Полька и Аполлинария

Раз так, непонятно о чем речь. В первом случае ОН спокойно может иметь до четырех жен, во втором и в третьем – лишь одну. При чем тут светские законы?

По счастью, Софья Павловна устала от монологов. Взяла высокий стеклянный стакан с апельсиновым соком и надолго припала к нему. Потом бросила раздраженный взгляд на Полю и пробормотала:

–Ваше поколение на удивление безголово. Попса, компьютерные игры, Интернет – на этом все. Да, еще отвратительные… как их там?... – «реалити-шоу»! Думать вы не желаете. И не умеете.

–Я практически не смотрю телевизор, – вяло запротестовала Поля. – Больше люблю читать.

–Женские романы, иронические детективы? – презрительно фыркнула старуха.

–Фантастику.

–Еще способ уйти от действительности!

–Ну…

–Можешь не оправдываться.

Софья Павловна поставила на стол стакан и велела Поле прикрыть ближнюю створку. Неприязненно глядя на тонкую фигурку у окна, она с усмешкой спросила:

–Трудно быть нищей?

–Я… не нищая!

–Что – купаешься в деньгах?

–Я работаю, – краснея, пробормотала Поля. – Потеряю место у вас, найду что-нибудь другое. В университет поступлю. Студенты… они редко купаются в деньгах.

–Го-ордая, – задумчиво протянула Софья Павловна. – Знала я одну… такую. Ей тоже гордость глаза застила, в двух шагах ничего не видела, и видеть не хотела.

–Вы о чем? – не поняла Поля.

Софья Павловна угрюмо бросила:

–Себя во всем винила, не других, жизнь мне испоганила этим, стервь рыжая!

Поля испуганно смотрела на старуху. Софья Павловна опустила изголовье и почти упала на подушки. Ее лицо пылало, глаза лихорадочно горели, старуха исступленно шептала:

–Ее уж сколько нет, а я все свою подлость не изживу! И думать о ней не думаю, сладко ем, мягко сплю, дети есть, внуки, деньги, только покоя нет. Чем ближе к могиле, тем давит сильнее, а ведь времени прошло – уйма, года, десятилетия пролетели…

–Успокойтесь, Софья Павловна, – в панике пролепетала Поля, оглядываясь на дверь – может, сбегать за Марией Ивановной? – Вам нельзя так волноваться...

–Волноваться?! Да кто тебе сказал, что я волнуюсь?!

Софья Павловна резко села, теперь она смотрела на Полю чуть ли не с ненавистью. Девушка растерянно молчала.

–Аполлинария Морозова, – холодно процедила сквозь зубы старуха, – на сегодня ты мне надоела. Конверт с деньгами – зарплата за неделю – в соседней комнате, на столе. А теперь – исчезни!

Поля попятилась. Больше всего на свете хотелось сбежать отсюда и никогда не возвращаться.

Девушка непроизвольно поежилась: Софья Павловна явно не в себе, иначе бы от нее не шарахались родные внуки. И потом – она заговаривается! Смотрит порой так, что Поле кажется: Софья Павловна видит на ее месте кого-то другого. А уж как ядовито старуха произносит – «Аполлинария Морозова»…

Полю в дрожь от ее тона бросает!

И девушке вдруг подумалось: может, Софья Павловна знала когда-то ее бабушку? Может, они дружили или наоборот – соперничали? Папа всегда говорил: Поля удивительно похожа на его маму.

ГЛАВА 7

Две недели пролетели незаметно. Поля сдала документы в приемную комиссию и чувствовала себя почти студенткой.

Портило настроение одно: заполняя анкету, она столкнулась с Кирсановыми. Алексей сопровождал сестру и, естественно, никак не мог не заметить Полю. Выхватил у нее из-под руки бумаги, просмотрел и насмешливо воскликнул:

–Программирование! По зубам ли кусочек?

–Твое какое дело? – Поля возмущенно вскочила. – Отдай!

–А я на филологический, – скривилась Лена. – Мама сказала – самая женственная профессия.

Поля отобрала у Кирсанова анкету и равнодушно спросила:

–Потом в школе преподавать будешь?

–С ума сошла?! – Лена покрутила у виска пальцем.

–Но… а куда?

Лена пожала плечами. Кирсанов язвительно заметил:

–С чего ты взяла, что она вообще собирается работать? У Ленки программа-минимум – удачно выйти замуж, для этого и за дипломом явилась.

–Нахал, – Лена легонько шлепнула брата по затылку. – Я, может, журналисткой стану. О-о-о – на телевидение пойду, вот!

Поля зачем-то кивнула. Лена обрадованно зачастила:

–Классная работенка, скажи? Непыльная и престижная. – Она ослепительно улыбнулась невидимой камере и вкрадчиво проворковала: – Здравствуйте, уважаемые телезрители! Рада сообщить, что с сегодняшнего дня… – Лена запнулась, размышляя, но в голову ничего не приходило, и она рассмеялась. – Неважно! ТАМ я не споткнусь, вот увидите!

–Чучелко, – добродушно проворчал брат. – Из тебя пока телеведущая…

–Пока! Сам сказал!

Лена присела рядом с Полей. Заглянула в ее анкету и поморщилась:

–Математикой захлебнешься, тебе оно нужно?

–Я… люблю математику.

–Ну и зря, – весело сказала Лена. – Не девичье это дело, мозги компостировать!

Поля промолчала. Кирсанов с интересом рассматривал ее, и девушке было не по себе. Она вдруг почувствовала, как убого смотрится рядом с Леной в своих простеньких дешевых джинсах и черной футболке. Бледная, ни тени косметики, одни веснушки и рыжие волосы безобразным веером надо лбом.

Может, ей стоило надеть юбку? Ту самую, джинсовую, Поля ее купила три дня назад в комиссионном магазине всего за двести рублей. Как раз для университета. Не идти же на собеседование в джинсах и футболке? Поля и белый велюровый джемпер к юбке подобрала там же: рукава три четверти, отложной воротничок, по талии плотная резинка и крохотный карман на груди. И белые носки, их вполне можно надеть с кроссовками, все-таки джинсовая юбка – не бальное платье, кроссовки с ней вполне сочетаются.

Поля раз десять дома примерила обновки. Стояла перед зеркалом и казалась себе настоящей красавицей. А Натка восторженно всплескивала руками и кружилась вокруг. Осторожно касалась тонкими пальчиками волшебных вещей и смешно ахала:

–Какая пр-релестная пр-релесть, да, Поль? Ты прямо окончательная Золушка, прямо буквальная, правда?

Поля еле-еле убедила малышку не раскрывать Игорю ее «сюрприза». Вот как-нибудь потом, она сама…

И Поля жмурилась, представляя, как округлятся глаза Игоря, когда он увидит ее в девичьей одежде.

Может, ей и волосы заодно перекрасить? Встретить Игоря при полном параде, темноволосой, скажем, и без единой веснушки.

Полю пугало незаметное течение времени, оно истаивало как снежинка на теплой ладони. Недавняя жизнь казалась кошмарным сном, далеким от реальности.

Поля настороженно наблюдала за младшей сестрой, Натка все больше походила на обычных городских детей. Она совершенно не вспоминала о доме, будто в самом деле забыла о нем. Только ночами иногда всхлипывала и несколько раз пыталась спросонья забиться под кровать, девочке снился пьяный отец.

Натка просыпалась на полу, ощупывала старенький диван и облегченно улыбалась, смаргивая с ресниц слезы.

–Никого нет, – бормотала она, карабкаясь обратно в постель, – совсем-совсем никого. Только я и Поля. Игорь еще. И все.

Натка тесно прижимала к себе куклу – Поля купила ее на первый же свой заработок – и крепко засыпала.

Поля не заговаривала с ней о родителях. Раз Натка не спрашивала о маме, значит, так надо. Поля не брала сестру на вокзал, когда встречалась с Павкой, брат уже три раза приезжал в город первой утренней электричкой. О доме он говорил неохотно, Поля понимала, что там все по-прежнему.

Отчим будто и не заметил, что Поля с Наткой исчезли. Может, считал, что они болтаются где-нибудь в лесу, лето все-таки. Он ни разу не спросил о них. Снова пил по-черному, вот только драться пока не дрался, мама все еще не вставала с постели.

Сотрясение мозга оказалось тяжелым, еще и простуда наложилась, фельдшер трижды в день приходила делать маме уколы. Отчим ее побаивался, старая Татьяна Матвеевна грозила решеткой, заверяя, что ему там самое место. Высокая, статная, с властным суровым лицом и по-мужски крупными руками она чувствовала себя в Полином доме хозяйкой. Мыла, убирала, готовила, отчим в это время и носа не показывал, прятался где-то у дружков.

Татьяна Матвеевна заверила, что подготовила все документы о тяжком избиении его несчастной жены, и при малейшем проступке отчима передаст дело в суд. Мол, предварительно узнавала, звонила в город – до пяти лет колонии душегубу гарантировано. А если приложить к делу справки о регулярном издевательстве над маленькой Натальей – у Татьяны Матвеевны все зафиксировано, все подготовлено, все синяки подсчитаны, на каждый свой документ имеется! – так негодяй и все десять получит.

Первый раз за много лет отчиму не удалось добраться до маминой зарплаты. Татьяна Матвеевна сама получила ее по доверенности и ни копейки из рук не выпустила. Лично покупала продукты, лично готовила, и лично купила Павке новые джинсы вместо той рванины, что носил мальчишка.

Татьяна Матвеевна одобряла Полин отъезд. И радовалась, что Поля забрала с собой малышку. Она даже пыталась передать Поле немного денег, но девушка наотрез отказалась их брать. Сообщила в коротком письме, что нашла временную работу няней, у них с Наткой есть крыша над головой, и все хорошо, просто отлично. Она вот-вот станет студенткой, а Наташу на зиму постарается устроить в детский сад.

Поля купила Павке в комиссионном хорошую джинсовую куртку, брат давно о такой мечтал. Утепленная, с множеством карманов, она сидела на мальчишке как влитая и буквально очаровала его.

Павка не смог отказаться от подарка, хоть и злился на старшую сестру – Поля видела – из-за «глупого транжирства».

Остальные деньги Поля бережно хранила под жалкой стопкой своего белья. Из трех заработанных тысяч оставалась на руках сумасшедшая сумма – тысяча восемьсот рублей. Там, в деревне, они временами жили на сотню в месяц, остальные деньги отбирал и пропивал отчим. Вчетвером жили!

Поля чувствовала себя миллионером. Она ничуть не жалела, что купила сестре большую красивую куклу – Поля заплатила за нее больше, чем за свою юбку! – резиновый мяч и комплект для пляжа: красное пластмассовое ведерко, лопатку, совочки и формочки для песка.

Натка, увидев эти сокровища, буквально оцепенела. Она даже дотронуться до них в первое время боялась. Бродила вокруг и что-то невнятно шептала себе под нос. Восторженно гладила мячик и долго смотрела, как он перекатывается на месте. Держала в руках лопатку и недоверчиво улыбалась. Возвращала ее в ведерко и судорожно вздыхала.

Кукла два дня просидела на стуле, Натка смотрела на нее как на настоящее божество. Кружилась вокруг на цыпочках, что-то напевая, рассказывала ей об утенке, о Поле и об Игоре. И даже о лысом Сашке, что Полю просто возмущало!

Поля не вмешивалась в ее игры. Потихоньку наблюдала за малышкой и терпеливо подтверждала: «да, это твоя кукла, только твоя и ничья другая», «да, специально купила ее для младшей сестры, вот так взяла и купила. Потому что почувствовала – кукла сама этого хочет», «да, ОНА так и сказала, что мечтает о подружке, такой, как Натка, поэтому-то Поля и не пожалела денег на подобную красавицу»…

Ночами Поля плакала, так ей было жаль маленькую сестру. И еще больше – куда больше-то?! – ненавидела отчима, лишившего Натку нормального детства.

Понятно, что малышка боялась коснуться куклы. Сколько раз случалось: мама с зарплаты – или кто-нибудь из соседей – дарили Натке игрушку, а пьяный отчим отбирал и продавал за копейки на станции. Еще и избивал дочь, если замечал, что у куклы помято платьице или на ярком резиновом мяче царапина – мол, теперь настоящей цены не взять. Не трогал он лишь Полины старые игрушки, жалкие и поломанные, ведь с ними рос и Павка, после мальчишки о товарном виде того же плюшевого зайца мечтать не приходилось.

На третий день Натка наконец поверила, что куклу не отберут. Назвала ее «Манечкой» и прошептала, застенчиво опуская глаза:

–Ты настоящая маленькая принцесса, правда?

Наверное, Манечка согласилась с хозяйкой. С тех самых пор Натка с ней практически не расставалась. Она собиралась вырасти королевой – Саша сказал, что у нее получится! – и непременно вместе с Манечкой.

Поля зеленела, когда Натка простодушно говорила о Карелине. Саша то, Саша се, лучше Саши просто и нет на свете никого.

Щебетала о нем как птичка!

Этот бессовестный тип приходил вечерами вместе с Игорем. Как к себе домой являлся! Длинный, тощий и всегда веселый. Играл с Наташкой, послушно катал ее по всей квартире на плечах и во всю глотку распевал песни.

Робкая и застенчивая Натка при Карелине совершенно менялась. Она смеялась! Не еле слышно, прикрывая губы ладошкой, как дома, скажем, а почти хохотала. Как колокольчик в квартире звенел.

Мало того – малышка позволяла гостю себя причесывать! Смешно жмурилась под его неловкими руками и завороженно слушала глупые путаные сказки о принцессах, ставших настоящими королевами.

Зато Полю Карелин откровенно дразнил. Стоило Игорю выйти из комнаты, как мерзкий, наголо обритый тип, начинал отвратительно скалиться и вспоминать о «сестрице–Аполлинарии», рыжей авантюристке и разбойнице.

При этом он ТАК смотрел на Полю, что она ничуть не сомневалась, кого Сашка имеет в виду. Карелин несомненно был уверен, что Поля девица. Странно, что Сашка пока не выдал ее Игорю.

Поля видеть не могла, как они шепчутся с Наташкой, будто лучшие подружки. Хихикают щека к щеке и что-то друг другу рассказывают. Наивная малышка сияла при этом как ясное солнышко, и удивительно мягко улыбался ей в ответ подлый лысый человек.

Поле ОН не улыбался!

На Полю ОН смотрел как… удав на кролика!

Порой Поле даже хотелось, чтобы Карелин проговорился. Не убьет же ее Игорь за невольное вранье? Ну, рассердится, ну, выскажется, понятно, нелицеприятно. Зато потом не нужно притворяться. Игорь наконец увидит ее в новой юбке и…

Поля поежилась как от озноба, слишком хорошо представляя себе дальнейшее развитие событий. Если б она писала роман, тут дело застопорилось бы, Поля четко видела «вилку». К сожалению.

Первый вариант – именно о нем мечтала Поля – Игорь, узнав правду, почувствует себя виноватым. Скуратов мгновенно поймет, как оскорбляло Полю его нежелание замечать в ней девушку. Встретив же гостью в новой юбке и джемпере, Игорь будет потрясен собственной слепотой и очарован ее женственностью. А дальше, дальше…

Поля смутно догадывалась, что будет дальше. Все-таки она выросла при школьной библиотеке. Нечто романтическое, красивое, обязательно «волнительное»…

Второй вариант нравился гораздо меньше, Поля и думать о нем боялась. Но думала. И даже сны видела. Вернее, кошмары.

Во втором случае Игорь не чувствовал себя виноватым. Он чувствовал себя обманутым! Вспоминал о своем украденном спортивном костюме и отныне видел в Поле лишь рыжую авантюристку, бессовестно воспользовавшуюся его добротой.

Прозревший Игорь безжалостно указывал Поле на дверь и тут же забывал о ней. И о Наташе. Будто их и не существовало.

Пытаясь как-то смягчить будущее неприятное открытие Скуратова, Поля пробовала отдать часть заработанных денег. В счет квартплаты, допустим. И на питание.

Игорь ведь не обязан содержать их. Он им никто, чужой. Помог в самое тяжелое время – спасибо, Поля никогда этого не забудет. И Натке не позволит забыть. Никогда! Сейчас же Поля вполне могла внести свою долю в общие расходы.

Скуратов деньги не взял. Посмотрел на Полю как на пыль под собственными ногами и скучно спросил:

–Считаешь себя должным?

Поля кивнула, мучительно краснея. В жизни она себя так по-дурацки не чувствовала! У нее даже уши пылали. И ладони мгновенно вспотели, Поле пришлось украдкой вытереть их о джинсы. Она уронила тысячерублевую купюру на пол и суетливо подняла ее.

Поля видела себя глазами Скуратова и нешуточно страдала: неуклюжий тощий подросток, как в таком чучеле можно угадать почти восемнадцатилетнюю девушку? Красные оттопыренные уши, красные веснушки по всей физиономии, красные волосы, которые не берет ни одна приличная щетка… сущий кошмар!

Игорь Полиных мучений словно и не заметил. Подтянул поближе свой ноутбук и равнодушно пробормотал:

–Встанешь на ноги, тогда и вернешь долг. Только не мне.

–А кому? – растерянно пролепетала Поля, не зная, куда сунуть огромную по ее понятиям сумму, честно заработанные деньги почему-то жгли руки.

–Тому, кто будет нуждаться.

Поля молчала, пытаясь понять сказанное. Игорь нетерпеливо пояснил:

–Считаешь, через пять-десять лет исчезнут бездомные и голодные? Не думаю. Вот и поможешь им. Хотя бы деньгами. Если сможешь. И захочешь. Так будет честнее.

Поля стояла, переминаясь с ноги на ногу и не смея отойти. Игорь бросил на нее раздраженный взгляд:

–Исчезни. И без того чувствую себя виноватым.

–Ты?! Перед кем?

–Перед Натальей.

–Но… почему?

–Видел я ее танцы вокруг куклы, – сквозь зубы процедил Игорь. – Простить себе не могу, почему сразу не подумал об игрушках.

–Она не расставалась с утенком!

–А я о чем? Девчонке четырех нет, я же тряпок понатащил и успокоился. И Сашка, кретин, не подсказал, у него же племянница!

–Зря ты так…

–Все, хватит об этом! Мне сегодня еще статью закончить нужно.

–Но уже поздно, ты все равно сдать не успеешь.

–И что? Отправлю через Инет, всех дел.

Игорь бесцеремонно выпроводил Полю из своей комнаты и склонился над клавиатурой.

Поля беспомощно оглянулась – Игорь о ней тут же забыл. Хмурился, что-то бормотал и барабанил по клавишам.

Поля горько усмехнулась: она впервые в жизни держала деньги как досужую бумажку, тысячерублевая купюра жгла руку. Скуратов казался существом из другого мира. Причем высшим. Она, Поля, – грязь под его ногами, всего лишь.

Игорь не замечал ее!

Наткины «танцы» вокруг новой куклы заметил, а Полю в упор не видел. Ел приготовленные Полей ужины, возвращался вечерами в убранную Полей квартиру, и на этом все.

Поли для него нет. Ни как парня, ни как девушки. Он с Наташей чаще говорит, чем с ней. И ревнует малышку к своему приятелю. Поля заметила, как Игорь мрачнел, когда эти двое шептались о своем или дружно хохотали.

А на Полю Скуратову плевать.

Но почему?!

Поля долго стояла у окна, не в силах лечь. Думала о словах Игоря, и настроение все больше портилось. Ей и в голову не приходило помочь беспризорным мальчишкам. Если честно, Поля с детства боялась их, пожалуй, ничуть не меньше пьяного отчима.

Мама называла городских оборванцев – летом на станции их много крутилось – маленькими хищниками. Уверяла, что они живут по другим законам. Волчьим, не человеческим. Она категорически запрещала дочери даже подходить к ним.

Поля и сама старалась держаться от этих мальчишек подальше, слишком часто она ловила завистливые, недружелюбные взгляды маленьких оборвышей. У нее, девочки, пассажиры электричек охотнее покупали и грибы, и ягоды, и цветы.

Поля никогда не сочувствовала им. Они были пришлыми. Поля не представляла ни кто эти мальчишки, ни откуда. Своих проблем хватало.

Игорь не прошел мимо Наташки.

Она прошла бы!

Поля тяжко вздыхала: как она отдаст СВОИ деньги чужим? У нее рука не поднимется.

Поля грустно усмехнулась, вспомнив недавний разговор с Софьей Павловной. Старуха вечно подбрасывала странные темы для обсуждения. Фантазия у нее…

Лучше б книжки писала, чем приставать к Поле!

Вот спросила дня три назад: на что бы Поля потратила деньги, если б они случайно упали ей на голову. Ну, проснулась бы как-то, а у нее конверт под подушкой. От неизвестного благодетеля. А в нем деньги. Ну, пусть… сто тысяч рублей!

Поля изумленно смотрела на старуху: СТО ТЫСЯЧ! Да она и десяти в руках не держала, как можно так запросто говорить о ста тысячах?

Софья Павловна не терпела пауз. И тугодумства не терпела. Считала, Поля обязана отвечать на любые ее вопросы, причем сразу и откровенно. Мол, именно за это она и получает зарплату. Иначе вот он, порог. Силой Полю никто здесь не держит. Софья Павловна совсем не стеснялась об этом напомнить.

Поля заторможенно сказала:

–Для меня это огромная сумма. Можно подумать?

–Нет. Мне интересны именно первые порывы. Они… более честные.

–Тогда… – Поля мучительно покраснела. – Тогда я купила бы двухкомнатную квартиру. Из самых маленьких и недорогих, поближе к университету. Мне на нее этих денег хватит?

–Нет, – Софья Павловна сухо усмехнулась. – Если поближе к университету – это самый центр – квартира обойдется в полтора миллиона, не меньше. Цены на недвижимость нужно знать, Аполлинария.

–О-о, – разочарованно протянула Поля, – как дорого! Я думала: сто тысяч очень большие деньги.

–Смотря для чего.

–Тогда… сняла бы квартиру. Двухкомнатную. На это ведь денег хватит? Мой… мои знакомые снимают такую за шесть тысяч рублей. Правда, не в центре. – Поля помолчала, морща лоб, что-то прикидывая в уме, и прошептала в ужасе: – В год выходит семьдесят две тысячи?!

–Почему непременно двухкомнатную? – с любопытством спросила Софья Павловна. – Комната у какой-нибудь старушки или даже угол – много дешевле.

Поля замялась, ей не хотелось рассказывать о себе. Софья Павловна сурово напомнила:

–Только правду!

«Ну и ладно, – угрюмо подумала Поля. – Мы все равно видимся только здесь, кому интересно знать обо мне?»

Поля поправила ветвь комнатного винограда, он вился по всей стене, яркий, нарядный, с крупными резными листьями, и неохотно буркнула:

–На мне маленькая сестра, ей около четырех.

–Почему не с матерью? – резко спросила Софья Павловна.

–Мама… все время болеет.

–Пьет, что ли?

–Нет!

–Тогда почему ребенок с тобой?

Поля поймала проницательный и странно неприязненный взгляд Софьи Павловны и опустила голову. Она не понимала такого отношения к себе. Временами казалось, старуха ее ненавидит. А временами Софья Павловна рассматривала ее лицо с откровенной жадностью, словно пыталась за ним что-то или кого-то увидеть.

Софья Павловна теперь редко встречала юную «компаньонку» в кресле, чаще в постели. Видимо, плохо себя чувствовала. Смуглое ее лицо с каждым днем будто ссыхалось. Кожа все плотнее обтягивала скулы, под глазами не исчезали темно-синие полукружья, нос заострился, губы стали тонкими и бесцветными. Софья Павловна не признавала косметики и совсем не подкрашивалась.

Зато она никогда не встречала Полю в неглиже или в неопрятном старушечьем халате. Неизменная белоснежная блузка с высоким воротником-стойкой, юбка или брюки из тонкой шерстяной фланели и обязательные украшения, эксклюзивные и очень дорогие. Софья Павловна не носила дешевой бижутерии.

Как-то она заставила Полю примерить старинный кулон – черненое серебро с каплями бирюзы. Словно меж путаного кружева летнего разнотравья затерялись яркие головки незабудок. Сама застегнула тугой замочек на Полиной шее и велела отойти к окну. Долго всматривалась в растерянное лицо девушки, а потом раздраженно прошипела: «Сними, видеть не могу!»

Будто Поля надела кулон по собственной воле!

Старуха молчала, ожидая ответ на свой вопрос. Поля неприязненно посмотрела на смуглое горбоносое лицо и через силу призналась:

–Отчим пьет. Часто. Наташа – она ему родная дочь – ужас как отца боится, он злой, когда пьян. И руки распускает, у малышки синяки неделями не сходили. – Поля судорожно вздохнула. – Я ее с собой забрала, Натку-Наталью. А Павка с мамой остался. Пока.

–Что значит – пока?

–Найду хорошую работу, обязательно заберу его, – Полины глаза упрямо блеснули. – Если сейчас не согласится, то через три года заберу, когда Павка школу окончит. Он хорошо учится, на одни пятерки, как я.

–А если мать не отпустит его?

–Отпустит. Папа хотел, чтоб мы с Павкой высшее образование получили, мама помнит.

–Павка тоже Морозов?

–Да. Только Наташа – Свиридова.

–Почему мать не выгонит мужа, не разведется?

–Она… его боится, – Поля опустила голову. – Говорит: он обещал нас с Павкой убить, если она от него уйдет. Мама… слабая.

–А ты боишься?

–Нет. Я его ненавижу.

Софья Павловна кивнула, будто принимая дикий Полин ответ, и задумчиво протянула:

–Увеличим сумму. Представим – ты купила квартиру. Остались деньги, тысяч пятьсот, на что ты их потратишь? На одежду – все-таки девушка твоего возраста не должна ходить в джинсах и футболке как мальчишка. На драгоценности – прекрасное вложение денег. На поездки за границу, почему бы ни посмотреть мир, если появилась возможность?

Поля хмуро улыбнулась. Ей не нравился этот разговор: к чему переливать из пустого в порожнее?

Но промолчать она не осмелилась. Уж очень напряженно смотрела на нее старуха, настороженно и зло, словно и без Поли знала, что именно сейчас услышит.

–Я б положила все в банк, – угрюмо сказала Поля. – Брала бы оттуда лишь в том случае, если б не смогла заработать, сорвалось что-то или я заболела.

–Почему просто не жить на эти деньги?

–Мне еще Павку учить и Натку на ноги ставить.

–Тебе?

–Я – старшая.

–Ты дура, Аполлинария Морозова, вот ты кто! Тебе жить нужно, а не загонять себя в угол! Твои Павка и Наталья на совести матери, а не на твоей, неужели ты этого не понимаешь? Именно она отвечает за них по закону! И за тебя, кстати, отвечает, ты еще не совершеннолетняя!

Поля отвела взгляд в сторону, не в силах смотреть в темные, горящие странной злостью глаза старухи, и вяло пробормотала:

–Каждый живет, как умеет. И потом – мне скоро восемнадцать, я уже взрослая.

На этом разговор прервался. Софья Павловна швырнула в Полю подушку и велела убираться вон.

Так часто случалось, Поля уже не обижалась и не пугалась. Старуха на следующий день встречала ее как ни в чем ни бывало и снова приставала с какими-нибудь вопросами. И что она находила в них интересного?

«Пожалуй, я действительно не отказалась бы от упавших с неба денежек, – хмуро размышляла Поля, гуляя в парке с младшей сестрой. – Жаль, бесплатный сыр бывает только в мышеловках…»

ГЛАВА 8

Сегодня Софья Павловна чувствовала себя настолько плохо, что Полю к ней не пустили. У дома стояла «Скорая помощь», и хмурая Мария Ивановна, едва увидев Полю в холле, шепотом сообщила:

–Сегодня у тебя выходной, детка, хозяйка так распорядилась.

–А что с ней? – осторожно спросила Поля, прислушиваясь к суете на втором этаже.

–Софья Павловна ничего не говорила? – удивленно посмотрела на нее Мария Ивановна.

–Нет. То есть, я видела, что она приболела – похудела сильно, таблетки какие-то часто глотала, в постели все время…

–Значит, не хотела, чтоб ты знала, – пробормотала Мария Ивановна. – И я промолчу, раз так. Да и зачем тебе? Ну, старая, ну, вызвали врачей, ничего страшного, отлежится.

Поля смотрела недоверчиво. Мария Ивановна рассердилась. Смерила Полю раздраженным взглядом и заявила:

–Давай-ка, детка, двигай домой, придешь завтра.

–Но завтра суббота!

–Тогда – до понедельника.

Поля хотела напомнить о конверте – Софья Павловна никогда не забывала о нем, даже выгоняя Полю вон и бросая вслед подушку – но не осмелилась: «Скорая помощь» – это серьезно.

Где-то рядом негромко запикало. Мария Ивановна встрепенулась и заторопилась наверх. Видимо, ее вызывала к себе хозяйка.

Поля проводила домработницу грустным вздохом. Повернула к выходу и испуганно вздрогнула, когда кто-то звонко закричал ей в спину:

–Эй, стой!

Поля обернулась: перепрыгивая через ступеньки, к ней летела Лена Кирсанова. Раскрасневшаяся, хорошенькая, в белоснежных стильных шортиках, коротком топике, в легких замшевых теннисках на босу ногу. Белокурые волосы свободно падали на плечи, стройную шейку нежно обхватывало тонкое жемчужное ожерелье, точно такой же браслет свободно болтался на левой руке, в правой Лена сжимала какую-то открытку.

–Фу, чуть не опоздала! – Лена обмахнулась открыткой как веером. – Думала, ты до вечера у бабушки будешь, а тут, видишь, «Скорая», я чуть не забыла передать тебе приглашение.

–Что ты чуть не забыла мне передать? – удивленно переспросила Поля.

–Да приглашение же, на вечеринку!

Поля моргнула, не понимая о чем речь. Лена потянула ее за руку к двери:

–Выйдем во двор, в беседку, меня эти белые халаты в дрожь вгоняют!

–Х-халаты?

–Ну да, врачи!

–Понятно. А что с бабушкой?

–Если б я знала! – с досадой воскликнула Лена. – У меня ж не бабка, настоящий Штирлиц! С нее ни в жизнь правды не выжмешь, одни смешки в ответ.

–Ты не знаешь, чем она больна? – не поверила Поля.

–Нет. Не уверена, что хотя бы папа знает, а он, между прочим, ее единственный сын.

–Но почему?

Лена подтолкнула ее к беседке. Упала на мягкий диванчик, обтянутый светло-коричневой кожей, и с досадой сказала:

–Вреднее моей бабушки никого в белом свете нет, вот почему!

–Но…

–К тому же она – богатенький Буратино. У нее, знаешь, сколько денежек в швейцарском банке?

Поля пожала плечами: откуда ей знать? Софья Павловна об этом, понятно, не рассказывала.

–Папина фирма на ее денежки сколочена, да и сейчас бабуля на вливания не скупится, поняла?

–При чем тут ее болезни? – осторожно спросила Поля.

–Да у бабушки свои врачи, – сердито и чуть обиженно пояснила Лена. – Она сама им платит, и за молчание тоже. Сказала – не желает, чтоб ее жалели. Мол, жива, значит, здорова. А как помрет, так опять-таки о болезнях говорить незачем.

–Выходит, и твой папа ничего не знает? – изумленно прошептала Поля.

–Может, что и знает, – хмыкнула Лена. – Только он никогда правды не скажет. Такой же упрямый, как и бабушка. Он и похож на нее. Внешне.

–А ты?

–Мы с Лешкой в маму. Оба. Кстати, бабушке это совсем не нравится.

–С чего ты взяла?

Лена вдруг пугливо оглянулась, будто боялась, что ее подслушают. Поля тоже осмотрела совершенно пустой двор и в который раз удивилась его искусственной – на ее взгляд: чрезмерно искусственной! – красоте.

Яркие клумбы, карликовые деревья в вазонах, фонтаны, крошечные бассейны и маленькие водопады, две беседки – подобия дворянских белокаменных ротонд – оплетенные розами, фонари под старину…

Задний двор – на него выходили окна Софьи Павловны – нравился Поле гораздо больше. Ухоженный газон, разлапистая сосна и кусты облепихи у самой решетки – настоящий маленький кусочек природы. А это…

Слов Поля так и не подобрала. Лена взволнованно призналась:

–Я вчера вечером нечаянно услышала, как бабушка с Марией Ивановной разговаривала.

–И что?

–Бабушка сказала: вот уйдет она, за ней папа, и никого из рода Кирсановых на этой земле не останется.

–Как «никого»? А вы с Лешей?

–Мария Ивановна тоже о нас напомнила, – нехорошо улыбнулась Лена. – А бабушка в ответ: да они в мать до последней молекулы!

–Ну и что? Гены-то отцовские вы унаследовали! Может, ваши дети пойдут в бабушку? И внешне, и…

–Ох, не дай Бог, – прервала Лена. – Задушу собственноручно.

–Глупо как!

–Точно. Еще, знаешь, что она сказала?

Поля молчала, но смотрела заинтересованно.

–Что ее заклятая подруженька – кстати, «заклятая» это как? – второй раз землю топчет, представляешь? Мол, по этой девчонке сразу видишь: кровь не водица.

–По какой девчонке?

–А я знаю?

Девушки помолчали. Из дома вышел импозантный пожилой мужчина в белоснежном халате, в очках, седовласый и чем-то озабоченный. За ним плечо к плечу двигались две медсестры с чемоданчиками, их лица показались Поле хмурыми, чем-то недовольными. Мария Ивановна провожала, стоя на крыльце, и подслеповато жмурилась на солнце.

Лена дождалась, пока машина «Скорой помощи» отъедет, и громко крикнула:

–Мария Ивановна, как там бабушка?

–Как всегда, – угрюмо бросила домработница. – Все шутит.

Она заметила Полю и нахмурилась. Девушка торопливо сказала:

–Я уже уходила, меня Лена задержала.

–Ага, я, – охотно подтвердила Лена. – Нам поговорить надо.

–Не о чем вам говорить, – сердито пробормотала Мария Ивановна.

–Ну да – «незачем»! Мы ж обе в университет поступили! – радостно воскликнула Лена. – Сегодня прямо с утра списки вывесили!

–Правда? – взволнованно прошептала Поля. – Ты мою фамилию тоже видела?

–А то! Я сразу как себя нашла, принялась тебя искать! Хотя… ты ж и так знала, что прошла? Еще по собеседованию? Как медалистка?

–Вообще-то да, – виновато посмотрела на нее Поля. Покраснела и призналась: – Но все равно волновалась. Мало ли… А раз есть в списках… это уже окончательно!

–Есть, не сомневайся. Там прямо в вестибюле плакаты висят, по факультетам все разбито.

–Ишь ты, по факультетам, – проворчала Мария Ивановна, подходя к беседке. – Вместе, значит, учиться станете…

Она порылась в кармане фартука и вытащила конверт. Протянула Поле и буркнула:

–Софья Павловна передала. За эту неделю деньги-то. Думала, в понедельник отдам, а ты еще тут, значит, сейчас.

Поля, покраснев, свернула конверт пополам и сунула в задний карман джинсов. Мария Ивановна осуждающе покачала головой, но ничего не сказала. Повернулась и побрела к дому. А с крыльца сурово прикрикнула:

–Ты, Аполлинария, долго не сиди, нечего здесь отираться! Елена, тебя это тоже касается!

–С чего вдруг?! – возмутилась Лена.

–Бабушка будет недовольна, – угрюмо отрезала Мария Ивановна и исчезла в доме.

–Вот старая стерва, – зло прошипела Лена.

–Да нет, она ничего, ваша Мария Ивановна, – вяло пробормотала Поля. – Просто, в самом деле, так думает.

–Да кто она такая – мне указывать?!

Поля пожала плечами и порадовалась, что окна Софьи Павловны не выходят во двор. Судя по тому, каким опасливым взглядом Лена окинула фасад, она подумала о том же. Бабушку Кирсанова откровенно побаивалась, да и не скрывала этого.

Поля обернулась к новой знакомой:

–Что ты хотела сказать?

–Держи, – Лена протянула открытку.

–И что это?

–Ты ж не картинку рассматривай, переверни!

Поля послушно перевернула и прочитала: «Поздравляем, ты – студентка! Приглашаем отметить это событие в кафе «Соната». Ждем завтра к шести вечера, мы все».

–Кто это «мы все»? – пробормотала Поля, перечитывая странную открытку еще раз.

–Лешка с друзьями, – весело пояснила Лена. – Он еще весной обещал познакомить меня со старшекурсниками, если я поступлю.

–А я при чем?

–Ты же тоже поступила!

–Ну и что?

–Чудачка, вдвоем веселее будет! Знаешь, с какими классными парнями Лешка дружит? Там та-акие красавчики есть… Один Игорь чего стоит, Леша обещал непременно его притащить.

Поля смотрела хмуро. Лена мечтательно улыбнулась:

–Я в него еще в девятом классе влюбилась. Игорь, он… ни на кого не похож!

Поля вспомнила встречу на пляже. Потом – пьяного Лешку у своего дома, угрюмого Миху, вцепившегося в его запястье, и добродушного великана рядом – вот и Игорь, наверное.

Знакомиться с друзьями Кирсанова ей совсем не хотелось!

–Спасибо, но я не смогу, – Поля вернула открытку.

–Ты что? – Лена изумленно округлила глаза. – Нам это ни копейки не будет стоить!

–Я действительно не могу.

–Почему?

–Какая разница, – Поля пожала плечами.

–Большая. Я не хочу торчать там единственной абитуриенткой! А ты мне нравишься. Ты самостоятельная и… забавная.

–З-забавная? – Поля покраснела.

–С тобой не скучно, – Лена сердито бросила ей на колени открытку. – Ты не подлизываешься, ты сама по себе, тебя даже бабушка терпит, и Лешка…

–Что – Лешка?

–Сказал – смешно устраивать вечеринку для меня одной. А для нас двоих – согласился.

Поля положила открытку на диван и терпеливо повторила:

–Я действительно не могу пойти, понимаешь? Я не кокетничаю, это правда.

–Назови хоть одну настоящую причину!

–Пожалуйста: мне не с кем на вечер оставить сестру.

–У тебя есть сестра?!

–Да, младшая. И она живет со мной.

–Где?

–Я… снимаю комнату.

–Ее что, на один вечер нельзя оставить? – разозлилась Лена. – Посидит, книгу почитает, телик посмотрит, в комп порежется, ничего с ней не случится за три-четыре часа!

–Она слишком маленькая.

–Сколько ей?

–Три.

–Три?!

–Да.

–И она живет с тобой, не с мамой?

–Да. Так получилось. Мама… она сейчас больна.

Лена сдвинула брови, размышляя. Потом задумчиво предложила:

–А если привести ее к нам, и я уговорю Марию Ивановну присмотреть? Твоя сестра проведет вечер в моей комнате, там, знаешь, сколько игрушек?

Поля отрицательно покачала головой. Лена вцепилась в ее руку и умоляюще зашептала:

–Ну, пожалуйста! Ты не представляешь, как важна для меня завтрашняя встреча с Игорем!

–Я тут при чем? – Поля поморщилась. – Встречайся.

–Они все там друг друга знают, – у Лены подозрительно заблестели глаза. – На меня будут смотреть как на малышку, это ж пятый курс, как ты не понимаешь! Вот если нас будет двое…

–У тебя что, подруг нет, почему непременно я?

–Я же сказала: ты нам с Лешкой нравишься!

–Зато твой Лешка мне – ни капли, – проворчала Поля.

–Правда?

–Да, он пьет. Терпеть не могу пьяных, просто ненавижу.

–Здорово!

–Что здесь здорового?

–Здорово, что он тебе не нравится!

Поля смотрела удивленно, и Лена с усмешкой пояснила:

–Он привык, что девчонки на шею вешаются. У него ж машина классная, денежки карманные не переводятся, бабушка его вечно балует. Тряпки фирменные, то, се… А тут ты с отставкой – обалдеть!

Лена вдруг сорвалась со скамьи и побежала к дому. На крыльце обернулась и крикнула:

–Я сейчас!

Поля посмотрела на часы и со вздохом откинулась на спинку дивана: время еще есть, Наташа наверняка спит.

Девушка вытащила из кармана конверт. Полюбовалась на новенькую тысячерублевую купюру и грустно улыбнулась: капиталы росли как снежный ком. Хорошо бы накопить к зиме побольше, ей срочно нужны теплая куртка и сапоги.

Или хватит кроссовок? Раньше как-то обходилась ими. Если надеть шерстяные носки и подложить войлочную стельку…

–Я договорилась! – Лена вихрем влетела в беседку.

–О чем? – Поля подняла на нее непонимающие глаза.

–Ну ты даешь, – обиделась Лена. – Да с Марией Ивановной! Чтоб завтра посидела с твоей сестрой, пока мы отрываемся!

–Господи, зачем? – испугалась Поля. – Я же все равно не смогу пойти!

–А теперь почему?!

–Мне нечего надеть. Не в этих же джинсах идти в твое кафе?

Лена смерила ее раздраженным взглядом и недоверчиво спросила:

–У тебя больше ничего нет?

Поля, подумав, осторожно ответила:

–Только юбка. Джинсовая. Не новая. И все. А из обуви – эти кроссовки.

–Вот это да, – прошептала Лена. – Не врешь?!

–Почему, по-твоему, я пошла работать? – устало буркнула Поля. – Из любви к вредным старушкам?

Девушки помолчали. Поля смотрела на ближайший фонтан. Ее лицо показалось Лене совершенно умиротворенным, новая знакомая, похоже, ничуть не жалела о вечеринке.

–Мы почти одного роста, – задумчиво пробормотала Кирсанова.

–Ты выше, – улыбнулась Поля.

–Еще скажи – толще!

–Пожалуй.

–Ну, ты и нахалка!

–Какая разница, – безмятежно посмотрела на нее Поля. – Ты все равно красавица, а я – рыжая. Всего лишь.

Лена покраснела от неожиданного комплимента и сердито буркнула:

–Ты странная.

–Какая есть.

–Я имела в виду: мои платья вполне подойдут тебе, – помолчав, сказала Лена. – Особенно эластичные.

–Нет.

–А я говорю – подойдут!

–Я не о том.

–А о чем?

–Я их не надену.

–Почему?!

–Так. Не хочу. Это твои платья, не мои.

–Гордая, значит, слишком?!

–Думай, что хочешь.

Поля рассеянно рассматривала ближайшую клумбу. Лена в отчаянии крикнула:

–Ты мне жизнь ломаешь!

–Я?

–Ты! Я не смогу заняться Игорем, если пойду в кафе одна! На меня все будут глазеть! Ты бы хоть немного оттянула внимание на себя!

Поля упрямо отвернулась. Лена вдруг встрепенулась. Ухватила ее за локоть и с надеждой воскликнула:

–А рабочее платье? Оно же твое, только для тебя шилось!

–При чем тут мое рабочее платье?

–И туфли у тебя есть, ты же к бабушке не в кроссовках заходишь!

Поля промолчала. Лена лихорадочно зашептала:

–Ты сегодня свободна, да? Из-за бабушкиной болезни. Вот завтра и отработай этот день. Сходи со мной в кафе, стань на завтра моей компаньонкой, не бабушкиной!

Поля засмеялась.

–Ну хочешь, я у бабушки разрешение получу? Она вредная, но меня любит, вот честное слово! Я ей скажу, что мне неловко идти в компанию старшекурсников без ровесницы, и я хочу пригласить тебя. Она согласится, я уверена. И тогда ты сможешь надеть рабочее платье, это будет честно, да? Приведешь сестру и переоденешься, будешь уходить и снова переоденешься, а, Поль, ну пожа-алуйста…

Лена жалобно всхлипнула. Поля растерянно сказала:

–Если как отработку за сегодняшний день… Если Софья Павловна согласится…

–Ой, спасибо, – мгновенно просияла Кирсанова. – Я сейчас! Спрошу у бабушки, подожди меня, я быстро…

«Она сошла с ума, – Поля неприязненно посмотрела на особняк. – Что я буду делать в Лешкиной компании? Разыгрывать ее наперсницу, вспоминая старые фильмы? Сурово смотреть на всех и пересчитывать про себя выпитые Ленкой фужеры с шампанским? Препираться с ее братцем и молчаливо терпеть его шпильки? Впрочем, может Софья Павловна и не разрешит…»

Утешительная мысль умерла, не успев толком родиться. Сияющая Лена уже мчалась к ней, размахивая как флагом листом бумаги. Влетела в беседку и бросилась к мрачной Поле на шею с радостным воплем:

–Я же говорила!

Поля взяла записку и прочла: «Иди обязательно». Чуть ниже было приписано: «Любопытная идея! У меня снова «дежа вю».

Замысловатую подпись Софьи Павловны Поля узнала сразу же, она только что видела ее на конверте с деньгами.

–Теперь пойдешь? – тормошила ее счастливая Лена.

–Да, – хмуро кивнула Поля. – Это уже работа.

***

В субботу Игорь повел Наташу в парк, а Поля привычно занялась уборкой. Тишина в квартире действовала на нервы, Поля включила радио. Пылесосила и рассеянно слушала новости.

На часы она посматривала с ужасом. Время сегодня бежало удивительно быстро, Поле совершенно не хотелось к пяти часам идти к Кирсановым. Да еще не одной, с Наташей.

Поля вытерла подолом футболки влажный лоб и грустно улыбнулась: малышка до сих пор дичилась чужих. Гостей Игоря она почему-то не боялась, а вот к взрослым на улице никогда сама не подходила. Если какая-нибудь бойкая старушка начинала умиляться и сюсюкать с ней, Наташа пугалась. Губы ее мгновенно набухали и начинали дрожать, глаза наполнялись слезами, и она пряталась за старшую сестру.

«Игорь сегодня, как назло, дома, – Поля сдула с носа рыжий локон. – Вот что я ему скажу, когда мы с Наташкой начнем собираться? Правду про вечеринку? Что меня пригласили, как подружку Лены Кирсановой? В это… как его… кафе «Соната»? А Натку я собираюсь сдать на хранение старой домработнице, как обычный чемодан?»

Поля помрачнела. Отношения с Игорем у нее складывались трудно. Не то, чтобы Скуратов к ней плохо относился, нет. Он просто ее не замечал.

В лучшем случае – равнодушные «привет-привет» по утрам и дружеский шлепок по спине. Вечерами Поля слышала: «Все в порядке?» или «Порядок?» Естественно, она бодро кивала. На большее Игоря не хватало.

Впрочем, его никогда не бывало дома!

Поля рот раскрыла от удивления, когда после завтрака Игорь не сбежал по своим делам, а попросил одеть сестру понаряднее. Мол, он обещал сводить малышку в парк и сегодня намерен сдержать слово, если Натка-Наталья не против.

Куда там против, Натка так засияла, что они оба чуть не ослепли! Поля видела: Игорь растроган, хоть Скуратов и хмурился, делая вид, что с головой погрузился в газету. А сам ни строчки не прочел, Поля поклясться готова.

Младшая сестра одевалась так торжественно, так важно посматривала на себя в зеркало, что Поля едва не прослезилась: Наташу переполняло счастье!

Голубое батистовое платьице все в кружевах и оборках, огромный голубой бант на голове, голубые лаковые туфельки, белые носочки с кружевной оторочкой – настоящая маленькая принцесса. Не верилось, что всего месяц назад девочка выглядела забитой и несчастной, а о такой одежде не могла и мечтать.

Огромные синие глаза, аккуратно уложенные белокурые локоны, крошечная белая сумочка – копия дамской – ослепительная улыбка абсолютно счастливого ребенка – именно такой Наташа предстала перед Игорем.

У Скуратова при виде ее слов не нашлось. Он долго откашливался, а потом просипел, что должен соответствовать такой красавице. И тоже пошел переодеваться. Любимые джинсы вдруг оказались не ко двору.

Поля обомлела, увидев его через десять минут, а Натка восторженно захлопала в ладоши: легкие серые летние брюки, рубашка с короткими рукавами тоном светлее и замшевые туфли такого же цвета. А еще – густые русые волосы, стянутые в хвост. И прозрачные глаза цвета стали. Жесткий подбородок с упрямой ямочкой по центру. Темные брови вразлет, они почти смыкались на переносице, как Поля раньше на них внимания не обращала?

Поля обиженно шмыгнула носом: ни Натке, ни Игорю и в голову не пришло пригласить ее в парк!

Игорь наверняка считал, что сделал большое одолжение, дав Поле свободные два-три часа. А Натка вообще вряд ли вспоминала о сестре, дети ее возраста не умеют отвлекаться на второстепенное.

«Ну и ладно, – сердито размышляла Поля. – Не очень-то и хотелось. Я в этот дурацкий парк с Наташкой и без того через день хожу, надоел до колик…»

Поля сварила суп с фрикадельками. Подготовила тесто на сырники. Посмотрела на часы и горестно вздохнула: три! Через два часа им с Натальей идти в гости. Она так и скажет Скуратову – к чему лишний раз врать? – что ее пригласили на вечер вместе с сестрой.

Надо же – первую субботу Игорь дома, и как раз сегодня!

Как специально.

Что называется, закон подлости в действии.

Пользуясь полной свободой, Поля час отмокала в ванной. И впервые помыла волосы не только шампунем, но и кондиционером, рискнув позаимствовать его у Скуратова. Тщательно высушила волосы полотенцем и недоверчиво посмотрела в зеркало: впервые кудряшки не стояли облаком вокруг головы, они смиренно стекали вниз, обрамляя лицо, обманчиво послушные и мягкие.

Поля взяла кондиционер и прочла аннотацию. Потом пожала плечами: посмотрим! Если верить написанному, волосы отныне не будут доставлять ей проблем.

Она набросила футболку и босиком побрела на кухню: вдруг захотелось пить. Сушила волосы, стоя у окна, и тосковала – почти четыре.

Стук входной двери и звонкий голос младшей сестры застали Полю врасплох. Она вздрогнула от неожиданности и едва не уронила полотенце. Бросила взгляд в оконное стекло и поежилась: черная футболка едва прикрывала ягодицы.

–Впрочем, Игорю плевать, – обиженно пробормотала она. И напомнила себе: – Я в его глазах вообще мальчишка!

В прихожей чему-то рассмеялась Натка и весело закричала:

–Это мы, мы, мы! Поль, ты где?

Попасть в комнату, минуя прихожую, все равно невозможно. Поля пожала плечами и обреченно пошла в коридор.

–Нагулялись? – с деланным равнодушием поинтересовалась она.

–Да, да, да! – Натка запрыгала на одной ножке.

Поля судорожно прикрыла голые ноги полотенцем: Сашка Карелин! Глаза круглые-круглые, изумленные-изумленные и рот раскрыл, чтоб его...

«Мама моя, – ахнула про себя Поля, чувствуя, как загорелись уши, – я ж лиф не нацепила, совершенно забыла о нем…»

Полотенце пришлось поднять, Поля сделала вид, что все еще сушит волосы. Саша гулко сглотнул, теперь рассматривая ее ноги. Игорь раздраженно толкнул приятеля и проворчал:

–Закрой рот и заходи, мешаешь разуться.

–Ч-чего? – заторможенно пробормотал Карелин.

«Ноги как ноги, – зло успокоила себя Поля. – Ноги у всех одинаковые, это не грудь…»

Она попятилась, спиной открывая дверь в свою комнату, и сдавленно проговорила:

–Руки мойте, потом обедать будем. Я сейчас. Только джинсы надену.

–Зря ты с нами не пошел, – сказал Игорь. – Мы с Наткой все аттракционы опробовали.

–Я не боялась, – гордо заверила Натка. – Совсем-совсем.

–Подтверждаю, – засмеялся Игорь и скрылся в ванной.

–Общество слепых, не иначе, – потрясенно констатировал Карелин, провожая друга взглядом.

–Ты больно зрячий, – огрызнулась из комнаты Поля, торопливо натягивая джинсы.

–Да уж, не заметить ТАКИХ ножек…

–Дурак!

–Лиса-огневка!

–Ничего нового кроме двух этих слов не выучил? – ехидно поинтересовалась Поля.

Она застегнула молнию на лифе. Опустила футболку и вздохнула с облегчением: слава богу, в ней снова ничего девичьего.

–Почему? Могу добавить: у тебя очаровательные ножки!

–Издеваешься? – зло прошипела Поля.

–Еще скажи, что я «голубой», – фыркнул Саша.

Поля стиснула зубы, не находя слов: бессовестный Карелин явно провоцировал ее! Не хватало, чтоб он потребовал снять футболку или полез за пазуху, доказывая, что она девица!

–Нет, ты не голубой, – Поля пинком распахнула дверь, надеясь, что мерзкий Карелин стоит вплотную, и она его сейчас приголубит.

Поле не повезло. Повезло Карелину, у него оказалась замечательная реакция, он успел отпрыгнуть.

Поля сжала кулаки и с ненавистью выдохнула:

–Ты просто отвратительно лысый…

–Бритый, – поправил Саша, поднимая палец.

–… подлый…

–Ни в чем таком сроду не замечен, – открестился Карелин. – Можешь у Игорехи справки навести.

–…самоуверенный тип! – в сердцах выкрикнула Поля.

–Это есть, – Карелин снисходительно улыбнулся и уточнил: – Я о самоуверенности. Грешен, каюсь.

–Паяц!

–Саша хороший, – вдруг вмешалась Натка. – Не ругай его, Поль.

–Устами ребенка… – захохотал Карелин и подбросил восторженно визжащую малышку к потолку. – Я б на твоем месте прислушался к словам сестры, лиса-огневка.

–Не называй меня так! И ты не на моем месте!

Из ванной вышел Игорь и с досадой сказал другу:

–Что ты вечно к Польке цепляешься? Тебе двадцать два, ему семнадцать, или забыл?

–Почти восемнадцать, – оскорбленно поправила Поля.

–Слышал? – усмехнулся Игорь и пошел к кухне.

Карелин проводил его взглядом и задумчиво пробормотал:

–Раньше я считал Скуратова умным мужиком, вот ей-ей. И проницательным. Ты что-то сломала в нем, лиса-огневка.

Поля задохнулась от злости, но сдержалась: ругаться с Карелиным можно до бесконечности, этот лысый ей ни пяди не уступит. Еще и Натку, гад лысый, приручил, вот чего она опять к нему прилипла, медом ей намазано?

–От меня сейчас дым повалит, – засмеялся ненавистный человек.

–С чего бы? – сквозь зубы выжала Поля.

–Ты ТАК смотришь…

–Да никак я на тебя не смотрю! – крикнула Поля и побежала на кухню. Обернулась в дверях и припечатала: – Ты дурак, и уши у тебя холодные!

Радостно заверещала Натка. Требовала предъявить Карелинские уши на предмет согрева, она, мол, лично постарается. И Поля наконец улыбнулась – пусть без нее развлекаются.

Она уже думала о другом: как подготовить Игоря? Ей через час уходить, да еще с Наташкой, а она не представляет, что соврать…

О-о-о, еще и Карелин тут!

Настоящий кошмар.

***

Врать не пришлось. Сразу после обеда Игорь смущенно признался, что его пригласили на небольшой сабантуй, поэтому вернется поздно. Может, ближе к утру. Постарается никого не разбудить, ключи есть, а пить всерьез он не собирается.

Поле, чтоб скрыть свою радость, пришлось пониже опустить голову. Она водила пальцем по старенькой клеенке и обиженно бормотала:

–Конечно… Иди… Мы с Наткой и вдвоем… Нам не привыкать…

Игорь явно чувствовал себя виноватым. Пообещал завтра же сводить малышку в цирк. Вот прямо сейчас будет идти мимо касс и купит билеты. Он видел рекламу, как раз московский цирк гастролирует, очень неплохая программа – клоуны, звери, воздушные гимнасты, классные фокусники, в этом году даже львов привезли…

Наткины глаза стали прозрачными-прозрачными, далекими-далекими. Она пыталась вспомнить, что же такое «цирк», и где она слышала это волшебное слово.

–Да, спасибо, – благодарно лепетала Поля. – Натка никогда там не была…

Карелин косился с большим подозрением. Поле вдруг показалось: он ничуть не верит ее смирению.

Поля безмятежно посмотрела своему врагу прямо в глаза и удивленно отметила их пронзительную синеву. Она ангельски улыбнулась, Карелина перекосило. Он шлепнул ладонью по столу и хрипло поинтересовался:

–А ты что вечером делать собираешься?

Поля пожала плечами. Врать она не любила, да и плохо умела. Натка звонко сказала:

–Мы гулять пойдем, да, Поль?

–Почему бы и нет? – не стала возражать Поля.

–И куда? – прорычал Карелин.

Поля изобразила саму невинность: похлопала ресницами, подпустила в глаза тумана, кончики губ печально опустились.

Игорь засмеялся. Карелин едва не уронил чашку с кофе. Натка мечтательно протянула:

–А куда глаза глядят…

ГЛАВА 9

Наташа в гости пошла неохотно. Большой красивый дом, клумбы, фонтаны, странные крошечные деревья в горшках пугали ее. Поля с трудом завела малышку в чужой двор. Тонкая детская рука натянулась как струна, девочка едва передвигала ноги и затравленно оглядывалась на калитку.

–Тебе здесь не нравится? – встревоженно спросила Поля. – Смотри, какие красивые цветы, крошечные, яркие, как здорово пахнут…

Натка робко улыбнулась. Ткнула пальчиком в приземистое узловатое деревце, чем-то напоминающее настоящий дуб, и ее голос дрогнул:

–Оно… больное?

–Нет. Это порода такая, – затрудняясь, пояснила Поля. И вздохнула с облегчением, когда младшая сестра доверчиво пошла на руки к Марии Ивановне.

Маленькая Наташа ходила по комнате Лены Кирсановой как по музею. Восторженно рассматривала многочисленные игрушки, но ни до чего не дотрагивалась. И руки спрятала за спиной, пальчики сцепила в замок крепко-накрепко, они даже побелели от напряжения.

Мария Ивановна молча укладывала Полины волосы, привычно используя черепаховые гребни из шкатулки. Лена сидела на пуфике, придирчиво изучая собственное лицо и поправляя макияж.

Она и Поле предложила подкраситься, хотя бы губы обвести контурным карандашом, но новая знакомая наотрез отказалась. И духами воспользоваться не захотела, хотя на трельяже стояла целая батарея дорогих флакончиков.

Лена украдкой посматривала на гостью и с усмешкой думала: «Деревня, она и есть деревня. Нет привычки с детства хорошо одеваться, значит, уже и не сумеет, тут и деньги не помогут. Я ей такую косметику предлагаю, любая девчонка слюнки бы пустила, а эта нос морщит. И духи ей не нужны. И в кафе еле-еле вытащила, будто ее через день туда приглашают. Странно, что платье – впрочем, его же бабушка заказывала – на ней так здорово смотрится…»

Лена недовольно поморщилась. Она бы предпочла, чтоб Поля выглядела попроще. Ведь если присмотреться, ничего в этой девице нет. Тощая, нескладная, вся физиономия в веснушках, и рыжая, словно марокканский апельсин.

Лена раздраженно фыркнула: спрашивается, откуда в деревенской девчонке столько шарма? И нехотя признала – Аполлинарию окутывал какой-то неуловимый, даже изысканный флер женственности. Вон, минуту назад брат заглянул сюда и оцепенел. Глаза буквально прикипели к тонкой фигурке гостьи, Лена еле его выставила.

Ждет их, как же.

Будто они на такси до кафе не добрались бы!

Поля робко заглянула в машину, она первый раз садилась в такую красавицу. Если честно, то и старый соседский «Жигули» – дядя Петя изредка подбрасывал ее до школы – казался Поле настоящим чудом.

В салоне почему-то пахло фруктами, Поля звонко чихнула и покраснела. Лена села рядом и брезгливо поморщилась:

–Опять кокосовая отдушка?

–Мне нравится, – Леша улыбнулся.

–А мне нет!

–Заведешь свою машину, тогда и командуй, – хмуро огрызнулся Кирсанов.

Лена бережно поправила подол платья. Ей не хотелось сейчас ссориться с братом, слишком волновалась: через полчаса она увидит Игоря, и Скуратов больше не сможет относиться к ней со своей обычной снисходительностью.

Черт возьми, Лена уже не девчонка-школьница, а взрослая девушка, студентка! Ей на днях исполнилось восемнадцать, она – совершеннолетняя, и этим все сказано.

Лена судорожно вздохнула: она должна, ДОЛЖНА понравится Игорю! Она сделала все, чтобы отлично выглядеть. Неделю не вылазила из салона красоты, терпеливо сносила многочисленные процедуры, и все ради сегодняшнего дня.

И платье у нее – настоящий эксклюзив. Куплено на выставке мод, в Париже, за бешеные деньги. Это не льняное платьице Аполлинарии – ну и имя у девчонки! – простенькое и скромное, а подлинный шедевр подстать Лешкиной новенькой малиновой «Ауди».

Нет, сегодня решающий день!

Поля, взволнованная поездкой, ощущала себя Золушкой на первом балу. Ее и Кирсанов не раздражал. Он вел себя на удивление пристойно. Не пытался подшучивать и даже заранее «зарезервировал» танец. Так и сказал, удивляя Полю:

–Первый медленный танец за мной, учти. Резервирую!

–Какие церемонии, – хмыкнула Лена.

–Стараюсь.

Перед Полей впервые кто-то открывал двери. Смутной картинкой из раннего детства пришло: они все в городе, в театре, и папа галантно придерживает тяжелую деревянную дверь перед смеющейся мамой. Она, Поля, крепко держится за мамину руку и тоже хохочет.

Поля грустно улыбнулась: давно это было, мама, наверное, и не помнит. С отчимом она вряд ли чувствует себя женщиной, не живет, существует.

Поля встряхнула головой, прогоняя грустные мысли. И послушно пошла за Леной к большому зеркалу в холле. Недоверчиво посмотрела на собственное отражение и пожала плечами: тоненькая девушка в сиреневом казалась незнакомкой. Даже рыжие волосы не бросались в глаза, и веснушки не раздражали.

«Жаль, это не совсем я, – грустно подумала Поля. – Я никогда бы не рискнула прийти в это кафе, разве мне здесь место? Папы нет, я стала нищей замарашкой, сама себе противна, сама себя стесняюсь…»

Поля обернулась к Лене и в который раз за сегодняшний вечер удивилась: ее платье как из змеиных шкурок сшито. И облегает хозяйку словно вторая кожа, подчеркивая все изгибы стройной девичьей фигурки. Глазам больно смотреть на это сверкающее великолепие: тысячи мелких чешуек отражали свет огромной хрустальной люстры.

–Какая ты красавица, – восхищенно шепнула она Лене.

–Правда?

–Разве сама не видишь?

–Вижу, пожалуй, – задумчиво протянула Лена, всматриваясь в белокурую девушку в зазеркалье. И невольно позавидовала ей: вот уж у кого никаких сомнений и проблем!

Поля не хотела идти в кафе «Соната». Будто знала, что ничем хорошим вечер не кончится. Правда, она подозревала, что всего лишь поссорится с Кирсановым, но чтоб такое…

Поля практически сразу увидела у стойки бара Сашу с Игорем. Она собственным глазам не поверила. Уставилась на них как на приведения, пока Лена не толкнула в спину и не зашептала:

–Видишь парня у стойки?

–К-какого? – в панике пролепетала Поля. – Там четверо.

–Высокий, глаза серебристые, миндалевидные, волосы в хвост забраны. Да вот же он, только что коктейль взял!

Поля подалась в сторону, прячась за чьей-то широкой спиной от Сашиного – пока! – равнодушного взгляда. Карелин как раз обернулся и рассеянно рассматривал зал.

–С-серебристые?

–Ну да!

Поля моргнула, пытаясь сообразить, о ком толкует Кирсанова. В ушах противно шумело, голова кружилась. Поля торопливо облокотилась о стену, вдруг показалось: она сейчас упадет.

–Ты что, ослепла? – раздраженно зашипела Лена. – Он в белом костюме, в тройке!

–О-о-о, – потрясенно выдохнула Поля: белый костюм был лишь на Скуратове.

«Ну да, Ленка же толковала об Игоре, только фамилии не называла, – вспомнила она. – Леша тоже на пятом курсе, понятно, они знакомы. – Поля крепко зажмурилась: – Гос-споди, мы же могли столкнуться у Кирсановых, какой кошмар…»

–Увидела? – возбужденно теребила ее Лена.

–Разве у него серебристые глаза? – глупо пробормотала Поля, пытаясь выйти из ступора. Покраснела и поспешно закивала: – Конечно, вижу, я же не слепая.

–Он здесь самый элегантный, – гордо отметила Лена.

–Да, наверное, – Поля послушно шла за Лешей к столикам. – Я в этом не очень-то разбираюсь…

Ноги подчинялись плохо. Поля то и дело спотыкалась и хваталась за стулья. Лена счастливо щебетала рядом, а Поля мрачно убеждала себя: «Ничего страшного. Они меня в этой аккуратной куколке и не узнают. Мария Ивановна так здорово уложила волосы, что кудряшки совсем не заметны. И потом – они меня в платье никогда не видели, я и сама-то себя не узнаю, когда смотрю в зеркало…»

Леша предложил стул, и Поля почти упала на него. Она выхватила у Лены зеркало и спрятала за ним лицо.

Не обращая внимания на удивленную Кирсанову, Поля делала вид, что поправляет прическу. Укладывала выбившийся золотистый локон и тоскливо размышляла: «Я на этот вечер не Полька, Аполлинария. Знать ничего не знаю о себе самой, хотя… если меня напрямую спросят о брате?! Придется согласиться, что есть такой. Только скажу – мы поссорились, я о нем и говорить не хочу. Он сам по себе, я сама по себе. Если Ленка болтать не будет…»

Поля вернула Кирсановой зеркало и торопливо зашептала:

–Лен, ничего обо мне не рассказывай, ладно? Я в этой компании в первый и последний раз, смысла не вижу близко знакомиться.

–А если спросят? Мы же вместе пришли.

–Ну, имя можешь сказать. Что подружились, когда документы в университет подавали…

–Поняла, ты не хочешь, чтоб знали – ты у нас подрабатываешь.

–Да нет, это-то мне все равно.

–О чем же тогда молчать?

–Ну, скажи – я из пригорода, сюда на электричке мотаюсь. Не хочу, чтоб знали – я здесь живу, и навязывались в гости.

–А-а-а…

–И про сестру молчи, не тащила ж я ее сюда на ночь из Сосновки!

–Но почему?

–Просто мне не нравится Лешкина компания. Я… из деревни, не забыла? Там люди совсем другие.

–Ясно, – Лена спрятала зеркальце в крошечную лаковую сумочку и пообещала: – Буду говорить – ты из Сосновки и ездишь сюда на электричке. И вообще дикарка. Сойдет?

–Да, спасибо.

Поля плохо помнила, что было дальше. Вроде бы Кирсанов собрал наконец своих друзей за столом и шумно знакомил их со «свежеиспеченными» студентками. Новым пополнением университета, «юным и прекрасным».

Кроме Саши с Игорем и двух знакомых девиц, Кирсанов пригласил добродушного великана – Поля уже видела его на пляже и в своем дворе – и носатого узкоплечего парня в очках, застенчивого и забавного, его мелкие черные кудри стояли дыбом. Поля, увидев очкарика, испуганно схватилась за голову, вдруг показалось, что она потеряла гребни.

Поля сразу поняла, Игорь ее не узнал. Он смотрел рассеянно, потягивая из высокого стакана коктейль, и думал о своем.

Зато Карелин не сводил с нее заинтересованного взгляда. Поля и подумать боялась, что он может как-то связать ее с «лисой-огневкой».

Между ней сегодняшней и «Полькой-приемышем» не должно быть ничего общего!

Поля изо всех сил подражала Лене. Слегка жеманничала, с легким высокомерием поглядывала по сторонам и смешно отставляла мизинец, глотая шампанское.

Лена звонко хохотала над студенческими анекдотами. Поля старательно улыбалась, не слыша ни слова, в ушах гудело.

Лена, раскрасневшись, подставляла нежную щечку новым друзьям – все-таки стала студенткой, они имели полное право ее поздравить.

Поля в полуобморочном состоянии терпела чужие поцелуи. Казалось, она теперь в жизни не избавится от мерзкой, словно приклеенной улыбки. Натянутой и фальшивой, как цыганское золото.

И если Игорь лишь слегка коснулся Полиной щеки, то наглый Карелин поцеловал ее прямо в губы.

Полю первый раз целовали по-настоящему.

Почему, почему не Игорь?!

Поля едва дышала от возмущения. Сердце колотилось у самого горла, лицо мгновенно пошло пятнами, она вообще легко краснела, как и все рыжие.

Властно придерживая дрожащую Полю за плечи, Карелин бесцеремонно сунул нос в ее волосы и прошептал:

–Везет мне в последнее время на рыжих.

–Я не… – Поля стиснула зубы, проклиная себя за несдержанность.

–Не… рыжая? – задумчиво продолжил за нее Карелин. – Это я уже слышал. И не раз. Похоже, у меня «дежа вю». Или я болен и страдаю галлюцинациями?

Поля попыталась вырваться, чужие руки обжигали, она бы ничуть не удивилась, останься на коже пятна.

Карелин пытливо смотрел ей в глаза, Поля испуганно зажмурилась. Вдруг показалось: еще секунда, и Саша точно ее узнает.

–Клон? Однояйцовые близнецы? Мираж? – выдохнул Поле в лицо Карелин.

–Пусти меня, – с ненавистью прошипела она. – На нас все смотрят!

–Ты веришь в любовь с первого взгляда?

–Нет!

–А со второго, с третьего, с четвертого?

–Пошел ты к черту!

–Ай-я-яй, – такие хорошенькие пухлые губки – пахнут медом, клянусь – и такие слова…

–Ну чего ты ко мне пристал?!

–Зовут тебя случайно не Полей?

–Нет!

–Значит, Аполлинарией? Помнится, лиса-огневка говорила о сестре, получается, не врала…

Полю выручила Лена Кирсанова. Она пошлепала Карелина по плечу и возмущенно воскликнула:

–На меня потратил две секунды, а к ней прилип, это как называется?!

Саша неохотно обернулся – Поля обессиленно сползла на стул – и ласково пропел:

–Леночка, солнышко, ты ж знаешь, я в тебя пожизненно влюбленный!

–Ага, с тех самых пор, как на горшок усаживал, – ядовито подсказал Кирсанов, с непонятным раздражением посматривая на друга.

–Может, и с тех самых, – ничуть не смутился Саша. – Ты ж, зараза, вечно от своих святых обязанностей увиливал!

Маша и Вера – Поля так и не поняла, чьи это девушки – переглянулись и рассмеялись. Лена покраснела и набросилась на брата с кулаками. Карелин – ему тоже перепало, Кирсанов прятался за его спину – жизнерадостно завопил:

–Брейк, солнышко! Лешка кается, я тоже лью слезы и заранее согласен с любым твоим решением…

–С любым?

–Хочешь, приглашу танцевать?

–Нет!

–Понятно, займусь рыжиком, а тебя пригласит Игореха, как такой вариант?

–Ну… – Лена обернулась, Скуратов с готовностью встал. – Считай, ты получил индульгенцию!

–Но я не хочу, – в панике пролепетала Поля.

К сожалению, ее не услышали. Бесцеремонный Карелин выдернул Полю из-за стола, как морковь из грядки после обильного дождя.

Поля, обреченно следуя за ним, напомнила себе: «Всего один вечер! Потом мы расстанемся, и я никогда не вспомню об этом кошмаре. Сейчас главное – не поднимать на него глаз, со всем соглашаться, пусть, гад лысый, подавится моей покорностью… – Она горестно шмыгнула носом. – Интересно, за кого Карелин меня принимает? За Полькину сестру? Мол, мы действительно близнецы, только очень разные, она безбашенная пацанка, а я – почти барышня…»

Поля вздрогнула, Карелин властно привлек ее к себе. Поля чувствовала его взгляд и готова была провалиться сквозь землю. Как она жалела, что согласилась на приглашение Кирсановой!

Поля танцевала с Сашей и робко краснела на любое его замечание. Она принципиально не раскрывала рта, упрямо внушая себе: «Я простая деревенская девушка с кучей комплексов. Ничего странного, что я цепенею и не нахожу слов. Я… стесняюсь, вот. Любого. Я впервые в городском кафе, я в панике и не знаю, как себя вести. Тем более, это правда…»

Поля держалась выбранной линии поведения весь вечер. Она терпеливо танцевала со всеми по очереди и не поднимала ресниц.

Ловила внимательный, изучающий взгляд Карелина и мило улыбалась. Не замечала его выпадов, будто не слышала, даже стерпела «лису-огневку».

Кружилась с Кирсановым и ни разу не огрызнулась на его поддразнивания и дурацкие шутки.

Неуклюже топталась посреди зала с кудрявым очкариком и с интересом слушала странные, ни на что не похожие стихи.

Лев Шульман считал себя поэтом. Уверял, что уже печатался в местных журналах, и теперь на очереди собственный сборник. Несчетно наступал Поле на туфли и несчетно извинялся. Раза три ронял очки, и они с Полей, стукаясь лбами, искали их под ногами танцующих.

Потом Лев выудил из кармана ручку и склонился над салфеткой. Морщил лоб, ерошил кудри, хватался за стекла очков влажными от волнения пальцами и что-то лихорадочно бормотал. Глаза его стали прозрачными-прозрачными, как у маленькой Наташи, когда она возилась со своей новой куклой. Стихи занимали в жизни Шульмана ничуть не меньшее место.

Поля внезапно позавидовала: Лева не замечал толпы. Ничто не нарушало его одиночества.

С добродушным великаном Поле было легко. Иван нравился ей – солидный молчун, девушка бездумно отвечала ему улыбкой. С ним Поля почему-то чувствовала себя защищенной. Даже Карелин ее не пугал.

Поля поймала в очередной раз Сашин напряженный взгляд и вдруг весело подумала: «Если он влюбится в меня, сегодняшнюю, то, может, от Польки наконец отстанет? Неплохо бы…»

И грустно хмыкнула: так недолго и до раздвоения личности!

Поля украдкой следила за Игорем. Лена почти не отходила от него, откровенно напрашиваясь на приглашения, и Полино сердце больно сжималось, когда она наблюдала за танцующей парой.

Они несомненно хороши, эти двое. Не только Поля не сводила с них очарованных глаз.

Изредка Поля ловила на себе случайный взгляд Игоря и непроизвольно ежилась. Скуратов смотрел странно. Задумчиво и как-то… понимающе, что ли.

Временами испуганной Поле казалось: он сразу же узнал в ней своего нескладного приемыша, просто не показывал виду по каким-то своим соображениям.

Но этого не могло быть!

Поля мысленно перебирала все встречи с Игорем, и ее губы кривила горестная улыбка – Скуратов обращал на нее внимания не больше чем на электрический чайник! А то и меньше.

Поля не надеялась, что Игорь пригласит ее на танец. Даже не знала, хочет ли этого, она элементарно трусила.

Девушка видела, как Игорь спросил о чем-то, и Лена, снисходительно поглядывая на Полю, что-то весело рассказывала.

О ней!

Поля не сомневалась.

Но что?!

Поля не считала фужеры с шампанским. От волнения все время хотелось пить, и она машинально подставляла фужер под пенистую прохладную струю.

Мелкие колючие пузырьки приятно щекотали губы. Поля почему-то вспоминала Сосновку и с рассеянной улыбкой смотрела на новых знакомых. Порой казалось, что она спит.

Благодаря шампанскому и легкому шуму в голове, Поля легкомысленно приняла приглашение Игоря. А ведь еще минуту назад собиралась ответить ему твердым отказом: мол, устала и больше не хочет танцевать.

Впрочем, Лена сдержала слово, теперь Скуратов, кажется, искренне считал Полю сестрой своего приемыша. Он осторожно задавал вопросы, Поля пугливо вздрагивала от его прикосновений и со всем соглашалась.

Да, она Аполлинария.

Да, она знает Польку, но не желает о нем говорить и даже вспоминать. И тема на этом закрыта!

Нет, она не может встречаться с Игорем. Не хочет, разве это не достаточная причина?

И в кинотеатры она не ходит, у нее на всякие глупости просто нет времени.

Да, у нее все хорошо.

Нет, она, Аполлинария, не нуждается ни в чьей помощи!

Поля за время танца – он показался ей бесконечно длинным и одновременно – слишком коротким – ни разу не посмотрела в глаза Игорю. Она умирала от стыда за собственное вранье и все равно не решалась сказать правду.

Да и что говорить? Мол, прости, так получилось? Или – ты сам виноват, принял меня за парня? Можно так – я собиралась признаться, но ты никак не хотел видеть во мне девушку…

Игорю не нужен ее беспомощный лепет!

Поля обманула его, вот и вся правда.

Вольно или невольно – какая разница?

***

Лена Кирсанова неприязненно наблюдала за новой подругой. Никак не ожидала, что эта рыжая девчонка будет пользоваться таким успехом. Лена тысячи раз пожалела, что пригласила Аполлинарию с собой.

Кирсанова следила за Полей как кошка за мышью. Ненавидела ее и завидовала: внимание парней ничего не стоило этой девице с диким именем.

Лена неохотно признавала: сама Аполлинария вовсе не старалась нравиться. Что обиднее всего.

Своего непутевого брата, сумрачного невозмутимого Ивана – нашел Лешка с кем дружить! – и горбоносого очкарика Шульмана – снова стишки свои дурацкие кропает, даже здесь, в кафе – Лена бы Поле простила.

Но не Сашу Карелина!

И тем более, не Игоря Скуратова.

Сашу она знала с самого раннего детства. Сколько помнила себя, столько и Карелина. Лешка с ним всегда дружил, они одиннадцать лет за одной партой в школе просидели.

Лена привыкла к Сашиному шутливому ухаживанию, к его клятвенным заверениям, что непременно на ней женится, вот только ей, Лене, нужно немного подрасти. Кирсанова искренне считала Сашу чуть ли не своей собственностью, вечным пажом, и тут из-за какой-то драной веснушчатой кошки…

У Лены кулаки непроизвольно сжимались, когда она ловила на Поле слишком пристальный, внимательный взгляд Карелина!

А Игорь?!

Его невозмутимость вошла в поговорки. Лена лишь из-за Скуратова поступила в местный университет, не поехала в Москву или Питер – а мама предлагала, даже настаивала – и ради чего ее жертвы?

ОН расспрашивал об этой деревенской простушке.

С самым равнодушным выражением лица.

Будто ее, Лену, можно обмануть!

А потом пригласил Аполлинарию танцевать. Ловко опередив брата, Сашку Карелина и Ивана.

Изнемогающая от злости и тревоги Лена кружилась с Карелиным и не спускала глаз с ненавистной пары. Не хотела смотреть, но ничего не могла с собой поделать.

Она видела, как противная рыжая девчонка вздрагивала и краснела от ЕГО прикосновений. Видела, как Игорь с напряженным, непонятным ей интересом всматривался в розовое от смущения лицо, пытаясь поймать Полин взгляд. Видела, как он старательно пытался ее разговорить, а с ней, Леной, молчал как рыба. Лене самой пришлось искать темы, и она несла всякий вздор, вспоминая о котором хотелось провалиться сквозь землю или даже умереть.

Лена видела, как Скуратов внимательно вслушивался в Полины короткие ответы. Видела его сильную руку на Полиной тонкой талии и нешуточно страдала.

Кирсанова с горечью вспомнила бабушкины упреки – мол, за ее злостью ничего кроме эмоций нет, она винит в своих неудачах любого, только не себя, значит – жизнь Лены будет никчемной и жалкой, она не борец, а жертва – и попыталась успокоиться. Внезапно захотелось понять, что происходит, почему этот долгожданный вечер вдруг оказался испорчен, не по ее ли вине, может быть, бабушка права…

Лена горько усмехнулась: бабушка слишком часто оказывалась права!

Лена бесцеремонно дернула Карелина за воротник черной шелковой рубашки, ее голос дрогнул:

–Ты меня уверял, что друг, это правда?

–Конечно, солнышко, – вяло улыбнулся Саша. – Я даже единственную племянницу заставил в честь тебя назвать, ты же знаешь.

–Если я задам пару вопросов, ответишь честно?

–Смотря какие вопросы...

–Они для меня важны, этого мало?

Саша усмехнулся. Нежно поцеловал Лену в лоб – «Как младшую сестру», – угрюмо отметила девушка – и добродушно согласился:

–Постараюсь.

Лена кивнула на нежданную соперницу – Поля с Игорем как раз оказались рядом – и сипло спросила:

–Что вы к ней все липнете?

В ее голосе зазвенели злые слезы. Лена с силой стукнула Карелина кулачком в грудь.

–Ну что же ты молчишь?!

–Э-э… думаю. И потом: все – это кто?

–Издеваешься?!

–Ни в коей мере.

–Я не слепая! Лешка с ума сошел, как эта рыжая кошка у нас работать стала. Шульман вон стихи строчит, прямо на салфетке – чокнуться можно! Я заглянула, а там… – И Лена гнусаво продекламировала: – «Янтарный взгляд, и меня нет, исчез, погиб иль растворился, остался солнечный сонет, прими на память, меня нет, я в нем как мог тебе раскрылся…»

–По-моему, неплохо, – осторожно заметил Саша.

–Графоманство, – гневно отрезала Лена.

–Ну, каждый имеет право сходить с ума по-своему. Левка пишет стихи, кому от этого плохо?

–Ты дурак или притворяешься? Он же о НЕЙ пишет!

–Да с чего ты взяла?

–«Янтарный взгляд» – у меня, что ли?!

–Ну…

–А «солнечный сонет» – намек на ее мерзкие рыжие волосы!

Лена всхлипнула. Саша крякнул. Осторожно приподнял ее подбородок и заглянул в мятежные голубые глаза:

–Детка, да ты никак ревнуешь?

–Никогда! Я просто… просто…

–Да?

–Хочу знать, что в ней есть такого, чего нет во мне!

Саша озадаченно молчал.

–Ты обещал… правду! – Лена сморгнула невольные слезы и прерывисто пробормотала: – Лешка влюблен, Шульман стихи в ее честь пишет, а ты… я же видела! И Игорь вон с ней танцует, меня расспрашивал не о других, о ней, почему, не понимаю…

Саша бросил угрюмый взгляд на тонкую фигурку в скромном сиреневом платье и криво улыбнулся: сам не мог понять, чем его так притягивала эта рыжая худенькая девчонка. Ведь ничего в ней особенного. Карие глаза – пусть очень светлые, прозрачные, с золотистыми искрами вокруг зрачков – и россыпь мелких веснушек вокруг тонкого носа.

Лена Кирсанова рядом с ней – настоящая красавица. Яркая, высокогрудая, длинноногая. Но Сашин взгляд независимо от его воли почему-то прилипал именно к Аполлинарии.

«Я даже не знаю, кто она, – хмуро признался Карелин. – Та самая оборванная туземка на берегу Шексны? Полька, прикидывающаяся мальчишкой? Ее сестрица-близнец Аполлинария, если Полька не врет, и она действительно существует? Или их трое, чертовых близнецов, мальчишка и две девицы, и на троих одно имя, только в свидетельствах записали чуть по-разному: Поля, Аполлинарий и Аполлинария? – все может быть, идиотов на белом свете хватает...»

Карелин пожал плечами: рыжая шельма держалась как партизан, куда там простодушному – простодушной? – Польке. Вообще никак не реагировала на его подначки, ни разу не покраснела и не смутилась. Молчала как рыба и упорно держала ресницы опущенными, как Левка умудрился перехватить ее «янтарный взгляд» – непонятно.

Или троица в сговоре?!

Скажем, Полька и Аполлинарий держатся вместе, иногда меняясь местами, вот Игореха и заблудился меж ними, как в трех соснах. А с этой девицей – допустим, она действительно Аполлинария – сладкая парочка поссорилась, они-то явно проще сестры. Ленкина подруга в сиреневом платье, если уж честно, рядом с Полькой – Аполлинарием? – настоящая принцесса.

Одна?

Двое?

Трое?

Да он с ума сойдет, пытаясь разрешить эту загадку!

Карелин нехорошо улыбнулся: может, ему завтра припереть Игорехиного приемыша к стене – стянуть с него футболку, скажем – и заставить во всем признаться? Покаяться заставить, короче, ведь изоврался, стервец…

Не выйдет.

Карелин отлично помнил Полькин взгляд – бешеный и невероятно упрямый. Почти как у Скуратова. Стянешь с него – с нее?! – футболку, и что дальше?

Убьет ведь.

Или сбежит.

Саша сочувственно посмотрел на несчастное личико Лены Кирсановой. Нежно провел пальцем по ее щеке и небрежно бросил:

–Знаешь, рыжие всегда чем-то нас притягивали, они выделяются из толпы, уж очень яркие…

–Считаешь, если перекрашусь, – ядовито буркнула Лена, – Шульман начнет посвящать стихи уже мне?

–Ну…

–Я хочу понять! Просто понять.

–Э-э… она естественна.

–А я нет?!

–Ты… стараешься нравиться. Говоришь не то, что хочешь, а то, что считаешь нужным. Что, по-твоему, привлечет внимание. Еще… кокетничаешь.

–Это плохо?!

–Нет. Просто в этом разница.

–И все?

–Разве мало?

Лена опустила голову. Саша торопливо сказал:

–Зато ты красавица, а она…

–Дурнушка? – вызывающе перебила Лена.

–Нет. Она – это она, но не красавица, это уж точно.

–Чего ж вы с нее глаз не сводите?!

–Она… настоящая.

–А я… кукла?!

–Очень красивая куколка, поверь мне.

–Даже сейчас?

–Сейчас нет. Но это вряд ли надолго. Оставаться собой нелегкий труд, по себе знаю.

–Слишком умный? – раздраженно прошипела Лена.

–Солнышко, пощади. Я просто старался быть честным, как ты просила.

–А ты… ты сам – естественный?

–Никогда.

Лена смотрела удивленно. Саша склонился к ней и со смешком шепнул на ушко:

–Я клоун, не забыла? Прячусь за шуточками, умными и глупыми, мне так легче.

–А… Игорь?

–Он таков, каков есть. С ним трудно. И ему нелегко.

–Шульман?

–Сама как думаешь?

–Ваня?

–Молчун. И себе на уме.

–Маша с Верой?

–Куколки. Вернее, бабочки-однодневки. Они и себе не интересны.

–Лешка?

–Солнышко, мы дружим.

–Ну и что?

–Мы – пара коверных, детка. Бим и Бом, слышала о таких? Или – Толстый и Тонкий, Рыжий и Веснушка в квадрате, это все мы с Лешкой, разреши представиться…

–Но… вы с ним такие разные!

–И что? Мы оба прячемся за словами, этим все сказано.

Лена молчала. Морщила лоб, о чем-то размышляя, лицо ее показалось Карелину непривычно серьезным и грустным.

–Не бери в голову, солнышко, – сочувственно хмыкнул Саша. – Разве бабушка тебе не говорила: жизнь – затянувшаяся игра, а мы – актеры, талантливые и не очень? И как бы мы не выкаблучивались, когда-нибудь упадет занавес. Один для всех. – Помолчав, Карелин со смешком добавил: – У тебя, детка, очень интересная бабушка…

–Ага, бабушка, она скажет, – печально пробормотала Лена. И подумала, что не простит Аполлинарии испорченного праздника.

Ни за что!

ГЛАВА 10

Поля никогда так не уставала. Даже когда часами стояла на перроне, поджидая электрички и редких капризных покупателей. А перед этим все утро бегала в лесу, собирая ландыши, землянику, позже – голубику, малину, морошку, клюкву или грибы. Чтоб хоть какие-то копейки принести маме на хлеб.

Сегодня Поля чувствовала себя полностью выжатой. Радовалась лишь тому, что сумела сбежать из кафе достаточно рано, около девяти вечера. Шепнула Лене, что волнуется о сестре, да и пора ее вести домой, укладывать спать, у малышки режим.

Поля ожидала протеста, но Кирсанова удивительно спокойно восприняла ее слова. Не уговаривала остаться, не ныла и не возмущалась. Пожала плечами и хмуро буркнула: «Твое дело».

Именно она помогла Поле исчезнуть незаметно. Все считали: они с Леной вышли в холл, причесаться перед зеркалом.

Кирсанова безжалостно прогнала Сашу, увязавшегося было за ними. А Маше – она тоже хотела выйти – заявила, что не нуждается в камеристке. И плевать ей, что Маша обиделась.

Для начала Кирсанова в самом деле потащила Полю к зеркалу. Поправила губную помаду, причесалась и небрежно спросила:

–Тебе здесь понравилось?

–Нет.

–Нет?!

Поля смущенно отвернулась, взгляд Лены вдруг показался ей недружелюбным. Оправдываясь, она коротко пояснила:

–Я не привыкла к толпе.

–Тоже, нашла толпу! Да нас всего-то… – Лена пошевелила губами, подсчитывая, и воскликнула: – Девять человек!

–В моем классе было шестеро, – Поля тоскливо посмотрела на входную дверь. – Я не считала, что мало.

–Серьезно?

–Села вымирают, – сухо напомнила Поля. – У Павки – это мой брат – всего две одноклассницы.

–С ума сойти, – Лена небрежно забросила в сумочку флакончик с духами. – Ну и дыра!

–Зато места чудесные – лес, река…

–Ха! Будто здесь их нет!

–Здесь не то.

–Ладно, все это глупости, – Лена грубовато подтолкнула ее к двери. – Скажи лучше, кто тебе из парней понравился.

–Лева, – не задумываясь, выпалила Поля.

–Шульман?!

–Да. Кудрявый и в очках.

–Не Лешка, не Игорь, не Карелин и даже не Иван, а Левка Шульман?

Поля не стала отвечать. Выскользнула на улицу и вздохнула с облегчением: легкий ветерок тут же прогнал сонную одурь, навеянную шампанским.

Недавний праздник вдруг отдалился, потускнел, стал нереальным, размытым, как вчерашний сон. Поле не верилось, что можно вернуться в кафе и вновь окунуться в странную атмосферу бездумности и пустословия.

Там, внутри, вели себя так, словно весь остальной мир с его бедами и проблемами не существовал. Сытый, блестящий, равнодушный уголок, крошечный кусочек здешнего рая, ей, Поле, там не место.

У нее даже нет своего угла!

Они с Наткой практически бомжи.

Пока.

Поле было стыдно вспоминать свое внезапное бегство. Она и «спасибо» Лене не сказала. Кирсанова предлагала оплатить такси, а Поле больше всего на свете хотелось остаться одной. И забыть обо всем.

Поля посмотрела на часы: почти одиннадцать, и прилегла рядом с Наташей. Вдруг захотелось прижаться к ней, бесхитростная любовь младшей сестры странно очищала, смывая с Полиной души всю злую накипь трудного дня.

Натка завозилась под ее рукой и приоткрыла глаза: ясные, совершенно прозрачные, бездумные. Малышка все еще находилась в своем сне, лишь краешком сознания реагируя на Полино присутствие.

–Спи-спи, – Поля нежно поцеловала крошечную ладошку, – это всего лишь я.

–ОНА сказала, что ты – ее крест, – пролепетала Наташа.

–Кто сказал? – удивилась Поля.

Но ответа не дождалась: сестра снова крепко спала.

Поля слышала, как хлопнула входная дверь и покосилась на запястье – два. Она встревоженно притихла. Показалось, что Скуратов пришел не один.

Невнятный шум в прихожей – там что-то уронили – заставил Полю испуганно сжаться. Она натянула на себя плед, оставив снаружи лишь макушку, и ровно, преувеличенно сонно задышала.

Наташа недовольно завозилась. Поля торопливо стянула с нее одеяло – малышка постоянно его сбрасывала – сестра смешно почмокала губами и тут же притихла.

–Ну что, Полька на месте?

Поля вздрогнула, услышав Сашин голос. Из прихожей упала через всю комнату полоса света.

–Болван, разбудишь ребенка, – возмущенно зашипел Игорь.

–Иди ты, – пьяно хохотнул Карелин, – мою племяшку среди ночи попробуй подними, проще повеситься!

–Твоя племяшка и эта малышка – не одно и то же.

–Ну да, конечно, твоя Натка-Наталья – принцесса на горошине, не меньше!

У порога шумно запыхтели. Оцепеневшая Поля расшифровала: Скуратов пытается извлечь друга из комнаты, бессовестный Карелин упирается.

–Ты ослеп?!

–Сашка, сейчас выброшу тебя на улицу, и на такси не рассчитывай. Пойдешь домой пешком, раз снова все деньги просадил в казино!

–Да говорю же, кретин, кресло пустое!

–При чем тут кресло? Ты зубы не заговаривай, клялся – к рулетке больше не подойдешь…

–Да Польки ж нет!

–Оставь Польку в покое. Я про казино говорю. Ты ж… как нет?!

Поля крепко зажмурилась: дверь звучно хлопнула о стену. Она будто видела собственными глазами, как Игорь с Сашей изумленно таращатся на ее пустую постель, Поля сегодня и подушки не примяла.

–Говорил же – это она, – шептал Карелин.

–Кто «она»?

–Да Полька-Аполлинария, рыжая бестия из Сосновки, стащившая твой спортивный костюм, помнишь, у реки?

–Забудь про костюм, какое тебе до него дело?!

–А ты, значит, все уже ей простил? – ехидно поинтересовался Карелин.

–Слушай, заткнись!

Ошеломленные исчезновением Поли приятели напрочь забыли о маленькой Наташе. Переругивались почти вслух, ладно, свет не включили. Хотя при белых ночах это необязательно, даже тяжелые портьеры не давали полной темноты.

«Господи, Натку разбудят, – в панике подумала Поля. – Тогда придется и мне «просыпаться», не хватало прямо сейчас на Карелинские вопросы отвечать…»

По счастью, Наташа на шум в комнате не реагировала. Сонно посапывала и чему-то улыбалась.

Поля завозилась под одеялом и громко раскашлялась. Спор у пустой постели мгновенно затих. Карелин со Скуратовым, сталкиваясь и мешая друг другу, рванулись к дивану. Поля выставила из-под одеяла руку и снова ровно задышала.

–Идиот, вот же Полька, – порадовал девушку своим «открытием» Игорь. – И Натка тут же! Спят спокойно, как и положено в третьем часу ночи…

Бессовестный Карелин – Поля ненавидела его всем сердцем! – нагло стащил с ее лица одеяло. Осторожно убрал с носа рыжую прядь и задумчиво протянул:

–Точно – Полька. Кудряшки, веснушки, все на месте.

Раздался звучный шлепок. Поля едва сдержала злорадную улыбку: Карелин не слабо получил по руке, она сквозь ресницы видела.

–Ты чего?! – возмущенно зашипел он.

–Разбудишь!

–И хорошо!

–С ума сошел?! Третий час ночи!

–Если это… Аполлинария, от нее должно пахнуть шампанским! Я сам ей раз пять наливал!

–Исчезни, кретин, что ты несешь?!

–Я б сказал, кто здесь кретин! – Поля едва не откатилась в сторону, Сашин палец шел ей прямо в лицо. – Ты уверен, что Полька – мальчишка? Посмотри на ресницы, у меня волос на голове меньше!

–Пореже бы скоблил свой череп!

–А губы?!

–Закрой рот.

–На руку посмотри! Запястье, пальцы…

–Что ты от меня хочешь? – устало, почти в полный голос спросил Игорь.

Сомлевшая от нестерпимого ужаса Поля крепко зажмурилась. Больше всего на свете ей хотелось умереть. И еще – убить Карелина.

Сию же секунду.

–Я хочу знать, кто это: девушка или парень.

–Зачем?

Карелин поперхнулся и какое-то время молчал. Потом неуверенно пробормотал:

–Нравится, когда тебе морочат голову?

–С чего ты взял?

–Но она ж тебя обманывает, выдавая себя за мальчишку!

–Полька ни слова об этом не сказала. Если это «она».

–Ка-ак?

–Так. Я сам при встрече принял… Польку за парня. Так и пошло.

–Слепой?!

–Пусть слепой. – Игорь грустно усмехнулся. – Видел бы ты Польку в моем спортивном костюме!

Поля лежала, затаив дыхание, она боялась напомнить о себе. Счастливая Натка сопела рядом, ей-то нечего опасаться, она чиста перед Скуратовым как слеза.

Игорь с Сашей так долго молчали, что Поля подумала: у нее остановится сердце. От страха. И ожидания взрыва: Игорь сорвет с нее плед и потребует объяснений. Прямо сейчас.

Карелин неуверенно произнес:

–И что дальше?

–Ничего.

–Ничего?!

–Пусть все идет, как шло.

–Но…

–Если Полька девушка…

–Ты сомневаешься?!

–Она сама решит, когда сказать правду. Или исчезнет вместе с сестрой, как появилась.

–Ничего себе!

–Может, ей удобнее, чтоб я принимал ее за мальчишку, ты об этом не подумал?

–С ума сойти, – прошептал Карелин. – А ты сам… неужели неинтересно?

–Что?

–Ну… одна она, скажем, или их двое, брат и сестра. Раз ты в тот день принял Польку за мальчишку, может, там и был парень. А потом они поменялись местами…

–Тебе б романы писать.

–Может, их вообще трое, – Карелин зло толкнул друга в плечо.

Поля от неожиданности хрюкнула и едва не раскрыла глаза. Хотелось посмотреть на Сашку, не сошел ли бедняга случайно с ума на почве ее розыгрышей.

Двое-то ладно! Близнецов, брата и сестру, Поля сама придумала, с подсказки Игоря, разумеется, самой бы ей такое и в голову не пришло. Но чтобы трое…

Нет, на ТАКОЕ у нее никогда б не хватило фантазии!

–А что, запросто, – горячился Карелин, грудью напирая на друга. – Мало тройняшек рождается? Сам смотри – Поля, Аполлинарий и Аполлинария, это если предки с приветом. А раз Полька из дома сбежал – тьфу, черт: или сбежала?! – да еще с малышкой, сам понимаешь, мать у них не подарок…

–Ты не устал? – равнодушно спросил Игорь, осторожно оттесняя разгорячившегося приятеля от дивана.

Поля настороженно прислушивалась к голосам.

–Да ты посмотри! Для начала ты встретился с Аполлинарием – ну не верю я, чтоб ты девку за парня принял! Потом он поменялся с Полькой, они, думаю, дружат. Предоставил ей нагретое местечко, и правильно – девица все-таки. А Аполлинария – та еще штучка, не заметил? – сама по себе. Устроилась к Кирсановым на работу, Леха сказал: компаньонкой к Софье Павловне, только прикинь! Ты ж старуху знаешь – змея, не бабка, с ней рядом долго лишь ангел выдержит, не Полька. А с братом и сестрой Аполлинария дела не имеет, простоваты они для нее…

Скуратов осторожно прикрыл дверь, и голоса затихли. Поля с облегченным вздохом перевернулась на спину и сбросила осточертевшее душное одеяло.

Поля не знала, плакать или смеяться. Не знала: принимает ли ее Игорь по-прежнему за парня или давно разгадал секрет. И молчит, чтоб не смущать, считая – ЕЙ так проще.

–Что же делать? – жалобно спросила Поля плавающую в летних сумерках небольшую комнату.

Ответа не было.

Поля не представляла, как подойдет завтра к Игорю и скажет: «Извини, я просто не решалась сказать правду». А вдруг… Игорь САМ не хочет ее знать?!

От этой неожиданной мысли Поля села в постели: вдруг Скуратову проще иметь дело с беспризорным мальчишкой и его маленькой сестрой? Она завтра брякнет правду, и они не смогут больше жить в одной квартире. Скуратов запросто решит, что это неприлично, он вообще странный…

«Ничего не скажу, – упрямо насупилась Поля. – Пусть пока все тянется, как есть. Вот заработаю побольше денег, сниму отдельную комнату, тогда и признаюсь… – Она поморщилась от собственной фальши. – Если честно, я не хочу жить отдельно, мне с Игорем спокойнее. И Натка к нему привыкла…»

Поля стукнула кулаком по подушке: «Опять вру! Просто… мне нравится Игорь. Он похож на папу – большой, невозмутимый, сильный, добрый и умный. А я всего лишь… рыжая!»

***

К Полиному удивлению, Миха никуда не убежал за эти несколько дней. Где пес прятался, она не представляла, но когда они с Наташей утром пошли к реке, он вынырнул из-за кустов и потом не отходил ни на шаг во время прогулки. Ненавязчиво держался рядом и терпеливо жмурился, когда малышка лезла к нему с ласками.

Жаль, покормить его Поля не смогла. Она выбежала после обеда во двор с хлебом и пачкой творога, но Миха снова куда-то исчез. Даже на крик не подбежал, как Поля ни звала.

Мария Ивановна встретила ее в холле. Дождалась, пока Поля переоденется, и быстро причесала ее, хотя девушка и не просила. Посмотрела в зеркало на худенькое печальное личико и осторожно спросила:

–Тебе у нас нравится?

Поля пожала плечами. Она не знала, что сказать. Мария Ивановна хмуро прокомментировала:

–Нет, значит.

–Ну почему? – Поля смущенно улыбнулась. – Я просто об этом не задумывалась. В принципе, красивый богатый дом не может не нравится…

–Богатый?

–Конечно. Я раньше в таких не бывала.

Мария Ивановна поджала губы. Поле внезапно почудилось, что пожилая женщина всматривается в нее со странной неприязнью. А Поле-то казалось: в субботу вечером они расстались чуть ли не друзьями, настолько Натка очаровала суровую домработницу. Мария Ивановна прощалась с маленькой подопечной с явной неохотой и раз десять, не меньше, предложила свои услуги в случае необходимости. Мол, мало ли как сложатся обстоятельства… Она всегда посидит с ребенком, ей не трудно.

Что могло случиться за воскресенье?

На пороге Поля обернулась, Мария Ивановна торопливо отвела взгляд в сторону. На ее скулах вдруг вспыхнули рваные красные пятна, она с преувеличенным вниманием стала наводить порядок на столе.

Помедлив, Поля не стала играть в прятки и напрямик спросила:

–Что случилось?

–Ничего.

–Нет, я вижу, что-то случилось, вы сегодня сама не своя!

Мария Ивановна уронила щетку. Подняла ее и аккуратно положила у зеркала. Потом в упор посмотрела на Полю и нервно бросила:

–Ты Лидочку знала?

–Лидочку? Какую Лидочку?

–Девушка молоденькая здесь работала, горничной. Светленькая, коротко стриженая…

–Видела, кажется, – задумчиво сказала Поля. – Один раз, мельком.

–Так вот, – голос пожилой женщины задрожал, – вчера ее выгнали. С позором!

Поля зачем-то открыла дверь. Посмотрела на часы: оставалось минут десять. Она взволнованно переспросила:

–С позором?

–Да.

–Но за что?!

–За воровство.

–А что она… – Поля запнулась на слове и покраснела.

–Она ничего не крала, – категорично заявила Мария Ивановна. – Ни-че-го!

–Но…

–Лидочка – моя племянница. Я сама устроила ее сюда, Кирсановы неплохо платят, – Мария Ивановна стукнула кулаком по столу и выкрикнула: – Я знаю девочку с пеленок, она не воровка!

Поля сочувственно смотрела на пожилую женщину и молчала. Мария Ивановна вытащила из кармана носовой платок и шумно высморкалась. Спрятала его в карман и вяло повторила:

–Не воровка.

–Но почему… подумали на нее? – осторожно поинтересовалась Поля.

–А на кого? – с горечью выдохнула Мария Ивановна. – Именно Лидочка убирала Ленкины комнаты!

Поля выжидающе молчала. Мария Ивановна махнула рукой и с бессильной злостью сказала:

–У Ленки новый перстень вчера пропал, отцов подарок, только-только куплен, как в университет поступила. Бешеные деньги стоил!

–Как пропал?!

–Так. Исчез, как и не было. Коробочка на месте, а перстня нет. Ленка вчера с утра всю комнату перевернула, а потом такой скандал устроила, стены гудели. Вот Лидочку-то под горячую руку и… – Мария Ивановна всхлипнула: – Хорошо, милицию не вызвали!

–Может, лучше б вызвали? – пробормотала Поля, чувствуя себя почему-то виноватой.

–Стали б они разбираться! К чему им головы ломать, сама подумай. Взяли бы Лидочку, не дай, Боже, уж лучше увольнение…

Поля бросила быстрый взгляд на часы: – две минуты! – и торопливо сказала:

–Мария Ивановна, мне пора, извините.

–Беги, чего там, работа есть работа…

–Может, Лена уронила перстень где-нибудь в комнате? – спросила Поля из коридора.

–Искали уж. Нет его там.

Настроение было испорчено, почему-то казалось – Мария Ивановна что-то недоговаривает. Поля поднялась на второй этаж и удивленно приподняла брови: впервые за этот месяц не пришлось звонить, дверь стояла нараспашку.

Поля зачем-то сообщила динамику:

–Это я, здравствуйте, – и неуверенно переступила порог.

Кожаное кресло пустовало, последнее время Софья Павловна все чаще встречала Полю в постели.

«Наверное, зря я пришла, – грустно подумала девушка, комната без Софьи Павловны выглядела странно нежилой. – В пятницу «Скорую» вызывали, вряд ли она уже полностью здорова… Ладно, в любом случае мне нужно показаться на глаза. Это работа, не больше. Отправят домой, и пойду, ничего страшного…»

Из спальни, чуть не сбив Полю с ног, вылетела Лена. Раскрасневшаяся, сердитая, с томиком Есенина в руках.

–А-а, это ты, – пробормотала она. Сунула Поле едва ли не под самый нос книгу и зло прошипела: – Видала, что читать приходится? Вслух, черт бы все побрал! – И она передразнила: – «Леночка, детка, твой интеллект ниже уровня пола, Есенин тебе не повредит…» Представляешь, еще и издевается!

–Это ты про бабушку? – Поля испуганно покосилась на дверь, Софья Павловна отличалась изумительным слухом.

–Нет, про Папу Римского! – огрызнулась Лена. В сердцах швырнула дорогой томик в кресло и пожаловалась: – Тебя три дня не было, вот она на мне и отыгрывается! То почитай ей. То расскажи, как прошла вечеринка. То объясни, чем привлекают сериалы… Тебя, кстати, они чем привлекают?

–Не знаю, я их не смотрю.

–Что, ни одного не видела?!

–Понимаешь, мне на телевизор времени жаль, – смущенно пояснила Поля, отводя взгляд.

–Убогая! – фыркнула Лена.

–Извини, мне нужно идти, я на работе, – виновато сказала Поля, отступая к двери.

–Иди уж, – Лена вдруг широко улыбнулась, – только потом обязательно ко мне загляни, договорились?

–Но у меня Наташа… Мне домой нужно…

–Да на пару минут! – возмутилась Лена. – Зайдешь?

–Ладно, – неохотно пообещала Поля. – Только ненадолго, я действительно не могу, Наташа одна… боится.

–Ну и как тебе моя внучка? – встретила ее Софья Павловна вопросом, не дав даже поздороваться. Повелительно кивнула на стул рядом с кроватью, и Поля послушно села. – Ты ведь неплохо ее знаешь?

Сердце Поли болезненно сжалось, так изменилась за три дня старуха. Кожа ее приобрела цвет старого пергамента, нос вдруг заострился, под глазами набрякли синяки, губы едва выделялись двумя бледными голубоватыми полосками. Блузка сегодня выглядела неестественно белой и яркой, зато сама Софья Павловна за дни болезни потеряла все краски, лишь темные глаза лихорадочно блестели, пронзительные, молодые, неистовые.

–Нельзя сказать, что хорошо знаю, – Поля рассеянно изучала горсть цветных таблеток в розетке и высокий стакан с водой. – Раза три встречались, всего-то.

–Первые впечатления самые верные, – отрезала Софья Павловна, – Потом они смазываются, вмешивается голова, и сердце уже молчит.

Поля не нашлась, что возразить. Софья Павловна сварливо велела переставить стул так, чтоб она могла видеть Полино лицо. Мол, не собирается она беседовать с Полиным рыжим затылком. И ждать долго тоже не собирается, или Поля забыла условия контракта? Вдруг онемела? На нее столбняк напал?

Софья Павловна уже десять минут ждет ответа на простенький вопрос, и это возмутительно!

–Понимаете, – осторожно начала Поля, – очень трудно судить о человеке по двум-трем встречам…

–Глупости, – перебила старуха. И резко спросила: – Она тебе нравится? И не врать мне!

–Нет.

–Почему?

–Мы… слишком разные.

–Это не ответ.

–Она… балованная, любимая дочь, внучка и сестра, а я… нищая.

–Аполлинария, мы договаривались, что ничего кроме правды я от тебя не услышу!

–Но это ведь тоже правда, – вяло запротестовала Поля.

–Иная правда хуже любой лжи, – ядовито отрезала старуха. – Пустые слова, за ними ничего нет!

–Видите ли, – краснея как пион, пролепетала Поля, – я просто не знаю, что сказать. Лена мне показалась недоброй и… эгоистичной, но я ведь могу ошибаться!

–Все мы эгоисты в той или иной степени, – проворчала старуха. – Это нормально. Лучше скажи, вы с ней на вечеринке не ссорились?

–Нет, – удивилась Поля. – Ни разу.

–Может, ты где дорожку ей перебежала?

–Разве я могу? И потом – наши дорожки не пересекаются.

–Мальчики на вечере были?

–Да, конечно, и Леша тоже.

–Назови остальных.

–Ну… Игорь Скуратов, Лева Шульман…

–Еврей наверняка, – пренебрежительно хмыкнула Софья Павловна.

–Он хороший, – заступилась Поля. – Стихи пишет.

–Кто еще?

–Иван, фамилии я не знаю. И Саша Карелин, Лешин друг.

–С кем Ленка танцевала?

–Со всеми, по-моему. Ну, кроме Левы Шульмана.

–Все-таки моя порода, – одобрительно пробормотала Софья Павловна, всматриваясь в смущенное Полино лицо. Поправила перстень – он то и дело сваливался с похудевшего пальца – и спросила:

–Ленка сама кого-нибудь приглашала?

–Игоря, – Поля вдруг опустила ресницы. – И Сашу, кажется. Карелина.

–Эти двое с тобой танцевали?

–Д-да.

–Карелина знаю как облупленного, а вот Игорь… кто таков?

–Он тоже с Лешей учится, – неуверенно сказала Поля. – И подрабатывает журналистом в местной газете.

–Вспомнила, – удовлетворенно кивнула старуха. – Красавчик-москвич! Ленка в него года три как влюблена. Как Лешка в дом привел, так сразу.

–Правда? – убито прошептала Поля.

Софья Павловна рассмеялась и нажала кнопку на пульте. Спинка кровати поползла вверх, старуха сбросила подушки на пол и села. Погрозила Поле пальцем и снова скрипуче засмеялась, девушку передернуло.

–Смотри-ка, – пробормотала задумчиво Софья Павловна, медленно отпивая воду, – Ленка-то в мою породу удалась, не в чужую, тут я ошиблась, и слава богу. – Она кисло улыбнулась. – Ишь, бороться пытается, планы строит, людишками живыми дорожку через болото мостит, чтоб ножки не замочить, вылитая я в ее возрасте…

–Вы… о чем? – испуганно спросила Поля.

Ей вдруг показалось, что старуха сошла с ума и нужно срочно звать Марию Ивановну или Лену, пусть Кирсанова бабушку и не очень любит, но помочь-то обязана.

–Так, детка, так. Древние воспоминания перетираю.

Софья Павловна встряхнула головой, и Поля удивленно отметила, что старуха будто помолодела мгновенно. Глаза сияют, на скулах румянец играет, губы порозовели, волосы блестят, плечи развернуты… Не верилось, что полчаса назад, Софья Павловна вызывала лишь жалость.

Поля по ее приказу принесла с лоджии вазу с цветами и водрузила на стол, потеснив лекарства. Шире распахнула окно и поставила в музыкальный центр диск со старыми песнями, Вертинский, кажется. Включила увлажнитель воздуха – забавный комнатный фонтан, точная имитация какого-то старинного фонтана в Павловске, по словам старухи.

Поля сидела на подоконнике и украдкой следила за Софьей Павловной. Она, прикрыв морщинистые веки, с видимым наслаждением слушала музыку, непостижимая как сфинкс. Изредка что-то бормотала и мечтательно улыбалась.

Диск закончился, и Софья Павловна очень трезво взглянула на свою юную компаньонку. Поманила скрюченным сухим пальцем и, когда Поля подошла, сухо сказала:

–Думаю, завтра я тебя еще увижу, Аполлинария.

–Да, конечно.

–Хочешь совет?

Поля кивнула, настороженно всматриваясь в знакомое лицо. Недавнее оживление пропало, Софья Павловна вновь выглядела больной и усталой.

–Не ходи к Ленке.

–Но…

–Ведь она звала тебя, я правильно угадала?

–Всего на пару минут, – виновато прошептала Поля.

–Не ходи.

–П-почему?

–Она слишком похожа на меня, – непонятно ответила Софья Павловна и снова закрыла глаза. – Как оказалось.

Поля стояла на месте, ожидая продолжения, но старуха словно забыла о ее существовании. Лежала, перебирая тонкими пальцами кружева на блузке, и о чем-то думала. Изредка ресницы ее подрагивали, пальцы замирали в мертвой неподвижности, сухие, ломкие, обтянутые смуглой кожей. И Софья Павловна что-то невнятно бормотала, ожесточенно и безрадостно, поминая почему-то Ленку и какую-то рыжую стерву, Поля очень надеялась – не ее.

Понимая, что рабочий день окончен, Поля на цыпочках проследовала к выходу и от порога шепотом попрощалась, опасаясь потревожить больную. К ее удивлению, Софья Павловна тут же открыла глаза и с горестной укоризной сказала:

–Иди, Аполлинария, иди. Недолго тебе осталось меня мучить. Не сегодня-завтра мой занавес опустится, и я этому рада, как ни смешно.

–Вы… мне? – растерянно пролепетала Поля.

–Нет. Я о своем. Прощай пока, Аполлинария Морозова. До завтра.

***

«Может, правда, к Лене не заходить? – Поля поморщилась, вспоминая злое лицо Кирсановой. – Скажу потом – забыла, мол. После Софьи Павловны все из головы вылетело…»

Однако забыть Поле не дали, так что и оправдываться не пришлось. Не успела она закрыть за собой дверь, как Лена выглянула из своей комнаты и радостно воскликнула:

–Наконец-то! Заходи, я уже заждалась!

Поля посмотрела на часы и проворчала:

–Не выдумывай, мой рабочий день еще не кончился, как ты могла заждаться? Я еще полчаса должна сидеть у твоей бабушки.

–Здорово, – улыбнулась Кирсанова. – Значит, ты сможешь задержаться на целых тридцать минут. Ты ж, считай, на работе!

«Я работаю не на тебя, а на Софью Павловну, – мысленно огрызнулась Поля. – И вовсе не обязана досиживать у тебя эти полчаса».

Жаль, вслух она этих слов не сказала. Встала на пороге и с легким раздражением спросила:

–Что хотела сказать?

–Не сказать, а показать!

–Хорошо, что хотела показать?

–Свои новые драгоценности, – Лена пошлепала ладошкой по красивой каменной шкатулке у зеркала. – Мне мама вчера кое-что подарила, так, в утешение.

–Я в них совсем не разбираюсь, – нервно сглотнула Поля, она мгновенно вспомнила разговор с Марией Ивановной и ее бедную племянницу Лидочку, объявленную воровкой. – Никогда не отличу искусственного камня от настоящего, а золото от меди. И потом, драгоценности меня не интересуют!

–Заладила, – рассердилась Лена. – Я просто хочу, чтоб ты сказала, какие серьги мне больше идут. На твой вкус, естественно!

–Нет у меня никакого вкуса, – проворчала Поля. – Вкус нужно воспитывать с детства, а я с восьми лет, считай, сирота.

–Это при живой-то матери?

–Угадала. И при живом отчиме, – с неожиданной злостью процедила сквозь зубы Поля.

Ей вдруг захотелось уйти, нет, сбежать из этого дома и никогда сюда не возвращаться. Даже на работу.

–Ладно тебе, – добродушно усмехнулась Лена.

Она затащила Полю в комнату и усадила на диван. Потом опрокинула перед гостьей шкатулку и гордо поинтересовалась:

–Здорово, правда?

Поля равнодушно посмотрела на блестящие, бликующие на солнце камешки, на целую горку золотых цепочек сложного плетения, на тонкие серебряные браслеты со сложной чеканкой и хмуро согласилась:

–Красиво.

–Красиво и все? – весело возмутилась Лена.

–По-моему, к этому слову нечего добавить. Оно очень емкое.

–Как же – нечего! А «изумительно, великолепно, ослепительно, обалденно», наконец?!

–Все это грани одного.

–Ты как моя бабка, – обвинила Лена. – Такой же сухарь!

–Софья Павловна вовсе не сухарь, – искренне запротестовала Поля. – Она… очень интересный человек. И… сложный.

–Ты мне еще расскажи, какая у меня бабушка, а то я не знаю!

–Ты права, извини. Хотя лицом к лицу…

–Ой, только не надо афоризмов и пословиц, наелась уже, тошнит! Лучше скажи, какие серьги мне больше идут. Вот эти, с аметистами, эти, с бирюзой, эти, с брильянтиками или эти, с изумрудами?

Лена по очереди прикладывала к ушам сережки. Ее глаза сияли не менее Наткиных, когда Игорь принес туго набитую сумку с нарядами, прекрасными и невиданными. Поля невольно смягчилась, любуясь хорошеньким личиком, и честно сказала:

–С бирюзой. У тебя радужки становятся такого же цвета.

–Правда?

–Да. Синие-синие. И… волоокой ты становишься, вот!

–Это… как? – недоверчиво спросила Кирсанова, рассматривая себя в зеркало.

–Не могу объяснить, – Поля беспомощно пожала плечами. – Но… красиво.

–Ясно. Сейчас Лешке покажу, что еще он скажет! – возбужденно воскликнула Лена.

Она торопливо сгребла свои сокровища в шкатулку. Поставила ее перед зеркалом и пообещала:

–Я сейчас, буквально на минуту-другую.

Поля встала:

–Нет, мне тоже пора. Ты же знаешь, у меня Наташа дома одна.