Помни меня

88

Во вторник в шесть утра Скотт Ковей погрузил последние сумки в «БМВ» и еще раз осмотрел дом. Элейн пришлет кого-нибудь вымыть все как следует, поэтому это его не касается. Он снова просмотрел ящики в спальне и шкафах, чтобы чего-нибудь не забыть.

Подожди, подумал он. Он забыл восемь или десять бутылок хорошего вина, которые еще были в коробках в подвале. Нет смысла оставлять их уборщице.

Одна вещь изводила его — фотографии Виви. Скотт хотел забыть все, что случилось этим летом, но могло показаться бессердечным оставить их здесь. Он принес их в машину.

Скотт вынес мусор. Подумал, следует ли ему вытащить фото Ремембер-Хаус из рамы и разорвать. Потом пожал плечами. Забудь об этом. Мусорный грузовик подъедет через час.

Вчера на слушании он просил юриста Вивиан, Леонарда Веллса, заняться ее состоянием и утверждением завещания. Теперь, когда судья обелил его, ее семья не сможет препятствовать передаче наследства. Веллс рассказал, что ему придется продать недвижимость, чтобы уплатить налоги. Правительство определенно хочет отобрать у людей деньги.

Наверное, независимо от наследства, все так чувствуют, подумал Скотт.

Он выехал из гаража и объехал вокруг дома. Помедлил немного, потом нажал на акселератор.

— Прощай, Виви, — громко сказал он.

89

Утро во вторник они провели на пляже, только втроем. Они принесли манеж для Ханны и держали его под зонтом. Адам лежал на солнце и читал газеты. У Менли были в сумке журналы, но она принесла и немного бумаг из папки Фоби.

Бумаги были перевязаны резинкой и находились в полном беспорядке. У Менли создалось впечатление, что с развитием рассеянного склероза исследования Фоби становились все более беспорядочными. Казалось, будто она просто собирала материал и запихивала его в папку. Там были даже рецепты, выписанные несколько лет назад из «Кейп-Код Таймс», связанные с историей ранних колонистов.

— Трудное положение, — прошептала она.

Адам поднял голову.

— Что?

— Самые последние записи Фоби. Они датируются около четырех лет назад. Очевидно, тогда у нее начались настоящие трудности. Как жаль, она, должно быть, понимала, что теряет память. Многие из ее записей такие невнятные.

— Дай посмотреть, — Адам просматривал бумаги. — Вот интересное.

— Что?

— Здесь описывается это место. Лейн рассказывала мне, что его назвали Ремембер-Хаус, потому что во время шторма дом словно превращается в орган. Звук, который получается, когда дует ветер, напоминает чей-то зов «Рремммеммбе».

— Это же рассказывала мне Джен Палей.

— Согласно вот этому, они обе ошибаются. Копия городской записи от 1705 года. В ней регистрируется рождение ребенка капитана Эндрью Фримена и его жены Мегитабель, дочери по имени Ремембе.

— Имя ребенка Ремембе?

— Взгляни. Вот городская запись от 1712 года. «Означенная собственность, известная как Никквенум, жилой дом, движимое имущество и участок земли, ограниченный с востока берегом или скалой до морской воды, с юга землей Инсайна Виллиама Сирса, с юго-запада землей Джонатана Кровелла и с севера землей Амоса Никерсона, волей капитана Эндрью Фримена были завещаны его жене, а в случае ее кончины, детям. Так как его жена Мегитабель скончалась до его смерти, единственным наследником является их дочь Ремембе, записанная рожденной в год одна тысяча семьсот пятый от рождества нашего Господа. Местонахождение означенного ребенка неизвестно, поэтому жилой дом, известный как Ремембер-Хаус должен быть продан в счет налогов».

Менли вздрогнула.

— Мен, что с тобой? — резко спросил Адам.

— Ничего, просто эта история об одном из первых поселенцев в конце семнадцатого века, о женщине, которая понимала, что умрет после рождения ребенка и велела назвать дитя Ремембе, чтобы она всегда помнила ее. Интересно, Мегитабель знала об этом? Она могла подозревать, что потеряет свое дитя.

— Тогда, если мы все-таки купим этот дом, может, лучше вернуться к первоначальному названию. Ты имеешь представление, что означает Никквенум?

— Это индейское слово, по сути значащее «Я иду домой». Во времена первых поселенцев, если путник шел через враждебную территорию, ему стоило только произнести это слово, и никто не препятствовал его продвижению.

— Ты, должно быть, узнала это во время своих исследований?

Так ли это, подумала Менли.

— Я пойду немного поплаваю, — сказала она. — И обещаю не заплывать слишком далеко.

— Если будешь тонуть, я спасу тебя.

— Надеюсь на это.

В час тридцать она подбросила Адама в Барнстейблский аэропорт.

— Вот и опять я уезжаю, — сказал он. — Вернусь в четверг, и мы начнем настоящий отпуск. Никакой работы. И если я присмотрю за ее высочеством, ты будешь валяться на пляже и заниматься работой?

— Спрашиваешь!

— Мы попросим Эми отпустить нас пару раз пообедать.

— Одни, я надеюсь.

По пути из аэропорта Менли решила заскочить в Истем, чтобы еще раз посмотреть на дом Тобиаса Найта.

— Сейчас, Ханна, ты должна обещать хорошо себя вести. Мне надо посмотреть на это место. В нем что-то есть, чего я не могу понять, — сказала Менли дочке.

Сегодня за столом секретаря в старом доме дежурила другая пожилая женщина, Лютенция Релей. Сегодня спокойный день, сказала она Менли, и у нее есть время поговорить.

Менли дала Ханне сушку.

— Она такая же твердая, как собачьи бисквиты, — сказала она, — но это хорошо, потому что у нее режутся зубки. Я присмотрю, чтобы она не роняла крошек.

Успокоенная Ханна занялась сушкой, а Менли завела разговор о Тобиасе Найте.

— Я не могу найти о нем достаточно материала, — объяснила она.

— Он был таинственным человеком, — подтвердила Релей. — Конечно, он был прекрасным строителем и опередил свое время. Этот дом красивый, но я понимаю, что тот, который он построил в Чэтхэме, был показателен для того периода.

— Я его снимаю, — сказала Менли, — он красив, но комнаты меньше, чем в этом доме.

— Не понимаю. По размерам они одинаковы, — Релей стала искать в столе. — Здесь есть его биография, которую мы обычно не даем. Она не льстит ему. Вот его портрет. Презентабельный, правда? Денди своего времени.

На рисунке был изображен мужчина лет тридцати с правильными чертами лица, бородкой и длинными волосами. На нем были бриджи, камзол, накидка, кружевная рубашка с высоким воротом и туфли с серебряными пряжками.

Релей понизила голос.

— Согласно биографии Тобиас покинул Истем из-за подозрений. У него возникли неприятности, после того как он связался с чужими женами и, кроме того, многие были уверены, что он занимается грабежами, что он мункус, вы знаете?

Она вытащила брошюру и протянула ее Менли.

— Примерно в 1704 году, через несколько лет после того, как Тобиас поселился в Чэтхэме, его допрашивали по королевскому указу, когда был разграблен весь груз с «Благодарного». Все были уверены в его вине, но он, должно быть, нашел способ спрятать награбленное. Через два года он исчез. Существует гипотеза, что в Чэтхэме стало слишком жарко для него.

— Из чего состоял этот груз? — спросила Менли.

— Одежда, одеяла, утварь, кофе, ром — причина, по которой было столько шума, в том, что это все предназначалось для дома губернатора.

— Где они обычно прятали груз?

— В укрытиях, вырытых на берегу, а у некоторых были даже потайные комнаты в домах. Обычно эти комнаты располагались за камином.

90

Во вторник утром Нэт Куган уехал на работу раньше обычного. Из чистого любопытства он поехал мимо дома Скотта Ковея, чтобы посмотреть, нет ли признаков подготовки к отъезду. Нэт не сомневался, что теперь, когда прошло слушание и принято решение, Ковей отряхнет прах Кейпа со своих подошв.

Несмотря на раннее время, он сразу понял, что Ковей уже уехал. Жалюзи были опущены, у дома дожидались мусорщика две сумки с мусором. Паркуя машину, Нэт решил, что для просмотра мусора не требуется разрешения судьи.

В одной сумке были банки и бутылки, а также осколки стекла. В другой — отбросы и разный хлам, включая раму с остатками разбитого стекла в ней и поцарапанной фотографии. О, мой Бог, подумал Нэт. Это было фото с воздуха Ремембер-Хаус, то, что было в витрине агентства по недвижимости. Даже в таком плачевном состоянии оно было яснее, чем дубликат, который Мардж показывала ему в офисе. Но кусок с лодкой был оторван. Интересно, почему? Зачем он разорвал фото? Почему просто не оставил, если не хотел утруждать себя и брать с собой? И почему лодки нет и на копии?

Он сунул поврежденную фотографию в багажник и поехал на Мейн-Стрит. Элейн Аткинс как раз открывала. Она приветливо поздоровалась с ним.

— У меня есть картина, которую вы хотели приобрести. Я могу вставить ее в раму.

— Нет, не беспокойтесь, — быстро сказал Нэт. — Я возьму ее сейчас. Деб хочет сама вставить ее в раму.

Он взял снимок и изучил его.

— Потрясающе! Великолепная фотография!

— Согласна. Панорамные аэрофотосъемки могут стать хорошим инструментом рекламы, но просто сама по себе она прекрасна.

— У нас в отделе иногда требуется выполнять работу в воздухе. Вы используете кого-то из округи?

— Да, Вальтера Орра из Орлеана.

Нэт продолжал рассматривать снимок. Это была та же копия, которую Мардж выставляла в витрине три дня назад.

— Я ошибаюсь, или на картине в витрине была лодка? — спросил Нэт.

— Негатив был поврежден, — быстро ответила Элейн. — Мне пришлось его ретушировать.

Он заметил, что она покраснела. И отчего она так нервничает?

— Сколько я вам должен? — спросил он.

— Ничего. Я сама печатаю.

— Очень мило с вашей стороны, мисс Аткинс.

91

Вторник был не легким днем для Фреда Хендина. Понимание того, что он вот-вот навсегда расстанется с Тиной, было оскорблением всех его чувств. Сейчас ему тридцать восемь лет и он встречался со многими девушками. По крайней мере, половина из них, возможно, вышли бы за него замуж.

Фред знал, что по некоторым меркам он был хорошей партией. Он трудолюбив, обеспечивает спокойную жизнь. Он был преданным сыном и будет таким же мужем и отцом. Многие бы удивились, точно узнав размер его банковского счета, хотя у него всегда было ощущение, что Тина догадывается.

Фред понимал, что если прямо сейчас позвонит Джин, Лилиан или Марии, вечером у него будет свидание.

Беда в том, что он искренне любит Тину. Он всегда понимал, что она капризна и требовательна, но когда шел с ней под руку, то чувствовал себя королем. И она могла быть очень забавной.

Ему придется выкинуть ее из головы. Весь день он был расстроенным, думал о ней и о том, как порвет их отношения. Босс даже пару раз окликал его.

— Эй, Фред, прекращай мечтать. Надо кончать работу.

Он посмотрел на дом через дорогу, но почему-то сегодня дом не был таким привлекательным. О, конечно, он, возможно, купит его, но это будет уже по-другому. Фред воображал себя с Тиной в этом доме.

Но у человека есть достоинство, гордость. Ему придется порвать с Тиной. Сегодняшние газеты были полны репортажами о слушании. Не было упущено ни одной подробности: состояние правой руки Вивиан; утерянное изумрудное кольцо; визиты Тины к Ковею во Флориду. Фред вздрогнул, найдя свое собственное имя как бывшего и теперешнего друга, а теперь и жениха Тины. В репортаже он выглядел дураком.

Да, придется с этим кончать. Завтра, когда он повезет ее в аэропорт, то скажет об этом. Но его заботила одна вещь. Наверняка Тина откажется вернуть ему драгоценности его матери.

В шесть часов, когда он подъехал к Тине и выяснил, что, как обычно, она не готова, Фред включил телевизор и открыл коробку для драгоценностей.

Жемчужины его матери, часы и булавка, а также обручальное кольцо, только что подаренное им, были на месте. Он подумал, что кольцо выполнило свое назначение и она, возможно, не могла дождаться, чтобы снять его с пальца. Фред опустил все эти вещицы в карман.

Потом он пригляделся и увидел кольцо, спрятанное под дешевыми цепочками и браслетами Тины. Оно было с большим зеленым камнем и бриллиантами по бокам, все оправленное в платину.

Фред достал его и рассмотрел. Только дурак не узнал бы чистоту и яркость изумруда. Фред понял, что держит в руках фамильное кольцо, сорванное с пальца Вивиан Карпентер.

Когда Менли приехала домой после посещения дома Тобиаса Найта, Эми сидела на ступеньках.

— Ты, должно быть, подумала, что я забыла о тебе, — виноватым голосом сказала Менли.

— Я знаю, что вы не забыли.

Эми вытащила Ханну из машины.

— Эми, вчера я услышала, как ты говорила с мужем о фильме с Бобби. Расскажи мне об этом.

Эми неохотно пересказала, как он оказался у нее.

— Где он сейчас?

— Дома. Я взяла его у Элейн вчера, когда одалживала киноленты. Я собиралась отдать его мистеру Николсу, когда он вернется в четверг.

— Принеси мне его завтра.

— Конечно.

92

На следующий день после слушания Грехем и Анна Карпентеры решили отправиться в круиз.

— Нам необходимо уехать, — решил Грехем.

Анна, глубоко потрясенная последними событиями, равнодушно согласилась. Их дочери приезжали на слушание, и Эмили, старшая, прямо заявила:

— Мама, ты должна прекратить обвинять себя. По-своему, бедная Виви сильно любила тебя и папу, и мне кажется, что она не хотела бы видеть тебя в таком состоянии. Уезжайте. Уезжайте от всего этого. Хорошо проведите время с папой и заботьтесь друг о друге.

Во вторник вечером после отъезда дочерей с мужьями Анна и Грехем сидели на крыльце, планируя свой круиз. Голос Анны стал более живым и она даже рассмеялась, когда они вспомнили одно из своих прежних путешествий.

Грехему пришлось облечь в слова то, что он чувствовал.

— Безусловно ужасно, что во всех этих бульварных газетенках мы представлены ужасными родителями. Но мы сделали то, что должны были сделать, и мне кажется, что Вивиан понимает наши попытки восстановить справедливость ради нее.

— А я молюсь, чтобы она также поняла, что мы не можем ничего больше сделать.

— О, смотри, вон Прес Крепшоу с Брутом.

Они смотрели, как их старый сосед медленно шел по дороге мимо ворот в сопровождении немецкой овчарки.

— Проверь свои часы, — улыбнулся Грехем, — ровно десять часов.

Через минуту мимо ворот проехал автомобиль.

— Пресу следует быть внимательным, на дороге темно, — заметила Анна.

Они встали и вошли в дом.

93

Менли пригласила Эми пообедать с ней. Она чувствовала какую-то грусть в юной девушке.

— Я сделаю салат и рыбу в соусе из мидий, — объяснила она, — и приглашаю тебя разделить это со мной.

— С удовольствием.

Она действительно милый ребенок, подумала Менли, но на самом деле уже не дитя. Ей почти восемнадцать, она сдержанная, что по-настоящему привлекает. Плюс она более ответственна, чем большинство взрослых. Но ей определенно неприятна мысль, что отец женится на Элейн.

Однако именно об этом Менли не собиралась говорить. Она начала разговор о приготовлениях Эми к колледжу.

Обсуждая свои планы, Эми оживилась.

— Я говорила по телефону с соседкой по комнате. Она, кажется, милая. Мы обсуждали покрывала и шторы. Ее мать поможет ей купить их, а я заплачу свою долю.

— А как у тебя с одеждой?

— Элейн сказала, что поедет со мной в Бостон и у нас будет, подождите, как это она сказала, «девичий день развлечений». Ну не ужасно ли это?

— Эми, не ругайся с ней, — сказала Менли. — Она выходит замуж за твоего отца.

— Зачем? Она же не любит его.

— Ну, конечно же, любит.

— Менли, извините, миссис Николс, мой отец очень нудный человек.

— Эми! — возмутилась Менли.

— Нет, я это и имею в виду. Он милый, добрый, хороший и преуспевающий, но ведь мы говорим не об этом. Элейн не любит его. Он дарит ей банальные подарки, по крайней мере, преподносит их банально, а она делает из этого большое представление. Она сделает его несчастным и понимает, что я знаю это, и поэтому терпеть меня не может.

— Эми, я надеюсь, что Ханна никогда не станет так говорить о своем отце, — произнесла Менли, качая головой, но понимая, что по сути Эми права.

— Вы шутите? Мистер Николс из тех мужчин, которые привлекают женщин. И если уж вы хотите знать, то список начинается с Элейн.

Когда Эми уехала, Менли прошла по дому, закрывая двери и окна. Она включила канал местной метеослужбы и услышала, что собирается шторм, который обрушится на Кейп завтра днем или вечером. Мне бы лучше проверить, есть ли у нас фонарики и свечи на всякий случай, подумала она.

Телефон зазвонил, когда она устраивалась за столом в библиотеке. Звонила Джен Палей.

— Я упустила вас, когда вы вчера были у Скотта Ковея, — сказала она. — Я хотела, чтобы вы знали, Фоби опять говорила о Тобиасе Найте. Менли… я думаю, вы правы. Она пытается что-то рассказать нам о нем.

— Сегодня я останавливалась у этого старого истемского дома после того, как отвезла Адама в аэропорт, — сказала Менли. — Секретарь показала мне его портрет. Джен, Тобиас похож на подлеца и фата. Не могу представить, почему Мегитабель могла увлечься им. Еще есть интересный момент, согласно датам, которые у нас есть, она была уже на третьем месяце беременности от Эндрью Фримена, когда ее обвинили.

Она помолчала.

— Мне кажется, я просто думаю вслух. У меня было две беременности и меньше всего на свете мне хотелось завести любовную интрижку во время первых трех месяцев.

— Тогда что вы думаете? — спросила Джен.

— Тобиас Найт был мункусом. Его допрашивали по королевскому указу о грузе с «Благодарного» как раз в то время, когда видели, как он посещает Мегитабель в неподходящее время. Предположим, что он не посещал ее. Предположим, что она и не знала, что он где-то рядом? Если бы он не покаялся в своей связи с Мегитабель, они стали бы искать другую причину, по которой он был в доме. Предположим, что он спрятал груз с «Благодарного» на этом участке или даже в доме?

— О, я не думаю, что в доме, — возразила Джен.

— Размеры комнат на первом этаже здесь меньше, чем в Истеме. Но снаружи дома одинаковы. Я собираюсь немного пощупать здесь.

— Не думаю, что это принесет много пользы. Если там и было помещение, его, возможно, уже загородили за эти две сотни лет. Но, может, оно и существовало когда-то.

— Никто не говорил, что в этом доме может быть потайная комната?

— Мне нет. А последний подрядчик проделал большую работу. Это Ник Бин из Орлеана.

— Вы не возражаете, если я поговорю с ним завтра?

— Конечно, нет. И желаю удачи в ваших поисках.

Положив трубку, Менли откинулась в кресле и посмотрела на рисунок Мегитабель с Эндрью. На корабле они были счастливы вместе.

Мегитабель умерла, клянясь в своей невиновности, а через неделю Эндрью Фримен отправился в начинающийся шторм, неистово желая привезти обратно свое дитя и выплакивая свою любовь к жене. Возможно, он убедился в невиновности Мегитабель и сошел с ума от горя?

Подсознательно Менли чувствовала, что она на правильном пути.

Она вернулась к столу, но сейчас ей не хотелось просматривать папки. Что говорила за обедом Эми?.. Надо все хорошенько обдумать. Элейн может быть помолвленной с другим, но любить Адама. Я почуяла это за обедом, подумала Менли. Элейн не забыла, что кассета у нее. Она намеренно держала ее, зная, что она незаменима для нас. Зачем она ей? Смотреть на Адама? Или она нашла ей другое применение?

В десять часов Менли пошла наверх, переоделась в ночную рубашку и халат и позвонила Адаму домой в Нью-Йорк.

— Я как раз собирался позвонить тебе, чтобы пожелать спокойной ночи, — обрадовался он. — Как мои девочки?

— Мы хорошо, — Менли заколебалась, она понимала, что ей все равно придется спросить его о том, что мучило ее. — На обед оставалась Эми и она сделала интересное наблюдение. Она считает, что Элейн любит тебя, и мне приходится сказать, что я согласна с ней.

— Это нелепо.

— Да? Адам, пожалуйста, пойми, после смерти Бобби я год не была тебе настоящей женой. Прошлым летом я просила о разъезде и мы, возможно, были бы уже разведены, если бы я не обнаружила, что беременна. Ты ведь очень сблизился с Элейн в то время, не так ли?

— Это зависит от того, что ты понимаешь под близостью. Мы всегда помогали друг другу с детства.

— Адам, забудь всю эту чепуху про товарищеские отношения. Не обращался ли ты к ней раньше? Ты говорил, что она была опорой для тебя после смерти отца. И в течение всех лет, когда у тебя не было серьезного увлечения, ты обращался к ней. Разве не так?

— Менли, ты не можешь думать, что я связался с Элейн в прошлом году.

— Сейчас ты связан с ней?

— Боже мой, Менли, нет!

— Мне пришлось спросить. Спокойной ночи, Адам.

Адам услышал щелчок. Когда он вернулся сегодня в квартиру, то понял, что мучило его. Однажды прошедшей зимой, когда Менли не было дома, он смотрел фильм с Бобби. Фильм лежал там, где он его оставил — в ящике стола. Он привез его домой прошлым летом. Почему Элейн сделала копию и ничего не сказала об этом?

94

Утром в среду Нэт принес свою вторую чашку кофе в гостиную и стал рассматривать обе фотографии Ремембер-Хаус. Он осторожно вынул поврежденный снимок из рамы и теперь тот стоял на камине рядом с копией, которую дала Элейн.

Повреждения на снимке, который он достал из мусора Скотта Ковея, были даже заметнее, когда картину вынули из рамы. Выглядело, будто его перечеркнули острым ножом или даже краем осколка стекла. На месте, где была лодка, зияла дыра.

На другом снимке в том месте, где была лодка, было бледное пятно, будто Элейн собиралась отретушировать негатив, но не довела работу до конца.

— Пока, пап.

В дверях стояли его сыновья Кевин и Денни, шестнадцати и восемнадцати лет, и улыбались ему.

— Если ты решаешь, какой покупать, то я голосую за тот, что справа, — сказал Кевин.

— Кому-то точно не понравился другой, — заметил Денни.

— Согласен, — подтвердил Нэт. — Вопрос в том, почему он ему не понравился? Увидимся вечером, ребята.

Через несколько минут вошла Дебби.

— Все еще не распутаешь? — спросила она.

— Все бессмысленно. Во-первых, я не могу поверить, чтобы Элейн Аткинс честно думала, что Скотт Ковей будет покупать это поместье. Потом, когда он сматывался, почему просто не оставил снимок дома? Зачем все эти хлопоты с разбиванием стекла и вырезанием лодки? И почему Элейн ликвидировала лодку на копии? Должна же быть причина.

— Может, тебе следует поговорить с тем, кто это снимал? Посмотри, здесь его имя и телефон с адресом.

— Я знаю его имя, — сказал Нэт, — Элейн дала его мне.

Дебби снова перевернула фото и пригладила завернувшиеся края.

— Посмотри. Здесь есть дата и время съемки внизу, — она посмотрела на другой снимок. — Этого нет на копии, которую тебе дала Элейн.

Нэт взглянул на дату.

— Июль, 15, 3:30 после полудня! — закричал он с удивлением.

— А что замечательного в этой дате?

— Очень даже много замечательного, — ответил Нэт. — Пятнадцатого июля утонула Вивиан Карпентер. Ковей звонил в береговую охрану в четыре тридцать в тот день.

В два прыжка он оказался у телефона.

На его лице отразилось разочарование, когда он прослушал запись автоответчика. Потом он назвал свое имя и номер телефона полиции и закончил, сказав:

— Мистер Орр, мне необходимо срочно увидеться с вами.

Положив трубку, Нэт сказал:

— Орр на работе и будет в четыре часа. Так что придется подождать. Но Деб, я только что понял, что когда Мардж предлагала нам эту копию, она сказала, что у Элейн есть негатив. И она наверняка уже отретушировала его. Так что, если в этом что-то есть, мы можем никогда не узнать, что это было. Проклятье!

95

Когда Менли проснулась в семь часов в среду, в воздухе ощущалось какое-то беспокойство. Ветер нес сырость и в комнате было еще темно. Свет, проникающий по краям штор, был неярким и солнечные лучи не играли на подоконнике.

Она спала хорошо. Хотя комната Ханны была рядом и Менли оставила открытыми обе двери, на столе у кровати был положен детский монитор. В два она услышала, как заворочалась Ханна, но девочка не проснулась.

И никаких снов, никаких галлюцинаций, слава Богу, думала Менли, доставая халат. Она подошла к окнам, выходящим на воду и отдернула шторы. Океан был серым, волны, еще не сильные, плескались о берег. Слабый солнечный свет пробивался сквозь тяжелые облака, повисшие над водой.

Океан и небо, песок и простор, думала она. Менли получала удовольствие, привыкая к этому простору. После смерти отца мать отдала маленькую спальню брату, а Менли перешла в ее спальню. Когда Джек уехал в колледж, наступила очередь Менли получить отдельную комнату, и теперь, когда Джек приезжал домой, он спал на раскладном диване в гостиной.

Я помню, как маленькой рисовала красивые дома с красивыми комнатами, думала Менли, смотря на океан. Но я никогда не представляла себе подобный дом, подобное расположение. Может, поэтому наш дом в Рае так не трогал меня.

Ремембер-Хаус будет домом для души, подумала она. Я могу представить, как приезжаю сюда в День Благодарения и на Рождество, и летом и на долгие уик-энды в другое время года. Какое превосходное дополнение ко всем плюсам жизни на Манхеттене с офисом Адама в нескольких минутах ходьбы от дома.

Интересно, каковы были планы на жизнь у Мегитабель? Многие жены морских капитанов плавали вместе с мужьями по всему миру, возя с собой маленьких детей. Мегитабель после свадьбы плавала с Эндрью. Мечтала ли она о других путешествиях прежде чем все стало плохо?

По-видимому, Тобиас Найт действительно построил хранилище на участке или в доме и именно поэтому его видели здесь. Я напишу рассказ в таком ключе, решила она.

Интересно, почему я так много думаю сегодня о ней? А потом она вспомнила причину. В третью среду августа сколько-то лет назад Мегитабель была осуждена за прелюбодеяние, высечена и вернулась сюда, чтобы узнать, что муж увез ее дитя. Сегодня третья среда августа.

Через минуту Менли уже услышала через детский монитор, что Ханна проснулась и голодна.

— Иду, Ворчунья, — крикнула она и поспешила в детскую.

Эми приехала в девять часов. Было заметно, что она расстроена. Выяснить, в чем дело, было нетрудно.

— Вчера, когда я вечером вернулась домой, у нас была Элейн, — рассказала она. — Мистер Николс спрашивал ее о кассете с Бобби и, мне кажется, она вычислила, что я брала ее. Я бы все равно не отдала бы ее ей. Я сказала, что она принадлежит вам и я обещала вернуть ее. Элейн сказала, что это была копия. Мистер Николс был в таком горе прошлым летом и она боялась, что он может потерять кассету, а она знала, что вы ее еще не видели.

В глазах девушки заблестели слезы.

— Отец заодно с ней. Он тоже рассердился на меня.

— Эми, мне жаль, что у тебя из-за этого возникли неприятности. Но я не верю, что Элейн делала копию с мыслью обо мне. И я рада, что ты не отдала ее. Где она сейчас?

Эми порылась в сумке.

— Вот.

Менли подержала кассету в руке, потом положила на обеденный стол.

— Я посмотрю ее попозже. Думаю, будет хорошо, если ты положишь Ханну в коляску и погуляешь с ней. Если разразится шторм, то он продлится до завтрашнего дня.

Адам позвонил через час.

— Как дела, любимая?

— Прекрасно, — сказала она, — но погода изменилась. Предсказывают шторм.

— Эми принесла кассету с Бобби?

— Да.

— Ты еще не смотрела ее?

— Нет. Адам, верь мне. Я посмотрю ее, пока Эми будет с Ханной, но я знаю, что смогу сделать это.

Когда она повесила трубку, то вернулась к экрану компьютера. Последнее предложение, которое она написала перед звонком, было: «По-видимому, Мегитабель умоляла мужа верить ей».

В одиннадцать часов она дозвонилась до подрядчика Ника Бина, который реставрировал дом. Бин оказался приветливым, знающим человеком, охотно рассказывающим о Ремембер-Хаус.

— Бесценная работа, — говорил он. — Ни одного гвоздя в первоначальной конструкции. Все соединения на шипах.

Менли спросила его, что он знает о потайных комнатах в домах первых поселенцев.

— Люди много говорят о них. Первоначально их называли «индейскими комнатами», потому что их создавали для того, чтобы семья могла спрятаться там в случае нападения индейцев.

Менли почувствовала его усмешку, когда он продолжил:

— Только вот в чем загвоздка. Индейцы на Кейпе не были враждебны. Эти комнаты служили для хранения контрабанды или ценностей, когда владельцы домов уезжали надолго из дома. Их версия современных сейфов.

— Как вы думаете, есть ли в Ремембер-Хаус потайная комната? — спросила Менли.

— Возможно, — подтвердил Бин. — Мне кажется, что мой рабочий что-то упоминал об этом. Там между каминами и центром дома большое расстояние. Но это не значит, что мы когда-нибудь найдем ее, даже если она существует. Ее могли так застроить за это время, что надо быть гением, чтобы обнаружить ее. Одно из мест, откуда можно начать поиски, шкаф священника в зале. Иногда там устанавливалась подвижная панель, которая вела в тайник.

Подвижная панель. Как только Менли повесила трубку, она поспешила проверить шкаф священника в главном зале. Открыв его, она почувствовала затхлый запах. Следует оставить открытой дверь, чтобы проветрить, подумала она. Но в задней стене встроенного шкафа не было примет, указывающих на вход в тайник.

Может, когда мы будем владельцами дома, удастся исследовать его, подумала она. Менли вернулась к столу, но поняла, что все чаще и чаще отвлекается. Ей хотелось посмотреть фильм с Бобби.

Она подождала до окончания ланча, когда Эми понесла Ханну наверх, чтобы уложить спать. Тогда Менли взяла кассету и принесла ее в библиотеку. В горле сразу возник комок, когда она вставила кассету в видео и нажала на кнопку.

В тот уик-энд они были в гостях у одного из партнеров Адама в Нью-Хемпстоне. После завтрака в воскресенье Луи Миллер вынес видеокамеру. Адам был в бассейне с Бобби. Она сидела под тентом, разговаривая с женой Луи Шерри.

Луи снимал, как Адам учит Бобби плавать. Бобби так похож на Адама, подумала Менли. Они так хорошо ладили друг с другом. Потом Адам поднял Бобби на бортик. Она помнила, как Луи выключил камеру и сказал:

— О’кей, хватит водных сцен. Давайте снимем Бобби с Менли. Адам, поставь его на бортик. Менли, ты позови его. Она услышала свой голос.

— Бобби, подойди сюда. Я хочу тебя.

«Я хочу тебя, Бобби!»

У Менли увлажнились глаза, когда она смотрела, как ее двухлетний малыш с распростертыми руками бежит к ней, услышала, как он зовет «Мамочка, мамочка».

У нее перехватило дыхание. Это был тот же веселый голос, который она слышала на прошлой неделе, когда ей показалось, что ее зовет Бобби. Он звучал так ясно, так живо. Мальчик только начал так произносить это слово, вспомнила она сейчас. Они с Адамом еще шутили над этим. Адам говорил:

— Звучит больше как мам-мне, с ударением на «мне».

Точно так он звал ее той ночью, когда она искала его в доме. Был ли это просто яркий сон наяву, а не галлюцинация? Доктор Кауфман говорила, что со временем счастливые воспоминания вытеснят трагические. Но свист поезда был, конечно, галлюцинацией.

Лента крутилась. Бобби бросался в ее объятия, поворачивался к камере.

— Скажи свое имя.

Она стала рыдать, когда он гордо сказал: «Лобелт Адам Никко».

Слезы душили ее, и, когда лента кончилась, она еще посидела несколько минут, закрыв лицо руками. А потом утешительная мысль ослабила боль: через два года Ханна будет отвечать на этот вопрос. Как она произнесет Менли Ханна Николс? Она услышала, как Эми спускается по лестнице и позвала ее. Эми вошла с озабоченным видом.

— С вами все в порядке, миссис Николс?

Менли поняла, что ее глаза еще полны слез.

— Да, — ответила она, — но я бы хотела, чтобы ты посмотрела вместе со мной.

Эми стояла рядом, когда она перематывала и вновь включала кассету. Когда фильм закончился, Менли спросила:

— Эми, когда Бобби звал меня, ты не заметила ничего особенного в том, как он произносил слова?

Эми улыбнулась.

— Вы имеете в виду «мамочка»? Звучит, как будто он говорит: «Эй, мам, подойди ко мне!»

— Я так же подумала. Просто хотела увериться, что это не мое воображение.

— Миссис Николс, когда-нибудь перестаешь горевать о смерти того, кого любишь? — спросила Эми.

Менли поняла, что девушка вспомнила свою мать.

— Нет, — ответила она, — но учишься быть благодарной, что у тебя вообще был этот человек, даже если это было совсем недолго. И как говорила моя мама нам с братом: было лучше прожить двенадцать лет с нашим отцом, чем семьдесят с кем-то другим.

Она обняла Эми.

— Ты всегда будешь тосковать по своей маме так же, как я всегда буду тосковать по Бобби, но мы обе научимся сдерживаться. Я знаю, что буду стараться.

Когда Эми улыбнулась ей с благодарностью, Менли вдруг пришло в голову, что оба раза, когда она просыпалась от свиста поезда, Ханна тоже слышала его.

Зов Бобби, поезд. Что, если ей это не показалось?

96

Грехем и Анна Карпентеры провели большую часть среды, собираясь в дорогу. В два часа, заметив, как мимо проехал почтовый фургон, Грехем пошел к почтовому ящику.

Вытащив почту, он заглянул в ящик и удивился, увидев в дальнем углу маленький сверток. Он был из коричневой бумаги и перевязан бечевкой, поэтому Грехем понял, что это не один из образцов мыла, которые регулярно появлялись в почтовом ящике.

Пакет был адресован Анне, но ни отметки почты, ни обратного адреса на нем не было. Грехем принес его на кухню, где Анна разговаривала с экономкой. Когда он рассказал им о находке, то увидел, как на лице жены появилось тревожное выражение.

— Хочешь, я открою его? — спросил он.

Анна кивнула.

Грехем видел ожидание в глазах жены, когда разрезал бечевку. Интересно, думает ли она то же, что и он. Было что-то безусловно странное в этом аккуратно запакованном, крепко запечатанном пакетике.

Когда он раскрыл пакет, его глаза расширились от ужаса. Прекрасная яркая зелень фамильного изумрудного кольца просвечивала через пластиковый пакет для завтраков. Экономка ахнула.

— Это не?..

Анна схватила пакет и вытащила кольцо. Голосом пронзительным, на грани истерики, она воскликнула:

— Грехем, откуда оно взялось? Кто его принес? Помнишь, я говорила тебе, что изумруды всегда находят дорогу домой?

97

Нэт Куган был в машине по дороге в Орлеан, когда в три пятнадцать ему позвонили из окружной прокуратуры. Помощник прокурора проинформировал его, что вчера вечером Карпентерам вернули изумрудное кольцо и что ровно в десять часов их старый сосед Прес Крепшоу заметил, как незнакомый автомобиль останавливался у почтового ящика Карпентеров.

— Мы не можем быть уверенными, что кто-то из автомобиля оставил кольцо, но это хоть какая-то зацепка, — сказал ему помощник. — Мистер Крепшоу описал машину достаточно хорошо. Темно-зеленый или черный «плимут», номер массачусетский с семеркой, тройкой или восьмеркой. Мы проводим проверку.

«Плимут», вспоминал Нэт. Темно-зеленый или черный. Где он недавно видел его? Потом он вспомнил. Машина стояла перед домом Хендина, а затем он видел в нем Фреда с Тиной после суда.

— Приятель Тины Арколи, Фред Хендин, ездит на темно-зеленом «плимуте», — сказал он. — Проверьте его номер.

Нэт подождал, пока помощник прокурора снова не взял трубку и с триумфом в голосе произнес:

— В номере Хендина есть и семерка, и тройка. Босс говорит, что желательно ваше присутствие, когда мы будем допрашивать Хендина.

— Тогда давайте встретимся у дома Хендина в пять часов. Я по дороге к тому, что может неожиданно дать нам улику.

Воздушный фотограф Вальтер Орр получил его сообщение и сразу перезвонил Нэту. Нэт договорился о встрече на четыре часа.

Распутывается, подумал радостно Нэт, кладя трубку на приборную доску.

Через десять минут он сворачивал с шоссе номер шесть в Орлеан, а еще через пять минут был в офисе Орра в центре города.

Орру было около тридцати лет, мускулистый мужчина, выглядевший скорее докером, нежели фотографом. Он варил кофе.

— Очень длинный день, — пожаловался он Нэту. — Я снимал в Нью-Лондоне. Поверьте, рад был вернуться. Шторм разразится через пару часов, и мне бы не хотелось летать в нем.

Он протянул чашку.

— Кофе?

Нэт покачал головой.

— Нет, спасибо.

Он вытащил поврежденную фотографию.

— Вы снимали?

Орр быстро взглянул на нее.

— Да. Кто так порезал ее?

— Это часть нашего расследования. Я понял, что Элейн Аткинс нанимала вас снять это и что у нее негатив.

— Верно. Она специально заплатила больше, чтобы получить его.

— Так, посмотрите на этот снимок, — Нэт развернул копию которую ему дала Элейн. — Видите разницу?

— Конечно. Нет лодки. Кто это сделал? Элейн?

— Так она мне сказала.

— Ну, это ее забота, как мне кажется.

— По телефону вы сказали, что когда делаете аэрофотосъемку, то на пленке фиксируется точное время и дата.

— Правильно.

Нэт указал на нижний правый угол оригинального снимка.

— Этот помечен пятницей, пятнадцатым июля, 3:30 дня.

— И год сверху.

— Я заметил это. Вопрос в том соответствует ли это время точному времени съемки. Это правильное время?

— Абсолютно.

— Мне необходимо получить снимок пропавшей лодки. Сколько фото вы сняли и есть ли еще, похожие на эту.

Орр заколебался.

— Послушайте, вам это важно? Вы полагаете, что на лодке наркотики или еще что-то?

— Это могло бы стать важным для многих людей, — сказал Нэт.

Орр поджал губы.

— Я понимаю, что вы здесь не для того, чтобы восторгаться моими работами. Только между нами, я продал Элейн негатив, но сделал дубликат для себя. Я бы не продал его кому-то еще, но это чертовски удачные снимки. Хотел иметь их как образцы моей работы.

— Это очень хорошая новость, — обрадовался Нэт. — Вы можете быстро отпечатать снимок?

— Конечно. Точно такой же?

— Да, точно такой же, но меня по-настоящему интересует лодка.

— Что вы хотите узнать о ней?

— Все, что ваше искусство может открыть мне.

Он написал номер своего радиотелефона на обороте визитной карточки и протянул ее Орру.

— Как можно быстрее. Я буду ждать вашего звонка.

98

Фреда Хендина задержали сразу после пяти часов и привезли в окружную прокуратуру в здании суда. Спокойно и вежливо он отвечал на вопросы, которые обрушились на него. Нет, он никогда не встречал Вивиан Карпентер. Нет, он и Скотта Ковея никогда не встречал, хотя видел, как тот околачивался у «Даниэль-Вебстер-Инн» в прошлом году. Да, он обручен с Тиной Арколи.

Кольцо? Он не имеет представления о чем они говорят. Он не был в Остервилле вчера вечером. Он был с Тиной, а потом сразу пошел спать.

Да, на слушании он слышал много разговоров о пропавшем кольце. Во вчерашнем номере «Кейп-Код Таймс» дается описание кольца. Почти четверть миллиона долларов за кольцо — это не мало. Кто бы не вернул его, это был определенно честный человек.

— Мне пора уходить, — сказал Фред своим собеседникам. — Я отвожу свою невесту в аэропорт Логан. У нее рейс на Денвер в девять часов.

— Мне кажется, что Тина пропустит свой рейс, Фред, — заметил Нэт. — Мы сейчас привезем ее сюда.

Он видел, как предательская краснота проступила на шее Фреда и стала подниматься к лицу. Они-таки допекли его.

— Тина хочет погостить в семье брата, — рассердился Фред. — Все это расстроит ее.

— Это расстроит еще множество людей, — мягко произнес Нэт. — Если вы всем сочувствуете, я предлагаю вам начать с Карпентеров. Не тратьте зря свои чувства на Тину.

Нэт поехал к Тине домой с Биллом Волшем, следователем из окружной прокуратуры. Сначала она отказалась впустить их, потом в конце концов открыла дверь.

Они увидели ее среди багажа. В гостиной не осталось никаких личных вещей. Она не намеревается возвращаться, догадался Нэт.

— У меня нет времени для вас, — резко сказала Тина, — я спешу на самолет. Я жду Фреда.

— Фред в окружной прокуратуре, — сообщил ей Нэт. — Нам надо поговорить с ним и очень важно, чтобы мы могли поговорить и с вами. Если все быстро выяснится, вы сможете еще успеть на ваш самолет.

Тина удивилась.

— Не имею представления, почему вы хотите говорить со мной или Фредом. Давайте побыстрее покончим с этим.

99

Менли проводила Эми до двери.

— Мы с отцом идем сегодня на обед к Элейн, — говорила девушка. — Думаю, предстоит обсуждение наших с Элейн отношений.

— Ты имеешь в виду, что вы попытаетесь сделать их более спокойными? — спросила Менли.

— Вчера вечером она что-то сказала о враждебной обстановке. — Эми пожала плечами. — Я скажу ей, что через пару недель буду уже в колледже и если возникает проблема с моим пребыванием дома в каникулы, тогда меня здесь не будет. Моя бабушка все еще живет в Пенсильвании, она будет рада мне. По крайней мере, не буду видеть, как Элейн делает из отца придурка.

— Иногда все идет плохо перед тем как стать хорошим, — утешила ее Менли, открывая дверь.

Сильный ветер ворвался в комнату.

— Я рада, что Адам не прилетает сегодня, — заметила она.

После отъезда Эми Менли накормила Ханну, искупала ее, потом посмотрела шестичасовые новости из Бостона с ребенком на руках. В четверть седьмого внизу экрана побежала строка срочного сообщения. Шторм ожидается около семи и особо предупреждаются жители Кейпа и островов.

— Мы лучше достанем фонари и свечи, — сказала Менли Ханне. Небо полностью заволокло тучами. Темно-серая вода теперь билась о берег. Первые капли дождя начали барабанить по стеклу. Она переходила из комнаты в комнату, включая свет.

Ханна стала шуметь и Менли посадила ее в кроватку. Потом спустилась вниз. Ветер набирал скорость и она слышала слабый звук, производимый им, когда он налетал на дом: «Реммммбаааа…»

Адам позвонил без четверти семь.

— Мен, обед, из-за которого я остался, отменили в последнюю минуту. Я схватил такси До аэропорта, чтобы лететь прямым рейсом. Мы были уже на взлетной полосе, когда сообщили, что аэропорт в Барнстейбле закрыт. Я полечу челночным рейсом в Бостон и возьму там машину. Если повезет, буду дома между девятью и девятью тридцатью.

Адам приезжает домой вечером!

— Это потрясающе! — сказала Менли. — Мы будем переживать шторм вместе.

— Всегда.

— Тебе удалось поесть? — спросила она.

— Нет.

— Я приготовлю обед. Возможно, он будет при свечах, и не только для эффекта.

— Мен… — он замялся.

— Не бойся спросить, в порядке ли я. Да, со мной все хорошо.

— Ты смотрела фильм с Бобби?

— Дважды. Эми смотрела его со мной во второй раз. Адам, помнишь, как Бобби только начал произносить «мамочка»?

— Да. В чем дело, Мен?

— Я не уверена.

— Мен, объявили посадку. Мне надо идти. Скоро увижу тебя.

Адам повесил трубку и побежал к выходу на поле. Он видел фильм, который нашел в квартире. «Мам-мне». Звучит так, будто Бобби зовет Менли. О, Боже, подумал Адам, почему я не добрался до Кейпа до закрытия аэропорта.

100

Нэт и следователь Билл Волш внесли сумки Тины в конференц-зал. Она села напротив них за стол и многозначительно посмотрела на часы.

— Если я не уеду отсюда через полчаса, то опоздаю на самолет, — сказала она. — Где Фред?

— Он в холле внизу, — ответил Нэт.

— Что он сделал?

— Может быть, ничего, кроме выполнения работы посыльного. Тина, давайте поговорим о пропавшем изумрудном кольце Вивиан Карпентер.

Ее глаза сузились.

— А что о нем?

— Так вы знаете о нем?

— Все, кто читает газеты, знает о нем, не говоря обо всех разговорах на слушании.

— Тогда вам известно, что это не то кольцо, которое можно спутать с другим. Вот, позвольте мне прочитать его описание, данное страховой компанией, — Нэт поднял лист бумаги. — Колумбийский изумруд пяти с половиной карат, прекрасный ярко-зеленый без видимых включений, два прекрасных алмаза с огранкой под изумруд, по полтора карата каждый, оправленные в платину, стоимостью в четверть миллиона долларов.

Он положил лист и помотал головой.

— Вы можете понять, почему Карпентеры хотели вернуть его, правда?

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Многие думают, что кольцо было сорвано с пальца Вивиан после ее смерти, Тина. Если это правда, то у того, кто прячет сейчас это кольцо, могут быть крупные, очень крупные неприятности. Почему бы не задуматься над этим? Мистер Волш побудет с вами. Я иду поговорить с Фредом.

Он обменялся со следователем взглядом. Теперь Волш проявит отеческий подход к Тине и, что более важно, не оставит ее наедине с багажом. Нэт не упустил быстрое нервное движение ее глаз, когда упомянул о кольце. Она думает, что кольцо в чемодане, понял он.

Фред Хендин поднял глаза, когда Нэт вошел в холл.

— Тина здесь? — тихо спросил он.

— Да, — ответил Пэт.

Они намеренно оставили Фреда одного на час.

— Кофе? — предложил Нэт.

— Да.

— Мне тоже. День был длинным.

По губам Фреда Хендина скользнуло подобие улыбки.

Нэт подождал пока принесли кофе, потом наклонился вперед к мужчине.

— Фред, вы не из тех, кто побеспокоился бы об отпечатках пальцев. Догадываюсь, что некоторые из ваших пальчиков остались на пакете, который кто-то, я подчеркиваю кто-то, в темно-зеленом «плимуте» с цифрами 7 и 3 или 8 на массачусетском номере, положил в почтовый ящик Карпентеров прошлым вечером.

Выражение лица Хендина не изменилось.

— Вот как я смотрю на это, — продолжал Нэт, — кто-то, кого вы знаете, мог иметь это кольцо у себя. И вы вспомнили, увидев, как его надели, или, может быть, увидели его в шкафу или в коробке для драгоценностей, и после слушания и чтения всех газет вы забеспокоились. Может быть, вы не хотели, чтобы этого человека связали с тем, что могло быть преступлением, поэтому вы помогли ей, лишив ее обладания этим кольцом. Помогите мне, Фред. Это было так?

Хендин продолжал молчать.

— Фред, если кольцо было у Тины, она давала лживые показания на слушании. Это значит, она пойдет в тюрьму, если только не расскажет все, что ей и следует сделать. Если она не была в заговоре против Вивиан Карпентер, она мелкая сошка. Если вы хотите помочь ей, начинайте сотрудничать, потому что, если начнете вы, Тина последует вашему очень хорошему примеру.

Фред Хендин сложил вместе руки и, казалось, изучал их. Нэт знал, о чем он думает. Фред честный человек. И гордый. Каждый его доллар заработан честно. Нэт также понимал, что Фред достаточно знаком с законами, чтобы осознавать, что раз Тина сказала под присягой, что ничего не знает об изумрудном кольце, она может попасть в беду. Вот почему Нэт намекал, что она может избавиться от неприятностей, если будет сотрудничать.

Нэт также думал, что хорошо понимает, как размышляет Тина. Она будет отбиваться, пока ее не загонят в угол. Есть надежда, что они завершат это сегодня. Он понимал, что в конце концов они выследят Ковея, но не хотел ждать слишком долго.

— Я не хочу, чтобы у Тины были неприятности, — сказал Фред, наконец нарушив молчание. — Любовь к такой змее, как Ковей, не должна приносить человеку несчастье.

Она уже принесла несчастье Вивиан Карпентер, подумал Нэт.

Потом Фред добавил:

— Я взял изумрудное кольцо из коробки Тины вчера вечером.

Следователь Билл Волш сохранял сочувствующее выражение лица, когда Тина заявила:

— Как будто живешь в нацистской Германии.

— Иногда нам приходится допрашивать невинных людей, чтобы помочь расследованию, — успокаивающе сказал Волш. — Тина, вы все смотрите на свои вещи. Что я могу достать для вас?

— Ничего. Послушайте, если Фред не может отвезти меня в Логан, мне придется нанять такси, а это стоит целое состояние.

— С этой паршивой погодой ваш рейс наверняка отменят. Хотите я проверю? — Волш поднял трубку. — Какая аэролиния и какое время отлета?

Тина слушала, как он уточнял ее заказ. Когда он повесил трубку, то широко улыбался.

— Задержка на час, Тина. У нас много времени.

Через несколько минут к ним присоединился Нэт.

— Тина, — сказал он, — я прочитаю вам предупреждение Миранды.

Ошеломленная и сконфуженная, Тина слушала, не веря своим ушам, прочитала и подписала бумагу, которую дал ей Нэт и отмахнулась, когда он сказал о праве на адвоката.

— Мне он не нужен. Я ничего не сделала. Я поговорю с вами.

— Тина, вам известно наказание за соучастие в убийстве в этом штате?

— Почему это должно меня заботить?

— По той небольшой причине, что вы хранили ценное кольцо, возможно, сорванное с пальца жертвы.

— Это ложь.

— У вас было кольцо. Фред увидел его и вернул Карпентерам.

— Он что?.. — она бросилась к сложенным сумкам в углу и схватила портфель. Одним быстрым движением она расстегнула молнию и вытащила книгу.

Одна из этих фальш-коробок, подумал Нэт, наблюдая, как Тина открывает ее и обнаруживает опустевшую середину. Он увидел, как побледнело ее лицо.

— Жалкий подлец, — пробормотала она.

— Кто, Тина?

— Фред знает, где я держу свои украшения, — отрезала она. — Он, должно быть, взял… — она замолчала.

— Взял что, Тина?

После долгой паузы она сказала:

— Жемчуг и часы с булавкой, и обручальное кольцо, которые подарил мне.

— Это все? Тина, если вы не будете сотрудничать с нами, нам придется призвать вас к ответу за лжесвидетельство.

Она долго пристально смотрела на Нэта, потом закрыла лицо руками.

Стенографист записал рассказ Тины. После трагической смерти жены Скотт Ковей обратился к ней за утешением и они снова влюбились друг в друга. Он нашел изумрудное кольцо в шкатулке своей жены и дал его Тине как залог их будущей жизни. Но когда начались эти страшные слухи, они решили, что будет плохо выглядеть, если он признается в том, что кольцо у него. Они также договорились, что ей следует продолжать видеться с Фредом, пока все не успокоится.

— Вы планировали присоединиться к Ковею? — спросил Нэт.

Она кивнула.

— Мы действительно сильно любим друг друга. И когда ему было нужно успокоиться…

— Я все понимаю, — сказал Нэт. — Он сразу обратился к вам.

Он помолчал.

— Просто из любопытства — вы приезжали к нему поздно ночью и ставили свою машину в гараж, правда?

— Фред всегда рано ложится спать. Иногда я наносила визит Скотту.

Теперь Тина плакала. Нэт не был уверен, было ли это из-за того, что она начала понимать серьезность вопросов или потому что не успела уехать.

— Где сейчас Скотт?

— По пути в Колорадо. Он встретит меня у моего брата.

— Он обещал связаться с вами перед этим?

— Нет. Он решил, что будет лучше подождать. Он сказал, что Карпентеры достаточно могущественны, чтобы подслушивать его телефон в машине.

Нэт и помощники окружного прокурора тщательно обсуждали обвинение Тине.

— Уверен, что у нас достаточно для большого жюри, но если она будет держаться версии, что Ковей дал ей кольцо после того как нашел его — а она могла поверить, что это правда — у нас не будет ничего конкретного, ничего, кроме его вранья, что кольцо жены было утеряно, — сказал один из помощников. — После смерти жены Ковей имел право дарить кольцо.

Зазвонил радиотелефон в кармане Нэта. Это был Вальтер Орр.

— Что вы хотите узнать об этой лодке? — его голос был довольным.

Не играй в игрушки, подумал Нэт. Стараясь сдержать раздражение, он спросил:

— Что вы можете сказать мне?

— Это моторка, около двадцати — двадцати трех футов. На палубе загорает парень.

— Один? — спросил Адам.

— Да. Около него видны остатки ленча.

— Название лодки?

Ответ был именно таким, какой Нэт надеялся услышать.

— «Игрушка Вив», — сказал ему Орр.

101

Самолет кружил над аэропортом Логан минут десять перед приземлением. Адам выскочил из самолета, пробежал по коридору к выходу. У столика проката машин выстроилась длинная очередь. Еще десять минут заняло получить необходимые бумаги и спуститься к машине. Он снова позвонил Менли, чтобы сказать ей, что едет.

Она была расстроена.

— У нас только что выключили свет. Нет, все в порядке. Снова включили.

Наконец он с трудом продвигался среди множества машин, которые шли в Летний Туннель. Только без четверти девять он оказался на шоссе номер три, дороге, ведущей прямо на Кейп.

Менли совершенно спокойна, думал Адам, стараясь успокоить себя. Может, надо было позвонить Элейн и попросить ее и Джона поехать и остаться с ней до моего приезда?

Нет. Он знал, что Менли никогда не простит, если он сделает это.

Но почему у меня подсознательное чувство, что есть какие-то сложности, спрашивал он себя.

Такое же предчувствие было у него перед несчастным случаем. Он играл в гольф днем и приехал домой как раз вовремя, чтобы ответить на телефонный звонок полицейского.

Он все еще мог слышать его напряженный сочувствующий голос:

— Мистер Николс, боюсь, у меня плохие новости.

102

После звонка Адама из аэропорта Менли поднялась и посмотрела на Ханну. Девочка была беспокойной, хотя и не проснулась. Режутся зубки или просто шум ветра беспокоит ее, думала Менли, поправляя одеяло и подтыкая его вокруг дочки. Она могла слышать тоскливый шум ветра, закружившего вокруг дома, который все больше и больше напоминал плачущий голос, «Ремеммммбееее».

Конечно, это плод ее воображения, твердо сказала она себе.

Ей было слышно, как внизу захлопала ставня. Еще раз погладив ребенка, Менли поспешила вниз, чтобы попытаться закрепить ставню. Она была на одном из окон в библиотеке. Менли открыла окно и промокла насквозь под дождевыми струями, пока дотягивалась до ставень и крепко запирала их.

Ехать сейчас ужасно, думала она. Адам, будь осторожен. Сказала ли она ему об этом? Она внезапно поняла, что была так занята, возмущаясь его заботой о себе, что совсем забыла проявлять заботу о нем.

Менли пыталась посидеть, но слишком волновалась, чтобы смотреть телевизор. Адама не будет дома до половины десятого. Еще полтора часа впереди. Она решила переставить книги на полках в библиотеке в каком-то подобии порядка.

Керри Белл, очевидно, стирала с них пыль после того, как Менли в последний раз просматривала их несколько недель назад. Но страницы многих самых старых книг были скомканными или порванными. Один из прошлых владельцев дома, очевидно, интересовался собиранием подержанных книг. Цены, написанные карандашом на внутренней стороне обложек, не превышали десяти центов.

Она пролистала некоторые книги, когда расставляла их. Беспорядочное чтение помогало не обращать внимания на погоду. Наконец в девять часов настало время приниматься за приготовление обеда. Книга, которую она держала в руках, была напечатана в 1911 году и посвящалась истории парусных судов, иллюстрированная рисунками. Менли вспомнила, что смотрела ее через несколько дней после приезда. А потом, собираясь уже закрывать ее, увидела знакомый рисунок Эндрью и Мегитабель на корабле. Надпись гласила: «Капитан корабля с женой в начале семнадцатого столетия, неизвестного художника».

Менли почувствовала, как огромный груз упал с нее. Я все-таки видела эту картину и подсознательно скопировала ее, подумала она. Она положила книгу открытой на письменный стол под картинками, прикрепленными к стене. Свет опять замигал, выключившись на мгновение. В полумраке комнаты у нее возникло неопределенное чувство, что рисунок, на котором она изобразила Эндрью с искаженным горем лицом в этом свете почему-то напоминает Адама.

Так Адам будет выглядеть очень скоро, мелькнула у нее мысль.

Странно, подумала Менли, и пошла на кухню, где стала зажигать свечи на случай, если электричество выключат совсем.

103

Адам свернул с шоссе номер шесть на шоссе номер сто тридцать семь. Еще семь миль, говорил он себе. Самое большее, двадцать минут. Можно подумать, ты сам толкаешь машину, сердился он на водителя, который ехал впереди на черепашьей скорости. Адам не осмеливался обгонять. В другом направлении шел постоянный поток машин, а дороги были такими мокрыми, что можно стать причиной большой свалки.

Всего шесть миль, сказал он себе через несколько минут, но его ощущение срочности стало расти. Сейчас он местами ехал в полной темноте.

104

Менли включила радио. Нашла Чэтхэм. Передавали мелодии сороковых годов. Она удивленно приподняла брови, когда оркестр Бенни Гудмана заиграл начало «Помни».

Очень подходящая песня, мелькнуло у нее. Она взяла нож-пилу и стала резать помидоры для салата. «Но ты не помнишь», — заливался певец.

Щемящий шум ветра опять усилился.

«Рееемеммммбеее».

Менли поежилась, доставая сельдерей. Скоро здесь будет Адам, напомнила она себе.

Неожиданно что-то громко стукнуло. Что это? Открылась дверь? Или окно? Что-то случилось.

Она выключила радио. Ребенок! Плачет? Был ли это плач или просто похожий звук? Менли подбежала к столу, схватила монитор и приложила к уху. Она услышала еще один сдавленный вздох, а потом тишина. Ребенок задыхается!

Она бросилась из кухни через прихожую к лестнице. Едва касаясь ступеней, Менли взлетела на второй этаж. Через секунду она была у двери в детскую. Из кроватки не доносилось ни звука.

— Ханна, Ханна, — позвала она.

Ханна лежала на животе с вытянутыми ручками, ее тельце было неподвижным. В панике Менли наклонилась, переворачивая и поднимая ребенка. Ее глаза расширились от ужаса.

Фарфоровая голова старинной куклы лежала на ее руке. Раскрашенное лицо уставилось на нее. Менли пыталась закричать, но онемевшие губы не слушались. И тогда голос за спиной прошептал:

— Мне жаль, Менли. Все кончено.

Она быстро повернулась. Около колыбели с пистолетом стоял Скотт Ковей.

Колыбель. В ней была Ханна. Ханна завозилась, начала хныкать. Менли почувствовала облегчение, сменившееся ужасом. Неожиданно она ощутила необыкновенную легкость, вызванную чувством нереальности. Скотт Ковей? Почему?

— Что вы здесь делаете? — удалось ей спросить такими пересохшими губами, что она с трудом выговаривала слова. — Я не понимаю. Как вы вошли?

Выражение лица Ковея было обычным — вежливое, внимательное. Он был в спортивном костюме и тапочках. Но все было сухим. Интересно, почему он не промок?

— Не имеет значения, как я вошел, Менли, — приветливо ответил он. — Дело в том, что я добирался сюда дольше, чем ожидал, но так как Адам в Нью-Йорке, это тоже не играет роли.

«Адам. Он разговаривал с Адамом?»

Ковей будто мог прочесть ее мысли.

— Элейн сказала мне, Менли.

— Элейн? Я не понимаю.

Ее ум лихорадочно работал. Что происходит? Этого не может быть. Какой-то кошмар! Скотт Ковей? Почему? Она и Адам отнеслись к нему по-дружески. Она настояла, чтобы Адам защищал его. Адам спас его от обвинения в убийстве. А Элейн? Что за дела у Скотта с Элейн? Все это какое-то ненастоящее.

Но пистолет в его руке настоящий.

Ханна захныкала громче, начиная просыпаться. Менли увидела раздражение на лице Ковея. Он посмотрел вниз на ребенка, рука с пистолетом шевельнулась.

— Нет! — закричала Менли. Наклонившись, она выхватила Ханну из колыбели. В тот момент, когда она прижимала ее к себе, погас свет и она выбежала из комнаты.

В темноте Менли бросилась вниз по лестнице. Ей надо сосредоточиться. Она знает каждый дюйм в доме. Скотт — нет. Если бы она только смогла добраться до двери в кухню прежде, чем он обнаружит ее. На крючке у двери висит ключ от машины. Фургон рядом с домом. Ей нужна всего минута. Она летела по ступеням, молясь, чтобы они не скрипнули.

Дом потряс раскат грома и Ханна заплакала.

Грохот поезда, плач Бобби, ее собственный пронзительный крик.

Менли отбросила прочь воспоминания. Она услышала быстрые шаги над головой. Он идет. Крепко прижимая к себе Ханну, она пробежала через прихожую в кухню. Бросаясь через комнату к ключам, она пожалела, что зажгла свечи. Они так ярко горели сейчас. Взглянув через плечо, она увидела Ковея в дверях. Теперь выражение его лица изменилось. Глаза сузились, линия сжатого рта напоминала тонкий разрез ножом.

Пальцы Менли уже схватили ключи, когда он поймал ее, грубо притянув к себе.

— Менли, или ты, или ты с ребенком. Выбирай. Положи ее обратно в колыбель и пойдем со мной, потому что если ты не положишь ее обратно, Адам потеряет обеих.

Его голос был тихим, сдержанным, почти будничным. Было бы легче, если бы он нервничал, если бы было хоть малейшее колебание. Тогда она могла бы уговорить его. Зачем он делает это? Она продолжала пытаться понять. Однако он думает о том, что говорит. Ей придется увести его от Ханны.

— Я положу ее назад, — в отчаянии пообещала Менли. — Я пойду с тобой.

Он взял одну из свечей. Менли чувствовала, как ей в спину упирается пистолет, когда она шла в детскую и положила испуганную плачущую дочку в кроватку.

— В колыбель, — приказал он. — Положи ее в колыбель. А куклу обратно в кроватку.

— Зачем?

Тяни время, думала она. Пусть он поговорит. Сейчас Адам должен быть уже близко. Адам, поторопись. Пожалуйста, поторопись.

— Потому что ты безумна, Менли, вот почему. Безумная, с галлюцинациями и депрессией. Все, даже Адам, будут так благодарны, что ты не взяла с собой ребенка, когда совершила самоубийство.

— Нет. Нет. Нет.

— Или положи ребенка в колыбель, или бери ее с собой. Тебе выбирать, Менли. В любом случае, нам пора идти.

Надо увести его от Ханны. Одна, если он увезет ее в машине, она, может, сумеет выскочить, может удастся убежать. Как-то она сможет еще спасти себя, но не здесь, где Ханне угрожает опасность. Ей придется оставить Ханну.

Менли положила ребенка, что вызвало новые крики у испуганной малышки.

— Ш-ш-ш…

Она покачала колыбель и посмотрела на Скотта.

— Я пойду с вами, — сказала она, стараясь быть спокойной. Потом ей пришлось прикусить губу, чтобы не вскрикнуть.

Часть стены за спиной Ковея была открыта. Затхлый, спертый запах шел из отверстия за ней. Ковей наклонился.

— Сюда, Менли.

105

Дождь хлестал по лобовому стеклу, когда Адам ехал по темным улицам Чэтхэма. Видимость была не больше нескольких футов, и он сдерживал себя, чтобы не увеличить скорость. Дорога повернула направо. Теперь она шла вдоль океана.

Он миновал маяк. Через пять минут он будет дома. Впереди уже остров Моррис. А потом он подъехал к спуску, где соединялись дороги на Литтл-Бич и остров Моррис. Спуск затопило и дорога была закрыта.

Не колеблясь, Адам поехал через барьер. Он чувствовал, будто Менли была с ним в машине, что она зовет его.

106

Менли поняла, что отверстие в стене детской было не больше полутора футов, когда Ковей проталкивал ее через него.

— Вперед, Менли, — сказал он.

Она услышала легкий щелчок, когда за ними закрылась дверь и крики Ханны стали приглушенными. Мерцающий свет свечи отбрасывал причудливые тени в узком пространстве. Скотт задул свечу, поднимая фонарик с кучи строительного мусора. Луч фонаря освещал мрак маленькой комнаты, заваленной истлевшей одеждой и сломанной мебелью.

Запах затхлости был очень сильный. Это был тот же запах, который она несколько раз замечала в комнате Ханны и в шкафу священника на первом этаже.

— Вы бывали здесь раньше! — воскликнула она. — Вы несколько раз бывали в детской.

— Я старался бывать здесь как можно реже, Менли, — сказал Ковей. — Там лестница в углу. Я пойду за вами вниз. Не пытайтесь ничего делать.

— Не буду, — быстро сказала она, отчаянно пытаясь преодолеть ощущение нереальности происходящего. Он не знает, что едет Адам, вспомнила Менли. Может, я смогу разговорить его? Заманить? Я сильнее, чем он полагает. Я могла бы внезапностью ошеломить его и отнять пистолет.

Но сможет ли она воспользоваться им? Да. Я не хочу умирать, подумала она. Я хочу жить и быть с Адамом и Ханной. Я хочу прожить свою жизнь. Она почувствовала, как в ней поднимается гнев.

Менли посмотрела вокруг себя, вбирая все, что могла увидеть в тусклом свете. Это место. Как раз то, что она подозревала. В этом доме была потайная комната. Больше чем просто комната. Между каминами вся середина дома служила складом. Интересно, эти кипы истлевших тряпок — часть груза с «Благодарного»?

Выигрывай время, приказала она себе. Хотя Менли понимала, что Ханна по-прежнему плачет, она не могла услышать ни звука. Эти стены были такими толстыми, что если она умрет здесь, никто никогда не найдет ее.

Если она умрет здесь.

Она спросила себя, это ли задумал Ковей.

— Я не выйду отсюда живой, да? — спросила она.

— Разве? — он улыбался. — Что заставляет вас так думать?

Менли почувствовала настоящую ненависть. Теперь он играет с ней.

Но потом он сказал:

— Менли, мне честно жаль. Я делаю то, что мне приходится делать.

Его голос был совершенно искренним.

— Почему? По крайней мере, скажите мне, почему.

— Можете верить или нет, — сказал он, — я не хотел убивать Вивиан. Она сходила по мне с ума, всегда дарила подарки, когда приезжала во Флориду, но никогда не давала ни цента после свадьбы. Ни общий банковский счет, ни вклад на мое имя, ни наличность. Все, что я хотел, она покупала мне, но, поверьте, приходилось просить у нее каждый десятицентовик, который я тратил, — Скотт покачал головой, как бы не веря. — А потом она захотела, чтобы я подписал документ, в котором отказываюсь от притязаний на ее состояние, если наш брак не продлится, по крайней мере, десять лет. Она сказала, что это докажет, что я любил ее. Она слышала, как шептались в салоне красоты, что я женился на ней из-за денег.

— И поэтому вы убили ее?

— Да. Неохотно. Я имею в виду, что она была неплохим человеком, только делала из меня дурака.

— Но какое это имеет отношение ко мне? Я помогла вам. Я так сочувствовала вам. Я уговорила Адама защищать вас.

— Можете винить Адама за то, что сейчас вы здесь.

— Адама? Адам знает, что вы здесь? — даже спрашивая, она понимала невозможность этого.

— Нам пора идти, Менли, я расскажу покороче. Элейн всегда сходила с ума по Адаму. Пару раз за все эти годы ей казалось, что он клюнул на нее, но это так и не сработало. В прошлом году, когда она решила, что вы порвали друг с другом, она была уверена, что он обратится к ней. Потом он рванул обратно к вам и она сдалась. Она поняла, что это бесполезно. Но когда Адам позвонил и сказал, что хочет снять тот дом в Истеме, и она узнала, в каком эмоционально неустойчивом состоянии вы находитесь, то придумала этот план.

— Вы говорите мне, что делаете это ради Элейн? Почему, Скотт? Я не понимаю.

— Нет, я делаю это ради себя. Элейн узнала мою лодку на фото, снятом с воздуха. Она поняла, что я был один на лодке в 3:15, а это рушило мой рассказ о том, что случилось с Вивиан. Она была готова использовать эту информацию. Поэтому мы заключили сделку. Она будет моим лучшим свидетелем, а я помогу ей попытаться свести вас с ума. Адам рассказывал о ваших галлюцинациях и депрессии, и она вычислила, что этот старый дом с его легендами и потайными комнатами — о них она узнала от одного из рабочих — будет превосходным местом, чтобы подтолкнуть вас к краю. Она все продумала, я только помогал выполнить задуманное. Элейн привела меня сюда, показала округу, объяснила, что хочет от меня. Как раз в тот день эта сумасшедшая женщина бродила здесь и последовала за нами сюда. Ей просто посчастливилось, что ее муж пришел, когда я повел ее прогуляться в океан.

Менли поежилась. Он, может быть, говорит о прогулке по берегу? Вот что пыталась вспомнить Фоби, предупредить меня, поняла она.

«Заставь его говорить. Заставь его говорить».

— Кольцо. А что с изумрудом? Где оно?

Он улыбнулся.

— Тина. Она весьма страстная девчушка. И дать ей кольцо было поистине гениально. В случае, если они когда-нибудь попытаются обвинить меня, она соучастник. Ей придется держать язык за зубами. Элейн и я составили бы хорошую компанию. Мы мыслим одинаково. Она бывала здесь ночью. Догадываюсь, что делала что-то, затрагивающее вас, нечто вроде проигрывания записи голоса вашего сына вместе с грохотом поезда по ночам. Это срабатывало. По Чэтхэму ходят слухи, что вы близки к полному помешательству.

Где Адам? — в панике думала Менли. Услышит ли она его, когда он приедет? Не здесь. Она увидела, как Ковей посмотрел на лестницу.

— Пошли, Менли. Теперь вы знаете все.

Он взмахнул пистолетом. Пытаясь следовать за лучом фонарика, она пробиралась по неровному грубому полу. Менли споткнулась, когда добралась до зияющей дыры, в которой можно было видеть верхнюю часть лестницы. Ковей поймал ее прежде чем она упала.

— Не надо никаких синяков, — проговорил он. — Было достаточно трудно объясняться по поводу ссадины на пальце Вивиан.

Дерево лестницы было шершавым, и она занозила ладонь. Менли нащупывала ногами перекладины, осторожно спускаясь вниз. Может, упасть на следующий этаж, как-то убежать от него? Нет. Если она вывихнет лодыжку, тогда действительно будет беспомощной. Жди, предупредила она себя, жди.

Она спустилась на площадку. Здесь было посвободнее, чем наверху, но кругом был навален мусор. Ковей шел следом за ней. Он спустился с последней ступеньки.

— Посмотрите на это, — сказал он, освещая кучу тряпья. Потом пнул тряпье ногой. — Под этим тряпьем кости. Элейн обнаружила их в тот день, когда показывала мне это место. Кто-то был похоронен здесь долгое время. Мы говорили, Менли, что было бы хорошо оставить вас здесь. Но Элейн боялась, что если вы просто исчезнете, Адам может провести остаток жизни в надежде на ваше возвращение.

Она почувствовала надежду. Скотт не собирается убивать ее здесь. Снаружи у нее может быть шанс. Когда он пошел вперед, Менли взглянула на кости. Фоби говорила, что Тобиас Найт в этом доме. Это ли она имела в виду?

— Вот сюда.

Держа фонарь, Ковей указал на отверстие в полу. Она почувствовала запах сырости снизу.

— Спускайтесь медленно. Здесь нет лестницы.

Он подождал, пока она спрыгнула. Потом осторожно спрыгнул сам, закрыв за собой тяжелую крышку люка, закрывающую отверстие.

Менли поняла, что они в узком подвальном помещении. Ковей обвел все лучом фонаря. На земле, где они стояли, рядом с парой сапог лежал большой желтый плащ. Вот почему его одежда была сухой, поняла она. Он прошел через этот вход.

Быстрым движением Ковей поднял плащ и, завернув в него сапоги, сунул сверток под мышку.

Менли почувствовала в нем перемену. Теперь ему хотелось скорее покончить с этим делом. Он подтолкнул ее к широкой двери подвала и распахнул ее.

— Они решат, что вы вышли отсюда, — сказал он. — Сделаем вас немного безумнее.

Они подумают, что она оставила ребенка одного и отправилась бродить в шторм. Где машина Ковея? Может быть, он отвезет ее куда-нибудь? В машине она могла бы умудриться выпрыгнуть или заставить его разбиться. Она повернулась к дороге, но он взял ее за руку.

— Сюда, Менли.

Они шли к пляжу. Внезапно она поняла, что он собирается утопить ее.

— Подожди, Менли, — велел он, — дай мне твой свитер. Если тело не найдут, они, по крайней мере, догадаются о том, что произошло.

Лил дождь и ветер рвал ее одежду. Волосы вымокли, падали ей на лицо, закрывая глаза. Она попыталась откинуть их назад. Скотт остановился, отпустил ее руку.

— Поднимите руку, Менли.

В каком-то оцепенении она подчинилась. Он ловко продел ее голову через горловину свитера, а потом стянул его сначала с одной, потом с другой руки. Бросив свитер на землю, он крепко взял ее за руку и потащил на тропинку, ведущую к обрыву, а потом к океану. К завтрашнему дню дождь смоет их следы.

Найдут мой свитер, думала Менли, и подумают, что я покончила с собой. Вынесет ли ее тело? Тело Вивиан вынесло. Может быть, они рассчитывают на это. Адам. Адам, ты мне нужен.

Волны бились о берег. Течение утянет ее вниз и в море, и у нее не будет шанса. Как бы она ни пыталась, она не смогла бы вырваться из тисков его рук.

Шторм со всей силой обрушился на них, когда они добрались до места, где только вчера она загорала на одеяле с Адамом и Ханной. Сейчас пляжа не осталось, только волны бились о берег, размывая его в своем стремлении поглотить.

— Мне действительно жаль, Менли, — сказал Скотт Ковей. — Но утонуть не так уж плохо. Это заняло у Виви всего около минуты. Просто расслабьтесь. Скоро все кончится.

Он толкнул ее в воду и, согнувшись, держал ее под бушующим прибоем.

107

Когда Адам ворвался в дом, он увидел мигающий свет свечей в кухне. Никого не найдя там, он схватил фонарик и бросился наверх.

— Менли, — кричал он, вбегая в детскую, — Менли!

Он провел лучом фонаря по комнате.

— О, Боже, — выдохнул Адам, когда луч фонаря отразился от фарфорового лица старинной куклы.

А потом он услышал за спиной хныканье.

Он повернулся и посветил фонариком. Луч света уткнулся в мягко покачивающуюся колыбель. В ней Ханна! Слава Богу! С Ханной все в порядке!

Но Менли.

Адам повернулся и бросился в спальню. Пусто. Он сбежал по лестнице и пробежал по комнатам.

Менли исчезла!

Не похоже на Менли оставлять Ханну одну. Она никогда бы не сделала этого. Но ее нет в доме!

Что произошло? Услышала ли она снова голос Бобби? Он понимал, что ему не следовало позволять ей смотреть тот фильм. Не следовало оставлять ее одну.

На улицу! Она, должно быть, там. В панике Адам бросился к входной двери и открыл ее. Дождь сразу же промочил его насквозь, когда он спустился со ступенек и начал звать жену.

— Менли! — кричал он. — Менли, где ты?

Он побежал через газон, направляясь к тропе на пляж. Поскользнувшись на густой мокрой траве, он упал. Фонарь выпал из руки и пропал за обрывом.

Пляж! Она не могла пойти туда, в панике думал он, но все-таки придется проверить. Где-то она должна быть.

— Менли, — снова позвал он. — Менли, где ты?

Он добрался до тропинки и полез, оступаясь, вниз. Перед ним грохотал прибой, вокруг была кромешная тьма. Яркая вспышка молнии осветила бушующий океан.

Вдруг он увидел ее, ее тело появилось на гребне огромной волны.

108

Менли заставила себя подавить страх. Она задерживала дыхание, пока не заболели легкие, заставляя свое тело расслабиться, в то время как ей дико хотелось сопротивляться. Она чувствовала, как волнуется вокруг них вода, сильные руки Ковея держали ее, прижимая ко дну. А потом он вдруг отпустил ее. Она быстро подняла голову, жадно глотая воздух. Почему он отпустил ее! Он подумал, что она мертва? Он еще здесь?

Менли вдруг поняла. Адам! Она услышала, как Адам зовет ее. Кричит ее имя!

Она поплыла. Но в этот момент волна обрушилась на нее. Оглушенная на мгновение, она чувствовала, как ее уносит сильное течение.

О Боже, подумала она, не дай мне утонуть. Кашляя и задыхаясь, она пыталась плыть. Волны, как горы, были всюду, волоча ее, бросая вниз, кидая вперед. Менли заставляла себя задерживать дыхание, когда вода накрывала ее, стараясь всплыть на поверхность. Единственной надеждой было попасть на гребень волны, которая принесет ее к берегу.

Она наглоталась воды, потом раскинула руки и ноги. Не паникуй, подумала она. Попади на волну.

Она почувствовала, как волна растет за ней, поднимая ее тело на поверхность. Сейчас! Сейчас! Плыви! Борись! Не позволь ей утянуть тебя назад.

Вдруг яркая вспышка молнии осветила все вокруг — море, обрыв. Адам! Там был Адам, спускающийся по крутой тропинке к ней.

Грохотал гром. Огромная волна подхватила Менли и понесла к берегу.

Адам был всего в нескольких футах от нее, когда Менли почувствовала, как сильное подводное течение снова тащит ее назад.

Но он был уже с ней, его руки крепко держали ее, вытаскивая на берег.

109

В одиннадцать часов Эми и ее отец прощались с Элейн. Вечер был неудачным. Элейн снова повторяла Эми, как важно никогда не брать ничего без разрешения, и уж, конечно, никогда не давать эту вещь другому человеку. Отец согласился, но она продолжала и продолжала, пока даже он не сказал:

— Мне кажется, мы исчерпали эту тему, Элейн.

Из-за отключения электричества они сели за стол на час позже обычного. Когда обед закончился, Элейн опять заговорила о Менли Николс.

— Ты должна понимать, что Адам очень беспокоится о Менли. Она в состоянии тяжелой депрессии и просмотр кассеты с ее маленьким мальчиком мог бы очень огорчить ее, плюс она одна две ночи. Это очень беспокоит Адама.

— Мне не кажется, что она подавлена, — сказала Эми. — Она была печальной, когда смотрела кассету, но мы поговорили об этом и миссис Николс сказала, что следует быть благодарным, когда у вас есть шанс любить кого-то замечательного, даже если это было недолго. Она рассказала мне, что ее мать всегда говорила, что ей было лучше прожить с ее отцом в браке двенадцать лет, чем с кем-то другим семьдесят лет.

Потом Эми посмотрела на отца и добавила:

— Я, безусловно, согласна с этим.

С некоторым удовлетворением она увидела, как вспыхнуло его лицо. Она была на него обижена и сердита за то, что он так горячо принял сторону Элейн. Но зато я теперь знаю, как сложится наша жизнь.

Во время еды разговор не клеился. А Элейн казалась ужасно нервной. Даже отец заметил это. Наконец он спросил, что произошло.

Вот тогда и разорвалась бомба.

— Джон, я много думала, — сказала она, — и решила, что нам следует отложить свадьбу на какое-то время. Я хочу, чтобы все было хорошо для нас, а это просто невозможно, пока Эми так явно несчастна.

Ты не дашь и медного гроша за мое счастье, подумала Эми. Наверняка здесь что-то не то.

— Элейн, как вы говорили все лето, через несколько недель я буду в колледже, «начинать взрослую жизнь». Вы выходите замуж за моего отца, не за меня. Меня заботит только счастье моего отца, но это должно быть и вашей заботой.

Бомба Элейн взорвалась как раз в тот момент, когда они собирались уезжать. Эми нравилось, с каким достоинством ее отец сказал:

— Я думаю, нам следует это обсудить в другое время, Элейн. Я позвоню вам завтра.

Когда Элейн открыла входную дверь, они увидели, как полицейский автомобиль с зажженными огнями едет к дому.

— Что могло случиться? — спросила Элейн.

Эми почувствовала что-то странное в голосе Элейн. Он звучал напряженно, как будто она была испугана.

Нэт Куган вышел из автомобиля и остановился на миг, смотря на Элейн Аткинс, стоящую в дверях. Не успел он войти в дом, как позвонили из полицейского участка. Скотт Ковей приехал на остров Моррис и пытался убить жену Адама Николса. Он убежал, когда появился Николс, и был задержан на шоссе номер шесть.

Теперь Нэту Кугану предстояло высшее наслаждение — арестовать Элейн Аткинс. Не обращая внимания на проливной дождь, он прошел по дорожке и ступил на крыльцо.

— Мисс Аткинс, — произнес он, — у меня ордер на ваш арест. Я зачитаю вам ваши права, а потом попрошу вас сделать одолжение и поехать со мной.

Эми с отцом уставились на Элейн. Она побледнела.

— Это странно, — сказала она сердитым и потрясенным голосом.

Нэт указал на дорогу.

— В том автомобиле Скотт Ковей. Мы только что взяли его. Он был так уверен в себе, что рассказал Менли Николс всю историю вашей интересной сделки и все, как вы хотели убрать ее с дороги, чтобы самой завладеть Адамом Николсом. Вам просто посчастливилось, что Ковей не преуспел, топя ее. Поэтому вам предъявлено обвинение в попытке убийства. Но вам потребуется хороший юрист и я не думаю, что вам можно рассчитывать на Адама Николса.

Джон Нельсон охнул.

— Элейн, что происходит? О чем он говорит? Нэт, наверняка вы…

— О, заткнись, Джон! — оборвала Элейн. Она с презрением посмотрела на него.

Наступило долгое молчание, пока они пристально смотрели друг на друга. Потом Эми почувствовала руку отца на своем плече.

— Поехали, милая, — сказал он, — мы были здесь достаточно долго. Поехали домой.

110

Когда в четверг утром Менли проснулась, солнечные лучи отражались от подоконника, освещая широкие половицы. Ее сознание было полно воспоминаниями о прошедшей ночи и оно, пропустив все страшные события, обратилось к моменту, когда они добрались домой и Адам позвонил в полицию, а она побежала к Ханне.

Когда наконец полиция уехала и они остались одни, то стали без конца обнимать друг друга и Ханну. Потом, слишком измученные, чтобы даже подумать о еде, они перенесли колыбель в свою комнату, не в состоянии оставить Ханну одну в детской, пока потайное помещение не будет очищено и навсегда забито.

Менли посмотрела вокруг. Адам и Ханна еще спали. Она переводила взгляд от одного к другому, восхищаясь радости быть с ними, зная, что она жива и невредима.

Я могу жить как хочу, думала она. У Мегитабель и Эндрью никогда не было второго шанса.

Прошлой ночью полиция заглянула в тайник, пообещав вернуться и сфотографировать его для показа в суде. Они осмотрели и скелет. Среди костей стоп лежали серебряные пряжки с инициалами «Т. Н.». Тобиас Найт.

На черепе с одной стороны была вмятина будто от сильного удара. Мне думается, размышляла Менли, что капитан Фримен подстерег здесь Тобиаса и, зная или догадываясь об истинной причине его ночных визитов в дом, отплатил ему за распространение клеветы, погубившей Мегитабель. Потом он оставил труп здесь, среди украденного груза. Он должен был понять правду о невиновности жены. Нам известно, что он сошел с ума от горя, когда отплывал в шторм.

Фоби и я были правы. Мегитабель невинна. Она умерла, отрицая обвинение и тоскуя по своему ребенку. Когда я напишу ее историю, то поставлю имя Фоби рядом со своим. Она так хотела рассказать эту историю.

Адам решительно обнял ее и повернул к себе лицом.

— Вчера ночью я не упоминал, что ты потрясающая пловчиха? — спросил он. Но шутливость исчезла из его голоса. — Мен, когда я думаю, что был так туп и ты чуть не погибла из-за меня, мне хочется наложить на себя руки.

Она приложила палец к его губам.

— Никогда не говори так. Когда ты рассказал мне, что на видео с Бобби не было гудка поезда, я начала подозревать, что что-то происходит. Но ты не знал, что я слышала, поэтому я не могу винить тебя за то, что ты считал меня сумасшедшей.

Ханна стала ворочаться. Менли потянулась и подняла ее, взяв к себе в постель.

— Ну и ночка, правда, Тутс? — спросила она.

Нэт Куган позвонил, когда они заканчивали завтракать.

— Мне не хотелось беспокоить вас, но мы выдерживаем настоящий бой, не допуская к вам средства массовой информации. Вы подумаете о встрече с ними после того, как наши люди закончат исследования?

— Придется, — ответил Адам. — Скажите им, что нам надо еще немного побыть одним, что мы ждем их в два часа.

Через минуту, однако, телефон зазвонил опять — местное телевидение хотело договориться об интервью. За этим звонком последовали другие, так много, что в конце концов, после того, как Менли позвонила Джен Палей, Спрэгью и Эми, они отключили телефон.

Закончив последний разговор, Менли улыбнулась.

— Эми говорит совершенно другим голосом, — сказала она. — Ее отец твердит, что хотел бы иметь половину ее здравого смысла. Я сказала ей, что чувствую то же самое. Она все время понимала, что Элейн обманщица.

— Очень опасная обманщица, — тихо произнес Адам.

— Эми хочет посидеть с Ханной завтра вечером — бесплатно! Ее отец полностью заплатит за автомобиль.

— Мы поймаем ее на слове. Как поживает Фоби?

— Генри сказал ей, что мы спасены, и страшно горд за ее попытки предупредить нас. Он уверен, что она мало что поняла из того, что он рассказал. — Менли помолчала. — Мне так их жаль.

— Я понимаю, — Адам обнял ее.

— А Джен приедет. Она сказала, что привезет продукты для ленча и предложила привезти почту. Я воспользовалась этим предложением.

Когда приехала полиция, чтобы сфотографировать тайник, Адам и Менли взяли стулья и коляску Ханны и пошли к обрыву. Сейчас вода была спокойной, манящей, тихие волны набегали на берег, который был на удивление в хорошем состоянии, принимая во внимание свирепость вчерашнего шторма. Менли знала, что теперь, увидев во сне прошлую ночь, сон всегда будет кончаться объятиями Адама.

Она обернулась посмотреть на дом и вдовью дорожку. Металл на трубе блестел, солнечные лучи отражались от него сквозь подвижные тени, отбрасываемые редкими облаками.

«Интересно, действительно ли это был оптический обман, когда Эми подумала, что видела меня».

— О чем думаешь? — спросил Адам.

— Я думаю, что когда буду писать историю Мегитабель, то скажу, что она присутствовала в этом доме, ожидая когда будет доказана ее невиновность и возвратится ее дитя.

— А если бы она все еще была здесь, ты бы хотела жить в этом доме? — шутливо спросил Адам.

— Я почти хочу, чтобы она была, — ответила Менли. — Мы ведь купим его, правда? Ханне понравится расти здесь на Кейпе летом, как рос здесь ты. А я люблю это место потому, что здесь впервые почувствовала настоящий домашний уют.

— Конечно, мы покупаем его.

В полдень, через несколько минут после отъезда полицейских фотографов, приехала Джен. Ее молчаливое объятье было красноречивее многих слов.

— Единственная почта для вас — это письмо из Ирландии.

Менли сразу вскрыла конверт.

— Это от Филлис, — сказала она. — О, посмотрите. Она действительно провела большое исследование семьи Маккарти.

В письме была пачка записей по генеалогии, свидетельства о рождении и смерти, копии газетных статей, несколько нечетких фотографий.

— Ты уронила записку, — заметил Адам. Он поднял ее и передал Менли.

В записке говорилось: