Помоги родной земле!

Враг, который у нас под ногами

Помню, в тридцатых годах в Орске меня застигла пыльная буря. Я тогда был репортером и приехал для фотосъемок — рождался Орско-Халиловский промышленный район. С утра день был ясный, на небе ни облачка. Пока я шел от управления строительством до дома приезжих, начало быстро темнеть, и когда я вошел в дом, стало уже совсем темно, как ночью. Завыл ветер, задребезжали стекла в окнах, стены вздрагивали и ходили ходуном, казалось, они вот-вот рассыплются, рухнут. За окнами бились темные коричневые струи, как штормовые волны моря. Они погасили солнечный свет. Окна были закрыты, но на подоконниках быстро росли горки песка. Пыль витала в воздухе, скрипела на зубах, от нее не было спасения. После я обнаружил, что она забила фотоаппарат, проникла даже в запечатанные кассеты!

Стихло около полуночи. Утром я вышел и замер на пороге. Ослепительно яркое всходило солнце и… стужа! Как зимой, впору заклацать зубами. Это в мае-то! Все вокруг преобразилось неузнаваемо. Исчезла зелень, на всем лежал однообразный унылый коричнево-серый цвет, цвет песка, пыли. У стен пыль лежала толстыми ровными рядками, и, наоборот, многие открытые места оголились — ветер сорвал и унес почвенный покров.

— Издалека принесло, — сказал кто-то из местных жителей, захватив пригоршню песка и медленно пропуская его между пальцами. — А куда улетела наша земля?

Беда. Беда для земледельца — для всех.

Не раз примечали: пыль из Сахары обнаруживалась на крышах домов в Югославии, на дальних-дальних островах Тихого океана.

Спустя годы читаю «Особый район Китая», воспоминания коммуниста Петра Парфеновича Владимирова:

И снова:

И еще через несколько страниц:

Пржевальский, путешествуя по Джунгарии, отмечал, что в апреле он насчитал десять песчаных бурь, в мае — семь. Весна в тех местах — время песчаных бурь.

…Этот враг — эрозия почв. Горожанам он, пожалуй, заметен менее других (в городе все свободные пространства под асфальтом или брусчаткой), но он — едва ли не самый страшный, самый безжалостный, ибо пожирает, сводит на нет самое главное, на чем держится жизнь: плодородие почв.

Почва — наша кормилица. Именно она взращивает на потребу нам плоды земли. Она набивает наши закрома зерном, дарует корм скоту, стремясь широко и полновесно отблагодарить земледельца за его труд. Но она может и перестать это делать.

Эрозия превратила когда-то цветущие области Африки в пустыню Сахару, заставила обезлюдеть многие обширные районы Средней Азии, Аравийского полуострова, Северной Америки, Австралии.

Эрозия — это разрушение, измельчение, распыление и размывание почв. Не всегда этот процесс сразу заметен, но, если он начался, остановить его нелегко.

Академик Д. И. Щербаков, долгое время живший и работавший на Урале, всегда отмечал, что уральские почвы легко подвергаются смыву и выдуванию, особенно на склонах холмов и долин. При отсутствии защитных мероприятий почвенный слой разрушается, беднеет и теряет свое плодородие.

…Наша страна располагает колоссальными земельными фондами. По площади сельскохозяйственных угодий СССР занимает первое место в мире. Перед нами стоит задача постоянно увеличивать производство сельскохозяйственной продукции, чтобы в достатке удовлетворять растущую потребность народа.

Плодородие земель определяется состоянием почв или самого верхнего их слоя, содержащего наиболее ценные органические и минеральные вещества, необходимые для питания растений. Теория естественного убывания плодородия земли давно опровергнута жизнью. При необходимой заботе и предусмотрительности можно не только сохранить, но и повысить плодородие земли.

Водная и ветровая эрозия почв наносит во многих районах страны огромный ущерб сельскому хозяйству. В целом в стране, по примерным подсчетам Почвенного института Академии наук СССР, ежегодный смыв почвы составляет около 535 миллионов тонн.

Эрозия начинается там, где забиваются родники, исчезает зеленый покров, иссушается земля. Губит землю непродуманная обработка почвы, агрономическое верхоглядство.

На Урале наблюдается своеобразный характер эрозии почв, связанной с влиянием заводских выбросов. На поверхности почвы накапливаются различные по своему химическому составу аэрозоли, которые могут оказывать вредное воздействие на почвенные процессы, способствуя физическому разрушению. Так, когда в районе действия одного медеплавильного комбината организовали овощесовхоз, то он вскоре прекратил существование из-за того, что почва систематически отравлялась и загрязнялась.

А вот пример другого порядка. Восточный склон Урала. Велика озерная впадина — три тысячи озер, «вторая Финляндия». Там, где берега недостаточно закрыты растительностью, их смывает, происходит заиление, озера мелеют, одновременно обнажаются разъедаемые эрозией, как ржавчиной, берега. Нужны хотя бы кулисы по берегам. От ферм все бежит. Закрепить, принять меры? Когда да как? Да сколько будет стоить, где взять средства? Ох, эта убыточная экономия!..

Гораздо легче погубить почвенный покров, нежели восстановить, снова наро́стить его (так же, как, по выражению медиков, легче предупредить болезнь, нежели ее лечить). И в этом, пожалуй, трагическая особенность борьбы с эрозией.

Эрозия проявляется в лесостепных, предлесостепных и горных районах Свердловской и Пермской областей, вызывая резкое снижение плодородия полей и лесных почв. Пыльным бурям подвержен юг Челябинской области.

Есть районы земного шара, которые колоссально бедствуют из-за этого, как иные бедствуют из-за тайфунов и систематической засухи. Урал в этом отношении не самый неблагополучный. Однако не зря знатный полевод народный академик и дважды Герой Социалистического Труда Терентий Семенович Мальцев ввел на землях своего родного колхоза в Курганской области безотвальную пахоту.

Курган, как и Челябинск, сосед Казахстана. А вот что писал Георгий Радов в пору работы над сценарием фильма «Хлеб нынешнего года»:

И еще враг. О нем отдельно.