Случай избавиться от Алёны скоро представился. Алёна принесла книгу «Таинственный сад». Читала вслух с вдохновением. А на Лидию Матвеевну книга особого впечатления не произвела. Ну, есть, безусловно, и замысел, и мораль, и метафоры, но как-то… нежизненно. Было бы в жизни так всё легко. Сажай и будь счастлив. Впрочем, подросткам такое нужно. Надо вселять в них веру в светлое будущее. То, что его нет, им знать не обязательно.
Лидия Матвеевна взяла «Таинственный сад» в постель. Решила перечесть те места, которые особенно громко и чётко сегодня читала Алёна. Чтобы представить перед собой её лицо. Полное света, силы. Лицо Элен из Картории.
Лидия Матвеевна открыла книгу и обнаружила на первой странице: «Алёне Сотниковой от Нади Быстровой».
Утром позвонила на почту:
— Оленька? Это Лидия Матвеевна Кабанова из сорок пятого дома. Не подскажешь, Сотниковы по какому адресу живут? Они вроде бы из «Боярских палат». Ага, в первом. Нет, не знаю. О, председатель правления… Поняла. А телефон его имеется? Нет, Оленька, ничего не случилось.
Алёна поднялась в тот день по лестнице, что-то насвистывая.
— Букет из полевых цветов, — объявила она из-за загородки.
— Спасибо за прощальный букет, Алёна Сотникова, — стараясь говорить спокойно, произнесла Лидия Матвеевна.
Алёна замерла в дверях, опустив букет.
— Как вы узнали мою фамилию?
— Из книги.
— Какой?!
— Неважно. Важно, что я тебе очень благодарна за помощь. И за то, что ты взяла Бэллочку, пока меня не было. И за то, что ты приходила ко мне и… была со мной. Спасибо за Карторию.
Лидия Матвеевна не удержалась, глянула на стену, где висели портреты, потом продолжила:
— Теперь нам пора прощаться.
— Что-о?
— Дочь предложила взять мне профессиональную сиделку. Я согласилась.
— Но я научилась делать уколы!
— Профессиональные сиделки — это целый спектр навыков, которыми ты пока не обладаешь, потому что ты — ещё ребёнок.
— Ну хорошо, пусть будет сиделка, но можно я буду читать вам вечерами? Пожалуйста!
— Нет! Уходи! Иначе я звоню твоим родителям! Вот телефон Игоря Сотникова, председателя вашего элитного посёлка. Я попрошу его забрать тебя.
— Не надо.
Лидия Матвеевна взяла трубку телефона. Алёна покачала головой и начала спускаться с лестницы.
— Вот и хорошо, — прошептала Лидия Матвеевна.
Бэллочка с сожалением тявкнула и покрутила головой.
— Ничего, — приободрила её хозяйка, — справимся. Мы с тобой одни столько лет прожили. Займёмся делом. Польём цветы.
Прошло десять минут.
— Посмотрим телевизор.
Прошло пять минут. Есть не хотелось. Спать тоже. Одиночество вдруг так сдавило горло Лидии Матвеевны, что хотелось закричать. Она и закричала:
— Алёна! Вернись!
Никто ей не ответил. Надо, чтобы девочка вернулась. Во-первых, она заберёт книги. Во-вторых, надо извиниться. Надо всё объяснить. Она же такая хорошая. Добрая. Надо объяснить, что это ради её же блага. Ей не нужны эти страдания в таком нежном возрасте. Нельзя калечить психику.
— Алёна!
Лидия Матвеевна подкатила к столу. Позвонила Игорю Сотникову. Узнала, что «Алёна играет в теннис с одноклассниками на Николиной Горе. И обязательно перезвонит преподавателю русского языка Лидии Матвеевне по указанному номеру».
Где же она, эта чудная девочка, которая терпит капризы, сносит истерики, протыкает иголкой подушки, тренируясь делать уколы, подтирает лужи за чужими собаками, наполовину живёт в волшебной стране Картории, освобождает её от лягушек-захватчиков? Где этот ангел Алёна? Плачет?
Лидия Матвеевна решительно подъехала к лестнице. Там стояли костыли. Что ж, Зина не зря потратилась. Три раза произнесла вслух цену костылей. Проверим их в действии.
Она встала с коляски, опираясь на стену. Без посторонней помощи оказалось непросто. Осторожно принялась спускаться с лестницы с помощью костылей. Ощущение — будто едешь на горных лыжах по чёрной трассе с завязанными глазами. Страшно, очень страшно.
— Ничего, Лид, — подбадривала она себя, — вперёд… Представим, что это бег в мешках. Весело и быстро. Раз-два.
Она бросила взгляд на стену, где висел портрет Сальвадора. Черноволосый дядька смотрел на неё строго, испытующе.
— Что, возьмёте в свою команду, повстанцы? — пробормотала Лидия Матвеевна, хватаясь еще и за перила, — торжественно обещаю ни в кого не влюбляться.
С огромным трудом она добралась до крыльца и села, уронив костыли. Бэллочка испуганно тявкнула сверху.
— Всё в порядке! — крикнула ей Лидия Матвеевна и тут увидела Алёну.
Та сидела на бордюре у калитки, но услышав голос Лидии Матвеевны, вскочила.
— Зачем вы спустились? Я бы поднялась!
— За книгами?
— Нет! Я поняла!
— Алёночка, прости меня. Ладно?
— Я поняла, почему вы меня прогнали, — сказала Алёна и села на корточки. Её огромные серые глаза изучали лицо Лидии Матвеевны.
— Что вам сказали врачи в больнице? — спросила Алёна.
Лидия Матвеевна помолчала.
— В любой момент, — сказала она, — сосуды могут в любой момент…
— Понятно.
— Что тебе понятно? — рассердилась Лидия Матвеевна, — что ты всё равно будешь ко мне ходить? Нет! Слышишь? Не будешь! Я тебе не бабушка, не тётя, не дочь! Ты не обязана нести этот груз.
— Это не груз.
— Ты не понимаешь меня! Это не игра в выдуманную страну! Один раз ты придёшь со своими книжками и пирожными и обнаружишь меня мёртвой! Понимаешь ты это? Зачем тебе это? Ты выдержишь?!
Алёна задумалась.
— Да.
— А я думаю, нет. Я взрослый человек и несу за тебя ответственность перед твоими родителями, хотя они ничего про меня не знают. И перед миром в целом! Я не хочу выпускать в мир девочку, которой я покалечу психику своей смертью.
— Я не боюсь чужой смерти.
— Что-о?
— У меня есть одноклассница. У неё восточная семья. Соблюдают все традиции. Рожают дома. Умирают. Так вот она сказала, что смерть очень похожа на роды. Это происходит толчками. Как биение сердца. И потом все умирают. Абсолютно. Значит, это не так уж страшно.
— Господи! — всплеснула руками Лидия Матвеевна, — откуда берутся эти дети, которые не боятся смерти! Которые всё про неё знают. Нет, мне определённо необходима профессиональная сиделка. Она не станет меня пугать рассказами о смерти. Она будет сидеть рядом с моей кроватью, вязать что-то длинное и жёлтенькое, заваривать мне ромашковый чай… Успокаивать.
— И в самом деле, — тряхнула головой Алёна, — чего это мы с вами о смерти разговариваем? Вы в ближайшую минуту случайно не собираетесь умирать?
— Нет, — опешила Лидия Матвеевна.
— А в следующие пять минут?
— Да нет же!
— Думаю, и полчаса у нас есть. И даже час. А потому сейчас я схожу за коляской и за Бэллочкой и мы отправимся с вами на прогулку по посёлку.
— Ни за что!
— Я же говорила, что больше вас не слушаю, забыли? Всё! Едем гулять!
— Но Зина говорила, коляска не проходит в калитку.
— Странно, что она не открыла ворота. О чём она думала, ваша Зина?
— О бумагах, наверное, — проворчала Лидия Матвеевна, — вдруг я откажусь записывать на неё дом?
— Вы, наверное, здорово на неё злитесь?
— Злилась. Но это было давно. До знакомства с тобой. Ну ладно-ладно, я согласна. Без тебя мне тяжело. Всё, добилась? Вон как главами сверкнула… Можешь пойти, влюбляться, бросить старуху. Ты её покорила.
— А я знаете, что решила? Не обращать внимание на ваше ворчание, вот что. Я же знаю, какая вы изнутри.
— Ты прямо всё на свете знаешь. А про платок знаешь?
— Прихватить из дома платок, чтобы бросить вам на колени и чтобы вы не замерзли?
— Прихватить из дома платок, чтобы бросить мне на колени и не стыдиться перед каким-нибудь знакомым.
— Вот видите, я не всё ещё знаю. А знакомого мы обязательно встретим.