Понты и волшебство

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ, в которой гномы штурмуют Ущелье Рока, отряд идет Тропой Павших, а сэр Реджи преподносит сюрпризы

Мы целиком и полностью отдавали себе отчет в том, что, если гномам и удастся взять оборонительный вал Ущелья Рока, долго удерживать его от орд зомби они не смогут. Поэтому для проникновения на Тропу Павших нам следовало идти если не в первых рядах, то во вторых уж точно. День предстоял жаркий, и все мои спутники уснули, чтобы попытаться набраться сил.

Я не обладал их привычкой к сохранению спокойствия накануне больших битв, кроме того, опасался повторения кошмаров, в которых фигурировала моя прежняя жизнь и больница для умалишенных. Поэтому спать мне совершенно не хотелось.

Нервишки пошаливают, старик, сказал я себе. Во времена криминальных войн за раздел сфер влияния в нефтяном бизнесе ты отсиживался на чужих дачах и снятых внаем квартирах, а здесь тебе придется лить кровь самому.

Дело того стоит, сказал я себе.

Со всех сторон доносился богатырский храп. Королевский Стражник обладал воистину королевской глоткой и храпел так, что запросто мог бы перекрыть работающий без глушителя мотоцикл. Грохотом отбойного молотка ему вторил Кимли. Сэр Реджи так и остался спать на свежем воздухе, так что конкуренцию гномам составлял только Морган, чье тихое посапывание раздавалось в паузах между раскатами храпа гномов.

Сон это или не сон? И если не сон, то какие шансы у шести человек убить главного злодея, находящегося в самом центре хорошо защищенного злодейского логова?

На что мы рассчитываем? – подумал я. Даже если гномы и отобьют ущелье, даже если мы пройдем Тропой Павших и выйдем с другой стороны гор… Нам даже неизвестна дорога к Черной Цитадели. Мы знаем только направление.

Лорд Келвин отказывается штурмовать замок с семьюдесятью тысячами человек, на что могут рассчитывать шестеро? Что мы вежливо постучим в ворота и попросим нас впустить? И что нас послушают?

Раньше я безоговорочно верил в силу Моргана и в то, что на каждый случай у него припасен в рукаве свой фокус. Но после Келлена и мини-портала Шрага, после того, как он не смог справиться с драконом и убедить лорда Келвина в необходимости штурма, вера моя сильно пошатнулась. Морган был всего лишь человеком, возможно – мудрым, возможно – могущественным, но – не всесильным.

У Темного Властелина есть пятеро Черных Лордов, армия зомби и орков, отряды троллей и наемников-людей, у него есть Цитадель и ключи от Колодца Хаоса. А что есть у нас, кроме зачарованного меча и древнего пророчества, которое я так никогда и не слышал целиком?

Для сказки, книжки или голливудской постановки этого было вполне достаточно, но я не был уверен, что это способно сработать в реальной жизни. Или Черная Цитадель разрушится в тот же момент, когда умрет тот, кто ее построил, как это произошло с башней Корда, и орды врага падут бездыханными в одно мгновение?

В моей прежней жизни так никогда не бывало. На место одного павшего злодея обычно сразу же приходил другой, чаще всего еще худший. А зомби должно быть все равно, кто их возглавляет, кто направляет их действия.

Собранные в одном месте, Семь Ключей могут создать проблему и после победы. Слишком соблазнителен приз, многие попытаются наложить на них лапу. Их следует надежно спрятать, раз уж уничтожить их нельзя. Но захотят ли их спрятать? Всегда найдется безумец, решивший уничтожить мир, благо, Создатель оставил ему превосходный инструмент.

Даже если мы и поразим Темного Властелина, проблемы на этом не закончатся, а я так и не знаю, мои ли это проблемы.

Размышляя, я и сам не заметил, как заснул.

Видать, ОМОН все-таки приезжал, или санитары применили новое оружие, или врачи нашли способ делать уколы на расстоянии.

Я снова был прикручен к кровати без всякой надежды освободиться. В палате кто-то навел порядок, не наблюдалось и следа устроенного мной погрома. На тумбочке даже стояла вазочка с цветами.

Кошмар или реальность? И как это выяснить?

Все-таки кошмар, решил я, когда дверь в палату открылась и впустила внутрь… Кого бы вы думали?

Леню Подольского собственной персоной. Он был в строгом деловом костюме, при галстуке, на челюсти виднелись следы хирургических швов, наложенных после моего удара.

Смог бы Темный Властелин смоделировать что-нибудь подобное? Или он просто вызывает из подсознания самые потаенные мои страхи?

– Приветик, – хрипло сказал Леня. – Как чувствуешь себя, братан?

– Тамбовский волк приходится вам родственником, – сказал я.

– Ты слишком нагл для психа.

– А ты слишком жив для покойника.

– Для покойника? – переспросил он. – О чем это ты? А, о звонке этому хачику, как его, Тенгизу? Можешь не беспокоиться на этот счет, в данный момент им ужинают бродячие собаки в подмосковном лесу. Твой бывший, а мой нынешний зам специально спровоцировал этот звонок, а мой знакомый в ФАПСИ отследил номер. Я отправил туда ребят, так что Тенгиза больше нет. И у тебя больше нет и тени надежды.

– Что за бред вы несете? – полюбопытствовал я. – Удар в челюсть не должен был отразиться на ваших мыслительных способностях.

– Дорогой мой, из нас двоих, ты – псих, – сказал он. – Если тебе нужны доказательства, пожалуйста. Сашок!

Дверь открылась во второй раз и явила моего заместителя. На безымянном пальце правой руки у него был перстень, которого я раньше не видел.

– Привет, босс, – весело сказал он. – Сюрприз!

Я почувствовал себя Цезарем, только что получившим удар от своего друга. Так и хотелось возопить: «И ты, Брут?!» – но этот вопль доставил бы им удовольствие. Перетопчутся.

– Повезло вам, Александр, – сказал я.

– В чем именно, босс? – спросил он.

– В том, что у меня руки связаны. Я бы вас между пальцами размазал.

– Он все такой же грозный, – сказал Леня.

– Что вам обещал это субъект? – поинтересовался я. – Мой дом? Мою должность?

– И целый чемодан денег в придачу. – Таким жизнерадостным своего зама я никогда не видел.

– Тридцать сребреников выросли в цене.

– Инфляция, босс.

Я не стал ему угрожать. Угроза без способности привести ее в исполнение глупа и жалка. И предостерегать насчет Лени тоже не стал. Если Александр такой дурак, чтобы идти в услужение к бандиту, так тому и быть. Каждый сам выбирает свой путь к могиле. Александр стоял на очень коротком.

– Присядь, – бросил ему Леня, и тот послушно опустился на стул, словно дрессированная собачка. – Слышь, как там тебя, Геныч, давай я тебе кое-что объясню.

– Если это доставит вам удовольствие.

– Доставит, – сказал он. – Во-первых, ни в какой ты не в больнице, как ты, наверное, воображаешь. Ты у меня на даче, я специально оборудовал для тебя эту комнату.

– Очень мило с вашей стороны.

– Тебя обработали психотропом на стоянке, – сказал он, – когда ты пытался сесть в свою машину. И сразу же привезли сюда, так что для всех своих знакомых ты пропал без вести больше месяца назад. Зная твоих знакомых, могу сказать, что тебя уже никто не ищет.

Я промолчал. Что тут скажешь, я тоже знал своих «знакомых».

– Твой Андрюша действительно наделал в штаны от страха, сидит и трясется на своей даче, обложился автоматчиками со всех сторон. Но мне он не нужен.

– Нет так нет, – сказал я.

– Сашок работает на меня уже полгода, – сказал Леня. – Я давно под тебя копаю, знаешь ли. Догадываешься, почему ты еще жив?

– Догадываюсь, – сказал я.

– Еще бы ты не догадывался, – сказал он. – Ты все еще жив из-за того, что ты один обладаешь правом гребаной подписи на учредительных документах, без которых я не могу поставить во главе твоей фирмы моего человека.

– Так и было задумано, – сказал я.

– А в случае твоей смерти все имущество отходит государству.

– У меня нет наследников, – сказал я. – А государство не откажется от столь лакомого кусочка. И с государством вы тягаться уже не сможете.

– Поэтому ты и должен подписать документы, – сказал он. – Нотариуса я обеспечу, все остальное тоже. К сожалению, мы немного переборщили с дозой психотропа и ты валялся в отрубе слишком долго. Слушай, ну тебя и глючило! – восхищенно добавил он.

– А еще вам нужны номера тайных счетов в европейских банках, – сказал я.

– Умен, чертяка, – сказал он.

– И что я получу, если буду сотрудничать?

– Я тебе гарантирую быструю и безболезненную кончину и самые пышные похороны в истории нефтяного бизнеса, – сказал он.

– Быстрая кончина и пышные похороны никогда не стояли высоко в списке моих жизненных приоритетов.

– Альтернатива может быть хуже, босс, – сказал Александр. – Вы ведь можете пробыть тут еще очень долго.

– И не надо делать таких больших глаз, как будто за моей спиной кто-то стоит, – сказал Леня. – Мы на моей даче, если ты вдруг об этом забыл, и, кроме моих людей, сюда никто не войдет. Или у тебя очередной глюк?

– Леонид, – проникновенно сказал я, потому что чувствовал, что обращаюсь к нему в последний раз, – вы совершаете фатальную ошибку, недооценивая силу глюков.

– Эк тебя торкнуло, – сказал он. – Хррр… шшшш… – сказал он. – Ой, – сказал он.

А больше он ничего не говорил.

Из его груди, как раз на уровне левого кармана пиджака, торчало тонкое и узкое лезвие эльфийского кинжала. Капелька крови свисала с самого кончика.

За его спиной стояла моя любимая. Такая, какой я ее помнил, в дорожном костюме эльфов, так не к месту смотревшемся в стенах моей тюрьмы.

Галадриэль вытащила кинжал, небрежно стерла с лезвия кровь о костюм Лени, явно обошедшийся покойнику не в одну штуку баксов, и позволила телу упасть. Сделав шаг ко мне, она тремя движениями разрезала стягивающие меня ремни и одарила коротким поцелуем.

Александр сидел на своем стуле ни жив ни мертв.

– Видишь, Сашок, как оно обернулось, – сказал я, глядя ему в глаза.

– Босс… – пролепетал он.

Он явно не понимал, что происходит, а у меня не было никакого желания объяснять.

– Позволь мне, – сказала Галадриэль, поигрывая кинжалом.

У меня было желание поиграть в благородство и отпустить предателя на все четыре стороны, но предательство нельзя прощать даже во сне.

– Я свой мусор сам выношу, – сказал я, нежно вынимая из ее пальцев клинок.

Я думал, что на этом сон закончится, и я проснусь в палатке Королевского Стражника, но Галадриэль взяла меня за руку и вывела в коридор. Там стоял Теффас, в его колчане не было ни одной стрелы, тетива истрепалась, меч, который он держал в руках, был весь в зазубринах, словно пила «Дружба».

– Где мы? – поинтересовался я.

– В сновидении, – сказала Галадриэль. – В твоем сновидении.

– Значит, вы мне снитесь?

– Мы все друг другу снимся, – сказала она. – Но мы здесь. Ты должен поверить, что это сон.

– Я уже верю.

– Нет, – она покачала головой, – ты должен убедиться. Мы, эльфы, обладаем способностью проникать в чужие сновидения, и Темный Властелин, наверное, тоже, но только хозяин сна может контролировать ход событий в нем.

– Я ничего не контролировал, – сказал я.

– Потому что ты не знал наверняка, что это сон, – сказала она. – Пойдем.

И мы пошли – два эльфа в дорожных одеждах и с оружием в руках и я, босиком, в больничной пижаме. В коридоре, убранству которого мог бы позавидовать Букингемский дворец, валялись трупы охранников. Из некоторых торчали эльфийские стрелы, некоторые щеголяли колотыми ранами. Два эльфа сделали то, на что потребовался бы взвод спецназа. Взяли штурмом дачу криминального авторитета, положив при этом всех его отморозков.

Скоро должны приехать покемоны в сером. В подобных делах на них всегда падает почетная обязанность подсчитывания трупов. Не успел я додумать эту мысль, как во дворе зазвучали сирены, в доме захлопали открывающиеся двери и затопали обутые в тяжелые ботинки ноги. Звучали резкие выкрики команд.

– Не хотелось бы мне с ними встречаться, – сказал я.

– Так не встречайся, – сказал Теффас. – Ты же сам их позвал.

– А я думал, соседи, – сказал я.

Мое сновидение, да? Значит, все должно быть, как я захочу. Я попытался представить, что милицию никто не вызывал, потом нарисовал перед своим мысленным взглядом пустой двор, без машин, без людей, и сирены смолкли в тот же миг.

– Вот видишь, – сказал Теффас.

Мы вышли во двор. Было холодно и сыро, поздняя осень. По ночам уже пробивают заморозки, листва опала на землю, и голые деревья стоят в ожидании первого снега.

– Холодно, – сказал я, щелкая пальцами. – Да будет лето!

И стало лето, листья вернулись на деревья и зазеленели, послышалось пение птиц, воздух стал заметно теплее, и солнце засветило не в пример ярче.

– Теперь я верю, что это сон, – сказал я. – Мы уже можем проснуться?

– Нет, – сказала Галадриэль.

– Почему?

– Еще не все сделано.

– Что я должен сделать?

– Ты знаешь сам.

– Ты говоришь загадками.

– Поищи ответ в своем разуме.

Я поискал. Ответа не было. Зато в ходе поисков мне попалась забавная мысль, и я, на секунду закрыв глаза, представил, что сейчас во дворе должен появиться еще один персонаж.

Он появился. Похоже, я выдрал его прямо из дома, потому что он был в шелковом халате и в тапочках. Соответственно, он имел вид человека, не понимающего, что происходит. Только что он сидел дома и смотрел телевизор или еще что-то там делал, и в мгновение ока оказался в совершенно другом месте, столкнувшись при этом лицом к лицу с тем человеком, с которым он меньше всего хотел встречаться.

Моя пижама против его халата, подумал я. В одежде мы равны.

Зато я имел огромное психологическое преимущество.

– Добрый день, Андрюша, – сказал я. – Радостно видеть вас снова.

– Геныч, – обалдело сказал он. – Ты… а я… а говорили…

– Я в курсе, – сказал я, – относительно того, кто и что говорил. Меня больше интересует, почему лично вы ничего не предприняли.

– Мы искали, – сказал он. – Все перерыли, Геныч, клянусь…

– Не клянитесь, Андрюша, – сказал я. – Время клятв и заверений в вечной дружбе прошло. Наступает время платить по счетам.

– Я… да ты что… я…

Раздался короткий свист, и клинок Теффаса вернулся в ножны. Тело Андрюши продолжало стоять еще несколько секунд, из раны на шее толчками выплескивалась кровь, сердце ведь еще не знало, что организм мертв. Голова Андрюши Беляевского прокатилась несколько метров по траве, подпрыгивая, как мячик, и замерла. На лице осталось все то же испуганно-удивленное выражение.

– Полегчало? – спросил Теффас. – Наигрался в игрушки? Не пора ли заняться делом?

– Я бы занялся, – сказал я. – Если бы мне сказали каким. Или хотя бы намекнули.

– Ты расправился с этим человеком, – сказала Галадриэль. – Не сомневаюсь, что он заслужил свою участь, но он – лишь часть декорации твоего сна, и его смерть здесь ничего не изменит. Ты не причинил ему реального вреда.

– Я и не собирался, – сказал я. – В реальности он вел себя более порядочно.

– Ты не можешь играть в эти игры всегда, – сказала она. – Темный Властелин спроецировал это сновидение, заставив тебя поверить в твои самые тайные страхи. Мы с братом пришли, чтобы помочь тебе выбраться, но полностью освободиться можешь только ты сам.

– Как? – спросил я.

– Здесь, в мире твоих грез, только четверо могут принимать решения и влиять на ход событий, – сказал Теффас. – Трое стоят сейчас здесь.

– А четвертый…

– Четвертый – Темный Властелин, он тоже присутствует в твоих кошмарах, как сейчас это делаем мы, – сказала Галадриэль. – И, чтобы избавиться от него, чтобы очистить от его влияния свой разум, ты должен сразиться с ним сейчас. Иначе кошмары будут преследовать тебя вечно.

– Как? – спросил я.

– Ты знаешь, – сказала она, и ее силуэт начал таять в воздухе.

– Один на один, – добавил Теффас, и его контур тоже замерцал, становясь прозрачным.

Я остался один.

Больничная пижама не слишком подходила для предстоящего предприятия, поэтому одним усилием мысли я сменил ее на свою привычную одежду. В правой руке материализовалась Валькирия, точнее, ее астральная проекция. Может ли быть астральная проекция у меча? У магического – может.

И что теперь? – подумал я. Бросить ему вызов в надежде, что он услышит и явится? Не такая уж глупая мысль.

– Леопольд, выходи! – крикнул я. И добавил: – Выходи, подлый трус!

Сначала ничего не произошло.

А потом он вышел.

Ох, и вышел же он!

Он был высок, выше даже меня, и в полтора раза шире в плечах. Тело его было заковано в черную броню, по сравнению с которой цвет брони Лорда Тонкара выглядел мышино-серым. Словно сама Тьма выковала доспехи своему сыну.

В руках он держал огромный боевой топор, размером в два топора сына Дэринга. Его появление сопровождали раскаты грома, он вышел из черного облака, клубящегося над землей.

Ну и богатое же у меня воображение!

– Ты звал меня, червь! – пророкотал он.

– Ага, большой змей, – сказал я.

– Так трепещи!

– Уже, – сказал я.

Боже, ну до чего он банален. Или это я банален в своем представлении о том, каким он должен быть.

Он занес свой топор над головой. Не самая выгодная позиция для начала боя, потому что он оставил без прикрытия грудь и живот. Или он так надеется на свои доспехи, или…

Или наш поединок не должен свестись к обычному обмену ударами.

Я же сплю.

Изгнать его. Очистить разум.

Как прогнать кошмар? Как избавиться от дурного сна?

Не верить в него. Перестать бояться. И никакие мечи, никакие танки тут не помогут.

Я отбросил Валькирию в сторону и шагнул вперед.

Он опустил топор. Лезвие прошло через мое тело, не причинив вреда.

– Ты – фантом, – сказал я. – Я не боюсь фантомов.

Он рубанул еще раз, теперь сбоку. Удар должен был разрубить меня пополам, но бесплотное лезвие не могло ранить моего тела.

Я стоял, скрестив руки на груди, а он танцевал вокруг меня со своим топором, как безумный дровосек, страдающий пляской святого Витта. И с каждым ударом он терял материальность, из черного становился серым, а потом прозрачным, уменьшался в размерах, и вот вокруг меня уже бегает почти невидимый, едва различимый карлик с перочинным ножиком.

– Мы еще встретимся! – пообещал он на прощание и растворился в воздухе.

– Еще как, – сказал я в пустоту. – Ты даже не представляешь себе, как я жду этой встречи.

Я проснулся, словно выплыл со дна глубокого колодца, рядом со мной сидела Галадриэль, Теффаса в палатке не ыло. Все остальные мирно спали.

– Ты вернулся, – сказала моя любимая.

– Окончательно, – заверил я ее.

Она взяла меня за руку, как в недавнем сне.

– Тогда пойдем. Для отдыха времени уже почти не осталось, зато я могу показать тебе мои любимые созвездия и почитаю тебе мои любимые стихи.

– Пойдем, – сказал я.

Хоть спал я недолго и снились мне кошмары, я чувствовал себя бодрым и отдохнувшим, словно провалялся в комфортабельной постели не менее десяти часов.

Гномы выступили на рассвете, одновременно с первыми лучами солнца.

Весть об атаке быстро облетела весь лагерь, и бородатые воины без суеты и лишних разговоров принялись готовиться к штурму, который должен был стать для них последним. Не было завтрака, не было утренней перебранки, не было долгих сборов.

Надел кольчугу, нахлобучил шлем, взял в руки топор или молот и вышел из палатки. Командиры строили свое войско в ряды.

Наш отряд стоял около палатки Королевского Стражника и тоже занимался последними приготовлениями.

Морган медитировал, что-то бубня себе под нос: то ли повторял самые опасные из своих заклинаний, то ли молился: впрочем, ввиду его утверждения, что он не верит в высшие силы, сей факт казался мне весьма маловероятным.

Сэр Реджи осмотрел свой арсенал, выбрал три клинка показавшихся ему более подходящими, остальное грудой свалил на землю. В бою лишний вес может сыграть плохую шутку с тем, кто его несет.

Я бросил в ту же кучу свой тренировочный меч, которым практически не пользовался в последнее время. Пистолет, по-прежнему полностью заряженный, покоился у меня за поясом.

– Выступаем! – командным голосом крикнул Дарин, сын Дарина, и в ответ ему зазвучал одинокий рог.

Колонны воинов покидали лагерь, уходившие последними гномы тушили оставшиеся костры. Сворачивать палатки никто не стал. Гномы не надеялись вернуться обратно, а в Валгалле палатки не нужны.

Десять тысяч гномов, идущих в военном марше, представляли собой весьма грозное зрелище, способное повергнуть в трепет сердца врага, если бы у зомби были сердца. Когда армия отошла от общего лагеря на приличное расстояние, гномы хором, словно сговорившись заранее, затянули свою древнюю боевую песню, главными словами в которой были воинственные выкрики «Хумм!».

Хумм! Хумм!

Остер топор, тверда рука!

Хумм! Хумм!

Убьем врага! Сметем врага!

Хумм! Хумм!

Вперед идет наш строй!

Хумм! Хумм!

И каждый гном – герой!

Хумм! Хумм!

Мы с песнею вперед идем!

Хумм! Хумм!

Все сокрушим! Всех разорвем!

Хумм! Хумм!

Свои ты раны не лечи!

Хумм! Хумм!

Вас всех убьют бородачи!

Хумм! Хумм!

Бей, коли, круши, руби!

Хумм! Хумм!

О пощаде не скули!

Хумм! Хумм!

Век Стражника недолог!

Хумм! Хумм!

Наш молот не для полок!

Хумм! Хумм!

И жены не дождутся нас!

Хумм! Хумм!

Врага мы разорвем на раз!

Так пели гномы, и земля дрожала от их шагов.

Они казались непобедимыми, несокрушимыми, от них просто веяло первозданной каменной мощью. Их боевой марш должен был внушать врагам ужас, от песни должны были дрожать поджилки. Но я знал, что это впечатление ошибочное. Они шли умирать.

– Кимли, – окликнул я шагающего рядом со мной бородача.

– Я все еще здесь, – мрачно отозвался он.

– Проясни мне, пожалуйста, один вопрос.

– Для тебя – все что угодно.

– В ущелье ведь насыпан оборонительный вал, так?

– Так.

– Высотой около трех метров, как говорил лорд Келвин.

– Ну, если он так говорил, значит, так оно и есть.

– А рост гнома далек даже от двух метров?

– Вотан не обделил тебя наблюдательностью.

– И я не вижу здесь ни одной лестницы.

– Я уже похвалил твою наблюдательность.

– Увы, моя прозорливость далеко не столь велика, – сказал я. – Так объясни же мне, ради шахт старого Баркуда, каким же образом вы собираетесь штурмовать вал?

– О, – сказал он, – будь уверен, лестницы нам не понадобятся.

– Но как же вы подниметесь…

– По трупам, – сказал Кимли.

Мы вошли в Ущелье Рока.

Ущелье как ущелье, если вы понимаете, что я имею в виду. С одной стороны гора, с другой стороны гора, более-менее приличный проход между ними. Сзади виднеется напирающая колонна гномов, спереди вырисовываются оборонительные сооружения Темного Властелина.

Гномы ведут подземный образ жизни и очень редко выходят на поверхность, да еще и в таких количествах. Войны, которые они ведут между собой и с редкими внешними врагами, осмеливающимися бросить вызов подземному народу, протекают под земной поверхностью, что накладывает определенный отпечаток на стиль боевого искусства гномов.

Например, полная темнота и узкие, извивающиеся проходы напрочь исключают возможность дальнего боя и использования стрелкового оружия, соответственно, ни у кого из виденных мною гномов не было ни лука, ни арбалета. В ходу были молоты, топоры, короткие мечи и небольшие щиты. Щиты и должны были быть небольшими, понимаете? С большим щитом не в каждую дыру протиснешься.

Но на открытом пространстве это могло плохо обернуться для гномов.

И обернулось.

В том месте, где был насыпан оборонительный вал, ширина ущелья достигала ста метров. Сам вал не был шедевром архитектурного мастерства, это точно. Обычная насыпь из земли, камней и деревьев, с узким проходом на относительной середине, прикрытым деревянными воротами. Но защищала этот вал чертова уйма орков.

Естественно, они нас ждали. Не заметить десять тысяч гномов, идущих на бой и распевающих свои воинственные песни было бы весьма затруднительно. Едва мы подошли на расстояние выстрела, как на нас посыпались стрелы.

Часть из них отскакивала от кольчуг, часть впивалась в щиты, но мы потеряли около трех сотен человек еще на подходе. Если вы читали исторические романы, то вам часто должно было встречаться выражение «небо потемнело от тучи стрел». И только сегодня я сумел увидеть подобное зрелище собственными глазами и убедиться, что это отнюдь не преувеличение.

Действительно, стало заметно темнее. Если быть объективным, на тучу это не было похоже. Скорее, на стаю саранчи во время миграции. Не знаю, какие звуки издает саранча, но от этой тучи шел зловещий гул.

Щита у меня не было, кольчуги тоже, соответственно, шансы мои выжить были невелики, если еще и учесть размер мишени, в два с половиной раза превосходящий размер стандартного гнома. Но Морган накрыл нашу компанию силовым колпаком, и стрелы отскакивали от невидимого прикрытия, не долетая до нас двух с лишним метров. Хорошо иметь рядом с собой волшебника.

Правда, побочным эффектом данного заклинания был тот факт, что, отскакивая от защиты Моргана, стрелы рикошетом попадали в гномов, шедших рядом, так что они на такое соседство явно не молились. Пусть и на излете, пусть с погашенной скоростью, стрелы все равно могли поцарапать кожу в незащищенном месте. А орочьи стрелы могли быть отравленными.

Первые ряды гномов приблизились к валу на сто метров, когда откуда-то из середины войска донесся богатырский крик Дарина, перекрывающий топот атакующего войска, свист стрел и стоны раненых и умирающих:

– На штурм!

Так орать могут только прирожденные командиры.

– Барук казад! – заорали бы гномы Толкина и Перумова, бросаясь в атаку. Но местные гномы с теми явно никогда не пересекались.

– За Сталина![71] – заорали они. – За Родину! За Подземное Королевство!

– Мак-Гроген! – рявкнул над моим ухом сэр Реджи, да так громко, что я чуть не оглох. – Честь и слава!

– Мементо мори! – вторил ему голос Моргана.

– Ура! – заорал я, увлекаемый толпой. – Бей их!

Лишь эльфы шли в бой молча, то ли им не было нужды подбадривать себя воинственными воплями, то ли они не хотели вплетать в эту какофонию свои мелодичные голоса за которые любая поп-дива из моего мира продала бы душу дьяволу.

Орки свое дело знали крепко.

Либо они понимали, что отступать им некуда, либо наказание за отступление было хуже смерти, но они и сантиметра своего вала не уступали без боя.

В первые же минуты боя перед валом вырос курган из мертвых тел, гномьих и орочьих, по которому следующие волны атакующих взбирались на вал, подтверждая слова Кимли. Я с ужасом представил, что и мне придется по нему подниматься.

Бой кипел уже на вершине вала, в ближнем бою оркам ни за что бы не сравняться с гномами… если бы орков не было так много.

Атака захлебнулась, и десятки мертвых тел скатывались по внешней стене к нашим ногам. Наша команда подобралась уже очень близко, но шанса переправиться на ту сторону я пока не видел.

– Ашкаллар! – грохнул рядом со мной Морган, и огненная волна смела орков с вершины вала, причем, скажу я вам, смела их в не слишком живом виде.

Следующий эпизод, о котором вы прочтете чуть ниже, я не мог наблюдать лично, но он не менее важен для истории, чем наш поход, поэтому я описываю его со слов очевидцев.

Маленький старый человек, чье имя ассоциировалось у нескольких поколений со всеми славными победами, одерживаемыми Двенадцатью Королевствами, перед рассветом задумчиво сидел в своей палатке, перебирал карты и думал о том, что он уже слишком стар для очередной войны.

В его палатку вбежал взволнованный адъютант.

– Они атаковали, сэр, – доложил он, задыхаясь от волнения.

– Кто атаковал? – резко, словно просыпаясь, спросил лорд Келвин, чьим прозвищем была сама Смерть. – Кто атаковал? По чьему приказу? Когда?

– Гномы атаковали, сэр, – сказал адъютант. – Около получаса назад они снялись со своего лагеря и направились в сторону Ущелья Рока.

– Гномы атаковали, – устало сказал лорд Келвин. – Но почему?

– Номинально они находятся под вашим командованием, но на деле подчиняются только своему командиру, Дарину из Твердыни Подземного Короля.

– Я это знаю, – сказал лорд Келвин. – Десять тысяч бойцов, одна шестая часть всего войска. Они погибнут, но какой в их гибели смысл?

– Сегодня ночью в их лагере видели того сумасшедшего волшебника и его спутников, – сказал адъютант. – Очевидно, он сумел убедить гномов своими речами.

– Проклятье, Стефан, – сказал лорд Келвин. – Сколько мы знаем друг друга?

– Со времен Кантарда, – сказал Стефан. – Это будет, если подсчитать…

– Очень долго, – сказал лорд Келвин. – И все это время мы воевали вместе, прошли вместе не одну заварушку. Так почему же мы все время лжем друг другу?

– Я не понимаю вас, сэр.

– И ты и я, мы с тобой оба прекрасно понимаем, что тот волшебник совсем не был сумасшедшим, но мы боимся признать правоту его слов. Потому что в таком случае наше пребывание здесь теряет смысл. И у нас нет сил для удара, нам нужно втрое больше людей, коней, копий и мечей. Так что же нам делать?

– Я не знаю, сэр.

– Сидеть здесь и дожидаться, пока мир падет и будет сметен Хаосом, а мы ничего не сможем сделать? Это ли удел воинов, которыми мы были всю свою жизнь? Или встретить смерть в бою, с мечом в руках и боевым кличем на устах, с военным знаменем, развевающимся над головой и могучим конем под седлом? Вели трубить сбор, седлай моего коня, мы выступаем!

– Сэр, если мы проиграем…

– То никто никогда не сможет нас упрекнуть, что мы не попытались! Где мой меч?

Через два часа после начала сражения, когда гномы были выбиты из-за стены ордами зомби и приготовились отправиться в Валгаллу с боевыми топорами и молотами в руках и гордой песней подземного народа, вырывающейся из их глоток, армия лорда Келвина по прозвищу Смерть вошла в Ущелье Рока.

Наша компания этого уже не видела.

После того как Морган очистил оборонительное сооружение одним из самых действенных своих заклинаний, гномам не составило труда занять господствующую высоту, используя ее в качестве плацдарма для следующей атаки.

– Вперед! – крикнул мне Кимли и устремился к валу.

Я посмотрел вперед. Нам всем – и нашей команде, и остаткам армии гномов – предстояло восходить по трупам своих товарищей и трупам орков, по телам зомби, сваленным в одну большую кучу у основания вала. Мне эта перспектива не нравилась.

Гномы карабкались по этой кошмарной скале, которая, при условии что я проживу достаточно долго, будет являться мне в кошмарных сновидениях, и спрыгивали вниз, тесня орды противника в сторону противоположного выхода из ущелья. Шум вокруг стоял страшный, хотя отдельные его составляющие разобрать было невозможно. Хрипы, воинственные кличи, крики боли, звон стали, хруст ломающихся доспехов и костей, свист рассекаемой плоти, все это сливалось в одну какофонию, и вскоре мой мозг, не в силах более переваривать предоставляемую звуковыми рецепторами информацию, просто отключил мой слух. И воцарилась тишина.

Знаете, как если бы вы нажали на кнопку «Mute» на пульте своего телевизора посреди финальной батальной сцены историко-приключенческой картины, снятой в лучших традициях Голливуда.

Галадриэль крепко сжала мой локоть, напоминая, что она все еще тут, всегда была тут и будет тут до самого конца, и жестом указала мне на вал. Я кивнул, вытащил из ножен меч, взял в левую руку пистолет и устремился вперед, ощущая себя при этом участником идиотской постановки на альтернативно-историческую тему.

Хорошо, что я ничего не слышал, думаю я теперь. Потому что звуки, издаваемые моими тяжелыми ботинками, шагающими по мертвой, но еще теплой плоти, вряд ли могли бы пойти на пользу моему организму. И без звуков было достаточно проблем.

Справа и слева, спереди и сзади от меня шагали гномы, ярость была написана на их лицах, и им не было никакого дела до того, по чему или по кому они идут. Их интересовало только то, что находилось по ту сторону вала[72]. Мне же большого труда стоило сохранять равновесие, ноги скользили по залитым кровью чужим доспехам, проваливались в полости, о происхождении которых я старался не задумываться, а желудок то и дело подкатывал к горлу.

По ту сторону баррикады нас ожидали проблемы в лице нескольких тысяч орков и еще большего количества зомби, которые, не испытывая страха и усталости, перли на гномов сплошной стеной. Битва кипела у самого подножия вала. Оказалось, что мы все-таки угодили в первые ряды этой постановки.

Только когда наша команда вступила в бой, я понял, с кем именно мне довелось путешествовать и вообще быть знакомым.

Объясню это на примере, потому что опасаюсь, что вы меня неправильно поймете.

Вот вы, скажем, Бэтмен. Нет, не Бэтмен, это было бы слишком круто и несколько нескромно. Вы – Робин. Робин, если я правильно понимаю, это начинающий Бэтмен, не так ли? Если не так, можете меня мысленно поправить. В комиксах, тем более в американских, я не очень силен.

Итак, вы – Робин. Всю свою жизнь вы провели в компании Бэтмена, Человека-Паука, Фантома, Супермена и Черного Плаща. Их сверхъестественные способности в борьбе с проявлениями Мирового Зла вы принимаете за нечто само собой разумеющееся, нечто обычное и ничего экстраординарного в них не видите. Ваши друзья ловят зубами пули, рассекают по воздуху, дыханием замораживают озера и держат на своем горбу тектонический разлом. Можете ли вы по этим наблюдениям сделать выводы о реальном мире, который вас окружает? Да. Будут ли это выводы правильными? Нет.

Для того чтобы понять, насколько крут Бэтмен, надо сравнить его не с Суперменом, а с Васей Сидоровым из второго подъезда. Или с Петей Ивановым. Короче, с кем угодно из множества населяющих любой мир несупергероев.

Конечно, я знал, что мои спутники круты. Конечно, я понимал, что для выполнения этой миссии были выбраны самые лучшие. Конечно, я догадывался, что изредка доходящие до меня слухи правдивы.

Но только там, во всеобщей свалке в Ущелье Рока, я понял, насколько они правдивы.

Морган остался на валу, разить молниями с возвышения ему было сподручнее. Зевс ведь тоже предпочитал оказывать артподдержку, не спускаясь с вершины Олимпа. Зато все остальные ринулись вниз.

Первым был конечно же сэр Реджи.

Я вам скажу как специалист: те схватки, в которых нам доводилось принимать участие раньше, не могли дать полного представления о сэре Реджи. Одно дело, когда ты сражаешься с ограниченным числом противников, другое же, когда имя им – легион.

Движения Парящего Ястреба были столь быстры, что фигура его казалась смазанной по контуру. Он орудовал двумя клинками, он был быстр и смертоносен. Он словно танцевал дикий, первобытный танец смерти.

Я не хочу сказать, что его движения напоминали мне движения профессионального танцора. Он не выделывал головокружительных пируэтов и па, и особой красоты в этом танце тоже не было.

В нем была только эффективность и смерть. Смертью заканчивалось каждое его движение, каждый выпад.

Эльфы. Эльфы, они всегда эльфы, не так ли?

Повесив за спины бесполезные в такой рубке луки, они орудовали мечами и длинными кинжалами.

Кимли выглядел весьма внушительно даже на фоне своих бородатых сородичей. Его молот, более ему привычный, чем подаренный эльфами топор, вздымался и обрушивался на голову врагов так же размеренно, как молот кузнеца, и ничто не могло нарушить этого ритма. Удар, замах, еще один удар.

Я, не слишком полагаясь на полученный от сэра Реджи опыт, стрелял из пистолета, а Валькирию пускал в ход лишь в случаях крайней необходимости, которые были не так уж часты. Друзья плотно прикрывали меня, и даже гномы старались не пропускать лезущих в мою сторону орков и зомби.

Против такого напора зомби устоять не могли, и гномы начали теснить их.

Я пристрелил еще штук пять и обнаружил, что стрелять больше не в кого. Бой откатился от вала уже метров на сто, вокруг меня колыхалось море бородачей, с неотвратимостью прилива двигающееся по ущелью.

Я огляделся, ища своих друзей. Морган возвышался на валу, эльфы и Кимли торчали поблизости, сэр Реджи, как этого и следовало ожидать, находился в первых рядах атакующей армии, увлекая ее за собой. По-моему, он слишком увлекся. Мы здесь были не для того, чтобы отбить у сторонников Темного Властелина Ущелье Рока. Нам нужен был проход, Тропа Павших.

Проход нашел Кимли. Немного отдышавшись после схватки, он подошел к одной из стен ущелья и в месте, где она нисколько не отличалась от другой такой же стены, вывернул из земли какой-то валун, нашел какой-то рычаг и явил нашим взорам лаз, в который постеснялась бы лезть и дрессированная такса.

– Здесь! – крикнул он, и голос его на миг перекрыл шум битвы.

– Вперед, – сказал Теффас, сразу же оказавшийся рядом со мной.

Морган уже спускался с вала.

– Ты уверен, что это то самое, Кимли? – поинтересовался я.

На мой взгляд, начало Тропы Павших должно было быть куда более внушительным, чем эта крысиная нора.

– Клянусь Молотом Тора, – сказал Кимли и нырнул в лаз.

Ну, подумал я, если протиснулся он, то почему бы и мне не попробовать?

Наверное, когда-то проход был другим, широким и величественным, но долгие годы, войны, забытье и эрозия почвы превратили его в подобие вентиляционной системы ультрасовременного небоскреба. Сначала у меня застряла голова, потом плечи, потом грудь, потом бедра, напоследок я зацепился за какой-то выступ ботинком, так что, когда я оказался внутри в целости и сохранности, не считая содранной местами кожи, для меня это было откровением.

Эльфы проскользнули внутрь, как хищники семейства куньих. Кряхтя и театрально жалуясь на возраст, пролез и Морган.

Последним был сэр Реджи, сумевший перебороть свои инстинкты воина и вырвавшийся из схватки. К этому моменту фортуна уже отвернулась от подземного народа, и орки начали теснить их, так что вслед за сэром Реджи в лаз попытались протиснуться сразу двое представителей этого не самого популярного в здешних краях народа. Сэр Реджи заколол их мечом. Трупы так и остались посреди лаза в виде импровизированной пробки.

А мы в очередной раз углубились в недра горы.

Если вдуматься, какие-то странные у них тут горы.

Нет ни одной монолитной конструкции, все испещрены какими-то тайными тропами, проходами, древними поселениями гномов и местами обитания не самых приятных представителей мира сего. Я имею в виду драконов.

Нет, я понимаю, каждая уважающая себя гора должна обзавестись парой-другой пещер. Это непременный аксессуар, необходимый, чтобы удостоиться внимания спелеологов и прочих любителей темноты и клаустрофобии. Но у местных гор в этом отношении наблюдался явный перебор. Бесконечные анфилады пещер, тайные ходы, которые ни для кого не были тайными, Тропы Павших, Мосты Дружбы и всякие другие штучки-дрючки. И все это дело рук гномов.

Два солдата из стройбата заменяют экскаватор, а два гнома с кувалдами могут составить здоровую конкуренцию буровой установке, вот что я думаю по этому поводу.

С некоторого времени мне абсолютно перестали нравиться пещеры.

Во-первых, в них темно.

Во-вторых, душно.

В-третьих, никогда не знаешь, что ожидает тебя за поворотом, потому что… Смотри пункт первый.

Потолок явно не был рассчитан на пришельцев моего роста. У всего отряда, за исключением, конечно, нашего доблестного гнома, с этим были определенные трудности.

Ничего не имею против сталактитов. Сталактиты – это художественный изыск матушки-природы; при соответствующем освещении, обнесенные оградой, они выглядят просто потрясающе. Я бывал в Новоафонской пещере и знаю, о чем говорю. У меня даже есть открытки с того тура, фотографии в ту пору делать еще не разрешали. Не знаю, разрешают ли сейчас.

Но в полной темноте сталактиты могут представлять реальную угрозу правильному функционированию вашего организма, особенно если велик риск стукнуться о них головой. Камень, он и есть камень, пусть даже свисает сосулькой с потолка и его форма и местоположение ничего не меняют в главной его особенности. Он твердый.

После того как Морган, шедший сразу за Кимли, приложился головой в третий раз, он плюнул на меры безопасности и подвесил впереди нашей процессии маленький светящийся шар. Идти сразу стало полегче.

Отряд двигался молча. Наверное, перед глазами каждого из нас до сих пор стояли картины кошмара, с которым пришлось столкнуться в Ущелье Рока.

На данном этапе все шло по плану. Мы попали на Тропу Павших – но какую за это пришлось заплатить цену? Даже если мы достигнем успеха и повергнем Темного Властелина, не мы, а гномы будут истинными героями этой войны.

Я надеялся, что кому-то из них все-таки удастся отступить и остаться в живых, хотя надеялся не столь горячо, как мне бы того хотелось.

У меня была другая проблема.

Сомнения, вроде бы отступившие после последнего сновидения, набросились на меня с новой силой. Как-то слишком легко там все происходило, слишком легко даже для сна.

И не был ли тот сон очередной галлюцинацией, имевшей цель убаюкать мой разум и убедить его в том, что галлюцинациями является реальная жизнь? Когда Галадриэль держит меня за руку, я могу поверить во все, что угодно, но когда она молча идет впереди…

Я боялся, что так никогда и не узнаю правду. А еще больше я боялся ее узнать. Ведь если вы не знаете точно, реальна ваша жизнь или нет, то какая вам разница? Ведь все равно вы живете.

Проснуться в один прекрасный день на больничной койке, пусть даже в простой больнице, а не в подвалах мелкого мафиозо, и понять, что жизнь, которую вы считали настоящей, на самом деле была ложью и порождением вашего больного мозга… Вот в чем кошмар.

Понять, что не было в реальности верности, дружбы и любви, приключений и подвигов, а был только галоперидол и сеансы электросудорожной терапии.

Размышляя столь безрадостным образом, я не заметил, как проход стал шире, выше, просторнее, и в свете от заклинания Моргана отпала необходимость. Точнее, потом-то я это заметил, но вот в какой именно момент это произошло, сказать не берусь.

Если раньше проход можно было сравнить с коридором древней подводной лодки, то теперь мы находились в трюме огромного, предназначенного для перевозки нефти танкера, с той лишь разницей, что от стен танкера вряд ли могло исходить мягкое голубоватое свечение. Как объяснил мне Кимли, это светилась одна из разновидностей подземного мха, хотя никакого мха я на стенах не заметил. Казалось, сияние исходит от самого камня.

Зал был просторный. Сказать так – все равно что сообщить, что для постройки пирамиды Хеопса понадобилась не одна бригада сезонников. Он был огромный и подавлял воображение своими размерами.

Потолок исчезал над головами, в полумраке едва виднелась противоположная стена.

Очень хорошо была видна пропасть. Шириной более ста метров, она кольцом опоясывала центр зала, вплотную подступая к боковым стенам. Как говорил Кимли, и я был склонен ему верить, пропасть была очень глубока. Возможно, бездонна. Возможно, на ее дне находился сам ад. Никто этого не знал, и вряд ли кому-то хотелось выяснить это на собственном опыте.

Бездной был окружен каменный остров, Усыпальница Королей. В центре острова возвышалась огромная каменная статуя. Это был Вотан, верховный бог гномов. Из глаз его били два потока пламени, нечто вроде вечного огня. Меня это нисколько не удивило. Газ, он и в Африке газ.

А потом я увидел мост. Наверное, это не совсем точно, ведь он не возник из ниоткуда, опираясь на каменные берега, он с самого начала был здесь, но мой взгляд, не знаю почему, остановился на нем в последнюю очередь. И я сразу же обнаружил, что Кимли забыл упомянуть об одной немаловажной детали.

Мост действительно вел к Усыпальнице Королей и имел не более метра в ширину. Но вот о чем Кимли забыл упомянуть, так это о том факте, что вместо перил края моста ограждали ряды длинных, заточенных и нисколько не пострадавших от времени клинков. Переворачиваясь, мост не просто сбрасывал неосторожных путников в пропасть. Он еще и нарезал их на ленточки.

Не знаю, почему Кимли об этом умолчал, да это было и не важно. Мы все равно должны были пройти по этому сооружению, пусть даже вместо клинков там торчали бы живые змеи, норовящие укусить нас за ноги.

Была еще одна деталь, о которой Кимли не мог знать заранее. Да и никто из нас не мог, хотя ожидать мы должны были всего.

На мосту кто-то сидел.

Скрестив ноги по-турецки, спиной к нам, но я все равно сразу понял, кто это и зачем он здесь. Да и вы можете догадаться с трех раз. Вспомните все дешевые приключенческие романы, все второразрядные фильмы, проследите за ходом собственной мысли. Кто это мог быть?

Конечно же наш старый знакомый. Конечно же один из главных злодеев в очередной попытке остановить продвижение героя. Конечно же это просто не мог быть Вася Пупкин, выдернутый Темным Властелином из параллельного мира с целью помешать нам. Конечно же это был Черный Лорд Келлен.

– Значит, – сказал он, поднимаясь на ноги и оборачиваясь в нашу сторону, – вам все-таки удалось уговорить гномов пойти на массовое самоубийство. Твой дар убеждения, Морган, вызывает у меня искреннее уважение. Никогда не пытался ходить по домам и предлагать товары?

Келлен стоял на середине моста, но его было хорошо слышно. Акустика в пещерах такая, что Гранд-опера остается только трясти фасадом от зависти.

– Ты стоишь у нас на дороге, – заметил сэр Реджи.

– Вот как? – удивился Келлен. – Знаешь, должно быть, ты прав. И… стой… Прежде чем ты сделаешь очередную глупость, которыми ты так славен, Ястреб, посмотри вон туда.

Келлен указал рукой за свою спину. На противоположном берегу, так сказать, у самого основания моста стояла темная фигура. Она сделала шаг вперед и оказалась на мосту. Значит, двое на нем уже стоят. Стоит ступить третьему, и…

– Примитивно, недейственно, – сказал Келлен. – Признаюсь, было у меня искушение захватить с собой тысячу зомби и полностью перекрыть все подходы к мосту, но, сами знаете, на зомби ни в чем нельзя положиться до конца. Покойный Тонкар мог бы многое рассказать на эту тему. Ведь Морган и Ястреб прямо-таки сыплют сюрпризами. Если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, делай это сам.

– Это очень мило с твоей стороны, – сказал сэр Реджи. – Не придется тебя искать после нашей победы. А то, знаешь ли, утомительное это дело – всякую шушеру по подвалам выслеживать.

– Произносить грозные речи мало, – сказал Келлен. – Их надо еще подтверждать делами.

– Ну так иди сюда. – Сэр Реджи обнажил меч.

– Лучше уж вы к нам, – сказал Келлен и взмахнул рукой, подавая знак своему напарнику, стоявшему на противоположном от нас конце моста.

Тот сделал шаг назад, освобождая место для Парящего Ястреба.

Не ответить на такое приглашение сэр Реджи просто не мог.

Осторожно, словно в яму с ядовитыми змеями, он ступил на мост. Сделал второй шаг, уже более уверенно, а потом пошел своей обычной походкой, не торопясь, но и особо не медля.

– Я понимаю, какая мысль вертится сейчас в ваших головах, – сказал Келлен. – Прошло чертовски много лет с тех пор, как по этому мосту ходили люди. Вы гадаете, сохранился ли механизм гномов, по-прежнему ли он переворачивает мост, когда на него встают больше двух человек. Поверьте мне на слово, сохранился. Я вчера проводил соответствующий эксперимент, который стоил мне троих зомби. Не слишком большая цена за такую информацию, вы не находите?

Сэра Реджи от Келлена отделяло метров десять, не больше, но Черный Лорд и не думал обнажать свое оружие. Он был слишком спокоен. Сэр Реджи чуть не угробил его в монастыре, мне казалось, схватка эта происходила много лет назад, их следующая встреча завершилась вничью, так почему же он один, вот так запросто выступает против всей нашей команды?

Ответ был очевидным. Потому что он не один, и его напарником на том конце моста дело не ограничивается.

– Двое на мосту, – пробормотал Кимли. – Это слишком похоже на честную схватку, чтобы быть правдой.

Значит, не одного меня терзают смутные подозрения. Келлен не настолько дышал благородством, если вы понимаете, что я имею в виду, чтобы положиться на исход честного поединка. Не его стиль.

Когда разделяющее противников расстояние сократилось до пяти метров, Келлен бросился на мост. Одновременно раздался резкий свист. Три черные стрелы, пущенные с той стороны моста, летели Парящему Ястребу в грудь.

Две он отбил мечом.

Третья пробила легкую кожаную куртку и вонзилась ему в сердце. По крайней мере, так можно было подумать наблюдая происходящее сзади. Наконечник стрелы показался из спины сэра Реджи в районе левой лопатки.

Сэр Реджи покачнулся, но сделал еще один шаг вперед, видимо, по инерции. Его тело еще не успело осознать того, что Паряший Ястреб прекратил свой полет.

Келлен вскочил на ноги и одним ударом выбил меч из ослабевшей руки легендарного воина. Рядом со мной свистнула тетива, но Келлен был гораздо дальше от нас, чем сэр Реджи от невидимых стрелков, и успел увернуться.

– Бесполезно, – сказал я Теффасу. – Мне уже доводилось видеть реакцию Черного Лорда.

– Ты наскучил мне, Ястреб, – сказал Келлен, и слова его эхом разнеслись по всей пещере. – Играть с тобой было интересно, но у всякой игры должен быть конец.

Лезвие меча вошло в горло сэра Реджи, ударил фонтан крови. Медленно, почти театрально, и явно получая удовольствие от совершаемого действа, Келлен вытащил клинок из раны и направил его в нашу сторону. Тело сэра Реджи качнулось, начало медленно накреняться, как подрубленное дровосеком дерево, и рухнуло на огораживающие мост клинки, которые пронзили его сразу в четырех местах. Как бабочка на булавках, подумал я в тот момент.

Как бабочка. Мысль была абсурдной, но мой рассудок просто отказывался поверить в произошедшее. В моих глазах сэр Реджи был лучшим из лучших, достойным из достойных, железным и непобедимым, и я никак не мог поверить в его смерть. Мне казалось, что он просто не может проиграть, да еще и проиграть так глупо. Так просто. Так банально.

Но сомневаться в очевидном тоже глупо, не так ли? Все мы смертны, и все мы там будем, кто раньше, кто позже. Хотелось бы попозже, но тот факт, что ты входишь в группу спасателей мира, еще не говорит о том, что тебя невозможно убить. Первым был Гармон, вторым – Ястреб, возможно, список будет продолжен.

Мое отношение к сэру Реджи было сложным и двояким, но бывают ли между людьми простые и однозначные отношения? Он был соратником, верным другом, по крайней мере, вел себя так, всегда надежно прикрывал спину и готов был пожертвовать собой ради великой цели. С другой стороны, он был монстром, профессиональным убийцей, не знающим ни жалости, ни сострадания к своим врагам, не щадящий никого, кто встал бы у него на пути.

Его смерть сильно осложняла нашу и без того непростую задачу. Что ни говори, но Парящий Ястреб Кантарда был нашей основной ударной силой, тем тараном, что должен был проложить мне дорогу к Темному Властелину сквозь все его орды.

Морган выкрикнул заклинание, и в пещере стало светло. Я бы сказал, светло, как днем, если кроме солнца включить еще пару тысяч ламп дневного света.

Мы сразу же увидели три фигуры, стоявшие на той стороне моста, где спят Подземные Короли, и Кимли назвал их по именам. Хотя я уже и без него, пусть и видел их впервые, догадался, кто именно пожаловал к нам на вечеринку.

Черный Лорд Балдер.

Черный Лорд Моркас.

Черный Лорд Сибил.

Они стояли на том берегу.

Черный Лорд Келлен стоял на мосту.

Не хватало только Шестого. Интересно, он был переименован в Пятого после героической смерти Черного Лорда Тонкара?

Моркас был гномом, и этим фактом вызывал яростное шипение Кимли, которому ранее эта подробность не была известна. Сами понимаете, шансы на то, что Моркас окажется мутировавшим до гигантских размеров хоббитом или низеньким-низеньким великаном стремились к нулю. Ростом и телосложением он напоминал гнома, только в отличие от прочих гномов держал в руках тяжелый арбалет. Служба у Темного Властелина заставила его приобрести новые привычки.

Сибил и Балдер были людьми. По крайней мере, в той же степени, в какой ими являлись Келлен и Тонкар. Сибил был похож на Келлена, Балдер смахивал на Тонкара, разве что был на полголовы выше. Насколько мне позволяло рассмотреть расстояние, у него была такая же черная броня.

Он бросил арбалет в бездну под своими ногами и вытащил из ножен меч, поднимая его над головой и словно демонстрируя нам. Я сразу же узнал этот клинок, так что даже колени задрожали и в ногах ощутилась неприятная слабость. Это был Пожиратель Душ.

Каким-то образом меч вернулся к своим черным хозяевам. Почему никто из нас не озаботился подобрать его у развалин башни Корда?

Потому что самостоятельно стоять на ногах мог один гном, и у него в тот момент были другие заботы.

– Пат, – сказал Морган тихо, чтобы его не услышали с моста. – Мы не пройдем, пока они стоят там.

– В этой партии не может быть ничьей, – так же тихо сказал Теффас. – Время работает против нас.

– Мы зашли слишком далеко, чтобы отступать, – согласился Морган. – И наш единственный шанс заключается в этом мосту.

– Я пойду, – сказал Теффас, роняя на пол лук.

– Нет, – сказал я.

Теффас был эльфом, он был быстр, силен, ловок и искусен, но до сэра Реджи ему было далеко. А сэру Реджи пройти не удалось.

– У тебя есть другие предложения, Избранный? – спросил Кимли.

– Да, – сказал я. – Я пойду.

– Ты не имеешь права так рисковать! – горячо заговорил Теффас. – Ты и твой меч – наша единственная надежда.

– С этой стороны моста мой меч бесполезен, – сказал я. – Кто, кроме меня, может перенести его на ту сторону?

– Между прочим, если вы не заметили, – сказал Кимли, – на мосту по-прежнему двое.

– А мертвые тоже считаются?

– Не знаю, – сказал наш проводник.

– Есть только один способ узнать, – сказал я и быстро, чтобы никто не успел и даже не попытался меня остановить, шагнул на мост.

Он не перевернулся. Либо ноги сэра Реджи не касались его поверхности, либо хитрый механизм подземного народа мог отличать живых от мертвых, либо… Либо Келлен солгал, и механизм более не работал.

Я быстро сделал еще несколько шагов, чтобы никто не попытался сдернуть меня назад, и остановился. Исключительно для того, чтобы оглядеться и сориентироваться на местности.

Ориентировка много времени не заняла. Мост узкий и длинный, клинки острые, над головой – камень, под ногами – бездна, причем в самом прямом смысле этого слова, ибо дно ее не просматривается, впереди – Келлен, а за его спиной еще трое. Трое самых авторитетных отморозков этого мира.

Мне срочно нужен был план, хотя изобретать было нечего. Убей Келлена, сбрось его с моста, перейди на ту сторону и убей остальных. Звучит до отвращения просто, но вот можно ли это осуществить в реальности?

Если это вообще реальность.

Но толочь воду в ступе было бессмысленно, посему я обнажил Валькирию и пошел на врага. За спиной послышался сдавленный вздох, но оборачиваться я не стал.

Конечно, это было глупо. Сэр Реджи был на две головы выше меня, в переносном смысле, разумеется, и вот теперь куском мяса болтается на нескольких вертелах. А какие у меня шансы против этой четверки? Я и с Тонкаром без помощи Кимли не справился бы. Да и Парящий Ястреб к этому свои когти приложил.

Я продолжал двигаться. Иногда просто нет выбора.

– Так вот ты какой, северный олень, – сказал Келлен, когда я подошел поближе. – Признаться, у меня не было возможности рассмотреть тебя в спокойной обстановке, что-то все время отвлекало.

– Посмотри, – сказал я.

Хотелось еще добавить про последнее зрелище в его жизни, однако врожденное чувство правдивости остановило тираду на полуслове.

– Посмотрел, – сказал он, бросаясь в атаку.

Вот тебе и конец, Геныч, подумал я. Довыеживался со своим героизмом. Сейчас он из тебя котлеток нарежет.

Не нарезал. Позволив мозгу рассуждать самым пессимистическим образом, тело взяло контроль над ситуацией в свои руки и принялось лихо отбивать все атаки Черного Лорда.

Тридцатью секундами позже мы вышли из схватки, я с порезом на бедре, он с царапиной на правой руке, и снова посмотрели друг на друга.

– Не ожидал, – признал он.

– Я тоже полон сюрпризов.

– Попал под дурное влияние, – сказал он.

– Не иначе.

– Но ситуацию надо как-то разруливать, – сказал он.

– Надо. Прежде чем мы разрулим все окончательно, можешь ли ты удовлетворить мое любопытство?

– Почту за честь, – сказал он.

– Зачем оно тебе надо?

– Что?

– Ну, это все, – сказал я. – Разрушение мира, например. Какой смысл в этом для тебя лично, если учесть, что с окончанием войны ты и сам умрешь?

– Все умрут, – сказал Келлен. – А умирать в компании с целым миром не так печально.

По одной этой фразе любой психоаналитик мог бы написать целую диссертацию о состоянии душевного здоровья Черного Лорда. Страх смерти, возведенный в энную степень, плюс суицидальные наклонности, отягощенные манией разрушения и убийства, подавление собственного эго, сублимация либидо в агрессии и черт знает что еще. Фрейд лопнул бы от зависти, приобрети кто из его коллег такого пациента.

Мне был понятен его мотив.

Какой-то старый дурак сказал: понять – значит, простить. В принципе с этим не согласен. Понять я могу кого угодно, начиная с папы римского и заканчивая Фредди Крюгером и Чикатило, но вот простить могу далеко не все. То ли я такой неразвитый, то ли в древности кто-то заблуждался.

Мы сошлись во второй раз. Точнее, они сошлись. Черный Лорд Келлен и мое тело, напичканное чужими воспоминаниями и рефлексами. Я старался не вмешиваться в схватку, дабы своему телу не помешать. Знаете, если кто-то делает свое дело и делает хорошо, с советами лучше не лезть, а то все испортишь. Даже если этот кто-то – ты сам. Дивился я сам на себя, надо сказать. Не ожидал от себя такой ловкости, умения и проворства. Глядя на Келлена и сэра Реджи со стороны, никогда не думал, что смогу с ними сравняться. Какой удар я только что отбил, а? Просто загляденье. А какой финт провернул? Красавец!

Келлен отпрянул в сторону, и я услышал двойной свист спускаемой тетивы. Мгновением позже в трех шагах от меня черный арбалетный болт полетел в пропасть, пронзенный длинной эльфийской стрелой. У меня не было времени оборачиваться, чтобы посмотреть, кто из эльфов сделал спасший мне жизнь выстрел, да это и не было важно. Келлен чуть замешкался, ожидая моего падения со стрелой в желудке, и Валькирия нашла брешь в его обороне. Последовал короткий выпад, и мой меч вонзился в бедро Черного Лорда.

Келлен тут же отскочил, снимая себя с лезвия, однако движения его замедлились. Он заметно хромал.

Теперь ты мой, удовлетворенно подумал я, атакуя с удвоенной силой. Келлен допускал ошибку за ошибкой, и три выпада спустя я ранил его в руку. Он выронил меч.

– Неплохо, – признал он, и кровь капала из его ран на мост, построенный древними мастерами гномов. – Ястреб хорошо тебя натренировал. Но эта задачка решается куда проще, чем ты думаешь. Моркас!

И Черный Гном сделал шаг вперед.

Признаться честно, такого я не ожидал. Понимаете, когда противостоишь заправскому злодею, ожидаешь, что он и будет вести себя, как заправский злодей.

Злодеи, что книжные, что киношные, действуют стереотипно. Они злы, потому что они злодеи, лживы, хитры, коварны, жестоки и трусливы. В любой момент они готовы выкинуть очередную подлость. Они могут позволить себе играть в благородство, только если чувствуют на своей стороне численный перевес. Во время наших прежних встреч Келлен не давал повода усомниться в том, что и он действует согласно этому неписаному шаблону.

Я ожидал выстрелов из арбалетов, появления орды зомби или орков, еще одного дракона, черт побери, но не был готов к тому, что он задумал в действительности.

Да и где это было видано, чтобы двое второстепенных злодеев останавливали главного героя, жертвуя ради этого своими жизнями? Раньше я считал, что на подвиги Александра Матросова Черные Лорды не способны. Они слишком любят себя, чтобы закрывать амбразуру своими телами.

Но Черному Лорду Моркасу оставался только один шаг, чтобы ступить на мост и отправить нас троих навстречу бездонной пропасти. Никто из нашей группы не ожидал такого варианта, поэтому и сделать толком никто ничего не мог. Мои соратники находились слишком далеко, чтобы остановить Моркаса, линию огня закрывали мы с Келленом, да и пробить доспехи с такого расстояния весьма и весьма непросто.

У меня был ничтожный шанс сбросить с моста самого Келлена, дабы свести число находящихся на нем опять к двум, но раненый Черный Лорд предусмотрительно держался от меня подальше, так что сделать это в оставшиеся несколько секунд я явно не успевал.

Время замедлилось для меня, как это бывает в голливудских боевиках, когда происходят события, решающие судьбу фильма, события, в реальности занявшие бы считаные доли секунды и оставшиеся бы незамеченными для обычного зрителя, если бы режиссеры не придумали прокручивать их с меньшей скоростью. Нога Моркаса зависла над поверхностью моста, из-за моего плеча выплыла длинная эльфийская стрела[73] и коснулась его груди, однако только для того, чтобы отскочить от доспехов и начать плавное, но бесконечное падение. Я был примерно на середине моста и не успевал добежать до любого его конца, даже если бы в паре шагов от меня не было старающегося мне помешать Келлена.

И вдруг Моркас замер. Замер в замедленном времени, на самом деле это была точка хрупкого равновесия человека, прыгающего вперед и внезапно натыкающегося на невидимую пружину, ударяющую его в грудь и бросающую в противоположную сторону. Незримая, но вполне реальная сила подхватила Черного Лорда и отшвырнула его метров на тридцать назад, где он и остался лежать, как мешок подгнившего смоленского картофеля.

Время снова ускорило свой бег, и я бросил быстрый взгляд на Моргана. По моему разумению, только он мог выкинуть такой фокус в последний момент, стать «богом из машины», «роялем в кустах» и спасти почти безвыходное положение. Но, глядя на выражение его лица, я усомнился в том, что это так.

Келлен выглядел таким же изумленным, однако взгляд его был прикован к чему-то за моим плечом. Проследив направление его взгляда, я содрогнулся.

Сэр Реджи снова стоял на мосту.

Мост не падал и не переворачивался, или что он там еще должен был делать. Потому что ноги сэра Реджи моста не касались. Тело Парящего Ястреба[74] зависло сантиметрах в десяти от камня.

Раны сэра Реджи никуда не делись, кровь по-прежнему пропитывала порванный в нескольких местах костюм воина, да и выражение лица нельзя было назвать живым. Ястреб парил над мостом уже будучи мертвым.

– Как давно ты научился воскресать из мертвых, Ястреб? – поинтересовался Келлен, но за деланой бравадой его вопроса скрывался страх. – Как теперь прикажешь тебя называть? Зомби?

– Зови меня Шестым, – раздался голос.

Он не принадлежал сэру Реджи, как не мог принадлежать живому человеку вообще. Но и у мертвого такого голоса быть не может. В нем была смесь рокочущего цунами, сметающего города, урагана, рушащего здания и опрокидывающего танки, извержения вулкана, заливающего огненной лавой все живое. Он оглушал, подавлял, ввергал в трепет, внушая первобытный, необъяснимый страх.

– Не ты, а я играл с тобой, Келлен, но ты был слабым игроком, и игра мне наскучила.

– Я выигрывал при каждой нашей встрече.

– Глупец, ты не видел моей истинной мощи, – заявил тот, кто уже не был, а возможно, никогда не был сэром Реджи, и тело Келлена разорвалось на клочки, словно каждая его клетка обнаружила в себе критическую массу плутония и запустила цепную реакцию.

От Черного Лорда не осталось ничего, ни клочка, ни пятнышка, ничего, кроме воспоминаний. Взрыв был абсолютно бесшумным. Словно дуновение ветерка развеяло небольшое облачко тумана, по какой-то нелепой ошибке принявшее форму человеческого тела.

Взгляд назвавшегося Шестым обратился к Черным Лордам Сибилу и Балдеру, и Сибил упал на колени; плоть кусками отваливалась от его тела и с отвратительным чавканьем падала на пол. С бесстрастным выражением лица Балдер сделал два шага вперед, на третьем шаге его ноги нащупали под собой пустоту, и он отправился в бездну. Не знаю, сам ли он решился на акт суицида, или его принудила к тому чужая воля. Меня в тот момент занимали совсем не такие мысли.

– И как это у тебя получается? – пробормотал я, невольно отступая на пару шагов. Как раз на то самое место, где до меня стоял испарившийся Келлен.

Мне хорошо было видно моих товарищей. На их лицах не было радости и облегчения от скоропостижной гибели Черных Лордов. Были ненависть и гнев. И страх.

– Убей его! – крикнул Морган. – Пронзи его своим мечом!

Я так понял, что этот приказ был обращен ко мне. Но почему, черт побери? Эта сущность, кем или чем бы она ни являлась, была на нашей стороне и убивала только плохих парней. Пока, по крайней мере.

А даже если и нет, то каким образом я могу справиться – с этим? Четверо считавшихся практически непобедимыми Черных Лордов оно смело на раз-два, и вот их уже нет. А ведь они были легендарными воителями, бессмертными злодеями, дьявол их раздери. Мне что прикажете делать?

Легко давать советы, стоя на берегу.

Впрочем, я был не прав, и Морган не собирался оставаться безучастным наблюдателем. Струя пламени, вылетевшая из его руки, ударила в спину странного существа, и фигура тут же была охвачена огнем.

Но ей это никакого беспокойства не доставляло.

– Смертные, – заявила она, и слова ее огненными письменами выжигались в моем мозгу, – вы не сможете причинить мне вреда. Не здесь и не сейчас закончится наша война. На этот раз я подарю вам жизнь. Займитесь же тем, ради чего вы пришли сюда. Мы еще встретимся, обещаю.

Объятая пламенем фигура перемахнула через перила из лезвий и полетела в бездну, но в какой-то момент мне показалось, что она разделилась на две части. Нет, «разделилась» – это не то слово. Будто что-то невидимое и неосязаемое покинуло летящий в бездну кусок горящей плоти и умчалось куда-то вверх, и каменный свод пещеры не был ему преградой.