Попутчики (СИ)

21

Трое всадников въехало в небольшую деревеньку у самой опушки леса. От копыт лошадей врассыпную бросались дети и собаки. Первым ехал мрачный молодой мужчина на черном коне, чуть позади него — оборотень с тревожным блеском в глазах. Единственный, кто, судя по его довольной улыбке, радовался окончанию путешествия, был третий всадник — черноволосый с каким-то хищным выражением глаз. Он шутил с местными девушками, заставляя их краснеть, потом на ходу подхватил на своего коня радостно пискнувшего малыша лет четырех, после чего прокатиться захотели и остальные. Он усадил на своего коня всех, кто смог туда поместиться.

Никто из селян не беспокоился о том, что чужаки ведут себя так по отношению к детям. Их здесь знали, хотя все трое были здесь не такими уж частыми гостями.

— Лавира в деревне сейчас? — жизнерадостно поинтересовался Анрин, подъезжая к Ригнару.

— Я слышал, что да, — пожал он плечами.

— Отлично! Сто лет не видел старуху!

Ригнар с осуждением посмотрел на вампира, но тот даже не заметил его взгляда, показывая мальчишке, ехавшему в седле перед ним, свои клыки. Малыш восторженно ощупывал белые зубы, совершенно не выказывая страха перед чудовищем, каковыми некоторые считали вампиров.

— Поторопитесь, — обернулся к ним Айдер. — Я хочу как можно быстрее оказаться у Лавиры.

— Совсем плохо? — сочувственно спросил Ригнар.

— Нормально, — хмуро отозвался друг, вновь отворачиваясь.

Те два дня, что они добирались до деревни, Айдер находился в отвратительном настроении. Даже Анрин лишний раз не решался заговорить с ним. Очень часто Айдера мучили приступы, его разрывала на части кровь всех его предков. Кроме того, он постоянно о чем-то размышлял. И Ригнар, и Анрин, конечно, догадывались о чем. Но подначивать его опасались. Последний раз Айдера видели в похожем состоянии после смерти его родителей и его возвращения из Пещер Зова.

Имя Лейсы на время их поездки в деревню тоже стало чем-то вроде табу. Правда, Анрин поинтересовался у Ригнара, что теперь будет с ним. Ведь ш'рани так и не прошла ритуал. Оборотень лишь махнул рукой. Ритуал еще мог подождать. Месяц или полтора точно. А потом он попробует решить эту проблему. Сейчас возникли другие трудности — как привести в нормальное состояние Айдера.

Лавира встретила их у калитки своего дома. За тот год, что Ригнар ее не видел, она совсем не изменилась. Высокая женщина лет пятидесяти по человеческим меркам, отличающаяся гордой осанкой, рыжими, без пряди седины, волосами и желтыми, как у всех оборотней, глазами. Она с тревогой всматривалась в каждого из трех парней, видя в них, прежде всего, своих внуков. Пусть даже двое из них и не были ей кровными родственниками, но они были ее ш'рани — а это гораздо ближе, чем кровные узы.

— Бабуля, — радостно заулыбался Анрин, соскакивая с коня и обнимая Лавиру, которую никак нельзя было назвать бабушкой.

— Ох, Единый, — Лавира невольно отступила назад под напором своего старшего внука. — Ты раздавишь меня, дурак!

— Нет, что ты! Я что-нибудь оставлю на долю Рига и Ринна, — улыбнулся вампир, отпуская оборотниху.

Ригнар помедлил, не зная как себя вести. Он всего лишь пятьдесят лет назад стал внуком этой женщине, и никак не мог понять, как вести себя по отношению к ней после года отсутствия, когда он уехал отсюда, даже не попрощавшись с ней. Оборотниха развеяла все его сомнения, первой обняв своего младшего внука.

Затем Лавира повернулась в сторону единственного кровного родственника. Айдер выглядел так — краше гроб кладут. На глаза женщины невольно навернулись слезы.

— Ба, все в порядке, — попытался успокоить ее Айдер, но не преуспел в этом. Лавира с силой сжала его в объятиях, как до этого пытался обнять ее Анрин.

— В дом, проходите в дом, — быстро заговорила женщина, незаметно вытирая слезы. — Там все расскажете. До меня доходят довольно странные и интересные слухи. Хочу узнать все подробности.

Парни покорно пошли внутрь, подгоняемые своей молодящейся бабкой.

Ригнар бродил возле реки, протекающей недалеко от деревни. Он соскучился по деревне, соскучился по этой речке, этой своеобразной природе. Пусть его не было здесь всего лишь год, тоска никогда не отпускала. Тоска и тяжелые воспоминания. Он хотел и боялся вернуться сюда. Хотел — потому что успел за пятьдесят лет полюбить это место, а боялся — из-за того, что может встретить Её. После того, как с ним тогда поступили, Ригнар не хотел видеть не только Дираю, но и всю ее семью. А ведь это было бы довольно затруднительно — Дирая являлась дочерью князя Реоло, правителя княжества оборотней Лесола. Поэтому он так трусливо убежал за Границу — туда, откуда пятьдесят лет назад и попал сюда.

…Ригнар рос в обычной человеческой семье на юге Зарда. Кроме него в семье было четверо детей, Ригнар был младшим. Он не догадывался о том, что он неродной до тех пор, пока в шестнадцать лет не почувствовал внезапный приступ дурноты, а потом все его тело как будто начало выворачивать. Кости ломались, скрипели, хрустели. Остальные его братья и сестры, наблюдавшие за первым превращением оборотня, совершенно не понимали, что случилось с их младшим братиком. Один из них побежал за отцом. Когда подошел тот, кого Ригнар шестнадцать лет называл папой, процесс полностью завершился. Во дворе перед домом сидел большой волчонок и тихо поскуливал от страха, не понимая, что случилось с ним. Мужчина побледнел, приказал своим детям бежать в дом и ни за что не покидать его, а сам подобрал увесистое полено и бросился с ним на своего приемного сына.

Если бы на месте Ригнара был обычный волк, то он точно остался бы с поломанным позвоночником после тех ударов, которыми награждал его «батюшка». Он кричал что-то о том, что проклинает тот день, когда взял на воспитание себе это темное отродье, не зная о том, что из него вырастет. Ригнар от страха и боли метался по двору, не зная, где можно спрятаться. Только после третьего или четвертого круга, который он пробежал по двору, он обратил внимание на то, что калитка распахнута настежь. Ничего не видя перед собой, Ригнар бросился туда, пробежал всю деревню, несколько часов бежал вперед, не чувствуя лап и только у опушки леса свалился чуть ли не замертво.

Очнулся только на следующий день, уже в человеческом обличье — голый, замерший и голодный. Юноша впервые за всю свою недолгую жизнь не знал, что делать. Он заново пробовал переосмыслить то, что случилось с ним, понять, что делать дальше. Новых приступов тошноты пока не было, поэтому вновь волком он становиться пока не собирался. А без шкуры животного начал постепенно замерзать. Волей-неволей ему пришлось вернуться в деревню и стащить у первого же дома сушившуюся там одежду, шепотом прося прощения у доброй соседки.

Следующий год дался ему очень тяжело. Ригнар так и не отважился далеко уйти от деревни, все еще надеясь, что эти превращения закончатся, и он вновь станет самим собой. А значит, его семья примет его обратно. Но нет. Пару раз он пробовал вернуться. Однако успел наслушаться от своих «отца» и «матери», а также бывших братьев и сестер столько грязи, что больше не отважился придти сюда.

Он успел узнать, что родители нашли его в лесу, в корзинке, когда ему было всего несколько месяцев от роду. Они пожалели ребенка и взяли его к себе. Сколько раз Ригнар жалел, что он не погиб там. Тогда бы не было этих тяжелых лет.

Через год он решил идти к Границе. Их деревня находилась недалеко от леса, который плавно переходил в Границу. Юноша решил попытать счастья — если Граница убьет его, то так тому и быть. Дольше жить в подобном состоянии он не мог. Превращения так и оставались неконтролируемыми и могли застать его в любое время и в любом состоянии. Он чувствовал, что скоро просто сойдет с ума. А если Граница все-таки смилостивится и пропустит его, то он окажется среди тех тварей, среди которых, по словам его отца, ему самое место.

Граница пропустила. С удивлением Ригнар увидел, что за ней живут не монстры и чудовища, как считали в его деревне, а вполне обычные люди. Но кроме них, в первом же городке, новоявленный оборотень увидел и других существ — одних с остроконечными ушами, других желтоглазых, каким недавно стал и он сам, третьих бледных, в ярости оскаливающих свои клыки. Кто они такие, он начал выяснять постепенно.

Получил работу в таверне. За год Ригнар научился предугадывать свои превращения. Тошнота, сильная головная боль — первые их признаки. Он всегда старался скрыться в своей комнате до того, как полностью превращался. Отсиживался там положенное время — как правило, долго быть волком он не мог, и выходил вновь. Ригнар знал, что является оборотнем, но каким-то неправильным. Все встреченные в городе оборотни ни разу не вели себя так, как он. По разговорам, слухам, Ригнар понял, что они контролируют все свои превращения. Обратиться с помощью к одному из них юноша так и не решился. Первое время хозяин прощал ему отлучки. Потом выгнал. Ригнар начал искать другую работу.

Промаявшись таким образом еще около года, Ригнар встретил того, кто изменил всю его жизнь.

В очередной раз, получив работу посыльного, оборотень отправился с поручением в один богатый дом на окраине города. Посылка предназначалась молодой дочке хозяина дома — какая-то родственница прислала подарок на день рождения. Ее отец захотел, чтобы дочка получила посылку сама, и отправил Ригнара в сад, где она гуляла в это время. Девушка радостно всплеснула руками, схватила посылку и начала распечатывать.

— Госпожа, — начал Ригнар, почувствовав новый приступ дурноты и поняв, что ему срочно нужно уходить отсюда. — Распишитесь здесь и оплатите, пожалуйста, посылку.

— Подожди, — отмахнулась она от него, рассматривая какие-то драгоценности. — Минутку… Я сейчас…

Ригнар заколебался. Ему нужно уходить. Срочно. Бежать отсюда. Он сделал шаг назад. Не успел, отчетливо понял он, когда его вновь начало выкручивать. Он упал на колени, потом встал на четвереньки. Словно сквозь подушку до него донесся визг девушки, потом крики слуг и ее отца. Ригнару было не до них.

Через пару минут, длившихся для него бесконечно, он пришел в себя. Ригнар лежал на животе, уткнувшись носом в передние лапы. Люди вокруг него что-то кричали, тыкали в него длинными палками. До тех пор, пока кто-то не остановил их. Новый голос уверенно потребовал отойти от оборотня. Сказал, что давно охотился за ним и сейчас заберет его под стражу. Палки исчезли. Ригнара бесцеремонно схватили за шкирку и куда-то потащили как тряпку. Он и чувствовал себя тряпкой. Никаких чувств, эмоций. Как его это достало!..

Он очнулся от ярких всполохов. Костер. Открыл глаза. Человек. Он снова человек. Только облегчения от этого он уже не испытывал. Одну лишь обреченность. Все это повторится вновь.

— Очнулся? — по ту сторону костра сидел человек. Ригнар насторожился. — Я тебя не трону. Просто хочу помочь. Тебя как зовут?

Ригнар не мог рассмотреть лица говорившего из-за того, что его глаза слишком привыкли к яркому пламени костра. Но представиться осмелился.

— Ригнар.

— Я — Ринн, — назвал свое имя новый знакомый, подавшись вперед.

Ригнар с удивлением обнаружил, что он ненамного старше его, а по худобе оборотень вообще проигрывал ему. Казалось, от Ринна остались лишь кости, обтянутые кожей. Раньше он не понимал этого выражения, но никакое другое при виде черноволосого парня ему на ум не приходило. И еще эти зеленые лихорадочно горящие глаза…

— Что же ты, Ригнар, так ведешь себя с людьми? — тем временем продолжал Ринн. — Они не привыкли к спонтанным превращениям оборотней и опасаются, что они не контролируют себя. Ты недокормил своего зверя?

— Что? — не понял Ригнар.

Ринн с удивлением посмотрел на него.

— Даже так, — протянул он. — Как долго ты знаешь, что ты оборотень?

— Год, — признался Ригнар. Почему-то именно ему хотелось верить. — А два года превращаюсь.

— Где ты жил?

— На той стороне Границы, в Зарде.

— Хырз! — своеобразно выругался Ринн. — Я отведу тебя к своей бабушке. Она должна тебе помочь. Она тоже оборотень.

— А ты? — с интересом посмотрел на него Ригнар. Внешне на оборотня Ринн мало походил. У него были длинные эльфячьи уши, мало вязавшиеся с его черными волосами.

— Если бы, — горько усмехнулся. — Насколько бы все было проще.

Таким образом, Ригнар и познакомился с Айдером. Позже он спросил его, что он делал в тот момент в саду. Оказалось, воровал яблоки. Он всего трое суток назад сбежал из Пещер Зова, прихватив по пути черного жеребенка, которого Ригнар тогда не заметил — он мирно спал за пределами его видимости. Айдер по пути в деревню помогал ему справляться со «зверем», как он называл его вторую сущность. Он объяснил, что оборотни с детства учатся тому, как правильно обращаться, поэтому к шестнадцати годам этот процесс становится для них абсолютно безболезненным. В шестнадцать они проходят первый этап взросления, проводится ритуал. Ригнар же сдерживал своего зверя, даже не зная о его существовании, все шестнадцать лет. Теперь тот старается наверстать упущенное время.

Так они добрались до деревни. Лавира встретила их обоих со слезами на глазах. Долго ругала Айдера за то, что он самоуверенно решил, что справится с теми, кто убил его родителей, и отправился на их поиски. Ригнара приняла, как родного, дала ему свое имя, назвала внуком, проводила с ним бесконечные ритуалы, чтобы помочь ему стать нормальным оборотнем. Ей это так и не удалось. Ригнар уже без проблем контролировал превращения, но сам процесс так и оставался для него достаточно болезненным.

… Ригнар вздрогнул, очнувшись от своих воспоминаний. Где-то недалеко он услышал всплеск и вскрик. Птица?.. Уже решив, что так оно и есть, оборотень решил возвращаться назад, чтобы проверить, как там Айдер, которому Лавира недавно обновила руны на руках, но кто-то, захлебываясь, крикнул «Помогите!». Не долго думая, Ригнар ломанулся сквозь кусты и камыш к реке. Здесь вполне мог оказаться ребенок, не умеющий плавать. Мельком оборотень заметил, что находится как раз недалеко от моста. Продравшись сквозь заросли, он увидел, как кто-то барахтается как раз под ним. Парень быстро сбросил сапоги, которые будут только мешать ему в воде, и быстро поплыл в сторону тонущего. Уже подплыв, Ригнар понял, что это женщина. Рыжие волосы потемнели от воды, но были длинными. Вот за них он и ухватился, потом подтянул барахтающуюся девушку к себе и поплыл в сторону противоположного берега, который был намного ближе, чем тот, откуда приплыл он сам.

Ноги Ригнара коснулись дна, и он подхватил девушку на руки. Она кашляла и отплевывалась. Он раздвинул руками заросли, выбрался на твердый берег и опустил ее на траву. И только тогда посмотрел в лицо той, кого спас.

— Дирая? — хрипло спросил он. Хотя ответ и без того был ясен.

— Прости, — откашлялась девушка. — Никогда не умела плавать…

Дарвирид был великолепен. В Зарде я никогда не видела подобных городов, как здесь, по эту сторону Границы. Папа рассказал, что здесь находится несколько стран: эльфийская, вампирская, небольшое княжество оборотней и четыре страны, принадлежащие людям. На юге находились пустынные земли, куда никто старался не соваться. Когда я начала выспрашивать подробности относительно их, отец быстро перевел разговор на другую тему. Однако ему не удалось уклониться от моих вопросов о том, почему его посчитали мертвым. В то время, пока мы приближались к городу, который относился к эльфийским землям, но не входил в эльфийский Лес, он не спеша рассказывал то, что мне было неизвестно.

— Я как обычно патрулировал Границу к югу от Ферна, — начал отец. — В последнее время на юге она стала довольно беспокойной. Жители начали жаловаться на непонятных существ, появляющихся из-за нее. Стражи, как могли, уничтожали их, пытаясь скрыть от Инквизиции этот факт. Если бы она узнала, то отправила на эту территорию карательный отряд. По понятиям священников Единого появление существ может быть связано только с одним — появлением мага. Они уничтожат много людей прежде, чем найдут мага. Которого там вообще быть не может.

— Па, — напомнила я. — Я это знаю.

— Ах, прости. Так вот. В тот день я с напарником отправился в чащу леса, чтобы проверить слух о том, что там завелся какой-то дух. Там на нас напали Гончие.

Я удивленно взглянула на отца. Но он продолжал, не замечая моего взгляда.

— Я не знаю, кто их натравил на нас, но нам пришлось срочно бежать. Лошадей мы оставили на опушке, так как подходящей для них тропы не было. Бежать в сторону деревни было опасно. И мы побежали вглубь леса, в сторону Границы. Я заметил, что напарник отстает, притормозил. Теперь мы бежали медленнее. Гончие нас нагоняли.

Я сразу вспомнила наш бег по лесу, о котором так еще и не рассказала отцу. И теперь даже не знала, стоит ли.

— Мы остановились и начали драться. Гончие — собаки, в холке достигающие размеров небольшой лошади, но ниже на лапах. Зубы у них просто огромные. Вдвоем против шести гончих у нас не было шансов. Первым сдался мой напарник. Они перегрызли ему горло и сильно повредили лицо. Я вынужден был бросить меч и вновь побежать. Мы убили только двоих из них, троих ранили, но недостаточно сильно. Все четверо побежали за мной. А через пару метров просто исчезли. Я понял, что нахожусь внутри Границы. Мы недобежали всего пару метров! Меня укусили за ногу и разодрали руку. Пока я выбрался к ближайшей деревне, успел истечь кровью. Там меня подобрали добрые люди. Привели к себе домой, подлечили. Как только я пришел в себя, то тут же отправил весточку своим друзьям в Дарвирид. Они приехали за мной через три дня, рассказали, что в Зарде меня считают погибшим — тело моего напарника приняли за меня, мы были одного роста и телосложения, плюс недалеко от тела нашли мой меч. Но куда-то делся меч напарника. Похоже, те, кто натравил гончих, возвращались туда. Меня перевезли в Дарвирид. Там я написал твоей матери, использовав огненную бумагу. Она рассказала, что отправила тебя к тетке. Я надеялся, она отправит тебя в Ферн с охраной. Если бы я знал, что за надежную охрану она примет Айдера, я бы сам за тобой приехал!

— Почему же ты не вернулся домой? — задала я давно волновавший меня вопрос.

— Старшему Советнику, да и, как оказалось, мне тоже, было выгодно считать меня мертвым. Я решил найти доказательства его заговора против короля и Совета, пока все считают, что я мертв. Мои друзья мне в этом помогали. В Дерск я приехал на собрание правителей стран. Я был здесь в свите эльфов.

— Ты знаешь Индиналя? — поинтересовалась я.

— Да, к сожалению, — поморщился отец. — Но я приехал с другим эльфом. Он представляет интересы эльфийской принцессы — сестры нынешнего короля. Принцесса Лейлинэль с некоторых пор не доверяет советнику. И, похоже, небезосновательно.

— Ты же знаешь, какое отношение Айдер имеет к Индиналю, — осторожно начала я.

— Я-то знаю, — недовольно повернулся отец ко мне. — А вот тебе об этом лучше знать как можно меньше. Еще не хватало, чтобы тебя связали с Айдером.

— Он и без того связал меня с ним, — призналась я. — Он видел меня в компании Айдера и Ригнара.

Отец выругался.

— Есть еще что-то, что ты мне не рассказала? — поинтересовался он.

— Есть, — кивнула я. — Но я вряд ли тебе расскажу большую часть.

— Почему?! — искренне удивился папа.

— Потому что это касается только меня. А тебе доставит лишний повод для беспокойства. Лучше расскажи, где мы остановимся в этом городе.

— У лорда Вэйлиналя Норлиннэ, — отец не стал продолжать допрос, поняв, что я вряд ли что-то скажу, пока сама этого не захочу. С моим упрямством он не раз уже сталкивался. — Он — тот эльф, в чьей свите я с этими людьми и путешествовал. Он выехал на день раньше нас и уже должен быть дома. Не захотел дожидаться съезда всех государств в Дерске.

— Много у тебя друзей по эту сторону Границы?

— Есть немного, — улыбнулся отец. — Я тебя со многими познакомлю.

Я кивнула, с нетерпением ожидая того, как мы въедем в город. Дерск был приграничным городком в княжестве оборотней, Дарвирид же принадлежал эльфам. Он был из тех городов, в которых жили не только эльфы, но и другие народы. Такие интернациональные города были во всех странах. Но также существовали города и деревни, принадлежащие конкретно одному народу. В Заповедном Лесу никто не имел права находиться без разрешения эльфов.

Тем временем мы миновали ворота. Отец лишь кивнул стражникам, и они беспрекословно его пропустили. Похоже, его здесь неплохо знали. Город был построен из светлого песочного кирпича. Улицы оказались чистыми, широкими. Много встречалось людей. Даже больше, чем остальных.

Мы остановились через четыре квартала перед большим трехэтажным особняком. Слуги приняли лошадей, сопровождающие нас люди прошли на задний двор, а мы с отцом поднялись по парадной лестнице, где у двери поджидал дворецкий-эльф. Он вежливо поздоровался и поклонился, сообщил, что хозяин занят в своем кабинете с посетителем, но просил передать, чтобы мы пока приводили себя в порядок. Отец поблагодарил его. Меня вызвалась проводить в комнату одна из служанок. Там для меня уже приготовили горячую ванну. Я уже и забыла, когда в последний раз нормально мылась!

Блаженно развалившись в ванной, я и не заметила как уснула. Разбудила меня все та же служанка, которая сообщила о том, что скоро будет готов ужин. Меня быстро одели в платье, оказавшемся немного мне великоватым, но девушка ловко скрыла этот недостаток лентами. Потом соорудила на моей голове нечто вроде прически. Затем поклонилась и ушла, сообщив, что за мной зайдет отец.

Вздохнув, уселась на край кровати. Комната была богато и со вкусом обставленной. Я внимательно ее осмотрела, но через пару минут мне надоело сидеть на одном месте, и я решила выглянуть в коридор. Он был пуст. На стенах горели свечи. Пожав плечами, я вышла наружу. Если я пойду направо, то как раз выйду к лестнице, откуда я пришла несколькими часами ранее. Я пошла налево.

Нет, стоило, конечно, подождать отца, а не бродить по чужому дому, но меня грызло любопытство. Чем дом эльфа отличается от домов других народов? То, что я увидела, пока поднималась сюда, меня не впечатлило. Должны же быть здесь типично эльфийские комнаты. Тем более, ужин в восемь, сейчас только четверть восьмого. Я вполне успею вернуться до прихода отца.

Из-под дверей комнат, мимо которых я проходила, не пробивалось полосок света. То есть внутри никого не было. Я миновала с десяток дверей прежде, чем решилась, наконец, открыть наугад первую из них.

Она отворилась бесшумно. Я вошла внутрь. Тихо и пахнет… как-то знакомо. Но здесь было темно, так что я даже не могла рассмотреть, куда попала. Я подняла правую руку и сложила большой, средний и указательный пальцы щепоткой. На кончиках загорелось огонек. В его свете я рассмотрела помещение. Библиотека. А пахнет здесь так знакомо книгами.

Я медленно зашагала вдоль рядов книжных шкафов. Корешки многих книг выглядели довольно старыми, однако попадались и новые. В конце первого ряда я заметила на стене чей-то портрет. Подойдя ближе, я невольно открыла рот от удивления.

На портрете были изображены светловолосые эльф и эльфийка с коронами на головах. Эльф сидел в высоком кресле, больше напоминающем трон, а эльфийка стояла справа от него, изящно положив руки на спинку трона. Оба были очень красивы. Вот только эльфийка отличалась какой-то теплой красотой, в то время как эльф — холодной и неприступной.

Но не это больше всего поразило меня в портрете. Эта парочка очень походила на тех, кого я уже встречала. Эльф — вылитый Айдер, когда у него вырастали эльфячьи уши, если бы не его светлые волосы, а эльфийка была очень похожа на… Серджиаля…