На совещании Михаил доложил результаты, полученные за вчерашний день. Павел опросил больше половины персонала клуба, но все заявляли, что ничего не знают и никогда не видели подобной куртки. Была бы она яркого цвета, а то неброский бутылочный.
Фесенко дополнил сообщение Михаила новыми сведениями. Паспорт Виста фальшивый, адрес прописки тоже. Привозили Виста в наркологический диспансер люди из ночного клуба, забирали труп тоже, прямо из реанимации. Два человека в форме охранников. Одни и те же.
– Что будем делать? – обратился Манюня к присутствующим, когда выслушал сообщения.
– Искать людей, которые привозили Виста в диспансер и забирали труп, а также тех, кто отвозил в крематорий, – предложил Михаил.
– Мы не тем занимаемся! – не согласился Фесенко. – Зациклились на каком-то наркомане. Они мрут, как мухи. Лучше разобраться с дубленкой. Предположим, этот Комков случайно увидел в другом клубе человека, который его грабанул. Тот испугался разоблачения и его зарезал.
– А как быть с Сущенко? – задал вопрос Манюня.
– Комков мог вызвать Сущенко на подмогу.
– Но Сущенко он прикончил первым.
– Это наша гипотеза, так как мы нашли труп в шкафу. Как развивались события в действительности, никто не знает. Возможно, убийца перехватил Сущенко в коридоре, убил там и попытался спрятать в шкаф. А Комков уже лежал убитый у стола. Возможно, он собирался спрятать в шкаф и Комкова, но потом отказался от этой идеи. Шкаф тесный, а ребята тяжелые.
– Звучит правдоподобно, – согласился Манюня.
– Есть и другая правдоподобная гипотеза, – не сдавался Михаил. – Друзья Виста заподозрили убийство. Они пригласили охранников, которые возили Виста в диспансер для беседы. Когда они получили (или не получили) информацию, то прикончили по одному. Кто может возразить против того, что Вистом занимались Комков и Сущенко.
– Я могу! – заговорил Карпенко. – Они новые люди в заведении.
– Во-первых, с Вистом мог быть просто несчастный случай. Человек впервые попробовал морфий и по неопытности обкололся. Тогда нет никакого криминала. Можно привлечь и новичков.
– Но они в разных сменах.
– А кто это проверял? Сущенко снимает комнату рядом с клубом. Позвать его – десять минут, чтобы не оголять клуб.
– Итак, у нас есть две гипотезы. Обе одинаково правдоподобны, но гипотезу Михаила легче проверить. Ищите охранников, которые занимались Вистом.
– Эту информацию никто не выдаст без Гопы, – заметил Фесенко.
– Я договорюсь с ним о встрече с Михаилом, – согласился с доводом Фесенко Манюня.
– Только не говорите, о чем я собираюсь его спрашивать, – предупредил Михаил.
– Естественно. Не нужно давать ему возможность подготовиться.
Манюня поднял трубку и дал задание Ольге:
– Соедини меня с Гопшовским по мобильному. Зайди, дам тебе номер.
Манюня полистал ведомственный телефонный справочник, записал номер в отрывном блокноте и передал Ольге листок через Карпенко.
– Все свободны, кроме Михаила. Спасибо!
Когда Фесенко и Карпенко покинули кабинет, Манюня обратился к Михаилу:
– Небольшой инструктаж, пока Ольга набирает номер. Пойдешь с Карпенко, одному нельзя. Гопа мастер провокаций. Постарайтесь избежать ссор или конфликтов. Только вопросы и фиксация ответов. Он пользуется своими депутатскими полномочиями, как бандит кастетом.
– Ясно!
– Если откажется отвечать, то это тоже результат. Вызовем в прокуратуру официально….
В этот момент Ольга сообщила, что переключает телефон на Манюню.
– Григорий Борисович, добрый день! Беспокоит Манюня. У меня неофициальная просьба принять на четверть часа моих людей. Повод ты знаешь. Не твоя ли газета критикует прокуратуру за бессилие в следствии по делу об убийстве Комкова и Сущенко. Ничего нового, только новый руководитель следственной бригады. Гречка Михаил Егорович. Настаивает на разговоре с тобой. Я не могу отказать, да и в твоих интересах тоже. Согласен, что дело пора закрывать. Возможно, мы так и сделаем в ближайшее время. Еще несколько мелких вопросов и можно закончить. Мы не хотим критики и обвинений в небрежности с другой стороны. Ты меня понимаешь…. Вопросы на месте. Это твое право. Тогда договорились. В два часа дня в «Элита клаб». Спасибо за сотрудничество.
– Согласился? – уточнил Михаил.
– Да. Только не дает гарантий, что будет отвечать на вопросы. Но выслушает их внимательно.
– Иногда отсутствие ответа красноречивее, чем ответ. Спасибо ему и за это.
– На всякий случай Карпенко ни слова. Он человек новый. Пусть только сопровождает тебя. Эффект неожиданности должен быть полным. Результат доложи сразу.
До встречи с Гопшовским оставалось больше двух часов. Даже с перерывом на обед оставалось много свободного времени. Михаил вместе с Карпенко отправились к Фесенко. На фальшивом паспорте должна быть подлинная фотография Виста. Нужно было срочно разыскать паспорт Виста и сделать копию с фотографии. Возможно, в картотеке Тризны также есть фотография Виста, раз он там присутствует. Михаил до этого только сейчас додумался. Можно было бы обсудить вопрос на совещании, теперь приходилось ехать в Управление.
– Вы что-то здесь потеряли? – встретил их не очень доброжелательной шуткой Фесенко.
– Забыли одну вещь! Нужно срочно добыть паспорт Виста и сделать копию фотографии, – Михаил показал, что шутке не обиделся.
– Опоздали! Уже распорядился.
– А фотография в картотеке Тризны?
– Там нет фотографии, он не считался злостным наркоманом.
– До двух часов фотография будет?
– А что будет в два часа?
– Моя встреча с Гопшовским. Присоединиться не хотите?
– Нецелесообразно. Иначе Манюня пригласил бы и меня. Вы плохо знаете Гопшовского.
– Только понаслышке.
– Скоро узнаете. Короче, если будет результат по Висту, найду вас сразу же.
– Тогда мы в столовку, раз уж мы в Управлении.
В вестибюле клуба Михаила и Карпенко встретил швейцар, округлый мужичок с окладистой бородой. В ливрее с галунами и аксельбантами он выглядел очень импозантно.
– Заведение закрыто, открываем через два часа.
– Мы из прокуратуры. Нас ждет Гопа, – проявил инициативу Карпенко.
– Не Гопа, а Григорий Борисович!
– Извините моего помощника, Григорий Борисович Гопшовский назначил нам встречу на два часа. Проведите, пожалуйста, нас к нему.
– Направо дверь ресторана, он сейчас обедает.
В пустом ресторанном зале в дальнем углу противоположном от входа и окон за столом обедал дородный мужчина.
Гопа пригласил посетителей жестом за свой стол.
– Присоединяйтесь! Вот меню. Выбирайте по вкусу, угощаю.
– Спасибо! Мы уже пообедали у себя в Управлении
Говорил только Михаил. Карпенко сделал правильные выводы после деликатного замечания Михаила.
– После ваших льготных щей справитесь и с нашим обедом.
– Мы ели не только щи.
– Тогда предлагаю кофе.
– Спасибо! От кофе мы не откажемся.
Гопа поманил официанта, который находился достаточно далеко, чтобы не слышать разговор за столом, но глаз с хозяина не спускал.
– Два фирменных «капучино» для гостей. Мне подашь позже, как всегда.
Гопа продолжил пожирать огромный шашлык на ребрах с жареным картофелем и квашеной капустой.
Михаил ненавязчиво рассматривал Гопу и интерьер клубного ресторана. Перед ним сидел крупный мужчина с головой стриженной очень коротко, но не бритой. На розоватых, как кожа молодого поросенка, щеках торчала недельная щетина с сильной проседью. Откровенный и нарочитый стиль беглого зэка. Назвать его разъевшимся нельзя. В его возрасте так выглядел любой здоровый мужчина, любящий вкусно поесть.
На нем была белая рубашка без галстука в тонкую полоску и светло-серый свободный пуловер из гладкой плотной шерсти. Дорогие лакированные туфли черного цвета и такого же цвета брюки Михаил рассмотрел раньше. В таких случаях говорят «скромно, но со вкусом». На самом деле «скромно» от Армани стоило больших денег.
Принесли кофе. Михаил отпил глоток.
– О! Вкусно! И с коньяком.
– Фирменный рецепт. Нравится и женщинам.
– Коньяк хорошо маскирует яды.
– Хе! – коротко хмыкнул Гопа. – Травить вас еще рано, не знаю зачем пожаловали. Судя, по готовности шутить, настроены вы мирно.
– Вопрос простой, для Вас нейтральный.
– Ну и!
– У вас тут в клубе умер один из посетителей от передозировки наркотиков, некто по кличке Вист.
– Так это дело давно закрыто! – спокойно заметил Гопа.
– Придется открыть!
– С чего бы это? – Гопа спокойно прикончил шашлык и запил глотком томатного сока.
– Есть версия.
– Какая?
– Связь этой смерти с убийством Комкова и Сущенко.
– Чушь! – вырвалось у Гопы, но он моментально взял себя в руки и почти добродушно продолжил. – Ребята, хватит темнить. Что это я клещами тяну из вас по слову.
– Ваши люди…
– Не мои, а заведения, в котором частично мой капитал.
– Извините, сотрудники клуба доставили этого бедолагу в наркологический диспансер, забирали тело и отвозили в крематорий….
– Что из того! Он одинокий человек, жил в гостинице. Его смерть – удар по престижу клуба. С нашей стороны чистая благотворительность. Вы бы поступили иначе?
– Не знаю! Не бывал в такой ситуации.
– Так какая гипотеза?
– Вдруг это были Комков и Сущенко, а неизвестные друзья Виста не поверили в несчастный случай…
– Или самоубийство…
– Самоубийство?
– Не буду утверждать, но у меня есть свидетели, что накануне он сильно проигрался. Мне крупье докладывал.
– Итак, не поверили в несчастный случай или самоубийство и решили вопрос прояснить у ребят. Прояснение закончилось двумя трупами. То есть затемнилось еще больше….
– Интересная гипотеза, только сдается мне, что Вистом занимались другие ребята. Я в детали не вникал, мне докладывали, и я решал принципиальные вопросы, – вальяжность слетела с Гопы, он подобрался и заговорил энергично. – Сейчас проясним все с моими секьюрити, которые занимались этим конкретно.
Гопа взял в свою лапищу мобильный телефон и нажал автоматическими движениями несколько кнопок.
– Ты мне нужен. Как не можешь?! Я подойду сам, – и добавил, обращаясь к Михаилу. – Среди бела дня залез под душ. Вспотел на тренировке. Так будет быстрее…
И Гопа удалился из ресторана через служебный выход. Его капучино остался на столе нетронутым.
Следователи переглянулись. Михаил на мгновенье приложил палец к губам, давая понять Карпенко, что лучше не разговаривать. Михаил взглянул на часы, чтобы узнать, сколько отсутствовал Гопа.
Тот возвратился через семь минут. «Оперативно!» – отметил Михаил.
– Сидоренко и Замков! – сразу назвал фамилии Гопа. – Они работают завтра.
– Нам нужны их адреса и фотографии, до завтра мы ждать не можем.
– Ребята, что же вы сразу не сказали.
Гопа опять был спокоен. Он поколдовал над мобильным телефоном и сказал в трубку:
– Это ты? Мне нужны их фотографии и адреса. Что? Отдел кадров открывается тоже в четыре? А запасные ключи? – он добавил, обращаясь к Михаилу. – Есть ключи от комнаты, но нет от сейфа. Что будем делать?
– Когда мы получим данные?
– Сразу после четырех. Куда доставить?
– В приемную городского прокурора.
– Манюне?
– Да, ему!
– Еще по чашечке капучино.
– Спасибо, мы уходим. Благодарим за информацию, думаю, Вы сами заинтересованы в успехе следствия….
– Вы даже не представляете, до какой степени! – в голосе Гопы Михаил улавливал уже издевательские нотки. – Прощайте!
– До скорого свидания! – парировал Михаил.
Гопа улыбнулся и жестом приказал официанту заменить остывший капучино.
Манюня принял Михаила сразу:
– Каков результат?
– Гопа получил фору почти два часа. Фамилии он назвал, но адреса и фотографии будут только после четырех. У него есть возможность все отрепетировать, если он выдал нам подставных лиц.
– Но кто-то же из сотрудников знает правду!
– Они скажут, как ему нужно. Иначе теряет работу, а то и жизнь. Черт! Как я оплошал! Сотрудников еще нет, но швейцар был на месте. Мимо него несли Виста в больницу. Он должен был запомнить, кто сопровождал. С вашего разрешения, я опять наведаюсь в клуб, а Павел останется здесь.
– Да, действуй! Совсем забыл, Фесенко звонил и сказал, что на паспорте Виста сорвана фотография. Если фамилия и кличка выдуманы, то разыскать его будет весьма трудно. Одна надежда на фоторобот, только без людей Гопы составить его некому.
– А служащие крематория?
– Поедешь в крематорий, спросишь.
Михаил заторопился и покинул кабинет.
В вестибюле клуба его опять встретил швейцар.
– Что-нибудь забыли?
– Забыл у Вас кое-что спросить.
– Спрашивайте! От прокуратуры у нас нет секретов.
– Вы должны помнить, кто сопровождал в больницу наркомана, который потом умер.
– Помнится мне, что Толик Замков и Васек, забыл фамилию…. Да, вспомнил, Сидоренко. А разве Григорий Борисович не сказал?
– Сказал, да я не запомнил. Он еще обещал фотографии и адреса дать, поэтому пропустил мимо ушей.
– Не знаю, начальство меня не послушало. До сих пор не нашли, что убил Витька и Гену.
– Что не послушало? Выслушаю вас с удовольствием….
– Нас не очень поощряют на такие разговоры. Все талдычат о коммерческой тайне. Но если у вас есть время, то подождите меня в кафе напротив. Скоро время полдничать, я поставлю подмену и приду….
– А почему не едите в своем ресторане?
– Из зарплаты высчитывают, а у нас очень дорого.
– Жду вас в кафе.
– Пять минут, и я там буду.
Швейцар не обманул. Через пять минут он занял место за соседним столиком, но так чтобы их спины оказались рядом. Можно было разговаривать, слегка отвернув голову в сторону собеседника.
– Все меня зовут, Митрич, – представился швейцар, когда заказал блины с творогом и чай.
– Михаил Гречка. Слушаю вас….
– Даже не знаю с чего начать. Гена купил дубленку, а через два дня его стукнули и ограбили.
– Нам это уже известно.
– Перед этим Гену искал парень. Здоровый такой, боксер. И еще студент. Он у нас часто играл в рулетку, потом перестал. Говорит, женюсь. На другой день студент приходит к Витьку. Уже в дубленке, точно такой, какая была у Гены. Спрашиваю, откуда. Говорит, отец с Севера привез. Он поднялся к Витьку. Тогда я не знал еще, что Гену ограбили. Вскоре вижу, что и Витек побитый. Говорит в ванной упал. Через неделю узнаю, что Гену и Витька кто-то зарезал. А парень опять приходил, их спрашивал. А как узнал, что убитые, сразу ушел. Может, для отвода глаз интересовался.
– Какой он из себя, студент этот? – Михаила охватило сильнейшее волнение.
Он с трудом его скрывал.
– Чуть пониже Вас, но, пожалуй, шире в плечах. Если приварит, то мало не покажется. Вспомнил, Борис его зовут.
– В каком институте учится?
– А Бог его знает. В городе их всего три.
– Спасибо, пожалуй, мне пора, – заторопился Михаил.
– Как мой рассказ? Или не интересно, как моему начальству.
– Трудно сказать сразу, но парня этого мы обязательно найдем.
– Кажись, он в общежитии живет.
– Спасибо, меня ждет мое начальство.
Михаил лихорадочно соображал. Боксер, значит, мог нанести травмы кулаком. Этот факт охранники единодушно скрывали, за что и поплатились жизнью. Удар ножом был Михаилу знаком. Он его тоже когда-то отрабатывал. Его можно было нанести коварно, имитируя дружеские объятия. Вдруг этот парень служил в спецназе ВДВ.
Идеальная кандидатура на преступника и мотивы есть. Два месяца мороки, а швейцар выдал за пять минут готовенького. Для ребят Фесенко вычислить этого студента два часа работы.
Фесенко выслушал Михаила молча, потом сказал:
– Ты не находишь, что это подходит на сто процентов под мою версию?
– Нахожу! Напряги ребят, чтобы нашли мне этого боксера.
– Постараемся сегодня! У меня принцип: потерянный час – фора преступнику.
– Меня найдете в прокуратуре. Как только появятся фотографии охранников, которые сопровождали Виста, нужно будет побывать у капитана и диспансере.
– Не все сразу. Думаю, эта версия умерла окончательно. За два часа Гопа выдрессирует всех.
– И капитана?
– И капитана! Но капитан скажет, что не видел сопровождающих, а имел дело только с врачом. Могу биться об заклад. Коньяк, я считай, выиграл. Не хватает шампанского. Не пить же пиво с коньяком.
– Мне не до пари. Поручу проверку Карпенко. Ищите студента. В крематорий поеду сам.
Гопа выполнил обещание в срок. Михаилу заготовили для такого случая еще с десяток фотографий других мужчин, чтобы опознание проводилось по правилам. Карпенко получил такую же пачку фотографий и адреса охранников: Сидоренко и Замкова. Он должен сначала побеседовать с ними и только потом с врачом и капитаном.
В надвигающихся сумерках Михаил на предельной скорости, какую только позволяли дорожные знаки, спешил в крематорий. Небо было абсолютно безоблачным и сумерки медленно и незаметно переходили в ночь. Сплошной снежный покров отражал закат. Взошла полная луна. Глаза успевали привыкнуть к темноте, дорога и обочины просматривались прекрасно. Михаил подъехал к крематорию, ни разу не включив фары. Во дворе крематория он увидел катафалк и несколько легковых машин.
Он поднялся на ступеньки. Дверь была открыта. В ритуальном зале шла церемония прощания с покойником.
Он поискал глазами служащих крематория и увидел одного из них у стены. Тот безучастно ждал окончание прощальной речи. Михаил медленно обошел толпу родственников и молча предъявил удостоверение служащему. Тот не удивился и пригласил жестом следовать за ним.
В служебной комнате рядом с ритуальным залом стояли три рабочих стола. Служащий уселся за стол и указал Михаилу стул напротив.
– Чем могу служить прокуратуре?
– Первого декабря вам на сожжение привозили наркомана…
– Покойника, – перебил служащий.
– Естественно, покойника. Мне нужно знать, кто тогда работал и кто у Вас за старшего.
– Старший проводит ритуал прощания, а того покойника принимал я.
– Прошло два месяца!
– Хоть два года. Не каждый месяц такое бывает. Документы у них были в полном порядке. Всего два человека, сопровождали. Он жил без семьи в гостинице.
– Откуда Вы это знаете?
– Так любопытно, когда двое провожающих в форме охранников.
– Вот пачка фотографий, вы выберете тех, кто вашему мнению тогда был.
Служащий безошибочно отобрал две: Сидоренко и Замкова.
– А вы не могли бы описать покойника.
– Это трудно, мы на них не смотрим, чтобы ночью не снились.
– Но это, по вашим же словам, был примечательный случай.
– Худощавый не молодой мужчина.
– Вы могли бы поучаствовать в составлении фоторобота.
– А зачем? С ним что-то не так.
– У нас подозрение, что он жил по фальшивому паспорту, выдавал себя за другого.
– Я был бы рад помочь, но видел его мельком, а нижняя часть лица была закрыта покрывалом.
– Жаль! Мне осталось поговорить со старшим.
– Вы только потратите время. Он выходит на десять минут, когда покойник уже подготовлен и ближе чем на три-четыре метра к нему не приближается.
– Пожалуй, Вы правы! Вы готовы подписать свои показания
– Конечно!
– Если понадобится, мы подъедем или вызовем Вас в прокуратуру.
– Нет вопросов.
– Тогда я запишу ваш адрес и фамилию.