Por-no!

Таня Таня. Рождение порнолегенды

Через год мне надоело быть безобидным островным лирическим героем Робинзоном Крузо, и простой секс с подружкой стал мне скучен. Подружку звали Таня. Она приехала из Тульской области, не ругалась матом, не курила и почти совсем не пила. Каждый, кто её видел, говорил, что она богиня. У неё лицо всегда где-то за облаками, и думает она о чём-то божественном. Сквозь её добрые зелёные глаза не пробьёшься. Мне кажется, Таня относится к тому типу женщин, которых трахай сколько угодно, и всё равно не узнаешь, что она думает о тебе. Загадочная, как скульптура. Мы жили с ней третье лето. По телевизору тогда восхищались блондинкой из группы “Garbage”, которая на концертах не носила под юбкой нижнего белья. Моя силиконовая Таня пришла домой из продуктового магазина, я стянул с неё джинсы и трусы, надел ей на бёдра микроскопическую юбку и так, беструсую, потащил на улицу. Ну разве я не красавец? Наш секс в тот вечер превратился в нечто фантастическое!

С этого момента у нас с Таней начался сексуальный диснейленд. Например, мы сидим на диване, смотрим телик, я читаю книгу, то есть вроде ничего сексуального нету, я переворачиваю страницы, но, чтобы их перевернуть, мне нужно увлажнить палец. Можно плюнуть, но разве киска моей подруги зря существует? Каждый раз я буду увлажнять в ней свой палец и посажу Таню в такую позу, чтобы мне было удобно. Но это так, больше эротическая фантазия, типа её киска существует для самых разных вещей – и канцелярских тоже. Ведь Таня же моя секретутка. Значит, должна помогать своему боссу и всегда предоставлять киску, для какой бы цели она ни использовалась! Ну как вам мои фантазии? Но они такие простые, без особого изврата.

Или так (вообще, наверно, подумаете, что у меня крыша поехала). Трусики Таня надевала сразу на свою дымящуюся после секса малышку, они частенько были в моей сперме, чтобы подруга дольше помнила о моем члене и своей киской постоянно чувствовала мое присутствие у себя между ног. В её джинсах напротив киски я прорезал лезвием дырочку, незаметную для окружающих, чтобы я всегда мог потрогать её пипу, а при желании просто засунуть туда, не снимая с Тани штанов.

Потом, когда на ней была короткая юбка, мы пошли в магазин, я купил ей треугольную свечку, хороших размеров, прямо на улице при всех я прижал Таню к стенке, спиной ко мне, и медленно ввёл свечу ей между ног. Возможно, это видели другие люди, но Таня её покорно приняла и сделала вид, что ничего не произошло. Она стояла на улице, посреди всех, зная, что на неё смотрят, но она шлюха и должна покорно подчиняться, поэтому она не могла возражать и только оттопыривала попку, чтобы мне было удобно засовывать в неё. Со стороны это выглядело так, что я её прижал к стенке, Таня ко мне спиной, я сзади и рукой шарю у неё между ног. Потом я просто поправил на ней трусики, и мы пошли как ни в чём не бывало.

– Витя, быстро заниматься! – крикнула в окно мама сыну, свернувшему из-за Тани шею.

– Чем? Сексом? – сострил подросток. И продолжал смотреть.

– Ах! – оторопели рядом бабки с гладиолусами.

Наверняка так себя чувствуют немые. Хочешь что-то сказать, но не можешь.

До чего ж приятно, когда о твоей девочке отзываются как о шлюхе, классной шлюхе!

Да, последствия старых переживаний и ударов по голове сказались на моём психическом здоровье и сексуальной ориентации, и к осени я свихнулся окончательно. Чего стоит слово, которым эта хрень называется, – “кандаулезизм”. От имени лидийского царя Кандаулеса, показывавшего близкому другу спящую обнажённую жену. Такая сексуальная тема, когда мужчина получает половое наслаждение сначала от демонстрации другим обнажённой партнерши или её фотографий, а в дальнейшем – от склонения партнёрши или жены к позированию перед другими мужчинами, к стриптизу и – как последняя стадия – к групповому сексу. Короче, смесь эксгибиционизма, нарциссизма и мазохизма. Встречается у царственных особ, прошедших все стадии обычных сексуальных отношений.

Вскоре царственная особа прошла все секс-стадии и захотела совокупления моей девочки с другими самцами. Я был уверен в себе, в своей привлекательности для женщины, уверен в Тане, в том, что она никогда меня не променяет, мне хотелось новшеств и эротических излишеств, но именно с ней, а не с кем-то ещё. Плюс чтобы она была моей настоящей женой, и к тому же очень красивой – для особой остроты ощущений. Поэтому мы расписались, я довёл Танино тело до совершенства в спортивном зале, укоротил её нос, большие круглые холмы силикона в бывшие груди первого размера поставил ей тоже я. Всё было ОК, за исключением ерунды: Таня наотрез отказывалась трахаться с другими мужиками. Тогда я оставил её дома и полетел в Сыктывкар.

Аэропорт в столице Коми находится в центре города, один небольшой зал. Я улыбнулся администратору, сидевшему за столом-партой советских времён рядом с авиакассами, и попросил забронировать для меня отель. Бесхитростно строившая мне глазки желтоволосая женщина отписала питерскому путешественнику номер с телевизором в гостинице “Центральная” на улице Коммунистической за восемьдесят рублей в сутки. Оставалась неделя до двухтысячного года.

Я посмотрел в номере телевизор, национальную программу “Коми Гор”, узнал, что слова “шыр, пыр, мыр, гыр, дыр, ныр, кыр, тыр, зыр, быр, выр, лыр” имеют значение, что Москва и пельмени – коми-названия, переводятся как “коровья вода” и “хлебное ухо”, а знаменитый секс-монстр Григорий Распутин имел зырянские корни.

“Это я удачно заехал”, – подумал я и отправился на улицу искать проституток.

Проституток я искал своеобразно. Поняв, что вечером, больше похожим на полярную ночь, среди двухметровых сугробов при температуре минус тридцать найти что-то подходящее мне будет трудно, я обошёл все центровые “сёйны-юны”, местные столовки, и заглянул в киоск “Союзпечать”.

– “Всё для Вас” есть? – захотел я по старой памяти газету бесплатных объявлений.

Мы, бандиты, изучали выходные данные изданий, на которые покушались, и Сыктывкар запомнился мне в перечне городов распространения этой всероссийской семьи газет. На рекламных страницах меня ждало разочарование. Кто-то продавал картошку, выделывал оленьи шкуры, менял пимы 38-го размера на вачеги – холщовые рукавицы – с доплатой. Сексом там даже не пахло. Я расстроился. Но мне хватило ума обратиться за помощью к портье, как я мысленно назвал весёлую комячку за соракет, стриженную по их местной тёткиной моде седеющую блондинку.

– Что можете предложить в смысле досуга? – улыбнулся я ей своей лучшей мужской улыбкой.

– У нас есть театр и национальный музей, – простодушно ответила она.

– Ну а одинокому страннику что делать в далёком городе без жены?

– А, вы про это! – хохотнула весёлая комячка. – Вот у меня тут совершенно случайно завалялось.

Она открыла ящик в столе, извлекла оттуда что-то и протянула мне. На маленьком клочке тетрадного листа в фиолетовую клетку был написан номер телефона и ниже каллиграфическим почерком выведено: “Миледи”.

– Вообще они после семи часов сами звонят в номера.

Я кивнул и уже в коридоре услышал трели телефонных звонков. Как только заканчивали звонить в одном номере, звонок сразу же раздавался в следующем. Трубки никто не снимал. Я был единственный постоялец на этаже.

– А у вас есть девушки коренной национальности, которые знают язык? – чуть позже озадачил я Миледи на другом конце провода.

– Да, наши девушки знают английский, французский... – просипела в трубке Миледи.

– Нет, я про коми.

– Коми? – удивилась Миледи так, как будто впервые слышала о таком народе. – Ну, спеть что-нибудь смогут. Частушки...

Через десять минут я стоял во дворе и выбирал девушек. Они сидели в “жУчке”-шестёрке и лучезарно мне улыбались.

– Если надо, у нас есть ещё, – сказал водитель, вышел из машины и открыл багажник.

Из багажника с диким смехом выпрыгнули две крошечные малолетки.

– А чего они тут? – обалдел я.

– А им нравится, – засмеялись бабы в машине.

Я выбрал скуластенькую блондиночку, грудастую, с простым и милым лицом честной поселковой девчонки.

– Поедешь со мной в Питер? – прошептал я ей в ухо.

– Ну куда я поеду? – загундосила она неожиданно низким голосом, бу-бу-бу и тому подобное, и сразу мне разонравилась.

В итоге мне пришлось остановить свой выбор на юной худенькой брюнеточке. Я расплатился: нужно было четыреста пятьдесят рублей, я дал пятихатку, сдачи у них, конечно же, не нашлось. Я поднялся с ней в номер и попросил её не раздеваться.

Теперь я вам всё объясню. Кроме того, что я абсолютно больной на всю голову парень, я к тому же невероятно романтичный и образованный. Я закончил университет, юридические предметы мне преподавал бывший мэр Петербурга Собчак, я отлично знаю географию и обычаи народов мира. Мне позарез надо было, чтобы Таня трахалась с другими мужиками, поэтому я прилетел в Сыктывкар, снял проститутку и намеревался привезти её к моей любимой в Питер, чего тут непонятного. У коми помимо разных других странностей есть древний языческий обычай делиться с гостем женой. В плане сексуальной гостеприимности коми дадут фору всем малым народам. Утолить половой голод путника для их женщин святое дело. Ясно, что с помощью настоящей дочери пармы я рассчитывал приобщить Таню к этому замечательному обычаю и привить ей вкус к прекрасному ремеслу – проституции сакрального характера, потому что при всех моих сексуальных причудах я не хотел, чтобы моя ненаглядная жёнушка трахалась с другими мужиками бесплатно.

Во имя выполнения этого чудесного плана я не стал сношать юную брюнетку, а, наоборот, повёл её на следующий день в ресторан, попросил взять из дома паспорт, поменял обратный авиабилет на два железнодорожных и сказал в шутку, что продам её в Питере на половые органы. Разводилу, как известно, не разведёшь. Но бывают исключения. Девочке оказалось шестнадцать лет. В назначенную дату отъезда она прекраснейше сдала свой билет и на полученные деньги шикарно нашырялась герычем, как мне потом доверительно поведали её более порядочные сестрички из багажника.

Я опять позвонил Миледи. Трубку взяла уже знакомая мне бубнилка, которую я узнал по характерным низким нотам, похожим на паровозные гудки. Местные бандоны справедливо звали бубнилку Слоником, она прилежно участвовала во всех субботниках и в этот раз не осталась со мной, поскольку обещала быть на работе.

– Я приду утром, – поклялась Слоник в ботфортах и, опасно цокая каблуками, ушла в полярную ночь.

В семь часов в номере, как всегда, раздался звонок.

– Вы знаете, я так подумала, я, наверно, сама к вам приеду! – обрадовала меня Миледи в трубке.

– У меня понос, – соврал я, бросил трубку и впервые в жизни не добежал до унитаза. В туалете двумя этажами ниже я оставил всё на линолеуме в коридоре и потом затёр газетой “Всё для Вас”.

Утром Слоник, больше напоминавшая жёлтого от бессонницы затраханного вампира, назвалась Надей и объявила, что едет со мной в Питер. “Помогать моей жене Тане”, как официально сообщил ей я.

В поездах Сыктывкар–Котлас и Котлас–Петербург мы очень много смеялись и пили, и прогуляли все её скопленные за зиму деньги. В гостинице Котласа Надя предложила мне сдвинуть кровати.

– Я понимаю, – сказала она. – Мы едем к твоей девушке. Но если ты боишься без презика, у меня есть.

– Мы пьяные, я хочу, чтобы потом мы ни о чём не жалели, – сделал я благородное лицо, боясь потерять эрекцию и облажаться, и мужественно подрочил в туалете на этаже.

В Питере я привёз Надю в ближайшую к моему дому гостиницу, чтобы девочка привела себя в порядок, и поехал подготовить к встрече на Эльбе мою послушную Таню. Я не очень объяснял ей цель моего путешествия в Сыктывкар, она поняла всё сама: “Ты же сказал, что привезёшь мне помощницу”, но почему-то решила, что помощниц будет две.

– Нет, одна, – порадовался я такой покорности жены и велел ей надеть лучшие одежды, чтобы произвести впечатление на Надю.

Мы стали жить вместе. Девочки ходили в магазин, Надя помогала Тане по дому, спали все на одной кровати – счастливая шведская семья. Вечерами Надя рассказывала впечатлительной Тане о своей профессии, занимательные истории из прошлого, а Таня молчала, слушала, и даже в темноте было видно, что ей интересно. Почувствовав, что жена готова, я подбил приятеля сыграть роль её первого клиента.

– Трахать будешь комячку, а Таньку просто поснимаешь на фотик, потрогаешь – короче, максимально постарайся развести её на секс, только, естественно, без насилия, – дал я ему ценные указания. – Может, посмотрит, как ты с Надей, и сама захочет. Деньги я им заплачу, ты только вино купи, фрукты какие-нибудь, чтобы красиво было.

Приятель радостно закивал – согласился на фрукты.

– Помнишь, я тебе про Игоря говорил, дизайнера, который нас фотошопил, где мы с тобой в апартаментах на Фонтанке, ну так вот он хочет поснимать тебя голой, а потом потрахать Надюху, – уверенно сказал я Таньке. – Даёт сто пятьдесят баксов, разделим на троих – тебе, мне и Надьке, она согласна.

– А если он захочет со мной трахаться? – испугалась Танька. – Я же не буду.

– Нет, тебя только фотает.

– Точно?

– Ну, может, ещё потрогает, мы так договорились, но зато без секса, – успокоил я супругу.

– Значит, трогать ему давать, – старательно запомнила обязательная Таня.

Я снял номер всё в той же ближайшей к дому гостинице, мы приехали туда весёлые и возбуждённые, девчонки обе были в коротких юбках, лысый Игорь пришёл нарядный – в костюме, с цветами и с дипломатом. В дипломате была бутылка вина и бананы – “медовые”, как пишут на ценнике.

– Ну всё, деньги у меня, я вас оставляю, – сказал я и поехал домой дрочиться.

Через два часа я вернулся. Действительность в точности повторила мои эротические фантазии: Таня была раскрасневшаяся, Игорь – довольный.

– Ну как? – спросил я жену.

– Всё хорошо. – Таня отвела глазки в сторону.

Дома она уверяла меня, что я самый лучший, что у этого Игоря жуткая волосатая спина и что она никогда не смогла бы с ним переспать.

– Он меня только фотографировал, – поклялась Таня.

– И чего, даже не потрогал? – Я был разочарован.

– Ну совсем немного. – Она так давила на это “немного”, как будто в этом заключалось доказательство её супружеской верности.

– У Танюшки с ним ничего не было! – подтвердила Надя, и меня взяла чуйка, что я теряю мою северную боевую подругу: вот как может объединить женщин общий мужчина. – Нормальный парень. Строил из себя реального бандита.

– Меня поразило, что она презерватив надевает ртом, – рассказал мне потом реальный бандит.

– Кто? Таня? – удивился я.

– Нет, Надя. А Таню, как договаривались, я пофотографировал, правда, там темновато было, но всё путём, попозировала мне вообще без вопросов, я её пощупал везде, как ты просил, не проблема, трахнуть мне не дала, но сама залезла к нам на кровать и пососала.

– Пососала у тебя? – Я не поверил, но кровь ударила в голову и внизу живота сладко защемило.

– Да, сначала они немного полесбиянили, а потом она такая говорит: “Давай я у тебя пососу?” Ну и второй раз я ей как раз и кончил. В презик, конечно.

Я понял, что Таня на правильном пути. На следующий день она заявила, что ей понравилось: “Ищи нам нового клиента! А чо, халява – делать ничего не надо, а деньги дают”. Ну-ну, она говорила про деньги! Но мы-то с вами знаем, что ничего в этом мире не делается без секса. Похоть движет миром.

Новых клиентов у меня не было, и мы пошли дансить, как говорят сейчас, дрыгаться или на плясы, как говорили в пору моей юности. Тогда я любил клуб “Метро” – там мы, кстати, и познакомились с Танькой. Я только расстался с моей первой гражданской женой, у которой взял её лучшие годы – с пятнадцати до восемнадцати, от одного чемпионата мира по футболу до другого, переживал, пил виски, купил аж семь порций сразу и плакал за барной стойкой – слёзы капали в один стакан за другим. Потом я вышел на танцпол и увидел Её – попку-блондинку, стоявшую ко мне спиной, “у стеночки”, как это бывает в сельских романах о любви. “Это она! Она здесь! Она пришла! Она нашлась!” – воспрянул я духом, схватил девочку за руку и, не спрашивая ни о чём, уволок целоваться.

Но в этот раз в клубе “Метро”, с Таней и Надей, вышла ещё более занимательная история. Надя вела себя ужасно, “сразу видно, что проститутка”, как сказала про неё Таня. Надюха падала с тумбы в центре танцпола, познакомилась на первом этаже с мальчиком Женей, на втором этаже – с Антоном, на третьем этаже познакомила Женю с Антоном и, оставив обалдевших парней в обществе друг друга, убежала участвовать в конкурсе народного стриптиза. Победив в конкурсе, Надя вернулась к нам с целым подносом призового виски с колой, после чего я на радостях нажрался в жопу и вырубился. Очнулся я оттого, что кто-то прилежно мастурбирует мне член. “Надя”, – помечтал я и не стал открывать глаза. Оказалось, что мастурбировала меня Таня, которая была очень зла на нас с Надюхой из-за вчерашнего.

– Ты висел на трубе на входе, – рассказывала потом Таня, ненавидяще кривя красивые полные губы. – В своих белых штанах, которые ты все уделал. А до этого вы с Надькой пропали на сорок минут!

Я смутно вспомнил, как мы с ней целовались взасос в мужском туалете.

– Я поймала машину, – уже смеялась Таня. – Ты не мог стоять, падал в снег, я говорю Надьке: “Держи его!”, она берёт тебя за руки, и вы падаете вместе! Оба ржут, я злая, все руки об тебя избила.

– Танюшка тебе: “Сука! Стоять, блядь!” – хохотала Слоник сатанинским хохотом, и действительно – представить, как ангелочек Танечка в бешенстве ругается матом своим нежным голосочком-колокольчиком, было смешно.

Впрочем, проанализировав всё происшедшее, Таня уже не считала ситуацию настолько уж смешной, чтобы Наде оставаться с нами на одной кровати, и переселила нашу подружку сначала на раскладушку, а потом вообще купила ей билет на поезд в более чем символичном направлении: Санкт-Петербург–Воркута. Я проводил Надю до её места в плацкартном вагоне и пообещал, что мы с ней ещё увидимся. Так оно, кстати, и случилось позднее. Но в тот момент Надя сделала своё дело и с честной совестью укатила обратно в свой далёкий романтичный Сыктывкар.

Наступило лето, и я отправил Таню в ту самую порностудию, на которую мы, “юговские” бандиты, когда-то намеревались накатить. Я сам привёз фотографии моей жены владельцу этой фирмы – Прянику, как все называют его по сей день, – пришёл к нему в какой-то немыслимой ушанке, так что вряд ли он заподозрил во мне бандитское прошлое. Пряник просто потел, ёрзал за столом в офисе и разглядывал фотографии красивой девочки, которую сразу хочется трахнуть. Известно, что вожделение сильнее страха, и моя Таня моментально получила роль в его очередном порнофильме. Роль эта была главная, Тане предстояло сниматься в двух сценах – лесбийской и, как я мечтал, в групповой, с – ура! – четырьмя партнёрами одновременно. Сексуальные намерения исполняются быстро, и через неделю Таня уже вовсю трахалась перед камерой на берегу залива в кустах под Петродворцом, а я сидел в трёх километрах оттуда, на камнях дамбы в Стрельне, всматривался вдаль, в сосновый лесок, где четверо молодых парней имеют мою жёнушку, и, счастливый, поглаживал свой член через плавки.

Позже фильм вышел на кассетах и DVD, и все увидели Таниных партнёрш по съёмкам, которые, изображая роковых красоток, говорили с акцентом проводниц поезда Москва–Северобайкальск. За их натянутой мимикой проглядывала такая бесконечная скука и желание поскорее умыться и пойти домой, какие свойственны усталым проституткам на заказе. “Караул устал”. Милые жёлтые пятки романтических красавиц постоянно торчали на переднем плане. Даже в самых экстравагантных положениях прелестницы умудрялись сохранить задумчивые выражения лиц. Кажется, что они думают о макаронах, и невольно вспоминаешь об ускоренном методе просмотра оставшейся части, как вдруг на экране что-то начинается. Как будто автор нагнулся и переложил перо из левой своей ноги в твёрдую правую руку. Что там у них случилось, зритель сначала не понимает, – оператора поменяли или аванс всем выдал продюсер господин Пряник, но только изображение приобретает совершенно иной характер, и людей становится не узнать. Просто четверо худеньких пареньков с внешностью актёра, игравшего в “Золушке” принца, завлекают в лес мою знойную блондинку-жену. Таня была красива, эмоциональна и артистична. Финальный фейсел, то есть уход за лицом, – профессиональный термин, обозначающий действие, когда актёры кончают девушке на лицо, – она исполнила по меньшей мере блестяще, на уровне любого хорошего европейского порно, после чего я решил снимать её сам – в фильмах собственного производства и продюсирования.

Но тогда я об этом даже не помышлял. Когда Таня пришла домой, я в лихорадочном безумии содрал с себя штаны, а с Тани ничего содрать не успел, ткнулся членом, как слепой котёнок – носом, куда-то ей в постельные места и задёргался в экстазе. Экстаз оставил свои следы на её юбке. Не знаю, что она подумала, но вслух я сказал первый: “Эх, Таня, Таня...” Позднее мы часто вспоминали эту ситуацию, а моя жена таким образом получила свой первый и единственный на всю жизнь псевдоним: Таня Таня. Можно сказать, что именно в тот момент произошло её второе рождение – на свет появилась первая настоящая русская порнозвезда.