Порт святых

Только не там

Флэшбэки Сент-Луиса… Как-то раз в кафе Массеранга миссис Гринфилд угостила меня шоколадным напитком, и тут я увидел ее в действии. Энергичная еврейка подваливает к столику.

— О, миссис Гринфилд… Я так рада вас видеть…

Миссис Гринфилд склоняет голову и сияет ледяной улыбкой. Еврейка заводит разговор о вечеринке, на которую ее пригласили, и миссис Гринфилд произносит: «Вы ведь были очень счастливы, правда?» — поднимает ее за шкирку, и та извивается, точно большой бурый карп, тщетно умоляя о пощаде.

Муж миссис Гринфилд, полковник, был одним из величайших зануд на свете. Постоянно рассказывал, как в Первую Мировую служил лейтенантом в Париже. «Женщина была такая красивая, настоящая богиня, однажды я целую ночь проспал у ее двери. Думаю, любой настоящий южный джентльмен меня поймет».

Как-то раз он заставил меня выслушать историю о том, как ночью после вечеринки к нему пристал французский педик. «Была холодная ночь, лил дождь, и у него не было ни плаща, ни ботинок. Так что я сделал вид, что его предложение меня устраивает, и, когда мы добрались до моего дома, я столкнул его в канаву, где ему было самое место, и захлопнул дверь».

— Ну, — сказал я, — кажется, это слишком… Все-таки обычаи страны, сами знаете…

— Да если б мой родной сын стал пидором, я бы убил его собственными руками. И если б узнал, что сын моего друга — пидор, я бы и его убил…

Поскольку я был в группе бойскаутов и нас для защиты от растлителей малолетних учили карате, я без лишних разговоров врезал ему коленом по яйцам и всадил ладонь в багровую шею. Он рухнул на пол, и я прикончил его скаутским ножом. Трижды я протащил его тело вокруг квартала, привязав к красному фольксвагену-жуку.

— Он меня домогался, — сказал я легавым, по-мальчишески всхлипнув. И меня наградили Красным Крестом за мужество.

Школьные флэшбэки… Такси останавливается чуть впереди под фонарем, вылезает мальчик с чемоданом, худенький паренек в школьной форме… знакомое лицо сказал себе Святой Отец напоминает мне что-то давно забытое мальчик шарит в кармане брюк, ищет деньги заплатить за такси…

Бледный мертвый мальчик я шел за твоим старым цветочным запахом юных ночей на пыльных шторах пустая школьная форма все дальше и дальше. Подойди поближе. Слушай через задние дворы и жаровни с золой. Печальные человеческие бумаги я несу Я ждал там…

Задница восход солнца на улице сент-луисское утро стоял надо мной голый потный носок на одной ноге дрочил мне хуй.

— Хочу трахнуть тебя в жопу, Билли.

Вздохнул изогнулся раздвинул мне ноги потея корчась что это значит вниз на кровать на живот.

Мальчики стоят перед комодом. Одри — худенький бледный блондин с большим прыщом там, где сходятся ягодицы. Джон — рыжий с зелеными глазами.

— Покажу тебе кое-что, Одри.

Он открывает ящик, а там вибратор с округлой красной резиновой головкой. Одри мгновенно понял, что это такое. Во рту у него пересохло, сердце застучало, серебристые пятна вскипели перед глазами. Он подошел к кровати, лег на спину, подтянув колени к животу. Вот Джон склоняется у него между ног. Смазывает вибратор и медленно вставляет.

— Ну вот так, Одри.

Он нажимает кнопку. Одри чувствует как мягкий розовый моллюск корчась пробирается по его телу и вдруг видит что стал прозрачным простата пульсирует огромной жемчужиной в экстазе корчащийся прыщ взмахи ног теплый день двадцатых годов а тело переливается всеми цветами… красные растворяют его до желе он освежеван задыхается в красном тумане желтые бурые и оранжевые цвета внутренностей испаряются от тела серебристые огоньки вспыхивают в глазах и он изливается мягкими теплыми комками.

Тема урока в школе: зрение всем телом.

Джерри наклоняется, сжимает лодыжки и ухмыляется, глядя между ног. Мальчики окружают его, каждый останавливается посмотреть. Вот на него смотрит мексиканский мальчишка, и тут это происходит. Джерри видит его жопой и ляжками. Он дрожит, ярко краснеет с ног до головы, покрывается гусиной кожей, его жопа потрескивает, и мексиканец видит его своим вставшим хуем, бедрами и животом. Кики подходит ближе и вставляет. Два тела корчатся вместе точно держась за высоковольтный провод дрожа с ног до головы тяжелый багровый запах озона исходит от них. Запах действует на мальчишек точно валерьянка на котов. Они катаются по полу дрыгая ногами пинаясь ебясь вылизывая друг другу жопы хохоча раздался звук точно выстрелили из автомата когда он кончил.

Тема урока в школе: использование сексуальных лучей.

В оргонной комнате выложенной намагниченным железом мальчики сдирают с себя нижнее белье «Расюрель» в ливнях голубых искр. Медленно безмолвно пряный цветочный запах юных хуев наполняет комнату. Во рту Одри сладкий металлический вкус который покалывая расползается по телу когда он наклоняется взявшись за лодыжки и выпятив жопу маленькие голубоглазые сумеречные ухмылки у него между ног. Мальчик берет маленький аккумулятор вроде лучевого пистолета и указывает им на жопу Одри. Словно мягкие пузырьки света потрескивая вибрируют у него в жопе. Другой мальчик стоит перед Одри и направляет луч ему в пах. Яйца потрескивают и напрягаются легкие синие искорки пробегают по волоскам. Другой мальчик бросается на кровать раздвигает ноги задирает их и луч бьет ему в жопу яйца и хуй его тело сокращается в жидком спазме извергая сперму до подбородка. Все тело Одри вибрирует расплывается волосы на голове встают дыбом он ухмыляется скаля зубы как дикий пес. Пряный синий озоновый запах исходит от него когда он кончает млечным путем…

Мальчики стоят в синих сумерках повторяя школьную клятву:

— Дикий Мальчик гнусен, коварен, вял, порочен и похотлив.

Патруль приближается к полицейскому посту… Часовой мертв… отравленный дротик… в будке три солдата, горла разрезаны до хребта… стойка для ружей пуста… Взгляните на это устройство… В кожаную полоску вшиты бритвенные лезвия, к одному концу приделан свинцовый груз, деревянная ручка с другого… захлестывает шею сзади, а вот гаррота с зажимом вроде тех чемоданов которые набиваешь барахлом а потом садишься сверху, освободить можно только нажав на зажим.

В болотистых прибрежных городах двуполые мальчики-сирены которые могут принимать женский образ заманивают солдат и доводят до экстатической смерти покрывая их тела гниющими эрогенными язвами…

Мальчики на высоких башнях поднимают руки… ВЕТЕР ВЕТЕР

Ветер поднимается, и вот мальчики уже в небе, оседлали ураган, швыряют волны на дамбу, смотрят, как поддаются и ломаются деревья, дома взлетают точно спичечные коробки, реки выходят из берегов…

ВЕТЕР ВЕТЕР ВЕТЕР

Трясущееся черное бешенство торнадо затмевает его юное чело крутится вокруг него давя мотели и супермаркеты переворачивая на бок грузовики…

ВЕТЕР ВЕТЕР ВЕТЕР

Проносится по темному небу…

Летучие велосипеды, планеры, запущенные конькобежцами и лыжниками, странные воздушные корабли с парусами и пропеллерами… синий ястреб вырывается из головы мальчика, прочерчивая небо, из тел вылетают стаи малиновок и синиц, цапель и диких гусей…

А вот мальчики-сновидцы, спящие наяву, их сны висят точно призраки в неподвижном воздухе, и мальчики-молчуны, не произносящие ни слова и живущие там, где слова невозможны. Лишь немногие способны там дышать.

Патруль диких мальчиков разбил лагерь на краю Голубой Пустыни, где обитают крошечные пустынные мальчишки, робкие и игривые, как песчаные лисы с дрожащими ушками, глаза горят, когда они жадно бродят вокруг лагеря. Парень держит кусочек мяса, и один пустынный мальчик подходит ближе. Парень берет его за запястье и прижимает к груди. Пустынный мальчик несколько секунд сопротивляется, потом замирает, тяжело дыша, с него срывают набедренную повязку и, схватив за ноги, дрочат ему, засунув палец в жопу, он дрожит, повизгивает и кончает….

Другие пустынные мальчишки пришли в лагерь, и вот уже двое ебутся на четвереньках, уши дрожат, они обнимаются, глядя на пески, скаля острые зубки, повизгивая, урча и лая. Вот пустынные мальчишки под одеялами сворачиваются калачиком на их телах, постанывая во сне… сонные совокупления в заброшенной каменоломне, сперма летит на ржавый песчаник.

Комната в Мексике, за окном синее небо, грифы кружат над бескрайней пустой долиной. Стены выкрашены темно-синей краской. Два мальчика сидят на медной кровати. В центре комнаты кресло-качалка из светлого дуба с кожаной подушкой. Мальчики смотрят на кресло, которое чуть покачивается от ветра. Они смотрят, облизывают губы, у них встает. Кики подходит к креслу, садится. Он делает знак Одри, худенькому бледному мальчику с русыми волосами. Одри забирается Кики на колени лицом к нему и медленно садится на его член. Мальчики начинают раскачиваться взад-вперед фаллические тени на синей стене скачут все быстрее. Внезапно ноги напрягаются мальчики корчатся вместе безмолвные лица спокойные сосредоточенные и синие искры летят из глаз.

Другая комната с желтыми обоями. Кики сажает Одри себе на колени. Они качаются взад-вперед крепкие темные яйца Кики под яйцами Одри изгибаются в русых волосах розовые шторы слегка колышутся на ветру мальчики несутся вместе жопы хуи и тугие яйца расплываются в хула-хупах света скачущего по их телам комната вибрирует и трясется стены трескаются и мальчики мчатся на кресле-качалке по небу.

Где-то очень давно закончилось лето. Старые бульварные журналы на белых ступенях. Заскорузлые штаны стояли стоймя даже пятна. Последний раз вместе последний прах надежды где-то там в синем полете отрочества на пути Незнакомца. Помнишь, кем был Незнакомец, вдыхающий писательскую уверенность в себе и вину Создателя? Помнишь, кем был Незнакомец вдыхающий листья в рыжих волосах твой запах орехов в его ладони? Грязное слово нацарапанное на дальнем берегу давным-давно. Холодный прах мертвого мальчика последняя поездка домой над сияющими пустыми небесами кусочки пустых слов ты будешь его последней экспедицией. Давным-давно о как давно в потерянном городке кажется он был мальчиком подающим мячи для гольфа гораздо позже.