Портретная галерея: Фридрих Горенштейн

1.11.89

Дорогой Лазарь!

Получил Ваше письмо перед самым отъездом в Рим и вот здесь, живя в одной из гостиниц Ватикана (почему-то поселили сюда), нашел время ответить. В Рим я приехал по приглашению одной из кинофирм для переговоров о написании сценария «Тимур»[2]. Кроме того, есть от «Мосфильма» предложение по сценарию о молодых годах Шагала[3]. Когда я все это буду делать? Все собралось сразу. После Рима еду в Париж, откуда месяц назад приехал и где у меня премьера инсценировки по повести «Ступени»[4] в одном из театров.

Города хорошие, но такая суета не по мне. Помимо сценариев, у меня ведь свои замыслы. Более двух лет собирал материал по Ивану Грозному[5]. Две пьесы — дилогия. Иначе не получается. И замыслы двух книг о Германии и прочее. Если Бог даст силы и время. С «Юностью», помимо прочего, проблема, когда они будут печатать: Эткинд[6] говорит, что «Звезда» могла бы напечатать быстро. Надо подумать.

Издать «Место», «Псалом» и т. д. — идея неплохая. Конечно, мне нужны здешние деньги. Но что поделаешь, уж возьму рублями. Может, на некоторые рубли мне удастся достать дореволюционного Шекспира и Брокгауз и Эфрон.

Привет Вам от Инны. Дан[7] учится, Инна работает в большом книжном магазине — живем.

Это письмо я передам с Али Хамраевым, режиссером, собирающимся ставить «Тамерлана». Он Вам передаст или перешлет.

Посылаю Вам отрывок из стенограммы, обсуждение «Зимы 53 г.»[8] в «Новом мире» в 1966 г. Мне его в свое время передала И. Борисова[9], и он опубликован был в «Континенте»[10]. Авось пригодится. А. Кондратович[11] сейчас, я слышал, большой перестройщик, а Закс выступал тут много против засилия советской цензуры.

Впрочем, то, что не опубликовали, — хорошо. Если б опубликовали «Зиму», может, я не написал бы свои последующие книги, а написал бы другие.

Будьте здоровы.

Привет Вашим.

Ф. Гор.

17.1.90

Дорогой Лазарь!

Хоть поздно, но поздравляю с Новым годом Вас и всех ваших.

Ко мне обратилось три театра — Вахтанговский и Малый хотят право на первую постановку моей пьесы «Детоубийца» (Петр I)[12]. Но поскольку Вахтанговский обратился на месяц раньше, я им дал право (пока по телефону). А Театр им. Ермоловой хочет приступить к репетиции «Бердичева»[13]. Кстати, тут в Берлине у меня был один мой знакомый, я ему передал несколько повестей. По-моему, «Улицы Красных Зорь»[14] и «Кучи»[15] у Вас нет. Или есть? Я попросил его отдать повесть зав. лит. части Ермоловского с тем, чтоб она передала Вам. Из «Юности» у меня была А. Пугач[16]. Шел разговор о «Последнем лете»[17]. Но затем она позвонила из Москвы и сказала, что в 5 номере они все-таки дают «Искупление». Значит, «Лето» свободно. «Нева» «Искупление» уже публиковать не сможет. А «Псалом»? Не велик ли он для них? С купюрами публиковать не стоит. Я вообще не стремлюсь слишком много публиковаться в журналах (может, сказывается западная привычка ценить больше книги). От издательства письмо получил, написал им ответ. Это хорошо. Трехтомник: «Место», «Повести и рассказы», «Псалом». А «Знамя» меня абсолютно не волнует. Тем более, там Бакланов[18], человек мне не дружественный, которого я хорошо помню по «Мосфильму». Печально, что либерализм в литературе возглавляется такими людьми, как Бакланов и Шатров[19]. Ко всему еще, Солженицынская мафия, судя по периодике, разворачивает свою кампанию, переходящую в психоз. Раньше они здесь бесновались, возле американских фондов, а теперь уже повсюду. На Западе, кроме определенных славистов и определенных эмигрантов, о Солженицыне никто не помнит. Это значит, что атмосфера у вас противная. Такая же в культуре дезориентация, как в экономике. Конечно, гласность — большое достижение. Но отсутствие подлинных культурных ориентиров (которые существовали еще в 30-е годы) и присутствие ложных ориентиров (возникших в 60-е) не дает воспользоваться этим достижением тем особенно, кто в литературе начинает и кто участвует в лит. процессе. Быть вне процесса, быть отщепенцем, каким был я[20], — на это не многие решатся. Требует слишком дорогой цены.

О «Тарусских страницах»[21] не знаю, что сказать. В первом сборнике я не участвовал. Зато у меня есть печальный опыт участия в «Метрополе»[22]. Альманах все-таки, в отличие от журнала, должен объединять близких авторов (так я думаю). А кто в «Тарусских» участвует, я не знаю. И каков авторитет этого сборника-альманаха?

Хорошо, что я уехал[23]. Тяжело бы мне было и в перестроечной литературе. Тем более, моя вторая литературная родина — это Франция. Там вышло уже четыре книги. Скоро выйдет «Место». Там поставлена инсценировка по «Ступеням». Сейчас собираются делать новую инсценировку. (Дело в том, что у молодой режиссерши[24] пока нет возможностей делать мои пьесы с большим количеством персонажей.) Постановка пошла хорошо, на малой сцене, но с известными, хорошими актерами. Была хорошая пресса. Вообще, во Франции у меня имя. Недавно в большом книжном магазине на Сан-Жермен была выставка моих книг.

Сейчас сижу, работаю над сценарием о Тимуре для Италии. Надеюсь получить возможность добраться до моих материалов по Грозному, которым я занимался более 2 лет. Вообще, жил бы еще 100 лет, хватило бы мне материала и по России, и по Германии.

Такой Бакланов — «Знамя» ранит, когда все неподвижно. А сейчас это не серьезно. А «Новый мир», надеюсь, ко мне не обратится. И сам я туда не дам. Это «Наш современник» с человеческой маской.

Было бы здорово, если б «Место» издали в 1990.

Будьте здоровы.

Ф. Гор.

25.4.90

West Berlin

Дорогой Лазарь.

Судя по Вашему письму, перестройка, хоть с опозданием года на три, добирается и до моих сочинений. Кое о чем до меня уже доходили слухи (но не экземпляры. «Театр»[25] до сих пор не дошел).

Какие-то ленинградские издания и странные журналы, о которых я никогда не слыхал («Искусство Ленинграда»[26]) (?) через вторые руки обратились ко мне. Но пока это не серьезно. Тем более, как сообщили мне «вторые руки» месяца три назад, они давали туда «Псалом». Оказалось — не их тема. А теперь вдруг — их. Думаю, публиковаться там мне не стоит. Как и в «Знамени». Как и в Солженицынском «мире»[27].

«Шампанское с желчью» у Приставкина[28]. Насколько мне известно, будут публиковать в «Апреле» № 2. А «Муху»[29] я постараюсь передать, если представится оказия, в Союз. Или в Вене возьмете у Лизы[30], если до середины мая у меня оказии не будет. Бедная Лиза переводит меня, а немец у нее не берет. А во Франции уж и давать нечего. Почти все либо переведено, либо переводится. Интересные статьи о моих книгах[31] были во Франции. Немцы и рус. эмигранты пишут не интересно. По-русски только небольшие статьи Хазанова[32] и Е. Эткинд неплохо написал о сборнике пьес. Если это Вас интересует, то передам. Театры — Малый и Вахтанговский, как будто репетируют «Детоубийцу» (Петра I), Ермоловский — «Бердичев». Сужу по звонкам и письмам. Последнее время я работал над большим, многосерийным сценарием о Тамерлане, режиссер — А. Хамраев. Фирма — итальянская. Недавно позвонили со студии Горького. Хотят делать фильм по «Спорам о Достоевском»[33]. Должны приехать ко мне в Берлин. У них тоже связи с западной фирмой (сценарии я на сов. деньги делать не могу).

Мы живем в трудах и борьбе. Живем по-всякому, но лучше, чем в Союзе. Привет Нае и всем Вашим. Будьте здоровы.

Фридрих.

P. S. Уже несколько лет занимаюсь я материалами по Грозному.

Хотел бы Вас спросить — нельзя ли приобрести книгу — «Памятники литературы древней Руси. Вторая половина XVI в.». Москва. Художеств. лит. 1986. Общая редакция Дмитриева и Д. Лихачева.

14.6.90

Дорогой Лазарь.

Получил письмо от Бакланова. Он предлагает публикацию 300—350 стр. из «Места», и чтоб отбор произвели Вы.

Я ему ответил, что согласен, но хотел бы, чтоб это были страницы начала, первой части, может, отчасти и второй. Чтоб не выдавать заранее сюжет, хоть это и не детектив.

В Москву едет Соня Марголина[34], она должна передать письмо Вам и через Вас Бакланову.

Бакланов написал мне 5.5, а получил я 13.6. Лучше оказией, если есть возможность.

С 25 июня по 30 будет в Москве мой знакомый Ганс Шлегель[35], кинокритик. Можете через него передать мне ответ. Его можно разыскать или через Союз кино — Плахов[36] или Валя Михалева[37]. Они ему отдадут. Или по телефону 2294216 — Константин Гаврюшин[38]. Он Гансу отдаст или сообщит его координаты.

Через Соню я передаю Вам «Искупление» и «Шампанское с желчью». А «Муха у капли чая», надеюсь, Вам передал Миша Швыдкой[39] из «Театра». Я в сценарных трудах, но обдумываю и дальнейшую свою работу. Проблем с темами у меня не существует, еще на 100 лет хватило бы. Но со временем проблемы. И с текущим временем, и с конечным. Все-таки уже 58 лет.

Привет Нае и дочерям.

Будьте здоровы.

Ф. Гор.

21.6.90

Дорогой Лазарь.

Вчера, т. е. 20 числа, получил Ваше письмо от 7.6. Надеюсь, к тому времени Соня Марголина передала Вам «Искупление» и «Шампанское с желчью». «Муху» я передал Вам через М. Швыдкого из «Театра». Передала Соня также ответное письмо Бакланову.

Действительно, подобная публикация — это проблема. Но если публиковать не вырванные главы, а цельный кусок, то тогда можно согласиться. Например, первую часть (294 стр.) и, может быть, дальнейший кусок из второй части.

Книгу, о которой я просил, мне уже достал Саша Зельдович[40], режиссер, который хочет со мной делать фильм о М. Шагале. Нет ли у Вас кого-либо из людей, близких Д. Лихачеву? Мне бы надо добыть ксерокс по нескольким небольшим работам, на которые Лихачев часто ссылается, но найти я их не могу. Это завещание Ивана Грозного 1572 года. Текст это «Канон Ангелу Грозному», который Ив. Грозный подписал псевдонимом «Парфений Уродивый». Это церковные службы Ив. Грозного. А также сочинения сына Ив. Грозного — Ивана. Житие Святых. Например, «Житие Дмитрия Прилуцкого». Работы эти считаются второстепенными, не политические, но они важны для меня, потому что личные для моих героев. (Если когда-нибудь у меня дойдут руки и они станут моими героями.) Дело это не срочное. Но вдруг случайно представится возможность. Хороших фотографий у меня мало, посылаю Вам две. У Кости Щербакова[41] есть моя фотография несколько иного плана.

Письмо постараюсь отправить с оказией. Так лучше всего и быстрей.

В Москву приеду, когда выйдут книги. Может быть, в театре будет премьера. Привет Вашим.

Ф. Гор.

30.11.90

Дорогой Лазарь!

У меня в феврале «Место»[42] выходит по-французски и переводчик обнаружила две опечатки, точнее, я по невнимательности допустил в тексте небольшие неточности.

Есть такой персонаж — Фильмус. Его зовут Бруно Теодорович. А я, как сообщает переводчик, в некоторых местах называю его Бруно Григорьевич.

Надо бы и в русском тексте исправить.

Кроме того, есть такой мальчик в организации Щусева — Шеховцев. А кое-где у меня — Шаховцев. На каких страницах, не знаю. Может, редактор или корректор обнаружит.

Я взвалил на себя непомерный труд (или, может, возраст уже сказывается?). Три года изучал материал по Грозному. Уж больше месяца пытаюсь начать, но все не получалось, все не то. Написал уже несколько раз первую сцену и выбрасывал. Теперь как будто нашел, но что будет дальше — не знаю.

Я мог был написать за это время одну — две книги.

Однако романы в русской литературе есть, и есть даже неплохие. А пьесы о Грозном нету (пьеса А. К. Толстого — школярское изложение). Я надеюсь, что Вы и Ваша семья как-то выдерживаете второй после 33 года голод, организованный колхозами (хоть и в другой ситуации и другим способом)[43]. Желаю всего наилучшего, прежде всего здоровья Вам и Вашим.

С приветом

2.7.91

Дорогой Лазарь!

Мне звонил М. Ульянов[44] из театра. Они сыграли два закрытых спектакля, а в сентябре будет премьера. Хотят меня пригласить. Я им дал Ваш телефон. Мне было бы удобно между 25 августа и 8 сентября. Поездом, но обязательно в двухместном купе. На поезд паспорт не нужен при покупке билета. Можно заранее купить и передать мне в Берлине.

А деньги на билет у меня есть, туда и обратно, разумеется. Разумеется, также было бы хорошо, если б к сентябрю выпустили «Место». Кстати, я в этой книге допустил просчет, который никогда не надо делать. Некоторые фамилии персонажей оставил неизмененными. И вот теперь персонажи оживают и звонят мне.

«Октябрь» как-то затих. Будет он публиковать «Псалом», может, испугался? Лиза мне звонила. Ее перевод будет в моем сборнике («Улица Красных Зорь»).

Кстати, «Литгазета» все-таки очень противная. Новые газеты гораздо интересней. Так мне видится. Недавно было большое интервью в «Смене» (Ленинград) и в «Новом русском слове» в Нью-Йорке. Но что за интервью в Нью-Йорке и как оно туда попало — понятия не имею. Я работаю без выходных над сценарием о Шагале. Надеюсь выбрать время, чтоб как-то двинуть вперед и «На Кресцах» — о Иване. Хоть на 2—3 сцены. Но времени мало. Эта драма, если я не одолею, будет длиться долго.

Привет от Инны Вам и Нае. Привет всем Вашим.

Будьте здоровы.

Ф. Гор.

P. S. Если не получится на поезд, тогда на самолет надо попытаться. Вообще, подумать и взвесить, что лучше. В. Перельман[45] мне написал письмо с просьбой разрешить кое-какие из моих вещей опубликовать в альманахе «Время и мы», выходящем в Москве. Я дал ему Ваш адрес и телефон, чтоб не было накладок. В частности, «Последнее лето на Волге» все-таки лучше в «Знамени».

28.8.91

Дорогой Лазарь!

Надеюсь, у Вас и всей Вашей семьи все благополучно после землетрясения[46].

Жаль, что я пока не вижу возможности приехать. Платить 800—1000 марок за билет — мне эти деньги нужны для других нужд. Впрочем, может, мне все-таки купят билет через кооператив. Надо просто вдвое или в полтора раза переплатить. Есть такой переводчик — Зина Шаталова[47], — она говорит, что в советско-венгерском кооперативе можно купить таким образом.

Кроме того, вахтанговцы не прислали мне никакой бумаги, чтоб проще получить визу. В октябре я еду в Париж по приглашению мин. культуры Франции. Однако в сентябре можно бы было ненадолго приехать.

«Чок-чок»[48], как мне сообщили, уже издана. Я пока еще не видал.

Курьезная моя книга вышла первой. Но надеюсь в октябре на «Место». Переворот не удался, значит, будут выходить мои книги.

Желаю Вам и Вашим всего доброго. Сил и здоровья.

С приветом

Ф. Гор.

16.11.91

Дорогой Лазарь,

пользуюсь очередной оказией, чтоб передать письмо.

Надеюсь, у Вас все благополучно и у Ваших тоже.

Я доехал не слишком комфортно[49], не смог достать первый класс. До Варшавы было особенно тяжело с польскими спекулянтами. Написал в «Малый», пусть добиваются для меня у «Аэрофлота» права летать на рубли, если хотят видеть меня на премьере в декабре[50]. Времени мало и сил не хватает. Терять трое суток туда и обратно тяжело.

Кстати, я получил только одну книгу «Место»[51]. Надеюсь, они мне вышлют остальные авторские экземпляры.

В Вашем хорошем предисловии есть досадная ошибка о Марке Захарове[52]. Я его не знаю и не слишком люблю. Очевидно, Вы имели в виду Ефремова[53], которого я знаю (но тоже не слишком люблю) (несколько раз употребил слово «слишком», но исправлять лень).

После Москвы был в Париже, где собрались с полсотни иностранных писателей, много публикующихся по-французски, от Союза (?!) России (?!) не знаю от чего было четверо: Зиновьев[54], Айтматов[55] (посол), Айги[56] и я. По сути, все живут за рубежом, кроме Айги (который с февраля тоже будет жить в Берлине на стипендии). Были в Елисейском дворце, где я сумел по-французски говорить с Миттераном, а по-немецки с министром иностранных дел Дюма и министром культуры Лангом. По-французски говорил, как Бендер играл в шахматы. Но если бы получил во Франции стипендию (какие-то намеки были), то использовал бы ее для изучения французского. В феврале у меня премьера инсценировки «Искупления» в театре Луи Барро. И вообще, как всегда, впечатления от Парижа хороши (хоть в этот раз очень устал от интервью и прочего); интервью, кстати, тяжелая работа. Хорошие впечатления, вопреки всему, и от Москвы. Очень хочется, чтоб в Москве наладилось. Немецкие впечатления все хуже. Я им (немцам) никогда не доверял, но не думал, что они так быстро сбросят маску (почти). Нае привет, Кате, Арине и т. д.

Кстати (опять — «кстати»), тут у меня предварительный разговор с одним продуцентом. Он мне позвонил. Речь идет о бароне Унгерне[57]. Не можете ли Вы, если не тяжело, узнать, какой о бароне материал.

По-моему, у Лапина и Хацревина[58] я когда-то читал.

Все вожусь со своим «Иваном». Хотя бы первую часть закончить в этом году. Не знаю, что получается, то ли пьеса, то ли роман в диалогах. Пожалуй, пьеса, но слишком большая. В первой части не менее 125 страниц. Год с ними вожусь (правда, с перерывами). А на вторую половину уйдет 92-й (если удастся написать). Но может, теперь дилогия пойдет под гору?

Как обещал, связался с немецким публицистом Ральфом Джордано[59] (он по отцу итальянец, но прожил жизнь в Германии). Это автор книги «Если б Гитлер выиграл войну» и других. По-моему, его надо публиковать по-русски, тем более он согласен на рубли. Послал его координаты Бакланову.

Ну, пожалуй, все.

Всего Вам доброго. Будьте здоровы,

Фридрих.

P. S. Попала в руки «Лит. газета». Поразительно убогое издание, кроме, может, последней страницы, где иногда кое-что...

P. S. Податель сего письма, композитор Марк Минков[60]. Дайте ему ознакомиться кое с какими моими книгами. Он мне позвонил в Берлине и попросил о такой возможности.

21.9.92

Дорогой Лазарь,

звонил ли или заходил к Вам Бернд Функ[61]? Это берлинский профессор из Свободного университета и переводчик. Я написал ему короткую записку, но поскольку мы с ним перед этим выпили бутылку водки (редкостный для меня случай), не уверен, написал ли я вразумительно. Пил я не с горя. В конце концов, «человечество смеясь расстается со своим прошлым». (Надо ли было сходиться с этим «прошлым», другой вопрос)[62] <...>

Мой авторитет в Германии возрос, а в ноябре я выступаю в еврейской общине Берлина.

Кстати, 3—4 октября я приглашен читать на Франкфуртской книжной ярмарке. Будет ли там кто-либо из московских издательств и прочих организаций? 10 октября будет по «Свободе» передача о самоубийствах в бывшем Союзе. Прозвучит и мой голос. Редактор Инна Светлова приглашает меня в еженедельную передачу «Человек и общество» шесть минут эфира. Это обременительно, но имеет и свои положительные стороны.

Надеюсь, у Вас все более стабильно, чем у меня. Жаль, по разным причинам, в том числе и по семейным, не приехал. Но постараюсь все-таки найти время.

Времени ужасно мало. Предстоит работа над третьей частью диалогов из времени Ивана Грозного. И если преодолею, откажусь от иных тем ради немецкой. Давно задумано, пора браться за дело. Тем более, столько лет я искал название, и только теперь нашел. А название — это в значительной степени — эстетика вещи.

Переданные мне «Мемориалом» материалы[63] производят двойственное впечатление. Как будто смотришь в разрытую могилу. Но с другой стороны, я не предполагал, что мой отец такой мужественный человек. Борьба в лагере, попытка вооруженного побега, попытка уйти за границу. Две ошибки в его биографии. Наверно, он сам их и придумал. Он родился в Уланове под Львовом, но скрыл (сумел скрыть), поскольку Уланов была заграница — возможно, потому. И происхождение. Он не был бедного происхождения. Дед владел конюшнями в Уланове, а потом и в Бердичеве. А все остальное... Мне известны теперь фамилии непосредственных убийц: Филиппов, Кузьменков и Соколов. Хорошие сведения.

Привет Вашим дочерям и их семьям. Москва, наверно, несмотря ни на что, осенью красивая. Золотые бульвары. Я понимаю, ситуация трудная. Но и в Германии она очень тяжелая.

Все тенденции, о которых я говорил много раз, усиливаются. Имел бы возможность материальную, уехал бы во Францию.

Будьте здоровы.

Ф. Гор.

P. S. Передаю Вам экземпляр моей курьезной книги «Чок-чок»[64].

10.1.93

Paris

Дорогой Лазарь.

Пишу из Парижа. Красными чернилами. Другой ручки в месте моего обитания не нашел.

Написал Вам письмо в ночь с 31 на 1, но не знаю, все ли там стройно изложил.

Во-первых, не хотелось бы более, чтоб мои книги участвовали во всевозможных сомнительных мероприятиях букеровского типа[65]. Разумеется, никаких дел с самими букерами иметь не хочу.

Во-вторых, в «Знамени» надо бы у них повесть забрать[66], раз они не хотят или, колеблясь, не знают, публиковать ли. Кстати, они хотели публиковать материалы о деле моего отца. Я не уверен, поступил ли правильно, дав согласие на публикацию. Мне теперь кажется, что дело это интимное, разрытая родительская могила. Зачем делать ее публичной.

Кацевой[67] я при нашем посещении редакции оставил подборку нацистских газет. По-моему, они их так и не использовали. А мне они пригодятся. Не может ли она Вам их вернуть. (Надеюсь, хоть не выбросила.) В прессе («Москов. новости», «Лит. газ.» и т. д.) по-прежнему господствует дезинформация о Германии. Издательство «Фишер» публикует в апреле сборник о современном нацизме. По их заказу я тоже написал небольшое эссе[68] в этот сборник. Постараюсь его Вам передать, может, и в России эссе встретит интерес.

Надо бы у «Текста»[69] выяснить их намерение. Я их видел во Франкфурте, на ярмарке. Они как-то вертят. Если не хотят, пусть откажутся. Издатель найдется в России или в Нью-Йорке, где готов набор «Дрезденских»[70]. Я уже, по-моему, писал Вам, что с февраля наверно буду жить в Замке Беттины фон Арним (70 км от Берлина). До 30 июня. Это, по всей видимости, хорошо, однако создает и организационные трудности. Надеюсь с ними справиться. В принципе, подобные трудности легче преодолеть, чем те, что преследовали меня долгие годы.

Вот и в Париже сейчас трудности. Сегодня выходной. А с понедельника до среды каждый день расписан. Сплошные возни с журналистами ведущих газет и журналов, радио и, возможно, теле. А также в театрах. В Луи Барро — театре на Елисейских — репетиции инсценировки «Искупления». Большой театр «Одеон» хочет со мной встретиться для предварительного разговора. Со 2 февраля по 6 февраля я опять должен быть в Париже на премьере. Сил бы и здоровья для всего этого. И для труда, разумеется. «Грозный» меня совершенно замучил. С 87 года я изучал материал. С 91 года пишу. Мне кажется, нужно еще полгода, чтоб дойти до конца. Вчерне. Потом несколько месяцев обработки. Потом печатание, что тоже работа творческая. С Жанной[71]. Жанна сейчас в Берлине. На полгода. Потом поедет в Россию. Потом, через несколько месяцев, опять приедет на полгода. Так поживем вначале, потом видно будет. Может, цикл Достоевского[72] все-таки оправдается и в моем случае. Трудно понять, когда я выберусь в Россию. Хоть меня там более или менее знают (даже вахтер Русского посольства в Париже, куда я позвонил по делу, знает, кто я. «Это писатель Горенштейн?»), хоть меня и знают, но господствует по-прежнему элита 60-тых, отечественная и заграничная. Ряд газет (прежде всего «Литературка», но и «Независимая», где на культуре сидит зять Шатрова[73]), их редакции к моим книгам в целом недружественны. По сути, публикуюсь я если не бесплатно, то почти бесплатно. А подходы к серьезным деньгам, фондам и т. д. по-прежнему у тех же, что и 20 лет назад. Поэтому делать мне в России особенно нечего. А если все же приеду, то тихо, мало с кем встречаясь. Так хотелось бы.

Будьте здоровы. Привет Нае и дочерям с мужьями.

Ф. Гор.

2.2.93

Berlin

Дорогой Лазарь,

С Женей Тирдатовой[74] хочу передать Вам небольшое эссе[75], которое заказал мне Фишерферлаг. Они в апреле издают сборник против нацизма прошлого и нынешнего и т. д. Немецкие вписки в текст — дело рук переводчицы. Может быть, их надо поправить, т. е. написать по-русски.

На 2-й странице мне пришлось, к сожалению, кое-что поправить. Ученые немцы обнаружили, что фамилия бандита из Бабьего Яра, коменданта Киева, не Энгельгард, а Эбергард[76]. Таким образом пришлось отказаться от «пива Энгельгард». Но в целом, моя репутация в Германии, мой престиж растет. Недавно вернулся из Парижа, где в Театре на Елисейских полях идет инсценировка «Искупления». Во Франции очень хорошо встречена моя старая книга о Скрябине[77], много хорошей прессы разного направления. От анархистов (я выступал по их радио) до известного журнала мод «Elle» — «Она», для которого меня фотографировали. Это, конечно, крайности. Но впервые выступал и по телевидению в ежедневной, почитаемой в Париже передаче об искусстве, литературе, театре, кино с несколькими «звездами».

В России тоже, как я вижу, пресса проявляет «интерес». Женя, желая мне сделать доброе, привезла кучу газет. Мерзкое впечатление. Особенно т. н. «Независимая».

Вообще, подлецы.

Пишущих квалифицированно, как Л. Аннинский[78], я понимаю, все меньше. А дружественных моим книгам совсем мало — может, еще один-два... В т. н. «Независимой» ерническая «склочка»[79], в которой Гоша Цвибышев назван Иудышевым. Если б Раскольникова (все-таки убийца) назвали как-то, пакостно перековеркав фамилию, вряд ли Достоевский счел бы это лит. приемом. Обычное коммунальное паскудство <...> И о «Последнем лете...»[80] та же «Независимая» напечатала статью трусливого еврея, суть которой «а сало русское едят»[81]. Ущерба они нанести мне не могут, только зуд. А от зуда хорошее средство не брать в руки эту бумагу. Недавно звонил какой-то журнал переводчиков. Самовольно перевели на английский «С кошелочкой»[82]. Если можно, хорошо б указать, чтоб меня не втыкали ни в какие сборники. Я вообще не хочу участвовать в лит-общественной жизни, типа Букерской.

Моя жизнь и без того проблемна. Беру на себя ноши, а они мне портят годы. Главное теперь сбросить ношу непродуманного моего брака. Надеюсь в течение нескольких месяцев это сделать и довести (донести) до конца «ношу» Грозного. Что получится — не знаю. Построено в форме пьесы, но размер и внутренняя суть романные. Еще страниц 100 осталось. Но это много месяцев. Без этого не могу осуществлять новые планы.

Надеюсь, у Вас все более или менее (с учетом обстоятельств).

У меня, вопреки всему, тоже более-менее... живу, работаю. Нужно работать и в кино. На книги не проживешь, даже при популярности.

Привет Вашим. Будьте здоровы.

Фридрих.

25.3.93

Berlin

Дорогой Лазарь,

Жанна передает Вам это письмо. Она была в Берлине с конца декабря и мы с ней успешно работали. Она мне очень помогла. Виза у нее до середины июня, но, к сожалению, по ряду причин она вынуждена была уехать в конце марта. Это связано и с ее учебой в аспирантуре и прочим. Она хочет писать работу о библейских корнях в моих книгах (это ее идея). Помогите ей чем можете. Кстати, отдайте ей, если у Вас есть, мой трехтомник. У меня самого нету третьего тома. Если нету свободных книг, то помогите ей купить за мой счет. Так же хотела бы она временно взять «Ступени» и «Бабья сторона». Кстати, если пайщики[83] из «Знамени» не публикуют, то я найду, где опубликоваться. Но должен это знать. Так же, как и об однотомнике в «Тексте».

Я понимаю, время сейчас сложное. Горный орел № 2 Хасбулатов[84] хочет отрастить усы. Будем надеяться, это удастся преодолеть. Найдется парикмахер. Мне тоже приходится преодолевать личные проблемы. Пока еще не было развода (надеюсь на август) и, главное, разъезда. С квартирами тяжело! Но все-таки (надеюсь опять же) это осуществится.

Получили ли Вы мое эссе о «Михеле». «Фишер» уже опубликовал книгу эссе, в котором и мое.

«Чок-Чок» в «Ауфбау»[85] выходит в августе... Но «Франкфуртер альгемайне цайтунг» собирается публиковать книгу отрывками из номера в номер. Это случается редко, а для не немецкого автора вообще исключение. Во Франции перевод тоже в разгаре, чего доброго, меня ждет репутация автора «Лолиты», ждут ли его деньги, не знаю. Однако все-таки...

В кино «Шагал» пробивается... Написал расширенную заявку или сокращенный сценарий по «Унгерну»[86]. Жанна в Москве напечатает и отдаст переводить на английский.

Всего доброго. Привет всем Вашим. Будьте здоровы.

Фридрих.

6.12.94

Дорогой Лазарь,

представилась оказия и передаю выправленный вариант «Шагала». Собственно, выправлен в основном финал, несколько сокращен и кое-что добавлено. И появилось предисловие.

Рукопись не очень хороша, но выправленные места читать можно.

Максим Максимов[87] звонил мне и взял Ваш телефон, он хотел с Вами переговорить по поводу «Шагала». Конечно, мне было бы выгодно, если б «Шагал» был и в однотомнике, и в отдельной книге со «Скрябиным». Но важнее мне однотомник. Если они действительно хотят его издать. А в «Юности» «Скрябина» пусть публикуют, если это не препятствует книге.

Я работаю все над тем же «Грозным». Надеюсь в первые месяцы нового года окончить, хотя может затянуться и до лета. В мае я надеюсь получить стипендию от сената на новую книгу. Ту самую, о Германии, которую давно задумал, еще в России.

Будьте здоровы. Привет всем Вашим. Сообщите, как движутся дела.

Ф. Г.

26.3.96

Дорогой Лазарь,

может быть я приеду в Москву в конце апреля или в мае с французским телевидением. Но это еще не точно. Поездки мои, в основном, по Германии с чтением из моих книг. От других приглашений, в Америку, например, я отказываюсь. Это далеко и материально не выгодно. Но в Москву я бы приехал. Может, в последний раз, если изберут черносотенного большевика Зюганова. Тогда все возможно: и цензура и прочее. Пока же делают двухтомник в Петербурге, и меня немного беспокоит, как бы они «Скрябина» ошибочно не использовали по безобразно искаженному тексту «Юности». Надеюсь, это не так. Я все не могу вылезти из Грозного. (А. К. Толстой тоже возился с Трилогией семь лет.) Впрочем, уже в этом году надеюсь вылезти хотя бы вчерне. Вылез бы, если б не сценарная работа, и ранее. Но без сценариев жить нельзя. При этом тут на Западе тоже попадаю на мошенников. Ленинградская киностудия предложила мне интересную работу о Фане Каплан для режиссера Арановича[88]. Но до сих пор не могут получить деньги из банка. Тянется уже полгода. Придется взяться за другую работу по Израилю. Жаль. Я хотел бы вначале делать Каплан, а потому уж о Израиле. Впрочем, в Израиле тоже плохо. Я написал об этом несколько статей. Одну из статей Вы сможете прочитать в журнале «Зеркало загадок»[89], который я передаю. Журнал «Зеркало» начал издаваться в Берлине. Один номер Борхесу, другой Набокову, третий мне посвятили. Вообще, в Берлине появляется какая-то русская культурная жизнь. Я не принимаю в ней активного участия, тем не менее и меня иногда втягивают.

Живу работой главным образом. В прямом и переносном смысле. Надеюсь, что смогу вскоре приступить к подготовке романа о Германии. Но это работа нескольких лет и потому, может быть, сделаю и нечто небольшое. Давно уж не писал чистую прозу. Или сценарии, или статьи, или мою драматическую хронику.

Привет Нае и дочерям.

Будьте здоровы.

Фридрих.

15.7.96

Дорогой Лазарь,

хочу предложить Вам, на мой взгляд, интересную работу на магистерскую степень студентки Еврейского университета в Иерусалиме Лидии Альперович[90]. На фоне той бездарной и бесстыдной писанины, выдаваемой за «литературную критику», которая заполнила страницы желто-полосной прессы, она выглядит своеобразным подарком, как все талантливое. Дело не в том, что она хвалит «Место», можно ведь и талантливо ругать и бездарно хвалить. Лучше, если похвала и талант совпадают.

Я продолжаю работать над Грозным. Над эпилогом. Но это еще страниц 50. А всего будет страниц 600 — 700, хоть надеюсь сократить. Роман-пьеса. Было у меня интересное предложение от режиссера С. Арановича о Фанни Каплан. Прислали мне часть материала.

Но Семену удалили опухоль из мозга месяц назад. Он мне звонил, как будто поправлялся. Теперь как-то замолк. Надежда есть, но и печали тоже хватает. Дьявол постоянно рядом.

Готовлюсь к роману о Германии, собираю книги. В основном по-немецки. Не переведены ли на русский мемуары немецких офицеров и генералов?

В Германии мой престиж достаточно высок. Много пишут о моих книгах, много выступлений. В Берлине проводится конкурс на памятник холокосту[91]. Поскольку утвержденные Академией искусств проекты, по-моему, ужасны и, слава Богу, правительство Германии их отвергло, я тоже решил внести свое предложение. Я не архитектор, не скульптор, но это предложение — идея. Посылаю Вам экземпляр. Предложение зарегистрировано в сенате. Кстати, в январе я выступаю в сенате с лекцией о Берлине. Они приглашают на такие выступления профессоров, публицистов, писателей. Лишь бы здоровье и силы... и деньги...

Больших денег или хотя бы приличных престиж пока не дает. Будьте здоровы, привет Вашим.

Фридрих.

Заклеил конверт, забыв спросить: есть ли у Вас экземпляр: «Потомки Ивана Сусанина»[92]. Я у себя найти не могу.

11.6.98

Дорогой Лазарь,

надеюсь, сукины сыны из петербургского издательства[94] все материалы вернули Вам. Это уже второй случай с тем же двухтомником и очень подобный.

Прислали мне лицемерный факс, суть которого: мы вас любим, но читателю ваши книги не нужны. Очевидно, как и в случае с «Текстом», потребовались средства для издания более «нужного» сочинителя Довлатова и т. д.

Я теперь опять в основном издаюсь за рубежом, а пьеса о Петре I идет только в русских нац. театрах: Малом, Александринке, Ярославском.

Мои отношения с «прогрессивной интеллигенцией» окончательно ясны[95]. Это хорошо. Может быть, Вы или Эткинд в этом вопросе мыслите иначе, но что поделаешь.

В целом дела мои не плохи. Если б прежде дела мои были бы не хуже, то жизнь моя складывалась бы удачнее. Но «бы» мешало.

С приветом

Ф. Гор.

11.11.99

Добрый день (или добрый вечер), Лазарь Ильич, посмотрите мою статью. Может, она будет интересна российскому читателю. Я знаю, что моя публицистика не всем по душе, мои суждения о тех или иных событиях или персонах. В том числе и Вам. Но ведь публицистика для того и пишется, чтоб быть не всем по душе. Однако, о фашизме, я думаю, Вам должно быть по душе. Тут, я думаю, позиции должны совпадать. Впрочем, в статье есть и нечто...

Моя тяжелейшая работа о Грозном, которую мог взять на себя только сумасшедший, закончена более года назад. Но техническое ее воплощение затянулось. Издательница не вовремя платила наборщице, та не вовремя высылала материал изд. Теперь, как будто, волокита приближается к концу и, надеюсь, скоро рукопись отправят в типографию.

Речь, конечно, о Нью-Йорке. В России меня не издают. «Текст», потом «Лимбус». Это уже закономерность. А изданное не берут в книжные магазины. Это я знаю. Чтоб не теснил «наших», наверное.

Но после того, как мое «Место» поставили ниже Харитонова[96] и прочих, я понял, что мне место среди «наших» не нужно. Я начал новый роман[97] о коммунистической и посткоммунистической России. С корнями в недалекое, далекое и очень далекое прошлое. Без корней ничего не вырастает. Начал в марте. Но потом у меня случилось несчастье — умер мой кот, и я три месяца не работал. Теперь работаю дальше. Год-полтора придется трудиться. В моем возрасте пишут уже только графоманы. Нормальные пишут мемуары.

Надеюсь, у Вас все хорошо или, по крайней мере, прилично.

Привет Бену Сарнову. Привет Вашим.

Ф. Гор.