Посланники тени

Глава 7

Около двух месяцев назад

Трехрогий демон вышел из портала и полной грудью вдохнул воздух нового, неведомого ему мира. Сладкий запах свободы был нежен и неожиданно приятен. Энроф поразил Саркона игрой красок. После черно-алого мертвого пейзажа Антимира лето слепило его зеленью, а полуденное солнце выжигало глаза, которые привыкли смотреть в огонь пламенной реки Сефирота.

Первая командировка Саркона во внешний мир была заслуженной платой за долгое служение семье. И даже сладкий ветер казался демону чем-то приемлемым, без привычного запаха серы. Демон способен дышать практически любой смесью, вот только с непривычки от кислорода немного кружилась голова, пьянило.

От реки донесся гудок. Саркон перепроверил человеческую одежду, весь сжался, ожидая удара. Обернулся, разглядывая белый пароход. Тот неторопливо отчалил от берега и, набирая обороты, начал резать волны. Люди на набережной тоже ненадолго останавливались, разглядывая кораблик, и снова спешили по делам, фактически не выпутываясь из клубка вечной суеты. Никаких врагов поблизости. Тихий, спокойный мир, которому природа дарит лето.

Среди людей совсем несложно было найти нового клиента. Жертву, отмеченную своим лагерем. Люди полны пороков и сами себя цепляют на крючок. Придраться не сложно. Все ведутся на провокации. Просто не умеют не отвечать, считая, что жизнь одна и прожить ее надо так, чтобы запомнилась.

Удар!

Удар в голову, по слуху, по всему естеству.

Тело завибрировало, Саркон не сразу сообразил, кто его так достал. Тело охватила слабость.

Удары последовали один за одним!

Но слух не подводил. Демон сообразил, что слышит звон колоколов. Он оказался слишком близко к часовне. Или церкви, храму. Главное, что звенели колокола. Они создавали вибрацию, которая вступала в диссонанс с телом демона. Демона ли, падшего ли. Колокола заставляли себя чувствовать некомфортно большинство нечисти. А вот нежити было все равно, что вокруг звучит. Ее больше беспокоил яркий свет, фатально действующий на мертвеющие ткани.

Чистый колокольный звон сбивал демона с толку. Саркону захотелось броситься подальше, убежать, скрыться. Только бы не чувствовать этих ударов. Но задание никто не отменял, стиснул зубы и держался, терпел, заставляя себя слушать, пропускать эту смертоносную вибрацию через себя. Пропустить и прижиться, привыкнуть. Как к яду в малых количествах, он должен был принять весь этот мир. Со всем его непривычным светом, звучанием и запахами.

Звон через некоторое время затих. Демон, тяжело дыша, облокотился о перила набережной и схватился за голову, стараясь удержать сферу если не полной невидимости, то хотя бы неприметности. Лучше так, чем одевать проклятое человеческое тело или вселяться подселенцем, как делает нечисть пониже рангом. В любом случае люди не обрадуются, когда рядом свалится на асфальт обессиленный рогатый здоровяк с красной кожей и без одежды.

Стирай им потом память, бегай за каждым…

Ангел бодро приподнялась со скамейки и медленно подошла к странному демону сбоку. Руки проверили клинки на поясе. Эти были спрятаны под легкой, летней блузой навыпуск. Люция скрывала от физического мира только крылья и пояс, а длинные, серебряные волосы люди видели как цвет блондинки. Легкая, неполная маскировка, не требующая особых усилий, не отнимала много сил.

Она подошла вплотную. Просто не могла себе позволить явление демона в мир людей. Он же сейчас станет видимым! Суеты потом не оберешься с этими свидетелями, которые разнесут весть за пару дней по всем городам и весям. И, конечно же, газеты раздуют из мухи слона, когда видео попадет в сеть. Паника никому не нужна. Конечно, случайные снимки и возможное видео "эксперты" объявят липой. Есть среди людей структуры, что следят за проколами, заметают следы Лагерей. Но зачем следить, если можно все предотвратить?

— Почему ты не ушел?

Он повернул голову. Глаза его были мутные, растерянные. В них запечатлелась боль. Но лишь на мгновение. Демон быстро собрался и оскалился.

— Не люблю проявлять слабость.

— Всякий демон на твоем месте сбежал бы куда подальше, — продолжила ангел.

— Я не всякий, — буркнул он и отвернулся. — И… сбежать это слишком просто. Не лезь не в свое дело.

— Хм, забавный ты, — Люция встала рядом, смотря на яркое солнце. Чуть прищурилась. Волосы без резинки, свободно спадающие по плечам, трепал ветер. Речной бриз был приятен коже ангела.

Саркон скосил взгляд, наблюдая настоящий цвет локонов ангела. Он ему нравился. Странное ощущение — видеть цвета, которых раньше не видел.

— Забавный?.. Ты первый ангел, который назвал меня забавным… И вообще, первое существо, которое не боится, но и не ненавидит.

Кудрявая небесная дева отвернула лицо, пряча улыбку.

— А ты первый демон, с кем не хочется скрещивать клинки.

— Так любишь сражения? — адский посланник, пользуясь тем, что его перестали рассматривать, сам засмотрелся на ангельские крылья.

— Защищаюсь, — послышалось от ангела.

На автомате спросил, прислушиваясь к внутренним ощущениям:

— Так часто нападают?

— Случается… — Люция повернулась.

— Почему не нападаешь на меня? — спросил в лоб Саркон.

— Ты ослаблен. Драться со слабыми — не мой стиль, — она не отвела взгляд, смотрела пристально. Глаза в глаза. Это зацепило гордость демона. Мало кто мог выдержать взгляд Саркона. Разве что отец и старшие братья.

— Благородная?

Ангел как лимон лизнула, ответила:

— Я? Нет. Только по духу.

Демон ощутил, что потерял контроль надо собой. Рот вдруг открылся, и вылетело:

— Мое имя Саркон.

— Люция, — ответила потрясенная ангел. На ее памяти это был первый демон, который не выкрикивал свое имя победно, обещая что это будет последнее, что она услышит, а говорит его вне боя.

— Почему ты…

— Не знаю, — поспешно ответил демон. — Не отошел от звона, наверное.

Ангел прикрыла глаза, усиливая ощущения. Алая аура демона была блеклой. Набережная, если и давила на него воздействием вблизи стоящего разукрашенного, но почти пустого не намоленного храма, то не сильно. Он был скорее бутафорский. Игра на публику. Как большинство красивых зданий религиозного характера, которые украшали город, но по существу не несли прямой функции работы на религиозный эгрегор, а лишь обозначали веру.

— Не такое уж и святое место, чтобы теряться. Ты же не настолько слабый, Саркон?

Глаза демона на миг полыхнули огнем. Но он первым отвел глаза, выдохнул сквозь стиснутые зубы, рыкнул, стараясь поставить ангела на место:

— У нас нет слабых. Не выживают. Жестокий отбор. Это у вас берегут всех сирых и убогих.

Люция хмыкнула, чуть отстраняясь. Тон демона показался забавным. Слышать иронию от демона ей не доводилось. Ответила, играя на нервах:

— Не знаю, не видела ни одного. Постоянно в командировках, с физического мира не вылезаю. Это у вас, наверное, много времени для отпусков.

— У нас… — демон прервался, схватившись за виски.

Для ангела собеседник тоже перестал быть интересным. Время развлечений прошло. На голову свалился приказ. Прямое поручение. От него всегда невольно морщишься — воспринимается с болью из-за помех внешнего мира. Приятного мало.

Клиент был совсем рядом. Люция повернулась, пробежав быстрым взглядом по прохожим в поисках искомой нити. Серебряная нить, связывающая всех живых с эгрегорами или высшими мирами, струилась из головы каждого. Это как шнур, завершающийся в твоем затылке, но неизвестно где берущий начало. Как первые водолазы вместе со скафандром на глубину тянули шнур с воздухом, так и люди получали вещие сны, озарения, если шнур был достаточно чистым, а иногда просто прямые приказы к действию, если серебряная нить была слишком тонкой и грязной, заземленной человеком, который забыл, зачем родился и предпочитал существовать, а не жить.

Но не людские озарения интересовали ангела Люцию, а только тот факт, что подобный шнур был у каждого живого. И, зная адресат в чуть более высших слоях, спуститься до искомого клиента и найти его в серой массе было не так уж сложно.

Вот он — мальчонка лет шести-семи с длинной прической, улыбкой до ушей, разбитыми коленками и большим, спортивным рюкзаком с роликами внутри.

Пацан катался на асфальтированных площадках, теперь возвращался домой. Светлая, чистая душа. От начальства прямой приказ довести домой в целости и сохранности, сглаживая все косвенные выпады падких до чистой энергии заземленных эгрегоров.

Угрозы, высасывая энергию, могут проявляться как угодно. От случайного лая собаки, от которого ребенок испугается и в страхе своем потеряет часть энергии, до прямого физического нападения или чего похуже — угрозы жизни. Вот до "похуже" ангелу и нельзя было доводить ситуацию ни в коем случае.

Люция повернулась к демону спиной и, поправив на поясе клинки, пошла за подопечным.

Саркон пошел рядом, поравнявшись плечом к плечу.

— Где же ангел-хранитель мальца, раз послали тебя, свободную от прямой охраны?

— Во-первых, человеку, начиная с определенного возраста, не нужен защитник ежедневно. Только когда сам позовет или благословят на защиту. А во-вторых, это не мое, и тем более, не твое дело, Саркон. Начальству виднее.

— Ошибаешься…

— Почему же? Полагаешь, там существа глупее нас? Зря… — протянула ангел.

— Ошибаешься насчет того, что не мое дело, — уточнил Саркон. — Я тоже получил задание.

Посланница неба резко остановилась, схватившись за клинки. Лицо посуровело, губы слились в плотную линию, глаза блеснули холодом и силой.

— Только тронь его…

Демон усмехнулся, полыхнув пламенем Геенны в зрачках. Аура на миг обожгла восприятие ангела. Но только на миг. Показал силу… Часть силы.

Демон исчез.

— Не в этот раз, пернатая. Не в этот раз, — услышала ангел откуда-то сбоку.

Люция поспешила за мальчиком, меняя зрение и ощущая, как вокруг его нити начинают сгущаться темные образования. Мальчонка сам стал это ощущать. На пути стали встречаться пьяные, звучал глупый, неадекватный смех, несколько раз мальчишку толкнули без причины. И на голову начало давить, вытесняя мысли, заменяя их иррациональным страхом.

Через полчаса мальчик был сам не свой и не особо задумывался, когда, не доходя до двора, его окликнули в сторону. Позвали в малолюдный лесок…

Ангел толкалась плечами. Особо настырных, напирающих на мальчонку, пинала. Как людей, так и сущностей. Десятки бесов появились вокруг мальца и зазывали к новой жертве весь "лихой народ". Привлекали внимание негатива, давая зеленый свет новой травле. Мальчишка испытывал ощущения, сродни тем, которые свойственны психически неустойчивым людям с манией преследования.

Черные сгустки норовили залезть в ауру ребенка, разрывая ее на лохмотья, что в последствии вызовет целую кучу болезней без видимых причин. Откуда-то десятками сыпались проклятья, сглазы. Негатив и самой Люции мешал дышать, обвивал сложенные крылья. Борьба с "мусором" длилась долго. Хуже стало в общественном транспорте, где люди ехали плотным скоплением. Но, выйдя из троллейбуса, ангел не ощутила облегчения. Измотанная затяжным боем с мелкими, но многочисленными врагами, Люция как в тумане видела, что что-то большое и черное берет мальчика и ведет в сторону.

— НЕТ!!!

Бег. Долгий бег. Кто-то словно растянул время. Усталость как смола прилипла к подошвам ботинок и заставляла оставаться на месте. Сущности окружили таким плотным кольцом, что можно было подумать: малец обречен умереть. Словно смерть уже составила смету на день, и любые действия ангела не вписывались в строгий план. И ее спрятали под большой черный колпак, оставив разве что небольшую дырочку для наблюдения. Смотри и только.

Люция почти выпала из физического мира, в астрале стараясь сделать больше для жертвы — успеть дотянуться до черной руки и остановить нож… Но все стихло, отрезав весь негатив. Стало вдруг легко и приятно. Подул свежий ветер. Кто-то убрал колпак, разогнал дым и вопящих сущностей.

Ангел открыла глаза. Саркон стоял между ней с ребенком и убийцей. Сильная, большая и когтистая рука впилась в грудь маньяку. Впилась и сжала сердце. Трепещущий кусок мышц не выдержал давления мощной длани и взорвался.

Демон еще некоторое время смотрел в глаза маньяку, ожидая, когда в них потухнет жизнь и можно будет передать душу в заботливые руки мучителей. Профессионалов, которые не раз и не два расскажут и покажут, какой же на самом деле была жизнь серийного убийцы, и что ему за это будет.

Для физического же мира все это внешне останется простым инфарктом.

Демон неторопливо вытащил руку из груди, заращивая грудную клетку человеку. Вернул на место все, кроме дыры в сердце.

— Ты? Послышалось от девы. — Почему ты вмешался?

Она недоверчиво ощупала ребенка. Испуганный малец отшатнулся от мужика с ножом и побежал домой. Дома он все расскажет родителям, те вызовут полицию, "скорую" и вскоре в леске у дома найдут тело недочеловека, которого остановило само Проведение.

Больше серебряной нити подопечного в ближайшее время ничего не угрожает. Задание выполнено.

— Моим заданием было забрать душу этого убийцы, — Саркон повернулся. — Серийный маньяк слишком низкого качества. Убийца детей. Ненавижу таких. Убивал бы сразу, да не разрешают, пока не наберет определенного груза.

— Разве это не то, что вам нужно? — Люция поднялась, ощущая дикую, безграничную благодарность… И к кому? Демону! Немыслимо!

— Нам? — Он прочитал что-то в ее глазах, на миг коснувшись того света, что она хотела ему показать, но не знала, как это сделать, чтобы не… убить.

Коснулся и, отпрыгнув на шаг, застыл, разбираясь с ощущениями.

— Аду, — протянула Люция.

— Нам нужны воины, а не… слабаки. Он ответит за все. Есть специалисты: ад-министраторы… И если на пути страданий не одумается, упадет еще ниже, на Переплавку. Там долго держать не будут.

Люция приблизилась, сокращая расстояние, на которое он отошел, чтобы посмотреть на это новое для демона ощущение со стороны.

— В аду перенаселение?

— Зато у вас недобор! — не полез в карман за ответным словом демон.

Ангел чуть приподняла уголки губ, обозначая легкую, воздушную, почти невесомую улыбку.

Саркон запомнил эту робкую, неуверенную улыбку как первую в их дальнейшей жизни… вместе.

— Ты помог мне…

— Я делал свою работу, ты свою. Просто совпало, — расставил все по местам Саркон.

— Вот бы почаще так совпадало, — протянула ангел и как то странно посмотрела на него.

— А что если нам вместе работать? — Демон сам испугался этой мысли.

"Почему бы и нет"? — неуверенно договорил кто-то внутри за него.

Бездействуешь сам — действует кто-то другой.

Ангел кивнула еще до того, как поняла, на что подписалась.

Настоящее время

Невесомый полет. Мыслей нет. Словно сама душа парит над миром. Но мир незнаком. И быстро меняет очертания. Или это он, Жека, несется с такой скоростью, что и без того зыбкие пейзажи сливаются в один мелькающий свет?

Остановится, осмотреться. Взмыть ввысь, воспарить под самые… облака? Нет, это не облака. И светило немного странное. Свет есть, он повсюду, а звезды нет. Словно высокие облака закрыли его толстым слоем одеял-туч. Но полет продолжается. Тело не ощущается. Тело-мысль, что несется вперед. Бесконтрольное и неудержимое. Мир меняется ему под стать. Тело закидывает в потоки, которые схожи с вибрацией тела, настроением, мыслями, ощущениями. Целым потоком, гаммой непередаваемого. Словно этот мир имеет более широкий спектр ощущений.

В полете встретился образ женщины. Теплое, приятное ощущение захватило Евгения. Он даже попытался приблизиться, рассмотреть. Вдруг Та, которую ищет? Его ангел. Его любимый ангел… Но нет, не она. Хоть по ощущениям светлая, чистая. Улыбка и глаза светятся мягким белым светом.

Она протянула руку и коснулась лба.

Жека открыл глаза. За окном рассвет, первые лучи солнца пробиваются сквозь жалюзи. В груди тепло, приятные ощущения захватили все тело. Чуть быстрее бьется сердце, но дыхание ровное. Глупая улыбка во все лицо, словно у проснувшегося ребенка. Да он и ощущал себя ребенком. Свободным и любящим мир существом. Этакий небесный херувимчик с крылышками.

Рядом что-то заворочалось и поднялось.

Мирянов медленно повернул голову, стараясь не спугнуть ощущения после пробуждения. Заспанное лицо Карины повернулось к нему. Вампиресса чуть растянула губы.

— Ты великолепен.

Радостный настрой улетучился, как дым.

"Великолепен? Я? Что она имеет виду?!"

Оруженосец ангела подскочил. Одеяло сползло. Ничего не понимая, увидел, что без одежды. Засуетился, бегая по комнате в ее поисках.

— Ты… ты… мы… вчера?

Мысли заметались быстрее разогретых атомов. Так, прогулка, ночь. Вернулись домой. Он точно помнит, как перешагнули порог. Рука потянулась к выключателю… Все. Память обрывается. Помнил только момент пробуждения.

Великолепен? Неужели они… Нет, не может быть. Ангел! Где ангел? Что происходит?! ЧТО ПРОИЗОШЛО?!

— Да не суетись ты, — вяло зевнула Карина. — Или у тебя зарядка такая? Похвально, конечно. Но, может, начнем утро с кофе? Ты-то дракон, тебе хватает шести часов сна для полного восстановления, а мне даже накормленной просыпаться ни свет, ни заря как-то в лом.

— Почему я голый? — Жека наконец нашел одежду, аккуратно сложенную на журнальном столике у окна.

— Ну, не знаю… Я в одежде не высыпаюсь. А я же заботливая вампиресса. Высшая, как-никак. Почему бы и не позаботиться о таком доброжелательном хозяине. Вот раздела тебя. Выспался хоть. Хорошо себя чувствуешь?

— Более чем.

— Отлично. — Карина кокетливо улыбнулась, беззастенчиво откинув одеяло. Медленно приподнялась, нарочно показывая упругие, белые груди с розовыми ареолами сосков. Размер третий с половиной. Волосы так же сонно, как и хозяйка, сползли по плечам.

Естественно, она тоже спала без одежды. Жека прикусил губы и отвернулся.

"Так было или нет? Вспоминай! Вспоминай!"

Но в голову ничего не лезло. Словно кровь покидала мозг. И уши навострились, прислушиваясь к томному дыханию играющей с ним вампирессы.

Оруженосец взвыл, подхватил одежду и выскочил в коридор. Идя в ванну, на ходу оделся. Быстро умылся, почистил зубы, усиленно сражаясь с мыслями о прошлой ночи и о пробуждении в ТАКОЙ компании. Пулей проскочил на кухню и занялся приготовлением завтрака. Кофе, яичница, немного мяса и хлеба. Припасов на завтрак все же хватило. Запоздало подумав о пристрастии к еде гостьи, крикнул в комнату:

— А что едят вампиры?

— Высшие — все! Кроме чеснока. От него изжога!

Жека еще раз залез в пустой холодильник. Чеснока не было. Почему-то вздохнул и сел за стол, вяло пережевывая свою порцию.

Карина долго плескалась в душе, потом сушила волосы, мелькая по коридору туда-сюда. Белая кожа призывно мозолила глаза Евгению. Оделась гостья лишь тогда, когда убедилась, что полностью высохла… И кофе, и яичницу пришлось снова подогревать.

Завтракая, Карина молчала, пристально рассматривая напротив сидящего, словно видела в первый раз.

— Так и чем отличается простой вампир от высшего? — прервал молчание Мирянов.

— Высший вампир способен управлять своей и чужой энергией, брать часть и контролировать то, сколько и как забирает. При большом желании может поделиться частью имеющийся энергии. Практически не размножается. Почти отсутствует душа, что отличает от живого человека. Чем сильнее вампир, тем меньше восприимчивость к свету, серебру, чесноку, нахождению в святых местах, святой воде, — Диана чуть подалась вперед, прошептав. — Распятья боятся только самые слабые, — и, улыбнувшись, продолжила. — Но больше восприимчивость к "оглушающим" восприятие средствам. Таким некоторые запахи горящих трав. Осина как дерево впитывает в себя негативную энергию и потому считается нейтрализатором, а, в принципе, ослабляет способности, потому и считается лучшим средством для борьбы с вампирами… Что-то еще, дорогой?

— Ты мне все так просто рассказываешь?

— А ты собрался воткнуть мне ночью кол в сердце?

Жека чуть смутился и принялся собирать посуду. Отвернувшись к раковине, стал намывать тарелки, ощущая, как пылают щеки.

— Карина…

— Что?

— Что вчера было?

— Ты открыл дверь квартиры и еще в коридоре неожиданно быстро стал вкачивать в меня все свои силы, пока не свалился на пол. Я ноготь сломала, пока дотащила тебя до кровати и уложила баиньки. Ты же здоровый, кабан. А я хрупкая, как стеклышко… Хотя, признаюсь, греться о тебя ночью одно удовольствие.

Жека закашлялся, стал чуть ровнее дышать. Вроде ничего не было. Значит, он чист перед совестью и любовь к ангелу ничем незапятнанная.

— Кстати, результат того, что я все еще жива, подтвердил мои вчерашние доводы.

— О чем ты?

— Ты белый дракон.

— Что это значит?

— Как говорил мне мой друг-ведьмак, а он в драконах немного разбирается, встречался, только белые драконы могут приспосабливать свою энергию для донора. Понимаешь, она у вас такая специфическая, тяжелая, трудно перевариваемая. Другие драконы тоже вроде бы могут накормить своей, но это как сандалии грызть с желанием наесться. Вроде бы ешь, а что-то не твое. А ведь у меня большой опыт переваривания грязной энергии.

Жека выключил воду, зачарованно повторяя:

— Белый дракон значит. Белый дракон. А что он… то есть я… еще могу? Ты можешь устроить мне встречу с этим ведьмаком? Перекинуться парой-другой сотней вопросов. Обещаю не доводить до тысячи… в первый день.

Карина закрыла глаза. Евгению не было видно, что зрачки под веками почернели. Так Экзар считывал информацию с носителя, продолжая играть роль вампирессы. Действительно, Карина, как поверженная предыдущая обладательница этого тела была знакома с человеком, которого можно было охарактеризовать как ведьмака.

— Ну, не знаю. Если он свободен, может, и свидитесь, — девушка сходила в коридор к куртке и вернулась с сотовым. Нашла знакомый номер, приложила трубку к уху. Но Мирянов с грустью услышал лишь рефрен о недоступном абоненте.

— Отключен?

— Ага, в следующий раз увидитесь.

— А сколько их?

— Кого?

— Драконов.

— Откуда мне знать? Он тебе лучше расскажет. Я только вспомнила, что он говорил, что драконом нельзя стать, им можно только родиться. То есть ты, Женечка, изначально не человек. Только проснулся, забавно так инициировав сам себя с помощью артефакта. Своей же энергией. Это ж надо… Первый раз с таким сталкиваюсь. А я не первый год живу… Упс, проговорилась… Язык мой — враг мой. Но ты такой душка, ты все поймешь.

Жека всмотрелся в молодое лицо. На вид — студентка, нет и двадцати. Но внутри что-то такое глубинное, с парой-тройкой веков опыта за плечами.

— А долго становятся высшими вампирами?

— Так я тебе и сказала, сколько мне лет! — хихикнула Диана.

— А вампирами же становятся?

— Да.

— То есть раньше ты была человеком?

— Давно это было, Женечка, — вздохнула Диана, почему-то погрустнев. — Давай не будем об этом. Да и пора мне. Давай встретимся в конце недели. Я позвоню тебе. Или нагряну. Нежданно, негаданно. Только заранее не жди. Все равно бесполезно.

— Тебе настолько хватит моей энергии?

— Я же говорила, твоей энергии хватит на десять таких, как я.

— Ты говорила про дивизию… или роту.

— Ай, все-то ты помнишь. До скорого, лапочка, — Карина подскочила, ловко чмокнула в щеку и побежала в коридор. — Брейся только чаще, — донеслось от нее на прощание, и хлопнула дверь.

Жека, скребя щетину, расслабленно свалился на стул. Предстояло подумать. Многое расставить по местам и понять, чего же он сам хочет от всей этой ситуации. Неделька выдалась та еще. Не упустить бы главного…

Меч!

Оруженосец стремглав бросился в комнату, опасаясь, что драгоценная ноша может быть утеряна так глупо. Но нет, вот он висит в ножнах на стуле. Карине этот арт точно не интересен. Значит, вампиров не интересуют артефакты, несхожие им по силе. Или вибрации? В общем, ангельское — это не их, точно.

Так, что еще забыл? Работа. Да, надо на работу. Шеф конечно уже знает о смерти сослуживца… Э, да ведь завтра похороны!

Жека потянулся к телефонной трубке и быстро набрал номер вдовы.

Десять тяжелых минут соболезнований. Предложил помощь. Отказалась. Рядом хватает людей. Серега был общительным, компанейским. Но все же Мирянов назавтра обещал быть рядом. От первого собрания родных и близких дома и до поминок.

Погладив клинок, Мирянов заправил кровать. От подушки пахло женскими духами. Тонкими, едва ощутимыми. Евгений не смог удержаться и припал щекой к этой подушке.

— Брр! Стоп, дракон! Стоп! Одумайся.

Не давая себе больше поблажек, подхватил меч. Быстро накинув плащ, искатель ангела выскочил на улицу.

Дома оставлять меч он не мог. На работе придется юлить. Но это лучше, чем, случайно повстречав ангела, сказать, что забыл ее оружие дома.

Ведь она его ищет. Конечно же, ищет…

Ищет же?!

Железнодорожный вокзал был открыт всем ветрам. Мелкий дождь бил в лицо. Ворот кожаной куртки и наушники не спасали барабанные перепонки от постепенного промерзания, и это грозило в лучшем случае отитом.

Макс всерьез подумывал о переходе с кепки на спортивную зимнюю шапку. Он никогда не понимал военных, полицию и рядовых граждан, которые носили в мороз ушанки, собственно, без ушей. Особый вид закалки мозга?

Уши всегда были слабым местом Максима. Ведьмак — профессия чуткая, требующая обостренного слуха и чутья. Так что максимально были развиты все органы чувств, вдобавок усилено восприятие к магии. А неизбежный минус был лишь один — стоило постоянно беречь себя от ненастной погоды. И эта осенняя слякоть была ненавистна Максиму.

Беречь себя для часа икс — борьбы с ведьмами. Вот что главное. В эти минуты Макс выкладывался по полной. И на счету за два года "карьеры" было уже четверо пойманных… жертв? Нет, не жертв. Все четверо своими действиями, как говорил отец, трижды заслужили смерти: проклятия, сглазы, привороты, черная магия во всей красе. Не жалели ни жизней, ни душ. Странно, что только двое делали "работу" за деньги. Остальные по призванию, что ли. Спятившие старухи.

Макс был рожден человеком. Почти обычным. Правда, в необычной семье. Отец был инквизитором. Рожденный сильным, невосприимчивым к магии и… не человеком вроде. Редкий экземпляр для Энрофа. Почти невозможное сочетание генов, как сказали бы высоколобые от магии. Внешне вроде бы человек, но по силе далеко превосходил людей. Для рукопашки с демонами это немаловажно.

Да и мать была не из часто встречающихся личностей среди людей — эльфийка. Конечно, у нее не торчали уши, как у фентезийных красавиц, но красотой своей заткнула бы за пояс любую мифическую принцессу из сказки. Эльфийки красой своей и сильны. Почти нет людей, которые смогли бы устоять перед их чарами. Одна улыбка — и ты на все готов, лишь бы исполнить ее желание. Пару минут рядом с сильной эльфийкой — и ее желания воспринимаешь как свои. Однако, эти существа не из тех, кто часто пользуется своим даром. А если и пользуется, то не во вред людям.

Кто же мог родиться от довольно редкого союза лишенного магии инквизитора и прелестной эльфийки, магией очарования переполненной по уши? Только не совсем простой человек? Даже двое. Близнецы. Максим и младшая сестра-полукровка — Иришка. Полуэльфийка.

Ее Макс и ждал на холодном, промозглом перроне, издали ощущая приближение сестры. Именно ощущая. Фагор и Багира, отец и мать, с малых лет отметили его странное поведение при приближении инициированных. С детских лет Максим точно мог знать, кто наделен способностями, а кто пуст. И отец, пользующийся этой способностью "на работе", заприметил в сыне будущего ведьмака. А затем стал привлекать "к работе".

Так и получилось, что в шестнадцать лет Максим получил инициацию и с восемнадцати уже нередко ходил по следам ведьм вместе с отцом. Таково призвание у ведьмаков — обезвреживать ведьм. Подавлять их силы, предупреждая о незаконности деятельности или давить совсем, если предупреждения не идут впрок. Ведьма ведьме рознь. Не все занимаются черной магией и причиняют вред людям. Есть и вполне тихие, спокойные "нейтралки", встречаются и довольно редкие белые ведьмы. Мир горазд на причуды. Посему за два года активной работы на счету Макса и Иришки лишь четверо "жертв", которые действительно вредили людям.

Иришка. Сестренка, любимая с детства. Светлоглазая, рыжая, она постоянно светилась вся как солнышко. Для угрюмого с детства Максима она была как путеводный маяк. Несмотря на то, что сестра от матери получила только половину силы убеждения и обаяния, а от отца только решительный характер, силой и настойчивостью она почти превосходила ведьмака Максима.

Как-то само собой получилось, что сестра стала прикрывать брата в их совместных походах на ведьм. Отцу хватало и другой работы, посерьезнее, так что почти всех ведьм он скидывал на плечи "детишек".

Максу довольно легко удавалось "глушить" подопечных. На то и настроены его силы. Но нередко в компании с ведьмой был кто-нибудь или что-нибудь, чья сила отличалась от ведьмовской, и тогда приходилось несладко. Но на помощь приходила сестренка. Иришка бесстрашно бросалась в бой, и магический хаос не прекращался до тех пор, пока помощники ведьмы не были повержены или пока не отступали.

Макс в мыслях об улыбке сестрички словно ощутил, как пригрело солнце и вокруг стало теплее. Может, и действительно стало? Ирка согревает мир одним своим присутствием. Она все ближе и ближе. Вот и из тумана показался состав. Встречающий народ высыпал из здания вокзала на перрон.

Да, это ее вагон. Трое мужиков, едва не вывалившись вместе с проводницей из двери, не дожидаясь когда откроют ступеньки. Мешая друг другу, они как сражающиеся бараны, почти попадали на перрон. Отпихивая причитающую проводницу, разом развернулись. Двое потянули руки вверх. Третий, сияя как изумруд на солнце, с величайшей осторожностью нес в руках женскую сумочку. Судя по лицу, человек был очень доволен этой ролью, словно обласкан милостью самой королевы и всех знатных особ вместе взятых.

Макс улыбнулся — сестренку, как всегда, провожают.

А вот и она.

Словно дополнительным светом озарило перрон. Двое подающих руки людей подхватили сестру и, почти не давая ступить на ступеньки, аккуратно поставили на асфальт.

— Спасибо, мальчики. Дальше я сама, — кокетливо улыбнулась рыжуля Иришка.

Третий, едва не кланяясь, осторожно протянул сумочку. Двое "барашков" наперебой засыпали комплиментами и предложениями о неминуемой скорой встрече.

Иришка чуть улыбнулась нейтральной улыбкой. Вроде и да, и нет.

Трое засияли еще больше, застыв, мешая прочим пассажирам. Все смотрели вслед легкой походке сестренки.

Иришка подбежала к брату.

Макс, повернувшись к составу спиной, отчетливо ощутил затылком три пары враждебных локаторов-глаз, которые впились и пытались прожечь насквозь, испепелить. Это явных взглядов. Сколько косвенных — вообще неизвестно.

— М-да… Обратная сторона очарования. Когда-нибудь один их твоих поклонников убьет меня, — хмуро улыбнулся Максим, обнимая сестру.

— Солнце, ну что ты такое говоришь? — Улыбнулась Иришка, целуя в щечку. — Это просто люди. Со своими слабостями.

— Я тоже почти человек.

— И я полукровка. Но эта частичка силы в нас дает полное право стоять на ступеньку выше и смотреть на всех сверху вниз. И какое тебе дело, что там снизу кричат? Пусть тихо тявкают, не обращай внимания, — Иришка подхватила под руку и они пошли к зданию вокзала.

— Я все прощу. Ты только не становись звездой Инстаграмма.

— Никогда. Обещаю.

— Как командировка? — На ходу поинтересовался брат, свободной рукой щупая покрасневшее холодное ухо. Только бы не продуло. Грей потом маслом, кутай голову в шарф. Морока одна.

— К сожалению, на Урале мамки тоже нет.

Ведьмак вздохнул:

— Даже никаких следов?

— Следы там испаряются быстро, сам знаешь, — пожала плечами полуэльфийка. — Много мест сил. И скрытных людей с силой много. Быстро все чистят. Нарочно или нет, кто знает? Никогда не задумывался, почему папка так редко бывает с заданиями на Урале?

— Не знаю. Может, там работает другой инквизитор. Тот, что поближе.

Иришка остановилась, обхватив холодные уши брата. Принялась растирать, согревая. Словно чувствовала, что ведьмаку некомфортно. От ее рук пошло тепло, обхватило уши, согрело перепонки. В голове прояснилось.

Между делом она спросила:

— Работа появилась?

— Третий день брожу по городу и ничего подозрительного. Отец на связь не выходит.

— А когда ты его последний раз слышал?

— Да пару недель уже, как молчит… Он в последнее время был какой-то странный. И во дворе мелькали типы из его братии. Обычно они не скрываются, а вчера с утра я ощутил, как бродят под личинами.

— Виду не подавал?

— Нужны они мне, — буркнул Макс. — Ты же знаешь, что не ищу неприятностей. И осторожен, как суслик, пытающийся стырить кусочек лакомства у спящего туриста в лесу.

— Так держать.

Иришка прекратила тереть уши и, подхватив под локоть, потащила к выходу. Макс давно привык, что все скучающие таксисты разом прекращают разговоры, откидывают газеты и, как стадо на водопой, бросаются к сияющей Иришке. Может всему виной ее веснушки? Слишком уж выделяются на белом лице.

Рыжие они все с веснушками.

— Куда, девушка?

— Ай, красавица, ехать куда?

— Адрес назови, родная, вмиг домчу.

— Не откажите в любезности проехать, мадмуазель.

Макс вздохнул. Вот бы ему так с девушками везло. Вроде бы хорош собой, ну, не урод — это точно. Лицо без прыщей. Тело поджарое, тренированное. Но на его хмурый, замкнутый характер охотниц немного. А случайных "вешалок", готовых с любым и каждым, "лишь бы человек был хороший", он отметал сразу. Интуитивно. Разве что к Карине питал особые чувства, но эти ее занятия сатанизмом до добра не доведут. Особо близко не подпускают ни он ее, ни она его. Связь лишь периодическая. Когда совсем уж тянет на близость. И почему его, ведьмака, по сути — природного борца со всякой перешедшей грань мелкой нечистью (крупная — прерогатива отца), потянуло к той, с кем и разговаривать-то не должен был?

В лучшем случае — пару слов перед боем.

Ответ он знал — просто это ее хобби переходящее. Сегодня носит перевернутое распятье, завтра перевернет его обратно, а послезавтра вовсе освободит шею от символов.

Странная любовь. И вроде не любовь, а тяга, но отчего так сносит голову? И ему, несклонному к открытым выражениям эмоций, и ей, положительных эмоций в принципе почти лишенной…

Ведьмак тряхнул головой. Оказывается, они уже едут куда-то на лихой иномарке. Мелькают дома, витрины, встречные автомобили. И что-то весело бурчит водитель.

Иришка на переднем сиденье слушает в пол-уха, отвечает невпопад, порой только верно поддакивая. Погружена в себя, размышляет. А водителю словно все равно. Само ее присутствие для него, как явление божественного знака для верующего.

Макс достал из внутреннего кармана плаща сотовый. Написать SMS Карине? Но мобильный разряжен. Повертев его в руках, сунул обратно в карман.

— Макс, — Иришка чуть повернулась, бесцеремонно прервав поток слов водителя. — Я высажу тебя у дома. Буду позже.

— Куда ты? — опешил Ведьмак. — Ты же только приехала!

— Дела, братик, — ответила сестренка. — Но я недолго. Накрывай пока на стол. Приеду — еще остыть не успеет.

— Накрывай? Я?

— Можешь даже испечь сладкий тортик, — хихикнула Иришка. — А за шоколадный я тебя вовсе расцелую.

— Жить надоело? — Хмыкнул Макс, вспоминая, что от последствий его предыдущего кулинарного изыскания кухня проветривалась дня два. Повар из него был никудышный. Вот гитарист с его тонким слухам отличный, а кулинар… так себе. Да и характер не родительский, чтобы стремиться быть первым везде.

— Я недолго, — как в тумане послышалось от Иришки.

Макс, второй раз тряхнув головой, понял, что стоит во дворе собственного дома. Иномарка, на прощание мигнув габаритами, куда-то повезла деловую сестру.

Ведьмак схватился за виски, стараясь вернуть себе ощущение реальности. Голову сдавило, стало труднее дышать. И чем дальше отдалялась сестра, тем пресс был плотнее. Даже сердце пошло работать с перебоями, что было уже совсем не случайностью.

Пришлось сесть на ближайшую скамейку. Благо та высохла после дождя. Сконцентрировавшись на внутренних ощущениях, Макс разглядел две нити, тянущиеся к нему и плотно обхватывающие тонкие тела. Можно было подумать, что стараются раздавить, как скорлупку яйца. Только ведьмак, несмотря на свою миролюбивость, не был сырым яйцом, которое раздавить просто. Если и яйцо, то только крутое!

Контролируя вспыхнувшую ярость, оставляя ее холодной, на коротком поводке, ведьмак резко дернул обе опутавшие его нити. В десятке метров сбросили кокон невидимости двое в темных плащах. Лица хмурые. Один в темных очках. Это в сумрачную погоду, когда на Солнце и намека нет.

Инквизиторы, как и его отец. Но с какой стати нападать на него, сына Фагора? И по лицам видно, что не ожидали отпора…

Зная повадки приверженных балансу, Макс крикнул:

— Чего надо?! Я в праве ответить!

— У инквизиции нет к тебе претензий, — произнес тот, что был в очках.

— Тогда как расценивать ваше поведение?

Молча двое развернулись и зашагали прочь. Ведьмак долго смотрел им вслед, нутром понимая, что, скорее всего, долгое отсутствие папашки связано с неприятностями по работе.

Максим не мог припомнить, чтобы такое когда-либо случалось. Может, просто инквизиторы странные попались? Из молодых. Не знают, кто он? Отец всегда в инквизиции был в авторитете. Зачем им нападать на членов его семьи?

Снова что-то внутри, наверное, задушенный внутренний голос, вяло пропищал, что это слабое утешение. И верится в него не больше, чем взрослому в Деда Мороза.

— И куда ты так быстро слиняла, Иришка? — поинтересовался Максим. — В нашей семье и так разногласия. Ты еще что-то скрываешь.

Ветер, как с цепи сорвавшись, ударил в лицо и заставил идти в родной подъезд. Домой! Там за чаем с травами лучше думается. Но, не дойдя до подъезда пары шагов, ведьмак заставил себя повернуться и, сражаясь с ветром, побрел в магазин. За тортиком. Для любимой сестренки. Долг — прежде всего. И пусть только попробует сказать, что испеченный его стараниями торт был бы вкуснее.

По пути с магазина запиликал сотовый. Макс давно забыл про покоящийся во внутреннем кармане куртке кусок пластика с микросхемами. Борясь с ветром и стараясь не уронить тортик, он на ходу распахнул плащ, извлек телефон. На табло высветился незнакомый номер.

— Алло.

Молчание. Сквозь ветер едва слышно чье-то дыхание.

— Кто это?

— Твоему отцу нужна помощь, — раздался незнакомый голос.

— Кто говорит?

— Найди его.

Гудки отбоя…

Макс застыл посреди улицы, держа в руке потухший сотовый. Постарался включить. Но тот оказался разряженным. И Макс с удивлением вспомнил, что телефон разрядился еще в автомобиле. Или раньше?

Зарядить и включить сотовый на расстоянии? Это прямое воздействие на неживой объект, выполненное так тонко и искусно, что он, чуткий до любых форм силы, не заметил совершенно ничего!

По телу прошла неприятная дрожь.

— Иришка, куда же ты уехала?