После Тяньаньмэнь. Восхождение Китая

Иногда партия оступалась, и маска ненадолго сползала, как, например, когда Ху Цзиньтао первоначально принял лозунг "мирного подъема" Китая, что вызвало тревогу и беспокойство по поводу китайских намерений, особенно в регионе. Ху и партия поняли, что слово "подъем" может звучать так, будто китайцы готовятся бросить вызов международному порядку. Это было быстро исправлено путем замены фразы на "мирное развитие", что устранило угрозу. Один из видных китайских ученых позже заметил: "По сути, и мирный подъем, и мирное развитие несут одно и то же послание - растущая мощь Китая не будет представлять угрозы для внешнего мира, поэтому многочисленные вариации теории "китайской угрозы" должны быть отвергнуты". Международное сообщество в основном купилось на этот аргумент, как и на другие тщательно выстроенные матрицы для оправдания поведения Китая, включая так называемую теорию китайской угрозы, идею "восточного НАТО", "век унижений" (который вряд ли был уникальным для Китая на азиатском континенте) и концепцию, согласно которой Китай никогда не будет стремиться к гегемонии. Эти идеи были разработаны и спроецированы на весь мир легионом китайских ученых и экспертов по внешней политике, которые получили беспрецедентный доступ к Западу, и дали администрации Цзян Ху достаточно прикрытия для наращивания военной мощи и распространения своего влияния в регионе, позволив Китаю в эти годы оставаться незамеченным. Изменения в армии также были очень значительными. Цзян и Ху не только способствовали повышению профессионализма в НОАК, но и, что не менее важно, продемонстрировали долгосрочную перспективу, создав современную инфраструктуру исследований и разработок систем вооружений. Они смогли создать все более совершенный набор смертоносного оружия и укрепить военный потенциал Китая гораздо быстрее, чем кто-либо ожидал. Именно при Ху НОАК также разработала новые задачи, включая регулярное развертывание военно-морских сил в регионе Индийского океана. Все чаще стали проводиться новые тренировки и учения с реальными войсками, реальной техникой и боевыми патронами. "Малаккская дилемма" привела к тому, что НОАК начала систематически инвестировать в создание платформ на море, в воздухе и в космосе, которые позволят ей бросить вызов американской мощи в Индо-Тихоокеанском регионе после 2015 года. Таким образом, почти во всех сферах национальной деятельности период Цзян Ху заложил основу и создал структуру, которая позволила Си Цзиньпину продвинуть Китай ближе к центру мировой сцены.

Успехи, которых добились Цзян и Ху, имели свои последствия, и некоторые из них стали очевидны только к концу периода. Экономика росла так быстро, что партия с трудом поспевала за всеми изменениями. Разногласия в политике можно было уладить собственными силами, но реформы привлекли группы интересов, которые претендовали на все большую долю быстро растущего финансового пирога и были готовы использовать нетрадиционные средства, чтобы ее получить. Запах больших денег привлек акул - красную элиту Китая - и их приближенных, которые препятствовали прозрачности, подотчетности и надзору по мере того, как реформы укоренялись в Китае. Некоторые китайские лидеры предупреждали о том, что это произойдет, еще в 1996 году. Сообщается, что Чжу Жунцзи сказал: "Чтобы побороть коррупцию, нужно сначала побороть тигра, а потом волка. К тигру не будет абсолютно никакой терпимости. Приготовьте сто гробов и оставьте один для меня. Я готов погибнуть в этой борьбе, если это принесет стране долгосрочную стабильность и доверие общества". Совет Чжу остался практически не услышанным. Более того, есть сведения, что его собственная семья, возможно, имела глубокие интересы в бизнесе и извлекала выгоду из его высокого положения. Линь Юфан, жена Цзя Цинлиня, члена политбюро, связанного с Шанхайской фракцией, была напрямую замешана в масштабной контрабандной операции группы компаний "Юаньхуа" на сумму 6 миллиардов долларов США. Вместо того чтобы навредить своей карьере, Цзя в 2007 году стал членом Постоянного комитета Политбюро, продемонстрировав тем самым, что надлежащие полномочия и политические союзники обеспечивают защиту от обвинений в потворстве коррупции. Коррупция, которая более десяти лет смазывала колеса китайской экономики, теперь грозила закупорить систему, как раковая опухоль. К 2010 году она стала настолько глубокой и повсеместной, что создала серьезный риск для партии и самой стабильности построенной ею китайской политической системы. Деньги использовались не просто для личного или семейного обогащения, а для обеспечения власти. Это грозило дестабилизировать политический порядок. Дело Бо Силая, возможно, стало последней каплей.

Темпы фрагментации власти партии над своими кадрами усугублялись ослаблением контроля и власти партии над ее военным крылом. Сделка, которую Цзян и Ху заключили с военными, - предоставление им большей профессиональной независимости в обмен на согласие с гражданским контролем через председательство в Центральной военной комиссии - со временем привела к созданию центров власти в армии и силах безопасности. Теоретически политбюро было высшим форумом для утверждения ключевых военных назначений и решений, но на практике большинство военных вопросов, представленных на рассмотрение политбюро, утверждались автоматически, исходя из того, что генеральный секретарь партии, который формально возглавлял Центральную военную комиссию, уже дал на них добро. ЦВК постепенно превратился в более или менее автономный орган принятия решений, контролируемый двумя высшими руководителями НОАК, которые заняли должности заместителей председателя этого органа. Они принимали решения о назначениях и переводах, распределении бюджета, продажах и закупках оружия, а также о политике. К 2010 году продажа военных должностей высшими эшелонами НОАК стала обычным явлением. Коррупция просочилась и в НОАК. Высокопоставленные военнослужащие НОАК, включая начальника разведки Главного управления Генштаба генерала Цзи Шэнде, были замешаны в коррупционном скандале "Юаньхуа". Однако расследования редко приводили к обвинениям и наказаниям военнослужащих НОАК, поскольку дисциплинарные органы партии имели меньшее влияние по сравнению с внутренними сетями денег и власти НОАК. К 2012 году появились основания для беспокойства по поводу того, что основная поговорка партии - оружие всегда под ее контролем - не срабатывает.

Неравенство в китайском обществе, возникшее в результате экономического роста, также ставило перед партией свои задачи. Социально-экономические изменения двадцатилетнего периода Цзянху не были похожи ни на что ранее виденное. С одной стороны, это привело к росту ожиданий среди населения. С другой стороны, относительная свобода и открытость, которыми теперь пользовался народ, сделали несправедливость реформ и коррупцию в партии более очевидными и ощутимыми. Расточительность и коррупция среди кадров стали создавать дистанцию между ними и населением и вызывали растущее недовольство. Государственные монополии и привилегии партийной элиты становились все более вопиющими. Коррупция стала восприниматься народом как величайшее социальное зло. Партия, которая в свое время совершила революцию при поддержке народа, теперь, казалось, превратилась в партию элиты и корыстных интересов, заботящихся только о своем будущем, или, как выразился один известный китаевед, "разрыв между фикцией партийной риторики и реальностью повседневной жизни увеличивается с каждым годом".

В этих условиях захват власти Бо Силаем стал самым серьезным политическим вызовом, с которым партия столкнулась в своих рядах после инцидента на Тяньаньмэнь в 1989 году. Активная публичная кампания Бо против таких пороков, как преступность и коррупция, его программы социального обеспечения и возрождение "красной культуры" с использованием лозунгов и кампаний, похожих на лозунги Мао, - все это сделало его по-настоящему популярным среди населения, но насторожило элиту. Тот факт, что Бо Силай смог создать популярную политическую программу, связанную только с его личностью, был неприемлем для партии, которая смирилась с мыслью, что эра одного сильного человека закончилась. Действительно, дуэт Ху Цзиньтао - Вэнь Цзябао, правящий Китаем с марта 2003 года, был самым нехаризматичным лидером с момента захвата власти партией в 1949 году. Они принесли двадцать лет политической и социальной стабильности и мирный переход власти в 2002 году, и партия надеялась на такой же переход в 2012 году. Бо угрожал свести на нет всю эту работу ради удовлетворения личных амбиций и расколоть партию в процессе, поставив под угрозу единство и солидарность, над которыми остальные упорно трудились последние двадцать лет. После того как стало известно об убийстве Хейвуда, а Ван Лицзюнь бежал в американское консульство в Чэнду, партия оказалась в напряженной и неопределенной ситуации: Бо Силай боролся за сохранение власти, а дуэт Ху-Вэнь стремился сместить его. Вскрылись серьезные недостатки коммунистической политической системы. Угроза абсолютной власти партии со стороны фракций, покровительственно-клиентские связи, основанные на деньгах и власти, потенциальная угроза идеологического раскола в результате "левацкой" риторики Бо, а также гнев общества по поводу коррупционных действий партии - все это подтолкнуло их к действиям. На Восемнадцатом съезде партии в ноябре 2012 года они выбрали Си Цзиньпина генеральным секретарем Китая. Си стал идеальной противоположностью Бо Силая. Бо был слишком заметен в СМИ, а Си - относительная загадка, которая даже после двадцати пяти лет общественной жизни привлекала к себе мало внимания. Бо был политически авантюрным на протяжении всей своей карьеры и даже использовал маоистские методы для продвижения своей политической программы; Си был политически консервативен. Бо был эпатажным и ярким лидером, а Си ассоциировал себя с предыдущим поколением коммунистов, которые пропагандировали тяжелый труд и простую жизнь. Бо и его семья не скрывали, что живут не по средствам; Си Цзиньпина не коснулся даже намек на коррупцию. А поскольку оба они были "рождены красными" (zilaihong), замена одного на другого была вполне приемлема для партии, если это поможет продемонстрировать единство и солидарность. Казалось, что Си был сделан на заказ для партии, которая барахталась после двух десятилетий беспрецедентного успеха.

Си вступил в должность в опасное время для китайской политики. В мире, озабоченном глобальным финансовым кризисом, Коммунистическая партия Китая предстала перед внешним миром как сплоченная и целенаправленная организация, которая вывела Китай из кризиса успешнее, чем другие крупные экономики, а также обеспечила плавный переход власти к пятому поколению коммунистических лидеров. Тем не менее Си и его соратники знали, что Китай политически хрупок, экономика все еще хрупка, а доверие общества находится на низком уровне. Партию раздирали фракции, и она была погрязла в коррупции. Хотя Си также стал председателем Центральной военной комиссии, вооруженные силы и силы безопасности получили достаточную автономию, чтобы возникли сомнения в том, что они при любых обстоятельствах останутся под полным контролем партии. Во внешней политике старая формула Дэнга, похоже, исчерпала себя, но у партии не было четкого видения того, что может прийти ей на смену в мире после глобального финансового кризиса. Вопрос, поставленный Дэнгом в 1992 году: "Проблема сейчас не в том, упадет ли знамя Советского Союза, а в том, упадет ли знамя Китая?", который партия считала успешно предотвращенным после Тяньаньмэнь, вернулся, чтобы противостоять Си и новому руководству в конце 2012 года.

Ни одно событие не оказало столь сильного влияния на Коммунистическую партию Китая, как распад Советского Союза. Чтобы понять всю историю последующей траектории развития Китая, включая ту, по которой он движется под руководством Си, необходимо осознать последствия советского распада. Он оказал глубокое влияние на Си Цзиньпина. Одна из его первых речей, произнесенная тайно в январе 2013 года, через два месяца после того, как он стал генеральным секретарем Коммунистической партии Китая, была посвящена этой теме. Он должен был сказать: "Полностью отречься от истории КПСС, от Ленина, от Сталина - значит внести хаос в советскую идеологию и заняться историческим нигилизмом. Это привело к тому, что партийные организации всех уровней практически не выполняли никаких функций. Это лишило партию руководящей роли в армии. В итоге КПСС - какая бы великая партия ни была - разбежалась, как стая испуганных зверей! Советский Союз - такая же великая страна - рассыпался на десятки осколков. Это урок из прошлого". В этом анализе Си объединил все, что, по его мнению, было не так в его партии: ревизионизм в истории партии, отказ от социалистической идеологии во имя политических реформ и потеря контроля над вооруженными силами. Он был полон решимости бороться с гнилью, которую он чувствовал во всех этих областях. Си Цзиньпин, вероятно, чувствовал, что у него нет другого выбора, кроме как вновь утвердить центральное руководство и контроль над партией и ее инструментами, если она не хочет в конечном итоге пойти по пути Коммунистической партии Советского Союза.

В первую очередь он занялся своей партией. В своей первой речи в качестве нового генерального секретаря Коммунистической партии Китая в декабре 2012 года Си подчеркнул важность борьбы с коррупцией и взяточничеством. В новых условиях наша партия сталкивается со многими серьезными проблемами", - сказал он. Внутри партии существует множество насущных проблем, требующих срочного решения, особенно это касается случаев коррупции и взяточничества, которые произошли с некоторыми членами и сотрудниками партии...". В последующей речи Си заявил, что неспособность справиться с раковой опухолью коррупции "неизбежно приведет к падению партии и государства" (fubai zuizhong hui wangdang wangguo). Одним из первых его шагов стало введение новых правил дисциплины для членов партии. В декабре 2012 года он объявил о "кодексе из восьми пунктов", который должен был стать руководством для поведения членов партии. На идеологическом фронте он начал с восстановления центрального положения партии как ядра политической системы. Документ № 9 (2013) "О современном состоянии идеологической сферы", выпущенный центральным аппаратом партии, призывал к тотальной борьбе с "ложными идеологическими тенденциями", такими как конституционная демократия, всеобщие права человека, гражданское общество, независимость СМИ и судебной системы, и, что особенно показательно, ставил под сомнение неизбежность социализма в Китае под властью партии. Он без колебаний назвал Соединенные Штаты главной идеологической угрозой для будущего партии как правителя Китая. Для реализации своего видения Си прибег к чисткам такого масштаба, каких не было после Мао, используя антикоррупционную кампанию, начатую еще при Ху Цзиньтао. Он выбрал крупных "тигров", начиная с Бо Силая, недавно ушедшего в отставку царя безопасности Чжоу Юнкана, считавшегося протеже Цзян Цзэминя, и Лин Цзихуа, который был близким политическим помощником Ху Цзиньтао. Вся власть, которая при Цзяне и Ху текла вниз и наружу, постепенно стала течь в обратном направлении.

Далее он занялся вооруженными силами и силами безопасности. Он начал свою кампанию по восстановлению полного контроля партии над НОАК в ноябре 2014 года во время восемьдесят пятой годовщины съезда Гутянь. В ноябре 2014 года Си напомнил НОАК об этом постановлении, заявив, что она существует не просто для ведения войн (то есть не только как профессиональная вооруженная сила), но является вооруженным органом для выполнения политических задач китайской революции. Он назвал "департизацию и деполитизацию" НОАК западным способом подрыва Коммунистической партии Китая, и его первой директивой НОАК было восстановление лояльности и идеологической приверженности армии партии. В последующей авторитетной статье, написанной Главным политическим управлением НОАК в следующем месяце, впервые была использована фраза "соскрести отравленные ткани с костей", намекающая на использование жестких мер для обеспечения лояльности и чистоты. Несколько недель спустя Си начал чистку сил безопасности, устранив влияние двух самых могущественных генералов эпохи Ху Цзиньтао - Го Босюна и Сюй Цайхоу, чтобы дать понять, кто будет руководить страной с ноября 2012 года.

Во внутренней и внешней политике Си Цзиньпин привнес новые стратегические рамки. Вероятно, это было вызвано его оценкой того, что политические рамки и экономическая стратегия, которые позволили Китаю добиться беспрецедентного экономического роста с 1978 года, также привели к глубоким структурным дисбалансам и грубой коррупции, которые запятнали притязания партии на экономический рост как основу легитимности режима. Аналогичным образом, внешняя политика Дэнга "спрятаться и скрываться" не могла служить китайским интересам в новой ситуации, когда Китай поднимался и должен был защищать свои зарубежные интересы, а также защищаться от попыток Запада сдержать его подъем. Фокус сместился с количественных показателей на качественные индикаторы экономического прогресса и новые способы ведения бизнеса, которые помогли бы Китаю подняться по цепочке добавленной стоимости за счет инноваций. С точки зрения внешней политики новый подход был известен как "стремление к достижениям" (fenfa youwei) и подчеркивал более активный подход, при котором Китай будет формировать международную среду, а не просто интегрироваться в нее, и заявлять о себе, чтобы противостоять угрозам, а не избегать конфликта. В начале первого срока его основные цели, казалось, ничем не отличались от целей его предшественников. От Мао до Си их объединял непреложный принцип: партия должна оставаться у власти, несмотря ни на что. Мир верил Си, что он устраняет некоторые проблемы предыдущих администраций и его "правление" будет проходить по траектории, заданной Цзяном и Ху в предыдущие двадцать лет.

Время междуцарствия Цзян Ху начало стираться из памяти общественности, поскольку "император" Си начал править так, как не ожидали ни в самом Китае, ни в остальном мире. По мере того как Си выявлял и решал проблемы, и китайская коммунистическая партия, и внешний мир проявляли понимание и терпеливо ждали восстановления нормальной жизни. Со временем список проблем прежнего периода становился все больше, а достижения становились все слабее и исчезали из общественного обсуждения. К концу первого срока пребывания Си Цзиньпина на посту генерального секретаря партии в 2017 году казалось, что великое омоложение китайской нации - это исключительно заслуга Си, и он мало чем обязан своим предшественникам. Однако умелое управление внутренней политикой со стороны Цзяна и Ху позволило сохранить социальную стабильность в стране на протяжении двадцати лет: умелое ведение внешней политики, которое позволило направить китайский корабль в сторону глобального влияния, оставаясь при этом практически незамеченным; целенаправленная политика, которая позволила Китаю совершить скачок в развитии военных технологий, до такой степени, что его вооруженные силы теперь способны бросить вызов главной гегемонистской державе в значительной части Индо-Тихоокеанского региона; экономические риски, на которые пошли Цзян и Ху, чтобы создать экономику в 11 триллионов долларов США, что позволило Китаю выйти из глобального финансового кризиса относительно невредимым; и легкое прикосновение, которое они оба проявили к интеллектуальному и культурному контролю, что позволило вызвать взрыв идей и инноваций, благодаря чему китайская экономика стала крупнейшей в мире. И все это произошло при Цзян Цзэмине и Ху Цзиньтао. Межцарствие, возможно, было коротким по времени, но долгим по производительности. Эти двадцать лет несут в себе множество уроков для других развивающихся стран - как положительных, так и отрицательных. Они также важны для нашего понимания того, как Китай поднялся и теперь мечтает о глобальной гегемонии под руководством Си Цзиньпина.