Последнее дело Дрюри Лейна

Глава VII «ВЛЮБЛЕННЫЙ ПИЛИГРИМ»

Мисс Броди робко заглянула в кабинет начальника.

– Мистер Лейн, сэр.

– Что? – рассеянно спросил инспектор: он совсем забыл о том, что послал Дрюри Лейну письмо. – Говорите, как следует! Что случилось с Лейном?

– Он здесь, сэр.

– Что же вы молчите?! – завопил инспектор и выбежал в приемную.

Высокий, старый джентльмен с аккуратно зачесанными седыми волосами сидел на диване, улыбаясь инспектору и Пэтэнс, выглядывавшей из-за спины отца.

– Лейн, старина, как я рад! Какими судьбами вы очутились в городе?

Дрюри Лейн, взяв свою палку под мышку, пожал руку Тэмму очень крепко для человека старше семидесяти лет.

– Ваше интригующее письмо, инспектор. Разве я мог усидеть? А Пэтэнс очаровательна, как всегда. Приятно посмотреть на нее. Только ради этого стоило приехать.

Войдя в кабинет, Лейн с удовольствием огляделся.

– В последний раз, когда я был здесь, мне казалось, что это действительно «последний раз». Я скользил тогда по краю могилы. Сегодня же, как видите, я чувствую себя лучше, чем когда-либо.

Говоря, Лейн поглядывал то на губы инспектора, то на губы Пэтэнс. Они улыбались дружески и ободряюще. И Лейн продолжал:

– Это ваше письмо вернуло меня к жизни, инспектор. Я соскучился по настоящему делу. И где, где? В нашем тихом Британик-музее! Слишком хорошо – даже трудно поверить.

– Как вы отличаетесь от отца, – усмехнулась Пэтэнс. – Вас увлекают тайны, а его раздражают.

– А вас.

– Я спокойна. Правда, в этой тайне есть что-то особенное.

– Британик-музей… – задумчиво повторил Лейн и вдруг спросил: – А вы познакомились с Гордоном Роу?

Инспектор пренебрежительно фыркнул. Пэтэнс смутилась и покраснела.

– Понимаю, – сказал Лейн и улыбнулся. – Симпатичный молодой человек.

Инспектор не поднял брошенной перчатки.

– Сумасшедшее дело, Лейн, – проговорил он, возвращая разговор к его основной теме, – самый нелепый случай в моей практике.

– Отчего бы нам не поехать в музей, друзья? – спросил Лейн в ответ.

– В музей? – удивился инспектор. – Зачем? Все опрошены, все осмотрено. Витрину я вам описал. Все цело.

– Именно кое-что в вашем описании и заинтересовало меня. Хочется посмотреть самому.

– Неужели я что-нибудь проглядела, – смутилась Пэтэнс.

Лейн улыбнулся, но так загадочно, что Пэт при всем желании не смогла уловить его мысли.

– Как знать? – сказал он задумчиво. – У меня пока только предположение. Поехали! Домио ждет с машиной у подъезда.

Доктор Чоут был не один. Он беседовал у себя в кабинете с длинным сухопарым англичанином, дорогой костюм которого болтался на нем, как на вешалке. По внешнему виду гостя, по тому интересу, с каким его острый взгляд скользил по запыленным фолиантам на полках, можно было бы безошибочно сказать, что он принадлежит к той же корпорации библиофилов-фанатиков, как и сам доктор Чоут. На вид ему было около пятидесяти, а монокль на черном шнурочке, элегантно зажатый в правом глазу, придавал его облику что-то салонное.

Чоут представил его как доктора Хэмнета Седлара, который должен будет заменить его на посту хранителя музея. Сегодня утром он прибыл из Лондона на пароходе и, не отдохнув, поспешил в Британик-музей.

– Рад познакомиться с вами, мистер Лейн, – произнес он, пожимая руку старому джентльмену, – я давно мечтал об этом, с тех пор, как вы лет двадцать назад так божественно сыграли в Лондоне венецианского мавра. А когда появились ваши записки о Шекспире в «Колофоне», я даже хотел написать вам…

– Какие это записки, – отмахнулся Лейн, – дилетантская стряпня. – И переводя разговор на другую тему, добавил: – Надеюсь, доктор Чоут уже рассказал вам о таинственной истории, которая здесь приключилась?

– Какая история? – удивился доктор Седлар.

– Пустяки, – поморщился Чоут, – неужели вы придаете этому значение, мистер Лейн?

– Факты настаивают на этом, доктор, – сказал Лейн. – Очень странный джентльмен, господа, проник сюда и разбил стекло в одной из витрин.

– Зачем?

– Не все ли равно, – пожал плечами доктор Чоут, – ни одна из книг не похищена. А это – главное.

– Вполне с вами согласен, – усмехнулся англичанин.

– Если позволите прервать наш научный спор, я с удовольствием взглянул бы на эту витрину, – мягко, но решительно произнес Дрюри Лейн.

– Я охотно к вам присоединяюсь, – сказал Седлар. – Если уж мне суждено управлять судьбой Британик-музея, я должен знать все с ним связанное. В том числе и методы американских воров, проявляющих интерес к редким книгам.

– Ну что ж, пойдемте, – поднялся доктор Чоут, но сделал это явно неохотно.

Читальный зал был холоден и пуст. «Где же Роу», – подумала Пэтэнс. Ей уже было ясно, что Гордон Роу одной своей личностью превращал музейную скуку в нечто очень притягательное и интересное.

Роу не было и в зале Сэксона. Чинный порядок встретил гостей, как и прежде. Даже разбитая витрина была починена, осколки удалены, стекло вставлено.

– Стекольщик сделал все вчера вечером, – заметил Чоут, обращаясь к инспектору с подчеркнутой вежливостью. – Могу вас уверить, что он был не один в комнате. Я следил за ним, пока он не закончил работу.

Инспектор промолчал, а Дрюри Лейн вместе с доктором Седларом даже не обратили внимания на пояснения Чоута. Они жадно рассматривали пятнистые кожаные фолианты, лежавшие под стеклом.

– Чудесная работа, – сказал Седлар с восхищением в голосе, – сразу узнаешь руку Джаггарда. И как сохранились переплеты! Эти тома из коллекции Сэксона? – спросил он хранителя музея.

Тот утвердительно кивнул.

– Припоминаю теперь: мне говорил об этом пожертвовании мистер Ит. Меня всегда интересовала коллекция вашего Сэксона, какие он собрал сокровища. Ведь эти «джаггарды» – прелесть!

– Доктор Чоут, – сухо сказал Лейн, – можно открыта витрину?

– Конечно, – ответил хранитель музея.

Какое-то тревожное выражение мелькнуло в его взоре, но он ничего не сказал. Молча повернул ключ в замке, поднял стеклянную крышку, откинул ее назад. Три дневных фолианта, ничем не защищенные, покорно лежали на черном бархате. Лейн поочередно взял каждый том, внимательно осмотрел переплеты, взглянул на титульный лист. Положив последний том на место, он странно посмотрел на окружающих.

– Невероятно, – прошептал он, – с трудом можно поверить, но…

– Что случилось? – испуганно спросил Чоут.

– Мой дорогой друг, – сказал старый джентльмен, – одна из книг, хранившихся в этой витрине, украдена!

– Как украдена? – воскликнули в один голос инспектор и доктор Седлар, а Чоут превратился в соляной столб.

– Это невозможно, – с трудом проговорил он, – я лично осматривал тома. Они все здесь! Все три!

– А вы взглянули на титул?

– Нет, – прошептал Чоут, – а что?

– Удивительная вещь, – усмехнулся Лейн, – чертовски странная…

Он показал на карточку, лежавшую над крайним томом в синей коже. На ней каллиграфическим почерком было написано:

ВЛЮБЛЕННЫЙ ПИЛИГРИМ

Сочинение Уильяма Шекспира (Джаггард, 1599)

Уникальный экземпляр из библиотеки Самюэля Сэксона. Один из трех экземпляров первого издания книги. Издан печатником города Лондона Уильямом Джаггардом в 1599 году. Книга вышла под именем Шекспира, хотя включала только пять шекспировских произведений из двадцати поэм, напечатанных в сборнике. Остальные принадлежали перу Ричарда Барнфильда, Бертоломью Гриффина и других поэтов того времени.

– Что вы хотите сказать, Лейн? – тихо спросил доктор Чоут.

Хэмнет Седлар молча рассматривал знаменитую книгу. Казалось, он даже не прочел текста, написанного на карточке.

– Неужели это подделка? – задала вопрос Пэтэнс.

– Нет, дитя, это – не подделка. – Лейн произнес эти слова опять с какой-то загадочной улыбкой. – Я не эксперт, конечно, но все же твердо убежден в том, что книга эта подлинное джаггардовское издание «Влюбленного пилигрима».

Чоут вскипел:

– Я не понимаю вас, мистер Лейн.

Он взял том, переплетенный в синюю кожу, и посмотрел на титульный лист. И вдруг челюсть его отвисла. Седлар взглянул через его плечо и замер.

– Это безумие, – прошептал он.

– Невозможно, абсолютно невозможно, – бормотал Чоут. Руки его дрожали.

– В чем дело? – крикнул инспектор.

Ему никто не ответил. Три джентльмена, склонившись над книгой, торопливо перелистывали страницу за страницей. Они не смотрели, а священнодействовали.

Пэтэнс, сгоравшая от нетерпения, протиснулась между ними и прочла:

«Влюбленный пилигрим. Второе издание. Напечатано Джаггардом в 1606 году».

– Второе издание, – произнесла Пэтэнс с легким оттенком разочарования. – Вышло не в 1599 году, а на семь лет позже. Более редкую книгу заменил менее редкой.

– Дорогая мисс Тэмм, – сокрушенно сказал доктор Чоут, – вы еще никогда не совершали большей ошибки.

– Вы хотите сказать, что это более редкая книга? Чоут не ответил, и Пэтэнс стало неловко: как трудно сохранить достоинство в обществе таких ученых людей. Она покраснела и отошла.

– Пэтэнс, дорогая, вы знаете, что делает это происшествие особенно интересным? – спросил Лейн.

– Понятия не имею, сэр.

Лейн задумчиво посмотрел на нее. Глаза его горели беспокойным огнем.

– Джаггард был предприимчивым издателем для своего времени. Знаменитостей вокруг было много: Шекспир и Бен Джонсон, Марло и Флетчер – целая плеяда гениев превращала чернила в золото. Публика любила имена, и лондонские печатники искали их, как и нынешние книгоиздатели. Вероятно, у них были конкуренты, приходилось изворачиваться, и вот Джаггард печатает под именем Шекспира книгу, в которой три четверти заполнено второсортной поэзией. Думаю, что книга распродавалась хорошо – Шекспир был самой крупной литературной приманкой для публики. Поэтому появились переиздания – одно в 1606 году, другое в 1612. До настоящего времени сохранились только три экземпляра первого издания 1599 года и два экземпляра третьего издания 1612 года. Ни об одном экземпляре второго издания до сих пор не было известно.

– Значит, эта книга бесценна? – прошептала Пэтэнс.

– Бесценна, – повторил доктор Чоут с благоговением.

– Какой же идиот… – начал было инспектор, но Лейн перебил его.

– Я говорил, что это весьма странное происшествие. Теперь наше дело, инспектор, приобретает особенный интерес. Совершенно очевидно, что человек в синей шляпе преследовал определенную цель. Он шел на большой риск, подкупил диспетчера, присоединился к большой группе людей, из которых каждый мог разоблачить его, выждал момент, когда зал Сэксона опустел, разбил витрину… Каждую секунду его могли задержать, каждое мгновение таило опасность. И все это ради чего? Ради того, чтобы одну очень редкую книгу заменить еще более редкой и ценной. Зачем?