Последнее обещание

12

1978

– Значит, сегодня великая ночь, так? – Альф потянулся к трубке, чтобы набить ее табаком.

Они только что управились с жареной картошкой и яйцами, собрав с тарелок последние крохи корочками хлеба. Теперь Тара силилась открыть заржавевшую банку с консервированными ананасами.

– Сколько ты хранишь эту банку, Альф? С первой мировой?

– Не переживай, моя хорошая, не отравлюсь. В этих банках продукты могут вечно храниться. Я говорю, твоя мама, должно быть, очень талантлива, если ее позвали выступать в «Аметист Лаундж».

– Так и есть, – просияла Тара. – Однажды она станет настоящей звездой. И тогда мы сможем позволить себе собственное жилье и попрощаться со всем этим… этим… – девушка обвела рукой захламленную кухню, но не решилась закончить свою мысль, боясь ранить чувства Альфа.

Она передала ему банку и плюхнулась в кресло напротив, вытянув ноги, так что пальцы едва не касались решетки электрообогревателя.

– Все в порядке, малышка, – улыбнулся Альф. – Я знаю, что этот дом тебе не подходит. Ты заслуживаешь лучшего, но мне все же приятно, что вы немного поживете здесь в ожидании лучших времен.

– Не пойми меня неправильно, Альф. Мы здесь счастливы. Я много лет не чувствовала себя в такой безопасности. Теперь мама может спокойно уходить на работу, оставляя меня с тобой.

Он протянул руку и похлопал ее по колену.

– Составляем друг другу компанию.

Вытащив из кармана носовой платок, старик протер им очки, а затем достал с каминной полки фотографию и передал ее Таре:

– Это наша Джудит.

На фото молодая женщина, облаченная в традиционную мантию и шапочку выпускника, сжимала в руках свернутый в рулон и перевязанный красной лентой лист бумаги. Вздернув подбородок, она смотрела прямо в камеру с легкой усмешкой на губах. Но она не принадлежала к тому типу людей, которые с первого взгляда вызывают симпатию.

– Должно быть, ты ей очень гордишься.

– Еще бы, милая. Очень. Она вкалывала, пожертвовала возможностью иметь семью. Все ради карьеры. Мы с Этель очень хотели внуков, но нельзя же быть такими эгоистичными, правда?

Тара утвердительно кивнула.

– Конечно, нельзя. Где она живет?

– В Лондоне. У нее прекрасная квартира с видом на Темзу, которую она, впрочем, называет апартаментами или как-то так.

– Чем она занимается?

Альф выпрямил спину и слегка выпятил грудь:

– Она политический советник. Это очень серьезно. Работает на Тори[13] и частенько встречается с миссис Тэтчер.

Альф поджал губы и вздрогнул.

– Ты не ее фанат, да?

– Неа, – он покачал головой. – Не может женщина руководить целой партией. Работать за кулисами, как наша Джудит, это пожалуйста, – он ударил кулаком по воздуху. – Но лидером должен быть мужчина.

– Только при маме так не говори, – предупредили Тара. – Она считает, что Мэгги должна быть следующим премьер-министром.

Альф загоготал так, что вставные зубы едва не выпали изо рта. Он привычным движением водворил их на место.

– Ууу, ну и фантазии, – хохотал он. – Слыхал я про такое. Этому никогда не бывать. Провалиться мне на месте, если я не прав.

– Часто видишь ее? Джудит, я имею в виду. Не миссис Т.

– Ну, она очень занята, – пожал плечами старик. – Старается выбираться ко мне, когда может. Иногда остается на пару дней, если время позволяет. Но мы довольно часто болтаем по телефону.

– Понятно, значит, нечасто.

– Нууу, я стараюсь не доставлять ей лишних хлопот. Я отлично справляюсь со всем сам. К тому же я не один. Часто заходят покупатели. Некоторым старикам и поговорить-то не с кем, так что, считай, мне повезло, – его лицо просветлело. – А теперь у меня есть ты и твоя мама.

Словно по сигналу, кухонная дверь открылась, впуская Вайолет. Ее короткое красное платье искрилось блестками, а вишневые губы широко улыбались.

– Та-дам! – воскликнула она, подняв вверх руки и покачивая бедрами.

– Вайолет Добс, ты просто услада для глаз, – заключил Альф, обернувшись в кресле.

– Скай, – поправила его женщина. – Вайолет Скай, с «й» на конце. Когда я одета в это, используй мое сценическое имя.

– Вайолет Скай, – медленно повторил старик. – Тебе идет.

– Ммм… я зовусь так с пяти лет. Когда участвовала в конкурсе талантов в Батлине, ведущий сказал, что такой милашке нельзя выходить на сцену под такой дурацкой фамилией. Нужно было придумать что-то очень быстро, стоя за кулисами. Скай – первое, что пришло мне в голову и понравилось. Я бы и имя сменила, но не разрешили, – объяснила она. – Тара, можешь мне вот тут ресницы подклеить? Все время отваливаются.

Вайолет села в кресло, которое освободила ее дочь, и принялась нервно постукивать пальцами, пока нависшая на ней Тара прижимала отклеивающиеся ресницы к веку.

– Смотри, не размажь мне подводку.

– Так мне приклеивать или нет, мам?

– Прости, родная. Просто хочу, чтобы сегодня все было безупречно.

– Так и будет, – заверила ее дочь, выпрямившись.

– Ты очень красивая, – сказал Альф. – Напоминаешь мне молодую Вивьен Ли.

– В самом деле? Как же приятно это слышать, – ответила Вайолет, изо всех сил моргая, чтобы проверить, хорошо ли держатся ресницы. – Тара, подай мне, пожалуйста, пальто с вешалки.

– Поможешь мне встать? – попросил Альф, протягивая руку.

Девушка помогла ему подняться с места, и старик направился к угловому шкафу.

– Ты не можешь пойти туда в этом старье, Вайолет, – заявил он. – Это «Аметист Лаундж», а не какая-нибудь пивнушка для забулдыг.

Он извлек из гардероба длинную шубу из искрящегося меха в оттенках бежевого и орехового.

– Примерь-ка вот это.

Женщина сделала шаг вперед и погладила ворс.

– Настоящий? – изумленно спросила она.

– А как же. Норка. Ее носила моя Этель, а до нее ее мать.

– Альф, я не могу это надеть, но спасибо за предложение.

– Возьми, – настаивал старик. – Что толку вещи без дела висеть в шкафу. Такую шубу нужно носить.

– Надень это, мам, – уговаривала Тара.

– Ну, не знаю, – отозвалась Вайолет. – Я всегда осуждала тех, кто носит натуральный мех. Это ведь жестоко, разве не так?

– Мелкие злобные твари, – заявил Альф.

– Те, кто носят мех? – в недоумении переспросила женщина.

– Нет же. Эти самые норки. Злобные мелкие твари. Не успеешь оглянуться, как откусят палец.

– Разве это означает, что можно сдирать с них шкуру?

Тара коснулась меха щекой.

– Она такая мягкая, мам. И такая элегантная. В любом случае, эту норку давным-давно убили. Почему бы тебе не надеть эту шубу?

Вайолет переводила взгляд с Альфа на дочь и обратно. На их лицах замерло ожидание.

– Ладно, Альф, раз ты так уверен. Обещаю за ней присматривать, – она поцеловала старика в щеку. – Пожелайте мне удачи.

Вайолет рассматривала свое отражение в зеркале гримерки. Яркий свет был беспощаден к любым недостаткам. Она достала пудру и нанесла немного на нос и лоб. Раздался громкий стук в дверь.

– Кто там?

Мужчина просунул голову в приоткрытую дверь.

– Йен Черри, «Вечерние новости».

– Вечерние новости? Мне некогда читать газету, я тороплюсь на сцену.

Он рассмеялся и шагнул ближе.

– Я не продаю газеты, глупая. Я хочу интервью. Видела мою колонку в газете? «Йен Черри о событиях в городе».

– Вы хотите взять у меня интервью? – переспросила Вайолет.

Журналист огляделся по сторонам.

– Здесь вроде больше никого нет.

Он пододвинул к себе стул и достал блокнот с карандашом.

– Не стоит переживать. Я пишу про лучших из лучших. Втиснем и про тебя пару слов куда-нибудь.

Бархатный занавес опустился, обозначая конец первой части. Значит, Вайолет была следующей. В небольшую щелку между полотнами она смотрела на зрителей, примостившихся за маленькими столиками. Официанты и официантки сновали вокруг с подносами, искусно лавируя, чтобы не разлить ни капли алкоголя. Зал переполняло веселье. Разношерстная публика явно настроилась получить от этого вечера максимум удовольствия. Она сделал глубокий вдох. В горле пересохло так, что она не могла говорить, не то что петь. К счастью, ее блестящее сценическое платье имело высокий ворот, иначе все вокруг смогли бы увидеть, как покраснела от волнения ее грудь. Микрофон скользил в мокрых ладонях, и женщина обернулась, надеясь их обо что-нибудь вытереть.

– Две минуты до выхода, мисс Скай, – сказал администратор, заглянув в программу. – Вы готовы?

– Думаю, да, – кивнула Вайолет. – У вас есть полотенце или что-то подобное? У меня руки, кажется, немного… ну, знаете…

Он вытащил из кармана платок.

– Вот, возьмите.

На секунду он сжал ее предплечье и подмигнул.

– Ни пуха, ни пера!

Она слышала, как по ту сторону кулис конферансье рассказывает о какой-то молодой талантливой певице, чей безупречный голос одновременно волнует и завораживает. Никогда прежде «Аметист Лаундж» не слышал таких чистых нот. И пока он не попросил публику любить и жаловать мисс Вайолет Скай, ей и в голову не приходило, что речь идет о ней. Занавес поднимался мучительно медленно, но вот она уже застыла в свете софитов с прижатым к груди микрофоном. Публика вежливо хлопала, выжидательно глядя на артистку. Сейчас, более чем когда-либо в ее жизни, Вайолет должна была показать себя во всем блеске. Двадцать минут пролетели, как один миг, и, когда она поклонилась в последний раз, зрители аплодировали стоя и требовали ее на бис.

– Спасибо, вы все так добры ко мне, – сказала она, обращаясь к публике. Всего в паре метров от ее ног располагались первые ряды. – Спасибо.

Но крики «еще» и «на бис» не замолкали, так что у певицы даже голова закружилась от радости. Она сфокусировала взгляд на огромном блестящем шаре в центре зала, чтобы удержать равновесие. К счастью, на ее плечо легла твердая рука конферансье, который помог ей вернуться за кулисы. Позже, сидя на барном стуле в глубине театра и потягивая свой напиток, она вызывала в памяти эти чудесные двадцать минут славы. Никогда прежде ее не принимали так тепло. Вайолет не терпелось рассказать об этом дочери.

– Здесь занято?

Она подняла глаза и увидела перед собой мужчину с пышными бакенбардами и золотым зубом.

– Ммм… Нет. Садитесь, – ответила она, указывая на соседний стул.

– Могу я угостить вас выпивкой? – предложил мужчина.

Она бросила взгляд на свой пустой бокал и, чтобы не показаться грубой, неохотно согласилась.

– Спасибо. Мне «снежок», пожалуйста.

Незнакомец щелкнул пальцами, привлекая внимание бармена.

– «Снежок» для дамы и «кузнечик» для меня, дружище.

Он достал пачку сигарет и предложил Вайолет.

– Я не курю, спасибо, – отказалась она.

– Ясно, вредно для голоса. – Он раскурил сигарету и выпустил безупречное колечко дыма. – Кстати, вы были просто великолепны.

Веки мужчины набухли, а по лицу блуждала ухмылка.

– Вы правда так думаете?

Он наклонился к ней и прошептал:

– Самая пленительная женщина.

Вайолет вздрогнула, когда его горячее дыхание обожгло ее ухо.

– Я… ммм… – Она не знала, что ответить.

Бармен подал напитки.

– Записать на твой счет, Стю?

Мужчина кивнул и поднял свой бокал.

– За вас, – провозгласил он. В дыхании незнакомца запах мятного ликера смешивался с ароматом его лосьона после бритья.

– За вас, – эхом отозвалась Вайолет. – И спасибо… ммм… Стю.

Они чокнулись бокалами и отпили по глотку. Стю соскользнул со своего стула и передвинул его вплотную к певице. Их колени соприкоснулись. Вайолет посмотрела на его грязные волосы и завитые усы, едва не достающие до воротника рубашки. Золотой зуб поблескивал на свету. Ему бы еще повязку на глаз. Вышел бы настоящий пират.

– Ты первый раз здесь выступала? – спросил он, раскачиваясь на стуле. Женщина едва сдерживалась, чтобы не протянуть руки и подстраховать его, если будет падать.

Она кивнула.

– Первый, но до этого я много лет выступала в одном клубе, захудалом, конечно. Не то что этот.

Вайолет выудила вишенку из коктейля и отправила себе в рот. Стю опрокинул в глотку содержимое своего стакана и вытер рот рукой.

– Еще? – Не дожидаясь ответа, он подал знак бармену. – Повтори.

– О, я думаю, мне хватит, – запротестовала женщина. – Мне пора возвращаться к дочери.

– У тебя есть малышка?

– Ну, не то чтобы малышка. Ей четырнадцать.

– Да ладно! В жизни не поверю, что у тебя четырнадцатилетняя дочь. Хочу сказать, тебе самой-то ненамного больше.

Она рассмеялась.

– Вы просто невнимательно смотрите. Мне почти тридцать.

Он наклонился, разглядывая ее лицо. Вайолет пришлось отвернуться и взять свой бокал, чтобы не дышать исходившим от него запахом табака. Стю ткнул пальцем ей в грудь:

– Ты векил… велкип… – Язык у него заплетался. – Ты отлично выглядишь.

Он положил свои ладони ей на бедра и начал двигать их вверх.

– Немедленно уберите руки. Мужчина выглядел крайне озадаченным.

– С чего вдруг? Ты же явно этого хочешь. Позволила выпивку тебе купить, кокетничала со мной.

Не убирая рук, он потянулся к ее лицу, приоткрыв рот. Его влажные губы напоминали толстых слизней. Прежде чем Вайолет успела опомниться, кто-то схватил Стю за шиворот и дернул назад.

– По-моему, тебе пора, дружок.

Мужчина стряхнул Стю со стула и, бросив на пол, поставил ногу ему на грудь.

– Думаю, тебе стоит извиниться перед этой прекрасной леди, прежде чем исчезнуть отсюда. И не советую испытывать мое терпение.

Стю вскочил на ноги, отряхнулся и, бросив полный ненависти взгляд на своего обидчика, язвительно прошипел в сторону певицы:

– Динамо.

Весь эпизод занял не более минуты, но, когда Вайолет вновь подняла свой бокал, ее рука дрожала.

– Боже, я думала, это приличное место.

– Вы в порядке? Давайте куплю вам выпить, – мужчина подозвал официанта. – Два бренди, дружище.

– Я в полном порядке. Благодаря вам. Ну и придурок этот Стю.

Спаситель протянул ей руку:

– Ларри Валентайн. Рад знакомству.

Пожимая ему руку, она заметила аккуратно подстриженные ногти и кольцо с бриллиантом на мизинце.

– Вайолет Добс.

– Можно? – спросил он, указывая на соседний стул. – Обещаю к вам не приставать.

– Да, конечно, садитесь, – рассмеялась она.

Мужчина сбросил свое бежевое пальто и повесил на спинку стула.

– Я уже собирался домой, но тут заметил, что вы оказались в затруднительном положении.

– Если бы вы не вмешались, я бы разобралась с ним по-своему. Стю уже вытирал бы с лица остатки моего коктейля.

– Тогда хорошо, что я вмешался. Зачем тратить впустую прекрасный напиток? – Мужчина отпил из своего бокала. – Кстати, вы были просто блистательны сегодня. Давно здесь не выступали такие талантливые певицы.

– Вы так добры ко мне.

– Это правда. Я всегда говорю только то, что действительно думаю.

Вайолет тайком бросила взгляд на часы. Ей вдруг захотелось, чтобы этот вечер не заканчивался. Но Тара наверняка уже заждалась. Ларри заметил ее взгляд.

– Вы куда-то торопитесь?

– Если честно, да. Мне нужно возвращаться домой, к дочери. Она теперь умирает от любопытства и ждет, что я расскажу ей, как прошел вечер. Так что мне нельзя пропускать последний автобус.

– Автобус? Только не говорите мне, что ехали на нем в этом костюме.

Она взглянула на свое сверкающее платье.

– У меня еще шуба сверху была.

Ларри потер подбородок. Его взгляд остановился на Вайолет, глаза сузились.

– Знаете, что? Посидим еще немного, и я отвезу вас домой. Что скажете?

– Вообще-то не хотелось бы создавать вам столько проблем.

– Я думаю, на сегодня наши проблемы закончились, – ответил он и, подмигнув ей, поднял бокал.

Стоянка была плохо освещена, и Вайолет пришлось осторожно прокладывать себе путь среди ям и выбоин на асфальте. В какой-то момент она споткнулась о камень и растянулась бы на земле, если бы не Ларри, который ловко подхватил певицу под локоть, чтобы не дать упасть.

– Вы сегодня мой рыцарь в сияющих доспехах, – сказала Вайолет, внутренне содрогнувшись от этого клише, ведь сама она в этот момент слишком напоминала типичную благородную даму в беде.

– Какой красивый мех, – отозвался ее спутник, пробежавшись пальцами по рукаву. – Он настоящий?

– Да, но она не моя. Я одолжила ее у… ммм… у друга.

– Должно быть, это очень близкий друг, – присвистнул мужчина.

Он остановился рядом со спортивным автомобилем перламутрово-синего цвета и вставил ключ в замок. Вайолет разглядывала длинный гладкий капот, тонированные стекла и хромированный руль.

– Как он хорош, – вздохнула она.

– Она, – поправил Ларри. – Она очень хороша.

Женщина едва сдержалась, чтобы не закатить глаза.

И почему мужчины вечно носятся со своими машинами, как с живыми, еще и имена им присваивают. Он открыл пассажирскую дверь, и Вайолет проскользнула внутрь со всей грацией, на которую была способна. Низкие кресла были обтянуты красной кожей, которая обожгла холодом ее голые ноги. Ларри обогнул капот и устроился на водительском сиденье рядом с ней.

– Куда едем?

Она представила себе их берлогу. Кричащие обои, зеленая краска, местами облупившаяся, так что из-под нее выступает прошлое покрытие идиотского розового цвета. К тому же по пятницам Альф стирал в кухонной раковине свое белье и развешивал его над обогревателем. Вайолет просила купить стиральную машину, но хозяин и слышать об этом не хотел. Этель никогда не пользовалась всеми этими новомодными штучками, и он обойдется без них. Не приглашать же Ларри в этот кошмар.

– Просто подкиньте меня до конца Стокпорт Роуд.

– Уверены? – водитель покосился на нее. – Мне не нравится мысль о том, что дама будет одна бродить в темноте.

– Все будет в порядке, – Вайолет махнула рукой, – не беспокойтесь. Я могу о себе позаботиться. К тому же Тара наверняка еще не спит. А мне не хотелось бы отвечать на миллион вопросов о вас среди ночи.

– Мне эта идея не нравится, но если вы настаиваете…

Дальше они ехали в тишине. Удивительно, с какой чувственной нежностью он прикасался к рулю, словно тот представлял собой нечто драгоценное. Она рассматривала его профиль. Густые русые волосы обрамляли лицо, словно шлем. Он напоминал ей Стива Маккуина[14]. Те же голубые глаза и легкое беспокойство на лице. На запястье мужчины красовался «Ролекс», правда, Вайолет понятия не имела, настоящий он или из тех, что продают на рынке. Хотя вряд ли водитель «Ягуара» станет носить подделку. На второй руке поблескивал широкий золотой браслет из той же серии, что цепочка на шее. Вообще-то ей не очень нравились украшения на мужчинах, но Ларри почему-то все это очень шло. Он нажал на тормоз, и автомобиль плавно остановился.

– Надеюсь, вам недалеко идти.

– Моя… квартира… вон там, – кивнула она и потянулась к ручке двери, но мужчина уже выскочил на улицу и обогнул капот, чтобы помочь ей выйти.

– Спасибо, – поблагодарила она, выбираясь из машины.

Ларри взял ее руку и поднес к губам.

– Я хотел бы увидеть вас снова.

Она постаралась скрыть свой восторг и ответить ему прохладным тоном:

– Мне нужно свериться со своим расписанием.

Он улыбнулся, не выпуская ее руки.

– Ужин, завтра вечером. Я заеду в семь.

Он сказал это с утвердительной интонацией. То есть вовсе не спрашивал, а просто сообщал ей о своем решении. Как самонадеянно рассчитывать, что ради него она бросит все дела.

– Чудесно, увидимся, – ответила она раньше, чем успела подумать.

– Я буду ждать на этом же месте, – он указал на тротуар.

Прежде, чем подняться по крутой деревянной лестнице, Вайолет сняла каблуки. Одному богу известно, как Альф на ней умудряется не сломать себе шею. Держась за перила, она ступала осторожно, пропуская ступеньки, которые скрипели особенно громко и противно. Пробравшись в свою комнату, тихо прошептала:

– Тара, ты уже спишь?

– Сплю, – раздался тихий ответ.

Вайолет тихонько забралась в кровать и обняла дочь.

– Прости, что вернулась так поздно, – попросила она, поглаживая Тару по затылку. Мысли все время возвращались к Ларри. Никогда прежде такие мужчины не обращали на нее внимания. А если и обращали, то просто хотели развлечься, не больше, как тот кретин из бара. Но Ларри был совсем другим. Вежливым, обходительным, интересным. К тому же, судя по всему, в деньгах он не нуждался.

– Теперь у нас все будет отлично, детка, – прошептала она и поцеловала дочь в щеку.