Последнее правило стрелка

ГЛАВА 1

Ближе к полудню Гарри начал подозревать, что скоро умрет.

На бледно-фиолетовом небе отсутствовали любые намеки на облака, и ярко-синее солнце нещадно заливало земную поверхность своими нездоровыми лучами. Гарри старался не задумываться, чем вызван столь странный цвет светила и сколько доз жесткой радиации он мог схватить за последние два дня.

У него хватало других проблем.

Организм молодого волшебника страдал от обезвоживания, голода и перегрева. Двумя сутками ранее Гарри выбрался на смотровую площадку своей новенькой, с иголочки, волшебной башни, желая посмотреть, что же так неслабо полыхнуло на западе, и с тех пор не мог спуститься обратно. А воды, еды и тени он с собой наверх не захватил, так как особо там задерживаться не собирался.

На леднике лежит пиво, подумал Гарри. От прошлой трапезы остался большой кусок вырезки, а на крайний случай всегда есть скатерть-самобранка. И еще внизу нет солнца.

Открытый люк, расстояние до которого не превышало двух шагов, казался молодому волшебнику вратами рая. Но за люком наличествовала спиральная лестница с офигительно крутыми ступеньками. Даже в лучшем своем состоянии Гарри пользовался ею очень осторожно, обеими руками держась за перила. Сейчас же… Нет, об этом лучше не думать. Существо, привыкшее ходить на двух ногах, никак не может справиться с десятком щупалец, вдруг выросших на месте его прежних конечностей.

Естественно, во всех своих бедах Гарри винил Горлогориуса. Именно он построил чертову винтовую лестницу, по которой Гарри не рисковал спускаться. И все же Горлогориус не должен был допустить превращения своих бывших учеников в сухопутных осьминогов. Он отправился спасать вселенную от Большого Бо, но явно не преуспел. Судя потому, что Гарри видел вокруг себя и мог бы увидеть в зеркале, будь у него с собой зеркало, вселенная переживала далеко не лучшие свои времена.

В ней что-то разладилось.

Если бы со вселенной все было нормально, небеса были бы голубыми, солнце – желтым, а молодые волшебники не превращались бы в осьминогов.

Значит, Горлогориус прокололся.

Великий и ужасный маг, мнящий себя истиной в последней инстанции, пупом земли, единственным непогрешимым членом гильдии чародеев, волшебник, которому была доверена операция по спасению мира… Он допустил ошибку.

Сие не укладывалось у Гарри в голове, но он был не настолько глуп, чтобы отрицать очевидное. Великое заклинание Алка-зельцер оказалось не в состоянии утихомирить Большого Бо, и мир Гарри медленно, но верно накрывался сияющим медным тазом.

Обидно, подумал Гарри. Я ведь еще так много не успел. Не облазил все помещения своей новой башни, не пересчитал книги в библиотеке, не спас затерянного в краю горных вершин Джека Смит-Вессона, не насладился заслуженным покоем и вожделенной скукой… Черт побери, если вселенная накроется именно сейчас, это будет просто несправедливо. После всех приключений, опасностей и трудов, целью которых были поиски изначальных артефактов, способных предотвратить гибель всего сущего…

Умирать совершенно не хотелось, и даже мысль, что он, Гарри, погибнет не один, а в компании с целым миром, его совершенно не утешала.

Если бы я знал, чем все кончится, я вел бы себя по-другому, продолжал думать Гарри. Во-первых, я плюнул бы в левый глаз призывающему меня на подвиги Горлогориусу. Во-вторых, я разогнал бы орков-шабашников. Зачем строить башню, если всему миру осталось жить считанные дни? Вместо этого я устроил бы вечеринку и постарался напиться до такой степени, чтобы смерть вселенной принесла мне радость избавления от похмелья. В общем, прожил бы свои последние деньки на всю катушку.

Так нет же. Дернуло меня пойти на поводу у чертова Горлогориуса. «Подойди к этому вопросу творчески. И к этому вопросу творчески подойди. И к этому тоже. Дай мне рубильник, дай мне кувалду, дай мне револьвер, отруби голову этому негодяю, найди мне героя, помоги мне спасти мир…» Я же все сделал, как он сказал. А что в итоге? Хотели как лучше, получилось как обычно. Много шума, и ничего…

То небесная твердь обрушится, то солнце посинеет, то щупальца вместо ног вырастут. И клюв там, где у всякого порядочного волшебника должен быть нос.

Если превращенный в человека Бозел чувствовал себя так, как я сейчас, я ему сочувствую. Даже готов перед ним извиниться, хотя это последнее дело – извиняться перед драконом. Некоторые предпочли бы повеситься.

– Вот возьму и повешусь, – сказал Гарри и испугался своего каркающего голоса.

Впрочем, повеситься с летальным исходом он бы все равно не смог. У головоногих отсутствует необходимая для этой церемонии шея, а подвешивать себя за щупальце глупо, неудобно и непродуктивно.

Лучше уж броситься с башни вниз. Тело осьминога, впрочем, как и тело волшебника, не предназначено для полета, поэтому все кончится у подножия башни, и кончится очень быстро. Но Гарри еще не до такой степени отчаялся. Он был молод, ему чертовски хотелось жить, и еще ему чертовски хотелось повидать Горлогориуса, чтобы высказать старикану все, что он о нем думает. Лишь бы времени хватило, ибо у Гарри накопилось слишком много слов.

Желания волшебников способны к материализации, и не успел Гарри додумать мысль о Горлогориусе до конца, как воздух сгустился и старый маг появился на смотровой площадке. Опытный взгляд чародея сразу же опознал в неизвестном молодом осьминоге Гарри, и губы Горлогориуса искривились в ехидной улыбке.

– Пытаешься сменить имидж? – спросил он. – Я на твоем месте поработал бы над цветом щупалец.

– Очень смешно, – сказал Гарри.

– А разве нет? Ты меня систематически удивляешь, Гарри. Иногда приятно, но по большей части – нет. Временами ты являешься позором нашей профессии. Ну сплющило тебя в кальмара, так в чем проблема? Взял волшебную палочку и обратно превратился.

Гарри заскрипел клювом. Он оставил волшебную палочку внизу, в библиотеке, и Горлогориус несомненно расценит это как повод для новых издевательств. Потому что волшебная палочка всегда должна быть под рукой. Особенно в такие смутные времена.

– Ничего не говори, позволь мне догадаться самому, – попросил Горлогориус. – Ты потерял свою волшебную палочку? Или нет? Ты попытался ею воспользоваться, но не удержал щупальцем и она упала с башни?

– Я просто забыл ее внизу, – сказал Гарри.

– Забыл? Ты забыл волшебную палочку? Волшебник без волшебной палочки – как… как… У меня даже сравнения подходящего нет.[1] Даже не знаю, стоит ли тебя расколдовывать.

– Стоит, – сказал Гарри. – В конце концов, это ваша ошибка.

– Где? – спросил Горлогориус.

– Везде! – возопил Гарри. – Посмотрите на небо, посмотрите на землю, посмотрите куда угодно! Вселенная рушится, а вы должны были ее спасти!

– В данный момент только усилия меня и моих коллег удерживают вселенную от полного развала, ибо Большой Бо вырвался на свободу и мы не смогли его обуздать.

– Только не говорите, что мы собрали не те артефакты, – сказал Гарри. – Потому что мы принесли все по составленному вами списку, от строчки до строчки.

– Все, да не все, – сказал Горлогориус. – Последний артефакт дал осечку.

– Левый револьвер Святого Роланда? – удивился Гарри. Этот артефакт достался им труднее остальных и чуть не стоил жизни половине персонажей. – Как это он дал осечку? Неужели вы пытались из него стрелять?

Обладающий живым воображением Гарри тут же представил Горлогориуса в классической позе стрелка, держащего револьвер двумя руками, чуть согнутыми в локтях. Из пышущей языками адского пламени расщелины (Гарри не знал, как выглядит узилище Большого Бо) на Горлогориуса лезла страхолюдная хреновина (как выглядит сам Большой Бо, Гарри тоже не знал). Горлогориус нажимает на курок, и вместо грохота выстрела слышит сухой щелчок. Он пытается еще и еще раз…

Гарри отогнал от себя эту картину. Поскольку Горлогориус был здесь, она явно была далека от реальности.

– Я пытался из него стрелять, и он стреляет, – заверил Горлогориус. – Вся проблема в том, что это не левый револьвер.

– Не левый? А какой? – удивился Гарри.

– Полагаю, правый, – вздохнул Горлогориус. – Тут, знаешь ли, не очень много вариантов.

– Но ведь все видели, что Негоро вцепился в левую руку своего создателя, – сказал Гарри. Сам он этого не видел, так как потерял сознание мгновением раньше.

– Негориус нас переиграл, – признался Горлогориус. – Должно быть, он заранее поменял револьверы местами. Еще до схватки.

– Выходит, мы обречены? – уточнил Гарри.

– Не совсем так, – сказал Горлогориус. – У вселенной еще есть шансы на спасение. Когда мы открыли все шесть дверей и обнаружили, что не можем открыть седьмую и активировать заклинание Алка-зельцер, Большой Бо вырвался из заточения, но нам удалось локализовать его и не выпустить в наш мир целиком. Сейчас лучшие чародеи нашей вселенной отдают все свои силы, чтобы сдержать продвижение Большого Бо, и если мы с тобой до сих пор разговариваем, значит, у них что-то получается. Однако силы чародеев не безграничны, и рано или поздно Большой Бо преодолеет воздвигнутую нами преграду.

– А как насчет неба? – спросил Гарри. – Как насчет меня?

– Это мелочи, – отмахнулся Горлогориус. – Небольшие протуберанцы, вырвавшиеся за блокаду. Цвет неба, солнца, небольшие метаморфозы с протоплазмой…

– Небольшие? – возмутился Гарри. – А как же я?

– Тебе еще повезло – ты жив. А Буйный океан превратился в пустыню, – сообщил Горлогориус. – Даже я не представляю, каких масштабов экологическая катастрофа нам грозит.

– То-то, наверное, рыбы удивились, – вздохнул Гарри.

– Мы еще можем все исправить, – сказал Горлогориус. – Ну честно говоря, не все, но многое. И для этого нам понадобится твоя помощь.

– Но что я могу сделать? – удивился Гарри. Если уж лучшие чародеи вселенной оказались бессильны…

– Нам все еще необходим последний артефакт, – сказал Горлогориус. – И ты нам его добудешь.

– Но как? Ведь Негориус сиганул в Бездну Хаоса и унес его с собой.

Горлогориус молчал.

– Разве его можно вернуть?

Горлогориус молчал.

– Но как?

Горлогориус молчал.

– Уж не думаете ли вы…

Горлогориус молчал.

– Не собираетесь же вы…

Горлогориус молчал.

– Нет, – сказал Гарри. – Я этого не сделаю. Даже вы не заставите меня это сделать. Даже ради спасения мира я этого делать не буду.

Горлогориус продолжал молчать.

– Неужели вы серьезно думаете, что я это сделаю? – спросил Гарри.

– Сделаешь, – сказал Горлогориус.

– Как? Только не говорите мне, что я должен подойти к этому вопросу творчески!

– Не буду, – пообещал Горлогориус. – Тем более что творческий подход тут не сработает. Тебе придется четко выполнять все мои инструкции.

Горлогориус материализовал в правой руке свой волшебный посох и брезгливо дотронулся его кончиком до одного из многочисленных щупалец Гарри. Перед глазами Гарри что-то вспыхнуло, в голове что-то щелкнуло, по телу пробежали короткие судороги, и он снова стал человеком.

И только сейчас, посмотрев на Горлогориуса человеческими глазами, Гарри заметил, как изменился старый маг. С момента их последней встречи Горлогориус словно постарел на тысячу лет, и груз возраста свалился на его плечи. Обычно прямой, как струна, теперь Горлогориус заметно сутулился, лицо избороздили новые морщины, а под глазами красовались темные круги. Было видно, что Горлогориус держится только на одной силе воли и прямой магической подпитке, черпая жизненную силу исключительно в своем волшебстве. Гарри тут же расхотелось говорить учителю все те слова, что вертелись у него на языке. По крайней мере, большую их часть.

– Пока существует вселенная, ни один из изначальных артефактов не может быть утерян окончательно, – сказал Горлогориус. – А значит, у тебя есть шанс найти револьвер. Не стану тебе врать, дело трудное, очень опасное, и вряд ли ты с ним справишься. Я с радостью отправил бы кого-нибудь поопытнее и посильнее тебя или занялся бы поисками сам, но… Все свои силы мы отдаем поддержанию блокады, и потеря любого из чародеев высшего уровня на порядок сократит эффективность наших действий. Даже сейчас, пока я с тобой разговариваю, часть своих сил я отдаю другим чародеям и не могу покинуть их в столь трудную минуту.

– Это я понимаю, – сказал Гарри. – Я не понимаю только, как теперь искать артефакт.

– Подобное притягивается подобным, – сказал Горлогориус. – У нас есть один револьвер из пары, и я разработал поисковое заклинание, которое приведет тебя ко второму. Возьми это.

Горлогориус протянул Гарри древний револьвер, снятый Реджинальдом со статуи Святого Роланда.

– Спустимся в библиотеку, – сказал Горлогориус. – Для дальнейшего инструктажа мне понадобится твоя волшебная палочка.

– Откуда вы знаете, что я забыл свою волшебную палочку именно в библиотеке?

– Назовем это счастливой догадкой, – сказал Горлогориус и приглашающе повел рукой в сторону лестницы. – После вас, молодой человек.

В библиотеке Гарри наконец-то смог утолить свою жажду и развалиться в удобном кресле. Горлогориус присел напротив него. На журнальном столике лежали волшебная палочка Гарри и правый револьвер Святого Роланда.

– Один ты не справишься, – сказал Горлогориус. – Придется тебе позвать на помощь твою старую бригаду. Ты ведь так и не нашел Джека Смит-Вессона?

– Пока нет, – сказал Гарри. – Но я пытаюсь.

– Возьми это. – Горлогориус выложил на стол небольшой стеклянный шарик, внутри которого клубился туман. – Транспортное заклинание Мэнни, – пояснил он. – Брось этот шарик себе под ноги, и ты моментально окажешься рядом с Джеком Смит-Вессоном. Мэнни долго работал над индивидуальными настройками.

– Это хорошо, но что толку от того, что я окажусь рядом с Джеком? – спросил Гарри. – Насколько я понимаю, основная проблема Джека заключается как раз в невозможности выбраться из того места, где он находится.

– Ты думаешь, что я дурак? – спросил Горлогориус. – Что я способен отправить тебя туда, откуда ты не сможешь выбраться, не снабдив обратным билетом? Когда ты найдешь Джека и убедишь его отправиться с тобой, брось под ноги второй шарик.

Горлогориус положил на стол брата-близнеца первого.

– Смотри не перепутай, – предупредил он. – Если ты разобьешь шарики в неправильной последовательности, у тебя могут возникнуть крупные проблемы.

– Насколько крупные? – уточнил Гарри.

– Довольно-таки не маленькие, – пояснил Горлогориус.

– И куда приведет меня второй шарик?

– Я полагаю, в Триодиннадцатое царство.

– Зачем?

– Потому что именно там находится Бозел.

– Что?! – возопил Гарри. – Только не говорите, что мне снова придется иметь дело с этим чокнутым драконом!

– Уже сказал, – криво улыбнулся Горлогориус.

– Но на кой он мне сдался?

– Тебе нужен не он, а Любитель Рубок, – пояснил Горлогориус. – Существует неслабая вероятность, что, когда вы найдете левый револьвер, рядом с ним окажется и Негориус.

– Разве он не умер?

– Чародеи его уровня редко умирают от выстрелов в сердце, – сказал Горлогориус. – Практически никогда не умирают. Я же еще в первом томе говорил, что наверняка укокошить его можно только при помощи зачарованного оружия, а револьверы сэра Реджинальда Ремингтона, эсквайра, таковыми, к моему большому сожалению, не являются.

– Но захочет ли Бозел мне помочь?

– Разве у него есть выбор? Разве он живет в какой-то другой вселенной?

– Полагаю, нет, – признал Гарри.

– Так-то лучше, – сказал Горлогориус. Он поднял свой посох и коснулся им волшебной палочки Гарри. Палочка засветилась золотистым светом и начала мелко вибрировать. Гарри сообразил, что его волшебный инструмент заряжают каким-то очень мощным заклинанием. – Когда ты воссоздашь свою бригаду, ты направишь палочку в землю и произнесешь вот эти слова. – Горлогориус протянул Гарри кусок бумаги.

– И?.. – Гарри уже догадывался о последствиях произнесения заклинания, но хотел услышать это от Горлогориуса в слабой надежде, что предчувствия его обманывают.

– И перед вами разверзнется Бездна Хаоса.

Предчувствия его не обманули.

– А потом…

– А потом вам надо будет в нее прыгнуть, – сказал Горлогориус.

– В Бездну? – уточнил Гарри.

– Да.

– Прыгнуть?

– Странно, что тебя сплющило в осьминога, – сказал Горлогориус. – Сейчас ты больше напоминаешь мне попугая. Разве тебе что-то непонятно? По-моему, твои действия предельно просты.

– До ужаса просты, – подтвердил Гарри. – Но давайте еще раз пройдемся по списку, чтобы я все окончательно понял. Вы хотите, чтобы я нашел Джека Смит-Вессона, которого я привык считать своим другом, и Бозела, дракона, от которого я не в восторге, да и он не питает ко мне теплых чувств, и уговорил их броситься вместе со мной в Бездну Хаоса?

– Ты схватываешь на лету, – сказал Горлогориус.

– А что будет потом? – спросил Гарри. – Если… то есть когда мы все-таки в нее бросимся?

– Я не уверен, – сказал Горлогориус.

– Офигеть, – сказал опешивший Гарри. Его словно пыльным мешком по голове отоварили – так необычно было слышать из уст Горлогориуса подобные формулировки. Обычно старый волшебник был уверен во всем, что говорил, и каждое свое слово считал истиной в последней инстанции. По крайней мере, когда разговаривал с типами вроде Гарри.

– Возможно, вы все умрете, – сказал Горлогориус. – Но вероятность такого исхода предельно мала, и я бы на это не поставил.

– А на что бы вы поставили?

– На уверенность Негориуса в том, что он делает. Мой коллега никогда не бросился бы в пропасть просто так, не подстелив внизу соломки.

– Солома – не самая надежная вещь, если речь идет о прыжке в Бездну Хаоса, – заметил Гарри.

– Я закачал в твою палочку поисковое заклинание, – сказал Горлогориус, выкладывая на стол очередную испещренную рунами бумажку. На замечание Гарри он решил не реагировать. – Предлагаю прочитать его перед прыжком.

– Меня интересует, куда мы попадем после того, как прыгнем, – сказал Гарри.

– Вероятно, вы попадете в другой мир, – ответил Горлогориус. – Есть мнение, что Бездна Хаоса является связующим звеном между нашей вселенной и миром создателя.

– Того чокнутого парня? – уточнил Гарри.

– Да, его. Какая-то связь между нашими мирами должна быть, и вполне возможно, что этой связью является Бездна Хаоса. У нас нет никаких доказательств, что это не так.

– А много у вас доказательств в пользу этой теории?

– Только косвенные.

– В вашей истории на одно «вероятно» и одно «вполне возможно» больше, чем мне бы этого хотелось, – сказал Гарри. – Я предпочел бы прыгать в Бездну, имея под ногами более прочную теоретическую базу, фигурально выражаясь.

– Ты вечно на все жалуешься, – сказал Горлогориус. – То пещера слишком глубокая, то дракон слишком несговорчивый, то Караганда слишком далеко. Ситуация критическая, и я не обязан тебя уговаривать. Ты должен обеими руками хвататься за возможность спасти мир, мальчик. Потому что я – старый, а тебе в этом мире еще жить и жить.

– А на это есть какие-то шансы? – уточнил Гарри. – На «жить и жить»? После прыжка-то?

– Шансы есть всегда, – сказал Горлогориус. – Особенно «какие-то». И чем дольше ты будешь сидеть и разглагольствовать, тем меньше будет этих шансов. В общем, ты знаешь, что делать, а мне пора.

Горлогориус трансгрессировался, оставив после себя только небольшое облачко сиреневого тумана.

– Вот так всегда, – пробормотал Гарри. – Ему пора, а вся грязная работа достается мне.

Он уже начал подумывать, не взять ли себе кличку Грязный Гарри.

Гарри сходил в туалет, принял ванну, наскоро, но плотно поужинал, представив, что ему опять придется питаться только дарами скатерти-самобранки, и ополовинил бутылку вина. Он подумал, что если вселенная не рухнула до сих пор, то несколько лишних часов вряд ли что-то изменят. Даже если все это время Горлогориус удерживает мироздание на своем горбу… Что ж, пусть старикан тоже попотеет.

Для разнообразия.

В конце концов, это именно Горлогориус во всем виноват. Это он завалил операцию, это он прошляпил Джавдета, вовремя не опознав в нем Негориуса…

Правда, если вселенная действительно накроется медным тазом, утешения в этом будет мало. Пусть даже она накрылась не по вине Гарри, а из-за ошибок Горлогориуса. Пострадают-то все.

Гарри собрал необходимые для путешествия вещи – сие было несложно, так как он даже не успел их распаковать, – прикончил бутылку вина и уселся в кресло, чтобы выкурить свою последнюю сигарету в спокойной обстановке.

Стараниями Горлогориуса Гарри стал большим специалистом по квестам и прочим миссиям по спасению мира, и он точно знал одно – спокойствием в такой работе даже не пахнет.

Орки, зомби, разбойники, драконы, демоны, Короли-Призраки, двуличные бедуины и прочие нехорошие парни позаботились о том, чтобы молодой волшебник не заскучал. Да и сам Горлогориус подбрасывал одну задачку за другой, не утруждая себя подробными инструкциями.

Тяжело вздохнув, Гарри выдрал себя из объятий кресла и бросил на пол один из оставленных Горлогориусом шариков с транспортными заклинаниями. Шарик разбился, зеленый туман окутал фигуру молодого волшебника, и Гарри закашлялся.

ГЛАВА 2

Он все еще кашлял, когда холодный горный воздух выдул из его легких остатки магического тумана.

Площадка на вершине горы была ровной, словно ее срезали ножом. Где-то внизу плыли облака, ветер забирался под одежду и вызывал у Гарри далеко не самые приятные ощущения.

В пяти метрах от молодого волшебника стояла небольшая палатка, перед которой виднелись следы костра. Гарри заглянул внутрь и обнаружил человеческую фигуру, завернутую в спальный мешок.

Гарри встревожился. Подобное поведение было нетипично для служителя револьвера. Чтобы стрелок спал днем? Нонсенс.

Даже если тут больше нечем заняться.

– Джек! – позвал Гарри.

Вполне возможно, Реджи лгал, говоря, что оставил Джека в полном здравии и тот ранен. Прошло несколько дней, получить медицинскую помощь было негде, и…

Склонившись над спальным мешком, Гарри расстегнул верхний клапан и уставился на бледное лицо стрелка.

А оно было очень бледным. Мертвенно-бледным. Глаза Джека Смит-Вессона были закрыты, обескровленные губы плотно сжаты.

Стрелок не дышал. Дотронувшись до его шеи, Гарри не смог нащупать пульса сонной артерии, зато почувствовал, какая холодная у Джека кожа.

– Нет! – возопил Гарри.

Однажды он уже думал, что Джек мертв, что он не пережил поединка с Реджи. Тогда сам Ремингтон и Горлогориус утверждали, что Джек жив, и Гарри им поверил. Поверил, потому что просто не мог представить смерти своего постоянного спутника.

Но теперь он видел труп Джека собственными глазами, и места для сомнений не оставалось. Гарри расстегнул мешок и сразу же обнаружил смертельную рану – пулевое отверстие на левой стороне груди. Удивительно, что с таким ранением Джек умудрился поставить палатку и забраться в спальный мешок. Или его убили позже? Но кто? И если даже представить, что стрелок может позволить кому-то застать себя врасплох, дать застрелить себя во сне, почему на самом мешке нет ни дырки, ни следов крови?

– Я не понимаю, – сказал Гарри и обнаружил, что он все еще находится в своей башне и сжимает в руках шарик с транспортным заклинанием. Похоже, богатое воображение молодого волшебника сыграло с ним злую шутку. Или это видение наслал на него кто-то из его врагов?

Негориус?

Гарри подумалось, что это вряд ли. Решив поразмыслить о своих галлюцинациях на досуге, он швырнул заклинание на пол. Шарик разбился, зеленый туман окутал фигуру молодого волшебника, и Гарри закашлялся.

Бамбук в холодном климате рос медленно. Может быть, сказывался и тот факт, что расти ему приходилось не снизу вверх, как к этому привыкли всякие уважающие себя растения, а сверху вниз, от горной вершины к земле, скрытой непроницаемым слоем облаков.

Джека Смит-Вессона, стрелка из рода стрелков и служителя револьвера, медленный рост волшебного растения совсем не расстраивал. Ему было достаточно неплохо и наверху. В палатке всегда тепло, еды хватит еще на месяц, а если не усердствовать, то и на полтора, и главное – никуда не надо идти. И не в кого стрелять.

Впервые в жизни у Джека появилось свободное время. На данный момент стрелка беспокоили только два вопроса. Первый касался Реджи, ибо Джек не знал, удалось ли тому добраться до Обители стрелков и заполучить левый револьвер Святого Роланда, а второй… Второй висел в воздухе.

Джек подозревал, что два этих вопроса как-то между собой связаны, но не представлял, как именно.

Дни текли для Джека одинаково, словно он составил распорядок дня, повесил листок на стенку и скрупулезно его придерживался. Он просыпался, вылезал из палатки, спросонья ежился от морозного воздуха вершины, удовлетворял свои физиологические потребности (при этом вспоминая глупый детский стишок «больше нету красоты, чем пописать с высоты), делал утреннюю гимнастику, обычно укладываясь в десять минут, потом завтракал на свежем воздухе и снова скрывался в палатке, посвящая свой день тому, что просвещенные адепты в желтых балахонах называли медитацией.

Но сегодня погрузиться в трансцендентальные глубины Джеку не удалось. Не прошло и пяти минут, как он скрылся в своей палатке, а снаружи уже раздался жуткий кашель. Это показалось Джеку странным, так как за все дни его пребывания на вершине здесь еще никто не кашлял. Джек достал из саквояжа вторую чашку и налил кофе из термоса.

Спустя несколько секунд кашель прекратился, а в палатку всунулась голова Гарри.

– Проходи, – сказал Джек, откидывая полог.

– А у тебя тут тепло, – заметил Гарри.

– И останется тепло, если ты войдешь целиком и не будешь стоять на пороге.

Молодой волшебник протиснулся в палатку и уселся на скатанный спальный мешок.

– Кофе? – спросил стрелок.

– Было бы неплохо.

– Угощайся.

Гарри не совсем так представлял себе эту встречу. Конечно, он не думал, что стрелок бросится в его объятия, орошая жилетку волшебника слезами благодарности, но… Как-то все получилось слишком буднично, обыденно, словно они не виделись всего пару дней. Кстати, они всего пару дней и не виделись, но эти дни вместили в себя столько событий, что казались Гарри целой эпохой.

– Теряешь бдительность? – поинтересовался Гарри. – А если бы вместо меня в твою палатку вошел убийца?

– Убийцы не имеют обыкновения оповещать о своем прибытии оглушительным кашлем, – сказал стрелок.

– Ты совсем не удивлен?

– Нет, – сказал Джек. – Я знал, что кто-то из вас, волшебников, обязательно явится сюда, чтобы нарушить мой покой. Было бы логично предположить, что этим волшебником будешь ты.

– Тебе тут нравится? – уточнил Гарри. – А я ночей не спал, все искал подходящее заклинание, чтобы вызволить тебя отсюда.

– Я вижу, как ты искал. – Поскольку палатка не отличалась особенным объемом, стрелок сразу же почувствовал исходящий от Гарри запах алкоголя. – Сам нашел или старшие товарищи помогли?

– Горлогориус посодействовал, – признался Гарри, решив не кривить душой. – Но я бы и сам разобрался, если бы не неблагоприятные обстоятельства, которые мне препятствовали.

– Плохая новость, – сказал Джек. – Неужели Горлогориусу опять что-то от меня надо?

– Э… да, – сказал Гарри.

– Что на этот раз?

– Все то же. Старые песни о главном.

– Разве вселенная еще не окончательно спасена? – удивился Джек.

– Не так чтобы совсем окончательно… – сказал Гарри. – В целом до окончательного спасения вселенной как отсюда до ближайшего приличного трактира. То есть довольно далеко.

– И как это вышло? – поинтересовался стрелок. – Неужели мой коллега не добился успеха? Он выглядел весьма многообещающим молодым человеком с большим потенциалом.

– Проблема не в нем.

– Так Реджи добрался до ордена?

– Да.

– И добыл левый револьвер?

– Он взял оба.

– Молодец, – сказал Джек. – Я на его месте сделал бы то же самое. Зная Горлогориуса и его туманные указания… И на какой стадии дерьмо попало в вентилятор?

– На предфинальной, – сказал Гарри. – Ты помнишь Джавдета?

– Странного вида бедуин, притащившийся за мной из пустыни, – сказал Джек. – Слишком много треплет языком, но здорово помог нам в Матрице. Да, я помню Джавдета.

– Оказалось, что он совсем не Джавдет.

– А кто?

– Негориус.

– Тот, кому Бозел отчекрыжил голову Любителем Рубок?

– Нет, тот был не Негориус, а его клон. Настоящим Негориусом оказался Джавдет.

– Забавно, – сказал Джек. – Никогда не думал, что спасение вселенной может быть так запутанно. И насколько все плохо?

– Отсюда просто не видно, – сказал Гарри.

– Облака мешают, – согласился Джек.

– Небеса падают на землю, океаны превращаются в пустыни, а меня сплющило в осьминога. Заметь, что в тот момент я находился на вершине своей башни, а конечности осьминогов не предназначены для ходьбы по крутым винтовым лестницам.

– Наверное, тебе было очень тяжело, – улыбнулся Джек. – И как ты справился с ситуацией?

– Никак, – сказал Гарри. – Горлогориус помог мне вернуть прежний облик. Очень вовремя. Честно говоря, я был на грани гибели от обезвоживания.

– Печально. – Джек сочувственно кивнул. – И что удерживает вселенную от полного разрушения?

– На данный момент – Горлогориус, – сказал Гарри. – Не один, конечно. С друзьями.

– А что требуется от нас?

– Добыть левый револьвер Святого Роланда, – сказал Гарри.

– Звучит ужасно знакомо. Куда он запропастился на этот раз?

– Джавдет прикинулся Горлогориусом… То есть Негориус прикинулся Горлогориусом, стукнул меня по голове и обманом выманил артефакт у Реджинальда. Потом в Караганду примчался настоящий Горлогориус, мы бросились в погоню, настигли Негориуса и вступили с ним в последнюю и решающую схватку. Кстати, там и Бозел присутствовал, так что почти вся бригада была в сборе. Только тебя не хватало.

– По-моему, у вас там и так был полный набор, – сказал Джек. – Если учесть, что противостоял вам всего один человек.

– Полного набора не хватило, – признался Гарри. – И схватка оказалась решающей, но, вполне возможно, не последней.

– Неужели вы не смогли его прикончить?

– Реджи всадил в него пару пуль, а потом Негориус сиганул в Бездну Хаоса… ты знаешь, что это такое?

Легким кивком Джек подтвердил, что слышал о таком явлении.

– Неужели вы позволили ему унести с собой револьвер?

– Сначала мы думали, что нет. Когда Негориус уже падал, Негоро вцепился в его левую руку и выдрал револьвер из его пальцев. Но уже потом, в пещере Большого Бо, оказалось, что в левой руке Негориус держал правый револьвер Святого Роланда.

– Довольно примитивный трюк, – заметил Джек.

– Тем не менее он нас переиграл, – сказал Гарри. – И опрокинул все планы Горлогориуса по спасению вселенной. Большой Бо вырвался из своей клетки, а у нас нет последнего ингредиента для магического коктейля, который может его утихомирить.

– Иными словами, вы облажались, – подытожил стрелок.

– Большей частью облажался Горлогориус, так как именно он руководил операцией, – уточнил Гарри. – И теперь нам опять придется спасать положение.

– Каким образом? Если я правильно тебя понял, левый револьвер упал в Бездну Хаоса, а то, что падает в Бездну Хаоса, обычно там и остается.

– Горлогориус считает, что это не факт.

– Ничего не говори, позволь мне угадать самому, – попросил Джек. – Все предельно просто. Горлогориус приказал тебе сигануть в Бездну Хаоса в поисках револьвера, а поскольку тебе скучно умирать в одиночестве, ты решил взять для компании и меня. Верно?

– За исключением того, что я не собираюсь умирать. Ни в одиночестве, ни в твоей компании.

– Никто не хотел умирать. – Судя по голосу, стрелок кого-то цитировал, но цитата была молодому волшебнику незнакома.

– Пока существует вселенная, ни один из изначальных артефактов не может быть утерян навсегда, – сказал Гарри.

– Но он может быть утерян на пару лет, – сказал Джек. – Или пару месяцев. Насколько я понимаю, в данном случае этого вполне хватит.

– Вселенная умирает, – сказал Гарри. – Неужели ты предпочтешь остаться здесь и наблюдать за ее гибелью с высоты птичьего полета?

– Мы гораздо выше, – сказал Джек. – Птицы здесь не летают. По крайней мере, я еще ни одной не видел.

– Это не имеет значения, – сказал Гарри. – Ты бросишь меня теперь? В самый ответственный момент? Когда на кону стоит существование нашего мира?

– Не помню, чтобы в этой истории на кону хоть раз стояло что-то другое, – заметил Джек. – Вы, волшебники, удивительно занудный народ. Не можете спасти вселенную меньше чем в четырех томах.

– Ты сейчас о чем? – насторожился Гарри.

– Неважно, – сказал Джек. – Значит, ты предлагаешь мне прыгнуть в Бездну Хаоса?

– Да.

– И какие у нас шансы на то, что мы этот прыжок переживем?

– Горлогориус считает, что неплохие…

– Как показывает практика, Горлогориус не всегда оказывается прав.

– Знаю, – сказал Гарри. – Но слишком многое…

– …на кону, да. Значит, мы будем искать левый револьвер Святого Роланда?

– Да, – сказал Гарри. – Кстати, ты не хочешь взглянуть на правый? Думаю, тебе будет интересно.

– Где ты его взял? – спросил Джек, вертя в руках тяжелый древний револьвер основополагающей фигуры его ордена.

– Горлогориус вручил. Считает, что это поможет найти пару.

– Мне даже страшно подумать, сколько этому оружию лет, – сказал стрелок. – Не говоря уже о том, сколько раз из него стреляли. Хотя есть мнение, что из левого револьвера стреляли все-таки больше, потому что на старости лет Святой Роланд остался без правой руки.[2]

– Так ты со мной? – спросил Гарри.

– А разве ты сможешь оставить меня здесь? – вздохнул Джек. – Но сначала, перед тем как мы отправимся навстречу очередным опасностям, я хочу, чтобы ты кое на что взглянул.

– Легко, – сказал Гарри. – Показывай.

– Выйдем на свежий воздух.

Оказавшись снаружи, Гарри не сразу заметил то, на что его просили взглянуть. Но когда Джек рукой указал направление, а Гарри сконцентрировал все свое внимание, то он увидел…

– Это дверь, – сказал Гарри.

– По крайней мере, это чертовски на нее похоже, – согласился стрелок.

– Но почему она висит в воздухе?

– У нас, стрелков, очень странные отношения с дверями, – сказал Джек. – И как минимум половина этих дверей никак не связана со стенами или заборами, а просто висит в воздухе или стоит на песке.

– До нее от края площадки метров двадцать, – сказал Гарри. – Как в нее войти? В долгом красивом прыжке?

– Это еще не самое странное, – сказал Джек.

Он сделал несколько шагов по направлению к двери, и она тут же сместилась ровно на такое же расстояние.

– Ага, – сказал Гарри. – Расстояние до нее надо мерить не от края площадки, а от тебя, верно?

– Я тоже так подумал, – сказал Джек.

– Она все время от тебя убегает?

– Да.

– Никогда о таком не слышал, – сказал Гарри. – Надо будет порыться в гримуарах… на досуге. Навскидку могу сказать тебе только одно – скорее всего, это не вход. Это выход.

– Я думаю, что ты прав, – сказал Джек. – Тем более что ни дверной ручки, ни замка с этой стороны двери нет. Вопрос в другом: что из этой двери может выйти?

– Хм, – глубокомысленно произнес Гарри. – Как давно ты ее наблюдаешь?

– Пару дней.

– Как думаешь, когда мы свалим отсюда, она последует за нами? То есть за тобой?

– Не знаю, – сказал Джек. – Надо проверить. Ты умеешь убирать палатку?

– О да, – сказал Гарри и полез в карман за волшебной палочкой.

Проблема с неопознанной и оттого зловещей дверью тревожила не одного Джека.

Одна такая дверь неустанно следовала за сэром Реджинальдом Ремингтоном, эсквайром, действовала ему на нервы и внушала невнятные опасения.

Потому что если в наличии есть закрытая дверь, то рано или поздно она откроется, и, когда она откроется, из нее кто-нибудь или что-нибудь вылезет. А поскольку дверь преследовала Реджи, он подозревал, что пользующаяся этой дверью тварь будет иметь к нему какое-то дело.

Скорее всего, деликатного свойства. И очень неприятное.

Реджи не был трусом.

Он выходил на бой с разбойниками, с демонами, с чудовищами, противостоял небольшим армиям, участвовал в разборках со своими коллегами, но… Это было его работой, обычным делом, ремеслом, которым он зарабатывал на жизнь. Все это было ему понятно и привычно. А вот дверь, следующую за ним по пятам, он видел в первый раз.

Обычно двери висели на месте и не изображали из себя собачек на поводке.

Воспользовавшись лазерным дальномером, Реджи несколько раз измерил расстояние до двери. Оно оказалось постоянным и составляло двадцать три с половиной метра. Эта цифра ни о чем Реджи не говорила и не навевала никаких ассоциаций.

Реджи попытался получить консультацию у какого-нибудь чародея, но все серьезные волшебники оказались вне зоны досягаемости, помогая Горлогориусу блокировать Большого Бо, а мелкотравчатые маги, знахари и прочие шаманы оказались не в состоянии сказать что-нибудь путное.

Тогда Реджи ушел подальше от жилья и устроил Двери настоящую проверку на прочность. Для начала он пострелял в нее из револьвера. Пули визжали, рикошетировали, выбивали искры, но не оставили на полотне ни царапины. Реджи шарахнул по двери из гранатомета. Когда осела поднятая взрывом земля, дверь оказалась на месте, целая и невредимая.

Реджи прикинул, стоит ли прибегнуть к оружию посерьезнее, но отказался от этой идеи. Интуиция ему подсказывала, что и противотанковое ружье вреда этой двери не причинит.

– Мне казалось, ты сказал, что умеешь убирать палатку, – заметил Джек.

Гарри оглядел девственно пустую площадку, на которой выделялось небольшое закопченное пятно.

– Я и убрал, – сказал он.

– Когда я говорю «убрать палатку», я имею в виду, что ее надо сложить и положить куда-нибудь, откуда ее можно будет снова достать и воспользоваться при возникновении такой необходимости, – сказал Джек. – А вовсе не испепелять в магическом пламени.

– «Убрать» – это очень широкий термин, допускающий вольную трактовку, – сказал Гарри, который не чувствовал за собой совершенно никакой вины. – Когда мы говорим «убрать человека», магическое пламя для этого очень даже подходит.

– Человек – не палатка, – веско сказал Джек. – Людей вокруг много, а вот хорошую палатку найти – дело сложное.

– Очень гуманное высказывание, – заметил Гарри.

– Стрелок не может позволить себе быть гуманистом, – ответил Джек. – Да и среди волшебников я что-то большого числа гуманистов не встречал.

– Сейчас ты напоминаешь мне Бозела, – сказал Гарри. – И это достаточно неплохо, потому что позволяет мне морально подготовиться к нашей с ним встрече.

– Неужели нам снова нужен дракон?

– Да, Бозел – наша следующая остановка, хотя нам по-прежнему нужен не дракон, а меч, который он хранит, – сказал Гарри. – Ведь Негориус, возможно, жив.

– Горлогориус начал оперировать терминами вроде «возможно»? – осведомился стрелок.

– Я тоже обратил на это внимание. Меня это пугает.

– А меня просто забавляет, – сказал Джек.

– Ибо стрелкам страх неведом? – осведомился волшебник.

– Просто Горлогориус стал больше походить на человека, – сказал Джек. – Раньше он был слишком непогрешим, а так не бывает.

– Нельзя быть слишком непогрешимым, – сказал Гарри. – Или ты непогрешим, или нет.

– Это семантика, – отмахнулся Джек. – Ты собираешься вытаскивать нас отсюда? Лично я местными красотами сыт по горло.

– Постарайся не дышать, – сказал Гарри и бросил под ноги второй шарик.

ГЛАВА 3

– Пасторальная идиллия, – констатировал Гарри, оглядываясь по сторонам. – Солнце, трава, речка.

– Поле, коровы, девки, – добавил стрелок. – И никаких признаков дракона.

– Может быть, он сейчас прилетит пообедать этими коровами? – предположил Гарри. – Или девками. Ты бы на его месте кого выбрал?

– Потрясающий по своей глубине вопрос, – вздохнул Джек. – Когда ты задаешь такие вопросы, мое уважение к твоей персоне безмерно возрастает.

– Серьезно?

– Нет, – сказал Джек. – Горлогориус сказал, куда нас должно доставить это заклинание?

– К Бозелу.

– На какое расстояние?

– Не знаю. Первый шарик сработал стопроцентно – я оказался рядом с тобой, на той же горной вершине. А не на соседней.

– Тогда, я полагаю, нам не надо никуда идти, – сказал Джек. – Подождем. Может быть, Бозел сам здесь появится. Тем более что мы не знаем, где его искать.

Спутники уселись на траву и закурили.

– Тебя тревожит что-то и помимо отсутствия дракона, – заметил Джек.

– Там целый список, – сказал Гарри.

– Начни с главного.

– Помимо отсутствия дракона меня беспокоит то, что нам снова придется иметь с ним дело, – сказал Гарри. – Еще меня беспокоит твоя чертова дверь, которая никуда не делась, хотя мы совершили трансгрессию на нехилое расстояние. Обычно двери не умеют самостоятельно перемещаться в пространстве. Да еще и так быстро.

– Просто это необычная дверь, – сказал Джек. – Твой список уже исчерпан или ты готов продолжить?

– Есть еще кое-что, – неохотно признался Гарри. – Меня посетило видение.

– Пророческое? – уточнил Джек.

– Почти.

– Почти пророческое?

– Да. Очень точное. Только оно не сбылось.

– И что ты видел?

– Горную вершину, твою палатку, спальный мешок. И твой труп.

– Это хорошо, что оно не сбылось, – заметил Джек. – Не знаю, как бы я жил, если бы твое видение оказалось правдой.

– Но оно было очень реальным, – сказал Гарри. – И… понимаешь… все, за исключением твоего трупа, оказалось именно таким, каким я его видел. Вершина, палатка, облака внизу…

– Не парься, – сказал стрелок. – Подсознание иногда выкидывает очень странные штуки.

– Согласен, – сказал Гарри. – Но подсознание волшебника никогда не делает это просто так.

– И что же ты думаешь?

– Я не знаю, что и думать.

– Тогда не парься. Делай, что должен, и будет, как всегда, – сказал Джек. – Я же не парюсь по поводу двери.

– Не хочешь рассмотреть ее поближе? – спросил Гарри. – Теперь-то она висит не над пропастью. Вдруг ты сможешь к ней подойти?

– Вряд ли смогу, – сказал Джек. – Смотри.

Он встал и сделал два шага по направлению к двери. Дверь, паря на высоте двадцати сантиметров от земли, плавно подала назад ровно на такое же расстояние.

– Хочешь, я ее рассмотрю? – предложил Гарри. – От меня-то она убегать не станет.

– Если тебе интересно, смотри, – разрешил Джек. – Но я в этом рассматривании никакого толка не вижу. Дверь, она и есть дверь. Главное, кто или что из нее выйдет. И когда.

Они все еще смотрели на дверь, когда из ближайшего стога выпорхнули две полуголые девицы, а вслед за ними на свет вылез Илья Муромец в кольчужной рубашке на голое тело.

– Ба, да это же знакомые мне лица! – радостно вскричал богатырь. – Чужеземный колдун, отменно проявивший себя в стычке со злобным бедуинским чародеем! А кто это с тобой? Сдается мне, что это соратник другого знакомого мне парня.

– Привет, Илья, – сказал Гарри. – Это Джек.

– Здорово, Джек, – сказал Илья. – Ты Рыжего знаешь? Кажется, по-вашему его Реджинальдом зовут.

– Встречались пару раз, – сказал Джек.

– Рад приветствовать вас обоих в Триодиннадцатом царстве, – сказал Муромец. – Кстати, а какими судьбами вы тут оказались? По делу или просто погостить?

– К сожалению, по делу, – сказал Гарри.

– Жаль, – сказал Муромец. – А то мы бы вас приняли с исконным русским гостеприимством. В баньке бы попарились, медовухой угостились… Что за дело?

– Нам Бозел нужен, – сказал Гарри. – Он здесь? В баньке парится и медовухой угощается?

– Не только, – ухмыльнулся Муромец и крикнул в половину мощи своих богатырских легких: – Бориска, к тебе пришли!

Из соседнего стога раздалось шуршание, сменившееся звонким девичьим хихиканьем.

– Он сейчас занят, – сообщил опять же девичий голос. – Придется вам пару минут повременить.

– Надеюсь, пару минут ваше дело потерпит, – пожал плечами Муромец.

– Э… А что он там делает? – Гарри не мог понять, каким образом большой дракон мог поместиться в стандартном стоге сена. И еще ему было непонятно, почему находящаяся рядом с ним девица (девицы?) хихикают, а не визжат от ужаса.

– Известно что, – сказал Муромец.

– Я же тебе говорил, что нам не надо никуда идти, – сказал Джек. – Иногда ожидание является лучшей политикой. На ловца и зверь бежит.

– Это кто это тут зверь? – донеслось из стога.

– Ты зверь, ты, – ответил девичий голос, после чего в стогу снова захихикали.

Гарри покраснел.

Внезапно он понял, чем именно занимается Бозел и почему на Муромце нет ничего, кроме кольчуги. Но как…

Немного поразмыслив, Гарри решил, что не хочет этого знать.

Бозела пришлось ждать не пару минут, а добрых полчаса, и, когда он все-таки вылез из стога, на лицах Джека и Муромца читалось искреннее уважение. Гарри все еще пребывал в полном недоумении, которое только усилилось, когда он увидел Бозела в его человеческом обличье.

Заметив волшебника, Бозел хищно ощерился. Зубов у него все же было гораздо больше, чем у обычного человека. Когда он улыбался вам в лицо, казалось, что вы заглядываете в пасть акулы.

– Снова ты? – спросил Бозел у Гарри.

– А почему ты опять человек? – спросил Гарри у Бозела.

– Твоими стараниями, идиот, – прошипел Бозел. – Твое чертово метаморфическое заклинание нарушило что-то в моем обмене веществ, и я не могу задержаться в облике дракона надолго. Ты практически приговорил меня половину жизни быть человеком, и я тебе этого никогда не прощу.

– Ты не можешь отрицать, что и в нынешнем твоем существовании есть свои плюсы, – заметил Джек, косясь на только что покинутый Бозелом стог сена.

– В наши времена так сложно найти самку дракона, – смущенно сказал Бозел. – А либидо берет свое, знаете ли. С ним не поспоришь, хотя раньше я и представить не мог, что мне придется делать это с человеческими женщинами. Если бы мне сказали такое пару лет назад, я бы рассмеялся этому храбрецу в лицо. Конечно, уже после того, как оторвал бы ему голову. Хотя я и должен признать, что подобное времяпрепровождение не лишено приятственности и это не идет ни в какое сравнение с тем, что я делал с человеческими самками раньше.

– Ты их ел, – сказал стрелок.

– Нельзя ли сменить тему? – поинтересовался Гарри.

– У тебя сейчас пар из ушей повалит, – заметил Муромец. – Что с тобой, волшебник? Или ты еще девств…

– Технически нет, – быстро сказал Гарри. – И забудем об этом.

– Ты смотри, это дело поправимое, – сказал Муромец. – Ты парнишка молодой, симпатичный. Сейчас баньку справим, девиц кликнем… Только скажи.

– Хватит! – взмолился Гарри.

– Не, он точно не такой, – объяснил Бозел Муромцу. – Нам со стрелком довелось быть свидетелями того, как волшебник расстался со своей девственностью в Лесу Кошмаров. Правда, его партнершей тогда была какая-то адская тварь, но ему удалось справиться со столь нелегкой задачей…

– Для того, кто превратил дракона в человека, не составит труда превратить человека в лягушку, – сказал теряющий терпение Гарри.

– Рискни здоровьем, шарлатан, – огрызнулся Бозел.

Обстановка медленно, но верно накалялась. Гарри уже сунул руку в карман, нащупывая волшебную палочку, а Бозел втягивал ноздрями воздух, готовясь изрыгнуть пламя, когда между оппонентами вклинился Муромец.

– Спокойнее, парни, – сказал богатырь. – Подраться я вам все равно не дам, так что сбавляйте обороты. Лучше пусть Джек расскажет, что за дело привело вас сюда.

– Это пусть лучше Гарри расскажет, – сказал Джек. – Он тут за застрельщика.

– За застрельщика тут Горлогориус, – сказал Гарри, надеясь, что имя великого мага подействует на Бозела и тот не станет пререкаться. – Он хочет, чтобы мы…

– Стоп, – сказал Бозел. – С этого момента поподробнее. Кого ты имеешь в виду, когда говоришь «мы»?

– Себя, Джека и тебя.

– Ха! – сказал Бозел.

– Что значит «ха»? – в свою очередь поинтересовался Гарри.

– Просто «ха!», – сказал Бозел. – Никуда я с вами не пойду. Вы больше от меня ничего не добьетесь. Вселенная спасена? Спасена. О большем у нас уговора не было. Бозел сделал свое дело, Бозел может отдыхать.

– Проблема состоит в том, что вселенная до сих пор не спасена, – сказал Гарри.

– Что же ей угрожает на этот раз?

– Большой Бо. По-прежнему.

– И что у вас на этот раз обломилось? – спросил Бозел.

– Горлогориус предполагает, что Негориус жив, – сказал Гарри. – И у него по-прежнему находится изначальный артефакт. А Большой Бо вырвался из места своего заточения.

– Чушь, – сказал Бозел. – Если все так, как ты говоришь, то почему мы до сих пор живы?

– Потому что Горлогориус и все величайшие маги нашего мира прикладывают максимум усилий, чтобы сдержать Большого Бо до того времени, как мы вернем артефакт.

– И вам снова нужен меч, которым можно зарубить Негориуса?

– Верно, – сказал Гарри. – Так что это все еще та самая сделка.

– Черта с два, – сказал Бозел. – Та самая сделка закончилась, когда я отрубил голову типа, которого все принимали за Негориуса. Баста.

– Ничего не баста, – сказал Гарри. – Ситуация не изменилась.

– Ситуация очень даже изменилась, – сказал Бозел. – Вы, волшебники, показали свою полную несостоятельность, а действия вашего хваленого Горлогориуса поставили мир на грань катастрофы. Вы облажались, а Негориус вас всех переиграл. И не надо говорить мне, что ситуация не изменилась. Ты, Гарри, с самого начала был ни на что не годен, а за тобой, Джек, по пятам ходит твоя погибель.

– О чем ты? – насторожился Джек.

– Не надо считать меня дураком, – сказал Бозел. – Я говорю о той двери, что висит у тебя за спиной.

– Что ты об этом знаешь? – спросил Джек.

– Какой двери? – спросил Муромец.

– Скорее всего, ты не можешь ее видеть, Илья, – сказал Бозел. – Потому что ты не магическое создание.

– Я тоже не магическое создание, – сказал Джек.

– И я, – сказал Гарри.

– Один из вас волшебник, а второй – тот, чья смерть выйдет из этой двери, – сказал Бозел. – Потому вы ее и видите.

– Так что ты об этом знаешь? – повторил Джек свой вопрос.

– Кто-то нарушил правила вашего ордена, – сказал Бозел. – И теперь все вы должны умереть. Черный Стрелок придет и заберет ваши жизни.

– Что за чушь! – удивился Гарри.

– Откуда ты знаешь? – спросил Джек.

– Я много чего знаю, – сказал Бозел. – Например, я знаю, что эта дверь может открыться в любой момент, и все твое оружие, вся твоя скорость и меткость не помогут тебе тогда.

– Это не имеет значения, – сказал Джек. – Если такова моя судьба, я приму ее. Но сейчас у нас есть более важное дело.

– Вселенная в опасности, – фыркнул Бозел. – Как же мне все это знакомо и как мне все это надоело. И какой у вас план на этот раз?

– Мы должны последовать за Негориусом, – объяснил Гарри.

– Если мне не изменяет память, а она не изменяла мне ни разу за всю мою долгую жизнь, Негориус приказал долго жить, сиганув в Бездну Хаоса. Если он унес с собой артефакт, так тому и быть. Куда вы собираетесь за ним последовать? На тот свет?

– Если это потребуется, – мрачно сказал Гарри. Он был уверен, что Горлогориус без всякого зазрения совести отправил бы их и туда.

– Скатертью дорога, – сказал Бозел. – Может быть, нам осталось не так уж много, но все это время я собираюсь прожить здесь. В праздности и спокойствии.

– Ты не прав, Борис, – сказал Муромец.

– Не говори мне, что я не прав, Илья.

– Но это так, – сказал Муромец. – Когда вселенная в опасности, никто не имеет права стоять в стороне. Я тебе не позволю.

– А ты не много ли на себя берешь, богатырь? – прищурился Бозел.

– Нет, – сказал Муромец, глядя прямо в глаза дракона. – Не хочешь помогать волшебникам – дело твое. Вселенную спасать тебе неохота – и ладно. Но ты мне должен, Борис. Лично мне. Если бы не я, тебя бы сейчас тут не было.

– Бьешь ниже пояса, Илья, – заметил Бозел. Было видно, что богатыря он уважает.

– Пока еще нет, – сказал не склонный к метафорам Муромец. – Но могу.

– Допустим, я согласен, – сказал Бозел. – И какими вы видите наши дальнейшие действия?

– Мы прыгнем в Бездну Хаоса, – сказал Гарри.

– Ты совсем дурак, да? Многие прыгали в Бездну Хаоса, но никто не возвращался обратно, ибо единственное, что можно найти в Бездне Хаоса, – это смерть.

– Не факт, – сказал Гарри, немного покривив душой. Не то чтобы он не доверял Горлогориусу, но ведь и тот не был абсолютно уверен в безопасности задуманного предприятия.

– Гарантии, – потребовал Бозел.

– В таких делах гарантий быть не может. Тебя устроит мое слово?

– Чего стоит слово недоучившегося волшебника? Нет гарантий – нет Бозела, понятно? Как хотите, так и выкручивайтесь.

– Ты снова неправ, Борис, – сказал Муромец. – Я, например, волшебнику верю.

– Конечно, ты веришь, – сказал Бозел. – Не тебе же в пропасть прыгать.

– А я с вами пойду, – сказал богатырь. – Не дело мне тут отсиживаться, когда вселенная в опасности.

– Это еще зачем? – встревожился Гарри. Нельзя сказать, что Муромец ему не нравился или он богатырю не доверял. Но после истории с Джавдетом Гарри с подозрением относился к случайным спутникам.

– Есть такая работа – Родину защищать, – сказал Муромец. – Это моя работа, кстати. Наличие лишней пары рук вам не помешает. Тем более что Борис сомневается, а у стрелка намечаются проблемы индивидуального свойства.

– А тебе разве не надо у князя своего отпрашиваться или еще что-то в этом роде? – спросил Гарри, надеясь, что Муромец соскочит сам.

– Ради такого случая – не надо. Князь поймет.

– А ты что думаешь? – спросил Гарри у Джека.

– Ты у нас за старшего, ты и решай, – сказал Джек, и Гарри понял, что на этот раз помощи от стрелка не дождется.

Перевалить ответственность не удалось. Надо было принимать решение.

Отказать богатырю? Но на каком основании? Горлогориус ничего не говорил по поводу численности бригады, а в драке Муромец очень даже может пригодиться.

А вдруг это вовсе и не Муромец, а очередная ипостась плетущего свои интриги Негориуса? Один раз он уже внедрился в команду, причем очень успешно. Так успешно, что теперь его снова надо искать и истреблять, хотя победа уже казалась такой близкой.

Или это происки судьбы и присутствие Муромца окажется ключевым фактором для окончательной победы?

Или это шутки злого рока и Муромец невольно помешает планам по спасению вселенной?

Вопрос решило неумение Гарри отказывать былинным русским богатырям. Он только представил, как говорит «нет» этой горе мышц, патриотизма и рефлексов, как все сомнения отпали сами собой. К тому же присутствие Муромца поможет сдерживать в узде Бозела. Да и не может быть, чтобы Негориус дважды использовал один и тот же фокус с внедрением в стан противника…

– Ладно, Илья, ты с нами, – сказал Гарри, и тут в Бозеле проснулось что-то очень странное, такое, в чем Гарри никак не мог заподозрить этого циничного представителя семейства драконов.

– Не надо, Илья, – сказал Бозел. – Им меч мой нужен, вот и не могу я отвертеться, а тебе-то зачем? Успеешь ты еще свою голову сложить…

– Триодиннадцатое царство является частью вселенной, и, когда ему грозит опасность, я должен вмешаться, – сказал Муромец. – Таков долг богатыря.

– Оставайся, – продолжал уговаривать Бозел. – Выпей медовухи за мое здоровье, развлекись тут за меня напоследок. Потому как все равно ничего у нас не получится и вселенная погибнет. Лучше умереть у себя на родине, чем на чужбине.

– Нет, – твердо сказал Илья. – Я пойду с вами, и, если уж суждено нам сложить головы, мы сделаем это вместе.

Очень оптимистично, подумал Гарри. Похоже, не у одного меня тут дурные предчувствия.

– Мы с Борисом оденемся, – сказал Муромец. – А ты пока готовь свои заклинания, волшебник. Нечего воду в ступе толочь.

– Чего? – не понял Гарри.

– Время дорого, – перевел Джек. – Расчехляй свою волшебную палочку.

– Вообще-то она у меня не в чехле…

Горлогориус вошел в палатку и рухнул на походную кровать. Он только что отстоял восьмичасовую смену в круге чародеев, и у него было несколько часов на отдых.

Эту палатку Горлогориус делил с Мэнни. Теоретически каждый из волшебников мог в любой момент трансгрессироваться в свою башню, но на практике никто не хотел тратить на это свои силы и магическую энергию. Все это они берегли для блокады.

Мэнни сидел в походном кресле с бокалом в руке.

– Что ты пьешь? – спросил Горлогориус.

– Текилу. Тебе налить?

– Нет. Я слишком устал. Твоя смена когда начинается?

– Уже через полчаса, – сказал Мэнни. – Я все еще не понимаю, как это мы умудрились так слажать.

– Это я слажал, – признался Горлогориус. – Он меня переиграл, мерзавец.

– Не стоит взваливать на себя всю вину, – сказал Мэнни. – В гильдии найдется множество людей, которые сделают это за тебя.

– Они бы уже сейчас на меня всех собак навешали, только им времени не хватает, – согласился Горлогориус.

– Как там в целом? – спросил Мэнни, имея в виду блокаду.

– Беснуется, сволочь, – сказал Горлогориус. – В целом там тяжело. Как всегда.

– Я думаю о Гарри, – сказал Мэнни. – Правильно ли сваливать всю работу на молодого и не очень опытного волшебника? Вполне возможно, Негориус окажется ему не по зубам.

– Поиски артефакта даже в лучшем случае займут несколько дней, – сказал Горлогориус. – Если поручить их кому-то из великих, у остальных вообще не останется времени на отдых. И как долго мы в таком случае протянем?

– А как долго мы протянем, если Гарри не найдет артефакта? – спросил Мэнни.

– У него есть стрелок, у него есть дракон с волшебным мечом, и у него есть опыт, который поможет ему не допустить ошибку, – сказал Горлогориус.

– Но у него нет твоей мощи.

– Сила тут ни при чем, – возразил Горлогориус. – Я разговаривал с Джавдетом несколько раз, видел его, как тебя сейчас, и все же не опознал в нем нашего врага. Негориус хорошо умеет маскировать свое тело и свою ауру, он просчитывает свои действия на несколько ходов вперед… Его нельзя победить при помощи силы. Тут нужно нестандартное мышление, которое у Гарри есть. Ну и немного удачи.

– По-твоему, Гарри удачлив?

– Конечно. Ведь он до сих пор жив, хотя смерть грозила ему десятки раз.

– Ты знаешь о появлении Черного Стрелка?

– Конечно. Это грустно, но тут мы бессильны. Для того чтобы справиться с этим проклятием, нашей магии не хватит.

– А ты не боишься, что Черный Стрелок может помешать команде Гарри?

– Им много чего может помешать, – сказал Горлогориус. – Поэтому я и заговорил об удаче.

– Но разумно ли делать ставку на слепое везение?

– Иногда слепое везение – это все, что у нас есть, – сказал Горлогориус. – А теперь будь добр, дай мне поспать.

– Но ты…

– Я уже сплю.

Муромец облачился в длинную свободную рубаху, широкие штаны и красные сапоги. Поверх рубахи он накинул кольчугу, на голову надел шлем, на пояс повесил меч, а в руку взял свою верную палицу, ясно дав всем понять, что настроен богатырь очень серьезно.

Бозел же надел свой изрядно поношенный изумрудного цвета камзол и…

– А где меч? – спросил Гарри.

– В надежном месте.

– Мне не нужен меч в надежном месте. Мне нужно, чтобы он был у тебя под рукой.

– Доверься мне, – сказал Бозел.

– Вот уж дудки, – сказал Гарри. – Предъяви Любителя Рубок.

– Иначе что? Здесь меня оставишь?

– И не надейся. Только на фига ты мне без меча нужен?

– Не пререкайся, Борис, – сказал Илья. – Покажи ему свою железку.

Как ни странно, это подействовало. Словно Муромец обладал над драконом какой-то властью, суть которой Гарри была непонятна. То есть, если бы речь шла о ком-то другом, он мог бы подумать о благодарности, признательности и дружеских чувствах, но Бозел… Обычно Бозела волновал только сам Бозел, а на всех остальных ему было начхать в бреющем полете…

Бозел отстегнул от лацкана своего камзола булавку, прошептал пару слов, и в его руке оказался полноразмерный меч.

– Доволен? – спросил он Гарри. – Это мне ваш Горлогориус пособил. Так меч привлекает меньше внимания и руки не оттягивает.

– Доволен, – сказал Гарри. – А в какое место ты булавку втыкаешь, когда в дракона превращаешься?

– Я бы тебе сказал, но ты еще слишком молод, чтобы знать такие вещи. – Бозел превратил меч обратно в булавку и спрятал в одежде. – Кстати о драконах. Почему бы тебе не вернуть мне мое обличье? Обычно я прыгаю в бездну с гораздо большей уверенностью, если у меня есть крылья.

– Хм… – Возвращать Бозелу крылья Гарри совершенно не хотелось. А вдруг он возьмет да и улетит в самый ответственный момент? Но использовать этот аргумент в споре было невежливо. – А вдруг в том месте, где мы окажемся, к драконам плохо относятся?

– А вдруг там плохо относятся к людям? – парировал Бозел. – В частности, к волшебникам. Есть несколько благословенных миров, где вашу братию сжигают на кострах. И правильно делают, кстати.

– В тех же мирах вашу братию нанизывают на копья, – сказал Гарри.

– Это не новость. Нас практически везде на копья нанизывают, – сказал Бозел. – Такова уж ваша поганая человеческая природа. Вы терпеть не можете чужого совершенства.

– Это драконы совершенны? – возмутился Гарри. – Крылатые рептилии, на которых и смотреть-то страшно?

– И кто это говорит? Примат бесхвостый? – спросил Бозел. – Вчера с дерева слез, а сегодня вершиной мироздания себя возомнил?

– Прекратите, – гаркнул Муромец. – Дело надобно делать, а не разговоры пустые разговаривать. Лаетесь, как две шавки подзаборные, даже смотреть на вас тошно.

– Он первый начал, – сказал Бозел.

Гарри задохнулся от возмущения подобной наглостью. По его глубокому убеждению, первый начал именно Бозел. И вообще, что это за детский сад?..

Гарри мысленно сосчитал до десяти и взял себя в руки. Заклинания, особенно такие серьезные, надо творить в спокойном состоянии духа. Не приведи Горлогориус, букву какую-нибудь перепутать или паузу не в том месте сделать, и вместо Бездны… тут Гарри подумал, что же такое может быть хуже Бездны Хаоса, ничего не придумал и стал творить магию.

Сначала он извлек револьвер и прочитал короткое поисковое заклинание. Потом направил свою волшебную палочку в землю и по бумажке, очень внимательно, прочитал заклинание Горлогориуса.

Отдача оказалась страшной.

Палочка в руках Гарри дергалась и вибрировала с такой силой, словно волшебник держал в руках не кусок магического дерева, а включенный на полную мощность пожарный рукав.

Чужая волшебная сила, равной которой у молодого волшебника никогда не было, проходила через инструмент Гарри и уходила в землю.

А потом земля задрожала.

Бездна разверзлась.

– Не впечатляет, – прокомментировал Бозел.

На этот раз Бездна Хаоса приняла вид узкой, не более двух метров в ширину, расщелины, тянувшейся на двадцать шагов. У Негориуса получилась куда как более солидная пропасть…

– Но с глубиной все нормально, – сказал Гарри, посмотрев вниз. На расстоянии нескольких сотен метров от поверхности клубился туман.

– У меня уже клаустрофобия, – заявил Бозел. – Если мы туда прыгнем, то до дна живыми точно не долетим – о стенки побьемся. Ты бы их раздвинул, волшебник.

– Не могу, – сказал Гарри. – Это было одноразовое заклинание.

– Дилетант, – констатировал Бозел. – С кем приходится иметь дело! Сплошь недоучки и неудачники. Прости, Илья, к тебе это не относится.

Все четверо заглянули в Бездну.

– Значит, прямо туда нам и прыгать? – уточнил Джек.

– Да, – сказал Гарри.

– Звучит не очень обнадеживающе.

– Как мы это сделаем? – спросил Илья. – Надо провести какой-то ритуал, взяться за руки или еще что-то в этом роде? Или просто шагнуть в Бездну?

– Учитывая ширину пропасти, браться за руки или прыгать всем одновременно я категорически не рекомендую, – сказал Джек. – Если, конечно, у Гарри нет на этот счет никаких специальных указаний.

– Нет никаких указаний, – сказал Гарри.

– Значит, уже можно прыгать? – уточнил Муромец.

– В принципе ничего этому не мешает, – сказал Гарри.

– А ты уверен, что хочешь быть первым, Илья? – спросил Бозел. – Пусть волшебник первым прыгнет. Это будет справедливо.

– Мне надоело слушать вашу болтовню, – заявил Муромец. – Кроме того, я хочу подать вам пример.

Богатырь не стал прыгать. Он просто сделал шаг вперед и свалился в пропасть. Трое временно оставшихся наверху проводили его долгими взглядами. Затем фигуру Муромца поглотил туман.

– По крайней мере, мы не услышали его предсмертного крика, – выразил общее настроение Бозел. – Хотя если Бездна достаточно глубока, мы и не могли его услышать.

– Существует только один способ выяснить ее глубину, – сказал Джек Смит-Вессон. Он снял темные очки, положил их в саквояж и взялся свободной рукой за свою шляпу. Со стороны выглядело так, будто стрелок собирается кого-то приветствовать.

А потом он тоже шагнул в Бездну. Этого Гарри никак не ожидал. Он не думал, что Джек Смит-Вессон оставит его наедине с драконом, хотел услышать какие-то ободряющие слова, ощутить дружескую поддержку. Но вместо этого ему в глаза смотрел дракон, не питающий к волшебнику никаких теплых чувств.

– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, юный колдун, – сказал Бозел. – Ты думаешь о том, что ты будешь делать, если я откажусь прыгать. Ты ничего не стоишь без поддержки стрелка и твоего учителя. Тебе страшно?

– Страшно, – сказал Гарри.

– Сейчас тебе будет еще страшнее, – пообещал Бозел и прыгнул в Бездну с непонятным Гарри криком «Джеронимо!».

Он был единственным, кто сделал это красиво. Раскинув руки, словно ожидая, что они вот-вот превратятся в крылья, откинув голову назад…

Бозел оказался прав. Когда Гарри остался один, ему стало еще страшнее.

Прыгать в компании было бы намного легче. А так…

Если Горлогориус ошибается, то все трое уже мертвы, и именно Гарри отправил их на смерть. Если Горлогориус ошибается, то вселенная падет через пару дней. Если Горлогориус ошибается, то все это было напрасно.

На ватных ногах Гарри подошел к самому краю Бездны. Боязнь высоты являлась одной из многочисленных фобий молодого волшебника, и теперь ему предстояло встретиться с ней лицом к лицу.

Говорят, что высоты бояться глупо, на самом деле стоит опасаться земли. Потому что когда ты падаешь с высоты, ты падаешь на землю и убивает тебя именно земля, а не высота. Земли видно не было, ее скрывал туман. Может, оно и к лучшему, подумал Гарри. Но почему люди не летают, как птицы? Если бы сейчас я мог раскинуть руки, махнуть крылами и плавно спикировать в эту чертову Бездну…

Интересно, а можно ли плавно пикировать, или одно исключает другое? Надо будет проконсультироваться с кем-нибудь знающим.

Кто может это знать?

Гарри понял, что отчаянно тянет время, стоя на краю Бездны. А вселенная в это время умирает. Вселенная ждет прыжка Гарри, за которым последует ее спасение. Она ждет, а Гарри медлит. Это неправильно.

Пришло время совершить то, чего хочет от него вселенная. Надо сделать один решительный шаг, один маленький шаг для человека, один огромный шаг для всего мира. Мысль показалась странной и какой-то чужой. Гарри попытался вспомнить, где он мог слышать что-то подобное, задумался, потерял равновесие и полетел в пропасть.

Спустя несколько секунд после его падения края Бездны сомкнулись и ландшафт Триодиннадцатого царства вернулся к своему первоначальному состоянию.

ГЛАВА 4

Гарри никогда не прыгал с парашютом, поэтому сравнить полученные во время падения в Бездну Хаоса ощущения ему было не с чем.

Особого восторга от свободного падения он не ощутил. Ветер сразу же выбил воздух из его легких, и волшебник чуть не задохнулся. Когда ему таки удалось глотнуть кислорода, поверхности уже не было видно, а стены странным образом раздвинулись и исчезли из поля зрения. Гарри продолжал падать в полной пустоте. Где-то под ним клубился туман, но у волшебника создавалось такое впечатление, что он к туману не приближается. Возможно, имел место какой-то оптический обман и на самом деле туман был слишком далеко.

Примерно через минуту полета страх исчез, вместо него появилось любопытство. Понятно, что к Бездне Хаоса нельзя подходить с обычными мерками, это вам не какая-то обычная пропасть, но волшебнику хотелось бы знать, когда закончится его полет. И самое главное чем.

Гэндальфу хватило одного падения в Морийскую Бездну, чтобы качественно посветлеть и получить внеочередной левел-ап. Может ли Гарри рассчитывать на нечто подобное, пережив прыжок в Бездну Хаоса, по сравнению с которой ее Морийская сестра казалась небольшой впадиной?

Еще через три минуты любопытство отступило на второй план, а его место заняла скука. Похоже, что не только Гарри, но даже Муромец, отправившийся в прыжок первым, до сих пор не достиг цели путешествия.[5] Или его ощущения субъективны? Или время специально замедлилось, как это, говорят, бывает перед смертью, чтобы Гарри успел вспомнить всю свою жизнь перед ударом о камни?

В любом случае Гарри хотелось, чтобы это поскорее кончилось. Нельзя бесконечно бояться, и он оставил свой страх несколькими километрами выше. Или несколькими десятками километров выше. Или…

Или он вообще никуда не летит, и это очередное видение, а сам Гарри все еще стоит на краю пропасти, не в силах решиться на прыжок. Сия мысль испугала Гарри, и он ущипнул себя за руку. Было больно, но это ничего не доказывало. Иногда видения могут быть очень реалистичными.

Полет закончился совершенно неожиданно.

Илья Муромец оглядывался по сторонам.

Он стоял посреди тротуара, и толпа спешащих по своим делам людей огибала его, как река омывает огромный валун.

Людей было много. Очень много. Их количество навевало на богатыря неприятные мысли, напоминая о татаро-монгольском вторжении, которое ему доводилось отбивать. В отличие от татаро-монголов, эти люди не были вооружены и не обращали на Муромца ровным счетом никакого внимания. Ну разве что окидывали богатыря удивленными взглядами и незаметно крутили пальцем у виска.

Муромец был далеко не дурак и сразу понял, что повышенный интерес вызывает его облачение. Окружающие были одеты пестро и разнообразно, но ни кольчуги, ни шлема никто из них не носил.

Рядом с Муромцем остановились двое маленьких мальчиков и сопровождающая их пожилая женщина, очевидно их бабушка.

– Дяденька, а вы богатыль? – спросил один из мальчиков.

– Богатырь, – подтвердил Муромец.

– Настоящий? – восхитился мальчик.

– Настоящий.

– А кто сильнее, вы или Человек-паук? – спросил второй мальчик, тот, который был чуть постарше.

– Я, – сказал Муромец, хотя и не знал истинную силу названного мальчиком чудища. Но разочаровывать малыша ему не хотелось.

– А кто сильнее, вы или Человек – летучая мышь? – продолжал допытываться мальчик.

– Я, – сказал Муромец.

– А кто сильнее, вы или Черепашки-мутанты Ниндзя?

– Я, – сказал Муромец. А здесь работы непочатый край, подумал он. Столько чудищ, и все детей пугают. Интересно, куда местная дружина смотрит?

Тут в беседу вмешалась бабушка, заявившая, что нечего дяде мешать, он наверняка каким-то делом занят, а мальчикам уже в поликлинику пора, прививки делать. Муромец проводил детей сочувственным взглядом и стал прикидывать, за которого из чудищ ему стоит взяться первым, если Гарри и остальные спутники так и не появятся.

Одной из характерных особенностей служителей ордена Святого Роланда была их способность адаптироваться к любым условиям и не привлекать внимания в любом окружении. Конечно, стрелок не может сойти за своего ни в одном месте Множественной Вселенной, исключая только приказавший долго жить Гилеад,[6] и стрелки везде выглядят чужими, но… Они везде выглядят немного чужими, этакими чудаковатыми, чуть странными парнями, не похожими на других, но все же не настолько, чтобы кто-то начал пристально их разглядывать или задавать неприятные вопросы.

Черные кожаные штаны, черная рубашка, шляпа и ковбойские сапоги хороши почти для любого места и времени. На тенистой аллее сквера, расположенного в крупном мегаполисе, где Джек оказался на этот раз, они тоже оказались вполне приемлемыми.

– Классный прикид, ковбой, – похвалил Джека кто-то из прохожих.

– Спасибо, – ответил стрелок. Но прохожий уже умчался по своим делам.

Насколько Джек мог заметить, здесь никто не носил оружия на виду. Решив не лезть со своим уставом в чужой монастырь, Джек снял набедренные кобуры и убрал револьверы в саквояж. Но поскольку стрелок без оружия чувствует себя голым, Джек нашел в своей амуниции плоский современный пистолет и спрятал его под одеждой.

Что Джека порадовало больше всего, так это исчезновение двери. Раньше она постоянно мелькала в поле зрения, предпочитая находиться у стрелка за спиной, но сейчас ее не было. Возможно, Черный Стрелок не способен последовать за своей жертвой в другой мир.

Гарри, Муромца или Бозела поблизости не наблюдалось. Бегать по большому городу в поисках нескольких человек представлялось Джеку занятием бессмысленным, тем более разброс, с которым Бездна Хаоса выплюнула их в этот мир, был Джеку неизвестен.

Он присел на скамейку, поставив саквояж под ноги, и закурил сигарету.

Насколько он знал жизнь, эта история не оставит его в покое. Вскоре что-то обязательно произойдет.

Бозелу не повезло.

Бездна Хаоса выбросила его прямо на проезжую часть, водитель автобуса не успел затормозить, увидев возникшую перед его транспортным средством фигуру только в самый последний момент, и тело Бозела, подброшенное многотонным механизмом, двигавшимся со скоростью около сорока километров в час, совершило еще один полет. На этот раз в горизонтальной плоскости.

Автомобили двигались так плотно, что свободного места на асфальте не оказалось, и Бозел приземлился на чью-то крышу. Во все стороны брызнули осколки стекла.

Дракона автобусом не убьешь. Его только танком давить…

Даже в человеческом теле Бозел сохранял часть жизненных сил дракона, а потому он не потерял сознания и тут же поднялся на ноги. Начавшая собираться толпа ахнула от удивления.

– Такое я проделываю походя, – сообщил толпе Бозел.

В это же время водитель автобуса объяснял всем желающим, что псих в зеленом костюме сам бросился ему под колеса.

Как раз в этот момент Бозелу и не повезло.

Обычно московские гаишники – а проницательные читатели уже наверняка догадались, что на этот раз бригаду забросило именно в Москву, – приезжают на место происшествия спустя несколько часов после самого инцидента, но, на беду Бозела, мимо проезжал патрульный экипаж, который не преминул остановиться и заняться выяснением причины большого скопления народа.

Бозел уже прикидывал, в какую сторону ему следует бежать, чтобы найти своих спутников, когда на его плечо опустилась тяжелая рука закона.

– Сержант Тараторкин, третий батальон ГИБДД ЦАО Москвы, – представился гаишник. – Нарушаете, гражданин?

– Что именно нарушаю? – поинтересовался Бозел.

– Правила дорожного движения, – сказал сержант Тараторкин. Окружающие постарались донести до его сведения, что именно так все и было и Бозел переходил улицу в неположенном месте.

– Я больше не буду, – пообещал Бозел.

– Кроме того, вы нанесли ущерб имуществу граждан, – продолжил сержант Тараторкин. – Помяли крышу автомобиля «мицубиси», а также разбили лобовое стекло автобуса, а это уже прямой материальный ущерб государству.

– Ты стражник? – догадался Бозел.

– Я попросил бы вас мне не тыкать, гражданин. – Точно стражник, подумал Бозел. Стражники очень не любят фамильярности в обращении к ним. – Предъявите-ка свои документы.

Вот они, прелести цивилизации, подумал Бозел. Уже под автобус без бумажки попасть нельзя. Интересно, какие тут разрешения на полет надо получать. Может, и хорошо, что я в человеческом теле сюда угодил.

– Документы, – потребовал теряющий терпение сержант.

– А как вы поступите, если я вам скажу, что у меня нет документов? – поинтересовался Бозел. – Не то чтобы я мог так сказать… Скорее это просто риторический вопрос.

– Я заберу вас на семьдесят два часа для установления личности, – сказал сержант Тараторкин.

– Куда заберете? – уточнил Бозел.

– В отделение, куда же еще. Протокол составим, запросы куда надо пошлем… Предъявляйте документы, гражданин.

Выбор у Бозела был очень простой. Либо идти со стражниками в отделение, либо драться с ними прямо сейчас.

Поход в отделение был чреват большими неприятностями. Бозел потерял своих спутников, здесь у него очень важное дело, а стражники могут отнять довольно много времени. Если учесть, что все их запросы останутся без ответа…

Однако альтернативный вариант Бозелу тоже не нравился. Он не любил драться в человеческом теле, пусть и сильном, но отнюдь не таком могучем и маневренном, как тело дракона. Тем более драться в незнакомом городе со стражниками, которые, как известно, обладают привычкой охотиться и нападать стаями.

Бозел справедливо рассудил, что подраться он всегда успеет и нет такой тюрьмы, которая могла бы удержать дракона, и позволил стражникам себя арестовать. При этом ему трижды заехали дубинкой по почкам, хотя никакого сопротивления он не оказывал.

Как выяснилось позже, Гарри оказался в том же сквере, что и Джек, только в другом его конце. Он не мог вспомнить, как закончилось его падение. Только что он летел в полной пустоте, не видя ничего, включая и цель полета, а в следующий миг он уже стоит на зеленом газоне, над головой шелестят деревья и со всех сторон слышится шум машин.

Этот мир был очень похож на мир Матрицы, где доктор Смит вручил им с Джеком рубильник от главного компьютера города Зион. Сначала Гарри даже подумал, что снова угодил в виртуальную реальность, но потом отмел это предположение как несостоятельное. Мир Матрицы остался в его родной вселенной, к которой эта вселенная не имела никакого отношения. Разве что здесь мог жить человек, которого Горлогориус принимал за создателя…

На всякий случай Гарри попробовал выкинуть какой-нибудь трюк, возможный в мире Матрицы, то бишь зависнуть на несколько секунд в воздухе в какой-нибудь красивой позе или рассмотреть медленно летящую к нему пулю, но у него не получилось. Во-первых, в него никто не стрелял, во-вторых, с прыжками у него всегда было плохо.

Остальных членов бригады поблизости не обнаружилось, но Гарри не стал отчаиваться. На данной стадии это было бы просто глупо. Надо сначала провести тщательную разведку местности, а в панику впадать уже потом.

Совсем рядом с газоном обнаружилась пешеходная дорожка, по которой сновали люди, не обращавшие на молодого волшебника никакого внимания. Гарри перешагнул через невысокий бордюр, отделявший заросший травой участок от дорожки, но не рассчитал скорости остальных пешеходов и столкнулся сразу с тремя из них. Он вежливо извинился, услышал в ответ повторенное три раза «Смотри, куда прешь, идиот», счел эту фразу стандартной формой ответа для таких ситуаций и направился к выходу из сквера.

Уже на ходу Гарри задумался, почему он идет именно к выходу. С таким же успехом бригада могла оказаться и в глубине сквера. Гарри остановился, и на него кто-то налетел.

Он обернулся, заученная фраза уже готова была слететь с его языка, как вдруг он заметил, что налетела на него девушка. Слова сразу же застряли в глотке. Молодые волшебники часто немеют при встрече с представительницами противоположного пола.

– Привет, – сказала девушка.

– Привет, – выдохнул Гарри.

– Ты что, толканутый?

– Ну толкнули меня пару раз, – признался Гарри, не понимая, почему девушку интересуют такие подробности. Может быть, она просто очень чуткая?

– И кто же ты? – спросила девушка. – Одежда странная, так что я не могу разобрать. Эльф, орк или же гном?

– Вообще-то я человек, – сказал Гарри, недоумевая, как его можно принять за орка или гнома. За эльфа-то еще он мог сойти, особенно со спины и при плохом освещении…

– Человек – это скучно, – сказала девушка. – А ты воин или волшебник?

– Волшебник, – сказал Гарри.

– И как тебя зовут, волшебник?

– Гарри.

– Точно, – сказала девушка. – Как же еще могут звать волшебника, если не Гарри? Только ты без очков. И шрам на лбу забыл нарисовать.

– Боюсь, я не совсем вас понимаю, – сказал Гарри.

– Не бери в голову, волшебник, – сказала девушка. – А где остальные?

– Потерялись, – сказал Гарри. А откуда она знает, что он тут не один? Наверное, его принимают за кого-то другого. В очках и со шрамом на лбу.

– Наверное, их уже орки слопали.

– Это вряд ли, – честно признался Гарри. – Они такие, сами кого угодно слопают. А тут на самом деле есть орки?

– Где это «тут»? – спросила девушка.

– Ну… тут. – Гарри неопределенно махнул рукой, пытаясь одним жестом обозначить весь мир.

– Кого тут только нет, – вздохнула девушка. – Правда, в основном попадаются гоблины и покемоны.[7]

– Кто? – не понял Гарри.

– Ты что, совсем отсталый? Ничего, кроме Толкиена, тебя не интересует?

– А кто это Толкиен? – спросил Гарри.

– Ну ты даешь, волшебник. Ты же сам говорил, что толканутый.

– Видимо, мы с вами друг друга не так поняли, – сказал Гарри.

– Это точно волшебник. Ладно, звони.

– Куда? – не понял Гарри.

– В колокола, – сказала девушка.

– Зачем?

Но она его уже не слушала. Она повернулась к нему спиной и шагала по дорожке, через мгновение от взора волшебника ее скрыли фигуры других прохожих.

Гарри развернулся и пошел в глубь сквера. Ему требовалось уединение, чтобы сотворить заклинание поиска и воссоединиться со своей бригадой.

– Здорово, отец.

Муромец оглядел новоявленного «сына». Им оказался невысокий, коротко стриженный крепыш с массивной золотой цепью и еще более массивной челюстью.

– Здорово, коли не шутишь, – сказал богатырь.

– Какие уж тут шутки, отец, – сказал крепыш. – Ты чего рекламируешь?

Поскольку слово было ему незнакомо, Муромец просто пожал плечами.

– Не понял, отец, – сказал крепыш. – Ты чего тут отсвечиваешь? Новый ресторан с русской кухней открылся или еще чего?

Праздный зевака, подумал Муромец и нахмурился. Он не любил праздных зевак.

– Чего молчишь, отец? – не унимался крепыш.

– Отвали, – сказал Муромец.

– Чего? – От изумления глаза крепыша полезли на лоб. – Ты сейчас кого послал? Ты хоть представляешь, кого ты сейчас послал? Ты чего сказал, мужик?

– Могу и повторить, – сказал Муромец.

– А в сторонку отойти не хочешь? Чтобы я тебя лучше расслышал?

– Можно и отойти, – сказал Муромец.

– В этом нет совершенно никакой необходимости, – сказал Фил, буквально ввинчиваясь между оппонентами. – Что же вы опаздываете, Илья Петрович? Мы вас на корпоративе ждем…

– Он меня послал, – сказал крепыш.

– Вы уж его извините, – сказал Фил. – Просто он в образе. Неужели не узнаете? Это же Илья Петрович Богатырев, заслуженный артист России.

– Не узнал, – сказал крепыш. – А в каком фильме он снимался?

– В «Дневном дозоре», – сказал Фил.

– Что-то я его там не помню, – сказал крепыш.

– Он в массовке был. А так все больше по театрам.

– О, – разочарованно сказал крепыш. Он явно не был заядлым театралом. – Ладно, проехали.

Крепыш растворился в толпе.

– Ты кто, отрок? – спросил Муромец.

– Я, образно говоря, ваш общий папа, – сказал Фил. – Короче, я здесь, чтобы вам помочь. Пошли отсюда, надо остальных подобрать, пока они в какие-нибудь истории не повлипали. Москва – город опасный.

– Что это за страна, отрок?

– Россия, что же еще, – сказал Фил. – Русь.

– Нехилый городишко отгрохали, – заметил Муромец. – А кто у вас сейчас за князя?

– Долгая история, – сказал Фил. – Я ее тебе потом расскажу.

Муромец пошел за Филом. Богатырское чутье подсказывало ему, что сейчас это самый правильный вариант. В чужом мире без проводника пропадешь.

Стрелка они нашли без особых проблем. Стоило Филу свернуть в ближайший сквер, как они обнаружили одинокую черную фигуру, сидящую на скамейке.

– Ты? – удивился стрелок.

– Я, – подтвердил Фил.

– Откуда?

– Я здесь живу, – сказал Фил. – Ну не прямо здесь, но недалеко. Пошли за Гарри.

– А Бозел? – поинтересовался Джек. – Он что, не прыгнул?

– Прыгнул, – сказал Фил. – Но сначала нам надо найти Гарри, а потом мы подумаем, как помочь Бозелу.

– С ним что-то не так? – спросил Джек.

– Его приняли, – исчерпывающе, как ему казалось, объяснил Фил.

– Куда приняли? – не понял стрелок.

– Ну не в пионеры же, – сказал Фил. – В милицию. Службу охраны правопорядка. Типа, арестовали.

– За что? – В принципе Джек мог бы сам набросать десяток сценариев. Бозел был очень категоричным и неуживчивым типом, но чтобы наглеть сразу по прибытии в другой мир… Это перебор даже для дракона.

– За нарушение правопорядка, – туманно объяснил Фил. – Он с автобусом дорогу не поделил.

– А что такое «автобус»? – спросил Муромец.

– Повозка такая. Ребята, я понимаю, что вам тут все интересно, но идите за мной. И по возможности ни с кем не разговаривайте. Москва – город контрастов, но вы слишком странно одеты даже для столицы. Джек, тебе отдельное спасибо за то, что ты догадался снять свои револьверы.

– Я не увидел оружия ни у кого из прохожих и подумал, что это какое-то святое место, куда с оружием входить нельзя.

– Это вполне обычное место, – сказал Фил. – В нашем мире обычные люди не имеют права носить оружие.

– Я – необычный человек, – сказал Джек.

– Вне всякого сомнения, это так и есть, – сказал Фил. – Но наши законы твоей точки зрения не разделяют. Поскольку у тебя нет разрешения на ношение револьверов, лучше будет, если их никто не увидит.

– То есть обычные горожане не имеют права носить оружие? Только огнестрельное или вообще?

– Вообще.

– Но как же тогда они себя защищают? Или ваши бандиты настолько законопослушны, что тоже оружия не имеют?

– Имеют. А наших граждан защищает милиция.

– Всех? – удивился Джек. – В этом городе живет не меньше миллиона человек.

– Гораздо больше, – сказал Фил. – В разы.

– И какова же численность этой вашей милиции, если она способна защитить всех, кто в этом нуждается?

– Она не способна.

– Чем же она тогда занимается?

– Расследованием преступлений и задержанием преступников.

– То есть уже после того, как преступники эти преступления совершат? – уточнил Муромец.

– Ты – богатырь, – сказал ему Фил. – Твоя работа – хранить мир и покой Триодиннадцатого царства, которое своими размерами не очень велико есть. И все ваши проблемы сводятся к тому, чтобы очередной набег хазар отбить и Змею Горынычу шею намылить. То есть шеи. А здесь все гораздо сложнее. И вообще, ко мне какие претензии? Не я этот мир сотворил.

– Уверен, у обитателей того мира, который сотворил ты, претензий наберется не меньше, – заметил стрелок.

– Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, – вздохнул Фил. – Я тут ночей не сплю, думаю, как бы вам помочь Негориуса изловить и артефакт вернуть, организую торжественный комитет по встрече, пытаюсь помочь вам отыскать друг друга в чужом и очень большом городе, и какова человеческая благодарность?

– Ладно, не обижайся, – сказал стрелок. – Это я просто к слову заметил. Без всякой задней мысли.

– Не понимаю, о чем вы, – сказал Муромец. – Кто какой мир сотворил? Какие к кому претензии?

– Неважно, – сказал Фил. – Слушайте, вам Гарри нужен или вы сюда чисто поговорить прискакали?

– Нам Гарри нужен, – сказал стрелок. – Веди нас, демиург.

– Тьфу ты пропасть, – сплюнул Фил. – Надо было сделать вас немыми.

Поисковое заклинание показало, что искомые объекты в количестве двух штук приближаются к Гарри, тогда как объект под кодовым именем «Бозел» от Гарри удаляется, причем довольно быстро. Скорость Бозела говорила о том, что либо дракон отрастил крылья, что весьма сомнительно, если, конечно, он не полный дурак, либо воспользовался каким-то местным средством передвижения. Непонятно только с какой целью.

Чтобы не усложнять ситуацию, Гарри решил дождаться стрелка с богатырем, для чего сел на траву, привалившись спиной к какому-то дереву, и закурил сигарету.

У волшебника было хорошее настроение. Он прыгнул в Бездну Хаоса и остался жив. Это радовало. Спутники оказались не так далеко, и это радовало тоже.

Правда, теперь перед ним стояла сложная задача – найти в чужом, огромном мире могущественного волшебника, который не желает быть найденным, и отобрать у него артефакт, который он отдавать не собирается, но… Их четверо, стрелок снова рядом, а значит, еще не все потеряно. Гарри казалось, что со стрелком им любая задача по плечу.

Истреблять демонов, отбиваться от зомби, сражать Королей-Призраков, найти мифическую Караганду… После того пути, который они преодолели вместе, последнее испытание не казалось очень уж трудным. Ну ладно, не будем лукавить. На самом деле оно казалось трудным. Но выполнимым.

Кроме того, Гарри никак не мог выбросить из головы девушку, с которой случайно столкнулся на пешеходной дорожке. Как вы знаете, у молодого волшебника начисто отсутствовал опыт общения с противоположным полом, и его это никогда особенно не тяготило, однако теперь у Гарри вдруг появилось острое желание подобный опыт приобрести.

Каким-то образом эта случайная встреча заставила молодого волшебника задуматься о будущем. Каким оно будет? И каким в будущем станет сам Гарри?

Грозным одиноким стариком вроде Горлогориуса, коротающим века за дрессировкой подрастающего поколения и спасением вселенной? Горлогориус явно доволен своей жизнью, но неужели в молодости он хотел именно этого?

В каком-то смысле Негориус очень похож на своего главного противника. Оба старые, одинокие, могущественные… В принципе все старые маги похожи друг на друга – одиноки и могущественны. Наверное, в этом есть какая-то закономерность.

Родители Гарри не были особенно сильными магами. И их родители тоже. Неужели лишь одинокий волшебник способен достичь уровня Горлогориуса и прочих вершителей судеб? Только одинокий маг может стать могущественным, и это могущество дарует ему долгую жизнь? Гарри начал склоняться к мысли, что так оно и есть. В конце концов, его женатый дед был в два раза младше холостяка Горлогориуса, что не помешало ему умереть еще до рождения Гарри.

По окончании колледжа и особенно теперь, после всех этих приключений и опасностей, Гарри хотелось тишины и покоя. Но понравится ли ему, если тишина и покой затянутся на тысячу лет? От хорошей ли жизни Негориус предал магическое сообщество и поставил под угрозу существование всей вселенной? Поступил бы он так же, если бы у него были дети? внуки? правнуки?

Официальная доктрина гласит, что волшебнику семья не нужна. Но если бы ее никто не нарушал, откуда бы появлялись новые волшебники?

Странно, что одна случайная встреча смогла пробудить в Гарри столь нетипичные для него мысли.

Молодой волшебник настолько погрузился в размышления, что даже не заметил приближения соратников.

ГЛАВА 5

Фил наотрез оказался отвечать на любые вопросы на улице.

Он был абсолютно прав, ибо вопросов накопилось слишком много, а странно одетая компания начинала привлекать внимание даже многое повидавших столичных жителей.

Когда они вышли из сквера, Фил остановил такси и отвез бригаду к себе домой, благо тут было действительно недалеко и поездка обошлась ему относительно недорого. Таксист несколько раз удивленно смотрел в зеркало заднего вида, рассматривая устроившуюся за его спиной троицу, но от вопросов благоразумно воздержался.

Жилище создателя бригаду не впечатлило. Это оказалась скромная однокомнатная квартира с маленькой кухонькой, мизерным балкончиком и совмещенным санузлом. В представлении Гарри творец миров должен жить в куда большей роскоши.

– Вы не представляете себе, сколько стоит недвижимость в столице, – ответил на его замечание Фил. – Если продать эту квартиру, то в сельской местности можно забабахать такую башню, что ваш Горлогориус от зависти помрет.

– Так почему же ты этого не сделаешь? – спросил Джек.

– Жизнь в городе имеет свои преимущества, – сказал Фил. – К тому же мне жилплощади пока хватает. Семьи у меня нет, а носки в одной комнате искать не в пример проще, чем в трех. Да и пылесосить легче.

Гарри из вежливости согласился, но на самом деле он считал, что человеку требуется куда больше жизненного пространства. Сам он жил (очень недолго) в целой башне, и ее размеры вовсе его не тяготили. А носков волшебники просто не теряют.

Бригада разместилась в комнате, а Фил отправился на кухню, сварил много кофе, раздал всем чашки, после чего уселся на подоконник – единственное незанятое сидячее место, – закурил сигарету и с обреченным видом кивнул:

– Спрашивайте.

– Думаю, что задам вопрос, который интересует нас всех в первую очередь, – сказал Джек. – Как ты нас нашел?

– А я думал, вас интересует, куда делся дракон.

– Это во вторую очередь, – сказал Гарри. – А пока я солидарен с Джеком. Как ты нас нашел?

– Сие было несложно, – сказал Фил. – С тех пор как Горлогориус отправил меня домой, между мной и вашей вселенной наладилась какая-то связь. Когда я ложусь спать, я вижу события, которые у вас происходят, и даже те события, которые только должны произойти. Именно из своих снов я знал, что Горлогориус попытается отправить вас сюда. И место, где вы должны появиться в нашем мире, мне тоже приснилось.

– Тебе случайно не приснилось, где находится Негориус? – спросил Гарри.

– К сожалению, нет.

– А почему ты решил нам помочь? – спросил Джек.

– Потому что я чувствую определенную ответственность за то, что у вас там происходит, – сказал Фил. – А реальный мир сильно отличается от того, в котором вы существуете. Какие бы крутые вы ни были, без помощи вам здесь не обойтись.

– И ты действовал, потому что это тебе приснилось? – уточнил Муромец.

– Да. Я верю в информативность некоторого вида снов.

– Я тоже, – сказал Джек.

– Раз уж мы разобрались с мотивами твоего поведения, позволь мне задать вопрос, который нас интересует во вторую очередь, – сказал Гарри. – Где Бозел?

Бозел, все еще в наручниках, сидел на жестком неудобном стуле, а толстый усатый стражник достал из стола лист бумаги, положил его перед собой и прицелился в Бозела авторучкой.

– Как зовут?

– Бо… Борис, – сказал Бозел. Почему-то в последний момент он решил не называть стражнику своего настоящего имени.

Стражник несколько раз черканул пером по бумаге и замер.

– А дальше? – спросил он.

– А что дальше?

– Отчество, фамилия.

Фамилий у драконов не было. У них были родовые имена, включавшие все поколения их предков, и написание одного такого имени могло занять несколько страниц, поэтому Бозел решил сымпровизировать.

– Борис Ильич Муромцев, – сказал он.

– Год рождения.

– Э… не помню. – Поскольку Бозел притворялся человеком, называть свой истинный возраст было бы глупо. Кроме того, здесь существовала еще одна проблема. – А сейчас год какой?

– С утра был восьмой, – сказал стражник и добавил вполголоса, но так, чтобы Бозел расслышал каждое слово: – Это же надо так напиться, чтобы даже год позабыть…

Или у них тут года очень длинные, или перед восьмеркой стоят еще какие-то цифры, настолько очевидные, что стражник не стал их называть…

– Мне тридцать шесть, – решил схитрить Бозел. – А дальше сами посчитайте.

– Зашибись, – сказал стражник. – Вот делать мне больше нечего, кроме как увлекательной арифметикой заниматься.

Он открыл ящик стола, достал оттуда калькулятор, что-то быстро посчитал и записал предполагаемый год рождения Бозела в соответствующую графу.

– Место рождения.

– Здесь, – сказал Бозел.

– Где здесь? В милиции?

– Нет, – сказал Бозел. – В этом городе.

– Так и запишем, родился в Москве, – сказал стражник. – Где прописан?

– Полагаю, что нигде.

– Бомж, значит. То-то видок у тебя помятый. На чем сидишь?

Бозел посмотрел вниз:

– На стуле.

– Юморист, – констатировал стражник. – Ты себя в зеркале видел, Борис Ильич? У тебя же рожа вся зеленая, так что не говори мне, что ты ничем не ширяешься. Ну колись, что это: Кокс, герыч, экзотика какая-нибудь?

– Честно говоря, я не понимаю и половины тех слов, что вы произносите, – сказал Бозел.

– Ты мне дурака не включай, – сказал стражник. – Тебя явно не с трезвых глаз под автобус понесло.

– Вот, снова, – заметил Бозел.

– Что «снова»?

– Снова не понимаю.

– В несознанке отсидеться у тебя не получится, – сказал стражник. – Я тебя сейчас на медицинское освидетельствование отправлю, и там сразу станет ясно, какой дрянью ты ширяешься. Я тебе устрою веселую жизнь, бомжара. Ты еще узнаешь меня с плохой стороны.

Бозел подумал, не стоит ли порвать наручники и выпрыгнуть в окно прямо сейчас, благо его сущность истинного дракона позволила бы ему выполнить подобные трюки на счет «раз», но решил еще немного повременить. Он мог сбежать отсюда в любой момент, но куда ему бежать? Вполне возможно, что бригада его уже ищет. Не стоит затруднять парням работу, постоянно меняя свое местоположение.

– Бозел в милиции, – сказал Фил. – Полагаю, в пятьдесят втором отделении, которое находится ближе всех к тому месту, где его забрали.

Здесь уважаемые читатели могли бы подумать, что Фил был ужасным хулиганом, раз знал все номера и адреса отделений милиции города Москвы, но это не так. После того как ему приснилось задержание Бозела, он влез в Интернет и нашел адрес на интерактивной карте столицы.

В юности Фил был «ботаником». Его интересовали только компьютеры, компьютерные игры, программы и книги о компьютерах. И конечно же Интернет. Самым страшным из совершенных им преступлений была разработка компьютерного вируса, который он так и не решился запустить в Сеть из-за боязни быть обнаруженным управлением «К».

Свои приключения в сотворенном им мире Фил всерьез не воспринимал. Даже сейчас, когда три осколка того мира сидели в его однокомнатной квартире, происходящее казалось Филу продолжением его компьютерной игры.

Он не врал, когда говорил о чувстве ответственности, но текущие события больше забавляли, чем тревожили демиурга поневоле.

– Сколько Бозела продержат в милиции? – спросил Джек.

– Это зависит от того, что он станет говорить, – сказал Фил. – Если он будет молчать или убедительно врать, то ему придется погостить там пару лет, потому что на него навесят пару «глухарей». Если же он скажет правду, то покинет милицию довольно быстро…

– Надо всегда говорить правду, – сказал Муромец.

– …потому что крепкие парни в белых халатах увезут его в больницу с решетками на окнах и дверями, которые открываются только с одной стороны, – закончил Фил. – Оттуда он выйдет очень нескоро. А когда выйдет, то будет уже совсем не тем парнем, которого вы знали.

– Значит, выход только один, – сказал Гарри. – Надо его оттуда вытаскивать.

– Это будет весело, – сказал Фил. – Нападение на пятьдесят второй участок…

– Я могу это сделать, – сказал Джек.

– Хотелось бы обойтись без насилия, – сказал Фил. – Вы – ребята не местные, постреляете и уедете. А мне тут жить. Меня видели с вами на улице, меня видели с вами в парке, меня видели с вами соседи… После стрельбы начнется расследование, и на меня навешают всех собак.

– На тебя собак навешают, на Бориску – глухарей, – заметил Муромец. – Прямо зоопарк какой-то.

– То ли еще будет, – пообещал Фил.

– У ваших стражников есть какие-нибудь амулеты, защищающие их от враждебного магического воздействия? – спросил Гарри.

– Сомневаюсь, – сказал Фил.

– Тогда я без проблем вытащу Бозела, – заявил Гарри. – Ночью, когда там народу будет поменьше. Ведь ночью там будет поменьше народу?

– Наверное, – сказал Фил. Его опыт знакомства с милицией ограничивался просмотром телевизионного сериала «Улицы разбитых фонарей».

– Решено, будем действовать ночью, – сказал Гарри. – А теперь мне нужно уединиться.

– Туалет справа, – подсказал Фил.

– Вообще-то я хотел запустить заклинание поиска, которое укажет нам на Негориуса и артефакт, – сказал Гарри.

– В любом случае туалет – это единственное в моей квартире место, где ты можешь остаться наедине с собой.

– Милая квартира, – пробормотал Гарри, закрывая за собой дверь с нарисованным на ней писающим мальчиком.

Бормотал он негромко, но Фил все равно его услышал и обиделся. Правда, долго обижаться ему не пришлось, ибо на него сразу же насел служитель револьвера.

– Что ты знаешь о Черном Стрелке? – спросил Джек.

– Ничего, – сказал Фил. – То есть я знаю, что он существует и что его задача – перебить всех стрелков. Но откуда он взялся, я не представляю. Я ничего такого не планировал.

– Как это может быть? – спросил Джек. – Ты же творец.

– Я не знаю, как это может быть, хоть я и творец, – ответил Фил. – Появление Черного Стрелка спровоцировал Реджи, забрав револьверы из святилища Святого Роланда. Но я понятия не имею, где он был до этого.

– Честно говоря, меня не очень интересует, откуда он взялся и чем вызвано его появление. Я хотел спросить немного о другом, – сказал Джек.

– Я догадываюсь, о чем именно. Ты хочешь знать, как его остановить.

– Верно.

– Я не знаю, – в который раз сказал Фил. – Может быть, его вообще нельзя остановить.

– Так не бывает. Первое правило стрелка – убить можно любого. Нужно только найти способ.

– Звучит банально, но из любого правила есть исключения, – сказал Фил. – Каждый раз, когда я закрываю глаза, мне снится ваша вселенная. И я знаю, что Черный Стрелок перебил уже половину ваших. Многие отстреливались, но это их не спасло.

– А что он будет делать, когда убьет всех? – спросил Джек. Пребывавший в полном раздрае чувств Фил все равно заметил, что стрелок использовал слово «когда», а не «если». Неужели Джек Смит-Вессон уже смирился с поражением?

– Полагаю, выполнив свою миссию, он просто исчезнет.

– Ты ничего не можешь сделать? – спросил Джек. – На программном уровне?

– Я боюсь вмешиваться, – сказал Фил. – Ваш мир находится в состоянии очень хрупкого равновесия. Один толчок – и… Возможно, если бы перед вашей вселенной не стояла проблема Большого Бо, я попробовал бы что-нибудь сделать…

– Возможно, эра стрелков заканчивается, – сказал Джек.

И тут Фила проняло.

Ему нечего было ответить на последнюю реплику стрелка. Перед ним сидел человек, которого Фил придумал. И вместе с тем этот человек был реальным.

Фил осознал свою ответственность, осознал свою вину за то, каким он сделал этого парня и через что заставил пройти. Если бы он знал все с самого начала…

То никогда бы не стал писать ту компьютерную игру. Вообще в программисты бы не пошел. Был бы клерком в каком-нибудь офисе, пользовался бы исключительно Excel-ом и «1-С бухгалтерией», а на досуге гонял бы в каком-нибудь автомобильном симуляторе. Там никого убивать не надо.

После визита Фила в сотворенную им вселенную его мировоззрение все-таки изменилось. Во-первых, он бросил пить. Во-вторых, бросил принимать наркотики. В-третьих, завязал с компьютерными играми. Ведь теперь он не был точно уверен, что находится там, с другой стороны монитора. Обычная игрушка или опять чья-нибудь жизнь?

Гарри вернулся из туалета и плюхнулся в кресло. Лицо молодого волшебника было мрачным.

– Не нашел, – констатировал стрелок.

– Я сотворил заклинание по всем правилам, – сказал Гарри. – Никакого эффекта. Наверное, Негориус подозревал, что за ним могут кого-нибудь отправить, и заранее разработал контрзаклинание.

– Очень предусмотрительно с его стороны, – заметил Фил. – Есть какой-нибудь другой метод ведения поиска?

– Визуальный, – сказал Гарри.

– То есть ходить по улицам, крутить головой и высматривать знакомую фигуру? – уточнил Фил.

– Типа того.

– Это не самый хороший план, – сказал Фил. – Даже если Бездна Хаоса выплюнула Негориуса примерно в том же месте, где и вас, у него в запасе было несколько дней. А в нашем мире за несколько дней можно улететь на другой конец планеты. И даже если он остался в Москве, то найти его будет непросто. В городе живет больше десяти миллионов человек. Какова вероятность, что на улице мы встретим именно того, кого нужно? Особенно если учесть, что вряд ли он будет разгуливать по улицам?

– Вероятность не слишком велика, – сказал Гарри. – Но что еще мы можем сделать?

– Мы можем попросить о помощи, – сказал Фил.

– Кого? Эту вашу милицию?

– Нет, подключать к поискам Негориуса милицию – это слишком радикально, – сказал Фил. – Но у меня есть двое знакомых парней, которые могут помочь. Они волшебники.

– Я сам – волшебник, – напомнил Гарри.

– Но эти парни – местные волшебники, – сказал Фил. – Они знакомы с земной спецификой, а ты – нет. И однажды им уже удалось найти один очень могущественный магический артефакт, случайно угодивший в наш мир.

– Думаю, помощь со стороны нам не повредит, – сказал стрелок, и его авторитетное мнение положило конец спору.

Их было двенадцать.

Такого скопления стрелков в одном месте Реджи не встречал с тех пор, как закончил обучение. Они расположились вокруг большого костра, и зловещие двери за их спинами тоже образовали круг. Реджи одобрил подобную тактику – что бы из какой двери ни выползло, кто-нибудь из них обязательно это заметит.

К сожалению, Реджи они тоже заметили, в результате чего круг нарушился, и двери заметались в хаотичном танце.

Мгновение спустя на Реджи смотрели двадцать четыре ствола. Реджи помахал им рукой.

– Привет, – сказал он. – Дивный вечер, не так ли?

– Проваливай, – сказали ему.

– Не очень любезный прием, – заметил Реджи.

К своему оружию он не притронулся – даже у Бэтмена не было бы шансов уцелеть в такой ситуации. Двенадцать человек, двадцать четыре ствола, открытое пространство, ни одного укрытия от пуль… Стоит сделать единственное неловкое движение, и его моментально нашпигуют свинцом.

– Это ты во всем виноват.

– Так уж и во всем? – усомнился Реджи.

– По крайней мере, ты виновен в появлении этих чертовых дверей.

– Возможно, – сказал Реджи. – А то, что при этом я действовал во имя спасения вселенной, в счет не идет?

– Идет, – сказали ему. – Именно поэтому ты до сих пор жив. Но здесь ты не останешься.

– Я и не собирался, – сказал Реджи. – Вы напоминаете мне сбившихся в стаю бродячих псов, которые ждут появления санитарной службы.

– Ты всегда славился своим сомнительным остроумием, Ремингтон. Убирайся.

– Считайте, что я уже ушел.

– Иди на запад, – посоветовали ему.

– А что там, на западе?

– Тот, кто тебя не прогонит. – В толпе послышались смешки.

– Кто бы это мог быть?

– Там узнаешь. Если у тебя хватит смелости последовать совету.

Реджи пожал плечами и пошел в сторону заходящего солнца. Только на этот раз хеппи-эндом в воздухе совсем не пахло.

ГЛАВА 6

Помещение, куда привели Бозела, стражники называли «обезьянником», хотя ни одной обезьяны Бозел там не обнаружил.

По сути, это была обычная тюремная камера, в которой находились еще пятеро задержанных. Двое спали, демонстрируя поистине спартанское спокойствие, один забился в угол и мычал что-то нечленораздельное, один без устали барабанил кулаками в дверь, требуя, чтобы ему выдали автомат и несколько коробок патронов, и тогда он «этим ментам покажет, где раки зимуют». Последний из товарищей по несчастью сидел, подпирая спиной стену. Именно он проявил к Бозелу наибольшее любопытство. То есть хоть как-то прореагировал на его появление в камере.

– За что забрали? ~– спросил он.

– Я сам не совсем понял, – признался Бозел.

– Совсем обнаглели, звери, – согласился с ним задержанный. – Я тоже не понял, за что меня забрали. Подумаешь, отпечатки пальцев на пистолете совпали. Ну и что? Я и стрелять-то толком не умею. Тебя как зовут?

– Борисом. – Дракон решил придерживаться первоначальной версии.

– А я – Вова. Вова Мытищинский. Может, слыхал?

– Нет. Я тут недавно.

– А, гастролер, – сказал Вова. – А сам откуда будешь?

– Издалека.

– Ты в несознанке, что ли?

– Типа того.

– Правильно, брат, – одобрил Вова. – Ты не должен доказывать, что ты не верблюд. Пусть «мусора» сами попотеют. Им полезно.

Бозел потерял смысл высказывания Вовы после слова «правильно», однако на всякий случай кивнул.

Ему доводилось бывать в разных передрягах, но в человеческую тюрьму он угодил впервые, а потому не знал, как себя вести.

– Я вижу, ты калач тертый, – сказал Вова. – «Мусорам» тебя расколоть трудно будет. Но мне-то ты можешь сказать.

– Что сказать? – спросил Бозел.

– За что тебя замели.

– Я ничего не нарушал, – сказал Бозел.

– Это понятно, – сказал Вова. – Это правильно, так им и говори. Ну а сделал-то ты чего?

Сосед начал утомлять Бозела, однако чутье подсказывало ему, что убийство Вовы может чрезмерно усложнить его собственное положение.

В принципе драконы не рассматривают умерщвление людей в качестве преступления, однако сами люди имеют привычку весьма болезненно реагировать на подобные выходки со стороны драконов. И это несмотря на то, что сами убивают друг друга на постоянной основе.

С точки зрения драконов люди – вообще не самые логичные создания.

– Нравишься ты мне, – сказал Вова. – Ты держись рядом со мной, и все будет путем. Я тут всех знаю. Если повезет, нас и на этап вместе отправят.

– Куда отправят? – не понял Бозел.

– На этап. У тебя что, первая ходка?

– Типа того, – сказал Бозел.

– Тем более держись меня, и будешь в авторитете, – сказал Вова. – Мы с тобой на зоне такие дела закрутим, всех разведем…

– Отвянь, – попросил Бозел. – Утомляешь ты меня сверх меры.

– Вот, значит, как ты заговорил? – обиделся Вова. – Ладно, посмотрим, что дальше будет. Земля, знаешь ли, круглая, а жизнь – длинная. Авось когда-нибудь и пересечемся.

– Я тебе сейчас в ухо дам, – пообещал Бозел, и Вова, не отличавшийся крепким телосложением, предпочел отсесть от него подальше.

Бозел решил дать бригаде время до полуночи, а потом сваливать отсюда самостоятельно. Он где-то слышал, что ночь – лучшее время для побега из тюрьмы. Желательно, чтобы ночь была темная и ненастная, но, если бури не случится, это еще не повод, чтобы оставаться в заточении.

В восемь часов вечера Фил и Гарри подошли к отделению милиции. Гарри был относительно спокоен, зато Фила, по его собственному выражению, колбасило не по-детски.

– Ты уверен, что справишься? – в который раз спросил он у Гарри.

– Уверен, – сказал Гарри. – Главное, чтобы Бозел оказался здесь.

– Сейчас мы это узнаем.

Они вошли внутрь, и Фил обратился к дежурному:

– Скажите, а к вам сегодня днем не привозили парня, на которого автобус наехал?

– Вы, наверное, перепутали, – вежливо сказал дежурный. – Это не морг.

– А вы не могли бы проверить? – спросил Фил.

– Делать мне больше нечего, – проворчал дежурный. – Как его зовут-то, вашего парня?

– Бозел, – сказал Фил.

– Дурацкое имя. А фамилия у него есть?

– Я не уверен…

– Ты не уверен, есть ли у него фамилия? – Дежурный повнимательнее присмотрелся к Филу. – Ты что, обкурился?

– Ты посмотришь свои записи, – сказал Гарри, проводя перед лицом дежурного волшебной палочкой.

– Да, конечно, – согласился дежурный. – Почему бы и нет.

Он склонился над большой амбарной книгой с разлинованными листами. В книге было очень много записей, из чего Гарри сделал вывод, что Москва – не самый благополучный город.

– Никакого Бозела нет, – сказал дежурный.

– Поищи парня, которого сбил автобус, – сказал Гарри, еще раз махнув палочкой.

– Хорошо. – Дежурный пожал плечами и снова углубился в записи. – Есть похожий случай. Парень назвался Борисом Ильичом Муромцевым, москвичом, возраст тридцать шесть лет…

– Это он, – сказал Гарри. – Он до сих пор у вас?

– Да, в «обезьяннике» сидит.

– Проводи нас к нему, – сказал Гарри.

– Я не могу оставить свой пост…

– И все-таки ты проводишь нас к нему, – сказал Гарри, сопровождая слова очередным взмахом волшебной палочки.

– Ладно, пошли, – согласился дежурный.

– Ты прямо джедай какой-то, – восхитился Фил молодым волшебником. – А эти ребята потом точно ничего не вспомнят?

– Я в этом почти уверен, – сказал Гарри.

Но запись в журнале все равно сохранится, подумал Фил. А значит, есть все шансы на рождение легенды о дерзком побеге прямо из отделения милиции. Бозел может войти в историю как последователь самого Гудини.

Гарри тоже никогда не сидел в тюрьме, и все его знания об этом заведении имели своим источником древние рукописи, приключенческие романы и грустные тюремные баллады, а потому волшебник оказался очень удивлен, не увидев сырых, темных коридоров и скелетов, прикованных цепями к стенам. Ему даже стало казаться, что его в чем-то обманывают.

Дежурный остановился перед дверью «обезьянника» и достал ключи. Мимо прошли двое милиционеров в форме, у Фила замерло сердце. Но никто не стал дежурного ни о чем спрашивать, милиционеры просто прошли мимо.

Дежурный отпер дверь.

– Вы заставили себя ждать, – констатировал Бозел.

– Пробки, – ответил Фил расхожей фразой из голливудских боевиков.

– Пошли, – сказал Гарри. – Времени мало.

– Я сейчас не понял, это кто? – спросил Вова Мытищинский. – Что-то ни один из них на адвоката не тянет.

– Это побег, – доходчиво объяснил ему Фил.

– На лапу дали, да? – восхитился Вова. – Вот это маза! Слышь, пацаны, раз вы когти рвете, может, и я к вам присоседюсь?[9]

– Ты останешься здесь, – сказал ему Гарри.

– С чего это? – удивился Вова. – И чего ты у меня какой-то палкой перед лицом машешь, кореш?

– Ты останешься здесь, – повторил Гарри.

Теоретически в Множественной Вселенной должны существовать люди, устойчивые к магии внушения, но Гарри с таким человеком встретился впервые. Молодой волшебник растерялся, пытаясь придумать способ нейтрализации данного индивидуума. Проблему решил Бозел – он двинул Вову кулаком в нос, и доблестный представитель мытищинской братвы сполз по стене и нашел отдохновение на полу.

– Мне давно хотелось это сделать, – объяснил Бозел.

– Вообще-то в милиции бить людей не положено, – сказал дежурный. – А вдруг он на нас в суд подаст?

– Ты ничего не видел, – сказал ему Гарри.

– Ладно, – согласился дежурный и закрыл глаза.

Мордекай Узи был единственным в своем роде. По крайней мере, Реджи аналогов никогда не встречал.

Мордекай был толстым стрелком. И не просто толстым, а очень толстым. Издалека его можно было принять за выбравшегося из страшного пожара Колобка, черного и круглого.

Он сидел у костра и жарил мясо на палочке. При появлении Реджи «колобок» даже не потянулся за оружием, что Реджи несказанно порадовало. В последнее время такое поведение по отношению к нему стало редкостью. Коллеги его не любили.

– Привет, – сказал Реджи. – Я…

– Знаю я, кто ты такой, а ты знаешь, кто я, – сказал Мордекай. – Так что давай обойдемся без китайских церемоний, тем более что время ритуалов нашего ордена уже давно прошло. Ужинать будешь?

– Не откажусь.

– Тогда подстрели себе кого-нибудь, – ухмыльнулся Мордекай и тут же добавил: – Шучу. Утром я ухлопал кабана. Думаю, что этого мяса хватит до конца жизни. Нам обоим.

– Ты столь пессимистично настроен? – произнес Реджи, присаживаясь на ствол поваленного дерева.

– Времена оптимистов тоже прошли, – сказал Мордекай. – Неужели ребята тебе ничего не объяснили?

– Нет. Только посоветовали проваливать.

– А сам ты не допер?

– Нет.

– Неужели ты не слышал старых легенд?

– Легенды – это не по моей части. Вот если надо кого пристрелить…

– Это да, – сказал Мордекай. – Если надо кого пристрелить, то это к тебе. Ты ж у нас такой. Снайпер, твою налево. Любого на раз положишь.

– Э… – сказал Реджи. – Типа того.

– Мне любопытно, – сказал Мордекай, – почему наши бравые парни тебя отпустили? Почему не попытались тебя убить?

– Полагаю, не захотели связываться. Они меня боятся, – не без гордости сказал Реджи.

– Я тебя не боюсь, – сказал Мордекай.

– Значит, ты попробуешь меня убить?

– А смысл? – вздохнул Мордекай. – Была б у меня возможность, я бы тебя придушил при рождении. А сейчас уже поздно.

– Почему вы все вините меня в своих бедах? – поинтересовался Реджи.

– Только потому, что ты в них виноват, – сказал Мордекай. – Эти чертовы двери появились из-за тебя. Кстати, сядь чуть левее, чтобы мне не был виден твой экземпляр. Он меня раздражает.

К своей собственной двери Мордекай сидел спиной.

– Ты знаешь, что оттуда выйдет? – спросил Реджи.

– Погибель, – сказал Мордекай.

– Тогда я бы предпочел не прозевать тот момент, когда дверь откроется.

– Без толку, – сказал Мордекай. – С ним справиться невозможно.

– С кем «с ним»?

– С тем, кто выйдет из этой двери, – доходчиво объяснил Мордекай.

– А нельзя ли внести в этот вопрос немного конкретики? – спросил Реджи.

– Можно, – сказал Мордекай.

Он снял истекающее соком мясо с огня, разрезал его на два неравных куска и меньший отдал Реджи вместе с куском хлеба. Этого меньшего куска Реджи хватило бы на два дня.

– Сколько народу там собралось? – спросил Мордекай. Реджи догадался, что его спрашивают о компании, которую он миновал прошлой ночью.

– Двенадцать, – сказал Реджи.

– Довольно много.

– Почему ты не с ними?

– Не люблю толпы, – сказал Мордекай. – Смерть – дело сугубо личное и индивидуальное.

– Двенадцать – это еще не толпа.

– Больше трех – это уже толпа, – сказал Мордекай. – А интеллект толпы равен половине интеллекта самого тупого индивидуума, в эту толпу входящего.

– Нельзя ли вернуться к вопросу о том, кто появится из этой двери? – спросил Реджи.

– Молодежь, – вздохнул Мордекай. – Ничего не знают, самим соображать лень, ждут, пока кто-нибудь старый и мудрый все им на блюдечке преподнесет.

– Это ты, что ли, старый? – уточнил Реджи.

– А то.

– И ты мудрый?

– Ну да.

– Только блюдечка я тут не вижу, – сказал Реджи. – Ну насколько ты мудрый, объективно ответить ты сам не сможешь. А насколько ты старый?

– Я – самый старый из живущих ныне стрелков, – сказал Мордекай.

Реджи вспомнил стариков, с которыми… Которых он поубивал в Обители, на ступенях храма Святого Роланда. Пожалуй, они могли быть постарше Мордекая. Только вот к ныне живущим их никак нельзя было отнести.

Тем не менее Реджи скептически отреагировал на заявление Мордекая.

– Самый старый, значит? – спросил он. – Может быть, ты и Гилеад видел?

– Гилеада не видел, врать не буду. А вот с Роландом встречаться доводилось.

– Со Святым Роландом? – уточнил Реджи.

– Тогда он еще не был святым, – сказал Мордекай. – Сомневаюсь, что его вообще можно так называть. Если рассматривать его поведение с точки зрения общепринятых моральных ценностей, он был тем еще мерзавцем. Впрочем, я подозреваю, что он до сих пор им и остается.

– По-моему, ты малость преувеличиваешь, – сказал Реджи. – Роланд, конечно, личность легендарная, но я не думаю, что он бессмертен.

– Я и не утверждал, что он бессмертен, – сказал Мордекай. – Я только предположил, что он может быть до сих пор жив.

– Сие есть абсурд, – твердо сказал Реджи. – Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда.

– Хе, – сказал Мордекай. – Если бы мне давали доллар каждый раз, когда кто-то говорит «не может быть» относительно вполне вероятных вещей, у меня было бы уже долларов двадцать. А может быть, даже двадцать пять.

– А револьверы? – не сдавался Реджи. – Если Святой Роланд жив, то почему его револьверы хранились у нас в ордене? Что же он за стрелок без револьверов?

– А почему ты думаешь, что это были его револьверы? – спросил Мордекай.

– Как это? – опешил Реджи. – А чьи?

– Подозреваю, что ничьи, – сказал Мордекай. – Это просто копии. Подделки.

– А как же… Но зачем?

– Давай я тебе кое-что объясню, мальчик, – сказал Мордекай. – Вообще-то сие есть секретная и не подлежащая разглашению информация, но раз уж ордену все равно конец и мы с тобой тоже скоро помрем… Как ты думаешь, кто основал наш орден?

– Как кто? Святой Роланд и его ученик Калаш Ворошило…

– У Роланда, которого ты постоянно и ошибочно именуешь святым, никогда не было ученика по имени Калаш Ворошило. И, немного переиначив фразу, Калаш Ворошило никогда не был учеником Роланда.

– Я не понимаю…

– Естественно, ты не понимаешь, – сказал Мордекай. Разговаривая, он с аппетитом ел, и мясной сок тек по его подбородку, капая на черную рубашку и могучую волосатую грудь. – Тебе много лет рассказывали официальную версию этой истории, да и, говоря по правде, не так уж много осталось людей, которые помнят, как все было на самом деле. Не посчитай мои слова ересью, но Роланд Дискейн из Гилеада имеет к ордену стрелков примерно такое же отношение, как гроза – вполне естественное природное явление – к многочисленным культам богов грома.

– То есть…

– Гроза существует, – объяснил Мордекай. – Но ей абсолютно наплевать на людишек, которые кланяются при каждом ударе молнии.

Небольшое облачко заслонило собой луну. Наверху что-то сдавленно громыхнуло.

– Нечего подслушивать, Зевс, – сказал Мордекай. – А то услышишь что-нибудь еще более неприятное.

– Зевс? – переспросил Реджи. Ему доводилось иметь дело с Зевсом, и тот показался стрелку вполне реальным персонажем, а не каким-то там мифом. Как назло, поблизости не наблюдалось ни одного громоотвода.

– Расслабься, мальчик, я пошутил. Владения Зевса слишком далеко отсюда. Скорее всего, это кто-то помельче. Из местных.

Облачко рассосалось. Реджи облегченно выдохнул.

– Роланд – это вполне реальный человек, – заверил его Мордекай. – Занятый реальным делом. В другом мире. В нашей вселенной он был, так сказать, проездом, и у него не было времени, чтобы основывать целый орден имени себя. Неужели ты никогда не задумывался о названии нашего ордена? Если бы тебе довелось основывать организацию, дал бы ты ей свое имя или все же поступил бы немного скромнее?

– Название могли изменить позже, – сказал Реджи.

– Название никогда не менялось, – возразил Мордекай. – Калаш Ворошило, основавший орден, дал ему имя Роланда, самолично причислив парня к лику святых.

– Доказательства, – потребовал Реджи.

– Какие тебе доказательства? Столько лет прошло, никаких улик не осталось. Может быть, ты еще потребуешь предъявить кирпич, которым Каин Авеля завалил?

– Этих парней я не знаю, – сказал Реджи. – Но если ты хочешь, чтобы я тебе поверил, убеди меня при помощи логики.

– По большому счету, мне по фигу, поверишь ты мне или нет, – сказал Мордекай. – Но подумай вот о чем… Что у тебя за револьверы?

– «Смит энд Вессон». А у тебя?

– И у меня «Смит энд Вессон», – сказал Мордекай. – Но некоторые ребята ходят с «кольтами». А револьверы самого Роланда ты видел?

– Я даже держал их в руках, – сказал Реджи.

– Ну да, – сказал Мордекай. – Я и забыл, кого спрашиваю. И клеймо какого производителя ты рассмотрел на револьверах Роланда?

– На них не было клейма, – сказал Реджи, вспомнив большие тяжелые револьверы с сандаловыми рукоятками.

– А какого они были калибра?

– Большого, – сказал Реджи. Честно говоря, тогда ему было не до детального обследования револьверов прастрелка. В его теле наличествовало слишком много свежепроделанных отверстий, а в голове стоял туман.

– Большого, – фыркнул Мордекай. – Десять потраченных на обучение лет, несколько веков в качестве странствующего служителя револьвера, и после этого ты можешь сказать только это? Да, я с тобой согласен, у Роланда револьверы очень большого калибра. В нашем мире боеприпасов для таких револьверов попросту не существует.

– И что это доказывает? – спросил Реджи. – Револьверы Святого Роланда сделали в другом мире, но что с того? Разве это могло ему помешать основать наш орден?

– Роланд принадлежит другому миру, – сказал Мордекай. – И ему нет совершенно никакого дела до мира нашего. В его вселенной он совершает вечное странствие в поисках Темной башни, и, когда достигает своей цели, все начинается заново. Роланд как солнце, вечно совершающее свой путь по небосклону, он не может остановиться, и его странствие гарантирует существование миров Темной башни. А наша вселенная к мирам Темной башни не относится. У нас свои заморочки.

– И что?

– В нашем мире Роланд является песчинкой. Той самой песчинкой, вокруг которой, при благоприятных обстоятельствах, может образоваться жемчужина. Калаш Ворошило использовал его фигуру как миф, который он положил в основу нашего ордена. Между прочим, Роланд не одевался во все черное, и у него не было другого оружия, кроме его револьверов. И темных очков он тоже не носил.

– Почему же мы одеваемся в черное?

– Черный цвет делает нас стройнее, – ухмыльнулся Мордекай. – Впрочем, ко мне это не относится. Если дирижабль выкрасить черной краской, он все равно не станет дельтапланом.

– Все это очень познавательно, хотя и недоказуемо, – сказал Реджи. – Но каким образом это связано с тем, что происходит сейчас?

– Двадцать шесть стрелков погибли за последние полторы недели, – сказал Мордекай.

– Я и не думал, что нас осталось так много, – сказал Реджи. – Особенно после того, что увидел в Обители… Но что их убило?

– Было нарушено правило номер ноль, – сказал Мордекай. – О чем ты должен знать больше меня, ибо именно ты его нарушил. Ты активировал древнее проклятие, которое должно положить конец всему ордену в случае нарушения нулевого правила. Ты вызвал к жизни Черного Стрелка.

– Похоже на какую-то детскую страшилку, – сказал Реджи. – Красная Рука, Зеленая Простыня и всякое такое. А почему он Черный? Вроде бы мы все в черное одеваемся. Или он негр?

– Какой ты все-таки неполиткорректный, – вздохнул Мордекай. – Нет, он не чернокожий.

– Значит, у него черное сердце, – решил Реджи. – Как его можно убить?

– Никак.

– Стрелков учат, что убить можно кого угодно. Нужно только найти способ.

– Нет такого способа, – сказал Мордекай. – Я могу тебе объяснить, почему его нет, но объяснение займет слишком много времени, а мне лень. Так что ты уж поверь мне на слово.

– И что ты предлагаешь? Сидеть и ждать, пока откроется одна из этих дверей и Черный Стрелок нас положит?

– Прими неизбежность достойно.

– Достойная смерть для стрелка – это смерть в бою.

– Можешь пострелять в воздух, если от этого тебе станет легче.

ГЛАВА 7

Утром следующего дня бригада и временно примкнувший к ней Фил отправились на встречу с местными волшебниками, которые могли бы помочь в поисках Негориуса. Сначала им пришлось пережить волнующее и полное незабываемых ощущений путешествие на троллейбусе в центр города, потом их чуть не затолкали на одной из центральных улиц, потом Гарри чуть не потерялся, остановившись полюбоваться витриной, и Филу пришлось его искать, но в итоге они все-таки добрались до цели.

Войдя в искомый подъезд, они поднялись по лестнице на второй этаж.

Фил толкнул дверь, на которой красовалась табличка «Агентство „Талисман“, и они оказались в небольшой комнатке, где сидели двое – серьезного вида молодой человек и коротко стриженная девушка в мужской одежде.

– Привет, парни, – не очень понятно поздоровался Фил. – Это те, о которых я вам говорил.

– Тут целая делегация, – заметил молодой человек.

– Я вас представлю, – предложил Фил.

– Не надо. – Молодой человек выключил компьютер и встал из-за стола. – Сами познакомимся.

– Как знаете. – Фил плюхнулся в кресло и сделал вид, что оказался здесь случайно.

– Меня зовут Герман, – сказал молодой человек. – А это – мой деловой партнер и лучший друг Серега.

Девушка коротко кивнула.

– Дивное имя, – сказал Бозел. – Раз видеть вас, мадемуазель. Разрешите поцеловать вашу ручку?

– А в ухо не хочешь? – спросила девушка.

– Не понял, – сказал Бозел.

– Мой друг хочет сказать, что он никакая не мадемуазель, – улыбнулся Герман. – Он мужчина, маг, по нелепому стечению обстоятельств потерявший свое собственное тело и вынужденный занимать это.

– Ну и куда ты нас привел? – обратился Бозел к Филу. – Чем нам могут помочь маги, которые собственное тело отыскать не в состоянии?

– Мы, собственно говоря, и не напрашивались, – сказал Серега. – Нам новые клиенты сейчас не нужны.

– Мы все-таки попробуем разобраться, – сказал Герман. – Больно уж случай интересный. Итак, давайте знакомиться.

– Я – Гарри, – сказал Гарри.

– Волшебник? – уточнил Герман.

– Да.

– А как ваша фамилия? Не Поттер, случайно?

– Нет.

– И шрам на лбу отсутствует, – прокомментировал Серега.

– Вот и хорошо, – сказал Герман. – Рад вас приветствовать, коллега.

Они пожали друг другу руки.

Герман произвел на Гарри очень приятное впечатление. Серьезный молодой человек, тоже волшебник, достаточно вежливый и явно готовый помочь. А непонятные разговоры о шраме начали Гарри раздражать.

– Вы, вне всякого сомнения, Илья Муромец, – сказал Герман, останавливаясь напротив богатыря. – Я видел вас на картине, очень похоже. Рад встрече.

– Я тоже, отрок, – сказал Муромец, решив не выпадать из образа.

– Видал я одного Муромца, – сказал Серега. – Спорить не буду, похож. Но не он.

– Не понял, – сказал Илья. – Как это ты еще одного Муромца видал?

– Сейчас это неважно, – сказал Герман. – Это мы потом обсудим. Пока давайте дальше знакомиться.

– Я – Джек Смит-Вессон.

– Стильный прикид, – заметил Серега. – Не жарко летом в кожаных штанах ходить?

– Я привык.

– А вы, значит… – сказал Герман.

– Я Бозел, – сказал Бозел. – Дракон.

– Знавал я одного дракона, – сказал Серега. – Только у него голов было больше. И крыльев. И хвостов.

– А я знавал много магов, – сказал Бозел. – И у них было куда меньше сисек.

– Ты точно в ухо хочешь, – сказал Серега, поднимаясь из-за стола. – И я тебе сейчас оформлю.

– Брейк, – спокойно сказал Герман. – Вам бы только подраться, горячие финские парни. Лучше расскажите, что у вас за проблема.

– Один гад свалил из нашего мира и спрятался в вашем, – сказал Бозел. – И все бы ничего, если бы он не упер с собой жизненно важный артефакт, без которого нашей вселенной хана. Надо бы его найти.

– Гада или артефакт? – уточнил Герман.

– Желательно обоих, – сказал Бозел. Он хотел прикончить Негориуса, чтобы от него все отстали.

– Если выбирать что-нибудь одно, то артефакт нам нужнее, – сказал Гарри.

– Что за гад? – спросил Серега. – Какие у него технико-тактические характеристики? Ползучий он гад или просто мелкотравчатый?

– Ползучий, – заверил его Бозел.

– Волшебник он, – сказал Гарри. – Причем один из самых могущественных.

– Как выглядит?

– По-разному. Последний раз он был похож на бедуина и отзывался на имя Джавдет.

– Это тот самый Джавдет, которого нельзя трогать, потому что Саид попросил? – заинтересовался Серега.

– Насчет Саида я ничего не знаю, а трогать Джавдета действительно никому не рекомендовалось, – сказал Гарри.

Серега с Германом посмотрели на Фила. Тот сделал вид, что его очень интересует качество побелки потолка.

– А что за артефакт? – спросил Герман.

Гарри вытащил из кармана и протянул ему револьвер.

– Точно такой же, – сказал Гарри. – Второй из пары.

– А этот вас чем не устраивает? – спросил Герман.

– Он правый, – сказал Гарри. – А нам нужен левый.

– Забавно, – сказал Серега.

Герман внимательно рассматривал оружие.

– Что-то этот револьвер мне напоминает, – сказал он. – Очень большой, очень тяжелый. – Герман поскреб ногтем рукоятку. – Сандал. Уж не самому ли Роланду принадлежало это оружие?

– Откуда вы знаете? – спросил Гарри.

Серега с Германом снова посмотрели на Фила.

– Плагиатор, – сказал Серега.

– Я не плагиатор, – твердо заявил Фил. – Я пародист.

– А Стивен Кинг об этом знает?

– Пародисты не посягают на авторские права, – сказал Фил. – Поэтому Стивена Кинга уведомлять необязательно.

– Пародисты – это паразиты, – сказал Серега. – Ты – паразит, Филипп. Тебе должно быть стыдно.

– Мне стыдно, – сказал Фил.

– Заметно, – сказал Серега. – А что ваш артефакт делает? Надо кого-то из него пристрелить или что?

– Я точно не знаю, – сказал Гарри. – Мое дело – артефакт добыть, а как его применять, пусть старшие товарищи думают. Мне только известно, что он станет финальной составляющей заклинания, которое остановит Большого Бо.

– В связи с чем возникает еще один резонный вопрос, – сказал Герман. – Кто такой Большой Бо?

– Чудовище, угрожающее существованию нашей вселенной, – сказал Гарри. – Похмелье ее творца.

В разговоре повисла пауза.

– И не фиг на меня так смотреть! – возопил Фил.

– Я знал, что ты много пьешь, – сказал Герман. – Но не думал, что все зашло настолько далеко. Ты что творишь, демиург фигов? Ты зачем людям такую жизнь веселую устроил?

– Задолбали вы меня все! – заорал Фил. – Почему я все время оправдываться должен? Не собирался я никакой мир создавать! Я игрушку компьютерную делал! 3-D шутер от первого лица! Action! А какой action может быть в идиллически-пасторальном мире? Кто бы захотел в это играть? Я и сам не понимаю, почему вместе с игрушкой целая вселенная получилась!

– Любой творческий акт способен создавать новые миры, – заметил Герман. – Некоторые быстро разрушаются, а некоторые существуют очень долго. Ты должен гордиться, что у тебя хоть что-то вышло. Но мы все были бы тебе очень благодарны, если бы мир у тебя получился более… спокойным.

– Надоели вы мне, – сказал Фил. – Что толку сейчас это обсуждать? Мир уже создан, лучше подумайте, как его спасти. Меня попинать вы всегда успеете.

– Разумное замечание. Подведем итоги, – сказал Герман. – Значит, где-то на Земле находится могущественный чародей из другого мира, и в наличии у этого чародея очень ценный артефакт. Необходимо чародея найти и артефакт у него отобрать. Так?

– Так, – сказал Гарри.

– При этом мы не знаем, как выглядит чародей, – сказал Герман. – И даже отдаленно не представляем, где он может скрываться. Так?

– Так.

– У вас есть второй револьвер из пары. Вы применяли поисковое заклинание, основанное на подобии этих предметов?

– Применял, – сказал Гарри. – Ничего не вышло. Негориус блокирует любые попытки…

– Негориус? – Герман изумленно задрал бровь.

– Так зовут этого чародея. Разве я вам не говорил?

– Нет, не говорили. – Герман опять посмотрел на Фила. – А почему именно Негориус? Почему не Негоро или не Себастьяно Перейра, в конце концов?

– Негоро тоже был, – сказал Гарри. – Негоро – дубль Негориуса.

– Как же это у тебя так выходит? – спросил Герман, снова глядя на Фила. – Джавдет, Негоро… Не верю я, что оно само так получилось.

– Само, – сказал Фил. – Ты что, думаешь, я сам этого Негориуса придумал и всю эту катавасию устроил? Оно мне надо?

– Мне уже страшно подумать, что тебе надо, – сказал Герман.

– У каждой вселенной есть свои законы, – заметил Фил.

– С этим я спорить не буду.

– Созданная мной вселенная вторична по отношению к Земле, – сказал Фил.

– Это очевидно.

– Она не просто вторична, она пародийна, и в ней действуют законы стеба, – сказал Фил. – По крайней мере, в моей игре они действовали. Если возможна какая-то смешная или нелепая ситуация, она обязательно возникнет.

– А ты подумал, каково жить людям в этой твоей стебной вселенной? – спросил Герман. – Ты повеселился, а потом компьютер выключил и на курорт свалил. А им там, знаешь ли, совсем не так смешно.

– Достали. – Фил закурил сигарету и снова уставился в потолок, самоустраняясь от дискуссии.

– На Земле живут семь миллиардов человек, – сказал Серега. – В одной только Москве их двенадцать миллионов. Как нам искать этого Негориуса?

– Семь миллиардов? – Эта цифра оказалась для Гарри слишком большой. В его сознании миллиарды никак не вязались с численностью населения.

– Это все китайцы, – объяснил Серега. – Если бы не они, было бы миллиарда на полтора поменьше.

– Кто такие китайцы?

– Не бери в голову, – сказал Серега. – Что делать-то будем, Гера?

– Э… где вы остановились? – спросил Герман.

– У меня, – ответил Фил. – Надеюсь, что временно. Сам понимаешь, пять человек в одной комнате…

– Отвези их к нам на дачу, – сказал Герман. – А мы с Серегой чуть-чуть посовещаемся и тоже туда подъедем.

– Как же я их отвезу? У меня машины нет.

– На такси отвезешь, – сказал Серега.

– Пять человек в одну машину не влезут.

– Возьми две машины, – сказал Серега. – И не говори, что у тебя денег нет. Потому что они у тебя есть Просто ты их тратить не хочешь.

– Но если вы позже подъедете, как же мы за забор попадем?

– Никак, – сказал Герман. – Погуляете, воздухом полчасика подышите, а там и мы подскочим.

– Им надо время, чтобы посовещаться и принять решение по поводу, а не послать ли нас куда подальше, – перевел Бозел. – Пошли, демиург. Будешь такси ловить.

Герман налил себе кофе и закурил сигарету.

– Что думаешь? – спросил он.

– Я всегда знал, что Фил мутный, – сказал Серега. – Но не подозревал, что он мутный до такой степени.

– Что ты думаешь о Филе, мне понятно. А что скажешь о самой ситуации?

– Думаю, что не стоит нам в нее вписываться.

– Вселенная гибнет, – напомнил Герман.

– Это не наша вселенная, – сказал Серега. – Авось парни и без нас справятся.

– А если не справятся?

– Значит, не судьба. Послушай, Гера, это не наша история и не наша разборка. Стоит нам туда влезть, и неприятностей не оберешься. Тебе наших проблем мало? Трех Гэндальфов, Горлума, всей этой лабуды с новым пантеоном? Мы уже один могущественный артефакт нашли, так что план выполнен. Ты эти рожи видел? Кому там помогать?

– Гарри показался мне вполне приличным парнем. И корпоративная этика не позволяет нам бросить его в беде.

– Гарри – может быть, – сказал Серега. – А остальные? Этот Джек Смит-Вессон – форменный убийца, даром что глаза под очками прячет. Муромец… типичный богатырь, что там говорить. Дракон вообще форменная скотина. И ты мне скажи, зачем им нужен дракон? С волшебником все понятно, такие дела без волшебников не обходятся, Джек явно имеет какое-то отношение к потерянному револьверу, богатырь – он и есть богатырь, но зачем им дракон, притворяющийся человеком? Мутные они какие-то, все четверо. И это, должно быть, лучшие представители их вселенной, раз уж им доверили такое ответственное дело.

– Но в их вселенной живут не только они четверо.

– Ключевое слово здесь «их». Это не наша вселенная, следовательно, не наша проблема.

– Я не могу просто стоять в стороне.

– А вот это твоя вечная проблема, – сказал Серега. – Ты всегда во все лезешь, надо тебе это или не надо. Ты думаешь, эти четверо нам заплатят?

– Почему ты все время пытаешься выглядеть хуже, чем ты есть? – спросил Герман. – Ты же знаешь, что не все в этом мире измеряется деньгами.

– Когда мы последний раз взялись решать чужие проблемы, я потерял собственное тело, – сказал Серега. – И кое-что еще. И я вовсе не жажду вляпаться в новые неприятности. И потом, как ты собираешься искать этого Негориуса и здоровенный револьвер Роланда?

– Мы же нашли Кольцо, – сказал Герман.

– Искать Кольцо было не в пример легче, – возразил Серега. – Мы точно знали, что оно из себя представляет и какими качествами обладает, мы знали, как выглядит Гэндальф, знали, как выглядит Горлум, хотя и не подозревали, кем он является на самом деле… А что мы знаем об этом Негориусе? Ничего. Мы даже не знаем, остается ли он до сих пор в нашем мире.

– Как раз это легко проверить, – сказал Герман. – Достаточно посмотреть учетные записи на гостевых страницах Книги Магов в Шамбале.

– К сожалению, Книга только фиксирует наличие магов на Земле, но не указывает их местонахождение.

– Мы что-нибудь придумаем, – сказал Герман.

– Похоже, ты уже все решил.

– Ты тоже. Просто отбрыкиваешься по привычке.

– Тогда поехали на дачу, – сказал Серега. – Пока пришлый люд до смерти не напугал наших зверюшек.

– Ты езжай, – сказал Герман. – Возьми ключ и езжай.

– А ты?

– А я в Шамбалу смотаюсь, Книгу Магов полистаю.

– Счастливый ты человек, – вздохнул Серега. – Захотел, на дачу поехал, захотел, в Шамбалу трансгрессировался. Не то что я, убогий. В свою собственную квартиру без ключа попасть не могу.

– Не переживай, – сказал Герман. – Найдется твое тело, а вместе с ним к тебе вернутся и магические способности.

– А если не найдется? – спросил Серега. – Если мое тело навсегда затерялось в параллельных мирах? А если девица, с которой мы телами махнулись, влипла в какую-то передрягу?

– Не влипла, – сказал Герман.

– Откуда ты знаешь?

– Просто знаю.

– Мне бы твою уверенность, – вздохнул Серега. – На пальцах кинем, кому офис закрывать?

– Не надо. Я закрою.

В то время как Герман закрывал дверь своего офиса, другая дверь открылась, и Черный Стрелок оказался за спиной Мордекая Узи.

Мордекай слышал шаги, но даже не оглянулся. Он как раз раскуривал длинную и толстую сигару, подозрительно похожую на те сигары, которые курят наркобароны в дешевых голливудских боевиках.

– Ты на меня не посмотришь?

– Нет, – сказал Мордекай.

– И не будешь сопротивляться?

– Те двенадцать сопротивлялись?

– Да.

– Им это помогло?

– Нет.

– Тогда и я не буду. Какой смысл?

– Хотя бы повернись. Я не люблю стрелять в спину.

– В жизни нам часто приходится делать то, чего мы не любим.

– Мне это так же неприятно, как и тебе.

– Сомневаюсь.

– Ты думаешь, я лгу?

– Я думаю, что ты можешь заблуждаться, – сказал Мордекай. – А еще я думаю, что ты действуешь вопреки первому правилу. Пришел стрелять – стреляй.

– Ты так торопишься умереть?

– Минутой раньше, минутой позже…

– Мне непонятно твое безразличие к собственной судьбе.

– А мне непонятно твое стремление умереть.

– Что ты имеешь в виду?

– А ты разве не понимаешь? Где ты был раньше? Нигде. Ты просто не существовал… Ты был вызван к жизни проклятием, и, когда ты исполнишь то, для чего тебя призвали, ты снова исчезнешь.

– Ну и что? Зато я выполню свой долг.

– Неужели тебе не нравится жить? Или хотя бы существовать?

– У меня есть цель. Существование без цели бессмысленно и бесполезно.

– Твоя цель убьет тебя так же, как ты убиваешь нас, – сказал Мордекай.

– Пусть так. Но я выполню свой долг, потому что вы не сумели выполнить свой.

– Ха! – сказал Мордекай. – В гробу я такой долг видел. Мы веками бродили по дорогам этого мира, отстреливая всякую нечисть, проливали кровь, свою и чужую. А стоило кому-то из нас вернуться в Обитель и взять из храма какую-то железку, в подлинности которой я сильно сомневаюсь, как за нашими головами сразу же прислали тебя. Разве это справедливо? И если справедливо, так в чем же заключался наш долг?

– Ваш долг – следовать правилам.

– Чушь, – сказал Мордекай. – Стрелки чуть ли не с самого начала убивали друг друга, и, хотя это тоже запрещено правилами, никакое проклятие на нас не обрушивалось. Если мы и не следовали правилам, то только потому, что никто нам этих правил не объяснял.

– Передо мной бессмысленно оправдываться. Я не судья.

– Верно. Ты всего лишь палач. Тупое орудие слепого правосудия. Слушай, это же почти стихи!

Во время разговора Черный Стрелок двигался по кругу и сейчас оказался напротив своего собеседника. Мордекай стряхнул сигарный пепел в костер и поднял взгляд, заглянув в глаза погибели служителей револьвера.

И тогда он понял, почему этого парня называли Черным Стрелком.

Потому что в его глазах жила тьма. Это была совсем не та тьма, которая появляется с исчезновением света. Это была первоначальная тьма, вечная тьма, тьма всех ночей. Против такой тьмы бессильны не только свечки и факелы, но и самый мощный прожектор.

Черный Стрелок обнажил оружие.

Когда-то дача принадлежала дяде Германа, солидному и весьма известному в Шамбале чародею. Некоторое время назад дядя Германа переселился жить в астрал, и дача отошла его племяннику, а следовательно – агентству «Талисман», специализирующемуся на оказании магических услуг населению. Сначала молодые чародеи просто отдыхали на природе, потом начали проводить там опыты, слишком опасные для того, чтобы их ставить в черте города, позже пришлось поселить на даче тех, кого нельзя было показывать непосвященным и неподготовленным людям.

Поскольку дача принадлежала магам, ее периметр был надежно защищен от вторжения волшебными ловушками, несущими вахту василисками и прочими недружелюбными магическими созданиями, а на самом строении лежало заклинание лжефасада, и человек неподготовленный видел только невысокий деревянный заборчик и скромный домик за ним, а также неухоженный сад и поросшие сорняками дорожки – зрелище обычное для любой подмосковной деревни, где основная часть домов принадлежит дачникам и используется только пять месяцев в году.

Поскольку бригада передвигалась на такси и водителю приходилось то и дело объяснять дорогу, а Серега ездил на своем любимом черном «БМВ», он оказался на месте значительно раньше и успел открыть ворота и обезопасить периметр для приема гостей.

Внутри участок оказался значительно больше, чем об этом можно было подумать снаружи, а скромный полутораэтажный домик превратился в трехэтажный особняк с колоннами и фонтаном перед главным подъездом. Сад заполнился экзотическими растениями, сорняки исчезли, дорожки сверкали чистотой, слух ласкало пение райских птиц.

Рядом с Серегой обнаружилось невысокое серое существо, облаченное в дорогой спортивный костюм. На лице существа блуждала недружелюбная улыбка.

– Это Горлум, – сказал Серега. – Он здесь живет.

– Существует, – сварливо поправил его Горлум. – Разве ж это жизнь? Поговорить не с кем, даром что у соседа три головы.

– Три головы? – удивился Муромец. В соседе Горлума богатырь обнаружил что-то знакомое. – А не…

Закончить свой вопрос он не успел. Из-за угла здания вывернуло нечто огромное, зеленое, крылатое и трехголовое, узрело богатыря и тут же начало вопить.

– Скотина! – заорал Змей Горыныч во все свои глотки. – И здесь меня нашел, да? Что я тебе сделал, гад? Почему ты мне покоя не даешь?

– Змей! – ахнул Муромец и схватился за палицу. – Ребята, пригнитесь!

Гарри схватился за волшебную палочку, Бозел – за булавку, под которую маскировался Любитель Рубок, Джек выхватил из саквояжа свой пояс с револьверами, и кровопролитие казалось неизбежным, когда Серега с Горлумом встали перед Горынычем, прикрывая его своими телами.

– Это свой, – объяснили они дуэтом.

– Свой? – Муромец опустил булаву.

– Не понимаю, – констатировала средняя голова Змея Горыныча. – Вроде на вид он натуральный богатырь.

– Но его поведенческие реакции нетипичны, – возразила правая голова. – Где это видано, чтобы богатырь внимал голосу разума и не бросался в атаку без оглядки?

– Это ж Муромец, – сказала левая голова. – Помните, мы ему давеча вломили? Вот он теперь и опасается.

– Это когда ж такое было? – удивился Муромец. – Не помню я, чтобы какая-то рептилия мне вломила. Обидно слышать вашу ложь.

Обиженные богатыри особенно опасны, и Муромец снова взял палицу на изготовку.

– Спокойно, – сказал Серега. – Ты ошибаешься, Горыныч. Сейчас перед тобой совсем не тот Муромец, которому ты вломил.

– А разве их два? – удивилась средняя голова Змея Горыныча. – Не слышал я, что богатырей тоже клонируют. Они же не овцы.

– Скорее бараны, – прошептала левая голова. Муромец сделал вид, что не услышал. Ему не хотелось обижать хозяина дачи, калеча его любимую зверюшку.

– Ты имел дело с Ильёй Муромцем из параллельного мира, – объяснил Горынычу Серега. – А это – Илья Муромец из пародийной вселенной. Они похожи, как могут быть похожи прототип и персонаж, но все-таки это не один и тот же человек.

– То есть он ненастоящий? – уточнила средняя голова.

– Настоящий, – сказал Серега. – Просто другой. И вы оба очень меня обяжете, если не будете друг с другом драться.

– Я не буду, – пообещала средняя голова. – Если вы мне гарантируете, что и он тоже не будет.

– Проехали, – сказал Муромец, бросая булаву на землю. – Я здесь не по твою душу, Змей. Есть дела и поважнее.

Черный Стрелок так и стоял с револьвером в руке. С тех пор, как он обнажил оружие, прошло уже несколько минут, но выстрела до сих пор не последовало.

Мордекай вытащил сигару изо рта.

– А ведь ты мне ничего не сделаешь, пока я не схвачу свою пушку, – констатировал он. – Ты – раб правил и не можешь их нарушать.

– Не тяни время, – сказал Черный Стрелок. – Сопротивляйся.

– Фигушки, – сказал Мордекай. – Я понял, кто ты такой и почему никто из нас не в силах тебе противостоять. Но облегчать твою задачу я не собираюсь.

Черный револьвер плюнул огнем, пуля взметнула фонтанчик пыли у левой ноги Мордекая.

– Не попал, – сказал Мордекай. – И нечего зря патроны тратить. Давай лучше поговорим.

– О чем?

– Неужели нам с тобой и поговорить не о чем? – удивился Мордекай. – Например, ты можешь меня спросить, кто я такой. А точнее, что я такое.

– Мне это неинтересно, – сказал Черный Стрелок. – У меня есть цель.

– Есть такие люди: задачу им поставили, а дальше – хоть трава не расти, – пожаловался Мордекай. – Скажи, какие чувства ты испытываешь, когда отправляешь на тот свет очередного моего коллегу?

– Зачем тебе знать?

– Из любопытства, – сказал Мордекай. – Из академического, мать его, интереса. И если ты ответишь мне на этот вопрос, то я буду сопротивляться. Слово даю.

– Слово стрелка?

– Как ты должен знать, слово стрелка теперь мало что значит, – сказал Мордекай. – Я даю тебе свое слово, личное. Итак, что ты испытываешь, когда убиваешь стрелков?

– Боль.

– Я так и знал, – сказал Мордекай. Левой рукой он вытащил изо рта сигару. – А ты догадываешься, почему это так?

– Мне все равно. У меня есть цель.

– Ты прямо робот какой-то, – снова посетовал Мордекай.

Он швырнул сигару в лицо Черного Стрелка, с неожиданной для его комплекции прытью перекатился в сторону, одновременно выхватывая оружие и открывая огонь.

Трюк с сигарой стар, проверен временем и, несмотря на это, все равно срабатывает в девяноста случаях из ста. Стараясь уклониться от летящего ему в лицо огня, уже приготовившийся стрелять противник дергается, у него сбивается прицел, и первый выстрел уходит в «молоко». А выстрелить второй раз ему уже не дают.

Но Черный Стрелок не стал уклоняться. Сигара горящим кончиком ударилась о его щеку, а пуля Мордекая пробила плечо, но это не помешало Немезиде стрелков попасть в цель своим первым выстрелом. Когда кусок свинца пробил сердце Мордекая Узи, обрывая его жизненный путь, лицо Черного Стрелка исказилось от боли. Куда сильнее, чем при попадании пули в его собственное плечо.

Если бы Мордекай мог это видеть, он бы довольно улыбнулся, ибо его догадка нашла подтверждение.

ГЛАВА 8

Ближе к вечеру Фил уехал домой. Ему было трудно сохранять здравомыслие рядом с такими типами, как Горлум и Змей Горыныч. Бригада тоже заставляла его нервничать, но она хотя бы выглядела более-менее по-человечески.

Дома Фил решил засесть за компьютер и поискать логику текущих событий на программном уровне созданной им игры. Конечно, сюжет давно вышел из-под контроля и Фил даже не надеялся, что сможет на него повлиять. Он хотел обнаружить хоть какой-то намек на то, чего следует ждать в ближайшем будущем.

Бригада разместилась на свежем воздухе. Серега вытащил из дома шезлонги и мангал, скоро в саду аппетитно запахло шашлыком. Стрелок надвинул шляпу на глаза и заснул или только сделал вид, что заснул, но его все равно оставили в покое. Муромец беседовал с Горынычем, сравнивая Триодиннадцатое царство богатыря с Тридесятым королевством Змея. Совпадений оказалось куда больше, чем различий, вот только правители у двух государств были разные.

Гарри, Серега и примкнувший к ним Горлум разговаривали на отвлеченные темы, попивая холодное пиво.

– Одна морока с этими чертовыми артефактами, – жаловался Горлум. – Я пятьсот лет хранил Кольцо, оберегал его от людей и людей от него, а в итоге все закончилось глобальной войной. То есть тогда мы думали, что все закончилось, а на самом деле все продолжалось, и продолжалось оно до тех пор, пока не нашелся истинный владелец Кольца, о котором мы в нашем мире никогда даже не слышали. С тех пор – а это было около шести месяцев тому назад – я стараюсь держаться подальше от любых артефактов.

– Я бы и рад последовать твоему примеру, но все выходит наоборот, – сказал Гарри. – Последние полгода только и делаю, что добываю эти артефакты один за другим. Шесть штук уже нашел, теперь последний остался.

– Вся фигня в том, что последних артефактов не бывает, – вмешался Серега. – Всегда найдется еще один. А за ним еще и еще. Это естественный круговорот артефактов в природе.

– Горлогориус, судя по всему, мужик правильный, – сказал Горлум. – Почти как Гэндальф, только без лошадки. Послал артефакты собирать, – значит, так надо.

– Я не против, мне судьба нашей вселенной небезразлична, – сказал Гарри. – Просто утомился я по мирам прыгать.

– Все Гэндальфы – скоты, – изрек Серега. – Один Гэндальф бросил меня неизвестно где, в чужом мире. Если бы не он, я бы свое тело не потерял. Хоть это был и ненастоящий Гэндальф, с тех пор я их всех не люблю.

– Гэндальфов никто не любит, – глубокомысленно высказался Горлум. – Однако без Гэндальфов нам все равно не обойтись. Они как эти… волки… санитары леса.

– Горлогориуса тоже никто не любит, – сказал Гарри. – Зато все его уважают. А многие еще и боятся.

– Если бы мне предложили выбирать между любовью и уважением, я выбрал бы уважение, – сказал Горлум. – Потому что уважают, как правило, за что-то, а любят просто так. А ты бы что выбрал, Гарри?

– Э… Я не знаю.

– Молодо-зелено, – сказал Горлум. – Судя по неуверенности твоего ответа, ты бы выбрал любовь, но стесняешься сказать об этом вслух.

Гарри удивился проницательности маленького чело… существа.

– Мы часто уважаем тех, кого не любим, – продолжал разглагольствовать Горлум. – Но редко любим тех, кого не уважаем.

– Завязывай с философией, – сказал Серега. – У тебя мания, потому что тебя пятьсот лет никто не любил и не уважал.

– Черта с два, – сказал Горлум. – Меня уважали те, кто был в курсе операции. Все остальные меня тупо боялись.

– Да ну? – удивился Гарри. – И что в тебе такого страшного?

– Ты не смотри, что он маленький и неказистый, – сказал Серега. – У него навыки профессионального убийцы. И еще он психопат.

– Это кто тут психопат? – тихо поинтересовался Горлум. – Это ты меня психопатом назвал?

Посреди сада негромко хлопнуло – это трансгрессировался вернувшийся из Шамбалы Герман.

– Вы еще подеритесь, – посоветовал он Сереге и Горлуму. – А то у нас проблем маловато, так сотворите еще парочку.

– А чего он обзывается? – обиженно спросил Горлум.

– Погорячился немного, – признал Серега. – Извини.

– Проехали, – великодушно простил его Горлум. – Какие новости?

При появлении Германа Муромец и Горыныч прекратили свою беседу, и даже Бозел, ранее скрывавшийся за деревьями, подтянулся поближе.

– Новостей две, – сказал Герман. – Одна хорошая, а вторая – как обычно. Начну с хорошей – Негориус на Земле.

– Как ты узнал? – спросил Гарри.

– Элементарно, – сказал Герман. – В Шамбале, тайном городе волшебников Земли, хранится Книга Магов, в которой записаны имена всех, кто имеет хоть какое-то отношение к волшебству. Про тебя там, кстати, тоже написано.

– Что именно?

– Это вторая новость, – сказал Герман. – И я еще не решил, хорошая она или нет. Видишь ли, Гарри, Книга Магов не просто фиксирует имена всех волшебников, она еще выстраивает своеобразный рейтинг, некую табель о рангах, в зависимости от могущества каждого практикующего мага. Судя по всему, в вашем мире магия развита куда сильнее, чем на Земле. Я вхожу в первую десятку магов нашего мира, ты в своем являешься начинающим волшебником, но Книга утверждает, что наши с тобой силы примерно равны. А Негориус… Это нечто запредельное, я такого никогда в жизни не видел. Он сильнее любых трех магов нашей первой десятки, взятых в произвольном порядке. Я не представляю, что мы будем с ним делать, когда найдем.

Серега присвистнул.

– У нас есть способ с ним справиться, – сказал Гарри с уверенностью, которой на самом деле не испытывал.

– Ага, зачарованный меч, – кивнул Серега. – Проблема в том, как доставить этот меч на расстояние удара.

– Проблема еще и в том, что появление в нашем мире столь сильного адепта долго незамеченным не останется, – сказал Герман. – И мой визит в библиотеку только ускорит процесс его обнаружения.

– И чем это грозит?

– В дело вмешается Совет Мудрецов Шамбалы, – пояснил Герман. – А если Негориус сотворит что-нибудь нехорошее, то и магический спецназ. А значит, вокруг Негориуса будет не протолкнуться.

– Или они его спугнут, – сказал Серега. – Тогда он свалит с Земли и вам придется начинать все по новой.

– Никуда он не свалит, – сказал Горлум. – В его распоряжении находится артефакт, без которого родной мир Негориуса может накрыться медным тазом в любой момент. Так что бежать ему некуда.

– Есть и другие миры, – сказал Герман.

– Только вряд ли Негориус знает об их существовании, – парировал Горлум. – Он же не местный. Удивительно еще, что он на Землю смог проникнуть.

– Ты тоже смог, – напомнил Серега.

– Не по своей воле. Меня сюда притащило Кольцо.

– У парней артефакт более реальный, – сказал Серега. – Что такое Кольцо? Обычная побрякушка. А из револьвера еще и пострелять можно.

– Сравнительный анализ артефактов будем проводить, когда получим револьвер, – сказал Герман. – Вижу, вы тут времени не теряли. Шашлык, пиво…

– Мы и тебе оставили, – сказал Серега.

– А где Фил?

– Домой поехал. По-моему, ему с нами неуютно.

– Тонкая натура у нашего демиурга, – вздохнул Герман. – Жаль, мог бы пригодиться. В конце концов, он мир создал, ему и карты в руки.

– Да он ни фига не сечет, – сказал Серега. – Мы с ним побеседовали немного, он вообще не в теме. Вот скажи мне, Гарри, как ваш мир называется?

– Никак, – озадаченно сказал Гарри. – Мир и есть мир. Вселенная.

– Наш мир называется Земля, – сказал Серега. – У каждого мира должно быть свое название. А Фил просто затупил и забыл придумать вашей вселенной имя.

– Может, оно и к лучшему, – заметил Горлум. – А то назвал бы Миром Фила или еще как-нибудь в том же роде. Звучит не очень.

– Он придумал названия миров, составляющих вашу вселенную, потому что этого требовали сюжетные миссии, – сказал Серега. – А про саму вселенную забыл. Неудивительно, что там творится такой бардак.

– На данный момент бардак творится и на Земле, – сказал Герман. – Давайте не будем забывать главного – по нашему собственному миру разгуливает могущественный маг, страдающий маниакальным стремлением к разрушению миров. Меня эта ситуация несколько беспокоит.

– А к вашей Книге Магов карта не прилагается? – с надеждой спросил Гарри.

– К сожалению, нет, – ответил Герман. – Это здорово бы упростило задачу.

– Предлагаю устроить мозговой штурм, – сказал Серега. – Нас тут восемь рыл, если каждый в порядке бреда выскажет хотя бы по три идеи, у нас будет чертова уйма идей. Вдруг какая-нибудь и пригодится.

– А как вы Гэндальфа нашли? – заинтересовался подробностями недавней истории Змей Горыныч.

– А мы его и не искали, – сказал Герман. – Он все время сам находился, причем в количестве, превышающем все разумные пределы. Тогда мы искали не Гэндальфа, а Кольцо.

– Успешно? – поинтересовался Гарри.

– Да, но большей частью потому, что у него был очень запоминающийся Хранитель, – сказал Серега. – Мы нашли Горлума, Кольцо было у него. Тут же нарисовались всякие Гэндальфы, ван Хельсинги, Федоты и прочая нечисть. Свалка получилась та еще.

– Зато я Саруману ногу сломал, – гордо сказал Горлум.

– Насколько я понимаю, внешность у Негориуса сейчас тоже нетипичная, – сказал Серега. – Если я правильно помню, Джавдет похож налицо среднеазиатской национальности, а наша доблестная милиция такие лица на улицах отслеживает.

– Лица-милиция-на улицах, – пропел Горлум. – Прямо стихи какие-то.

– Полагаю, Негориус далеко не дурак, – сказал Герман. – Как только он поймет, что выделяется из толпы, а в личине Джавдета он поймет это довольно быстро, он тут же сменит облик. Будем исходить из того, что мы не знаем, как он выглядит.

– Сколько у нас времени? – спросил Серега.

– Времени у нас нет, – сказал Гарри. – Старшие волшебники в данную минуту сдерживают Большого Бо, и сколько они еще могут продержаться, нам доподлинно неизвестно.

– Почему всегда приходится работать в цейтноте? – вздохнул Серега.

– Карма такая, – объяснил Горлум.

– Как говорят в мирах Муромца и Змея Горыныча, утро вечера мудренее, – сказал Герман. – Поэтому сейчас предлагаю прикончить шашлык и пиво, а потом спать. Я с утра в город двину, а гости пока тут побудут, все равно им в Москве делать нечего. Гарри, ты завтра еще раз свое заклинание попробуй, может, ослабнет защита у негодяя.

– Попробую, – пообещал Гарри, хотя надежд на ослабление магической защиты Негориуса не питал.

Реджи расстался с Мордекаем сразу после ужина и обстоятельной беседы, и к тому времени, когда Черный Стрелок убивал самого толстого в мире служителя револьвера, он был уже довольно далеко оттуда.

Дверь следовала за ним.

Мордекай утверждал, что сопротивляться Черному Стрелку невозможно, но сэр Реджинальд Ремингтон, эсквайр, не привык сдаваться без боя.

Убегать смысла не было. Реджи выбрал место для решающего поединка подальше от поселений, тщательно разметил площадку, установил на ней несколько десятков противопехотных и противотанковых мин, а потом сделал так, чтобы дверь оказалось в самом центре сооруженного на скорую руку минного поля.

Потом Реджи разбил палатку, зажег костер, сварил себе кофе и стал ждать. Сколько ему придется ждать, он не представлял, но спешить было некуда.

Рядом с собой Реджи положил футуристического вида штурмовую винтовку из какого-то индустриального мира, несколько гранат и пару автоматов. Револьверы же всегда были при нем.

Так Реджи просидел всю ночь, но Черный Стрелок не появился. Реджи рассудил, что умереть во сне – не самый плохой вариант, спрятал свой арсенал и забрался в палатку.

Проснулся он живым. Пока он спал, дверь не изменила своего местоположения, мины тоже оставались нетронутыми и только костер погас.

– Скучно, – неизвестно кому пожаловался Реджи и отправился за хворостом.

Дверной звонок оторвал Фила от созерцания экранной заставки. Он несколько часов потратил на то, чтобы найти логику событий в своей собственной игре, нисколько в этом занятии не преуспел и был только рад передышке.

За дверью обнаружился незнакомый пожилой джентльмен с аккуратной бородкой клинышком. На джентльмене был серый костюм-тройка, со вкусом подобранный галстук и туфли из крокодиловой кожи. Ансамбль завершала тяжелая трость с серебряным набалдашником.

– Добрый день, – сказал джентльмен. – Скажите, вы Фил?

– Вообще-то я Филипп, – сказал Фил. – Филом меня называют только друзья.

– Предположим, что я вам друг, – сказал пожилой джентльмен. – Могу я войти?

– В принципе можете. А зачем?

– Мне хотелось бы с вами побеседовать.

– О чем? – Внезапно в Филе проснулась подозрительность. Этот человек не был похож на его друга. Все друзья программиста выглядели гораздо моложе и намного беднее. – Я вас не знаю.

– Это вам так кажется. На самом деле вы очень хорошо меня знаете.

– О чем это вы?

– Я предпочел бы войти внутрь, прежде чем мы продолжим. – Рука джентльмена исчезла под одеждой и тут же возникла снова. Только на этот раз в ней был зажат большой тяжелый револьвер с сандаловой рукояткой. Точно такой же, какой ему показывал Гарри.

– Негориус?

– Вот именно.

Фил попытался захлопнуть дверь, но его движение было скорее символическим – он слишком хорошо представлял, что будет, если пуля из такого револьвера попадет ему… да куда угодно. Калибр у оружия был прямо-таки страшный. Даже если Негориус выстрелит ему в ногу, с ногой придется попрощаться.

Пятясь под прицелом чародея, Фил вернулся в комнату. Негориус последовал за ним, замешкавшись только на секунду. Он просто закрыл за собой входную дверь.

– Что вам надо? – спросил Фил.

– Я давно хотел с вами познакомиться, – сказал Негориус. – Ведь вы же неординарная личность. Вы – творец. Демиург. Именно вы несете ответственность за то, что происходит в нашем мире.

– Я дал вам свободу выбора.

– В рамках вашей программы, – возразил Негориус. – Это не свобода выбора, а лишь иллюзия свободы. Мы делаем ровно то, чего вы от нас хотели. Сражаемся друг с другом для вашей забавы. И для вашей наживы.

– Ничего подобного. Я никогда не думал, что создаю мир. Это вышло случайно…

– Демиург по ошибке, – фыркнул Негориус. – Творец по недоразумению. Случайный создатель. Глядя на ваше жилище, я почти готов поверить, что это так. Жалкое зрелище – создатель миров, ютящийся в тесной комнатке, в квартире с совмещенным санузлом. Человек, который абсолютно ничего не добился в своем мире, решил сотворить другой.

– Эй, я попросил бы…

– Что это? Компенсация своих комплексов? Попытка сбежать от реальности в иллюзорный мир? Знаете, что самое опасное в иллюзиях, молодой человек? Иногда они оживают.

– Вы должны быть мне благодарны, – сказал Фил.

– За что? – осведомился Негориус.

– Я вас создал. Чем бы я при этом ни руководствовался, я вас создал. И если бы не я, вас бы просто не было.

– Наверное, так было бы лучше, – сказал Негориус. – С тех пор как я попал в Москву, я многое узнал о моем родном мире. Вы поселили нас в тире, молодой человек. Вы сделали нас мишенями для чокнутых убийц, одевающихся во все черное. Вы сделали нас заложниками своей чертовой игры.

– Вы, а не я хотите уничтожить созданную мной вселенную, – сказал Фил. – Вы преступник, а не я.

– Преступник? – переспросил Негориус. – Я не преступник. Я патриот.

– И что же патриотичного вы находите в уничтожении собственного мира?

– Все дело в том, что я не собирался уничтожать собственный мир, – ответил Негориус. – Не такой я идиот, да и суицидальными наклонностями никогда не страдал.

– Тогда как же вы объясняете свои действия?

– Очень просто. Я делал все, чтобы избавить нашу вселенную от терроризирующей ее банды убийц.

– Используя при этом очень странные методы, – заметил Фил.

– Я сделал все верно, – сказал Негориус. – Я вынудил чертовых стрелков нарушить главное правило их ордена, и теперь проклятие Черного Стрелка обрушится на их головы. Когда все стрелки умрут, наш мир наконец-то сможет развиваться независимо от требований вашей программы. Я на самом деле подарил нашей вселенной свободу выбора.

– Свободу умереть? – уточнил Фил. – В ваших рассуждениях есть только один изъян – Большой Бо вырвался на свободу и вот-вот поглотит все, за что вы боролись. Если вам так дорога ваша вселенная, зачем вы поменяли револьверы местами и унесли с собой изначальный артефакт?

– Молодой человек, вы глупец, – сказал Негориус, в лучших ганфайтерских традициях вертя револьвер Роланда на указательном пальце. – Я не менял револьверы местами, я искренне надеялся, что у Горлогориуса все получится.

– А кто же тогда их поменял? – удивился Фил.

– Вы.

– Что за бред?

– Никакого бреда, молодой человек. Это сделали вы и законы созданной вами вселенной. Вы сами загнали наш мир в жесткие рамки и теперь удивляетесь, почему он ведет себя так, а не иначе.

– Я не понимаю… Разве ваш мир хочет быть уничтоженным?

– Нет. Но он не может сопротивляться законам вселенной, а эти законы требуют, чтобы шоу продолжалось. Представление не может быть остановлено до тех пор, пока жив хоть один стрелок. Ваша игра бесконечна, в ней не может быть достигнута окончательная победа. Каждый раз, когда игроку кажется, что он завершил прохождение, что счастливый финал у него уже в кармане, победа ускользает из рук.

– Так интереснее играть, – сказал Фил, понимая, что звучит подобная отмазка довольно слабо.

– Но так совершенно невозможно жить, – возразил Негориус. – Я не знаю точно, когда это произошло, но револьверы сами поменялись местами. Я до конца тянул время, давая кому-нибудь возможность выхватить оружие из моей руки, я был даже готов бросить его на траву, когда в дело вмешался мой дубль… И я был удивлен не меньше Горлогориуса, когда выяснил, что изначальный артефакт до сих пор находится в моих руках.

– И теперь вы пришли, чтобы вручить мне револьвер? – с надеждой спросил Фил. – Чтобы я отдал его Гарри, да?

– Признаюсь честно, сначала у меня была такая мысль, – сказал Негориус. – Но теперь, по зрелом размышлении, я решил от нее отказаться. Черный Стрелок – фигура весомая, но у меня нет никаких гарантий, что он сможет положить конец ордену. Всегда найдется какой-нибудь герой, какой-нибудь гений, который придумает, как обойти проклятие. И агония нашего мира будет длиться и длиться. Я решил дать Большому Бо шанс закончить представление. А сам с любопытством на это посмотрю.

– Находясь при этом в полной безопасности в другом мире, так?

– Возможно, это мой единственный шанс вырваться из игры.

– Да это не игра, черт побери! – заорал Фил. – Это задумывалось как игра, но теперь это нечто большее! Там люди умирают!

– Таково свойство людей – умирать, – сказал Негориус. – Это придумали не вы. Вы и сами смертны, молодой человек, и скоро вам предстоит узнать об этом из первых рук. На собственном опыте, так сказать. Но я сомневаюсь, что вам удастся с кем-нибудь этим опытом поделиться.

– Вы хотите меня убить? – догадался Фил.

– Да. Хочу.

– Но зачем?

Негориус прошелся по комнате и остановился рядом с компьютером Фила. Одним касанием клавиатуры он убрал с экрана заставку и уставился на программный код.

– Говорят, что мир похож на яйцо. Когда яйцо снесено, а мир создан, к нему нельзя ничего прибавить. Или убавить. Он самодостаточен и перестает реагировать на воздействие извне. Но существует небольшая вероятность, что вы, наш демиург, способны до сих пор влиять на ваше творение. Здесь вы всего лишь человек, но для нашего мира вы можете оказаться богом.

– Я был в вашем мире! – Филу вовсе не хотелось кричать, но по-другому не получалось. – Я был там и не обнаружил у себя никаких способностей! Я не могу ни на что повлиять!

– Изнутри – возможно, – согласился с ним Негориус. – Но извне, отсюда, при помощи вашего компьютера… кто знает? Такая вероятность есть всегда. То есть она существует ровно до тех пор, пока вы дышите.

– Это глупо. Я не собираюсь ни на что влиять! Даже если бы мог!

– Быть богом – это очень большое искушение, – сказал Негориус. – Мир несовершенен, и у вас в любой момент может возникнуть желание его подправить. Внести маленькое, незначительное изменение, возможно руководствуясь при этом самыми благими намерениями. Дальше – больше, а даже если и нет, я не желаю, чтобы кто-то имел власть над моей судьбой. Худший вариант бога – это бог, активно вмешивающийся в дела созданного им мира. Тот, кто сотворил ваш, устранился от дел, выбрал роль наблюдателя. Но вы… Вы не такой. Иначе я не нашел бы эту программу на вашем компьютере.

– Я просто старался понять…

– Зачем? Чтобы на что-то повлиять? Что-то изменить?

– Я не собирался ничего менять! Я уже сто раз вам говорил, что не могу этого сделать, даже если бы захотел!

– Может быть, вы говорите правду. А может быть, пытаетесь ввести меня в заблуждение.

– Но вы же волшебник, черт побери! Неужели вы не можете узнать правду?

– Правда в том, что вы человек, а человеческая натура переменчива, – сказал Негориус. – Даже если сейчас вы не лжете, завтра ничто не помешает вам передумать. Единственная гарантия, что вы этого не сделаете, – это ваша смерть.

– Вам просто хочется меня убить, – сказал Фил. – И вы ищете оправданий.

– Я не маньяк, – сказал Негориус. – И вовсе не испытываю удовольствия при мысли о насильственных действиях. Но поймите меня правильно, молодой человек. Вы создали наш мир, честь вам за это и хвала. Но ведь и Большого Бо тоже создали вы. И орден маньяков с револьверами, которые раздают свинцовую смерть направо и налево, тоже ваша работа.

– Стрелки борются со злом.

– Стрелки продают свои револьверы за деньги, – сказал Негориус. – Реджинальд Ремингтон работал на меня, хотя я не скрывал от него планов по уничтожению мира. Деньги, золото – вот что его интересовало. Услуги стрелка может купить любой человек, хороший или плохой.

– Миссии по сбору ресурсов, – пробормотал Фил. – Надо было строго придерживаться сюжетной линии…

– Противостоять ордену практически невозможно, – сказал Негориус. – Несколько лет назад был очень показательный случай. Стрелок сошел с ума, принялся палить во все стороны… Уничтожены два города. Расскажите их жителям, что таковы правила игры. Кстати, я играл в ваше творение. Это был очень познавательный опыт. Вы можете убивать людей одним нажатием кнопки, и на мониторе не видно, хорошие это люди или плохие. Они умирают одинаково легко. Это может быть даже забавно – пройтись по городу, убивая всех его жителей. Ведь ваша игра может предложить и такой вариант? Можно быть хорошим парнем, можно быть плохим – ты все равно получишь удовольствие. Разница только в форме мишени.

– Это игра, – сказал Фил. – Я не принимал все достаточно серьезно. Если бы я знал, что создаю мир…

– Любой человеческий поступок влечет за собой последствия, и даже бездействие не гарантирует, что последствий не будет, – сказал Негориус. – А незнание не освобождает от ответственности, как говорят ваши собственные законы.

– Вижу, вы провели большую исследовательскую работу, – заметил Фил.

– Пришлось, – сказал Негориус. – И я даже нашел первоисточник. «Темная башня» Стивена Кинга, не так ли? Роланд Дискейн, мрачный одинокий стрелок, готовый пожертвовать всем ради достижения своей цели. Не знаю, как вы, но я не могу назвать его положительным персонажем. В конце концов все друзья, которых он не успел предать или подвести под пулю, покинули его и он остался один. Но вы умудрились сделать его основополагающей фигурой целой философской школы. Его провозгласили святым, ему поставили статую, его последователей вооружили револьверами и отправили убивать. А все эти пародийные миры, которыми вы буквально нашпиговали нашу вселенную? Триодиннадцатое царство, Матрица, Древняя Греция, Средиземье… Неужели их обитатели заслужили того, чтобы за ними охотились эти чертовы маньяки в черных шляпах? Чем они вам не угодили?

– Я думал, это будет выглядеть забавно…

– Вы так ничего и не поняли, – вздохнул Негориус. Он снова крутанул револьвер на пальце. – Это оружие что-то значит для вас? Это символ? Ему много лет, но, как ни странно, оно до сих пор способно стрелять. Самые совершенные вещи люди создают для убийства других людей. – Он взял револьвер обеими руками. – У него просто страшная отдача.

– Вы этого не сделаете, – сказал Фил. – Вы не убийца.

– Иногда обстоятельства вынуждают нас совершать поступки, в обычной жизни нам несвойственные, – заметил Негориус. – Разве вы сейчас не попытались бы убить меня, будь у вас такая возможность?

– Нет.

– Сомневаюсь.

Негориус выстрелил.

Отдача действительно была страшной, волшебник едва сумел удержать револьвер обеими руками. Оружие Роланда использовало дымный порох, и видимость моментально упала до нуля.

Когда дым рассеялся, Негориус посмотрел на Фила и убедился в том, что второго выстрела не потребуется. Он подошел к компьютеру и, немного повозившись, запустил программу форматирования жестких дисков. Достал лазерный диск из дисковода и разбил на кусочки. Остальные свалил в найденную в квартире сумку и повесил ее на плечо.

Оглядел квартиру, прикидывая, не пропустил ли чего-нибудь. Вроде бы нет.

– У меня всегда была проблема с заключительными словами, – сказал Негориус. – Так что просто покойся с миром, демиург.

И ушел, не забыв запереть дверь на ключ.