Последнее правило стрелка

ГЛАВА 1

Волшебники пребывали в трауре.

Прошлым вечером Большой Бо принял форму огромного смерча, упирающегося в небесную твердь и сметающего звезды на землю, в результате чего ему удалось на мгновение пробить защитную сферу. Шестеро чародеев были тяжело ранены, трое погибли на месте.

Сбитые с неба звезды устроили несколько пожаров в радиусе тысячи километров от защитной сферы. С пожарами местному населению пришлось бороться самостоятельно.

Несмотря на то что огонь удалось сначала локализовать, а потом и потушить, населением все больше овладевала паника. Человеческие короли, оркские ханы, эльфийские правители и старшины зомби направили своих посланников к волшебникам на предмет объяснения творящихся беспорядков, но ни один чародей на месте своего проживания обнаружен не был.

Ситуация ухудшалась, и теперь уже не только старшие маги держали оборону. Свою лепту вносил каждый член гильдии, и Совет начал подумывать, не привлечь ли к этому делу и студентов.

Посланники вернулись к своим правителям ни с чем, отчего волнение населяющих Множественную Вселенную народов только усилилось. Помимо сбитых звезд, пересохших океанов и частичного обрушения небесной тверди по всем мирам наблюдались и другие катаклизмы, люди либо умирали, либо превращались во что-то невообразимое, солнце трижды взошло на западе и один раз на севере, дожди из лягушек и саранчи стали обычным явлением… В общем, по многим признакам, собранным из разных религий, Армагеддон приближался семимильными шагами.

Отстояв очередную смену, Горлогориус бессильно свалился на траву всего в нескольких шагах от своего боевого поста. Мимо сновали молодые коллеги, раньше Горлогориус никогда не позволил бы им увидеть свою слабость, но теперь ему было все равно. Где-то в глубине души он уже не верил в успех Гарри и его бригады. Возможно, даже списал их всех в расход.

Горлогориус не сомневался, что на финальной стадии операции по спасению вселенной поступил правильно. Прыжок в Бездну Хаоса был слишком опасным шагом, чтобы рисковать кем-то из могущественных волшебников, каждый из которых нужен здесь. Но до этого он допустил несколько ошибок и, самое главное, недооценил Негориуса и не смог правильно разгадать его мотивацию.

Это был прокол, а проколы Горлогориуса отличались размахом – в частности, от них зависело не только благополучие, но и само существование вселенной.

Шансы утихомирить Большого Бо без последнего изначального артефакта были невелики и с каждым днем становились все меньше, ибо силы волшебников таяли.

– Как ты? – спросил незаметно подошедший к нему Мэнни. – Выглядишь не очень хорошо.

– Я в порядке, – сказал Горлогориус.

– Вид у тебя нездоровый, – сказал Мэнни. – Как думаешь, сколько мы еще протянем?

– Неделю, – сказал Горлогориус. – Полторы, если повезет. И три дня, если не повезет. А что?

– Хотелось бы, чтобы Гарри поторопился.

– Ага, – сказал Горлогориус.

– Ты не веришь, что он жив? – спросил проницательный Мэнни.

– Я не знаю.

– Как это непохоже на того Горлогориуса, которого я знал всю свою жизнь, – заметил Мэнни. – Неужели все так и кончится?

– Этого я тоже не знаю.

– Стрелков почти не осталось. Похоже, орден Святого Роланда закончит свое существование раньше, чем все остальное.

– Заканчивается целая эпоха, – изрек Горлогориус. – И неизвестно, начнется ли после нее следующая.

– Сегодня ты удивительно пессимистичен, – заметил Мэнни.

И тут погас свет.

Обычно Герману нравилось работать в офисе. Он любил сидеть в одиночестве перед монитором, пить обжигающе горячий кофе, курить сигарету за сигаретой, посвящая время решению очередной теоретической проблемы.

Ему нравилось, когда в офис вваливался Серега, веселый и взбалмошный. Герману было интересно наблюдать за тщетными попытками Сереги заклясть кофеварку или левитировать свою кружку. Ему было интересно слушать рассказы из Серегиной новой жизни, которая каждый день преподносила ему новые сюрпризы.

Еще Герману нравилось, когда в офис приходили клиенты. Они приносили с собой свои проблемы, и, как сказал бы Серега, немаловажно то, что они приносили с собой свои деньги. Решая конкретную задачу, Герман понимал, что он делает доброе дело какому-нибудь человеку, и чувствовал, что живет не зря. Да и деньги ни одному магу никогда не мешали.

Но Герман терпеть не мог посетителей, которые приходили и просто воровали его время. У них не было проблем, по крайней мере тех проблем, которые он мог бы решить, они были скучны и мелочны, они не намеревались платить деньги даже за то время, которое сами и отнимали, зато пытались себя вести так, как будто они в агентстве «Талисман» желанные гости и лучшие друзья.

Впрочем, этим утром Герман вряд ли обрадовался бы любому посетителю, и проблема, которую он пытался решить, представляла отнюдь не академический интерес.

Герман закурил сигарету, и в этот момент кто-то весьма энергично постучал в дверь. Не дожидаясь приглашения, в офис ворвался молодой человек не вызывающей доверия наружности. По бегающим глазам и выдающей нервозность окраске ауры Герман сразу догадался, что этот посетитель принадлежит к неприятной категории.

– Добрый день! – гаркнул молодой человек от самой двери, в три шага пересек комнату и ввинтил свое тело в кресло для посетителей. – Вижу, клиентов у вас сегодня немного!

– День добрый, – согласился Герман. – Вы правы, клиентов сегодня немного.

– И это хорошо. Это просто чудесно, потому что нам никто не помешает, – сказал посетитель. С собой у него был небольшой кожаный чемоданчик, и он достал из него лист бумаги, похожий на прейскурант. Коммивояжер, догадался Герман. Очередной торговый агент, желающий предложить магический хлам, рассчитанный на полных дилетантов. – Позвольте уточнить, я попал в магическое агентство «Талисман»?

– Именно так написано на входной двери.

– Чудесно, – сказал торговец. – Значит, вы оказываете магические услуги населению?

– Оказываем, – снова согласился Герман. Отпираться было бы глупо.

– А сопутствующие товары продаете?

– Продаем.

– Тогда вам повезло, – заявил торговец. – Потому что я представляю фирму «Гном инкорпорейтед», выпускающую первоклассные сопутствующие магические товары.

– Никогда о вашей фирме не слышал.

– Мы недавно работаем в России. Зато нас хорошо знают на Западе. В Европе, например. У нашей фирмы есть офисы в Лондоне, Париже, Мадриде… – Парень принялся перечислять европейские столицы, в которых существовали филиалы их фирмы, причем делал это с такой гордостью, будто был генеральным директором, а не обычным торговым агентом. Перечисление он закончил Лихтенштейном. – Вот.

– И?.. – сказал Герман. – Дальше что?

– У вас в продаже есть осиновые колья?

– Есть.

– Какая у них закупочная цена? Я спрашиваю, потому что наши осиновые колья в два раза дешевле любых аналогов, при этом они заточены вручную и освящены ватиканскими монахами. Есть даже одна партия, освященная кардиналом Дамброцци. Они так и называются – «Колья от кардинала». Или «от Дамброцци», это кому как нравится.

– А слезами сорокалетних девственниц ваши колья не омыты?

– Нет, – озадачился торговец. – А что, ваши омыты?

– Нет, – сказал Герман. – Но я почему-то подумал, что ваши могут быть омыты.

– Если хотите, то за символическую плату мы их омоем, – сказал торговец. – Могу даже подсчитать, сколько это будет стоит. Хотите?

– Не хочу, – сказал Герман. – Сколько стоят ваши колья?

– Сто пятьдесят евро за штуку.

– Нехило, – заметил Герман.

– Вы так считаете?

– Я считаю, что сто пятьдесят евро – непомерно высокая цена для страны, где осину можно встретить в любом лесу.

– А ручная заточка? А освящение ватиканскими монахами?

– Да будет вам известно, – сказал Герман, – вампиру все равно, проткнут ли его свежесрубленной заостренной осиновой веткой или осиновым колом, заточенным ювелиром, да еще с личным автографом папы римского. Мертвее вампиру все равно не стать.

Но торговца оказалось не так просто сбить с толку. Наверное, он прошел специальное обучение, так как холодный прием Германа его не остановил.

– Кроме того, мы предлагаем специальные молотки с удобной, не скользящей в руке резиновой рукояткой, которыми, за неимением вампиров, вы вполне можете забивать и гвозди. И цена за них просто символическая – двести евро.

– Молоток за сто рублей из ближайшего хозяйственного магазина ничуть не хуже. Не вижу смысла покупать для вампиров отдельный молоток, если вполне сойдет и тот, что у вас всегда под рукой.

– Вы странно ведете бизнес, – заметил торговый агент. – А вас не заинтересуют серебряные пули для оборотней? Любые калибры, от двадцать второго до сорок пятого. Подходят для любых типов огнестрельного оружия, имеющего хождение в этой стране.

– Ваше предложение имело бы смысл, если бы люди отстреливали оборотней по десять штук в день, – сказал Герман. – На деле мы имеем не более двух оборотней в год, так что я не вижу смысла держать под рукой большой запас серебряных пуль. Кроме того, никогда не знаешь, с каким калибром придет тот или иной покупатель, и мне гораздо проще заказать литье пуль знакомому ювелиру. Срок исполнения заказа – двенадцать часов. Думаю, вполне терпимо.

– А если оборотень гонится за вашим клиентом? Или кому-то из его близких угрожает опасность гораздо раньше, чем через двенадцать часов? – не сдавался торговец.

– Тогда я возьму свой пистолет, к которому у меня всегда есть запас серебряных пуль, и за символическую цену, как вы говорите, убью оборотня лично.

– Понятно, – несколько разочарованно сказал торговец. – Чеснок вас интересует?

– Он есть на любом овощном рынке.

– Святая вода?

– В любой церкви.

– Понятно, – сказал торговец. – Значит, средства защиты вас не привлекают. Как насчет любовных эликсиров?

– Вода, подкрашенная фруктовым сиропом, с капелькой виагры?

– Что вы! – изумился торговец. – Только высококачественные эликсиры, сваренные по рецептам средневековых алхимиков.

– Со сроком годности не более трех дней? Насколько я помню, у средневековых алхимиков были именно такие сроки.

– Мы добавляем в эти эликсиры современные консервирующие добавки.

– Современные консервирующие добавки вредны для здоровья, – сказал Герман. – Кроме того, я выступаю за свободу выбора, поэтому не склонен советовать своим клиентам любовные эликсиры, так же как и отвороты и всякую другую алхимическую дрянь. А если уж дело будет требовать именно эликсира, то я вполне могу сварить его сам.

– Вас хоть что-нибудь интересует? Например, действующая модель философского камня?

– Валяется на полке у моего партнера. На нее постоянно норовят сесть соседские домашние животные. Очень неудобная штука.

– Живые саламандры?

– Не вижу способа применения.

– Точная рукописная копия зловещего гримуара «Книга Мертвых»?

– У меня есть подлинник.

– Вижу, что ничем не могу быть вам полезен, – с сожалением сказал торговец. – Но если вдруг вам понадобится что-то, что наша фирма может вам предложить, вот мой телефон. – Он положил на стол визитную карточку. – До свидания.

– До свидания, – сказал Герман.

Одарив его взглядом «ты еще пожалеешь, что отказался», торговец засунул прейскурант обратно в кейс и вышел вон.

Герман закурил сигарету, открыл файл, над которым работал, и тут же его закрыл. Потому что дверь снова отворилась и явила еще трех индивидуумов.

Коротко стриженные, в черных кожаных куртках, они были очень похожи на братков, с которыми агентство имело дело во времена не столь отдаленные. И манера разговаривать у них была примерно такая же.

– Здорово, брат.

– И вам не хворать, – вежливо ответил Герман.

– Мы и не хвораем. – Самый коротко стриженный, практически лысый, очевидно главный из троицы, разместился в кресле, коллеги прикрыли его с флангов. – Значит, ты – маг.

– Совершенно верно.

– Тогда у нас к тебе дело.

– У вас лично?

– Нет, у нашей организации. – Лысый снизил тон до заговорщицкого шепота. – Мы – Ночной патруль.

– Сейчас утро.

– Но Зло не спит никогда.

– Точно. А что вы от меня хотите?

– Ты кино видел?

– Которое?

– Наше, основное. «Ночной Дозор».

– Видел. Хорошее кино.

– А книжку читал?

– Читал. Хорошая книжка.

– Рад, что тебе понравилось. Тогда вступай в наши ряды.

– Ого, – сказал Герман.

– Ага, – сказал лысый. – Мы – Ночной патруль.

– А почему не дозор?

– Это плагиат бы был. Использование чужого бренда, интеллектуальная собственность и все такое. Короче, мы с «ACT» судиться не желаем. И с Лукьяненко тоже. Поэтому – Ночной патруль.

– И вы от меня хотите…

– Чтобы ты выбрал сторону Света, брат.

Герман прищурил левый глаз и просканировал их ауры. Магом являлся только один, тот, что стоял слева, да и то весьма посредственным. На уровне деревенского знахаря.

– А вы, значит, сторона Света? – уточнил Герман.

– Ну да.

– И как давно вы существуете?

– Три дня. Три дня прошло с момента заключения Великого договора, и наши конкуренты не теряют времени зря, повсеместно вербуя своих приспешников.

– Даже договор заключили? – удивился Герман. – И о чем договорились?

– О равновесии.

– Которое тысячи лет поддерживалось и без вашего договора, заключенного три дня назад?

– Мир слишком хрупок и неустойчив.

– Мир достаточно стабилен, – возразил Герман. – А что я буду с вступления в ваши ряды иметь?

– Удостоверение действующего члена Ночного патруля. Льготы при уплате налогов. Знание, что ты выбрал верную сторону.

– Членские взносы большие?

Лысый потупился.

– Штука баксов в месяц.

– Нехилые взносы.

– Поддержание равновесия дорогого стоит.

– А если я откажусь?

– Тогда мы не выдадим тебе лицензию.

– На что?

– На занятия магией.

– Я прекрасно обходился без лицензии все это время.

– Времена меняются, – сказал лысый. – Теперь без нашей лицензии никто работать не будет. Клиенты к такому магу просто не пойдут.

– И кто же их остановит?

– Мы.

– Это чертовски похоже на рэкет.

– Фильтруй базар, брат. Мы, Светлые, вымогательством не занимаемся. Просто наводим порядок.

– Странными методами.

– Жесткие времена – жесткие методы.

– А если я приму предложение Темных, они тоже выдадут мне лицензию?

– Выдадут, – мрачно сказал лысый. – Только не советую. И членские взносы у них в полтора раза выше.

– Обалдеть, – сказал Герман. – И все-таки я склонен отказаться от вашего заманчивого предложения.

– Зря.

– Ваша идея порочна в самой своей сути, – сказал Герман. – Дозоры, равновесие и договоры хороши в кино, но в жизни они не работают. Знаете почему?

– Почему?

– Потому что магия – это не бизнес. Это наука, такая же, как, скажем, физика или ботаника. И маги – ученые. Вы можете себе вообразить, чтобы ботаники разделились на Светлых и Темных, заключили бы договор о равновесии и платили бы членские взносы непонятно кому?

– Ну…

– Деление магов на Темных и Светлых невозможно, – сказал Герман. – Потому что невозможно в принципе. Маг не может быть только Светлым, ибо не может всегда и для всех творить только добро. Добро для одного человека способно принести зло другому.

– Вот мы и будем за этим следить.

– Всегда пожалуйста, – сказал Герман. – Следите. Только без меня.

– Значит, вот так?

– Да.

– Тогда мы уйдем.

– Это будет прекрасно.

– Но мы не прощаемся.

– Как вам угодно.

– Посмотрим, как ты запоешь через пару месяцев.

– Как обычно, тенором.

– Смотри, как бы не фальцетом.

Дверь открылась, и в комнату вошел весьма колоритный тип. Он был очень высоким, очень толстым и абсолютно лысым. Гораздо более лысым, чем предводитель ночных патрульных. На типе были кожаные штаны, подбитые железом ковбойские сапоги и кожаная куртка с таким количеством заклепок, что ее вполне можно было сдавать в металлолом.

– Наговорились, мальчики? – обратился он к членам Ночного патруля. – Тогда валите отсюда. У меня к человеку дело.

– А ты кто такой? – взвился главный патрульный. – Че ты мне хамишь?

– В свое время ты узнаешь, кто я такой, и знание это тебе сильно не понравится, – сказал толстый и лысый. – А пока вали отсюда, козлик.

– Ответишь за козла! – сказал просто лысый.

– Да? – удивился толстый и лысый. – Хоть сейчас.

Он распахнул полы своей куртки и продемонстрировал главному патрульному, а заодно и двум другим пару огромных крупнокалиберных револьверов, заткнутых за пояс.

– Думаешь, если ты при волыне, то тебе все можно? – тоном ниже спросил патрульный.

– Нет, – сказал толстый и лысый. – Мне все можно, поэтому я при волыне. Еще вопросы есть?

Патрульные смерили взглядом лысого, его стволы, непреклонное выражение его лица, размер его кулаков, заочно оценили силу удара его ботинка и решили, что вопросов у них больше нет.

– Учись, студент, – сказал толстый и лысый, когда дверь за патрульными закрылась и их шаги перестали греметь на лестнице. – Вот так с ними надо.

– Благодарю за помощь, – сказал Герман. – Но я бы вполне справился и сам.

– Знаю, что справился бы. Только подсобить никогда не мешает.

– И я хочу вас сразу предупредить, что меня так просто запугать не удастся.

– Не говори «гоп», – сказал толстый и лысый. – Хотя я лично тебя запугивать не собираюсь. Как думаешь, это кресло меня выдержит?

– Я на вашем месте попробовал бы диван.

– Тоже верно. – Он разместился. – Я закурю?

– Пожалуйста.

Толстяк закурил толстенную сигару, и по офису сразу же распространился запах дорогого табака.

– Не желаешь?

– Спасибо, нет.

– Кубинская. Старина Фидель всегда знал толк в сигарах.

– Все равно спасибо, нет. Предпочитаю сигареты.

– А я сигары предпочитаю, – сказал толстяк. – Однако, каждый сам выбирает то, что его губит. Я по делу.

– Я так и подумал. – По правде говоря, сегодняшние посетители начали Германа раздражать.

– Не будем долго ходить вокруг да около, – сказал толстый и лысый. – Посмотри на мою ауру.

– Хорошо.

Герман вздохнул и посмотрел на его ауру. Потом еще раз посмотрел. И еще. У этого типа не было вообще никакой ауры, что в принципе невозможно. Потому что у каждого человека есть аура. Должна быть.

– Ну что, нету?

– Нету, – сказал Герман. Если у человека нет ауры, то он… не человек.

– Я не человек, – сказал толстый и лысый. – И я не читаю мысли, по крайней мере сейчас. Просто это самый очевидный в данный момент вопрос.

– И кто же вы?

– Для начала давай познакомимся. Тебя зовут Герман.

– Очень приятно.

– А меня зовут Бегемот. И это не кличка.

– Даже в мыслях не было.

– Я – демон. Сотрудник внутреннего круга ада, что делает меня весьма высокопоставленным демоном. По сути я – близкий друг Шефа. Полагаю, мои слова не нуждаются в доказательствах?

– Я – всего лишь человек, – сказал Герман. – А человеку свойственно сомневаться. Поэтому не сочтите за труд продемонстрировать мне что-нибудь демоническое.

– Хорошо, – сказал Бегемот. И на мгновение заполнил собой всю комнату. И был он весь кожистый, шипастый, рогатый и хвостатый, глаза у него горели ярким огнем, а дыхание было зловонным. Но только мгновение.

Потом он снова превратился в толстого и лысого человека, и если чем и портил воздух, так только своей сигарой.

– Надеюсь, ты не подумаешь, что это была тщательно наведенная многомерная галлюцинация? – спросил Бегемот.

– Вряд ли. Меня на такое не купишь.

– Верно. Это не галлюцинация. Ты только что видел меня в моем истинном обличье.

– Впечатляет, – признал Герман.

– А то.

– Так вы по делу?

– По делу, – сказал Бегемот.

– Нет, – сказал Герман.

– В смысле?

– Это мой ответ. Нет. Душу я вам не продам.

– А за миллион долларов?

– Нет.

– А за мировое господство?

– Нет.

– А за вечную, нет, вру, ничего вечного у вас тут нет… Скажем, за очень долгую молодость?

– Нет.

– А за запасы мировой мудрости?

– Тоже нет.

– Ну и не надо, – легко сдался Бегемот. – Я, собственно говоря, не по этой части.

– А торговались тогда зачем?

– По привычке. Знаешь, мы же все курсы искушения проходим, в обязательном порядке. Как у вас служба в армии. И навык этот примерно так же нужен нам всю оставшуюся жизнь, как вам умение разобрать и собрать автомат.

– У всех свои заморочки, – посочувствовал демону Герман.

– Это точно.

– Так что же привело вас ко мне?

– Дело, – сказал Бегемот. – Есть у нас – и когда я говорю «нас», я имею в виду не только представляемую мной организацию, но и ваше человечество тоже – небольшая проблема.

– Только одна?

– Нет, проблем много, – сказал Бегемот. – Но в наших силах решить только одну, самую, я бы сказал, животрепещущую. На данный момент.

– Излагайте.

– Так ты согласен?

– Ничего не могу сказать, пока не узнаю о сути проблемы, – сказал Герман.

– Разумно, – одобрил Бегемот. – Только фанатики и идиоты подписываются на работу, не зная, в чем она заключается. Кстати, я долго думал, что это одни и те же люди, но выяснилось, что я ошибался. Всякий фанатик – идиот, но не каждый идиот – фанатик. Можешь мне поверить, у меня большой опыт общения с человеческими душами.

– Это вам виднее. Но хотелось бы ближе к сути проблемы, – сказал Герман.

– Как скажешь. Начну с самого начала. Ад – это не бардак какой-нибудь. Ад – это очень… организованная организация. Существуют круги ада, адские сектора и адские отделы. В частности, восьмой отдел, занимающийся разработками новых видов адского оружия.

– Адская ядерная бомба?

– О, мы гораздо более консервативны и выбираем индивидуальный подход. Оружие массового поражения мы не выпускаем, с этим вы отлично справляетесь и сами. Сейчас речь идет всего лишь о кинжале.

– Наверное, это какой-то особенный кинжал.

– Разумеется. Наши оружейники назвали его Кинжалом Дьявола. Красивое, но слишком кричащее название. К тому же дьяволам клинок по рангу не положен, но об этом мы сейчас не будем. С виду эта штука похожа на обычный кинжал. Но когда им закалывают человека, кинжал высасывает из него душу и отправляет, минуя чистилище, прямиком в ад. Это очень удобно, когда требуется избежать судебных проволочек или если человек позарез нужен вам в аду, а вопрос его довольно спорный. Или если просто у вас нет времени.

– Удобная, должно быть, вещь. И много народа вы им уже закололи?

– Только в рамках необходимого тестирования, – сказал Бегемот. – Это тестирование показало весьма интересный побочный эффект. Если демон закалывает им человека, то все происходит так, как и задумывалось. Но если кинжал попадает в руки смертного, начинают твориться странные вещи.

– Например?

– Если человек закалывает другого человека, то все идет нормально. То есть душа убитого отправляется к нам, все довольны. Но вот если он закалывает кого-то, у кого нет души…

– Например, вампира?

– Типа того. Так вот, если он закалывает вампира, то…

– Он становится вампиром?

– Не совсем. Это довольно сложно объяснить… Представь себе человека как матрешку. Самую маленькую матрешку. Маленькую и беззащитную.

– Представил.

– Если такой человек убивает вампира, то вокруг него образуется новая сущность, типа, как матрешка более крупного размера, которая обволакивает первую. Внутри человек остается человеком, однако он приобретает некоторые качества вампира.

– Желание пить кровь?

– И неуязвимость для оружия. Соответственно убить его можно, только если загнать в сердце осиновый кол или отсечь голову.

– Интересный побочный эффект.

– Это еще не все. Если после этого человек-вампир убивает, к примеру, оборотня, то вокруг него образуется третья матрешка.

– Со страстью к сырому мясу и вою на луну?

– И новыми защитными качествами. На оборотней действует только серебро. Основная сложность в том, что эти оболочки не зависят друг от друга. То есть, чтобы достать человека, находящегося внутри них, надо убить сначала внешнюю оболочку, оборотня. Но, как правило, вампир не умирает от серебряной пули в груди, следовательно, после выстрела серебром следует использовать осину или топор. Чем больше на первую матрешку нанизано оболочек, тем сложнее ликвидировать человека внутри них.

– Понимаю, – сказал Герман. – Кого еще можно убить этим кинжалом?

– Кого угодно, – сказал Бегемот.

– И демона?

– И демона. И ангела. И каждое новое убийство существа, лишенного души, будет нанизывать новую оболочку. И придавать убийце новые силы и способности.

– Это очень интересно, – сказал Герман. – Только не могу понять, для чего вы мне это рассказываете?

– Мы его потеряли.

– Свое новое супероружие? – не поверил Герман.

– Да.

– Позвольте полюбопытствовать как?

– Его украли.

– Кто?

– Один из демонов-испытателей. Мы уже нашли виновного и разобрались с ним. Но это не снимает основной проблемы. Во время ареста кинжала у него уже не было.

– И где он может быть?

– Где-то здесь. – Бегемот пожал плечами. Плечи у него были весьма внушительные.

– В моем кабинете? – удивился Герман.

– На Земле. Мы полагаем, что он попал в руки смертного. Проблемы, которые возникнут, когда до него допрет, что это за штуковина, вы можете представить сами.

– Могу, – сказал Герман. – И вы хотите?..

– Чтобы ты нашел этого смертного. И отобрал у него кинжал, пока не начались неприятности. Или вызвал нас, если убедишься, что не сможешь сделать этого сам. Мы заплатим пятьсот тысяч долларов.

– Почему не десять миллионов?

– Ад является бюджетной организацией, и бюджет наш ограничен. Пятьсот тысяч и возмещение всех расходов по предъявлении чеков и квитанций.

– А почему вы не хотите поискать сами?

– Кинжал сделан с использованием новой технологии хеллтстеллс пятого поколения. Ни одно сверхъестественное существо не способно его отследить.

– А естественное?

– Тоже.

– Все это очень интересно, – сказал Герман. – Да и полмиллиона долларов еще никому не повредили, но…

– Мне не нравится это твое «но».

– Прежде чем я смогу заняться поисками кинжала, мне нужно найти кое-что другое, – сказал Герман. – Выполнить заказ, который я получил раньше.

– Но время не терпит.

– С тем заказом оно тоже не терпит, – сказал Герман.

– И сколько тебе платят? – спросил Бегемот.

– Мы с ними о деньгах не разговаривали.

– Я так понимаю, существует вероятность, что тот, первостепенный, заказ вообще не будет оплачен?

– Существует.

– Тогда зачем его выполнять?

– Магия – это не бизнес.

– Все в вашем мире – бизнес.

– Я могу порекомендовать вам несколько чародеев, которые разделяют вашу точку зрения и будут готовы незамедлительно заняться вашей проблемой, – сказал Герман.

– Нам нужен ты.

– Почему именно я?

– Потому что ты – лучший из практикующих магов, которых я могу нанять.

– Тогда вам придется подождать, пока я разберусь с другой проблемой.

– Если таким образом ты набиваешь цену, то я могу удвоить сумму, – сказал Бегемот. – Миллион долларов что-то изменит?

– А как же бюджет? – спросил Герман.

– Шеф с ним, с бюджетом, – сказал Бегемот.

– И все равно, – сказал Герман. – Корпоративная этика не позволяет мне отказаться от обязательств, которые я взял на себя раньше.

– Ладно, – сказал Бегемот. – Ты меня почти уговорил. Выкладывай, что у тебя за проблема.

– Зачем?

– Может быть, я смогу ее решить, вот зачем.

– Проблема довольно типичная, – сказал Герман. – Мне тоже надо кое-что найти. И кое-кого.

– Рассказывай, – сказал Бегемот. – Для нашей организации смертного найти – это вообще не вопрос. Если речь идет о каком-то конкретном смертном, конечно.

Чем черт не шутит, подумал Герман и улыбнулся невольному каламбуру. Никогда не знаешь, с какой стороны может прийти помощь.

В общих чертах он обрисовал Бегемоту проблемы Гарри и его бригады. Демон внимательно выслушал рассказ, несколько раз даже сочувственно цокнув языком.

– То, что Негориус этот не местный, несколько усложняет задачу, но то, что он ныне на Земле самый могущественный маг, здорово ее упрощает, – сказал Бегемот. – Я сейчас в контору смотаюсь и посмотрю, что мы можем сделать. Но одно могу сказать заранее: валить мы его не будем. Я тебе только адрес укажу, а дальше сами с ним разбирайтесь. Потому что в дела смертных нам вмешиваться никак нельзя.

– Адрес – это все, что нам нужно, – заверил демона Герман. – Если вы поможете нам решить проблему с Негориусом, я незамедлительно займусь вашим делом.

– Чудненько, – сказал Бегемот, нарисовал сигарой знак доллара и тут же растворился в воздухе.[11]

– Вот они, серые будни, – пробормотал Герман и потянулся за новой сигаретой.

Темнота продержалась всего несколько секунд, но, когда ее покров спал, окружающий мир сильно изменился.

Трава пожелтела, со всех деревьев облетела листва, потускнело само небо, с которого, несмотря на полное отсутствие облаков, начал накрапывать мелкий дождик.

– И что это было? – задал риторический вопрос Горлогориус.

Мэнни закрыл глаза, налаживая ментальную связь с магами, поддерживающими защитную сферу.

Горлогориус терпеливо ждал, постукивая пальцами по набалдашнику волшебного посоха.

– Что бы это ни было, это не Большой Бо, – сказал Мэнни. – Сфера стабильна, и никаких возмущений за последние два часа отмечено не было.

– Это не Большой Бо, – согласился Горлогориус. – Я не знаю, что произошло, но это затронуло всю вселенную.

– Ты успел что-то выяснить?

– Скорее заметить, – сказал Горлогориус. – Посмотри на солнце. Даже Большой Бо не смог бы сделать такое. Да ему это и не надо.

Мэнни задрал голову и ахнул.

Дневное светило, занимающее положенное ему место на небосклоне, было перечеркнуто черной полосой.

ГЛАВА 2

Утро не было добрым.

Оно просто по определению не могло быть добрым в этом сумасшедшем доме. В этом бедламе. В этом бардаке. В этом рассаднике первоначального Хаоса. В этом серпентарии. В этом…

Словом, найдите определение самого ненавистного вам на Земле места и употребите его по отношению к даче Германа и его партнера, и вы не ошибетесь. Для вас это утро тоже не было бы добрым, если, конечно, вы не привыкли просыпаться с хорошим настроением от пронзительного рева трех голодных глоток, каждая из которых может за один присест сожрать средних размеров корову. Или крупную овцу.

Серега чертыхнулся, вонзил свои ноги в тапочки и, как есть, в тапочках и трусах, пошел вниз. Прежде чем идти в подвал и разбираться с источником рева, ему требовалось выпить чего-нибудь холодного. Например, хранящейся в холодильнике минералки.

На кухне сидел Горлум.

За последнее время он отмылся, отъелся и научился носить нормальные вещи, а не какое-то рванье. Да и решение проблемы с Гадостью оказало на него благоприятное воздействие, так что теперь он выглядел почти добропорядочным хоббитом, а не скользким склизким монстром, пожирающим сырую рыбу и мелких зверюшек.

Горлум пил чай. Кофе он так и не полюбил, не смог прочувствовать до конца, зато чаи готов был гонять сутки напролет. На данный момент к чаю он употреблял плюшки и булочки с маком. При виде Сереги он чуть не подавился.

– Я тоже рад тебя видеть, – сказал Серега и полез в холодильник.

– Сергей, – строго сказал Горлум, – я давно хотел обратить ваше внимание на один немаловажный факт. Я понимаю, что внутренне вы ощущаете себя стопроцентным мужчиной и выход по утрам в одних семейных трусах для вас само собой разумеющееся дело. Однако я вынужден вам напомнить, что снаружи вы совсем не выглядите мужчиной, а даже совсем наоборот.

– Не понял, – буркнул Серега. – Ты сейчас о чем?

– О том, что ваш внешний вид может ввести в смущение любого другого субъекта, как внешне, так и внутренне являющегося мужчиной, к числу коих я причисляю и себя. И я считаю, что с вашей стороны было бы весьма любезно проявить чувство такта и не демонстрировать соседям по дому ваши прелестные… прелести. Хотя бы ради окружающих. Мне, например, больше пятисот лет. Я и инфаркт получить могу.

– Что это вы имеете в виду, любезный? – Обычно Серега был посообразительнее, но вчера он выпил слишком много пива, и вникать в хитросплетения слов разговорчивого хоббита ему не хотелось. Понятно, что за последние пятьсот лет по душам Горлум мог разговаривать только с лягушками, и в последнее время его просто прорвало, но Серега все время настаивал, чтобы по утрам Горлум изъяснялся по-человечески.

– Прикрой свои буфера, крошка, – перевел Горлум и мгновенно скрылся под столом, так что Серегина тапка ударилась о спинку стула, и бросок пропал втуне.

– Скотина похотливая, – сказал Серега, допивая минералку и поднимая свою тапку. – Вылезай из-под стола.

– Поцелуешь? – ехидно поинтересовался Горлум.

– Бейсбольной битой.

– Люблю горячих крошек.

– Кончай меня доводить, придурок средиземный, а то Балрогу скормлю.

– А вот не скормишь. Его Серый в Морийской канализации на нож поставил. Пойди лучше в подвал, зверюшку накорми. А то орет так, что слушать больно. Жалко зверюшку.

– Если тебе жалко, так взял бы и покормил.

– Не, не буду. Эта зверюшка только тебя любит. Из моих рук она жрать ничего не станет.

– Так и скажи, что лень.

– Хорошо, так и говорю: мне лень.

– Олигофрен и бездельник.

– Красотуля.

Серега понимал, что новый Горлум сильно отличается от того, каким его считали в Средиземье. Он оказался вовсе не параноидальным маньяком, зацикленным на магической побрякушке, для него абсолютно бесполезной, а тайным агентом, настоящим Хранителем Средиземья и вообще дико положительной личностью, взвалившей на свои плечи огромную ответственность за судьбы мира. Но иногда Серегу так и тянуло свернуть Горлуму шею.

А заодно и все три шеи живущей в подвале зверюшки.

Серега спустился в подвал. Рев сразу же смолк.

– Здорово, Серега, – сказала средняя голова Змея Горыныча, самая разумная и занимающая главенствующее положение. Только у средней головы хватало такта не прикалываться над нынешним Серегиным состоянием.

– Чего орал? Опять жрать хочешь?

– Не, – сказала средняя голова. – Тут другое.

– Ты ее не слушай, – вмешалась правая голова. – Лично я жрать хочу.

– И я, – сказала левая.

– Свининки бы, – сказала правая.

– Да, кабанчика молодого.

– Лучше вепря. Секача.

– Секач слишком жесткий.

– А кабанчик слишком маленький.

– Молчать! – приказала средняя голова. – Слушать центровую. Молчать и не мешать мне разговаривать! А то шеи перекусаю! Или вообще перекушу их к чертовой матери и стану обычным драконом. С одной головой.

– Угораздило ж родиться не с того края, – сказала левая голова и заткнулась.

– И то верно, – согласилась с ней правая и тоже заткнулась.

– Вот теперь и поговорить можно, – сказала средняя.

– Значит, жрать ты не хочешь? – уточнил Серега.

– Не хочу, – сказала средняя, бросая косые взгляды на крайние головы. Крайние головы молчали.

– Тогда чего орал?

– Скучно мне, – пожаловалась средняя. – Сижу в подвале, света белого не вижу. Я, между прочим, крылатый змей, а не крокодил какой-нибудь. Мне бы в небо, мне бы в небо!

– Собьют тебя в небе, – сказал Серега. – Не привыкли у нас на Земле к драконам. Стингер помнишь?

– А то как. – Действие стингера Серега продемонстрировал Змею Горынычу во время своего визита в Тридесятое царство, после которого не слишком везучий маг и застрял в женском обличье. Что не мешало магическому животному Змею Горынычу видеть в нем прежнего былинного богатыря Сергея свет-Ивановича. – Помню стингер. Страшная штука. Хоть ты и мимо пальнул, а все равно страшно.

– У нас же договор, – напомнил Серега. – Ты тихо сидишь у нас в подвале, а мы тем временем подыскиваем мир, не слишком враждебный к драконам.

– Вот именно, не слишком враждебный. Только нету таких миров. Драконов нигде не любят.

– Сами виноваты. Характер у вас еще тот.

– А вы прямо ангелы во плоти.

– Не ангелы, – сказал Серега.

– Значит, вы – просто не ангелы, а мы – крылатая смерть, которая обрушивается с небес?

– Типа того.

– Дай полетать, – потребовал Змей Горыныч.

– Не дам. Помнишь, до чего ты в прошлый раз долетался? Прямо из-под носа боевого вертолета тебя трансгрессировать пришлось.

– А заклинание невидимости?

– Блин, – простонал Серега. – Сколько же тебе объяснять, что в этом теле у меня нет никаких магических способностей?

– Зато они есть у Германа.

– Герман будет только вечером.

– Это ничего. Я могу и ночью полетать.

– Обсудим. А на данный момент перестань орать. А то магические заглушки повылетают, и к нам придут соседи.

– Ну и что?

– Со стингерами.

– О.

Установленные Германом магические заглушки не давали звуку выйти за пределы поместья, но, к сожалению, внутри самого дома звуку ничто не препятствовало. Хоть спальню звукоизолировать, тоскливо подумал Серега.

Просить Германа о такой мелочи Сереге не хотелось, а сам он в магии стал абсолютным нулем, так что уже начал подумывать о банальных строительных работах. Но не пригласишь же рабочих, когда у тебя на кухне сидит Горлум, в подвале воет Змей Горыныч, а в кунсткамере, на одной из полок, в древнегреческой амфоре хранится дух вождя мирового пролетариата… Нет, об этом вообще лучше не думать.

Равно как и о том, чтобы провести ремонт своими силами. Будучи магом, Серега никогда не тратил время на изучение рабочих специальностей, потому и забивание простого гвоздя теперь могло составить для него настоящую проблему.

Хотя, наверное, это не сложнее, чем забивание осинового кола в грудь вампиру. По крайней мере, то, во что забивают гвозди, не норовит вывернуться из-под молотка и выпить твою кровь.

Временно успокоив Змея Горыныча, Серега вышел во двор и офигел.

На травке резвился еще один дракон. У него была только одна голова, зато его хвост был раза в два длиннее, чем у Змея Горыныча, и вообще выглядел он гораздо более опасным. А может быть, Сереге так показалось, потому что к Горынычу он уже успел привыкнуть.

– Блин! – завопил Серега. – Какого черта вам всем тут надо? Мне что, питомник открывать?

– Это я, Бозел, – сказал дракон. – Не ори.

– Бозел? Вчера ты был гораздо меньше и куда гуманоиднее…

– Я свои трансформации контролировать не могу, – холодно сказал Бозел. – А Гарри куда-то свалил.

– Куда свалил? – не понял Серега. – Куда он мог свалить? Он же тут не знает ничего…

– Сказал, хочет пройтись, – объяснил Бозел. – И ушел.

– Дурдом, – констатировал Серега. – Тебе сейчас достаточно комфортно или я могу для тебя что-то сделать?

– Ничего, – сказал Бозел. – Иди по своим делам и дай мне насладиться моим естественным состоянием.

– Только не взлетай, – предупредил его Серега и пошел на кухню.

Теперь компанию Горлуму составляли остальные гости – Муромец и стрелок. Все трое пили чай.

– Куда Гарри дели? – спросил Серега.

– Он просто погулять ушел, – сказал стрелок. – Не волнуйся, он может за себя постоять.

– Каждый раз, когда мне говорят, чтобы я не волновался, я начинаю волноваться еще сильнее, – сказал Серега. – Закон жизни.

Если бы Гарри спросили, что именно подвигло его на прогулку, он затруднился бы с ответом. Молодой волшебник проснулся с ощущением, что какое-то важное дело ждет его за забором, и, будучи волшебником, не стал этому ощущению противиться.

Оно привело его на опушку леса, и Гарри совсем не удивился, когда увидел девушку, с которой встретился в первые минуты пребывания на Земле. Она стояла перед мольбертом и рисовала пейзаж.

– Доброе утро, – сказал Гарри.

– Привет, волшебник. Откуда ты тут взялся?

– Видимо, это судьба, – сказал Гарри.

– Не смешно.

– Конечно, не смешно, – сказал Гарри. – Над шутками рока вообще редко смеются. Но лично мне кажется, что это совпадение неслучайно.

– Какое совпадение?

– Как какое? – удивился Гарри. – Вы и я…

– Я гощу у родителей на даче, – сказала она. – А ты, волшебник?

– Я тоже гощу, – сказал Гарри. – Только у друзей.

– Действительно, совпадение, – согласилась она.

– Будет ли мне позволено узнать, как вас зовут? – спросил Гарри.

– По-моему, ты со своими ролевыми играми немного перебарщиваешь, – сказала она. – Ты нормально разговаривать не пробовал?

– Я нормально разговариваю, – удивился Гарри.

– То есть все эти «шутки рока» и «позволено узнать» – это для тебя нормально?

– Вполне.

– Видимо, болезнь зашла куда дальше, чем об этом можно подумать, – сказала девушка. – Ладно, уговорил. Меня зовут Ира. А тебя?

– Гарри.

– Все еще Гарри?

– Да. А разве вы меняете свои имена по нескольку раз в неделю?

– Мы не меняем, – сказала Ира. – Но нас зовут не Гарри.

– Естественно. Гарри – это мужское имя.

– Кроме того, оно еще и не русское.

– Я вообще-то не местный, – признался Гарри.

– Оно и видно. И как погода в Средиземье?

– Когда я последний раз был в Средиземье, погода там была так себе, – сказал Гарри. – Честно говоря, мне тогда не до погоды было.

– А что так? – поинтересовалась Ира.

– С орками воевали, – сказал Гарри.

– Только с орками?

– Не, там еще много народу было, – сказал Гарри. – Но больше всего орков.

– А Ангмарского короля ты там не встречал?

– Не то слово, – сказал Гарри. – Я его, собственно говоря, и заколол.

– Вообще-то ты на женщину не очень похож.

– А при чем тут это?

– Короля-Призрака могла убить только женщина. Его Эовин зарубила.

– Это в классическом варианте, – сказал Гарри. – Боюсь, мое присутствие на поле битвы слегка подредактировало историю.

– Понятно, – сказала Ира. – А если серьезно, то ты чем занимаешься?

– Я волшебник, – сказал Гарри.

– Фокусник, что ли?

– Нет, волшебник, – сказал Гарри.

– Я же серьезно спрашиваю.

– А я серьезно и отвечаю, – сказал Гарри. – Я понимаю, в вашем мире эта профессия не получила должного распространения, но я на самом деле волшебник. Хотите, докажу?

– Хочу, – сказала Ира. – Теперь выкручивайся.

– Легко. – Гарри извлек из кармана дивной красоты орхидею и преподнес Ире.

– Не убедил, – сказала она. – Ты цветок мог заранее в карман положить.

– А если так? – Из того же кармана Гарри достал целый букет роз. С виду в букете было не меньше трех дюжин.

– Он, наверное, складной, – предположила Ира. – Или надувной.

– Сами посмотрите, – сказал Гарри.

– Действительно, живые цветы, – сказала Ира после тщательного осмотра. – И как у тебя это получилось?

– Это волшебство, – сказал Гарри.

– А на самом деле? Мне всегда было интересно, как делаются такие фокусы.

– Это волшебство, – повторил Гарри. Он вытащил из кармана волшебную палочку, взмахнул ею в воздухе, и букет роз прямо в руках девушки превратился в рой бабочек.

– Я сейчас в обморок упаду, – предупредила Ира. Гарри подался вперед, но она остановила его жестом. – Шучу. Ты что, на самом деле волшебник?

– Как я неоднократно и заявлял.

– И откуда же ты тут взялся?

– Долгая история, – сказал Гарри. – Если в общих чертах, то я тут в гостях.

– Сейчас я сама догадаюсь. Гостишь ты в том странном доме, который стоит на отшибе? Где сначала жили два парня, а потом – парень и девушка? Они еще никого из местных внутрь не пускают. Моя подруга как-то пыталась к ним за солью зайти…

– И что? – спросил Гарри.

– Соль они ей дали, – сказала Ира. – Но дальше калитки не пустили. Они что, тоже волшебники и прячут за своим забором каких-нибудь чудовищ?

– Типа того, – сказал Гарри. – Только вы никому об этом не говорите, потому что, по-моему, это секрет.

– Я никому не скажу, – пообещала Ира. – Что-то мне в психушку раньше времени не хочется. А это не та девушка из странного дома? И не тебя ли она ищет?

Гарри обернулся и увидел Серегу. Тот бежал к Гарри и размахивал руками.

– Эмоциональная особа, – заметила Ира. – Видно, ты ей нравишься. Она меня бить не будет?

– За что? – опешил Гарри.

– За то, что я с тобой разговариваю. Вдруг она очень ревнивая.

– Это вряд ли, – сказал Гарри. Серега приближался со спринтерской скоростью, и времени у Гарри оставалось все меньше. – Очень хороший рисунок.

– Это пейзаж.

– Я вижу. Вы здорово рисуете.

– Рисуют на заборах. Я пишу.

– Шикарный пейзаж, – сказал Серега. Гарри отметил, что позаимствованное чародеем тело отличалось хорошей физической формой – оно даже не запыхалось.

– Спасибо, – сказала Ира. – Я – Ира.

– Серега, – сказал Серега, целуя протянутую руку. Ира сильно удивилась – она рассчитывала на рукопожатие, и даже Гарри сия картина показалась достаточно странной. – Гарри, я очень рад, что ты не влип в какую-нибудь историю. Ведь ты не влип?

– По-моему, нет, – сказал Гарри.

– По-моему, тоже, – сказала Ира. – А стрижка вам не идет.

– Зато она практичная, – сказал Серега. – И не волнуйтесь, я не собираюсь вас домогаться. Я не по этой части. То есть как раз по этой, но временно вне игры… В общем, это все сложно для понимания.

– И вы сюда так бежали совсем не для того, чтобы что-то мне объяснять, – заметила Ира.

– Это точно, – сказал Серега. – Гарри, ты больше так меня не пугай. Променаж полезен для здоровья, не спорю, но ведь у нас есть и дела.

– Уже узнали что-то новое? – спросил Гарри.

– Пока нет. – Серега вручил Гарри мобильный телефон. – Возьми на всякий случай. Это… Эти устройства мы используем для связи. Когда оно запищит, нажми вот эту кнопку.

– Понятно, – сказал Гарри.

– Удачи, – сказал Серега и отвесил Ире иронический поклон. – Приятно было познакомиться.

– Взаимно.

– Странная девушка, – заметила Ира, когда Серега удалился на достаточное расстояние.

– Это не девушка, – сказал Гарри. – Никому не говорите, но это – парень, временно очутившийся в женском теле.

– Как в «Милашке», – сказала Ира. – Теперь я верю, что ты не местный – даже мобилой пользоваться не умеешь. Наверное, ты прибыл очень издалека.

– Это точно, – сказал Гарри.

– И что у вас тут за дела? Или тоже секрет?

– Надо найти одного злодея, – сказал Гарри, удивляясь своей сегодняшней откровенности. Он почему-то ничего не хотел от Иры скрывать, и это его пугало.

– Он тоже волшебник?

– Злодей-то? Еще какой, – сказал Гарри. Его мобила вдруг завибрировала и стала издавать противные звуки.

– Кто-то звонит, – заметила Ира. – Ты ответишь?

– Да. – С третьей попытки Гарри нашел нужную кнопку и услышал Серегин голос, искаженный беспроводной связью.

– Проверка связи, – доложил Серега. – А она ничего. А ты вообще орел. Пару дней в нашем мире, и уже такую чувиху закадрил.

– Чего я кого? – спросил Гарри.

– Не бери в голову. Еще раз удачи. – Серега отключился, и Гарри сунул телефон в карман.

– Этот звонок меня сбил. Я забыла, о чем мы говорили, – сказала Ира.

– О злодеях, – напомнил Гарри.

– Не хочу говорить о злодеях. Давай лучше о волшебниках.

– Как скажете. Меня злодеи тоже достали.

– Так и скажу. И, пожалуйста, говори мне «ты», а то я себя какой-то старушкой чувствую.

Покинув Гарри и его новую знакомую на опушке леса, Серега набрал номер Германа.

– Гарри я нашел, – доложил он. – Он жив-здоров, знакомится с аборигенами. А как прошло твое утро?

– Чудно, – сказал Герман. – Помнишь, сколько у нас вчера было посетителей?

– Если не считать Фила и его команду? Ни одного.

– А сегодня они прут косяком, – сказал Герман.

– Закон всемирного свинства в действии, – вздохнул Серега. – Есть что-нибудь интересное или опять сплошная шелуха?

– Один весьма любопытный случай, но это не телефонный разговор, – сказал Герман. – Бери машину и подваливай в город. Я хотел поговорить с Филом на предмет уточнения некоторых подробностей и никак не могу его найти. В связи с чем меня посещают нехорошие предчувствия.

– Например?

– Не знаю. Так ты подъедешь?

– Со скоростью Шумахера, – сказал Серега.

ГЛАВА 3

За полдня Гарри не успел привыкнуть к мобильному телефону, подаренному Серегой, и дико дергался каждый раз, когда тот звонил.[12] Вот и сейчас молодой волшебник подпрыгнул на добрых полметра и чуть не свалился с дивана. Хрустальные шары, которые использовали для связи волшебники из его родного мира, не имели привычки вибрировать и издавали куда более приятные звуки.

– Это Герман, – сказал голос из трубки. – Плохие новости. Мы с Серегой нашли Фила. Он мертв.

Гарри выглянул в окно. Небо не обрушилось на землю, солнце по-прежнему сияло на небосклоне. Тут Гарри вспомнил, что Фил создал не Землю, и подумал, как смерть творца может отразиться на сотворенном им мире.

Гарри надеялся, что никак. В конце концов он сам, часть своего мира, был до сих пор жив. И стрелок тоже. Он сидел в кресле напротив и читал «Темную башню».

– Как это случилось? – спросил Гарри.

– Огромная дырка в груди, – сказал Герман. – Запах пороха по всей квартире. Полагаю, его застрелили. Вполне возможно, что из дробовика.

– Нет, – сказал Гарри. – Просто из очень большого револьвера.

– Я тоже об этом подумал, – признался Герман. – Ты считаешь, это Негориус?

– А кто еще?

– Но зачем ему было убивать Фила? Он ведь совершенно безобиден… был.

– Негориус – ненормальный, – сказал Гарри. – Псих. Просчитать его поступки невозможно.

– Даже психи действуют по какой-то схеме, – сказал Герман. – Иногда их действия можно предугадать.

– Зато теперь мы точно знаем, что Негориус в Москве, – вздохнул Гарри. – И револьвер до сих пор при нем.

Услышав о револьвере, Джек Смит-Вессон отложил книгу и поднял глаза на Гарри. Волшебник кивнул стрелку, обещая скоро все объяснить.

– Мы попробуем опросить соседей и выяснить, как Негориус теперь выглядит, – сказал Герман. – Может быть, удастся найти его обычным путем, без применения магии. У меня есть знакомые в милиции…

– Хорошо, – сказал Гарри. – Прости, Герман, мне требуется время, чтобы все обдумать… Ты же понимаешь, для нас Фил был не просто человеком…

– Да, я понимаю. Я перезвоню, если мы что-нибудь выясним.

– Фил умер, – сказал Гарри, нажимая на кнопку отбоя. – Негориус застрелил его из револьвера Роланда.

– Значит, Негориус рядом, – заметил Джек.

– Я тоже так подумал, – сказал Гарри. – Но хорошо ли это?

Из квартиры Фила Герман трансгрессировал их прямо в Серегину машину. Стекла черного «бумера» были сильно затонированы, так что внезапное появление в салоне водителя и пассажира не могло привлечь нежелательного внимания.

– Гарри тоже считает, что это Негориус, – сказал Герман.

– А мотив?

– Гарри назвал Негориуса психопатом.

– Но сам ты так не думаешь.

– Психопаты редко достигают такого уровня могущества.

– Возможно, парень свихнулся уже потом, – сказал Серега. – И вообще… Как говорят менты, мотив – дело десятое. Если мы прищучим Негориуса, так и не узнав причины его поступков, лично я от этого сон не потеряю.

– Я тоже, – сказал Герман. У него зазвонил мобильный, и одного взгляда на номер вызывающего абонента оказалось достаточно, чтобы лицо Германа скривилось, как от зубной боли. – Черт побери.

– Что там?

Герман показал телефон Сереге.

– Еще какое «черт побери», – согласился Серега. – Ты ответишь?

– А есть варианты? – Герман поднес телефон к уху. – Добрый день, Роман.

– Здравствуй, Гера. Мне сказали, что ты вчера навещал Шамбалу.

– Было дело.

– А почему ко мне не зашел?

– Извините, Роман. Я очень торопился.

– Как всегда, – сказал Роман. – Ты постоянно слишком занят для своего старого учителя.

– Не преувеличивайте. Вовсе вы не старый.

– Знаю, что врешь, но все равно приятно, – сказал Роман. – Итак, что за дела призывали тебя в Шамбалу?

– А что вы уже знаете? – спросил Герман. Серега выразительно покрутил пальцем у виска.

– Чертовски хороший вопрос, который много говорит о сложившейся ситуации, – сказал Роман. – Я знаю, что ты листал Книгу Магов. Я тоже в нее заглянул, и то, что я увидел, меня встревожило. С интервалом в несколько дней на Земле появились волшебник твоего калибра и волшебник калибра просто запредельного. Что ты можешь мне об этом рассказать?

– А что бы вы хотели узнать?

– Я хотел бы знать, какими неприятностями нам это грозит, – сказал Роман.

– Но почему выдумаете, что мне об этом что-то известно?

– Ты никогда не умел врать, Герман, – сказал Роман. – И чтобы тебе не пришлось это делать и сгорать от стыда, я сообщу тебе еще кое-что. Совет Мудрецов Шамбалы знает о присутствии этих двух волшебников. И он очень обеспокоен, потому что ни с чем подобным мы до сих пор не сталкивались. Я даже скажу тебе больше – Совет почти в панике, и Король готов санкционировать решительные действия.

– Спецназ? – уточнил Герман. – Что же их так напугало?

– Могущество, которое нельзя контролировать, – сказал Роман. – Единственное, что удерживает спецназ в пределах Шамбалы, – это незнание точного адреса, по которому ему следует выдвигаться. Теперь я задам тебе прямой вопрос и хочу услышать столь даже прямой ответ. Эти маги в Москве?

– По крайней мере один, – сказал Герман. – Тот, который моего калибра. И я могу со всей ответственностью заявить, что для нас он не представляет никакой опасности.

– А второй?

– Адрес нам тоже неизвестен, – сказал Герман. – Что касается опасности… Очень может быть.

– Мне нужно больше информации, – сказал Роман. – Чем вы там вообще занимаетесь?

– Как обычно, – сказал Герман. – Спасение миров до обеда, после обеда и вместо обеда.

– О каком мире идет речь на этот раз?

– К счастью, не о нашем.

– Подробности, – потребовал Роман.

– Может быть, при личной встрече? – предложил Герман.

– Пытаешься выиграть время?

– Я могу провести вас сюда прямо сейчас, – сказал Герман.

– У меня еще есть дела в Шамбале, – сказал Роман. – Я перезвоню тебе через час, тогда и поговорим.

– Хорошо.

– И не наделай глупостей.

– Постараюсь. – Герман кинул телефон на заднее сиденье. – Ты все слышал?

– Даже больше, чем бы мне хотелось. На фига ты ему все рассказал?

– А толку врать? – спросил Герман. – Кроме того, я не буду иметь ничего против, если Негориуса ухлопает наш доблестный спецназ и Гарри заберет револьвер с его остывающего трупа. Этот парень пугал меня и раньше, но после того, как он убил Фила, я просто в ужасе.

– Если он действительно так крут, то какие у нашего доблестного спецназа шансы его ухлопать?

– При должном старании наш спецназ может ухлопать кого угодно, и дело тут вовсе не в могуществе, – сказал Герман. – Поставь машину на стоянку, я собираюсь трансгрессировать нас обоих на дачу. Нужно обсудить последние новости более тщательно, а время на пробки терять не хочется.

– Я хотел бы с тобой посоветоваться, Джек, – сказал Гарри.

Стрелок отложил книгу.

– Сегодня утром я встретил девушку, – сказал Гарри и замолчал.

– Я думал, тебя волнует гибель творца, – заметил Джек. – Но ты можешь поделиться со мной и этой проблемой. Только учти, что ты вряд ли выбрал хорошего советчика – в вопросах с девушками я не эксперт.

– Это очень странная девушка, – сказал Гарри. – То есть девушка-то как раз нормальная. Что странно, так это мое к ней отношение. Меня к ней тянет.

– Насколько я слышал, в этом нет ничего удивительного, – заметил Джек. – Это нормально. Особенно в твоем возрасте.

– Меня на самом деле тянет, – сказал Гарри. – Почти физически.

– Возможно, время от времени такое происходит со всеми волшебниками, – сказал Джек. – От меня-то ты что хочешь?

– Я не знаю, что мне делать.

– На этот вопрос у стрелков есть один ответ, – сказал Джек. – Делай, что должен.

– Я не о Негориусе, – сказал Гарри. – Я об этой девушке. Что мне с ней делать?

– Для начала советую выяснить, взаимна ли твоя тяга. Потому что если девушку к тебе не тянет, то лучше вообще ничего не делать. Спроси ее.

– Я не могу.

– Почему?

– Страшно, – признался Гарри.

– А тебя больше пугает положительный или отрицательный ответ?

– Если бы я знал, – вздохнул Гарри. – Мне кажется, отрицательный ответ меня просто убьет.

– Стоп, – сказал Джек. – Ты встретил девушку сегодня утром, и все уже так серьезно?

– Если быть абсолютно точным, первый раз я ее встретил сразу по прибытии на Землю, – сказал Гарри.

– И умудрился найти ее еще раз?

– Это вышло случайно, – сказал Гарри. – Может быть, это судьба?

– А может быть, это любовь? – улыбнулся Джек.

– В этом я не уверен. А если так, то у меня большая проблема.

– Только в том случае, если она не ответит тебе взаимностью.

– А если ответит? – спросил Гарри. – Даже если не принимать во внимание разборки с Негориусом, мы с ней принадлежим к разным мирам.

– Если верить множеству романтических баллад, такие мелочи влюбленных не останавливают, – сказал Джек. – Сколько ты с ней общался?

– Целую вечность – все утро.

– И вернулся сюда окрыленным, – сказал Джек. – Это любовь, точно.

– Сейчас ты напоминаешь мне Бозела. Такой же циничный.

– Может быть, это не цинизм, – сказал Джек.

– А что тогда?

– Может быть, это зависть. Когда ты увидишь ее в следующий раз?

– Если ничего не случится, то вечером. Но на всякий случай я записал ее номер телефона.

– Весьма предусмотрительно, – похвалил Джек. – А она знает, кто ты?

– В общих чертах. Я сказал ей, что я волшебник. И что я не местный.

– А ты сказал, насколько ты не местный?

– Полагаю, время для этого еще не пришло.

– А она чем занимается?

– Она художница. И еще ландшафтный дизайнер, только я не совсем понимаю, что это означает.

– Из вас может получиться отличная пара, – заметил Джек. – Ты будешь двигать горы, а она будет говорить, в каком направлении.

– Я пришел, чтобы поделиться с тобой своими мыслями, а ты стебешься, – обиделся Гарри.

– На самом деле твою проблему можешь решить только ты сам, – сказал стрелок. – Только я вообще никакой проблемы не вижу. Сначала разберемся с Негориусом, а потом можешь думать, влюбился ты или нет, хоть до полного посинения.

– Я думал, друзья нужны для того, чтобы все с ними обсуждать, – сказал Гарри.

– А разве мы еще не все обсудили? – спросил стрелок. – Творец мертв, наш мир на грани катастрофы, а один из главных его спасателей познакомился с девушкой и думает совсем не о том, о чем надо. Хочешь мудрого совета, так я его только что тебе дал. Сначала закончи дела, а развлечения оставь на потом.

– Когда у тебя возникнут трудности, я постараюсь к ним отнестись с таким же пониманием, – пообещал Гарри.

– Можешь начать прямо сейчас, – улыбнулся стрелок.

– У тебя трудности?

– Ага, – сказал стрелок. – Я мучительно выбираю между трусостью и смертью.

– Поясни, – попросил Гарри.

– Дверь Черного Стрелка исчезла, она не смогла последовать за мной в этот мир, – сказал Джек. – Но она, вне всякого сомнения, вернется, как только мы выполним наше задание и покинем Землю. Остаться здесь – трусость. Вернуться домой – смерть. Что бы ты выбрал?

– Я бы остался, – сказал Гарри.

– В этом я не сомневаюсь, – сказал Джек. – Но ты волшебник. То, что нормально для волшебника, не подходит для стрелка.

– Разве ты не хочешь жить?

– Хочу.

– У тебя есть кто-то близкий в нашем мире, кто-то, по ком ты будешь скучать?

– Исключая тебя? Вряд ли.

– Тогда что же зовет тебя вернуться? – не понял Гарри.

– Долг.

– А в чем заключается твой долг? – спросил Гарри. – Долг умереть?

– Стрелок не должен отступать.

– Это глупо, – сказал Гарри. – Не всякую стену можно пробить собственным лбом, и каждый разумный человек это понимает.

– Но я – не каждый. Я – стрелок.

– Мне кажется, это твой универсальный ответ на любой вопрос, – сказал Гарри. – Но возможно, особенно в свете последних событий, это не такой уж правильный ответ.

– Я понял, что это такое, – сказал Горлогориус. – Растительность пожухла, небеса плачут, светило перечеркнуто траурной полосой. Тебе это ни о чем не напоминает?

– Нет, – сказал Мэнни.

– Книга пророчеств Катула Безумного, – пояснил Горлогориус. – В последний раз я перечитывал ее лет двести назад, но этот фрагмент хорошо запомнил. Похоже, наша вселенная скорбит по тому, кто ее создал. Творец умер.

– Разве такое может быть? – удивился Мэнни.

– Ты сам его видел, – сказал Горлогориус. – Разве Фил был похож на бессмертного?

– А как же мы теперь?

– Как видишь, – сказал Горлогориус. – Большой Бо на месте, мы живы, солнце по-прежнему светит, пусть и тусклее обычного. Катастрофы не произошло и думаю, уже не произойдет, а со временем все вернется в норму. Разумеется, если мы справимся с Большим Бо и у нас будет это самое время.

Кухня на даче Германа была такая просторная, что в ней с комфортом разместились все гуманоидные представители бригады и агентства «Талисман». Не влезли только драконы. Змей Горыныч просунул одну голову через вырезанный в полу люк, а Бозел разместил свою тушу рядом с окном. Он категорически отказался от предложения Гарри временно превратить его обратно в человека. Бозелу нравилось быть драконом, а за последние дни он уже успел отвыкнуть от этого ощущения.

Серега сварил всем кофе, курящая часть собравшихся задымила сигаретами, Муромец с Горлумом тут же скорчили гримасы и уселись рядом с открытым окном.

– Мы собрались здесь, чтобы обсудить текущую ситуацию, – открыл совещание Герман. – Слово для доклада имею я. Фил мертв, предположительно застрелен Негориусом из револьвера Роланда. В связи с этим возникает два вопроса. Первый: означает ли это, что Негориус и сейчас находится где-то поблизости? Второй: зачем ему вообще понадобилось убивать Фила?

– С чего вы взяли, что Фила убил именно Негориус? – поинтересовался Бозел. – На Земле нет монополии на огнестрельное оружие. Фила мог застрелить кто-то другой.

– В самый разгар нашего кризиса? – уточнил Герман. – Я в такие совпадения не верю. Кто верит, пусть поднимет руки. У кого нет рук, пусть кивнет головой.

Руки не поднялись, головы остались неподвижны.

– Едем дальше, – констатировал Серега.

– У нас возникли дополнительные сложности, – сказал Герман. – Совет Мудрецов Шамбалы – главный управляющий орган чародеев Земли – заинтересовался текущей ситуацией и может вмешаться в любой момент. Мудрецов тревожит присутствие на Земле мага калибра Негориуса, и они готовы отправить за ним спецназ.

– Что такое спецназ? – спросил Гарри.

– Отряд боевых магов специального назначения, – объяснил Герман.

– Только не факт, что этот отряд способен с Негориусом справиться, – сказал Серега.

– Спецназ Шамбалы способен на многое, – возразил Герман. – Они, между прочим, Федота из Боливии вынесли, а там с ним целая шайка-лейка была.

– Только в Боливии Федот еще не был так крут, как сейчас, – сказал Серега. – И даже нынешний Федот с Негориусом рядом не валялся.

– Кто такой Федот? – спросил Гарри.

– Когда-то он был главным отрицательным персонажем, – сказал Герман. – Только теперь он перевоспитался. Живет отшельником где-то в глубинке и на мировое господство больше не претендует. Забудем про Федота и вернемся к Филу.

– Подожди-ка, я у него дома интернет-камеру видел, – вспомнил Серега. – Хотя это нам ничего не дает, ему же оба винта форматнули…

– У Фила в Сети сайт был, – сказал Герман. – Туда изображение с камеры постоянно поступало. Надо проверить, может, он его там и сохранял. А камера точно работала?

– На это я внимания не обратил. Но обычно она работала, – сказал Серега. – Вряд ли этот Негориус такой продвинутый, чтобы в онлайн-технологиях разбираться. Скажи, Гарри, ты разбираешься в онлайн-технологиях?

– Не знаю. Никогда не пробовал. А что это такое?

– Вот видишь, – сказал Серега. – Скорее всего, ни фига Негориус в этом не рубит. Надо сайт проверить.

– А что это нам даст? – спросил Гарри.

– Если повезет, мы узнаем, как Негориус выглядит в данный момент, – объяснил Герман. – А заодно увидим, как Фил закончил свою жизнь.

– Решено, – сказал Серега. – Пойду покопаюсь в Интернете. Если что, звоните мне в библиотеку.

– Все это хорошо, – сказал Гарри. – Но даже если мы узнаем, как Негориус выглядит и за что он убил Фила, это не поможет найти револьвер. Негориус по-прежнему блокирует все поисковые заклинания, и я не могу обнаружить его местонахождение. Даже примерно.

– Кхе-кхе, – произнес Горлум.

– Возможно, нам удастся пробить его защиту, если мы объединим усилия для твоего заклинания, – сказал Герман. – Трое могут сделать то, что не под силу одному.

– А кто третий? – спросил Гарри. – Разве к Сереге вернулись магические способности?

– А я еще не сказал? Скоро к нам присоединится мой учитель.

– Надеюсь, твой учитель непохож на моего, – заметил Гарри. – А то нас ждут большие неприятности.

– Роман нормальный, – сказал Герман.

– Кхе-кхе, – произнес Горлум.

– И он более сильный маг, чем я. Думаю, что у нас все получится.

– Кхе-кхе, – произнес Горлум.

– По-моему, он хочет что-то сказать, – предположил стрелок.

– Так пусть говорит, а не блеет, как овца, – сказал Герман.

– Я не блеял, – гордо заявил представитель Средиземья. – Я кашлял.

– Не обращайте на него внимания, – сказал Герман. – Если мы сейчас начнем его упрашивать, он будет выпендриваться еще минут двадцать. Мы можем провести это время более полезно.

– Проблема волшебников заключается в том, что они пытаются решить все вопросы только с помощью своей магии и начисто забывают про другие пути, – заявил Горлум.

– Негориус тоже говорил что-то подобное, – вспомнил Гарри. – Когда хвастался, как здорово он всех обставил.

– Вы будете предаваться воспоминаниям или все же меня выслушаете? – спросил Горлум.

– Мы тебя слушаем, – сказал Герман. – Начинай вещание.

– А вот хамить не надо, – сказал Горлум. – Вы замечали, что люди – самый хамоватый народ во вселенной? Вы когда-нибудь встречали грубого эльфа или энта? Ничего подобного. Хамить – это прерогатива людей.

– Полностью поддерживаю, – сказал Бозел.

– Наконец-то я нашел понимающую душу, камрад! – вскричал Горлум. – Нам с тобой надо обстоятельно обо всем поговорить!

– Камрад Горлум, я глубоко уважаю тебя как разведчика, диверсанта и существо, много сделавшее для Средиземья, но это уважение никоим образом не помешает мне позвать сюда Серегу, чтобы он переломал тебе ноги, – сказал Герман. – Он только и ждет, когда ты дашь повод.

– Подчиняюсь угрозе насилия, – сказал Горлум. – Если вы не можете найти Негориуса при помощи магии, попробуйте включить мозг. Как бы вы его искали, если бы не были чародеями?

– Предлагаешь ходить по улицам и разговаривать с людьми?

– Я предлагаю хоть немного подумать, – сказал Горлум. – Что за человек Негориус? Какие у него привычки, пристрастия? Как он любит проводить свободное время?

Гарри представил, как могло бы выглядеть расписание дня Негориуса. «15.00. Убийство при помощи магии. 15.30. Предательство. 16.00. Разрушение миров. 17.00. Насаждение террора. 17.30. Боулинг».

– Мы почти ничего о нем не знаем, – сказал он вслух.

– Кое-что о нем знаю даже я, – заявил Горлум. – Негориус – несколько нетипичный злодей. У него нет собственной армии, нет легионов темных приспешников, нет состоящих у него на службе злобных монстров.

– И какой вывод можно из этого сделать?

– Ему одиноко, – сказал Муромец.

– Предлагаешь поискать его на вечерах общества «Кому за тридцать»? – спросил Герман.

– Негориус работает ради уничтожения собственной вселенной, – не поддался на провокацию Горлум. – А поскольку он вряд ли страдает суицидальным синдромом, он наверняка захочет остаться на Земле, скорее всего, на довольно продолжительный срок.

– И что?

– Ему надо где-то жить, – пояснил Горлум. – Гарри, наш клиент относится к странствующим или оседлым волшебникам? Каков был его образ жизни до того, как заварилась эта каша и он провозгласил себя Темным Властелином? Где он жил?

– По-моему, он жил в башне, – сказал Гарри. – Хотя в этом я не уверен. А потом у него был целый замок.

– Наверняка в каком-нибудь труднодоступном месте, – сказал Горлум. – Разменявшему тысячу лет парню трудно изменить свои привычки. Я начал бы его поиски с мест, где ему может быть комфортно.

– В пределах Москвы и области нет башен, кроме Останкинской, но там жить трудновато, – сказал Герман. – Зато замков у нас хоть отбавляй.

– Как насчет пентхаусов? – предположил Горлум.

– Сомнительная теория, – сказал Герман. – Шито белыми нитками.

– Тем не менее пентхаусов в Москве куда меньше, чем замков, и я бы начал именно с них, – сказал Горлум. – Наверняка существует какой-то способ проверить, не покупал ли кто-нибудь высотное жилище в последнее время.

– А как насчет аренды?

– Вряд ли, – сказал Гарри. – Волшебники нашего мира предпочитают собственное жилье. Видели бы вы мою шикарную башню…

– Архитектурными особенностями своего жилища ты похвастаешься потом, – сказал Бозел. – Мы можем как-то прояснить ситуацию с недавно купленными пентхаусами? Или не можем?

– Думаю, можем, – сказал Герман. – Хотя я пока и не представляю каким образом.

– Хотите, я на разведку слетаю? – предложила средняя голова Змея Горыныча. – Вы мне только скажите, как этот Негориус выглядит, и дело в шляпе.

– То есть ты собираешься летать по городу и заглядывать в окна? – уточнил Герман. – Представляю эту картину.

– Так мне лететь?

– Я думаю, обойдемся своими силами, – сказал Герман.

– Разве я уже не член команды? – обиделся Змей Горыныч. – Если вы мне одному не доверяете, мы с Бозелом можем на пару смотаться.

– Три головы – хорошо, а четыре – еще лучше? – уточнил Горлум. – Я не сомневаюсь, что ты член команды, но я, как ее мозг, выступаю против твоего предложения, ибо ваша вылазка может запросто превратиться в разведку боем. А любые военные действия должны быть хорошо спланированными, а не спонтанными.

– А я на кого-то сейчас дуну, – сказал Змей Горыныч. – Да так дуну, что от него одни головешки останутся.

– Почему вам всегда надо друг с другом препираться? – спросил Герман. – Мелкие подколы, невнятные угрозы… Нам всем было бы легче, если бы вы ограничивались только конструктивными предложениями.

– А чем мое предложение не конструктивно? – спросил Змей Горыныч. – Я не про головешки, а про разведку…

– Лучше я попробую навести справки через моего знакомого риелтора, – сказал Герман.

Тем временем засевший в библиотеке Серега залез на сайт Фила и в ускоренном режиме просматривал записи с установленной в его квартире интернет-камеры. Полночи программист поглощал кофе и метался по комнате, периодически подсаживаясь к своему компьютеру. Под утро Фил надолго застыл перед монитором, и Серега даже подумал, что творец миров просто-напросто заснул, но потом тот вдруг резко дернулся и побежал либо в прихожую, отреагировав на звонок в дверь, либо в туалет, ибо приспичило.

Мгновение спустя выяснилось, что бегал он все-таки в прихожую, потому как в реалити-шоу появился новый персонаж, этакий франтоватый пенсионер. А потом…

Серега схватил телефон и набрал номер Германа – тащиться пешком через половину дома ему не хотелось.

Герман пришел минут через пять, и Серега запустил фильм по второму кругу.

– А звука нет? – уточнил Герман.

– Интернет-камеры старой формации звук не пишут. Можно позвать Горлума – он умеет читать по губам.

– Нет необходимости. – Герман сотворил несложное заклинание.

– Не вижу эффекта, – заметил Серега. – Точнее, не слышу.

– Динамики подключи.

– Точно. – Серега хлопнул себя по лбу.

Стоило ему воткнуть штекер в соответствующий разъем, как из динамиков полилась речь.

Они послушали, посмотрели друг на друга, перемотали на начало и послушали еще раз.

А потом еще раз.

– Достаточно, – сказал Герман, когда Серега снова потянулся за мышкой. – Ничего нового мы не узнаем.

– И что ты думаешь по поводу того, что мы уже узнали? – поинтересовался Серега. – Тех ли парней мы поддерживаем в этом конфликте?

– Гарри не врет, – сказал Герман. – Негориус действительно располагает артефактом.

– Только он вовсе не хочет уничтожить их мир. Он искренне убежден, что спасает его. От стрелков. А Фил нам ничего об этом не сказал.

– Как показывает запись, Фил далеко не все знал о созданном им мире, – сказал Герман. – Ситуация оказалась гораздо сложнее, чем он предполагал.

– Именно так всегда и бывает, – сказал Серега. – Свет борется с Тьмой только в книгах и их голливудских экранизациях. На деле мы имеем схватку сумерек с полумраком, и выбрать правильную сторону можно только наугад.

– Поразительно мудрая мысль, – сказал Герман. – Но мы свою сторону уже выбрали. Негориус убил Фила – теперь мы просто обязаны его прищучить.

– Даже если он, возможно, прав?

– Прости за тавтологию, но его правота не дает права убивать людей, – сказал Герман. – Такого права вообще ни у кого нет.

– Я всегда подозревал, что ты великий гуманист, – заметил Серега. – Но не могу не заметить некоторого противоречия в твоей позиции. Как ты думаешь, что эти парни собираются сделать с Негориусом, когда найдут? Пригласить на партию в покер? Вовсе нет. Они собираются его убить. И я их прекрасно понимаю – судя по их рассказам, Негориус слишком опасен, чтобы оставлять его в живых. А вот твоя позиция мне не совсем ясна.

– Как говорил Рэмбо, не мы пролили первую кровь.

– Значит, ты считаешь, что в качестве возмездия убийство вполне допустимо? Око за око, зуб за зуб? От этого попахивает каким-то варварством.

– Я считаю, что прения по этическим вопросам можно оставить на потом, – сказал Герман.

– Покажем запись остальным?

– Думаю, надо начать с Гарри.

– Боишься, что у стрелка будет шок?

– Он может отреагировать неадекватно, – сказал Герман. – Мы слишком недолго знакомы, чтобы я мог прогнозировать его поведение.

– А с Гарри ты долго знаком?

– Он волшебник.

– И что? По-твоему, все волшебники одинаковые?

– Более-менее.

– А если вспомнить, что он из другого мира?

– И что ты предлагаешь? Придержать эту информацию при себе?

Телефонный звонок избавил Серегу от ответа на столь неоднозначный вопрос. Герман посмотрел на автоопределитель, вздохнул и поднес трубку к уху.

– Добрый день, Роман.

– Вне всякого сомнения. Ты готов меня провести?

– Конечно.

– Действуй.

Герман закрыл глаза и протянул правую руку, как для рукопожатия. Мгновение ничего не происходило, а потом на другом конце его руки обнаружился высокий, стройный и смуглый молодой человек с аристократической горбинкой на носу. На человеке были потертые голубые джинсы, ковбойская рубашка в крупную клетку и видавшие виды ковбойские сапоги. Таков был Роман, учитель Сереги и Германа, один из самых могущественных магов планеты под названием Земля.

– Привет, Герман. Сергей, я по-прежнему рад тебя видеть и хочу тебя заверить, что выглядишь ты прекрасно. Только короткая стрижка тебе не идет.

– И вы туда же, – вздохнул Серега. – Как там поиски моего прекрасного, атлетически сложенного мужского тела?

– Идут, но медленнее, чем хотелось бы.

– Это факт, – сказал Серега. – Хотелось бы побыстрее.

– Быстро только кролики спариваются, – сказал Роман. – А у вас тут, как я вижу, дискуссия в самом разгаре. Стесняюсь спросить, по какому именно поводу?

– По поводу распространения информации среди соратников, – сказал Серега. – Мы не уверены, стоит ли ее распространять.

– Итак, мои доблестные ученики снова зашли в тупик, – констатировал Роман. – Придется старому и мудрому учителю прийти к ним на помощь. Излагайте проблему.

– Это очень долгая история.

– А она каким-то образом связана с чародеем, о котором мы говорили днем?

– Непосредственно, – сказал Герман.

– Тогда излагайте быстрее, – сказал Роман. – Спецназ уже в Москве.

– С чего бы такая скорость? – поинтересовался Серега. – Столь радикальная манера поведения несколько нетипична для наших мудрецов. Обычно им требуется время на размышление. Дни, недели… Неужели они не хотят вступить в переговоры?

– Они собирались вступить в переговоры, но первоначальный план пришлось пересмотреть, – сказал Роман. – Ибо этот чародей совершил несколько недопустимых действий, употребив магию во вред мирному населению.

– И вы знаете, где он?

– Я могу очертить район, в котором он находится. С точностью до полутора километров.

– Неплохо, – заметил Герман. – Насколько я понимаю, как только вы окончательно установите его местонахождение, в дело сразу вступит спецназ?

– Боюсь, что так, – сказал Роман. – Я никогда не одобрял силового решения проблем, но попытка договориться с таким типом может быть слишком опасна. Он очень силен, и, если переговоры зайдут в тупик, он будет предупрежден о нашем недовольстве его действиями. Подготовится к бою. Будут лишние жертвы. Вы слишком молоды, чтобы помнить о магических войнах. Даже я для этого слишком молод. Но Король помнит, и некоторые мудрецы из Совета – тоже.

– И вы решили использовать эффект внезапности? Сколько спецназовцев перебросили в Москву?

– Две дюжины.

– Ого, – присвистнул Серега. – Столько же выдвигали против Федота и его банды в Боливии.

– Если быть абсолютно точным, это был Белиз, – сказал Роман. – Впрочем, вы правы, такими силами в этом столетии мы еще никого не атаковали. Случай беспрецедентный, и поэтому мне нужно знать, с кем мы имеем дело. Излагайте вашу историю.

– У нас одно условие, – сказал Герман.

Роман нахмурился:

– Ты уверен, что выбрал лучшее время для выдвижения своих условий?

– Не уверен. Но другого времени у нас может не быть.

– И ты расскажешь мне все, что знаешь?

– Конечно.

– Я слушаю, – сказал Роман.

– Если вкратце, нашего парня зовут Негориус, – сказал Герман. – Не смейтесь, придумавший это имя человек уже мертв. У Негориуса при себе есть некий магический артефакт, и я хочу быть уверен, что после штурма этот артефакт достанется нам, а не сгинет в лабораториях и запасниках Шамбалы.

– Кому «нам»? – уточнил Роман.

– Это часть большой истории, которую вы хотите услышать. Но я даю вам слово, что артефакт не причинит нашему миру никакого вреда.

– То есть история с Кольцом Всевластья не повторится?

– Кольцо Всевластья тоже не причинило нашему миру никакого вреда.

– Потому что вовремя объявился его истинный хозяин, – напомнил Роман. – Как выглядит нужный вам артефакт?

– Это револьвер, – сказал Герман. – Большой старинный револьвер.

– Так магические артефакты еще никто не маскировал.

– Это не маскировка, – сказал Герман. – Я могу рассчитывать, что мы его получим?

– Можешь, но только после того, как я на него посмотрю, – сказал Роман. – Это мое встречное условие.

– Только посмотрите?

– Да.

– Согласен.

– Отлично. Теперь я хочу услышать всю историю целиком.

ГЛАВА 4

Боевая операция в Белизе была последней акцией магического спецназа Шамбалы за последние годы, и лучшие боевые маги Земли изнывали от полного отсутствия практики.

Белиз, который большинство магов постоянно путали то с Боливией, то с Колумбией,[13] оказался захвачен шайкой пьяных волшебников, попытавшихся построить первое в мире государство, управляемое чародеями.

Главарем шайки выступил однокашник Германа и Сереги, молодой и талантливый чародей по имени Костя и по прозвищу Федот.[14] Все началось, как обычная археологическая экспедиция с нудной работой днем и вечерними посиделками у костра. В ходе одной такой посиделки завязался спор относительно роли магов в современном мире. Федот считал, что эта самая роль магов сильно занижена и с пеной у рта утверждал превосходство магов над обычными людьми. В частности, он заявил, что в мире было бы куда больше порядка, если бы у кормила власти стояли не обычные люди, а чародеи. Эта мысль вызвала множество возражений, после чего нетрезвые коллеги взяли такого же нетрезвого Федота на «слабо».

Попробуй забабахать хотя бы одно такое государство с магом во главе, сказали ему, и продержись у власти хотя бы год. Может быть, тогда мы тебе и поверим.

Я забабахаю, сказал он. Только мне понадобится ваша помощь.

Без базара, ответили ему. Поможем, чем можем. Но руководство ты возьмешь на себя. Если ответственности не побоишься.

Поскольку члены экспедиции постоянно повышали градус, Федот ответственности не побоялся, и уже через неделю президент, члены местного правительства и самые влиятельные генералы мирно квакали на болоте, а Федот вышел в прямой эфир с объявлением о государственном перевороте.

Естественно, Совету Мудрецов Шамбалы такой поворот событий сильно не понравился. В памяти волшебников еще были живы те времена, когда любого заподозренного в причастности к магии человека сжигали на костре, и привлекать к своему сословию повышенное внимание им не хотелось. Тем более что американское правительство тут же начало сравнивать Федота с тогда еще живым Саддамом Хусейном и по жизни неуловимым Усамой бен Ладеном. Сами понимаете, такое сравнение вообще никому не понравится.

Как водится, Мудрецы решили сначала с Федотом поговорить, но, поскольку после захвата власти он получил доступ к практически неисчерпаемым запасам алкоголя, переговоры не задались. Американцы уже начали бряцать оружием, подогнали к побережью два авианосца и планировали точечные ковровые бомбардировки, прикрывающие высадку десанта, когда на Белиз обрушился элитный отряд боевых магов Шамбалы.

Половину соратников Федота захватили живьем, половину пришлось ликвидировать, и только самому лидеру удалось ускользнуть от элитного отряда, чего сами спецназовцы ему потом долго не могли простить. По ходу дела Федот быстро протрезвел, нашел убежище на Кубе, заключил союз с не самыми приятными силами, после чего принял участие в ряде событий в Москве, в том числе и в знаменитой охоте за Кольцом Всевластья, но вовремя перевоспитался и подался в отшельники. Поскольку эту историю автор уже рассказывал, более подробно останавливаться на ней он не будет.

Освободивший страну от волшебной хунты за считаные минуты магический спецназ Шамбалы в узких кругах посвященных лиц по праву считается самым эффективным ударным отрядом, по сравнению с которым меркнут такие общепризнанные лидеры, как группа «Альфа», американские рейнджеры и пресловутые «морские котики». Именно этот отряд был готов обрушиться на голову ничего не подозревающего Негориуса.

Для пересказа истории созданного Филом мира Герману понадобилось больше часа. Оставленные без внимания хозяев дома гости начали беспокоиться, и Сереге пришлось сходить к ним и обрисовать ситуацию.

Узнав, что к ним пожаловал местный вариант Горлогориуса, гости стали беспокоиться еще больше, ибо пути старших волшебников известны только самим старшим волшебникам, но Серега постарался развеять их опасения, заверив, что Роман вовсе не похож на деспота и самодура,[15] что он вполне вменяем и вряд ли будет препятствовать возвращению артефакта в надлежащие руки.

После чего Серега вернулся в библиотеку, где и застал окончание рассказа своего друга и коллеги.

– Значит, мы имеем дело с ожившей компьютерной игрой? – уточнил Роман после непродолжительной паузы.

– Все несколько сложнее, чем просто компьютерная игра. Парни, которые сидят у нас на кухне, непохожи на обычных персонажей какой-нибудь бродилки-стрелялки.

– Как ваш учитель, я хотел бы сказать, что слышал о чем-то подобном, но врать не стану. Я впервые сталкиваюсь с проникновением кем-то выдуманных персонажей в реальный мир, хотя обратное случается на каждом шагу. Жаль, что я не могу поговорить с Филиппом, однако его смерть только утвердила меня в правильности принятого Советом Мудрецов решения. Негориус слишком опасен, и из нашего мира его необходимо устранить.

– Во время своего последнего разговора с Филом Негориус сказал странные вещи, и мы не знаем, стоит ли пересказывать их Гарри и остальным. Особенно самому стрелку.

– А я считаю, что они должны знать правду о своем мире, – сказал Роман. – Люди… или не совсем люди… они пришли к вам за помощью, и вы согласились ее оказать, в этом случае утаивать столь важную информацию просто неэтично.

– Но если Негориус прав… Как же тогда Джеку жить дальше?

– Пусть сам решает, – сказал Роман. – Если существование его ордена действительно оказывает негативное влияние на всю вселенную… Полагаю, Джек может остаться здесь, таким образом покинув игровую площадку. Но если Негориус прав, а вы не скажете об этом Джеку, то все предпринимаемые нами усилия могут ничего не стоить.

– Но он же стрелок, парень с большими револьверами. Мы не знаем, как он отреагирует на столь неприятные известия, – сказал Серега. – Лично я опасаюсь, что он может начать палить во все стороны. Вы-то маги, вы увернетесь, а я?

– Хорошо, давайте сначала покажем запись Гарри и спросим его мнение, стоит ли информации идти дальше, – предложил Роман.

Чтобы сэкономить время, Гарри позвонили на мобильный, но время не сэкономилось. Через полчаса за ним все равно пришлось идти, ибо молодой волшебник заблудился в большом незнакомом доме.

Поисково-спасательная экспедиция в лице Сереги обнаружила пропавшего рядом с зимним бассейном и проводила до библиотеки, после чего запись с интернет-камеры Фила была запущена в очередной раз.

Дверь открылась, и Черный Стрелок замер на пороге с уже занесенной для следующего шага ногой. В двадцати сантиметрах от подошвы его сапога находилась противопехотная мина, установленная Реджи сутками ранее.

Сам Реджи сидел в двадцати метрах напротив двери, справа от него горел большой костер. На коленях Ремингтона лежал одноименный карабин, уже готовый к стрельбе. Реджи ждал, пока Черный Стрелок сделает свой шаг и выйдет из дверного проема.

– Хороший ход, – оценил его задумку Черный Стрелок. Он осторожно поставил ногу на землю всего в нескольких сантиметрах от мины. – Никто из вас до этого еще не додумался.

– Я всегда был уникален, – сказал Реджи.

– О, это верно. Только ты решился идти поперек всех.

– Поперек шли многие. Я был единственным, кто смог дойти до конца.

– И тем самым призвал меня к жизни.

– А ведь точно, – оживился Реджи. – За одно это ты должен быть мне бесконечно благодарен.

– Я благодарен, – сказал Черный Стрелок. – И моя благодарность выражается в том, что я пришел к тебе после всех остальных.

– Так я последний? – удивился Реджи. – Ты времени даром не теряешь.

– Ты – последний стрелок в нашем мире, – уточнил Черный Стрелок.

– И что это должно означать?

– Один из твоих коллег удрал от меня в другой мир.

– Весьма изобретательно, – похвалил Реджи.

– Это ему не поможет. Рано или поздно, но я его достану. Или он вернется сюда, или я найду дорогу к нему.

– Круто, – восхитился Реджи. – А тебе не надоело изображать статую? Может, подвигаешься?

– Сколько мин ты установил?

– Много.

Вторая нога Черного Стрелка все еще находилась на пороге, мешая двери закрыться. Реджи боялся, что парень успеет улизнуть, и не спешил открывать огонь.

– Ты на самом деле думаешь, что можешь со мной справиться?

– Попытка – не пытка, – сказал Реджи. – Я предпочитаю находить ответы экспериментальным путем. Теории меня не убеждают.

Черный Стрелок улыбнулся.

– Ты был самым быстрым на твоем курсе, – сказал он. – Но это еще не означает, что ты окажешься быстрее меня. Неужели ты рассчитываешь, что твой карабин может оказаться быстрее моих револьверов?

– Значение скорости сильно преувеличивают, – заметил Реджи. – Главное в нашем деле – попасть в цель.

– Не знаю, как насчет цели, но ты уже попал, – заметил Черный Стрелок. – Зачем ты лезешь в карман? Забыл зарядить свою пукалку?

Реджи нажал на кнопку детонатора, и все мины взорвались одновременно. Черного Стрелка подняло в воздух и швырнуло назад, прямо в открытую дверь, из которой он так до конца и не вышел.

Мгновением позже уже ничего не было видно.

Когда осела поднятая взрывами земля и рассеялся дым, дверь все еще висела в воздухе без всяких следов повреждения. Реджи внимательно осмотрел место, где стоял Черный Стрелок, и нашел несколько обрывков одежды. Фрагментов тела и следов крови он, к своему глубокому огорчению, не обнаружил, и у него не было твердой гарантии, что парень не вернется.

– И что ты думаешь? – спросил Герман после сеанса шокотерапии, который он устроил Гарри.

– Я думаю… А вдруг это правда?

– Допустим, это правда, – сказал Роман. – Как ты считаешь, стоит ли эту правду знать твоему спутнику?

– Не знаю. Это… сложно.

– У нас нет времени на раздумья, – сказал Роман. – Ты понимаешь, что если Негориус сказал правду, то даже возврат изначального артефакта не принесет вашему миру окончательного спасения?

– Но это ведь не от одного Джека зависит, – сказал Гарри. – Стрелков много…

– Возможно, уже нет, – сказал Роман.

– Черный Стрелок, – пробормотал Гарри. – Неужели все так плохо?

– Я не знаю, – сказал Роман. – Я делаю выводы только на основании услышанного и увиденного в последние часы. Не знаю, как бы я поступил на твоем месте, Гарри. Это твой друг, это твой мир. Выбирай сам.

– А что бы сделали вы?

– Я не вправе советовать, – сказал Роман.

Да уж, Роман совсем не похож на Горлогориуса, подумал Гарри. Тот не просто советовал, он постоянно навязывал другим свое мнение, и, как оказалось, это мнение могло быть ошибочным.

Роман не давил на Гарри, он выказывал дружеское участие. Это было гораздо хуже, ибо дружеское участие не избавляет от ответственности за принятие решений.

На одной чаше весов оказалась дружба Гарри и Джека. На другой – угроза миру, в котором они оба жили. Гарри было трудно поверить в слова Негориуса, но, с другой стороны, у мага не было причин врать. Вряд ли он подозревал, что его речь услышит кто-то, кроме Фила, которого он собирался убить.

Негориус на дисплее ноутбука выглядел так, словно верил в каждое произнесенное им слово. Конечно, он был великолепным актером и его исполнение роли Джавдета тянуло по меньшей мере на «Оскара», но…

– Я думаю, мы должны все показать Джеку, – решил Гарри.

– Правильное решение, – одобрил Роман. – Серега, позови Джека.

– Может, лучше ноутбук на кухню отнесем? – предложил Серега. – Надоело мне туда-сюда бегать. Пусть все сразу посмотрят.

– Думаю, так и надо сделать, – сказал Роман. – Если Гарри не считает иначе.

Гарри подумал о возможной реакции Бозела и вздохнул. С другой стороны, утаивать информацию от членов своей команды он не имел права. Они наравне рисковали своими жизнями, и даже Бозел, который постоянно ворчал и жаловался на жизнь, честно выполнял свою часть обязанностей.

К великому удивлению Гарри, реакция дракона на слова Негориуса оказалась очень сдержанной. Он просто пару раз выругался на своем драконьем наречии и сказал, что немного погуляет по саду. Змей Горыныч вылез из подвала и составил ему компанию.

Стрелок тоже не стал демонстрировать бурных эмоций. Он закурил сигарету, налил себе еще кофе и спросил о планах относительно захвата Негориуса. Что творилось у него внутри, осталось для всех загадкой.

А ведь что-то должно у него внутри твориться, подумал Гарри. Стрелок всю жизнь считал себя лекарством, и вдруг выяснил, что он сам может оказаться болезнью. Пережить такие новости без последствий практически невозможно.

Герман поделился со своим учителем теорией относительно пентхаусов, и Роман признал, что она имеет право на существование. В обозначенном им полуторакилометровом районе пентхаусов оказалось всего три, и ни один из них не менял владельца на протяжении нескольких лет. Горлум логично предположил, что Негориус мог и не оформлять сделку официально, а мог и вовсе обойтись без всякой сделки, наслав какое-нибудь проклятие на законного хозяина жилья, а посему было принято решение проверить все три адреса, прежде чем предпринять что-либо еще.

Разведку провели через астрал. В двух пентхаусах обнаружилась нормальная разумная жизнь, третий выглядел абсолютно пустым, что и вызвало некоторые подозрения. Визуальный контакт эти подозрения только усилил. Герман трансгрессировался возле нужного дома и три минуты наблюдал горящий в окнах свет и блики от работающего телевизора.

– Скорее всего, это он, – заключил Роман. – Если, конечно, это не какой-нибудь добропорядочный олигарх забыл выключить электроприборы перед уходом.

– Там кто-то есть, – сказал Герман. – Кто-то ходит по комнате. А проверка через астрал показывает, что там нет ни единого живого существа.

– Может быть, это неживое существо? – предположил Гарри. – Зомби или голем…

– Зомби, големы и даже роботы оставляют в астрале четкий след, – возразил Роман. – Там маг, и, если он сумел заблокироваться от наших попыток прощупать его через астрал, маг очень сильный. Таких на Земле считаные единицы, и я почему-то очень сомневаюсь, что в квартире засел кто-то из Совета Мудрецов Шамбалы.

– Значит, вы отправите туда спецназ? – уточнил Герман.

– Отправлю, – сказал Роман. – Если это ошибка, ребята просто сотрут владельцу пентхауса память о сегодняшнем вечере. Риска никакого.

– А если это не ошибка, то все ваши люди умрут, – сказал Гарри. – Мы сами должны быть там. Все трое.

– Это исключено, – возразил Роман. – Наши боевые маги отлично подготовлены, и вы только будете путаться у них под ногами.

– Негориус тоже подготовлен, – сказал Гарри.

– Тем не менее вам удалось пережить несколько встреч с ним.

– Удалось, – сказал Гарри. Причем последнюю встречу ему удалось пережить только чудом, и, хотя в итоге Негориус был повержен, у Гарри не было твердой уверенности, что он сам того не хотел.

– Я понимаю твои сомнения, – сказал ему Роман. – Негориус очень силен, но, поверь моему опыту, встречу с двадцатью четырьмя боевыми магами не переживал еще ни один волшебник.

– А Федот? – уточнил Герман.

Роман нахмурился. Историю с Федотом он считал самым большим своим педагогическим проколом.

– В Белизе спецназ не получал приказа о ликвидации Федота, – сказал он. – У них вообще не было приказа о ликвидации. Их целью было свержение преступного режима, который установил ваш одноклассник. Специально Федота никто не искал.

– Мой учитель утверждает, что сразить Негориуса можно только зачарованным мечом, а все остальное – пустая трата времени, – сказал Гарри.

– Если у вас есть такой меч, вы можете вручить его нам.

– Это невозможно, – сказал Гарри. – По целому ряду причин.

– Значит, обойдемся без меча. Поверь мне, всегда существует альтернативный способ решения задачи, – сказал Роман.

– Возьмите хотя бы меня, – предложил Джек. – Моя помощь вам в любом случае не повредит.

– Нет, не возьмем, – сказал Роман. – Существуют четкие правила относительно боевых операций. В данный момент вся ваша компания попадает в категорию мирных жителей, а мирным жителям нечего делать во время магического конфликта.

– Вы совершаете ошибку, – сказал Гарри. – Вы просто не представляете, с чем вам предстоит столкнуться.

– Негориус тоже не представляет, какая сила готова обрушиться на его голову, – сказал Роман. – На этом я считаю нашу дискуссию законченной.

И тут Гарри подумал, что и у Романа и у Горлогориуса все же есть что-то общее.

ГЛАВА 5

Негориус смотрел телевизор.

На экране мелькала очередная серия приключений Гарри Поттера, и Негориус потешался над забавной ролью, которую отвели магии в этом мире.

Законный хозяин пентхауса лежал в отключке в собственной кухне – Негориус не любил готовить и был противником немотивированного насилия. Он убивал только тех людей, которые, по его мнению, этого заслуживали. Или по необходимости, как в случае с Филом или Джавдетом. Хозяин жилища был богачом, плейбоем, одиноким и совершенно никчемным человеком, но смерть была бы для него чрезмерным наказанием. Негориус прикидывал, не превратись ли его в бродячего кота, но об убийстве даже не помышлял.

Пока Гарри Поттер демонстрировал свое полное магическое бессилие, на метле удирая от разъяренного дракона, Негориус думал о другом Гарри.

Их пути пересекались уже несколько раз, и Негориус уважал своего противника. Он был очень неплох, конечно, со скидкой на свой юный возраст. Немного глуповат, но со временем это должно пройти. В Матрице Гарри себя проявил очень неплохо. Негориус несколько раз имел возможность его убить, но не стал этого делать. К чему разбрасываться ценными кадрами?

В целом Негориус был невысокого мнения о подрастающем поколении волшебников. Они были чем-то схожи с очкастым подростком на экране. Неумелые, полные нелепых идеалов и несбыточных надежд.

Впрочем, остальные персонажи киноэпопеи тоже не поражали воображение Негориуса. Особенно смешным ему казался Волдеморт, главный злодей, могущественный маг, не сумевший обойти заклятие какой-то средней руки волшебницы и укокошить младенца в колыбели. А чего Негориус точно не мог понять, так это мотивов, которые управляли пародией на Темного Властелина. Чего он хотел добиться от не признающего магии мира?

Его пресловутое «авада кедавра[16]» по эффективности не шло ни в какое сравнение с тактической ядерной боеголовкой, и прознай маглы[17] о претензиях Волдеморта на власть, тот вряд ли прожил бы больше двух недель.

Ближе к середине фильма Негориус почувствовал слабые попытки прощупать его через астрал. Наверное, Гарри опять пробует свое поисковое заклинание, подумал он. Очень настырный и целеустремленный мальчик, хоть и подвержен вредному влиянию Горлогориуса. Старый дурень даже уговорил Гарри броситься в Бездну Хаоса. А тот еще целую компанию с собой потащил.

Попытки прощупать его продолжались не дольше пяти минут, после чего Негориус вернулся к просмотру фильма и в очередной раз закатился смехом.

Роман отправился наводить спецназ на цель и осуществлять внешнее наблюдение за операцией, строго-настрого запретив всем покидать дачу до его возвращения. Впрочем, Герман с Серегой отнюдь не рвались в бой, на их долю выпало достаточно магических баталий. Гарри на всякий случай превратил Бозела в человека и заставил его привести Любителя Рубок в полную боевую готовность. Молодой волшебник хотел надеться на лучшее, но готовился к тому, что события пойдут, как обычно.

Стрелок весь вечер молчал, и его старались не трогать. Человеку явно надо было многое обдумать.

Чтобы его не трогать и дальше, Гарри постарался завести разговор на нейтральную тему и спросил, что представляет из себя пресловутый волшебный спецназ Шамбалы.

– Разве в вашем мире нет боевых магов? – поинтересовался Серега.

– Боевые маги у нас есть, – сказал Гарри. – Но обычно перед ними стоят очень широкие задачи. Мне трудно представить существование людей, единственное предназначение которых состоит в убийстве волшебников.

– О, эти парни убивают не только волшебников, – сказал Серега. – По счастью, в нынешнем веке у них не так много работы.

Гарри мысленно поставил галочку напротив пункта «отсутствие практики». С его точки зрения, это был большой минус, хотя Земле в целом очень повезло, если боевые маги просиживают без работы. Впрочем, люди отличаются тем, что могут убивать друг друга и без помощи магии.

– Спецназ Шамбалы сочетает боевые технологии магов и обычных человеческих отрядов, – сказал Герман. – Каждый спецназовец носит бронежилет, бронешлем и бронеошейник на тот случай, если придется иметь дело с вампирами.

– На Земле много вампиров?

– Встречаются, но с каждым годом все меньше и меньше, – сказал Герман. – Слишком много заболеваний, передающихся через кровь. Как выяснилось, от СПИДа вампиры мрут точно так же, как и люди.

– Что такое СПИД? – спросил Гарри.

– Болезнь такая, – объяснил Серега. – Лучше тебе не знать.

– Каждый спецназовец держит наготове десяток боевых и столько же защитных заклинаний, – продолжал рассказ Герман. – Помимо этого они вооружены автоматами. Ты знаешь, что такое автомат?

– Да, – сказал Гарри. С тех пор как познакомился с Джеком, он узнал о существовании многих вещей.

– Первая пуля в каждом рожке – трассирующая, следом идут две обычные, разрывная, две серебряные и одна из особого вида древесины. Все пули омыты святой водой.

– А что такое «святая вода»? – спросил Гарри.

Герман вздохнул.

За дверью кто-то стоял.

Несколько человек. Негориус чувствовал это со стопроцентной определенностью.

Он улыбнулся, взял пульт дистанционного управления и выключил телевизор. Тоскливый и неинтересный вечер начинал наполняться смыслом.

Негориус встал посреди зала и развел руки в стороны.

– Я ждал вас! – возгласил он, хотя уже несколькими секундами позже выяснилось, что ждал он все-таки не тех.

Огромные окна брызнули осколками стекол, и внешняя тьма просочилась в комнату несколькими черными силуэтами. Коротко и зло рявкнули автоматы.

Любой маг скажет вам, что работать с металлами тяжелее всего. Особенно с небольшими кусочками разных металлов, подталкиваемыми пороховыми газами и движущимися с большими скоростями. Именно поэтому для убийства магов пистолет не менее эффективен, чем волшебная палочка. Знай об этом Волан-де-Морт, для Гарри Потгера настали бы черные времена.

Негориус не пошел по пути Нео. Он не стал ни уворачиваться от пуль, ни останавливать их в воздухе. Его ход оказался гораздо проще и в то же время куда эффектнее.

Он окружил себя коконом пламени настолько жаркого, что все пули расплавились еще на подлете.

Пока боевые маги Шамбалы соображали, что им делать дальше, кокон взорвался, и пламя ударило прямо в них.

– В поединке боевой маг имеет преимущество перед магом широкого профиля, – сказал Герман. – Ибо они оба оперируют конечным количеством магической энергии, которое ограничивает число доступных им заклинаний. Маг широкого профиля обладает заклинаниями для решения разных задач, в то время как все заклинания боевого мага направлены на достижение одной конкретной цели. В такой ситуации боевой маг среднего уровня может справиться с гораздо более продвинутым противником, не имеющим такой специализации.

– В нашем мире боевые маги обычно служат при дворе какого-нибудь короля и подменяют собой регулярную армию, – заметил Гарри. – Наши волшебники очень редко действуют отрядами.

– Волшебники по природе своей индивидуалисты, – сказал Горлум. – Только жестокая необходимость заставила их объединиться. Думаю, если бы не средневековые неприятности с инквизицией, маги Земли не стали бы сбиваться в стадо.

– Полегче на поворотах, – предупредил Серега.

– Единственное, что ставит меня в тупик, – это местная система управления магическим сообществом, – продолжал Горлум. – С одной стороны, у них есть Совет Мудрецов Шамбалы, чьи должности являются выборными, а это смахивает на демократию. Зато, с другой стороны, у них есть Король, а это уже с демократией никак не вяжется. Не понимаю, как такая система может быть устойчивой. Я даже подходящего названия подобрать не могу. Демократическая монархия? Монархистская демократия?

– Демократия – это самый порочный способ управления, – вмешался Бозел. – Он основан на допущении, что тысяча человек могут оказаться умнее одного, но если вывести среднее арифметическое из интеллектуального уровня этой тысячи…

– Монархия основана на допущении, что один человек может быть умнее целого миллиона, – парировал Горлум. – Единственная жизнеспособная система – это анархия. Хомо хомини люпус эст.[18]

– А хоббит хоббиту? – спросил Серега.

– Я не хоббит, – сказал Горлум. – Может, когда-то и был им, но теперь пережил это состояние. Хоббит – это промежуточная стадия между человеком и кротом. Ходят уже на двух ногах, но все еще живут в норах.

– Слышал бы тебя хоть один «толканутый»… – мечтательно сказал Серега.

– И что бы он мне сделал? Огрел по спине деревянным мечом или наслал воображаемое заклятие? «Властелин Колец» – это книга, написанная в пропагандистских целях. Получилось неплохо, спорить не буду, но в вашем мире ей придают слишком большое значение.

– Ты – циник и нигилист.

– И я этим горжусь, – заявил Горлум. – Я себе таким нравлюсь.

– А то, что больше никому ты не нравишься, тебя не напрягает?

– Нет, – сказал Горлум.

– Вот такой он простой парень, – констатировал Серега.

– Как утверждали классики, простыми бывают только лопаты, – парировал Горлум. – Но вернемся к нашим баранам. Кто в Шамбале принимает окончательные решения? Совет Мудрецов или пресветлый Король?

– Это зависит от того, какие именно решения стоят на повестке дня.

– Забудем о мелочовке. Кто принимает самые важные решения?

– Король, – сказал Серега.

– Начало двадцать первого века, торжество демократии, – проговорил Горлум. – Наверное, вы собой очень гордитесь.

– Среди магов не может быть полной демократии, – сказал Герман. – В некоторых вопросах один маг может оказаться куда мудрее остальных, ведь и большинство способно ошибаться. Если дело очень важное, Король выслушивает все предложения и выносит решение, принимая на себя всю ответственность. Это не идеальная схема, но она работает.

– Любая схема работает лишь до тех пор, пока ее поддерживают люди, – сказал Горлум.

– Оч-чень свежая мысль, – заметил Серега.

Шесть боевых магов погибли на месте.

Еще четверо были выброшены в окна взрывной волной. Троим удалось притормозить свое падение при помощи левитационных заклинаний, один не успел этого сделать и разбился об асфальт, каким-то чудом промахнувшись мимо крыш трех дорогих машин, припаркованных рядом с домом.

Но операция отнюдь не закончилась. В дело вступила вторая волна атаки.

Шестеро магов, расположившихся на крыше соседнего дома, запустили заклинание инфаркта, способное отправить на тот свет целое стадо слонов.[19] Заклинание облаком накрыло весь пентхаус, и увернуться от него не было никакой возможности.

Роман затаил дыхание.

Через тридцать секунд заклинание рассеялось. По идее, на верхнем этаже многоквартирного дома должны были умереть все обладающие сердцем существа. Детекторы движения и инфракрасные очки ничего не обнаружили.

Четверо боевых магов со всеми предосторожностями ступили на обугленный пол когда-то роскошного жилища.

– Политика – это тоже магия, – сказал Горлум. – Ибо что такое магия? Это средство манипулировать предметами и энергиями, а политика – это средство манипулировать людьми. Успешным политиком стать не проще, чем могущественным чародеем, и редко один человек может преуспеть на обоих поприщах. Гэндальф был шикарным политиком, и в умении заставлять людей делать то, что он хочет, ему просто не было равных, но вот волшебником он был весьма и весьма посредственным. Фейерверки запускать любой фокусник умеет, а когда дело дошло до разборки на мосту, сколько сил он потратил на какого-то примитивного Балрога?

– Тебя послушать, так все кругом дураки и бездари. Один ты – красавчик. Скажи, а ты хоть кого-нибудь уважаешь? – спросил Серега.

– Горыныча уважаю, – сказал Горлум. – У него целых три головы, и все огнем дышат.

Говорим о ерунде, подумал Гарри. Пытаемся погасить нервное напряжение. Мы тут сидим на кухне, в тепле и безопасности треплем языками, а где-то, быть может, погибают люди. А может быть, даже гибнут целые миры, ждущие спасения именно от нас. Нельзя было соглашаться с Романом и полагаться на их спецназ. Роман же сам признавал, что ни с кем подобным Негориусу они здесь раньше не сталкивались.

– Иными словами, ты уважаешь тупую силу? – спросил у Горлума Серега.

– Полегче с «тупой» силой, – посоветовала средняя голова Змея Горыныча, привычно торчавшая из люка. – А то обижусь.

– Пардон, – сказал Серега. – Ты уважаешь силу, да?

– Силу все уважают, – сказал Горлум. – Ведь страх – это тоже форма уважения. Чем сильнее человек, тем легче ему жить.

– Не факт, – сказал Герман. – Сильные люди ставят перед собой более сложные задачи.

– В каком мире ты живешь? – поинтересовался Горлум. – Герман, ты похож на сказочного персонажа гораздо больше, чем Змей Горыныч. Иногда я даже не верю, что ты был рожден и воспитан людьми. Возможно, тебя кто-то выдумал.

– Возможно, нас всех кто-то выдумал, – сказал Герман.

– Умеешь ты поддержать дискуссию, – восхитился Горлум.

Джек заявил, что ему необходимо подышать свежим воздухом, и вышел на улицу.

Они были очень осторожны. Они шагали по пентхаусу в центре Москвы, как по вражеской территории, в которую этот пентхаус, собственно говоря, и превратился. Мало кто мог выжить после такого массированного заклинания, но спецназ рисковать не собирался.

Роман трансгрессировался и оказался рядом с командиром отряда. Тут же находились двое снайперов, наблюдавших за ходом операции в оптические прицелы своих винтовок.

– Что там? – спросил Роман.

– Пока все тихо.

– Потери?

– Семеро убитыми, трое ранеными. Где вы откопали этого парня?

– Он сам себя откопал.

Спецназовцы вошли в главный зал пентхауса. Негориуса и никого, похожего на Негориуса, там не обнаружилось.

– Выводи своих людей, – сказал Роман командиру спецназа. – У меня очень нехорошие предчувствия.

– А у меня приказ.

– Ты же в первую очередь маг и лишь во вторую – военный, – напомнил Роман. – Неужели ты готов вслепую рисковать вверенными тебе жизнями? Мы явно недооценили нашего врага.

– По-моему, ты зря волнуешься. Он уже покойник, – сказал командир спецназа. – Или ты думаешь, что у его нет сердца?

– Там что-то происходит, – сказал один из снайперов.

На верхнем этаже здания то и дело возникали вспышки, мельтешили неопределенной формы тени. Потом с громким воплем из окна вылетел еще один боевой маг.

– Вижу цель, – доложил снайпер.

Что за идиот, подумал в целом добродушный и хорошо относящийся к людям Роман. У нас есть приказ на ликвидацию, и снайпер успел убедиться, насколько опасен Негориус (а Негориус смертельно опасен), снайпер видит цель и докладывает об этом командиру. Вместо того чтобы стрелять. Или ему для каждого выстрела требуется отдельное подтверждение?

Видимо, командир спецназа испытывал те же чувства, что и Роман. Но выяснять отношения с подчиненным прямо на месте он не стал. Просто отдал приказ открыть огонь.

Тем не менее выстрела не последовало.

Гарри дал Джеку пять минут форы, а потом пошел вслед за ним.

Молодой волшебник чувствовал, что стрелка сейчас не стоит оставлять одного. Рушились устои мира, в котором жил Джек, и вся его жизнь, все его служение переворачивались с ног на голову, и цель их окончательно ускользала от понимания. Гарри не представлял себя на месте стрелка, не представлял, что бы он сделал, если бы узнал такую новость о себе. Что самим своим существованием он мешает развитию вселенной, а то и угрожает ее существованию.

Сие было немыслимо, но от Фила, этого нечаянного демиурга, можно было ожидать всякого.

Джек обнаружился на скамейке, неизменный саквояж стоял рядом. Джек курил, запрокинув голову к звездному небу.

– Я присяду? – спросил Гарри.

– Валяй.

Закурив, Гарри понял, что ему не о чем говорить. Первый порыв – найти стрелка – был удовлетворен, а что делать дальше, молодой волшебник просто не представлял.

Джек молчал, отнюдь не облегчая задачу.

– Ты не облегчаешь мне задачи, – сказал Гарри.

– А какая у тебя задача? – поинтересовался Джек.

– Ну… не знаю.

– Я не собираюсь стрелять себе в голову, – успокоил его Джек. – Пока.

– И что это значит? – Гарри похолодел. Неужели стрелок всерьез задумывается о суициде?

– Ровно то, что я сказал.

– И когда же ты собираешься это сделать?

– Я еще не решил. Очевидно, после того, как мы добудем недостающий артефакт.

– А тебе не кажется, что самоубийство – это выход для труса? – спросил Гарри, припомнив какую-то из проповедей Горлогориуса. Сам он о таких вещах никогда не задумывался и положился на мнение старшего.

– Может быть, – согласился Джек. – Только другого выхода я все равно не вижу. Фил утверждал, что наша вселенная создана для обеспечения служителей ордена Святого Роланда мишенями. Негориус утверждает, что нынешний кризис спровоцирован самим существованием ордена Святого Роланда и не будет разрешен, пока не умрет последний его служитель. Если с первым утверждением еще можно жить, то после второго это решительно невозможно.

– А ты не допускаешь мысли, что Негориус мог лгать?

– Зачем? Он же не думал, что Фил сможет кому-то передать эту информацию.

– И все-таки? Может быть, Негориус просто патологический лжец?

– Я ему верю, – сказал Джек.

– Даже если и так, это еще не значит, что ты должен пускать себе пулю в лоб.

– А что еще делать?

– Например, если ты окажешься за границами нашего мира, как сейчас, ты перестанешь на него влиять. А когда кризис закончится, ты вернешься.

– И спровоцирую еще один кризис?

– Не факт. Если твое отсутствие будет достаточно долгим, то схема может разрушиться.

– Насколько ты в этом уверен?

– Ну не знаю. Примерно наполовину. Но я еще об этом серьезно не задумывался.

Гарри поймал себя на мысли, что они рассуждают, исходя из того, что все остальные стрелки погибли. Его предложение имело смысл только в том случае, если бы Джек действительно остался последним. Так это или нет, они, однако, не знали.

– И ты готов рискнуть? – поинтересовался Джек. – Пятьдесят процентов – это недостаточно, если речь идет о судьбах мира.

– Почему речь никогда не идет о чем-то меньшем? – вздохнул Гарри. – Тогда ты можешь не возвращаться. Ты можешь просто остаться здесь. В любом случае это лучше, чем самоубийство.

– Но что я буду тут делать?

– Какая разница? А что ты будешь делать, если застрелишься?

– Любопытный вопрос, – сказал Джек. – Но насколько ты уверен, что если я останусь здесь, то в нашем мире все кончится благополучно?

– Дверь Черного Стрелка не последовала за тобой на Землю, – сказал Гарри. – Это радует, ибо означает, что ты выпал из уравнения нашей вселенной. А если тебя так волнует вопрос трудоустройства на Земле, я уверен, Герман с Серегой могут тебе посодействовать. Человек с твоими талантами без работы не останется.

– Пойду в спецназ Шамбалы? – криво ухмыльнулся Джек. – Залетных волшебников отстреливать?

– Почему сразу в спецназ?

– Я больше ничего не умею, – сказал Джек. – Только стрелять. Зато стреляю я хорошо.

– Ты никогда не задумывался о чуть более мирных профессиях? Например, ты можешь быть инструктором по стрельбе.

– Учить себе подобных?

– Не думаю, что в этом мире кто-то может с тобой сравниться, – сказал Гарри.

– Это верно. Вряд ли тот, кто создавал Землю, озаботился вывести породу прирожденных убийц.

Гарри подумал, что этим разговором он Джеку не очень-то и помогает. Когда человек начинает думать о себе как о прирожденном убийце… Как обычно, тут есть два варианта. Или эта мысль ему нравится, и тогда он окончательно слетает с катушек и превращается в настоящего монстра, или… О суициде Джек уже говорил.

Странная ситуация.

О чем бы Джек ни думал, к действиям он перейдет только после того, как они получат последний артефакт. И тогда спасение мира неминуемо приведет к смерти единственного человека, которого Гарри мог назвать своим другом.

В мире Гарри подобие дружбы могли позволить себе только старшие волшебники. Люди поколения Горлогориуса, уже разделившие сферы влияния и переставшие быть конкурентами друг другу.

Все остальные волшебники были одинокими волками, сплачивающими ряды только в особо экстренных случаях и только под давлением сверху. Волшебник волшебнику люпус эст, и это факт.

Что же касается дружбы с обычными людьми… Она просто невозможна ввиду социального неравенства, и это тоже факт. С волшебниками никто не хочет дружить.

Они слишком могущественны и непонятны.

Впрочем, стрелки тоже. Может быть, именно поэтому Джек и Гарри стали друзьями. А может быть, потому, что они вместе пережили множество опасностей и не раз спасали друг другу жизнь.

– Отбрось свои симпатии ко мне и подумай обо всем еще раз, – посоветовал стрелок. – Мир был создан из-за нас и для нас. Пока мы в нем присутствуем, все предопределено и остальные обитатели являются всего лишь статистами. Или мишенями. Тебе нравится быть мишенью?

– Мне и статистом быть не нравится, – сказал Гарри. – Но речь сейчас не обо мне. Речь о тебе.

– Нет, – сказал Джек. – Речь сейчас о нас обоих. И еще о великом множестве людей и нелюдей, обреченных на неполноценное существование в однобоком мире. Наша вселенная не бесконечна, но она достаточно велика, и в ней живет множество людей, которые никогда не слышали об ордене Святого Роланда. Они вполне довольны своей жизнью, им нравится мир, в котором они живут. Кто мы такие, чтобы что-то за них решать? Фил создал вселенную по образу и подобию своей компьютерной игры, но теперь вселенная переросла заданные параметры. Ей надо двигаться дальше, а существование стрелков ее тормозит.

– И ты готов принести себя в жертву?

– Ты знаешь меня очень недолго, Гарри, – сказал Джек. – И я вовсе не тот хороший парень, которым ты меня видишь. Я – плохой человек, Гарри, и в своей жизни сотворил достаточно зла. Возможно, моя смерть будет лучшим моим поступком. Лучшим из того, что я могу дать миру.

– Это неправильно, – сказал Гарри. – Так не должно быть.

– Но так есть.

– Я отдал приказ стрелять! – рявкнул командир спецназа. – Какого черта вы тянете?

– Но я пытаюсь! – заявил снайпер. – С оружием что-то не так!

Какие шансы на то, что лучшая снайперская винтовка в мире, разработанная оружейниками Шамбалы на основе и без того не слишком плохой СВД,[20] снабженная заклинаниями надежности, окуренная благовониями и спрыснутая святой водой, отказала в самый ответственный момент? Никаких, подумал Роман.

Он нас видит. Он чувствует наше присутствие и блокирует оружие. Это невероятно, но это факт.

– Отхо… – закричал Роман.

Зеленая молния ударила в оптический прицел, разрушила сложную систему линз и вошла в глаз снайпера. Солдат Шамбалы дернул головой и упал на свою винтовку.

– …дим! – закончил Роман.

– Я своих людей не бросаю! – крикнул в ответ командир спецназа.

– Твои люди уже мертвы!

Словно в подтверждение этих слов из соседнего здания донесся дикий, нечеловеческий вопль, и еще два тела вышибли собой остатки окон и полетели вниз.

Оставшийся в живых снайпер нажал на курок, но его оружие тоже отказывалось стрелять. Гарри меня предупреждал, запоздало подумал Роман. Но я ему не поверил. Никто не может быть так крут, никто не может вести бой по всем направлениям сразу, дальний и ближний, никто не может пережить то заклинание, которое мы использовали. А Негориус может.

Рядом щелкала снайперская винтовка. Солдат не мог поверить, что его оружие вышло из строя, и нажимал на курок раз за разом в тщетной попытке уложить негодяя, в одиночку расправившегося с целым отрядом.

Роман прекрасно понимал, что тот чувствует. Спецназ с момента своего основания ни разу не сталкивался с подобными проблемами и ни разу не терпел поражений. Но сомнений не оставалось – сегодняшний бой был проигран. Необходимо только свести потери к минимуму.

Единственными людьми, которых Роман мог сейчас спасти, были командир спецназа и оставшийся в живых снайпер. Несмотря на их активное нежелание отступать, Роману удалось открыть трансгрессионный туннель и отправить обоих в Шамбалу.

Серега в очередной раз прокрутил на дисплее ноутбука сцену смерти Фила. Что-то в ней показалось ему неправильным. Даже не неправильным, а просто странным, только он никак не мог понять, что именно. Сейчас он занимался тем, что увеличивал отдельные части картинки прямо во время просмотра.

– У парня руки дрожат, – заметил Герман, усаживаясь рядом.

– Точно! – воскликнул Серега. – А я все стараюсь понять, что же мне в этом фильме не нравится! Уже полчаса смотрю.

– Наверное, у тебя просто глаз замылился, – предположил Герман. – Хотя в этой дрожи я ничего странного не усматриваю. У парня нервный стресс, он собирается стрелять в демиурга…

– Ни фига, – тактично возразил Серега. – Нервы тут ни при чем.

– Как ты определил?

– Если бы у него руки от нервов дрожали, так дрожали бы обе, – сказал Серега. – А у него только одна дрожит, та, которая с револьвером. Посмотри, дуло ходуном ходит. А вторая даже не дергается.

– Действительно, странно, – согласился Герман.

– И ничего странного, – заявил Бозел. – Барсуку понятно, что левый револьвер Роланда является частью вселенной, из которой он был изъят, причем частью не абы какой, а довольно важной, я бы даже сказал, основополагающей и вселеннообразующей. Артефакт стремится вернуться туда, где он должен быть. То бишь в наш мир. И Негориусу стоит большого труда его здесь удерживать. И, возможно, он единственный человек, которому это удается.

– Ты хочешь сказать, что…

– Что любой другой человек револьвер на Земле не удержит, – подтвердил Бозел.

– Но не может же Негориус и спать с пистолетом в руке. И мыться, и по улицам ходить… – недоуменно сказал Серега.

– Ты что, дурак? – спросил Бозел. – Какой же ты волшебник, если думаешь, что держать можно только руками?

– Допустим, ты прав, – сказал Герман. – Но что это нам дает?

– Может, Негориус устанет его удерживать и отпустит, – сказал Серега. – Тогда нам остается только подождать, и проблема решится сама собой.

– Долго же вам придется ждать, – сказал Бозел. – И вообще, откуда такой пессимизм? Некоторое время назад вы утверждали, что спецназ нам артефакт на блюдечке принесет.

– Я до сих пор на это надеюсь, – сказал Герман. – Но готовлюсь к худшему.

– И это правильно, – сказал Бозел. – Если готовиться к худшему, оно обязательно случится.

ГЛАВА 6

– Интересно, что это было? – пробормотал Негориус. – Неужели орден Феникса в гости пожаловал?

Он стоял один посреди разрушенного жилища, а внизу уже завывали сирены пожарных, милиции и «скорой помощи», вызванных напуганными соседями снизу. Чародея слегка покачивало. Он не был ранен, но устал. Атака была внезапной, нелогичной и очень мощной. Если бы она оказалась еще чуть мощнее, Негориус мог бы и не справиться.

В его мире волшебники так не сражались.

Магическая дуэль обычно сводилась к обмену заклинаниями, искусство выступало против искусства, и этого почти всегда хватало. Негориус редко опускался до применения грубой силы, предпочитая действовать элегантно. Его стилем был укол шпагой, а не удар топором.

Местные маги не гнушались использовать против него огнестрельное оружие. Это было не так глупо, как могло бы показаться со стороны. Любого другого волшебника из его мира они могли бы ухлопать. Но только не его.

Негориус несколько лет посвятил изучению огнестрельного оружия и способов от него защититься. Еще бы, ведь он готовился выступить против всего ордена Святого Роланда. Пока не подвернулась операция с Большим Бо, Негориус не исключал возможности силового противостояния.

Напавшие на него этой ночью были и не стрелками, и не волшебниками. Какими-то странными и непонятными для Негориуса гибридами, которых не было в его мире. И они едва не преуспели. Едва.

Вот было бы глупо, если бы они его прикончили. Спланировать такую сложную операцию, безукоризненно ее провести и не узнать, чем она закончилась, сложив голову в нелепой битве с непонятными людьми. Нет, Негориус запланировал для себя совсем другой финал.

Интересно, что местные маги против него имели? Он бы не удивился, столкнувшись с Гарри и его командой, он не искал этой встречи, но и не боялся ее. Но нападения со стороны местных волшебников он не ожидал. Он не думал, что местные волшебники могут быть организованны и что им будет какое-то дело до его присутствия в их мире.

Негориус прошел на кухню – проведать законного хозяина жилья. Тот был мертв, в пылу сражения Негориус про него забыл и не смог защитить от заклинания инфаркта. И хотя летальное заклятие произнес не он, смерть этого человека все равно была на совести Негориуса.

– Есть вещи, неизменные для всех миров, – сказал Негориус. – Есть законы, одинаковые для всех вселенных. По большому счету, волшебникам всегда было наплевать на обычных людей. Может быть, в этом наша главная проблема.

Заклинание инфаркта не является необратимым. Сердце, остановленное с помощью магии, с ее же помощью можно и запустить. Только магии для этого потребуется в разы больше.

Негориус так и поступил.

Убедившись, что парень доживет до прибытия помощи, Негориус потушил тлеющие кое-где стены, послушал шаги поднимающихся по лестнице спасателей и трансгрессировался.

Когда Роман возник на кухне принадлежащей агентству «Талисман» дачи, по его лицу сразу можно было определить, что с захватом артефакта ничего не вышло.

– Можешь даже ничего не говорить, – сказал ему Бозел. – Я и так все знаю. Он положил всех ваших и смылся в неизвестном направлении.

– Не всех, – сказал Роман. Ему было горько и стыдно.

– Тебя оставил? – уточнил Бозел.

– Еще несколько человек уцелели.

Серега с Германом были неприятно удивлены. Этим они отличались от Бозела и Муромца, которые уже сталкивались с Негориусом раньше и не имели представления, сколь грозной силой на Земле считался магический спецназ Шамбалы.

Народу на кухне поубавилось.

Джек с Гарри все еще беседовали на свежем воздухе, а Змею Горынычу все надоело, и он лег спать.

– Придется начинать все сначала, – сказал Роман. – Снова устанавливать его местонахождение, снова посылать людей. Только уже не спецназ, а магов посерьезнее. Всех, кого только сможем найти.

– И сколько на это уйдет времени? – спросил Герман. – Если учесть, что теперь Негориус предупрежден и наверняка затаится?

– Я не вижу другого выхода, – сказал Роман. – Мы ошиблись, недооценили врага. Теперь будем умнее.

– Пока вы будете учиться на своих ошибках, наш мир будет разрушен, – заметил Бозел. – Когда вы, маги, ошибаетесь, вы на мелочи не размениваетесь.

Роман чуть заметно кивнул, принимая справедливость упрека. Ошибки волшебников действительно обходятся очень дорого, и не только самим волшебникам.

– Надо рассказать Гарри и Джеку. – Серега закрыл крышку ноутбука и поднялся на ноги.

– Не торопись, – остановил его Бозел. – Этой парочке есть о чем поговорить и без новых проблем. Если они узнают о провале на пару минут позже, хуже от этого уже не станет.

– Откуда такая забота? – брюзгливо поинтересовался Серега, но все же сел на место.

– Мне не нравятся эти двое, как не нравится никто из двуногих, – сказал Бозел. – Но они единственные, кроме меня, естественно, кто хоть что-то соображает в происходящем. И может настать день, когда от их душевного равновесия будет зависеть моя жизнь. Так что просто дай им поговорить.

– Он скрывает свои истинные чувства под маской эгоиста, – сказал Герман. – Это вполне типично для существа, декларирующего свою исключительную независимость.

– Психолог, – буркнул дракон.

– А кто сейчас не психолог? – вздохнул Серега. – Время нынче нервное, люди то и дело слетают с катушек, и искусство человеческих взаимоотношений становится главной из наук.

С характерным для трансгрессии на сверхбольшие расстояния негромким хлопком Негориус возник на месте, несколько минут назад освобожденном Романом. Это было настолько неожиданно, что среагировать на его появление никто не успел.

Негориус легонько толкнул Романа в спину. Учитель Сереги и Германа пролетел несколько метров и врезался в стену с такой силой, что чуть не пробил ее насквозь. Муромец схватился за булаву, Бозел – за Любителя Рубок, а Серега – за ноутбук. Он с удовольствием бы схватился и за что-нибудь другое, куда более серьезное, но под рукой ничего не оказалось.

– Экспелиармус! – глумливо крикнул Негориус. Массовая культура Земли все-таки оставила в его сознании свой след. Булава отлетела в угол, Любитель Рубок вырвался из могучей хватки дракона и вонзился в потолок, а ноутбук приложил Серегу в челюсть.

Герман уже был готов швырнуть в противника фаерболом, когда Негориус резко повернулся к нему и наставил на единственного в агентстве «Талисман» мага большой древний револьвер.

– Он отлично стреляет, – сообщил Негориус. – Я проверял.

– Я знаю, – сказал Герман. – Зачем ты пришел?

– Хочу прояснить кое-какие вопросы, – сказал Негориус. – Что ж, кое-что я уже прояснил. – Он махнул свободной рукой в сторону Бозела. – Например, какой зуб вы против меня заимели.

– Это все тот же зуб, – сказал Бозел.

– О, я догадываюсь. Как они уговорили тебя броситься в Бездну Хаоса? Как обычно, при помощи неприкрытого шантажа? Или они призвали к твоей лучшей половине? Ведь должно же и в драконах быть что-то хорошее…

Рукоять Любителя Рубок маячила прямо перед глазами Бозела. Ему надо было только встать и протянуть руку, но дракон не был уверен, что успеет это сделать.

А еще его очень беспокоил Серега, который явно прикидывал, как ему завладеть единственным оставшимся в поле досягаемости оружием. От Любителя Рубок Серегу отделял один хороший прыжок.

По условиям заключенной в молодости сделки Бозел не мог расстаться с зачарованным мечом. То, что он просто выпустил его из рук, еще ничего не означало. Но если до его эфеса дотронется кто-то другой, если кто-то применит меч по назначению… В таком случае следующего рассвета Бозел уже не увидит.

– Сядь, – сказал Негориус Герману. – Я не хочу убивать никого из присутствующих. Даже дракона.

– Если мы бросимся на тебя одновременно, убить всех ты не успеешь, – заметил Серега.

– Это ты так думаешь, – сказал Негориус.

Герман сел на небольшой диванчик рядом с Серегой. Тихо застонал и пошевелился Роман.

– Видите, он жив, – сказал Негориус. – И если вы будете себя хорошо вести, я позволю вам оказать ему помощь. Но сначала я хочу получить ответы на несколько моих вопросов. И самый главный вопрос формулируется очень просто. Где стрелок?

Молчание было ему ответом.

– Герои, – сказал, как сплюнул, Негориус. – Партизаны на допросе. Как же вы мне надоели. Все миры были бы куда приятнее для жизни, если бы их не населяли герои. Вот ты. – Он ткнул револьвером в сторону Бозела. – Ты-то точно непохож на героя. Где стрелок?

Бозел промолчал.

– Глупо, – сказал Негориус. – Ты видишь, какого калибра мой револьвер? Если я выстрелю тебе в колено, ты лишишься ноги. И я могу тебя заверить, что никакая магия не вылечит твою рану, и, когда ты вернешься к своему нормальному облику, ты станешь единственным в мире одноногим драконом. Оно тебе надо? Думаю, что нет, а потому я повторяю свой вопрос. Где стрелок?

– Тут недалеко, – буркнул Бозел.

– Умная зверюшка, – похвалил Негориус. – Ты мне всегда нравился, приятель. Ты же не виноват, что волшебники втянули тебя в свои игры. Представляю, как ты нас ненавидишь.

– Даже не представляешь, – сказал Бозел.

– Значит, стрелок недалеко, – сказал Негориус, пропуская реплику дракона мимо ушей. – Полагаю, юный Гарри составляет ему компанию. Они скоро вернутся?

– Возможно, – сказал Бозел.

– Подождем, – согласился Негориус и снова повернулся к Герману. – Насколько я понимаю, ты являешься местным эквивалентом чародея? Только труба пониже и дым пожиже, так?

Герман кивнул. По сравнению с Негориусом его труба находилась где-то на уровне плинтуса.

– Какого черта вы на меня напали? – спросил Негориус. – И не оскорбляй мой интеллект ложью о том, что это были не вы. Или что ты не знаешь, о чем я говорю. Ваш отдыхающий у стены товарищ присутствовал при этом событии, и я пришел сюда по его следам.

А ведь считалось, что проследить передвижения через астрал почти невозможно, подумал Герман. Тем более с точностью до нескольких сантиметров.

Фил ни черта не смыслил в научной магии, а люди, которые ни черта не смыслят в научной магии, зачастую склонны преувеличивать ее возможности. Именно поэтому ему удалось создать вселенную, где волшебство оказалось столь могучим. Если бы Герман знал, чем закончится написание банальной компьютерной игрушки, он напросился бы Филу в консультанты и постарался свести возможности магов из мира стрелков до уровня уже существующей реальности.

Увы, Герман совсем не интересовался компьютерными играми и ему было все равно, чем Фил в молодости зарабатывал себе на жизнь. А ведь если бы он проявил к деятельности друга чуть больше интереса, тот мог бы остаться в живых.

– Маги Земли объединены в одну организацию, – сказал Герман Негориусу. – У нас есть свои законы, и ты нарушил один из них. Ты сознательно употребил магию во вред людям. А еще ты убил моего друга.

– Ты о Филе? Сожалею, но это было необходимо. Нашему миру не нужен человек, способный перекраивать его в соответствии со своими вкусами.

– Насколько я знаю, он не собирался делать ничего подобного.

– Возможно, – сказал Негориус. – Но он ведь мог и передумать. А в таких делах я предпочитаю не рисковать.

– Ты хочешь уничтожить свой мир самостоятельно?

– Я уже говорил твоему другу, что уничтожение собственного мира не входит в мои планы, и повторять свои аргументы я не собираюсь, – заявил Негориус. – А теперь мы тихо-мирно подождем стрелка. Потом я его убью, и для вас на этом все закончится. В смысле я уйду и навсегда оставлю вас в покое.

– Я могу оказать помощь Роману?

– Чуть позже, – сказал Негориус.

– Но ты обещал, – напомнил ему Герман.

– Я не хочу, чтобы кто-то из вас сейчас совершал какие-либо движения, – сказал Негориус. – Я же понимаю, какие мысли вертятся в ваших головах. Для того чтобы просчитать поведение героев, не надо иметь семь пядей во лбу, а они у меня есть. Все семь. А думаете вы следующее: в пределах досягаемости висит меч, которым меня можно гарантированно отправить на тот свет. Кто-нибудь отвлечет мое внимание, может быть, даже бросится на меня, не имея никаких шансов на успех, а в этот момент кто-нибудь другой завладеет мечом и попытается отчекрыжить мне голову. Даже не пробуйте, со мной этот номер не пройдет.

А ведь он прав, подумал Герман. И по поводу того, о чем мы сейчас думаем, и насчет того, что ничего из этого не выйдет. Он выжил после стычки с нашим спецназом, а из четверых присутствующих здесь на данный момент магом являюсь только я. И я с ним не справлюсь.

Правда, есть еще спящий в подвале Змей Горыныч и есть Гарри с Джеком, которые даже не подозревают об этом неожиданном визите. Негориус собирается убить Джека. А как он поступит с Гарри?

– Какая-то магическая тварь сидит у вас в подвале, – сказал Негориус. Герман вздрогнул – на мгновение ему показалось, что Негориус читает его мысли. – Я ее чувствую. Что это такое?

– Дракон, – сказал Герман.

– Вы держите дракона у себя в подвале? – удивился Негориус. – И насколько эта привычка распространена в вашем мире? Оригинальная идея – драконы в роли домашних животных. Надо будет попробовать.

– Он не причинит тебе вреда, – на всякий случай сказал Герман.

– Пусть даже не пробует, – ответил Негориус.

Он оседлал стул, положив руки на спинку и не теряя из виду никого из присутствующих.

– Устал, – пожаловался Негориус. – Измотали меня эти охламоны.

– А ты их поубивал, – сказал Серега.

– Это была самозащита, – сказал Негориус. – Я сидел, смотрел телевизор, а они ворвались и попытались меня ликвидировать. Ни слова не сказали, сразу ринулись в бой. Я перенервничал, знаете ли.

– Еще ты убил Фила. Хладнокровно убил.

– Ну убил, – сказал Негориус. – Это было меньшее зло. Как говорил кто-то из ваших политиков, дерево свободы необходимо время от времени поливать кровью патриотов. Или что-то вроде того.

– Во все времена убийство пытались оправдать разными способами, – заметил Серега.

– А ваши боевики ко мне на чашку чая пришли? – парировал Негориус. – Давайте не будем лицемерами. Существуют ситуации, способные оправдать убийство. Только для каждого человека они разные. Кто-то убивает из самозащиты, кто-то – по приказу, кто-то из корысти, кто-то хочет отомстить. Я убиваю только по необходимости.

– Такой, какой ты ее понимаешь, – уточнил Серега.

– Конечно, – согласился Негориус. – Вы удивитесь, но, если меня не доставать, я стану очень добродушным человеком.

– Вот твое добродушие. – Серега потянулся за ноутбуком, включил запись с интернет-камеры и развернул монитор к Негориусу. На экране грянул выстрел, Фил в очередной раз упал с огромной дырой в груди.

– А вы слышали, о чем мы с ним говорили? – спросил Негориус.

– О твоем частном взгляде на большую проблему, – сказал Серега.

– Но именно частные взгляды решают все в этой вселенной, – сказал Негориус. – И я убежден, что действую правильно. Фил создал нас, и это хорошо. Но он создал и орден Святого Роланда – банду убийц, которые нас терроризируют, и тут я ничего хорошего не усматриваю. Я стремлюсь освободить целый мир от стрелков, которые не дают ему развиваться и угрожают самому его существованию.

– На данный момент его существованию угрожаешь ты.

– Это лишь средство для достижения цели, – отмахнулся Негориус. – А цель настолько важна, что оправдает любые мои действия.

– Многие так думали.

– И по крайней мере половина из них добилась успеха, – сказал Негориус. – Стрелки душат наш мир. Их орден является плотиной, перегородившей реку, а долина за ней изнывает от жажды. Если я смогу разрушить эту плотину, пусть даже ценой собственной жизни, хотя лично мне хотелось бы остаться в живых, я буду считать свою жизнь прожитой не зря.

– А может быть, ты просто маньяк, – сказал Серега.

– Глупец был тот, кто утверждал, что в споре рождается истина, – сказал Негориус. – В споре лишь умирает время. Я не смогу переубедить ни одного из вас, а вы не сможете переубедить меня. Единственное, что мы можем сделать, – это попытаться убить друг друга. Но я бы предпочел воздержаться от такого варианта развития событий – в вашей смерти нет необходимости.

Зачастую важные события происходят одновременно.

Волшебники даже разработали специальную теорию, объясняющую этот феномен. Они утверждают, что существуют особые дни свершений, когда все события, которые только могут произойти, обязательно происходят. Обычно время тянется очень медленно, армии годами простаивают у стен осажденного ими замка, старый правитель долго болеет, и наследники ждут не дождутся, когда начнется дележ власти, ученые годами бьются над построением таблицы элементов, и всем кажется, что уже ничего не произойдет. Но наступает день свершений, время сжимается, и армия врывается в замок, правитель наконец-то склеивает ласты, а один из ученых засыпает и видит во сне таблицу, которую он никак не мог придумать наяву.

Правда, доказать эту теорию пока не смог ни один волшебник.

Но если она права, нет ничего удивительного в том, что в то же самое время, пока Негориус властвовал на одной дачной кухне, Черный Стрелок нанес сэру Реджинальду Ремингтону, эсквайру, еще один визит.

– Я больше не вижу мин, – сказал Черный Стрелок.

На этот раз он сразу вышел из двери, и она закрылась за его спиной.

– Я подумал, что если ты заявишься сюда во второй раз, то мины бесполезны, – объяснил Реджи.

– Ты подумал правильно, – сказал Черный Стрелок. – Что ты припас на случай моего второго появления?

– Только это, – сказал Реджи, показывая предмет лежащий у него на коленях.

– Плазмомет, – узнал Черный Стрелок. – Оружие из какого-то продвинутого мира, не так ли?

– Да.

– Хорошо еще, что это не BFG-9000,[21] – сказал Черный Стрелок.

– Не успел его раздобыть.

– Похоже, мне повезло, – сказал Черный Стрелок.

– Как ты умудрился выжить после нашей прошлой встречи?

– Я не могу умереть до тех пор, пока моя миссия не будет выполнена.

– А так бывает? – удивился Реджи.

– Как видишь.

– Удобно устроился, – сказал Реджи. – То есть ты просто не можешь не довести свое дело до конца?

– Выходит, так.

– Должно быть, тебе очень скучно жить, – сказал Реджи. – Я никогда не ставил перед собой легкодостижимых целей.

– У меня не было возможности выбирать, – сказал Черный Стрелок.

– А ты знаешь, почему тебя нельзя победить? – спросил Реджи.

– Знаю.

– Объяснишь мне?

– Изволь. – Следующие пять минут Черный Стрелок потратил на объяснение.

– Круто, – сказал Реджи, когда его противник закончил излагать свою позицию. – И я – последний?

– Предпоследний, – поправил его Черный Стрелок. – Есть еще один, как я уже говорил, но я пока не могу до него добраться.

– Но если твоя теория верна, то когда ты доберешься до последнего из нас…

– Я знаю, что тогда будет, – сказал Черный Стрелок. – Перейдем к делу?

Вместо ответа Реджи выстрелил.

– Ты решил что-нибудь? – спросил Гарри.

– Я буду решать после того, как мы вернем револьвер, – сказал Джек. – Возможно, мне действительно стоит остаться здесь, на Земле.

– Пойдем в дом, – предложил Гарри. – Может быть, уже есть какие-то новости от Романа.

Плазмомет отнюдь не предназначен для снайперов.

Стреляя из него, целиться практически необязательно. Достаточно просто навести оружие в сторону врага и нажать на спуск, а расширяющийся поток плазмы сделает все остальное.

Это оружие штурмовых групп и десантников, применяемое для подавления противника, обладающего численным превосходством. Обычно на роту выделяются два-три экземпляра. Если их будет больше, то опасность может грозить не только противнику, но и своим бойцам.

Основная проблема применения плазмомета заключается в том, что при максимальном боевом режиме его заряда хватает на считаные секунды. Правда, этих нескольких секунд достаточно, чтобы превратить любую местность в оплавленную пустыню.

С невообразимым для обычного человека проворством Черный Стрелок увернулся от первой плазменной струи, поднырнул под следующую и перепрыгнул третью. В округе стало заметно теплее, Реджи вспотел, а на Черном Стрелке затлела одежда и оплавились каблуки сапог. Но когда индикатор плазмомета опустился в зону полного разряда батарей, Черный Стрелок был все еще жив.

– Впечатляет, – признался Реджи.

Револьвер будто сам прыгнул в руку Черного Стрелка. Прогремело два выстрела, настолько быстрые, что нетренированное ухо услышало бы только один.

И только одна пуля коснулась Реджи, оцарапав его правое предплечье.

– Я тоже впечатлен, – сказал Черный Стрелок. – Еще ни один из вас не цеплялся за свою жизнь с подобным упорством. Зачем ты это делаешь? Разве ты не веришь, что борьба бесполезна?

– Когда мне говорят, что дело безнадежно, я первым встаю в очередь, – сказал Реджи.

– И как можно жить с такой философией? – поинтересовался Черный Стрелок.

– Весело, – сказал Реджи.

Негориус повел головой, как собака, пытающаяся взять след. Его уши только что не стригли в воздухе.

В этот момент он напоминал Герману Коннора Маклауда из клана Маклаудов, всегда заранее чувствовавшего приближение своих бессмертных врагов.

– Вы не соврали, – сказал Негориус. – Стрелок идет сюда.

– У тебя прямо локатор в башке, – восхитился Серега, хотя ничего удивительного в трюке Негориуса не было. Когда Серега сам был магом, он тоже мог засечь какого-то конкретного человека на расстоянии.

Негориус навел револьвер на дракона.

– Возьми меч, – сказал он.

– Хочешь устроить поединок? – поинтересовался Бозел. – В тебе вдруг проснулась тяга к честной игре?

– Не задавай вопросов, – сказал Негориус. – Просто возьми меч.

Бозел встал.

Бозел размял руки, совершив ими несколько круговых движений.

Бозел наклонил голову сначала к правому, потом к левому плечу. В его шее что-то хрустнуло.

Бозел протянул правую руку и ухватился за меч.

Бозел вытянул меч из потолка и обхватил эфес поудобнее.

Бозел хищно улыбнулся.

Бозел принял боевую стойку и улыбнулся еще более хищно.

И тогда Негориус, славившийся своей непредсказуемостью, снова сделал то, чего от него никак не могли ожидать. Он швырнул револьвер в Бозела.

Даже не швырнул, а просто подкинул в воздух. Совершенно машинально Бозел поймал артефакт левой рукой.

И исчез.

Освобожденный от опеки могущественного чародея, последний изначальный артефакт отправился домой, прихватив с собой дракона. А заодно и единственное оружие, представляющее непосредственную опасность для здоровья Негориуса.

ГЛАВА 7

Два человека стояли друг против друга на выжженной равнине. Четыре револьвера извергали свинцовую смерть.

Выстрелов было много.

Ни один из противников уже не пытался уйти из-под огня, и ни тот ни другой не желал падать.

Потом выстрелы стихли – во всех четырех барабанах закончились патроны.

Сэр Реджинальд Ремингтон, эсквайр, выронил оба своих револьвера, медленно, словно рисуясь, сложился пополам и начал падать. Одновременно с ним Черный Стрелок рухнул сначала на колени, а потом и на четвереньки.

Реджи закончил свое падение.

На некоторое время фигуры застыли в своих позах, напоминая скульптурную композицию «после дуэли выживших нет».

Потом Черный Стрелок пошевелился.

Он сплюнул на землю, и его слюна была красна от крови.

Второй плевок оказался всего лишь розовым, третий не содержал ничего, кроме слюны. Черный Стрелок поднялся на ноги, перезарядил и убрал свои револьверы, поправил шляпу и направился в сторону Реджи. С каждым шагом его пошатывающаяся походка становилась все более твердой и уверенной.

Реджи лежал на боку, поджав под себя левую руку. Правая рука была откинута в сторону, пальцы сжаты в кулак, большой – оттопырен вверх, словно выказывая кому-то свое одобрение.

– Я понимаю, – сказал Черный Стрелок.

Он перевернул Реджи на спину, подобрал с земли его револьверы и вернул их в кобуры. Прикрыв лицо поверженного стрелка шляпой, Черный Стрелок прикоснулся двумя пальцами к своему собственному «стетсону», отдавая умершему последнюю честь.

И направился на восток.

Выбор направления был непринципиален – у Черного Стрелка осталась только одна цель, но добраться до нее он пока не мог. И в то же время он продолжал быть стрелком, плотью от плоти ордена, а значит, был не в состоянии прекратить свое движение, даже если оно потеряло смысл.

Земной путь сэра Реджинальда Ремингтона, эсквайра, стрелка из рода стрелков, служителя ордена Святого Роланда, единственного, кто посмел нарушить нулевое правило, и единственного, кто умудрился наплевать абсолютно на все законы своей организации, подошел к концу.

А путь Черного Стрелка продолжался.

Муромец взревел и бросился на Негориуса.

Охваченный яростью, он даже забыл про свою булаву и явно собирался разорвать врага голыми руками. Это был во всех отношениях неплохой план, но осуществиться ему не удалось – в нескольких шагах от чародея богатырь наткнулся на невидимую стену, не уступающую своей прочностью самому качественному железобетону.

Брошенный Серегой ноутбук также отскочил от этого препятствия и приземлился на полу, окончательно утратив всякое сходство с персональным компьютером. Фаербол Германа просто погас, не преодолев и половины расстояния.

Горлум, про которого все присутствующие успели благополучно позабыть, серой молнией вылетел из своего угла. Но его целью был не Негориус, а люк в полу.

Откинув крышку, Горлум бросился вниз, к мирно спящему Змею Горынычу.

– Типичное поведение второсортных героев, – прокомментировал Негориус, презрительно кривя губы. – Наброситься всем скопом, рассчитывая, что хоть кому-нибудь повезет. И никакого стратегического планирования. Таких даже побеждать стыдно.

Он пошевелил пальцами. Муромец взлетел в воздух и ударился головой о потолок. Богатырь пробил перекрытие и застрял между этажами, на кухне остались только его ноги в красных сапогах.

Секундой позже Серега с Германом одновременно врезались в стену. Герман потерял сознание, Серега – только возможность передвигаться. Зато он мог наблюдать за дальнейшими событиями из-под полуприкрытых век.

А события не заставили себя ждать.

В окно влетело неизвестное Сереге заклинание. Оно имело форму шара и слабо светилось фиолетовым огнем. Негориус парировал враждебное волшебство, и заклинание вдребезги разнесло фирменную электрическую плиту.

Кухонный пол начал мелко вибрировать. Спустя мгновение он вибрировал уже крупно, а потом и вовсе треснул. Над полом возникли все три головы Змея Горыныча – средняя воспользовалась люком, крайние пробили для себя дополнительные отверстия.

Головы полыхнули огнем.

Это была ошибка, но ошибка простительная – Змей Горыныч хотел помочь, но не привык вести бой в замкнутых помещениях. Кухня превратилась в быстро разогревающуюся печь. Еще немного, и она стала бы пылающим адом, но вовремя сориентировавшийся Горлум вцепился Горынычу в хвост.

Видимость упала до нулевой.

– Идиот! – возопил Горлум. – Я просил тебя вмешаться, а не устраивать тут еще один Ородруин!

Кто действительно напоминал героя второсортного боевика, так это Бозел, высокий, мускулистый, атлетически сложенный, с мечом в одной руке и здоровенным револьвером в другой.

Такие парни очень уместно смотрятся на фоне разрушенных ими зданий или горы сраженных ими врагов, а также в объятиях полуголых красоток. Но ни врагов, ни зданий, ни красоток поблизости не наблюдалось.

Бозел стоял на зеленой лужайке, в небесах ярко светило солнце, уже избавившееся от траурной полосы по поводу смерти Фила, со всех сторон доносилось веселое щебетание мелких птичек.

Бозел почувствовал себя обманутым.

Он был готов к большой финальной драке, он жаждал боя, он хотел положить конец всей этой истории, сразить Негориуса или быть сраженным, все равно, лишь бы эти чертовы приключения наконец завершились. Но Негориус опять от него ускользнул.

Более того, Негориус вышвырнул с Земли не только Бозела, но и волшебный меч, и дракон прекрасно понимал, какие у его спутников шансы сразить негодяя без Любителя Рубок.

Практически никаких.

В сердцах он почти до половины лезвия вонзил меч в землю, отшвырнул в сторону револьвер Святого Роланда и бросился на траву. Ему хотелось выть и кричать, хотелось отрастить крылья и взмыть в небо, хотелось испепелить кого-нибудь своим огнем. Он и не подозревал, что проигрывать будет так тяжело.

Прошло около получаса.

Бозел все еще лежал, уткнувшись лицом в землю, когда на лужайке возник усталый Горлогориус.

– Дракон, – констатировал он без всякого удивления. Левый револьвер Святого Роланда исчез в бездонных складках его одеяния. – Где остальные?

– Остались на Земле, – сказал Бозел. – Я должен вернуться туда.

– Ты больше никому ничего не должен, – сказал Горлогориус.

– Отправь меня обратно, – потребовал Бозел. – Негориус все еще жив.

– Не могу, – сказал Горлогориус. – В отличие от тебя, у меня все еще есть долги. Я должен вернуться к своим обязанностям. Силы магов на исходе.

– А что же делать мне? – спросил Бозел.

– Жди здесь, – посоветовал Горлогориус. – Когда мы разберемся с делами, тобой тоже кто-нибудь займется. В хорошем смысле, конечно.

Он трансгрессировался, прежде чем Бозел успел ему возразить.

Боль.

Боль была первым, что Гарри почувствовал, придя в сознание.

Ныла спина, стреляло в затылке, но это было ничто по сравнению с болью, исходившей от переломанных ног. Впрочем, он еще легко отделалался, если вспомнить, с какой высоты ему пришлось падать. В последний момент он успел смягчить свое падение левитационным заклинанием, и, наверное, только поэтому молодой волшебник был все еще жив.

Он не открывал глаз, он боялся того, что глаза могут ему показать.

Он помнил, как они с Джеком услышали в доме шум схватки и рванули на помощь, еще не понимая, что там может происходить.

Он помнил, как они бежали к дому, как он увидел в окне силуэт невесть откуда взявшегося Негориуса и швырнул в него Проклятием Древних, самым сильным из известных ему заклинаний.

Он помнил, как внутри все полыхнуло огнем и как навстречу им с Джеком вырвался обезумевший Негориус в пылающих одеждах, и глаза волшебника были глазами сумасшедшего.

Кажется, Джек пытался в него стрелять.

Негориус не стал церемониться с Гарри и отшвырнул его прочь ударом чистой энергии. Примененный против Гарри прием нельзя было назвать заклинанием, это была сила в голом виде, и эта сила бросила его в сторону и вверх. Дом, а потом и весь поселок оказались где-то далеко внизу, под Гарри промелькнула темная полоса шоссе и серебристая в лунном свете полоса реки, после чего он начал падать в лес, прямо на деревья, и молодому волшебнику удалось выжить только чудом.

Хотя… Если подумать…

Вряд ли Негориус хотел его убить, для этого существуют гораздо более эффективные способы. Или, может, он не соображал, что делает (сомнительно), или просто хотел убрать Гарри с дороги. Молодой волшебник еще не решил, какой вариант ему больше нравится.

Он все-таки открыл глаза.

Так и есть, он находился в лесу, вокруг валялись сломанные при падении ветки. Ноги… Судя по тому, под каким ненормальным углом они сгибались, обе ноги были сломаны в нескольких местах. Правая рука тоже плохо слушалась своего хозяина.

Гарри попытался сотворить волшебство, но ничего не вышло. Адская боль мешала концентрации. Мешала даже связно думать.

Ночь еще не кончилась, а светлеет здесь рано. Значит, он пролежал в отключке не так уж долго. Отсюда не был виден поселок, в котором находилась дача Германа, но над деревьями мелькали отсветы пожара.

Гарри заплакал.

Не от боли, а от обиды и горечи поражения. Скорее всего, Джек Смит-Вессон был уже мертв. И Бозел тоже. И Муромец. И даже местные ребята, которых они втянули в свои разборки.

Ведь если бы Герман остался в живых, ему не стоило бы никакого труда погасить полыхающий в доме пожар…

Герман, Серега, Горлум и Змей Горыныч не заслуживали смерти. Это была не их война, но они добровольно согласились помочь Гарри, что и принесло им гибель.

А Негориус до сих пор жив, и мир Гарри обречен на уничтожение. Одержав несколько локальных побед, собрав все артефакты, кроме одного, самого важного, бригада проиграла последнюю, главную битву, а вместе с ней и всю войну.

Проиграла все.

Гарри подумал, что, если бы ему позволили прожить последние минуты еще раз, он не стал бы смягчать своего падения. Лучше уж умереть сразу, чем лежать в лесу беспомощным и бесполезным, осознавая, что все твои друзья и сторонники уже мертвы.

Небо казалось очень близким, протяни руку – и дотронешься до облаков.

Джек Смит-Вессон задумчиво курил сигарету.

В нескольких метрах от него Негориус катался по сугробам, стараясь сбить пламя с одежды.

Когда стрелок отбросил в сторону тлеющий фильтр, Негориус поднялся на ноги и встал напротив него.

– Почему ты не пристрелил меня, пока я был беспомощным?

– Ты притащил меня сюда с какой-то целью, – ответил стрелок. – Мне просто стало любопытно, с какой именно.

– Любопытство убивало и куда более достойных людей, чем ты.

– Быть может, – сказал Джек. – Но мне спешить больше некуда. У тебя с собой нет револьвера, а это значит, что он вернулся в тот мир, для которого и был создан. И моя задача выполнена.

– Скорее всего, – согласился Негориус. – Ты, наверное, уже знаешь, что я вовсе не собирался уничтожать вселенную. Я лишь хотел избавить ее от гнета вашего ордена и очень близко подобрался к своей цели. Знаешь ли ты, Джек Смит-Вессон, что на данный момент ты являешься единственным почитателем Святого Роланда? Все остальные уже мертвы, мир почти очищен от скверны. Я предчувствую кульминацию, и это делает меня счастливым.

– Счастье не бывает бесконечным. Оно даже долгим не бывает, – сказал Джек. – Теперь ты собираешься убить меня?

– Нет. Не убить. Я намерен сразить тебя в честном поединке. Последний из стрелков против самого могущественного волшебника. Это ли не поэзия? Это ли не достойное завершение нашего столь длительного противостояния?

– Хочешь поговорить об этом? – спросил Джек.

– Да, хочу, – сказал Негориус. – Мы оба долго шли к финальной схватке, так почему бы нам не насладиться обществом друг друга, перед тем как все будет кончено?

– Мне не до наслаждения. Я беспокоюсь за жизнь моих друзей, – сказал Джек.

Негориус расхохотался.

– С каких это пор стрелкам дозволено заводить друзей? – поинтересовался он. – К тому же у тебя нет никаких шансов им помочь. Ты знаешь, где мы сейчас находимся?

– Где?

– В Тибете. Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Немного.

– Главное, что ты сейчас должен знать о Тибете, – он очень далеко от Москвы. А поскольку ты не волшебник и не можешь трансгрессироваться, обратная дорога займет много времени. Твои друзья успеют состариться. Это если они остались живы, конечно.

– А ты этого не знаешь?

– Живы ли они? Поверь, подобные мелочи меня не интересовали. Сказать по правде, я не собирался убивать никого, кроме тебя, и если бы они вели себя смирно, то так бы и произошло. Но твои друзья – настоящие герои, а настоящие герои не могут просто спокойно посидеть в сторонке и дождаться развязки. Им обязательно надо влезть и все испортить. Даже чертов дракон и тот поддался общему порыву. Кстати, за него ты можешь не волноваться, он точно вернулся к себе домой. Что же касается остальных… Я могу понять этого ископаемого богатыря, я могу понять Гарри… Но чего ради за вас вступились местные? Просто потому что хорошие люди должны помогать друг другу?

– Возможно.

– А я, значит, плохой?

– Ты здорово потрудился, чтобы создать себе такую репутацию.

– Увы. – Негориус развел руками. – Одиночество и непонимание – вот удел поистине великих людей. Я не мог посвятить в свой план кого-то из коллег. Эти недоумки обязательно бы все испортили.

– Надеюсь, ты не ждешь от меня сочувствия?

– А почему бы и нет? – ухмыльнулся Негориус. – Стрелок, я давно не рассуждаю категориями добра и зла. Они слишком относительны. Существует такая старая сентенция – добро всегда побеждает. Кто победил, тот и добро. Я не считаю тебя плохим человеком, и в свое время ваш орден был не так уж плох. Надо отдать вам должное. Если бы не вы, наш мир вообще не был бы создан. Но в какой-то момент вы стали ему мешать. Совсем не потому, что вы плохие, просто так уж вышло. Я доволен, потому что близок к осуществлению своей мечты – жизни без ордена, но если бы можно было найти другой способ, обойтись без убийств… Не сомневайся, я выбрал бы его.

– Ага, – сказал стрелок. – Потому что по натуре ты очень миролюбивый человек.

– Я положил куда меньше народу, чем ты, – заметил Негориус. – Я убивал только по необходимости. Джавдета, потому что должен был занять его место. Фила, потому что он был слишком опасен для нашей реальности. Этих опереточных боевиков, которые пришли за мной уже в Москве. Возможно, я убил твоих друзей, но только потому, что они не оставили мне выбора. Гибель твоих братьев по ордену тоже на моей совести, но это я как-нибудь переживу. Конечно, я не святой, но и злодеем я себя тоже не чувствую.

– Но ты же затеял этот разговор для успокоения совести, – сказал Джек.

– Вовсе нет. Моя совесть нечиста, но спокойна, – сказал Негориус. – Я хочу, чтобы ты меня понял. Чтобы хоть кто-то меня понял. Я взвалил на себя грязную, тяжелую и неблагодарную работу, за которую никто другой не хотел браться. Но кто-то ведь должен был это сделать. И я хочу завершить свою работу по всем правилам. Не банальным убийством, а честным поединком.

– Интересно, как ты представляешь себе честный поединок, – сказал Джек. – Ведь у меня нет Любителя Рубок.

– Всегда существует несколько способов сделать одно и то же, – сказал Негориус. – Я объясню тебе, как можно убить волшебника. Любого волшебника, даже самого могущественного. Надо выстрелить ему в голову. Вот сюда. – Негориус коснулся пальцем лба, показывая, куда именно надо выстрелить. – Магия – это сила разума, а разум находится именно здесь. Вышиби волшебнику мозг, и он никогда уже больше не поднимется.

– Удивительно, что никто не додумался до этого раньше, – заметил Джек.

– О, ты не первый, кто узнал эту тайну, – успокоил его Негориус. – Но для того чтобы всадить волшебнику пулю в голову, надо уметь чертовски хорошо стрелять.

– То есть шансы у меня есть? – уточнил Джек.

– И неплохие, – заверил Негориус. – С какой дистанции предпочитаешь вести огонь?

– Хватит и двадцати шагов, – сказал Джек.

– Меня устраивает. – Негориус отошел назад на требуемое расстояние. – Стандартная дуэльная дистанция, если я не ошибаюсь?

Джек кивнул.

– Я также позволю тебе выбрать оружие, – продолжал Негориус. – Любое из твоего обширного арсенала. Не стесняйся, если на это потребуется время. Я подожду.

– Меня вполне устраивают мои револьверы, – сказал Джек.

– Чудесно. Я тоже люблю простые решения.

– С твоего позволения, я закурю, – сказал Джек.

– Не возражаю. – Негориус размял пальцы. – Знаешь, я ведь долго шел к этому моменту. У меня было очень много времени, чтобы представить, как это будет. Я думал, буду испытывать торжество, ликование, почувствую себя стоящим на вершине мира… даже досадно, что я не чувствую ничего подобного. У меня нет к тебе ненависти, стрелок. Как не было ее к Филу или Джавдету, ко всем тем людям, чье убийство я планировал заранее. Это просто работа, это тоже своего рода магия. Я выполняю определенный ритуал и получаю результат. Твоя смерть принесет свободу нашему миру.

– Наверное, все это время тебе было очень одиноко, – заметил Джек. – Иначе ты не стал бы изливать душу человеку, которого собираешься прикончить.

– Потенциальные покойники – лучшие слушатели, – сказал Негориус. – Чего бы ты им ни наговорил, дальше них эта информация уже не пойдет.

– Ты так уверен в своей победе? – спросил Джек.

– Да. Я даже могу рассказать тебе, как это будет.

– Любопытно. – Джек стряхнул пепел в ближайший сугроб.

– Я предоставлю тебе право первого выстрела, – сказал Негориус. – И ты выстрелишь мне в голову, в то место, которое я тебе показал. Не волнуйся, я не соврал, если твоя пуля в него попадет, я действительно умру. Но этого не случится. Я брошу в тебя Огненную Стрелу. Она расплавит твою пулю на половине дистанции, а потом превратит тебя в пепел. Все произойдет быстро и относительно безболезненно. Это хорошая смерть для такого человека, как ты. Смерть в бою.

– А для такого человека, как ты?

– Для меня это была бы плохая смерть, – признался Негориус. – Моя гибель сегодня не приведет к провалу моего плана, ибо существует еще Черный Стрелок, с которым ни один из вас не в состоянии справиться, но… Неужели я тебя не убедил? Неужели после всего того, что ты услышал, у тебя останутся силы к сопротивлению? Неужели ты сможешь продолжить свое существование, зная, что твоя жизнь является помехой для целого мира? Зачем? Я не вижу в этом смысла. По всем законам я должен победить. Ведь я прав.

– Посмотрим, что будет, – сказал Джек. – Когда мы начнем?

– Как только ты решишь, что готов.

Джек Смит-Вессон начал стрелять, не вынимая сигарету изо рта.

Волшебника погубил нестандартный подход стрелка к решению поставленной задачи. Он слишком верил в нарисованную им самим картинку. Негориус ожидал пули в голову, а получил сразу две в ногу.

Огненная стрела пролетела в нескольких сантиметрах над плечом бросившегося в сторону Джека, опалила рубашку и растопила несколько сугробов за спиной служителя револьвера. К этому моменту Негориус получил два свинцовых гостинца в область коленной чашечки, нога подломилась под весом своего хозяина. Стараясь смягчить падение, Негориус выбросил обе руки перед собой. Само собой разумеется, что колдовать этими руками он временно не мог.

Джек выстрелил третий раз, теперь уже в голову, в то самое место, которое указал ему сам Негориус. На снег Тибета волшебник упал уже мертвым.

День свершений закончился.

ГЛАВА 8

Утром Гарри расхотелось умирать.

Наступил рассвет, тьма рассеялась, и Гарри показалось, что ночью он несколько сгустил краски.

Вряд ли все, кто был этой ночью на даче, распростились со своей жизнью. Стрелок, былинный богатырь, дракон с зачарованным мечом, маг, бывший маг, Змей Горыныч… Они не были похожи на существ, которых так легко убить. Единственным, кто не попадал под эту категорию, по мнению Гарри, был Горлум, маленький, старенький и не выглядящий особенно опасным. Именно поэтому Негориус мог обойти его своим вниманием и оставить в живых.

В общем, еще ничего не было ясно, и Гарри решил, что ему надо вернуться в поселок. Только он не знал, как это сделать. Боль немного отпустила, но сломанные ноги все равно не слушались своего владельца, также вызывала определенные сомнения правая рука.

В голове прозвучал голос Горлогориуса, твердившего, что основным инструментом волшебника является мозг, а тело ему, в общем-то, и ни к чему. Левой рукой Гарри похлопал себя по карманам в поисках волшебной палочки, которая помогла бы ему сфокусировать энергию. Творить магию без вспомогательных средств Гарри сейчас был неспособен.

Горькое разочарование ожидало его в левом внутреннем кармане. Волшебная палочка оказалась сломана даже не пополам, а на три части, и ее дальнейшее использование представлялось решительно невозможным.

– Зараза, – выругался Гарри. Это была уже вторая волшебная палочка, которую он потерял во время своих приключений на пару со стрелком.

Если учесть, что изготовители волшебных палочек имеют склонность повышать цену с каждой новой покупкой,[22] третья обойдется ему в целую груду золота. Волшебники стараются обходиться одной волшебной палочкой всю жизнь, периодически ее подкрашивая, покрывая слоями лака и помещая в благоприятные для дерева условия на то время, когда они ею не пользуются. Гарри даже слышал о случаях ремонта треснувших волшебных палочек, но его экземпляр ремонту явно не подлежал.

Свинство какое, подумал Гарри. От этого спасения мира одни убытки.

Мгновение спустя ему стало стыдно, что он расстраивается из-за таких пустяков, в то время как ему ничего не известно о судьбе его соратников.

Без особой надежды Гарри продолжил поиски подручных средств спасения. Мобильный телефон обнаружился в правом кармане, и каким-то чудом высокотехнологической игрушке удалось пережить падение.

– Наука и магия, – объявил Гарри. – Один-ноль в пользу науки.

В памяти его телефона было всего три номера. Гарри нажал кнопку вызова и поднес телефон к уху.

Герман не отвечал. Серега тоже.

Не желая думать о самом худшем, Гарри набрал третий номер. Ирина взяла трубку после второго гудка.

– Это я, – сказал Гарри, не изучивший азбуку мобильного общения.

– А это я, – сказала Ирина. – А ты кто?

– Я – Гарри.

– А, волшебник. Ты в курсе, что этой ночью дом твоих друзей сгорел?

– Догадываюсь, – сказал Гарри. – Кто-нибудь выжил?

– Я не знаю. Там сейчас пожарные, милиция, «скорая»… Они никого не пускают. Но если «скорая» приехала, значит, живые должны быть.

– Это хорошо, – сказал Гарри. У него немного отлегло от сердца. – Ирина, мне нужна твоя помощь.

– Чем же простая девушка может помочь настоящему волшебнику?

– Боюсь, я сейчас не в форме, – сказал Гарри. – У нас тут состоялась небольшая стычка с силами Тьмы, следствием которой стал пожар. Меня тоже немного зацепило.

– А где ты?

– В лесу, – сказал Гарри.

– Потрясающе точное определение, – восхитилась Ира. – И что с тобой не так?

– Ногу сломал.

– Правую или левую?

– Обе. А еще спина болит и правая рука не слушается.

– Ой. – Игривость моментально улетучилась из голоса девушки. – Как тебя найти?

– Поблизости от вашего поселка есть речка? – спросил Гарри, припомнив подробности ночного полета.

– Да, но она через шоссе… Это несколько километров.

– Шоссе я тоже миновал, – заверил ее Гарри.

– Может быть, стоит спасателям сообщить?

– Пока не надо, – сказал Гарри. Спасатели – это посторонние люди, посторонние люди – это ненужные вопросы, ненужные вопросы – это лишние проблемы, а лишние проблемы никому не нужны. – Я слышал, что у вас в ходу болеутоляющие таблетки.

– В ходу.

– Захвати с собой пару пачек.

– Ой, а у меня нету… Ничего, я у соседки попрошу. Значит, ты где-то за дорогой и за речкой?

– Да, если взять дом моих друзей за точку отсчета, надо идти строго на северо-восток.

– Придется у соседки еще и компас просить, – заметила Ирина. – Точно не надо спасателям сообщить?

– Я не могу колдовать, потому что мне больно, – сказал Гарри. – Если убрать боль при помощи таблеток, я снова обрету способность к магии и решу остальные проблемы.

– Ты уверен? – Теперь Гарри услышал на другом конце трубки искреннее беспокойство.

– Процентов на пятьдесят, – сказал Гарри. Исцелять подобные ранения самостоятельно ему еще не доводилось, но ведь все когда-нибудь случается в первый раз. Горлогориус хвастался, что он как-то раз сам себе оторванную ногу на место присобачил.

– Я постараюсь прийти побыстрее, – пообещала Ирина.

– Буду с нетерпением ждать. – Гарри положил телефон рядом с собой. В кармане нашлась мятая пачка сигарет, а в ней – три более-менее пригодные к употреблению сигаретины. Зажигалка тоже уцелела.

После первой затяжки Гарри закашлялся, что навело его на мысль о внутренних повреждениях, о которых он даже не подозревает, но потом дело пошло легче, и через пять минут к Гарри вернулся его обычный оптимизм.

Через сорок минут позвонила Ирина.

– Я перешла дорогу и форсировала реку, – доложила она. – Сейчас я буду тебе звонить, только ты трубку больше не бери. Я на звук пойду.

– Если тебе нужен звук, я и поорать могу, – предложил Гарри.

– Лучше не надо. Вдруг у тебя от крика ноги отвалятся?

Не доверяя словам Негориуса об уязвимом месте волшебников и даже собственным глазам, Джек обследовал труп своего врага, желая убедиться, что он действительно труп. Негориуса несколько раз записывали в мертвые, после чего он с достойным лучшего применения постоянством оказывался живым и всех опрокидывал. На этот раз Джек хотел знать наверняка.

В нагрудном кармане чародея обнаружился сложенный вчетверо листок бумаги, адресованный Джеку.

Прежде чем приступить к чтению, стрелок пощупал пульс Негориуса, послушал его дыхание и проверил реакцию зрачка. Если организм волшебника хоть немного напоминал организм нормального человека, он был мертв окончательно и бесповоротно.

– Надеюсь, на этот раз это действительно ты, – пробормотал Джек, вспомнив про клона, которого Негориус подсунул им вместо себя в самом начале безумной погони за артефактами.

Потом Джек развернул листок.

«Привет, убийца.

Позволь мне называть тебя так, ибо если ты читаешь эти строчки, значит, моя правдивость и жажда честной игры подвели меня под монастырь. Обидно.

Впрочем, если я умер, это еще не значит, что я проиграл.

Скажи, мне удалось тебя убедить?

Ты меня пристрелил, но это ведь ничего не значит. Ты мог убить меня, в то же время признавая мою правоту. Может быть, ты хотел отомстить мне за смерть демиурга или за смерть твоих братьев по ордену, может быть, я просто тебе несимпатичен.

Но ведь я прав.

Ты – последний из своего ордена, и, пока ты жив, наш мир будет существовать по прежнему сценарию. От кризиса к кризису, от проблемы к проблеме. Неужели тебе на это наплевать?

Вряд ли.

Впрочем, твое мнение не имеет особого значения.

Ты находишься в Тибете, в горах, тут холодно, голодно, а ближайшее жилье находится черт знает где. Но если тебе удастся пережить и это испытание, то всегда есть Черный Стрелок, который положит конец твоей славной и полной насилия жизни.

Кстати, прости, что так получилось с Гарри. Он славный парень, и я не хотел причинять ему вреда. Надеюсь, что ему посчастливилось выжить.

Прощай, убийца.

P. S. Надеюсь, ты проявишь благоразумие, не будешь цепляться за жизнь и пустишь себе пулю в лоб.

Негориус».

– Зануда, – пробормотал Джек, спрятав листок в карман джинсов.

Облака расступились, пропуская к поверхности солнечный свет, и снег вокруг стрелка стал ослепительно белым, как нижнее белье в рекламе стирального порошка.

Джек снова очутился в горах, но на этот раз у него было куда больше шансов на благоприятный исход – его передвижение не ограничивалось одной площадкой с отвесными склонами. Теперь в его распоряжении был весь Тибет.

Джек достал из саквояжа теплую куртку, выкурил еще одну сигарету, стоя рядом с трупом Негориуса, и отправился в путь.

К счастью для Гарри, подмосковные леса непохожи на сибирскую тайгу или непролазные джунгли Латинской Америки, и Ирина, ведомая телефонными звонками, нашла его достаточно быстро. При виде искореженного тела молодого волшебника она не стала ахать и охать, не упала в обморок, а деловито спросила, чем она может помочь.

Гарри сожрал целую пачку болеутоляющих таблеток, после чего ему немного полегчало.

– Сейчас я попытаюсь исцелить свои ноги, – объявил он.

– Магия позволяет сращивать сломанные кости?

– Да.

– Прежде чем ты начнешь исцелять свои конечности, я предлагаю тебе сначала их выпрямить, – сказала Ирина. – Потому что если кости срастутся в таком положении, ходить ты все равно не сможешь.

Гарри еще раз обозрел свои покалеченные ноги и признал ее правоту. Первая же попытка их выпрямить едва не привела к обмороку. Гарри побледнел и покрылся липким холодным потом.

– Может, все-таки стоит кого-нибудь позвать?

– Нет, – сказал Гарри. – Но сам я этого сделать не смогу, придется тебе помочь. Давай поступим так. Ты приведешь мои ноги в нормальное положение, чего бы мне это ни стоило. Если я отрублюсь, полей меня холодной водой или еще чего-нибудь в этом роде.

– Ты уверен?

– Да.

– Орать будешь?

– Постараюсь сдержаться.

Когда Ирина схватила его за правую ногу и аккуратно потянула ее на себя, Гарри своего обещания не сдержал.

Воспользовавшись тем, что молодой волшебник потерял сознание, Ирина выпрямила ему обе ноги и огляделась в поисках холодной воды.

Через несколько часов Джек вышел к Шамбале.

Тайный город магов Земли предстал перед его взором во всем своем великолепии. От самого города стрелка отделяла пропасть, через которую был перекинут узкий мост без перил. В солнечных лучах мост сверкал и переливался всеми цветами радуги, и в этом не было ничего удивительного, ибо его сделали из хрусталя. При плохой погоде мост становился практически невидимым.

Джек не страдал боязнью высоты, но при взгляде на этот мост ему стало не по себе.

– Приветствую тебя, путник, – сказал монах в шафрановой рясе. Джек мог бы поклясться, что еще секунду назад его здесь не было.

– Привет и тебе, – сказал стрелок.

– С какой целью ты искал Шамбалу?

– Не знаю, – сказал Джек. – А что такое Шамбала?

– Шамбала – это город, находящийся на другой стороне моста, – объяснил монах. – Тайный город магов Земли, цель поисков большого числа авантюристов.

– Тебя, может быть, удивит мой ответ, но я его не искал, – сказал Джек. – Я тут, в общем-то, случайно.

– А куда же ты шел? – удивился монах.

– В Москву.

– Это довольно далеко от Тибета, – заметил монах.

– Мне на это намекали, – сказал Джек. – В Шамбале есть какие-нибудь средства передвижения?

– Есть, – сказал монах. – Но я должен тебя предупредить, что пройти по хрустальному мосту может только человек достойный.

– И в чем это должно выражаться?

– Он должен быть чист душой и помыслами, не числить за собой никаких преступлений… И вообще… Тех, кто недостоин приобщиться к мудрости Шамбалы, мост сбрасывает вниз. Собственно говоря, я здесь для того, чтобы предупреждать об этом парней вроде тебя во избежание напрасных смертей. Так ты уверен, что хочешь попробовать пройти?

– Уже не уверен, – сказал Джек. – А ты не мог бы привести сюда кого-нибудь из магов?

– Собственно говоря, я сам маг, – сказал монах. – А тебе зачем?

– Мне в Москву надо, – объяснил Джек. – У меня там друзья остались. Некоторые из них тоже маги, кстати.

– И как их зовут? В Москве не так уж много волшебников.

– Такое название, как «агентство „Талисман“, тебе о чем-нибудь говорит?

– Герман и Сергей, – сказал монах. – Известные у нас люди. Они твои друзья?

– Да, – сказал Джек, немного покривив душой. Ему были симпатичны эти парни, но, для того чтобы между ними завязалась дружба, требовалось куда больше времени.

– Может быть, ты и Романа знаешь? – спросил монах.

– Видел пару раз.

– Жди здесь, – сказал монах и потрусил по мосту в запретный для стрелка город.

Ирина понятия не имела о том, как следует возвращать сознание потерявшим его людям. Хлопки по щекам видимого результата не дали, холодной воды под рукой не оказалось. Тогда Ирина применила способ, который много раз видела по телевизору. Правда, таким образом обычно откачивали людей, вытащенных из воды.

Непрямой массаж сердца и искусственное дыхание рот в рот. За этим занятием ее и застукал Горлум.

– Развлекаетесь, молодежь? – От неожиданности Ирина подпрыгнула на полметра. – Можете не обращать на меня внимания, я в сторонке постою.

– Вообще-то я ему первую помощь оказываю.

– Значит, это теперь так называется? – ухмыльнулся Горлум. – Ладно, девушка, не обижайтесь, я просто шучу. Старости позволительно иметь склонность к безобидным шуткам.

– Вы кто?

– Можете звать меня дядей Гошей, – сказал Горлум.

– Вы можете помочь?

– По-моему, у вас и так неплохо получается, – заметил Горлум. – Он только что моргнул.

– Да?

– Да, – слабым голосом сказал Гарри. – Мне бы еще пару таблеток.

– Химия вредит организму, – назидательно сказал Горлум. – Впрочем, судя по виду твоего организма, ему уже не повредит и хороший удар кувалдой.

– Еще кто-нибудь выжил? – спросил Гарри.

– Расслабься, – посоветовал ему Горлум. – Все более-менее в норме. По крайней мере, на пепелище трупов нет. Не хватает только стрелка. Ну и нашего ночного гостя, разумеется.

– А пожар?

– Зверюшка постаралась. – Горлум покосился на Ирину, тщательно выбирая слова. – Не стоит обижаться на зверюшку, она ведь хотела как лучше. Если бы не ее вмешательство, еще неизвестно, чем бы все кончилось.

Горлум скромно умолчал о той роли, которую довелось сыграть на пожаре ему самому. На самом деле за отсутствие на пепелище трупов следовало благодарить только его. Единственный оставшийся в сознании, он вытаскивал тела друзей из огня. Несмотря на возраст и подорванное пятисотлетним хранением Кольца Всевластья здоровье, бывший диверсант не растерялся и сделал все, что было в его силах, только что сам пожар не потушил. Больше всего он намучился с богатырем – Муромец был не просто самым тяжелым из всех, но вдобавок намертво застрял в перекрытии.

То ли наконец-то подействовало болеутоляющее, то ли свою роль сыграли хорошие новости, но Гарри почувствовал себя лучше и, немного сконцентрировавшись, выдал целебное заклинание. Его правая нога окуталась облаком серебристых искр, а в воздухе почему-то запахло озоном.

Гарри бессильно откинулся на спину.

– Когда следующий сеанс? – поинтересовался Горлум.

– Моя волшебная палочка сломана, – сказал Гарри. – И любое волшебство потребует куда больше сил, которые еще надо накопить. Полагаю, следующий сеанс будет минут через сорок.

– А сколько всего их понадобится?

– Не знаю. Пять или шесть.

– То есть всего тебе потребуется несколько часов?

– Да.

– Мне кажется, не стоит все это время торчать в лесу, – сказал Горлум. – Ирина, мы можем на некоторое время разместиться у вас? Ваши родители не будут возражать?

– Мои родители сейчас в городе, – сказала Ирина. – А откуда вы знаете, как меня зовут?

– Я много чего знаю, – сказал Горлум. Хороший тайный агент даже на отдыхе и на пенсии собирает информацию о своем окружении. – Так вы можете временно предоставить нам свое жилище?

– Конечно, – без колебаний сказала Ирина. – Только как мы доставим туда Гарри?

– Доставку я беру на себя, – сказал Горлум. – А вы скормите ему еще пару таблеток. По дороге будет сильно трясти.

ГЛАВА 9

Как один из самых авторитетных членов совета гильдии чародеев, Горлогориус имел право на очень высокую башню, и он не преминул этим правом воспользоваться. Жилище могущественного волшебника, служившее одновременно лабораторией, местом для проведения важных встреч членов гильдии и штаб-квартирой операции по спасению вселенной, пронзало облака и по высоте могло соперничать с некоторыми горами. Точнее, лишь некоторые горы могли соперничать с башней Горлогориуса высотой, все остальные и в подметки ей не годились.

На башне было несколько смотровых площадок – облачный покров, оставшийся где-то в районе трех четвертей общей высоты строения, часто не позволял использовать самую верхнюю площадку для обзора окрестностей. Но сейчас Горлогориус выбрал именно ее.

Площадка была совсем небольшой – идеальный квадрат со стороной около двух метров. Ее обрамлял невысокий парапет с каменными фигурами, изображавшими воинов и волшебников, драконов и химер, застывших в скульптурных композициях прошлого, настоящего и даже будущего.

Если поставить посередине площадки стремянку и влезть на самую высокую ее ступень, можно было дотронуться рукой до небесной тверди и ощутить исходящий от нее холод. Правда, добившиеся могущества волшебники не склонны заниматься такими глупостями.

Горлогориус нечасто бывал здесь, он не любил холода и ветра и, когда у него был выбор, всегда голосовал за уют и комфорт. Но сейчас у него выбора не было.

Он выполнял последнюю волю умершего друга.

Мэнни погиб, отдав все силы блокаде Большого Бо. Он истощил абсолютно все свои магические ресурсы, включая и те, которые поддерживали жизнь в разменявшем вторую тысячу лет организме.

Когда волшебник отдает свою последнюю магию, он умирает. Своей смертью Мэнни выиграл несколько часов, необходимых для окончательной подготовки заклинания Алка-зельцер. Если бы не эта жертва, Горлогориус не смог бы снять с блокады полтора десятка волшебников, необходимых ему для проведения финального ритуала.

Горлогориус снял крышку с урны, в которой покоился прах Мэнни.

– Прощай, – сказал он. И швырнул урну вниз.

Пепел образовал небольшой шлейф за последним вместилищем Мэнни. Горлогориус еще немного постоял на краю, от холода и ветра[23] на его глазах выступили слезы.

Спускаться в кабинет по лестнице было слишком утомительно, и Горлогориус попросту трансгрессировался вниз. Когда он возник за своим рабочим столом, сидевший в большом кожаном кресле и потягивающий вино Бозел невольно вздрогнул и схватился за меч, который он теперь не просто хранил, а постоянно держал наготове.

– Черт побери, когда-нибудь эти колдуны доведут меня до инфаркта своими театральными появлениями, – пробормотал Бозел. – Маг, ты не очень похож на человека, одержавшего великую победу. Это из-за смерти твоего друга?

– Только отчасти, – сказал Горлогориус. – Все дело в том, что я не одержал великой победы.

– Как это? – удивился Бозел. – Разве Негориус опять подсунул нам не тот артефакт?

– Артефакт правильный, – успокоил его Горлогориус. – И заклинание сработало так, как мы того ожидали. Просто… оно не сработало до конца.

– Не понял, – сказал Бозел. – Заклинание либо срабатывает, либо не срабатывает. Какие тут еще варианты?

– Большой Бо обезврежен, обездвижен, больше не пытается вырваться за пределы сферы, да и саму сферу теперь способен удержать даже ученик магического колледжа. Но он жив, и он все еще присутствует в нашей вселенной. Нам не удалось полностью уничтожить угрозу, а значит, мы добились только отсрочки.

– И сколько времени вы выиграли? – поинтересовался Бозел.

– Если бы я только знал. Может быть, речь идет об одном месяце, – сказал Горлогориус. – Может быть, о десяти тысячах лет, правда, сие есть сомнительно. В любом случае это далеко не победа.

– А что пошло не так на сей раз? – полюбопытствовал Бозел.

– Понятия не имею, – вздохнул Горлогориус. – Уверяю тебя, я все свои силы положу на то, чтобы это выяснить.

– Это как тебе угодно, – сказал Бозел. – Меня же интересует другое. Ты получил артефакт более двенадцати часов назад. Я понимаю, некоторое время ушло на составление и применение заклинания, потом ты принимал поздравления коллег и прощался с другом… Но я торчу здесь уже больше трех часов, и я хотел бы знать, почему ты ничего не предпринимаешь?

– Не предпринимаю чего?

– Ты должен отправить меня на Землю, – сказал Бозел. – Ибо Негориус жив.

– Это больше не имеет значения, – сказал Горлогориус.

– А как же Джек и Гарри? Ты готов бросить их там на произвол судьбы?

– Откуда у дракона столько заботы о судьбе людей?

– Не знаю. Наверное, я сам слишком долгое время пробыл в человеческой шкуре, – сказал Бозел.

– Это заметно. Ты стремишься действовать, толком не разобравшись в ситуации.

– То есть ты ничего делать не будешь? – уточнил Бозел. – Я правильно тебя понял?

– Я ничего не буду делать прямо сейчас, – поправил его Горлогориус. – Джек и Гарри – большие мальчики и не нуждаются в ежеминутной опеке.

– Ага, – сказал Бозел. – А то, что ты бросил их против самого опасного парня в этой вселенной, вроде бы и не в счет?

– Я – самый опасный парень в этой вселенной! – отрезал Горлогориус.

– Это точно, – согласился Бозел, прищурившись. – Глупость всегда опасна.

– Ты называешь меня глупцом, дракон? – возвысил голос Горлогориус. При звуках этого голоса рушились ветхие постройки, дрожали крепостные стены, а слабонервные люди падали в обморок. – Меня?

– Не ори, – сказал Бозел. – На драконов такие штуки не действуют.

– Возможно, ты прав, – сказал Горлогориус своим обычным тоном. – Негориус обставил меня пару раз.

– Негориус обставлял тебя всю дорогу, – сказал Бозел.

– Но сейчас это уже неважно, – сказал Горлогориус. – Мы получили левый револьвер Святого Роланда, и, значит, в том, что мы так и не преуспели, Негориус невиновен.

– Это я уже слышал, – сказал Бозел. – Если ты и дальше собираешься переливать из пустого в порожнее, я отправлюсь на поиски другого волшебника, который сможет переправить меня на Землю.

– Ты никуда не пойдешь, – сказал Горлогориус. – Я не могу видеть то, что происходит в мире, скрытом за Бездной Хаоса, и мне нужен твой полный отчет о событиях. Расскажи мне все, начиная с того момента, как вы прыгнули в Бездну.

– А потом ты отправишь меня на Землю?

– Может быть. Это зависит от того, что я услышу. Но я не хочу врать тебе, Бозел. Может быть, ты никогда больше не увидишь своих спутников.

Трясло действительно нещадно.

Горлум взвалил Гарри себе на спину – Ирина боялась, что спина просто переломится, – и потащил по направлению к поселку. Маленький сморщенный старичок обладал недюжинной силой, которую трудно было заподозрить при взгляде на его тщедушное тельце.

Он останавливался отдыхать только два раза – перед тем как они перешли вброд небольшую речушку и собираясь пересечь шоссе. Прошло меньше часа, и Гарри уложили в нормальную постель.

Путешествие далось волшебнику нелегко. После их знакомства с Джеком ему несколько раз наносили тяжелые ранения, но в те разы он просто терял сознание, а ставил на ноги его кто-то другой. Гораздо более могущественный и сведущий в целительной магии.

Через пять минут езды на спине Горлума Гарри был бы счастлив отрубиться, чего, к его великому сожалению, так и не случилось. Он проделал весь путь, пребывая в сознании, прочувствовал каждый шаг Горлума и отлично запомнил дорогу, словно это могло ему пригодиться.

Оказавшись в постели, Гарри сотворил заклинание, чтобы снять боль, и попросил немного чая. Ирина ушла греметь чашками на кухне, а Горлум присел рядом с волшебником и приготовился отвечать на неизбежные в такой ситуации вопросы.

Он коротко обрисовал, что произошло на даче, пока Гарри и Джек наслаждались свежим воздухом и обществом друг друга, рассказал, как он не смог потушить пожар и полночи занимался перетаскиванием тел подальше от дома, как приехали пожарные, которым тоже так и не удалось ничего потушить.

– Ребят увезли в больницу, – закончил он свой рассказ. – Думаю, с ними не случилось ничего серьезного, просто надышались дымом. Ну и у Муромца наверняка сотрясение мозга.

– Значит, артефакт вернулся домой, – сказал Гарри. – Надеюсь, Горлогориус получил его вовремя. А что с Джеком?

– Я не знаю, – сказал Горлум. – Когда я вышел на улицу, никого из вас там уже не было.

– Надо поискать в округе, – сказал Гарри. – Может быть, Негориус отшвырнул Джека, как и меня.

– Не хочу тебя расстраивать, но в таком случае мы найдем только труп стрелка, – сказал Горлум. – Волшебник – сам себе парашют, а какие у обычного человека шансы выжить при падении с такой высоты?

– Я не верю, что Джек мертв, – сказал Гарри. – Он слишком многое прошел, чтобы тип вроде Негориуса мог его убить.

– Это был не тип вроде Негориуса, а сам Негориус, – заметил Горлум. – Впрочем, может быть, ты и прав. Гэндальфа тоже долгое время считали мертвым, а он в это время просто одежду свою стирал.[24] Я могу походить по лесу и поискать Джека. Тебя же я нашел.

– А что со Змеем Горынычем? Его тоже увезли в больницу?

– Представляю, какой бы это вызвало фурор в научном мире, – ухмыльнулся Горлум. – Нет, он отсиживается в подвале. Наверное, немного промок, когда пожарные заливали пепелище, но ничего страшного с ним не случилось.

– А как ты догадался, что Горыныч сможет выкурить Негориуса из дома? Если бы у него ничего не получилось, ты поставил бы под удар Негориуса еще одно существо.

– А я думал, что волшебники разбираются в таких вещах, – сказал Горлум. – Горыныч был единственным из нас, кто мог составить конкуренцию Негориусу. Разве это не очевидно?

– Нет, – сказал Гарри.

– Сила мага или магического создания во многом зависит от мира, которому он принадлежит, – сказал Горлум. – На Земле большинство людей не верит в магию, и поэтому местные волшебники слабы и Негориус делал с ними все, что хотел. Но и сам Негориус происходит из мира, в котором магия соседствует с наукой и технологией, иначе твой друг не пользовался бы револьверами и прочими игрушками, к которым магия не имеет никакого отношения. А в мире Змея Горыныча в волшебство верят все. Негориусу просто повезло, что рядом с ним были мои друзья и я притормозил зверюшку, чтобы не навредить им. Иначе он бы очень быстро превратился в хорошо прожаренный бифштекс. Неужели ты сам никогда не сталкивался ни с чем подобным?

Гарри задумался.

Может быть, он и сталкивался с чем-то подобным. Только не в таких масштабах. Удалось же Гарри сразить Ангмарского Короля-Призрака, неуязвимого для любого из воинов Средиземья.

– В общем, поправляйся, – сказал Горлум, подводя итог беседе. – Набирайся сил, ибо они могут тебе пригодиться. А я пока поищу в округе, может быть, смогу найти Джека.

– А тебе самому отдых не нужен?

– Я и не в таких передрягах бывал, – сказал Горлум. – Все лучше, чем хоббитов по болотам водить.

Не прошло и получаса, как на хрустальном мосту появилась еще одна фигура. Человек шел неспешно, но приближался к Джеку очень быстро, отчего у стрелка даже закружилась голова, ибо реальность не соответствовала тому, что видели его глаза.

Он моргнул, а когда его глаза открылись, рядом с ним стоял высокий старик, неуловимо похожий на Горлогориуса, Гэндальфа и прочих престарелых и могущественных магов Множественной Вселенной.

– Ты хотел видеть волшебника. Мое имя – Мерлин,[25] я вхожу в Совет Мудрецов Шамбалы. Что тебе нужно, стрелок?

– Откуда ты знаешь, кто я такой?

– Я читал Стивена Кинга, – улыбнулся Мерлин. – Как тебя зовут и помнишь ли ты своего отца?

– Я – Джек Смит-Вессон, стрелок от рода стрелков. А своего отца я никогда не видел.

– Прискорбно слышать, – сказал Мерлин и без лишних предисловий перешел к делу: – Ты говорил что-то об агентстве «Талисман». Вчера в Москве произошли страшные события, и агентство «Талисман» оказалось в них замешанным. Я хочу знать подробности.

Стоило Горлогориусу оторвать глаза от страницы древнего гримуара, как он тут же натыкался на гневный взгляд Бозела. Поначалу это забавляло могущественного волшебника, но после третьего часа раздражение начало брать верх.

– Я предоставил в твое распоряжение шикарные апартаменты, – сказал Горлогориус. – Почему бы тебе не пойти туда и не отдохнуть?

– Что-то мне подсказывает, как только я войду в эти шикарные апартаменты, выйти наружу я уже не смогу, – сказал Бозел.

– Откуда такая подозрительность?

– А с чего бы мне тебе доверять? – спросил Бозел. – На моей памяти ты еще ни разу не был честен до конца.

– В любом случае оттого, что ты на меня пялишься, я не смогу думать быстрее, – огрызнулся Горлогориус.

– А ты попроси у меня совета, – сказал Бозел. – В отличие от вас, второразрядных колдунов, у меня взгляд не замылен.

– И что же ты видишь своим незамыленным взглядом? – скептически вопросил Горлогориус.

– Все просто, – сказал Бозел. – Либо у вас не тот артефакт, либо ошибка в самом заклинании.

– Не может быть, – убежденно сказал Горлогориус. – Это заклинание составляли лучшие умы нашего мира. Оно описывает вселенную и должно гарантированно избавить нас от проблемы Большого Бо.

– Раз вы непогрешимы, то остается предположить только одно – проблемы с самой вселенной, – ехидно сказал Бозел.

– А ведь такое может быть, – согласился Горлогориус. – Какое-то изменение, которое мы не могли учесть при работе над заклинанием… Что-то, появившееся уже после того, как мы эту работу закончили. Только это изменение должно быть очень существенным. Тогда все сходится. Правильный артефакт, правильное заклинание, неправильная вселенная. Точнее, не та вселенная. Но что изменилось с тех пор?

– Ты на самом деле не знаешь?

– Дракон, у меня нет времени на игры. Если тебе есть что сказать, говори.

– Черный Стрелок, – сказал Бозел. – Он появился совсем недавно, и в вашем заклинании ему наверняка не посвящено ни одной строчки.

Вместо ответа Горлогориус перелистнул страницу гримуара и погрузился в расчеты.

– Ты – великий воин, если тебе удалось сразить Негориуса, – сказал Мерлин. – И ты правильно сделал, что не попытался перейти мост. Великие воины несут на себе большой груз сраженных ими врагов, и далеко не каждый оказывается достоин, чтобы войти в наш город.

– И что теперь? – спросил Джек. – Вашей помощи я тоже недостоин?

– Я помогу тебе вернуться в Москву, – сказал Мерлин. – Но на большее не рассчитывай. Совет Мудрецов вовсе не в восторге оттого, что кто-то переносит свои местечковые разборки на Землю.

– Это была не моя идея, – сказал Джек. – И я с благодарностью приму от вас любую помощь.

– Да будет так, – сказал Мерлин. – Москва – большой город. Куда конкретно ты хочешь попасть?

– Куда делся твой приятель? – поинтересовалась Ирина.

– Ушел искать другие обломки кораблекрушения, – сказал Гарри. Он с благодарностью принял из рук девушки чашку горячего чая и сделал глоток. – Не может быть, чтобы ты о нем не слышала. Это – Горлум.

– Мерзкое скользкое чудовище? – уточнила Ирина. – Моя Прелесть и все такое?

– На самом деле он совсем другой, – сказал Гарри. – В делах магии многие не те, кем они кажутся.

– И ты тоже?

– Нет, – сказал Гарри. – Я как раз такой, каким кажусь. Молодой недотепа и неудачник.

– Ты молодой, это факт. Но на недотепу и неудачника ты непохож.

– Брось. Разве это не первое, что приходит в голову, когда ты на меня смотришь?

– Признаться честно, я думаю о другом.

– Могу ли я узнать, о чем именно?

– Нет.

– Я – волшебник, – сказал Гарри. – Рано или поздно я раскрою любую тайну.

– Употреби свои волшебные силы на лечение.

– Обязательно, – пообещал Гарри. – Сначала – лечение, потом – разгадка тайн.

– Кстати о тайнах. Чем вы ночью занимались, что дом сгорел? Силы Зла забарывали?

– Силы Зла напали на нас, и мы отбивались, как только могли. К сожалению, финал этого противостояния мне пока неизвестен.

– Наши победили, – убежденно сказала Ирина. – Наши всегда побеждают. Гарри Поттер же победил, хотя шансы были явно не в его пользу.

– Не представляю, о чем ты говоришь, но общий настрой мне нравится, – сказал Гарри.

– Так ты расскажешь мне, чем занимаешься? – спросила Ирина.

– Думаю, тебе будет трудно в это поверить.

– А ты попробуй.

– Хорошо, – сказал Гарри. – Все началось у меня в башне…

– В башне?

– Волшебники моего мира живут в башнях, – сказал Гарри. – Высота башни определяется статусом волшебника в нашей гильдии, так что у меня была не самая высокая башня. Собственно говоря, тогда я ее только строил…

Горлогориус набил трубку табаком и прошелся по комнате.

– Итак, все верно, – сказал он. – Черный Стрелок – это и есть тот фактор, который мы не учли при работе над заклинанием. Мы не могли его учесть, ибо он появился совсем недавно, в ответ на определенные действия, которые мы предпринимали для спасения мира. Его появления нельзя было избежать, но и нельзя было предвидеть.

– Ты пытаешься оправдаться? – поинтересовался Бозел. – Вместо того чтобы действовать?

– Я пытаюсь убедиться, что на этот раз ничего не упустил, – сказал Горлогориус.

– Избавься от Черного Стрелка и повтори заклинание. Я уверен, после этого от Большого Бо не останется и следа.

– У меня есть определенные сомнения на этот счет, – сказал Горлогориус. – В смысле как избавиться от Черного Стрелка.

– Неужели ты даже не попробуешь? Используй традиционные методы волшебников. Огонь, мор и глад. Или поступи еще традиционнее и поручи эту работу какому-нибудь идиоту.

– Ты готов предложить свою кандидатуру?

– Не помню, чтобы я вызывался добровольцем, – сказал Бозел. – Черт побери, волшебник, сделай хоть что-нибудь. Ты недавно хвастался, что считаешь себя самым опасным парнем в нашей вселенной, так докажи это.

– Не надо брать меня на «слабо», – сказал Горлогориус. – Я никогда не уклонялся от грязной работы. Подожди меня здесь.

ГЛАВА 10

Они стояли рядом с еще не остывшими руинами дачи Германа, и дым от сигареты стрелка смешивался с дымом, идущим от развалин.

– Я заглядывал в Книгу Магов, перед тем как пойти на встречу с тобой, – сказал Мерлин. – За исключением Негориуса, волшебное сообщество этой ночью не потеряло ни одного человека, а это значит, что все твои друзья живы.

– Спасибо за помощь и информацию, – сказал Джек. – Если бы вы еще подсказали, где их искать…

– Этого я пока не знаю, – сказал Мерлин. – Но Герман с Романом рано или поздно выйдут со мной на связь.

– К сожалению, Гарри мне позвонить не может, – сказал Джек.

– Ты найдешь его, – сказал Мерлин. – Между вами установилась прочная связь, в одну минуту она не разрушится.

– Может быть, вы дадите мне еще какой-нибудь мудрый совет?

– Ты зря иронизируешь, Джек, – сказал Мерлин. – Твой мир… Неважно, кем и для чего он был создан. Проходит время, и каждая вселенная начинает развиваться по своим собственным законам. То, что происходит сейчас в вашем мире, – это просто болезнь роста. Это не значит, что вы ее обязательно переживете, такие болезни иногда оказываются смертельными. Но если вы сможете, то следующие несколько тысяч лет вашей вселенной ничто не будет угрожать.

– Это утешает, – сказал Джек. – Учитывая, что я не рассчитываю прожить несколько тысяч лет.

– Никто не знает, сколько он проживет, – философски заметил Мерлин. – Горыныч, ты там как?

– Нормально, – раздался голос из-под земли. – Только сыро и скучно.

– Потерпи до темноты, а там мы что-нибудь придумаем, – сказал Мерлин. – Мне бы только твоих приятелей найти…

– А чего их искать? – Одно из серых, обгорелых бревен, в изобилии валявшихся на земле, превратилось в Горлума. – Они в районной больнице на процедурах. Скоро выпишутся.

– Когда-нибудь твоя привычка подкрадываться выйдет тебе боком, – заметил Мерлин.

Джек улыбнулся. Он давно заметил диверсанта из Средиземья, но не подавал вида, потому что не знал, в каких отношениях находятся Горлум и Мерлин. Однако, судя по их беседе, отношения были вполне цивилизованными.

– Я дам вам адрес больницы, Мерлин, – сказал Горлум. – А ты, стрелок, можешь пойти со мной. Гарри валяется в соседнем доме.

– У девушки? – спросил Джек.

– Как ты догадался?

– Интуиция.

Огненная стена.

Огненный смерч.

Заклятие Владык.

Белое марево.

Гробницы времени.

Квентин Тарантино встает не с той ноги.

Адская мясорубка.

Последний крик Мерлина Мэнсона.

Смертельное кружево.

Вопль Витаса.

Бритва Черной Смерти.

Грязные носки Эда Банди.

Железный занавес.

Горлогориус обрушивал на Черного Стрелка одно смертельное заклинание за другим. Вокруг кипела и взрывалась земля, вырастали ледники, железные лезвия разрезали воздух, кружили чудовищные тени и сменялись эпохи.

В свое время каждое из этих заклинаний выигрывало войны, уничтожало армии и стирало с лица вселенной целые страны. Но Черный Стрелок упрямо шел вперед, не обращая на потуги Горлогориуса никакого внимания, чем привел могущественного волшебника в ярость.

Увы, гнев не прибавляет волшебникам силы.

Горлогориус так ничего и не добился и вернулся в свою башню в крайне подавленном состоянии.

– Не вышло, – констатировал Бозел. Для определения этого нехитрого факта ему хватило одного взгляда.

– Не вышло, – сказал Горлогориус. – И ты этим не очень-то удивлен.

– Я думал, а вдруг получится, – сказал Бозел. – Но, видимо, чудес все-таки не бывает. Странно, да? Мы живем в выдуманном кем-то мире, полном волшебников вроде тебя и волшебных тварей вроде меня, мы практикуем магию по поводу и без, а чудеса, настоящие чудеса, все-таки не случаются. Дурацкая жизнь.

– Ты знаешь что-то, чего я не знаю? – спросил Горлогориус.

– Если верить твоему коллеге Негориусу, то в нашей вселенной стрелки являются куда более важными персонами, чем волшебники. Поэтому ты ничего не можешь сделать с Черным Стрелком. Это разборка высшего уровня, и ты к ней не допущен.

– Разборка кого с кем? В нашем мире стрелков больше не осталось.

– Но один стрелок все-таки существует. Иначе этого черного типа не было бы и в помине.

– Джек? – уточнил Горлогориус.

– Именно, – сказал Бозел. – Черный Стрелок – это проклятие, которое тебе неподвластно, и снять его можно только одним способом – принеся ему кровавую жертву. В связи с этим возникает любопытный вопрос: готов ли ты пожертвовать последним служителем револьвера? Готов ли ты предать человека, сделавшего для тебя столь многое?

– Не дави на меня, дракон. Разве ты сам ему ничем не обязан?

– Обязан, не обязан… Какая разница? Решение принимаю не я.

– Поэтому ты так легко об этом рассуждаешь, – сказал Горлогориус.

– Теоретизировать всегда легко, – согласился Бозел. – Казалось бы, выбор прост. На одной чаше весов – только один человек, на другой – вся вселенная. Принести в жертву одного и спасти всех… Какая заманчивая идея.

– Может быть, никакой жертвы не будет. Вдруг Джек окажется способен с ним справиться?

– Раньше я не замечал за тобой склонности к самообману. Черный Стрелок убил всех, он убивал их поодиночке и группами. Никто не мог ему противостоять. – Сидя в кабинете Горлогориуса, Бозел не терял времени даром и узнавал последние новости из докладов младших волшебников, которые (доклады, не волшебники) в художественном беспорядке валялись вокруг стола Горлогориуса.

– Но Джек – последний, – возразил маг. – У последнего всегда больше шансов.

– Значит, ты уже выбрал?

– Выбора нет. Ты сам сказал, жизнь одного человека против существования вселенной. Я уже принимал такие решения, и не раз.

– И как ты спишь по ночам? Кошмары не мучают?

– Если бы вселенной требовалась моя жизнь, я отдал бы ее не колеблясь.

– А я бы еще подумал, – сказал Бозел. – На кой черт мне сдалась вселенная, в которой не будет меня?

Есть старый анекдот.

Человек приходит к психиатру и жалуется на постоянные стрессы на работе.

– И кем же вы работаете? – спрашивает психиатр.

– Я работаю сортировщиком апельсинов, – отвечает человек. – Я стою рядом с желобом, по которому сыплются апельсины. Я должен складывать большие апельсины в одну коробку, средние – в другую и совсем маленькие – в третью.

– И что же здесь такого нервного? – удивляется психиатр.

– Как же вы не понимаете, доктор? Ведь целый день я должен принимать решения, решения, решения…

К чему здесь этот анекдот?

Люди делятся на две категории. Одни способны принимать решения, а другие позволяют делать это за них людям из первой категории.

Топ-менеджеры получают гигантские оклады вовсе не за то, что лучше других разбираются в производственном процессе своей компании или лучше других умеют продавать свой товар. Нет, им платят именно за умение принимать решения, глобальные решения, влияющие на всю корпорацию. А для того чтобы производить и продавать продукцию, существуют свои специалисты.

Проблема принятия важных решений состоит в том, что каждое решение касается не только того человека, который его принимает. Если человек решает бросить курить, он может прожить лишних десять лет и сделать то, на что у курящего не хватило бы времени, что не может не отразиться на его близких. А если человек решит пустить себе пулю в лоб, это не только прервет его жизнь, но и наверняка расстроит кого-то, кому этот человек очень дорог.

Принимая решение, человек берет на себя всю ответственность, которую это решение повлечет. Волшебники знают об этом гораздо больше остальных.

Горлогориус занял свое положение вовсе не благодаря тому, что он бегал от ответственности.

Гарри обратил внимание, что чем больше он общается с Ириной, тем больше она ему нравится. Разговаривать с ней было легко. Гарри не мог припомнить ни одной особы противоположного пола, с которой он бы сразу нашел общий язык.[26]

Он даже временами забывал, что разговаривает с женщиной, до того ему было свободно. Если учесть, что Гарри был волшебником, это весьма показательный пример. Волшебники всегда очень неловки в отношениях с противоположным полом.

Гарри выложил Ирине все.

Он рассказал о Горлогориусе и самом первом задании, о том, как это задание оказалось всего лишь репетицией перед сумасшедшей гонкой за артефактами, рассказал о Джеке и о том, сколько раз стрелок спасал ему жизнь, рассказал ей о Бозеле, ставшем героем поневоле, об Илье Муромце, который добровольно присоединился к их отряду, о людях и нелюдях, которых Гарри встретил уже на Земле. Он прерывал свой рассказ только для того, чтобы выпить чая, съесть бутерброд и сотворить очередное целительное заклинание. К вечеру его тело было восстановлено до прежнего среднего уровня, но он совсем обессилел. И еще у него отваливался язык.

Вдобавок с молодым волшебником творилось что-то странное.

Впервые в жизни ему хотелось прикоснуться к другому человеку, просто потрогать, подержать за руку, может быть, даже поцеловать. И ему показалось, что возникшее притяжение взаимно, и Ирина будет совсем не против, если сейчас он накроет ее ладонь своими пальцами, только он все равно боялся это сделать, и…

– Все-таки странно, что мы с тобой встретились, – сказала Ирина. – Я имею в виду, во второй раз. В Москве живет двенадцать миллионов человек, ну какие шансы, что двое столкнутся между собой дважды? Да еще и в разных местах, одно из которых удалено от другого почти на сотню километров?

– Шансы просто огромные, – сказал Гарри. – Ибо, как я уже утверждал раньше, это судьба.

– Умом я понимаю, что ты несешь какой-то бред, – сказала Ирина. – Но мне почему-то хочется тебе верить. Не подумай, что я говорю это каждому волшебнику, который валяется в моей постели с переломанными ногами, но ты мне нравишься, Гарри.

Сердце молодого волшебника забилось так часто, что могло выскочить из груди и запрыгать по комнате, отскакивая от стен и потолка, как теннисный мячик.

– Ты мне тоже, – промямлил он в ответ.

– А что ты будешь делать потом? – спросила она. – Когда сразишь всех врагов и спасешь свой мир?

А действительно, подумал Гарри. Что я буду делать потом?

Раньше будущее казалось ему простым. Вот он приводит свою бригаду к победе, добывает все артефакты, спасает мир, присутствует на открытии памятника, посвященного его великому подвигу, вот Горлогориус жмет ему руку и со слезами на глазах называет его лучшим своим учеником и будущим преемником, вот он возвращается в свою новую башню и ставит опыты, разгадывая последние оставшиеся в мире магические загадки. Но теперь эта перспектива почему-то перестала его привлекать. Теперь она казалась ему скучной и неинтересной.

Вернется он в свою шикарную башню с винными погребами, кожаными креслами и древними манускриптами, к своим колбам, пробиркам и ретортам, к волшебным палочкам, магическим эликсирам и мелким артефактам, разгадает он какую-нибудь тайну, а дальше что?

Он живо представил, как неприкаянно бродит по своей башне, не зная, чем заняться, как у него выпадают волосы на голове, зато растет брюхо и борода, как он уподобляется Горлогориусу и тиранит молодых волшебников, дабы выместить на них свою неудовлетворенность тем, как сложилась его жизнь…

Старшие члены гильдии чародеев погрязли в интригах, привыкли превращать самое простое дело в лабиринт из полуправды, недомолвок и откровенной лжи. Гарри не хотел становиться таким, но внезапно он отчетливо осознал, что именно к этому все и идет. Он ведь не будет оставаться бесконечно молодым, а тот путь, который он выбрал для себя после окончания колледжа, неминуемо приведет его к креслу Горлогориуса. Если бы не это приключение, у него отсутствовала бы сама возможность выбора. А теперь…

– Почему ты молчишь? – спросила Ирина.

– Потому что ты задала вопрос, на который я сейчас не могу ответить, – сказал Гарри. – Я… Понимаешь, когда я вернусь в свой мир, мне ведь даже не с кем будет поговорить об этом приключении…

– Разве у тебя нет друзей?

– Только Джек, – сказал Гарри. – Но волшебники ведут оседлый образ жизни, а стрелки не могут сидеть на месте. Вряд ли мы будем с ним часто видеться.

Если Джек вообще вернется со мной, добавил Гарри мысленно. Но даже мысленно он врал самому себе. На самом деле фраза должна была звучать еще короче.

Если Джек вообще вернется…

– Наверное, тебе очень одиноко в мире, который ты должен спасти, – сказала Ирина.

– Похоже, что мир уже спасен, – сказал Гарри. – Если Горлум не ошибся, то изначальный артефакт вернулся на родину и Горлогориус уже наверняка использовал его по назначению.

– Может быть, тогда тебе вообще не стоит возвращаться? – спросила Ирина.

– Как это? – не понял Гарри.

– Ты можешь остаться на Земле.

– И что я тут буду делать?

– Наверняка у нас тоже найдется какое-нибудь дело для волшебника. Есть же агентство «Талисман», о котором ты говорил. Попроси Германа, и он даст тебе работу. Или ты с ним не настолько хорошо знаком?

– С моей стороны это будет полным свинством, – сказал Гарри. – Ребята и так слишком много для нас сделали.

– А как же корпоративная солидарность?

– Мы ведь принадлежим к разным мирам.

– Разве это имеет значение? – спросила Ирина. – Мы с тобой тоже принадлежим к разным мирам, но ты утверждаешь, что нас с тобой свела сама судьба.

– Я…

Она наклонилась, и ее лицо оказалось совсем рядом с лицом Гарри. Ее волосы щекотали ему лоб, и это было одно из самых приятных чувственных ощущений в его жизни. И как только Гарри показалось, что сейчас произойдет что-то еще более приятное, дверь распахнулась и в комнату ввалился Горлум, за которым следовал Джек.

Районная больница, в которую доставили пострадавших при пожаре, оказалась тихим и скучным местом. Больных было немного, поэтому представителей агентства «Талисман» и примкнувших к нему индивидуумов разместили в одной палате. Конечно, Серегу, по совершенно объективным причинам, положили в отдельный бокс.

Герман очнулся раньше остальных и сразу же осознал катастрофические последствия ночного визита Негориуса. Оставленная ему дядей дача сгорела, но это была меньшая из проблем.

Илья Муромец и Роман обнаружились на соседних кроватях, их здоровью ничто не угрожало, да и состояние Сереги Герману удалось выяснить без особого труда – хватило одного вопроса медсестре. С остальными дело обстояло не так благополучно.

Змей Горыныч остался в подвале, и ему угрожало множество опасностей. Волшебные летающие рептилии не приспособлены для жизни в современном цивилизованном мире, и если его не завалило горящими обломками, не залило водой из пожарных брандспойтов, то его могли обнаружить спасатели. Обнаружить и поднять панику вокруг сошедшего со сказочных страниц чудовища.

Также была неизвестна судьба Гарри, Джека и самого Негориуса. Единственным, за кого не стоило волноваться, был Горлум. В случае необходимости он мог уйти в леса и годами жить на подножном корму, благо у него в этой области был обширный опыт.

Герман совсем не удивился, когда дверь в палату открылась и пропустила внутрь Мерлина. Было очевидно, что Совет Мудрецов Шамбалы не оставит ситуацию без внимания, а найти представителей проигравшей стороны в районной больнице не составит для опытного чародея никакого труда.

Мерлин вполголоса произнес короткое заклинание, и пребывавшие в отключке Муромец и Роман тут же пришли в себя. Даже Герман почувствовал себя гораздо лучше.

– Красавцы, – сказал Мерлин. – Волшебники, маги-чародеи… Магистры. Что вы имеете сказать в свое оправдание?

– Здравствуйте, Мерлин, – сказал Роман. – Я понимаю, что вы взволнованы, но это еще не повод для того, чтобы забывать правила хорошего тона.

– Здравствуйте, Рома, – сказал Мерлин, ничуть не смутившись. – Здравствуйте, Герман. Здравствуйте, Илья Муромец. А почему я не вижу Сергея?

– Он в женской палате, – сказал Герман. – Анатомия – упрямая штука, знаете ли.

– Знаю, – сказал Мерлин. – Это ваше пресловутое агентство «Талисман» – сплошное разочарование для Совета Мудрейших. Маг, который не только умудрился потерять собственное тело, но еще и забыл, в каком именно мире он его оставил…

– Серега не виноват. Это была ловушка.

– Сергей виноват, но не так сильно, как вы, Герман, – отрезал Мерлин. – Ибо это была ваша ошибка. Вы не должны были отправлять своего менее опытного товарища на задание, связанное с умением трансгрессироваться между измерениями.

Вообще-то, когда Герман отправлял Серегу на это задание, связанное с поисками Кольца Всевластья, оно вовсе не подразумевало умение трансгрессироваться между мирами, но напоминать об этом Мерлину было бесполезно. Он слышал эту историю несколько раз и от Германа, и от самого Сереги, читал многочисленные отчеты поисковой группы и владел информацией на уровне самих участников операции. Мерлину просто нравилось читать нравоучения. Мерлин был нудный.

– А что вы устроили на сей раз? – продолжал Мерлин. – Оставим в покое Сергея, временно лишенного магических способностей, и сэра Муромца, никогда ими не обладавшего и являющегося гостем в нашем мире. Но вы, Герман, и вы, Роман, преподнесли всему Совету очень неприятный сюрприз.

– Не понимаю, в чем дело, – сказал Роман. – Вообще-то мы все недооценили Негориуса, и самые большие потери понес спецназ, к деятельности которого Герман не имеет никакого отношения.

– Только не надо выгораживать своего ученика, – сказал Мерлин. – Уцелевшие бойцы спецназа свою долю критики уже получили, и речь сейчас вовсе не об их провальной операции, а о ее последствиях. Начнем с ваших действий, Роман. Вы трансгрессировали с поля боя двоих бойцов спецназа, отправив их к мосту Шамбалы, что я нахожу весьма похвальным. Но почему вы сами не последовали за ними?

– Я посчитал, что в этом нет необходимости, – сказал Роман. – Бойцы были вне опасности, и я знал, что на месте встречи о них позаботятся. Кроме того, я спешил сообщить новости нашим гостям как наиболее заинтересованной в исходе дела стороне.

– И вы совершили прямую трансгрессию с поля боя?

– Да.

– Вы не читали книгу «Искусство магического поединка»? – Авторство сей книги принадлежало Мерлину, и отрицательный ответ на этот вопрос приравнивался к тяжкому оскорблению.

– Читал.

– Значит, вы не согласны с сорок пятой главой, в которой говорится о том, что проигравший битву маг не должен отправляться к себе домой или домой к кому-то из своих друзей или близких прямой трансгрессией, чтобы не подвергнуться повторному нападению самому и не поставить под угрозу других людей?

– В принципе я согласен, – сказал Роман. – Но я не рассматривал происходящее как магический поединок между мной и Негориусом. Я был всего лишь сторонним наблюдателем.

– Видимо, сам Негориус так не считал, – сказал Мерлин. – Ибо ему не составило труда вычислить направление трансгрессии и последовать за вами.

– Это была моя ошибка, – согласился Роман.

– Верно, и заплатили за нее не только вы, – сказал Мерлин. – Удивительно еще, что никого так и не убили.

– Так никто не пострадал? – оживился Герман. – Вы что-то знаете о судьбе остальных?

– Мерлин, с этого следовало бы начать, – сказал Роман.

– Позвольте мне самому решать, с чего я должен начинать, – сказал Мерлин. – Итак, перейдем к вашим ошибкам, Герман. Защитные заклинания вокруг вашего дома способны остановить только обычных людей и очень порядочных магов, о чем я вас неоднократно предупреждал.

Мерлин был английским волшебником и относительно жилища магов придерживался принципа «мой дом – моя крепость». Даже его апартаменты в Шамбале, куда в принципе не могли проникнуть посторонние люди, были снабжены защитой по высшему разряду. Он поселил бы в своей прихожей дракона, но не смог получить одобрение светлейшего Короля Шамбалы.

– Вы храните в своем доме опасные артефакты и проводите рискованные опыты, – продолжал Мерлин. – Вы содержите в своем подвале опасное магическое существо, которое не должно быть обнаружено никем из непосвященных людей. И тем не менее вы не озаботились установить вокруг своего дома защиту, способную остановить мало-мальски искушенного в делах магии неофита.

– Я не предполагал, что наш дом может подвергнуться нападению, – сказал Герман.

– Вы должны исходить из худшего, – отрезал Мерлин. – Всегда. Вы должны ждать нападения в любой момент и быть готовы его отразить. Лично я всегда поступаю так, и только это позволило мне пережить тяжелые времена и достичь моего нынешнего возраста и положения.

– Я только хочу заметить, что, если бы даже наш дом был защищен по высшему разряду, Негориуса это бы все равно не остановило, – сказал Герман. – Ибо мага такого уровня в нашем мире еще не появлялось.

– Это никоим образом не оправдывает факта отсутствия защиты, – сказал Мерлин. – Но больше всего меня возмущает другое. Когда к вам обратились за помощью наши гости из другого мира, вы согласились им ее оказать, и это похвально. Но когда вы выяснили, какого уровня маг вам противостоит, вы должны были обратиться за помощью к Совету Мудрейших и, может быть, даже к самому Королю. Вы же этого не сделали, в результате чего мы с опозданием получили важную информацию, что, в свою очередь, привело к провалу силовой операции и человеческим жертвам.

– Мы не ожидали подключения спецназа, – сказал Герман. – Мы предполагали, что справимся сами, ибо некоторые из наших гостей обладали адекватными средствами нападения.

– Не ищите оправданий, – сказал Мерлин. – Ваш проступок будет подробно рассмотрен на внеочередном заседании Совета Мудрейших, о дате проведения которого вас известят отдельно. По счастью, и в этом нет нашей заслуги, проблема с Негориусом решена. Я имел обстоятельную беседу с сэром Джеком Смит-Вессоном, который ликвидировал своего противника в честном поединке.

– Джек? – удивился Герман. – Но ребята говорили, что Негориуса можно убить только зачарованным мечом, который был у Бозела…

– Видимо, ребята не говорили вам всего, – сказал Мерлин. – Или же они сами ошибались. Стрелок ликвидировал Негориуса выстрелом в голову, и Книга Магов подтвердила его слова. Тем самым опасность для нашего мира устранена, и дело можно считать законченным.

У Германа отлегло от сердца, зато его мнение о Мерлине в очередной раз ухудшилось. Почему он не мог начать разговор с хороших новостей и учинить свой разнос уже после их оглашения?

– Тем не менее магическое сообщество Земли показало себя отнюдь не с лучшей стороны, – заявил Мерлин. – Сейчас нам остается только одно – минимизировать ущерб и справиться с последствиями ваших непрофессиональных и непродуманных действий.

– В принципе я чувствую себя здоровым и готов приступить к действиям прямо сейчас, – сказал Герман.

– Я тоже, – сказал Роман.

– И я, – присоединился к ним Илья Муромец.

– Собираетесь сбежать из больницы и породить еще одну нездоровую сенсацию? – уточнил Мерлин. – Ничего подобного вы, конечно, делать не станете. Напротив, вы будете находиться здесь ровно до тех пор, пока вас не выпишут настоящие, нормальные доктора, и не будете применять никаких целительных заклинаний.

– Это же займет несколько дней, – возразил Герман. – А Змей Горыныч? Он что, все это время будет сидеть в подвале?

– Как только стемнеет, я переправлю Змея Горыныча в Шамбалу, – сказал Мерлин. – Вместе с тем я уже предупреждал вас, что такому созданию нет места на Земле, и в очередной раз настоятельно прошу найти ему новое место жительства. Он должен жить в мире, где его появление в небе не будет вызывать паники или истерии. Нельзя все время держать его в подвале.

– Я займусь этим в первую очередь, – сказал Герман.

– Я проконтролирую, – пообещал Роман.

– А теперь выздоравливайте, – сказал Мерлин. – Я навещу вас завтра, и, если кто-нибудь из вас окажется вне этой палаты без официальной справки от врача, я буду разочарован еще сильнее, чем сейчас.

– Собираешься попробовать что-нибудь еще? – спросил Черный Стрелок у внезапно возникшего на его пути Горлогориуса. – Пока все твои заклинания не сильно тебе помогли.

– Метафорически выражаясь, ты стоишь у меня на дороге, – сказал Горлогориус.

– Если говорить прямо, то ты стоишь на дороге у меня, – сказал Черный Стрелок.

– А ты уверен, что идешь в правильном направлении? – спросил Горлогориус. – Того, кого ты ищешь, нет в нашем мире.

– Рано или поздно он вернется, – сказал Черный Стрелок. – А почему это тебя беспокоит?

– Я же сказал, ты стоишь у меня на дороге. Ты мне мешаешь.

– Но устранить меня со своего пути не в твоих силах.

– Устранить можно по-разному. Убить тебя я не могу, это факт. Зато я могу тебе помочь, тем самым облегчая себе жизнь.

– Каким образом?

– Я переправлю тебя в мир, в котором находится Джек Смит-Вессон. И там вы раз и навсегда выясните свои отношения.

– Давай попробуем, – сказал Черный Стрелок, и Бездна Хаоса разверзлась у него под ногами.

ГЛАВА 11

Джек Смит-Вессон ночевал в саду дачи Ирининых родителей. Она предлагала ему место на небольшом кухонном диванчике, но он отказался, не желая стеснять девушку. Ночевки на свежем воздухе были для него делом привычным.

Он проснулся рано, с первым криком соседского петуха, тихонько, чтобы никого не потревожить, прошел на кухню, сварил себе кофе и снова вышел на свежий воздух, решив отравить его сигаретой.

Он успел выпить две чашки кофе и выкурить пять сигарет, когда на крыльцо вышел Гарри, невыспавшийся, но чрезвычайно довольный собой.

– Жизнь прекрасна, – заявил он. – Она всегда была прекрасна, но я это понял только сейчас, когда мы избавились от всех проблем и я встретил Иру.

– Хорошо поспал?

– Всего несколько часов, но это неважно, – сказал Гарри. – Представляешь себе, мы с ней разговаривали. Беседовали всю ночь и чудесно провели время. Она такая… такая…

– Можешь не продолжать, – сказал стрелок. – Я рад, что ты наконец-то нашел себе девушку.

– Может быть, и ты кого-нибудь встретишь, – сказал Гарри, чье благодушие сегодня было безгранично. – Не собираешься же ты на полном серьезе всю жизнь бродить по дорогам вселенной и расстреливать врагов?

– Уже не собираюсь, – сказал стрелок.

– Что-то случилось? – Голос Джека встревожил Гарри. Он отнюдь не был голосом человека, способствовавшего спасению вселенной и застрелившего опасного чародея, который пытался этому помешать. Конечно, стрелки не испытывали удовольствия от убийства, но все же Гарри казалось, что успешное окончание задания должно было поднять Джеку настроение.

Вместо ответа стрелок неопределенно махнул рукой. Гарри обшарил глазами сад, и его хорошее настроение улетучилось, как дым от сигареты при первом порыве урагана.

На фоне плодовых деревьев в воздухе висела черная дверь. Даже сейчас, прекрасным ранним утром, она распространяла вокруг себя волны угрозы.

– Давно? – спросил Гарри.

– Когда я проснулся, она уже была.

– Я думал, она неспособна последовать за тобой в другую вселенную.

– Я тоже. Выходит, что способна, – сказал Джек.

Я ошибался, подумал Гарри. Решены далеко не все проблемы, над стрелком по-прежнему нависает смертельная опасность, да и если разобраться, у меня тоже не все так безоблачно. Ирина мне очень нравится, но она живет на Земле, где я пребываю на правах гостя. Интересно, зашло ли наше знакомство так далеко, чтобы предложить ей переехать ко мне? Или мне действительно лучше остаться здесь? Не опережаю ли я события, ведь между нами еще ничего не ясно, и…

Гарри одернул себя. Сейчас перед ними стояла куда более серьезная задача, и ему не стоило думать только о себе.

– Что будем делать?

– Я – последний, – сказал Джек. – Сегодня ночью мне снился сон, в котором я видел, как погибли мои братья. Видел со всеми подробностями. Остался только я.

– И что мы будем делать? – повторил свой вопрос Гарри. Он знал, что стрелки иногда видят пророческие сны, и не стал выяснять у Джека неприятные тому детали.

– Ты ничего не будешь делать, – сказал Джек. – А я умру.

– Ты собираешься сдаться без борьбы? – возмутился Гарри. – Это не тот Джек Смит-Вессон, которого я знал все это время!

– Не ори, – попросил Джек. – Победить этого парня нельзя, да и есть ли в этом смысл, если мое существование мешает всей нашей вселенной?

– В любом случае ты не должен просто так сдаваться, – сказал Гарри. – Наверняка можно что-то придумать.

– Мои братья по ордену… Они дрались отчаянно, используя все мыслимые приемы, все существующие виды оружия. Они дрались группами и поодиночке. И все равно они были обречены, а я остался последним. Черного Стрелка нельзя победить.

– Первое правило стрелка – убить можно кого угодно, – сказал Гарри.

– Видимо, в каждом правиле есть исключения, – сказал Джек. – И в этом тоже. Последнее правило стрелка – в конце все умирают.

– Нет, – сказал Гарри. – Не может быть, чтобы именно так закончилась наша история. После всего, что было, после Негориуса…

– Это не история, – сказал Джек. – Это жизнь, а любая жизнь имеет свойство заканчиваться.

Горлогориус вернулся в свою башню поздно ночью, усталый и разочарованный. Он намеревался сразу же отправиться в спальню, но из-под двери кабинета выбивалась полоска света, и он свернул туда в надежде, что Бозел просто забыл потушить свечи.

Надежды не оправдались.

Бозел сидел в кресле и читал «Справочник по магическим существам», открытый на разделе «драконы».

– Чушь собачья, – заявил он вошедшему Горлогориусу. – Парень, который написал эту книгу, разбирается в драконах, как свинья в конфитюре. Драконы вовсе не питают страсти к накоплению золота и драгоценностей ради самого накопления золота и драгоценностей. «Они и не знают, что делать со своими огромными состояниями». Чушь! Мы очень даже знаем, что с ними делать, и раньше других поняли, что золото и драгоценности здорово упрощают жизнь. Конечно, невозможно откупиться от возжаждавшего славы рыцаря, но для выращивающего домашний скот фермера золото драконов ничем не хуже любого другого золота. А глава о похищении прекрасных дев не содержит ни одного достоверного факта.

– Хочешь, я познакомлю тебя с автором справочника? – спросил Горлогориус. – У вас могла бы состояться интересная и очень познавательная дискуссия, а я бы получил свою башню в полную собственность.

– Я тебя стесняю? – удивился Бозел.

– Ты только сейчас это заметил?

– Если мое присутствие тебе неприятно, почему же ты до сих пор меня не выставил?

– У меня есть несколько версий, – вздохнул Горлогориус. – Во-первых, я чувствую себя обязанным перед тобой, и именно это чувство мешает мне тебя отсюда выставить. Во-вторых, мой друг Мэнни умер, и мне требуется собеседник, над которым не довлеет мой авторитет. Над тобой он точно не довлеет. Ну а в-третьих, мне просто лень.

– Первые две версии нравятся мне куда больше, – сказал Бозел. – Я думаю погостить у тебя подольше. Места тут хватит, а я пока займусь написанием своей собственной книги о драконах. Она будет называться «Вся правда о крылатых героях».

– Можно подумать, только драконы имеют крылья.

– Драконы – это единственные обладающие крыльями герои, – сказал Бозел. – Все остальные просто так летают.

– Я чувствую, это будет интересная книга. С нетерпением жду ее выхода.

– Как себя чувствует Большой Бо?

– По-прежнему.

– То есть ваше хваленое заклинание опять не сработало?

– Да.

– Может быть, вы еще что-то не учли?

– Нет, мы все перепроверили, – сказал Горлогориус. – Очевидно, Смит-Вессон еще жив.

– Но он же отсутствует в нашей вселенной.

– Этого мало. Пока он жив, всегда будет существовать вероятность, что он вернется, – сказал Горлогориус.

– То есть вам нужна его смерть?

– А тебе не нужна? – устало спросил Горлогориус. – Ты в какой-то другой вселенной живешь?

– В этой, – сказал Бозел. – Просто… Я предпочел бы подождать, пока стрелки отправятся на тот свет естественным путем. Рано или поздно, их все равно должны были перестрелять. Теперь, когда у вас есть все артефакты, а Большой Бо усмирен, вы могли бы выждать.

– Безопасность мира прежде всего, – сказал Горлогориус. – И чем раньше мы избавимся от Большого Бо, тем быстрее наш мир окажется в безопасности. Если бы речь шла не о Смит-Вессоне, а о ком-то другом, ты бы уже наверняка со мной согласился.

– Зато с тобой не согласился бы кто-то другой, – сказал Бозел. – Тот что для тебя является чистым бизнесом, всегда будет личным делом для кого-то еще.

– Перестань изображать совесть мира. Дракону это не идет.

– С тех пор как ты принял решение о его ликвидации, ты называешь стрелка только по фамилии, – заметил Бозел. – А раньше звал его Джеком. У тебя тоже неспокойно на душе, маг.

– Неспокойно, – согласился Горлогориус. – Я же не монстр какой-нибудь. Но решения своего не поменяю.

– Уже поздно что-то менять, – сказал Бозел. – Черного Стрелка не остановить. Но я чувствую себя последней скотиной.

– Я тоже, – сказал Горлогориус. – И уже не в первый раз.

Джек Смит-Вессон еще раз сверился с написанным на бумаге адресом и вдавил кнопку звонка. Дверь открылась практически сразу, словно хозяин ожидал гостей на пороге.

– Стильный прикид, – сказал будущий автор этого произведения[27] и зевнул. – Это по твоему поводу мне Герман звонил?

– Да, – сказал Джек. – Войти можно?

– Конечно, – сказал автор.

Это был начинающий лысеть молодой человек с некоторым избытком веса и недельной щетиной на лице. Хотелось бы сказать, что его голубые глаза светились интеллектом, но на самом деле он только что проснулся и был слегка невменяем. Пожелтевшие пальцы левой руки выдавали в нем заядлого курильщика, и он не стал опровергать эту гипотезу, сразу же закурив сигарету.

– Честно говоря, я не совсем понимаю, чем я могу помочь, – сказал автор. – Но раз уж Герман попросил, то я готов выслушать твою историю.

Джек тоже не понимал, чем ему может помочь этот тип, но Гарри настаивал, что он должен что-то сделать, а Герман посоветовал обратиться к автору, так как тот, будучи писателем, мог выдать какую-нибудь дельную мысль.

Типа, писатели тоже немного разбираются в творении миров. Особенно пародийных.

Раньше Джек не был знаком ни с одним писателем и поэтому относился к представителям этой профессии с уважением. Его смущала только одна мелкая деталь…

– Ты непохож на свою фотографию на обложке книги, – сказал стрелок.

– А где ты видел мою книгу?

– Герман показывал. – Для этого Герману пришлось трансгрессировать книгу автора из ближайшего книжного магазина. Это не считалось воровством, ибо одновременно Герман трансгрессировал двести рублей в кассу магазина и даже не забрал сдачу.

– Читал? – с подозрением спросил автор.

– Не успел.

– Жаль, было бы интересно обсудить. Что касается фотографии… Во-первых, это не фотография, а рисунок. А во-вторых, сей рисунок делали со снимка, на котором мне семнадцать лет. Ничего другого под рукой не было.

– А сейчас тебе сколько?

– Тридцать, – вздохнул автор. Эта цифра его явно тяготила. – Так что у тебя за проблема?

Джек невольно скосил глаза на черную дверь, которая, за недостатком пространства в квартире автора, устроилась у противоположной стены. Очевидно, она все время должна была находиться в поле зрения стрелка, тем самым нагнетая психологическое давление.

– Я – стрелок, – сказал Джек Смит-Вессон. – Существует… точнее, существовала целая организация стрелков, называемая орденом Святого Роланда…

На обложке был нарисован веселый мужик, куривший толстую сигару. За его спиной стоял хмурый мужик в сером балахоне, с длинной бородой и посохом в руке. Хмурый мужик был подозрительно похож на Гэндальфа, веселый мужик – на сантехника, что было еще более подозрительно. На заднем плане виднелся фасад избушки на курьих ножках, повернутой к лесу задом.

– Фигня какая-то, – сказал Гарри. – И сию книгу написал тот тип, к которому Джек отправился за советом?

– Да. Он еще много чего написал, но у меня есть только эта, – сказала Ира. – Я и не знала, что ее главные герои живут со мной по соседству. Мир тесен.

– Это точно, – сказал Гарри. – Я все время натыкаюсь на одни и те же лица. Но раньше я думал, что это мне просто с профессией не повезло.

Последнее время он думал об этом все чаще и чаще.

Будучи рожденным в семье волшебников, он не мог стать кем-то другим. Он и не чувствовал в себе таланта к каким-то другим профессиям. Но и большой тяги к магии тоже не испытывал.

Выбрав путь наименьшего сопротивления, он долго плыл по течению, и все было бы хорошо, если бы не Горлогориус и его проклятое задание. А теперь… Гарри не был уверен, что он хочет стать Горлогориусом, хотя все шло именно к этому.

Поскольку Негориус уничтожен, последний артефакт возвращен, мир Гарри можно считать спасенным, и сам Гарри, хочет он того или нет, обязательно станет героем песен, легенд и анекдотов. И если он примет свой образ достаточно серьезно, то и сам не заметит, как превратится в еще одного Горлогориуса.

Некоторое время назад такой вариант развития событий Гарри вполне устраивал. Но теперь перед ним открылись новые грани жизни, те самые, которых лишены люди вроде Горлогориуса, и Гарри сам не знал, чего он хочет.

Но его новая, подаренная учителем башня с шикарной библиотекой, обустроенной лабораторией, смотровой площадкой и очень одинокой спальней лишилась своей былой привлекательности.

Сей факт Гарри очень тревожил.

Все-таки он находился уже в том возрасте, который не приветствует радикальных жизненных перемен. Это все равно что пройти половину, ну ладно, не половину, так хотя бы треть пути, а потом выбрать совершенно новую дорогу и снова выйти на старт.

Принято считать, что в двадцать лет круто менять жизнь куда легче, чем в сорок, но на самом деле это не так. В любом случае это кризис. В любом возрасте подобному решению предшествует депрессия и долгие размышления о смысле жизни и о том, есть ли он вообще, этот смысл. И где его искать, если он есть.

Явно не в этой яркой обложке…

Гарри небрежно отбросил книжку на кровать. В его мире писатели стояли на одной социальной ступени с шутами и несли чисто развлекательную функцию, поэтому Гарри не понимал, чем может помочь Джеку этот визит.

Гарри хотел пойти вместе с ним, но стрелок категорически отказался, заявив, что это его личное дело. Скорее всего, он просто не хотел подставлять волшебника под удар, ибо Черный Стрелок мог объявиться на Земле в любое время. Уже в любое время.

– Я все равно не понимаю, чем этот писака может помочь Джеку, – пожаловался Гарри Ирине.

– У писателей мозги навыворот, – сказала Ирина. – Там, где нормальный человек видит тупик, писатель обязательно извернется.

– Но мы же не персонажи какой-то там книги, – сказал Гарри. Он был знаком с Филом, но все равно до конца не верил, что они персонажи какой-то там компьютерной игры.

– Отнесись к этому проще, – сказала Ирина. – Раз вы двое не можете ничего придумать, почему бы не обратиться за советом к кому-нибудь еще?

– Интересно, а как ты узнаешь, что стрелок мертв? – спросил Бозел, едва Горлогориус спустился из спальни в кабинет. У старого волшебника сложилось впечатление, что дракон просидел тут всю ночь. Точнее, остаток ночи, ибо они закончили беседовать только под утро. – Или твои архаровцы повторяют ритуал изгнания Большого Бо каждые пять минут и до тех пор, пока он не принесет результаты?

– Это было бы напрасной тратой ресурсов, – сказал Горлогориус. – Насколько я могу предположить исходя из его тактики, Черный Стрелок не нанесет удар сразу. Сначала он будет давить Джеку на нервы, а поскольку нервы у стрелков хорошие, этот процесс может занять несколько дней.

– И все-таки как ты узнаешь, что дело сделано?

– Есть только один способ, – вздохнул Горлогориус.

– То есть ты таки прыгнешь в Бездну? – уточнил Бозел.

– Прыгну. Надо же мне вернуть домой Гарри.

– Это если он жив, – сказал Бозел.

– Негориус не стал бы его убивать.

– И на чем основывается такая уверенность?

– На том, что у него была куча возможностей это сделать, – сказал Горлогориус.

– Для человека, которого Негориус столько раз оставлял в дураках, ты слишком уверенно это говоришь.

Горлогориус уселся в кресло и закурил трубку, уставившись на Бозела сквозь клубы дыма.

– Ты на что-то намекаешь, дракон?

– Ни в коем случае, – сказал Бозел. – Как я, жалкая ископаемая рептилия, могу на что-то намекать столь мудрому, могущественному волшебнику, как ты?

– Не переигрывай. Невинность драконам не идет.

– Ладно, – сказал Бозел, и Горлогориус, возможно, в первый раз понял, что имеет дело с древним существом, которое не сильно уступает ему в интеллекте. – Я все думаю, какие шансы на то, что ты, волшебник, позиционирующий себя как самый могущественный маг в нашем мире, мог не распознать в Джавдете своего главного врага? Я имею в виду, ты беседовал с ним, когда втравил меня в эту историю, ты подбросил его в Матрицу, где он оказался так полезен твоим протеже… Мне трудно поверить, что ты ничего не знал.

– И?.. – сказал Горлогориус. Внезапно он заметил, что Любитель Рубок, волшебный меч, способный убивать волшебников любого калибра, даже самого большого, все время находился у Бозела под рукой. Под рукой, а не под когтистой лапой, так как сам Бозел отверг недавнее предложение Горлогориуса превратить его обратно в дракона.

– В свете последних событий я все больше утверждаюсь в мысли, что вы с Негориусом были соавторами плана, как подвести под монастырь всех служителей ордена Святого Роланда, – сказал Бозел. – Это многое объясняет. Вы параллельно вели сбор артефактов, ты не «узнал» в Джавдете Негориуса, а он пощадил Гарри, когда у него была прекрасная возможность расправиться с твоим протеже… Все это наводит на размышления, знаешь ли.

– Даже если и так, то что с того? Мы с Негориусом действовали ради всеобщего блага.

– Значит, ты не отрицаешь факта сговора?

– Не отрицаю, – сказал Горлогориус. – И не тебе меня судить, дракон. Разве ты на моем месте поступил бы иначе?

– Ради всеобщего блага… – задумчиво произнес Бозел. – Очень легко переступить через человека, если ты идешь ко всеобщему благу. И через десяток человек. И через тысячу. Потому что такая цель всегда оправдает любые средства. Эти пресловутые «все», ради которых ты стараешься, в любом случае больше, чем тысяча человек, правильно?

– Форма сильно влияет на содержание, – вздохнул Горлогориус. – Ты слишком долго жил в теле человека, приятель. Драконы так не рассуждают.

– Ты – гад, – сказал Бозел. – Ты использовал людей втемную. Когда ты отправил Джека на задание, ты знал, что в итоге его убьют. И ни слова ему не сказал.

– А что я должен был сказать? Иди туда, где тебя ждет верная смерть? И как ты думаешь, он бы пошел?

– Все равно ты – гад.

– Согласен. Но иногда возникают такие ситуации, когда нужны именно гады. Существуют проблемы, не поддающиеся решениям хороших людей. И морализаторство дракона, у которого вдруг проснулась совесть, здесь ничего не изменит.

– Как же ты будешь жить после всего, что сотворил? – спросил Бозел.

– Засунь свое праведное негодование себе в ухо! – взорвался Горлогориус. – Нечего изображать невинную овечку! Или на твоих руках… лапах… клыках нет человеческой крови? Ты одних рыцарей извел больше сотни!

– А они ко мне чай пить приходили? – вкрадчиво спросил Бозел. – Они желали драться со мной насмерть, и именно смерть они находили в моей пещере. Между нами никогда не было недопонимания. Они хотели мою голову, я хотел их мяса. Ну и еще всем нужна слава, репутация, своя строчка в балладах… А ты предал человека, который тебе доверял.

– И что, по-твоему, я должен теперь сделать? Совершить ритуальное самоубийство при помощи твоего меча? Ты этого ждешь? Поэтому постоянно капаешь мне на мозги?

– Мне просто интересно, где ты проводишь грань между Добром и Злом.

– А я ее не провожу. Добро и Зло так тесно переплетены в нашей жизни, что зачастую невозможно одно отделить от другого, – сказал Горлогориус. – Есть дела, которые необходимо делать, вопросы, на которые необходимо отвечать, поступки, которые просто должны быть совершены. Тебе интересно, как я буду с этим жить? Смогу ли я? Смогу. С полным сознанием того, что совершил, я предстану перед людьми весь в белом и буду по-прежнему играть свою роль. Ибо кто-то в нашем мире должен быть тем самым двуличным лицемерным гадом, который не дает этому миру развалиться на куски. Прогресса без жертв не бывает. Невозможно выиграть войну, вообще никого не убив.

– О какой войне ты говоришь? – уточнил Бозел.

– О той самой войне, которая началась до нашего рождения и не закончится до нашей смерти, – сказал Горлогориус. – Противостояние Порядка и Хаоса, Света и Тьмы, Добра и Зла – это миф, ибо Хаос не может существовать без Порядка, Свет – без Тьмы, а Добро – без Зла. Это противостояние придумали люди, но по сути это дружеский футбольный матч, в котором не важен счет, в котором обязательно будет ничья и победит дружба. Я говорю о войне человека с вселенной, о войне, которая началась в тот самый момент, когда обезьяна вдруг вбила себе в голову, что она разумна.[28] И эта самая настоящая война, которую мы можем проиграть, ибо разумная жизнь неспособна существовать вне вселенной, зато вселенная способна спокойно обойтись без разумной жизни.

– И с кем же ты воюешь? – спросил Бозел. – С вселенной? С природой? Твои слова попахивают ересью, волшебник. А как же создатель?

– Оставим Фила в покое, – сказал Горлогориус. – Наш мир появился исключительно благодаря его воле, но откуда взялся его собственный мир? Природа не создавала разум, он появился значительно позже. Магия или технология – это всего лишь способы обуздания вселенной. И если человек хочет задержаться в мире, ему придется драться. Если не за каждый вздох, то хотя бы через один.

– Ты нашел себе очень заумное оправдание, – заметил Бозел. – Дескать, в мире идет война, и она все спишет. И деремся мы с самим мирозданием, а Большой Бо тут, типа, и ни при чем?

– Большой Бо тут при чем, – сказал Горлогориус. – Но он является лишь инструментом для борьбы с нами.

– Ага, – сказал Бозел. – То есть если нам удастся уконтрапупить этот инструмент, злобное мироздание сразу же обрушит на наши головы новую напасть?

– Не сразу, – возразил Горлогориус. – Но обязательно обрушит. И я не знаю, какую форму примет эта напасть. До сих пор наш мир жил по придуманным законам, и благодаря этому сведущие люди могли легко предсказывать будущее. Если нам удастся поломать законы, будущее станет непредсказуемым, как в любом нормальном мире.

– Красиво задвигаешь, – признал Бозел. – Бездоказательно, но с пафосом. А если я попрошу тебя обосновать?

– По причине, о которой я уже говорил, разговаривать о нашем мире нет смысла, – сказал Горлогориус. – Поэтому для примера возьмем Землю.

– Землю? – удивился Бозел.

– Да, мир Фила.

– Мне казалось, ты ничего не знаешь о мире Фила, – сказал Бозел. – Ты даже не был уверен, выживем ли мы после прыжка в Бездну, не говоря уже о том, куда нас этот прыжок приведет.

– Я слукавил, – сказал Горлогориус. – Конечно, я знаю о мире Фила. Я неоднократно бывал там, когда мы с моим коллегой разрабатывали эту операцию.

– Они там тоже воюют с природой?

– А разве нет? Они считают, что произошли от обезьян. Ты видел у обезьян крылья?

– Нет.

– А люди Земли умеют летать. Разве изобретение устройств, позволивших им покорить небо, не является вызовом законам мироздания, согласно которым у обезьян отсутствуют крылья?

– Это демагогия.

– Каждый век на Земле появляются болезни, которых раньше не было. Откуда они берутся?

– Я биолог? Я знаю?!

– И я не биолог, – сказал Горлогориус. – Но сам факт, что биологи Земли так и не сумели точно установить происхождение этих болезней, говорит о многом. Таким образом Земля пытается избавиться от паразитирующего на ней разума.

– И ты, выходит, один из тех генералов, что ведут эту необъявленную войну? Герой невидимого фронта? Ответственность на темечко не давит?

– А ты знаешь, давит, – сказал Горлогориус. – Но я свое уже отрефлексировал, и если ты пытаешься выбить меня из равновесия, то напрасно. Я живу в мире с самим собой, мне наплевать, что ты обо мне думаешь, и суицида ты от меня не дождешься.

– Но попробовать-то можно было, – невесело ухмыльнулся Бозел.

– Между прочим, я вижу, что твоя правая рука сжимает меч, – сказал Горлогориус. – Может быть, ты хочешь попробовать что-то другое? Ты можешь попытаться зарубить меня. Обещаю, я даже не стану тебя убивать за эту попытку.

– Сегодня ты великодушен.

– Сегодня твоя смерть не может послужить общему благу, – сказал Горлогориус. – Не обещаю, что поступлю так же, если ситуация изменится.

– А, я понял. Ты просто выполнил план убийств и предательств на эту неделю, – сказал Бозел. – Скажи, ты действительно пытался убить Черного Стрелка, перед тем как открыл ему путь на Землю, или просто делал вид?

– Пытался, – сказал Горлогориус. – Но я знал, что остановить его не в моих силах.

– Ты – великий хореограф. Ты заставляешь людей танцевать, даже когда они не слышат музыки.

– Так ты будешь меня рубить или нет?

– Пожалуй, не буду, – сказал Бозел. – Подожду, когда твоя смерть послужит общему благу.

– Если такое случится, я даже не буду сопротивляться, – сказал Горлогориус. – Знаешь, ты становишься идеалистом, дракон. Это может здорово осложнить твою дальнейшую жизнь. Драконы-идеалисты – сие есть нонсенс.

– Твой приятель Негориус столь же циничен?

– Забавно, что ты решил об этом поговорить, но нет. В отличие от меня, ему будет очень трудно жить с таким грузом вины. Думаю, он даже может решиться на какую-нибудь самоубийственную глупость. Например, попробует сам встать на пути у Джека.

– Джек бы его убил. Он очень быстр.

– Скорее всего.

– И тебя это не волнует?

– Каждый сам выбирает свою жизнь, – сказал Горлогориус. – И свою смерть. Некоторые даже делают выбор осознанно.

ГЛАВА 12

Граф Толстой считал: все хорошо, что хорошо кончается.

Братья Вачовски[29] утверждали: все, что имеет начало, имеет и конец.

Эрих Мария Ремарк не любил счастливых окончаний. Он говорил: если история закончилась хорошо, значит, до этого все в ней было плохо.

Голливуд обожает хеппи-энды. Со временем даже Брайан ди Пальма отучился от привычки убивать своего главного героя перед самыми титрами.

Жаль, но к нашей истории их предпочтения не имеют никакого отношения. Мы имеем дело с реальностью, а она может любую историю закончить так, как сама того пожелает.

Ожидание тянулось слишком долго.

Гарри был уже вне себя от нервов, и паника подступила к нему совсем близко, почти вплотную. Даже Ирине не удавалось его успокоить.

Но вечером Джек вернулся, целый и невредимый. И дверь, также целая и невредимая, следовала за ним, как пес на длинном поводке.

Стрелок был хмур, молчалив и наотрез отказывался отвечать на любые вопросы о своем визите к странному человеку, которого порекомендовал ему Герман. Он отказался от предложенного Ириной ужина, заявил, что ему нужно побыть в одиночестве, и ушел в сад.

Гарри нервничать не прекратил.

Было похоже, что разговор с писателем, как и ожидалось, ничем стрелку не помог. Было похоже, что Джек решил смириться со своей участью. Было похоже, что он приготовился умереть.

Гарри вышел на крыльцо. Джек сидел на нижней ступеньке и курил. Даже сейчас, когда на улице начало темнеть, он не снял свои солнцезащитные очки.

– Я скоро уйду, – сказал Джек. – Куда-нибудь подальше, в лес. Чтобы никто не пострадал. Пообещай, что не пойдешь за мной.

– А если не пообещаю?

– Лучше бы ты пообещал, – криво ухмыльнулся стрелок. – Не хочется напоследок бить тебя по голове и закатывать в угол, чтобы ты не мешался под ногами. Вдруг переборщу?

– Почему ты хочешь уйти один?

– Ты все равно не сможешь помочь, – сказал Джек. – Это дело только между нами, стрелками. Ты бы не позволил мне присутствовать при твоем магическом поединке?

– Ошибаешься, я даже не стал бы возражать против небольшой помощи, – сказал Гарри. – В конце концов, а для чего еще существуют друзья?

– Не знаю, – сказал Джек. – У меня никогда раньше не было друзей. Ты первый.

– Спасибо.

– И ты меня очень обяжешь, если выполнишь мою дружескую просьбу, – сказал Джек. – Дай слово, что ты за мной не пойдешь.

– Хорошо, – сказал Гарри. – Но если этот парень вылезет здесь и сейчас, я все равно вмешаюсь.

– Здесь и сейчас он не вылезет, – сказал Джек. – Скорее всего, это произойдет в полночь. Тип, с которым я разговаривал сегодня днем, считает, что так и будет.

– Да что он понимает в таких вещах?

– Как ни странно, он понимает многое, – сказал Джек. – Он дал мне пару ценных советов. Он многое знает.

– Например?

– Например, он знает, что это произойдет в полночь.

– Почему именно в полночь? – удивился Гарри.

– По законам жанра, – объяснил стрелок. – Для пущего драматизма.

– А он не рассказал тебе, как можно победить?

– Победить нельзя, – сказал Джек.

– Так не бывает, – сказал Гарри. – Неужели ты забыл первое правило стрелка? Убить можно кого угодно.

– В последнее время я пересмотрел свое отношение к своду первых правил, – сказал Джек. – К тому же «убить» и «победить» – это два разных термина.

– Когда это они успели стать разными?

– Мир меняется, – сказал Джек. – Раньше я думал также, как ты. Убить врага значило победить врага. Но убийство – это еще не победа. А смерть – это не всегда поражение.

– Похоже на философию неудачников, – сказал Гарри. – Горлогориус утверждает, что смерть есть окончательное поражение. После него невозможно отыграться.

– Каждый сам устанавливает правила игры. – Стрелок втоптал окурок каблуком в землю и поднялся на ноги. – На тот случай, если мы с тобой больше не увидимся…

Неужели может быть другой случай, подумал волшебник, но у него достало такта не озвучивать сию мысль.

– Я рад нашему знакомству, – сказал стрелок. – Биться рядом с тобой, плечом к плечу, было для меня большой честью.

В устах служителя Святого Роланда эти слова были высшей похвалой любому человеку, не принадлежащему к ордену. Если бы эту фразу произнес кто-нибудь другой, она звучала бы банально, но Джек вложил в слова всю искренность и прямоту, чуть не заставив Гарри прослезиться.

– Для меня тоже это была честь, – ответил молодой волшебник, с трудом проглатывая подступивший к горлу комок.

Джек снял перчатку и протянул волшебнику свою ладонь. Крепкое рукопожатие стоило всех тех слов, что они могли бы сказать друг другу. Могли бы сказать, но не сказали.

Герои прощаются молча.

Никто не знал, где находится Черный Стрелок, когда все двери остаются закрытыми. Наверное, теперь этого уже никто и не узнает.

Ирина вышла во двор и увидела Гарри, тоскливо глядящего в звездное небо.

– Он ушел?

– Да, – сказал Гарри.

– Это произойдет сегодня?

– Да.

– Ты пойдешь за ним. – Это был не вопрос.

– Я обещал этого не делать. – Это был не ответ.

– Пообещай, что ты вернешься, волшебник. Хоть ты и не Гарри Поттер, но все равно мне нравишься.

– Я вернусь, – сказал Гарри. Но твердой уверенности в его голосе не было.

Любой взрослый человек знает, что он смертен. Однако до определенного возраста люди предпочитают об этом не задумываться. Обычно смерть кажется нам далекой, и мысли о ее неотвратимости вызывают лишь смутное недовольство, заслоненное более насущными проблемами.

И это правильно.

Если постоянно бояться смерти, не останется времени на саму жизнь.

Но…

Наверное, в жизни каждого человека бывают моменты, когда он с особой четкостью представляет свою жизнь конечной и, по большому счету, не такой уж важной для этого мира. Когда ты умираешь, на небе не гаснут звезды, планета не перестанет вращаться, а солнце по-прежнему восходит на востоке. И ты понимаешь, что все так же будут расти деревья, будут петь птицы, люди будут веселиться и горевать, занимаясь своими обычными, каждодневными делами. А тебя в этом мире уже не будет.

И ничего с этим не сделаешь.

В такие моменты особенно хочется жить. Любить, ненавидеть, совершать поступки, которые запечатлеются в памяти людей. Оставить после себя хоть какой-то след.

Если вы умрете сегодня, сколько человек придет на ваши похороны?

Результат подсчетов Гарри не обрадовал.

Он шел ночным лесом, и простенькое поисковое заклинание вело его по свежему следу Джека Смит-Вессона, а сам волшебник переживал момент осознания собственной смертности. Он отдавал себе отчет в том, что обратной дороги на дачу Ирины уже может и не быть, но почему-то – и это удивляло его самого – он был абсолютно спокоен.

Он делал то, что должен был сделать.

До полуночи оставалось всего несколько минут.

Такое случалось тысячу раз в тысяче миров.

Пройдя длинный путь, полный лишений и опасностей, герой выходит на решающий поединок, и далеко не факт, что он этот поединок переживет.

Вселенная бесконечна (не очень научное определение, но опровергнуть его пока так никто и не смог за неимением прибора, которым можно было бы эту Вселенную измерить), и в ней может случиться все, что угодно.

Где-то Роланд Дискейн добирается до Темной башни, а где-то не может выбраться с пляжа, на котором его съедают крабы.

В каком-то мире Фродо бросает злосчастное Кольцо в Ородруин, а в каком-то Горлум промахивается, откусывает ему не тот палец, и мир обретает нового Темного Властелина, небольшого роста и с мохнатыми ногами.

В другое время в далекой галактике Люку Скайуокеру не удалось смягчить черное сердце Дарта Вейдера, в результате чего повстанцы потерпели сокрушительное поражение, от которого уже не смогли оправиться, и власть Империи сохранялась еще десять тысяч лет.

Нео покинул комнату Архитектора (ту, где вместо стен телевизоры) через другую дверь, и Матрица была в очередной раз уничтожена.

В каком-то мире даже Антон Городецкий не сообразил, каким концом следует использовать Мел Судьбы, и свет на Земле так и не включили. (В смысле победила Тьма.)

Каждая история может иметь несколько окончаний. Книги (и фильмы) лгут, представляя на суд читателей (и зрителей) только те финалы, которые понравятся читателям (и зрителям).

Вы же увидите именно тот финал, который имел место в нашем мире. Хороший он или плохой, судите сами.

Небольшая полянка в подмосковном лесу.

Звезды давали достаточное освещение для прицельной стрельбы, так что дуэлянтам не пришлось бы ориентироваться на слух.[30]

Гарри залег в ближайших кустах, накрывшись заклинанием невидимости, которое, помимо прочего, гасило все издаваемые им звуки.

Дверь открылась.

Черный Стрелок ступил на подмосковную землю.

– Я ждал тебя, – сказал Джек.

Это была банальная фраза, но иногда люди произносят банальные фразы, чтобы хоть чем-то заполнить гнетущую тишину. Цивилизованные люди не могут молча открыть огонь. Сначала им надо расставить все точки над Ё. Или хотя бы морально подготовиться к перестрелке.

– Ты не был лучшим из всех, – сказал Черный Стрелок. – Но каким-то образом тебе удалось стать последним.

Несколькими часами ранее в комнате, воздух в которой был пропитан никотином до такой степени, что десяток топоров повесились бы и сами, без всякой помощи со стороны, Джек Смит-Вессон закончил рассказывать свою историю, и его собеседник, после некоторого раздумья, начал выдавать ответ.

– Ваш мир явно перерос те рамки, которые установил для него Фил, ибо в рамках компьютерной игры не может существовать Босс, которого главный герой не может завалить. Из этого следует, что либо вы не являетесь главным героем, что весьма сомнительно, раз вам удалось остаться последним из вашего ордена, либо сюжет игры больше не является определяющим для вашей вселенной. Я не очень хорошо разбираюсь в компьютерных играх, поэтому буду рассуждать так, будто речь идет о литературном произведении. Полностью неуязвимых людей не бывает, и своя ахиллесова пята есть у каждого. Просто иногда все не так очевидно, как в случае с сыном Пелея…

Дверь растаяла за спиной Черного Стрелка, отрезая ему путь к отступлению. Впрочем, этот парень никогда и не отступал.

– Я бы не хотел затягивать наше небольшое дело до бесконечности, – сказал он. – Но я уважаю своего последнего противника и готов ответить на любые вопросы, если они у тебя есть. В противном случае я предлагаю начать пляску прямо сейчас.

– Подожди немного, – попросил Джек. – Я еще не выкурил свою последнюю сигарету.

– Валяй.

– Ваш случай представляется мне довольно банальным, – продолжал собеседник Джека Смит-Вессона в намертво прокуренной комнате. – Имеет место персонаж, истребляющий исключительно служителей ордена Святого Роланда, и эти служители ничего не могут с ним сделать. Поэтому я думаю, что Черный Стрелок – это вы. Это сумма всех членов ордена, это темный двойник каждого из стрелков, сумма всех ваших личностей. Если бы у вашей организации была душа, Черный Стрелок воплощал бы ее темную половину. Он – это все вы, поэтому никто из стрелков не может его победить, как частица никогда не сможет победить целое.

Дым от сигареты стрелка поднимался к безразличным небесам.

Глядя на тлеющий в десятке метров от него красный огонек, Гарри подумал, что ему тоже чертовски хочется курить. Но он не решался полезть в карман за сигаретами, опасаясь упустить момент, когда Джек бросит сигарету и схватится за револьверы.

Черный Стрелок терпеливо ждал.

Джек Смит-Вессон неторопливо курил.

На их лицах не дергался ни единый мускул.

– Стрелять в такого парня бессмысленно, ибо вам придется стрелять в самого себя. Этот парень жив, пока живы вы сами. Но у этой ситуации есть обратная сторона. Убивая очередного стрелка, он убивает частичку себя и становится слабее. Чем меньше составляющих, тем меньше и сама сумма. Уничтожая служителей ордена, Черный Стрелок медленно убивает самого себя. Ваша позиция последнего стрелка является выигрышной по отношению к позициям ваших предшественников, ибо теперь Черный Стрелок – это только ваша темная половина, и ничья более, а значит, ваши силы равны. К сожалению, они слишком равны.

– К сожалению? – спросил Джек.

– Равны до последнего знака после запятой, равны абсолютно. На практике это означает, что вы не сможете застрелить его и уцелеть сами, равно как не может этого и он. Мне очень неприятно вам это говорить, но похоже, что при вашей встрече вы просто убьете друг друга. Даже если ему удастся выстрелить раньше и уложить вас первой же пулей, он все равно умрет, ибо больше не останется частей, составляющих его сущность.

– Довольно мрачный прогноз.

– Это только моя теория, первое, что пришло в голову, когда я услышал ваш рассказ. Но я почему-то думаю, что прав. Черный Стрелок – это ваше проклятие, это часть ордена, он стреляет из вашего традиционного оружия и пользуется дверями, похожими на те, которые используете вы. Кроме того, я сомневаюсь, что в качестве проклятия основатели ордена стали бы приглашать кого-то со стороны. Так что если угроза исходит изнутри ордена, то я, скорее всего, прав. Если же Черный Стрелок явился откуда-то еще… Тогда я не понимаю, почему от него пули отскакивают.

– Я не говорил вам, что от него отскакивают пули, – насторожился Джек.

– Это я образно, – отмахнулся его собеседник.

– Но что же мне делать?

– Даже не знаю, что вам посоветовать. Избежать драки реально? Я имею в виду, если вы уедете куда-то еще, он все равно за вами последует?

– Да.

– Тогда… Боюсь, я ничем не могу вам помочь. Я думаю, что он – это вы. Нельзя убить себя и при этом остаться в живых.

– Спасибо, – сказал Джек без тени иронии. – Теперь я хотя бы знаю, с чем мне придется столкнуться.

Джек Смит-Вессон докурил сигарету до фильтра и щелчком отправил окурок в полет. Почувствовал ли он присутствие волшебника или это получилось случайно, но окурок чуть не угодил Гарри в щеку, тот дернулся и пропустил все самое интересное.

Джек Смит-Вессон и Черный Стрелок выхватили револьверы одновременно. На двух дуэлянтов приходилось четыре ствола, и несколько выстрелов – четыре, а может быть, и больше – слились в один.

Когда Гарри снова посмотрел на полянку, Джек Смит-Вессон выронил оба своих револьвера и ничком рухнул на траву. При падении разбились черные очки, а шляпа слетела с головы своего владельца и замерла в нескольких шагах от тела.

– Гад! – заорал Гарри, срывая с себя заклинание невидимости. – Сволочь!

Молодой волшебник не понимал, что он делает, но вбитые за годы обучения рефлексы взяли тело под контроль. Правая рука дернулась вперед, пальцы образовали сложную фигуру, и заклинание инфаркта, в которое Гарри вложил всю свою ярость, полетело на врага.

Это был максимум того, на что Гарри был способен без волшебной палочки. Стрессовое состояние усилило магические действия, и даже Горлогориусу, попади он в зону поражения, пришлось бы несладко.

Только вот Черный Стрелок в зону поражения не попал.

С нечеловеческой скоростью, что неудивительно, ведь он был не совсем человеком, Черный Стрелок бросил свое тело на землю, и заклинание угодило в дерево.[31]

А потом время для Гарри остановилось, и он застрял в одном-единственном мгновении, как муравей в янтаре.

Он продолжал мыслить со своей обычной скоростью, но его тело превратилось в манекен, да и Черный Стрелок валился на бок очень медленно.

А в его руках по-прежнему были револьверы.

Один из них полыхнул огнем, и маленькая свинцовая смерть медленно, но неотвратимо полетела в сердце молодого волшебника.

Глупо, подумал Гарри.

Как же глупо умереть уже после того, как основная задача решена, погибнуть в чужой войне, без всякой пользы для кого бы то ни было, схлопотать пулю от чужого проклятия, так подвести Ирину, которая ждет его возвращения…

Если загробный мир существует, там наверняка есть кто-то вроде Горлогориуса, а это значит, что сразу по прибытии Гарри получит грандиозную выволочку за ту глупость, которая привела его на тот свет. Ведь говорили же, ты ничего не можешь сделать. Говорили, что это не твоя война.

Чего влез?

И Джеку не помог, и сам под пулю подставился…

А потом маленькая свинцовая смерть завершила свой полет, и Гарри уже ни о чем не думал.

ГЛАВА 13

– Постойте! – Окрик застал Джека уже на пороге сверх меры задымленной комнаты. – Мне пришла в голову еще одна мысль.

Джек вернулся. Терять ему было нечего.

– Не уверен, что это имеет отношение к вашему случаю, но мне вдруг вспомнился один фильм. Вы знаете, что такое фильм?

– Конечно, – подтвердил стрелок.

– Там действовали два героя, назовем их условно хорошим и плохим парнем. Сначала они действовали сообща и натворили много всяких дел, а потом хорошему парню захотелось независимости. То ли он с девушкой познакомился, то ли еще что-то, я точно не помню. А плохой парень не хотел отпускать хорошего парня из их криминального дуэта, и дело дошло до драки. Хороший парень схватился за пистолет и выстрелил в плохого, но пули не могли причинить ему вреда. Знаете почему?

– Даже не представляю.

– Потому что на самом деле это был один и тот же человек, страдающий раздвоением личности.[32] И когда хороший парень стрелял в плохого, он просто палил в воздух.

– Я не совсем понимаю, какое это имеет отношение к моей проблеме.

– Когда хороший парень сообразил, в чем дело, он выстрелил себе в голову. Каким-то чудом ему удалось поразить именно тот участок, который отвечал за существование плохого парня, и плохой парень исчез, а хороший остался жив.

– Это и есть ваш совет? Я должен выстрелить себе в голову?

– Нет. Не думаю, что такой вариант может сработать в реальной жизни. Нужно быть по меньшей мере нейрохирургом, чтобы прострелить свой череп из пистолета и при этом остаться в живых. Но мне кажется, что это правильный ход мыслей.

– Так что конкретно вы мне предлагаете сделать?

Джек Смит-Вессон докурил сигарету до фильтра и щелчком отправил окурок в полет. Почувствовал ли он присутствие волшебника или это получилось случайно, но окурок чуть не угодил Гарри в щеку, тот дернулся и…

…и понял, что его посетило еще одно ложное пророчество, очень подробное, но абсолютно неправильное. Выстрелы пока еще не прозвучали.

Джек Смит-Вессон невесело улыбнулся и обнажил оба своих револьвера.

Черный Стрелок сделал то же самое.

Гарри приготовил заклинание искривления времени, которое могло бы предоставить Джеку лишние шансы.

Гарри показалось, что сам воздух дрожит от напряжения, и вдруг Джек сделал то, чего Гарри никак не мог от него ожидать.

И Черный Стрелок, по всей видимости, тоже.

– У меня есть только общий совет. Уж не знаю, как вы можете это осуществить, но мне больше ничего в голову не приходит.

– Так что же я должен сделать?

– Сначала скажите мне, вы просто хотите выжить? Хотите пережить своего врага? Я имею в виду, если вы выживете, а Черный Стрелок – нет, вы расцените это как победу? Чем бы вам ни пришлось ради этого пожертвовать?

– Я не так уж жажду этой самой победы, – сказал Джек. – Меня вполне устроить такой вариант, если я буду жить, а он – нет.

– Тогда вам остается только одно, и я не уверен, что вам понравится мой совет.

– Что же? – Нетерпение Джека проявилось в том, что он слегка повысил тон.

Ответ он получил медленный и раздельный, словно его собеседник впервые слышал слова, вылетающие из его рта, и сам не мог им поверить.

– Вы. Должны. Убить. Стрелка. В себе.

Джек Смит-Вессон бросил револьверы на землю перед собой.

– Это правильно, – одобрил его действия Черный Стрелок. – Можешь использовать оружие посерьезнее. Я не против.

Джек склонился над саквояжем, но не стал его открывать, а тоже отшвырнул в сторону.

– Как?

– Я не знаю. Попробуйте заглянуть в себя, попробуйте найти то, что делает вас стрелком, и откажитесь от этого. Если сможете. Я понимаю, это трудный путь. Но, возможно; это единственный путь.

– Не понимаю, – сказал Черный Стрелок, и Гарри мысленно к нему присоединился. – Ты не собираешься сопротивляться?

– Нет.

– И что ты хочешь мне этим доказать?

– Ничего.

– Думаешь, я не стану стрелять в безоружного?

– Если хочешь – стреляй.

Джек Смит-Вессон поднес руки к лицу, снял темные очки, уронил их на землю и растоптал каблуком. При неверном свете звезд его лицо казалось особенно бледными. Усталым.

Впервые за все время их знакомства с Гарри стрелок выглядел на свой истинный возраст, который, как подозревал волшебник, был отнюдь не маленьким. Следом за очками на землю полетела черная широкополая шляпа.

– Что делает стрелка стрелком? – вопросил в воздух парень в шляпе и с револьверами. – Неужели только оружие?

Вместо ответа Джек швырнул к его ногам сорванную с пояса кобуру.

Для Гарри это было дикое зрелище. Он видел своего спутника без шляпы и без очков, но никогда не видел его безоружным. Джек Смит-Вессон даже спал, не снимая своих револьверов.

В голове вертелась только одна фраза, причем Гарри не мог понять, откуда она взялась. Мысль казалась чужой и в то же время очень верной. Подходящей к нынешней ситуации.

Мир сдвинулся.

Черный Стрелок крутанул левый револьвер на указательном пальце и быстрым, отточенным движением вогнал его в кобуру. Правый револьвер по-прежнему был направлен на Джека.

Да что же он делает? – подумал Гарри.

Словно отвечая на его незаданный вопрос, стрелок заговорил.

– Я, Джек Смит-Весс… Я, Джек Смит, – тут же поправился он, – бывший стрелком из рода стрелков, служителем ордена Святого Роланда, Патроном в Его патронташе, ныне отказываюсь от пути револьвера.

– Ты предаешь свои убеждения? – презрительно спросил Черный Стрелок.

– Нет. Просто меняю приоритеты. В свете открывшейся мне информации… Наш мир больше не нуждается в ордене. Более того, наш орден стал опасен для мира. А я, признаться честно, слишком стар. Мне надоело стрелять в людей.

– Просто ты утратил веру.

– Возможно.

– Ты предал все поколения стрелков, что были до тебя.

– Возможно.

– Ты стал слишком слаб. Ты позволил эмоциям взять верх над рассудком.

– Тогда стреляй.

Револьвер в руке Черного Стрелка ходил ходуном. Гарри прикинул, что, если парень сейчас нажмет на курок, он с равным успехом может поразить и Джека, и самого Гарри, а также любое из деревьев, находящихся на этой стороне полянки.

Но Черный Стрелок никогда не стрелял первым.

Джек исходил много дорог, и опасность была его спутницей, а смерть была его даром, и он раздавал ее без колебаний.

Он продавал свои револьверы за деньги. Иногда одного его присутствия хватало, чтобы дело не дошло до стрельбы, но, когда получалось иначе, он не терял времени на размышления. Он дарил свинец тем, кто был достоин смерти, и тем, кто, возможно, ее не заслуживал.

Он дрался в дремучих лесах, бескрайних степях и высушенных ветром и солнцем пустынях. Он дрался на отвесных горных склонах и на заснеженных равнинах, в болотах и подземельях. Он дрался в маленьких деревнях и в больших городах. Он убивал людей, простолюдинов и аристократов, он убивал гордых орков, воинственных гномов и утонченных эльфов. Он сражал чудовищ, перед которыми пасовали целые армии. И с армиями он бился тоже.

Некоторые народы верят, что все люди, которых человек убивает в течение жизни, в загробном мире становятся его слугами. Если это верно, Джек наколотил народу на собственную загробную страну.

Но ему все это смертельно надоело. Угодив в ловушку на горной вершине, Джек получил передышку, которой у него раньше никогда не было. Впервые получив время на осмысление своей жизни, Джек усомнился в правильности пути револьвера, и то, что он узнал позже, только усиливало его сомнения.

Так что его решение нельзя было назвать спонтанным. Разговор в прокуренной комнате явился лишь последней каплей, тем самым перышком, что ломает спину верблюду.

Он устал.

И просто хотел отдохнуть.

Черный Стрелок уронил револьвер и с удивлением посмотрел на свою руку, внезапно предавшую своего владельца. Он схватился за левую кобуру, негнущимися пальцами вытащил оружие, но не смог навести его на Джека.

Руки не слушались.

Он упал сначала на колени, потом на четвереньки. Шляпа слетела с его головы, и Джек впервые увидел лицо своего противника.

Свое собственное лицо.

Джек вынул из кармана пачку сигарет, зажигалку и закурил.

– Я понял, – сказал Черный Стрелок.

Зато я ни черта не понял, отметил Гарри. И вряд ли уже пойму.

Пока Джек курил, Черный Стрелок ползая по поляне, собирая разбросанное ими обоими оружие. Он сложил все четыре револьвера в саквояж стрелка, выпрямился во весь рост, нахлобучил на голову шляпу…

И исчез.

Словно его черный «стетсон» с помятыми полями внезапно превратился в шапку-невидимку.

– Можешь вылезать из кустов, Гарри, – сказал Джек, даже не повернув головы. – Я же говорил, что ты никак не сможешь помочь.

– Ты знал… что так будет?

– У меня были основания это предполагать, – сказал Джек. – Но твердой уверенности не было.

– Он ушел навсегда?

– Да.

– А как же ты? В смысле что ты теперь будешь делать?

– Не знаю. А ты?

– Хотелось бы покурить, – сказал Гарри. – А потом… Думаю, у нас есть время, чтобы все решить.

– Похоже на то, – улыбнулся Джек. – Теперь времени нам хватит.

ГЛАВА 14

Времени им действительно хватило – Горлогориус появился в Подмосковье только через неделю.

На даче Ирининых родителей Горлогориус застал просто идиллическую картину.

Гарри, в одних только шортах, валялся в шезлонге, подставляя солнечным лучам свое бледное и не слишком мускулистое тело, и пил пиво из запотевшей, только что с холода, бутылки. Неподалеку от него обнаружился мольберт, за которым стояла миловидная девушка. Горлогориус заглянул ей через плечо и обнаружил фантастический пейзаж, не имеющий к подмосковному саду никакого отношения.

Но больше всего Горлогориуса удивил человек, сидящий в соседнем с Гарри шезлонге.

На вид ему можно было дать лет тридцать-тридцать пять. Среднего роста, сложенный не атлетически, но с первого взгляда видно – парень крепкий, жилистый. Такого одним ударом не вырубишь. В его заросшем недельной щетиной спокойном лице Горлогориусу чудилось что-то знакомое, но что именно, он сразу определить не мог.

В целом ситуация казалась могущественному магу неправильной. По идее, Гарри сейчас должен был оплакивать своего погибшего друга, а не хлестать пиво с такой довольной физиономией, словно позади четыре тома приключений, а впереди нет ничего, кроме эпилога.

– Привет, – весело поздоровался Гарри. – Как там мир? Спасли?

– Спас, – сказал задумчивый Горлогориус. – Как не спасти… А где Илья?

– Дальше по улице, – сказал Гарри. – Он тут встретил… собеседника. Точнее, сразу трех, хотя это один и тот же собеседник.

– Э… да. – Горлогориус пребывал в недоумении – ему встретился какой-то новый вид Гарри, незнакомый, уверенный в себе и, как ни обидно, Горлогориуса ни капельки не боявшийся. Прежний Гарри уже давно вытянулся бы в струночку, ожидая неминуемого разбора полетов. – А где стрелок?

– Забавно, что вы об этом спросили, – сказал смутно знакомый Горлогориусу тип голосом Джека Смит-Вессона. – Вообще-то стрелков больше нет. Совсем.

Горлогориус мысленно одел этого типа во все черное, напялил ему на голову шляпу, на нос – солнцезащитные очки, опять же мысленно побрил и мысленно убрал с его лица улыбку.

– Джек Смит-Вессон?

– Джек Смит, – поправил его бывший стрелок.

– Но каким образом… Как тебе удалось? Почему?

– Почему Черный Стрелок меня не убил? – уточнил Джек. – Потому что прежде я убил в себе стрелка.

– Метафизика, – буркнул Горлогориус. – Иными словами, ты предал свои убеждения?

– Скорее, произвел переоценку ценностей. Вам что-то не нравится, Горлогориус? В своих замыслах вы видели меня мертвым?

Джек говорил расслабленно, но на мгновение в его глазах мелькнуло… Горлогориус не мог бы точно сказать, что именно он там увидел. Просто на какой-то миг он впервые за долгое время снова почувствовал себя смертным.

– Извини, если тебе показалось, что я не рад тебя видеть, – сказал он. – Просто я немного удивился, но это удивление было приятным.

Два дня назад Горлогориус и его коллеги из гильдии произнесли финальное заклинание, после чего Большой Бо был ликвидирован окончательно и бесповоротно, поэтому Горлогориус никак не ожидал встретить Джека в числе живых.

С другой стороны, проблема Большого Бо перед их вселенной больше не стояла, и в глубине души Горлогориус был рад, что хоть кому-то из ордена Святого Роланда посчастливилось уцелеть.

Горлогориус понимал, каких усилий это стоило Джеку. Сломать рамки своего предназначения, отказаться от того, во что он верил много лет, отказаться от старого смысла жизни и начать поиски нового… Горлогориус уважал такие способности в других людях. И если уж Черный Стрелок ничего не смог сделать с Джеком Смитом, значит, он действительно более не принадлежит к ордену Святого Роланда и не несет никакой угрозы для развития вселенной.

Все это Горлогориус успел передумать за считаные мгновения.

– Чудесно, – подвел он итог своих размышлений. – А теперь зовите Илью и собирайтесь. Мы отбываем домой.

– Минуточку. – Гарри откашлялся, и Горлогориус обнаружил, что девушка за мольбертом хоть и не принимает участия в разговоре, но очень внимательно слушает. – Горлогориус, нам надо поговорить наедине. Давайте пройдемся.

– Давай прогуляемся, – согласился Горлогориус.

Они вышли на улицу. Девушка и бывший стрелок провожали их внимательными взглядами.

– Я не хочу домой, – сказал Гарри.

– Тебе не нравится башня, которую я построил? – спросил Горлогориус, хотя сразу понял, что дело вовсе не в башне. – Достроить еще пару этажей?

– Дело вовсе не в башне, – сказал Гарри. – Хотя и в ней тоже… Просто я вдруг задумался о будущем.

– У тебя блестящее будущее, – сказал Горлогориус. – Ты заработал себе хорошую репутацию и уважение коллег, пройдет совсем немного веков, и ты сможешь занять мое место…

– В этом-то и проблема, – сказал Гарри. – Я не хочу занимать ваше место. Я не хочу становиться таким, как вы, Горлогориус.

– Почему?

– Я… не знаю. У каждого ведь свой путь, да? Я представляю эту шикарную башню, которую вы мне подарили, представляю, как я сижу вечерами в библиотеке, ставлю опыты в лаборатории, пишу научные труды в кабинете, любуюсь звездами на смотровой площадке… И все это я делаю один. Что-то меня эта идея больше не греет.

– Значит, ты не хочешь достичь вершин могущества?

– На вершинах холодно и одиноко.

– Все дело в девушке, верно? В художнице?

– Наверное. Встреча с ней заставила меня посмотреть на жизнь новыми глазами.

– Женщины, – вздохнул Горлогориус. – Они сложнее, чем вся наша магия. Раскрыть тайны мироздания проще, чем понять, чего женщины на самом деле хотят. Насколько у тебя серьезно с этой художницей?

– Еще не знаю, – сказал Гарри.

– Она ведь первая женщина, с которой ты познакомился после окончания колледжа?

– Ну… Да.

– Смотри не потеряй голову, мальчик.

– И это все? – спросил Гарри не то с облегчением, не то с разочарованием. – Вы не будете меня отговаривать? Убеждать, что я должен вернуться и продолжить карьеру?

– А есть ли смысл? – спросил Горлогориус. – В жизни каждого волшебника наступает такой момент. Момент, когда он должен выбирать.

– Выбирать между чем и чем? – спросил Гарри.

– Между двумя неизвестными, – сказал Горлогориус. – Даже я не знаю, что готовит нам будущее. Перед тобой лежат две дороги. Одна – к могуществу, и, если ты выберешь ее, далеко не факт, что ты этого могущества достигнешь. Другая – к счастливой семейной жизни, которую порой бывает обрести еще сложнее. Но что бы ты ни выбрал… Можно быть великим волшебником. Можно быть семейным волшебником. Но совместить это, к сожалению, никак нельзя.

– Вы тоже выбирали?

– Конечно, – сказал Горлогориус. – Все выбирают.

Гарри попытался представить молодого Горлогориуса, терзаемого той же проблемой, что и он сейчас. Не получилось.

– Достижение могущества требует всего твоего времени и еще чуточку больше, – сказал Горлогориус. – Остановись ты хотя бы на месяц – и отстанешь на века. Примерно того же требует и семья. Твои родители сделали свой выбор и остались волшебниками среднего уровня. Зато появился ты. Я выбрал другое. Наверное, если бы мне предоставили возможность выбрать еще раз, я поступил бы так же.

– Вы думаете, я поступаю правильно? – спросил Гарри.

– Суть в том, что правильного и неправильного выбора просто не существует, – сказал Горлогориус. – Это не экзамен в школе, и никто не будет выставлять тебе оценки. Волшебные способности передаются по наследству. Если бы не было таких людей, как твои родители, не было бы и нас, удерживающих наш мир на краю пропасти и не дающих ему туда упасть. Мы – крыша здания, защищающая его от непогоды, твои родители – его фундамент.

– Так вы не против? Я действительно могу остаться?

– Это другой мир, Гарри. Ты уверен, что сумеешь найти здесь свое место?

– Я попробую.

– Воля твоя, – сказал Горлогориус. – Тащить тебя обратно силой я не собираюсь. Но ты не будешь возражать, если время от времени я буду к вам наведываться? Просто узнать, как идут дела?

– Конечно, не буду, – сказал Гарри.

– Ты мог бы стать великим, – сказал Горлогориус. – Мог бы стоять рядом со мной, но решил иначе. Это твоя жизнь, Гарри.

– Еще один момент, – сказал Гарри, чувствуя, что Горлогориуса начинает заносить не в ту сторону. – Я понимаю, что это не по правилам и в башнях могут жить только волшебники, но… Я думаю, вы можете пойти ему навстречу. Учитывая, сколько всего он сделал.

– О ком ты говоришь? – нахмурился Горлогориус.

– О Джеке. После того как он выбросил свой саквояж, он остался вообще без ничего. Ведь там хранилось не только оружие, а и золото, смена одежды, запас продовольствия… Ему некуда идти, у него нет родственников, нет друзей, кроме меня. Может быть, он может пожить в моей башне, раз уж она стоит свободной?

– То есть он не хочет здесь оставаться?

– По-моему, он еще сам не знает, чего он хочет, – сказал Гарри. – А там, в моей башне, у него будет время подумать и определиться со своим будущим.

– Звучит разумно, – согласился Горлогориус. – Полагаю, мы можем нарушить правила ради человека, которому обязаны столь многим. Пусть живет в твоей башне, пока ему не надоест. С едой и всем необходимым у него проблем не будет, я обещаю.

– Спасибо, – сказал Гарри.

– Удачи, – сказал Горлогориус.

И двое волшебников, старый и молодой, пожали друг другу руки.

Серега и Герман чувствовали себя неловко. Им еще не доводилось видеть смущенных богатырей, а Илья Муромец явно был смущен. Он хотел их о чем-то попросить и не решался. А может быть, просто не умел – богатыри редко просят. Обычно они берут сами.

– Так это… вот… я подумал, – выдавил из себя Муромец. – Отпустите зверюшку со мной. Не дело ей в подвале сидеть-то. Он тут у вас без неба сдохнет.

– Забирай, – милостиво разрешил Горлум. – Все равно в хозяйстве от этой твари пользы никакой, хоть бы дом охраняла… А жрет в три горла, хотя пузо-то у нее одно.

– Не лезь, хозяйственный ты наш, – цыкнул на него Серега. – А ты самого Горыныча спрашивал, Илья?

– Спрашивал, – сказал Муромец. – Он согласен. Вы, конечно, ребята хорошие, но ему простор нужен.

– А вы его там, на фиг, не заколбасите? – поинтересовался Серега. – У богатырей с Горынычами разговор короткий. Сам при одной такой беседе присутствовал.

– Не заколбасим, – сказал Муромец.

– Удивляюсь я тебе, Илюша, – вмешался Горлогориус. – Что у тебя за привычка всех встречных драконов в Триодиннадцатое царство тащить? Сначала Бозела к себе пригласил, теперь этого забрать хочешь. Зачем столько?

– Чтоб соседи боялись, – веско сказал Илья. – Дракон – это та же авиация, только не ломается.

– Зато ее кормить надо, – ввернул Горлум.

– У нас земля богатая, прокормим.

– Да и забирай, – сказал Серега. – Махнем Гарри на Змея Горыныча. Правда, у них голов разное количество, так мы это как-то стерпим.

– И места он столько не займет, – заметил Горлум.

– Зато его и в подвале не запрешь, – сказал Горлогориус. – В общем, решено. Я должен был забрать отсюда троих, троих и забираю. Теперь – полчаса на прощание, и, фигурально выражаясь, по коням. У меня дома дел полно.

– Бывай, – сказал Джек, пожимая руку Гарри. – Мы с тобой уже один раз прощались, так давай не будем повторять все заново.

– Мальчики, может, вас наедине оставить? – поинтересовалась Ирина. Они с Гарри стояли, обняв друг друга за талию, и в их глазах… Джек им даже немного завидовал.

– Не надо, – сказал бывший стрелок. – На этот раз мы прощаемся не навсегда. Я попрошу Горлогориуса, чтобы он время от времени забрасывал меня сюда. К вам в гости.

– Будем только рады, – сказал Гарри.

Он уже говорит «мы», отметил Джек. Они знакомы всего ничего, а уже видно, что эти двое – единое целое. Повезло парню.

Может, и Джеку еще повезет.

– И запомни последнее правило стрелка, – сказал Джек, подмигивая молодому волшебнику. – Нельзя всегда жить по правилам, потому что иногда правила предписывают тебе только одно – умереть.

– Это очень глубокая мысль, которую я обязательно запомню, – пообещал Гарри. – Как оно у тебя будет дальше, Джек?

– Понятия не имею, и мне это нравится. А знаешь, что мне нравится больше всего?

– Что? – спросил Гарри. Он знал ответ, но Джек ждал вопроса.

– Больше никакой стрельбы.

Неделю спустя, когда Герман открыл офис, он обнаружил Бегемота, расположившегося на кожаном диване. Демон выглядел несколько смущенным.

– Фигня какая-то, – пожаловался он Герману. – Никак не можем мы вашего смертного отыскать. Похоже, завалили его уже. Или он смылся. Даже не знаю, что и сказать.

– Сие уже неактуально, – вздохнул Герман, усаживаясь за стол и включая кофеварку. Скоро должны были подойти Серега с Гарри. – Ладно, выкладывайте, что там у вас с этим кинжалом. Есть ли какие-нибудь новости?

– Ага, – сказал Бегемот. – Как обычно.

– То есть новости плохие? – догадался Герман.

Бегемот смущенно улыбнулся и кивнул.

– Рассказывайте.

Начинался новый рабочий день…