Последнее правило стрелка

1

Что мне не нравилось в Васе, так это его имя. Ну сами посудите, что это за имя – Вася? Несерьезное оно какое-то. И не слишком мужественное. Подходящее имя для какого-то колхозника, а не для мужчины, достойного занимать место рядом со мной.

Неудобное имя. Его нельзя облагородить, нельзя подобрать к нему какой-нибудь благозвучный иностранный аналог.

Лариске, например, повезло. Ее парня зовут Женей, так она называет его Жаном. Из Владимира можно сделать Вольдемара, хотя еще несколько лет, и имя Владимир будет весьма престижным. До выборов, я имею в виду. Из Филиппа можно сделать Фила, из Сергея – Сержа, а что можно сделать с Васей? Разве что Бэзила, но не звучит как-то.

Или Васисуалия. Но, знаете ли, хрен редьки не благозвучней.

Представьте себе, как нас представляют в обществе.

Клара и Вася.

Клара Вульф и Василий Печенкин. Почти Вася Пупкин получается. Ужас какой-то. Совершенно не гламурное имя.

Просто кошмар.

Зато в остальном Вася – мужчина первый класс.

Богатый, он владеет собственной охранной фирмой, с которой сотрудничает мой фитнес-центр. С импозантной внешностью, умеющий выбрать хороший костюм и правильно его носить. Умный, знает, когда ему говорить, а когда лучше и промолчать. Сложен, как Брэд Питт.

Раньше он был спецназовцем в группе «Альфа». Воевал где-то в Африке, потом брал штурмом дворец какого-то Аминя[34]… Часто смотрит новости и жалуется, что спецназ уже нынче не тот. Что, если бы проведение чеченской спецоперации доверили ему, о Грозном уже лет десять как никто бы не вспоминал.

– Клара, – сказал Вася, со страстью глядя на меня своими пронзительно голубыми глазами. – Выходи за меня замуж.

– Ты серьезно? – спросила я.

Он стоял на фоне закрытого занавесками окна в костюме Адама и курил сигарету. В правой руке у него был бокал мартини.

Я лежала на своей огромной кровати, одетая в ажурное нижнее белье, призванное не скрывать, а выставлять напоказ мое роскошное тело. Я курила кальян. Я обожаю курить кальян после занятий сексом.

– Конечно, серьезно, – сказал он. – Мы ведь просто созданы друг для друга.

– Ха, – сказала я. – Лично я не считаю себя созданной специально для какого-то мужчины, пусть даже такого, как ты.

– Мы с тобой встречаемся уже три года.

– И что?

– И я люблю тебя. Обожаю. Ты – единственная женщина в моей жизни, которая смогла пробудить во мне эти чувства.

– Вася, ты ведь меня совсем не знаешь, – сказала я. – Наверное, ты нарисовал в своем воображении образ прекрасной принцессы, живущей в своем замке и восхищающейся пением птиц и видом восходящего солнца.

– Типа того, – сказал Вася.

– Но я не вижу тебя принцем на белом коне.

– Ну я, конечно, из простых, – сказал Вася. – Но «мерседес» я могу перекрасить.

– Ах, ты не понимаешь, о чем я говорю. Я вижу в тебе партнера…

– А то.

– Партнера по добыванию денег и выживанию в этом жестоком мире, целиком принадлежащем вам, мужчинам. Когда-то, быть может, я и была той принцессой, хрупкой, милой и ранимой. Но я изменилась. Теперь я – деловая леди и стерва, как за глаза меня называют мои партнеры. И я думаю, что не создана для брака.

– Клара… – Его глаза наполнились слезами. Для бывшего спецназовца он слишком впечатлителен.

– Вася…

– Клара…

Он затушил сигарету в бокале мартини и бросился ко мне. Палец его шарового шарнира вошел во втулку моего нижнего рычага, и пружина страсти принялась сжиматься виток за витком, только для того, чтобы распрямиться во взрыве оргазма…[35]

А потом мы заснули и видели прекрасные сны…

2

Вася проснулся в девять часов утра и сразу же отправился на пробежку, пока я еще почивала в объятиях Матвея.[36]

К тому моменту, как я проснулась, он успел вернуться с тренировки, принять душ, приготовить завтрак и принести его мне в постель. Сквозь сон я почувствовала запах натурального кофе и открыла глаза.

– С добрым утром, любимая, – сказал Вася, ставя поднос с кофе, хрустящими тостами и нарезанными сыром и колбасой на кровать. Вообще-то на завтрак я предпочитаю мюсли, ибо слежу за своей фигурой, но я не стала разочаровывать Васю, глотнула кофе и откусила кусочек тоста.

– Что нового в мире? – спросила я.

– Стабильности нет, – сказал Вася. – Террористы опять захватили самолет.

– Прямо страшно уже стало летать в этих самолетах, – сказала я. – То захватывают их, то они друг в друга врезаются, то сами на землю падают.

– Со мной тебе нечего опасаться, любимая, – сказал Вася. – Я с террористами переговоров не веду. Я их мочу в сортирах, как президент приказал.

– Ты у меня крутой, – сказала я.

Он скромно потупился, но я видела, что похвала была ему приятна. Мужчинами так просто управлять…

Они думают, что им принадлежит весь мир. Но мы-то с вами, подруги, знаем настоящую правду.

Мужчина – это ребенок. Пусть большой ребенок, но все равно дитя. Он растет, и вместе с ним растут его игрушки.

Я давно сделала вывод – хочешь узнать, чем мальчик будет заниматься в жизни, посмотри, во что он играет.

Если постоянно возится в песочнице – будет строителем. Если играет в машинки – шофером. Если в войну – военным. Если любит возиться с куклами и шить для них новые платья – Юдашкиным. Если сам любит одеваться в женские платья – Песковым или Веркой Сердючкой.

Не люблю я Верку Сердючку. Вульгарная и не умеющая одеваться со вкусом особа. А этот ужасный хохлацкий акцент… Только за один акцент ее стоит депортировать из страны и объявить персоной нон грата.

Кто умеет одеваться со вкусом, так это Рената Литвинова. Но ее я тоже не люблю. Все эти «муси-пуси», охи-вздохи…

Катю Лель просто терпеть не могу. Перерыла все словари, но так и не нашла объяснения, что же это такое – джагга-джагга. А я терпеть не могу слов, значение которых мне неизвестно. Устроила форменный допрос всем знакомым, и тоже безрезультатно. Один, правда, сказал, что это такой вид наркотика, а другой заявил, что «джагга-джагга» – это мужской половой орган, ссылаясь при этом на песню «Запрещенных барабанщиков»:

Вы не знаете «Запрещенных барабанщиков»? Это те, что убили негра и очень по этому поводу радуются.

Но я думаю, что это неправда. В смысле про джаггу, а не про негра. Наверное, они эту джаггу просто у Кати Лель сперли. Решили погреться в лучах чужой славы. Плагиаторы.

Наверное, вся группа в детстве любила в барабаны стучать, а им это, понятное дело, запрещали. Вот они и стали «Запрещенными барабанщиками».

Стремные, потасканные мужчинки.

Вот кто мне нравится, так это «Чай вдвоем». Я, правда, ни одной их песни не помню, но там ведь не в песнях дело, правда? Какая фактура! Даже у Васи такой нет.

Покончив с завтраком, я приняла душ, оделась в скромный деловой костюм от Гуччи и милостиво позволила Васе отвезти меня на работу в своем черном «мерседесе». Конечно, у меня есть и своя машина, но я не люблю ездить по Москве. Пока доедешь, куда тебе нужно, все нервы истреплешь. А все эти мужчины!

Дорогу не уступают, хотя и видят, что женщина за рулем. Один раз я почти час простояла в левой полосе с включенным поворотником и так и не смогла повернуть налево. Никто из встречных и не думал притормозить, а попутные все время мне сигналили и крутили пальцами у виска, а я их гордо игнорировала. Потом приехал гаишник на «форде», милый такой мальчик, и объяснил мне, что здесь поворота нет, а есть двойная сплошная линия, которую нельзя пересекать. Потом он сказал мне, что парковаться в левой полосе тоже нельзя, и он должен меня за это оштрафовать. Я возмутилась, заявила ему, что вовсе не собиралась здесь парковаться, а хотела повернуть, потому что мне туда надо. Как это может быть, чтобы не было поворота, когда дорога есть? Гаишник вздохнул, включил мигалку и перекрыл встречный поток своим «фордом», чтобы дать мне повернуть. Сказал, что так ему будет проще. Потом приглашал меня поужинать, но я ему отказала. Я от малознакомых мужчин приглашений на ужин не принимаю.

Так что мы мило пообедали, и с тех пор он периодически помогает мне решать проблемы по автомобильной части.

Надо сказать, что у мужчин сложилось предубежденное мнение о женщинах за рулем. Лично я всегда включаю нужный поворотник и никогда не крашу губы за рулем. Ведь это зеркало в салоне, оно такое маленькое и неудобное…

Слышали этот жуткий анекдот о том, что женщина за рулем – это как обезьяна с гранатой, никогда не знаешь, в какую сторону кинет? Наверняка кто-то из мужчин придумал.

А за собой они не смотрят. Стоит только включить «Дорожный патруль», и что мы увидим? Сплошные аварии, и всегда мужчина за рулем. То в состоянии алкогольного опьянения, то не справился с управлением, то не рассчитал дистанцию или не принял во внимание состояние дорожного покрытия.

Поскольку время было раннее, особого наплыва клиентов в клубе не наблюдалось. В тренажерном зале занимались только парочка скучающих домохозяек и, конечно, Гиви ползал по беговой дорожке…

– Что это за муть? – спросил Горлогориус, комкая в руке бумажный лист и бросая его на пол. – Зачем это здесь?

– Вы кто такой? – спросил автор. – По какому праву вы тут мусорите?

– Я – Горлогориус Хруподианис, – сказал Горлогориус.

– Серьезно?

– Да. А что?

– Нет, вас на самом деле так зовут? Неужели может существовать человек с таким именем?

– Я – Горлогориус Хруподианис. И я существую. Правда, я не совсем человек.

– Забавно, – сказал автор. – Но это никоим образом не объясняет, почему вы вломились в мое жилище. Кстати, а как вы сюда вломились?

– Я – волшебник.

– А ты вырос, Гарри Поттер. Возмужал…

– Я вас не понимаю.

– Не обращайте внимания, это старая шутка. И чужая при этом. Итак, вы волшебник. Что вы от меня хотите?

– Я вижу, вы не удивлены.

– У меня есть пара знакомых волшебников, – сказал автор. – Так что меня удивить сложно.

Горлогориус посмотрел на титульный лист рукописи. Там значилось имя автора: «Тамара Томная. Женщина, которой не надо».

– Кто это? – спросил Горлогориус. – И чего именно ей не надо?

– Э… Это я, – смутился автор. – Я пишу пародию на женский детектив. Это сейчас очень модное направление. Женский детектив, я имею в виду. Не пародии.

– Это полная муть, – сказал Горлогориус.

– Возможно. Поэтому я и решил написать пародию.

– Значит, вам нравятся пародии? Или у вас просто проблема с придумыванием сюжетов?

– На что бы вы ни намекали, ваши намеки оскорбительны, – сказал автор. – Зачем вы сюда пришли?

– Я хочу предложить вам один сюжет.

– Что-нибудь интересное?

– Как вам сказать… История о дружбе и предательстве, о волшебниках и воинах, поисках магических артефактов и спасении вселенной.

– А, обычная история, – сказал автор. – Таких сюжетов на рынке пруд пруди.

– У того, который я предлагаю, есть два принципиальных отличия, – сказал Горлогориус. – Во-первых, все это случилось на самом деле…

– Это недоказуемо.

– А во-вторых, я могу познакомить вас с реальным участником событий, который участвовал в этой истории от начала и до конца.

– Это любопытно, но не более того, – сказал автор. – Я писатель. Я могу придумать не хуже.

– Со всем моим уважением, но такого вам не придумать, – сказал Горлогориус. – Как говорится, жизнь подкидывает сюжеты не хуже любого вымысла.

– Прежде чем что-либо вам обещать, я хочу послушать этого вашего очевидца, – сказал автор.

– Он ждет за дверью.

– Даже так? А почему бы вам просто не щелкнуть пальцами и не перенести его сюда?

– Потому что это невежливо.

– Ага, – сказал автор.

Он вышел в прихожую, открыл входную дверь и обнаружил за ней Гарри.

– Вы очевидец? – спросил он.

– Да, – сказал Гарри. – А что случилось?

– Входите, – вздохнул автор. – Там вас старший товарищ ждет.

Горлогориус расположился в черном кожаном кресле за компьютерным столом автора и увлеченно рубился в какую-то пошаговую стратегию. И когда только успел?

– Это Гарри, мой коллега, – сказал он, не поворачивая головы от монитора. – Гарри, это автор. Он напишет о нас книгу.

– По-моему, вы слишком торопитесь, – возмутился автор. – Я ничего такого не обещал.

– Он напишет, – уверенно сказал Горлогориус. – А пока ты ему расскажи нашу историю. В общих чертах.

– Пойдемте на кухню, – предложил автор. – Попьем кофе и не будем мешать старшему поколению.

– О, вы мне совершенно не мешаете, – любезно сказал Горлогориус.

На кухне автор сварил кофе, разлил его по чашкам, закурил сигарету и предложил одну Гарри.

Тот отказался, заявив, что пытается бросить. Автор похвалил сие намерение и предложил перейти на «ты». Гарри согласился.

– Значит, ты тоже волшебник?

– Да.

– А почему без балахона и без посоха?

– Я решил остаться в вашем мире, – сказал Гарри. – Поэтому должен выглядеть соответственно. Натурализовался, так сказать. А Горлогориус… ему вообще-то плевать, кто во что одет.

– Понятно, – сказал автор. – Ну валяй, рассказывай.

– Ты даже не потребуешь доказательств того, что я волшебник?

– Нет.

– Несмотря на то что официально в вашем мире волшебства не существует?

– У меня есть друзья в агентстве «Талисман», – сказал автор. – Они маги.

– Герман и Серега? – уточнил Гарри.

– Да.

– Как тесен ваш мир, – сказал Гарри. – Я их тоже знаю. И с недавних пор работаю вместе с ними.

– И они тоже фигурируют в вашей истории?

– Только в финальной ее части.

– Стоп, – сказал автор. – Кажется, Герман мне по этому поводу звонил, а потом приходил какой-то странный парень весь в черном. Что-то там по поводу вселенной по мотивам Стивена Кинга и о потерянном артефакте, да? И о противнике, которого нельзя победить?

– Именно, – сказал Гарри. – Что ж, тем легче тебе будет поверить. Итак, все началось с того, что ко мне приперся Горлогориус и отправил меня бороться с Древним Злом, которое проснулось в Черных Горах Ужаса…

Когда Гарри закончил краткую версию событий, за окном уже стемнело, а Горлогориус завершил три уровня в пошаговой стратегии, что говорило о нем как об очень талантливом игроке.

Стоило Гарри замолчать, как Горлогориус тут же вырос в дверном проеме и направил на автора свой посох.

– Итак, вы беретесь?

– Я могу это сделать, – сказал автор. – Это довольно длинная история, и, если рассказывать ее со всеми подробностями, она потянет на несколько томов. Но есть еще кое-какие подробности.

– Например? – Горлогориус вопросительно вздернул левую бровь. Гарри ему позавидовал – у него это никогда не получалось. Наверное, старый маг работал над мимикой не одну тысячу лет.

– Где вы собираетесь это публиковать?

– Где мне вздумается, – сказал Горлогориус. – Естественно, на Земле авторские права будут принадлежать вам.

– Если я это здесь опубликую, люди подумают, что это вымысел. Вас такой вариант устроит?

– А что в нашей жизни не вымысел? Любая литература, независимо от того, исторический ли это роман, детектив или фантастика, является чистейшей воды вымыслом. Вы же уже слышали, как именно был создан наш мир.

– Я знал Фила, – сказал автор. – Жалко парня. Но что вы будете иметь, если я напишу такую книгу?

– Вы знали Фила, – сказал Горлогориус. – Вам жалко парня. Парень погиб. Много других парней тоже погибло. Неужели они не заслуживают, чтобы о них написали? Чтобы их помнили? Или этого не заслуживают живые?

– Это патетика. Громкие слова.

– А мне больше ничего и не нужно, – сказал Горлогориус. – Слова. Пусть люди узнают, что были такие парни. Был Фил, Реджинальд Ремингтон, Джек Смит-Вессон… Пусть о них останется память. Не вечная. Хоть какая-нибудь. Это не значит, что вы должны писать эпическую сагу о волшебниках и героях. Напишите, как умеете. Пусть людям будет интересно это прочесть.

– Допустим, – сказал автор. – А что с этого буду иметь я?

– Помимо хорошего сюжета?

– Со всем моим уважением, – сказал автор, явно копируя Горлогориуса, – но в мире много сюжетов. По крайней мере, я в них недостатка не испытываю. Как раз сейчас выбираю из нескольких.

– И чего же вы хотите?

– Тупо хочу денег, – сказал автор. – Гонорары платят только после выхода книги в свет, а жить на что-то надо.

– Золото в вашем мире в ходу? – спросил Горлогориус.

– Сбывать трудновато, но я что-нибудь придумаю.

– Значит, договорились, – сказал Горлогориус. – Аванс я вам передам через Гарри. Если нужны будут подробности, обращайтесь тоже к нему – он решил у вас подзадержаться.

– Хоро…

Горлогориус стукнул посохом об пол и растворился в облачке дыма, который мгновенно заполнил небольшой объем квартиры автора.

– …шо, – сказал автор.

– Вот так всегда, – пожаловался Гарри. – Любит он оставлять за собой последнее слово.

– Ничего, – сказал автор. – Последнее слово в любом случае останется за мной.

– Только ты того… поосторожней. Он, если разозлится, бывает очень неприятным типом.

– Можно подумать, в другое время он просто душа компании, – вздохнул автор. – Ты где остановился?

– У подруги, – смутился Гарри.

– Я в том смысле, как нам с тобой связь держать.

– По телефону. У меня мобильный есть. Запиши номер.

– Чудесно. Как там, говоришь, звали двоих главных стрелков? Мне это нужно, чтобы начать.

– Джек Смит-Вессон и Реджинальд Ремингтон.

– Ага. – Автор сделал пометку. – Значит, своим заклинанием ты вытащил Джека из пустыни? А вместе с ним появился и Джавдет?

– Да. Они познакомились примерно в то же время, как ко мне пришел Горлогориус. Кажется, была там какая-то история с бедуинами…

Закрыв дверь за молодым волшебником, автор поднял с пола рукопись «Тамары Томной» и положил ее в коробку из-под обуви. У него все равно не было желания сейчас ее заканчивать.

Выйдя из стратегии, в которую играл Горлогориус – его войска как раз участвовали в решающем сражении под вражеской столицей, – автор открыл текстовой редактор, набрал свою фамилию и название, которое пришло ему в голову во время рассказа Гарри.

Первое правило стрелка.

Неплохое название, и под него можно сделать несколько томов. Материала-то хватит. Главное, чтобы с «правилами волшебника» Гудкайнда не перепутали. Но об этом читателя можно отдельно предупредить.

Итак, была там какая-то история с бедуинами…

«Пустыня», – напечатал автор. А дальше слова начали возникать в его голове сами собой.