Последние дни инков - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Ким Маккуарри (16. ПОИСКИ «ЗАТЕРЯННОГО ГОРОДА ИНКОВ») #18

16. ПОИСКИ «ЗАТЕРЯННОГО ГОРОДА ИНКОВ»

Что-то еще не открыто,

Иди посмотри, иди и найди!

Там за горами что-то сокрыто,

Но ожидает тебя. Иди!

Редьярд Киплинг, «Исследователь», 1898

8 июня 1911 г. — 339 лет спустя после состоявшейся казни Тупака Амару — пароход компании «Юнайтед фрут компани» стоял на причале Нью-Йорка, готовясь к отбытию. Матросы отдали швартовы, и пароход медленно направился в сторону статуи Свободы и далее — в открытый океан. Пароход направлялся в Панаму, где в это время как раз строили трансокеанский канал; его строительство будет завершено через три года. Некоторая часть пассажиров на борту намеревалась затем пересечь Панамский перешеек и на Тихоокеанском побережье сесть на пароход, направляющийся в Перу. Целью Бингхема было отыскать инкскую столицу Вилькабамбу — легендарный город, утерянный для истории на более чем трехсотлетний срок. Бингхем к этому времени уже знал, что испанцам потребовалось около сорока лет ведения военных действий и контрповстанческих операций для уничтожения последней мятежной столицы Инкской империи. По мере того как испанцы и португальцы наращивали свое присутствие в Южной Америке, все более непроницаемым становилось покрывало секретности, наброшенное колонизаторами на континент. На протяжении более двух столетий Испания и Португалия воспрещали иностранным ученым въезжать на территорию колоний, чтобы помешать внедрению туда могущественных европейских конкурентов. Таинственная столица Вилькабамба постепенно превратилась в легенду. История правления последних мятежных инкских императоров и их героического сопротивления перешла в фольклорные сказания, передававшиеся изустно потомками инков.

И лишь на рубеже XVIII и XIX вв. — в 1799–1805 гг. — одному иностранному ученому было дозволено приступить к изучению Южной Америки.[49] Прусский исследователь Александр фон Гумбольдт посетил берега Амазонки и Анды. Он первым картографировал некоторые из инкских развалин. Работы Гумбольдта способствовали возрождению интереса к инкской истории и последним инкским правителям. История о затерянном инкском городе, который надлежало найти, разожгла воображение немалого числа ученых XIX в. К 1911 г., когда Хирам Бингхем отправился на поиски Вилькабамбы, единственные древние развалины, которые удалось обнаружить в древней инкской провинции Вилькабамбе, находились в местечке Чоккекирау, расположенном примерно в 60 милях к западу от Куско. Некоторые исследователи полагали, что развалины Чоккекирау как раз и представляли собой следы мятежной столицы Манко Инки. Но Хирам Бингхем и еще один перуанский историк были убеждены в том, что эти предположения ошибочны.

Несмотря на провал предпринятой в детстве попытки бежать из дома на Гавайях, Бингхема никогда не покидала мечта об осуществлении откровенно рискованного, авантюрного предприятия. Он просто откладывал его на потом. Надо сказать, что Бингхем был большим поклонником британского писателя XIX в. Редьярда Киплинга — «Исследователь» был его любимым стихотворением. Одержимый желанием порвать с полунищими, жалкими условиями существования, в которых прошли его детство и юность, — или, как он сам определял это, «завоевать себе право на ослепительную вершину», — Бингхем женился на наследнице состояния дома Тиффани. В Йельском университете ему удалось получить ученую степень доктора философии. Предметом изучения для Бингхема стала современная история Южной Америки, начиная с войн за независимость в начале XIX в., когда наконец южноамериканские колонии окончательно освободились от своей привязки к Испании. Но уже к 1908 г. тридцатитрехлетний Бингхем почувствовал, что его тяготит скучная работа в должности адъюнкт-профессора. Его также явно беспокоил тот факт, что он до сих пор не сделал себе в ученом мире имени. Когда Бингхем узнал, что в 1908 г. намечается проведение научного Панамериканского конгресса в столице Чили Сантьяго, он ухватился за эту возможность. Быстро оформив отпуск, он отправился на эту конференцию. Вскоре после окончания конгресса Бингхем морским путем и по железной дороге проделал путь в Куско — он впервые посетил древнюю столицу инков. «Мое изучение южноамериканской истории до тех пор преимущественно было ограничено фактографией испанского колониального владычества, войн за независимость и прогресса, которого добились республики в постколониальный период. Археология лежала за пределами моего научного интереса, и об инках я знал очень мало, если не считать прочитанную мной совершенно удивительную книгу [Уильяма] Прескотта „Завоевание Перу“».

Бродя по Куско и с большим интересом рассматривая остатки инкских дворцов, камни, вырезанные с удивительным искусством, Бингхем был поражен той ручной работой, которую произвела на свет древняя цивилизация. Находясь на склоне холма, с которого был виден весь город, Бингхем восхищенно взирал на открывшуюся ему гигантскую мегалитическую крепость Саксауаман, где более чем три столетия назад Хуан Писарро и тысячи туземцев сложили свои жизни в ходе восстания, поднятого Манко Инкой. Бингхем писал:

«Чуть выше река несет свои воды сквозь массивные мегалитические ворота и оказывается рядом с совершенно потрясающими гигантскими серо-синими стенами Саксауамана… Тут древние строители создавали три огромные террасы, которые тянутся вдоль холма на расстояние в треть мили — между двух узких глубоких ущелий. Самая нижняя терраса „крепости“ выложена валунами колоссальных размеров, многие из которых весят десять тонн, а некоторые — более 20 тонн, однако все они пригнаны друг к другу с исключительной точностью… Суеверному индейцу, который видит эти стены впервые, они должны казаться творением богов».

В Куско Бингхем вскоре встретил префекта близлежащей провинции Апуримак Хуана Нуньеса, на которого изрядное впечатление произвел выдающийся североамериканский «доктор», только что прибывший с важного научного конгресса. Лишь за год до этого Нуньес расчистил и обследовал инкские развалины в местечке Чоккекирау. Он не знал, являлось ли Чоккекирау, что означает «колыбель золота», исконным названием древнего места. До сих пор это был единственный древний инкский город, обнаруженный в провинции Вилькабамба. Нуньес сказал Бингхему, что развалины, вероятно, представляют собой остатки города Вилькабамба. Он спросил, хочет ли тот сопровождать его туда. Бингхем рассказывал:

«Префект был крайне заинтересован в том, чтобы я посетил это место и затем сообщил о его значимости президенту Перу. Префект был убежден в том, что я, будучи „доктором“ (доктором философии) и являясь правительственным делегатом на научном конгрессе, должен знать об археологии все и соответственно смог бы рассказать ему о том, насколько вероятна возможность отыскания в Чоккекирау запрятанных сокровищ, и также вынести свой вердикт относительно того, действительно ли данное место является той самой старой Вилькапампой, последней инкской столицей. Мои уверения его в том, что он ошибается в плане оценки моих знаний в области археологии, он счел проявлением скромности, а не констатацией факта…

Мое стремление избежать посещения развалин Чоккекирау префект отнес на счет исключительно суровой погоды, характерной для этого места, и его исключительной труднодоступности… Перед тем как мы, американские делегаты, отправились на научный конгресс, государственный секретарь США Элайю Рут указал нам на то, что в целях развития международных связей нам следует очень внимательно относиться к просьбам официальных лиц посещаемых нами стран и, соответственно, надлежит стараться идти им навстречу. Посему в ответ на предложение префекта я выразил свое согласие. Тогда я еще не знал, что это предложение приведет меня к поразительным открытиям. Это был мой первый „шаг“ в направлении доисторической Америки».

Так, в феврале 1909 г. Хирам Бингхем III стал участником экспедиционной группы, направлявшейся в Антисуйю, некогда составную часть Инкской империи. В ходе этой экспедиции Бингхему впервые довелось наблюдать инкские развалины:

«Совершенно поражающие взгляд обрывы окружают развалины со всех сторон и делают Чоккекирау фактически недоступным для неприятеля… Над южным обрывом, на высоте 5800 футов над рекой Апуримак выстроены парапет и стены двух [инкских] зданий без окон. Великолепие открывающегося оттуда вида на долину превосходит все описательные возможности… На глубине гигантского каньона виднеются отдельные проблески Апуримака, бурной, пенящейся реки, зажатой между гор, — с такого далекого расстояния она видится ручейком. В долине реки виднеются живописнейшие водопады, один из которых… имеет высоту более 1000 футов. Разворачивающаяся во всех направлениях панорама превосходит всяческое воображение своим разнообразием, контрастами, красотой и величием».

Незадолго до описываемых событий руины, совершенно заросшие низкорослой растительностью, были расчищены Нуньесом. Бингхем был совершенно несведущ в области археологии, но, к счастью, он имел при себе фотографическую камеру «Кодак» и книгу, содержавшую базовые рекомендации относительно того, что необходимо делать при обнаружении малоисследованных древних руин:

«К счастью, у меня был при себе исключительно полезный справочник „Подсказки путешественникам“, изданный Королевским географическим обществом. В одной из глав я нашел рекомендации касательно того, что следует делать при обнаружении доисторического места: произвести тщательные измерения, сделать множество фотографий и описать все находки настолько точно, насколько это возможно. По причине прошедшего дождя наши фотографии оказались не очень удачными, но мы произвели измерения всех зданий и набросали приблизительную схему».

Бингхем обратил внимание на то, что первые исследователи посетили Чоккекирау еще за семьдесят лет до него. Внутри одного инкского здания Бингхем обнаружил их имена, нацарапанные на каменных плитах:

«М. Эухене де Сартихес, 1834

Хосе Мария Техада, Марселино Леон, 1834

Хосе Бениньо Саманес, Хуан Мануэль Ривас Плата, Мариана Сизнерос, 1861

Пио Могровехо, 4 июля, 1885 г.».

Бингхем тогда даже предположить не мог, что это незапланированное путешествие к инкским руинам, расположенным на почти недоступном горном хребте в практически необитаемой области Перу, явится поворотным пунктом в его карьере. Случайное приглашение со стороны перуанского префекта коренным образом изменит ход жизни Бингхема, равно как и всей истории археологии Южной Америки.

Он тщательно обследовал место — префект хотел знать, считает ли «достопочтенный профессор» эти руины остатками мятежной столицы. Бингхем позднее писал:

«По своему виду стены… [в Чоккекирау] казались целиком выстроенными из камня и глины. В сравнении с дворцами в Куско эти здания выглядели достаточно невзрачными и грубо отделанными. Нельзя было найти двух одинаковых ниш или дверей. Притолоки дверей были сделаны из древесины, строители не потрудились добыть камней для этих деталей».

В другом месте Бингхем писал:

«Лично я не чувствовал достаточной уверенности в том, что Чоккекирау являлся именно Вилькабамбой. Строения не выглядели достаточно изящными, чтобы их можно было принять за резиденцию инкских правителей».

Так как на тот момент Бингхем был дилетантом в области археологии, его не особенно поразили продемонстрированные ему руины. Он рассудил так, что инкские императоры, даже последние, мятежные, должны были жить в изящно сработанных зданиях, выстроенных в имперском стиле, — то, что он видел в Куско. Бингхему представлялось маловероятным, чтобы Чоккекирау когда-либо мог служить резиденцией инкскому императору, соответственно, вопреки ожиданиям префекта, это едва ли мог быть давно затерянный город Вилькабамба.

Вернувшись в Лиму, Бингхем встретился с сорокашестилетним перуанским историком Карлосом Альберто Ромеро, который согласился с его догадками. Ромеро продемонстрировал Бингхему две хроники XVI в., которые совсем недавно были найдены и изданы. Одна была надиктована сыном Манко Титу Куси в 1571 г. и пролежала забытой около трехсот лет. Вторая представляла собой доклад, написанный Бальтасаром де Окампо, испанцем, участвовавшим в разграблении Вилькабамбы в 1572 г., и очевидцем казни Тупака Амару. Обе хроники содержали описание столичного города Вилькабамба. Но ни одно из них не походило на то, что Бингхем воочию наблюдал в Чоккекирау.

Например, описание Бальтасара де Окампо ясно давало понять, что путь из Куско в Вилькабамбу шел «вдоль речной долины, минуя Юкай и Оллантайтампу [Оллантайтамбо] и проходя через [висячий] мост Чукичака». Таким образом, для того чтобы отыскать местонахождение Вилькабамбы, следовало двигаться в направлении, параллельном течению реки Урубамбы. Дойдя до современного моста Чукичака, по всей видимости, следовало пересечь реку и далее двигаться в западном направлении. По словам Ромеро, если бы имелся в виду путь из Куско в Чоккекирау, то не имело бы смысла следовать по указанному маршруту: данное местечко находилось по другую сторону горного хребта Вилькабамбы — его гораздо проще можно было бы достичь, переправившись через реку Апуримак с западной стороны. Соответственно, считал Ромеро, Чоккекирау не мог быть Вилькабамбой, что бы там ни утверждали префект Нуньес и другие исследователи.

По словам Ромеро, описание Титу Куси достаточно ясно давало понять, что первоначальная резиденция Манко, Виткос, находилась на пути к Вилькабамбе. Поскольку Чоккекирау не могло являться Вилькабамбой, так как этого местечка нельзя было достичь, следуя маршрутом, описанным Окампо, то по этой же причине оно также не могло быть и Виткосом. Описание Виткоса, данное Окампо, также должно было свидетельствовать в пользу этого суждения: город, описанный Окампо, имел очень мало общего с руинами Чоккекирау:

«Крепость Питкос [Виткос] находится на очень высокой горе, откуда видна огромная часть провинции Вилькапампы. Оттуда открывался вид на обширную плоскую местность, на которой были выстроены грандиозные, величественные здания, возведенные с большим мастерством и искусством, — все притолоки дверей, как главных, так и второстепенных, очень искусно вырезаны из мрамора».

Чоккекирау располагался не на «обширной плоской местности», три кластера строений находились на очень узком, покрытом лесами хребте. В Чоккекирау не вырисовывалась картина «грандиозных, величественных зданий, возведенных с большим мастерством и искусством, — все притолоки дверей, как главных, так и второстепенных, очень искусно вырезаны из мрамора». По словам Ромеро, Чоккекирау не соответствовал описаниям ни Вилькабамбы, ни Виткоса. Оба города еще только предстояло найти. По мнению Ромеро, единственный вариант поисков Виткоса и Вилькабамбы состоял в том, чтобы пересечь реку Урубамбу по мосту Чукичака и затем двигаться в долину Вилькабамба. Где-то в этой долине и должен был располагаться Виткос. Если судить по хроникам, резиденция Манко, Вилькабамба, должна была находиться в нескольких днях ходьбы оттуда.

Через два года после своей встречи с Ромеро, в июне 1911 г., Бингхему удалось организовать экспедицию в Перу под эгидой Йельского университета. И он вновь отправился из Нью-Йорка в Перу на пароходе. Бингхем понимал, что если ему удастся отыскать город Манко, то, — чтобы в дальнейшем ни происходило в его жизни, — можно будет считать, что он оставил свой след на земле. Бингхем позднее писал:

«Во время нашего пребывания на склонах Чоккекирау [в 1909 г.] облака порой расходились, и перед нами вырисовывались манящие очертания покрытых снегом гор. Казалось, там должна была находиться непознанная область, которая могла таить в себе огромные возможности. Наши гиды ничего не могли сказать нам в отношении ее. И из книг мало что можно было узнать о ней. Возможно, там был сокрыт город Манко».

Бингхема сопровождали шесть человек, в том числе Уильям Эрвинг, доктор медицины и его сокурсник по Йельскому университету, некогда совершивший путешествие на каноэ из Каира в Хартум, и тридцатидевятилетний доктор Гарри Фут, профессор химии в Йельском университете, личный друг Бингхема, имевший в экспедиции официальную должность «натуралиста».

Вскоре после своего прибытия в Лиму Бингхем встретился с перуанским президентом Аугусто Легией, с которым виделся еще во время своей предыдущей поездки в 1909 г. После встреч и Легия распорядился, чтобы багаж экспедиции недосматривали на таможне, и предоставил для экспедиции военный эскорт. Бингхем также вновь встретился с Карлосом Ромеро. Обрадованный тем фактом, что Бингхем вернулся ради отыскания Виткоса и Вилькабамбы, Ромеро предоставил американцу дополнительные ключи к программе поиска, которые ему удалось обнаружить. Ромеро, по его словам, недавно ознакомился с трудом еще одного испанца, священника Антонио де ла Каланчи, — это была объемная хроника, содержавшая более полутора тысяч страниц. Она была опубликована в 1639 г.

В четвертом томе работы Каланчи Ромеро обнаружил историю о двух монахах-августинцах, которые в конце XVI в. приехали в королевство Вилькабамба. Они жили и проповедовали там на протяжении нескольких лет. По словам Ромеро, один из монахов, Диего Ортис, был замучен туземцами в местечке Пукиура, вблизи города Виткоса, после того как они обвинили монаха в том, что он убил их императора Титу Куси. Согласно хронике, вблизи Виткоса и Пукиуры, в том месте, где гигантская белая скала нависала над источником, находилось святилище Чукипальпа. Там находился инкский храм Солнца. По словам Ромеро, монахи сожгли святилище, полагая, что они изгоняют дьявола. Ромеро сказал Бингхему, что если тому удастся отыскать большую белую скалу Чукипальпы, то можно быть уверенным в том, что Виткос расположен неподалеку. Ромеро также добавил, что если Бингхему посчастливится отыскать Виткос, то от него будет два дня пешего пути до резиденции Манко — Вилькабамбы.

Бингхем поблагодарил Ромеро и затем аккуратно выписал ряд мест из работы отца Каланчи, на которые указал Ромеро. У Бингхема также была копия опубликованной два года назад статьи Ромеро, «Доклад о руинах Чоккекирау», в которой тот настаивал, что утверждения ряда исследователей о том, что Чоккекирау как раз и является затерянным городом Вилькабамбой, неверны. Ромеро также писал, что город Виткос следует искать не вблизи Чоккекирау, а на другой стороне горной цепи Вилькабамбы, в речной долине.

Затем Бингхем посетил Географическое общество Лимы, где он приобрел несколько карт региона, который собирался обследовать. Одна из этих карт была составлена сорок шесть лет назад итальянским географом Антонио Раймонди, посетившим область Вилькабамбу в 1865 г. Бингхем обратил внимание, что на карте в верхней части долины Вилькабамбы была обозначена маленькая деревня Пукира. Могла ли это быть деревня Пукиура, где, по утверждению священника Каланчи, был замучен монах Диего Ортис? Если так, то затерянный город Виткос и большое каменное святилище над источником в Чукипальпе должны находиться где-то поблизости.

Добравшись на судне из Лимы в порт Мольендо, находящийся на южном побережье Перу, Бингхем и шесть членов его экспедиции сели затем на поезд, который на протяжении четырех дней вез их через Анды, минуя озеро Титикака, — пунктом назначения был Куско. Оказавшись в древней столице Инкского королевства, члены экспедиции занялись поиском мулов и провизии, а также подготовкой снаряжения. Между тем Бингхем продолжал заниматься своими изысканиями, сбором любой доступной информации об инкских руинах в долинах рек Урубамба и Вилькабамба. Посетив университет[50] Куско, Бингхем с удивлением обнаружил, что ректором его является молодой американец. Альберт Гизеке, тридцатиоднолетний американец из Пенсильвании, обосновался в Куско несколько лет назад. Узнав о том, что Бингхем ищет инкские руины, Гизеке поведал ему, что он вместе с перуанским конгрессменом доном Браулио Поло и ла Борда совершили путешествие верхом в долину Урубамба в январе, в сезон дождей. В местечке Мандор-Пампа, отстоящем от Куско на расстоянии 60 миль и расположенном вблизи моста Сан-Мигель, они остановились на маленькой ферме, специализирующейся на сахарном тростнике, которой владел крестьянин Мельчор Артеага. Артеага сказал Гизеке, что на близлежащем горном хребте расположены обширные руины, и предложил Гизеке свои услуги в качестве проводника на случай, если Гизеке надумает вернуться в эти места в сухой сезон. Бингхем встречался с Гизеке в июле, в самую середину сухого сезона, но у Гизеке не было на тот момент свободного времени, чтобы вновь отправиться в Мандор-Пампу. Однако он рад был передать эту информацию Бингхему.

Пока экспедиционная группа находилась в Куско, постепенно привыкая к местным условиям (Куско находится на высоте 11 300 футов над уровнем моря), Бингхем нанес визит сыну богатого плантатора в долине Урубамба, Альберто Дуке, — его семья имела дом в Куско. Бингхем позднее писал:

«О том, что в долине Урубамба имелись неописанные и неидентифицированные руины, в Куско мало кто знал, в основном это были богатые плантаторы, имевшие большие поместья в провинции Конвенсьон. Один из них рассказал нам, что он ездил в Санта-Ану [поместье в нижнем бассейне реки Урубамбы] каждый год, и там он познакомился с погонщиком мулов, который поведал плантатору об интересных руинах, расположенных вблизи моста Сан-Мигель. Но, зная о склонности его соотечественников к сочинению небылиц и преувеличениям, плантатор не особо поверил в эту историю. Он потом пересекал этот мост раз двадцать, не удосужившись проверить сообщенную ему информацию. Другой сеньор по фамилии Панкорбо, имевший плантацию в долине Вилькабамба, сказал, что до него доходили расплывчатые слухи о руинах в долине, расположенной над его плантацией, в первую очередь — вблизи местечка Пукьюра. Если бы эта история оказалась достоверной, то могло статься, что это была та самая Пукиура, где монах Маркос [Гарсия] основал первую церковь в „провинции Уилкапампе“. Но Пукиура должна была находиться вблизи Уитикоса и деревни Чукипальпа, где должны были иметься развалины храма Солнца, а в их числе — „белой скалы над источником“. Но ни эти доброжелательно расположенные плантаторы, ни их друзья, к которым они обращались с расспросами, никогда ничего не слышали об Уитикосе, или местечке под названием Чукипальпа, или некоей необычной скале; также собственнолично они никогда не видели развалин, о которых им приходилось слышать».

В процессе подготовки к путешествию экспедиционная группа посетила расположенную поблизости долину Юкай (Вильканоту), чтобы купить там себе еще мулов. В долине Бингхем встретился еще с одним человеком, супрефектом города Урубамбы, который рассказал ему, что инкские руины находятся совсем неподалеку, в долине Урубамба, вблизи моста Сан-Мигель. По словам супрефекта, эти руины носили название Уайнапикчу. Вот как Бингхем описывает супрефекта:

«Это был разговорчивый человек, значительную часть своей жизни занимавшийся поиском залежей полезных ископаемых в департаменте Куско, [он] сказал, что видел руины, „более живописные, чем в Чоккекирау“, в местечке под названием Уайна-Пикчу; но сам он никогда не был в Чоккекирау. Те, кто хорошо знал этого человека, пожимали плечами, казалось, они не очень доверяют его словам. Он слишком часто проявлял чрезмерный энтузиазм в отношении очередных раскопок в поисках полезных ископаемых, когда потом ничего не обнаруживалось».

Бингхем, всегда дотошно фиксировавший любую информацию, записал незнакомое название в своем маленьком блокноте: «Уайнапикчу». Рядом он написал: «лучше, чем Чокк», что означало, что руины Уайнапикчу предположительно более интересны, чем расположенные в Чоккекирау. Уайнапикчу, по словам супрефекта, находилось всего лишь в восьми лье (28 миль) от города Урубамбы, вниз по реке, вблизи местечка Торонтой. Но ни одно из упомянутых супрефектом названий, вероятно, не имело никакого отношения к тем историческим местам, которые искал Бингхем: к Виткосу, Пукиуре, Вилькабамбе или Чукипальпе, местечку с белой каменной скалой.

Вернувшись в Куско в день накануне похода Бингхем написал письмо своей жене:

«Куско, 18 июля, 1911

Моя дорогая!

Почти все приготовления сделаны. Остается заполнить дорожный сундук, (который стоит здесь), немного поспать, затем упаковать вещевой мешок и отправляться в путь… Мы планируем провести около шести недель в горах Вилькабамбы… Сегодня я начал собирать паззл из людей, мулов, инструментов, съестных припасов и аррьеро [погонщиков мулов]. Я имею при себе двадцать мулов и одну лошадь, трех аррьеро и шесть белых людей. У меня два больных мула, шестнадцать грузов и двадцать ящиков с едой».

Бингхем уже разделил свою экспедиционную группу на три отдельные команды, каждая из которых должна была действовать согласно его инструкциям, но посетить они должны были разные районы, и задачи у каждой группы были различные. Команда № 1 должна была спуститься в нижнюю часть долины Урубамба, к берегам Амазонки, и оттуда начать топографические исследования, двигаясь вверх по склонам Анд, вдоль по 73-му меридиану, а перейдя через горы, спуститься к побережью. Команда № 2 должна была спуститься к реке Урубамбе и затем двигаться вдоль нее, по ходу движения составляя контурные карты обеих долин, в частности, указывая местоположение окрестных деревень и городов. Команда № 3 включала в себя Бингхема и его друга, химика Гарри Фута, у которого в экспедиции была должность натуралиста. В задачи команды входило собирание насекомых и мха, а заодно поиск инкских руин. Фут должен был собирать различные биологические образцы, а Бингхем — заниматься поиском руин.

Вскоре три команды поделили между собой мулов, деревянные ящики с провизией и все снаряжение. Как президент Перу и обещал, в качестве эскорта для экспедиции было выделено три перуанских солдата — по одному на каждую из команд. К Бингхему был прикреплен сержант Карраско.

19 июля 1911 г. Хирам Бингхем со своей командой выехал из Куско, они пересекли долину Юкай и к вечеру добрались до города Урубамбы, где остановились на ночлег. На следующий день команда Бингхема одолела еще 10 миль, достигнув Оллантайтамбо — города-крепости, где в 1536 г. Манко Инка разгромил войска Эрнана и Гонсало Писарро.

После того как на протяжении дня Бингхем, Фут, врач Эрвинг и перуанский сержант Карраско занимались обследованием руин, они вышли из Оллантайтамбо и направились вслед за другими членами команды, которые уже ушли вперед. Пройдя немного вниз вдоль течения реки, экспедиция вышла к перекрестку двух дорог; справа от нее была покрытая снегом гора Вероника высотой 18 975 футов, а слева, за долиной, возвышалась гора Салкантай высотой 20 672 фута. Пообок правого берега реки Урубамбы по петлистой траектории шла относительно новая дорога, пробитая в стенах каньона за шестнадцать лет до описываемых событий. Вот что говорит Бингхем:

«До того как в 1895 г. было завершено строительство дороги, путники, направлявшиеся из Куско в нижнюю часть долины Урубамба, имели на выбор два пути — первый шел через проход Пантикалью… а второй через проход между горами Салкантай и Сорай, вдоль реки Салкантай — в направлении Уадкиньи… Оба эти пути шли в обход высокогорья между горами Салкантай и Вероника и в обход низины между деревнями Пири и Уадкинья. Эта область в 1911 г. еще не была описана в географической литературе, посвященной южному Перу. Мы решили идти не через эти проходы, а вниз по дороге, следовавшей вдоль реки Урубамбы. Она привела нас в совершенно поразительную местность».

Экспедиционная группа вошла в каньон:

«Тут река, покидая пределы холодного плато, пробивает себе путь сквозь гигантские гранитные горы. Дорога идет по земле совершенно ни с чем не сопоставимой красоты… Я не знаю ни одного места на земле, которое могло бы сравниться с ней по своей колдовской силе. Огромные снежные пики вырастают за облаками; гигантские многоцветные гранитные стены отвесно встают над пенящейся, ревущей стремниной реки, — контраст этим монументальным картинам составляют орхидеи и древовидные папоротники, богатейшая растительность неописуемой красоты и таинственные чары джунглей. Все множащиеся чудеса неудержимо влекут тебя вперед, сквозь глубокое, продуваемое ветрами ущелье, петляющее между нависающими над ним высоченными утесами. Все это живописное великолепие то и дело обрамляется то свисающими виноградными лозами, то взгромоздившимися на вершину скалы зазубренными каменными строениями — делом рук ушедшей в историю расы».

Под конец пятого дня с момента отправления из Куско команда Бингхема вышла на расчищенный от деревьев и кустарника участок, где Мельчор Артеага выращивал сахарный тростник. Это был тот самый крестьянин, который поведал Альберту Гизеке о том, что на близлежащем горном хребте расположены огромные по своим размерам руины.

«Мы миновали неказистую хижину с травянистой крышей, свернули с дороги, прошли через расчищенное место и разбили наш лагерь на берегу реки Урубамбы на песчаном пляже. Напротив нас, за гигантскими гранитными валунами, встававшими на пути у бурлящей реки, круто уходила вверх гора, покрытая дремучими джунглями. Это было идеальное место для лагеря: оно находилось вблизи дороги и при этом было достаточно уединенным. Но наши действия вызвали подозрение у владельца хижины Мельчора Артеаги, который арендовал здесь землю. Он хотел знать, почему мы не остановились в его хижине, как это подобает респектабельным путешественникам. Наш сопровождающий успокоил его. Они довольно долго беседовали. Когда Артеага узнал, что мы интересуемся оставшимися от инков архитектурными развалинами, он сказал, что по соседству имеются очень примечательные: совершенно великолепные руины на вершине стоящей напротив горы Уайна-Пикчу и также на горном хребте Мачу-Пикчу».

«Уайна-Пикчу» — Бингхем вспомнил, что именно это название супрефект города Урубамбы произнес, когда Бингхем спросил его, имеются ли какие-либо инкские руины в близлежащей долине Урубамба. Бингхем записал это название в блокнот, сделав также пометку, что эти руины представляют больший интерес, чем те, что находятся в Чоккекирау, в 30 милях к юго-западу. Теперь фермер Артеага говорил то же самое. Бингхем спросил, могли ли Виткос или Вилькабамба располагаться на Уайна-Пикчу. Это казалось сомнительным. Историк Ромеро говорил Бингхему, что оба города можно найти, если пройти еще 12 миль вниз вдоль течения реки Урубамбы к мосту Чукичака, затем повернуть налево и подняться вверх вдоль тянущейся долины реки Вилькабамбы. Бингхем взглянул вверх на огромный высившийся впереди пик, покрытый матовыми джунглями. Хотя казалось маловероятным, чтобы руины в этом районе имели какое-то отношение к Виткосу или Вилькабамбе, тем не менее эту область стоило осмотреть. Бингхем решил, что завтра он узнает, что же находится на вершине горного хребта.

«Шестой день нашего путешествия начался холодной изморосью. Артеага, судя по его виду, намеревался остаться в своей хижине. Я предложил хорошо заплатить ему, если он покажет мне руины. Он отказался, сказав, что в такую сырую погоду очень трудно делать восхождение. Но когда он увидел, что я собираюсь заплатить ему соль [перуанский серебряный доллар], что в три или четыре раза превышало среднюю заработную плату в этой местности, он согласился проводить нас к руинам. Никто не предполагал, что они окажутся крайне интересными. И никто не выразил желания идти вместе со мной. Наш натуралист [Фут] сказал, что „вблизи реки больше бабочек“, и он имел все основания полагать, что ему удастся собрать там новые виды. Наш врач [Эрвинг] сказал, что он собирался постирать и заштопать свою одежду. Так или иначе, это было моей работой — обследовать руины и заниматься поисками инкской столицы».

Сидя в своей палатке на походной кровати, Бингхем вынул свой маленький блокнот. Наверху страницы он написал «24 июля», а ниже — два названия: «Мачу-Пикчу» и «Уайна-Пикчу». Это были две цели, намеченные на этот день.

В десять часов утра Бингхем и Артеага, на котором были темные штаны, куртка и остроконечная шляпа, вместе с сопровождавшим их сержантом Карраско двинулись вперед. Они пересекли самодельный мост, состоявший из четырех узких бревен, который был проложен через реку Урубамба.

На протяжении следующих полутора часов трое путников взбирались по крутой тропе, поднимавшейся по склону горы. Когда они наконец достигли основания седловины, расположенной между двумя пиками, Бингхем с удивлением обнаружил там жилища трех крестьянских семей.

«Пополудни, когда мы были уже совершенно измучены путешествием, мы подошли к маленькой хижине с травянистой крышей. Добродушные по виду индейцы были приятно удивлены нашему появлению. Они поднесли нам влажные калебасы, наполненные восхитительной по вкусу холодной водой. Потом они предложили нам отваренный сладкий картофель… Два симпатичных индейских фермера, [Анаклето] Ричарте и [Торибио] Альварес, не так давно выбрали это место в качестве своего обиталища. По словам индейцев, тут они нашли множество уступов, позволявших выращивать урожай. В этих местах фермеры чувствовали себя надежно защищенными от появления нежелательных посетителей… Ричарте сказал, что они жили тут уже четыре года. Вероятно, ввиду своей недоступности каньон не был заселен на протяжении нескольких веков, но после того, как было завершено строительство новой дороги, в этой области вновь начали обосновываться поселенцы. Время от времени кто-нибудь взбирался по крутым склонам и обнаруживал здесь, на высоте 9000 футов над уровнем моря, изобилие богатой почвы, которая обычно присутствует на искусственных террасах, в условиях хорошего климата. Тут индейцы расчистили ряд уступов и посадили кукурузу, сладкий и белый картофель, сахарный тростник, бобы, перец, тамарильо[51] и крыжовник».

Здесь Бингхем не обнаружил никаких признаков инкских руин, но открывавшийся отсюда вид на опоясывающие эту местность горные пики был завораживающим. Облака скрывали многие из близлежащих пиков. Бингхем продолжал:

«Совершенно не рассчитывая обнаружить здесь нечто более интересное, нежели… руины двух-трех зданий, подобных тем, что мы находили между Оллантайтамбо и Торонтоем, я тем не менее все же покинул прохладу приятного маленького жилища и начал взбираться дальше по склону горного хребта, огибая небольшой выступ. Артеага, по его словам, уже бывал в этих местах, поэтому он решил остаться поболтать с Ричарте и Альваресом в хижине. Они отправили вместе со мной маленького мальчика в качестве „проводника“. В обязанности сержанта входило всюду сопровождать меня, но, я думаю, его мало интересовала цель наших поисков. Как только мы обогнули уступ, перед нами предстали очень качественно выложенные каменные строения. Пролет красиво выложенных [каменных] террас — каждая двадцать ярдов в длину и десять футов в высоту — недавно был расчищен индейцами от растительности. За столетия здесь выросли огромные деревья. Теперь они были вырублены для создания площадок под сельскохозяйственные нужды. Стоявшая перед двумя индейцами задача была слишком сложной, поэтому стволы деревьев остались лежать так, как они были повалены, были срублены только маленькие ветви. Древняя почва, с большим тщанием культивированная здесь когда-то инками, до сих пор позволяла производить богатые урожаи кукурузы и картофеля. Но особо восхищаться в этих местах было нечему. Подобные же пролеты искусно выложенных террас можно было увидеть в верхней части долины Урубамба — в Писаке и Оллантайтамбо, а также в лежащем напротив них Торонтое».

Бингхему также было хорошо известно, что в Писаке и Оллантайтамбо имелись не только пролеты гигантских террас, помимо них, поблизости там находились масштабные и весьма эффектные по своему виду руины. И вблизи Торонтоя Бингхем обнаружил «примечательные руины, — возможно, некогда это была резиденция какого-то инкского аристократа». Но у Бингхема была полученная из достоверных источников информация о том, что и здесь должны были иметься руины.

«Мы карабкались по стенам террас, сквозь густые бамбуковые заросли, — наш гид решил, что это самый удобный путь, в этом я был с ним не вполне согласен. Затем маленький мальчик посоветовал нам начать восхождение на крутой холм. Один сюрприз сменял другой с головокружительной скоростью. Мы подошли к гигантской лестнице, выложенной из огромных гранитных блоков. Затем мы прошли по тропинке, выйдя к расчищенному от деревьев и кустарника участку, где индейцы разбили небольшой огород. Неожиданно мы очутились перед развалинами двух самых красивых и удивительных древних строений, которые мне доводилось видеть в Америке. Стены их были выложены из красивейшего белого гранита. Они состояли из циклопического размера блоков, каждый из которых по своей высоте превышал человеческий рост. Это зрелище совершенно зачаровало меня… Я едва мог поверить своим глазам, осматривая самые крупные блоки, расположенные в нижней части строений, — по моим оценкам, каждый из них должен был весить от десяти до пятнадцати тонн. Сможет ли кто-нибудь поверить в мои находки? Но в этой местности, описания которой обычно не отличаются большой точностью, у меня был при себе хороший фотоаппарат, и солнце в этот день светило ярко».

На протяжении следующих пяти часов группа Бингхема следовала вдоль вершины горного хребта, осматривая все встречавшиеся на их пути руины. Бингхем, у которого был при себе фотоаппарат «Кодак» и складной штатив, делал первые фотоизображения этого места, название которого позднее войдет в широкий обиход, как «Мачу-Пикчу», или «Старый Пик». Исключительно педантичный во всем, Бингхем записывал комментарии ко всем своим фотографиям:

«В составе некоторых каменных строений присутствует глина. Некоторым придана аккуратная прямоугольная форма, как в Куско. Красиво сделанные ниши, как в Оллантайтамбо. Множество цилиндрических деталей — внутри и вовне. По своему стилю интересней, чем в Чок… Виды с обеих сторон. Все это место крайне труднодоступно».

Точно так же, как и в Чоккекирау, Бингхем убежден, что он не первый обследовал местные руины. На стене одного из инкских храмов Бингхем обнаружил написанное древесным углем имя уже побывавшего здесь посетителя: «Лисаррага, 1902».

Кем бы ни был этот Лисаррага, очевидно, что он посетил Мачу-Пикчу девять лет назад. Бингхем аккуратно занес в блокнот имя этого исследователя и затем продолжил делать свои записи, фотографировать и производить приблизительное картографирование местности. Примерно в пять часов пополудни Бингхем, сержант Карраско и Артеага покинули хижину крестьянина и начали спускаться в нижнюю часть долины, продвигаясь теперь намного быстрее, поскольку гравитация им сопутствовала, а не препятствовала. Вернувшись в лагерь, Бингхем дал Артеаге серебряный соль.

Несмотря на свои позднейшие заявления касательно того, что он сразу понял значимость руин в Мачу-Пикчу, на самом деле в тот день Бингхем испытывал разочарование, поскольку, как ему представлялось, обнаруженные руины были совсем не те, что он искал. Сравнивая то, что он увидел на вершине горного хребта Мачу-Пикчу, со свидетельствами, представленными в хрониках Каланчи, Окампо и Титу Куси, Бингхем обнаружил во всем этом мало сходства.

«Когда я впервые увидел совершенно замечательную цитадель Мачу-Пикчу, расположенную на узком горном хребте на высоте две тысячи футов над рекой, я спросил себя, могло ли это быть то самое место, которое старый солдат Бальтасар де Окампо, член экспедиции капитана Гарсии [де Лойолы, 1572 г.], имел в виду, говоря: „Инке Тупаку Амару резиденцией служила крепость Питкос. Крепость Питкос [Виткос] находится на очень высокой горе, откуда видна огромная часть провинции Вилькапампы. Оттуда открывался вид на обширную плоскую местность, на которой были выстроены грандиозные, величественные здания, возведенные с большим мастерством и искусством, — все притолоки дверей, как главных, так и второстепенных, очень искусно вырезаны из мрамора“. Могло ли „Пикчу“ быть современным вариантом „Питкоса“? Конечно же, белый гранит, из которого выстроены храмы и дворцы Мачу-Пикчу, легко можно принять за мрамор. Трудность в соотнесении описания Окампо и обследованного Мачу-Пикчу заключалась в том, что, осматривая стены строений, глаз никак не мог отдельно выделить там притолоки дверей. Затем, не было никакой „белой скалы над источником“, которая, по словам Каланчи, находилась „вблизи Уитикоса [Виткоса]“. В окрестностях также не обнаруживалось Пукиуры. Вообще каньон Урубамбы по своим географическим параметрам нельзя было соотнести с Уитикосом. Хотя находившиеся там руины и представляли огромный интерес, Мачу-Пикчу не являлся той последней инкской столицей, которую мы разыскивали. Мы все еще не нашли дворец Манко».

На следующий день Бингхем со своей группой продолжил путь; он намеревался продолжать поиски Виткоса и большой белой скалы, расположенной над источником. Бингхем полагал, что если удастся найти два этих места, то можно будет с уверенностью считать, что Вилькабамба находится неподалеку. Бингхем до такой степени не осознавал, что он уже обнаружил руины затерянного города, что его друг Гарри Фут на следующий день после обнаружения Бингхемом Мачу-Пикчу написал в своем дневнике: «Особо писать нечего».

На следующей неделе Бингхем, Фут и Карраско продолжили свои поиски Виткоса и Вилькабамбы, заплатив местным гидам, которые заявили, что они знают местонахождение близлежащих руин, но в результате экспедиционная группа обнаружила очень мало ценного. На протяжении нескольких дней члены группы взбирались по склонам близлежащих гор, но практически каждый раз возвращались с пустыми руками. Постепенно путники продвигались вниз вдоль русла реки Урубамбы, достигнув в итоге фермы Санта-Ана. Бингхем был уверен, что именно в сильно пересеченном восточном предгорье должны находиться два искомых города.

Затем команда двинулась в обратном направлении, вверх по течению реки Урубамбы, и подошла к мосту, мимо которого ранее уже проходила. У местных жителей члены группы узнали, что мост назывался Чукичака. Бингхем сразу же опознал один из древних топонимов, которые он искал: ему было известно, что в XVI в. Бальтасар де Окампо писал: «Они [инки] охраняли мост Чукичака, проложенный через реку Вилькамайю [Урубамбу]. Этот мост открывает путь в провинцию Вилькапампу». Окампо также писал, что испанский генерал Мартин Уртадо де Арбьето, проведший последнюю военную кампанию в 1572 г., в результате которой была разграблена Вилькабамба, и был пленен Тупак Амару, «проделал путь из Куско вдоль речной долины, минуя Юкай и Оллантайтампу [Оллантайтамбо] и проходя через [висячий] мост Чукичака, в провинцию Вилькапампу».

Воодушевленная тем фактом, что был обнаружен «путь в провинцию» Вилькабамбу, команда Бингхема начала медленно двигаться вверх вдоль русла реки Вилькабамбы. К этому времени Бингхем разработал простую, но эффективную стратегию поиска затерянных инкских руин: во-первых, он опрашивал людей, живших в данной местности и исходивших большинство окрестных холмов. Если местные жители заявляли, что им известно местонахождение руин в данной области, Бингхем предлагал жителям денежное вознаграждение в том случае, если они проводят его туда. Во-вторых, Бингхем искал лингвистической поддержки — либо со стороны сержанта Карраско, который, помимо испанского, знал язык кечуа, либо со стороны местных чиновников и землевладельцев, которые также зачастую говорили на обоих языках. Бингхем давно убедился в том, что местные жители намного лучше говорят на древнем инкском языке кечуа, чем на испанском. Для того чтобы получить максимум информации, Бингхем всегда старался задавать вопросы своим информаторам на том языке, которым они лучше всего владеют. Ступив на землю долины Вилькабамбы, Бингхем начал активно использовать свою стратегию.

«Потом мы остановились в Лукме, нас принял у себя местный представитель губернатора [Эваристо] Могровехо. Мы сказали, что заплатим ему соль, или перуанский серебряный доллар, за каждый участок руин, к которому он проведет нас, и два серебряных доллара, если в этом месте окажутся особо интересные руины. Это пробудило в нем предпринимательский инстинкт. Он вызвал к себе своих алькальдов и несколько хорошо информированных индейцев и начал расспрашивать их. Они поведали нам, что в окрестностях „много руин“! Будучи сам практичным человеком, Могровехо никогда не проявлял никакого интереса к руинам. Он увидел для себя возможность не только заработать деньги на достопримечательностях, но также заслужить расположение своего начальства: дело в том, что супрефект Кильябамбы отдал распоряжение своим подчиненным оказывать нам в пути всяческое содействие. Так что Могровехо делал все возможное, чтобы угодить нам».

Два дня спустя Бингхем вместе с несколькими гидами направился дальше, Гарри Фут пошел другой дорогой — его целью был поиск насекомых.

«Мы… перешли вброд реку Вилькабамбу, и вскоре перед нами распахнулся простор долины, заканчивавшейся усеченным холмом; его вершина была частично покрыта низкорослыми деревьями и кустарником, склоны его были крутые и скалистые. Нам сказали, что холм называется „Росаспата“ — слово-гибрид современного происхождения: „пата“ на языке кечуа означает „холм“, а „росас“ — это „розы“ по-испански. Могровехо сказал, что индейцы сообщили ему о том, что на „Холме Роз“ имеются еще руины. Мы понадеялись, что это может быть правдой, особенно после того, как узнали, что деревня у подножия холма, по ту сторону реки, называется Пукиура… Именно в Пукиуру священник Маркос [Гарсия] явился в 1566 г. Если это была та Пукиура, то значит, где-то неподалеку должен был находиться Виткос: в свое время Маркос и Диего [Ортис] организовали знаменитую процессию из Пукиуры к „храму Солнца“, который был расположен „вблизи Виткоса“…».

Поднявшись вслед за своими проводниками на холм, Бингхем обнаружил обширную равнину на его вершине, там находились развалины огромных инкских зданий, которые явно когда-то образовывали площадь. Бингхем записал в блокнот, что одно здание «вполне могло быть резиденцией верховного Инки» — оно имело 245 футов в длину и 43 фута в ширину, в нем было 30 трапециевидных дверных проемов. Хотя стены по своему характеру строения были явно далеки от классического имперского инкского стиля, следовало отметить, что в составе конструкции присутствовали белые гранитные блоки, а отделка была произведена с использованием самых совершенных методов того времени. С вершины холма замечательно просматривалась вся долина Вилькабамба. Бингхем не мог не соотнести руины Росаспаты с описанием Виткоса, которое капитан Бальтасар де Окампо сделал за триста лет до этого:

Руины действительно находились на «очень высокой горе», оттуда была видна «огромная часть провинции Вилькапампы», в том числе «обширная плоская местность» с остатками огромных, некогда величественных зданий. Правда, дверные проемы в Росаспате были не из мрамора — в провинции вообще не было залежей этого материала, а из белого гранита, имевшего очень хорошую зернистость. Ввиду того что порталы имели очень точно выверенные пропорции и были замечательным образом отделаны, они выстояли перед напором времени.

Поблизости находилась деревня Пукиура — в точности так, как это указано в хрониках. Для доказательства того, что Росаспата является древним Виткосом, следовало найти источник, над которым находилось бы святилище — огромная «белая скала» (летописцы называли это место «Чукипальпа»).

Относительно того, что случилось потом, существуют две различные версии. По словам Бингхема, на следующий день, 9 августа, он вместе с Могровехо направился к близлежащему ручью, куда их взялся проводить местный гид. Далее они двинулись вдоль течения ручья и наконец вышли к расчищенному от деревьев и кустарника участку: посередине его находилась большая белая скала, она вся была покрыта резьбой в инкском стиле. В большом волнении Бингхем приблизился к массивной скале, размеры которой были 20 футов в высоту, 60 футов в длину и 30 футов в ширину. Вблизи одного конца скалы Бингхем обнаружил небольшой водоем источника, по обе его стороны находились каменные развалины — по-видимому, некогда это был инкский храм Солнца.

У Бингхема имелись при себе аккуратно выписанные отрывки из текста священника Каланчи, где описывается инкское святилище в Чукипальпе:

«Вблизи Виткоса, в деревне Чукипальпа, находился храм Солнца, а внутри его была белая скала над источником, где появлялся дьявол… отвечавший из белой скалы на задаваемые ему вопросы… иногда он представал перед людьми воочию. Камень находился над источником. Индейцы почитали воду как божественную сущность».

Бингхем обратился с расспросами к своему гиду, и тот сказал, что это место называлось Чукипальта, что почти совпадало с упоминаемой у Каланчи Чукипальпой.

«9 августа 1911 г., ближе к вечеру, я впервые увидел это замечательное святилище… Уже собрав значительное число описаний и имея перед собой наглядное свидетельство, мы в достаточной степени могли быть уверены в том, что обнаружили один из столичных городов государства Манко, его резиденцию, о которой было известно испанцам, которую посещали [испанские] миссионеры и послы, равно как и [испанские] беженцы, искавшие здесь укрытия от преследователей, направленных Писарро… Но [Росаспата] находилась слишком близко от Пукиуры, чтобы быть „главной столицей“, Вилькапампой: это, конечно, был Виткос».

Только по прошествии шестнадцати дней после обнаружения Мачу-Пикчу Бингхем удостоверился в том, что совершенное им открытие гораздо значительнее, чем он полагал вначале; он действительно обнаружил затерянный инкский город Виткос.

Но согласно второй версии истории, открытие святилища Чукипальта совершил друг Бингхема Гарри Фут. Если верить записи в дневнике Фута, за день до того, как Бингхем отправился искать святилище, Фут пошел ловить бабочек; Бингхем тот день провел за изучением руин в Росаспате. Позднее Фут оставил в дневнике следующую запись о том, что он делал в тот день:

«Я отправился собирать бабочек, а Хи[рам] пошел к руинам [Росаспаты], обнаруженным им за день до этого. На одной высокогорной долине я обнаружил множество новых видов бабочек. Источник находится вблизи руин. В окружении руин находится совершенно замечательная скала — на одной ее стороне вырезаны разнообразные формы, примерно такие же, как на Родадеро в Куско.[52] Очень плоские уступы. Ограждение этого места сложено из массивных камней. Ряд сидений вырезан в большой скале, а также и в других скалах; одно сиденье вырезано в скале, которая прямо вдается в молитвенное пространство. В том месте совсем мало видов бабочек, мне удалось собрать один-два вида».

По словам Фута, он совершенно случайно наткнулся на святилище Чукипальта за день до того, как Бингхем заявил, что он его обнаружил. Фут, вне всякого сомнения, рассказал Бингхему о своей находке, что, конечно, побудило Бингхема направиться туда на следующий день. Но в опубликованных Бингхемом отчетах фигура Фута оказалась за рамками повествования: вся цепочка событий была обрисована таким образом, что Бингхем представал первым ученым, обнаружившим древнее инкское святилище. Хотя, вне всякого сомнения, Бингхем был первым ученым, который за трехсотлетний период точно идентифицировал остатки Виткоса и святилища Чукипальты, тем не менее следует признать, что пальма первенства в том, что касается обнаружения Чукипальты, принадлежит Гарри Футу. Поскольку именно перу Бингхема принадлежит ставшее популярным описание экспедиции, Футу так и не воздали должное за его роль в обнаружении святилища.

Так или иначе, никто не может оспорить тот факт, что всего лишь за две недели поисков древних инкских руин Бингхем со своей командой сделал яркие открытия, сначала обнаружив руины Мачу-Пикчу, затем Виткос и потом святилище Чукипальту. Хотя эти три открытия и были очень впечатляющими, Бингхем настойчиво продолжал заниматься поисками затерянного города Манко, Вилькабамбы. Вопрос заключался в том, в каком направлении искать? Какой тропой следовать? Вновь Бингхем задействовал свою стратегию сбора информации у местных жителей, предлагая денежное вознаграждение каждому, кто согласится показать ему местонахождение близлежащих руин. За неделю до этого, когда Бингхем и Фут еще находились в нижней части долины Урубамба, они на какое-то время остановились у одного владельца поместья в Санта-Ане.

«Когда дон Педро помогал нам идентифицировать места, упомянутые в описаниях Каланчи и Окампо, и дело дошло до Старой Вилькабамбы, он опросил двух сведущих людей, и они ему указали на местечко, называвшееся Консервидайок. Дон Педро сказал нам, что в 1902 г. Лопес Торрес, основательно исходивший гору в поисках каучуконоса, доложил об обнаружении там развалин инкского города».

В другом месте Бингхем пишет:

«Они все согласились с тем, что „если бы сеньор Лопес Торрес был жив, он мог бы очень помочь нам, поскольку он занимался поисками залежей руд, а также латекса в тех местах, и однажды в лесу он наткнулся на инкские руины!“»

Так, через несколько дней после обнаружения Виткоса команда Бингхема направилась дальше вверх по долине, к деревне Сан Франсиско де ла Виктория де Вилькабамба, известной также под названием «Новая Вилькабамба». Бингхем узнал, что после того как испанцы произвели разграбление Вилькабамбы Манко, они переселили оставшееся местное население в новое место, расположенное выше и находящееся ближе к Куско. Обнаружив в тех местах месторождение серебряной руды, они назвали город Новой Вилькабамбой — в противовес сожженной и разграбленной столице Манко, которую они окрестили Старой Вилькабамбой. После того как местонахождение заброшенной столицы постепенно забылось и город весь зарос джунглями, на карте осталась лишь Новая Вилькабамба. Три века спустя Хирам Бингхем обнаружил, что Новая Вилькабамба представляла собой кластер жилых домов с высокими остроконечными крышами, покрытыми соломой; там также была старая разрушенная церковь, школа и небольшая почта, откуда Бингхем смог отправить письма. Не теряя времени, он прибег к помощи местного губернатора, сеньора Кондоре, чтобы организовать опрос местных жителей.

«На следующий день после нашего прибытия в [Новую] Вилькабамбу губернатор Кондоре, посоветовавшись со своим главным помощником, призвал к себе самых мудрых индейцев, живших в этих окрестностях, в том числе одного очень интересного парня, чье имя Киспи Куси сразу же напомнило мне об эпохе Титу Куси. Ему объяснили, что он присутствует при очень важном событии — проводятся официальные поиски. Он снял свою шляпу, но не ту вязаную шапочку, которая была под ней, и с максимально возможной обстоятельностью ответил на наши вопросы относительно окружающей местности. Именно он рассказал о том, что Инка Тупак Амару некогда жил в Росаспате. Киспи никогда ничего не слышал о Виткосе или Старой Уилкапампе, но он сказал, что на горе, вблизи деревни Консервидайок, есть руины. Кондоре опросил и других индейцев. Некоторые из них слышали о руинах Консервидайока, но ни один из этих индейцев — и никто в деревне — не видел эти руины собственными глазами и не бывал в тех местах… Один из наших информаторов сказал, что инкский город назывался Эспириту-Пампа, или „Пампа Духа“… Никто из жителей [Новой] Вилькабамбы лично не видел руины, они сказали, что в [деревне] Пампаконас живут индейцы, которые бывали в Консервидайоке. Мы решили отправиться туда немедленно».

На следующий день Бингхем, Фут, сержант Карраско, погонщик мулов, два местных чиновника и девять животных, навьюченных провизией и снаряжением, покинули старый испанский горнорудный город, расположенный на высоте 11 750 футов над уровнем моря, и направились к деревне Пампаконас. Бингхем надеялся, что сможет там отыскать кого-нибудь, кто будет владеть большей информацией относительно местоположения Старой Вилькабамбы, прибежища последних четырех инкских императоров: Манко Инки, Сайри Тупака, Титу Куси и Тупака Амару. После того как команда Бингхема одолела проход Колпакасу, расположенный на высоте 12 500 футов над уровнем моря, она направилась дальше вниз — в близлежащую долину. Вскоре тропа превратилась в скользкую грязь, зигзагом уходившую вниз по склону. Перед самым заходом солнца путники прибыли в деревню Пампаконас, представлявшую собой россыпь хижин, расположенных на травянистом склоне холма на высоте 10 000 футов над уровнем моря.

«Нас привели к жилищу крепкого, отлично сложенного индейца по имени Гузман; из всех жителей деревни на него можно было положиться в наибольшей степени. Он был назначен главой отряда носильщиков для нашего сопровождения в Консервидайок… У нас с ним была крайне интересная беседа… Он бывал в Консервидайоке и сам лично видел инкские руины в Эспириту-Пампе. Наконец-то мифическая „Пампа Духа“ начала обретать в нашем представлении некий аспект реальности».

Проводя бесконечные расспросы местных жителей, Бингхем наконец-то вышел на человека, который утверждал, что знает, где находятся инкские руины, до них было два-четыре дня ходьбы. Могли ли это быть руины столицы Манко, Вилькабамбы? Или все это вновь обернется погоней за несбыточным? После того как Бингхем и его люди три дня продирались сквозь густые жаркие джунгли, на высоте 4900 футов над уровнем моря они вышли к домику местного плантатора по имени Сааведра; в этом месте он расчистил участки от деревьев и кустарника, для того чтобы выращивать там бананы, сахарный тростник, кофе, сладкую картошку, табак, арахис и маниоку.

«Трудно описать, что мы почувствовали, когда Сааведра пригласил нас свободно располагаться и чувствовать себя как дома; он усадил нас за обильный стол, на котором были вареные цыплята, рис и сладкая кассава (маниока). Сааведра не только дал нам понять, что мы можем воспользоваться всем тем, что есть в его доме, он также сказал, что сделает все возможное, чтобы мы смогли увидеть руины, которые должны находиться в Эспириту-Пампе, на некотором расстоянии отсюда, на спуске в долину, но туда ведет только труднопроходимая тропа, одолеть которую могли лишь босоногие дикари, нам же она едва ли по силам, разве что мы согласимся проползти значительную часть пути на четвереньках».

На следующий день проводник привел-таки Бингхема в крошечную деревню Эспириту-Пампа — там было лишь несколько хижин этнической группы кампа. Местные туземцы носили длинные хитонообразные одежды, доходившие им до щиколоток. У них были длинные черные волосы. Их основным занятием была охота при помощи луков и стрел. Бингхем знал, что союзниками инков были жившие в амазонских джунглях индейцы-антис. Возможно, кампа приходились им потомками. Туземцы повели отряд Бингхема сквозь густой дождевой лес; неожиданно группа остановилась: перед их взором предстала грубо отесанная каменная стена.

«После того как в течение получаса мы пробирались сквозь джунгли, мы добрались до… природной террасы на берегу маленького притока [реки] Пампаконас. Они называли ее Эромбони [Пампа]. Тут мы нашли несколько искусственных террас и грубое по форме основание длинного прямоугольного здания размером 192 фута на 24 фута… Вблизи находился типичный инкский фонтан с тремя каменными трубами… За очень густой растительной завесой мы увидели руины нескольких инкских каменных домов; надо сказать, что состояние стен до сих пор было хорошее… Стены были сделаны из грубого камня с применением самана. Как и у некоторых зданий в Оллантайтамбо, притолоки дверей здесь были выложены из трех-четырех узких неотесанных камней… Ниже по склону находился частично огороженный фонтан или, возможно, купальня, с подведенной к ней каменной трубой. Формы домов, их взаимное расположение, ниши, косяки, каменные колышки, которыми закреплялись крыши, — все это указывало на то, что строителями были инки. В зданиях нам удалось обнаружить несколько фрагментов инкской керамики».

Хотя внешний вид зданий давал основание заключить, что они были выстроены инками, тем не менее нельзя было не отметить, что по своему стилю здания были достаточно грубыми. Большинство стен было выложено из неотесанных камней, скрепленных очень примитивным раствором, все это было очень далеко от стройных классических инкских зданий, которые Бингхем видел в Мачу-Пикчу и в Куско. Над развалинами высились огромные фиговые деревья, их разросшиеся корни пробились даже сквозь некоторые полуразрушенные стены.

По мере того как кампа расчищали растительность, открывая для обозрения все новые каменные стены, Бингхем не переставал спрашивать себя: неужели эта труднодоступная группа зданий, выстроенных очень грубо, может быть той самой Старой Вилькабамбой, что описана в хрониках?

«[Инкские] жрецы и девы Солнца… бежавшие из холодного Куско вместе с Манко… едва ли захотели бы жить в жаркой долине Эспириту-Пампа. Разница в климатических условиях между этими местами столь же велика, как между Шотландией и Египтом. Они [инки] не смогли бы найти в Эспириту-Пампе той еды, к которой привыкли. Они могли бы найти искомые уединение и безопасность в ряде других мест провинции, в особенности в Мачу-Пикчу с его холодным, освежающим климатом и произрастающими там плодами, которые соотносимы с теми, к которым инки были привычны. Наконец, Каланча говорит, что „Старая Вилькабамба“ была „крупнейшим городом“ в провинции, — это определение в значительно большей степени приложимо к Мачу-Пикчу… чем к Эспириту-Пампе».

В течение двух дней расчищая это место, Бингхем и его люди смогли обнаружить только несколько десятков строений. Но джунгли были такими густыми, что трудно было определить, имеются ли в округе еще постройки. Но даже если бы они здесь и были, Бингхему трудно было представить себе, чтобы столь грубо выстроенные здания могли некогда составлять столичный инкский город и служить резиденцией для нескольких инкских императоров. Кроме того, с описанием в хрониках не соотносился тот факт, что команде Бингхема потребовалось пять дней, чтобы добраться из Пукиуры до Эспириту-Пампы, тогда как Каланча указывал, что путь из Пукиуры до Вилькабамбы занимал два дня.

С другой стороны, Бингхем обнаружил на земле вблизи развалин испанскую кровельную черепицу, достаточную грубую по внешнему виду.

«За одним-единственным исключением все найденные фрагменты керамики и архитектуры были, безусловно, инкского происхождения. Это исключение составляли двенадцать — пятнадцать испанских кровельных черепиц, которые были достаточно грубо сработаны и имели разные размеры. Ввиду малого их числа… я решил, что они, вероятно, были произведены в Перу в экспериментальном порядке относительно недавно, либо же это дело рук первых испанских миссионеров, которые могли посетить это место несколько веков назад. Индейцы не могли предложить никакого объяснения касательно этой загадки. Было очевидно, что ни один из домов не имел черепичной крыши, поскольку найденного числа фрагментов достаточно было только для того, чтобы покрыть несколько квадратных футов. Также обращал на себя внимание тот факт, что все фрагменты были найдены вне зданий».

До того как инки встретились с испанцами, у их зданий были высокие островерхие крыши, покрытые соломой. Инки не использовали глиняной черепицы — это новшество пришло из Испании позднее. Но когда испанцы оккупировали Куско и другие инкские города, постепенно традиционные инкские крыши, крытые соломой, начали вытесняться черепичными кровлями, которые были для испанцев предпочтительнее, поскольку лучше защищали от дождя. «Возможно, инкский правитель, видевший новые красные черепичные кровли в Куско, попытался начать производить их здесь, в джунглях, но безуспешно», — записал Бингхем, не считая факт присутствия черепицы особо значимым.

Используя переводчиков для опроса местных индейцев кампа, Бингхем спрашивал их, какое название они употребляли для обозначения этого места. Индейцы приводили два названия: первое на испанском, означавшее «Равнина Духа», а второе на языке кечуа, означавшее «Священная Равнина». Бингхем записал оба эти названия. «Эспириту-Пампа, или Вилькабамба, — это название всего места», — написал он в своем дневнике. Но, несмотря на использование индейцами кампа инкского названия «Вилькабамба», Бингхем все еще испытывал неуверенность относительно идентичности найденных руин; они требовали дальнейшего изучения.

После того как Бингхем провел два дня в Эспириту-Пампе, у него начали истощаться запасы провизии. Поэтому он со своей командой повернул назад, в направлении высокогорья. По завершении экспедиции группа вернулась в Соединенные Штаты. Хотя Бингхем возглавил еще две экспедиции в Перу (в 1912 г. и в 1914–1915 гг., когда им были обнаружены и другие руины, относящиеся к Мачу-Пикчу), ему так никогда больше и не удалось сделать столь же важных открытий, как те, что были им сделаны в тот короткий, но исключительно плодотворный период с июля по август 1911 г. В апреле 1913 г. журнал «Нэшнл джиогрэфик» посвятил целый номер открытому Бингхемом Мачу-Пикчу — так затерянный инкский город был официально представлен миру. Очень фотогеничные руины, часто скрываемые в облаках, вскоре стали самой известной достопримечательностью Южной Америки, ее знаковым образом во всем мире. Бингхему они принесли большую известность. Но он продолжал поиски исторического объяснения этим руинам. Он был удивлен, что ему не удается найти Мачу-Пикчу и Уайна-Пикчу в испанских хрониках.

Бингхем удивлялся: как могут столь зрелищные руины не иметь столь же зрелищной истории? Конечно, он не был ни специалистом по истории инков, ни археологом, ни антропологом. Но по мере того как росла известность Мачу-Пикчу, возрастало также и оказываемое на Бингхема давление общественных ожиданий: от него требовалась разработка теории, обосновывающей значимость руин. В какой-то степени именно реагированием на это давление следует объяснить выдвижение Бингхемом ряда теорий, столь же ярких, как и руины Мачу-Пикчу.

Бингхем заявил, что Мачу-Пикчу отнюдь не было изолированной малоизвестной цитаделью, расположенной на окраине Инкской империи, — напротив, это был ее изначальный центр. Бингхем смело заключил, что Мачу-Пикчу было для Инкской империи тем же, чем Париж был для Франции, а Рим для Италии. Основывая свою теорию на крайне шатком свидетельстве, Бингхем предположил, что город, который он открыл, был первым городом, в котором обитали инки; таким образом, по мысли Бингхема, Мачу-Пикчу представляло собой колыбель всей инкской цивилизации. Затем, основываясь на ошибочных, как потом выяснилось, результатах анализа костей, извлеченных из многочисленных захоронений в том месте, Бингхем выстроил теорию о том, что Мачу-Пикчу населяли исключительно «девы Солнца». Бингхем утверждал, что после провалившейся осады Манко Инкой Куско Манко ушел к руинам Мачу-Пикчу — месту, которое, как он считал, и было Вилькабамбой. Но, по словам Бингхема, даже после того, как Тупак Амару был казнен, история инкской истории не была завершена. Бингхем заявлял, что по иронии судьбы именно та цитадель, что дала рождение Инкской империи, в итоге стала свидетелем ее конца.

«В свой завершающий период оно [Мачу-Пикчу] превратилось в прибежище для дев Солнца, жриц самого гуманного культа туземной Америки. Здесь укрытые в поразительном по своей красоте каньоне, защищенные искусством своих рук и природой, эти посвятившие себя священному культу женщины постепенно умирали, не оставляя по себе ни потомков, ни каких-либо свидетельств, за исключением каменных стен и тех артефактов, о которых будет написано в следующей книге. Кем бы на самом деле ни были жители этого места, и какое бы название ему ни дали будущие историки, в одном я могу быть уверен — в том, что мало есть романтических историй, которые смогли бы затмить собой историю гранитной цитадели Мачу-Пикчу, короны инкской земли».

Это была определенно романтическая история, и Бингхем оставался ей привержен до момента своей смерти в 1956 г., когда ему исполнился восемьдесят один год. В своей последней книге, написанной на эту тему и называвшейся «Затерянный город инков», семидесятитрехлетний Бингхем вновь со всей уверенностью заявил, что Мачу-Пикчу действительно было «„Затерянным городом инков“, излюбленной резиденцией последних императоров, местом сосредоточения множества храмов и дворцов, выстроенных из белого гранита в самой недоступной части большого каньона Урубамбы; это было важнейшее святилище, куда допускались только аристократы, жрецы и девы Солнца. Некогда это место называлось Вилькапампой, а сегодня известно под именованием Мачу-Пикчу».

И столь высок был статус Бингхема в мире археологии, что немногие осмелились поставить под вопрос сделанную им интерпретацию своего собственного открытия, по крайней мере в период его жизни. Лишь через год после смерти Бингхема, в 1957 г., в Перу прибыл еще один американский исследователь, который быстро заподозрил, что великий Хирам Бингхем понял все совершенно неправильно.