Последний день Страны Камыша

Глава 37

Бледная девушка в изорванных и насквозь пропитанных кровью лохмотьях, что остались от тёмно-синего кимоно, шла прямиком через затихшее поле брани, детально осматривая тела павших. Переступая распотрошённые трупы и даже не морщась от смрада вываленных внутренностей, она чувствовала только далёкие отголоски горечи каждый раз когда видела знакомое лицо.

Возможно, её одинокая фигура и была бы похожа на нищую оборванку, жертву войны и насилия, скорбящую об утраченном, если бы не одна яркая деталь нового образа…

Жуткие кровавые ленты, что, плавно извиваясь, словно воздушные змеи, стелились по воздуху, следуя за госпожой неотступно. Квинтэссенция жизни воинов, убитых её клинком. Потоки дарующие мучительную смерть и столь же мучительное исцеление. Увы, чудодейственная сила занпакто не могла вернуть тех, кто уже вошёл в загробное царство этого мира.

Грудью принявший десятки пуль Такеши, закрывший соратников своим телом, ныне лежал раскинув руки, втоптанный в грязь жестокими завоевателями. Но его лицо не выражало страха или ненависти, лишь презрение, к смерти, и к тем, кто отбросил самурайскую честь.

Каэде-сан, которую пронзили копьями прямо над телом истёкшего кровью Араты…

Переживший обстрел из теппо, но добитый вражескими самураями Сиродзаэмон, мёртвой хваткой вцепившийся в рукоять меча и даже в смерти сохранивший серьёзный и непреклонный облик. Он явно бился до последней капли крови, но его боевое и тактическое мастерство оказалось повержено превосходящим числом полных сил врагов.

Погребённая под телами Ёгири, что пыталась безрассудной атакой отвлечь внимание от дочерей. Получив множество ран она всё же прорвалась к шеренге стрелков, учинив тем кровавую расправу. Дюжину человек отправила в дзигоку её нагината, прежде чем чёрные самураи смогли остановить разъярённую мать.

И юные сёстры Аизава, подарившие друг другу последние объятия…

Сквозь давящий на плечи тяжёлый полог печали пробился робкий неуверенный отблеск. Как лучина готовая потухнуть в любую секунду. Но среди мёртвого хлада братской могилы, где нашли упокой и враги и друзья, этот тусклый трепещущий огонёк сиял словно маяк.

Храбрая Янаги возложила свою жизнь на алтарь, закрыв сестру от свинцового града. И чудо свершилось дважды, когда бессердечные убийцы не стали добивать накрытую мёртвым телом израненную Касуми, не заметив за пеленой дождя, что одна из сестёр всё ещё дышит.

Коленями плюхнувшись в холодную жижу из глины, крови и дождевой воды, принцесса склонилась над умирающей девушкой. В ладонях собрался мистический свет. Кровавые ленты пришли в движение, обволакивая руки. Сила, собранная её занпакто, полноводной рекой потекла в создаваемое кайдо.

Использовать исцеляющую способность шикая напрямую девушка не решилась. Она пока не была уверенна в своём нынешнем контроле этой силы, опасаясь сделать лишь хуже. Ещё свежи были в памяти образы растворяемых заживо врагов и застилающая разум боль, когда жгучие потоки омывали её собственное тело.

Она тогда не умерла от болевого шока, лишь потому, что в тот момент уже была мертва, и не сошла с ума из-за того, что уже была безумна, приняв как часть себя память о сотнях лет кровавой резни.

Исцеляющий свет окутал тело Касуми. С подпиткой от жизненной силы десятков людей не самая сложная техника стала в разы сильнее и эффективнее. Многочисленные раны и ссадины затягивались на глазах, а состояние из критического, постепенно переходило сперва в просто тяжёлое, среднее и, наконец, в крепкий здоровый сон.

Операция закончилась в кратчайшие сроки. Девушка в изодранных одеждах опустила напряжённые плечи и вздохнула с облегчением. Кружащие вокруг алые потоки на миг ускорились и устремились к обнажённому мечу, лежащему у неё на коленях, за считанные секунды впитавшись в зеркальную поверхность клинка. Незримое давление пошло на спад.

Вздох облегчения разбавил терпкую горечь. А мёртвую тишину нарушил посторонний голос.

— Это было впечатляюще, — скинув иллюзию, без всякой опаски вышел к девушке Генгецу. Облик его выдавал неподдельный интерес к увиденным манипуляциям, и было очевидно, что шиноби так и подмывает завалить принцессу кучей вопросов, но заговорил он о другом:

— Жаль конечно того добряка, — метнул джонин короткий взгляд на пустое место, где ещё недавно стоял даймё Страны Зла, — он был забавным… Ну да ладно — помер и помер. Главное, ты исполнила выдвинутые мной условия и я со своей стороны готов подтвердить взятые обязательства.

Подойдя ближе и встав в двух шагах напротив обессиленной принцессы, шиноби принял пафосную позу и торжественно озвучил своё предложение: — Я, Хозуки Генгецу, глава клана Хозуки, как уполномоченный представитель даймё Страны Воды Макиришима Тейсуй-доно и Мизукаге Киригакуре Бъякурена-доно, предлагаю Стране Камыша почётную сдачу. В обмен на передачу суверенитета, клан Хозуки гарантирует безопасность мирному населению, а выжившие обладатели чакры получат выбор: смерть, изгнание, или присяга и вступление в военный резерв Киригакуре на правах членов малого клана вассального клану Хозуки… — затем, слегка нахмурив отсутствующие брови, уточнил: — Надеюсь ты не будешь настаивать на продолжении бессмысленной драки принцесса?

О, ей хотелось бы продолжить, и принести смерть всем, кто повинен в произошедшей трагедии. Всем — и беспринципным наёмным душегубам из Киригакуре, и даймё Страны Воды, посулами и угрозами стравившему между собой бывших союзников.

Но вместе с тем она понимала, что сейчас это бессмысленно. Дарованное высвобождением занпакто второе дыхание покидало истощённые до предела плоть и душу, оставляя за собой опустошение и слабость. А ещё, девушка по прежнему хотела сохранить жизни жителей острова. Хотя бы в память о той, кем она была ещё совсем недавно.

— Я… согласна, — наконец произнесла бывшая принцесса, демонстративно склоняя голову.

Хозуки расплылся в довольной улыбке и, потирая руки, преувеличенно бодро заговорил: — хорошо-хорошо, тогда я прямо сейчас прикажу своим людям зачистить остров от пиратов, мародёров и дезертиров. Ну и собрать ваших раненых будет не лишним, да. А о деталях поговорим потом — обвёл взглядом округу ниндзя, — в более подходящей обстановке.

На что он не обратил внимания, так это на то, что за чёрным саваном мокрых слипшихся волос, что скрыл лицо покорно склонившей голову девушки, непримиримо горели яркие синие глаза. Глаза, что отражались в пропитанном багряными разводами зеркале смертоносного лезвия на её коленях. Глаза убийцы, что несмотря на кипящую жажду битвы, на зубок знала древнюю как мир мудрость о том, что месть надлежит подавать холодной.

Эта мысль была последним, что запомнила та, кто совсем недавно носила имя Аой из Дома Ашихана, прежде чем силы окончательно покинули хрупкую смертную оболочку, позволив ей потерять сознание.

Изнывая от боли в сломанных рёбрах, Иэясу привалился к стене покосившейся крестьянской лачуги. Он во главе горстки калек, что осталась от отряда юных тигров, только что с трудом отбил атаку шайки мародёров из остатков пиратского отребья.

Десяток охочих до наживы головорезов под покровом дождя вплавь пересекли реку и ворвались в оставленную жителями деревню, где и наткнулись на зализывающих раны подростков. Но, посчитав четверых израненных юнцов, двое из которых в прошлом бою потеряли по одной конечности лёгкой целью, они явно просчитались.

Битва получилась скоротечной и жестокой. Один из молодых парней пал смертью храбрых, а выживших украсили новые шрамы, но атака была отбита. Шестеро бандитов сложили головы на главной улице деревеньки Янагибаяши, а остальные бежали поджав хвост.

И вот теперь, уже троица в конец обессиленных парней с тревогой ожидала развязки основного противостояния.

— Кто-то идёт, со стороны реки, — шепнул на ухо молодому Кодзиме наблюдавший за округой товарищ.

Морщась от боли, Иэясу подвинулся и выглянул из-за угла.

Густые заросли ивняка, обрамляющие устроенную крестьянами тихую заводь со скромным причалом, мешали как следует разглядеть, но молодой самурай всё же смог увидеть то, о чём его предупредили. Сквозь поднимающуюся от воды туманную дымку действительно проступал чей-то силуэт. Безликий силуэт в тусклом зелёном балахоне целенаправленно шагающий в их сторону прямиком по водной глади.

— Шиноби… — процедил парень сквозь зубы.

— Мы трупы, — безразличным голосом прокомментировал ситуацию третий член отряда, что пустыми глазами гипнотизировал перетянутую жгутом культю, оставшуюся от его руки усилиями пиратского капитана. Каким то чудом он пережил последний бой, но иллюзий не испытывал — калеки в этом мире не живут долго и счастливо.

Иэясу коротко глянул на смирившегося с судьбой товарища и, вдохнув сырую прохладу с запахом ила и подгнившего дерева, так ничего и не сказал, вернув внимание к силуэту ниндзя, который уже успел достичь берега.

Фигура нежеланного гостя, при ближайшем рассмотрении, оказалась весьма миниатюрной, но парни не обманывались — уж они то знали, что сила владеющих чакрой бойцов почти не зависит от габаритов тела.

Тем временем шиноби наткнулся на порубленные трупы мародёров и остановился, оглядываясь по сторонам сквозь тонкие прорези в белой безликой маске.

Понимая, что стычки избежать не удастся, Иэясу жестами показал готовиться к атаке и, стиснув зубы, чтобы не издавать стонов, поднял с земли меч, после чего попытался встать на ноги. Увы, но раны дали о себе знать — в глазах потемнело, а ноги подкосились и Кодзима неловко оступился, вновь привалившись к стене.

— Сопротивление не имеет смысла — сдавайтесь, — раздался мелодичный, словно перезвон хрустальных колокольчиков женский голос. Секунду назад стоявшая на другой стороне улицы, как оказалось куноичи, неожиданно обнаружилась в двух шагах от не успевших среагировать парней.

Сопротивление и правда было бессмысленным — находящиеся одной ногой в могиле юные самураи были беспомощны перед такой скоростью, потому, не сговариваясь все они с фатализмом приняли единственное верное решение…

Дабы не запятнать самурайской чести позорным пленом и не стать в руках врага заложниками, с помощью которых будут давить на их славную госпожу, они направили клинки на собственные шеи.

— Ну уж нет, — заставил их застыть холодный голос… нет, не голос — ледяные оковы, сковавшие тела троих парней, не позволив им завершить задуманное, — вашей госпоже вы ещё понадобитесь.

— Эй сенсей, а ничего, что мы тут без толку отираемся, пока остальные там делом заняты? — задала терзающий её вопрос юная куноичи из клана Ибуки.

— Это наше задание — искать выживших, — ответил ей мужчина в сером камуфляже, переворачивая очередное тело.

— Но тут абсолютно точно все мё~ртвые… — проконючила девушка, которая была вовсе не в восторге от того, что их команду, в которой дееспособными остались лишь она да учитель, подрядили проверять горы трупов.

— Смирись — нам пока не слишком доверяют, — ответил Ибуки Сингэн своей лучшей ученице, а затем, немного подумав говорить или нет, добавил: — к тому же, там у них явно крутится какая-то интрига и влезать в это по самые уши нам пока вовсе ни к чему.

— Тьфу ты, политика… — сплюнула Эми, оглядывая груду расстрелянных из теппо ополченцев Страны Камыша. — О! А эта кажется дышит, — подбежала она к телу молодой девушки лежащему чуть в стороне на дне глубокой промоины.

— Ну ка подвинься, — отпихнул её подоспевший сенсей, прикладывая руку к шее «покойницы», — Действительно — живая, — наконец озвучил он вердикт, почувствовав отчётливый пульс.

— Похоже это та лучница, что так весело отстреливала всякое отребье, помните? Вшух и в глаз, вшух и в глаз… — высказала догадку куноичи, — кста~ати, а не она ли нашего Кенту приголубила? — потёрла подбородок Эми, присаживаясь на спину одного из в изобилии раскиданных по округе мертвецов, — хотя нет, будь там она и наш увалень уже кормил бы рыб со стрелой в черепе.

— Вряд ли она теперь так постреляет, — прервал размышления ученицы Сингэн.

— А? Почему? — заинтересовалась любопытная молодая куноичи. — Оу… и правда… — заметила она, наконец, что оба глаза девушки были выколоты.

— Эх, похоже её намеренно не стали добивать, вместо этого лишив зрения, вероятно чтобы позже поглумиться всласть.

— У-у… варварство какое, — протянула Эми, — ну так, что будем с ней делать?

— Ясно что, — устало пояснил сенсей, — тащим в лазарет, как нас и инструктировали.

Ошмётки разбитой армии вторжения отчаянно стремились покинуть проклятый остров, перемоловший элиту четырёх государств. Жалкие и дрожащие от страха, словно побитые собаки, мародёры и дезертиры собирались на берегу, возлагая основные надежды на пиратские джонки, которые, благодаря приливу смогли сняться с мели и отойти от берега. Скидывая с себя доспехи они бросались в холодные волны, пытаясь вплавь добраться до кораблей.

— Не так быстро, — привлёк всеобщее внимание насмешливый голос возникшего прямо на водной глади высокого человека в тёмно-синем плаще с глубоким капюшоном, — никто вас не отпускал.

— Простите господин шиноби, но… — попытался было возразить какой-то набравшийся смелости ронин.

Вот только выслушивать аргументы уже сыгравшего свою роль пушечного мяса, чунин из благородного клана Хошигаке не собирался. Его задача была в том, чтобы избавиться ото всех, кто пытался покинуть остров без разрешения, и он собирался её выполнить.

Опустив руки на поверхность воды и начав выпускать чакру, он с садистским предвкушением медленно произнёс: — Суйтон: Джушокудзамэ! — и все кто к тому моменту рискнул окунуться в море горько об этом пожалели, ведь десяток голодных водяных акул в считанные минуты превратили воды залива в кровяную похлёбку.

— Ну же, ну же, куда вы бежите маленькие тефтельки?! — тем временем насмехался Хошигаке, устраивая резню оставшимся на берегу, — для вас должно быть честью умереть от моей руки! Почему же вы этого не цените?!

— Умри биджев предатель! — замахиваясь мечом, завопил отчаявшийся ронин, так и не понявший своего места в планах сильных мира сего.

Шиноби даже не стал уклоняться, с лёгкостью заблокировав клинок кунаем. А слабенький заряд чакры, ударивший ему в лицо, только и смог, что сорвать капюшон, открыв на всеобщий обзор грубую серовато-синюю кожу и растянутую в маниакальной улыбке акулью пасть, полную бритвенно острых треугольных зубов.

— Демон… — попятившись шепнул ставший беспомощной жертвой наёмник.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся над выражением лица обделавшегося от страха головореза ниндзя, а затем, резко потеряв интерес, могучим пинком обратил его в переломанный труп и продолжил зачистку.

Более чем сотни дезертиров хватило всего на пять минут…

Сознание возвращалось неохотно. Каждая клеточка тела была будто налита свинцом, а онемевший разум затянут непроглядной липкой пеленой тумана, сквозь которую лишь изредка могли пробиться отдельные фразы говоривших людей.

Неимоверным волевым усилием девушка заставила плывущее сознание сосредоточиться на доносящихся до неё обрывках разговора, проходящего, по всей видимости, где-то в соседнем помещении.

— Так ты говоришь она не сможет стать шиноби? — задал кому-то вопрос знакомый голос, принадлежащий Хозуки Генгецу.

— Да господин… Её каналы чакры полностью уничтожены, они будто выжжены изнутри — ни один известный мне ирьёнин не сможет ей помочь, — ответил, по всей видимости, доктор.

— Хмм… Как же она тогда это пережила…

Дольше держать фокус внимания на разговоре девушка не смогла, вновь провалившись в сумеречное состояние, в котором любой разговор воспринимался как бессвязный бред.

Следующий момент просветления случился тогда когда тема разговора уже сменилась. Теперь бывшая принцесса невольно подслушала чей-то доклад.

— … донесение от клана Ибуки. Команда корабля, который должен был подобрать их вторую команду докладывает, что трое ниндзя сумели добраться до необитаемого острова, но там их по всей видимости ждала засада.

— Так-так, и чем всё закончилось? — лениво изобразив интонацией интерес, спросил Генгецу у анонимного докладчика.

— Мертвы. По видимому, к тому моменту как Ибуки добрались до острова у них уже заканчивалась чакра.

— Что с теми кто на них напал?

— Матросы насчитали восемь трупов, а также обнаружили множество следов и признаки в спешке покинутой временной стоянки в небольшой скрытой бухте. Возможно нашим друзьям не повезло нарваться на тайную базу каких-то контрабандистов.

— Возмо-ожно… — задумчиво протянул Хозуки, — ну да ладно — пусть Ибуки пока сами разбираются со своими покойниками, а у меня есть сейчас дела поважнее: кажется спящая красавица проснулась и во все уши нас слушает.

— Тогда я откланяюсь Хозуки-доно… — поспешил ретироваться его собеседник.

— Ага — давай, — попрощался с ним джонин. Вслед за этим тонкие бумажные сёдзи, отделяющие комнату в которой лежала медленно приходящая в себя девушка с шорохом отворились и мужчина шагнул внутрь.

— Открывай глаза, я чувствую что ты уже не спишь, — командным тоном обратился он к бывшей принцессе, — у меня к тебе есть несколько вопросов, что касаются условий нашего дальнейшего сотрудничества…

____________________________________________________________

水遁・十食鮫 Суйтон: Джушокудзамэ. Стихия воды: Десять голодных акул