Последний дракон и другие истории

ПРИНЦЕССА И КОТ

Утро, когда началась эта история, было самым обычным. Взошло солнце, запели птицы, и принцесса Эверильда, встав с постели, первым делом побежала в столовую выпускать мышей из мышеловок.

Ее няня каждый вечер ставила в буфет мышеловки с кусочками сыра, но никогда не находила в них мышей, потому что их всех выпускала принцесса! Никто не знал об этом, кроме самой принцессы и, разумеется, мышей. А мыши добра не забывают…

Затем Эверильда умылась, позавтракала, а встав из-за стола, как всегда, подбежала к раскрытому окну и высыпала горсть хлебных крошек на подоконник, куда с шумом и чириканьем немедленно слетелись птицы.

До уроков оставался еще целый час, и девочка вышла в сад поиграть. Но сначала она обошла все ловушки, проверяя, не попался ли в них крот или кролик. Садовники редко начинали работать раньше половины десятого, так что у принцессы было достаточно времени, чтобы выпустить всех зверьков на волю.

Потом начались занятия со старым, добрым профессором Всезнайкманом. После занятий принцесса обедала, потом училась шить, готовила уроки, снова играла.

В пять часов няня позвала ее пить чай со сливовым пирогом.

— Не хочется, — сказала девочка. — У меня предчувствие, что сегодня что-то произойдет.

— Всегда что-то происходит, — заметила няня.

— Нет, я имею в виду — какая-нибудь неприятность. Может быть, дядя снова придумал какой-нибудь дурацкий указ. Вроде того, помнишь, когда он объявил, что принцессе разрешается носить белое платье только в первое воскресенье каждого месяца. Якобы для экономии, но я-то знаю, что это он из вредности.

— Ну, зачем так говорить, моя детка, — сказала няня. — И потом розовое и голубое ничуть не хуже.

Но в глубине души она согласилась с Эверильдой.

Дело в том, что родители маленькой принцессы умерли, и страной правил регент, ее родной дядя.

Почему-то в сказках с дядями вечные проблемы. Никак им не удается быть хорошими. Этот дядя был и вовсе никуда не годный, ну просто хуже не придумаешь. Его все ненавидели.

Как я уже сказала, было пять часов, время пить чай, но сегодня все забыли про чай, потому что началась революция. Когда принцесса в задумчивости откусила кусочек пирога, в детскую вбежал профессор Всезнайкман. Его седой всклокоченный парик съехал на правое ухо.

— Революция! — закричал он громко и взволнованно. — Я знал, что этим кончится! Я говорил, что нельзя было вводить талоны на мыло!

— Что будет с принцессой? — воскликнула няня, побледнев от страха.

— Ей надо немедленно бежать! — сказал профессор. — На пристани, у самого берега, стоит яхта с синим парусом. Капитан — мой друг. Вы, няня, бегите, предупредите его, чтобы снимался с якоря, а я выведу принцессу из дворца через черный ход.

Он взял девочку за руку, в которой та все еще держала кусок пирога, и потащил за собой.

— Быстрее, быстрее, ваше высочество, — торопил он. — Нельзя терять ни минуты!

Но сам он потерял целых три минуты: забежал в дворцовую библиотеку, где хранился труд всей его жизни: «Всё обо всём», и в этот момент толпа революционеров с криком: «Свободы и мыла!» ворвалась во дворец. Профессору так и не удалось спасти свою рукопись, но принцессу он в последний момент успел спрятать за широким креслом и накинуть на нее клетчатое покрывало.

— Когда они схватят меня и уведут, — шепнул он ей, — спускайтесь по черной лестнице и постарайтесь добраться до яхты.

Сидя под пледом, принцесса слышала крики, треск ломаемой мебели, звон разбиваемых стекол. Когда наступила тишина, девочка вышла из своего укрытия.

— Только не плакать! — сказала она самой себе. — Я должна сделать то, что велел профессор.

Она спустилась по черной лестнице и через дворцовую кухню вышла на улицу.

Еще ни разу в жизни она не ходила по улицам вот так, пешком, без всякого сопровождения. Ее всегда возили в карете, запряженной пятеркой белых лошадей, но дорогу к пристани она нашла быстро.

Яхта с синими парусами стояла у берега, и Эверильда была уже близко, но вдруг она услышала позади какой-то странный дребезжащий звук. Обернувшись, она увидела двух мальчишек, один из которых держал в руках кота, а другой привязывал к его хвосту большой ржавый чайник.

— Эй, вы! — закричала девочка. — Сейчас же отпустите кота!

— Еще чего! — ответили те.

Тут Эверильда, забыв про революцию, кинулась на них с кулаками. От неожиданности мальчишки выпустили кота, и тот немедленно бросился наутек. То же самое сделала принцесса. Вслед ей полетели камни, но, к счастью, мальчишки не отличались меткостью.

Она еще и теперь успела бы добежать до яхты, но тут увидела еще одного мальчика. Он сидел на ступеньках перед какой-то дверью и плакал.

— Ты почему плачешь? — спросила принцесса.

— Потому что я голоден, и мне некуда идти! — ответил мальчик. — Папа с мамой умерли, дядя бьет меня, и я сбежал…

— О! — воскликнула принцесса. — Почти как у меня. У меня тоже дядя ужасный. Бежим вместе, только скорей, а то будет поздно!

Но было уже поздно. Толпа революционеров преградила им дорогу. С криками: «Да здравствует республика! Долой регента!» они схватили обоих детей. Мальчика отправили в приют, а принцессу — в тюрьму. Многие требовали, чтобы ей тут же, на площади, отрубили голову — они думали, что принцесса такая же злая и коварная, как ее дядя, регент. К счастью, нашлись и такие, кто утверждал, что она совсем не похожа на своего дядю и что рубить ей голову не надо. В конце концов привели старого колдуна и потребовали, чтобы он отправил принцессу куда-нибудь подальше.

— Будет исполнено, — сказал колдун, который не был злым по натуре, но очень боялся революционеров. — Я отправлю ее на необитаемый остров посреди Бескрайнего моря, поселю в башне с выходом на…

— Какой еще выход! — закричали революционеры. — Еще чего! Не давать ей никакого выхода!

— Но какой-то выход всегда бывает, — робко возразил колдун. — Я могу только постараться, чтобы она не нашла его.

Девочку привели на площадь. Колдун вызвал свой экипаж. Это был не простой экипаж, а полудракон, полусамолет, и в придачу он являлся на зов как большая, послушная собака.

Колдун помог Эверильде забраться в кабину, похлопал экипаж по багажнику и что-то прошептал ему на ухо. Существо грустно кивнуло, взмахнуло перепончатыми крыльями и взмыло над городом. Принцесса только зажмурилась и постаралась не закричать от страха.

Через какое-то время волшебный экипаж приземлился, вытряхнул Эверильду на каменный пол и сразу же полетел домой, где его ждал хозяин с канистрой бензина, бутылкой машинного масла и тремя ведрами воды.

Когда замер вдали грохот железных крыльев, принцесса открыла глаза. Она была одна, совершенно одна, на верхней площадке высокой каменной башни.

— Все равно убегу! — прошептала Эверильда. — Ни за что здесь не останусь!

Она подошла к краю башни и огляделась. Вокруг были густые леса, за лесами — луга, а дальше — крутые скалы, о которые разбивались морские волны.

— Нет, отсюда не убежать, — сказала себе принцесса и подумала, что ей, собственно, и некуда бежать: революционеры отобрали у нее дворец, а другого дома у нее нет, да и дворец был домом только до тех пор, пока там жила ее добрая няня. Где-то она теперь?

— Не буду плакать! — решила принцесса и вытерла слезы. Все-таки она была не кто-нибудь, а королевская дочка. — Пойду лучше посмотрю, куда я попала.

Конечно, Эверильда храбрилась, но вскоре она и вправду перестала бояться, потому что башня, в которой она очутилась, оказалась удивительно приспособленной для жилья. На каждом этаже было по одной круглой комнате. Верхняя оказалась спальней. Здесь Эверильда обнаружила все свои расчески, щетки и гребешки, аккуратно разложенные на туалетном столике перед кроватью. Ниже была гостиная, еще ниже — столовая, а в самом низу — просторная кухня с развешанными и расставленными по своим местам блестящими кастрюльками, сковородками, соусниками, салатницами, в общем, всем тем, о чем мечтает любой повар.

— Буду играть в повариху, — сказала себе принцесса. — Попробую что-нибудь приготовить на обед. Если, конечно, есть из чего.

Она заглянула в шкафы и увидела там множество банок, коробок и пакетов с рисом, мукой, фасолью, чечевицей, горохом, макаронами, изюмом, цукатами, саго и даже корицей. Она съела целую горсть изюма и, облизывая пальцы, подумала: «С голоду, во всяком случае, я не умру. Но что будет, когда я все это съем?»

От этой мысли она выронила из рук коробку с изюмом. Весь изюм рассыпался по полу. Однако, когда принцесса подняла коробку, она была, как прежде, полна до краев.

— Я поняла! — вскричала Эверильда. — Ну, конечно! Это же волшебная башня, и всё здесь волшебное! И коробки всегда будут полными!

Она решила сварить рисовую кашу. Разожгла плиту, поставила рис, но он переварился и пригорел. Попробовала приготовить макароны, но они разварились и превратились в клейкую кашу. Тогда Эверильда вышла в сад и там пообедала. На первое у нее были яблоки, на второе — сливы, а на сладкое — большой розовый персик.

В гостиной принцесса нашла много интересных книг. Она немного почитала, а потом села за стол и стала писать длинное письмо няне, на случай, если когда-нибудь к острову причалит корабль, а на нем случайно окажется почтальон и отвезет няне это письмо.

Потом она выпила чаю с вареньем и села на подоконник. Тяжелое темно-красное солнце медленно погружалось в темную воду Бескрайнего моря.

Не буду врать, что Эверильда совсем не плакала. А вы бы не плакали на ее месте?

— Няня! — шептала девочка, тихонько всхлипывая. — Где ты, моя любимая? Кто меня уложит спать? Кто меня поцелует перед сном?..

И вдруг какое-то толстое пушистое существо пролетело мимо окна. На минуту оно исчезло, потом снова появилось и, неуклюже махая крыльями, влетело в комнату.

— Ой! — вскрикнула Эверильда и села на пол.

— Ты что, не узнала меня? — спросило толстое пушистое существо, складывая крылья. — Я тот самый кот, чей многоуважаемый хвост ты спасла от знакомства с ржавым чайником.

— Но у того кота не было крыльев, — удивилась Эверильда. — И он был меньше тебя, и не умел разговаривать…

— С чего ты взяла, что он не умел разговаривать? — спросил кот. — Ты его спрашивала?

— Нет, — ответила принцесса.

— То-то и оно, — сказал кот. — А крылья я могу снять, если хочешь.

Кот отстегнул крылья, сложил их, как складывают зонтик, перевязал веревочкой и спрятал в левый нижний ящик комода.

— А что до моего размера, — продолжал кот, — то если бы я был обыкновенным котом, я не смог бы быть твоим поваром, другом, горничной, няней, профессором…

— О-о! Перестань, перестань, пожалуйста, расти! — закричала принцесса, потому что кот с каждым словом становился все больше и больше и стал уже размером чуть ли не с леопарда.

— Как хочешь, могу таким остаться, — согласился он.

— Ты, наверно, волшебный? — робко спросила принцесса.

— Разумеется, — ответил кот. — Тут всё волшебное. Ну, надеюсь, ты больше меня не боишься? А теперь, моя детка, пора в постель.

Эверильда вскочила, пораженная: голос, который она услышала, был голосом ее няни, но в то же время и голосом кота.

— Няня-котик! — воскликнула принцесса, прижимаясь к мягкому кошачьему боку. — Теперь я ничего не боюсь.

Она легла в постель, а кот гладил ее своей мягкой лапой, и через две минуты девочка уже крепко спала.

И потянулись долгие, однообразные, но в то же время очень счастливые дни, когда принцесса и кот жили вдвоем на необитаемом острове.

Кот занимался с принцессой правописанием, историей, математикой, ботаникой, географией, и тогда он разговаривал с ней голосом профессора Всезнайкмана. Они вместе наводили порядок в башне, и тогда кошачий голос напоминал голос горничной. А когда они вместе что-нибудь готовили на кухне, кот разговаривал голосом дворцового повара.

Невозможно было соскучиться с другом, который так часто менялся!

— Кто же ты на самом деле? — часто спрашивала принцесса.

— Сам не знаю! — отвечал обычно кот. — Спроси что-нибудь полегче.

Незаметно шли годы.

Однажды принцесса спросила:

— Скажи, котик, как это получается, что наш сад и огород всегда такие ухоженные, и там полно фруктов и овощей?

— А ты не догадываешься? — ответил кот. — Кроты, которых ты спасала из капканов, вскапывают землю; птицы, которых ты кормила, приносят и разбрасывают семена; мыши, которых ты вытаскивала из мышеловок, острыми зубками пропалывают грядки и сгребают сорняки коготками.

— Но как они все сюда попали?

— Кто приплыл, кто прилетел.

— А что, они тебя совсем не боятся?

— Меня-а-а?! — кот выпрямился во весь свой огромный рост. — Можно подумать, что я какая-нибудь обыкновенная кошка!

Он надулся и не разговаривал с принцессой почти час.

Но за все время это был единственный случай, когда они чуть не поссорились.

В первое время принцесса часто спрашивала:

— Няня-котик, долго мне еще тут оставаться?

На это кот всегда отвечал голосом няни:

— До тех пор, моя детка, пока ты не станешь взрослой.

Время шло, принцесса росла, хорошела, умнела и, в конце концов, стала взрослой.

— Теперь, — сказал кот, — пришло время действовать.

— Что ты имеешь в виду?

И кот ответил:

— В далеком-далеком королевстве живет юноша, предназначенный тебе судьбой. Только он один сможет причалить к острову и увезти тебя отсюда.

— А откуда он меня знает?

— Он знает только, что ты существуешь на свете, но не знает, где тебя искать. Отныне каждую ночь я буду летать к нему и нашептывать про тебя. Он будет думать, что это сон, но он верит в сны. Он приплывет на корабле с золотыми мачтами и шелковыми парусами и увезет отсюда мою детку, и женится на ней.

— А как ты думаешь, няня-котик, я буду с ним счастлива?

— Разумеется! — воскликнул кот. — Ведь он предназначен тебе судьбой!

— А как он сюда попадет?

— Я же сказал: на корабле, по морю.

— А скалы здесь опасные?

— Кошмарные скалы, — ответил кот. — Самый крепкий корабль разобьется о них в щепки. Но для твоего жениха они не опасны, не волнуйся.

Принцесса вздохнула и до вечера оставалась молчаливой и задумчивой.

Вечером кот достал из комода свои крылья, развернул их, почистил щеточкой и надел на себя; потом зажег большую лампу и поставил ее на подоконник в спальне — так, чтобы свет был виден с моря.

— Этот маяк поможет твоему жениху отыскать тебя, — сказал кот.

— А вдруг на этот свет приплывет какой-нибудь другой корабль? — спросила Эверильда.

— Вполне возможно, — ответил кот. — Но любой другой корабль разобьется о скалы, потому что на нем будет плыть кто-то другой, не предназначенный тебе судьбой.

И кот, не теряя времени, расправил крылья, вылетел в окно, сделал несколько пробных кругов вокруг башни и, распушив хвост, взял курс туда, где за коварными скалами шумело Бескрайнее море. Серп луны ярко светил над ним, предвещая мореплавателям хорошую погоду.

Принцесса стояла у окна и смотрела на море. Она слышала, как внизу, в саду, трудолюбивые кроты вскапывают землю, а проворные мыши пропалывают грядки.

И вдруг она увидела далеко в море, под низкой луной, на сверкающей лунной дорожке белый парус какого-то корабля.

— Нет! — воскликнула Эверильда. — Я так не могу! А вдруг это не его корабль. Я не хочу, чтобы он разбился!

И она погасила лампу.

Потом она немного поплакала, потому что все-таки это мог быть его корабль, а если так, то он проплывет мимо и не узнает, что был так близко от своей принцессы.

На следующую ночь кот снова полетел за море, оставив свет на подоконнике.

И снова Эверильда, роняя слезы, погасила злополучную лампу, которая влекла к погибели смелых мореплавателей.

Так повторялось много, много ночей подряд.

Когда кот подметал по утрам спальню принцессы, он каждый раз удивлялся, откуда взялся жемчуг, рассыпанный по всему полу. Но мало ли какие чудеса могут происходить в волшебной башне на волшебном острове. Кот не догадывался, что жемчуг был окаменевшими слезами принцессы. Слезами, которые она роняла, провожая взглядом корабли, каждый из которых мог принадлежать ее суженому.

А годы шли и шли. Каждый вечер кот зажигал лампу и летел нашептывать сны тому единственному, кто мог бы спасти принцессу, и каждую ночь принцесса гасила ее и плакала. А кот каждое утро, ни о чем не догадываясь, сметал в совок ее жемчужные слезы.

Снова и снова тот, кто был предназначен Эверильде судьбой, снаряжал свой корабль и бороздил морские просторы. Долгими ночами он понапрасну вглядывался в горизонт, ища тот мерцающий свет, что должен привести его к невесте.

Кот тем временем все больше и больше нервничал. Он не понимал, как можно быть таким недотепой. Откуда ему было знать, что принцесса каждый раз гасит лампу и плачет в одиночестве.

И еще прошло много лет. Принцесса состарилась, волосы ее поседели. Но она по-прежнему каждую ночь гасила лампу, чтобы какой-нибудь несчастный мореплаватель, который не был ее суженым, не разбился о страшные скалы.

«Ведь он, — думала принцесса, — не виноват, что не стал тем единственным, кто может безопасно причалить к острову».

И вот, когда она стала совсем старушкой, а ее жемчужные слезы, которые по утрам собирал кот, заполнили семь больших сундуков в кладовке за кухней, принцесса слегла.

— Кажется, я умираю, — сказала она коту. — Мой бедный котик, ты останешься тут один. Скажи, наконец, кто ты на самом деле?

— Сам не знаю, — ответил, как обычно, кот. — Спроси что-нибудь полегче.

Но принцесса уже ни о чем не спрашивала. Она лежала в белом одеянии на своей широкой кровати под пологом и ждала смерти. Ей больше не хотелось жить. Она попросила только об одном:

— Забери с подоконника лампу, она слепит мне глаза.

Даже сейчас ее не покидала мысль об опасности, грозящей ни в чем не повинным мореплавателям.

Кот забрал лампу, но не погасил ее, а поставил на окно в гостиной.

И над темными водами Бескрайнего моря полился яркий, мерцающий свет.

И именно в эту ночь король, который так долго искал свою принцессу, плыл по ночному морю на корабле с золотыми мачтами и шелковыми парусами. И в кромешной тьме он, наконец, увидел мерцающий свет, который снился ему столько лет. Король почувствовал, как сильно забилось в груди сердце. Он приказал рулевому плыть на мерцающий свет.

Корабль подплыл к острову, и оттого, что король был тем самым, единственным, предназначенным судьбой, рулевой без труда нашел среди скал путь к берегу, и корабль благополучно причалил в маленькой тихой бухте. Король сошел на берег с тяжелым саквояжем в руках, поднялся по узкой тропинке к дверям башни и постучал.

— Кто там? — спросил кот.

— Это я, — ответил король.

— Ты опоздал, — вздохнул кот. — Ты упустил последнюю возможность.

— Я воспользовался первой возможностью, как только она представилась, — сказал король. — Впусти же меня, дай хоть посмотреть на нее.

Кот впустил его и проводил по винтовой лестнице в комнату, где принцесса лежала на широкой постели под пологом и ждала смерти.

Король споткнулся на лунной дорожке, уронил звякнувший саквояж и опустился на колени перед кроватью.

— Моя единственная, — прошептал он. — Я все-таки нашел тебя.

— Неужели это ты? — спросила из темноты Эверильда. — А я думала, смерть поднимается ко мне по ступенькам.

— Ты умираешь? — воскликнул король. — Умираешь, когда я наконец пришел к тебе?

— Ты слишком долго шел, — ответила Эверильда. — Я устала ждать.

— Любимая, — сказал он. — Разреши мне обнять тебя, и, может быть, твоя усталость пройдет.

— Любимый, — ответила она. — Ты рядом, и мне этого достаточно.

Тут в комнату вошел кот и поднял высоко над головой лампу. И тогда принцесса и король увидели друг друга при ярком свете.

Вместо юной принцессы своей мечты король увидел высохшую старушку, глядящую на него с грустью и нежностью.

А принцесса увидела сгорбленного, седого старика, глядящего на нее с бесконечной любовью.

— Это не имеет значения, — сказали оба в один голос, и оба поверили, что сказали правду.

Но на самом деле они были ужасно разочарованы.

— Ну и дела! — воскликнул кот. — Какого же черта ты раньше не приплыл?

— Я приплыл сразу же, как только увидел свет, — ответил король.

— Как! — закричал кот и хлопнул себя лапой по лбу. — Значит, раньше… Как же я не догадался! Какой я был дурак!

Сердито расхаживая взад и вперед по комнате, он в раздражении пнул ногой кожаный саквояж, который обронил король.

— Ш-ш-што это? — зашипел он, потирая ушибленную лапу.

— А, это? — сказал король. — Это разные железки: отвертки, молотки, кувалды. Я их всегда вожу с собой на случай, если бы пришлось ломать дверь башни, куда заточили принцессу.

— Ну, я им найду лучшее применение, — загадочно сказал кот.

Он схватил тяжелый саквояж и побежал по лестнице вниз. Вскоре принцесса и король услышали стук молотка, а еще через некоторое время в комнату, пошатываясь, вошел кот. Он прижимал к мохнатому брюху огромную корзину с белой пылью. Вывалив содержимое корзины прямо на пол, кот чихнул и снова убежал. Следующую корзину ему помогал тащить король. Потом появилась еще корзина, и еще, и еще. Всего они принесли семь корзин и насыпали на пол столько белой пыли, что король утонул в ней по пояс.

— Это не простая пыль, — гордо сказал кот. — Это жемчужная пыль. А теперь скажи честно, был ли ты хорошим королем? Был ли справедлив к своему народу?

— Я старался, — ответил седой король. — Я был мальчиком, когда в моей стране произошла революция. Вырос я в приюте. Потом попал в ученики к колдуну. Он был добрый человек и учил меня приносить пользу людям. К этому я и стремился. Ну и, в конце концов, меня выбрали президентом.

— А что случилось с королем во время революции? — спросила принцесса.

— Король умер задолго до революции, и страной правил регент. Его свергли и отправили за решетку, а потом в ссылку, откуда он уже не вернулся. Была еще принцесса. Я видел ее всего один раз, когда она пыталась бежать из города. Она предложила мне бежать вместе, но тут нас схватили, и колдун отправил ее…

Тут глаза его встретились с глазами Эверильды.

— Так это был ты? — воскликнула она.

— Так это была ты? — воскликнул он.

Они смотрели друг на друга, и в их выцветших глазах светилась радость.

— Ну-ну, а дальше? — нетерпеливо спросил кот. — Тебя выбрали президентом. А потом?

— Потом? — переспросил король. — Потом народ решил, что иметь короля в горностаевой мантии и золотой короне со скипетром все-таки лучше, чем президента в пиджаке и рубашке с галстуком. Ну, и я согласился.

— А твои подданные любят тебя? — спросил кот.

— Не знаю, — ответил король. — Я их люблю…

В этот момент за окном послышался плеск и хлопанье множества крыльев. Кот распахнул окно, и в комнату влетела стая белых, как снег, голубей.

— Это благодарность твоих подданных, — сказал кот.

Голуби кружили по комнате, поднимая облака жемчужной пыли. И вдруг пыль вспыхнула белым, чистым пламенем и взметнулась под самый потолок.

— Скорее! — крикнул кот. — Пройдите вместе через это пламя!

Старый король помог подняться своей дряхлой возлюбленной, и вдвоем, держась за руки, они шагнули в чистое пламя, сотканное из ее доброты и самоотверженности, его мужества и из благодарности его подданных. А когда они прошли через пламя, король воскликнул:

— Любовь моя, как ты хороша!

— Мой король, — ответила принцесса, — таким ты мне снился всю жизнь.

И они заплакали от счастья, потому что снова были молоды и прекрасны.

А кот громко замурлыкал.

— Теперь мы всегда будем вместе, — сказала принцесса, обнимая кота. — Милый мой котик, скажи, наконец, кто ты на самом деле?

— Сам не знаю, — ответил кот. — Спроси что-нибудь полегче.

С этими словами он шагнул в пламя. Принцесса и король ждали, каким же он выйдет из него. Но вместо кота из пламени один за другим вышли профессор, няня, дворецкий, лакей, горничная, прачка, экономка, коридорный, повар, мальчик-паж и, конечно же, кот, спасенный когда-то принцессой.

— Мы помогали тебе по очереди, — сказали все в один голос, — и, надеюсь, мы тебе пригодились.

— Вы были просто чудо! — воскликнула Эверильда. — Но кто же вас всех превратил в такую чудесную няню-котика?

— Колдун! — ответил ей хор голосов. — Ты разве не знаешь, что он был крёстным твоей мамы?

— Разве? — удивилась принцесса. — А почему был? Что с ним случилось?

— Он заснул, — ответил хор. — И спит вот уже много лет в том дворце, где ты когда-то жила.

— Поехали его будить! — предложил король.

Они все спустились на корабль и отправились в свое королевство будить волшебника. И когда они его разбудили, он от радости чихнул семь раз подряд, а потом заказал себе на ужин целую гору горячих бутербродов с сыром и бочку пива.

— Имею я право после стольких лет голодания устроить праздник своему желудку! — воскликнул он.

И немедленно принялся за свои бутерброды с сыром, а королю с принцессой сыра не досталось, зато достался большой свадебный пирог, украшенный розами и лилиями.

Король с Эверильдой и сейчас живут в своем королевстве, и до сих пор все так же молоды, красивы и счастливы. И если вам когда-нибудь доведется пройти через то чистое белое пламя, вы тоже всегда будете счастливы, прекрасны и никогда не состаритесь.