Последний дракон и другие истории

УКРОТИТЕЛИ ДРАКОНА

Давным-давно в одной стране был старый замок. Такой старый, что его стены, башни, ворота и арки превратились в руины. От прежней роскоши сохранились две небольшие комнаты. В комнатах этих поселился Джон-кузнец и здесь же оборудовал свою кузницу. Он был слишком беден, чтобы жить в собственном доме, а за комнаты в развалинах никому не приходило в голову брать с него плату, потому что все прежние владельцы замка или давно умерли или неизвестно, куда девались. Так что Джон мог спокойно стучать здесь своим молотом, кроить железо, в общем, делать любую работу, какая попадала к нему в руки. Заказов, правда, было не густо, потому что основная их часть доставалась мэру города, который тоже был кузнецом. Но у мэра кузница была не чета этой, оборудована по последнему слову техники, располагалась на главной улице города, и двенадцать подмастерьев с утра до вечера стучали там как стайка дятлов. Так что если кому из горожан нужно было подковать лошадь или починить ось у телеги, они, конечно, шли к мэру, а Джону-кузнецу доставались только случайные заказы — от путешественников или дальних фермеров.

Комнаты у Джона были теплые и сухие, но очень маленькие, поэтому все свое хозяйство — подковы, гвозди, обрезки железа и кожи, запасы дров и угля — он хранил в просторном подземелье замка. Это было затхлое, но довольно удобное подземелье со сводчатыми потолками, с железными кольцами и крюками в стенах, ржавыми цепями, стальными наручниками и ошейниками, оставшимися от добрых старых времен, когда здесь была темница. В самом дальнем углу в полу чернело большое отверстие. Глубоко ли оно было, и обитал ли кто на дне — кузнец не знал, поскольку ни разу не отважился туда спуститься. Вряд ли туда спускались и прежние хозяева в те далекие времена, когда сталкивали туда своих пленников в полной уверенности, что оттуда они уже никогда не выберутся.

У кузнеца были жена и маленький сын. Когда среди домашних хлопот у жены выкраивалась свободная минутка, она садилась у окна и, укачивая малыша, вспоминала счастливые дни своей юности, когда она жила у отца в деревне. Отец ее держал семнадцать коров, и молодой Джон гулял с ней, бывало, летними вечерами, щегольски одетый, с цветком в петлице. А теперь голова у Джона начинала седеть, часто им не хватало денег на самое необходимое. Их малыш плакал ночи напролет как раз тогда, когда маме его больше всего хотелось спать. Он-то, если хотел, мог выспаться днем, а мама-то не могла, и поэтому была вечно усталой, и в редкие минуты отдыха просто сидела у окна, смотрела на развалины и плакала.

Однажды вечером кузнец работал в своей кузнице. Ковал подковы для козы, принадлежащей одной богатой фермерше, которой захотелось узнать, как козе понравятся подковы. За последнюю неделю это был единственный заказ. Жена сидела рядом и укачивала сына.

Вдруг сквозь шум мехов и удары по железу до них донеслись какие-то странные звуки. Кузнец и его жена переглянулись.

— Слышишь? — спросил он.

— Нет, — ответила она.

— И я не слышу, — сказал он.

Звуки, между тем, становились все громче, но кузнецу и его жене так не хотелось их слышать, что он принялся изо всех сил стучать молотком и скрести напильником, а она громко запела, чего уже давно с ней не случалось. Но непонятные звуки доносились все отчетливее, и чем больше старались их заглушить, тем громче они становились. Звуки эти напоминали мурлыканье какого-то огромного животного, а слышать их они не хотели, потому что доносилось это мурлыканье из того самого подземелья, где в углу было отверстие.

— Никого там не может быть, — сказал кузнец, вытирая пот со лба.

— Конечно, — согласилась жена. — Откуда там кому-то взяться?

— Пойду-ка принесу угля, — сказал кузнец.

Он взял в одну руку лопату, в другую тяжелый молоток, повесил на мизинец керосиновый фонарь и направился к двери.

— Я не потому взял молоток, что боюсь кого-то там, — объяснил он жене, — а чтобы раскалывать большие куски угля.

— Ну, ясно, — ответила жена, которая накануне сама спускалась за углем и прекрасно знала, что там осталась одна лишь угольная пыль.

Кузнец спустился по винтовой лестнице и остановился на нижней ступеньке, высоко подняв над головой фонарь. Он хотел убедиться в том, что подземелье пусто, как обычно.

Действительно, половина подземелья оказалась пустой, если не считать разного железного хлама. Зато другая половина оказалась просто битком набитой. И была она набита ДРАКОНОМ.

«Должно быть, он вылез из той дыры» — догадался кузнец, отступая вверх по винтовой лестнице.

Но дракон оказался проворнее. Он вытянул громадную лапу и зацепил Джона за ногу когтем, гремя при этом, как кусок листового железа, которым изображают гром в театре.

— Стой! Не уходи! — прохрипел дракон, и при этих словах из пасти его, как из отсыревшей петарды, шипя, брызнули огненные искры.

— Господи, помилуй, — дрожащим голосом пробормотал Джон. — Вот и конец пришел честному кузнецу.

— Честному… кому? — насторожился дракон. — Повтори-ка!

Джон повторил внятно, как мог:

— Вот и конец пришел честному кузнецу.

— Ты кузнец? — обрадовался дракон. — Вот удача! Тебя-то мне и надо.

— Я так и понял, — стуча зубами, сказал Джон.

— Да не дрожи, я не о том! — сказал дракон. — С этим успеется. Сначала сделай дело: почини мне левое крыло.

— Конечно, сэр! Непременно, сэр! — ответил Джон как можно вежливее, потому что с клиентом надо быть всегда вежливым, даже если этот клиент — дракон.

— Тогда будь так добр, обойди меня кругом и взгляни на поломку.

И дракон разжал когтистую лапу. Джон боязливо обошел чудовище и увидел, что левое крыло действительно нуждается в починке. Дракон весь был покрыт бронированной чешуей, рыжей от ржавчины, а в тех местах, где заклепки отвалились, под чешуей виднелось что-то пушистое.

Джон почувствовал себя немного увереннее и сказал:

— Тут надо бы заменить несколько заклепок, сэр.

— Так скорее принимайся за работу, — воскликнул дракон. — И наконец-то я выйду на поверхность. Надоело мне гоняться за крысами и мышами, а пленников давно уже никто не сбрасывает. Ух, как я наемся! А тебя, если хорошо починишь, оставлю на десерт.

— Не хочу я быть съеденным на десерт, сэр, — сказал Джон.

— Могу и на второе, — согласился дракон.

— И на второе не хочу.

— Ладно, там договоримся, — проворчал дракон. — А пока давай чини быстрее.

— Извините, благородный сэр, тут торопиться нельзя, — сказал Джон. — Работа тонкая, поспешишь — людей насмешишь. К тому же необходимо соблюдать технику безопасности. А то сейчас-то вы добры и учтивы: «Заклепай меня, и я оставлю тебя на десерт». А вдруг во время работы я нечаянно сделаю вам больно? Сразу огонь и дым, и поминай как звали…

— Когтем не трону, клянусь! — пообещало чудовище.

— Верю, сэр, что вы не тронете меня намеренно, — возразил Джон. — Но и самый благородный джентльмен охнет, если его нечаянно уколоть, а малейшего вашего оханья будет для меня вполне достаточно. Поэтому я хотел бы привязать вас на всякий случай.

— Привязать? Меня? — возмутился дракон. — Еще чего!

— А что тут такого? Лошадей мы всегда привязываем, а лошадь — куда как благородное животное.

— Да? — задумался дракон. — Ну, если так, привязывай. Но я должен быть уверен, что ты потом меня отвяжешь. Дай мне что-нибудь в залог. Что для тебя самое ценное?

— Молот, — сказал Джон. — Кузнец без молота — не кузнец.

— Нет, молот понадобится тебе для работы. Что-нибудь другое, да поскорее думай, а то я съем тебя на закуску.

В это время из комнаты наверху донесся детский плач. Должно быть, мама задремала, и малыш решил, что самое время начинать концерт.

— Что это? — спросил дракон, вздрогнув так, что железо на нем загрохотало.

— Это всего лишь мой сынок, сэр, — ответил Джон.

— А он для тебя большая ценность?

— Еще какая, сэр.

— Вот и тащи его сюда. Я буду держать его, пока ты меня не отвяжешь.

— Ладно, сэр, — согласился Джон. — Только имейте в виду, дети очень ядовиты. Особенно для драконов. Не хочу вас пугать, но боже вас сохрани к нему прикасаться, и, главное, не вздумайте брать его в рот. Мне бы не хотелось, чтобы пострадал такой представительный джентльмен, как вы.

Дракон замурлыкал от такого комплимента и ответил:

— Да уж ладно, не трону. Ступай, принеси эту кричащую штуковину.

Джон со всех ног бросился по ступенькам вверх. Он боялся, что дракон от нетерпения проломит крышу подземелья и превратит их уютное жилье в развалины.

Жена, утомившись, дремала. Джон осторожно вынул плачущее дитя из колыбели, отнес его вниз и положил между передними лапами дракона.

— Сэр, если вы для него помурлычете, — сказал он, — ребенок успокоится.

Дракон замурлыкал, и этот звук так понравился малышу, что он тут же перестал плакать.

Джон порылся в груде старого железа и отыскал длинную цепь и громадный ошейник. Вещи были сработаны в те далекие времена, когда люди еще не научились халтурить, поэтому и цепь, и ошейник смогли выдержать разрушительную силу столетий, не говоря уже о силе одного дракона.

Джон приковал чудовище с помощью цепи, ошейника и большого висячего замка и принялся считать, сколько заклепок не достает для ремонта.

— Шесть, девять, двенадцать, двадцать… Э, да в моей мастерской и половины не наберется. Потерпите, сэр, я сбегаю в соседнюю кузницу. Скоро вернусь. А вы — осторожнее с ребенком, ради вашей же безопасности.

И, оставив дракону своего малыша, который ворковал от удовольствия, так ему нравилось драконье мурлыканье, Джон помчался в город и разыскал там мэра со всеми его подручными.

— В моем подземелье сидит дракон! — задыхаясь, сообщил он. — Он собирается сожрать жителей города! Мне удалось приковать его, но мой сын в его лапах! Помогите спасти ребенка!

Но оказалось, что именно в этот вечер у мэра и его подручных были какие-то совершенно неотложные дела, поэтому мэр от лица всех присутствующих и от своего лично поблагодарил Джона за находчивость и сказал, что все они с удовольствием предоставляют ему возможность самому расправиться с драконом.

— А как же мой малыш? — спросил Джон.

— На малыше, скорее всего, можно поставить крест, — ответил мэр. — Я хочу сказать — твой малыш погибнет, но погибнет как герой! Пусть это служит тебе утешением.

Джон в отчаянье прибежал домой, разбудил жену и во всем ей признался.

— Как ты мог?! — зарыдала жена. — Отец называется!

— Подожди, не отчаивайся, — сказал Джон. — Я тут, пока бежал, придумал кое-что.

И он рассказал ей свой план.

После этого он спустился в подземелье и застал дракона, мурлыкающего из последних сил.

— Где тебя носит?! — прорычало чудовище. — Что мне, всю ночь ему петь, что ли?

— Прошу прощения, благородный сэр, — сказал кузнец, — но все мастерские оказались закрыты. Придется ждать до утра. Понимаю, что это вас утомляет, но вы же сами попросили в залог ребенка. Так что потерпите и, главное, не прикасайтесь к нему, помните, что он ядовитый. Спокойной ночи, сэр.

И он ушел.

Дракон совсем умаялся и замолк. Ребенок подумал, что все улеглись спать и, значит, пришло время поорать. И он заорал.

— Что за пытка! — простонал дракон. — Я устал! Я спать хочу!

Малыш заорал еще громче.

— Нет, это невыносимо! — взвыл дракон. — Эдак рехнуться можно!

И тут он увидел сидящую на ступеньке женщину.

— Эй! — обратился к ней дракон. — Ты что-нибудь понимаешь в этих ядовитых существах?

— Понимаю немного, — ответила мать.

— Тогда возьми его, а я немного посплю. Утром принесешь, до того как вернется кузнец.

Мать схватила малыша, отнесла наверх, и они с Джоном обнялись от счастья, что спасли свое дитя. А дракон крепко заснул.

Пока он спал, Джон выковал прочные железные решетчатые ворота, установил их в нижней части винтовой лестницы, ведущей в подземелье, и запер на замок. Когда дракон проснулся и понял, что попался, он яростно мяукал несколько дней, но потом утих. А Джон отправился к мэру и сообщил ему, что поймал дракона и спас жителей города.

— Благодетель! Герой! — завопил мэр. — Мы поставим тебе памятник! Мы увековечим твое имя! Мы возложим на тебя лавровый венок! Мы организуем сбор средств и щедро наградим тебя!

И он тут же от себя лично пожертвовал пять фунтов, а вся его компания — по три фунта. Горожане отдавали свои гинеи и полугинеи, кроны и полукроны, а пока готовились к подписи все документы, мэр за счет городского бюджета заказал городскому поэту три поэмы в честь знаменательного события. Первая поэма посвящалась мужеству, проявленному мэром в организации поимки дракона; во второй говорилось о великой помощи, которую оказали мэру его верные подручные; в третьей поэт благодарил судьбу за возможность быть свидетелем подвига мэра, рядом с которым деяния святого Георгия кажутся сущим пустяком.

Собрали тысячу фунтов. Чтобы правильно распорядиться этими деньгами, была организована комиссия. По ее решению треть суммы пошла на оплату торжественного банкета в честь мэра и всех его помощников; треть ушла на подарок мэру — золотой орден с изображением дракона — и на покупку золотых медалей с тем же изображением, врученным всем помощникам. Ну, а того, что осталось, как раз хватило на зарплату членам комиссии. Кузнецу ничего не досталось, кроме лаврового венка и сознания того, что все-таки это он спас город.

Однако, с тех пор дела у него пошли получше. Во-первых, малыш стал гораздо спокойнее; во-вторых, богатая фермерша, владелица козы, была так восхищена смелым поступком Джона, что заказала у него подковы для всего своего козьего стада и заплатила даже больше, чем он рассчитывал. А главное, из самых дальних уголков страны стали приезжать туристы. Они охотно платили по двенадцать пенсов за возможность взглянуть через решетку на дракона. Жена кузнеца поила туристов чаем по девять пенсов стакан, и жизнь в семье перестала быть такой скудной и унылой, как прежде.

Шли годы. Малыш, которого в честь отца назвали Джоном, а для краткости — Джонни, вырос и очень подружился с дочкой жестянщика Тиной, жившей неподалеку от их кузницы. Тина была славная подружка с рыжей косичкой и голубыми глазами. Она обожала слушать про то, как Джонни, еще совсем крошкой, имел дело с настоящим драконом. Нередко они тайком от родителей спускались в подземелье и общались с чудовищем, когда оно бывало в настроении. За долгие годы заключения оно привыкло к людям и радовалось, когда его навещали.

Мэр и вся его компания часто надевали свои золотые украшения и ездили охотиться на зайцев. Но однажды они с воплями примчались обратно в город, крича, что по болотам в сторону городских ворот идет великан-людоед, хромой, горбатый и огромный как собор Святого Павла.

— Мы пропали! — вопил мэр. — Он разрушит город! Тысяча фунтов тому, кто его остановит!

В городе началась паника. Но Джонни и Тина переглянулись и что было духу помчались к старому замку. Они прошмыгнули через кузницу, спустились по винтовой лестнице и постучали по решетке.

— Кто там? — спросил дракон.

— Это мы, — ответил Джонни. — Можно к тебе?

Дракон был в настроении и приветливо ответил:

— Давайте заходите, ребятки!

— Только не дыши на нас огнем! — предупредила Тина.

— Что вы! — обиделся дракон. — Зачем на своих-то?

Джонни и Тина проскользнули сквозь прутья решетки. Сначала они рассказали, какая наверху погода, потом обсудили с драконом свежие газетные новости, и, наконец, Джонни сказал:

— Мы должны тебя предупредить… Ты только не волнуйся… В город идет хромой великан, и он хочет тебя съесть.

— Меня?! — дракон оскалил страшные зубы. — Не смешите!

— Ничего смешного! Если мы тебя выпустим, ты сумеешь от него убежать?

— Убежать?! Да он сам от меня убежит, если прежде от него что-нибудь останется!

— Неужели ты сумеешь с ним справиться?

— Да мне бы только выйти отсюда!

Они сняли с него цепь и ошейник, отперли железные ворота, и дракон вышел на свободу. Задержавшись у дверей кузницы и дав кузнецу заклепать свое левое крыло, он отправился к городским воротам и там встретил великана.

Это была поистине битва гигантов. Снопы огня и дыма, звуки ударов о железо, рёв двух мощных глоток. Горожане, наблюдавшие за поединком с безопасного расстояния, после каждого удара валились с ног, но тут же вскакивали и смотрели, что будет дальше.

А дальше было то, что великан сломя голову убежал в свои болота. Усталый победитель не преследовал его. Он заявил, что полакомится жителями города завтра утром, а теперь вернется в свое подземелье и отдохнет, потому что в городе не знает ни одной приличной гостиницы.

Тина и Джонни пришли к мэру и сказали:

— Мы хотим получить обещанные тысячу фунтов.

— А вы-то тут при чем? — ответил мэр. — Это не вы, а дракон победил великана. Вот если бы он сам пришел за наградой… Но, надеюсь, вы посадили его снова на цепь?

— Нет, не посадили, — ответил Джонни. — Сейчас я сбегаю и пришлю его к вам за наградой.

Но мэр попросил юношу не беспокоиться и пообещал, что отдаст тысячу фунтов, как только чудовище снова будет на цепи.

— Я вам не верю, — сказал Джонни. — Вы обманули моего отца, когда он приковал дракона, а теперь и меня хотите обмануть.

Кое-кто слышал этот разговор и передал другим. Горожане давно уже были недовольны своим мэром и хотели его переизбрать. В городе начались волнения, митинги, демонстрации, и в конце концов было решено так: если Джонни обезвредит дракона, то горожане тут же скинут старого мэра и выберут на его место Джонни.

— Если я стану мэром, — сказал Джонни, — то в первый же день своего правления я устрою для всего города пир на весь мир!

Он взял Тину за руку, и они пошли по городу собирать всех своих друзей.

— Поможете? — спрашивали у них Джонни и Тина.

— Конечно, поможем! — отвечали те.

— Тогда приходите завтра утром к кузнице, и каждый пусть принесет по крынке молока.

На следующее утро все друзья пришли к кузнице. Тина брала у них крынки и выливала содержимое в корыто. Когда корыто наполнилось, она постучала в железные ворота и спросила:

— Можно войти?

— Да уж входите, чего там, — ответил дракон, — а то что-то скучно.

Джонни открыл ворота и вместе с тремя приятелями внес в подземелье корыто. После чего приятели ушли, а Тина и Джонни сели у корыта и пригорюнились.

— Что опять случилось? — спросил дракон. — И что это за белую дрянь вы принесли?

— Молоко, — ответил Джонни.

— Зачем? — поморщился дракон. — Я как раз настроился пойти в город и позавтракать жителями.

— А как бы вам понравилось, дорогой мистер дракон, — спросила Тина, — самому быть съеденным на завтрак?

— Никак бы не понравилось, — признался дракон. — Но меня ведь никто не собирается есть.

— Собирается! — возразил Джонни. — Пришел великан…

— Опять? — удивился дракон. — Ему что, мало вчерашнего?

— Это другой великан! Тот, которого ты победил, был его маленьким сыном. А этот великан больше вчерашнего в два раза.

— В семь! — поправила Тина.

— Я и говорю — в девять!

— С таким мне не справится, — признался дракон.

— Мэр ему сообщил, где твое убежище, — продолжала Тина. — И великан сказал, что придет сюда, как только наточит нож. Он питается дикими драконами и запивает их молоком. Жаль, что ты не домашний. Домашних драконов он не ест.

— Подождите, — сказал дракон, — а почему бы вам не сказать ему, что я домашний?

— Какой же ты домашний, если грозишься съесть граждан нашего города?

— Я съел хоть одного? — возмутился дракон. — Если на то пошло, я и есть домашний, почти ручной, так и скажите этому великану.

— Он не поверит, — сказал Джонни. — Домашних ручных драконов держат на привязи, чтобы не потерялись.

— Так привяжите меня! — взмолился дракон, и Джонни тут же это сделал с помощью того самого ошейника и цепи, которые выдержали силу столетий.

После этого Джонни и Тина пошли в город и сообщили горожанам, что с драконом всё улажено. Джонни тут же был избран мэром, и в честь этого события он устроил пир, такой, как обещал: тут были шоколадный шербет со сдобными булочками, апельсиновое и кокосовое мороженое с мятными пряниками и малиновым джемом, драже, имбирные пирожные, леденцы и многое, многое другое — в таких количествах, что все объелись, и еще на завтра осталось.

Всем было, конечно, хорошо, вкусно и весело, но если у вас доброе и чуткое сердце, вы наверняка пожалели бедного, обманутого дракона, которому не оставалось ничего, кроме как сидеть на цепи в унылом подземелье и бояться страшного великана, которого придумал для него Джонни.

Когда дракон понял, что его снова обманули, он горько заплакал и плакал до тех пор, пока не проголодался. Несчастное чудовище утерло слезы, огляделось и вдруг заметило корыто с молоком.

«Если великаны любят эту белую гадость, — подумал дракон, — может, она и мне понравится?»

Он полакал немного из корыта, и действительно, ему так понравилось, что он вылакал все до последней капли. И когда Джонни на следующий день привел в подземелье туристов, дракон попросил его:

— Ты не принес бы мне еще молочка?

С этого дня дракону ежедневно привозили цистерну с молоком.

— Не понимаю, — говорил он, — как я жил раньше без молока? Я становлюсь настоящим домашним драконом, не правда ли?

Через некоторое время Джонни и Тина решили пожениться. В день свадьбы они отправились навестить дракона. К этому времени тот стал совсем ручным, его ржавая чешуя во многих местах осыпалась, а под ней оказалась такая мягкая и пушистая шерстка, что одно удовольствие было ее гладить. Джонни и Тина гладили дракона, а он ласково урчал, а потом попросил:

— Может быть, сегодня, в такой торжественный день, вы наконец снимете с меня цепь?

И хотя многие не советовали этого делать, Джонни и Тина поверили, что в такой счастливый день никто никому не сможет причинить зла. И они сняли цепь. Дракон поблагодарил их и сказал:

— Подождите минутку, я кое-что хочу вам подарить.

С этими словами он направился к таинственному черному отверстию, и от каждого его движения ржавая чешуя все больше и больше осыпалась с него. Он нырнул в темноту и через некоторое время появился с мешком в зубах.

— Мне это ни к чему, — сказал он, кладя мешок к ногам Тины и Джонни, — а вам к свадьбе не лишнее.

Тина и Джонни тепло поблагодарили его, потому что в мешке оказалось золото.

— Хотите еще? — спросил дракон и, не дожидаясь ответа, начал таскать мешок за мешком, пока его не попросили остановиться.

Так Тина, Джонни и их родители стали богатыми. И все стали богатыми — в городе совсем не осталось бедных. Почему-то считается, что когда богатство дается вот так, без всякого труда — это портит людей. Лично я так не думаю. А дракону откуда было знать, что хорошо, а что плохо, он ведь в школе не учился.

Когда в сопровождении Джонни и Тины дракон вышел из подземелья на яркое солнышко, он первым делом сощурился, как это делают кошки, и почесался. И тут его последние ржавые чешуйки отвалились, вместе с ними отвалились крылья, и дракон превратился в громадного кота. Именно от него и произошли все коты и кошки на свете. От дракона в них остались только глаза и когти, в чем вы сами можете легко убедиться.

Теперь вы понимаете, как важно кормить домашнюю кошку молоком. Ведь если ей придется питаться одними мышами и крысами, она будет становиться все больше, свирепее, чешуйчатее и хвостатее, у нее отрастут крылья, и она превратится в дракона. И тогда вся эта история может повториться.