Последний леопард

• 11 •

Они ехали в медовом свете наступающего утра, грызя захваченные с собой сухари. Каждый был погружён в свои мысли. Мартина, конечно, думала о Хане, о том, встретит ли она его ещё и о том удастся ли Ратклифу и его подручным убить леопарда. Она ещё сильнее хотела помешать этому.

Бен думал о лошади, на которой сегодня сидел, о том, когда же она перестанет упрямиться и начнёт слушать его, как лошади у Нгвеньи и Мартины. Но больше он думал о Мартине. Уже неплохо зная её, он был почти уверен, что она видела леопарда, и не только издали, а совсем близко, и что это Хан оцарапал её. И Бен понимал и одобрял молчание Мартины, и она ещё больше нравилась ему за это.

Бен не любил хвастунов, бахвалов, врунов, сам не был таким и ценил в людях скромность.

Уж если бы кто другой, а не Мартина встретился один на один с леопардом (или оседлал белого жирафа), об этом узнала бы вся их школа, вся Африка и вообще весь мир, и этот герой беспрерывно встречался бы с журналистами и выступал по радио и телевидению! Или, во всяком случае, стремился к этому.

Но Мартина не такая! И потому он с ней дружит и готов ей помочь во всём. Ей — своему лучшему другу!

А Нгвенья испытывал неловкость и смущение. С тех пор как леопарда Хана выпустили из питомника на свободу, Нгвенья чувствовал свою ответственность за его безопасность. Да, леопард пока ещё жив, но что для этого сделал Нгвенья? И собирался ли что-то сделать? А вот появились невесть откуда девчонка и мальчишка и сразу попытались взяться за дело. Что из этого выйдет, вопрос другой, но ведь взялись, заставили Нгвенью помогать им и сразу обнаружили зверя. Подобно Бену, Нгвенья был уверен, что Мартина встретилась с Ханом и тот оцарапал её, а потом удрал — видимо, услышав их шаги. Но вот что совершенно непонятно: почему зверь не повёл себя с ней по-звериному, как ему положено, и почему Мартина не сказала правды. Но спросить об этом у Хана он не мог, а у Мартины — не хотел. Если она скрывает, значит, есть причины — кто их до конца поймёт, этих белых людей?.. А сейчас она, молодец девчонка, спокойно и уверенно сидит на коне, словно встречаться с леопардом и носить на плече след от его когтей для неё привычное дело. А вообще с животными у неё, как видно, особые отношения — и с дикими, и с домашними. Вот и лошади слушаются её, как старого бывалого конюха, и птица Магнус ходит за ней по пятам, как собака. Не говоря уже о белом жирафе…

Было около восьми утра, когда они подъехали к Слоновьей скале. И что же они увидели первым делом? Бело-голубой полицейский джип возле эвкалиптовой рощи.

— Стоп! — негромко скомандовал Нгвенья и быстро спешился, показав Бену и Мартине, чтобы они сделали то же самое.

— Полиция? — не понижая голоса, сказала Мартина. — Вот хорошо. Чего же мы ждём? Я сейчас побегу и всё расскажу им — про Крысу Ратклифа и про его угрозы и гадости по отношению к Сейди… А может, что-то уже случилось? Ограбили? Или чего-то похуже? Ой, я побегу!..

— Нет! — Нгвенья резко удержал её. — У нас в стране полицейские намного опаснее, чем преступники. Во всяком случае, подходить к ним надо с осторожностью. Давайте сначала узнаем, зачем они здесь. Привяжем коней и скрытно подойдём туда.

Так они и сделали: подобрались поближе к дому Сейди и, стоя за невысоким валуном, увидели вскоре нечто ужасное! Из дверей вышли в сопровождении двух полицейских миссис Томас и Сейди. Мартина с трудом сдержала крик — её бабушка была в наручниках! Сейди шла на костылях, молодой сержант поддерживал её, а она громко и возмущённо говорила:

— …Да, готова повторить, что так и сказала ему: «Мистер Крыса, я застрелю вас и ваших парней, если вы ступите на мою землю!»

— Его фамилия Ратклиф, — поправил сержант.

— Ну и что? — возмутилась она. — Я употребила первую половину фамилии. За это меня ведут в тюрьму? Да, я грозила, что убью его. Но ведь не убила! Он пока ещё жив. К несчастью для нас всех. Я…

— Сейди, — прервала её миссис Томас, — я думаю, чем меньше ты будешь говорить с ними, тем лучше. Они милые молодые люди, и, полагаю, в полицейском участке всё встанет на свои места. Но всё-таки, — обратилась она к полицейским, — я не понимаю, в чём вы обвиняете мисс Сейди Скотт?

— В том, — ответил один из них, — что она угрожала убить мистера Кры… то есть мистера Ратклифа. А за что, мисс Скотт? Может, потому, что у него дела идут лучше некуда, а у вас полное разорение?

— Не говори глупости! — рявкнула Сейди. — Как могу я завидовать человеку, чей бизнес построен на убийстве? На убийстве невинных животных. К тому же причина моего разорения — действия мистера Крысы. Он разогнал всех моих клиентов. Вот его и надо тащить в кутузку, а не меня и не мою гостью, кто вообще тут сбоку припёка!

— Сейди! — опять остановила её миссис Томас. — Умоляю тебя, помолчи. Ты хочешь, чтобы они заперли нас на замок и выбросили ключ? Сержант, — опять повернулась она к молодому полицейскому, — вы можете сказать мне, какие у меня в вашей стране права при аресте?

— Главное ваше право — хранить молчание, — ответил тот. — Так как всё, что вы скажете, будет обращено против вас. И против мисс Сейди.

— Спасибо, сержант. У вас прекрасное чувство юмора, и мне очень приятно познакомиться с вами.

В разговор вступил второй полицейский.

— Послушайте, мисс, — обратился он к Сейди. — А где тот человек, который остался у вас на работе? Нгвенья его зовут. И ещё мистер Ратклиф упоминал каких-то детей. Где они?

— Какое ему дело… — начала с возмущением Сейди, но оборвала сама себя. — Ладно. У меня в гостях миссис Томас с двумя детьми. Сейчас я их отправила с Нгвеньей в Булавайо на три-четыре дня. Пускай немного развлекутся там. А то здесь ни телевизора, ни кино, они скучают.

— Вот-вот, — поддержал тот, кто помоложе. — У меня их тоже двое — и всё время им чего-то надо: новые башмаки, новую одежду, новые книги для школы, новые «дивиди». Я им говорю…

— Заткнись! — прикрикнул на него второй. — Слишком много болтаешь. Поехали в участок!

— А я куда собираюсь? — огрызнулся сержант. — Во дворец к президенту, что ли?

Они подошли наконец к полицейской машине, над которой кружил Магнус, желавший знать, что происходит, и ещё потому, что неподалёку пряталась за валуном его любимица Мартина.

— Что этот чудик тут делает? — недовольно произнёс старший из полицейских. — Хочет капнуть нам на голову?

И он положил руку на кобуру пистолета. Или так показалось Сейди, потому что она сказала:

— Не трогайте птицу, пускай улетит. Вы разве не слышали, что сейчас повсюду птичий грипп, а птицы-носороги его лучшие разносчики. Если он упадёт рядом с вами, зараза обеспечена и вы умрёте в страшных мучениях.

Она оторвала руку от костыля и замахала на Магнуса:

— Улетай! Улетай! — Тут она, наверное, кое-кого заметила, потому что почти так же громко проговорила: — Хорошо, что детей сейчас нет и они не заразятся гриппом. Только этого им не хватает. А мы… Что ж, мы тоже рискуем заболеть, если нас быстро отпустят из полиции, а если нет, то, надеюсь, Нгвенья присмотрит за детьми. И волноваться им особенно нечего: такие у нас порядки…

— Что вы так кричите, мисс? — недовольно сказал полицейский. — Я пока ещё не глухой, а дети вас не услышат из Булавайо. Поехали!

Колёса полицейской машины зашуршали по гравию, потом наступила тишина.

Ребята и Нгвенья вышли из укрытия.

— Что будем делать? — спросил Бен.

У Мартины было такое лицо, словно она вот-вот заплачет.

— Пошли ко мне в хижину, — сказал Нгвенья.