Последний Охотник на Магов. Том 2

Глава 14

Я уже начал привыкать, что все сюрпризы Мастера Тайн сопровождаются проблемами.

Его предложение вступить в клан сильнейших — выгодно для меня. Но всё равно у меня возникает желание вмазать этому шутнику по скрытой иллюзией физиономии при следующей встрече.

Знал бы он, что я и без тренировок прекрасно знаю, как уничтожать монстров… Только вот тренировка уже началась, хотел я того или нет.

Из чёрной каменной арки появилась громадная голова фоба. И это не предвещало ничего хорошего. Я очень давно не видел таких здоровенных монстров. Из Тёмного Мира пытался выбраться фоб далеко не самого низшего уровня.

Бродский замер, как вкопанный. Парень не мог даже пошевелиться. Он, не моргая, глядел на появляющийся силуэт фоба.

Я не знал, какое чудовище собиралось напасть на нас, но ясно было одно: это главный страх Бродского. Изначально все фобы невидимы. Населяющие Тёмный Мир монстры обретают свой материальный облик, только если встречают человека, который хранит в душе страх.

Страх хранят все люди. Но я свой поборол. Я больше не боюсь смерти. А значит, это громадное существо появилось на свет из-за Бродского.

— Николай! — крикнул я. — Приди в себя, пока ещё не поздно! Это всего лишь фоб. Не поддавайся своему страху!

Но Бродский меня не слушал. Он словно оглох от сковавшего его ужаса. Двери закрыты, отступать некуда. Придётся биться и побеждать. Других вариантов не дано.

Я разогнался и прыгнул на стену, сорвав висевшие на ней щит и меч. Рванув вперёд, я встал перед Николаем и прикрыл его собой. Тогда-то монстр и выбрался из Тёмного Мира целиком.

Колоссальных размеров фоб передвигался на четырёх лапах. Его зубастая пасть могла запросто перекусить пополам любого, кто ненароком попадётся в её челюсти. Волосатая тварь с синей шерстью больше всего напоминала собаку. Чудовище перевело на нас свой взгляд, оскалило зубы. Раздался нестерпимо громкий рык.

— Коля, это — собака? — спросил я, готовясь принять бой. — Ты собак, что ли, боишься?

— М-меня в детстве свора собак чуть не разорвала… — прошептал Бродский. — Володь, я никогда не встречал своего личного фоба.

— Не дрейфь, сейчас разберёмся, — успокоил его я. — Но оружие всё же возьми. Не факт, что я смогу одновременно биться с такой громадиной и защищать тебя. За ним могут вылезти и другие!

— П-понял, — кивнул Николай и схватил торчащее в земле копьё.

— Хороший выбор, — оценил я. — Лучше не приближайся к нему близко. Когда будешь достаточно уверен в себе — атакуй издалека. И постарайся как можно меньше бояться эту скотину. Представь, что перед тобой гигантский щенок. Чем сильнее ты дрожишь от страха, тем труднее нам будет его победить.

Видимо, во время олимпиады все фобы сконцентрировались на Колокольцевой, Антарктьевой и Ковтунове. Собак я там не припомню…

А вот жабу хорошо запомнил!

— Ладно, псина… — произнёс я, медленно приближаясь к арене. — Иди сюда!

Чудовище принюхалось, пытаясь понять по запаху, опасен я или нет. И, неловко пошатываясь, отпрянуло назад. Между крепко сжатых острых зубов потекли слюни.

О да, мой запах этой твари точно не понравился. Ещё бы! Ведь я её совсем не боюсь. Это ей нужно бояться меня.

Я разогнался и побежал прямо к массивным ногам фоба. Самый простой способ одолеть огромного противника — рассечь его конечности. Заставить опустить брюхо и голову. А дальше — дело техники. У фобов такие же органы, как и у любых других живых существ. Пронзил мозг или сердце — считай победил.

Если, конечно, речь не идёт о каких-нибудь скелетах или слизнеподобных врагах. Таких приходится уничтожать целиком.

Над моей головой пролетела огромная лапа. В нескольких сантиметрах от лица клацнули мощные челюсти. Я проскользил под брюхо фоба и взмахнул мечом.

Клинок рассёк сухожилия задних лап монстра. Раздался истошный вой, и тёмный пёс в отчаянии решил придавить меня своей тушей.

Рискованный шаг, я ведь так могу пронзить его сердце. Но в таком случае и сам погибну. Нужно тактическое отступление!

Двумя скачками я выбрался из-под пса и остановился у другого конца арены, прикрывшись щитом. Тело слушалось меня очень плохо. Званый ужин сильно измотал. В здоровом теле — здоровое отражение. А какое может быть здоровья без хорошего сна и вкусной еды?

Ужин, твою-то мать! Я даже не успел перекусить в особняке Суворова. Откуда тут силам взяться?

— Я тебя не боюсь… — бормоча себе под нос, Бродский медленно приближался к фобу. — Ты не поступишь со мной так же, как поступил в прошлом. Я больше никого не потеряю!

Что он городит? Совсем с ума сошёл от страха?

Нет. Бродский боялся — это факт, но боролся с ужасом изо всех сил. Вот только Николай, судя по всему, рассказал мне далеко не всё о своём главном страхе. Это не просто страх собак, здесь скрывается что-то ещё.

— Николай! Не приближайся к нему! — крикнул я. — Отступи назад.

Но Бродский не послушался. Он сделал резкий рывок и попытался вонзить копьё в переднюю лапу тёмного пса. Николай хотел последовать моей тактике, но провалился. Остриё копья ушло в сторону, монстр громко рыкнул и ударил Бродского лапой.

— Коля! — крикнул я и тут же рванул в бой.

Бродский пролетел через половину арены и рухнул в песок. Копьё вылетело из его рук и упало неподалёку от чудовища. Крови на теле Николая я не увидел. Должно быть, когти его не задели. Но такой удар однозначно сломал ему рёбра. Пока фоб отвлёкся на Бродского, мне удалось проскользнуть к его правому боку и ухватиться за синюю шерсть.

Эх, и зря мы попёрлись сюда посреди ночи!

Нужно было восстановиться, подождать завтрашнего дня. Но кто ж знал, что здесь нас ждёт такой сюрприз? Портал, из которого появляются фобы… Это что-то новенькое. Раньше я с такими чудесами не встречался.

Ещё и Николай — далеко не самый сильный и смелый мой соратник. Если даже здоровяк Ковтунов трясётся в ужасе при виде жабо-человека, то чего уж говорить о Бродском? Этот парень — точно не воин.

Тварь слишком поздно поняла, что я лезу на её спину. Тёмный пёс принялся дёргаться и подпрыгивать из стороны в сторону, пытаясь сбросить меня со своего тела. Но я вцепился в его шерсть, как клещ.

Однако шея фоба оказался гибче, чем я думал. Пёс повернул ко мне свою голову и хищно оскалился.

— Чего уставилась, дворняга? — крикнул я, замахнулся щитом и метнул металлический диск прямо в его морду.

Щит врезался в нос монстра, отскочил и прокатился по его глазу. Тварь завизжала так, что мои барабанные перепонки чудом остались целы. Я воспользовался моментом, забрался выше, затем вонзил клинок промеж рёбер пса и проехался на нём до самого живота.

Из раны на животе фоба полилась горячая тёмная кровь. Мои руки соскользнули с рукояти меча, и я упал на землю, больно ударившись спиной. Из моих лёгких выбило воздух.

Монстр пришёл в неистовство. Громадные лапы топтались вокруг меня, и я лишь за счёт своих инстинктов успел вовремя откатываться в стороны.

— Ну и крепкая же ты сволочь! — выругался я. — Похлеще некоторых волкодавов…

— А ну отойди от моего друга, гадина! — послышался вопль Бродского.

Вот чёрт! Он всё ещё в сознании?

— Николай, не вмешивайся! — попросил я. — Твой страх только всё усугубит!

Но когда я увидел лицо Бродского, моё мнение резко изменилось.

В его глазах практически не было страха. Николай твёрдо стоял на ногах, преодолевая боль. Его левая рука лежала на груди. Всё-таки повредил рёбра, как я и думал.

А правая рука вознесла над головой копьё.

— Я больше тебе не позволю отбирать у меня близких! — закричал Бродский и, размахнувшись, метнул копьё.

Нет. Не метнул. Уронил.

Так мне показалось поначалу. Но вслед за этим неловким движением, произошло то, чего я совсем не ожидал от своего друга-алхимика.

По арене пронеслась магическая волна. Из-под земли с треском вырвался корень и обхватил копьё. Древесный отросток раскрутил оружие и бросил его в фоба.

Копьё вонзилось в глаз монстра.

Тёмный пёс с диким воем поднялся на задние лапы, а передними обхватил морду.

Я выскользнул из-под фоба и поравнялся с Бродским.

— Хрена себе, Николай! — воскликнул я. — А ты говорил, что только траву умеешь выращивать!

— Когда я был совсем мелким, бродячие собаки загрызли моего младшего брата, — не моргая, прошептал Николай. — Отец был на войне, мать ничего не могла сделать. Я сбежал и не смог его спасти. Больше я не поддамся своему страху.

Такого Бродского я видел впервые. На смену ужасу пришёл гнев. Не самая лучшая эмоция, но очень подходящая в битве с фобом.

— Так держать, Коль, — кивнул я. — Договорим позже. Давай-ка покончим с этой тварью.

Но тёмный пёс думал о нас то же самое. Он уже нёсся через всю арену на своих обидчиков. Ох, и живучая же тварь попалась!

Действовать пришлось быстро. Время для атак и отступлений прошло. Сейчас всё решится одним ударом.

— Мана ещё осталась? — быстро спросил я у Николая.

— Немного. Ещё на один разок хватит!

Я немедля побежал на монстра с голыми руками. Мы с Николаем поняли друг друга без слов. У нас был всего один шанс одолеть фоба, и упускать его было нельзя. Либо мы его, либо он нас!

Когда тёмный пёс был в пяти метрах от нас, в воздухе вновь пролетела магическая вибрация. Земля под нашими ногами задрожала. Из песка вырвалась пара цепких мощных корней и опутала задние лапы монстра.

Фоб с грохотом рухнул, ударившись нижней челюсть о землю. Я воспользовался его неудачей и с разбегу взобрался на его макушку. Шкура у монстра была крайне толстой, наши тычки и разрезы ему оказались нипочём.

Нужно было бить пса туда, где нет защитной кожи.

Энергия, которую источал Бродский, утихла. Видимо, у Николая окончательно опустошился запас маны.

Ещё бы! Он ведь впервые использовал такую магию, организм не был готов, что Бродский в стрессе выпустит из себя совершенно новые чары.

Я схватился за торчащее в глазу фоба копьё. Оно намертво застряло в черепе и не хотело двигаться.

Теперь его только боевой маг сможет выдрать, не иначе!

— Володя! — закричал Николай. — Лови!

Я перевёл взгляд на Бродского. В мою сторону уже летели два бутылька с зельями. Сначала я подумал, что Николай метнул мне зелья мышечной массы, чтобы я смог вырваться копьё.

Ох, но как же я ошибался…

Бродский бросил мне два взрывных зелья. И если я их не поймаю…

А Коля решил играть по-крупному, как я погляжу!

Я отпустил копьё и забрался на громадную голову тёмного пса. Монстр уже раскрыл пасть, готовясь меня проглотить. Вложив последние крупицы силы в ноги, я оттолкнулся от влажного лба монстра и поймал оба зелья.

Приземление было не самое мягкое, но трюк того стоил.

— Смотри не подавись! — крикнул я и забросил взрывные зелья в распахнутую пасть монстра.

Зубы с громким стуком сомкнулись. А затем раздался взрыв. Ещё в полёте меня обдало волной горячего воздуха и отнесло на несколько метров в сторону от места битвы.

Я рухнул на землю и кубарем прокатился до самого конца арены. Всё вокруг тряслось, воздух жужжал. Гигантский тёмный пёс превратился в огромную кучу пепла.

И это означало нашу победу. Пепел — признак того, что фоб повержен и больше уже не вернётся.

Мне удалось несколько раз его ранить, Николай ранил тварь копьём, а после я закинул в глотку монстра два взрывных зелья. Но всё перечисленное не нанесло бы фобу и царапины, не возьмись Бродский за борьбу со своим страхом.

Николай сильно ослабил врага, подавив в себе старые воспоминания. Это была настоящая командная работа. Давненько я не чувствовал такого боевого огня в груди. Биться бок о бок со своим соратником против врага, что превосходит по силе нас обоих вместе взятых… Великолепное чувство. Великолепное и очень ностальгическое.

Я поднялся на ноги и пошагал к Бродскому. Друг стоял на месте, как вкопанный. Кажется, он ни на шаг не сдвинулся после своего броска. Эта битва далась ему очень не просто.

— Ты как, дружище? — положив руку на плечо Николая, спросил я.

— Мы что… Убили его? — удивлённо прошептал он.

— Ага, — кивнул я. — Ты боролся, как зверь, Коля. А я ведь пообещал Суворову, что буду за тобой присматривать. И через пару часов затащил тебя на арену для битвы с фобами. Кто бы мог подумать, что в тебе дремлет такой воин? Честно скажу, никогда бы не подумал, уж не обижайся.

Бродский грустно улыбнулся.

— Я просто представил, что было бы со мной, если бы эта тварь убила тебя, Володь, — произнёс он. — Много лет назад я так потерял своего брата… Я ещё совсем мелким был, даже не… Я даже не помню его толком. Остался только страх. Ни горя, ни жалости.

Николай поднял голову и посмотрел мне в глаза.

— Но сейчас ты мне, как брат, — заявил он. — И я решил, что готов пойти против страха, лишь бы не потерять тебя.

Таких откровений от Николая я услышать не ожидал. Мне было приятно, что друг так меня ценит. И что самое абсурдное — я чувствовал нечто похожее.

Да, для меня до сих пор было абсурдом — испытывать дружеские, тёплые чувства к магу. Но с этими изменениями в моём мировоззрении бороться уже не было смысла.

Моя семья, мои новые друзья — все маги. Даже я сам в какой-то степени теперь маг. Только сейчас, услышав слова Николая, я понял, что от старого убийцы-отражателя не осталось и следа. Я превратился в кого-то совершенно другого.

И не могу сказать, что меня это не устраивало.

— Я тоже рад, что мы оба уцелели, друг, — улыбнулся я. — Коль, ты понимаешь, что ты только что сделал?

— Э-э-э… — пытаясь отделаться от шока, промычал Николай. — Подрался с фобом?

— Нет, Коль, не просто подрался, — помотал головой я. — Если ты ещё не понял, пять минут назад тебе удалось каким-то образом изменить свою магию. Я слышал о таком. Некоторые маги раскрывают свой потенциал, когда им угрожает смертельная опасность. Но и это ещё не всё. Ты одолел свой главный страх, а затем убил вместе со мной фоба, который был далеко не самого низшего ранга. Мы с тобой прибили очень опасную тварюгу.

— Фига, что я выдал… — присвистнул Бродский. — Жалко, что Екатерина не видела, как я бился!

— И это единственное, что тебя сейчас волнует? — рассмеялся я. — Как твои рёбра?

Бродский коснулся груди и всхлипнул.

— Ой, пока ты не спросил, я даже не почувствовал! — простонал он. — Жутко болят!

— Придётся вести тебя к Лазаревой, — заключил я. — Она мою сломанную руку щелчком пальца срастила. А уж если на то пошло, не помешало бы нам на будущее целительские зелья изучить. В том справочнике, который я принёс недавно, был такой рецепт.

— Опять кровь из Акима качать? — усмехнулся Бродский. — Нам скоро придётся скотобойню собственную завести, чтобы постоянно обеспечивать деда свежим мясом.

— Оно того стоит. Антимагическое зелье у тебя вышло просто великолепным, — похвалил Николая я. — Между прочим, благодаря ему я Мясникову-старшему руку чуть до костей не сжёг.

— Да ладно⁈ — удивился Николай. — А я где был в это время?

— А ты, Коля, в это время нещадно пил.

Николай виновато почесал затылок.

— Да уж, тяжёлый вышел денёк. Хорошо, что в итоге всё закончилось в нашу пользу.

— Согласен, — кивнул я. — Пойдём, глянем, что выпало из фоба, и можно будет отчаливать спать.

Мы с Николаем аккуратно подошли к ещё не остывшей куче пепла. Я достал из неё потрёпанное копьё и растолкал им пылающую труху в стороны. На месте гибели фоба лежал огромный синий кристалл.

— Синий! — воскликнул я. — Да ещё и здоровенный. Вот это нам крупно повезло, Николай.

— Синий? А что это значит?

— Это значит, что в него влезет весь твой запас маны. Причём трижды, судя по размеру кристалла. Редчайшая вещь. Думаю, на рынке кристаллов можно продать такую штуковину тысяч за десять.

— О-го-го! — пропел Бродский. — Да это же баснословные деньги!

— Да, только продавать мы его не будем.

— А? — расстроился Николай. — Это ещё почему⁈

— Сохраним на будущее. Он нам может ещё пригодиться.

— Эх, ладно, — вздохнул Бродский. — Слушай, Володь, как думаешь, из этого портала может вылезти ещё один фоб?

Я внимательно осмотрел чёрную каменную арку. Аура от неё исходила зловещая.

Приближаться к порталу мне совсем не хотелось. Лучше восстановить силы, а уже после изучить, что из себя представляет этот жуткий артефакт. Логика подсказывала мне, что через него можно и в Тёмный Мир выйти…

Червоточина. Дыра между реальностями. Очень опасная вещь. И о чём Мастер Тайн думал, когда создавал нечто подобное в Тайном Убежище?

Если, конечно, он сам создал эту арку. Думаю, мы ещё не скоро узнаем, откуда здесь взялась эта дыра в пространстве.

— Не переживай, Коль, при нас фобы больше не появится, — ответил я. — Мы оба справились со своими главными страхами. Теперь в нашем присутствии эти монстры не смогут принимать свой истинный облик. Если захотим с тобой ещё раз сразиться с фобом, придётся привести сюда кого-то, кто свой страх ещё не одолел.

— Например, Ковтунова! — возбуждённо воскликнул Бродский. — Хотел бы я посмотреть, как он бьётся со своей лягухой.

— Не спеши, — остановил его я. — Мы с тобой чудом выжили, а ты уже снова в бой рвёшься. Отложи это на потом. Пока пойдём спать. Хотя я бы посоветовал тебе сразу пойти к Лазаревой.

— Не, друг, я подожду утра, — ответил Николай. — Я теперь человек почти что женатый. Негоже по ночам к другим женщинам шастать!

То, с какой гордостью произнёс эти слова Бродский, вызывало не столько восхищение, сколько смех.

Сумасшедшая ночь, наконец, подошла к концу. Николай, хромая и тяжело дыша, направился в свою комнату. Мы договорились, что рано утром я приду за ним и помогу добраться до Ольги Лазаревой.

Однако проснулся я задолго до звонка будильника. Кто-то громко барабанил по двери моей комнаты.

— Ну кого там черти принесли в такую рань… — вздохнул я, сползая с кровати.

Открыл дверь, и на мою шею тут же кто-то бросился. Спросонья я даже не сразу смог понять, что в моё плечо уткнулась рыдающая Мария Мясникова.

— Маша, ты чего? — не понял я.

Точно. В последний раз, когда я её видел, она бежала от своего разъярённого отца.

Я завёл девушку в свою комнату и запер дверь. В руках Марии была большая сумка.

Я привык видеть в Мясниковой сильную и обворожительную девушку. Её заплаканное лицо заставило меня сомневаться, Мария ли передо мной?

— Успокойся и объясни, что случилось? — твёрдо сказал я.

Мария убрала руки от покрасневшего лица и, заикаясь, произнесла:

— Отец выгнал меня из дома.

— Ты уж не обижайся, Маш, но после того, что ты устроила на званом ужине, этого следовало ожидать, — ответил я.

— Это ещё не всё, Владимир, — прошептала она. — Он хочет отомстить тебе. Нам обоим. Ты ещё не представляешь, что он для тебя приготовил…