Последний порог

Глава десятая

– Римо, что такое компьютер?

Этот вопрос возник у Чиуна после пятой цифры семизначного номера с предшествовавшим ему кодом местности “девять-один-четыре”. Номер этот был временным, так как менялся каждые две недели.

Только в этом году. В прошлом году, когда КЮРЕ и Дом Синанджу на добровольных началах участвовали в одном секретном задании в Греции и о них случайно узнали военные, номер менялся каждый день.

Иногда этот номер соединял с секретным бункером в святая святых, иногда – со столом в кабинете, иногда на линии просто что-то пищало в ухо, но сегодня Римо удалось связаться с доктором Харолдом Смитом с удивительной быстротой. Он успел лишь набрать семизначный номер, в трубке раздалось несколько гудков – и затем слух резанул знакомый кислый голос с неистребимым английским акцентом.

– Алло?

– Смитти, что такое компьютер?

– Римо, что это значит? У вас есть о чем мне доложить?

– А отчего вы всегда отвечаете вопросом на вопрос, Смитти?

– Не всегда.

– Шуток вы не понимаете. Так что такое компьютер?

С того конца провода через всю страну до Римо донесся тяжелый вздох.

– О, Бог мой... но долг есть долг. Компьютер – это электронное автоматическое устройство для вычислений... или тот, кто занимается вычислениями.

– Чиун, это машина, которая вычисляет.

– А что значит “вычислять”? – спросил Чиун.

– Что значит “вычислять”? – спросил Римо.

– Считать при помощи математических методов, – пояснил Смит.

– Считать при помощи математических методов, – кивнул Римо.

– А что такое “считать”? – снова спросил Чиун.

– Что такое “считать”? – переспросил в трубку Римо.

– Оценивать при помощи упражнений или практического суждения. Это что, так важно для вас?

– Никоим образом, – заверил Римо. – Значит, оценивать при помощи упражнений или практического... Смитти, что там было в конце?

– Суждения, – процедил Смит.

– Суждения, – передал Римо.

– А что это значит? – спросил Чиун.

– Да, действительно, что все это значит? – спросил в трубку Римо.

– Римо, скажите Чиуну, что компьютер – это машина, которая думает... и если ему такая понадобится, я попытаюсь это организовать... а теперь докладывайте.

– Чиун, – оторвался от трубки Римо, – Это машина, которую включаешь в сеть – и она начинает думать.

– Ага, – закивал Чиун. – Я так и предполагал. Воистину мудрости нет предела. Вы делаете машины, чтобы они за вас думали, потому что сами уже не можете это делать. А кто строит эти машины, которые думают? Корейцы?

– Прощу прощения, Смитти, одну секунду, – извинился Римо в трубку. – Нет, мы сами и строим, – обернулся он к Чиуну.

– Вы, утратившие способность думать, строите машины, которые думают? Как же вы делаете это?

– Еще секунду, Смитти, – снова извинился Римо.

– Может быть, вы перезвоните? – донесся до него усталый голос Смита.

– Да нет, не стоит, – ответил Римо. – Просто не кладите трубку.

Когда Римо положил трубку на кровать, из нее послышался скрежет, словно кто-то пытался откусить кусок грифельной доски.

– Эти машины... программируют при помощи логики, – объяснял Римо Чиуну. – То есть она заложена в них.

– Ребенок может обучиться тому, чему его не учат, – произнес Чиун. – Он учится у моря, у небес, у земли. Кусок железа не может этого сделать.

– Может, еще как, – возразил Римо, не отрывая взгляд от лежавшей на кровати трубки. – Они уже сейчас осуществляют большую часть вспомогательных, – это слово он выделил, – несложных, – это слово он выделил тоже, – логических операций по всей стране.

– Ребенок научится распознавать ложь, – гнул свое Чиун. – Он вырастет и поймет, где правда. Кусок железа этого никогда не сделает.

– Тебе лучше просто привыкнуть к этой мысли, Чиун. В конце концов, все мы трудимся на один громадный компьютер.

– Я рад, что мы работаем именно в этой стране, – закивал Чиун. – Потому что через несколько лет этот народ полностью утратит способность двигаться.

Повернувшись, Чиун придвинул к себе пергамент и принялся вписывать в него пассаж о том, чему может и не может научиться ребенок.

Римо поднял с кровати трубку.

– Алло, Смитти... алло?

В трубке раздались гудки.

Римо снова набрал код; на этот раз пришлось ждать чуть дольше.

– Закончили? – осведомился Смит.

– Разумеется, – заверил Римо.

– Доклад, – потребовал Смит.

– Вы сегодня дьявольски доброжелательны, – заметил Римо.

– Вы не находите, что на сегодня уже достаточно пошутили со мной? – устало спросил Смит.

– Этим никогда нельзя насладиться полностью, – ответствовал Римо. Смит вздохнул.

– Да, думаю, если вы когда-нибудь вдруг заговорите со мной человеческим языком, это обеспокоит меня больше. Докладывайте.

– Нужно было дать мне разрабатывать дальше версию с прививками, Смитти. А здесь я зашел в тупик.

– Почему?

– После Энгуса я вышел на некоего Питера Мэтью О’Доннела. О’Доннел – через два “н”. Который закончил существование так же, как мистер и миссис Энгус. Энгус – через одно “с”.

– Об этом я уже слышал. Дальше.

– О’Доннел вывел нас на Техасца Солли Вейнстайна. И тут-то след оборвался.

– Он тоже убит?

– Пока нет.

– Он исчез?

– Нет пока что.

– А заставить его заговорить вы не можете? – в голосе Смита послышались недоверчивые нотки.

– Нет. То есть да. Говорить я его заставил.

– Тогда в чем проблема?

– В том, что он абсолютно ничего не знает. Пойди туда – не знаю куда...

– Дальше.

– Техасец Солли завязан в сотне разных дел – по самые уши. Закладывает ЦРУ мафии. Стучит на мафию в ЦРУ. Сдает полицейским фэбээровцев – ну, и наоборот, конечно. Собирает информацию для Министерства здравоохранения, иммиграционной службы, управления интеграции. Ну и против них, разумеется. Парень развил такую активность, что кое-кого в Техасе уже тошнит – и половина свободного мира знает об этом. И эти парни, которые травят и сдирают шкуры с людей – для него всего лишь еще один номер в записной книжке и счет, по которому уйдут очередные пять штук зеленых. Вот так.

– Вы уверены?

– Что значит “вы уверены”? Конечно, уверен. Хотите – сами спросите у него. Позвоните в справочную Хьюстона и узнайте телефон первой муниципальной больницы. Он, правда, вряд ли может сейчас говорить, но можно попросить его написать – а сестра вам потом прочитает.

– Я никогда не сомневался в ваших методах, Римо. И понимаю вас. Нас, кстати, он тоже снабжал информацией.

– То есть КЮРЕ? Ах, это, должно быть, вас он именовал старым жмотом.

– Мы платили ему двести долларов за доклад, – сообщил Смит.

– Вы настоящий старый жмот, Смитти.

– Ваше мнение можете оставить при себе. Ну, ладно. У меня есть для вас новости.

– Например? – полюбопытствовал Римо.

– Ученые, работающие над вакциной, сообщают, что даже без прививок яд через некоторое время теряет активность.

– Это как?

– То есть в самом лучшем случае мы можем утверждать, что он становится абсолютно безвредным. Видно, тем, кто вводил его в это мясо, пришлось слишком долго ждать. Момент был упущен.

– То есть, значит... с этим все? Я правильно понял вас? – спросил Римо.

– Нет. Есть еще люди, которые развешивают на деревьях трупы с содранной кожей и по-прежнему желают отравить всю страну. Вот ими нам придется заняться.

– Опять работа, – проворчал Римо. – Никак вы без нее не можете.

На кухне отеля “Хилтон” сутулый человек с желтовато-бледным лицом, переминаясь с ноги на ногу перед раскаленной плитой, жарил утку.

Утку эту, только недавно убитую, уже выпотрошили, ощипали и сейчас тщательным образом готовили – потому что заказчиком снова оказался маленький придирчивый азиат из номера на двенадцатом этаже.

Этот сын Востока уже неделю отсылал обратно все приготовленные для него блюда – потому что приготовлены они были, по его разумению, неправильно. И нынешним вечером шеф-повар уже чуть ли не на коленях умолял помощника приготовить все как надо, для чего прислал ему на подмогу нового младшего повара.

Повар этот, мужчина лет тридцати, вышедший на свою новую работу как раз в этот самый день, – по истечении которого никто из персонала “Хилтона” его почему-то больше не видел – опалил утку, разрезал ее на порции, а затем извлек из кармана небольшой резиновый штамп и тонкую, запечатанную воском пластинку. На восковых печатях стояла странная эмблема – клыкастая драконья голова.

Новый младший повар сломал печать и пометил каждый из нарезанных кусков утки бледно-голубой эмблемой Сельскохозяйственного министерства Соединенных Штатов Америки – после приготовления они бесследно исчезли.

– Прекрасные новости, Смитти. И что это нам дает?

– Предлагаю вам снова начать с семьи Энгус. Вы же понимаете, их убили не просто так. Я как раз занимаюсь последним сообщением Винсента. А вы порасспрашивайте еще его дочь, Викторию.

Смит дал отбой.

Римо медленно опустил на рычаг трубку. А где, кстати, эта самая Виктория?

– Чиун, ты не видел Вики?

Чиун с закрытыми глазами сидел на соломенной циновке посреди комнаты.

– Она у себя в комнате, – ответил он. – Замышляет, как расправиться с нами.

Римо искоса взглянул на учителя, но, подумав, решил не углубляться далее в суть вопроса. Не дай Бог, Чиун опять примется твердить о покинувших тело душах.

– Ладно, сейчас позвоню, чтобы несли обед, а потом позову ее.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнул Чиун. – Может быть, сегодня они наконец приготовят утку как следует.

Постучав в дверь комнаты Вики, Римо некоторое время подождал, и наконец изнутри донеслось всхлипывающее:

– Войдите...

Войдя, Римо обнаружил, что хозяйка комнаты, облаченная в свою звездную униформу, вытянулась на кровати во весь рост и душераздирающе рыдает в подушку. Обернувшись, Вики увидела Римо – и, вскочив, кинулась к нему в объятия.

– Ой, Римо, – прорыдала она. – Слава Богу! Я слышала, как ты вошел, но ты был там так долго с этим... с этим Чиуном, что я подумала, вдруг... вдруг он... о, слава Богу, что с тобой все в порядке!

Вики зарылась лицом в ворот рубашки Римо; он стоял, сжимая ее вздрагивающие плечи, спрашивая себя, какого, собственно, черта она все это устраивает. Он вспомнил ее полунамеки, ее внезапные истерики и ту фразу Чиуна. Как он сказал? Замышляет, как с нами расправиться?

Вики еще несколько раз всхлипнула ему в плечо; Римо же старался подавить рвущийся наружу идиотический хохот. Значит, та, кого они защищают, задумала убить своих защитников, думая, что это они содрали с ее родных кожу. Ну и дела.

Римо успокаивающе похлопал Вики по спине.

– Ну, ну, все в порядке. И не волнуйся насчет Чиуна. Я знаю, что делаю. Пойдем, обед уже, наверное, ждет нас.

Вики, подняв голову, смотрела на него полными слез глазами. Всхлипывания стихли; в голосе ее Римо вдруг послышалась угроза.

– Ну, хорошо... но будь осторожен. Будь очень, очень осторожен, прошу тебя.

Они вошли в их номер – Римо первым; Вики, ступая очень, очень осторожно, шла следом за ним.

Сейчас, пронеслось в голове Вики. Если азиат еще не рассказал Римо об их разговоре, то сделает это сейчас; и тогда ей придется действовать – иного выхода у нее не будет.

Но когда Чиун увидел входящую Вики, то лишь умильно осклабился и проговорил:

– Утка.

Вики возмущенно вскинула голову.

– Да нет, – поспешил объяснить Римо. – Просто у нас утка сегодня на обед. Вчера была рыба – значит, сегодня утка, ничего не поделаешь. В этом году это всего двести тринадцатая. Трам-тарам-пам-пам.

Присев на постель. Вики следила, как Римо набирал телефон службы обслуживания номеров. Чиун, снова прикрыв глаза, неподвижно восседал на своей соломенной циновке.

Наверное, подумала Вики, это ловушка.

Может быть, Чиун уже все рассказал Римо, и номер, который тот набирает – код, которым он вызовет сюда остальных убийц? Если это так, ей придется, придется действовать.

Положив трубку, Римо присел на постель рядом с Вики и похлопал ее по коленке; Вики отпрыгнула фута на полтора. Удивленно посмотрев на нее, Римо вытянулся на кровати, положив ногу на ногу.

Ага, расслабляются, подумала Вики. Хотят, чтобы она тоже утратила бдительность, и тогда... Тогда они ее и прикончат. Римо возьмет подушку и задушит ее. Или Чиун будет держать ее за руки, а Римо перережет ей горло. Или же...

Вики вдруг поняла, что “обслуживание номеров” – это условный знак, пароль для тех, кто придет сюда, чтобы содрать с ее уже бездыханного тела кожу и вывесить труп на ближайшем дереве. Ничего, так просто у них это не выйдет. Пускай Римо нападет на нее. У нее и так уже руки чешутся.

Руки Вики чесались еще минут пятьдесят. Чесались, пока Римо в ожидании прикорнул на кровати. Чесались, когда Чиун от нечего делать принялся напевать про себя, наполняя комнату звуком электропилы, вгрызающейся в сухое дерево. В конце концов зуд стал совсем уж нестерпимым – и тут раздался стук в дверь.

Вики, взвизгнув, подскочила на кровати. Но прежде чем она успела перевести дыхание, Римо был уже у двери. Распахнул ее – и официант в белой рубахе едва не упал в комнату.

Поднос в его руках мелко задрожал и запрыгал при виде мятой одежды Римо и его сурового лица. В нескольких метрах от себя посыльный увидел девушку в форме Звездной экспедиции; Вики покусывала нижнюю губу, по стройной шее стекали крупные капли пота. Наконец взгляд официанта упал на съежившуюся на ковре фигурку Чиуна.

– Кхм... – откашлялся официант. – Простите, если помешал вам... Кх, хм, хм... Но ведь в этот номер заказывали утку, да?

– Да, – кивнул Римо.

– Да, ну разумеется, – обрадованно закивал официант. – Отварную, с рисом – все по вашим инструкциям?

– Да, – снова повторил Римо. – Давайте я отнесу.

– Ах, да, пожалуйста, – засуетился официант. – Как вам будет угодно. – Он настолько осмелел, что ухмыльнулся Вики и заговорщицки подмигнул Чиуну.

Римо вкатил тележку в комнату и, обернувшись, толкнул бедром дверь. Захлопнуться ей помешала протянутая рука официанта.

– Ой!.. – пискнуло из-за двери. – Ну зачем вы...

– Ибо так мне угодно, – хмуро ответил Римо. Подкатив тележку к кровати, он заметил, как заинтересованно приоткрылись глаза Чиуна – и тут взгляд его упал на большое мокрое пятно на форменном платье Вики, прямо над ягодицами.

– Ты и душ принимаешь в форме? – спросил Римо.

– Н-нет, – нервно улыбнулась Вики, – я... мне... в моей комнате было очень жарко. – Она надеялась, что по ее рукам незаметно, как они нестерпимо чешутся.

– Ну, – радушным тоном объявил Римо, – садимся – и можем приступать. – Он поднял крышку – и, к их удивлению, к потолку взвился благоуханный пар. Обычно в гостиницах им подавали еду только что не в замороженном состоянии. За исключением воды со льдом – она, разумеется, всегда была теплой.

– Пахнет хорошо, – заметил Чиун, поднимаясь со своей циновки так же плавно, как ароматный пар от нагретого блюда.

– Подходяще пахнет, – согласился Римо.

– Подходяще – по-американски значит “хорошо”, – пояснил Чиун Вики. – Это означает, что я могу есть эту птицу без риска навсегда утратить способность распознавать вкус, или сжечь внутренности, или по крайней мере мучиться запором. А знаешь, какую еду ни за что нельзя есть вообще?

Вики его не слушала. Она прислонилась к стене над кроватью и сидела неподвижно, подобрав под себя ноги, как будто готовясь вскочить.

– Ту, что действительно хороша на вкус, – сообщил Римо с соседней кровати. – Сытную, с обилием жареного и выпечки – итальянскую, еврейскую, французскую, мексиканскую, китайскую, да любую.

– Особенно китайскую, – кивнул Чиун, принимая из рук Римо полную тарелку. – Познать истину просто – нужно лишь прислушаться к словам мудрого.

Римо с верхом наполнил еще одну тарелку.

– Вот, – сказал он, протягивая тарелку Вики. – Тебе надо расти. Ешь на здоровье.

Понятно, – промелькнуло в мозгу Вики. Вот он, их план. Они только что получили инструкции от лазутчика этого самого Смита. Они ничего не смогли от нее узнать, и теперь собираются убить ее, как убили ее родителей. Но понимают, что она слишком сильная и умная, чтобы поддаться им в открытом бою – и поэтому они ее отравят.

Да, точно так. Подсунут яд в этой самой утке. А когда она потеряет способность сопротивляться – будут делать с ее телом, что захотят, а потом приготовят его для последнего упокоения на дереве. Но ничего. Она-то готова. Это точно. И будет действовать. Это точно. И – это точно – покажет им.

Вики резко выбросила руку вперед, выбив тарелку из пальцев Римо; куски птицы рассыпались по ковру, а рис, как конфетти, разлетелся по всей комнате. Римо следил, как тарелка, описав дугу в воздухе, приземлилась у двери; Чиун, поймав летящий кусок утки, положил его на свою тарелку, невозмутимо продолжая жевать.

Другой рукой Вики задрала юбку и, путаясь в трусиках, выхватила и направила на сидящих перед нею мужчин кольт тридцать восьмого калибра.

– Нет! – вскрикнула она. – Со мной это вам не удастся! Ваш план провалился, мистер Римо Николс или кто вы там. И ваши кровавые следы прервутся именно в этом месте!

Перестав кричать. Вики поняла, что Римо самым бессовестным образом ее не слушал, а был занят тем, что накладывал на свою тарелку новую порцию.

– Ты слышишиь меня?! – снова взвизгнула она. – Ты, ты убил моих родителей – и теперь я убью тебя, негодяй!

– Я не убивал, Вики, – вздохнул с кровати Римо.

– Врешь! Не пытайся отпираться! Я знаю все о вашей шпионской сети, про этот ваш Рай, и...

Римо поднял глаза.

– Ладно, убивай, что уж тут. Только я сначала доем, ладно?

Вики почувствовала, что медленно сходит с ума. Ее начало трясти, кожа покрылась холодным потом. Она с трудом пыталась унять дрожь в руках.

– Нет. Доесть я тебе не дам. Ты ведь не позволил этого моей матери, перед тем как перерезал ей горло, содрал кожу и повесил в саду на дереве!

– Он бы так никогда не сделал, – наставительно заметил с пола Чиун. – Он убил бы ее быстро – и тут же скрылся, чтобы не привлекать внимания.

– Спасибо, папочка, – кивнул Римо.

– Не за что, – ответил Чиун.

– А ну, молчать! Вы, оба! – визг Вики уже перешел в истерику; пряди волос били ее по щекам. – Я хотела лишь, чтобы вы все это знали! А сейчас вам придется умереть!

Римо пожал плечами.

– Придется – значит придется.

Чиун отправил в рот следующий кусок. Вики смотрела на них в неподдельном ужасе, словно начиная понимать... вот этот мужчина, сидящий перед ней, через несколько секунд станет большим окровавленным куском мяса. Пуля, пущенная ее рукой, войдет в его тело, разорвет кожу, ткани, вырвет наружу внутренности. Кровь хлынет струёй, прямо на ковер, потечет по постели, наполняя озонированный воздух номера тошнотворно-приторным запахом...

Вики вытянула руки с револьвером до отказа вперед, навела ствол на пуговицу на воротнике Римо – и обеими руками спустила курок.

Комнату наполнил оглушительный грохот, но Вики – сразу, как учил ее отец – навела пистолет на следующую мишень, прямо в живот корейца, сидевшего на полу – и снова надавила собачку.

Два оглушительных хлопка – один за другим – сопровождаемые лязгом отброшенных в сторону гильз, некоторое время звенели в ее ушах, затем стихли. Вики вздрогнула, несколько секунд сидела не шевелясь, пока глаза и уши не начали наконец снова воспринимать окружающее.

– Классно у нее получилось, – кивнул Римо, подбирая с тарелки остатки утки.

– Да, – согласился Чиун. – Она очень смышленая девочка. Ты заметил, что, не имея возможности подстеречь нас по одному, она воспользовалась мгновением нашей наибольшей незащищенности?

Вики словно приросла к кровати. Машинально держа в вытянутых руках пистолет, она уставилась сначала на Римо, сыто откинувшегося на подушку, затем на Чиуна, который с невозмутимым видом восседал на шесть дюймов левее своего прежнего местоположения.

С одного края покрывало на кровати было испачкано жирными черными пятнами порохового нагара. У ног Чиуна, рядом с его тарелкой, в полу чернело небольшое отверстие, из которого вился сизый дымок.

Но это же невозможно, пронеслось в мозгу Вики. Я ведь их убила. Они же не могли увернуться от пули, направленной прямо в упор.

Как автомат, Вики повернулась в строну Римо и, прицелившись ему на этот раз между глаз, дважды выстрелила. Молниеносно переведя дуло на Чиуна, она выстрелила ему в грудь, затем – для верности – навела еще раз на то место, где находилась его голова – и снова выстрелила.

– Рука крепкая, прицел хорош, и пистолет держит так, что почти нет отдачи, – голос Римо доносился уже откуда-то со стороны письменного стола. – Одно плохо – держит его перед собой, в то время как целиться надо от бедра; я уже второй раз за сегодняшний день встречаюсь с этой досадной ошибкой.

– До совершенства ей, конечно, еще далеко, – кивнул Чиун, обсасывая кусочек крыла. – Иначе ей бы вообще не понадобился пистолет. Но надежды она подает, безусловно.

Взглянув в сторону постели Римо, Вики обнаружила в деревянной панели стены две дырки – как раз там, где должна была быть его голова. Но голова Римо возвышалась сейчас над столом – и на лице сияла ободряющая улыбка.

Чиун, закончив трапезу, снова принял любимую позу; единственными последствиями ее акции были, насколько могла видеть Вики, похожий на паутину узор на пробитом пулей стекле – и еще одна дырка в полу позади Чиуна.

Медленно, глядя перед собой остановившимся взглядом, Вики поднялась на ноги. Сейчас придется бежать – эти двое набросятся на нее в первую же секунду.

Когда и через пять секунд не произошло ничего подобного, Вики медленно выпустила из руки разряженный револьвер, повернулась и спокойно вышла из номера.

Римо повернулся к Чиуну.

– Нужно бы присмотреть за ней, папочка.

– Оставь ее, – махнул рукой Чиун. – Она очень скоро поймет, что в миг смерти ее матери мы везли ее домой на машине. И вернется. Садись и поешь. Кажется, утка на этот раз не такая скверная, как обычно.