Последний танец телохранителя

Глава 13

Аманда

Перед гастрольным туром, всю неделю Эмили заставляет нас появляться в зале с самого утра и репетировать до позднего вечера, не щадя ни нас, ни себя. Моя жизнь зациклилась на студии в постоянных изнурительных репетициях. Мы все уже на пределе человеческих возможностей. В студии витает, как мне кажется, не дух вдохновения танцем, а дух раздражительности и даже злобы. Но Эмили беспощадна - кто не может отработать новое движение, остается в студии до глубокой ночи. Сама же Эмили стала более жёсткой и нервной.Она, вдруг, решила внести в наш гастрольный репертуар новое веяние под названием «Стэп».

Не могу сказать, что это непосильно. Для нас это понятие вообще неприемлемо, иначе ты не профессионал в своём деле. Но мы теряемся в догадках, с чего Эмили, да еще перед самыми гастролями, менять репертуар. Определенно, что-то происходит, и это «что-то», сказывается на нас.Помимо этого изменился и гастрольный график, включив в себя две новых локации.

Мне порой даже кажется, что все как-то косо на меня поглядывают, не знаю, может это просто предрассудки и виной всему моя усталость от изнурительных репетиций. Не могу же я быть причиной таких перемен и моя деятельность с Тристаном.

Уставшая, на дрожащих ногах я выхожу на парковку, покидая очередную репетицию далеко затемно. Сев в машину, потираю ноющие суставы и, посмотрев в зеркало, сдуваю упавшую прядь со лба. Ну и видок у тебя Аманда. От усталости и недосыпания от ранних репетиций, образовались темные круги под глазами. Усмехаюсь. Красавица ...что тут еще можно сказать. Да и ладно. Ну и пусть. Именно сейчас мне уже это не важно.

Эмили замучила просто.Сейчас бы тёплую расслабляющую ванну и спать. Завожу машину и еду домой. Эмили сжалилась над нами и на завтра всем разрешила денек отдохнуть от репетиций.

На утро я планировала заехать в приют и навестить Джен. За эту неделю я соскучилась по этой милой крохе, и она меня ждёт. Пару дней назад администратор разрешила девочке позвонить мне, и мы договорились с Джен о встрече. Заодно я хочу попрощаться с ней на время своего гастрольного тура.

Тут я вспоминаю о Тристане. Странно. О нем уже давно ничего не слышала. Знаю, что Эмили получает невразумительные распоряжения от его человека. Я слышала как-то, Эмили разговаривала с этим связным, и по разговору поняла, что она чем-то очень не довольна.

Решаю набрать его сама, узнать, как продвигается благотворительная компания помощи приюту, но в трубке только слышатся одинокие гудки. Очень странно. Обычно он всегда берет трубку после третьего-четвертого гудка.

Утром, как и планировала, выспавшаяся и в хорошем настроении, впрыгнув в машину, я отправилась в приют. Денек выдался солнечный, небо без единого облачка. В приподнятом настроении от того, что сегодня увижусь с Джен, я мчусь в приют, превышая скорость. Быстрее бы.

Джен уже позавтракала и ждёт моего приезда. Захожу в холл, здороваюсь с персоналом. Джен вызывают из группы. Девочка подбегает ко мне и обхватывает, обнимая.

- Привет. Я скучала, - провожу рукой по волосам, уткнувшейся в меня девочки.

Джен поднимает головку, и так преданно, как маленький котенок, смотрит мне в глаза.

- Привет. Я больше скучала, - улыбается Джен, и еще крепче меня обнимает.

Взяв меня за руку, она ведет меня в комнату для посетителей.Она такая смышлёная малышка.

Мы садимся за детский столик, и Джен показывает мне свои рисунки. У нее очень хорошо получается рисовать. Но я обращаю внимание, что рисунки все какие-то грустные, в темных тонах. У меня сжимается сердце. Хочется подарить этой милой крохе частицу доброты и тепла. Как же жаль осознавать, что у этой девочки нет мамы.

Я ей рассказываю про танцы, репетиции и Джен очень внимательно меня слушает. Иногда задает вопросы, и в её вопросах, всё, что мы считаем таким сложным, звучит так просто. Порой, кажется, что она меня понимает, как не понимают другие.

И мы говорим и говорим… а потом я оставляю её на целый месяц. Целый месяц с чередой выступлений и концертов.

И жизнь становится рутинной. Я живу от звонков домой к репетициям и выступлениям, и так по кругу.

Сэм постоянно рядом, он поддерживает, помогает, но, вопреки маминому предложению переключить своё внимание на него, я так и не смогла последовать её совету.Он действительно хороший друг и хороший парень, но как мужчина, он меня не будоражит, нет того чувства, когда сердце замирает, а потом грохочет от волнения и возбуждения, или нет даже намека на взлет бабочек внизу живота. Может со мной что-то не так, а может поведение Питера, отбило у меня всякое желание к мужчинам. Я не знаю.

В один прекрасный день, я Сэму так прямо и сказала, что мы сможем быть только партнёрами по танцу и хорошими друзьями, но не более. Возможно, он понял, может и нет, не знаю, но, по крайней мере, больше нет с его стороны проявлений ревности и собственнических обвинений в мой адрес. И мне стало легче и комфортнее рядом с ним.

А Питер... Я знаю, что он согласился пройти лечение в реабилитационном центре. После нашей с Питером странной встречи в кафе, как-то нежданно позвонил Вернон. Спросив как бы между прочим о моих делах, он мне о Питере и рассказал. Только это ничего не меняет. Мне больно. До сих пор. Почему именно меня угораздило влюбиться в этого эгоистичного, холодного мужчину..? Холодного ли? Ох... нет… совсем напротив, он очень горячий и темпераментный. А теперь остались только воспоминания... нам ведь было хорошо вместе, я же чувствовала и видела, что ему со мной было хорошо, его эмоции многое мне говорили. А потом ... он возвел стену, отгородился от меня и эта его безразличная маска на лице.

Опять наворачиваются слезы на глаза… не плакать...больше ни слезинки.

Тяжело вздыхаю.

Я так и не смогла его забыть, поэтому он и сейчас занимает мои мысли. Но звонить ему я не стану. Наша встреча в кафе стала большой и жирной точкой наших отношений и за эту черту я уже не переступлю.

Ну вот, такова моя жизнь. У меня есть любимое дело жизни, есть цель, когда ты стоишь на сцене после ошеломительного успеха, весь вымотанный, но и выложился ты на максимум, открыв зрителю свою душу, показав эмоции, заставляя его сопереживать. Зритель плачет. Софиты ярко загораются, зал встаёт и аплодирует стоя. Вот она и отдача. И этот момент эйфории не сравнить ни с чем. Но, когда отзвучат аплодисменты и погаснут софиты, ты идешь в гримерку, а потом ….пустота, и тогда понимаешь... Нет конечно же есть твёрдое родительское плечо, но все это не то, на душе пусто и одиноко… Что-то я сегодня совсем расклеилась. Наверное, уже соскучилась за домом.

Устала. Как же я устала. Ничего, осталась еще одна неделя. Всего одна неделя и я вернусь домой. И не будет этих удушливых залов, изнурительных репетиций, жёстких окриков Эмили. Я возьму отпуск. И обязательно навещу Джен. Может мне удастся ее забрать и повести в парк или кафе-мороженное. Надо узнать у нее, любит ли она мороженное..? Надо проведать Хез с Максом, давно не виделись. Интересно, как там будущий папочка Макс ..? Да и у Хез, наверное, животик уже вырос. Ой, как давно я их не видела, точно, надо съездить к ним. Вот приеду домой, созвонимся и обязательно навещу их.

Я мечтаю об этом каждый день, подбадривая себя в череде унылых серых будней репетиций и выступлений. Но настаёт новый день, и я снова, как обычно собираюсь на репетицию.

Выйдя из душа, к удивлению, я не нахожу на столе мой мобильный. Странно, здесь же был. Осматриваюсь вокруг, где же я его могла оставить? А вот и он. Нахожу его на полу. Странно… Недоуменно смотря на экран, поднимаю.

Ого ..!

Экран пестрит кучей не принятых вызовов от родителей, Эмили и разных незнакомых номеров. Ничего себе, я была в душе всего 20 минут.

Спохватившись, как ошпаренная, первым делом я набираю папу.

- Пап привет, что случилось?

- Аманда, чёрт возьми, - кричит не своим голосом отец, - где тебя носит?

- Я… - оторопев, от отцовского крика, который уже давно не слышала, пытаюсь оправдаться, - в душе была.

- Эмили набери и живо собирай вещи. Ваш босс… Тристан… - говорит отец уже спокойнее, - Аманда, он мёртв.

О Господи!

- Как..? - Ошеломлённо смотрю в одну точку, ещё не до конца понимая папины слова. Колени подкашиваются, и я ищу опору, чтобы не свалиться на пол, а дойти до стула. - Как..? Мёртв...?

- Ами, дорогая, мы не знаем подробностей. Но Майами всё стоит на ушах. Уже утром была полиция и оставила уведомление тебе явиться в участок для дачи показаний, ты же тесно была с ним знакома.

- Да, да, конечно пап. Я сегодня, первым же рейсом вылетаю в Майами.

- Сообщи мне номер рейса, детка. Мы с мамой тебя встретим.

-Да, – произношу слабым скрипучим голосом. Дрожащими пальцами нажимаю кнопку отбоя. В оцепенении так и сижу на стуле, боясь с него подняться.

Тристана больше нет.

Сколько времени не было о нём слышно? Почти месяц прошёл. И на мой звонок он так и не ответил.

Я вспоминаю наши встречи в казино, его внимание ко мне, заботу и опеку. Я боялась этого человека, старалась держаться от него на расстоянии, а он… он был рядом, и вот… он мёртв...

Из горла вырывается громкий всхлип, и я закрываю рот рукой, заглушая рвущийся вопль из груди. Сердце отдаёт барабанной дробью, сотрясая грудную клетку. Меня трясет, и по щекам катятся безмолвные слёзы.

Но я не зря этого боялась. Было то, о чём я и понятия не имею. Весь его бизнес. Это казино… Тристана убили!

По телу пробегает дрожь, закрадываясь и пропитывая каждую частичку моего тела животным страхом.

О, Господи....Питер... Его расследование связано с Тристаном. Меня накрывает волна паники. Сердце замирает. Хоть бы с ним ничего не случилось...

Дрожащей рукой набираю номер Питера, но он не отвечает. Гудки идут один за другим, а я сверлю глазами стену, названивая этому идиоту.

Ну где же ты? Почему ты не отвечаешь?Что делать..? Вернон! Точно, он должен знать, где Питер.

Я звоню Вернону, он был последним, с кем я говорила о нём.Отец Хезер меня успокаивает. К счастью Питер находится в центре, и ни в каких расследованиях не задействован.

Нервно повертев телефон в ладони, звоню Эмили. Она оказывается, уже все знает о смерти Тристана.Сегодня же мы вылетаем домой, уже отменены наши дальнейшие гастроли.

И вот спустя шесть часов, наш самолет благополучно приземляется в Майами, меня встречают родители, и я бросаюсь в их объятия.Накопившаяся усталость, переживания и стресс, вот и все, предел... у меня срывает последнюю заслонку. Всё, что я держала в себе до этого момента, вырывается громкими рыданиями в надежных объятиях моих родных.

А дальше началось расследование по убийству Тристана. Меня вызывают на дачу показаний, опознание деловых партнёров и других людей из окружения Тристана, как свидетеля по делу о его убийстве. Мама с папой не отпускают меня ни на шаг и всюду меня сопровождают.

И Сэм... всегда рядом, просто поддерживает меня. И я ему очень за это благодарна. Мы даже как- то сблизились с ним. Он, как и родители, очень переживает за меня. Сейчас, как никогда, мне нужен друг, настоящий друг, и я принимаю его поддержку.

Сегодня похороны Тристана. И я еду на похороны вместе с Сэмом.

Людей очень много, все молча стоят, но я никого среди них не знаю. Никого, кроме людей из казино, персонала детского приюта и её - холёной и сдержанной брюнетки, которая всё время крутилась вокруг него. Прожигая её взглядом, задаю один и тот же вопрос про себя. Отчего же она, всё время бывшая на чеку, не уберегла его от опасности? Она замечает меня, но быстро убирает взгляд.

Звучит голос священника, люди стоят вокруг большого деревянного лакированного с искусной резьбой закрытого гроба, который начинают опускать. Каждый подходит, и взяв горстку земли, бросает вниз вместе с цветами. Подхожу ближе, с горстью земли и цветком. Чувствую подкатывающую к горлу тошноту. Становится холодно, конечности зябнут, меня пробирает до дрожи. Тяжело здесь находиться.

Немного наклонившись, бросаю землю и цветок в глубокую яму. Отхожу в сторону и смотрю на портрет Тристана. Суровый взгляд, четко очерченные скулы… Даже только от вида его портрета по телу пробегают мурашки.

Для меня ты был тёмной лошадкой, Тристан. Всё, что тебя окружало – откровенно пугало... Но без тебя я бы не узнала о Джен. Я полна к тебе благодарности, о чем я тебе вряд ли бы осмелилась сказать. Спасибо тебе, что ты меня привёл к детям, и к ней. Спасибо тебе…

Гроб опускают и закапывают.

Мысленно попрощавшись с Тристаном и немного постояв среди пришедших проститься с ним, мы с Сэмом, покидаем кладбище. Сэм приобнимет меня. Наклоняется и легонько целует меня в висок.

- Давай я поведу машину, ты устала.

Я протягиваю ему ключи и сажусь в машину на пассажирское сиденье. Опускаю голову. Действительно я устала. Закрываю веки.

- Куда едем? - спрашивает Сэм, заводя машину.

В нашу студию или в школу для танцев нет ни малейшего желания ехать. Не поеду.

Лучше домой, принять душ ….

- Домой, - тихо говорю, не открывая глаз. Машина плавно движется. Сэм молчит, а я думаю о своем...о Джен.Я обещала ей, что приеду в ближайшие дни, но время идёт, а поехать в приют у меня никак не получается.

Машина останавливается. Чувствую на себе взгляд. Открываю глаза, вот и дом. Сэм заглушил мотор и сидит, смотрит на меня. Поворачиваюсь, смотрю на него. Он улыбается.

- Приехали.

- Вижу, - тоже улыбаюсь, - спасибо тебе, что был со мной, для меня это важно, правда, важно.

- Пустяки. Ты же знаешь ...для тебя.., - он опускает голову, и уже тише говорит, - для тебя всегда. Отдохни хорошенько, у тебя усталый вид, я доберусь на такси, - и выходит из машины. Не знаю, что и ответить ему. Я просто молчу, боясь сказать лишнее и дать ему ложную надежду.

Оказавшись в доме, сбросив на ходу туфли, поднимаюсь на второй этаж, к себе в комнату, устало опираясь на перила лестницы. Иду по комнате, сбрасывая одежду и прямиком направляюсь в душ, подставляя лицо под тёплые расслабляющие струи.

- Дорогая, ты бы может позвонила Хезер, съездила к ней, развеялась хоть немного, - неожиданно предложила мама, когда я вышла из душа, собираясь ехать в приют.

- Ну… не знаю мам, навязываться Хезер… Ей сейчас положительные эмоции нужны, а тут я со своими проблемами, не знаю…

- Тебе они тоже нужны, и не меньше, чем ей. Посмотри на себя, милая, ты скоро в призрака превратишься, ни румянца на щеках, ни улыбки. Куда подевалась моя милая солнечная девочка? - Мама подходит и обнимает меня.

- Хорошо, хорошо мам. Я подумаю. Но сейчас я собираюсь к Джен.

- Джен? Кто это? Это та девочка из приюта, из-за которой ты привела к нам всех детей?

- Да мам.

- Аманда… - вздохнув, мама садится на кровать, - ты бы не ездила туда так часто. Ты же…понимаешь, - укоризненно качает головой, - так неправильно делать. Ты даёшь ребёнку ложные надежды на то, чего не сможешь ей дать. А ей нужна семья.

Мы с Джен сдружились. Она мне стала близка настолько, что я стала часто о ней думать. А ведь с ней может быть то же самое. И… мама права? Джен надеется, что я её заберу из приюта?

Я села на кровать рядом с мамой, составляя в голове пазл из кусочков наших с Джен встреч и разговоров. И да, действительно, к моему удивлению, картинка складывалась именно такой. Странно, почему я об этом не подумала, как теперь мне нужно поступить с Джен? Нет, бросить её сейчас и не приезжать больше, даже не объяснившись, будет ещё более неправильным. Я не смогу спокойно жить, зная, что обидела её. Не прощу себе этого. Я должна с ней поговорить.

- Мам, я поеду к ней. Да, я понимаю, что поступила может необдуманно, но бросить её и больше не приезжать будет совсем не правильно, понимаешь?

Мама снова тяжело вздыхает.

- Езжай. Поговори с ней. И объясни всё девочке. Если вы дружите, она должна это принять. Ей будет тяжело, но… со временем она все поймёт.

Обняв маму и собравшись, я прямиком помчалась в приют. Мне не терпелось увидеть и поговорить с Джен и я мчалась на максимальной скорости, которую могла себе позволить в пределах города, обгоняя соседние, сигналившие мне машины.

Да, да, знаю, я нарушаю. Но я спешу.

Наконец добравшись до приюта и оставив машину у входа, я постучала. Дверь открыли не сразу, с минуту я просто стояла, разглядывая плитку под ногами. Когда же дверь наконец отворилась, на меня по ту сторону двери глянула одна из воспитателей, которых я видела ранее.

- Здравствуйте мисс Линдсей, - участливо поздоровалась женщина, - чем могу помочь? Вас провести к управляющей?

- Нет, я бы хотела навестить Джен, Джен Бирли из седьмой группы.

- Проходите, - она открыла шире дверь, и я последовала за ней в раздумьях, что же мне сказать Джен. Я так не хочу её обидеть. Но если я действительно не оправдаю её ожиданий?

Дверь игровой открылась и в коридор вышла Джен. Тихая и смирная, она подняла на меня лицо и молчаливо улыбнувшись, взяла за руку.

Мы с ней просидели в комнате для посещений, но мне не хотелось её оставлять. Терзало чувство, что я бросаю её, как Питер меня, словно бросая на глубину воды и смотря, выплыву или нет. А я поступаю лучше? Увы нет, с Джен я поступаю так же. Но и стать для неё семьёй, смогу ли? Хочу ли этого? Я ведь даже не задумывалась над этим.

Но жизнь сама расставила всё по местам.

Тревога и скорбь по смерти Тристана вытеснились новыми переживаниями, и как я сама не ожидала, более сильными.

Через две недели Джен заболела и к ней никого не пускали. Целых семь долгих для меня дней она лежала в помещении для карантина.

Что тут говорить, переживала я сильно, просто места себе не находила.

И опять, все эти тревожные для меня дни рядом был Сэм. Он каждый день мне звонил и без лишних разговоров просто был рядом. Ему хотелось быть со мной ,ну а я ….. я не возражала и не отталкивала его заботу, и даже была рада ,что есть человек которому не все равно.

Вместе мы приезжали в приют и подолгу сидели в фойе, ожидая известий от медсестры о здоровье Джен.

Как-то, по пути в приют, мы заехали в магазин игрушек, и вместе с Сэмом выбирали для неё новую игрушку в виде мягкого пушистого зайца, но к Джен меня по-прежнему не пускали, а только информировали о состоянии ее здоровья и заяц был у меня. Я хотела сама его отдать девочке. Мне так хотелось, хоть одним глазком взглянуть на ребенка. Как она там, моя бедная девочка, совсем одна. Не знаю, что это, но меня тянуло к ней, разрывая душу. Сэм ничего не спрашивал, просто изредка брал меня за руку, дружески пожимая, тем самым придавая мне новых сил, держаться.

И вот, наконец-то, к концу недели меня пустили к ней.

Ее крохотное тельце лежало среди белых больничных простыней. Изможденный и немного сонливый вид говорил о том, что она ещё слаба, но при виде меня, ее глаза зажглись сияющими огоньками. По ней было видно, что она ждала меня и очень рада меня видеть, как и я ее.

Она почти не говорила, только иногда, шёпотом, а в основном слушала меня.

А я всё рассказывала ей про свои гастроли и выступления, она улыбалась, внимательно слушая. Я ей сказала, что зайчика привезла ей в подарок с гастролей, и она все время крепко его сжимала. А потом она заснула, сказывалась еще не совсем отпустившая слабость болезни.

Тихонько, чтоб не разбудить, поцеловав ее в лобик, я покинула палату.

Уже дома, свернувшись клубочком на своей кровати, я все вспоминала сияющие глаза и затаённое дыхание ребёнка, когда она слушала меня, и ее улыбку.

На сердце стало тепло. Его наполнило новое чувство, забивая старую боль и затягивая старую рану. Джен помогала мне преодолеть эту боль, заполняя мысли собой.

Не могу сказать, что на тот момент движило мной, но я резко вскочив с кровати и полна решимости, побежала по лестнице вниз. Меня окатило волной волнения, руки затряслись.

Я вбежала в кухню, где отец пил чай, а мама помогала Пруденс накрывать на стол к ужину. Все подняли головы на мое внезапное и нежданное появление, и с удивлением смотрели на меня.

Я прочистила горло и сделала глубокий вдох. На то, что я решилась, нужны были силы.

- Мам, пап! Я хочу серьёзно с вами поговорить.

Папа поставил кружку на стол, мама, отложив тарелки в сторону, присела на стул.

- Что-то серьёзное? – мама перевела свой взгляд на Пруденс.

Пруденс мы доверяли, она много лет работала в нашей семье и считалась уже почти родственницей. Я не видела ничего секретного, в том, что хочу им сказать, чтобы Пруденс не могла этого слышать.

- Да.

Пруденс повернулась к нам и посмотрела на меня, в ожидании указаний.

- Ты можешь остаться Пруденс, всё в порядке, - я улыбнулась экономке и снова обратилась к родителям. – Мама, папа, я хочу оформить опеку над Джен.

Папа в неприкрытом удивлении поднял брови, но мама осталась невозмутимо спокойной.

Она видела мои переживания всю прошедшую неделю и видимо поняла, еще раньше меня, что эта девочка мне очень дорога.

- Аманда, - мама встала и подошла ближе к отцу, - я понимаю, что эта девочка имеет для тебя большое значение и ты переживаешь за неё, но удочерить ...? Ты так молода! У тебя еще столько всего впереди! Карьера. А девочка…ребенок это очень ответственный шаг. Ты же понимаешь это..? Это значит ограничение во времени, в своих желаниях, да и в возможностях.

- Я всё смогу. Я хочу, чтобы она была рядом. Я очень за неё переживаю и она мне очень нужна, я дорожу этим ребёнком. Она никак не станет мне обузой или помехой в моей жизни, я всё обдумала. Мои заработки вполне достаточны, чтобы обеспечить её всем необходимым, нанять няню на время моего отсутствия. И я уже совершеннолетняя, я могу быть её полноправным опекуном.

- Ну если ты всё обдумала..., - строго произносит отец, - что ж, ты действительно достаточно взрослая и самостоятельная, чтобы принимать такие решения. Но запомни, этот ребёнок тебе доверяет, поиграться и отдать её потом в приют назад, когда она тебе надоест, ты не сможешь. Её жизнь будет в твоих руках и полностью зависеть от тебя, ты должна осознавать всю ответственность за этого ребёнка, которую принимаешь на себя. Ты готова к такой ответственности?

- Я осознаю. Полностью осознаю. И да, я готова.

Убедить полностью родителей в том, что я готова к этому шагу и справлюсь, я не смогла, но и препятствовать они мне не стали.

Утром, собрав свои документы, я поехала в приют и подала заявление о намерениях удочерить Джен. Документы отправились на рассмотрение, а Джен стали отпускать ко мне домой.

Первое время она стеснялась и не знала, как меня называть, но потом как-то раз, гуляя с ней по пляжу, я услышала, как Джен назвала меня в разговоре с другой девочкой «мама Аманда». Было очень необычно услышать такое, но приятно. С каждым днем я все больше и больше привязавшись к ней, а она ко мне.

Иногда я брала ее на свои репетиции. Она брала свои задания на дом, и тихонько ожидая меня, делала их. В такие моменты рядом с ней мог появиться Сэм. Его она уже знала неплохо.Они познакомились еще тогда, когда я вместе с Сэмом навещала ее в больнице приюта, и вроде как поладили между собой.

Последующих два месяца прошли для меня очень быстро, я бы даже сказала, молниеносно пролетели. Я снова посещала репетиции, периодически давала показания полиции по расследованию смерти Тристана, и проходила проверки по опеке над Джен. Всё было как обычно днём, но вечера теперь стали совсем другими – мы с Джен ходили на пляж, оформляли для неё комнату, всё своё свободное время я посвящала девочке.Ну и Сэм, теперь стал частым гостем у нас.

Я стала замечать, что уже не так болезненно и не так часто думаю о Питере, хоть и был звонок от Вернона. Питеру сделали операцию успешно, и теперь он адаптируется. Но о себе ему я больше не напоминала. Ему сейчас не до меня. Да и… нужен ему мой звонок, это же я призналась ему в люблю...а он отверг меня.

Все мои мысли больше стала занимать Джен, куда бы я могла её свозить, что интересного показать, в какую школу отдать или чему научить. Моя жизнь стала снова окрашиваться яркими красками и хорошими событиями.

Родители мне помогали с Джен. Конечно, я и не пыталась сразу стать для неё хорошей мамой, мне многому предстояло научиться. Но именно Джен показала мне, что я могу быть сильнее, для неё и ради неё.

И конечно же, Сэм всегда был рядом и всегда поддерживал меня и помогал. Не сознавая сама этого, я стала к нему относиться иначе. Он стал ближе, роднее, необходимее. Его душевное тепло и забота не осталась нами с Джен незамеченными.

Я стала теплее к нему относиться, мои барьеры постепенно стали рушиться, и стена отдалённости и холодности пала.Не знаю, может я просто привыкала, что он всегда рядом, но у меня были к нему чувства противоречивые и непонятные мне самой. С одной стороны, Сэм всегда рядом и готов во всем меня поддержать, и мне было хорошо рядом с ним, а с другой стороны «бабочки так и не взлетали», сердце не трепетало, а находилось в полном покое и гармонии.Одно, в чём я была уверена, это в том, что поддержка Сэма и забота о Джен, мне помогли смириться с тем, что с Питером мы не будем вместе никогда.

Жизнь продолжается. Надо двигаться дальше. А Пит… он остался в прошлой жизни и в моих, редких, теперь уже воспоминаниях. Нас жизнь развела в разные стороны, и пусть так и будет. У меня теперь есть для кого жить… и я буду сильной, для них. Я так себе и пообещала, совсем не подозревая, насколько напророчу этими словами своё будущее и насколько сильной мне придётся стать. Не для себя и не для Джен, как я думала.

Всё произошло спонтанно и быстро:. вот я говорю с подругой, слышу её звонкий смех, на заднем фоне слышен голос Макса… а потом проходит всего какая-то неделя и всё… Звонок Вернона… Авария… Макс…