Последний торпедоносец

- Ещё купаться будешь?! - крикнули из воды.

- Не! - Денис отмахнулся на ходу.

Он подошёл и остановился у огня. Мокрый, в узких красных плавках, медного отлива волосы налипли на лоб, лицо решительное и даже где-то властное. Денис облизывал губы, щурил глаза и смеялся.

Игорь не верил своим глазам. Как тогда, на скале, но уже по другой причине. Он смотрел на Дениса - смотрел на какую-то секунду дольше, чем было надо, прежде чем понял, что надо отвернуться как можно скорее. Но когда отвёл глаза - то и сам понимал, что уже поздно.

Узнал не только он.

Его - тоже узнали.

Денис, всё ещё улыбаясь, сел рядом. Сцепил руки на колене. Улыбка стала не то чтобы грустной, но - печальной. И он негромко спросил Игоря:

- Ну и как нам быть?

____________________________________________________________________________________________________________________

1. Сверхскоростной аппарат, позволяющий передвигаться над поверхностью как воды, так и суши, со скоростя-ми до 300 км/ч. Дешевле и экономичней как авиации, так и судов морского флота. В 80-х годах ХХ века в нашей стране были построены многочисленные экспериментальные образцы, но после распада СССР они были заб-рошены, технологии - проданы на Запад, работы - прекращены. Сейчас экранопланы готовятся к производству несколькими зарубежными фирмами, пользующимся русскими разработками.

35.

Глава 5.

ТОРПЕДОНОСЕЦ "ВЕПРЬ"

Стань Русским:

Оглянись вокруг Себя.

Смотри, как банкиры и политики,

Бандиты и мошенники -

Сплошь иноверцы и инородцы -

Грабят и насилуют Твою Землю,

А она взывает к Тебе...

Смотри дальше, -

На границы,

Где вчерашние рабы,

По приказу новых заморских хозяев

Нагло грозят тебе,

Истязая Твоих Соплеменников,

А те надеются на Тебя...

И. Панин

- Несчастный случай, - сказал Николай. - Утонул или со скалы сорвался. Лучше утонул. Без проблем.

Игорь, сидя на раскладушке, молчал. Он сам не понимал, почему молчит. В то, что тут и правда решается его судьба, он верил.

Верил. И молчал. Язык просто не ворочался, во всём теле была слабость...

...Они разошлись на окраине станицы. Но Денис, Сенька, Николай и Званко пошли с Наташкой и Игорем. У того ещё оставалась надежда, что они провожают Наташку. Но та, махнув Игорю рукой: "Пока, до завтра!" - нырнула в ворота, а Де-нис предложил:

- Ну что, Игорь, пошли, где ты там поселился. Поговорим.

И Игорь ощутил, как Николай и Званко прочно взяли его под локти.

В доме не было ни огонька. Спала бабуля, спали постояльцы. Игорь прошёл к пристройке на негнущихся ногах. Мелькнула мысль - в темноте начать свалку. Но перед тем, как войти, Званко показал Игорю револьвер, извлечённый из "кенгуров-ки" на боку и сказал вполне мирно:

- Не надо никакого шума, хорошо? Просто поговоришь с нами, как капитан ска-зал. А там решим.

И теперь Игорь сидел на раскладушке и молчал. Денис садиться не стал,сто-ял у двери. Сенька и Званко оккупировали кресла. Николай застыл возле комода.

У него тоже был револьвер.

- Хотя бы объясните мне, что я сделал, - угрюмо сказал Игорь. И передёрнулся от страха. Ему стало стыдно, но мальчишки смотрели без насмешки.

- Увидел кое-что такое, чего не надо было видеть, - пояснил Денис.

- Оставили бы меня на скале, - сказал Игорь. - Зачем такие хлопоты?

- Он всё понял, - сказал Николай. - Точно всё понял.

- Ты на кого-нибудь работаешь? - спросил Денис. Дружелюбно. Игорь помотал головой. Николай усмехнулся:

- Так он и сказал.

- А что ему терять? - пожал Денис плечами. - Ладно... - он покачал головой. - Пусть. Ну что, наверное, правда сбросим в море.

- А Наташка? - угрюмо спросил Сенька. Игорь с надеждой вскинул голову, но Сенька на него не смотрел. - Как с ней?

- Скажем, что довели в полном порядке и разошлись, а там не знаем, что и как, - предложил Званко.

- Ребята, не надо, - не выдержал Игорь. - Пожалуйста, не надо, - он стиснул руки между колен. - Я правда не знаю даже, что я сделал... Ну вышли вы в море на кате-ре... Вы его угнали, что ли? Ну и что, убивать за это?!

- Вставай, пошли, - кивнул Николай. И показал нож, предупредив: - Не кричи. Ина-

36.

че перережу горло, как только откроешь рот. А это больно.

- Погоди, - остановил его Сенька. - Капитан ничего не сказал. Так что погоди, го-ворю.

- Да хватит его мучить, - поморщился Званко. - Он ведь и правда ни в чём не ви-новат. Случайность, глупость...

- Если только он не чей-то крот, - возразил Николай, но посмотрел на Дениса. - Ну что, капитан?

Денис смотрел на Игоря. Хмуро смотрел. Потом потянулся, напрягся - выс-тупили на плечах и руках тугие мускулы. Покачался на носках, зевнул и снова по-смотрел на Игоря.

Вроде бы уже веселей.

- Рассказывай, - вдруг предложил он. - Всё о себе. С самого начала, ничего не упуская. С рождения. Потом - как ты тут оказался и что вообще делаешь. И запом-ни, что убить тебя нам удовольствия не доставит... но и сложностью тоже не будет.

На миг Игоря всё-таки посетило чувство нереальности происходящего. Уж больно дико всё это выглядело. Но он переглотнул, прикрыл на миг глаза и начал говорить...

...К тому моменту, когда он начал говорить о найденном архиве, его слушали все. Причём не просто слушали, а буквально раскрыв рты. Когда же Игорь умолк (отчаянно пытаясь отыскать ещё хоть что-то, о чём можно сказать!), Николай недо-верчиво спросил:

- И ты хочешь сказать, что архив "Шторма" здесь?!

- Да, - кивнул Игорь. Николай покачал головой:

- Этого не может быть. Если ты правда сын одного из братьев Колывановых, то ты точно знаешь, что этого не может быть, что твой же отец его и уничтожил!

- Правда, - кивнул Денис. - Отец мне говорил про это. Их потому и не арестова-ли, что архив не нашли и никаких прямых улик не было. Даже условных сроков не дали. И твой... отец, если он тебе отец, сказал потом всем, что успел архив сжечь.

- Да отец со мной ни о чём таком вообще не говорил! - воскликнул Игорь отчаян-но. - Я случайно наткнулся...

- Слишком много случайностей, - прервал его Николай. Но неожиданно вмешал-ся Званко:

- Если архив правда цел, - рассудительно сказал он, - то пусть покажет его. А во-обще всё это слишком сложно для чьей-то игры. Именно потому, что слишком много случайностей и совпадений. Так бывает только в жизни.

- В ящике, в верхнем, в правом, - пожал плечами Игорь. И добавил: - Ну честное же слово, если вы боитесь, что я про вас что-то расскажу, то я ведь просто и не знаю, что рассказать-то?!

Вот тут он немного слукавил.Он начал догадываться об одной вещи... но вещь эта была слишком невероятной, чтобы всерьёз поверить в неё. И он отбросил эту мысль...

Денис глянул на бумаги всего один раз. И сказал коротко:

- Это он, - а потом подошёл к Игорю и сел рядом. - Мы искали его почти три года, - пояснил Денис, - ещё совсем сопляками начали. И в принципе тебе благодар-ность должны вынести.

- Вы лучше меня не убивайте, - не выдержал снова Игорь. - Я вас очень прошу, пацаны, не надо. Я жить хочу...

Это прозвучало не только трусливо, но и просто глупо. Но никто не засмеялся. А Николай сказал мрачно:

- Все хотят... Ну что? - он кивнул Денису. Тот покачал головой:

- Похоже, он не врёт. Тогда убить его - просто подлость, Званко прав. И он сам прав, что он разболтать-то может?

- Хотя бы просто нас назовёт, случись что, - непримиримо ответил Николай.

37.

- Я против, - сказал Сенька. - Он нам помог. Вот прямо сейчас. Мы ведь и поду-мать не могли, что архив лежит у бабы Нади.

- Я тоже против, - помедлив, сказал Званко. - Это уже не война будет. Просто... убийство. А мы ведь клялись, что никогда не поднимем руку на невинного. Или ты считаешь его в чём-то виновным, Нико?

- Нет, - поразмыслив, ответил Николай. - Но я боюсь провала из-за такой мелочи.

- Вообще-то он не мелочь, - Денис почесал бровь.

- Не лови меня на словах, капитан, - сердито ответил Николай. - Ты отлично зна-ешь, что я хотел сказать.

- Хорошо, - Денис встал, положил бумаги на комод. - Пошли-ка по домам. Утро вечера мудренее.

- Я у тебя заночую, ладно? - кивнул ему Званко. Денис наклонил голову. Николай скривился:

- А с ним? - кивок в сторону Игоря был коротким и пренебрежительным.

- С ним? - Денис тоже кивнул на Игоря. - Я же сказал - утро вечера мудренее.

- Он сбежит, - уверенно сказал Николай. - Он точно сбежит, и мы...

- Коль, - Сенька обнял Николая за плечи, - пошли, а? Тебе тоже ещё добираться... А хочешь - пошли ко мне, переночуешь... - и, продолжая говорить, вывел Николая наружу. Следом вышел Званко. Денис задержался:

- Ложись спать, - сказал он Игорю. И в третий раз добавил: - Утро вечера мудрее-нее.

Когда их осторожные шаги затихли во дворе, Игорь дёрнулся было запереть дверь. Но голова внезапно зашумела, всё тело сделалось ватным - мальчишка от-кинулся на подушку и провалился в глубокий чёрный сон без сновидений, даже не стряхнув кроссовки.

* * *

Игоря разбудили голоса во дворе.

- Доброе утро, баб Надь! А я к Игорю, он где?

- Спит Игорь, - проворчала бабушка за стенкой. - Цып-цып...Познакомились уже? Где вы его вчера до утра таскали? Ни обедать не пришёл, ни ужинать... Вот застав-лю его в саду убираться...

- А мы поможем, - голос казался Игорю знакомым - сидя на раскладушке, он от-чаяно старался проснуться. - Обязательно... Так он спит, что ли?

- В пристройке, иди уж... осторожно, потопчешь! Поставь ты его!

Дверь открылась. На пороге стоял Денис - голый по пояс, в шортах и кедах. Денис улыбался так, что Игорю на секунду показалось: всё, что было ночью - бред какой-то. Но потом произошедшее вспомнилось во всей отчётливости, Игорь нево-льно вздрогнул и сказал, глядя за плечо Дениса:

- Похоже, не сон... Наташка где?

- На пляже, торгует, - не удивился Денис, сел в кресло. Было почти десять - Игорь только теперь посмотрел на часы. - Долго спишь.

- Ночь была насыщенная, - не без яда ответил Игорь. Сейчас,при свете дня,он чув-ствовал себя уверенней. Тем более, что Денис был один.

- Насыщенная, это верно, - согласился Денис. И спросил неожиданно: - Ты на ве-лике ездить умеешь?

- Конечно, - Игорь глянул удивлённо.

- Тогда пошли завтракать, - предложил Денис, ничего не объясняя...

...Игоря поразило, как непринужденно Денис уселся за стол и как спокойно восприняла это бабушка. Они с Денисом разговаривали о погоде, о рыбалке, об отдыхающих, совершенно не обращая внимания на мрачно жующего Игоря. Пра-вда, мрачно он жевал только сперва, потом включился и наелся так,что не хотелось вставать. Но Денис буквально за руку выволок его на улицу.

Около забора стоял,прислоненный к нему, большой немецкий мотик - BMW .

38.

Старый, времён войны, хотя и аккуратно перебранный и покрашенный.

- Садись, - Денис кивнул на высоко поднятое треугольное пассажирское Сиде-нье. - Поехали.

"Куда?" - хотел спросить Игорь. Но вместо этого молча сел на тугую горячую кожу и попрочней взялся за торчащее страховочное кольцо, обтянутое рубчатой резиной.

* * *

Ветер пахнул горькими травами. Он перекатывался над степью, как тугая не-видимая волна, и сухие ветви какого-то высокого кустарника постукивали, как кос-ти. В редкой жёлтой траве белели тут и там обломки известняка.

Денис появился из промоины, в которую закатывал мотоцикл. Отряхнул руки и присел прямо на землю. Сорвал тонкую длинную былку, сунул в зубы и стал смот-реть на далёкое море, слегка прищурив глаза.

Помедлив, Игорь сел рядом. Ветер забирался под майку, но он не был холод-ным - даже приятно. Ото всей предыдущей дороги у него сохранилось ощущение скорости - встречный воздух мешал смотреть, он даже не понял, где они ехали; по ощущению - проскочили километров пятьдесят в сторону Анапы. Точно Игорь ниче-го не сказал бы. А спрашивать не хотелось. Вообще не хотелось нарушать ветре-ную жаркую тишину.

- Я до утра думал, - сказал Денис. И Игорь испугался - сейчас достанет пистолет - и... Хотя доставать даже маленький пистолет Денису было неоткуда. - И решил, что можно тебе всё рассказать. Колька будет недоволен, но это ладно, - Денис сплюнул былинку и повернулся к Игорю. - Я ещё никогда не обманывался в людях. Поэтому и решил... как решил. Может, это судьба такая. Но во всяком случае, это будет честно. Тем более, раз твой отец... - он оборвал себя, не договорил. - Только рассказывать придётся долго. Это длинная история. А сначала надо будет кое-что показать. Иначе ты просто не поверишь... - Денис поднялся и непонятно сказал: - Хорошо быть русским, да нелегко. Ну что? Идём?

- Пошли, - Игорь тоже встал, но не сдвинулся с места. - Я... я испугался вчера. Я думал, вы правда хотите меня убить.

- Мы и хотели, - буднично ответил Денис. И показал вокруг, обведя рукой всё от-крывавшееся побережье. - Смотри. Вот с чего я начну рассказывать... Вот тут по берегу двадцать лет назад были сплошняком рыбхозы, колхозы, фермы, базы, на-учные центры, санатории, кемпинги, дома отдыха, пионерлагеря... Много-много всего, я говорю, сплошной линией. Их строили с тридцатых годов прошлого века. Сейчас почти всё это заброшено. А вот теперь пойдём. Иди за мной.

Денис пошёл вдоль берега. Игорь, немного недоумевая, зашагал следом. От травы на ногах оставался желтоватый налёт какой-то пыльцы. Происходящее поче-му-то имело странный полузабытый оттенок сказки. Когда год назад Игорь прочи-тал трилогию Толкиена о Кольце Всевластья, он чувствовал себя примерно так же, как сейчас.

Они с Денисом подошли к краю скалы. Внизу пенилось море, и Игорь ощу-тил отчётливый толчок страха при виде этих белых волн. Страх был таким сильным, что он не сразу сообразил - Денис говорит с ним:

- ...вон та площадка внизу. Отсюда кажется, что это просто выступ в скале и до него не добраться. А на самом деле... прыгай за мной!

Игорь невольно вскрикнул - Денис прыгнул вниз, спружинил ногами о камень метрах в двух и, привалившись спиной к скале, махнул Игорю рукой:

- Давай, ну?!

- Ччччёрт... - процедил Игорь и, заставив себя не закрывать глаза,прыгнул следом. На какой-то момент ему показалось, что сейчас он полетит в море... но Игорь су-мел восстановить равновесие и увидел прямо перед глазами выбоину в скале.Вну-три выбоины пряталась металлическая скоба, ржавая, но прочная.

39.

- Можно спуститься по ним, но так быстрее. А по ним мы поднимемся, - сказал Денис. - Сюда.

Он шагнул за кусты лепившиеся к камню - и пропал. Игорь. Помедлив,сделал шаг следом. Оказалось, что переплетение колючих веток скрывает щель, внешне похожую просто на трещину в скале. Нужно было подойти вплотную, чтобы понять: это вход в пещеру.

Точнее - в сумрачную небольшую пещерку. Денис ждал возле её дальней стены и, когда Игорь вошёл, пригибаясь, внутрь, указал на эту самую стену:

- Тут тоже проход. Кажется, что выступ, а на самом деле - коридор. Иди за мной.

Денис сделал шаг за выступ. Послышался тугой металлический лязг, негром-кий и маслянистый. Игорь заглянул за камни. Денис открывал на мощных петлях дверь, похожую на дверь в подводной лодке - со штурвалом и рычагами. Держась за них, оглянулся, качнул головой:

- Пошли. Мне надо закрыть.

Игорь сделал шаг - в гулкую темноту. Темно стало, потому что Денис за спи-ной закрыл дверь. У Игоря создалось странное ощущение большого пустого про-странства впереди и под ногами, он застыл и услышал предупреждающий голос Дениса:

- Стой на месте... сейчас... не бойся...

Вспыхнул свет - неяркий, но уверенный свет нескольких прожекторов. Игорь приоткрыл рот.

Они стояли на металлической площадке, венчавшей собой решётчатую лес-тницу высотой метра в три. Своды пещеры тонули во мраке. Около спокойной чё-рной воды на песчаном берегу видны были несколько зданий. А возле причала на этой воде лежало, как дремлющее поджарое чудовище, стремительное тело чёр-ного катера. На его борту Игорь увидел надпись:

ВЕПРЬ

* * *

Денис налил в алюминиевую кружку горячий чай, и Игорь с благодарностью в эту кружку вцепился. В пещере было холодно, хотя и неожиданно сухо. Особенно холодно после июньской жарищи наверху.

Они сидели на причале возле самого борта катера - борта, украшенного тремя рядами значков:

***

*****

*

Игорь спросил:

- Это?...

- Да, - кивнул Денис и отхлебнул практически кипяток: - Ххха-а... Три потопленных судна, пять повреждённых. И сбитая авиетка. На ней везли доллары и наркоту. Но это вышло случайно... Я расскажу сейчас, давай только чай допьём.

- Давай, - согласился Игорь. И тоже отхлебнул из кружки.

40.

Странно. На душе у него царило совершенное спокойствие.

* * *

Когда в 42-м на эти земли пришла война, то с территории построенной ещё в 30-е годы базы против врага действовала бригада из шести катеров. В их числе был и N26. катера типа "Д" были лучшими катерами советского флота, и даже ко-гда фронт ушёл к Новороссийску, они, оставшись в тылу, продолжали совершать набеги на вражеские караваны и конвои. На базе было запасено огромное коли-чество необходимых материалов, боеприпасов и всего прочего.

Не было только новых людей. И в конце концов остался один катер - 26-й. И три человека экипажа вместо положенных девяти или хотя бы пяти - минимума, не-обходимого для боевой деятельности.

Тогда капитан принял решение покинуть базу и пробиваться к своим. Но в го-рах моряки наткнулись на прочёсывавших местность татарских легионеров и вы-нуждены были вступить в бой. В этом бою уцелел только пятнадцатилетний юнга - Трофим Кротких. Контуженный взрывом гранаты, он попал в плен к врагу.

Мальчишек удалось симулировать потерю памяти из-за контузии.Он был бро-шен в один из лагерей для военнопленных в Белоруссии. Трижды бежал - неудач-но. И в конце концов, как неисправимый, был отправлен в лагерь смерти Равенс-брюк. Не в ту его часть, где накапливали для последующей депортации в Палести-ну евреев (там неплохо кормили и не обременяли работой), а в блок для славян, которым заправляли набранные из западноукраинских предателей охранники.

Отсюда он тоже пытался бежать, и тоже безуспешно. И в конце концов, яс-ным январским утром 44-го его, живой скелет, уже не способный самостоятельно передвигаться, кинули в вагонетку с другими такими же и выгрузили её в отвал для мусора за лагерем...

...Война закончилась. На побережье началась жизнь. Никто не помнил про катерную базу - знавшие о ней погибли или пропали без вести на фронтах, а на-йти хитро упрятанные в скальных пустотах помещения случайно было почти невоз-можно. Союз Советских Социалистических Республик набирал мощь и крепнул. Рождались и вырастали на берегу моря дети. Их было много тогда - детей, и они росли здоровыми и смелыми... Казалось, что такая жизнь будет всегда. Вечно.

Но постепенно - совсем незаметно для глаза, по капле! - стали происходить изменения, которые большинство людей если и замечали, то считали скорей поло-жительными. Всё меньше и меньше говорили вокруг о победе социализма в мире, о коммунизме и светлом будущем. Всё чаще и чаще с завистью поговаривали о тех, кто "умеет жить". И так же часто пределом мечтаний становились не научные открытия, путешествия и бои - а квартирка, машинка, дачка... Нет, ещё гремели во всю мощь оркестры парадов, ещё пелись по телевизору песни о героях, ещё снимались потрясающие высокой патетикой фильмы, ещё ехали на Север и на стройки по всей стране искренние энтузиасты... Но всё чаще и чаще спешили по улицам городов кривоногие, пыхтящие от собственной значимости человечки с животиками-арбузиками, с пятнами пота под мышками югославских рубашек, с ранними лысинками и бегающими глазками. Похожие чем-то на паучков, плету-щих свои тоненькие липкие сети в углах комнат, куда недосуг заглянуть...

Мальчишки, выросшие на берегах моря, видели этих паучков лучше взрос-лых. И понимали всю их опасность тоже лучше - непримиримым инстинктом, ко-торому нет названия в психологии. И когда восьмерым из них - а точнее, шести мальчишкам и двум девчонкам, которые были умнее и развитее прочих - стало ясно, что люди-паучки бегают вокруг не просто так, а служа кому-то страшному и могущественному, кому-то, кто хочет нисповергнуть всё то, ради чего сражались с врагом их отцы - эти ребята создали Первый Объединённый Пионерский Отряд "ШТОРМ". Потому что они не верили в способность большинства взрослых что-то исправить. И это не было игрой.

41.

Их звали Иргаш Тимофей, Колыванов Иван, Колесников Геннадий, Вальц Оль-га, Губин Роман, Данилов Роман, Хоменко Илья и Корзухина Ирина.

Конечно, что-то от игры в этом было. Что-то от немеркнущей Молодой Гвар-дии(1.), от веры в то,что "наши в конце концов победят", от желания подвига и насто-ящего дела. Но отряд существовал долгие семь лет - до 82-го года. Через него про-шли несколько сотен мальчишек и девчонок, клявшихся в верности тем символам, в которые всё больше и больше переставали верить взрослые. Он сделал многое. От мелочи типа тимуровской работы(2.) (настоящей, а не кастрированной советс-кой школой) до диверсий на складах ворованного и в квартирах людей-паучков.

Пионеры искали и следы той базы - легенды и смутные слухи ходили по побере-жью до тех пор. В базе они видели не столько материальный объект, сколько сим-вол - символ связи поколений. Но найти базу им не удалось, хотя, как потом ока-залось, они стояли на пороге разгадки тайны...

Позже, вырастая, бойцы отряда хранили верность клятвам и во взрослой жиз-ни.

Не все. Многие. И многих эта верность привела кого в тюрьму, кого в могилу. А тех, кто вовремя сообразил от неё отказаться - ждала другая судьба.

Отец Игоря отказался. Впрочем, не тогда, в 82-м. Тогда он спас отряд, вовре-мя успев спрятать архивы. По следу "Шторма" шла милиция, видевшая в нём (с по-дачи умелых клеветников) обычную хулигански-криминальную шайку. Но доказа-тельств собрать так и не смогли, да и ребята, замешанные в деле, оказались зача-стую из слишком уж влиятельных семей. Дело замяли. А потом - когда к отцу Игоря пришли ребята и предложили "начать сначала", он махнул рукой и сказал: "Наиг-рались, хорэ." Ему напомнили о клятве. Назвали трусом. Он пожал плечами.

Через неделю он уехал в Москву, поступать в Бауманку. Хорошее дело нача-лось с восьми человек. И закончилось одним, публично отказавшимся от клятвы и уничтожившего этим отказом её священную ценность в глазах других...

...Пролетели ещё двадцать лет.

Люди-паучки победили. Раздувшись от высосанной из могучей страны крови, опутав её липкой паутиной, давясь и чавкая, они прожирали сокровища духа и во-ли, рыгали от сытости, взбирались, давя простых людей и друг друга, на новые пре-столы, короновались и вступали во "всенародно избранные" должности. Они опо-ганили храмы науки и осквернили крепости Отечества. Они распродали, сменяли на зелёную бумагу труд сотни поколений русских людей. Они выпустили из клеток посаженное туда бойцами прошлого предательское зверьё - и запылали станицы и сёла, потянулись за рубежи караваны рабов, оскалился клинками кривых зубов-сабель исламский шакал. Они отравили и растлили душу русского народа, спои-ли его водкой, посадили на иглу героиновой подкормки, вырастили целое поколе-ние хилых жестоких зверьков без памяти и совести.

Не учли они двух вещей. Дети всё ещё рождались в умирающей стране. Да, они спешили подчинить себе и этих, только-только родившихся. А ещё лучше сде-лать так, чтобы русские дети больше не рождались вообще. Но это не всегда по-

____________________________________________________________________________________________________________________

1. "Молодая Гвардия", - подпольная комсомольская организация в Великую Отечественную войну в г. Красно-дон (1942, ок. 100 человек). Руководили: И. В. Туркенич, О. В. Кошевой, У. М. Громова, И. А. Земнухов, С. Г. Тю-ленин, Л. Г. Шевцова. Совершили около 30 терактов и боевых акций против оккупантов, расклеили около 5 ты-сяч листовок и воззваний. В результате предательства большинство участников схвачены и казнены фашиста-ми. 2. Зародившееся в начале 40-х годов в СССР и фактически (уже без государственной поддержки) су-ществующее до сих пор движение подростков, заключающееся в помощи ветеранам и престарелым, бо-рьбе с антиобщественными проявлениями, подготовке к военной службе и т.д. Названо в честь Тимура Гара-ева, героя книги писателя А.П.Гайдара (Голикова) "Тимур и его команда".

42.

лучалось - а все дети рождаются храбрыми и честными. И второе - ещё жили

на вымороченной, разорённой земле те, кто помнил клятву, данную в своём дет-стве, помнил рассветы над русским Чёрным морем, помнил песни у костров и веру в справедливость - и дети рожались у этих людей тоже. А эти люди ненавиде-ли паучков не раздрызганной пьяной ненавистью кухонного оппозиционера, а хо-лодно и осознанно. Эти люди всё ещё осознавали себя частью великой Империи - и пусть её не было больше, веру в эту Империю они стремились передать своим детям. Как в то, что ещё может вернуться - и за что стоит бороться, как бы не бре-дили с экранов о "демократическом выборе русского народа", об этом пути в ни-куда, сперва пропитой хабал Боря, а за ним - тихий аккуратный провокатор Вова, называвшие себя "президентами Российской Федерации".

Связь времён ослабла, истончилась. Но не прервалась. Паучки знали это. И при всей своей мощи - боялись...

Из тех, кто когда-то давал клятву, в станице Виноградной оставались всего не-сколько человек. Среди них были Тимофей Иргаш,нынешний атаман станицы, его есаул Геннадий Колесников... Они прочно связали свою судьбу с казачеством, видя в нём единственную возможность для русского народа сохраниться, уцелеть. Но власть, на словах поддерживавшая казаков, на деле предавала их на каждом ша-гу, попустительствовала тихой агрессии окопавшихся в своих аулах турок-месхе-тинцев, щедро спонсируемых и исламским миром, и НАТО. На "правовом поле" ничего сделать было нельзя. Не далее как за два месяца до приезда Игоря в стани-цу на трассе Анапа-Новороссийск вечером была остановлена машина одного из казаков, в которой он ехал со своими - женой, одиннадцатилетней дочерью и ше-стилетним сыном. На глазах жестоко избитого и привязанного к дереву человека его жену и дочь изнасиловали и забили битами, а сына унесли куда-то в лес. По-том изрезали казаку лицо, выкололи глаза и сказали: "Подыхай, русская свинья!" Каким-то чудом он выжил, добрался до людей. Власти немедленно стали искать... беглых уголовников, копать какие-то экономические "связи"... Тогда одиннадцать молодых ребят, недавно вернувшихся из армии, подстерегли на горной тропе тро-их турок. Их не пришлось даже бить - в ужасе визжа, они сразу назвали имена тех, кто был участником акции. Молодые казаки отправились в указанный аул...

...Через неделю их судили за убийство двух турок, нанесение телесных пов-реждений ещё пяти, поджог трёх домов, причинение материального ущерба - и всё это, конечно, на почве национализма. Одному из парней дали шестнадцать лет, трём другим - по десять, остальные получили от трёх до пяти лет. Плюс тут был только один: за эту неделю казакам вернули похищенного мальчика - в обмен на захваченных и увезённых в станицу пятерых турецких щенков.

Но мальчик уже был... кастрирован.Перед отправкой для продажи на Восток.

А ещё за два месяца до этого таинственный катер потопил недалеко от мы-са Темрюк турецкий транспорт, вёзший в Россию "культурный груз". В ящиках с мебелью для "национальных школ юга России" лежало - в довесок - оружие...

...Бывший капитан 1-го ранга Черноморского Флота, командир подводного атомохода "Сторожевой", Роман Иванович Губин, вернулся в родную станицу с женой, сыном и младшей дочерью Ленкой пять лет назад. Когда его атомоход, гнивший на приколе в Севастополе с середины 90-х, списали и повезли "на разде-лку", капитан Губин впервые в жизни напился. Девятилетний Денис хорошо помнил, как, страшный, фиолетовый с зеленью, в парадной форме, отец бежал по прича-лу за беспомощно волокущимся между двух катеров подводным крейсером и кричал сорванным голосом строки "Варяга": "Наверх вы, товарищи, все по мес-там..." А потом остановился, швырнул в море сверкнувший золотом на солнце ко-ртик - и опустился на бетон...

Всё это видели стоявший на пирсе матросы "нанесшей дружественный ви-зит в рамках борьбы с терроризмом" американской эскадры. Один - рослый, су-

43.

хощавый, с нашивками, уже немолодой - отвернулся. А другие ржали, скалили белые зубы. И другой - губастый негр - что-то прокричал отцу, обидное и насмеш-ливое, а потом выставил кулак с поднятым средним пальцем.

Отец не видел. Его, качающегося, уводила с причала мама. А через миг ка-мень, брошенный девятилетним Денисом, ударил чёрного по губам.

Американцы взревели. Негр, шипя ругательства и смахивая кровь, пошёл на замершего со сжатыми кулаками мальчишку. Но тогда сухощавый рванул негра за плечо и ударил. И бил до тех пор - под молчание остальных, костистыми боль-шими кулаками - пока тот не перестал визжать и подниматься. А потом подошёл к Денису, крепко взял за руку и молча повёл следом за отцом и матерью.

Денис шёл и плакал. Почему-то ему не было стыдно высокого молчаливого иностранца в чужой (да вражеской, что там уж!) форме...

В квартире Губиных американец так же молча оставил сорванные со своей белоснежной формы многочисленные красивые нашивки. И ушёл. А отец велел собираться - к нему домой, в станицу Виноградную, откуда когда-то семнадца-тилетний Роман уехал служить самой лучшей, самой мощной, самой счастливой в мире стране...

...Денис не хотел уезжать. Он не знал и не понимал, как будет жить без улиц и лестниц Севастополя, без прозрачного неба, без греческих храмов, без кораб-лей на рейде, без памятников, без своих друзей, вообще безо всего, что составля-ло всю его короткую жизнь. Но отец вдруг сказал сыну - как взрослому:

- Тут больше нельзя, сынок.

На новом месте всё оказалось не так уж плохо. Тут было море, храмы, новые друзья. Но временами накатывала страшная тоска, недетская и тягучая, смешан-ная с болезненным непониманием: почему?! Почему отец и его друзья, почему их корабли, морская пехота, люди с улиц не смогли все вместе отстоять Севасто-поль, сделать так, чтобы не нужно было никуда бежать, чтобы не было на рейде чу-жих флагов?! Как-то раз Денис задал этот вопрос отцу. Тот криво усмехнулся и ни-чего не сказал.

Тогда. Позже он рассказал Денису о "Шторме"...

На новом месте мать устроилась в школу Окружного. А отец пел на пляже - он стал злой и весёлый, такой он больше нравился Денису. Иногда сын и отец пели вместе - у Дениса был хороший голос. За песни хорошо платили, даже очень - во всяком случае, намного больше, чем зарабатывала мать. Друзья детства помнили Романа и помогали, чем могли - например, нашли хороший дом... Отец и мать капитана умерли уже давно.

Ещё нравилось Денису, что многие песни отца - тоже злые. И нравилось, как их слушают молодые мужики и мужчины средних лет.Они могли стоять по несколь-ку часов, слушать и слушать, покачивая головами. И лица у них тоже делались злы-ми - и это было хорошо. Денис тогда ещё не мог выразить этого словами, но где-то в душе понимал: злость сегодня - это спасение, это оружие, это надежда.

Когда два года назад станичную школу закрыли, в Окружном Денис познако-мился с ребятами из прибрежных "национальных" деревень, в которых жили ещё со времён Екатерины Великой переселенцы из Европы. Среди них были немец Лё-шка Эбертунг, грек Николай Сафариос, серб Званко Стипич и болгарин Генчо Ив-ойлов. До этого Денис относился к жителям тех деревень с предубеждением, хотя станичные ребята - особенно Сенька Колесников, с которым Денис сошёлся оч-ень близко - уверяли его, что там живут "обычные люди". И вскоре вокруг Дениса, Сеньки и Николая образовалась компания из дюжины мальчишек и девчонок,в сво-бодное время обретавшихся в старом эллинге.

Когда Сенька сказал Игорю, что они "вместе выживают", это было правдой. Вместе крутились на пляже. Вместе сдавали металл скупщикам. Вместе ловили рыбу - на продажу и просто так - купались, если надо - дрались друг за друга.

44.

Вместе готовились к школьным занятиям. И вскоре с "компанией старого эллинга" не осмеливались связываться даже старшеклассники из околокриминальных ком-паний - кому охота, чтобы мелочь подстерегла в подворотне и отходила велоце-пями и обрезками труб или кинула в окно подвального "тусняка" бутылку с бензи-ном? Такие случаи бывали... "Отморозки," - пожимали плечами школьные распро-странители анаши, таблеток и порножурнальчиков, на которых старались не об-ращать внимания учителя. И в свою очередь делали вид, что компания Дениса не существует.

Вместе они и ненавидели. Неосознанно ненавидели. В семьях эту ненависть в детях подогревали - тоже неосознанно, надо сказать. Да и это не очень-то было нужно: мальчишки и девчонки росли среди развалин мира,величие которого пред-ставлялось им блестящим и лишённым всяких недостатков, особенно в сравнении с окружавшей их реальностью. Может быть, они даже идеализировали прошлое. А в настоящем были унижение их народов, безработица - и даже то, что во многих семьях взрослые зарабатывали очень неплохо, не помогало примириться. Разве это дело, когда капитан первого ранга поёт на пляже, а физик-электронщик (им-енно этим занимался в прошлом отец Борьки Шакуро!)содержит кафе? Хорошие деньги не заменяли сбывшейся мечты, это ребята поняли рано. Но сделать ничего не могли - ну, разве что, сами не сползли в унылую гадость, как это произошло с большинством их ровесников.

По крайней мере, им казалось, что они ничего не могут сделать. До той по-ры, когда в их жизни появился Старик.

Стариком в станице называли полусумасшедшего рыбака Трофима Крот-ких. Его знали ещё отцы ребят и девчонок, и уже в те времена он казался стари-ком. За какие-то прошлые дела он получал пенсию, но почти всё время пропадал на море. Отец Дениса, рассказавший сыну о "Шторме" (практически всё!), как-то проговорился и о том, что двадцать лет назад пионеры пытались ближе познакоми-ться с Трофимом Кротких. Им казалось - да нет,они были почти уверены! - что Ста-рик знает какую-то тайну. Может быть, даже тайну неуловимых катеров...

Денис, любивший слушать рассказы отца, на этот раз мысленно отмахнулся.

А зря...

...В середине ветреного,безумно морозного февраля Денис стоял около мо-ря - ждал отца, вместе с отцом Борьки выгружавшего со старой лайбы купленные по дешёвке титановые трубы (летом пригодятся). Он хотел помочь, но отец отмах-нулся - поморозишься. Денис обиделся. И отошёл на ветер.

В сером море тянулись два корабля - чёрно-белых, неожиданно ярких, но в то же время сумрачных. Всё побережье знало, что нескончаемым потоком идут в кавказские горы оружие, деньги, подрывная литература, взрывчатка, наркотики из Турции. Корабли были турецкие. Они шли разгружаться в Анапе. На пограничной заставе поблёскивали стёкла бинокуляров - оттуда тоже видели корабли, знали о них и, наверное, стискивали сейчас кулаки в бессильной ярости. Самой страш-ной ярости, выжигающей человека до серого пепла... Наверное, и с палубы этих кораблей смотрели на берег и тягуче выпевали "аллаакбаар..." умывая лица ла-донями и грезя о временах, которые скоро вернутся - когда Анапа была турецкой крепостью, когда Ставрополь будет называться Аллахкала...

- Сволочи, - прошептал Денис и бросил в море камень, поддев его носком тёп-лого ботинка.

Потом повернулся и увидел Старика.

Трофим Кротких смотрел на мальчишку загадочным взглядом запавших глаз на худом, тёмном, словно сожжённом изнутри лице, прорезанном глубокими мо-рщинами...

* * *

- В общем, он показал мне эту базу, - Денис передёрнул плечами, допил остатки

45.

чая и погладил рукой борт катера - крутой борт из дельта-древесины, плода конст-рукторской мысли Империи,пережившей десятилетия.И саму Империю. - Он пра-вда был последний с этой базы. Тогда, в концлагере, он выбрался. Сам не помнил, как. Выжил. Но от всего слегка помешался. Ему всё казалось, что война вот-вот оп-ять будет. Ну и он берёг эту базу. На будущее, понимаешь?

- И вы... - чай в кружке Игоря давно остыл, по коже бегал холодок, но не от пеще-рной температуры. - И вы...

- Мы стали воевать, - сурово сказал Денис. - Потренировались, да мы, в принци-пе, знали, что и как, там просто. И начали выходить на конвои. Как моряки тогда. У нас, конечно, не очень умело получается, но всё же...

Он встал. Игорь тоже поднялся, не спуская глаз со своего ровесника. Сказал тихо:

- Вы сумасшедшие... Зачем ты мне это рассказал-то?

- Потому что ты сын своего отца и это судьба, - сказал Денис, не сводя своих вни-мательных глаз с Игоря. - потому что ты радист, а нам нужен радист. Ты должен ис-править то, что он сделал тогда. Исполнить клятву... - он посмотрел на спокойную воду и процитировал: - "...бороться с ложью, несправедливостью, подлостью, где бы я их не встретил и какое бы обличье они не приняли... сражаться с врагами на-шей Родины, как бы сильны они не были..."

- Да это просто слова такие! - крикнул Игорь. - Сло-ва! Понимаешь?!

- Нет, - спокойно возразил Денис. - Это не слова. Это клятва.

- Давай так, - сказал Игорь. - Я отдам вам все бумаги. Я никому ничего не скажу. Честное слово. И всё. Потому что это сумасшествие. Понимаешь ты это или нет - но это сумасшествие. Это дело для взрослых людей. Для профессионалов. Для тех, кому за это...

- ...платят, - закончил Денис. Снова погладил борт. - Вот только кто им платит? И за что?

- Слушай, - Игорь от страха стал злым. - Я таких, как вы, видал дополна. В Москве. Вы чокнутые. Чокнутые нацболы. В конце концов вас...

- ...поймают, убьют, посадят... - кивнул Денис. Игорь крикнул:

- Не смей за меня договаривать!!!

- Просто это очень легко, ясно же, что ты скажешь, - пожал плечами Денис. - А выслушивать это снова не очень хочется. Знаешь, Игорь, я тебе уже говорил, что в людях не ошибаюсь. И отлично понимаю, что тебе страшно.

- Да пошёл ты!.. - заорал Игорь. - Отстань от меня!

Денис прислонился лбом к борту катера. Игорь стоял, тяжело дыша. Нако-нец, Денис тоскливо сказал:

- Дураки, дураки... Слепые дураки... Нас убивают, нас каждую минуту убивают по всей России. А вы всё чего-то боитесь, на кого-то надеетесь... Не свернёшь... А нас же много, нас пока много, если бы каждый... - он резко повернулся к Игорю. - Уходи. Не нужны нам никакие бумаги. Ничего не нужно от тебя. И ты не бойся. Ни-кто тебя не тронет... Можешь с Наташкой гулять, девчонки-то ничего не знают... То-лько в переулок за магазином не ходи.

- П...почему? - от неожиданности Игорь заморгал.

- Там живёт дядя Антон, - сказал Денис. - С сыном. За ними моя мама и ещё не-сколько женщин ухаживают. Дядя Антон же слепой, а Вовик маленький. Сами не справляются... Да и не хотят они ничего. Просто сидят на лавочке возле калитки... и всё. Вот уже два месяца.

Игорь понимал, что не надо спрашивать. Не надо говорить.Надо просто уйти. Но против воли спросил тихо:

- Это... те? Которых турки... на дороге?

- Уходи,- попросил Денис.Не приказал,а именно попросил.- Там автобус будет...

Игорь повернулся и пошёл по причалу.

46.

Глава 6.

ТВОЙ ГЛАВНЫЙ ПОЛДЕНЬ . . .

- Петруха с тобой?

- Убили Петруху, Василий Тимофеевич.

- Кто?!

- Зарезал Абдулла...

Х/ф "Белое солнце пустыни"

Мальчик и мужчина сидели рядом на лавке. Одинаково - сложив руки на ко-ленях и подняв лица с закрытыми глазами к яркому полуденному солнцу. Вернее... глаза были закрыты у мальчика. У мужчины вместо глаз на рваном от шрамов лице были ямы, затянутые проваленной сухой кожей.

Его глаза закрылись навсегда.

Игорь чувствовал, что дрожит.Холод пещеры никак не отпускал его. В душном автобусе он совсем было согрелся, а сейчас это ледяное дыхание возникло сно-ва. Как будто он стоял посреди пустыни - не снежной, голой, с каменной от моро-за землёй, по которой злой ветер гнал струйки позёмки...

Мальчик открыл глаза. Не сделал ни одного движения, просто открыл серые глаза и посмотрел на стоящего в пяти шагах Игоря. В глазах была пустая, недетс-кая тоска...

"...похищайте и убивайте детей, угрозами вынуждайте неверных покидать на-ши земли... Близок час нашей победы! Близок час поголовной гибели неверных свиней! АЛЛАХ АКБАР !"

АЛЛАХ АКБАР ! АЛЛАХ АКБАР ! АЛЛАХ АКБАР !

А ведь Игорь слышал это и раньше. В Москве слышал... Ему вспомнилось, как на какой-то их праздник он шёл мимо одной из московских мечетей. Перед ней резали барана. А сверху нёсся этот вой... Глаза барана были мутные, стек-лянные, но он ещё жил. Тогда Игорю было десять, кажется, дома он даже не смог толком рассказать, что его напугало, но почти перестал спать, и только психолог буквально клещами выудил из мальчишки признание. Развёл руками и сказал: "Национальные традиции надо уважать... И ты лучше больше не ходи там." Деся-тилетний Игорь не понял, почему он в своём городе не должен ходить, где захо-чет... Потом это забылось. А вот сейчас...

Мальчик на лавке закрыл глаза.

Желудок Игоря скрутило жестокой судорогой. Он успел сделать десяток ша-гов - до кустов на углу - и вывернулся наизнанку. И ещё. И ещё, пока изнутри не стала течь только жгучая от желчи водичка.

Он медленно умылся около уличного колодца. Ноги дрожали. Трус... трус, трус. Думал - раз не боялся драк, раз не боялся высоты, первым лез на скалодром и настоящие скалы - значит, смельчак. Ничтожный трус, вот кто он.

Но я же мальчишка, взвыл кто-то внутри Игоря. Я же маленький! Я ничего не могу!

Не можешь - или боишься, спросил Игорь это вопящее существо. Тебе ско-ро четырнадцать. Это мало?

Возраст уголовной ответственности, орал, брызжа слюной, тот, другой Игорь с перекошенным от ужаса лицом. Хочешь в колонию?! На пять, десять, пятнадцать лет, в колонию, потом в тюрьму?!

Хочешь вернуться и ещё посмотреть, предложил Игорь.

Нет, в панике закричал тот, внутри.

Тогда чего ты хочешь, спросил Игорь. Закрыть глаза и спрятать голову в песок, повыше выставив жопу, чтобы удобней было тебя вы...ть?

Я хочу жить спокойно!

Все хотят, ответил Игорь словами Николая.И кого это хотение спасло? Посмо-три кругом, эти пацаны правы на все сто. Всё разорено и брошено, что не пропи-

47.

то, то продано, ни до кого нет дела властям... Или ты думаешь, что твоей Москвой кончается Россия? Да и так ли уж всё хорошо в твоей Москве?

Но тот, второй Игорь, не желал ничего слушать. Он просто ударился в визгли-вую неконтролируемую истерику. Тогда Игорь задавил его, как давят мокрицу - и вышел на улицу.

Было что-то окончательное и в то же время справедливое в том, что первым, кого он увидел, был Денис.

Сын бывшего подводника катил посреди пыльной пустынной улицы мотоцикл. С натугой - для четырнадцатилетнего, пусть и сильного парня, могучий BMW был слишком тяжёл. Денис толкал его, наваливаясь всем телом.

Игорь - совершенно без мыслей, запретив себе думать о чём бы то ни было - сделал несколько шагов и встал перед Денисом.

Тот остановился. Выпрямился. Сморгнул с ресниц натёкшие со лба капли. Денис блестел, как намасленный, от него пахло маслом, бензином и потом. На пот ложилась пыль.

- Подожди, - сказал Игорь, хотя Денис никуда уже не шёл. И повторил ещё раз: - Подожди.

Если бы сейчас Денис хоть что-то сказал - Игорь всё-таки убежал бы. Но тот молчал и смотрел. Игорь сказал:

- Мне страшно. Понимаешь ты это?

- Понимаю, - кивнул Денис. И снова замолчал.

- Мне так страшно, что я обблевался, - Игорь мотнул головой в сторону кустов. Денис снова кивнул - молча. - Вам правда нужен радист? - он кивнул опять. - ну тогда я с вами, - Игорь взялся руками за рогатый руль. - Господи боже, я с вами. И пусть будет, что будет, как говорится, - и он - чуть ли не впервые в жизни действи-тельно испытывая это желание, а не по обязанности! - перекрестился.

Денис улыбнулся. Просто улыбнулся, но эта улыбка превратила его лицо в лицо обычного мальчишки. И Игорь спросил, тоже улыбаясь:

- Ты его чего толкаешь, сломался?

- Нет, чтобы устать и не злиться, - пояснил Денис.

- Пятьдесят километров толкаешь, что ли?!

- Ну... я очень разозлился, - признал Денис. И засмеялся в голос.

Секундой позже они смеялись уже вдвоём, держась за мотоцикл и глядя друг на друга.

* * *

Игоря поражало,насколько равнодушно местные относятся к фруктам, кото-рые стоят в Москве, по выражению мамы, "дороже чугунного моста". Нет, время от времени они что-то отправляли в рот, но это так, между делом. Конечно, их мож-но было понять, у каждого дома такой же сад, но смотреть - чудно, как ни говори.

Наташка "паслась" рядом. Из летней кухни на заднем дворе доносились за-пахи - бабушка Надя готовилась кормить работников, согласно русскому обы-чаю. Всё это было бы очень приятно,но прямо напротив на ветке алычи устроились Николай и Зоя. Зойка-то ничего, а вот Николай смотрел на Игоря, как Ленин на ми-ровую буржуазию.

Шутки шутками, но Игорь точно знал - этот парень убил уже не одного чело-века. И не торпедами там, или как - а глядя ему в глаза... Это, согласитесь, совсем другое дело. Игорь не представлял себе, откуда взялось это знание - но оно было. И всё тут.

Как и все мальчишки, Игорь не умел долго рефлексировать по поводу того, что сделал. На данный момент он нашёл друзей, они вместе занимались делом, им было весело, и Наташка болтала ногами на ветке рядом. Чего ещё-то надо? И даже всё то, что он видел, казалось если не игрой, то декорациями к какому-то бо-евику - это точно. А в боевиках всё и всегда кончается хорошо, наши побеждают,

48.

а уж главный-то герой вообще получает всё, что душе угодно.

Он подмигнул Наташке. Та сделала удивлённое лицо и... подмигнула в ответ.

* * *

За обедом бабушка Надя выглядела озабоченной чем-то и была малоразго-ворчива, что на неё, как успел убедиться Игорь, было непохоже. Зато все осталь-ные болтали каждый за двоих, и в саду у вкопанного в землю стола царил гомон. Но Игорь приглядывался к бабушке и всё больше убеждался,что она думает о чём-то не очень приятном.

В своей короткой жизни Игорь никому всерьёз не предлагал своей помощи. Может быть, в ней просто не было нужды. Да и не очень-то это популярно было, что среди взрослых, что среди ровесников самого Игоря. Например, сама мысль о том, чтобы помогать кому-то собирать урожай (просто так) или так же бесплатно заниматься чужими уроками - всё это Игорю казалось странноватым (хотя, пораз-мыслив, он и нашёл, что это приятно). Отец говорил, что сочувствие и помощь - это тоже товар, и довольно дорогой, надо только уметь за него брать плату. Поедая са-лат с квасом, Игорь подумал, что слова отца нашли своё подтверждение: ведь и ему помогают не просто так, а получив от него согласие на ответную помощь.

Однако, эта мысль показалась ему какой-то неприятной. И неправильной по-чему-то, невзирая на кажущуюся очевидность. Поэтому - можно сказать, ей напе-рекор - Игорь встал и догнал бабушку, отправившуюся к дому за оладьями.

- Я донесу, - сказал он и добавил: - А чего случилось?

- Да вот, двое жильцов съехали, - с лёгким раздражением ответила бабушка На-дя. - Случилось у них там чего-то на работе, вот и сорвались. Новых придётся ис-кать, а я и отлучиться толком не могу...

- Ну... давай я поищу, - предложил Игорь с заминкой, потому что не представлял себе, как это будет делать. Очевидно, не представляла и бабушка, потому что с улыбкой отмахнулась:

- Ладно уж. Найду, скоро ещё подъезжать начнут.

* * *

Игорь вообще-то рассчитывал ближе к вечеру погулять с Наташкой, но его ждало разочарование. Вполне объяснимое, впрочем - Наташку нагрузили новой порцией товара на продажу и отправили на пляж - кому летний отдых, кому сезон работы... Тогда Игорь, не долго думая, пошёл следом.

Ноги очень быстро привели его в кафе семьи Шакуро. Борька из-за стойки помахал рукой - уже совсем как своему, потыкал ей же в крайний столик, изобра-зил занятое лицо. Игорь помахал в ответ, сел и приготовился ждать. Буквально через минуту одна из борькиных сестёр принесла мороженое и сок - точно такие же, как Игорь заказывал в первый приход сюда, подмигнула:

- За счёт заведения, нашему гостю из Москвы.

Игорь ответил ей пристальным взглядом, заставив старшую девчонку покрас-неть и отвернуться. Таких лучше сразу ставить на место,не то потом хлопот не обе- рёшься. Потом снова поднял руку, благодаря Борьку, и занялся мороженым.

В кафешке опять было немноголюдно, зато в углу на высоком табурете сиде-ла Зойка. Игоря она то ли и правда не заметила, то ли просто не пожелала заме-тить - перебирала струны гитары, напевала: судя по всему, ни для кого, так, рас-певалась перед вечером. Для себя - такую песню "в массы" толкнуть будет труд-новато. Но Игорь слушал, если честно, с удовольствием...

- Он странен, дик и нелюдим -

Диагонально по анкете.

Что ж, парусам необходим

Просоленный и крепкий ветер.

Уныло карту теребя,

Не станет медлить у развилки.

49.

Его выводит из себя

Кораблик, запертый в бутылке.

Что отражают зеркала -

Всё ложь, ошибка.

Никто не знает, как светла

Его улыбка.

По вечерам, снимая грим,

Он так смеётся,

Что даже тени рядом с ним

Не остаётся.

Он ровно в полдень ждёт луну.

В пустом колодце ищет звёзды.

Летать предпочитает сну,

Не понимает слова "поздно".

Не признаёт случайных драк,

Но бросят вызов - он спокоен.

За принципы - не просто так! -

Один - он будет в поле воин.

Толпа с ей чуждыми резка -

Неладно сшит, неладно скроен.

Украдкой крутят у виска -

Наверное, вор, а может, болен...

...Ест кто-то чёрный хлеб, спеша,

А для кого-то - белый пресен.

Летит крылатая душа -

Размах широк, мир слишком тесен... (1.)

Он так заслушался, что не заметил, как в кафе вошла под руку парочка отды-хающих. Высокий стройный парень лет шестнадцати - русый и сероглазый, с уз-ким загорелым лицом - двигавшийся со странной грацией, свойственной спортс-менам, вёл почти такую же высокую девчонку, зеленоглазую и пышноволосую. Да-же Игорю было видно по тому, как они держались, что этим двум хорошо друг с другом. Они сели через столик (парень пододвинул спутнице стул; Игорю на миг показалось,что на них не широкие лёгкие рубашки, шорты и кроссовки, почти оди-наковые, а прямо-таки вечерние костюмы)и заказали плотный обед, что само по себе было необычно. Парень спустил с плеча большую сумку, и Игорь понял, что они ищут место - наверное, только что приехали и ещё не устроились. Во! А если их сосватать к бабушке?! Он чуть было не сорвался с места, но решил подождать.

Парень отвалился от еды первым и негромко (но Игорь расслышал хорошо) сказал спутнице:

- Растолстеешь и я тебя разлюблю.

Девчонка ткнула его под столом ногой. Парень улыбнулся (какая-то невесё-лая, даже нехорошая у него была улыбка) и стал оглядываться. Скользнул по Иго-рю... и тот похолодел. Самым настоящим образом похолодел. Немного похожий взгляд был у Николая, но только похожий. Отдалённо. Шестнадцатилетний парень смотрел, фиксировал, рассчитывал и выбирал цели и укрытия. Каждую секунду, на автопилоте. Лучше Игорь не увел сказать, но чутьём подростка ощутил это в полной мере. Пока он осмысливал это, девчонка тоже отодвинула тарелку и, при-крыв умело губы рукой, сказала:

- Ген, как девочка хорошо поёт... Закажи, а?

- Сейчас, - легко согласился парень. Встал (стул сам собой отпрыгнул - бесшум-но! - назад)и подошёл к Зойке. Что-то сказал ей, улыбнулся, положил на стойку ря-

____________________________________________________________________________________

-- Стихи Н. Хотиной.

50.

дом пятидесятирублёвую бумажку. Зойка кивнула; парень улыбнулся снова и вер-нулся к своей зеленоглазой спутнице. Зойка тем временем ударила по струнам:

- Одинокая птица, ты летишь высоко,

В антрацитовом небе безумных ночей,

Повергая в смятенье бродяг и собак

Красотой и размахом крылатых плечей.

У тебя нет птенцов, у тебя нет гнезда,

Тебя манит незримая миру звезда,

И в глазах у тебя - неземная печаль...

Ты сильная птица, но мне тебя жаль...

Игорь заметил, что под столом девчонка положила ладонь на руку парню и глаза у неё стали грустные. Парень улыбнулся - не как до этого, а мягко, словно песня группы "Наутилус" что-то такое им обоим напомнила.

Где-то неподалёку взревел мотоцикл - кто-то спускался по тропе. Игорь ог-лянулся - и понял, что мотоцикл уже рядом, какие-то двое обалдуев катили на по-лной скорости краем пляжа, так, что галька брызгала из-под колёс новенькой зе-лёной "хускварны". А ещё через секунду Игорь понял, что в кафе, прямо сюда, летит бутылка с горящим фитилём.

Звуки как будто отрезало. Мотоцикл мчался мимо - в тишине. И на пляже бы-ло тихо. И тихо летела бутылка - светлая водочная, из-под "путинки". Летела - и Иг-орь видел, что она разобьётся около стойки, и понимал, что всё решают доли секу-нды, и знал, что сейчас будет... но сделать ничего не мог, потому что мозг не успе-вал отдать приказ телу. Игорь осознавал - всё происходит страшно быстро.

Парень как-то неспешно проплыл над полом в броске.Подхватил,мягко спру-жинив ладонями, бутылку в полёте. И обратным движением метнул её в уносящий-ся мотоцикл, попав точно по бензобаку.

Время рванулось. Игорь услышал крики, шум, негромкий хлопок - и истош-ный визг, в который перешёл воинственный вопль "аллах акбар!!!" с проносящего-ся мимо мотоцикла. Объятая огнём "хускварна" вильнула, врезалась в камни у по-дножья скалы. Бензобак взорвался с коротким хлопком.

- Ми-ли-ци-я-а-а!!! - уже ревел где-то кто-то. Игорь вскочил, метнулся к парню, сто-ящему возле ограждения. Борька,тоже придя в себя, махнул рукой в сторону посе-тителей:

- Уведи, скорей!

- Бегите за мной! - готовно откликнулся Игорь, подхватывая сумку. Парень с девчо-нкой обменялись короткими взглядами...

* * *

Около колодца девчонка засмеялась, присела на край и сказал:

- Отдохнули, Ген.

Парень поставил на край сумку, на бегу снятую с плеча Игоря, и беззаботно пожал плечами:

- Ерунда-ерундистика. Никто и не понял ничего... - и,как ни в чём не бывало, пове-рнулся к Игорю. Спросил без насмешки: - Ну что, и часто тут такие развлечения?

- Иногда, - с видом сторожила сообщил Игорь. - А вообще тут тихо... - потом по-мялся и спросил: - Вам комната нужна?

Генка смерил Игоря оценивающим взглядом. Помедлил и ответил:

- Ну предположим.

- Два километра отсюда, - Игорь махнул рукой. - Готовка отличная. Сад. Прямая дорога к морю, не та, по которой мы сейчас... Вам повезло, а то желающих мно-го. Могу прямо сейчас проводить.

- А цена? - подала голос девчонка.

- С хозяйкой поговорите, - предложил Игорь. Генка чуть улыбнулся:

- А ты, значит, торговый агент? Посредник?

51.

- Вроде того... Ну что, берёте? А то я сейчас обратно пойду, ещё кому-нибудь предложу...

- Клир, - Генка протянул Игорю руку. - Прозвище такое... А это Любэ,(1.) - он кив-нул в сторону девчонки. - Ну что, пошли. Посмотрим.

- Меня Игорь зовут, - представился Игорь. И не стал говорить, что из Москвы.

Странно. Ему было приятно, что он принят за местного.

* * *

Игорь сидел на крыльце, свесив руки между ног и глядя на то, как медленно садится солнце. Надо же, думал он. Всего третий день здесь, а сколько произошло всего - до чёрта...

Он пытался осмыслить последние события. Бутылками с бензином в синаго-ги, магазины, культурные центры и прочие места массового скопления людей ки-даются, если верить телевизору, исключительно русские националисты. Хобби у них такое - как где увидят, так и кинут. Нигде не упоминалось, что это могут делать представители в прошлом угнетённой народности, да ещё посреди людного пля-жа, да ещё с криком "аллах акбар!" Очевидно, и тут было какое-то надувательст-во, как в фокусах Дэвида Копперфильда. В этом следовало разобраться.

Но как раз разбираться не очень-то хотелось. Хотелось просто сидеть и ду-мать, какой тёплый вечер и как много таких вечеров ещё впереди. И ещё - вот то-же странность! - чем помочь бабуле... да и ребятам с девчонками. Не глобально, а так - чисто своими руками. Сегодня, впрочем, уже помог: жильцы остались и без разговоров заплатили за полтора месяца. Остальные бабулины постояльцы Игорю не то что не нравились, а просто не вызывали никаких чувств,он их и не видел почти. А вот Генка со своей девчонкой понравились. Только бы милиция не начала искать, кто там и как кинул бутылку. Хотя для всех это выглядело так, что взорвался бензо-бак, вот и всё - скорость у этого Генки феноменальная.

Игорь обернулся, ощутив ясно чьё-то присутствие. И к своему удивлению уви-дел, что это бабушка Надя. Она стояла на верхней ступеньке и, заметив, что Игорь на неё смотрит, улыбнулась грустно:

- Я как вышла, глянула - так ты прямо отец твой. Вот он так же вечером тут любил сидеть. А бывало - все четверо рядом сидели...

Она тяжело вздохнула. А Игорю вдруг стало страшно жалко её. Четверо сы-новей было. И вот вам - один убит, другой непонятно где, двое носа не кажут...

- Бабуль, - спросил Игорь и поморщился, как от боли, - а почему отец не вернул-ся сюда?

- А что ему тут делать-то? - легко и без обвинения ответила бабушка, тоже глядя на солнце. - И в советские времена делать было нечего, не на радиоузел же уст-раиваться...

Конечно, сердито подумал Игорь, торговать кондиционерами с высшим об-разованием - это дело. Потом задумался: а что бы он сам делал, живи не в Моск-ве, а тут? Вообще - смог бы он тут жить-то? Ответить на этот вопрос честно Игорь не смог.

- Хороших жильцов привёл, - нарушила его размышления бабушка. - Мальчик хо-роший, и девочка такая уважительная, пришла, сказала: "Если надо чего по хозяй-ству - вы скажите, я сразу." И в комнате так прибралась - по-умному, да быстро... Вот такую жену ищи, - в голосе бабушки Нади послышался смешок, - да не в Мос-кве, у вас там таких нету уже. Наташка такая, соседка наша.

- Да ладно, - Игорь повёл плечами. И как раз в этот момент за забором раздался свист и голос Наташки:

- Игорь, ты дома?!

- Давай беги, да хоть до света вернись, - сказала бабушка Надя.

____________________________________________________________________________________________________________________

1. Снайпер Геннадий "Клир" Тихонин и его девушка Надька "Любэ" Колюбаева - герои книги "Работа на лето".

52.

* * *

Когда Игорь выскочил наружу, то обнаружил там ещё и Дениса. Нельзя ска-зать, что встреча его сильно обрадовала - он настроился на Наташку и только на Наташку. Та, кстати, походе, тоже была не слишком-то довольна, даже стояла по-одаль, бросая сердитые взгляды - и была одета в симпатичное платьице.

- Я мешать не буду и сейчас уйду, - сразу сказал Денис, движением ладони ос-танавливая Игоря. Тот нетерпеливо затормозил. - Мне только спросить. Ты не пере-думал?

У Игоря засосало под ложечкой. Но он коротко и серьёзно ответил:

- Нет.

- Я потому спрашиваю... - Денис замялся. - Потом может просто оказаться позд-но отказываться.

- Я не передумал, - отрезал Игорь.

- Почему? - вдруг спросил Денис.

Вопрос был сложный. Почему? Игорь не знал и ответил честно:

- Я не знаю.

Но Денис кивнул так, словно именно такой ответ и ожидал услышать:

- Ладно. Нагуляетесь - приходите, если хотите, к эллингу, мы там до утра будем.

И пошёл прочь, не оглядываясь.

- О чём вы говорили? - сердито спросила Наташка, подходя. - Припёрся, оттёр: в сторонке, говорит, постой...

Плохо начинать с девчонкой с вранья. Но Игорь мотнул головой:

- Да, про случай на пляже...

- А, - Наташка помрачнела. - В аулах турки уже шумели, говорят: казаки убили двух несчастных мальчиков... Хотя они и не так уж сильно обгорели-то...

- Да? - иронично спросил Игорь. Наташка посмотрела подозрительно:

- А что? Борька говорит, они бутылки кинуть хотели, но сами загорелись... Своло-чи, уже не в первый раз вот так...

Игорь посмотрел в сторону гор. Они начинали ему казаться каким-то прибе-жищем орков из фильмов про Кольцо Всевластья, не иначе. Кошмары ещё будут сниться... Но Наташка уже предложила, решив перевести разговор на приятные рельсы:

- Хочешь, пойдём в Ландсдорф? Там видеобар есть для подростков.

- В какой Ландсдорф? - не понял Игорь. Наташка засмеялась:

- Да в деревню немецкую, Лешка и Сонька как раз оттуда родом. Тут километра два всего. Прямо по пляжу.

- По пляжу два километра - это четыре, до пляжа-то столько же, - заметил Игорь и добавил: - Пошли, ладно. Там дорого? А то у меня денег с собой мало, надо зайти ещё взять.

- Нас бесплатно пустят, - заверил Наташка, - Лешка хозяину из Интернета новин-ки на диски скачивает, через параболик... Немцы там хорошо развернулись. У них во-первых дорога прямо через деревню идёт. Во-вторых, пьют меньше... - она вздо-хнула. - И из Германии какая-то там помощь капает...

- А вот в других деревнях - ну, Колька этот, Генчо, Званко - там чем занимаются? - полюбопытствовал Игорь. Наташка повела носом:

- Да-а... Греки рыбу ловят, упёртые они. У них даже рыбхоз более-менее цел. Бо-лгары овец разводят и вот как мы - туристов обслуживают. У сербов виноградники и тоже туристы. А так всё везде поразвалилось. Как папка скажет - остатки былой роскоши... Нам сюда сворачивать.

Навстречу прошёл патруль - не пограничники,а трое казаков в форме,с охо-тничьими ружьями. Наташка звонко поздоровалась со старшим, Игорь не понял, как его зовут.

Дорога отнюдь не пустовала. Игорь опасался, если честно, что будет страш-

53.

новато идти - ночью в одиночестве, но пляж и не думал засыпать. Туда и сюда дви-гались одиночки, парочки, группки и даже машины. Впереди горели костры, слы-шалось разноголосое пение, под гитары и просто так, перекликались голоса.

- Зимой тут так пусто, что даже жутко, - призналась Наташка. - И ветер всегда. Вот что мне у нас не нравится - так это зимой ветер. Ветер, ветер... В Москве ве-тер бывает?

- Иногда, - ответил Игорь. - Редко.

С Наташкой было легко говорить, а это нечасто встречается, если речь идёт о дёвчонках - уж в этом-то Игорь убедился давно и прочно. Ему вдруг захотелось спросить, зачем Наташка надела платье - и добавить: всё равно же темно. Но по-том подумалось, что девчонка может обидеться. Пока Игорь об этом раздумывал, Наташка поинтересовалась:

- А почему ты альпинизмом занимаешься?

Вопрос был неожиданный. Игорь подумал и пояснил медленно:

- Ну... просто потому, что так сложилось. Радиодело - это от отца, наверное, по наследству... а альпинизм - увидел в районной газете, что в секцию записывают, пошёл, а потом оказалось, что я высоты не боюсь от природы и вообще... Я бы хо-тел стать профессиональным альпинистом, - неожиданно для самого себя приз-нался Игорь.

- Военным? - спросила Наташка. Игорь удивился:

- Почему военным?

- А на что жить, если нет? Разве альпинистам платят?

Постановка вопроса была неожиданной. Игорь задумался.А Наташка продо-лжала:

- У меня дядя - брат отца - был альпинистом тогда ещё, при Союзе. А потом сек-цию вёл в Окружном при Доме Пионеров, пока не развалилась. Была эта... - Ната-шка задумалась, - как её... ставка работника. Потом сказали, что не надо. Там се-йчас компьютерный клуб и игровые залы... Вообще это давно было, мне дядя рас-сказывал. Его недавно звали в горнострелковую бригаду, - девчонка произнесла эти слова легко и непринуждённо, - инструктором, их тут целых три формируют, но он съездил и отказался. Говорит, набрали туда одних кавказцев, опять трениру-ют предателей за свой счёт... Вон, смотри, это Ландсдорф светит.

Игорь увидел в направлении вытянутой руки Наташки россыпь огней - полу-месяцем по берегу, узким клином - выше, в скалы. До огней казалось рукой по-дать, но Игорь хорошо знал, что это ощущение обманчивое. Наверняка ещё ки-лометра два и есть по берегу.

Наташку это, судя по всему, не очень-то заботило. Она уверенно двинулась прямо по пляжу, который быстро начал пустеть. Навстречу попался ещё один па-труль - на этот раз пограничный, двое солдат и мощная собака шли по гальке, ко-торая сухо похрустывала под ними. Пограничники кивнули Наташке.

- Ты их знаешь? - спросил Игорь, когда отошли подальше. Наташка пожала пле-чами:

- Они меня знают... Они с восьмой заставы, с Высокого Мыса. Ну ты видел. А уси-ленную так и не объявили.

- Какую усиленную? - не понял Игорь. Девчонка пояснила:

- Усиленную охрану границы. Они бы тогда втроём шли... Смотри, это седьмая светит.

Игорь увидел, как откуда-то из-за Ландсдорфа метнулся в небо, потом опи-сал круг и протянулся над морем, как гигантский меч,ослепительно-белый луч про-жектора. Начал ходить - неспешно - туда-обратно, выхватывая морскую даль на километры. Временами поднимался, снова подпирал небо, гася звёзды.

- Ну и ну, - сказал Игорь. Он видел фейерверки на праздниках, когда разноцвет-ными огнями горело всё небо. Но в этом луче было что-то особенное. Какая-то не-

54.

преклонная мощь. Игорь вспомнил, что читал: птицы, попавшие в свет морского прожектора, падают замертво.

В это верилось.

- Ты веришь в Бога? - вдруг спросила Наташка. Игорь вздрогнул, диковато погля-дел на неё. Девчонка повторила вопрос: - Веришь?

- Не знаю, - растерянно и потому честно ответил Игорь. Наташка вытянула руку:

- Вон Казачий Мыс. Во время войны - давно, когда Суворов был, с турками - там окружили наших казаков. Турки окружили. И предлагали сдаться. Несколько дней. Сперва ходили на штурм, но оттуда было удобно стрелять, и тогда они просто ста-ли ждать, потому что на мысу нет воды. Совсем. И всё время предлагали сдаться, перейти в мусульманскую веру и стать им братьями. Туркам... А казаки не сда-лись. И чтобы не умирать от жажды, пошли в атаку. С одними саблями, порох у них уже кончился совсем... В мае у нас был урок краеведения, наша учительница ска-зала, что все боги - это один бог и нет никакой разницы. Ну - Аллах, Христос... А я подумала, что это неправильно. Если так, то за что они погибли? Если всё равно? Я так и спросила. А учительница сказала, что они просто были дикие фанатики... Ты знаешь,мне так обидно стало... Я убежала с урока. И ещё много ребят и девчонок ушло тогда. А ты как думаешь? Ну, про богов?

Игорь растерянно смотрел на девчонку. Такое ему даже в голову не приходи-ло, он-то настроился на милую болтовню про звёзды... Луч прожектора вырезал из чёрного картона мыс. Игорь вгляделся туда. И ему внезапно тоже стало... обидно. Как будто приготовился отдать всё-всё, даже жизнь, за то, во что веришь - а тебе со смешком говорят, что это глупость,что всё равно, кому служить и во что верить... Но как же тогда? Тогда получается, что люди зря горели на кострах, их зря сажали на колья, им зря отрубали головы за то, что они не хотели отрекаться от веры...

- Нет, - решительно ответил Игорь. - Я не думаю, что все боги - одно. И не думаю, что они были там фанатики. По-моему, они были герои. Сейчас таких нет, навер-ное...

- Есть, - тихо ответила Наташка. - Мой двоюродный брат был такой. Тимка. Ему в 99-м было двадцать два, он поехал в Чечню, вместе с терцами воевать(1.). Их пре-дали... за деньги выдали маршрут разведгруппы... В общем, Тимку взяли в плен, ра-неного. И тоже ему предлагали - мол, ты нам братом будешь, давай, казак, только в нашу веру перейдёшь, ты же всё равно не русский, не из этих свиней... А он им сказал: "Со свиньями вы сами братайтесь. А у меня вера и родина - одна." И они его заживо сожгли...

- Сожгли? - Игорь не верил своим ушам.

- Сожгли, - подтвердила Наташка. И вдруг сказала: - Пойдём быстрей, холодно что-то стало.

На взгляд Игоря - нет, было всё так же тепло и тихо. Но он послушно ускорил шаг.

* * *

- Когда меня не будет на земле,

Вселенная покажется пустою.

Но, может быть, напомнят обо мне

Слова, когда-то сказанные мною.

____________________________________________________________________________________________________________________

1. Мало кому известно,так как официально это отрицалось,но во время Второй Чеченской войны в составе групп-пировки генерала В. Шаманова "Запад" сражалось до 2 тысяч терских, кубанских, донских, сибирских и семире-ченских казаков-добровольцев, сведённых в отдельные подразделения. В обмен на помощь федеральным цент-ром казакам было обещано возвращение в состав Терского казачьего войска Наурского, Шелковского и Надте-речного районов Чечни (на самом деле эти земли - исстари земли терцев, а не чеченцев). Именно казачьи под-разделения выполняли наиболее опасные и сложные задачи, зачастую не подчиняясь "сдерживающим" приказам напуганного их активностью командования - и именно они первыми вышли на рубеж реки Терек. В подразделе-ниях казаков сражались так же группы добровольцев из русских националистических организаций, сербские чет-ники и немецкие добровольцы (может, были и ещё откуда-то, но мне об этом неизвестно). После окончания бое-вых действий казакам отказали в возвращении земель и вообще перестали упоминать об их участии в войне.

55.

А звёзды будут жить на дне морей

И так же по ночам срываться с неба.

Но, может быть, напомнят обо мне

Мои стихи, в которых быль и небыль.

Акация всё так же зацветёт,

Подснежники распустятся весною.

И роковая надпись: "Всё пройдёт!"

Глаза на мир уже другим откроет.

И мир успеет миллионы раз

Разрушиться и снова возродиться...

Но на земле уже не будет нас -

Нам только сны о жизни будут сниться. (1.)

Зойка поставила гитару на гриф и изобразила короткую барабанную дробь. Около костра царило молчание, только трещал плавник в огне.

Денис подошёл бесшумно, Игорь обернулся с испугом только тогда, когда он положил свою руку на плечо москвича.

- Хорошо попрыгали?

- Да мы не танцевали, - Игорь зевнул. - Кино смотрели... Я Наташку домой завёл, а сам решил... в общем - мне показалось, что ты мне хочешь что-то сказать.

- Пошли тоже, - предложил Денис. - По пути поговорим. Ты должен кое-что... ну, как бы выучить. Типа клятвы, что ли... И приготовиться к тому, что спать сегодня почти не придётся.

- А они? - Игорь кивнул в сторону костра. - Скажут - пришёл, постоял и ушёл...

- Они не обидятся, - покачал головой Денис.

* * *

Фигура на крыльце оказалась новым постояльцем, Генкой, хотя сперва Игорь заопасался, что это бабуля и что сейчас ему всё-таки будет ох. Генка просто стоял там, опершись локтем за спиной на перила и глядя на небо. Игорь проскочил бы-ло мимо, но потом остановился. Сел на перила напротив и спросил:

- Слушай... ты извини... ты не знаешь таких стихов?.. Неправда, будто бы он про-жит...

- ...наш главный полдень на земле, - не удивился, закончил, Генка. - Знаю. Хоро-шие стихи. А что?

- Ничего, - Игорь соскочил с перил. - Правда хорошие стихи, вот и всё! Пойду-ка я спать.

Глава 7.

ПРАВОСЛАВНОЕ ВОИНСТВО

Ми пут сво? знамо, пут БОГОЧОВJЕКА,

И силни, као планинска ри?ека,

Сви ?емо по?и преко оштра кама!

Све тако да?е, тамо до Голготе,

И кад нам мушке узмете животе,

Гробови наши бори?е се с вама!

Лазарь Лазаревич

Может быть, и есть романтика в ранних подъёмах... если перед этим ты выс-пался. Но если ты лёг за три часа до подъёма - ощущения несколько иные. Пога-ные, прямо сказать.

Солнце ещё не встало и не собиралось вставать, кругом было серым-серо, и Игорю почему-то показалось, что настала осень и сейчас пойдёт нудный мелкий дождик. Надо сказать, что и остальные мальчишки выглядели не намного лучше. Они стояли около забора и трепались о какой-то ерунде, потом Игорь поздорова-

____________________________________________________________________________________________________________________

-- Стихи А. Бабкиной

56.

лся со всеми. Голоса тоже звучали как-то отсырело, по-осеннему. Денис широко зевал, Генчо заметил:

- Ворона влетит.

- Тебе хорошо, а я не спал почти, - сообщил Денис.

- Онанизмом занимался? - предположил Званко. - Кстати, Дениска, ты это лёжа делаешь или сидя, как тогда, когда тебя...

- Стоя.

- А я лёжа люблю. Так журнальчик перед собой поставишь...

- У тебя поэтому диван в пятнах?

- Мы зачем собрались? - раздражённо спросил Игорь. - Вашу физиологию об-суждать?

- А что не так с нашей физиологией? - удивился Борька. Игорь отрезал:

- Я не знаю, я вам в штаны не заглядывал. Просто если ради этого, то я спать пойду.

- Успеешь выспаться, - Славка обнял Игоря за плечи. - У тебя сегодня торжествен-ный день.

Игорь хотел послать его. Но, поглядев в глаза Наташкиного брата, вдруг понял, что как раз он-то не шутит.

* * *

Иногда у Игоря возникало странное ощущение - что люди, сейчас живущие в этих краях, откуда-то пришли. Недавно. Как в фантастической книжке. Погибла ка-кая-то великая цивилизация, а на её руинах поселились другие люди. Живут среди руин, чем могут - пользуются, робко поражаются развалинам храмов и космодро-мов... В точности такое ощущение охватило его и сейчас.

Они шли долго, не меньше сорока минут - сперва по тропике в горы, потом высокогорной пустошью, над которой нёсся прохладный утренний ветер. Небо на востоке начало раскаляться положенной в горн стальной полосой, но солнце ещё не показалось над горизонтом даже самым краешком. Игорь не сразу сообра-зил, что под ногами оказалась дорога - из выщербленных бетонных плит, между которыми пробилась трава. Просто по коленям перестала бить трава, он посмот-рел вниз и увидел этот бетон. Остановился:

- Что это? - спросил Игорь удивлённо. - Дорога?

- Аэродром, - отозвался Денис, тоже останавливаясь. - Тут базировался полк шту-рмовой авиации Черноморского флота. Прикрывал базу в Новороссийске... Его расформировали в двухтысячном по личному распоряжению президента... Вон, смотри.

Игорь увидел левее, метрах в ста, возвышавшиеся над травой хвосты и ост-рые носы самолётов. Их было не меньше десяти.

- Это Су-15, - сказал Сашко. - Отец летал на них. Старые, но хорошие машины... Бросили, потом на металл растащили, а кое-что осталось...

- Пошли, - поторопил Николай, - солнце скоро взойдёт.

Игорь понял, куда они идут, через какие-то две минуты. Странно, что он сразу не заметил этого здания, издалека. Наверное, дело было в том,что оно как-то очень органично вписывалось в окружающее - в небо, в море, в ковыль. Это была небо-льшая церковь - вернее,даже часовенка,скорей, кажется, так они называются, не-большие такие церкви. В стенах тут и там зияли дыры. От купола остался только ка-ркас - листы металла унесли. Но над этим каркасом возвышался крест - стран-ный, Игорь не помнил такого:

57.

Ему вдруг подумалось, что часовня похожа на раненого витязя - в разбитом шлеме, в прорванной броне, но всё равно с гордо поднятой головой, широким разворотом панцырных плеч... Игорь почему-то ощутил... нет, не испуг. Он оробел, как робел, наверное, мальчишка-отрок, только что казавшийся себе сильным и умелым, встретив нос к носу настоящего воина... И запоздало перекрестился, увидев, что все мальчишки делают это, глядя вверх, на крест.

- Что это? - тихонько спросил он у Дениса. Но ответил Николай:

- Храм Воинства Православного в Руце Господней, - ясно ответил грек. И снова перекрестился. - Его построили в 95-м на средства полка. А потом его разорили османы, когда ушли лётчики. За одну ночь. Ордой спустились с гор и всё разгра-били и осквернили. Мы восстановили храм изнутри. А снаружи оставили таким... чтобы помнить.

- Пора, - бросил Денис, всё это время смотревший на крест, похожий (Игорь то-лько теперь понял!) на прицел снайперской винтовки.

Мальчишки стали зачем-то разуваться. Игорь решил ничего не спрашивать, а просто тоже снял кроссовки и наступил на сухую, прохладную землю. Сенька и Лёшка взяли его под локти и молча повели вперёд. Остальные двинулись следом.

Мальчишки распахнули двустворчатую дверь. Пол храма оказался странно тёплым, Игорь, приготовившийся к холоду каменных плит, удивлённо посмотрел вниз. Камень, да. Но почему-то тёплый...

В храме царил полумрак. Но Игорь хорошо различил ярко-синюю полосу орнамента, опоясывавшего стену. Орнамент состоял из бесконечно повторяющихся синих свастик.

А через секунду ещё понял, что ниже стены сплошь расписаны картинами.

Или иконами? Он не знал, как это назвать. По манере исполнения это точно были иконы - тонкие лица, светящиеся круги-нимбы над головами людей... Но по сюжетам...

Вот человек в кабине самолёта. Он направляет самолёт на дорогу, забитую техникой - танки, грузовики, мотоциклы...

Вот молодой парень на зимнем поле,с автоматом в руке - падает на чёрную щель амбразуры, из которой жалит длинное копьё пулемётного пламени...

Вот тесно стоящие плечом к плечу парни и девчонки в изорванных лохмотьях, а позади - провал какой-то ямы...

Вот горстка израненных солдат, а со всех сторон ползут по изрытому ворон-ками полю танки...

Вот мальчишка, окружённый какими-то чёрными сгустками, отдалённо похо-жими на людей, заносит гранату...

Рисунков было много. Не хватало глаз - увидеть все.

- Кто это? - спросил Игорь поражённо. Сенька ответил тихо:

- Те, кто пал за Россию. Святые воины.

- Но они же... - Игорь перевёл дыхание. - Разве они... это... канонизированы?

- Кем? - спросил Сенька.

- Ну... церковью... - пожал плечами Игорь.

- А кто ей дал право решать? - спросил, подойдя, Денис. - Мы верим в Бога, Игорь, а не в церковь. И служим Богу и России. А для неё эти люди - святые. Они отдали за неё жизни и не задумались ни на миг.

- Солнце, - сказал Генчо.

Алый луч, упав в пролом стены, высек из полутьмы яркий рисунок на полу: та же свастика в кругах и многоконечных звёздах.

58.

Мальчишки начали опускаться на правое колено и складывать руки перед грудью. Денис подтолкнул Игоря, прошептал:

- Встань... в центр...

Игорь подчинился. Солнце било в лицо с ощутимой физически силой, одева-ло всё тело горячим панцырем. Мальчишка зажмурился. Голос Дениса донёсся от-куда-то издалека, с эхом, как будто через невидимые стереоколонки:

- Сейчас отвечай, Игорь! Россия спрашивает тебя! Готов ли ты быть достойным памяти наших дедов и прадедов, отстоявших наше Чёрное море и нашу великую советскую Родину от врагов?

- Да, - ответил Игорь.

- Готов ли ты всегда и везде стоять за своих товарищей и не предавать их ни сло-вом, ни делом?

- Да.

- Готов ли ты бороться с ложью, несправедливостью, подлостью, где бы ты их не встретил и какое бы обличье они не приняли?

- Да.

- Готов ли ты быть верным нашему делу и помнить, что мы сражаемся за счастье для всех хороших людей?

- Да.

- Готов ли ты не выдавать тайну отряда по своей воле никому и никогда?

- Да.

- Готов ли ты презирать тех, кто красивыми словами скрывает лень, бездушие и жажду наживы?

- Да.

- Готов ли ты сражаться с врагами нашей Родины, как бы сильны они не были?

- Да! - выкрикнул Игорь, чувствуя, что сейчас упадёт. Воздух звенел от солнца. - Я буду верен этой клятве, данной перед лицом товарищей, сегодня и всегда, сколь-

59.

ко бы не прошло лет и что бы не ждало меня в жизни. И как бы далеко не заброси-ло меня, я вернусь на берега нашего моря по первому зову любого из моих това-рищей. Если же из трусости или корысти я нарушу эту клятву, то пусть наказанием мне станет вечное презрение от имени всех тех, кто отважно жил и бесстрашно умер, защищая Родину! Да поможет мне Бог!

Что-то коснулось его лица. Игорь открыл глаза, увидел тяжёлое полотнище в руке Дениса. Это был флаг... Большой флаг с тяжёлым сияющим навершием в виде орла, распростёршего крылья в туго сплетённом венке. На алом полотнище в левом верхнем углу было написано:

ВМС СССР

а внизу, ниже двойной свастики -

ЧЕРНОМОРСКИЙ ИМПЕРСКИЙ ФЛОТ

Встав на колено, Игорь обеими руками поднёс складку ткани к лицу и косну-лся её губами. От шёлка пахло морем и ветром.

- Встань, - приказал Денис. Игорь поднялся, краем глаза видя, что поднимаются все. Солнце заливало внутренность храма. Казалось, что фигуры мальчишек ку-паются в сиянии, которое с каждой секундой становилось всё более и более зо-лотым... И вот уже не было ничего, кроме этого вездесущего золотого света. Игорь вздрогнул, услышав голос Дениса - тот пел, и песня походила на дрожание сере-бряного гонга где-то в горле... и на молитву. Нет, это и была молитва...

- Если терпения нет и сил,

Если лукавый миг -

Вспомни, как старец когда-то молил:

"Боже, храни Своих!"

- Вспомни, как старец когда-то молил:

"Боже, храни Своих!" - отозвался храм.

- Бога, Христа и Пречистую Мать

Взыскивай каждый миг.

Если начнут на крестах распинать -

Боже, храни Своих!

- Если начнут на крестах распинать -

Боже, храни Своих!

60.

- В страшном, смертельном пленении знай

И повторяй, как стих:

"Верных Христу ожидает рай!

Боже, храни Своих!"

- "Верных Христу ожидает рай!

Боже, храни Своих!"

- Обворовало народ мой Зло,

Отняло имя у них,

И национальность - и дало Число...

Боже, храни Своих!

- И национальность - и дало Число...

Боже, храни Своих!

- Нынче у русских коварный враг -

Грабит и жрёт за троих!

Враг, как всегда, превратится в прах!

Боже, храни Своих!

- Враг, как всегда, превратится в прах!

Боже, храни Своих!

- Русская Сила взойдёт в зенит!

С нами - Архистратиг!

Русь умерщвлённую Крест воскресит!

Боже, храни Своих!

- Русь умерщвлённую Крест воскресит!

Боже, храни Своих!

- Станет душа, как родник, чиста,

Тайн приобщившись святых...

За сохранённую веру в Христа -

Боже, храни Своих!

- За сохранённую веру в Христа -

Боже, храни Своих!

- Тула, Владимир, Курск и Рязань -

Сонм городов дорогих...

Просятся руки на правую брань!

Боже, храни Своих!

- Просятся руки на правую брань!

Боже, храни Своих!

- Если терпения нет и сил,

Если лукавый миг -

Вспомни, как старец когда-то молил:

"Боже, храни Своих!"

- Вспомни, как старец когда-то молил:

"Боже, храни Своих!"...(1.)

Игорь понял, что плачет. Слишком много было вокруг золотого сияния, чтобы это можно выдержать равнодушно, даже если тебе тринадцать лет и ты боишься, что кто-то увидит тебя настоящего. Но Тот, Кто послал это сияние на землю, и так всё знал об Игоре, знал и хорошее, и плохое - так чего стесняться? На короткий миг в расплавленном золоте Игорь увидел колонну людей, уходившую вдаль, в глубь времени - их лица были суровы и спокойны, полны величия.

Игорь понял, что это смотрят на него его предки - кубанские казаки, и те, кто был до них и не назывался казаками, но так же служил России. Значит, это правда, подумал мальчишка, глотая слёзы и улыбаясь. Значит - не надо бояться, нечего бо-____________________________________________________________________________________________________________________

1. Стихи Ж. Бичевской.

61.

яться, потому что смерти нет, её просто нет, она бессильна перед Ним... И надо искупить вину одного человека, чтобы не прервалась эта колонна.

Никогда не прервалась.

Глава 8.

С О Л Н Ц Е В О Р О Т

Из праха забвения вышли отряды,

И пламенем гнева сердца их горят -

Да будет низвержен пришедший из ада

На Русскую землю продавшийся гад!

Красновцы-казаки, дроздовцы-герои

Шагают вперед неприступной стеной.

Корниловцы в черном готовятся к бою,

И Черная Сотня сомкнула строй.

М. Кузнецов

- Если можно - я спрошу.

Мальчишки лежали в поросячий рядок на скале над морем - в абсолютно го-лом виде, то ли спали, то ли загорали, то ли всё вместе. Во всяком случае, Игорю казалось временами, что он спит, а временами - что вовсе нет. В одно из таких пробуждений он и решил прояснить вопрос, беспокоивший его с того самого мо-мента, когда они вышли из Храма Воинства Православного в Руце Господней (наз-вание запомнилось сразу).

Никто не отреагировал. Очевидно, мальчишки тоже умотались за бессонную ночь и не спешили возвращаться к реальности. Тогда Игорь повторил, повернув-шись на бок:

- Я спрошу, если можно.

- Да ради бога ж, шо ж такого прямо я не знаю, - с хорошо знакомым акцентом отозвался Денис. Раньше за время короткого, но насыщенного знакомства за ним склонности к шутками Игорь не замечал и расценил это, как хороший знак.

- Я про свастику... - Игорь устроился на локте поудобнее. - На флаге,и вообще... Это как-то... ну, я не знаю, вы вот говорите,что мы почти наследники солдат Великой Отечественной...

- Николай, - Денис толкнул ногой грека. Тот сел. Помотал кудрявой головой и с хо-ду поднял палец в небо жестом пророка, указующего сторонникам единственно верное направление. Игорь невольно посмотрел туда.

Солнце ударило его в глаза. И, прищуриваясь рефлекторно, Игорь увидел... свастику. Она плыла в небе между ресниц.

- Гляди сюда, волонтёр, - вывел Игоря из оцепенения Николай,чертя на клочке зем-ли пальцем два значка: - Вот то, что ты увидел в небе, - он указал на свастику, нарисованную на земле. - Такой же орнамент сплошь и рядом использовали мои предки. Они тоже были фашисты? Свастика это что такое вообще? Это крест с загнутыми концами, направленными по или против часовой стрелки. Крест, понимаешь? Причём чуть ли не более древний, чем обычный крест. В смысле, прямой. При археологических

62.

раскопках эту штуку, свастику, чаще всего находят на различных деталях архите-ктуры, оружии, на посуде многих народов Евразии. Арийцев, слышал? И это знак света, солнца, жизни. Самые старые изображения свастики приблизительно 10-15 тысяч лет назад встречаются. А больше всего свастик найдено как раз в России, даже не в Греции или где ещё. Оружие, стяги, национальный костюм, дома, пред-меты повседневного быта и храмы - всё было расписано свастиками. Даже дре-вние городища имели форму свастики. Разновидностей у неё было очень много. А в древности ни один узор не наносился просто так, каждому соответствовало определенное значение. То есть, это и есть - свастика - самый древний и самый славный европейский знак. И поэтому мы его выбрали. Мы русские, украинцы, грек, серб, болгарин, немец - мы все вместе против муслимы и уродов общече-ловеческих - под этим знаком. А что его Гитлер использовал... - Николай стёр сва-стики ногой. - Ну и что? Знаки знаками, а люди людьми. Важно, что люди делают - это и есть смысл символа. Думаешь, если бы сейчас белые офицеры увидели, что под двуглавым орлом и триколором творится, какое позорище делается - они бы решили, что их символы опозорены? Они бы просто сказали, что под их знамё-нами - негодяи.

- Коль, - вдруг спросил Игорь, глядя на грека, - почему ты так ненавидишь мусуль-ман?

Светлые глаза Николая потемнели. Он обнял колени руками и криво усмехну-лся:

- У вас, русские, короткая память на зло. Эти подонки рода человеческого пять-сот лет насиловали мою первую родину. Они хотели загнать в гаремы и зинданы весь свет. И сейчас хотят, пусть и научились носить костюмы, и бороды стали брить - у них вся душа в бороде, в вонючей, вшивой бороде. Я бы сжёг всех мусульман в их мечетях. Вон, Генчо и Званко думают почти так же. Они тоже знают, каково это - жить под властью мусульман,у них это в крови. Поэтому даже если русские сдаду-тся, мы будем драться одни. Хеленикон хеллефтирон.

- Что это такое? - спросил Игорь.

- Эллины свободны, - перевёл Николай, снова укладываясь на живот.

- Мы не сдадимся, - ответил Денис. Игорь перевёл взгляд на сонно глядящего из-под своего пушистого "каре" Лешку. Юный немец чуть заметно улыбался.

- Ну а у тебя что? - поинтересовался Игорь.

- У меня другие счёты, - ответил Лешка. Поколебался и, протянув руку к своим джинсам, достал из них затянутую в целлофан вырезку из газеты. - Вот. Всегда но-шу с собой. Уже два года, с тех пор, как Дмитрий Палыч застрелился. Это он мне дал. Он был...

- Мне Наташка рассказывала, - вспомнил Игорь, беря вырезку.

Несмотря на то, что самым страшным преступлением Второй Мировой войны считается варварская американская атомная бомбардировка японских городов Хиросимы и Нагасаки, унесшая почти 200 тысяч жизней мирных граж-дан, на самом деле чудовищнейшим военным преступлением следует считать уничтожение американской авиацией под командованием генерала Ле Мэя гер-манского города Дрезден в феврале 1945 года. Прекрасный город, культурный и исторический центр Германии, в котором не было ни одного военного объекта, но было 14 крупнейших военных госпиталей, превратился в пылающие руины за од-ну ночь. Позднее исследователи на Западе "признали" 47 тысяч погибших мирных граждан. Реальные цифры жертв лежат в рамках 300-370 тысяч человек, из ко-торых почти 100 тысяч были детьми, не достигшими 16 лет. Подсчёт погибших продолжается до сих пор: каждый год во время строительства вскрывают бом-боубежища с останками сотен испепелённых заживо, задохнувшихся и даже РАС-ПЛАВИВШИХСЯ (!!!) женщин, стариков, детей и раненых. Всего же во время бомба-рдировок Германии американо-английской авиацией в 1943-1945 годах погибло по разным подсчётам от 500 тысяч до 1,5 миллиона гражданских немцев.

Не менее варварским было со стороны наших "союзников" и обращение с

63.

пленными. В СССР из примерно 4 миллионов пленных погибло около полумилли-она и в большинстве случаев причиной смерти стали травмы на производстве или болезни (напомню, СССР после войны представлял собой фактически разорён-ную и голодающую страну, зачастую просто не способную позаботиться доста-точно и о своих гражданах!) Иначе говоря, 7/8 пленных так или иначе вернулись домой живыми и здоровыми уже к началу 50-х годов, хотя про русский плен рас-пускались самые ужасные и отвратительные слухи. Конечно же, он был не райс-ким местом. Но! "Союзниками" были взяты в плен около 3 миллионов немецких солдат. До сих пор историки разных стран не могут раскопать тему: куда про-пал миллион (! - третья часть!) пленных, содержавшихся в американских и фран-цузских лагерях. По некоторым отрывочным сведениям большая их часть была просто расстреляна и целенаправленно уморена голодом и жаждой - пасовавшие на фронте перед вооружённым врагом "союзники" вымещали свою трусость на тех, кто не мог уже сопротивляться. Даже англичане - на общем "союзническом" фоне выглядевшие почти образцами рыцарственного отношения к пленным! - оказались замараны. Датский учёный Хелге Хагерманн недавно сумел найти сви-детельства того, что английские оккупанты по просьбе датского правительст-ва передали датчанам несколько тысяч немецких мальчишек 16-17 лет, служив-ших в "гитлерюгенде". Руководствуясь циничным принципом "сами ставили - пусть сами и снимают!", датчане (всю войну трусливо "прогибавшиеся" под нем-цев) заставили подростков, не обученных сапёрному делу и вооружённых только металлическими прутами, снимать мины, поставленные немцами на побережье Дании. Тех, кто отказался наотрез, не желая служить захватчикам, вывозили в дюны и расстреливали (их оказалось - к чести немецкого народа! - примерно 20% от общего числа, хотя уже было ясно, что война окончена и Германия её проигра-ла; очевидно, для этих ребят собственная жизнь без Родины не имела цены). Для согласившихся была установлена норма: каждые пять минут работы - снятая мина. В результате на побережье до сих пор сохранились полторы сотни индиви-дуальных могил тех, кого удосужились захоронить. Судя по всему, тех, кого хоро-нили в общих могилах, скрывая гибель, было на порядок больше. И это только ещё один яркий эпизод мстительного палачества наших "союзников" в ту войну.

Игорь вернул Лешке вырезку. Тот аккуратно сложил её и, убрав, растянулся на камне с таким видом, словно ничего не произошло.

- Когда мы потопили либерийский транспорт - второй наш корабль, - вдруг ска-зал Сенька спокойно, - Лешка расстрелял из носовой установки обе шлюпки с командой. На этом транспорте везли гуманитарную помощь от мусульман Шта-тов - боеприпасы, литературу, оргтехнику для бандитов.

- Расстрелял шлюпки? - Игорь опять приподнялся. Лешка пожал загорелыми пле-чами:

- Я немец, а мы народ жестокий... хотя мой прадед пал, защищая Москву. Зимой сорок первого, в казачьем полку. Есаул Эбертунг. Русские ничего не имели против того, чтобы мы оставались немцами, даже живя в СССР. А эти - они всех стригут под одну бандану. Мы ездили в Германию, к родственникам. Турки на улицах, кое-где даже немецкого языка не услышишь... А в барах по вечерам - янки буянят, как будто им всё оккупация...

Игорь медленно встал. Никто из мальчишек уже не спал - все смотрели на него снизу вверх, лежа.

- Господи боже, - сказал Игорь, - я тут всего четвёртые сутки - и уже такой умный, что самому противно... Как я в это влип?

Мальчишки дружно засмеялись - но негромко и необидно. Николай сказал:

- А ещё русские свастику называли солнцеворотом.

Генчо сел и потянулся:

- Искупаемся?

- Вниз лезть неохота, - сказал Сашко. - Давайте ещё позагораем и пошли. Мне лично отец уже всыплет. Я обещал к двенадцати железно придти, ничего не расп-родано.

- Благородный пират, выпоротый отцом, - задумчиво сказал Игорь, глядя в море. -

64.

Это. Как это. Нунцис.

- Нонсенс, - поправил Лешка. - Давно что-то в футбол не играли. Сбацаем вече-ром? Денис?

- Почему нет, приводи своих на пляж, - Денис перевернулся на спину. - Прошлый раз какой счёт был?

- Семнадцать восемь, - с непонятным Игорю злорадством заметил Званко. Все, кроме Лешки, захихикали. Лешка кинул в Званко галькой и попал в спину.

- Убил, - грустно сказал Званко, роняя голову щекой на руки.

- Да, забыл, - Николай хлопнул себя по лбу. - Отец даёт баркас, пойдём за рыб-ой? Дней через пару.

Это известие вызвало оживление. Сенька спросил:

- Игорь, ты рыбу с баркаса ловил?

- Посреди Москвы-реки, - кивнул Игорь. - У стен кремлёвских. Конечно, не ловил!

- Бездна новых ощущений, - заметил Борька. - Кстати, надо бы архив "Шторма" разобрать, раз уж он нашёлся.

- Там карты есть, - вспомнил Игорь. - С обозначениями какими-то. Много. Заходи-те, разберём, какие проблемы-то?

- Тебе ещё с рабочим местом надо познакомиться и вообще, - сказал Денис. - Я завтра с утречка заскочу и пойдём, ты не против?

- Наташка будет против, - вздохнул Игорь. - Что я ей скажу: что у нас с тобой бо-льшая любовь? Она не поверит.

- Между прочим, ты не слышал, как она тебя расписывает, - заметил Сенька. - За столом. "А Игорь... а вот наш сосед... а вот внук бабы Нади... а вот приезжий мос-квич..." Жди, родители тебя на обед пригласят.

- О ноу, - пробормотал Игорь.

- О йес. Гордись, - сказал Званко. - До тебя она на всех плевала.

- Иногда - в прямом смысле слова, - добавил Борька. - Мне в прошлом году точ-но в глаз плюнула.

- А всё потому, что наш Боря стал её щупать, - сказал Сенька. - Малолетний на-сильник, в первом классе в больницу с девчонками не наигрался... Она ему в глаз плюнула, я в другой дал. За честь сестры.

- А мне это не грозит? - уточнил Игорь. - Кто-то, помнится, хотел меня вообще убить... - он осекся и передёрнул плечами.

- Смотрите, - Сашко встал на колени и вытянул руку в направлении горных скло-нов. Все повернулись в ту сторону.

Далеко - километрах в трёх от мальчишек - под беспощадными солнечными лучами ярко поблёскивало стекло.Игорь ничего не понял,но Денис вдруг процедил:

- Бинокль...

- Извращенцы, что ли? - уточнил Игорь. Сенька повёл плечами:

- Ага. Религиозные... Турки смотрят. Не бойся, им в данный момент наши задни-цы без разницы. Это они так... контролируют.

Мальчишки перестали обращать внимание на блеск. Но Игорь чувствовал себя словно пришпиленным к большой белой картонке. И начал одеваться.

- Нервный товарищ, - сказал Николай. Встал в рост и, качнув бёдрами, сделал чу-довищно неприличный жест в сторону гор.

Сверкание исчезло. Мальчишки засмеялись.

- Засмущал, - заметил Сенька. - Давайте правда одеваться, мне тоже к отцу в мастерскую надо.

Одевшись раньше других, Игорь подошёл к краю скалы и, приставив ладони козырьками к бровям, взглянул на солнце ещё раз.

- Солн-це-во-рот, - повторил он по слогам.

65.

Глава 9.

ХОЗЯЙСТВО ГУБИНА

Враг вцепился в Россию кровавым клещом,

но последняя гордость в истерзанном мире -

ты шагаешь по улицам в сером мундире

со значком коловрата под черным плащом.

На груди твоей свастика и над судьбой,

говоришь в озарении майского солнца

- Знаешь, как уходили в поход крестоносцы?

Только меч и Евангелие брали с собой...

М. Струкова

Игоря разбудили Генка и Надька. Ночь была жаркая, очень, Игорь спал с отк-рытой дверью и, проснувшись вроде бы на секунду, увидел, что постояльцы... как ему показалось - танцуют. Девчонка - в купальнике, Генка - в плавках. И только че-рез несколько секунд сонного моргания Игорь понял, что это рукопашный спар-ринг. И без шуток, пожалуй.

Нет, конечно. Генка не то чтобы поддавался, нет - просто сдерживал себя. и непонятно было, что это такое. Движения обоих были скупыми, экономными, без красивых поз, не напоминавшие ничего из того, что Игорь мог видеть по телику или ещё где-то. Наконец Генка бросил: "Ну хватит," - и, обняв девчонку, скрылся вместе с ней на веранде.

Игорь перевернулся на спину и тяжело вздохнул. Обнять бы так Наташку... В принципе, можно попробовать. Может, и получится. Только вот сейчас... (Игорь по-смотрел на часы) ...сейчас припрётся Денис. Как раз к завтраку.

Игорь поднялся и начал складывать в припасённый с вечера пакет бумаги "Шторма". Пусть лежат там, где работают продолжатели дела этого странного па-ртизанского отряда... Мальчишке стало обидно за своего отца. Почему он так пос-тупил? Неужели и правда струсил?

А ведь был ещё один вариант. Пожалуй, даже более мерзкий. "Нос по ветру", назывался этот вариант, и отец любил повторять эти слова. Повзрослел, поумнел - и легко отказался от "детской игры".

Игорь потряс головой, прогоняя эти мысли. Отец был отец. Игорь любил его. И не понимал, как можно по-другому.

Мальчишка покатал по дну ящика патрончики, разостлал на голом колене галстук. Примерил, но потом положил обратно. И услышал свист Дениса.

* * *

Денис не полез сразу в подземелье. Спрятав мотоцикл, он уселся, как в про-шлый раз, посреди травы и сказал, срывая былинку:

- Давай посидим немного.

Посидим так посидим - Игорь не имел ничего против и устроился рядом. Воз-дух сонно гудел, от земли шёл ровный сухой жар. Игорь подобрал несколько ка-мешков, перебрал на ладони. Один оказался кусочком сосуда. На коричневой глине чернели линии и штрихи, складывавшиеся в свастичный орнамент

Игорь усмехнулся, подбросил черепок на ладони. Спросил:

- У тебя девчонка есть?

Денис отозвался словно бы нехотя, но подробно:

- Была. Она уехала зимой. С родителями. В Воронеж. Три раза написала, я тоже. Потом я написал, а она не ответила. Я опять написал... Ну и ясно. Если бы не уехала - тогда, может, другое дело... Но мы, дети, в таких делах ничего не решаем. Это не торпедным катером командо-вать... Я люблю здесь сидеть, - безо всякого перехода добавил он. - Тихо, спокойно.

Ничем голову забивать не надо.

Игорь лёг на живот, подпёр голову руками:

66.

- Ну и не забивал бы. Жил бы, как все живут.

- Не могу, - пожал коричневыми, словно лакированными, плечами Денис. - Из-за отца не могу. Он себя простить не может. Что не защитил родину, понимаешь?

- Не знаю, - признался Игорь. - По-моему, один человек ничего не сделал бы.

Денис не ответил. Он поднялся, отряхнул шорты и пошёл к краю обрыва, как будто решил совершить самоубийство.

* * *

В домике около причала Денис включил электрообогреватель. Игорь положил на стол пакет, огляделся, пытаясь привыкнуть к мысли, что это и есть настоящая ба-за Великой Отечественной - не реконструкция, не подделка. Стояли аккуратно за-стеленные двухъярусные кровати вдоль двух стен, вдоль третьей - металлические шкафы. В центре - стол и стулья. Всё было очень обычно. Наверное, в те времена только плакат не висел на стене. Вернее, их там было два. Старый - и новый. На одном воин в плащ-палатке вздымал вверх, в грозовое небо, самозарядку. Ниже шла надпись:

ОТСТОИМ МОСКВУ !

На другом - рабочий держал на плече молот.

РУССКИЙ ! НАВЕДИ ПОРЯДОК В СОБСТВЕННОМ ДОМЕ !

- призывал плакат.

- Ну, смотри, - Денис распахнул шкаф. Металлические дверцы неприятно лязгну-ли. Внутри, в ячейках, стояли рядами коробки с патронами, корпуса гранат, завёр-нутые в промасленную бумагу палочки запалов, а главное - оружие. - Вот мой ма-узер, - Денис любовно погладил большую деревянную кобуру на узком ремне, из которой уютно торчал краешек пистолетной рукоятки. - Сенькин ТТ... а вот ТТ Борь-ки... Лёшкин наган... вот ППШ Кольки, Званко, Сашко...вот дегтярь Генчо... ТТ Саш-ко... у остальных наганы...

- А мне? - жадно спросил, не удержавшись, Игорь. Денис не удивился:

- За этим и привёл, - сказал он. - Пистолетов у нас нет больше. Вот твой наган. И вот ППШ, держи. Это диски к нему... Не умеешь пользоваться?

- Не-а, - Игорь тем не менее схватил оружие, как голодный - кусок хлеба. И издал неопределённо-удивлённый звук: ППШ оказался тяжеловатым.

- Тогда давай учиться, - Денис забрал оружие у Игоря и положил его на стол. - На-чнём с нагана. Он простой. Смотри. Вот тут, - пальцы Дениса ловко двигались, - от-кидывается шторка, видишь? Вот в эти гнёзда вставляются патроны, семь штук - по-нял? Шторка закрывается, можно стрелять. Если есть время, то вот так взводишь ку-

67.

рок, видишь? Тогда спуск лёгкий. Но можно стрелять самовзводом - просто нажал на спуск и лупи. Только тогда первый выстрел туго пойдёт, надо сильно нажимать... Вот шомпол. Гильзы им выталкиваются - опять открыл шторку и выбивай. Долго, ко-нечно... Попробуй, - предложил он и, придирчиво проследив за тем, как Игорь пов-торяет действия, кивнул: - Ну вот видишь, просто всё... Теперь ППШ. Смотри. Вот так отмыкается, вот так примыкается диск. Отмыкается... примыкается, повтори... хо-рошо. Вот так его снаряжать. Семьдесят один патрон, но лучше забивать полсот-ни, а то может заесть. Гляди дальше. Вот тут нажимаешь защёлку - и ствол откиды-вается, как у охотничьего ружья, можно чистить, например... вот. Вот рукоятка зат-вора. Вот сюда можно её завести, в этот вот вырез, и тогда он на предохранителе. Вот видишь перед спуском движок? Вот так - одиночный огонь, вот так - очереди. Метров на триста достаёт свободно и хорошо бьёт, если противник не в жилете. Ну-ка, давай, разбери и собери, я посмотрю.

Игорь,с наслаждением прикасаясь к маслянистому металлу и полированно-му дереву, довольно легко справился с заданием. Возиться с оружием доставляло удовольствие. Но он не мог привыкнуть к мысли, что это - его, и поэтому удивлённо вскинул глаза, когда Денис сказал:

- Бери вон тот цинк, пойдём постреляем. Теперь можно не жалеть, а то мы уж ду-мали, где патроны брать. Шиковали эти месяцы, почти всё популяли...А я мишени прихвачу.

- А не услышат? - удивился Игорь. Денис засмеялся:

- Тут? Кто? Море шумит, скала толстая - можно прямо над нами стоять, ничего не будет слышно. Это же база, а не сарай какой, её так и делали, чтобы ни гу-гу.

Мальчишки вышли на чёрный берег, подсвеченный прожекторами. Денис пошёл устанавливать мишени - несколько поставил метрах в двадцати, остальные отнёс подальше, почти на предел освещённости, метров за сто пятьдесят. Сам он кроме маузера взял один из "запасных", как он сказал, ППШ. А Игорю всё ещё не верилось, что вот так просто можно будет стрелять.

- С чего начнём? - спросил Денис, возвращаясь. Игорь сглотнул, кашлянул и предложил:

- Давай с... автомата.

- С пистолет-пулемёта, - поучительно заметил Денис. - Автоматическое оружие, которое стреляет пистолетными патронами. Автомат - это другое... Ладно, давай. Вон те три правые мишени твои, три левые - мои. Снаряжай диск, как я показывал.

Мишени кстати, были интересные - четырёх видов, с изображениями кавказца, еврея, негра и ваххабита. Игорь рассмотрел их, пока Денис нёс, а теперь поглядывал, натискивая в тяжелеющий диск патроны.

- Готов? - Денис стоял, держа у ноги свой ППШ. - Давай-ка я покажу. Ты не думай, я не хвастать... просто смотри.

Денис вскинул оружие к плечу. Пещера коротко ухнула, оранжевый трёххво-

68.

стый огонь ослепил Игоря. Но он видел, как Денис кувыркнулся, встал на колено, опять дал очередь, кувыркнулся, залёг, дал очередь... И поднялся. Гильзы с плеском и шипением падали в воду.

Все три мишени были прострелены - даже отсюда видно, их подсвечивал прожектор - каждая в трёх-четырёх местах. Игорь понял, что Денис всё-таки хвас-тается, но не обиделся. Тут было, чем похвастаться. Честно.

- Плотно прижимай приклад к плечу, - посоветовал Денис, он даже не запыхался.

Игорь поднял оружие. Денис, подойдя, поправил ППШ,передвинул руки Игоря.

- Давай теперь. Попробуй.

- Ща-ас-с-с... - протянул Игорь. Держать оружие в руках доставляло удовольст-вие. Он чувствовал себя сильным и... и странно, добрым. Готовым защитить тех, кто нуждается в защите. И не колебаться, не влетит ли при этом самому.

ППШ в самом деле сильно ударил в плечо. Ошёломлённый Игорь едва не вы-пустил показавшееся живым оружие, отпустил спуск. Мишень, в которую он цели-лся, была невредима.

- Раньше никогда не стрелял? - без насмешки спросил Денис. Игорь досадливо кивнул. - Ничего.

- А почему ты сказал, что патроны можно не жалеть теперь? - вспомнил Игорь. Денис кивнул в сторону домика:

- Потому что на твоих картах стопроцентно обозначены склады "Шторма". У них были боеприпасы. Они редко стреляли, но иногда стреляли. И тренировались, ко-нечно... Ну что, давай ещё. Целься ниже места, в которое хочешь попасть. И не бо-йся выстрелов.

* * *

От последнего часа в ушах остался металлический звон, мешавший разби-рать слова - казалось, они тоже звенят металлом. Игорь даже поймал себя на том, что трясёт время от времени головой. Этот звон мешал слушать объяснения Дени-са, который показал в одном из домиков мощную радиостанцию (она была ста-рая, ламповая, и Игорь усмехнулся) и тут же, рядом - компьютер, "Philips".

- У нас сайт есть, - похвастался Денис, указывая на табличку, укрепленную над компьютером:

WWW. TORPEDOYOGON. SU

- Ну конечно, это самое необходимое... - пробормотал Игорь. - Слушай, а не покажешь мне катер? Всё-таки... рабочее место, что ли.

Денис выпрямился (до этого он опирался на край компьютерного стола). И посмотрел очень серьёзно:

- Ну пошли.

Они вернулись на причал. Денис прыгнул на палубу - катер качнулся, и Игорь понял, что, в сущности, тот совсем невелик. На носу и корме торчали из каких-то возвышений зачехлённые стволы больших пулемётов.

- Турели, - пояснил Денис. - Давай сюда... это рубка, - он тронул рукой зализан-ный обвод небольшой надстройки.

- А где торпеды? - Игорь озирался.

- Да ты что, кто же их заранее заряжает, - отмахнулся Денис. - Вон, у бортов - де-ржатели. Да ещё увидишь. И торпеды и... вообще всё.

Короткая лесенка привела в крошечную, с вагонное купе размером, каютку. Денис зажёг лампочку - голую, но в мощном патроне с какими-то креплениями. Пояснил: