Последний вампир

6 Мартин Суль

Мириам успела вдоволь наплакаться и теперь сидела в маленьком кафе, с нараставшим нетерпением подстерегая жертву для Мартина. Все ее попытки дозвониться до Сары пока оказывались безуспешными. Тем не менее нельзя допускать, чтобы собственная проблема, какой бы срочной она ни была, помешала ее важной миссии. Она так и не поняла, что именно случилось с Мартином, но старый приятель умирал от голода, и с таким душераздирающим зрелищем она до сих пор не сталкивалась.

На охоте главное – терпение, и не важно, торопишься ты или нет. Однако в экстренных случаях тебя оставляет предчувствие опасности, а инстинкты приказывают схватить первую попавшуюся особь. Многим Властителям – и Мириам не была исключением – доставляло истинное наслаждение повиноваться внезапным импульсам. Именно поэтому она отправилась в Америку, где ее соплеменникам жилось легко и вольготно. Мириам разъезжала по всей стране вместе с переселенцами, срывая по пути лакомый плод, немало не беспокоясь о последствиях. В то время на исчезновение людей не обращали особого внимания.

Волевым усилием она заставила себя успокоиться, чтобы произвести впечатление настоящей шлюхи. Официант бросал на нее восхищенные взгляды, как и многие из клиентов бара. Но территория рядом с ней по-прежнему оставалась свободной.

Затянувшись теплым дымом сигареты, Мириам вогнала его в легкие, а затем выпустила через кокетливо выпяченные губы аккуратное колечко. По крайней мере, сигареты здесь вполне сносные. Эти «Житан» напоминают «Бон-Тон». В Америке сейчас продаются ужасные сигареты.

Почему эти глупые мужчины ее игнорируют? Неужели привычки так сильно изменились? Когда она в последний раз охотилась в Европе, все происходило по-другому легкий флирт, быстрое соблазнение. Теперь же она отвечала на взгляды мужчин, но дальше дело не шло. Нет, Мартин не должен умереть от голода, равно как и любой другой Властитель, которому она в силах помочь. Наверное, весь этот ужас связан с тем, что люди устроили облаву на ее соплеменников.

Докурив сигарету, Мириам потянулась за другой, когда заметила, что к ней направляется молодой мужчина. Она заговорила по-французски:

– Достопочтенный, не соблаговолите ли мне помочь? У вас не найдется огня?

Он прошел мимо, в туалет. Неужели это бар для геев? Нет. Определенно, нет. Как хозяйка фешенебельного клуба, она могла определить сексуальную ориентацию любого заведения с первого взгляда.

С ней заговорил другой мужчина, стоявший у стойки бара:

– Вы говорите по-французски языком Вольтера. Все эти «достопочтенный» и «соблаговолите». – Он передразнил ее фальцетом. – Сейчас это называется «спичкой». Новое слово! Вы откуда?

– Из прошлого, – огрызнулась Мириам, поднимаясь из-за стола. К черту французов, если их больше не интересуют хорошенькие девушки.

– Простите, мадемуазель! Я ведь сказал, просто чтобы затеять разговор! Вы, наверное, американка и учили французский в школе. У вас был старый учитель – чересчур старый! Но в этом нет вашей вины.

Замечательный экземпляр! На тыльных сторонах ладони проступали крупные синие вены, значит, напор из сонной артерии будет восхитительно мощным.

Она одарила его специальной улыбкой, от которой мужские особи начинают часто дышать. Мириам практиковала эту улыбку годами и считала, что добилась отличных результатов. Стоило показать ряд идеально ровных человеческих зубов – искусственных, разумеется, – и мужчина тут же оказался у ее столика.

Наконец-то. Она отреагировала с натренированным безразличием. Улыбнешься слишком призывно – и он тут же соскочит с крючка... по крайней мере, раньше так было.

– Вы не хотите, чтобы я ушел?

Мириам пожала плечами.

– И сколько это будет мне стоить? – спросил он, понизив голос.

– Немного, – ответила она, подразумевая самое ценное для него: дыхание, кровь, саму жизнь.

– Значит, все без дураков... вы и есть та проститутка, которая сидит за дальним столиком в кафе и ждет клиента. Как это... не знаю, право... charmant. Настоящий старый Париж! А еще этот язык и давно вышедший из моды костюм. Вы действительноиз прошлого. Послушайте, не хотелось бы портить впечатление, но у меня при себе только пара сотен франков.

– Очень жаль.

– А кредитные карточки вы принимаете? Как можно задавать такие глупые вопросы? Шлюха, принимающая кредитки, – надо же такое выдумать! Она затянулась сигаретой и медленно выпустила струйку дыма.

– Зря вы это.

– Простите?

– Я лично бросил. Вредно для легких. – Он постучал себя в грудь и с шумом выдохнул. – Бьюсь об заклад, у вас так не получится.

Она была способна задерживать дыхание на час. Властители могли утонуть (именно так, спасая ее, погиб отец Мириам), но эта смерть не была бы для них легкой, фактически для них не существовало легкой смерти. Само тело, каждая косточка и жилка фанатично цеплялись за жизнь. У человека была бессмертная душа, он мог позволить себе умереть.

Властителям ничего не оставалось, как жить вечно, если, конечно, получится.

Мириам затушила сигарету.

– У вас прелестные руки, – мужчина не сводил с нее глаз.

Она приподняла ладонь, изящно согнув запястье. Когда он поцеловал ее, кто-то возле бара не удержался от комментария:

– О черт!

– Заткнись, тупая горилла! – проревел ее избранник. – Не обращайте внимания на это животное.

Мириам дотронулась до его руки кончиками пальцев: пометила жертву.

– Любезный господин, я не могу посвятить вам весь день.

– Ваш французский прогрессирует. На таком языке говорили примерно в 1896 году.

– У меня милая комнатушка, а двести франков – вполне подходящая цена.

Они вышли с ним на рю де Баббило, пересекли Итальянскую площадь и оказались на рю де Гобелен. Моросил дождь, и Мириам прильнула к своему спутнику, чтобы идти под его зонтом. Переходя улицу, она, внезапно споткнувшись, чуть не упала на своего спутника Мужчина посмотрел на нее искоса и слегка нахмурился – ощутил ее вес. Из-за плотных костей и мускулов Властители были раза в два тяжелее людей.

Иногда достаточно было малейшего промаха, чтобы спугнуть дичь. Ее соплеменники не отличались от прочих хищников – их охота была удачной только примерно в одном случае из трех. Миф о вампирах как о неутомимых существах, обладающих сверхъестественными силами, – это всего лишь миф.

Они проходили мимо небольшой гостиницы, мужчина хотел повернуть к подъезду, но Мириам его остановила:

– Нет, не сюда.

– А куда же, черт возьми, в таком случае? Поблизости других гостиниц нет.

– Пройдем чуть дальше, любезный господин. Он замедлил шаг. Мириам вновь почувствовала на себе его взгляд. Архаичная речь, чрезмерный вес для такой фигуры и роста – ее избранник ничего не понимал и от этого начал нервничать. Придется освежить проклятый французский. В 1956 году никаких комментариев по его поводу Мириам не услышала. Хотя, конечно, тогда она не выходила на охоту, только побывала у «Шанель», где полностью обновила гардероб. Разумеется, служащие фирмы не посмели бы критиковать ее речь.

Мириам устремила на него тщательно отрепетированный взгляд: приподнятые брови, сияющие серые глаза – это сочетание девичьего очарования и женской опытности должно было его разоружить. Этот взгляд не подводил ее с тех пор, как она ему обучилась, – тогда вместо зеркала использовали отражение в пруду. Он помогал ей забрасывать крючок и на виа Аппиа, и на Уотлинг-стрит, в Афинах и в Венеции.

Мужчина фыркнул, как слегка перепуганный конь, его походка приобрела решительность, даже какое-то упрямство.

– Неужели сюда... Господи... зачем мы сюда тащимся?

– Увидите.

– Нет, за двести франков не увижу. Одеяло на полу такой развалины, как эта, тянет не больше чем на полтинник, милочка.

Если Мириам согласится на такую цену, он решит, что женщина, скорее всего, больна, и на этом все закончится. Придется потратить время на торг.

– Наверху очень мило. Вы должны заплатить сто пятьдесят.

– Ни черта...

– Я проведу вас в свою опочивальню, и она вам понравится. – Мириам потупила взор.

– А если не понравится?

– Тогда я буду очень несчастна. Я соглашусь на пятьдесят и целый час буду доставлять вам удовольствие.

– Твой французский завораживает. – Он осматривал замою серый известняк, остроконечную крышу, маленькие окошки в башне. Мириам знала, какие мысли вертятся у него в голове: «Стоит ли заходить сюда с этой странной женщиной?»

– Я здесь живу. Внутри все по-другому, не то что снаружи.

Мужчина настороженно ухмыльнулся, но все же последовал за ней, нырнув в дверь, как в пещеру. За порогом он остановился и задрал голову в мрачную вышину.

– Боже, что за место!

– Идемте со мной. – Покачивая бедрами, она направилась к лестнице в конце огромного темного зала.

– Эта лестница – гиблое место!

«Зачем так усложнять»? А вслух произнесла:

– Но, мой господин, это путь в опочивальню.

– "Мой господин", «опочивальня»! Ты такая странная. Никуда я с тобой не пойду, несмотря на всю твою красоту. Все равно, наверное, от тебя разит, как из пепельницы, раз ты столько куришь.

Развернувшись, этот проклятый тип поспешил к дверям. Мириам метнулась, в мгновение ока преодолев расстояние между ними. На какой-то миг их взгляды встретились, и она ударила кулаком по макушке мужчины, выбрав нужную точку. Мгновенно обмякнув, он повалился на пол.

– Мартин, – позвала она. – Посмотри, дорогой, что я тебе принесла.

Старый приятель наблюдал за происходящим, спрятавшись за дубильный чан, а теперь вышел на ее зов, еле-еле передвигая ноги. От него шел запах высушенной древней плоти и сгнившей крови, внутри провалившихся глазниц сверкали зрачки.

Устроившись на спине добычи, он потянулся, как ленивая пантера. В этом грациозном движении угадывался прежний Мартин.

Он впился в шею, избрав традиционный способ. Иногда Властители высасывали кровь из-под коленки или даже (если были особенно голодны, но не утратили еще сил) из самой главной артерии, до которой можно добраться, только глубоко прокусив затылок.

В детстве Мириам и мальчишка по имени Сотис, сын Аммы, во всю развлекались, пробуя всевозможные способы. Разыгрывая из себя малолетних проституток в бедных кварталах Фив, они частенько досуха высасывали своих клиентов прямо через их вздымавшиеся пенисы, ничего не оставляя, кроме обтянутого кожей скелета. Дети бывают такими жестокими!

Человек заметался, пытаясь высвободиться, а Мартин, растерявший и силу и вес, начал с него соскальзывать. Ему сейчас было необходимо полноценное питание, поэтому Мириам никак не могла прикончить жертву, чтобы та не шевелилась. Кровь покойника – тощая закуска.

Мужчина приподнялся, потом сел; Мартин скатился на пол.

– Что это все значит? – он взглянул на Мартина, который, уползая прочь, очень походил на огромного жука. – С этим парнем все в порядке?

Надо же, какое самообладание! Мириам это не понравилось. Она шагнула вперед и вцепилась ему в запястья. Мужчина подбросил вверх колено, мастерски направив удар на предплечье. Неплохой выпад, человеческая кость хрустнула бы пополам. Наверняка ей попался еще один коп, черт бы его побрал!

Эта тварь извивалось и брыкалось, на этот раз ей удалось ударить Мириам прямо в поддых. Железная мускулатура Властительницы легко и безболезненно приняла удар, но она отпустила захват. Мужчина тут же отскочил в сторону.

– Вы кто? – завизжал он. – Пришельцы? Ну вот, опять, очередной человеческий миф! Вот уже пятьдесят тысяч лет Властители считали эту планету своей.

Мартину наконец удалось сесть, и теперь он старательно отряхивал от пыли лохмотья, когда-то бывшие камзолом. Оглянувшись на мужчину, Мириам увидела, что тот снова оказался у входной двери. В один прыжок она преодолела разделявшее их расстояние.

– Святые угодники! Это же три метра! – Человеческое существо умоляюще смотрело на Властителей. – Послушайте, у меня семья. Я не могу отправиться с вами на Плутон или еще куда.

Плутоном люди называли Нису, самую удаленную планету.

Сейчас у толстяка лихорадочно путаются мысли, кровь ускоряет свой бег.

– Не глупите. Это же будет убийство! Посмотрите на себя – вы же просто ребенок в материнских тряпках! Вы не должны поступать так жестоко, иначе потом будете сожалеть всю жизнь.

А тем временем за его спиной Мартин сумел подняться и, разинув пасть, заковылял к жертве. Шаркающие шаги привлекли внимание толстяка, и он обернулся. Наступил редчайший из моментов: человеческое существо увидело Властителя без прикрас, каким он был на самом деле.

Мужчина с шумом втянул воздух, и через секунду раздался дикий панический визг. Но жертва осталась на месте как прикованная, по той же причине мышь не убегает от змеи, попав под действие гипноза.

Где-то глубоко в подсознании человека запечатлелся ужас с тех времен, когда Властители держали людей в клетках. И он передавался из поколения в поколение как безусловный рефлекс.

Очень жаль, что особи на свободном выпасе оказались гораздо вкуснее разновидности, содержавшейся в клетках. Властители начали разводить их стадами, позволяя людям строить города, иметь собственную историю. В конце концов ее соплеменники сами привыкли жить в городах, и поначалу это было неплохо, но потом они попрятались в норы.

И совершенно напрасно! Мириам не меньше тысячи раз выходила на охоту в Нью-Йорке, и каждый раз ей все сходило с рук. В других местах она тоже не сталкивалась с особыми трудностями, если не считать последней неудачи с телом.

Впрочем, Эллен Вундерлинг слишком близко подобралась к Мириам; Сара тогда запаниковала и съела репортершу. Исчезновение женщины получило широкую огласку.

По сути, не так уж трудно остаться безнаказанным после охоты на человека, нужно лишь соблюдать необходимую осторожность. Зря все остальные Властители так боятся. Осмотрительность, разумеется, не помешает, но прятаться в норы? Мириам считала себя последней истинной Властительницей, последним вампиром.

Что ж, нужно реабилитировать свое племя, начав хотя бы с Мартина. Она будет его кормить, ухаживать за ним, научит жить в современном мире. Она всех их научит! А затем родит прелестного ребенка, настоящего принца, и выведет свое племя на солнечный свет.

Человек попятился, но Мириам была быстрее и обхватила его сзади. Он начал мотать головой, пытаясь раскроить ей лоб своим черепом; ему даже удалось стукнуть ее, но от такого удара не останется никаких следов.

Мириам усилила захват, и жертва лишь слабо колотила по ее рукам. Мартин разомкнул челюсти и припал к шее мужчины. Поначалу человеческая особь безудержно брыкалась, но постепенно ее движения стали медленнее. Мириам сжала руки еще крепче. Послышалось журчание, вместе с мочой и кровью из тела уходила жизнь. А Мартин, наоборот, начал набираться сил и даже заметно порозовел, несмотря на слой грязи. Наконец он отстранился от жертвы.

– Там еще осталось, – сказала Мириам.

– Не могу, – Мартин, с трудом подойдя к стулу, свалился на него. По крайней мере, он больше не ползал.

Мириам проволокла тело через комнату и присела на ступеньки. Разложив тело на коленях, она нагнулась и высосала все до капли, пока не осталась лишь сухая кожа, натянутая на кости.

– В каком-нибудь чане найдется кислота?

Мартин покачал головой.

– С сыромятней покончено. Жаль. Человеческие останки раньше можно было просто растворить.

– Чем ты занимаешься?

Мартин взглянул на нее.

– Мириам... это ты?

– Да, Мартин.

– Я не ел целый год.

Она открыла было рот, но ничего не сказала – не смогла Да, ей было известно, что иногда Властителям приходилось голодать по полгода, даже больше... но как он сумел пережить такое? Как ему удалось остаться в живых?

– Мартин...

– Я молил о смерти, много раз. Но она не наступала. – Он усмехнулся. – Я превращался в одного из тех... ну, твоих подопечных.

Мартин говорил о том, что происходит с ее любовниками из числа людей после того, как кровь Мириам, текущая в их венах, перестает сохранять молодость.

Ничего подобного. Ты бы в конце концов умер.

– Не сомневаюсь.

На нее смотрели глаза, бездонные, как черные омуты. Мартин был старше ее на тысячи лет.

– Мы все приближаемся к концу, Мириам.

– Не может быть!

Он медленно кивнул, словно соглашаясь, но на самом деле, просто не желая противоречить ей.

– Вскоре люди хватятся пропавшего, и поиски обязательно приведут их сюда.

– Почему сюда? Здесь всегда было безопасно...

– Здание принадлежит муниципалитету Парижа. В следующем году здесь собираются устроить музей гобеленов. – Он безнадежно махнул рукой выражая этим жестом и свое поражение, и огромную печаль. – Весь этот мусор уберут.

– Мартин, ведь еще несколько лет назад ты был в полном порядке.

Лицо, теперь отдаленно напоминавшее прежнего изысканного узкогубого красавца, сморщилось в улыбке-гримасе.

– Во время войны бойцы Сопротивления устроили секретный штаб в каменоломне Данфер-Рошеро. Они обнаружили нас в старом лабиринте.

Он имел в виду традиционное укрытие парижских вампиров – катакомбы, прорытые под городом, из которых добывали камень со времен Римской империи.

– Но... как?

– С помощью звука! У них есть такие маленькие жестянки, набитые черным углем...

– Микрофоны.

– Да, эти штуковины. Они рассовали их повсюду и слушали с их помощью наши голоса.

– Но они не улавливают нашу речь.

– Говорить на прайме – такая морока, не правда ли? Столько слов нужно произнести, чтобы передать простейшее сообщение. – Он покачал головой. – Мы говорили на французском, то есть на среднем тональном регистре.

– А сейчас ты говоришь на прайме.

– Разве? Да, в самом деле... В общем, поначалу они ничего не предпринимали, слишком их это все озадачило. Но ты знаешь французов – осторожное и терпеливое племя. Они не отмахнулись от странных рассказов, собранных Сопротивлением, о банде дикарейиз катакомб. Они непрерывно вели наблюдения, ходили по катакомбам и взывали: «Выходите, выходите, мы хотим помочь вам». А затем один дурак, Эмеус...

– Мы вместе выросли. Он из банды, что орудовала в Фивах – я, Сотис, сын Аммы, Тайна, сын Тотена. Как было весело!

– Тотен сейчас называет себя мсье Гамон. Он здесь. Остальных давно развеял ветер. Тайна жил в Шанхае под именем мистера Ли.

Его тоже нет в живых, подумала Мириам, но вслух ничего не сказала.

– Эмеус сожрал одного из них. И до сих пор нет конца тому аду, что последовал за столь необдуманным поступком.

– Какова степень их осведомленности?

– Я не знаю, что им известно. Знаю одно: в последние годы я не мог спокойно охотиться. – Он бросил на нее взгляд, который она до сих пор не замечала ни у одного Властителя, – взгляд, полный отчаяния, и Мириам почувствовала себя очень неуютно, оттого что в глазах ее соплеменника промелькнула слабость, свойственная лишь человеку.

– Как-то я выбрал очень хороший экземпляр. И запах отличный, и цвет кожи – все говорило о том, что добыча первоклассная. Я заманил ее в... э-э... такое тесное укромное место, туалет, кажется. Поев, я сложил остатки в маленький чемоданчик, который ношу с собой, – и вдруг налетела полиция! Бежали со всех сторон. Съезжались на авто. Выпрыгивали из всех дверей. Устроили нечто невообразимое. Мне удалось скрыться только потому, что я перепрыгнул через стену, а затем ушел по канализации.

Мириам достала пачку сигарет, закурила. Внезапно она почувствовала огромную усталость. Она подозревала, что история Мартина еще не закончена, и ей хотелось дослушать до конца.

– Продолжай, Мартин.

– Ты такая красивая.

Мириам невольно подумала: «Не хочу носить ребенка от такого слабака. Мне нужен сильный Властитель».

– Так что случилось дальше?

– Меня поймали.

Она молчала, потрясенная.

– Меня исследовали, Мириам! Осматривали челюсти, взвешивали, брали образцы жидкости!

– Но ты ведь убежал от них?

– Они хотели, чтобы я поверил в это. Все было обставлено более чем глупо – незапертые двери и тому подобное. Меня просто отпустили.

Мириам бросило в жар: значит, находиться в этом доме опасно.

– А дальше?

– Я выжидал несколько месяцев, несколько лунных циклов. Затем нашел полудохлого бродягу, обитавшего под мостом где-то за чертой города. Не успел я вскрыть ему вену, как они тут как тут: прыгают с моста мне прямо на голову, подъезжают на автомобилях... Еле ноги унес.

– Но ты, наверное, был ужасно голоден.

– Через несколько дней я предпринял новую попытку. На этот раз перенес охоту в район, где живут цветные, выбрал особь – только что закончился сеанс, и маленькое стадо покидало кинотеатр.

– Они появились вновь.

– Десятки! Со всех сторон!.. С тех пор так и сижу в этих стенах.

– Как же тебе удалось, Мартин, не есть по меньшей мере год? Это невозможно.

– "Нет ничего невозможного, когда ты должен" – девиз моей семьи. Мириам, я пил кровь мышей, крыс, бродячих котов. Я съел всех мух до последней, что летают в воздухе!

Не удивительно, что от него исходит такое зловоние. Властители не могут питаться такой кровью, иначе жизнь в них будет едва теплиться. Мириам тихо вздохнула. В свое время Мартин принадлежал к числу лучших любовников. Она помнила, как Суль выглядел пару веков назад: парчовый камзол, напудренный парик, в руках трость с золотым набалдашником. Он заигрывал с герцогинями, играл в карты за королевским столом. Среди соплеменников Мартин считался знатоком людского этикета.

– Я часто вспоминал тебя, дитя. Ты до сих пор живешь среди людей?

– У меня в Нью-Йорке клуб, причем довольно модный. Есть и любовница из их племени – Сара.

– Это твое дело.

– Всегда полезно иметь человека, который тебе служит. – Было бы полезно, если бы только Сара сняла чертову телефонную трубку!

– Я даже не знаю имен своих преследователей. Они не трогали его все это время и вмешивались, только когда он собирался – по их представлениям – «убить» одного из них. Могла найтись только одна причина, почему его оставили в покое: он служил приманкой, а этот дом превратился в ловушку.

Возможно, именно в эту минуту они мчатся сюда на всех парах. Наверняка во всем здании понатыканы жучки. Бог его знает, наверное, здесь спрятаны и камеры слежения. Люди научились делать камеры не больше наперстка, а микрофоны – чуть ли не с пылинку. Сара использовала такие новшества в охранной системе клуба.

– Нужно отсюда поскорее убираться, – сказала Мириам.

– Но... куда?

Мириам поднялась.

– Горючее найдется?

– Какого сорта горючее?

– Чтобы развести огонь! Химические вещества! Бензин!

Мартин показал на стальные бочонки. Подойдя к ним, Мириам сорвала с первого мягкую металлическую крышку. Внутри действительно оказалось какое-то химическое вещество, но, судя по запаху, оно не было горючим. Во втором бочонке – то же самое. Но из третьего вырвался великолепный запах!

– На этом работают авто, – сказала Мириам.

– Я знаю, что такое бензин.

Мириам швырнула бочонок на середину зала.

– Потайной ход сохранился?

В жилище каждого Властителя был потайной ход, обычно даже не один – на случай пожара, нападения и еще на всякие другие случаи.

– Да.

Бензин растекся по полу огромной лужей. Мириам взяла пустой бочонок и прокатила его несколько раз по остаткам трапезы, пока они не превратились в мешок с раздавленными костями. В эту же секунду заскрипела дверь под нажимом снаружи. Мириам обхватила Мартина за плечи и склонилась к его уху.

– Они уже здесь. Сейчас ворвутся одновременно через дверь и окна.

Суль втянул губы, уродливо очертив рот. Взяв старого приятеля за руку, по-прежнему холодную как лед, Мириам отвела его к дальней стене, где был сделан слив для отходов дубильной мастерской – труба вела в маленькую речушку Бьевр, давным-давно ушедшую под землю, – затем отсчитала три камня вверх от пола и нажала тот, что оказался у нее под ладонью.

Темноту разрезал безжалостный сноп солнечного света. Дверной проем превратился в белое сияние, в котором сновали тени. Мартин закричал, потом из его груди вырвалось леденящее кровь завывание Властителя, охваченного безграничной яростью. Откинув голову, Мириам вторила ему.

– Essence![10] – раздался человеческий крик. Люди ворвались в зал. Неужели эти жалкие существа осмелились ей угрожать? Она решительно вынула из кармана картонку со спичками.

– Madame, si'l vous plait!

«Сударыня, прошу вас», как же! Чиркнув спичкой, Мириам зажгла остальные и швырнула на пол пылающую картонку. Затем коснулась камня, который должен был открыть им ход в канализационные трубы Парижа.

Безрезультатно, камень остался на месте.