Последний звонок

Глава тринадцатая

Едва они отъехали от английского авиалайнера, вслед за ними устремились две машины, в каждой из которых сидело по четыре человека. Заметив их, Василий Карбенко хмыкнул и вжал в пол педаль газа своего «шевроле-каприз».

Автомобиль промчался к запасному выезду на шоссе, которое окружало аэродром. Два других автомобиля тоже увеличили скорость. Они разделились и двигались теперь по обе стороны от машины премьера.

Премьер, казалось, не видел, что их преследуют. Вытянув шею, он разглядывал самолеты, во множестве заполнявшие поле среди густой сети аэродромных дорог и фонарей. В отличие от премьера, Нина заметила погоню. Она посмотрела на Карбенко.

– Это твои люди, Василий? – спросила она.

– Нет.

Преследователи поравнялись с «шевроле» Карбенко. Римо подумал, что пассажиры в них очень похожи на американцев. Автомобили начали вырываться вперед.

– Они хотят зажать нас, – сказал Римо.

– Я знаю, – бросил Карбенко.

У водителя автомобиля, шедшего справа, боковое стекло было опущено.

Римо опустил окно со своей стороны.

– Василий, – сказал он, – жми-ка на газ и притирайся к этой машине.

– Зачем?

– Не спрашивай, – сказал Римо. – Сделай так, когда я скажу. – Он выпрямился и положил левую руку на дверцу. До машины впереди было не более двух футов. – Давай! – крикнул Римо.

Карбенко резко нажал на акселератор. Мощный автомобиль рванулся вперед и нагнал машину справа. Карбенко повернул руль и сократил расстояние между машинами до нескольких дюймов. В то же мгновение Римо высунулся в открытое окно, и его руки нырнули в мчащийся рядом автомобиль. Карбенко услышал треск, посмотрел направо и увидел, как Римо опускается назад на сиденье, сжимая в руках руль. Водитель соседней машины был в состоянии шока. Лицо его было искажено, руки бесцельно дергались: он не мог сообразить, как теперь управлять машиной, движущейся со скоростью около восьмидесяти миль в час.

– Поехали отсюда, – сказал Римо.

«Шевроле» рванулся вперед, и в тот же миг водитель машины справа ударил по тормозам. Передние колеса вывернулись, резкое торможение развернуло машину, автомобиль опрокинулся. Карбенко увидел в зеркало заднего вида, как он три раза перевернулся и затем вверх колесами отлетел в сторону, ударив вторую преследующую машину. Та потеряла управление и выскочила на газон рядом со стартовой полосой, где водитель наконец сумел остановить ее.

Четыре человека выскочили из машины и побежали к, перевернутому автомобилю. Карбенко свернул на узкую дорогу, покрытую гравием, снизил скорость и выехал на шоссе, присоединившись к автомобильному потоку.

– Василий, – сказал премьер, – не надо ехать так быстро. Это действует мне на нервы.

– Ладно, не буду, – сказал Карбенко и широко улыбнулся Римо. Римо пожал плечами.

– Не знаешь, кто это был? – спросил Римо.

– Знаю, – ответил Карбенко.

Они подъехали к дешевому мотелю, расположенному неподалеку от Вашингтона. Карбенко снял за восемь долларов номер из трех комнат на имя супругов Ирп. Оставив премьера с женой сидеть в машине, он пошел проверять комнаты.

– У вас здесь останавливаются иностранные делегации? – спросил премьер.

– Только главы государств, – объяснил Римо. – Для прочих мы ставим палатки в городском парке.

– О! – сказал премьер. – Не думаю, что мне бы доставило удовольствие спать в палатке.

Нина спросила у Римо:

– Вы давно дружите с Василием?

– Недавно, но зато крепко.

– Почему все говорят с ним? – спросил Чиун с заднего сиденья, где он сидел рядом с Ниной. – Я гораздо интереснее. Если хотите, я расскажу вам замечательную историю.

– Какую историю?

– Сценарий моего фильма. В вашей стране в них обычно действуют тракторы и крестьяне.

– Расскажите нам вашу историю, – согласилась Нина.

– Вы пожалеете об этом, – сказал Римо.

– Сиди тихо, – сказал Чиун, – а не то я вычеркну тебя из фильма.

– Да, – сказал премьер, – расскажите нам эту удивительную историю.

Когда Карбенко вернулся, Чиун описывал героев фильма, спокойных, мягких, миролюбивых, красивых, благородных, добродетельных и могучих. Карбенко прервал его и отвел премьера с женой в мотель, в среднюю из трех комнат.

Пока они распаковывали вещи, Чиун в очередной раз пришел к мысли, что его чистую душу не понимает никто, и в особенности те, перед кем он только что расточал свое интеллектуальное богатство. Его идеи оказались недоступны для их понимания.

Карбенко отвел Римо в сторону.

– Тех людей в аэропорте послал Стэнтингтон. Я хочу поговорить с ним.

– Я поеду с тобой, – сказал Римо.

– Да, но премьер... – начал было Карбенко.

– Он будет в безопасности. Я уже слышал сценарий Чиуна. Его хватит еще на четыре часа. Чиун никогда не позволит, чтобы с его слушателями что-то случилось, пока рассказ не закончился. А к тому времени мы вернемся.

– Но он же старик. Разве он сможет защитить их? – спросил Карбенко.

– Если не сможет он, – ответил Римо, – то не сможет никто на свете. Это не типичное американское преувеличение, это факт. Если не он, то никто другой.

Чиун решил, что премьер и его жена, вероятно, выше оценят рассказ, если услышат его на родном языке. Он перешел на русский и возобновил свое повествование с самого начала.

Поднимаясь в лифте к офису Стэнтингтона, Римо спросил:

– Есть догадки насчет убийцы?

– Никаких, – ответил Карбенко. – Но, слава Богу, он остался в России. Пусть КГБ выясняет там, кто он такой.

– Если КГБ – это что-то вроде нашего ЦРУ, ждать придется долго, – заметил Римо.

– Похоже на то, приятель.

В офис Стэнтингтона они попали благодаря специальному директорскому пропуску, сохранившемуся у Римо. А благодаря воспоминаниям секретарши о встрече с Римо они попали в личный кабинет директора ЦРУ.

– Что вы здесь делаете? – воскликнул Стэнтингтон, выходя из ванной и изумленно глядя на Римо.

– Он привез меня сюда, чтобы вы не подумали, будто я попал в автокатастрофу, – сказал Карбенко.

Стэнтингтон сердито посмотрел на него.

– Вы знаете, что прилетел премьер? – спросил Карбенко.

Стэнтингтон кивнул.

– Он остановился в «Колонии Астор», – Карбенко назвал один из самых старых и самых шикарных отелей Вашингтона. – Могу я рассчитывать на помощь ваших людей?

– Мне приказали не вмешиваться, – сказал Стэнтингтон.

– Но помощи прошу я, – заметил Карбенко. – Полагаю, это меняет дело.

Стэнтингтон сел за стол.

– Наверное, – согласился он. – А вы тоже живете в «Колонии Астор»?

Карбенко кивнул головой.

– Премьер и его жена находятся в номере 1902, а мои люди и я – по обе стороны от них, в номерах 1900 и 1904. Я бы хотел, чтобы ваши агенты взяли под наблюдение вестибюль, коридоры и вообще весь отель. Всех подозрительных надо будет тщательно проверять.

– Хорошо, – сказал Стэнтингтон. – Люди будут там через двадцать минут.

– Благодарю вас, – проговорил Карбенко. – Кстати, в аэропорту с нами произошла странная история.

– Да? Что случилось?

– За нами гнались две машины, в которых было полно народу. К счастью, они попали в аварию и не догнали нас.

– Вам повезло, – сказал Стэнтингтон.

– Да, не правда ли? Хотелось бы знать, что они там делали?

Стэнтингтон пожал плечами.

– Может быть, они думали, что премьеру грозит опасность?

– Может быть, – сказал Карбенко. – Спасибо за сотрудничество, адмирал.

Спускаясь вниз в лифте, Римо спросил у Карбенко:

– Почему ты позволил ему уйти от ответа? Ты ведь знаешь, что это его парни были в аэропорту?

– Ни к чему было это подчеркивать. Я знаю это и он знает, что я знаю. Я просто хотел понять, что у него на уме.

– И что у него на уме?

– Он думает, что убийца – это я, – сказал Карбенко.

– А это так?

– Будь это так, дружище, премьер был бы уже трупом, – сказал русский агент.

– А что за ерунду ты ему рассказывал о «Колонии Астор»?

– Если он отправит агентов на поиски, они могут нас найти, в случае удачи, – сказал Карбенко. – Нам ни к чему лишние беспокойства.

Римо кивнул. Русский полковник производил большое впечатление.

– Этот человек невыносим! – воскликнула Нина, оборачиваясь и указывая на Чиуна. Чиун, скрестив руки под шафрановым кимоно, сидел на полу и бесстрастно глядел в стену.

– Что случилось? – спросил Карбенко.

– Я хотела посмотреть телевизор, – объяснила жена премьера, – но он сказал, что этого делать не следует, потому что все передачи отвратительны. Если мне нужна действительно хорошая история, он может ее рассказать. В конце концов мне удалось включить телевизор и я стала смотреть новости. Он сказал, что я не должна этого делать и что там показывают какого-то неприятного толстяка.

– Да? – сказал Карбенко.

– Этот толстяк – премьер. Это его показывали в новостях. Ну, что вы на это скажете?

Карбенко посмотрел на Римо. Тот пожал плечами.

– Наверное, вашему супругу стоит похудеть, – сказал он.

– Потом он сломал ручку у телевизора, и его теперь невозможно включить.

– У русских никогда не было вкуса, – прокомментировал Чиун.

– Где премьер? – спросил Карбенко.

– В соседней комнате смотрит телевизор, – сказала Нина.

– Надеюсь, он испортит себе зрение, – проговорил Чиун.

– Я вижу, сценарий Чиуна вам не понравился, – заметил Римо.

– Мы устали после первого часа, – сказала Нина, – и попросили его остановиться.

– Русский может лежать на лугу среди цветов и жаловаться на вонь, – заявил Чиун. – Русских с тонким вкусом не было со времен Ивана Доброго.

– Ивана Доброго? – переспросил Карбенко и вопросительно поглядел на Римо.

– Все верно, – сказал Римо. – Семья Чиуна когда-то работала на него, и он расплатился вовремя. Поэтому из Ивана Грозного он стал Иваном Добрым.

Они оставили Чиуна смотреть в стену и прошли в соседнюю комнату.

Премьер сидел на узкой односпальной кровати и улыбался.

– Очень много передач обо мне, американец, – сказал он Римо.

– Что о вас говорят? – спросил Карбенко.

– Что я приехал в Америку обсудить с президентом гибель наших трех послов и что наше посольство отказалось сообщить какие-либо сведения относительно моего местонахождения и графика работы.

– Отлично, – сказал Карбенко.

Но премьер не слышал его. Его взор был прикован к телеэкрану.

– Смотри, смотри, Нина! – воскликнул он, показывая на экран. – Вот куда мы поедем.

По телевизору показывали рекламу Диснейленда во Флориде.

Нина согласно кивнула головой.

Премьер сказал:

– Я хочу туда поехать.

– Когда? – спросил Карбенко.

– А почему бы не прямо сейчас?

Карбенко на мгновение задумался.

– А почему бы и нет?