Послесловие к мятежу

Отбросы демократии

Вся история ельцинской команды — история непрерывных абортов. Все, кто когда-либо приближался к телу всенародно избранного, в конце концов попадали в политические отбросы. В какой-то момент желающих испытать такого рода судьбу стало совсем мало и Ельцину пришлось копаться на собственной помойке, вытаскивая оттуда всякую пакость. Так он собрал избирательный штаб для выборов-96. Но начнем эту печальную историю издалека.

С самого начала “радикальных” реформ Ельцин использовал команду Гайдара для разрушения всего и вся. Единственным “островом стабильности” должны были остаться сырьевые отрасли. Гайдар этого не понял, не понял, что разрушать надо не все, кресло под Борисом Николаевичем надо оставить в покое. Именно поэтому Ельцин, неожиданно придя на совещание Правительства, отстранил от должности министра топлива и энергетики Владимира Лопухина. Вместо него министром в ранге вице-премьера был назначен глава “Газпрома” Виктор Черномырдин. Этим была пресечена демонополизация газового хозяйства и создан источник средств для неофициального финансирования режима.

Уже в апреле 1992 года Ельцин представил Черномырдина в качестве кандидата на пост премьера. Несмотря на второй рейтинг по предварительному голосования (первый — Скоков, пятый и последний — Шумейко), на заключительное голосование Ельцин вынес кандидатуру Черномырдина. Эта кандидатура была с радостью поддержана депутатами, испытавшими облегчение, избавившись от Гайдара. Рано радовались. Черномырдин продолжил дело Гайдара, усугубив его беспрерывной номенклатурной возней по поводу растаскивания собственности и фантастической накачкой пустых денег в разваливающуюся экономику. Мы получили “гайдарономику с черной мордой”.

Ельцинские отставки очень часто имели оборотную сторону. Отъявленные ельцинисты всегда всплывали где-то в других номенклатурных структурах. Например, в 1992 года ушел в отставку С.Шахрай, чего-то не поделивший с допущенными близко к президентскому телу старыми номенклатурными соратниками Ельцина. Это не помешало опальному министру вернуться в правительство в 1993 году, заняв пост вице-премьера и министра по делам национальностей, создать проельцинскую партию ПРЕС. Правда, министерского поста Шахрай очень быстро лишился и был в опале в должности вице-премьера без портфеля, курируя комиссию по борьбе с наркоманией. Позднее таким беспортфельным чиновником стал Абудлатипов, тоже болтавшийся при Ельцине в качестве чемодана без ручки — и нести нельзя, и бросить жалко.

Шахрай пытался извлечь пользу из своего униженного положения, стараясь прослыть правдолюбцем. Это подтолкнуло его к выходу из черномырдинского блока “Наш дом…” вместе со своей партией. Поскольку никто Шахраю не поверил, ему пришлось уйти из правительства по собственной воле на должность одинокого депутата (в 1995 ПРЕС выборы с треском проиграл).

Второе пришествие Шахрая с политической помойки состоялось в конце 1996 г. Оплачивая интимные услуги в избирательной кампании, Ельцин назначил Шахрая своим официальным представителем в Конституционном суде, приравняв его ранг к рангу заместителя главы своей администрации. Как всегда это была должность звучная, но придуманная для мелкой швали. Потому с этого поста Шахрая снесло в политическое небытие уже совсем легко — первым же сквознячком из Кремля.

Похожая история произошла с маршалом Шапошниковым, которому мировая закулиса по гроб жизни будет обязана за разрушение Советской Армии. Когда президент попытался ввести особый порядок управлении в марте 1993, “серый кардинал” и шеф Совбеза при президенте Ю.Скоков выступил с неподходящих позиций и ушел в тень, чтобы плести козни против оппозиционного движения, разлагая его изнутри в ожидании реабилитации. На его-то место и позвали продажного маршала. Только Верховный Совет не утвердил его в этой должности. К тому же сыграла свою роль взаимная неприязнь с ельцинским любимцем министром обороны Грачевым.

Пришлось Шапошникову заняться оппозиционной деятельностью — стать соратником “отца российской демократии” Г.Попова в его Движении демократических реформ, и демонстративно вспотеть на ниве борьбы за ельцинскую “демократию”. В качестве приза Шапошникову в конце концов достался “Аэрофлот”, точнее — его остатки. Позднее и “Аэрофлот” отняли — компания отошла ельцинскому зятю Окулову, которого как мальчика обирал и обдуривал хитро-подлый Березовский.

Вместо Шапошникова на пост секретаря Совета безопасности назначается старый ельцинский “дружок” Олег Лобов, а в правительство на место последнего возвращается Егор Гайдар. Снова комбинация из игры в “пятнашки”, которая вылилась в совершенно бездарную и безответственную деятельность СБ в Чечне, а потом — в перемещение Лобова опять в правительство на пост вице-премьера. Единственным успехом Лобова в СБ стала чрезвычайно эффективная деятельность в России секты “Аум Синрике”, которой дружок Ельцина особенно благоволил. Ну а на других постах он был незаметен до такой степени, что пропал из правительства почти незаметно.

Незаметное исчезновение — удел только части соратников Ельцина. Ценой “заметности” после отставки обычно было участие в какой-нибудь чрезвычайно неблаговидной деятельности.

Например, после отставки министра юстиции Николая Федорова очень быстро избрали президентом Чувашии. Пришлось из государственного человека быстро превращаться в участника сепаратистского заговора и блокироваться с тем же Скоковым и его федерастами из Союза народов России. Логично, что во время войны в Чечне Федоров издал антиконституционный указ, согласно которому чувашские солдаты должны были служить только в Чувашии. Другими подвигами Федорову прославиться не удалось.

Окончательно расправлялся Ельцин только с профессионалами спецслужб и силовых структур государства. Равнодушно приняв отставку от министра безопасности Виктора Баранникова, обвиненного в коррупции (может быть потому, что не столь рьяно боролся с Хасбулатовым и депутатами), Ельцин уже больше не вспоминал о нем. Баранников “всплыл” лишь в октябре 1993, не сыграв, впрочем, существенной роли в поддержке защитников Конституции. Вероятно потому, что был болен и жить ему оставалось недолго. Генерал тихо скончался, забытый “верхами” и почитаемый “низами” спецслужб.

Поставленный на его место профессионал Николай Галушко тоже не оправдал доверия и был отстранен от должности после октября 1993. Затем, место занял пожарник Степашин, погоревший на бездарных операциях в Чечне. Но этот субъект не зря выбирал себе в молодости путь пожарного замполита — сказалась живучесть, выработанная на этой незавидной ниве. Обсидев все министерские должности в силовых структурах, он в конце концов очутился в кресле премьера.

Пожалуй единственной добропорядочной отставкой из ельцинской команды может похвастаться только Сергей Глазьев. Чувствовавший себя неуютно в правительстве, готовящимся к перевороту 1993, терпевший притеснения от тупого и наглого Шумейко, Глазьев ушел с министерского поста в знак протеста против указа № 1400 о поэтапной конституционной реформе. Позднее он подвел итог ельцинизму в книге “Геноцид”.

Среди сохранивших какое-то приличие к моменту отставки и после нее были министр печати Б.Миронов и шеф ГКИ В.Полеванов. Первый слишком уж явно начал проводить свою идеологическую линию, а потом и вовсе согласился именоваться фашистом, если того требует любовь к Родине, а второй заявил о возможности реприватизации, после чего не сумел и пальцем шевельнуть против чубайсовской банды.

Переворот октября 1993 стал концом карьеры нестойкого генерального прокурора В.Степанкова, старавшегося угодить “и вашим, и нашим”. На его место временно попадает Алексей Казанник, выписанный из Омска и казавшийся Ельцину верным по старой памяти (слава Казанника состоялась в момент, когда он “уступил” Ельцину свое место в Верховном Совете СССР). Но Казанник не стал фабриковать расстрельные дела по защитникам Конституции и удалился в отставку. Тем не менее, отставку Казанника добропорядочной не назовешь. Очень уж гнусными были условия, в которых он воссел на свою должность.

Вместо Казанника на пост Генпрокурора пришел услужливый А.Ильюшенко, которого парламентарии так и не утвердили в этой должности. Ильюшенко оставался “и.о.” вплоть до своего ареста осенью 1995 по подозрению во взяточничестве.

Здесь мы должны процитировать документы. В назидание другим взяточникам.

Из материалов уголовного дела (цит. по материалу, опубликованному в газете “Социалистическая Россия” № 1, февраль 1997 г.):

"14 сентября 1993 г. Ильюшенко получил от Янчева взятку в размере 9 миллионов 474500 рублей в помещении СП «Балкар-Трейдинг» и АО «Балашиха-Лада», завуалированную под договор купли-продажи автомашины ВАЗ-21099. При фактической стоимости машины 12 миллионов рублей Ильюшенко уплатил за нее только 2 миллиона 525500 рублей. Автомобиль был куплен и оформлен на имя его жены Ильюшенко Т.В…

В период с 30 декабря 1993 г. по 13 января 1994 г. Ильюшенко была получена автомашина ВАЗ-21093 (фактическая стоимость 14 миллионов четыреста тысяч рублей) без какой либо оплаты…

12 апреля 1995 г. Ильюшенко купил два новых джипа "Гранд Чероки" (общей стоимостью 360 миллионов рублей) за сорок миллионов. За счет СП «Балкар-Трейдинг» (90 миллионов 47 тысяч 84 рубля) джипы доставили на самолете в г. Красноярск, его родной сестре Орловой О.Н. и родному брату его жены Мочулову Н.В., на которых и оформили документы…

26 мая 1994 г. Ильюшенко получил ВАЗ-21099 (фактическая стоимость 18 миллионов 419 тысяч 400 рублей) за 4 миллиона 964 тысячи 200 рублей. Машина была оформлена на его супругу, Ильюшенко Т.В.

В июне 1994 г. Ильюшенко дал указание одному из заместителей Генерального прокурора РФ обратиться от имени прокуратуры Московской области с имущественным иском на сумму 59 миллиардов 316 миллионов 423 тысячи 920 рублей в Самарский областной арбитражный суд в интересах СП «Балкар-Трейдинг» по имущественному спору между указанным СП и Акционерным обществом «АвтоВАЗ», чем причинил существенный вред государственным интересам, незаконно освободив таким образом Янчева от обязательной уплаты госпошлины в сумме 5 миллиардов 931 миллион 642 тысячи 392 рубля за рассмотрение иска в арбитражном суде…"

Из допроса Вулъфова А.З.: "Получилось так: сумма, которую я передал Ильюшенко, составляла 7,5 тысяч долларов США за рояль. 10 тысяч долларов — я оплачивал по счету мебель, сколько-то денег, примерно 10–12 тысяч долларов США, я давал Ильюшенко Татьяне Владимировне для оплаты ремонта… Всего я передал Ильюшенко примерно 40–45 тысяч долларов США."

Из справки: "Официальная зарплата А.Ильюшенко как начальника Контрольного управления составила: с марта по декабрь — 1993 г. — один миллион 842 тысячи 946 рублей 37 копеек; с января по март 1994 г. — один миллион 254 тысячи 45 рублей 48 копеек. В должности и.о. Генерального прокурора: с февраля 1994 г. по октябрь 1995 г. — 30 миллионов 528 тысяч 55 рублей".

Не оправдал доверия Ельцина и глава Останкино В.Брагин, обвиненный в успехе на выборах 1993 партии Жириновского. Правда, обвиненный не по делу. Сделано для победы Жириновского было много самим Ельциным.

Коллективные отставки из околоельцинских кругов начались в 1994. Почти хором вышли из правительства первый вице-премьер Гайдар, министр финансов Б.Федоров, министр социальной защиты Э.Памфилова, требовавшие продолжения шоковых реформ. Они явно перегнули палку, стараясь быть “святее папы римского”. Ельцин предпочел “предсказуемого” Черномырдина и всю свору ворья, роящегося вокруг него.

Последний квартал 1994 года снова был отмечен экономической дестабилизацией и серией отставок. Гнев Ельцина по поводу “черного вторника” пал на главу Центробанка Виктора Геращенко, и.о. министра финансов Сергея Дубинина, вице-премьера и министра экономики Александра Шохина (обеспечившего сдачу Гусинскому канала НТВ, а также “повесившего” на правительство ряд убыточных нефтяных контрактов). Вслед за ними был вышиблен из правительства председатель Госкомимущества — упомянутый выше Владимир Полеванов, неосторожно заговоривший о проверке законности чубайсовского беспредела.

Так Ельцин поочередно чистил вокруг себя то ряды радикалов, то умеренных.

Чеченская война собрала богатый урожай в ельцинском окружении. Добровольно покинули свои посты министр юстиции Ю.Калмыков и заместитель командующего сухопутными войсками Э.Воробьев. После бездарных действий “силовиков” в Буденновске “полетели” со своих постов вице-премьер Н.Егоров, упоминавшийся уже С.Степашин, министр внутренних дел и расстрельщик Белого Дома В.Ерин. Чудом сохранили свои посты министр обороны и секретарь Совета безопасности. Но, видать, Ельцин побоялся остаться совсем уж ни с кем.

Уходящие в отставку страдали только отчасти. Так, В.Ерин стал заместителем директора Службы внешней разведки, Н.Егоров — сначала помощником президента, потом главой ельцинской Администрации (до июля 1996), Степашин превратился в начальника департамента по связям с силовыми структурами в Аппарате Правительства РФ и занялся своей докторской диссертацией. Позднее он снова был “брошен на Чечню” в качестве секретаря черномырдинской комиссии, а потом угнездился в кресле министра юстиции. Всплытие Шохина неожиданно состоялось через участие в черомырдинском блоке “Наш дом…”, превратившем его в думского вице-спикера. Полеванов сразу занялся политикой, создал свою партию, которая по своей немощи в конце 1995 растворилась в шумейкинском РНК, а потом и РНК растворилась вместе с самим Полевановым.

Дольше всех отъявленных демократов продержался в министерском кресле А.Козырев, ставший для оппозиции символом предательства интересов России и даже прозванный за рубежом “мистером ДА”. Его репутации не помогли великодержавные нотки, которыми он пытался покрыть свою дипломатическую линию на разбазаривание авторитета России на международной арене. На место Козырева пришел недавний главный разведчик России Е.Примаков, который, пожалуй, воспринял от Козырева только линию усидчивости. Досидел до момента, когда кризис сработал в его карьере в качестве подкидной доски — в 1998 был “подброшен” в премьеры, а через полгода изгнан “за ничегонеделанье”, чем вызвал к себе всенародную любовь.

Пришла расплата и к С.Филатову, которого вынудили оставить пост главы президентской Администрации и заняться предвыборной кампанией Ельцина в качестве ложной мишени для критики — какими-то там “Народными домами” (публичными, надо полагать). После выборов на его долю Ельцин не выделил ничего, кроме этих “домов”, придуманных для мелких политических побирушек. Но и там Филатов не прижился — очень уж неприлично было даже сидеть радом с ним. Мало того, что этот ноющий старец всем надоел в Кремле, за ним потянулся шлейф криминальных дел. Например, Стрелецкий в совей книге “Мракобесие” говорит о связях Филатова со Ставропольской бандитской группировкой, а также с израильской разведкой.

Реально в 1996 избирательными делами стал заниматься А.Чубайс, с шумом отставленный из правительства после выборов-1995. С мотивировкой: “Если бы не Чубайс, НДР набрал бы не 10 %, а 20 %”. Как шутили остряки, собирались освободить заложников в Первомайском, а освободили Чубайса.

Вышибли и Филатова, и Чубайса, надо отметить, после скандальной статьи первого секретаря посольства США Т.Грэхема (НГ 22.11.95), в котором последний говорил о клане “западников, сгруппировавшихся вокруг главы администрации президента Филатова и первого заместителя премьер-министра Чубайса, власть которых основана на контроле над Государственным комитетом по имуществу и связях с международными финансовыми организациями”.

Вслед за Чубайсом “до кучи” были выброшены министр сельского хозяйства, министр транспорта, глава комитета по оборонным отраслям промышленности, глава комитета по драгоценным металлам. Накануне выборов Ельцин демонстрировал “политическую волю”, точно Остап Бендер, жертвуя тяжелые и легкие фигуры направо и налево. Все ждали в какой момент Ельцин сдаст премьера. Это должно было стать главным аргументом, когда все остальные аргументы уже исчерпают свою силу. Но не тут то было. Процесс пошел в обратную сторону.

Началось с того, что Чубайс в тайне от общественного мнения стал главным финансистом избирательной кампании Ельцина, продавшись Гусинскому с Березовским одновременно. Использовав появление на посту секретаря Совета безопасности генерала Лебедя, Чубайс сумел организовать удар по своим конкурентам в ельцинском окружении. “Антипартийная группа” Сосковца-Коржакова-Барсукова (первый вице-премьер, начальник Службы безопасности президента, начальник ФСБ) была после первого тура выборов президента-96 разгромлена в одну “хрустальную” ночь — под хруст костей конкурентов за место у изголовья агонизирующего режима. Чубайс выступил в качестве глашатая победы, поддержав решительность Ельцина и сговорчивость примкнувшего к нему Лебедя, которые только важно надували щеки, делая значительный вид.

После скандала “с коробкой из-под ксерокса” и перед вторым туром выборов-96, несмотря на то, что Чубайс врал с телеэкрана самозабвенно (мол, не было никакой коробки, никаких денег), ему было мягко указано, что рыжая физиономия с чертами пройдохи на телеэкране неуместна. (см. воспоминания В.Стрелецкого, “Правда-5”, № 23, 1997 и его книгу “Мракобесие…”). Зато сразу после выборов Чубайсу досталась президентская Администрация, плюс право согласования всех без исключения президентских бумаг. Избирателям, да и многоопытным политикам, в грубой форме дали понять, что их снова крупно надули. Надули, надо сказать, поделом — не садись играть с шулерами!

Генерал Лебедь, назначенный в период выборов секретарем Совета безопасности, стал причиной рапорта об отставке министра обороны Грачева, который был даже обвинен в попытке организации ГКЧП-3. Но как и данные о ГКЧП-2, информация оказалась липовой. Заговор, якобы предотвращенный Лебедем, в действительности представлял собой сборище в кабинете министра обороны, где сошлись близкие министру генералы, чтобы с горечью поговорить о непостоянстве Ельцина и коварности Лебедя. В своем кругу выражались без обиняков. Вот за это несколько дней спустя всех их и отстранили от должностей. Грачев, правда зацепился у кормушки — стал государственным представителем в компании “Росвооружения”. Толку, правда, от него было мало, потому что все, чему научился Грачев на министерском посту — это дарить направо и налево бинокли, пистолеты, кортики, ружья и т. п.

А потом наступила очередь заместителя министра обороны генерала армии Кобеца — героя обороны-1991 и штурма-1993 Белого дома. В причастности к коррупции обвинил его генерал Рохлин — герой штурма Грозного-1994, депутат Госдумы от правительственной фракции НДР. Телевидение продемонстрировало публике дачу-дворец и лживые утверждения генерала о том, что дача у него всего одна. Тут же выяснилось, что это не так, что он оформил дачу-дворец на имя своего родственника. Выяснилось также, что в ближнем Подмосковье высшее армейское командование понастроило свыше 300 дач стоимостью в среднем по 500–600 тыс. долларов за каждую (АиФ № 17, 1997). Учитывая, что оклад многозвездного генерала не превышал 500–600 долларов в месяц, он также попал в отброс, перекочевав с больничной койки в Лефортово. Обвинили, впрочем, генерала в пустяке — во взятке размером в 300 тыс. долларов.

Ельцин уравновесил жертву Кобеца снятием Министра обороны и начальника Генштаба “за безделье”. Как сообщают всезнающие аналитики, министра обороны генерал-армии Родионов до конца отстаивал свою позицию, согласно которой сокращение армии может происходить только с выполнением всех законных обязательств государства перед военнослужащими. Когда Ельцин на Совете обороны не дал Родионову прочесть свой доклад, а начальник Генштаба счел неэтичным делать в такой обстановке свой доклад, “всенародно избранный” вспылил, а Родионов прилюдно послал его “на три буквы” (все-таки не в глаза, а в сторону — как бы пробурчал что-то, хотя и вполне внятно). За это и поплатился должностью вместе с начальником Генштаба.

Представитель моноэтнического правительства, секретарь Совета обороны Батурин торжествовал: теперь национальная безопасность будет в его руках и можно на время избавиться от страшного сна, в котором его мажут дегтем, вываливают в перьях и гонят по улице поганой метлой. Слишком радостный вид предопределил быстрый конец и в его карьере. Зато в космос за государственный счет слетал. Довелось свинье небо посмотреть. Толку для страны, конечно, этот полет не принес. Только что-то хрюкнуло на орбите.

Присвоить Батурину еще и звание Героя России (как обычно это делали за первый полет) за экскурсию стоимостью в несколько сот тысяч долларов — это было уже слишком. Дали ему только орден мужества. Зато казахский пахан Назарбаев удружил любимцу — наградил его орденом с диким для русского уха названием “Достык”. (Ельцин, кстати, в своем Указе перекрестил батуринского космического поводыря полковника российской армии Мусабаева в гражданина Казахстана и наградил орденом “За заслуги перед отечеством) (Ъ № 50, 1999).

В 1994–1996 гг. постепенно дела о коррупции стали раскручиваться правоохранительными органами. Если раньше кланы коррупционеров удавалось прихватывать лишь на косвенным образом связанных с основным сюжетом эпизодах, то “выгорание” мятежа довело все дело до противостояния тех, кто большую часть страны уже разворовал и теперь начал драку за остатки, готовя для конкурентов тюремные камеры. То есть тюрьма начала “светить” всем, кто когда-либо касался высших сфер ельцинской политики.

Сначала в сети попался замминистра МВЭС А.Догаев (о чем уже писалось), потом ниточка следствия потянулась к любимому ельцинскому и.о. Генпрокурора, который тоже сел под следствие о взяточничестве. Вторую “рыбку” следственные органы пытались вытащить через заместителя гендиректора Федерального управления по делам о несостоятельности (ФУДН) П.Карпова (арестован 25 июля 1996 г.), который в свое время был заместителем П.Мостового, зампреда Госкомимущества, впутанного в уголовное дело по поводу приватизации “Лензолота”, а по большому счету — со всей приватизацией “по Чубайсу” и самим Чубайсом. По причине избирательной кампании “рыбешка”-то села за решетку, а вот “рыба” — ушла до поры до времени. Пока не обнаружилось “писательское” дело Чубайса и его подельников.

Потом наступило время для скандалов иного рода. Первым героем стал прежде незаметный министр юстиции В.Ковалев, зафиксированный на видеопленку с голым задом (и передом) во время безобразной банной групповухи в компании нескольких девиц. Местечко тоже было не случайное — сауна, избранная местом встреч солнцевских уголовников (“Прада-5” 24.06.97). Министра выперли, назначив на его место все того же Степашина. Найти лучшую кандидатуру из засаленной номенклатурной колоды было невозможно. Ну а старую “кандидатуру” с течением времени упрятали в тюрьму. Судили до изнеможения. Ковалев только бессильно грозил кулаком из-за стальных прутьев.

Для ельцинского окружения с 1996 г. обычной была предельная нестабильность. Любимца могли сегодня похвалить, а завтра отправить в отставку. Так произошло с шефом ГКИ Кохом (бежавшим с поста в связи с очень уж очевидным содействием ОНЭКСИМбанку в приватизационном конкурсе по “Связьинвесту”), шефом компании “Росвооружения” Котелкиным (тут же пересевшим в кресло замминистра МВЭС) и многими другими.

Кстати, первого уличили в получении от зарубежной фирмы (как потом выяснилось, со стороны ОНЭКСИМбанка) гонорара в 100 тыс. долларов за еще неизданную и заведомо никому не нужную книгу. Оказалось, что даже рукописи книги никто не видел. Когда Московская прокуратура начала расследование данного удивительного факта, Чубайс объявил, что знает Коха 10 лет как человека честного. Более несостоятельной рекомендации трудно было себе представить — когда патентованный лжец называет кого-то честным, то это свидетельство о заведомой лживости рекомендуемого. Ну Кох и не таился за этими рекомендациями — быстро слинял в США и откуда обильно полил грязью свою бывшую Родину. Больше народу русскому он ничем и не запомнился — только журналистскими пакостями: мол надо взять российские ядерные силы под контроль морпехов США.

Чуть позднее (ноябрь 1997) “книжный скандал” вымел из системы власти еще нескольких соратников Чубайса, а сам Чубайс лишился поста министра финансов. Ельцин на этот счет сказал: “Чубайс поклялся мне, что 95 % гонорара отдаст на благотворительные цели. При таких условиях я оставил его, потому что у нас сейчас трудно найти специалиста такого уровня.” (НГ 29.11.97).

Действительно, большего “специалиста”, чем сам Ельцин, способный пообещать любому все, что угодно, на тот момент во власти не было. Вот если бы Чубайса застали голым в бане с девками, тогда можно было бы поискать других специалистов. А тут — всего лишь закамуфлированная взятка… Чтобы снимать с должности специалиста по аферам всероссийского уровня эта причина оказалась недостаточной.

Что касается Коха, то его прокуратура более всего шерстила не за “писательство”, а за квартиру, бесплатно полученную им от ГКИ в 1993. “Коммерсант-дейли” писал, что за квартиру в 51 кв. м. жилой площади Кох уплатил чужих денег всего 12 тыс. долларов, а потом (опять же на чужие деньги) ремонтировал это жилье в течение 9 месяцев. Да и другие сотрудники ГКИ (и по совместительству — соратники Чубайса) поживились немало. У АО “Эксиком” они за счет государства накупили себе новых квартир. Один начальник отдела получил сразу две квартиры. В эту же компанию попал и Сергей Беляев (новый шеф ГКИ), честное и открытое лицо которого потом долго было визитной карточкой думской фракции “Наш дом — Россия”. Причем Беляев отличился еще и тем, что вскоре продал свою квартиру. Вышло, что в его карман перекочевали живые деньги.

Что же до книжечки Коха о “распродаже империи”, то она должна была выйти в США. Препятствий к тому не было — Немцов даже походатайствовал, чтобы подследственного Коха отпустили в Америку, несмотря на следствие о получении взятки. Но вот сами американцы оценили книгу весьма недвусмысленно. Один из ученых сказал, что в книге материалов — на одну небольшую статью, а объем пришлось доводить до приличного уровня путем увеличения шрифта и широких полей.

Целую порцию чиновников отставил Ельцин в конце августа 1997 г. Намеревавшийся съездить на экскурсию в космос за государственный счет Ю.Батурин был лишен председательства в Совете обороны, созданном в противовес Совету безопасности при Лебеде, а теперь упраздненного под горячую руку “за ненадобностью”. Лишился поста министр культуры Сидоров, фигура которого стала одиозной даже для Ельцина.

Впрочем, на свободные места в номенклатуре тут же подбирались никуда не годные персонажи, не раз доказавшие свою полную непригодность к работе. На пост министра культуры назначена дама, допустившая установку в Санкт-Петербурге памятника Петру I работы загран-“россиянина” Шемякина, оскорбляющему любого человека, имеющего представления о приличиях. Курировать вопросы обороноспособности назначен А.Кокошин — завсегдатай Института США и Канады, наплодившего немало американских резидентов из своей среды. Позднее (1998) Кокошин стал секретарем Совбеза, а своим замом сделал В.Михайлова — занудливого профессора, провалившего, все, что было возможно на посту министра по делам национальностей (который он вновь получил в 1999). Потом обоих пинком убрали. Первого подобрал Лужков, второго — Абдулатипов (потом сам оказался без портфеля, который отнял у него Михайлов).

В конце 1997 г. Ельцин отправил в отставку директора Федеральной пограничной службы генерала-армии Николаева, который не захотел идти на поводу у грузинско-российской спиртовой мафии и отказался отодвинуть погранпост вглубь территории России даже несмотря на личное указание президента. Элементарная профессиональная порядочность вызвала гнев “всенародного”, как это обычно с ним случалось, если он видел профессиональное отношение к делу, не связанное с холопьими ужимками.

Потом Николаев стал депутатом Госдумы. Напрасно ряд конкурентов по округу (тот же генерал Родионов) обвиняли его в нечестной игре. Лужков Николаева, действительно, поддержал. Но на этом вся помощь кончилась. Разошлись, как в море корабли. В помойку “Отечества” Николаев не пошел. Вместо этого создал очередную социалистическую партию — Союз народовластия и труда.

Постепенно Ельцин избавлялся не только от профессионалов, но и ото всех, кто когда-либо был допущен в его ближайшее окружение — Коржаков, Костиков, Филатов, Сатаров… Последний, утершись от плевка, заключил сразу после отлучения от должности помощника президента, что это отлучение — “свидетельство стабилизации”, ибо в таких умных людях, как он, отпала необходимость.

Обычно на следующем повороте судьбы бывшего царедворца ожидало обвинение к коррупции, использовании своего служебного положения в целях личного обогащения. Мало кто сомневался, что это справедливые обвинения. Только вот вслух их начинали произносить лишь после того, как у отставных ельцинистов появлялись конкуренты, позарившиеся на богатство, приобретенное воровским путем.

Обманувшего всех и вся Черномырдина вместе с его стабилизацией (по народному — “стабилизец”) Ельцин выставил к апрелю 1998. Правда, половину черномырдинского правительства подобрал мальчик-колокольчик Кириенко. Чубайсу в виде отступного отдали как всегда самый жирный кусок — РАО ЕЭС. Да и других не обидели.

Но вот уже и кириенковское правительство с самого начала поползло по швам. За отсутствие сбора налогов отправился в отставку придурковатый глава Госналогслужбы Починок, только и успевший пошить себе китель с четырьмя большими звездами и спрятать невероятного размера уши под невероятного размера фуражку. Его место занял полузабытый Б.Федоров, слегка поистаскавший свою амбициозность после провала расчетов на президентское кресло. Вскоре отставленный, он попытал счастья на выборах губернатора Подмосковья, но интереса не вызвал ни у кого.

Потом под стражу был взят глава Госкомстата с двумя заместителями. После обыска на троих было изъято 1,5 млн. долларов наличными. Оказалось, что все цифры статистиков, долженствующие подтвердить стабилизацию — полная “туфта”. А нетрудовые доходы получены главными статистиками за исправление цифирок в пользу разного рода коммерческих структур.

Потом выяснилось, что и сам Кириенко начинал свою профессиональную деятельность с жульнических лотерей, а также с финансирования “исследований” экстрасенсорного воздействия при производстве нефтепродуктов.

Новое правительственное кубло полетело ко всем чертям поле очередного экономического провала — 17 августа 1998 года, когда либералы в который уже раз ограбили всю страну, повалив “пирамиду” государственных краткосрочных обязательств (ГКО). Но на этот раз грубили уже не только нищих, но и тех, кто хоть что-то мог накопить. А еще досталось иностранным спекулянтам. Их тоже раздели. В общем, “демократы” начали драться меж собой. Потому и правительства стали менять раз в полгода.

Сменившая мальчиков-колокольчиков команда Примакова не смогла очистить правительственные коридоры от мерзавцев. Остались на своих местах все “силовики”, охраняющие Ельцина от народного гнева, остались кириенко-чубайсовские кадры Генералов (ТЭК) и Семенов (Агропром). Поэтому отставка кабинета Примакова весной 1999 уже никого не удивила и не огорчила. На этот раз кириенковские остатки подгребли и выкинули. Зато новый премьер Степашин начал возвращать предыдущую генерацию прохвостов. Починок снова натянул свой китель со звездами (вместо лужковского Бооса, расхваленного Примаковым), снова в вице-премьеры (теперь даже во “вторые первые” вице-премьеры) вернулся В.Христенко.

Кстати, в прошлом Христенко отличился на посту вице-губернатора Челябинской области. Он оказался первооткрывателем “книжного бизнеса”, став соавтором книжечки “В поисках пропавших вкладов” — сборника официальных документов в 88 страниц. Выпущена брошюрка была Фондом защиты частных инвестиций, которому на издание 10 тыс. экз. было выделено из бюджета 50 млн. рублей. Книгоиздательской фирме заплатили 36,5 млн. (примерно в полтора раза больше обычной цены), на 7 млн. выписали премии сотрудникам Фонда. Остальное пропало неизвестно куда, как и примерно 20 млн. рублей от реализации брошюры. Но это — мелочь, ибо в Фонде, соучредителем которого был Христенко, бесследно исчезла половина от выделенных ему 670 млн. (“Сов. секретно”, № 6, 1998).

Чехарда в правительствах Ельцина показывает, что ставленники разорителей России даже без всякой смены власти руководят министерствами и ведомствами лишь до определенного момента, в который их выдворяют восвояси и либо снова берут в правительство, либо заводят уголовное дело. То есть, последний выход из правительства все-таки должен заканчиваться уголовным делом.

Кабинет в Доме правительства превращается в преддверие тюремной камеры. Мы вас всех там рады видеть, господа! После отставки с нетерпением ожидаем переселения туда и самого Бориса Николаевича.

Если читатель полагает, что авторы кровожадно мечтают о расстреле или иной публичной казни гайдаровцев и ельцинистов, то он ошибается. Для этих людей достаточно посидеть в колонии общего режима пару лет (разумеется, с конфискацией имущества), а потом быть лишенными права занимать какие-либо управленческие должности и выезжать за рубеж.

Они конечно же устроятся в этой жизни достаточно комфортно — такие уж прохиндеи. Ну да пусть их, лишь бы не гадили во всероссийском масштабе, ограничиваясь своим семейным уровнем.

Грызня и любовь

Демократическое единство направлено против своей собственной страны, поэтому грызня в стане “демократов” всегда на пользу России. Послемятежные годы состоят сплошь из этой грызни.

Почему, казалось бы, глотки друг другу рвать? А вот в чем дело — несмотря на замыслы “демократов”, Россия упирается, не желает вымирать. Вот “демократы” и валят друг на друга вину за не слишком выдающиеся успехи в развале государственности, страшась кары от этой самой государственности.

Единство “демократов” уже к 1994 году проявляется лишь в одном — в чувстве удовлетворения от расстрела российского парламента. Пальму первенства в антигосударственной деятельности у них перехватили “чернорыбкины” и “рыбкомордины”, а потом клан “Чубче” (Чубайс-Черномырдин). За преступную деятельность полагалось теперь получать деньги из государственного кармана. (Что не исключало обильных поступлений из других источников, но было как бы признанием больших заслуг по части изобретения всяческих мерзостей.) До этого “демократов первого призыва” не допускали — знайте, мол, свое место! “Демократы” лишь огрызались по мелочи, не забывая вовремя тереться о номенклатурные ботинки.

В конце 1995 года нам в руки попалась книга “Реванш” (Реванш. Недопереворот. М.: “Литература и политика”, 1994), изданная центром РФ-политика. Эта была малоизвестная и редкостная коллекция яростных антиноменктаурных текстов — любопытный образчик демократической шизофрении. Только полным сумасшествием можно объяснить утверждения о том, что расстрел парламента в 1993 г., предпринятый Ельциным, был в полном соответствии с волей народа. Это бред воспаленного мозга, утратившего рассудок. Еще одно проявление бреда в том же источнике — объявление Ельцина единственным демократов в России, который, якобы, со всех сторон обложен номенклатурными заговорщиками разнообразных типов.

В этом кромешном бреду радикал-демократы действительно едины. В остальном же “демократы” приобрели стойкую привычку грызть друг друга, а не посылать проклятия безадресной номенклатуре.

Так, первый демократический экс-мент Москвы А.Мурашев обозвал своего коллегу толстого адвоката А.Макарова “человеком нечистоплотным”. Соратник “демократов” Ю.Гусман определил К.Борового “заведомым предателем, который нас сто раз обманывал”, а также высказал нарекания в адрес “Вовы Боксера”, продолжавшего свою практику швондеровского манипулирования демократическими старушками (“Партинформ” № 34, 30.08.95).

Старый наш знакомец Мурашев попался еще в одной истории. В феврале 1997 годы максимальная концентрация всей этой мрази образовалась в сгусток, назвавший себя кретинически-вычурно “Анти-АнтиНАТО” (“Партинформ”, № 7, 1997). На пресс-конференции этой организации давний “деморос” А.Мурашев сказал: “Для демократических сил России НАТО никогда не было враждебной организацией.” Фразу министра иностранных дел Примакова “Мы проиграли холодную войну” прокомментировал другой инициатор демтусовки К.Боровой: “Нет, мы ее не проиграли, мы ее выиграли вместе со странами Запада.” С.Ковалев тоже брякнул в том же духе: “угрозы со стороны НАТО не существует”, “история существования этого объединения не обнаруживает ни одного примера экспансии”.

За пять лет блуда “демократы” совсем потеряли осторожность. Ну нельзя же так откровенно! Прямо гордятся пособничеством НАТО и готовностью способствовать подрыву независимости России!

А вот и Боровой с Новодворской нашли друг друга на другом поприще — вдвоем оказалось куда как удобнее плеваться желчью во все стороны. Первый стал защищать вторую от демократии на смехотворном процессе о “разжигании межнациональной розни”. Оба просто слюной изошли, так обрадовались дури правоохранителей ельцинского режима. Десятки благосклонных интервью были им обеспечены. Восторг блестел в глазах. Потом тот же восторг воспроизводился на выборах, когда Боровой с Новодворской вытанцовывали кренделя на глазах базарной пьяни и распевали матерные частушки. Все это паскудное “общественное телевидение” тиражировало в качестве рекламных роликов избирательной кампании.

Чего только не рассказывают о популярной политической персоне Новодворской! Один постоянный слушатель радио сказал, что Новодворская потрясла его обещанием въехать в Госдуму в голом виде на гинекологическом кресле, если ее изберут в депутатки. Избиратели, по всей видимости, были так испуганы предполагаемой картиной, что решили повременить предоставлять Новодворской такой шанс.

Зато у Борового сбылась “мечта идиота”. Он доконал нестойких московских избирателей своей настойчивостью. Да, впрочем, они за последнее десятилетие уже привыкли голосовать за всякую шелупонь, с восторгом говорящую всякие скабрезности.

Тот же блудливый восторг светился в глазах Г.Якунина во время бесстыдной сцены в Государственной Думе, когда один из депутатов (Н.Лысенко), доведенный до кипения постоянным мельтешением не по чину одетой рясы, содрал с псевдосвященника увесистый крест и огрел им “святого отца” поперек спины. Якунин с бесовской ловкостью вцепился ноготками в физиономию своего оскорбителя. Телекамеры навечно запечатлели это братание и вечный позор российской “демократии”.

Гнев депутата не удивителен. Ведь Якунин всюду совался со своей оппозицией Московской Патриархии. Он выступил даже на митинге украинских нацистов, объявив Московскую Патриархию “сатанинской сектой”. Рясу-маскхалат “ретивый Глеб” так и не снял. Может быть, бить надо было на крестной цепью, а велосипедной?

А вот другой пример бесстыдства в блудливой любви одних нравственных калек к другим. В 1995 году прославился Жириновский, получив от Грачева погоны подполковника. Почти день в день подполковничьи погоны получил и Ю.Лужков. Они таким образом выражали любовь друг к другу, продолжая позор русской армии.

Если готовящийся в отброс Грачев наградил Лужкова званием, то политические отбросы демократии наградили его бранью — вполне в духе междумократической грызни. 26 июня 1997 г. состоялась пресс-конференция правозащитников (“Хельсинская группа” в лице Л.Пономарева, “Мемориал”, центр им. Сахарова и пр.), где Лужкова обвинили в том, что он ведет “антиконституционную, шовинистическую кампанию, направленную против беженцев”, что “в Москве создана обстановка ксенофобии и нетерпимости, которую, пользуясь средствами массовой информации, постоянно поддерживает мэр Юрий Михайлович Лужков”, что “в публичных выступлениях Юрий Лужков допускает бездоказательные обвинения в адрес людей, бежавших в поисках убежища в Россию” (“Партинформ”, № 28, 1997).

С чего бы так разбушевались правозащитники, до сих пор души не чаявшие в московском мэре? Да просто в это время в банке пауков началась настоящая война — клан Чубайса-Немцова начал давить клан Черномырдина-Лужкова (плюс Гусинский с Березовским). Вот и потребовались услужливые правозащитники, готовые нагадить одним врагам России, чтобы удовлетворить других ее врагов и заработать на этом свои грязные сребреники.

Впрочем, с Лужковым не только собачились, но и торговались. Грызущиеся между собой “объединенные демократы” печалились, что мэрия пытается отобрать у них на московских выборах 15 мандатов из якобы принадлежащих им по праву 31-го. Это обсуждалось на заседании секретариата политсовета гайдаровский партии накануне голосования.

А кроме того оказалось, что из среды “яблочников” вырвались слова о том, что они, дескать “всегда осуждали партию Гайдара-Чубайса за бесчеловечные и безграмотные реформы”, что главный московский НДР-овец обрушился на “яблочников” и призвал не голосовать за А.Мурашева, что газеты оказались в руках финансовых воротил, отказывающихся сотрудничать с ДВР, зато выплачивают И.Голембиовскому 30.000$, а О.Лацису — 20.000 $ зарплаты, а также переманивают сотрудников из партийного журнала “Новая политика”, положив им по $1,5–2 тыс. ДВР-овцы этого делать не могут, поскольку не способны подобно Явлинскому выплачивать по 20.000 $ за радиоэфир. (Информационный бюллетень общественно-политической жизни, Вып. I, декабрь 1997, Управление президента РФ по вопросам внутренней политики.)

В реальности все эти обиды были связан с тем, что финансовые потоки стали обходить “демократов” стороной, а после “книжного дела”, в которое вляпался Чубайс и три его дружка, из ДВР побежали даже проверенные временем активисты.

Не только на Лужкова обижались. Обижался и сам Лужков — да еще как! В условиях надвигающейся избирательной кампании 1996 года Лужкова сильно обидел мэр Санкт-Петербурга, заявив, что только он, Собчак избран вполне демократическим путем. Что до Лужкова, то, по словам Собчака, тот был назначен Ельциным после отставки Г.Попова с поста мэра, а не избран (НГ 07.02.96). Лужков выступил с опровержением (НГ 16.02.96), заявив, что приступил к обязанностям в силу правил, которые вынуждали его к этому. Согласно этих правил, якобы, вице-мэр выполняет обязанности мэра, если последний по каким-либо причинам не может выполнять своих обязанностей. За такие причины Лужков выдал добровольную отставку Попова. Но это явная ложь. Лужков предпочел забыть баталии вокруг своего назначения (см. “Мятеж номенклатуры”), да и доводы рассудка — ведь Лужков до 1996 мэром Москвы не избирался!

Как бы там ни было, Лужков отправил в Питер своих “технологов”, которые начали валить Собчака, играя в пользу обалдевшего от такого оборота дел В.Яковлева. Самому Собчаку не помогли подметные письма, ни политическая цензура в СМИ, ни полемический напор.

Расплата для негодяев, как мы видим, наступала постепенно. “Тюрьма и сума” маячили где-то впереди, следствие уже шло. Поэтому-то Собчак предпочел ретироваться в Лондон и даже ради празднования своего 60-летия не рискнул посетить проклятую им родину.

А потом Собчак вдруг умер, не успев в новую эпоху поруководить в Администрации президента — от, как говорили, четвертого инфаркта. Чубайс тут же обвинил в смерти Собчака от сердечного приступа бывшего генпрокурора Скуратова и бывшего ельцинского охранника Коржакова, а также питерского губернатора Яковлева и бывшего пресс-секртаря Ельцина Вощанова. Вот такая любовь среди демократов, которую потом называли “травля”. Действительные причины смерти кончено же к “травле” отношения не имеют. Переживал Собчак опасность оказаться за решеткой — это точно. Только инфаркты у него было все сплошь симуляциями. Об этом написала калининградская газета “Новые колеса” и перепечатала питерская “За русское дело” (№ 6, 2000). На этот счет приведены свидетельства паталогоанатомов. Кроме того, сообщены были и действительные обстоятельства смерти “отца российской демократии” — традиционная для такого рода деятелей баня с “русалками”. Так что, не мог Собчака травить Скуратов. Того тоже застукали без штанов. Только, в отличие от бывшего адвоката Собчака, прокурор выжил и даже попытался быть политиком — как и бывший бесштанный министр юстиции Ковалев. И них, у юристов, вероятно, так принято — по достижении определенных должностных высот оказываться на публике без штанов.

Понятно почему грызня в демократическом лагере шла непрерывно. Дело в том, что “демократов” просто перестали замечать, настолько жалки они стали. В 1997 г. отметить годовщину “августовского путча” пришли к Белому Дому несколько десятков человек. Телевидение искало хоть кого-нибудь из тех, кто прибыл сюда именно как на праздник, а не на тусовку “боевых друзей”. И нашло. Им оказался “ни к чему непричастный” Шабад, которого даже пронырливые тележурналисты перестали узнавать в лицо, а потому и сунули в эфир.

В марте 1999 состоялся съезд партии “Демократическая Россия” — жалкое посмешище для “демшизы”, о котором бывший соратник демократов В.Выжутович опубликовал уничижительный материал в “Известиях” (10.03.99). Оказалось, что на лидерство в этой организации претендовали политические трупы Собчак и Станкевич (последний даже предложил открыть зарубежное представительство для деморосов), направляя своим соратникам “письма издалека” — из загранки, где они скрываются от российского правосудия. Но в результате почетным председателем посмертно была избрана Галина Старовойтова, что само по себе говорит о глубине маразма, в котором находилась “Демроссия”, контролировавшей некогда треть российского парламента и две трети Моссовета. Сопредседатель движения Л.Пономарев сам оценил собственные перспективы: “Дело дохлое…”.

Дело не только дохлое, но и тухлое. И в этой тухлятине начинают копаться следственные органы, выворачивая на свет Божий всяческую пакость, долженствующую доказать отныне и до веку: “демократы” в России — это скопище лжецов и прохвостов.

Например, добралась прокуратура до одного из первых героев эпохи ельцинизма — до Тельмана Гдляна и его “альтер эго” экс-следователя Иванова. Они оказались замешанными в мазутном деле бывшего владивостокского мэра Черепкова, который из бюджета города перечислил по рекомендации соратников Чубайса в никому не ведомую фирму “Грант-Н” 2,85 млн. деноминированных рублей. Из этой суммы 450 тыс. оказались во Всероссийском фонде прогресса, защиты прав человека и милосердия, соучредителями которого были Гдлян и Иванов. Кстати, выяснилось, что г-н Иванов получал в качестве помощника мэра Владивостока 1200 долл. в месяц. Но даже эти деньги не были отработаны. Мазута города не получил. Зато Черепков, взбаламутив все Приморье своим нежеланием оставлять кресло мэра, исчез в неведомом направлении прямо с больничной койки (по методу Собчака) (МК 05.05.99).

Надо сказать, что Гдлян в свое время демонстрировал те качества демократического порядка, которые на заре перестройки еще не были ясны. За 6 лет работы по “хлопковому делу” в Узбекистане его группой было арестовано около 200 человек. Но ни одно дело так и не было направлено в суд. Позднее, пользуясь депутатской неприкосновенностью, Гдлян и Иванов отказались помогать следствию и не явились ни на один допрос. А 30 августа 1991 — сразу после “путча” — Генпрокурор СССР незаконно закрыл “хлопковое дело”. Не туда ли было списано “золото партии” при участии Гдляна с Ивановым? А может быть это “золото” было использовано в качестве первоначального капитала номенклатурного бизнеса последующих лет?

Другой пример из той же корзины с набором из криминала и властолюбия. Бывший главный московский контролер В.П.Миронов накануне парламентских выборов 1999 года вдруг вспомнил, что один из политических холуев Лужкова на прошлых вбыорах был его конкурентом и устроил массовую подделку подписных листов. Он утверждал, что нынешний начальник избирательного штаба по фамилии Боос в 1995 году подделал более 80 % подписей. Кроме того, В.П.Миронов обвинил в сговоре изготовителей фальшивых листов для голосования с судом и прокурором. В общем, обидели отставного демократа до такой степени, что не стерпел он, возопил после четырех лет душевных мук. Теперь требовал справедливости и надеялся на нее, внимая процессу политического изничтожения Лужкова и его команды по центральным телеканалам.

Мы уверены, что всех этих собчаков рано или поздно выведут на чистую воду, чтобы без всякого усилия даже самый простецкий житель нашей страны воочию убедился, что разговоры о борьбе за демократию и воровство друг без друга просто немыслимы. Если человека можно назвать “демократом”, то одновременно надо иметь в виду, что очень скоро можно будет назвать и “вором”.

И снова о демократическом единстве. Будучи уязвленным упреками со стороны своих хозяев, “московский комсомолец” П.Гусев ни с того ни с сего начал униженно извиняться перед министром обороны П.Грачевым, которого газета оскорбила заголовком “Вор должен сидеть в тюрьме, а не быть министром обороны”, а также наименованием “Пашка-мерседес”. И вот, Гусев в телепередаче в прямом эфире рассыпался в извинениях перед генералом как раз накануне суда над журналистом, опубликовавшим “оскорбительную” статью (если можно оскорбить правдой, столь редкой для МК). Через несколько дней после абсурдного приговора суда (осуждение на год лишения свободы и одновременная амнистия в связи с 50-летием Победы), МК опубликовал статью с другим издевательским заголовком: “Павел Сергеевич — мерседес” и подзаголовком “Вор должен сидеть в тюрьме (Г.Жеглов)… а не быть министром обороны”. Зачем же тогда нужно было так унижаться? Ответ прост: Гусеву унижаться не привыкать. А что до ненужности, с кем не бывает, — перебдел. Но спина уже привыкла прогибаться, и болевых ощущений Гусев не обнаружил.

Убогий редактор “любимой газеты президента” долго пытался отмыться от последствий невнятной фразы совершенно выжившего из ума Ельцина: “…рупор коммунистов “Московский комсомолец””. Вместо того, чтобы просто посмеяться над склеротическим президентом, Гусев решил покритиковать его помощников, заявив, что те неправильно определяют для президента характер тех или иных изданий.

Павел Гусев в тот период действительно прикинул, как бы это снова пересесть с одного паровоза на другой — теперь на патриотический. Ему довелось вести пресс-конференцию Конгресса русских общин. Но после конференции П.Гусеву поступило столько упреков в неверности (может быть, доходило и до угроз), что пришлось опровержения публиковать. Но об этом мы расскажем ниже.

Особенно решительно “демократы” поливали друг друга помоями по поводу умиротворения в Чечне. Здесь отличился газетный погромщик А.Нуйкин, полоскавший по чем зря “партию мира” (подборка статей в брошюрке “Испытание Чечней” без выходных данных, но с явной нацеленностью на выборы-96 — неприкрытой апологетикой Ельцина и соответствующим тиражом). Именно Нуйкин констатировал: “Демократическая Россия” в итоге оголтелой антиельцинской, продудаевской позиции ее вождей вообще бесславно сошла со сцены. Льву Пономареву пришлось переквалифицироваться в управдомы (на эту роль его взяла к себе “Хельсинская группа” правозащитников из дома Сахарова), так и не добившись, чтобы Президент начал исполнять его ультиматумы. А вот Г.Старовойтову крах ее любимого движения чрезмерно не расстроил, ибо на его костях она все же сумела прошмыгнуть в депутаты и, весьма довольная собой, чуть ни каждый день начала объяснять с телеэкрана как нам жить дальше.

На “истратившего сто чернильниц во славу демократии” в ответ сыпались тоже нелестные характеристики. Мистер Боксер даже сказал, что Нуйкин стал писать как Нина Андреева. Ошибся Боксер. Нуйкина сравнивать с Андреевой смешно! Лучше со сталинским прокурором Вышинским. Да и не “стал”, а всегда так и писал. Только раньше это было выгодно Боксеру, а теперь — не очень.

Сам Нуйкин, правда, тоже сильно заблуждается на счет своих оппонентов. Он вопрошает: “Откуда взялось у моих друзей-”миротворцев” при оценке неимоверно сложной противоречивой ситуации столько несгибаемой самоуверенности, безапелляционности, нетерпимости, даже враждебности к любой другой позиции, доходящие не просто до нежелания слышать, спорить, опровергать, но даже до нежелания самим думать о том, за что они, вроде бы, голову готовы положить на плаху? И это при том, что в их рядах интеллектуал сидит на интеллектуале, аналитик на теоретике!”

Нуйкин так утомился в боях за “демократию”, что своих не узнал — тех, с кем его связывает общая интеллектуальная убогость, общая безнравственность и общее преступление — измена.

Милые бранятся — только тешатся. Накануне президентских выборов Ельцин про “демократов” сказал: “Никуда они не денутся”. И даже не стал обсуждать с ними каких-либо условий поддержки своей кандидатуры. “Демократы” действительно никуда не делись и пошли, кривляясь и оправдываясь, голосовать за Ельцина.

“Демократы” не послушались своего “духовного отца” С.Ковалева (получившего такой статус за десятилетнее сидение в тюрьме), который на съезде гайдаровской партии по поводу Ельцина сказал прямо: “Давайте называть вещи своими именами: мы сейчас ответственно принимаем решение поддерживать лжеца и убийцу. Ну, пускай, вынужденного убийцу, пускай не очень успешного лжеца.”

Неплохая характеристика для персоны, с которой связали свою судьбу так называемые “россияне” (не русские, конечно!).

Именно эти пассажи взял на вооружение во время выборов Г.Явлинский, сочетая их с рассуждениями о том, что Ельцин не пошел на компромиссы. Действительно, как это так — убийца и лжец не идет на компромиссы! Непорядок!

А вот теоретический пассаж, который автоматически ведет “демократов” к роли половой тряпки или помойного ведра. Этот теоретический пассаж мы снова берем из сочинений Нуйкина — “мощный старик, отец русской демократии” утверждает, что сотворять себе кумира из нравственности не стоит. А все потому, что кумира нельзя сотворять “ни из чего”, а математические и экономические решения не могут быть нравственными или безнравственными.

Точнее проявить симптом душевного расстройства “демократии” трудно. Путая Божий дар с яичницей, “демократы” всегда либо погружаются в безголовое морализаторство, либо безбожно упрощают стоящие перед ними задачи и демонстрируют приверженность к холодным цифрам. Оттого то у них фракция “идеалистов” выглядит дураками, фракция “реалистов” — негодяями. Если же глядеть на все это безобразие со стороны, то идиотизм и негодяйство одинаково присущи и той, и другой фракции. Дерутся только за место у корыта.

Итог всей этой демократической непристойности можно подвести словами еще одного любителя чернильниц — Л.Радзиховского. Этот экземпляр “демократа” отличается тем, что не может не ужалить в самое больное место даже своего братца по борьбе с Россией.

Радзиховский пишет: “Почти все демократические партии в 1996 году дошли до состояния политических маргиналов. Их жалкая позиция во время выборов Президента полностью сводилась к увесистой формуле Ельцина: “Да куда они денутся!” Точно, никуда не делись. Говорили-говорили, а как дошло до дела, то (по известной формуле из кремлевских предшественников Ельцина) — “прибежали как миленькие”. Этот подвиг благонамеренности, при всей его иррациональной оправданности (только б не было Зюганова!), не увеличил доверие и симпатии избирателей, хотя и они никакой другой стратегии предложить не могли. предложить не моли, но и “это” кушать — тоже не хочется” (“Правозащитник” № 2, 1996).

Не хочется, а нажрались до икоты, — продолжим брезгливую мысль Радзиховского, вполне обоснованно испытывающего отвращение к режиму Ельцина, опирающемуся на страх и беззаконие. Только этот чистоплюйчик не стесняется говорить о том, что Россия “стала свободной страной”. Если уж стала Россия свободной — то уж только для всяческой сволочи.

Тут стоит привести откровение уральского губернатора Э.Росселя, быстро сменившего маску оппозиционера на подобострастную ухмылочку “нового русского” с ельцинистским душком. Россель довел до сведения общественности, что если разбираться в источниках материальных поступлений российских граждан, то надо пересажать половину страны. Лучше всех простить — предложил губернатор, бессовестно соврав. (Точно также соврал и А.Лебедь на губернаторских выборах в Красноярском крае в 1998).

По нашему мнению не просто посадить, а физически уничтожить требуется чрезвычайно узкий слой предельно наглых и безнравственных субъектов. Публичной казни достойны, может быть, один — два. Остальные пять-шесть тысяч — на лесоповал. Если не успеют друг другу перегрызть глотки. Например, по поводу кампании “Сибнефть”, вокруг которой в 1997 г. хлестались прочубайсовские ОНЭКСИМбанк и “Альфа-групп” против структур Березовского, или по поводу газет “Известия” и “Комсомольская правда”, отбитые чубайсовскими структурами у черномырдинских.

Что касается тех, кто хочет приобщить всю страну к своим пакостям, они и затаиться-то не в состоянии — саморазоблачаются на глазах у публики. Их и судить-то смешно — уж больно убоги! Они-то надеются, что в случае чего “заграница нам поможет”, и можно будет войти в историю мучениками… А их просто в шею или пинком под зад отправят восвояси.

Политический стриптиз. Классика (А.Янов)

Без понимания одной очень политической болезни, трудно понять историю современной России. Особенно если судить по всякого рода публикациям.

Околодемократическая профессорская мафия, защитившая диссертации на марксизме, а потом наплодившая кучу вздорных академий (теперь все — академики!), вызывает у нас особое презрение своим предельно далеким от науки стилем мышления — далеким до болезненности.

Начитаются эти академики в своих каморках-кабинетах всяких “хабермасов”, понапишут по этому поводу чепухи и давай впихивать эту чепуху во все щели информационного пространства! Если текст удовлетворяет сленгу “московских комсомольцев” — публикуют в газетах, если вообще бред нерусский — в ученых журналах пропечатают, если это к тому же еще и “нетленка” — ищут спонсоров и издают шизофренические книги.

Как-то раз одному из нас пришлось написать отзыв на книгу большого друга российской демократии (точнее, того, что у нас можно было бы назвать “реальной демократией”) Александра Янова (А.Янов “После Ельцина”, М., 1995). Книга, вызывая обморочную скуку при чтении, была все-таки любопытна как произведение “предельного демократа”, безоговорочно усвоившего все симптомы той политической болезни, о которой мы ведем речь. Эту рецензию мы и приведем здесь.

Труд известного советского доктора исторических наук, “специалиста по русскому национализму”, известного американского ученого не относился к числу научных, как и подавляющее большинство творений призванных под знамена ельцинского режима интеллектуалов (с позволения сказать). Но в ряду псевдонаучной публицистики книга “После Ельцина”, бесспорно, была трудом фундаментальным, а по стилю — классическим. Поэтому мы попытаемся посмотреть на эту книгу как на своего рода подделку (проще — вранье) — достаточно примитивную и малоинтересную по содержанию, но занятную, как пример укоренившегося у либеральной публики способа сойти с ума.

Книга Янова настолько бесхитростна, что может расцениваться как саморазоблачение почти непристойного характера. Непристойность самим Яновым конечно не замечена, но со стороны видна практически в любом вираже его мысли, любом описанном им эпизоде.

Начнем с того, что книга названа Яновым совершенно неправомерно, хотя и объяснимо — “После Ельцина”. Неправомерность вполне закономерна и вполне в духе “реальной демократии”. Не о постельцинской России пекутся наши “демократы” и Янов, как их представитель. Их Россия и его Россия — это Россия Ельцина. После Ельцина для Янова и либералов гайдаро-явлинской выделки России нет, а точнее — не должно быть. Для Ельцина Янов не находит ни идейных, ни политических преемников. Даже либералы становятся для него врагами, как только они начинают выступать против Ельцина (например по поводу Чеченской войны). Янов критикует даже Запад, который более обеспокоен своими сиюминутными интересами и не собирается безвозмездно помогать Ельцину. И тех, и других Янов пугает “имперским реваншем”, протягивая руку за подаянием в пользу ельцинизма.

Главный аргумент для нагнетания такого рода страхов — это антизападная позиция идеологов национал-патриотов и их “психологическая война” против ельцинизма. По первой позиции Янов совершенно прав, по второй — абсолютно лжив.

Антизападные настроения — бесспорный факт, но они конечно не означают стремления к уничтожению Запада. Антизападничество состоит в том, что Россия на своей территории должна считаться только со своими интересами, а всякие попытки отстаивать здесь чьи-либо еще интересы должна рассматривать как предательство или диверсию. Янов в явном виде такой принцип не отвергает, но в истории России видит лишь два ценных периода — период большевистского переворота и период ельцинизма. Все остальное для него — мрак военной империи. Именно этим Янов разоблачает близость российского либерализма и большевизма как радикальных противников русской государственной традиции.

Верный большевистской методе разрушения российской государственности, Янов призывает на Россию судьбу Германии и Японии — фактическую оккупацию, национальное унижение. Он пытается оправдать эту судьбу нынешним экономическим развитием этих стран, но забывает доказать, что экономический расцвет бесспорно следует за оккупацией. Забывает, поскольку доказать это невозможно!

Забывчивость Янова не случайна. Ведь чуть ли не главной задачей для Запада он полагает разоружение России, которое гарантирует Запад от опасности “ядерного реваншизма”. То есть безъядерный реваншизм для Янова уже не страшен — его можно будет взять голыми руками.

Янов очевидно лжив, когда говорит о психологической войне, якобы вяжущей мысль либералов, запуганных “реваншистами”. Если и есть психологическая война, то именно со стороны либерального лагеря, поставившего себе на службу средства массовой информации. Соотношение сил здесь 1 к 100. Янов же подсчитывает никому не известные “фашистские издания” и выдает их за реальную силу.

О злонамеренности Янова в вопросе о соотношении сил в борьбе идеологий говорит тот факт, что он сам становится элементом пропагандистской кампании, ведущейся “демократами” несколько лет к ряду. Янов говорит об опасности “военно-националистического путча”, о “русском Гитлере”, о “ядерном реваншизме”… Здесь злонамеренность самого низкого пошиба — злонамеренность, связанная со своими эгоистическими устремлениями. Как и российские либералы, Янов нагнетает истерию, чтобы выклянчить у Запада средства на собственное существование.

Метод этих побирушек всегда абсурден. “Психологической войне”, “лжи реваншистов” Янов предлагает противостоять “убедительными картинами великого европейского будущего демократической России”, но сам таких картин не предлагает. Он то упрекает Запад в том, что ему рынок в России дороже, чем демократия, то обрушивается на Дж. Сакса за то, что тот говорит о неприемлемости недемократического пути к рынку — мол, надо видеть ту “психологическую войну”, которая ведется “реваншистами”. Вместо того, чтобы говорить по существу об эффективности “шоковой терапии” реформ, Янов обосновывает ее благотворность тем, что на апрельском референдуме 1993 года “народ не отказал Ельцину в доверии”.

Янов пытается зафиксировать свою особость, отличимость от дураковатых российских “демократов” лишь тем, что предлагает ясной антироссийской позиции Запада альтернативу в виде “политики соучастия”, сводящейся к поддержке “пятой колонны”, и дипломатической благожелательности к антинациональному режиму (чем антинациональней, тем благожелательней). Но с этой идеей он абсолютно никому не интересен, ибо обе позиции в реальной политике США без труда совмещаются. Когда “пятой колонне” в России жилось несладко, Янов использовался Америкой для того, чтобы блажить во все горло “Русские идут!” На русском языке это должно было звучать особенно убедительно. Сейчас такого рода услуги можно получить даже в Кремле, и Янов стал неинтересен.

Читаешь Янова и думаешь, наивен или прикидывается? Неужели доктор исторических наук не понимает, что “бритоголовые бандиты” не приходят к власти сами собой, что их нанимают с определенной целью? Неужели историк может называть демократией февральский переворот 1917 года в России? Неужели здравый человек может всерьез можно говорить о новом Пирл-Харборе, грозящем американцам со стороны России? Неужели аналитик может всерьез говорить о том, что в России возможен фашистский путч, после которого всех евреев посадят в концлагеря? Это бред или напускная шизофрения?

Так или иначе, своей книгой Янов полностью дезавуировал себя как историка. Историк никогда на заявит, что Иван Грозный говорил языком Баркашова, что СССР — единственный из членов антигитлеровской коалиции продолжил после войны агрессивную политику, что Жириновский сочетает “либеральный пафос Данилевского с политической технологией Гитлера” и продолжает традиции исторического славянофильства, что Франция живет по Вольтеру и Дидро. Историк не позволит себе профанно излагать и критиковать труды Льва Гумилева на десяти куцых страницах, даже если и не разделяет его основных идей.

Трудно придумать более эффективный метод самоуничижения в качестве политического аналитика, чем тот, которым пользуется Янов. Он ставит в книге не научные, не политологические задачи. Что-то процитировав, он только и способен вымолвить: “Смотрите! Вон они какие! Караул!”. Остается голый испуг, хаотическая рефлексия — не более того.

Особенно нелепыми, жалкими выглядят попытки копировать при создании портретов лидеров патриотического движения психоаналитический метод Э.Фромма. В результате Янов разоблачает только свое ущемленное самолюбие, раздражение не принявшим его Шафаревичем, не оправдавшим надежды Кургиняном, отказавшимся от превращения “из фашиста в антифашисты”, чуть не выставившим его за дверь Жириновским, упрямым и парадоксальным Прохановым, неожиданно демократичным Зюгановым… Кстати, с перспективами Жириновского Янов попал пальцем в небо. Он утверждал, что Жириновский станет основным соперником Ельцина на президентских выборах, хотя любому аналитику в России было понятно, что это не так.

Вместо критического разбора взглядов своих оппонентов, он говорит о необходимости их маргинализировать, “защитить от них умы россиян”, доказать Западу “насколько серьезна угроза русского фашизма”. Это значит, что предлагается только голое политиканство — ничего более.

Сфабриковав химеру “веймарской России”, Янов в совершенно извращенном виде подает образ могильщиков “веймарской демократии”. Он рассматривает фигуры национал-патриотов вчерашнего дня, разбирает идеи тех, кто не способен к реальной борьбе за власть политическую и власть над умами. “Страшилка” “русского фашизма” у Янова становится пустышкой. Он отмечает неумную конкуренцию лидеров и “партизанщину” национального движения, подмечает несовместимость “правых” и “левых” идеологий на примере Русского национального собора и Фронта национального спасения. Янов пугается этой пустышки и не замечает, что историческую перспективу имеет вовсе не коммуно-патриотическая коалиция, а союз осознающей свои интересы власти с идеологами русского прорыва, которые зачастую предпочитают научную деятельность играм вокруг политики.

Наиболее убедителен Янов именно в тех разделах, где неожиданно для самого себя доказывает абсолютную беспочвенность российского либерализма. Без поддержки Запада у него, по словам самого Янова, нет ни политических, ни интеллектуальных, ни материальных ресурсов. Так чья же это политика — насаждение либерализма в России? Янов отвечает на это прямолинейно — это политика Запада, стремящегося уничтожить своего соперника. Выходит, что российский либерализм несет в себе имманентный признак антигосударственности.

Все, кому не по душе политика Запада, коррумпированность ельцинского режима, предательская позиция либералов, для Янова — “реваншисты”. Возводя политическое противостояние в России во вселенский абсолют, Янов говорит, что вся Россия представляет собой линию фронта между демократией и национализмом. Эта позиция справедлива только при оговорке — противостояние происходит между псевдодемократией, которую Запад предлагает в качестве технологии саморазрушения своим соперникам, и национализмом, которому Запад препятствует в других странах, опасаясь резкого повышения их конкурентоспособности.

Прав Янов в том, что не Ельцин является главным противником для “реваншистов”. Он сам пишет: “В Кремле возник слабый, но прото-демократический и на удивление проамериканский режим.” То есть, все-таки Запад — главный источник политического противостояния, хотя реальное столкновение происходит между российскими либералами и русскими националистами.

Отметим, что коммунистическая оппозиция сегодня играет на поле националистов, паразитируя на природном патриотизме и государственном инстинкте граждан. Профанируя национальную идею, коммунисты оказывают огромную услугу ельцинистам, “пятой колонне”, в хвост которой они пристраиваются.

Для Запада коммунисты в России не опасны. Книга Янова, в которой о коммунистах практически ничего не говорится — тому подтверждение. Ведь именно коммунистам обязаны российские либералы своими успехами. Они ведут оппозицию по ложному пути, таскаются с поблекшими лозунгами и символами, вместо того, чтобы выдвигать новые идеи. Потому-то эффективной становится пропаганда вроде: “Придут коммунисты — корову отберут”.

Янов высказывается против антирусских позиций на Западе не потому что они антирусские, а потому что они опасны поражением либералов в России. Здоровая реакция национального организма на откровенные попытки его разрушить представляется опасной для интересов Запада. Но Янов не замечает, что инициирует практически идентичную реакцию русского самосознания на беспрерывное обсасывание темы юдофобии (“антисемитизма” — в терминологии Янова).

Еврейская тема для Янова становится какой-то болезненной. То он пытается завязать разговор с евреями о “русской идее” (те шарахаются от него, как от зачумленного), то вынуждает их признаться в ожидании нового Холокоста (для Янова “список Шиндлера” куда длиннее, чем “русский список”!). Если где-то разгромлено еврейское кладбище — Янов готов вопить о фашизме, требовать антифашистских манифестаций и заявлений государственных деятелей. Но Янов будет молчать, как рыба, при разрушении русских воинских кладбищ в Восточной Европе, при осквернении русских могил в Прибалтике, при разорении сербских кладбищ. Алогичность и злонравность такого подхода, так или иначе, становится ясной даже для обыденного сознания.

Как раз кстати Янов признается, что он против всяких “традиционных ценностей”, всяких “национальных культурных ценностей”. Желчное брюзжание вызывают у него даже неуклюжие попытки части российских либералов хоть в чем-то продемонстрировать самостоятельность — говорить о национальном своеобразии, о приверженности национальным интересам…

Если русских Янов просто игнорирует, то к евреям у него, действительно, какое-то болезненное влечение. В своей книге он то рассказывает еврейские анекдоты, то выискивает по страницам сочинений своих оппонентов что-то антиеврейское, то пристает с беседами о политике к поэту Иосифу Бродскому (выделяя его именно как еврея, а не как поэта), то любовно перечисляет все случаи юдофобии в публичной политике последних лет (как их, оказывается, мало!), то, вместо исторических концепций Артура Шлезингера, замечает лишь его еврейскую принадлежность… По поводу последнего можно заметить, не интересуясь его нижним бельем, что “Циклы американской истории” — неплохой материал, оппонирующий Янову с его вздорными антиимперскими филиппиками.

Наконец, Янов повторяет в собственном варианте миф о жидо-масонском заговоре. Только у него мировой заговор творят фашисты. Он считает Россию “даром небес для международного фашистского капитала”. Это жанр ненаучной фантастики.

Имеется в книге жалостливая история о том, как Янов не стал крупным общественным деятелем. Она была внутренним делом “демократов”, пока Янов не рассказал об ней на страницах своей книги — как ему все налгали, говоря о готовности поддержать инициативу создания международного Комитета Согласия для оказания поддержки “молодой российской демократии”, “веймарской России”.

Янов не нужен никому. Янова не хочет знать ни Ельцин, ни Шаталин, ни Шеварднадзе, к которым он обращался со своими идеями о “политике соучастия”. Он их жаждет, они его нет. Похоже, что даже политические майклы-джексоны вроде И.Хакамады (написавшей предисловие к книге Янова вроде как из милости) особенно его не привечают. У тех и других и без Янова есть свое “соучастие”, им посредники не нужны.

Янов не нужен ни евреям, ни юдофобам, хотя и пытается разговаривать и с теми, и с другими. Первые его боятся (как бы не засветил их перед вероятными погромщиками), вторые, вероятно, презирают. Он страшно обижен на всех, кто не признал в нем великого ученого и общественного деятеля. Америка-то признала! Только Янов не видит, что это признание в прошлом, что Билл с Борисом и без него большие друзья.

Янов ослеп без потери зрения. Он смотрит через океан на Россию и не видит ее, не понимает ее. Проглядев все глаза в своих тщетных попытках подогнать действительность под содержание собственной головы, Янов перестал видеть что-либо даже у себя под ногами. Он не знает ни Запада, ни России. Он не видит неприличности своих саморазоблачений — этакого демократического стриптиза. Его опусы интересны только тем, кто хочет сам пугаться и других пугать. В крайнем случае — коллекционерам политических патологий.

Академический маразм (Д.Лихачев)

Есть в “активе” российского либерализма и еще один старичок-боровичок, отличный от прочих подобных тем, что по слабости начал подписывать разные малоприличные воззвания, а потом еще что-то залопотал против попыток выразить национальную идею, будто вспомнив, что не все еще сделал в своей жизни.

Академик Лихачев, которому исполнилось 90 лет, так отреагировал на вопрос, относящийся к необходимости для русской нации “единой консолидирующей идеи”:

“Все это крайне опасно!.. Нигилизм разовьется. Государство должно быть деидеологично. А вооруженное какой-то, пусть самой правильной идеологией, оно опасно, потому что становится нетерпимым к чужой идеологии. В государстве должно быть много идеологий. Так же, как не должно быть одного ислама. Почему Русская Православная Церковь потеряла столько своих приверженцев? Потому что в ней видели воплощение императорской государственной идеологии. Самодержавие и православие не должны быть рядом. Государство пусть стоит с алебардой на площади и следит, чтобы не грабили подданных.

Если не хватает своих идей — пожалуйста, приобретайте “за свой счет” чужие, заимствуйте. Но стоит ли пренебрегать собственным богатством? У нас есть блестящие философы, у нас живопись, музыка, близкие к религии. Когда я слушаю “Хованщину” или “Град Китеж”, меня охватывают почти религиозные чувства. Но когда я вижу: весь первый ряд в театре заполнен людьми, украшенными орденами, эполетами, с кортиками воинственными, восхищающимися одномерностью идеологии, идущей со сцены, я легко представляю их марширующими по улице. Разве это не так? Поэтому я противник любой идеологии — сегодня она таит в себе страшную опасность… Всякая идеология ведет к деспотизму” (“Век” № 46, 1996 г.).

Простим почтенному старцу, который является специалистом в области языкознания, что он на десятом десятке своей жизни отождествляет идею с идеологией, национальную идею с государственной идеологией, что после 80 лет господства в России марксизма-ленинизма он позволил себе такое обобщающее умозаключение: “всякая идеология ведет к деспотизму”.

Но “простить” не означает “согласиться”.

Если бы академик развил свои размышления по указанному предмету, то он наверняка вспомнил, что точно такую же позицию занимал двумя столетиями ранее генерал Бонапарт, ставший императором Наполеоном I. Для г-на Лихачева французский император “тоже тиран — но умница, потрясающе образованный человек”. Потрясающе образованный капитан артиллерии, сделавший за 10 лет необыкновенную карьеру, считал любую идеологию опасной для империи, а идеологов — своими злейшими врагами. Означает ли принципиальное отрицание идеологии со стороны Наполеона, что во Франции отсутствовал деспотизм? Ничего подобного. Деидеологизированность наполеоновского режима ничуть не препятствовала тому, чтобы он являл собой пример откровенной, принципиальной, последовательной деспотии.

Государство может быть деидеологизированным, как первая французская империя, и одновременно находится в условиях деспотического режима, следовательно, не исключено и противоположное соотношение — народовластие в условиях идеологизированности. Одно никоим образом не препятствует другому.

Если оставить за скобками духовную жизнь общества, останется одна только технология господства одной части общества над другой. В технологическом отношении власть в государстве ничем не отличается от власти в банде или воровской малине. Стоит избавить картину общественных отношений раннего средневековья от поэтических и романтических красок, появившихся на живописных и литературных полотнах в эпоху Возрождения, получится ничем не прикрытое насилие, власть, которая использует силу в качестве своего единственного аргумента. Бароны, герцоги, графы и тому подобные субъекты, заполонившие Европу, представляют собой на современном языке главарей какой-нибудь солнцевской, люберецкой или чеченской группировок.

В какой момент предводители средневековых вооруженных банд перестали быть обыкновенными грабителями, насильниками и убийцами? Как только их внутренний мир оплодотворили духовные формы и прежде всего религиозные. В подлинном смысле этого слова Европа вновь вступала на путь цивилизационного развития, после того как прекратила свое существование Западно-Римская империя, лишь когда европейское рыцарство приняло участие в крестовых походах, событии, целиком опиравшимся на духовные идеалы, после которых историю новых европейских народов можно уподобить истории идей, а не истории криминальных деяний.

Отношения, свойственные варварскому периоду развития, становятся на путь цивилизованных отношений, а обыкновенное насилие превращается в государственные отношения, как только общество приступает к освоению духовного мира человека, как только оно начинает жить не только материальными, но и духовными интересами.

Разве идеи сами по себе угрожают человечеству? Общество обречено на “нигилизм”, если, сосредоточившись лишь на материальной стороне жизни, оно попытается исключить область идеальных интересов. Человек, который не исповедует “идеологию” — дикарь, нация без “национальной идеи” — сброд. Такой оборот дела действительно “крайне опасен”, поскольку его результатом является регресс, движение вспять.

Не надо далеко ходить, чтобы увидеть последствия “деидеологизации”. Страной без господствующей идеи, но с множеством “идеологий”, является современная Россия. При этом г-н Лихачев никак не может понять, что все то, что его ужасает в современном положении страны, ее культуры, является закономерным результатом игнорирования властью национальной государственной идеи, которая пока что неестественно терпима к “чужой идеологии”, а также появление граждан, разум которых не обременен никакой “идеологией”. С мнением почтенного мэтра, названного в связи с его юбилеем в “демократической печати” ни с того ни с сего “совестью нации”, спорить бесполезно, поскольку ни одно из его умозаключений не соответствует природе общественного и прежде всего русского развития.

“Не бойтесь множества идеологий, но страшитесь, если в России появится национальная идея”. Такова суть академических откровений, активно внедряемых в сознание русского общества. В этом стоит разобраться подробнее.

Интервью академика, с которого мы начали, имело редакционный заголовок: “Русский человек по-детски доверчив”, что не соответствовало самому тексту. Г-н Лихачев говорил о “страшной доверчивости русского человека”, считая ее “национальной чертой” русских, которая постоянно заводит их в тупик, вызывая не “бунт и революцию, а лишь робкие сетования”.

Академик отстал от действительности по крайней мере на восемь лет. Он не заметил, что в России идет революция, что русские давно отказались от робких сетований, приступив к решительному преодолению отжившего прошлого (хотя помути и вляпались в демократию). В отличие от мифического пролетариата, которому нечего было терять, русские могут потерять шестую часть мира, освоенную ими за более чем две тысячи лет своего цивилизационного развития. И если им что-то и мешает, так это недостаточная радикальность в действиях, отсутствие ясного понимания цели революции и ее стратегии.

Пройдя лишь первоначальный, в значительной степени разрушительный этап, русская революция неизбежно преодолеет собственные недостатки, а заодно опровергнет высокомерно-покровительственные суждения о русской недоразвитости и неполноценности. На очереди ее новая фаза, которая помимо того, что она приобретет созидательный характер, одновременно станет и периодом утверждения ценностей русской национальной идеи, реализация которой превратит Россию в лидера XXI столетия.

Поэтому новая национальная Россия должна без какого-либо сожаления отправить на историческую свалку все, что мешает ей развиваться, и прежде всего советы впавшей в детство “народной совести” с замшелыми баснями о “государстве, стоящим с алебардой на площадях и следящим, чтобы не грабили подданных”.

Мерзавцы (С.Ковалев и др.)

Либеральная интеллигенция в образе старичков с детскими глазами… Нет ничего подлее ее! Чеченская война показала это отчетливо, в подробностях.

Например, Булат Окуджава, в свое время испытавший “эстетическое удовлетворение” от наблюдения горящего парламента России, дополнил либеральный катехизис еще одной “мудростью”. Во время событий в Кизляре-Первомайском он заявил, что из Чечни надо немедленно вывести войска и “постоять с непокрытой головой в знак покаяния” (“Взгляд” 12.01.96). По его мнению, убийства и зверства боевиков не только не должны быть отомщены, но вместо этого бандитам нужно предоставить свободу действий. Бандиты, по мнению Окуджавы, должны были посмотреть и на нелепый акт покаяния тех, кто пытался взять их за руку и привлечь к ответу за безобразия. Вот тогда бы слезливый песенник снова испытал бы “эстетическое удовольствие”!

Впрочем, нравственное уродство, явленное Окуджавой на излете жизни — еще не предел. Среди мерзавцев, нашедших “благовидный” предлог для предательства, всегда найдется самый что ни на есть отвратительный. Первенство в таких случаях сочетается с замечательным хамелеонством. Именно подобным хамелеонством отличался С.Ковалев, прикинувшийся, как и Окуджава, безобидным старикашкой, которого грешно обижать.

Уполномоченный по правам человека С.Ковалев (до начала 1996 г.) не замечал страданий русского народа в Чечне, предпочитая проводить в 1993 году конференцию о нарушениях прав человека на Кубе. В октябре 1993 г. “уполномоченный” обозвал защитников российского парламента уголовниками и отказался распространить на них свою правозащитную миссию. Зато уж, когда война начала перемалывать дудаевскую гвардию, “отец демократии” встал на защиту врагов России — убийц и насильников. Это у него называется “защита прав человека”. Мы знаем теперь этого подлежащего защите “человека”, можем себе его представить — этакого маньяка-убийцу, с вымазанным кровью ухмыляющимся лицом.

Если в свое время Горбачев был объявлен “лучшим немцем”, то Ковалева стоило бы назвать “лучшим чеченцем”. К этому подталкивают результаты социологических опросов, выявивших отношение к политическим лидерам, непосредственно причастным к событиям на Северном Кавказе (см. Социальная и социально-политическая ситуация в России: анализ и прогноз. Первая половина 1995 г. — М.: Academia, 1995.). Ковалев в этой войне оказался большим чеченцем, чем сам Дудаев. (Позднее той же славы удостоился и Александр Лебедь.) Он наравне с Дудаевым стал национальным героем бандитской республики и расплатился с бандитами сполна, поставив имя гнуснейшего из гнусных преступников Шамиля Басаева рядом с именем Робин Гуда. За это враги России наградили Ковалева “орденом чести”.

Известно телефонное обращение Ковалева к Ельцину, подобострастно призывающего “вырвать страну из порочного круга циничного, отчаянного, кровавого вранья”. (Как мило, два лжеца говорят между собой о недопустимости вранья!) Ковалев призывал на Россию гнев Запада, пугал Ельцина тем, что “развязавшим войну силам” он скоро не будет нужен (можно подумать, что не Ельцин эту войну развязывал!), звал людей на митинги. Его мерзости тиражировало радио и телевидение, печатали миллионными тиражами газеты. И никто не заткнул глотку негодяю, вслух не назвал Ковалева предателем…

Только однажды летом 1995 г. Ковалев в телеэфире встретился с адекватной реакцией — в телебеседе один на один с председателем Конгресса русских общин Дмитрием Рогозиным. “Наследник Сахарова” надеялся на свое отеческое обаяние и неотразимость стариковской немощи. Но Рогозин не дал правозащитнику ни одного шанса выглядеть прилично. Любому, посмотревшему передачу было понятно — Ковалеву утроили публичную порку. И пороть было за что. Пока Ковалев пакостничал, изобретая новые и новые антирусские пассажи, Рогозин организовывал в Ставрополе координационный центр по работе с русскими беженцами из Чечни, помогал русской общине Грозного, выступал против оскорблений русской армии.

Просто удивительно с каким упорством, изобретательностью и изворотливостью Ковалев стремился нанести максимальный ущерб собственной стране! Вот, например, Ковалев собрался в Чечню вместе с делегацией ОБСЕ, прикатив вместе с ней в аэропорт Чкаловский. Будучи совершенно уверенным что его в самолет не пустят (места в самолете расписаны заранее), Ковалевым заблаговременно были подготовлены видеокамеры и даже открытое письмо Президенту — не пущают, мол, забижают главного правозащитника! Ковалев не постеснялся вытащить из кармана это письмо и сунуть в объектив телекамеры (“М-К” № 5, 1995). Наглая операция “рояль в кустах” смотрелась замечательно. Если Ковалев собирался лететь в Чечню, то почему он притащил с собой письмо, если не собирался — для чего приехал на аэродром? Нам-то понятно для чего…

Единственное полезное для страны дело Ковалева (полезное, разумеется, невзначай) — оттяжка с вступлением России в Совет Европы, являющийся инструментом вмешательства транснациональных сил во внутренние дела суверенных государств. Ковалев выступил на Парламентской Ассамблее Совета Европы с критикой действий России в Чечне и почти на год заморозил решение о вступлении России в Совет. Ковалев считал, что “Россия нуждается в давлении” (“М-К” № 5, 1995). Он хотел, чтобы Россию еще раз унизили и добился своего. В конце концов в Совет Европы Россию приняли, ибо уж очень наскучила всем антироссийская риторика российских политиков.

В начале 1996 года Ковалев вышел из состава президентского совета, заявив, что Ельцин и Зюганов — одно и то же. (Раньше, можно подумать, он этого не видел!) Помощник президента Г.Сатаров назвал это бегством с корабля. Как известно, с корабля первыми бегут крысы. На этот раз с президентского корабля бежали, помимо Ковалева, Е.Гайдар, С.Алексеев и О.Лацис.

Последний из упомянутых тоже интересен нам в качестве “правозащитника”. Прожив в КПСС целую жизнь — 33 года, Лацис объявил, что не видит ничего более страшного, чем приход к власти Зюганова (передача “Один на один” 25.01.96). Если он отрекся от своего коммунистического прошлого, от своей жизни, то от привычной лживости, как и все прочие “правозащитники”, избавиться не смог. Проведя аналогию между октябрьскими событиями 1993 года и событиями с захватом заложников в Кизляре в 1996, Лацис, тем не менее, посчитал, что в первом случае невинных жертв не было, а во втором — в изобилии. Маразматический ум не мог уловить, что не было никаких “боевиков Макашова, сжегших Останкино”.

Эти мифические боевики, по мнению Лациса, принципиально отличались от боевиков Радуева тем, что им ничего прощать нельзя. Их требовалось расстреливать танковыми орудиями даже в том случае, если они засели в здании парламента, разделив его с депутатами, женщинами и детьми. Вторых расстреливать было невозможно из-за неизбежности невинных жертв. Если во втором случае жертвы были недопустимы, что в первом, как оказалось, “ни один депутат не получил ни одной царапины”, а “убитых зевак” еще не понятно на чей счет надо отнести.

Возвращаясь к фигуре Ковалева, хотелось бы отметить историю, которая произошла с этим “другом чеченцев”. Представьте себе скромного ученого и изможденной физиономией и подслеповатым взглядом из-за дешевеньких очков. И вот этот отец россиянской демократии, оказывается, регулярно упражняется в стрельбе из ружья и играет с наперсточниками на тысячи долларов в азартные игры. Выходит, перед нами двойник Паниковского (мнимый слепой) и Корейко (тайный миллионер). Кому, скажите, из добропорядочных граждан придет на ум участвовать в лотерее у метро и азартно поднимать ставки до 2300 долларов? А вот этому “отставной козы барабанщику” на ум пришло. Да еще по пути на стрельбище. Такой вот гуманист и чистюля…

Кстати, другой гуманист-антифашист Е.Прошечкин — тоже, как оказалось, любит стрелять из ружья (“За Отечество”, № 3, май 1999). Но об этом субъекте мы расскажем подробнее чуть позже. А пока — о других “гуманистах”.

Известен факт, когда “правозащитники” принесли в комиссию С.Говорухина стреловидную начинку специальных снарядов, утверждая, что именно это запрещенное международными соглашениями оружие применялось федеральными войсками в Чечне. Но, во-первых, снаряды такого типа были захвачены бандами Дудаева вместе с армейскими арсеналами, а во-вторых, принесенная начинка снарядов была в смазке и явно не использовалась. Ослепленные ненавистью к собственной стране “правозащитники” ни того, ни другого видеть и знать не желали. Здесь такая же интеллигентская шизофрения — ковалевщина.

Разбирая предательскую деятельность “правозащитников”, нельзя упустить из виду так называемый Комитета солдатских матерей.

О масштабах практической деятельности Комитета говорит сообщенный на пресс-конференции 10 октября 1995 факт, что Комитетом курировалось всего около десятка дел “отказников”, осужденных на 1.5–2 года дисциплинарного батальона, и два дела осужденных условно. Масштабы деятельности явно не соответствовали социальному явлению. Вероятно именно поэтому Комитет занимался в основном политической деятельностью — воззваниями, демонстрациями, пресс-конференциями, встречами с государственными деятелями и прочее.

Осенью 1995 года деятельность Комитета была подкреплена зарубежной премией мира Шона МакБрайда. Делегацию Комитета, пригласили в Германию для вручения премии, где ему также была предоставлена возможность рассказывать гадости про свою страну, разъяснять почему война в Чечне является преступной.

В результате переговоров с различными общественными объединениями Германии выстраивалась следующая цепочка: общественная организация России разъясняет нечто общественным объединениям Германии для того, чтобы те оказали влияние на свое правительство, а оно — на правительство России. Таким образом, речь доходит до того, что с помощью российской организации обосновываются санкции против самой России.

Согласно заявлениям Комитета, в 1995 году воевать в Чечне отказались около 2000 военнослужащих срочной службы и около 500 офицеров. Часть из них самовольно покинула расположение своей части и скрывалась. В этом случае возбуждались уголовные дела по ст. 246 УК РФ, предусматривающей наказание до 7 лет лишения свободы. Представители Комитета отказывались признать дезертирство преступлением и требовали принятия “политического решения” о том, что солдаты имеют “право не применять оружие против собственного народа”. Да и судя по составу Комитета, он фактически объединял не солдатских матерей, а матерей этих самых дезертиров или солдат, пострадавших от неуставных отношений.

В связи с этим и основная направленность деятельности Комитета — содействие родителям, предпринимающим усилия для избавление своих сыновей от службы в армии. Основным аргументом Комитета, оправдывающим это занятие, стала ссылка на опыт царской армии, от службы в которой освобождали единственного сына. Если вернуться к подобным правилам, ясно, что армия будет способна защищать страну. Но это не принималось во внимание Комитетом. Им вообще ничего не принималось во внимание, за исключением собственных эгоистических интересов (ранее мы уже рассказывали о похождениях активистов этой подлой организации).

Комитет все время своего существования был занят не столько вопросами общественного контроля за условиями службы в армии, сколько способствовал расширению дезертирства и нравственному разложению. Об этом говорят такие факты, как содействие побегам своих детей из частей и распространение среди солдат настроя “выжить любой ценой”. Речи о службе Родине вообще нет! О солдатах представители Комитета говорят не как о мужчинах, способных принимать решения, а как о “мальчиках”. Можно предположить, что их дети так и не повзрослели, но при чем тут исполнение гражданского долга?

Нельзя не упомянуть об одной оговорке, которая прозвучала на упомянутой пресс-конференций Комитета. Одной из участниц ток-шоу было сказано, что Комитет “получал полную поддержку в Чечне от боевиков”. Соответственно полная поддержка оказывалась и боевикам. Именно за такого рода поддержку (больше не за что) Комитет летом 1996 года рассматривался в качестве объекта для присуждения Нобелевской премии мира. Признание особых заслуг Комитета в антироссийской деятельности не состоялось, зато Комитету вручили альтернативную премию — нашлись “добренькие дяди”, люто ненавидящие Россию.

Снова вернемся к фигуре гнуснопрославленного Ковалева, к его некрофильским наклонностям.

В начале 1995 Ковалев отметился чудовищным обращением “К матерям России”, где смаковал ужасы войны, глядя на нее из дудаевского бункера: “Руины города Грозного завалены трупами. Это трупы российских солдат. Их грызут одичавшие собаки. Эти обглоданные останки были чьими-то сыновьями — я от всей души надеюсь, что не вашими. В сыром темном бункере лежат раненные. Это российские солдаты, попавшие в плен. У иных из них началась гангрена. Они тоже чьи-то сыновья. (…) Кто-то из вас получит сообщение о том, что ваш сын пропал без вести. Не верьте. Он лежит не улице в Грозном, и его грызут собаки. Или он умер от сепсиса в чеченском плену.”

Заметим также, что рядом с Ковалевым по чеченским бункерам обретался и г-н Борщев — защитник всякого рода свободы распространения сатанизма, думский “яблочник”.

В одной из последних передач 1996 г. Ковалев выступил перед московскими телезрителями в милой беседе с Б.Ноткиным. Сергей Адамович и Борис Исаевич мило пикировались, вывалив на телеэкран немало любопытных умозаключений.

Оказалось, что Ковалев обязан своим появлением в эфире лично мэру Москвы и остается сетовать только на то, что стенограммы его словоизлияний не попадают в прессу. Оказалось, что “мы живем не в России, мы живем в мире”. Оказалось, что номенклатура, терзающая страну, вовсе не виновата, а виноваты как раз все остальные, поскольку не хотят становиться гражданским обществом. Оказалось, что заложников в Буденновске, убивали не бандиты Басаева, а федеральные войска.

Кажется после всей этой пакости уже не скажешь ничего гнуснее. Но нет, нашлось еще кое-что — открытое и наглое обожествление “миссии” Ковалева. Ноткин сказал: “если выбросить то, о чем говорит Ковалев, то надо выбросить и Библию” (это был пересказ разговора с Шахновским: “Ты знаешь, Вася…”), а сам Ковалев отличился еще более сногсшибательным выводом: “Права человека — это высшее достижение европейского христианства”. Дальше можно было легко строить цепочку: Ковалев — “Сахаров сегодня” — Христос.

С оценкой деятельности Ковалева на тот момент все было предельно ясно, а вот для Ноткина беседы с разного рода предателями сказались на карьере. Пригласил он в студию генерала Лебедя в период резкого спада его популярности, а тот возьми, да и брякни, что лучшим политиком в России считает Лужкова. Такая рекомендация от развенчанного кумира — медвежья услуга. Руководство испугалось и решило укоротить Ноткина, временно убрав его из эфира. Тот стал хорохориться: “Да я с самим Лужковым на дружеской ноге!” Лужкову все передали слово в слово, и он резюмировал: что у нас, молодых ведущих не хватает? Так Ноткин был отстранен от тела мэра за излишнее усердство.

Заканчивая этот парад мерзавцев (точнее их передового отряда), отметим, что наши СМИ переодевают одни и те же персоны то в подлецов, то в святых. Для них это почти одно и то же. А потому и сами мастера телевизионных метаморфоз всегда выглядят пакостно. Мы уже кое-чему научились за период тотального вранья, начатый где-то в 1991 г., и признаем в иных персонажах, напяливших белые одежды, омерзительных пресмыкающихся, прикинувшихся людьми.

Демокрад (Е.Прошечкин)

Еще один правозащитный зверинец — Московский антифашистский центр (МАЦ) — был создан в далеком 1989 году. Очевидец свидетельствует: то была инициатива шести человек, которые уже на следующий день заявили на одном из демократических сборищ о том, что их организация объединяет тысячи сторонников. Бессменным руководителем вышеозначенной организации, никогда не насчитывающей более нескольких десятков столичных бездельников, являлся странноватый человек по фамилии Прошечкин. Деятельность его всегда была предметом шуток. Долговязого антифашиста даже окрестили в Крошечкина и “главного антифашиста страны”.

До 1997 г. о деятельности МАЦ было известно только одно — в сотрудничестве с агентством “Панорама” МАЦ выпустил два справочника: “Политический экстремизм в России” и “Национал-патриотические организации России”. Справочники, изданные за счет зарубежного фонда с сомнительной репутацией, были призваны продемонстрировать, что в России любой патриот является экстремистом или даже фашистом.

В 1997 г. в ряд изданий патриотического направления поступили материалы, изобличающие МАЦ как контору “Рога и копыта” с политическим оттенком. Материалы поступили, по всей видимости, из недр мэрии, которой вконец надоел чудаковатый депутат Мосгордумы Евгений Прошечкин, намеренный снова получить депутатский статус на очередных городских выборах.

Из документов и приложенной к ним пояснительной записки стало ясно следующее.

В 1994 году префектом Центрального административного округа Москвы А.И.Музыкантским этой организации было предоставлено помещение площадью 150 кв. метров по адресу: ул. Петровка, 22 — неподалеку от городской Думы. За три года доступа в “штаб-квартиру” МАЦ не имел ни один из ее членов, кроме самого Прошечкина и его зама Виктора Дашевского. На все вопросы со стороны членов Совета организации в течение трех лет следовали неизменные ответы: там ведется ремонт. Впрочем, один раз членам МАЦ все же удалось проникнуть в это помещение, и с удивлением увидеть, что ремонт давно закончен, а в комнатах сидят неизвестные им люди. Объяснение этой загадке состояло в том, что в свое время Е.В.Прошечкин просил А.И.Музыкантского выделить помещение отнюдь не для антифашистской деятельности, а для коммерческой. Соответствующая бумага гласит, что на базе МАЦ, предприятием “Прогресс” и группой депутатов Мосгордумы создана некая “исполнительная дирекция" с целью подготовки и курирования работ о согласовании "5-10 проектов" (в т. ч. строительства бизнес-центра “Вест”), на определенных условиях, поставленных американскими партнерами: банком “Экспорт-Импорт” и некоей фирмой “Оверси Привата Инвестмент”, которой руководил знакомый Прошечкина, некий господин Шейнкман. Коммерсанты спрятались под вывеску общественной организации только для того, чтобы платить за аренду по льготным расценкам.

Судя по некоторым другим документам, вывеской МАЦ Прошечкин пользовался для прикрытия коммерческих проектов не раз. Например, согласно “Приказу № 4к” четыре “сотрудника МАЦ” (из которых реально в МАЦ числится только сам Прошечкин) были на 10 дней откомандированы в Израиль. Вероятно поводом была антифашистская деятельность, целью — нечто иное.

Более полутора лет (1995–1997) МАЦ активно «кормится» американскими грантами, предоставляемыми под модную тематику "борьбы с экстремизмом". На деле же никакой «борьбы» не велось, зато в искусстве "пудрить мозги" американцам (а как мы увидим далее, и не только им) господин Прошечкин поднаторел до виртуозности. Так, согласно его отчетам филиалы МАЦ были открыты в Калуге, Екатеринбурге и Уфе. На деле же ни одного из этих филиалов не было в природе, что, впрочем, не мешало "главному антифашисту" их регулярно снабжать и финансировать. В Уфу, например, согласно отчетам, "отправили компьютерную технику". Куда эта техника отправилась на самом деле, ведомо только самому господину Прошечкину. Достоверно было известно, что по крайней мере один из «отправленных» компьютеров мирно стоит на квартире свояченицы (сестры жены) "главного антифашиста".

Первый транш американского гранта (примерно одиннадцать тысяч долларов) был целиком израсходован на покупку компьютерной техники и зарплату различным людям за "работу с грантом" (каков характер этой работы, совершенно непонятно). Из отчета, представленного МАЦ в 1996 году, следует, что примерно тысяча долларов исчезла неизвестно куда. Впрочем, впоследствии выяснилось, что она была поделена между людьми, "работавшими с грантом": самим Прошечкиным, его замом Дашевским и его помощником Г.И.Мозисом (не числящимся в МАИ вообще).

Второй транш гранта был получен из-за океана "на издание газеты" Прошечкин и K° действительно издали небольшим тиражом нулевой (технический) номер некоей антифашистской газеты, впоследствии признанный никуда не годным даже самими ее создателями. На этом, собственно, целевые расходы и кончились. Часть денег (около двух миллионов рублей) пошла на непонятные поездки непонятных людей, не являющихся членами МАЦ (видимо, сотрудников той самой "исполнительной дирекции") в Воронеж, Орел и Екатеринбург.

На всю оставшуюся часть гранта лихой антифашист понакупил "изделий бытовой химии". Трудно себе представить, какое такое отношение к “антифашистской деятельности” имеют электрофумигаторы, средства против тараканов, таблетки дня смыва унитазов и тому подобные гигиенические средства, на сумму около восьми миллионов рублей. Вот документ: письмо директору ООО «ГОЭМ» господину Аракеляну А.Б. о том, что в платежном поручении была ошибка, и счет за бытовую химию составляет 7.940.612 рублей. При этом в подписи г-н Прошечкин именует себя не председателем МАЦ, а его директором.

Видимо позавидовав американцам, в июле 1996 года мэрия Москвы выделила миллиард рублей “на антиэкстремистскую деятельность”. «Освоив» эту немалую сумму, Прошечкин подробно отчитался перед председателем Комитета общественных и межрегиональных связей Правительства Москвы о "выполненных работах". В том числе за издание сборника "Политический экстремизм в России' — 355 млн. 660 тыс. рублей, сборника "Национал-патриотические организации в России" — 246 млн. рублей, на завершение фильма «Ненависть» — 24.365.000 рублей. В отчет вошла также загадочная выставка "К прошлому возврата больше нет', которая, видимо, проводилась где-то в глубоком подполье, ибо следов ее (а также якобы истраченных на ее организацию 12,6 млн. руб.) обнаружить не удалось. Как не удалось и найти следов "плакатного календаря" на 38 млн. рублей, который по отчетам должен был выйти в декабре 1996-го.

В декабре 1996 года Главный контролер-ревизор по городу Москве направляете письмо № 10-390 на имя Председателя Мосгордумы В.М.Платанова "О нерациональном расходовании бюджетных средств". Выясняется следующее: во-первых, на издание сборников по антиэкстремистской политике потрачено 528 млн. рублей (а не 601 млн. 660 тысяч); фильм «Ненависть», на «завершение» которого Прошечкин якобы потратил более 24 млн., на самом деле не снимался вообще, зато часть указанных средств израсходована на запись интервью господина Прошечкина; 22 млн. рублей длительное время находились в распоряжении ООО "Метроном'; из якобы выпущенных 10.000 экземпляров антифашистских сборников готовы только 5000, причем 4000 так и лежат мертвым грузом в МАЦе.

Кроме того, выделенные мэрией 355 млн. бюджетных рублей на издание одного из справочников, как оказалось, на выпущенное издание потрачены не были, да и сам МАЦ тут выступил только в качестве посредника. В качестве основных авторов справочника указаны А.Верховский, А.Папп и В.Прибыловский — все как один сотрудники агентства "Панорама'. Открывается сборник кратким предисловием Евгения Прошечкина, утверждающего, что “Настоящий сборник издан благодаря организационной и финансовой помощи Московского антифашистского Центра”. Из такого утверждения можно было бы наивно заключить, что деньги на издание появились вовсе не от мэрии, а чуть ли не из личного кармана "главного антифашиста". Однако, в сборнике подробно расписано, кто именно какую главу сборника писал (ни одного сотрудника МАЦ среди авторов нет). Непонятно во всей этой истории в чем же выражалась "организационная и финансовая помощь" МАЦа и г-на Прошечкина, а также куда девалась треть миллиарда рублей из бюджета Москвы, за которые Прошечкин благополучно отчитался?

Загадочного фильма "Обыкновенный фашизм: второе дыхание", на съемки которого из запланированных 90 миллионов горбюджетных денег в 1996 году потрачено 65 млн. (и запланировано было потратить в 1997 году еще 43 млн., что в сумме будет уже не 90, а 108 миллионов!), также не существует. К его съемкам даже и не приступали. Та же печальная судьба постигла и мертворожденный дискуссионный клуб "Политический экстремизм в России", организация которого совместно с культурным центром "Красные ворота" была анонсирована лидером МАЦа. Клуб, на организацию которого якобы потрачено 40 миллионов, создан так и не был.

Зато, как выясняется, “антифашисты” нашли золотую жилу в области законотворчества. Согласно одному из документов, получивших хождение в 1997 г. среди противников Прошечкина, последним в качестве заказчика заключен договор с собственным заместителем по МАЦ. Предмет договора — проект новой редакции статьи 280 УК РФ (наказующей за фашизм) объемом 3 страницы, “Экспертное заключение” на те же 3 страницы (сам написал, сам же и экспертировал?), и "Пояснительная записка о необходимости данного закона" (так в тексте!), на те же три странички. Итого за девять страниц печатного текста по 3,7 млн. руб. за каждую страничку. Акт сдачи-приемки работ по договору № 3/97 от 18 июня 1997 года утвержден Руководителем аппарата Мосгордумы П.Н.Шарыкиным.

Проект “Программы финансирования работ по антиэкстремистской политике на 1998 год", вышедший из недр все того же МАЦа и направленный, надо думать, опять в мэрию Москвы, предполагает затраты из бюджета в размере 1300 миллионов рублей, не считая “увековечения памяти репрессированных”, на которое испрашивается еще полмиллиарда дополнительно, "сверх плана”. Вероятно, именно эти сверх-планы подорвали терпение чиновничества, которому недоело оплачивать растущие аппетиты бездельников.

Не вдаваясь в подробности, Прошечкина исключили из “списка мэрии” на выборах в городскую Думу (1997). Потеряв статус, “антифашист” потерял и прибыток. Пришлось ему “переквалифицироваться в управдомы”, для чего сбрить бороду и сильно прибавить в весе — чтобы не узнали кредиторы.

Вторая молодость у Прошечкина наступила ближе к выборам 1999. О нем вспомнили в “Отечестве”, начали публиковать рекламные материалы — явно в расчете сыграть на антифашистском пафосе.

Обратимся теперь к “Панораме”, с которой так тесно сотрудничал МАЦ. Повод — публикация В.Прибыловским в газете “Экспресс-хроника” (20.12.97) гаденькой статьи, касающейся авторов и их коллег по аналитическому СВР-центру.

Господин Прибыловский, пользуясь какими-то грязными слухами, наделил нас и наших друзей теми чертами, которыми обладают, по всей видимости, лица из его собственного окружения. Нам приписана и продажа подписей на выборах президента в 1996 году, и незаконное получение 100 тыс. долларов на московских выборах 1997 г. и еще много всяких мелких подлостей. Этой статьей, как и сотрудничеством с Е.Прошечкиным, г-н Прибыловский дискредитировал сам себя, привел к нулю свой авторитет специалиста по сбору и анализу политической информации.

Добавим к этому, что данные, оказавшиеся под обложкой “Политический экстремизм в России” наполовину собраны нашим хорошим знакомым, который в списке авторов не поименован вовсе. Вероятно именно благодаря этому незаметному труженику сборник получился вполне профессиональным. О профессиональной пригодности к такого рода работе самого Прибыловского приведенные выше факты говорят вполне однозначно.

Почему г-н Прибыловский вдруг решил наброситься на знакомых ему людей, которые никаким боком к его работе не относились? Мы полагаем, что здесь уместны несколько гипотез. Первая состоит в том, что это был упреждающий удар, в связи с тем, что нам стали известны изложенные выше факты о работе МАЦ. Вторая говорит о том, что удар — попытка отомстить за то, что мы в свое время воспротивились покупке интересной, но малопрактичной и крайне дорогой компьютерной программы “Лабиринт”, содержащей разностороннюю политическую информацию.

В любом случае, мы воздаем должное и МАЦ, и “Панораме” как структурам, способным на разного рода подлости и обслуживающим интересы таких персон, как С.Ковалев, или же зарубежных ненавистников России.

Герои мятежа

Не только историки-”демократы” Янов, Лихачев и Лацис занимались в постмятежной действительности извращением истории. Но проходит время и история расправляется со своими подлецами. Не минует чаша сия и героев номенклатурного мятежа. Они врут, а им уже никто не верит.

Скажем, книжка Ельцина “Записки президента”, где описываются события октября 1993, выпущенная тиражом 15 тыс. экземпляров, не была раскуплена. Цена 15 тыс. рублей была снижена до 9 тысяч, но книжка так и продолжала валяться на полках магазинов. Второй тираж, выпущенный в 1996 (не менее миллиона экземпляров) пришлось раздавать даром. И то не брали — не хотели марать рук. Та же судьба постигла и официозную книгу об октябрьских событиях, выпущенную “демократами” из администрации Ельцина. Заведомое вранье даже даром никому не удавалось всучить.

Герои мятежа пытались переписать историю — городили сотни статей, писали мемуары, но им все равно не верил никто.

Например, Гайдар всю свою предвыборную кампанию 1995 года построил на тезисе о том, что коммунисты концу 1991 года оставили страну без золотого и валютного запаса, нагрузив Россию еще и многомиллиардным долларовым долгом. На самом деле хозяйство он принимал тогда вовсе не от коммунистов, а от ставленников “демократии” И.Силаева, Г.Явлинского и Ю.Лужкова, о роли которых теперь не принято вспоминать. Кроме того, стоит спросить Гайдара, почему он так упорно молчал четыре года? Ведь расхищение национального богатства в особо крупных размерах — дело, пахнущее не одним приговором к высшей мере наказания. Объяснение простое. Дело в том, что Гайдар вместе со своей командой занимался ровным счетом тем же самым — расхищал то, что не расхитили. И именно в особо крупных размерах.

Гайдар суетился и искал виновников общенародного бедствия потому, что приближалось время его личной ответственности. Приговор “высшего судии” был уже понятен, дело оставалось за приговором суда земного. Гайдар понимал, что последний для него неотвратим. Вот и искал, на кого бы свалить ответственность.

Извращение исторических фактов стало дурной традицией “демократической” России. Уроки большевиков в этом деле полностью восприняты “демократами”. Они продолжали насаждать эту традицию через средства массовой информации, которые и через три года, и через пять лет после трагедии в Останкино в октябре 1993 года продолжали говорить о каком-то штурме и приписывать гибель своих коллег мифическим боевым дружинам “красно-коричневых”.

По той же традиции устроенная Лужковым расправа над мирной демонстрацией 1 мая 1993 года описывается как уличные беспорядки, организованные коммунистами, которые “громили все на своем пути”. Эту же ложь повторяет, например, известный историк-“лениновед” А.Латышев (“Рассекреченный Ленин”, М.: Издательство МАРТ, 1996, с.18): “О том какие события произошли в результате нападения вооруженных ножами, заточками, дубинками демонстрантов на милицейское охранение, широко известно.”

Если ложь для журналиста — профессиональный порок, то для историка — позор. Даже малая ложь вызывает недоверие ко всем последующим попыткам высказать правду. Тем более, что вся эта смесь правды и лжи, как оказалось, финансировалась из тех средств, что ельцинисты умыкнули на избирательную кампанию 1996 года (см. смету расходов “из компьютера Лифшица” в газете “Русский курьер”, № 3, 20–27 декабря 1996).

Проезжая вдоль бесконечных заборов на одной из подмосковных электричек, мы несколько лет могли видеть одну и ту же надпись, которую некому и незачем было стирать: “Ельцин — лжец”.

Вот слова из газеты “Президент” (№ 15, 1996), которых упомянутая надпись тоже касается: “Так было во время первомайских праздников, когда кто-то из толпы направил грузовик на сотрудника милиции Владимира Толокнева и убил его. Так было, когда Руцкой приказал штурмовать Останкино, и озверевшие люди стали грузовиком таранить стеклянные окна цокольного этажа, стрелять по милиционерам”.

Что касается убийцы омоновца в первомайские праздники 1993, то его не искали именно потому, что бессмысленно искать того, кто не прячется. Если бы подобная задача была поставлена, преступника нашили бы где-то совсем недалеко от правительственных структур. Но это преступление утонуло в массе злодеяний ельцинского режима.

Одно из преступлений мы, впрочем, можем убрать в архив. Нам довелось встретиться с человеком, участвовавшим в инсценировке похищения В.Анпилова сразу после первомайских событий. Он сообщил, что нападение милиции на лидера “Трудовой Москвы” во время одной из демонстраций, отягощенное переломом ребра, тоже было инсценировано. Точнее — выдумано. Ни перелома, ни похищения просто не было.

Домыслы о “штурме Останкино” — тоже инсценировка. Но только не такая безобидная. Вопрос об авторах этой инсценировки — более серьезный и требующий в будущем подробного разбирательства с воссозданием события в следственном эксперименте. Но одно ясно уже сейчас — никакого штурма не было, как не было и стрельбы по милиционерам. Единственный милиционер, как оказалось, погиб не от холостого выстрела из гранатомета (как мы писали в “Мятеже номенклатуры), а от такой пули, которую он мог получить только от своих. Кстати, эта смерть очень похожа на ту, что вынудила группу “Альфа” в те дни все-таки принять участие в действиях в Белом доме. Пуля попала в шею между каской и бронежилетом. Об этом подробно пишет автор книги “Анафема” (по разумным причинам скрывший свое имя).

С момента сдачи текста книги “Мятеж номенклатуры” вышел в свет целый ряд книг, которые дают дополнительную информацию о событиях 1990–1993 гг. в Москве. Появился целый ряд воспоминаний очевидцев — Руцкого, Воронина, Челнокова и др. Но это все-таки очень бледные произведения по сравнению с “Анафемой”. К тому же все прочие книги носят явно апологетический характер по отношению к собственной роли в октябрьской трагедии.

У “демократов” тоже особенно нечего читать по поводу путча 1993 года. Разве что завиральные “Записки президента”. Вранье, уже набившее оскомину, поблекшее и истаскавшееся в своей убогой литературщине тиражируется новыми и новыми порциями, но от этого не становится правдой.

Правда глаза колет. Поэтому “демократы” бросаются рушить выставку в Думе, посвященную октябрьской трагедии. Попавшая в Думу по недоразумению госпожа Старовойтова натравила на стенды с информацией и фотографиями своего рохлю-помощника, который, обрадовавшись, сообщил о своем подвиге в телекамеру. Расплата пришла сразу. “Герой” получил звонкую пощечину перед той же телекамерой.

К событиям 1993 года авторов возвращает надпись, сделанная на стене дома, вдоль которого часто лежит путь одного из них: “Лужков — убийца!” Эта надпись, сделанная мелом, в течение пяти лет достаточно отчетливо читалась любым прохожим. Это тоже нечто вроде длящейся пощечины, а одновременно и — приговор.

Герои мятежа все-таки по достоинству будут оценены историей. Вот и Генеральная прокуратура обнародовала некоторые промежуточные результаты расследования “Второй октябрьской революции”. Официальная цифра погибших возросла на этот раз до цифры “не менее 150”. (То что удалось разыскать 926 единиц огнестрельного оружия — это на совести Генпрокурора. Под сурдинку можно было нагрузить дело массой оружия — вплоть до тяжелой артиллерии.) Кроме того, в особое производство выделено 30 дел об убийствах и 466 по избиениям и ранениям (Ъ-Daily, 08.09.95). Главного дела только не завели — на Ельцина и Лужкова. Но со сменой режима за этим дело не станет.

В ноябре 1995 г. четыре лжеца из числа участников мятежа 1993 г. удивительную провели пресс-конференцию. На этой пресс-конференции журналисты не задали ни одного вопроса! А пресс-конференция была посвящена “круглому столу” под хитрым названием “Октябрь 1993: война и мир”. Так вот, на пресс-конференции ослабший по всем статьям А.Брагинский (бывший вице-премьер у Лужкова и бывший же депутат послепутчевой Госдумы) говорил, что в октябре 1993 г. Руцкой назначил себя президентом, что образовалась опасность прихода к руководству криминальных сил, что загипнотизированные люди готовили бутылки с зажигательной смесью, что при захвате здания мэрии сторонники парламента применили газ, а “уголовные по виду элементы били людей дубинками”. Другой враль-демократ А.Нуйкин говорил, что мятеж парламента начался еще в августе 1993 г., что в октябрьских событиях “ни один парламентарий не получил ни царапины”, что “депутаты взяли в руки оружие и пошли убивать мирных людей”, что сегодня нам грозит новый путч, в результате которого может быть установлен тиранический и террористический режим.

Слушая все это, можно было подумать, что перед нами просто больные люди. Их лечить надо, а они в парламентах заседают. Ведь этот параноидальный бред как раз и был причиной расстрела Белого дома в 1993 г.! Пока эти сумасброды могут на что-то влиять, представляться журналистам, повторный расстрел вполне возможен.

А влиять они еще могут. Об этом говорит такой факт. В центре города (Кривоарбатский пер.) московское правительство отвело 0.06 га для Московского общественного комитета российских реформ (ВМ 01.06.94). Возглавляют комитет известные персоны — Пономарев и Старовойтова. Смогли, видать, выбить подачку. Но времена для радикал-демократов наступили тяжелые. При всем своем политическом влиянии, деньги на застройку им пришлось искать самим. Не нашли, Комитет умер. А если бы в этой своре, алчущей крови, кто-то был заинтересован? Тогда бы деньги нашлись.

Нет, господа, только лечить, лечить и лечить…

Кстати господин Брагинский, полюбившийся Лужкову за физико-математическую степень, не попав в очередной состав Госдумы, оказался председателем Научного Совета Москвы. Из этой позиции он попытался вернуться в политику, инициировав создание общественно-просветительского движения “Правопреемство”. Основная идея тут состояла в том, чтобы порушить всю правовую систему, объявив ее советским реликтом. Мол, надо возвратиться в февраль 1917 г., восстановить правовую преемственность, а пока объявить любые действия государства 1917–1993 гг. неправомочными. К счастью эта квази-монархическая инициатива не вызвала интереса ровным счетом ни у кого и мирно угасла.

Брагинский, совсем тронувшись умом, выпустил за рубежом свои воспоминания о 1993, где описывает как ему скрутили руки не чем-нибудь, а специальными наручниками с шипами. Этими наручниками его, якобы, пытали в застенках Белого дома.

Еще один эпизод вымирания помоечных демократов связан с именем уже не раз нами помянутого В.Борщева, который в Моссовете руководил комиссией по делам религиозных организаций, пользовался репутацией честного диссидента и помогал передавать храмы верующим. Когда на заседаниях Президиума Моссовета оставленный там в арьергарде супердемократ А.Осовцов (звавшийся русским до тех пор, пока не сел рядом с Гусинским в качестве зампреда по Еврейскому конгрессу) старался склонить его к поддержке совсем уж гнусных решений, Борщев надрывным голосом отвечал: “Ну не могу я, Саша.” И воздерживался от голосования. Хотя чаще все-таки эта “сладкая парочка” действовала совместно.

Это дурное влияние продолжилось в Госдуме, куда первый попал при поддержке “Выброса”, а второй — “Яблока”. Там Борщев окончательно сломался — ездил одемокрачивать то Солженицына, то Дудаева, а в период президентской избирательной кампании обрушился с яростным возмущением в адрес тех, кто посмел в вестибюле Думы организовать выставку, посвященную октябрьским событиям 1993 года.

Свое диссидентское прошлое господин Борщев вспомнил и 28 января 1995 года, когда многочисленные микроорганизации “правозащитников” собрались, чтобы подписать петицию против войны в Чечне. Они вознамерились по опыту большевиков создать пацифистское объединение, подписав Соглашение против “преступной войны”.

Среди подписантов особенно велика была концентрация бывших депутатов-демократов последнего Моссовета. Борщев подписался за Думскую фракцию “Яблока” и движение “Яблоко”, массивный (“гусский” по анкете) Осовцов — за фракцию “Выбор России” и гайдаровскую партию ДВР. Попался в подписанты и безнадежный эколог-демократ А.Фролов, и экологическая дама преклонных лет Н.Торчинская, и соцпрофовский активист В.Мохов (на сей раз от непонятной партии “Левша”), и древняя поповская соратница И.Боганцева… Не обошлось без псевдопопа Глеба Якунина и “пахаря газетных полос” Ю.Черниченко, которые не в Моссовете, так в Верховном Совете утверждали “реальную демократию”.

Они могут писать и подписывать все, что угодно. Но мы то помним все и знаем цену из чистоплюйства.

Это чистоплюйство не помешало Якунину, Борщеву и им подобным пользоваться поддержкой иностранных сект, получать от них гуманитарную помощь для поднятия своего авторитета среди избирателей. Наконец, Борщев превратился в ключевую антиправославную фигуру в Госдуме, подрывая все попытки депутатов и общественности поставить предел преступлениям сектантов. Борщев, например, выступил в суде в защиту секты иеговистов (“Радонеж” № 9-10, 1999). Этому он научился у Якунина, полюбившего секты именно за их ненависть к общему врагу бесноватых либералов — к Московской Патриархии (подробнее — см. в книжке Д.Гриднев. Кто такой Г.Якунин. М.: “Палея”, 1995).

Деятельность подобного рода людей наводит на мысль, что христианский призыв к прощению врагов эти люди не только не слышат (чаще всего считая себя при этом христианами), но не собираются прощать за давностью лет ни врагов, ни общество в целом. Они испытывают садистическое наслаждение, нанося вред своей Родине, они мстят народу за свои прежние невзгоды. Чуя друг друга издалека, они сбиваются в стаю — все эти якунины, борщевы, новодворские, боннэры, ковалевы, старовойтовы, шабады… Имя им — легион.

Приведем еще один документ из серии комариных писков “управляемой демократии”. Широко известные в более чем узких кругах отечественного “демократического движения” общественники поведали “городу и миру” о том, что ими создан “оргкомитет нового гражданского движения”, в связи с чем они, подражая коронованным особам, опубликовали “манифест”. Один из “либеральных” печатных органов (“Новая газета”, № 21, 1997), войдя в положение кающихся грешников несостоявшейся “демократии”, даже привел его избранные места, возможно, не без тайного умысла, чтобы таким изощренным, иезуитским образом посмеяться над лишенными смысла потугами демократической дворни. Среди подписантов значились Хельсинская группа, Комитет солдатских матерей, наш старый знакомый Л.Пономарев, значившийся как сопредседатель несуществующего Общественного комитета российских реформ, какие-то там “свободные профсоюзы” и другие — целая инвалидная команда “демократов”.

О чем печалятся “народные витии”, что тревожит их исстрадавшуюся совесть, какие проблемы собираются в очередной раз взвалить на свои могучие плечи подписанты, на полном серьезе именующие себя “общественными деятелями”? Очутившись после своего турпохода во власть на обочине, пребывая в политическом захолустье, они сообщают обществу о том, что открыли сущность современной русской жизни. Им после восьми лет “перестройки” и “реформ” наконец-то стало очевидно, какой политический режим и экономический строй сложились в стране. У них открылись глаза, после чего руки, по привычке, сами собой потянулись к перу, перо — к бумаге, и вновь потекли обращения и заявления, как в старое доброе время.

Оказывается, в “стране складывается опасная политическая ситуация”. Что стряслось? Что мы, темные, не знаем, а они, в отличие от нас, знают? Внемлите: “в центре и особенно на местах закрепляется полицейско-олигархический режим”. “Усиливается полицейский произвол”. У общества нет “никаких средств”, чтобы воздействовать на “местную администрацию” и “карательные(?) органы”. У политических бомжей стиль неизменен. Их всегда раздражали не бандиты, грабители, убийцы и воры, а силы правоохраны.

В “манифесте” публикуется одна безграмотная фраза, после которой невольно хочется ввести цензуру. Вот она: “Свобода слова сегодня гораздо более ограничена, чем в 1990–1992 годах”. Мы же рассматриваем указанный период как время словесного недержания, глумления над здравым смыслом газетного хулиганья.

Либералы и рыночники, проклинавшие в свое время общественную собственность, молившиеся, подобно паломникам на мощи, на частную собственность, стенают по поводу того, что “крупнейшие средства массовой информации… контролируются властью или финансовыми структурами”. Им не приходит в голову, что если владельцы власти и денег не овладеют крупнейшими СМИ, то они скорее раньше, чем позже, окажутся и без денег, и без власти. Ну не прощелыгам же и голодранцам, вроде авторов “заявления”, владеть телевидением, в самом деле!

Копируя прошлое и пытаясь эксплуатировать изжившие себя мифы, поистаскавшиеся “друзья народа” кликушествуют: “все больше граждане России осознают необходимость самим добиваться выполнения чиновниками… Конституции РФ и законов”. Политическим юродивым невдомек, что населению “новой России” (их России — Россиянии) глубоко наплевать и на Конституцию, и на законы, и на чиновничество. Оно выживает без их участия. А все эти три “общественных ингредиента” предпочитают, в свою очередь, никогда не пересекаться и никак друг другу не мешать. “Живи и жить давай другим”, - говорят они сами себе, не обращая внимание на комариный писк “массовой опоры демократии”.

Чем пытаются разжалобить читателя авторы “манифеста”? Состраданием к их нравственным мучениям, душевным метаниям и финансовым исканиям. Они разочарованы! Но кто сейчас не разочарован в “этой стране”? Их обманывали! Покажите, кого не обманули за эти 10 лет? Их “использовали”! Но миновала ли кого-нибудь чаша сия? Они “потеряли веру”! Да была ли у них вера-то? Они залезли в грязь, в которой сидят по уши! Кому не знакомо это гигиеническое чувство?

Приобщившись к общедоступными вопросам и сомнениям эта братия словно бы доказала сама себе, что ничем не отличается от “нормальных, честных людей”, которые теперь не живут, а “борются за выживание”. Но разве в этом дело? Конечно же нет! Главный побудительный стимул, толкнувший инициаторов “нового гражданского движения” заявить о своем существовании, до боли прозаичен. Публицистический пафос — присказка, риторика для отвода глаз. Сказка состоит в том, что “подписанты” после всего того, что совершили для разрушения ненавидимого ими “старого режима”, вместо благодарности, вместо того чтобы почивать на лаврах, “барахтаются в нищете и страхе”.

Вот почему новый строй “жесток и античеловечен”, а его лидеры награждаются званиями “примитивных карьеристов” и “воров”. Карьерист, как известно, это наглец, занявший хлебное место, которое вы предназначали для себя. А вор — это негодяй, не поделившийся с вами награбленным. Вот она, причина горечи, источник пафоса, повод для стенаний — обделили, отодвинули, оттерли — от пирога! А раз так, то обществу предлагается еще раз начать все с самого начала, поставив в качестве новых народных трибунов этих вышедших в тираж “правозащитников”. Им невдомек, что о их существовании уже никто не помнит, что их имена никому не интересны, что их прошлая и настоящая деятельность не вызывает иного чувства, кроме брезгливости и отвращения.

Что же касается призывов “начать политическую реформу снизу”, то они насквозь фальшивы и лицемерны. О какой правозащитной деятельности могут толковать люди, десятилетиями злоупотреблявшие правом и восторгавшиеся тем, как их недавние кумиры от бюрократии попирали законы страны, в конце концов расстреляв в упор конституцию из танковых орудий под их истерично-визгливое одобрение? Какие “свободные профсоюзы” могут создать профессионалы “свободных профессий”, отиравшиеся на русофобствующих западных радиостанциях, фабрикующие инструкции для дезертиров и изменников? О каком “местном самоуправлении” вправе говорить пособники тех, кто в течение четырех лет, предшествующих государственному перевороту 1993 года, чуть ли не ежедневно требовал разгона Советов — настоящих органов местного самоуправления, созданных благодаря свободным выборам 1990 года?

Фальшью и лицемерием дело отнюдь не ограничивается. В свое время эти “общественные деятели” штурмовали высшие государственные институты. Их манили перспективы, вдохновляли высоты власти. Теперь же, когда “дело сделано”, они призывают население страны начать все с начала — спуститься в котлован, чтобы “с фундамента строить новое здание”. В действительности же перед нами довольно примитивная попытка предохранить “жестокий и античеловеческий режим” от какой-либо реальной опасности со стороны одураченного, обманутого, а потому стремящегося к восстановлению элементарной справедливости общества. Его гнев, таким образом, пытаются канализовать, измельчить в бессмысленных, иллюзорных “механизмах реальной демократии”.

Господам из новоявленного Оргкомитета, прежде чем соглашаться на такую грубую, провокаторскую по сути работу, не мешало бы вспомнить, чем заканчивалась в России карьера гапонов и зубатовых. Вот того самого мы им и желаем в финале политической карьеры.

Мы хорошо помним апофеоз мятежа — кровавый ельцинский пир…

“Я помню все, что видел и слышал в те два дня. Или почти все.

Помню как утром 3 октября, ничего такого не подозревая, шел собирать материал о демонстрации: обычная работа. И как толпа, проламывая один за другим милицейские кордоны, дошла до Белого дома. И дебильное ликованье: “Мужики, победа!” И крик Руцкого: “На Останкино!””

Помню первый залп из окон телецентра, и стук пуль о плиты площади, и собственное удивление: “Неужели не холостые?…” И как девчонка лет пятнадцати, которой мы пытались перетянуть продырявленное бедро вчетверо сложенным бинтом, просила не снимать с нее штаны… Понять, что условности кончились и началась война, на которой надо выжить, — на это нужно время.

Помню как тащили мужчину, раненного, как показалось, в бедро, и как спустя несколько дней случайно узнал: прострелено было не бедро, а мошонка.

Помню пламя в окнах первого этажа техцентра и мысль: неужели такое возможно от каких-то жалких бутылок с “коктейлем”?

Помню охоту на репортеров: человек, с видеокамерой и никелированной стремянкой, сияющей в свете фонарей, и фонтанчики пыли от пуль отмечают его путь.

Помню крик Черниченко с балкона Моссовета: “С волками иначе не делать мировой, как снявши шкуру с них долой!” И рев толпы.

Помню перестрелку между крышами на углу Садового кольца и Нового Арбата и толпы непуганых идиотов, глазеющих на небывалый спектакль — войну с доставкой на дом. Танки лупят по Белому дому, и зеваки встречают каждый выстрел аплодисментами и радостными воплями: “Ура!”, “Бей по гадам без промаха!”, “Да здравствует демократия!”.

Помню: полдесятка камуфлированных “качков” делают во дворике котлету из прохожего, и под аккомпанемент его криков солдатик с автоматом на перевес выталкивает нас на улицу: “Все в порядке, его никто не тронет!”

Помню, как слушал и записывал рассказы пострадавших об избиениях и пытках в милицейских отделениях.

Помню запоздалый, дней через несколько, ужас. И долгое, долгое чувство, будто обмакнули головой в парашу…” (А.Таврицин, “Новая газета”, № 24, 1996).

Мы не знаем, простил ли Руцкой смертоубийство в центре Москвы, подружился ли он с Лужковым после того, как выиграл губернаторские выборы в Курске и приехал засвидетельствовать свое почтение московскому мэру с флягой водки. Мы не знаем, почему он в одном из телеинтервью рассыпался в похвалах Ельцину и объявил, что на грядущих выборах (2000 года) будет голосовать за него.

Страшная трансформация Руцкого ему самому, похоже была не заметна. Он говорил: “Представляете, что значит, когда прямой наводкой с расстояния сто метров бить калибром 125 мм из пушек по зданию, где находятся люди? Знаешь, что от них оставалось? Я все это видел, размазанное на стенах и потолках. Я когда в это здание захожу, у меня все время дискомфорт. Пять лет прошло, но когда я сижу там в приемной министров и вице-премьеров и жду… Никому не понять моего состояния! Я же все помню, кто где лежал, убитые, разорванные тела” (Ъ, 01.10.98).

Нет, это не тот вид памяти, который делает душу чище. Это забвение всего. Ведь прямо тут же Руцкой говорит о том, что главная его ошибка состояла в том, что надо было настоять на встрече с президентом. Он и с Лужковым по телефону тогда разговоры на эту тему вел. Теперь, когда ему выделили Курскую вотчину, стал и Ельцину и Лужкову кланяться в пояс — только что руки не лобызал. А тогда, в октябре 1993 Руцкой подписывал указа за указом, включая тот, что предусматривал смертную казнь для поддержавших Ельцина.

Мы не знаем, чем объяснил Жириновский соратникам свой подарок организатору расстрела безоружных людей в Останкино Лысюку. ВВЖ вручил убийце ни много, ни мало — автомобиль. А мы помним за что Лысюк получил звание Героя России, за что спецназ “Витязь” пользуется особым благорасположением Кремля.

Мы не знаем, что побудило газету “Завтра” написать о Лужкове: “Наш народ не злопамятен, он, возможно, мог бы простить Лужкову кровь. Простить — за сотрудничество с Московской Патриархией, за его помощь русским художникам из Академии Глазунова, простить его за заявления о том, что Чубайс видит в русских недоумков”.

Лужков и сам Лужков пытался оградить себя от возможных и близких уже преследований за 3–4 октября 1993. В очередную годовщину накануне парламентских выборов (1999) по ТВЦ показали передачу, в которой утверждалось, что в Белом Доме канализация и свет были отключены Ельцины. В то же время доподлинно известно, что это был один из главных вкладов Лужкова в совершение государственного переворота. Мы уже не говорим об участии в штурме парламента лужковской милиции и боевиков его евро-патрона Гусинского.

Мы не забыли и не простили.

Впрочем, помним не только мы, но и другая сторона. Хотя, там предпочитают говорить о другом. Сохраняя единство в ненависти к России, там грызутся по поводу того, кто у кого сколько украл и кто лучше понимает, что такое демократия. В 1997 г. они продолжали искать тех, кто не давал им телекамеры для съемок “штурма”, они продолжали восхвалять зашедшуюся в истерике артисточку, вопящую, что “нас надо защитить от этой чудовищной Конституции”, и пеняют “взглядовцам” на то, что они предложили разойтись по домам.

Разве что только неутомимый журналист-скандалист Минкин пощипал “героев” мятежа за чувствительные места (“Новая газета” № 34, 1997):

“Министр обороны, по словам президента, лучший, награжденный стограммовой золотой личной медалью Ельцина (из каких средств?), был презираем военными и штатскими, прославился позорной кличкой Мерседес, обещанием покорить Чечню за два часа и циничными словами о мальчиках, умиравших (по его бездарности) с улыбкой на устах.

Премьер Гайдар на прощание наскреб три процента голосов.

Слова “Чубайс” и “ваучер” стали почти ругательствами.

Политический советник президента Станкевич (лжец и взяточник) сбежал за границу.

Вице-премьер Поторанин до сих пор не объяснил, кому и за сколько ушло гигантское здание в Берлине.

Вице-премьер Лобов проходит по делу АУМ Синреке (якобы передавал секте технологию изготовления отравляющего газа зарин, примененного сектой в токийском метро, а также вынуждал военных тренировать сектантов на закрытой военной базе спецназа — Прим. авторов).

Своего бывшего заместителя по Верховному Совету и своего вице-президента Ельцин обстрелял из танков.

Его вице-президент собирал на соратников компромат чемоданами.

Его генпрокурор состряпал дело против вице-президента. Один — вышел по амнистии, другой — сидит под следствием.

Ерин, Бурбулис, Барсуков, Шумейко, Шахрай, Коржаков, Филатов, Ильюшенко, Грачев, Егоров, Рябов, Сосковец, Черномырдин, Хасбулатов, Руцкой — ведь это паноптикум. Ведь невозможно вспомнить ни одного светлого, умного, честного лица.

Точь-в-точь как плакаты с портретами членов Политбюро и кандидатов в члены. Как ни старались художники — на нас мертвыми глазами смотрели гладкие, холеные монстры”.

Справедливости ради отметим лишь, что сам Минкин как раз и создан из той самой попахивающей кашицы “ума, чести и совести нашей эпохи” — эпохи “демократии”: потявкать и свалить в туман, не задевая живых и всерьез опасных монстров.

“Демократическую” оценку событий 1993 г. можно рассматривать как сожаление о том, что крови было пролито мало, что Москву на завалили трупами, которые можно было бы снимать и снимать на пленку, а потом обвинить в убийствах тех, кто никогда не держал в руках оружия. Напившись крови в Чечне они на некоторое время успокоились, но снова и снова возвращаются к прежней теме. Им нужна кровь. Наша кровь — кровь русских людей.

Диагноз тут ясен. Люди, имеющие отношение к телевидению болеют общей болезнью — некрофилией, отягощенной ненавистью к России. Лечить этих уже точно бесполезно. Когда у России достанет сил, им следует выделить специальную резервацию, предварительно отобрав острые предметы, чтобы эти внешне интеллигентные люди не занялись каннибализмом. Для них это дело привычное.

История подвела все мнения об октябрьском мятеже к единому знаменателю. Заверять “общественность” в благотворности расстрела парламента уже становится просто неприлично. Большинство если и не понимает что это не так, то чувствует фальшь этих заверений. Для того, чтобы оценка деяний Ельцина как подлейших преступлений стала повсеместной, осталось совсем немного — достаточно ухода с политической арены самого Ельцина. Вместе с ним осыплется и вся официозная мифология. Эта мифология рассеялась даже у тех, кто слал снаряд за снарядом в Белый дом, успокаивая себя соображениями о верности приказу.

Вот что говорил офицер, начинающий понимать что такое честь только через пять лет после своего преступления:

“Врагу не пожелаю такого. С одной стороны — присяга, устав, приказ, а с другой — считай, что киллер на танке. Заказное убийство. Может, того самого депутата, в которого стреляли, я и избирал…”

“Понимал, что творим что-то неладное. Ведь стреляем в своих, русских… Я и сейчас твердо убежден — того побоища можно было избежать. Ведь и у президента, и у депутатов не задница же вместо голову! Неужели по хорошему нельзя было договориться? Мы перед всем миром себя опозорили. И еще: стыдно служить в армии, которой управляют дегенераты…

Когда стояли на мосту, по внутренней связи периодически с механиком разговаривали. Он не меньше моего переживал. Говорит: “Командир, шкурой чую, загнали нас по верхнюю губу в говно, от которого не скоро отмоемся”…”.

“Потому я даже счастлив, что сегодня у меня нет наград “за образцовый расстрел российского парламента”. “Если бы еще раз попробовать Чечню задавить — лучше туда бы поехал”.

И, наконец, на вопрос “если завтра Верховный главнокомандующий все же прикажет дивизии вновь “восстанавливать в Москве конституционный порядок?” ответ был таков: “Хрен ему. Дураков больше нет. Для этого есть другие войска, а мы уже под самую завязку этого дерьма нажрались. Но если кто-то из наших выйдет, то стрелять не будет. Бьюсь об заклад”.

Несмотря на резкость выражений все тут — изобличение в том, что развращение армии продолжается. Продолжается служба под руководством дегенератов. Отмываться от дерьма никто не собирается. Более того, готовы подставить под поток этого самого дерьма других.

Как уже говорилось, “наш” убийца — сентиментален. Убивает и комплексует, страдает, а потом эти страдания корреспонденту изливает…

Кстати, сентиментальность наталкивается на официальную линию МВД, согласно которой в каждом московском отделении милиции висят биографии милиционеров, которым посмертно присвоены ордена, за “восстановление конституционного порядка” вокруг Белого Дома. Убитые своими, они до сих пор числятся жертвами каких-то загадочных “боевиков”.

События в у мэрии и у “Останкино” 1993 года расследовала сотня следователей из самых разных регионов России. Руководитель следственной бригады, ссылаясь на гриф “секретно”, ограничился заявлением, что каждый случай гибели или ранения людей был полностью и объективно расследован, что, якобы, и стало основанием для амнистии всех участников событий. Таким образом, истинная подоплека событий пока лежит под спудом и ждет своего часа, чтобы расставить политические фигуры не по рангу, а по достоинству.

Что касается нравственно стороны вопроса, то на данном этапе тема октябрьской трагедии, по-видимому, исчерпана. Истина установлена вполне отчетливо и преступники известны. Поэтому в настоящем издании мы не будем уточнять детали, не нашедшие отражения в книге “Мятеж номенклатуры”. Уточнения сделают те, кому после разгрома ельцинизма будут доступны архивы спецслужб.

Азиопские хроники — 1998

Гусинизм в действии

Газета “Сегодня” выступила в поддержку строительства Исламского центра в столичном Теплом Стане, утверждая, что мусульманам негде молиться. Мусульман, по данным газеты, в Москве и Подмосковье 4,5 миллиона. Приведенная цифра является безусловной ложью и завышена минимум в десять раз. Цель же лживой публикации — обострить конфликт между мусульманами и немусульманами, представить дело так, что против Исламского центра выступают “плохие националисты”.

Между тем, против строительства Исламского центра, деньги на который выделяет Саудовская Аравия и мусульманские экстремисты, в свое время выступал глава духовного управления мусульман.

Мусульмане, как известно, бывают разные. Для одних Россия — Отечество, для других — враждебная страна. Последние легко договариваются с еврейскими банкирами типа Гусинского не только против России, но и против своих единоверцев.

КС защищает интересы Израиля

Конституционный суд России недавно закончил разбирательство с бывшими гражданами СССР и России, выехавшими на постоянное место жительства в Израиль. Права граждан Израиля на получение российских пенсий признаны, а мы имеем возможность увидеть, какие проблемы интересуют наших конституционных судей в первую очередь. Мы можем быть уверены, что при таком внимании к правам граждан Израиля, права граждан России никогда не будут соответствовать тому, что пишется в законах и Конституции.

Телелганье

Летом 1998 шахтеры со своими посиделками на рельсах надоели власти, не способной как-то справиться с этой напастью. В связи с тем, что силовые меры грозили десятикратно увеличить число сидельщиков и пикетчиков, Кремлю пришлось поднимать против шахтеров общественное мнение. По разнарядке каждая телекампания, например, выдала в эфир сообщение о том, что шахтеры не пропустили поезд с больными детьми. Разумеется, никто не видел этих детей и об их болезнях не справлялся.

А между тем забастовщики начали понимать, что блокировать надо не пассажирские и торговые магистрали, а магистрали административные, по которым перемещается грабящая нас власть. Близ очередной (девятой или десятой?) президентской дачи в Шуйской Чупе одичавшие от невыплат зарплаты коммунальщики намеревались перекрыть движение транспорта. И деньги у администрации тут же нашлись. Шахтерам надо бы перенять опыт.

Лечение от русофобии

Небезызвестная Елена Масюк после многомесячной отсидки в чеченском плену (за что от лица кремлевской камарильи дали медаль), похоже отчасти излечилась от русофобии. Теперь она делает репортажи о страданиях русского населения в Таджикистане. Например, про “бабушку Ульяну, которую изнасиловали два то ли таджика, то ли узбека”. Таджикские власти объявили Масюк персоной нон-грата, а российские “спонсоры” организовали переезд бабушки Ульяны в Москву. Где были спонсорские пожертвования, когда из Таджикистана пришлось бежать полумиллиону русских, остается неизвестным.

Прозрение чиновника

Генеральный прокурор Скуратов в программе “Час пик” признал, что отмена уголовной ответственности за употребление наркотиков была ошибкой. Цепь такого рода “ошибок” превратила Россию в производителя и потребителя наркотиков. Вместе с выбором “пепси” новое поколение заставили сесть на иглу.

Вторым актом прозрения стали слова шефа МВД Степашина и премьера Примакова о том, что преступников надо устранять физически. Мы полностью согласны, но полагаем, что эффективнее всего начать с Кремля и Старой площади. Вот уж кто действительно “уничтожает женщин и детей” интенсивнее уголовников!

Экс-зам Рохлина — это кто?

“Новая газета” много внимания уделила персоне Александра Морозова — бывшего заместителя Генерала Рохлина по ДПА.

Мы имели дело с Александром Морозовым осенью 1996 года, когда этот молодой коммерсант приехал в Москву с Кипра для того, чтобы получить поддержку в издании русской патриотической газеты. Тогда некоторые эксперты СВР-центра помогли Морозову, безвозмездно написав для него ряд статей, которые и были опубликованы во вкладке кипрской русской газете “Русский курьер” (дайджест российской прессы), а также в подготовке интервью с президентом Белоруссии. Небольшие тиражи газеты (весьма неряшливо сверстанной, зато на розовой бумаге) были распространены в Госдуме, где Морозов и нашел себе политического патрона, а интервью с Лукашенко было показано в программе Сванидзе, что открыло Морозову двери в самые высокие кабинеты. На этом сотрудничество с СВР-центром прекратилось, оставив неприятный осадок. Ни благодарности, ни оплаты труда эксперты не дождались.

Теперь Александр Морозов пытается сформировать собственное политическое лицо, используя для этого тему убийства генерала Рохлина и свою информацию на этот счет. По нашим представлениям, личные качества господина Морозова — импульсивность, непостоянство и дилетантство — снова оставят тех, кто ему доверится, в полном “хопре”.

Сексуальная озабоченность как фактор политики

Президенту США Клинтону пришлось по воле народа проходить унизительную процедуру выяснения вопроса о домогательствах, имевших место с его стороны в адрес какой-то белодомовской секретарши. Клинтон поначалу беспомощно пытался отвлечь американцев проблемами поставок военных технологий Ирану, но его избирателей больше интересовал состав неких следов, оставшихся на платье секретарши (она хранила это платье со следами чуть ли не год!). В конце концов, президент США вынужден был признать, что его отношения с секретаршей были “недопустимыми”. Значит до этого он врал под присягой! — обрадовались падкие до сенсаций американцы.

Им бы наши заботы! У нас и не таких пакостей не стесняются.

Кстати, американские бомбардировки Судана и Афганистана сразу же приобрели название — “сексуальные”, а исламисты (например, ичкерийский вице-президент) объявили Штатам третью мировую войну. Объявить-то объявили, только руки коротки. Так что придется расплачиваться за “недопустимые отношения” с секретаршами жизнями своих единоверцев.

Что до России, то здесь отличился обласканный Ельциным и Клинтоном губернатор Аяцков, который после встречи с президентом США заявил в телекамеру, что завидует Монике Левински (той самой секретарше). После такого смелого заявления губернатор получил в политических кругах кличку, созвучную со словом “пылесос”.

Политический труп еще смердит

Александр Яковлев впервые, как передало НТВ, заявил о необходимости захоронения мумии Ленина. Мотив у старого пройдохи один: ведь похоронили же Николая II!

Таким образом, можно считать, что Яковлев проговорился: “екатеринбургские останки” захоронили с целью нанести оскорбление всем, кто с уважением относится к памяти последнего российского Императора. Ведь обозначенный из уст Яковлева мотив относится к действию, имеющему целью нанести оскорбление всем почитателям Ленина. Оскорбили одних, теперь надо ситуацию уравновесить и оскорбить других — вот логика Яковлева.

По мнению аналитиков из СВР-центра, освободить Красную площадь от кладбища можно очень просто. Достаточно построить в ленинских Горках фрагмент кремлевской стены и копию Мавзолея-капища в масштабе один к одному и перенести туда тело вождя мирового пролетариата. Там все поклонники Владимира Ильича смогут отправлять свой культ безо всяких препятствий. И Яковлев тоже угомонится. Для надежности надо бы еще подготовить камеру со звуконепроницаемыми стенками.

Не поделили Ислам

В Чечне началась местная разборка между уголовником Масхадовым и террористом Хаттабом. Последнего обвинили в том, что он насаждает радикальный исламизм — ваххабизм. Этим очень изумились ваххабиты в Дагестане, а в Ингушетии Аушев запретил ваххабизм своим президентским решением. Заодно последний перевел более лояльных имамов в разряд госслужащих, положив им жалование из бюджета республики (кстати, дотируемой из федерального бюджета почти на 100 %).

Последнее означает, что русские вправе требовать финансирования из бюджетов русских субъектов Федерации деятельности православных священников.

Режим продолжает выполнять “интернациональный долг” в Африке

200 российских летчиков отправились в Анголу для участия во внутренних разборках. Говорят, что заплатят им неплохо. Вопрос, из каких источников снова финансируется “интернациональный долг”? И каким боком этот “долг” обернется для России?

ФСБ подыскали начальника, Минюст нашел себе работу

Ельцин к “антифашистским” кадрам относятся с большой трепетностью.

Накануне летнего кризиса президент убрал от руководства ФСБ генерала-армии Ковалева, заменив его полковником Путиным (дистанцию от майора до полковника сей господин прошел в ультракороткие сроки, преимущественно прислуживая в Администрации президента), представляющим собой собчачье наследство, вывезенное Чубайсом из Петербурга.

Режим всегда готов был заменять спокойных профессионалов послушными комиссарами, готовыми действовать по принципу “чего изволите”. Генерал Ковалев пострадал, по всей видимости за то, что не сумел найти в России “русского фашизма”. Зато шеф Минюста из сладенькой команды Кириенко во всех правительственных передрягах даже не поперхнулся, ибо нашел-таки “русский фашизм”.

Как оказалось, искать надо не в Кремле, а по поручению Кремля. Это сильно затруднило дело министру Крашенинникову, но он нашел таки фашизм — в газетах. А еще затолкал в тюрьму молодого парня, побившего американского негра-морпеха в уличной драке. Судье-азербайджанцу, ведущему процесс, поручено повторить успех десятилетней давности — осудить парня по мракобесной статье о расизме.

Между тем, министр юстиции с видимым удовольствием объясняет по телевидению, что купил себе гитлеровскую книжку “Майн кампф” — вот она фашистская опасность! Юристам велено искать основания для запрета такого рода покупок. Тем более, что министр уже “отоварился”.

Оккупационная армия тренируется на российской территории

Под видом отработки совместных действий армий США и России в условиях оказания помощи при стихийных бедствиях под Владивостоком проведены совместные маневры. Жители Владивостока помешали провести маневры в черте города.

Аналогичные маневры недавно проведены на Черном море. Вооруженный американо-украинский десант имитировал “оказание гуманитарной помощи при стихийном бедствии”. Опасаясь волнений граждан, организаторы маневров перенесли их из-под Севастополя в Одессу, а Россию убедили поучаствовать в своих игрищах несколькими боевыми кораблями, прикрыв тем самым явную антироссийскую направленность мероприятия.

Пожалуй, русским пора создавать отряды самообороны. Российская армия уже не принадлежит России. Ею командуют из Вашингтона.

Флот России уничтожается за счет США

Штаты и скандинавские страны финансируют уничтожение 157 российских атомных подводных лодок. В российском бюджете на это денег нет, как и на строительство современного подводного флота. Казна разворована. Теперь Кремль позволяет разворовывать подлодки, годность которых к службе определяют наши стратегические противники.

Кремль и Вашингтон топят российский космос

Немцов, еще будучи членом правительства, объявил о выделении средств на ликвидацию станции “Мир”, обслуживание которой (как и всей космической отрасли) финансировать, якобы, невыгодно. Зато у Кремля нашлись деньги, чтобы снарядить на орбиту бывшего секретаря Совета обороны и ельцинского помощника Ю.Батурина. За наш с вами счет он съездил в космос, да еще получил гонорар в 30 тыс. долларов. После этого должен поступить сигнал “топить” “Мир” в океане.

Тот факт, что раньше космической станции “утонул” сам вице-премьер Немцов (вместо космоса занялся проблемами местного самоуправления), ничего не меняет. Ведь “топить” вполне еще работоспособную станцию надо для того, чтобы международная станция “Альфа” оказалась на орбите вне конкуренции. Кремль в этом вполне согласен с Вашингтоном, интересы которого стремится обслуживать.

США и Кремль продолжают любить чеченских убийц

В Штатах был с распростертыми объятиями принят враг русского народа и российского государства бандит Аслан Масхадов. Выступая перед американскими мусульманами он сказал: “Мы гордимся тем, что на территории Чечни нет и не будет ни одного российского солдата”. Пока в Кремле сидят предатели, Масхадову всегда будет чем гордиться, а российский премьер будет ездить к бандиту на переговоры. Среди посетителей Масхадова уже перебывали и Черномырдин, и Кириенко, и Примаков. Отметились также некоторые кандидаты в президенты. Особенно часто гостил в Чечне Лебедь.

Шаймиев штампует воров в законе

Главный татарстанец Шаймиев ныне действует по принципу Остапа Бендера — “брать деньги за провал, чтобы не слишком проваливался”. Шаймиев распорядился брать поборы с любой машины, которая оказалась в Татарии, но зарегистрирована в другом регионе. Созданы летучие отряды “экологистов”, вышедших на большую дорогу.

Заем пошел по ветру

Нас долго убеждали, что заем у МВФ возьмут не для того, чтобы тратить, а лишь для пополнения резервов ЦБР. Но как только первая порция долларов поступила в Россию, ее тут же расписали на оплату долгов по зарплате. Зарплаты не выдали, деньги исчезли, а правительство объявило себя банкротом.

Мы прекрасно знаем как здорово научились чиновники красть деньги, убеждая, что они пошли на прокорм граждан. Знаем на чей прокорм пошел заем после обрушения финансовой системы России. Кредит снова “скушали” карманы правительственных коррупционеров. Дело Гайдара-Чубайса живет и побеждает. Эстафетную палочку погубителей страны Ельцин на время вручил новому дуэту Кириенко-Немцов, а потом снова хотел отдать Черномырдину, при котором ворью жилось вольготно и весело. При Ельцине и нынешний премьер Примаков вряд ли сможет урезонить обнаглевшее ворье.

Кстати и на бирже к займу МВФ отнеслись вполне адекватно. Котировки акций еще до всякого кризиса продолжили падение, крупные капиталы, предупрежденные о предстоящем крахе бежали с российского рынка. Акции и ГКО спихивали за бесценок и покупали валюту, пока рубль не рухнул. Ну а в результате кризиса были разовым образом перераспределены более 100 млрд. долларов. В основном за счет выворачивания карманов простых граждан.

Хочется порадоваться за рухнувшие банки, финансы которых экспроприированы. Урок банкирам: не ищите среди ельцинистов да гайдаровцев политической опоры. Продадут и обчистят до нитки при первой же возможности!

Клементьев в тюрьме, Немцов — в пути

Как известно, первый пытался стать мэром Нижнего, но оказался в тюрьме по старому делу. По тому же делу проходил и Б.Немцов, который был главным вдохновителем и организатором получения и растраты льготного целевого кредита. Впрочем, недалеки те времена, когда подельщики получат одинаковую оценку своих “заслуг”. Из правительства Немцов все-таки вылетел. Следующий пункт назначения — тюрьма.

А пока опившийся русской крови экс-реформатор приглашен воротилами МВФ на “мозговой штурм” по вопросу: давать России деньги или нет, скостить русским выплату процентов в 1999 году (17,5 млрд. долларов) или доконать их.

Якутам подарили 700 млн. долларов

Правительство решило возобновить строительство Вилюйской ГЭС, в которое вбухано 700 млн. долларов. Решено передать замороженную стройку в руки алмазной мафии, изъявшей из госсобственности эту высокодоходную отрасль вместе с территорией Якутии, где российские законы давно не действуют.

К евреям за поддержкой

Швейцарские банкиры, в руках которых полвека находились счета нацистских преступников, выразили готовность выплатить с этих счетов более миллиарда долларов компенсации пострадавшим от нацизма. Пострадавшими признаны только евреи. Русские, потерявшие в войне с германским фашизмом больше всех и более всех вложившие в Победу, не получат ничего.

Вероятно рассчитывая на щедрость швейцарских банкиров и отчаявшись добиться расположения депутатов Госдумы, В.Черномырдин посетил 2 сентября 1998 года Еврейский конгресс под председательством В.Гусинского. Если ранее его симпатии к евреям ограничивались умозаключением: “Если я еврей, то что мне стесняться! Но я не еврей.”, то на этот раз Черномырдин выступил с развернутой похвалой евреям за их огромный вклад в мировую и российскую культуру.

Ничего подобного на съездах Конгресса русских общин мы не видели. Здесь Черномырдин не присутствовал, не выступал и о роли русского народа ни слова не вымолвил. Вероятно, русские не имеют такого веса среди финансистов и в правительственных кругах, а значит Виктору Степановичу можно без зазрения совести сменить этническую принадлежность. Мы поддержим это, признавая полное право Черномырдина и его соратников быть евреями и не стесняться.

За поддержкой к евреям обратился и Зюганов, серьезно испугавшийся компании, возникшей вокруг жидоедского высказывания генерала Макашова. Причем глава российских коммунистов поехал ради этого в Германию. Получил же он, в отличие от Черномырдина, полный отлуп. Главный немецкий еврей потребовал исключения Макашова из КПРФ.

Кремлевские воры

Развал финансового рынка страны, вне всякого сомнения, был спланированной акцией, от которой поживились те, кто вовремя получил необходимую политическую информацию. Это, прежде всего, еврейские банки и приватизированные целиком отрасли, превратившиеся в РАО “Газпром” (Черномырдин-Вяхирев), РАО ЕЭС (Чубайс) и “Лукойл” (Алекперов).

Российские банки поплатились за свой космополитизм и любовь к кремлевскому ворью. У них просто отняли все. Теперь ельцинские чиновники предлагают вкладчикам разоренных банков перевести свои вклады в Сбербанк, обменяв их на рубли. При этом ясно, что даже свои рубли удастся получить не раньше, чем будут напечатаны триллионы новых денег, а цены взлетят в несколько раз. Таким образом, либералы-западники второй раз ограбили население. Причем на этот раз ту его часть, которая невероятными усилиями смогла выжить в условиях экономики воров и демократии проходимцев и образовала мало-мальские запасы в виде вкладов в банках или рублевых “заначек”.

Генерал-предатель спелся с бандитами

В 1996 году Лебедь был отстранен от руководства Советом Безопасности в связи с информацией тогдашнего министра внутренних дел А.Куликова о попытке создания незаконных вооруженных формирований “Русский легион”. Сегодня из окружения бывшего соратника Лебедя В.Петрова становится известным, что еще в тот период между Лебедем и Басаевым существовала договоренность об использовании в критической ситуации “лежащих на дне” боевиков из чеченских криминальных формирований, действовавших на территории Москвы и Московской области.

И вот в августе-сентябре кризисная обстановка, похоже, становится реальностью, и Лебедь, без всякого сожаления бросив на произвол судьбы поверивших ему красноярцев, отправляется в Грозный и участвует в очередном антироссийском шабаше.

Разумеется, Лебедя встретили с распростертыми объятиями. Ведь кризис в России — шанс для чеченских лидеров усилить свое давление на федеральные власти (по поводу бюджетных субвенций, по поводу компенсаций на восстановление разрушенных во время войны объектов и т. п.), а то и протолкнуть на верхние этажи этой власти своего человека. Лебедь как будто создан для этой миссии.

Мало кто из действующих политиков, претендующих на власть в постельцинской России, обладает возможностью предъявить силовой аргумент. Лебедь такую возможность имеет. Вероятно, именно поэтому в кризисной ситуации он решил “освежить” контакты с чеченскими головорезами.

ЧВС не простил

Черномырдин не стерпел заявления Лужкова о готовности принять участие в президентских выборах. Виктор Степанович, со свойственной ему непосредственностью промямлил: “Раньше Лужков был за демократию, а теперь идет на союз с коммунистами…” Разумеется, Черномырдин спутал Лужкова с самим собой. Это как раз Черномырдин с думскими коммунистами жил душа в душу, это им он обещал ввести в стране экономическую диктатуру. Теперь Черномырдин собирается быть кандидатом в президенты от всех демократов. И замечательно, ибо мы знаем все о способностях самого Виктора Степановича, и о тех самых “демократах”, которые и раньше помогали режиму распинать Россию.

Лужков ответил — в долгу не остался. Назвал ЧВС “политическим пенсионером”. Как в воду глядел — Черномырдина начали сдавать все его соратники. Даже родная фракция в Думе стала готовить пинок, чтобы освободиться от своего создателя.

Ордена для иностранцев и маразматиков

Традиция награждать своей волей высшими государственными орденами всех, кого ни попадя, пошла от Брежнева и закрепилась у Ельцина. Стоило появиться новому высшему ордену России “За заслуги перед Отечеством”, как “всенародно избранный” повесил его на грудь президента Франции. Причем не 3-ю степень, как положено по статусу ордена (следующую степень не дают без предыдущей), а сразу 1-ю.

Оружейник Калашников получил тоже сразу 2-ю степень ордена. Его заслуги, хоть и оценены с нарушением статуса ордена, но все-таки нам известны. А чем перед Россией отличился Миттеран? Может быть он перед Ельциным отличился? Но тогда недурно было бы знать в чем же и убедиться, что за это надо ордена давать, а не плевать в физиономию.

Недавно Ельцин наградил академика-демократа Лихачева орденом св. Андрея Первозванного. Якобы за исследования по древнерусской литературе. На самом деле — за присутствие на похоронах останков из екатеринбургского раскопа. Без Лихачева президенту было бы не с руки присутствовать на кощунственном мероприятии. Получил “кот ученый” “златую цепь” за успешные похороны русской истории.

Второй грудью, на которую Ельцин повесил орден русского святого, был казах Назарбаев — один из самых гнусных русоненавистников, изводящий русское население Казахстана под корень, дающий “поганые” названия русским города. Потом грудь снова пришлось подставлять все тому же Калашникову, превращенному в новогоднюю кремлевскую елку, на которую “всенародно избранный” вешает побрякушки.

Оппозиция болеет, как выяснилось, той же заразной кремлевской болезнью. Ко всякого рода медалькам недавно был добавлен Орден Сталина, который г-н Проханов повесил на грудь г-ну Макашову — видать за удачно ввернутые слова про “жидов”.

Телевизионщики бьют челом в ноги Ельцину

Правительство РФ (конечно же не без участия президента) решило предоставить телекомпании ВГРТК невиданные льготы и административные права. Очевидно, что цель создания еще одного медиа-холдинга — обеспечить третий президентский срок Ельцину или первый — его преемнику, призванному окончательно добить страну.

Все прочие телекомпании ждали, что из барской мошны им тоже что-то перепадет. Но бюджет уже настолько разворован, что для них у Ельцина ничего не нашлось. И телекомпании застонали, стали взывать к хозяину, требуя “честной конкуренции” на рынке телеуслуг. (Что же они раньше-то молчали, получая льготы и привилегии?). И Ельцин распорядился: все должно быть согласно Конституции. Что это означает мы уже хорошо усвоили…

Гибкие спины не обеспечили благоденствия — потрошить “четвертую власть” стали еще рьянее. На ОРТ судебные исполнители описывали мебель, налоговики нагрянули с обыском к оэрэтэшному рекламщику Лисовскому. У последнего задержались дольше, ибо имущества было больше — трехэтажный особняк, да двухэтажный дом для прислуги и охраны, потом прибыл случайный курьер с “малой коробкой из-под ксерокса”, набитой баксами.

Блокада

Телевидение по распоряжению “сверху” блокировало показ пресс-конференции противников Черномырдина и потенциальных участников патриотического блока — С.Бабурина (РОС), Д.Рогозина (КРО), А.Исаева (“Союз труда”), В.Илюхина (ДПА) и других. Прозвучавшее на пресс-конференции заявление грозило испортить всю обедню и сорвать коммунистам и правительственным коррупционерам закулисный торг. И не удивительно, ведь участники пресс-конференции отвергли кандидатуру Черномырдина в качестве премьера безоговорочно и предупредили думских комбинаторов об ответственности за очередной обман народа.

Аналогичным образом гусинисты-березовисты блокировали информацию о соглашении между КРО (Д.Рогозин) и “Союзом народовластия и порядка” (А.Николаев). Между тем это соглашение весьма симптоматично. КРО приобрел в союзники сильного генерала со слабым голосом и четырьмя звездами, против которого слабый генерал со зверским голосом и двумя распухшими звездочками прапора — просто мальчишка.

Наконец, отснятый камерами всех каналов съезд движения Николаева не был показан нигде.

Сепаратисты в почете

Встреча Черномырдина с любимыми губернаторами накануне рокового для него голосования в Думе показала, на кого он ориентируется. В кабинет и.о. премьера собрались самые объявленные сепаратисты — Аушев, Рахимов, Шаймиев и прочие расчленители страны. Очевидно Черномырдин собирался расплатиться с сепаратистами, которые обещают всячески поддержать его. Заявившись в качестве кандидата в президента, Виктор Степанович не постесняется обещаний поделиться с единомышленниками кусками русской земли.

Симптоматично, что в конце 1998 года Черномырдин пошел на поклон к мусульманам, где жаловался: “Сначала говорят: бей жидов. Потом скажут: бей татар. Что же тогда получится?”

Этот разоритель нашей страны за всю свою гнусную карьеру ни разу не вспомнил о русском народе.

Три истерики подряд

Шум вокруг высказывания Макашова: “Заберу с собой полдюжины жидов” был организован евреем Гусинским и евреем Березовским. Они чудесным образом подняли популярность туповатого генерала, повторившего в очередной раз то, что говорят всюду и везде — включая оппозиционные митинги. На этот раз ракурс, видать, был особенно удачным. Появился повод для того, чтобы потребовать политических преследований по статье 282 УК РФ о разжигании межнациональной, расовой и религиозной розни. Появился повод для того, чтобы потребовать запрещения компартии. (И пес бы с ней, да только до кучи запретили бы и все остальные).

Увидев, что фокус с Макашовым не прошел и даже имеет прямо противоположный эффект, гусинисты-березовисты решили подвигнуть президента-маразматика на репрессии иным методом — вынули из заначки апрельский ролик с откровениями офицеров ФСБ, которым якобы давались задания на похищение и убийства людей. Чекисты, пряча глаза, рассказывали Доренко как и кто их склонял к противозаконным действиям, сваливая все на генерала Ковалева. Когда действующий шеф ФСБ взял сторону последнего, ОРТ заткнулось и даже сняло с эфира очередной ролик с откровениями, ставшими ненужными. Тем более, что Ельцин из состояния анабиоза снова не вышел.

Третий скандал был связан с убийством патентованной демократки Старовойтовой, приконченной то ли за мешок денег, который она везла в Питер для обеспечения победы своих соратников на городских выборах, то ли “по счетчику” за неуплату долгов по прежним махинациям такого сорта. Старовойтову попытались превратить в мученицу за идею, чья смерть якобы открывает вереницу политических убийств. Демократическая пресса и телевидение неистовствовали как в августе 1991 и октябре 1993. Но и на этот раз общество осталось глухо к всероссийским завываниям, а президент что-то там подписал, не приходя в сознание.

В последнем случае оказалось, что спутник Старовойтовой (“верный Руслан”) симулировал ранение и прятался в больнице, обманывая следствие, а потом уехал за границу. Демократические соратники Старовойтовой тоже всячески уклонялись от сотрудничества. Оказалось также, что во время убийства исчезли сумки, в которых находилась куча “зеленых” — около 900 тыс., а сама Старовойтова оказалась учредителем более 30 коммерческих фирм, занятых “обналичкой” и другими столь же “достойными” операциями.

Жулье пошло направо

После того, как Лужков объявил себя центристом, Чубайсу и Черномырдину ничего не оставалось делать, как объявить себя правыми. Но нам вполне ясно, что это не правые, а просто воры, и места им в политике нет. Когда все встанет на свои места, такого рода “правые” окажутся на лесоповале или на Лобном месте.

Последнее обстоятельство делает для настоящих правых объединение всех демократов чрезвычайно выгодным. Не надо будет искать их по городам и весям. Будут брать по спискам. Первые в списке Чубайс с Гайдаром, Кириенко с Немцовым и Сысуев с Аяцковым.

Политическую (как и половую) принадлежность последнего еще предстоит уточнить. Для прочих присоединившихся к указанным персонам это право также будет гарантированно.

Журналистика и измена Родине

Мы уже привыкли к тому, что демократическая журналистика мало чем отличается от проституции. Разница только в том, что первая более опасна — все время жаждет крови.

У журналистской сволочи есть даже интернациональная организация — Международный комитет защиты журналистов. Если вы предаете Родину на страницах газеты, вы можете быть уверены, что за вас вступятся добряки из-за океана. Они защитят ваши права человека — пусть это будет стоить тысячи трупов ни в чем не повинных людей.

Этот самый комитет, например, присудил премию известному белорусскому агенту ОРТ Шеремету, а еще раньше русофобствующим Митковой и Масюк.

Когда Шеремета не выпустили из страны, в дело вмешался Госдеп США. Но президент маленькой, но гордой Белоруссии Лукашенко плевать хотел на хозяев журналистской мафии.

Мирный атом кроют матом

Ставленник Березовского министр атомной энергетики Адамов, как выяснилось, является большим поклонником канадских атомных реакторов, за строительство которых в России он собирается расплачиваться электроэнергией. За кордон пойдут стерильные киловатты, у нас будут оставаться ядерные отходы. А еще останутся омертвевшие производственные мощности, хотя они способны производить реакторы не хуже канадских и по вдвое меньшей цене.

А еще министр Адамов создал целую систему совместных предприятий в закрытых городах, причастных к разработке атомных технологий. Торговля драгоценными отечественными разработками идет полным ходом. Атомщики в шоке, но пока в состоянии только ругать власти.

Политическую помойку назвали “Отечеством”

Надежды на то, что Лужков сформирует патриотический блок, рухнули. Московский мэр не только соскреб в свое движение кремлевские отбросы вроде Ястржембского и Савостьянова, но еще и предпринял ряд акций — против РНЕ (противоречащий Конституции запрет проводить съезд в Москве) и против Макашова (письмо в Госдуму). А еще Лужков сказал “фас” своим СМИ, чтобы они отыгрались на Илюхине, повторившем “подвиг Макашова”.

Стратегической линией Лужкова, по мнению аналитиков, теперь является не демократический патриотизм, а ельцинизм без Ельцина. Не случайно в качестве партнера “человека в кепке” все более просматривается Явлинский. Последний обрабатывает американских хозяев, в то время как мэр экспортирует свои улыбки немецким социал-демократам. В качестве патриотов при таком раскладе должны проходить Кобзон, Ресин и раввин Шаевич, приглашенный на съезд “Отечества” и приехавший, несмотря на законы еврейской субботы. К ним можно добавить и г-на Затулина, которому Лужков повелел забрать у Руцкого движение “Держава” и быть патриотом. Тот так и сделал, посадив рядом с собой богохульника Севастьянова.

Если агентура демократов вынудила Лужкова отмежеваться от сионофобов, то “красные” проинвентаризировали его взгляды путем выдвижения требования о возвращении “железного Феликса” на Лубянку. Реакция Лужкова многое сказала “левым” избирателям, и их уже не убедят увещевания Затулина, что НПСР и “Отечеству” надо быть ближе друг к другу.

Красные идут!

Думские коммунисты решили подставить ножку Лужкову, рекомендовав московским властям восстановить памятник Дзержинскому на Лубянке. Лужков не мог пойти на это, а значит, должен был выглядеть в глазах симпатизировавших ему коммунистов “не вполне патриотом”. Коммунистам тут же подыграло телевидение. Хором все телеканалы устроили очередную истерику. Выдумали и вооруженные “красные бригады” (Киселев), и интригу КПРФ с целью захвата власти (ОРТ и РТР).

На этот раз Ельцин “восстал” со смертного одра — на три часа. За это время разгромил свою администрацию, уволив ее главу с двумя замами и застращав до дрожи всех остальных. Дрожали руки и у самого Ельцина, когда он ткал пальцем в своих соратников и буравил их пулеметными гнездами своих глазок. Со страху, нагнанного телевидением, Ельцин подчинил себе все структуры, в которых есть хоть какой-то “силовой” компонент, и вернулся в Центральную клиническую больницу — из психдома, зовущегося Россией, в тишь палаты особой важности. Оставшимся на свободе поручено бороться с экстремизмом и коррупцией. Поскольку трогать Семью при этом возбраняется, то чиновникам опять нечего делать.

Власть снова “собрали в кулак” — в кулак без мозгов. Собрали, чтобы снова нанести удар по стране, еще не оправившейся ни от 1991, ни от 1993, ни от августа 1998.

Не заметили…

В России с 1996 года действует мораторий на смертные казни. Но законодательство пока не изменено и около 1000 осужденных к высшей мере ждут своей участи. В Мордовии, к примеру, есть особая тюрьма, где на счету полусотни заключенных полторы сотни трупов. Каждый уповает, что Ельцин выполнит требование Европейского Союза и отменит смертную казнь.

Цивилизованно выкрутиться из положения предложил спикер Думы Г.Селезнев. Его идея состоит в том, чтобы для особо опасных преступников восстановить каторгу. СМИ хором выступили против. Им нужно, чтобы Россия умылась кровью после большой амнистии. Кремль, похоже, держит в запасе тот же аргумент, который применил в свое время Берия, — глобальную амнистию для подонков всех мастей.

Чужой

Солженицыну стукнуло 80 лет. Демократы отметили это событие телефильмами. Все прочие (а их большинство) скорбно промолчали. И вот почему.

Солженицын, сложившийся как писатель-почвенник, свое творчество превратил в месть. Как и многие другие, он мстил коммунистам, “а попал в Россию”. За рубежом “Архипелаг…” вышел совокупным тиражом в 18 млн. экземпляров. И это была единственная информация о нашей стране. Это была “малая правда”, ставшая Большой Ложью.

Сделав месть смыслом своего творчества, Солженицын умер и как писатель, и как общественный деятель. Именно поэтому его возвращение на родину ничего не дало — только поток банальностей, повторение задов патриотической мысли, тезисов пятилетней давности.

На Солженицына надеялись, думали, что он станет патриархом русского сопротивления демоническому геноциду… Не вышло. Солженицын устарел и остался рабом своей мести, что следует из его брошюры “Как нам обустроить Россию”, выпущенной демократами тиражом в 27 млн. экземпляров. Он и сам это понял, оказавшись снова в добровольном затворничестве.

Лишь одно обстоятельство позволяет не зачислять Солженицына в отряд пособников преступного режима — он ничем не обозначил такого пособничества и отказался от награды, которую Ельцин собирался повесить на шею писателю.

Раскрутка

Телевидение и пресса “раскручивают” Явлинского, стараясь максимально нарастить его шансы на выборах 1999. Локальный успех уже есть — “яблизация” Питера. Вой по поводу того, что криминал идет во власть имел успех. Граждане как-то позабыли, что криминал уже давно там. Перестал Чубайс маячить перед глазами, вот и запамятовали…

Два “технолога”

В Питере все безобразия, связанные с избирательными технологиями, относят на команду гражданина Кошмарова, известного в узких кругах тех, что он активно поработал на нынешнего питерского градоначальника Яковлева. На сей раз некоторые придумки Кошмарова были применены на широкую ногу. А потому и были обречены на провал. Только наивный мог не заметить намеренных пакостей — например, регистрации кандидатов-двойников.

Между тем, надо вспомнить, что изобретение двойников произошло в 1995 году. Околоельцинский “блок Джуны” на парламентских выборах поставил в первую тройку Александра Ивановича Лебедя — двойника настоящего Лебедя из блока КРО. Затея удалась, а авторы ее известны. (Впрочем, известен и вполне удовлетворительный результат. Не будь двойника, скоковский КРО был бы в Думе вместе с “настоящим Лебедем”. А что есть последний теперь мы знаем очень хорошо.)

Гражданин Кошмаров был направлен кремлевскими махинаторами в Красноярск противостоять Лебедю и делать из его соперника Зубова “крутого” на губернаторских выборах. “Крутизна” из Зубова, действительно, перед вторым туром голосования поперла, да только в нее никто не поверил. Мямля озверел как-то неубедительно и оттого выглядел еще более жалким.

Второй “технолог”, о котором в последнее время тоже заговорили что-то уж слишком бойко, — П.Щедровицкий. Программа правительственного канала “Совершенно секретно” сделала целый фильм про этого философа от политики, представив его “белым и пушистым” во всех отношениях. Мы тоже знакомы с этим “талантом” по выборам в Красноярске. Мсье Щедровицкий за две недели перед первым туром голосования в оперативном порядке развалил кампанию Зубова, заставив активистов собирать социологическую информацию.

Так что, на выборах дурной академизм подчас оказывается не лучше отъявленной пакости. Антилебедевская пакость нежданно сыграла на пользу стране, антилебедевский академизм нанес ей (в Красноярском крае) чувствительный урон.

Бедный Сорос

Как выяснилось, Дж. Сорос потерял в России 2 млрд. долларов. Обычно он “обувал” всех, а тут его “обули”. Под впечатлением Сорос издал книгу “Кризис капитализма”, где посетовал на глобализацию мировой экономики. Мол, не знаешь в какой момент у тебя из кармана деньги начнут выгребать. Займешься “алхимией финансов” в одной части света, а в другой разразится какой-нибудь кризис и обчистит тебя до нитки…

Познер на позорище

Известный своими душещипательными передачами президент телевизионной академии Познер пригласил как-то побеседовать о межнациональных отношениях штатных русофобов Абдулатипова и Зорина (первый — министр от сепаратистов Кремля, второй — депутат РФ от демократов Чечни). Все их глупости он переплюнул одной своей фразой: “В конце ХХ века любить или не любить человека по национальному признаку — позорище”.

Пожелаем же Познеру внуков-негритят…

Искали коробки из-под “ксерокса”

Налоговики-полицейские выпотрошили офис околокремлевского рекламщика Лисовского. Надеялись найти там пару-тройку коробок, подобных той, которую этот субъект выносил из Белого дома в период избирательной кампании 1996 года. На этот раз улов был невелик, а вся демократическая общественность (к которой на этот раз присоединился и мэр Лужков) начала лаять на налоговиков, нарушающих права человека. Будто у нас права всех остальных граждан соблюдены по букве Конституции.

Одинокое раскаяние Быкова

Глава совета директоров КрАЗ А.Быков, активно помогавший А.Лебедю стать губернатором, раскаялся в своих действиях и повинился перед журналистами в своей ошибке. Это первый прецедент такого рода. До сих пор не покаялся ни один предприниматель, финансировавший Ельцина, Гайдара, Ченомырдина и пр. Если вспомнить о гибельном состоянии страны, то гибель отдельных предпринимателей от рук бандитов, порожденных этим режимом, или гибель их предприятий не должна вызывать у нас особого сочувствия. Эти люди ни в чем не раскаялись. Они до сих пор кормят всю эту демократическую шпану, разоряющую страну, радуясь, если их приглашают на банкет по поводу успеха очередной махинации.

В действительное раскаяние предпринимателей мы поверим, когда они начнут вкладывать ресурсы в русское дело — в русские издания (тиражи которых сегодня смехотворны), русские политические объединения, в русскую науку.

Четыре головы на сундук мертвеца

Нет, даже головы европейских сограждан, отрезанные чеченскими бандитами, не заставили “мировую общественность” вздрогнуть. А было от чего всколыхнуться. Реконструкция событий говорит о том, что чеченские боссы заказали развертывание в Грозном системы мобильной телефонной связи стоимостью в 300 млн. долларов, а когда работа была выполнена, почли более выгодным укокошить исполнителей, чем расплачиваться с ними.

Русский мат на еврейском НТВ

Телеканал НТВ, ведущий вещание одновременно на Россию и Израиль, с некоторых пор снял запрет на употребление в эфире ненормативной лексики. Сначала была многократно тиражирована цитата из Макашова, содержащая слова “жид”. Потом для пущего нагнетания истерии НТВ дает цитату из Макашова в момент штурма мэрии в 1993 году. Наконец, утверждая традицию, НТВ дает без звуковых купюр оперативную съемку операции по освобождению французского заложника из лап чеченских бандитов.

Таким образом, непристойность становится признаком не только развлекательных программ НТВ, но и программ политических.