Послушаем за глухого!

15

Что-то было не так.

С реки Гарб дул веселый ветерок, вовсю светило солнце, май притаился за углом, и апрель бушевал вовсю, предвкушая неизбежное лихое столкновение.

Но от Глухого не было никаких известий. Пришла утренняя почта, но в ней не оказалось манильского конверта с дубликатом снимка футбольной команды. Недосмотр или умысел, за которым скрывался определенный смысл?

Специалисты по борьбе с преступностью Восемьдесят седьмого участка размышляли над этим вопросом со всей серьезностью участников конференции проктологов, вынужденных решать проблемы гигиены полости рта. Что ж, по крайней мере, проблема была доведена до сведения лихих сыскарей Восемьдесят шестого участка, пусть голова болит у них. Стрелки часов над входом в банк показывали двенадцать минут десятого. Глухой сидел на лавочке в скверике посреди площади Ван Бюрен-серкл. Если все идет по расписанию, то еще через три минуты бронированный фургон доставит наличность, которой хватит, чтобы расплатиться с работниками Маккормика, Мередита и Холта. В одиннадцать деньги будут конфискованы, несмотря на все усилия дурачков-полицейских, которые в настоящий момент наводнили банк. Глухой видел, как в начале десятого появились трое верзил и одна женщина — похоже, чтобы подменить кассиров. Надо отдать справедливость — полицейские приняли во внимание, что налет на банк может состояться и не в одиннадцать, как объявил злоумышленник, но, с другой стороны, даже полный болван в состоянии решиться на такое умозаключение. Впрочем, как раз тут-то они и ошибались. Налет состоится ровно в одиннадцать. При всех своих недостатках Глухой считал себя честным и справедливым игроком. Как может быть иначе, если тебе противостоят олигофрены?

На улице показался бронефургон. Он остановился у входа в банк, из кабины вышел водитель и застыл у задних дверей с винтовкой. Затем из кабины вылез еще один человек и присоединился к коллеге. Он был вооружен пистолетом в кобуре. Он открыл заднюю дверь ключом, прикрепленным к поясу цепочкой, вытащил из кобуры пистолет и дважды постучал по задней дверце рукояткой. Это был сигнал охраннику в фургоне отпереть внутренний замок. Наконец задняя дверь распахнулась. Человек из кузова стал подавать второму охраннику мешки с деньгами, а тот поставил их на тротуар. Мешков было два. Человек с винтовкой контролировал выгрузку. Затем охранник выпрыгнул из кузова. Сжимая в одной руке пистолет, он подхватил мешок и двинулся к входу в банк. Второй охранник взял другой мешок. Пока они шли к вращающимся дверям, их коллега с винтовкой держал под наблюдением тротуар. Все было по инструкции, все было очень профессионально.

Когда люди и деньги оказались в банке, Глухой кивнул, улыбнулся и встал. Он направился к телефону-автомату на углу, набрал номер. Трубку сняли на втором звонке.

— Алло!

— Керри?

— Да.

— Это мистер Таубман.

— Слушаю вас, мистер Таубман.

— Деньги в банке. Можно забирать.

— Очень хорошо, мистер Таубман.

Глухой положил трубку улыбнулся и вернулся на свой командный пункт в скверике.

В банке детектив Шмитт в очередной раз проводил инструктаж мистера Алтона. Часы над клетками кассиров показывали девять часов двадцать одну минуту.

— Вам нечего беспокоиться, — говорил Шмитт. — В первой и второй кассах дежурят опытные детективы. У окна находится наша проверенная сотрудница. Третью кассу буду обслуживать лично я.

— Ну а мне что делать? — осведомился Алтон, обводя банк нервным взглядом.

— Работайте как обычно. Не нервируйте клиентов. Все контролируется нами, и, поверьте мне, при нас никто не ограбит банк.

Он и не подозревал, насколько был прав.

В девять тридцать семь к банку подошел мистер Керри Донован, обритая наголо голова которого сияла под лучами утреннего солнца. У него также имелись новые, вполне респектабельные усики. В руке у него был черный прямоугольный чемоданчик. Он подошел к охраннику и спросил, как пройти в кабинет управляющего. Охранник поинтересовался, назначена ли у них встреча, и Керри сказал, что да, назначена, он звонил еще на прошлой неделе. Охранник спросил, как его зовут, и Керри ответил, что его фамилия Данмор. Карл Данмор.

— Секундочку, мистер Данмор, — сказал охранник и жестом подозвал к себе сотрудницу, симпатичную девушку лет двадцати восьми.

— Мистер Карл Данмор говорит, что у него назначена встреча с мистером Алтоном, — сообщил он.

— Минуточку, — сказала сотрудница, направилась в сторону кабинета управляющего и вскоре вернулась. С вежливой улыбкой она пригласила мистера Данмора следовать за ней.

Донован прервал учтивую дискуссию о погоде с охранником и пошел за ней. Он миновал Глухого, который стоял у одного из мраморных столов, заполняя бланк, девушка распахнула перед посетителем дверь кабинета управляющего, пригласила войти, а затем, когда мистер Карл Данмор оказался в кабинете, затворила дверь.

Глухому стало жаль, что Керри Донован не подозревает о том, что банк заполнен полицейскими.

— Здравствуйте, мистер, Данмор, — говорил тем временем Алтон, протягивая ему руку. — Рад вас видеть.

— Спасибо, что выкроили для меня время, — отозвался Керри.

— Итак, что вы мне принесли?

— После разговора по телефону я решил, что дела продвинутся быстрее, если я покажу вам макет и чертежи. Я вполне отдаю себе отчет, что мы просим весьма значительные суммы для финансирования проекта, но надеюсь, вы убедитесь, что наши расчеты на прибыль имеют вполне реальную основу. Разрешите, я воспользуюсь вашим столом? — осведомился Керри, но тотчас же сообразил, что макет слишком велик, чтобы разместиться на заваленном бумагами столе управляющего. — Или, с вашего разрешения, я поставлю его на пол и расстелю чертежи, чтобы вы могли как следует все рассмотреть, — сымпровизировал он.

— Как вам будет угодно, мистер Данмор, — вежливо отозвался Алтон.

Донован открыл свой чемодан и извлек из него части (всего сорок единиц) макета, где были дома, дороги, миниатюрные деревья и так далее. Он расставил все это на полу перед письменным столом, потом вынул свернутые в трубку чертежи, снял резинку и, развернув рулон, стал также расстилать его на полу.

— У вас не найдется, чем придавить? — обратился он к мистеру Алтону.

— Устраивает? — спросил Алтон, протягивая ему стеклянное пресс-папье.

Вполне. Благодарю вас. Если вы подойдете с этой стороны и взглянете…

— Где предполагается строительство? — поинтересовался мистер Алтон, подходя к Керри.

— Я, кажется, говорил тогда еще, когда звонил…

— Да, но я, признаться…

— В Сандс-Спите, сэр.

— Вы пытались найти спонсоров там?

— Нет, сэр. Наша фирма находится в Айзоле. Мы решили, что имеет смысл искать поддержки у местных банков.

— Ясно.

— Верхний чертеж дает общее представление о проекте. Если вы сопоставите его с макетом…

Алтон находился слева от Донована. Тот выпрямился, вынул из внутреннего кармана пиджака пистолет и наставил его в лоб управляющему.

— Ни звука, — прошипел он. — Это ограбление. Делайте, что вам скажут, и все будет в порядке. Иначе пристрелю.

Алтон перепуганно уставился на руку с пушкой. Глухой умышленно снабдил Керри кольтом 45-калибра, самым впечатляющим из существующих пистолетов.

— Вам все ясно? — спросил Донован.

— Да, да, вполне.

— Отлично. Тогда мы идем в хранилище. — Донован нагнулся и закрыл чемодан. — Если нам кто-то попадется на пути, вы объясните, что я должен проверить сигнализацию. Если кто-то будет в хранилище, вы прикажете ему удалиться. Ясно?

— Да.

— И никаких попыток дать понять знаками или как-то еще, что случилась беда. В случае неудачи меня ждет пожизненное заключение, мистер Алтон, и потому, как вы можете догадаться, у меня не возникнет угрызений совести, если придется вас пристрелить. Я кладу пушку в карман, но она будет все равно нацелена на вас, и я выстрелю прямо через карман, если вы хоть глазом моргнете. Вам все понятно?

— Да.

— В таком случае вперед!

Глухой, стоявший у мраморного столика, видел, как из кабинета вышли Донован и Алтон. Донован что-то весело говорил. Черный чемодан был у него в левой руке, а правую он засунул в карман. Когда они оба скрылись в хранилище, Глухой направился к выходу. В соответствии с им же разработанным планом он должен был приступить к осуществлению второй стадии операции только после того, как Донован с управляющим благополучно вернутся в кабинет последнего. Однако вместо этого он вышел на улицу сейчас. Это появление послужило сигналом двум автомобилям, припаркованным возле сквера. Он увидел, как отъехал от тротуара Руди Манелло, а за ним второй автомобиль с Анджелой Гулд за рулем. Меньше минуты потребовалось Руди, чтобы объехать площадь и оказаться у правого подъезда к банку. Анджела следовала за ним, но когда ее машина оказалась на аллее, мотор заглох, и Анджела изобразила беспомощную женщину, готовую спасовать перед техникой. Несколько мгновений спустя из первой машины выбрался Джон Прейс и кувалдой разбил окно.

И еще через мгновение и он, и Руди были застрелены наповал сотрудницей полиции, дежурившей у окна. Керри Донован, который в это время лихорадочно запихивал в чемодан пачки долларов, услышал выстрелы и тотчас смекнул, что дело нечисто. Он выскочил из хранилища, увидел, что дежурившая у окна женщина вооружена, и понял, что не может совершить отход так, как это было запланировано.

Тогда он ринулся к вращающимся дверям и был сражен выстрелами троих детективов, находившихся в кабинах кассиров.

Анджела Гулд услышала выстрелы и так перепугалась, что, заведя мотор, ринулась подальше от этого страшного места, забыв подхватить Глухого на углу. Впрочем, его там и не было. Он катил в такси на встречу со второй командой.

Нет, что-то было явно не так.

Когда Альберт Шмитт из Восемьдесят, шестого участка позвонил Карелле и сообщил, что им удалось предотвратить попытку ограбления банка. Карелла почувствовал не радость, а недоумение. Он отодвинул в сторону картонный стаканчик и на мгновение задумался.

Погоди, погоди, — сказал он в трубку. — Но сейчас только половина одиннадцатого.

— Верно, — подтвердил Шмитт. — Но они выступили раньше.

— Когда?

— С час назад. Они начали без двадцати десять. Но к десяти все уже было кончено.

— Кто там был?

— Один в банке, двое снаружи. Не знаю уж, как они надеялись преуспеть, если оповестили нас заранее. Нет, это не укладывается у меня в голове.

— Личности установлены?

— Да, при них были документы.

— Они все погибли?

— Все до одного. Руди Манелло, Джон Прейс и Керри Донован. Имена тебе что-то говорят?

— Ровным счетом ничего.

— У кого-нибудь из них имелся слуховой аппарат?

— Что-что?

— Слуховой аппарат.

— Тот, кто все это спланировал.

— Называется, спланировал, — презрительно фыркнул Шмитт. — Мой шестилетний сын и то придумал бы что-нибудь похитрее. В общем, когда я уходил, стекольщик уже починил окно. Я забрал своих ребят. Короче, все кончено и забыто.

— Ну что ж, отлично, — сказал Карелла и положил трубку, испытывая какое-то непонятное разочарование. Он погрузился в раздумья.

В отделе было тихо, и лишь в раскрытое окно врывался шум машин. Нет, это не похоже на Глухого. Если Карелла его тогда верно понял, хотя гарантировать это, конечно, нельзя, тонкий симбиоз состоял из ряда пересекающихся компонентов, из хитрого сцепления факторов. Причем наиболее важным фактором был сам Глухой. Теперь стало очевидно, что он имел привычку работать с разными командами. Так известный джазист на гастролях пользуется услугами местных музыкантов. Попадая в руки полиции, его сообщники понятия не имели, кто он на самом деле. В одном случае он представлялся как Эль Сордо, в другом Морто Орекьо. Первое слово означало по-испански «глухой» второе словосочетание — уже по-итальянски — гласило «мертвое ухо». Слуховой аппарат мог быть фальшивкой, хотя сам он любил подчеркнуть, что неважно слышит. Кто бы он ни был, его операции носили немалый размах, отличались выдумкой и были связаны с попыткой получения крупных сумм.

Но помимо грандиозности замыслов, для почерка Глухого всегда было характерно желание держать полицию в курсе своих намерений. Карелла поначалу отнес это на счет его чудовищного эгоцентризма, но потом понял, что Глухой, скорее, пытается использовать полицию в качестве вспомогательной силы, чтобы облегчить усилия основного ядра. Правда, он дважды до этого терпел неудачи, но в этом были виноваты обстоятельства, капризы Фортуны. Глухой был хитрее, чем сыщики, он ловко использовал их в собственных преступных целях и не стеснялся дать им это понять. Это выступало важным элементом его «симбиоза».

Неужели на сей раз он пошел на обман? Странно… Поступок не достойный преступника его масштаба.

Сыщики чувствовали, что Глухой беззастенчиво их эксплуатирует, хотя не понимали, как именно. Они отдавали себе отчет в том, что он умышленно делится с ними своими планами. Они не сомневались, что он выполнит все, что обещал, хотя и в своей неповторимой манере.

Иначе говоря, полицейским отводилась роль простофиль, комических болванов, которые суетились, волновались, не знали, куда бежать. Их поведение лишь укрепляло Глухого в убеждении, что от полиции ничего путного ждать не приходится. Он становился еще наглее, еще беззастенчивей, что сильно нервировало его оппонентов, заставляя их спотыкаться на ровном месте.

Но нынче он все же, видимо, пошел на обман. Поведение недостойное человека с его амбициями! Самый жалкий воришка в районе мог бы объявить, что ограбит банк в одиннадцать — и устроить налет на полтора часа раньше. Тоже называется хитрость! Гнусная жалкая ложь! Главное, с какой стати повторять это дважды? Глухой не жалел усилий, чтобы вдолбить в головы сыщиков Восемьдесят седьмого, что, где и когда он решил ограбить. Зачем он посылал эти проклятые дубликаты? Неужели он не сомневался, что задуманное им ограбление войдет в историю, покроет его неувядаемой славой? Неужели поэтому он и трубит о своих планах, повторяя одно и то же, как на афише: «50 ТАНЦОВЩИЦ 50»?

Карелла пододвинул стаканчик, отхлебнул остывшего кофе. Но, допивая остатки, он вдруг чуть не поперхнулся: столь внезапной и меткой была мысль, пришедшая вдруг ему в голову. Нет, Глухой ничего не повторял! Дубликаты он, конечно, посылал, но ведь он четко и ясно дал понять, что ограбление состоится в одиннадцать. И на этом поставил точку. Где второй снимок футболистов? Его нет! Карелла вскочил, надел пиджак, вынул из кобуры старый револьвер, который носил, когда еще работал патрульным. Да, рукоятка успела стать непривычной… Хорошо бы ему не понадобилось пускать в ход оружие в ближайшие часы или даже минуты. Карелле очень хотелось ошибиться. Часы в отделе показывали десять сорок пять. Теперь Карелла понял, почему последний снимок прибыл в единственном экземпляре. Он также понял, что все это удвоение не имело ни малейшего отношения ни к его близнецам, ни к тщеславию Глухого.

Он вошел в банк без десяти одиннадцать и, подойдя к охраннику, предъявил значок со словами:

— Я детектив Карелла из Восемьдесят седьмого участка. Мне надо поговорить с мистером Алтоном.

Охранник посмотрел на значок, пришпиленный к внутренней стороне бумажника, потом сказал: «Прошу вас, сэр» — и двинулся первым к кабинету управляющего. Он учтиво постучал в дверь.

— Да? — послышался голос управляющего.

— Это я, Корриган.

— Войдите.

Охранник вошел в кабинет, коротко обменялся репликами с его хозяином, потом вышел со словами:

— Прошу вас, мистер Карелла.

Посетитель вошел.

Мистер Алтон, сидевший за столом, при появлении гостя поднялся.

— Здравствуйте. Прошу…

— Здравствуйте. Я детектив Карелла из Восемьдесят седьмого участка. Как вы себя чувствуете после всего случившегося?

— Сейчас уже лучше. Чем могу быть вам полезен, мистер Карелла?

— Я не отниму у вас много времени. Просто, если не возражаете, я бы показал вам наш вопросник.

— Это еще что такое?

— Не буду морочить вам голову нашими бюрократическими правилами, но дело в том, что, хотя с налетчиками разобрались детективы из Восемьдесят шестого участка, формально мы продолжаем нести ответственность за дело о налете на ваш банк.

— Боюсь, плохо вас понимаю.

— Мы отвечаем за это дело.

— Ясно, — сказал Алтон, хотя по глазам его трудно было в это поверить.

— Тут список вопросов, суть которых состоит в том, чтобы мы могли потом констатировать, что Восемьдесят шестой участок все сделал, как надо. Буду с вами честен, мистер Алтон. Это наша страховка на случай каких-то претензий со стороны больших начальников.

— Ясно, — сказал мистер Алтон, на сей раз, похоже, и впрямь входя в курс дела. — Ну, в чем заключаются ваши вопросы?

— Сию минуту, — сказал посетитель, вынул из кармана сложенный листок, развернул и выложил на стол.

— Сколько сотрудников полиции находилось в банке в момент ограбления?

— Четверо.

— Вам известны их имена?

— Отчасти.

— То есть?

— Главным у них был детектив Шмитт. Фамилии остальных я не знаю.

— Я узнаю их в Восемьдесят шестом, — сказал гость и записал на листке: «Шмитт». — Скажите, они держались с вами вежливо?

— Да, в высшей степени.

— Отлично. — Он написал что-то напротив соответствующего вопроса и перешел к следующему. — Скажите, кто-то из сотрудников полиции имел доступ к наличности во время нахождения в банке?

— Да, когда они заменили кассиров…

— Наличность потом пересчитывалась?

— Нет.

— Когда будет произведен учет?

— Сегодня после ланча.

— Вы мне не позвоните после этого? Наш номер Фредерик 7–8025.

— Обязательно.

— С тем чтобы я мог удостовериться, что все в порядке.

— Конечно, конечно.

— Так, еще один вопрос. Кто-либо из сотрудников полиции заходил в хранилище?

— Нет.

— Скажите, а сколько именно денег наличными вы получили сегодня утром?

— Пятьсот тысяч триста долларов.

— Деньги пересчитывались?

— Да.

— Кем?

— Моим заместителем, мистером Уоршоу.

— Все деньги оказались в целости и сохранности?

— Совершенно верно.

— Стало быть, злоумышленники ничего не взяли?

— Ни единого цента.

— Так, мне нужно получить письменное подтверждение мистера Уоршоу, что он произвел подсчеты наличности после провала попытки ограбления и после того, как сотрудники полиции покинули банк.

— Но он считал, пока они еще тут находились.

— Он не входил в хранилище?

— Нет.

— Отлично. Мне нужно, чтобы это было им подтверждено. Так, а теперь мы не могли бы войти в хранилище?

— В хранилище? Зачем?

— Чтобы выполнить просьбу моего шефа.

— В чем состоит просьба вашего шефа, детектив Карелла?

— Он хочет удостовериться, что вся наличность на месте.

— Я же вам говорил…

— Он требует, чтобы я мог констатировать это сам.

— Как?

— Пересчитав собственноручно.

— Но это же абсурд! — воскликнул Алтон, поглядел на часы и сказал: — И вообще деньги уже должны поступить кассирам. А подсчеты займут у вас слишком много времени…

— Я буду считать быстро, мистер Алтон. Ну так вы не возражаете, если мы с вами пройдем в хранилище?

— Возражаю.

— Почему?

— Видите ли, я всегда готов оказать содействие полиции, но ваша просьба заметно нарушит график нашей работы, а мы и так сегодня выбились из колеи…

— Сэр, это не прихоть начальства. Чтобы расследование по делу о налете считать законченным, наш лейтенант…

— Я, пожалуй, сам сейчас свяжусь с вашим лейтенантом, — сказал мистер Алтон и протянул руку к телефону. — Итак, какой, вы сказали, у вас номер?

— Не снимайте трубку, мистер Алтон, — внезапно услышал он.

Алтон поднял взгляд на собеседника и увидел, что тот держит в руке револьвер, который направлен прямо ему в лоб. У него возникло неприятное ощущение. Он подумал: «Не может быть, чтобы такое случалось два раза в один день» — и тут же услышал:

— Слушайте меня внимательно, мистер Алтон. Мы сейчас отправляемся с вами в хранилище, и вы скажете, что я детектив Карелла из Восемьдесят седьмого участка, что я должен забрать наличность и пересчитать ее в вашем кабинете в соответствии с полицейскими правилами. Если вы скажете что-то другое, то я проделаю в вашей долбаной башке дырку. Я четко все объяснил, мистер Алтон?

— Вполне, — со вздохом отозвался Алтон.

Глухой, со своего наблюдательного пункта у мраморного стола, смотрел, как Гарольд и Алтон вышли из кабинета управляющего. Правая рука Гарольда была в кармане, надо полагать, сжимала револьвер. Глядя, как они входят в хранилище, Глухой улыбнулся, а потом стал заполнять бланк получения денег по депозиту. Он написал сначала прописью: «Пятьсот тысяч долларов», а потом указал ту же сумму цифрами.

Из хранилища вышел Алтон с мешком долларов. За ним следовал Гарольд со вторым мешком. Правая рука его по-прежнему находилась в кармане. Когда дверь кабинета закрылась, Глухой двинулся к выходу.

Он весьма гордился собой. Народная мудрость гласит, что молния никогда не ударяет дважды в то же дерево. Но тем не менее это случилось, причем с интервалом в какие-то полтора часа. Гарольд уже завладел наличностью, и несколько минут спустя сзади банка окажутся Дэнни и Роджер. Флоренс заблокирует своей машиной подъезд, и ограбление состоится вторично. Теперь-то оно состоится по-настоящему, именно потому, что первая попытка окончилась неудачей, а никому в голову не придет рассматривать неудачу как неотъемлемый компонент общего успеха. Когда через несколько минут окошко будет разбито второй раз и в Восемьдесят шестом участке и охранном агентстве снова раздастся сирена, Глухой не удивится, если это сочтут за какую-то ошибку. Отразив наглое бандитское нападение, все должны утратить бдительность и нежиться в лучах славы. Конечно, в кабинете Алтона зазвонит телефон и кто-то из ответственных за безопасность лиц поинтересуется, в чем дело. Но к тому времени Гарольд уже покинет кабинет, и они все начнут отход, а когда полиция отреагирует, будет поздно. Все просто и в то же время гениально.

Глухой прошел через вращающиеся двери и оказался на улице. Навстречу торопился высокий человек. Глухой давно не видел Кареллы. Но когда ты стреляешь в человека из дробовика, а он впоследствии возвращает должок из револьвера 38-го калибра, ты неплохо запоминаешь, как он выглядит. Глухой сразу понял, что человек, который так спешит в банк, и есть тот самый Карелла, которого накануне сообщники Глухого атаковали на пустынной улице и лишили и удостоверения, и револьвера. В эту долю секунды Глухой покинул банк, а Карелла как раз в него вошел. Он не увидел Глухого. Они разминулись.

Но появление Глухого на улице являлось заранее оговоренным знаком для Роджера и Дэнни начать действовать, и они рванулись к заветной цели, каковой было окно кассира. Одновременно Флоренс должна была направить свою машину к пересечению улицы и аллеи. Глухой с горечью отметил, что она выучила свои обязанности, словно отличница, и с удивительной точностью отреагировала на сигнал. Карелла между тем вступил в переговоры с охранником. Тот внимал ему с понятным изумлением человека, который в течение пятнадцати минут беседует с двумя лицами, утверждающими, что они являются детективом Кареллой. Глухой понял, что спектакль окончен. Он сделал то, что приходится делать даже самому хитрому и ловкому мастеру интриги. Он пустился наутек.

Между тем события в банке стали разворачиваться с невероятной стремительностью.

Карелла, двинувшись в сопровождении охранника к кабинету управляющего, услышал справа звон разбитого стекла. Он повернулся и, увидев, как человек разбивает стекло кувалдой, сделал то, что сделал бы на его месте любой профессионал. Он выхватил револьвер и выстрелил в налетчика. Затем подбежал к отверстию и выстрелил в человека, сидевшего за рулем машины. В этот момент из кабинета управляющего выскочил третий налетчик с двумя мешками долларов. Охранник, с удивлением отметив, что все это уже сегодня происходило, выхватил свою пушку и стал палить по человеку, которого совсем недавно впустил в банк под видом детектива Кареллы. Он попал в дверь хранилища, попал в дверь кабинета мистера Алтона и, наконец, попал в некстати возникшего мистера Уоршоу, ранив его в руку. Но в человека с мешками он не попал. Тот же, бросив один мешок, выхватил револьвер и начал поливать свинцом центральный проход. Он перепрыгнул через стойку и ринулся к разбитому окну, но тут Карелла ранил его в ногу. Тот завертелся волчком, потом выстрелил в Кареллу и захромал к окошку, отпихнув по пути перепуганную сотрудницу. Он пролез через окно и двинулся дальше к машине с мертвым водителем за рулем. Карелла уложил его вторым выстрелом и тоже бросился к окну. Человек, разбивший стекло кувалдой, был тяжело ранен, но полз по аллее туда, где вдруг взревел мотор машины. Карелла высунулся из окна и выстрелил по машине, которая рванулась так, что завизжали шины. Одна из кассирш истошно завопила. В банк ворвался полицейский в форме и тут же открыл огонь по Карелле, который завопил: «Я сыщик». Тотчас же банк наводнили полицейские восемьдесят шестого участка, а также сотрудники охранной фирмы, которые отозвались на второй за день сигнал тревоги. В двух кварталах от банка машина-беглянка проехала на красный свет и тут же была остановлена патрульным. Женщина, сидевшая за рулем, выстрелила в полицейского из своего пистолета 22-го калибра, но промахнулась. Патрульный ударил ее дубинкой, а затем надел наручники.

Ее звали Флоренс Берроуз.

В свое время Флоренс заявила Глухому, что в жизни не встречала человека, которому можно доверять, и потому не надеется, что кто-то доверится и ей. Она выложила детективам все, что знала.

— Его звали мистер Таубман, — говорила Флоренс, — а встречались мы в отеле «Ремингтон». Номер шестьсот четыре. Раньше мы с ним не были знакомы.

Никто, конечно, не ожидал найти Глухого в отеле «Ремингтон», и его там не оказалось. Но теперь, по крайней мере, сыщики узнали его фамилию и стали проверять ее по городским справочникам, удивляясь, как мало проживает тут Таубманов. Они были полны решимости проверить каждого из Таубманов, даже если на это уйдет вечность.

Они уложились в более сжатые сроки.

Пока они вдохновенно выписывали из справочников всех Таубманов, в отдел позвонил детектив Шмитт.

— Какой мерзавец! — воскликнул он. — Обещал явиться в одиннадцать и слово свое сдержал.

— Это точно, — буркнул Карелла.

— Как я понимаю, он исчез, — продолжал Шмитт.

— Да, но теперь у нас хоть есть след.

— Правда? Какой же?

— Мы знаем его фамилию.

— Отлично! — злорадно усмехнулся Шмитт. — У него небось имеется криминальное досье?

— Скоро мы и это проверим.

— Отлично, отлично… А что, имя редкое? — поинтересовался детектив Шмитт.

— Да. Таких в Айзоле всего одиннадцать. И семь в Калмспойнте. Сейчас просмотрим остальные районы…

— Ну а какая у него фамилия?

— Таубман, — сказал Карелла.

— Вот как?

— А в чем дело? — Карелле почудилась в интонациях Шмитта смесь усмешки и огорчения. — В чем дело? — повторил он, ожидая подвоха.

— Ты, кажется, говорил, что этот тип глухой? — осведомился Шмитт.

— Да…

— Я-то думал, вы знаете…

— Что мы знаем? — Карелла не понимал, к чему клонит Шмитт, но ничего хорошего уже не ждал.

— Просто по-немецки «таубманн» означает «глухой человек», — пояснил Шмитт.

— Большое спасибо.

— Не за что, — сказал Шмитт и положил трубку.

Карелла сделал то же самое. Какое-то время он неподвижно сидел, смотрел на телефон и думал, не стоит ли ему попроситься на работу в пожарное управление.