14. КОММУНИСТИЧЕСКИЙ ТРУД В XXI СТОЛЕТИИ

Мы уже говорили о том, что коммунизм сделал ставку именно на сознательный труд всех членов общества, всего человечества, на сознательное самоограничение людей и на труд как счастье, как благодать. В действительности это удел людей с сильно выявленной духовной конституцией, посвящающих себя труду творческому и религиозно осмысленному. Прототипом, своего рода аналогом, при всей рискованности такого сравнения, коммунистического (то есть духовно ориентированного коллективного) труда является труд общинно-религиозный, сочетающий, если говорить об экономическом результате, высокую производительность с крайне низкими издержками. Если вскрывать причины, приводящие к такому результату, этот труд сочетает сознательную аскезу монаха и одухотворенное высшей осмысленностью трудовое сверхусилие.

Такой труд, безусловно, сверхэффективен. Он одновременно свободен в высшем смысле этого слова и (изначально и принципиально) локален, адресован к части общества, а не ко всему обществу в целом, но есть ряд существенных моментов, требующих осознания коль скоро мы хотим применить эту модель к современному обществу.

Первое. Отнюдь не в каждом человеке вскрыт и полностью выявлен его духовный потенциал (на существовании этого потенциала у каждого человека, на изначальном и принципиальном равенстве всех, мы настаиваем именно как коммунисты).

Второе. Именно наличие «другой жизни», волчьей, биологической, приводило людей с духовной жаждой в монастырь. Они бежали туда от тягот и мерзостей греховной низменной жизни. И чем тяжелей была обстановка за стенами монастыря, тем крепче держались вместе те, кто бежал сюда от нее, тем эффективнее был их труд, если возвращаться к экономическим категориям.

Третье. Еще полстолетия назад, в эпоху становления коммунизма, такая форма труда не могла иметь решающего значения, поскольку в индустриальном обществе экономическая ставка неизбежно должна была делаться именно на сверхмассовость, поскольку на сотни миллиардов продукции приходилось сотни миллионов работающих.

Четвертое. Перспектива превратить коммунистические общины в очаги высокопроизводительного, общественно значимого труда появилась лишь в конце XX века, когда сотни миллиардов экономического эффекта могут быть получены сотнями тысяч людей, а в недалеком будущем — возможно уже десятками тысяч. Таким образом, локальный труд выдвигает себя на роль всеобщего, давая коммунизму новые возможности реализации своего изначального замысла.

Пятое. Достаточно эффективные эксперименты по высокоэффективному локальному труду, основанному на общности, коллективном духовном стимуле и, главное, культуре сообщества (субкультуре), формирующей особое представление о качестве жизни не только и не столько в количественных категориях, существуют в реальности. Мы можем отнести сюда и наши скиты, духоборческие общины, казачьи поселения, примеры жизни и деятельности крупных северных поселений, коммуны 20-х годов. Мы можем отнести сюда же японские фирмы-семьи, израильские кибуцы и десятки других типов так называемой «третьей экономики».

Шестое. Параллельно с этим мы должны говорить о росте эффективности агрессивных сообществ, формируемых по типу стаи, где уничтожение коллективов-соперников, инстинкт группового доминирования, другие регрессивные стимулы являются основой колоссального экономического эффекта.

Седьмое. В этой ситуации «первая экономика», классическая формула трудящегося индивидуума, который свободно реализует свой потенциал на свободном поле структур — субъектов экономической деятельности (корпорации, фирмы, кооперативы и пр.), является как бы вымирающим динозавром, то есть численно доминирующей, но одновременно уходящей в прошлое формой организации труда. Реальная конкуренция в XXI веке будет идти между «второй» и «третьей» экономиками. Она, по сути, будет являться экономическим аналогом политической борьбы между коммунизмом и фашизмом.

Восьмое. В условиях глобального кризиса экономика начинает не только ориентироваться на максимум эффективности, но и все жестче минимизировать издержки. Исторически здесь могут быть лишь два выхода: либо замена количественных показателей жизни в качестве стимулирующих труд — качественными и переход ко всеобщему коммунистическому труду, либо сохранение количественных стимулов для меньшинства (элиты) и тотальное подавление большинства человечества в более или менее изощрённых формах.

Исторически коммунистическая экономика получает свой шанс, свою перспективу, использовать которые мешает, как это ни странно, предшествующий опыт коммунизма именно в плане организации им трудового процесса, то есть в плане сугубо экономическом.

Загрузка...