Потаенная любовь Шукшина

В. Шукшин

К появлению этих записок о Шукшине причастен прежде всего известный сибирский литературовед В. Н. Шапошников. Узнав, что Алтайский краевой музей дважды обращался ко мне с просьбой написать для них воспоминания о Василии Макаровиче, Шапошников сказал:

- Нужно написать - это ваш долг.

Прозвучало это предложение на "круглом столе", организованном Новосибирским телевидением, получив тем самым широкую огласку. Пришло осознание, что этой просьбы не выполнить уже нельзя. Больно при мысли, что Василия Макаровича нет. Слово "смерть" не вяжется с живым для меня и по сей день обликом Шукшина.

К нашумевшей в свое время моей первой публикации о В. М. Шукшине в журнале "Алтай" в 1989 году имеют прямое отношение два местных сибирских писателя - И. П. Кудинов и Н. И. Морозов, рискнувших напечатать то, что не вписывалось в устоявшиеся представления.

Тот вариант, опять же не без сопротивления определенной среды, с добавлением десяти новых страниц, вышел вскоре в сборнике моей прозы "Он пришел издалека" в известном и престижном тогда издательстве "Советский писатель".

В первых моих публикациях была правда, за которую ратовал В. М. Шукшин и которая кое-кого обеспокоила не только на Алтае, но и в Москве. Эти влиятельные дяди и тети поняли, что я знаю то, чего они более всего опасались, и надеялись, что смерть Василия Макаровича скроет следы лицемерия и откровенной вражды и неприятия русского самородка.

Единственно, чего мне жаль,- я не успела всего сказать тогда, в 1989 году, подвергнув невольному испытанию моих доброжелателей! В связи с очередным юбилеем В. М. Шукшина была некая спешка, а потом на меня обрушилась лавина клеветы и угроз, и я на время стихла, ушла на дно.

Но общественность искала ответов на многие вопросы и не находила их в пространных домыслах, появлявшихся в кинематографической и литературной среде. Поэтому вновь обратились ко мне.

Так появился новый вариант (по существу новая книга!), который, надеюсь, прояснит многое и все расставит по своим местам. Ведь иных уж нет, а те - далече.

Сказано же было кем-то из мудрецов: если ты выбрал путь и будешь оглядываться на каждую лающую из подворотни собачонку, то не дойдешь до цели! И "караван" мой идет. Все больше доброжелателей на этой дороге, и перед железными аргументами и неопровержимыми доказательствами сдаются даже те, кто вчера еще одергивал меня.

Древние говорили: главное не то, как ты жил, а каким тебя запомнили люди. Не случайно же Шукшин через всю жизнь пронес имя Стеньки Разина, образ которого создал и сохранил Господин Народ. Исходя из этого я и решила создать произведение о Василии Макаровиче, подчинив его той же задаче. Поэтому повествование мое имеет определение "народный роман".

Одни рождаются на белый свет совершать подвиги, другие совершенствовать мир, а мне, видно, выпал жребий свидетельствовать об истине. Путь к которой всегда был тернистым. Вспомним для примера хотя бы одно имя - философа-пантеиста и поэта Джордано Бруно, сгоревшего на площади Цветов в Риме в костре инквизиции, но тем утвердившего свое учение о бесконечности и бесчисленном множестве миров Вселенной...

А самое главное - наступили, наконец, времена, когда все тайное становится явным.

Над калиною красной всходящее солнце багрово.

Заметались снега в круговерти бездонного дня.

И глядели глаза, сострадая, на землю сурово,

Ту, что гнула калину, кого-то, видать, веселя.

Этот взгляд не забыть и лица с достоевской печалью

вселенской.

Как он знал этот мир! Как болел за него и страдал!

Может быть, оттого, что рожден в простоте деревенской

Был под этой калиной, чей сок так и горек и ал.

Воронья было много над бедной ее головою,

И злословия много. Душа же любила ее

За красу и добро да за сердце ее огневое,

И смолкало, страшась непонятно чего, воронье!

Правды страстно хотел человек, воспевавший калину.

Панихиду не рано ль справляла на ним и над нею пурга?

Он безжалостно тратил года своей жизни былинной

Для того, чтоб она для других оставалась пряма и строга.

Для того, чтоб цвела по весне безмятежно и ярко,

Для того, чтоб всегда не сгибала своей головы.

Ничего не просил - ни любви от нее, ни подарка:

Кто в Сибири рожден, всегда и во всем таковы!

Пусть же здравствует цвет, что белей лебедей и заметней!

Пусть алеют багряно и скорбно над Родиной кисти калин,

Что выращивал он, каждый миг был за цвет их в ответе,

И за то, что хотел и сумел бы осилить один.

Поспешила принять в свое лоно земля его тело,

И ушел он в цветы и коренья плакучих берез.

Лишь пылала костром над сугробистой пагубой белой

Та, о ком он пропел в свое время, влюбленный до слез.

1 Пучки - побеги съедобных зонтичных растений. В Сибири и на Севере России их варят и употребляют в пищу.

2 Здесь и далее в письмах М.С.Шукшиной редактором изменена орфография и расставлены знаки препинания, так как оригинальный текст труден для восприятия.