Потерянный мир

Глава 1. Дневник

Селвин удивленно поднял глаза на ребят.

— Не кажется ли вам это немного странным?

— На мой взгляд, какой-то сумасшедший бред, — сказал Бо. — Может дальше станет понятнее? Пока только ясно, что у этого Корнэя родился сын, которого звали так же, как и вашего отца. Думаешь, это совпадение? — Бо вопросительно посмотрел на друга.

— Понятия не имею, — пожал плечами тот. — Давайте читать дальше.

Селвин перевернул страницу и удивленно сказал:

— Здесь вырвано несколько листов! Странно… — он посмотрел на Миру и Бо. — Как вам история?

— Становится понятнее, — сказал Бо, растягивая слова. — Вероятно, наш остров каким-то образом связан с решением проблемы Дэвида Корнэя. Я почти в этом уверен! Но как ему удалось отрезать нас от остального мира?

— Может, это была просто случайность? — предположил Селвин. — А что если наш остров результат, а не решение?

— Но это не могло случиться так быстро, — покачал головой Бо. — Все происходит примерно в те же года, когда остров отрезало от остального мира. Ты случайно не помнишь точную дату, Мира?

Девочка устало посмотрела на друзей.

— Наш остров потерял связь с внешним миром 11 сентября 2441 года, — как на уроке отчеканила она.

— Ага, значит, у Дэвида было одиннадцать лет на его разработку. Так что, читаем дальше?

Мира тяжело вздохнула. Она выглядела разбитой и с трудом заставляла себя слушать историю, написанную много веков назад. Она едва улавливала смысл слов! Разумеется, в другой день это бы ее полностью захватило, но сейчас все ее мысли кружились вокруг Тора.

Поделиться этим с ребятами она, разумеется, не могла, а сил отгонять мысли и, в то же время, пытаться понять, о чем хотел сказать их далекий предок, у нее не осталось.

— Я немного устала, — опустив глаза, тихо произнесла она. — Это, наверное, из-за матча… Может, я пойду, а? А вы завтра расскажете мне, что же это за тайна?

Ребята удивленно уставились на Миру. Это совсем не походило на вездесущую и любопытную девчонку, которой она обычно была; но возражать не стали.

— Конечно, иди, — кивнул Селвин. — Мы расскажем тебе все позже.

Бо, ты тоже идти, если хочешь, — добавил он, внимательно взглянув на друга.

Тот хмыкнул, но даже не шевельнулся.

— Читай, я все равно уже не усну, пока не узнаю окончания этой истории!

Селвин кивнул, и встал, чтобы проводить Миру. Дверь в дом была в дальнем углу лаборатории, и он совсем не жалел, чтобы сестра ненароком что-нибудь где-нибудь задела. Поэтому он самолично повел ее к выходу.

Попав в «запретную зону» Мира зачаровано огляделась, еще раз поражаясь чистоте и порядку здесь и настоящим свинарником, там, где она только что сидела. Посреди лаборатории красовалась странная экспозиция из двух внушительных столов, загроможденных сложнейшим научным оборудованием. Причем один висел над другим подвешенный ножками прямо к потолку. Помимо всего прочего, с верхнего стола свисали несколько экранов и датчиков, а под нижним стояли громоздкие корпуса приборов и ящики с тысячью отделений. Все это оборудование соединялось между собой бесчисленными шлангами, трубами и перепутанными прядями проводов.

Мира на секунду остановилась, но Селвин быстренько задернул вокруг столов толстые черные портьеры.

— Если тебе интересно, — с неохотой сказал он, — в другой раз я покажу тебе, как это работает. Но если ты вдруг что-то где-то нечаянно отсоединишь… мне потом придется потратить вечность, чтобы все исправить…

Мира пожала плечами.

— Наверное, я бы не отказалась посмотреть… — сказала она немного рассеянно, хотя в другое время такое предложение брата вряд ли удостоилось бы столь неоднозначного ответа. Она давно мечтала пробраться к нему в лабораторию, но Селвин ревностно охранял это место от кого бы то ни было! Но теперь ее мысли были заняты другим.

Мира шла за братом вдоль стены с длинными металлическими полками, заполненными аккуратно развешанными и разложенными катушками с проводами, инструментами, разнокалиберными ящиками и ящичками с подписанными разноцветными этикетками, кучей каких-то приборов, составленных один на другой… Вдоль противоположной стены висели такие же полки, но лишь на половину ее высоты. Нижнюю часть занимал длинный рабочий стол со встроенными токарными, сварочными и лазерными станками; а сам стол соединялся буквой «Г» с письменным столом, замыкая рабочую зону. Обойдя черные портьеры, Мира помахала Бо, голова которого виднелась на фоне черной стены, исписанной длинными уравнениями, формулами и странными диаграммами, и вышла, а Селвин с Бо продолжили чтение.

Глава 2. Тайна Дэвида Корнэя

— Здесь на полях что-то мелко написано, — поднимая тетрадь к настольной лампе, сказал Селвин, вглядываясь в мелкие буквы, — но, похоже, намного позже по времени.

— прочитал Селвин.

— Ого! — воскликнул Бо. — Дата существенно отличается от начальных!

— Наверное, он готовил этот дневник, чтобы передать его своему сыну, — предположил Селвин и продолжил:

— Так вот о чем были вырванные страницы! — воскликнул Бо. — Селвин тебе не кажется, что это записки сумасшедшего?

— Наверное, показалось бы, если б мы не жили на этом острове, — буркнул Селвин.

— Да, возможно, ты прав. Но машина времени! Разве может человек в здравом уме серьезно об этом думать?

— Хм, — хмыкнул Селвин. — Мне это не кажется таким уж странным, а наоборот, объясняет страсть отца к временнСй физике. Эти его бесконечные эксперименты… Ты знаешь, мне иногда казалось, что он помешан на этом. А теперь появляется хоть какое-то объяснение!

— Я думал, тебе это тоже интересно…

— Мда… — с натугой хмыкнул Селвин, перед глазами которого вновь вырос образ отца. По началу, они с ним не были близкими друзьями, хотя отец всегда интересовался, чем занимается сын и всячески поддерживал его. Но Селвин не чувствовал в этом интересе искренности. На самом деле, страстью его отца были занятия временной физикой. С каждым годом он становился все более и более одержим этим и почти не обращал внимания на окружающий его мир. А после того, как Ученый Совет официально закрыл эту тему на основании «бесперспективности исследований и невозможности изменения времени», он оборудовал прекрасную лабораторию в подвале своего дома. Отец проводил там всё свободное время, упорно не желая признавать общепринятого мнения. Мало помалу, Селвин тоже увлекся этим исследованием, хотя сам он до конца так и не осознал, что больше его интересовало: совместная работа с отцом или поиск результатов? Но Селвин всегда любил решать сложные задачи, поэтому уже вместе они пытались как-то укротить время. Разумеется, работа сблизила отца и сына, как никогда раньше, но внезапная и скоротечная болезнь разрушила их мир безвозвратно. После смерти отца, лаборатория перешла к Селвину, и он продолжил заниматься исследованием времени самостоятельно. Правда, постепенно, интерес его угасал, и лишь, желая подольше сохранить ту атмосферу, которая сложилась в последние месяцы его работы с отцом, он не останавливался окончательно. — Мда… — задумчиво повторил Селвин, — мне все интересно, что непонятно. Где я остановился? А, вот! Идем дальше:

— Смотри, — Селвин поднял глаза на друга. — Эти строчки он даже подчеркнул!

— Закон о рождаемости был одним из первых, на сколько я помню из истории, — ответил Бо. — Причем, его фанатично соблюдали первые лет триста! К счастью, теперь это уже не актуально!

Селвин, соглашаясь, хмыкнул и продолжил чтение:

Селвин вновь выглянул из-за дневника.

— Невероятно! — выдохнул он. — Думаешь, он оставил нам свое решение? У меня даже сердце заподпрыгивало от волнения!

— Навряд ли, — сказал Бо, и его слова ледяной волной остудили пыл друга. Заметив, как сильно помрачнел Селвин, Бо быстренько добавил:

— Возможно, он напишет о нем позже? А может быть даже, он написал, где находится и сам прибор? — исподлобья глядя на друга, неуверенно предположил Бо, все еще пытаясь сохранить интригу, хотя прекрасно понимал, что ничего Дэвид не оставил.

— Да нет, ты прав с самого начала, — неопределенно сказал Селвин, словно читая мысли друга. — Ничего он не оставил. Иначе, его давно бы уже нашли. Идем дальше?

Бо, соглашаясь, хмыкнул, и Селвин продолжил.

Селвин снова оторвался от дневника.

— Что ж, теперь все понятно. Это по вине моего пра-пра… — прадеда мы застряли здесь во временном кармане. Остался только один вопрос, как нам выбраться отсюда? Способ должен существовать, иначе грош цена его спасательной операции. Интересно, как выглядит мир по ту сторону тумана?

— Не знаю, — глухо отозвался Бо. — А что говорил твой отец?

— Он мне никогда ничего не рассказывал про дневник. Говорил только, что точно знает о существовании внешнего мира. Он всегда пытался сжать время. Видимо, хотел получить обратную реакцию. Честно говоря, я не очень-то верил во все это… Но сейчас… я вижу все иначе. Теперь, когда я точно знаю, что существует прибор изменяющий время, я, определенно, займусь его воспроизведением. Ну что, поехали дальше?

— Давай пропустим немного. Все эти его искания в поздний час… — едва сдерживая зевок, сказал Бо. — Давай сразу перейдем в 2441?

— Да, я тоже устал, — согласился Селвин. — Надо было оставить все на завтра. Или уже на сегодня? — он посмотрел на часы. — Точно, уже сегодня! — сказал он, и перевернул дневник, открывая последние страницы. Давай, еще вот это, а остальное завтра!

Глава 3. Гении

Весь следующий день Селвин Корнэй проспал, а когда к вечеру проснулся, то заперся у себя в подвале, и больше ни Мира, ни Бо не видели его целую вечность. Однажды, правда, Мира застала брата на кухне, но он, с набитым ртом и полными руками всякого съестного, ничего толком не объяснив, вновь исчез за дверями своей домашней лаборатории.

— Как думаешь, — спросила Мира заглянувшего к ним Бо, в надежде узнать что-то новое, — Селвин ищет формулу Дэвида?

— Не знаю, — пожал плечами тот. — Он ведь работал над этим с вашим отцом… Вероятнее всего, именно этим он и занят.

— Вот раздражает меня его манера: ничего не объяснит, не расскажет… а ты мучайся здесь, думай! — раздосадовано прошипела Мира.

— Зато, после таких затворничеств, у Селвина, как правило, появляется новая «игрушка».

— Да, но все равно, бесит! — нервно ответила Мира.

— Давай лучше подождем. Меня сейчас беспокоит другая проблема: ваш сосед со своими милыми друзьями!

— Что ты хочешь сказать? — удивилась Мира, но сердце ее забилось чуть чаще. — Про какого соседа ты говоришь?

— Про Спенсера, разумеется, и его свиту: Тревора и Линдена!

— Тор? — щеки Миры слегка порозовели, а губы сами по себе полезли в стороны, так, что ей пришлось отвернуться от друга, чтобы тот ненароком ничего не заподозрил. — Нет, я не видела его после матча.

Хотя, сейчас, из-за нашего гения мы никуда и не ходим!

— А мне они не дают прохода! Куда бы я не пошел, они всегда где-то рядом! Неужели мой выроненный мяч до сих пор не дает им жить спокойно?! — возмущенно сказал Бо.

Мира молча пожала плечами, а Бо тяжело вздохнул. Сказать по правде, после того позорно выроненного мяча он и сам чувствовал себя отвратительно. Но сколько можно его за это упрекать? В конце концов, это всего лишь игра! Да и закончилось все благополучно… Но, казалось, что Спенсеру издевательства над Бо приносят громадное удовлетворение!

— Первым делом, когда Селвин создаст прибор, мы подарим этим придуркам по личному временному пузырю, чтобы они уже никогда не попадались нам на глаза!

Мира натянуто хмыкнула. Она, разумеется, должна была согласиться с Бо, ведь это ее друг, но Тор… Ей стало так досадно, что Тор и Селвин никогда не смогут подружиться! Скорее наоборот! Они ведь всегда были полной противоположностью друг друга. С одной стороны, Тор — красивый спортивный парень, с притягательной открытой улыбкой, сводящей с ума почти всех девчонок в их школе; а с другой — ее брат: угловатый подросток, с лохматой шевелюрой длинных, почти до плеч, волос, вызывающий своим видом кучу насмешек у сверстников. Но даже не разница во внешнем виде создавала между ними непримиримость. Тор был кузнецом, а Селвин — гением. И ничто в их мире не могло сблизить эти две противоположности, хоть Мира и многое бы отдала, чтобы это произошло!

Из задумчивости ее выбил неожиданный визит. К их дому быстрым шагом направлялся невысокий полноватый человек с объемной коробкой в руках. Мира и Бо переглянулись, а тот, заметив их, приветствуя, кивнул и прямиком направился к подвалу Селвина.

— Это профессор Дэнис Корнэй. Друг нашего папы, — почему-то прошептала Мира. — После того… как папа… он частенько заглядывает к Селвину. Надо перехватить его, когда он пойдет обратно!

Когда наружная дверь вновь открылась, и на пороге появился профессор Корнэй, Селвин вдруг позвал Миру к себе через другую дверь. Но, не дождавшись, пока она подойдет, выкрикнул:

— Вы оба понадобитесь мне завтра в полдень. Будьте готовы!

Больше ничего не объяснив, Селвин захлопнул дверь прямо перед самым Мириным носом, а Дэнис Корнэй в это время уже поднимался в воздух в своем аэробиле.

— Почему Селвин ведет себя, как последняя свинья, когда чем-то занят? Ведь ничего не объяснит, не расскажет! Только команды отдает!

Может, не пойдем ему помогать? — разочарованно выпалила Мира.

Бо тихонько хохотнул.

— Не пойдем? — подмигнул он ей. — Ты серьезно? И не узнаем, что он там придумал?

Мира сердито разглядывала муху на стене.

— Вот так всегда. Потакаем мы ему чересчур! Да и ты такой же. Два сапога пара!

Бо обожал, когда Мира сердилась. Он, вообще, обожал ее во всех настроениях и состояниях. Он был влюблен в нее еще с самого раннего детства, а теперь, когда она начала взрослеть и становилась девушкой, льстил себя надеждой, что, наконец, придет тот день, когда она посмотрит на него не только, как на друга. Бо умиленно улыбнулся. Не смотря ни на что, Мира была права. Когда Селвин или Бо увлекались каким-нибудь исследованием, весь мир для них исчезал.

Оставались только они и их работа. Они, действительно, походили друг на друга. К тому же, оба они были гениями, в буквальном смысле слова.

На острове науке уделяли особое внимание, и поэтому, одаренность детей не была чем-то из ряда вон выходящим. Гении составляли один — два процента от всех детей до восемнадцати лет, что для их острова было не так уж и мало.

С раннего детства Бо поражал окружающих феноменальной памятью.

Его родители, жившие в то время в восточной или «новой» части острова, в отличие от своего сына, были обычными людьми, без какой-либо тяги к наукам. Но отец матери Бодуэна, профессор медицины Кун Девале несказанно обрадовался таланту внука. Когда Бодуэну исполнилось восемь лет, он настоял на переезде семьи поближе к нему.

К тому же, неподалеку от дома профессора жила семья с одаренным ребенком того же возраста, что и Бо. Для родителей юного вундеркинда это одно уже оказалось весомой причиной к переезду, потому что с обычными ребятами их сыну общаться было очень сложно. Так, маленький Бо подружился с маленьким Селвином. Они нашли общий язык с первой же их встречи. Будучи изгоями среди сверстников, они будто увидели друг в друге свои отображения. С тех пор они стали неразлучны. Их увлечения наукой лежали в разных областях, но они всегда находили множество вещей, которые интересовали их обоих. С другой стороны, они могли часами заниматься каждый своим делом, не проронив ни слова, в то же время постоянно чувствуя присутствие друга, что сблизило их даже больше, чем совместные игры. К тому же, Бо не возражал против постоянного присутствия с ними маленькой сестренки друга. Наоборот, он с первых же дней испытывал к ней самые теплые чувства, и именно из-за нее остался учиться в школе еще один год, после того, как тринадцатилетний Селвин сдал университетские экзамены. Все же, природная тяга к знаниям взяла верх над чувствами, и на следующий год Бодуэн поступил в медицинскую академию. Дедушка Бо был на седьмом небе от выбора внука. Он сам курировал его учебу, и в семнадцать лет тот уже был полноценным дипломированным врачом.

По окончании академии Бо получил личный кабинет в Центральном госпитале острова, где продолжал свои эксперименты, но теперь его интересовала уже химия и фармакология.

В противоположность его научным интересам, его чувства к сестренке друга не менялись, а, наоборот, становились осознанными и сильными. Он глубоко страдал, что Мира не отвечает ему взаимностью и видит в нем только друга, но, как и все влюбленные, закрывал глаза на реальность и слепо верил, что рано или поздно она обязательно его полюбит!

— Давай подождем до завтра, а когда все разузнаем, устроим Селвину бойкот! — улыбаясь, ответил Бо. — Ладно, пойду! Банда Спенсера уже, наверняка, заскучала! Вот уж, действительно, кому заняться нечем!

— Да, — согласилась Мира. — Раньше я их здесь никогда не видела.

Они же всегда в кузне пропадают! Тебя проводить?

— Ну ты скажешь! — усмехнулся Бо. — Я уж сам как-нибудь…

Глава 4. Первые испытания

На следующий день Бо появился у Корнэев с самого утра, чтобы не пропустить ничего важного. Но ничего не случилось. Дверь подвала, где работал Селвин, была накрепко заперта весь день. Уже к вечеру, уставшие от безделья друзья, отчаявшись услышать что-то новое, решили пойти прогуляться к океану, как вдруг, наконец, появился недовольный Селвин.

— Вы куда-то собрались? — нервно спросил он.

— А ты что-то имеешь против? — вызывающе ответила Мира.

— Я же просил вас помочь мне с испытанием, — недовольно буркнул брат.

— А чем мы занимались, скажи пожалуйста, целый день? Ваше Величие назначили нам на полдень, а как же мы, неблагодарные плебеи, могли даже подумать отлучиться после шести часов безропотного ожидания?!

Глаза Миры горели огнем.

— Да ладно, Мир, не горячись, — смягчил обстановку Бо. — Ты ж видишь, у нашего укротителя времени не все в порядке. Посмотри, как он выглядит!

— Да… вы это, — забубнил Селвин, с огромным трудом пытаясь скрыть раздражение, — извините, ну что я… это… Бо прав, у меня не все гладко с прибором… не так, как я ожидал.

— Как, ты сделал какой-то прибор? — моментально теряя всякую злость, воскликнула Мира.

— Прибор? — одновременно с Мирой переспросил Бо.

— Да, я вам сейчас все объясню. Мира, найди какой-нибудь мяч или лучше два. И еще какие-нибудь ненужные вещи.

Мира огляделась, отыскивая в саду старые завалявшиеся игрушки.

— А теперь пойдемте, — глухо сказал Селвин, но уже не так раздраженно.

Они вскочили на скайборды и уже через несколько минут опустились на небольшой плоской вершине утеса, скрытой от посторонних взглядов окружавшими ее с одной стороны скалами, а с другой бескрайней гладью океана. Это место они облюбовали уже много лет назад и всегда прилетали сюда, чтобы поговорить без лишних свидетелей.

— Вот, — доставая с виду обычный пульт от телевизора с небольшим экранчиком, сказал Селвин. — Это то, чем я занимался все это время. Но почему-то он работает не совсем так, как мне нужно. Я тысячу раз проверил и перепроверил расчеты. Хотел вас удивить, но… не получилось…

— А как он должен был работать? — спросил Бо.

— Понимаешь, пространство и время неразрывно связаны между собой, но все ученые обычно работают с искривлением пространства… ну, ты знаешь… А я попробовал сжать время, чтобы перейти из одной точки в другую за считанные мгновенья, без оглядки на расстояние. Не знаю, как это объяснить по другому…

— Ты имеешь в виду метры?

— Да не важно. Хоть сантиметр, хоть метр, хоть километр, хоть световой год. Сколько хочешь…

— Безлимитно?

— Ну да, только, чем больше расстояние, тем мощнее понадобится источник питания.

— Круто! — присвистнула Мира.

— Да, только ничего у меня не получилось! Точнее, получилось только теоретически. На практике же, все предметы, прошедшие этот портал деформируются.

— Ты хочешь сказать, что он все-таки работает? — изумился Бо.

— Работает, но толку? Ты же не захочешь, чтобы тебя по пути сплющило?

— Ну покажи, хотя бы! — воскликнула Мира.

Селвин тяжело вздохнул.

— Смотрите, сейчас здесь откроется окно-вход, а например, метром дальше еще одно — выход. Затем катите в него первый мяч, он там останется. Другой мяч кидайте с силой, и увидите, что получится.

— А как это будет выглядеть? — немного испуганно спросила Мира.

— Увидишь, — буркнул Селвин и набрал что-то на экране прибора.

Мгновенно воздух перед ребятами исказился и зарябил, словно вода в пруду, только вертикально. Где-то через метр сразу же появилось второе такое же преломление воздуха. Селвин кивнул.

— Давай!

Бо легонько катнул мяч в появившееся мерцающее бликами пятно. Мяч исчез бесследно, как только прошел через первое пятно. Затем, как и просил Селвин, Мира с силой кинула туда второй мяч. Тот на долю мгновенья исчез и вылетел из другого пятна, рваный и сплюснутый, словно побывал под тяжелым прессом. Селвин выключил прибор.

— Вот вам и результат…

— А куда делся первый мяч? — удивленно спросила Мира.

— Понятия не имею. Застрял где-то во временном изменении.

— Ну, ты даешь, дружище! — воскликнул Бо. — Это же невиданный результат! Как ты это сделал? Это, в самом деле, время?

— Вопрос не в том, как я это сделал, — еще раз тяжело вздохнул Селвин, — вопрос в том, где сидит ошибка? Почему мяч сплющивается?

Почему другой, которому не задано достаточное ускорение не появляется? Расстояние-то совсем мизерное. Грош цена этому прибору, если я не смогу выяснить, в чем проблема.

— Это ты так считаешь! Я бы с этим немедленно побежал в Ученый Совет!

— Селвин, а можно мне еще разок попробовать? — нерешительно спросила Мира.

Селвин пожал плечами и снова включил прибор. Ребята один за другим стали бросать сквозь этот невидимый тоннель все принесенные вещи, но результат не менялся. Все предметы, даже самые твердые вылетали раздавленные.

— Что это вы здесь делаете? — неожиданно из-за их спин раздался скрипучий голос, который они никак не ожидали здесь услышать.

Ребята, вздрогнув, повернулись. К ним приближалась ненавистная компания Тора Спенсера. Спрыгнув со скайбордов, они медленно приближались, напуская страх своими внушительными размерами, присущими большинству кузнецов. Кузнечное дело было вторым любимым спортом островитян после скайбола. Первую кузню открыли еще в самом становлении острова геологи Василий и Татьяна Орловы. Они обосновались на горном озере, неподалеку от богатых месторождений железа, где и построили свою кузню. А когда остров отрезало от внешнего мира, эта кузница стала основным поставщиком металлических изделий. Работы было много, и, за неимением рабочей силы, Орловы приглашали помахать кувалдой всех желающих, сделав это одним из развлечений островитян. Позже, практическая нужда в кузне отпала, но для молодых парней она навсегда осталась любимым местом время препровождения. Там они не только ковали железо и качали мышцы, это стало своего рода культом, и почти все свое свободное от скайбола, работы или учебы время многие из островитян проводили в кузнице у Николая Орлова.

Селвин быстро оценил обстановку. Трое громил медленно приближались, и если придется драться, то, определенно, победа будет не на их с Бо стороне. Не долго раздумывая, он отключил прибор и вскочил на скайборд. Бо моментально последовал его примеру.

— Не успел тебе рассказать, — шепнул Бо другу, — эти гориллы не дают мне прохода в последние дни… Удивительно, что сегодня они задержались.

— Мира, улетаем! Надо нам с ними связываться? — крикнул Селвин, как только увидел, что грозная троица ускорила шаг.

Мира вскочила на скайборд, и друзья взмыли ввысь.

— Эй, цыпочки, вы кого-то испугались? — фальцетом крикнул Спайк Трэвор.

— Сам ты цыпочка, — огрызнулся Бо и швырнул в него предметом, который не успел бросить в портал…

— А! — издевательски протянул Трэвор, поднимая с земли маленькое розовое ведерко с почти стершейся на нем разноцветной бабочкой. — Мы здесь в песочек играем! — и громко и истерично захохотал, но Селвин, Бо и Мира уже улетали прочь.

Они приземлились во дворе дома Бо.

— Сейчас они нам, вообще, покоя не дадут, — досадно воскликнул он. — Надо же что б это дурацкое ведро в руке оказалось. Нет бы хоть мяч какой… или камень.

— Да, получилось круто, — хохотала Мира. — Может тебе в следующий раз лопатку в них бросить? Для комплекта!

— Ну, ты еще сейчас начнешь! — с улыбкой отмахнулся от нее Бо.

Глава 5. Неудачная попытка

На следующий день, и день после этого, и еще несколько дней после друзья встречались снова, чтобы продолжить эксперименты Селвина. Вся троица была полностью поглощена поисками ошибки. Точнее, Селвин занимался поисками, а Мира и Бо лишь беспрекословно помогали ему всем, о чем он просил. Но ошибка не желала обнаруживаться. В добавок к этому, каждая их вылазка обязательно заканчивалась стычкой с бандой Спенсера. Это становилось невыносимо.

— Слушайте, может жучков им поставить? — воскликнул Селвин, после очередной атаки кузнецов. — У меня все мысли сбиваются в кучу, когда я их вижу.

— Но как это сделать? Прицепить жучок на одежду не практично, они могут ее поменять. На обувь? — пожал плечами Бо.

— Может, я попробую? — спросила Мира. — Они же меня все равно не тронут. В другой раз я просто останусь на месте. Сделаю вид, что мой скайборд не завелся.

— А что, это идея! — согласился Селвин. — Я приготовлю жучков. А потом обсудим, как все провернем.

Через несколько дней Селвин показал друзьям три маленькие плоские шайбочки.

— Ух ты! Как таблетки! — воскликнул Бо. — Вот бы они их проглотили для большей уверенности!

Мира грозно сверкнула на него глазами.

— Шучу, шучу! — воскликнул Бо, выставив впереди ладони, защищаясь от ее испепеляющего взгляда.

— То-то же, — ухмыльнулась она, довольно таки серьезно. — Мы не собираемся портить их здоровье, а всего лишь не хотим встречать их… до окончания работы, — последнюю часть Мира произнесла почти неслышно, будто только для себя.

— А как они работают? — сменил тему Бо.

— С одной стороны у них специальный магнит, который держится на любой поверхности, а сигнал после активации пойдет отсюда, — и Селвин достал из кармана компактный прибор с картой острова на небольшом экране. — Вот этот приемник запищит, если жучки появятся на определенном расстоянии от нас, или, точнее, от самого прибора.

— Круто! — искренне восхитился Бо.

— Теперь дело за одним, прицепить это на чей-нибудь ботинок или скайборд.

Мира обреченно вздохнула.

Вечером этого же дня у ребят появился шанс поставить первого жука. Они, как обычно, экспериментировали с прибором, когда появилась компания Спенсера. В соответствии с планом, Селвин и Бо немедленно вскочили на скайборды. Тяжелая троица и не подумала гнаться за легкими и подвижными противниками. В воздухе они становились недосягаемы. Друзья это понимали и кружили высоко над головами своих неприятелей. Мира сделав вид, что ее скайборд вовремя не завелся, немного испуганно смотрела на окруживших ее огромных кузнецов.

— Что, оставили тебя одну? — подходя к ней ближе, ехидно спросил Спайк, скрипучим высоким голосом, совершенно не сочетающимся с его внушительной внешностью. — Вот такие твои друзья! Заботливые! Зачем они тебе? Давай дружить с нами!

Его рука уже почти дотронулась до лица девочки, а та, оцепенев от страха, уставилась на него во все глаза. Бледная, она стояла совершенно беспомощная и беззащитная. Но, к ее изумлению рука Трэвора застыла в сантиметре от ее лица.

— Ты что, не в своем уме? — гневно воскликнул Спенсер, останавливая друга. Его глаза блестели, а ноздри яростно раздувались. — Думай, что делаешь!

— А что такого? — обескуражено, спросил Трэвор. — Ничего я не делаю, просто хотел, чтоб защитники вниз спустились.

Тор немного успокоился, отпустил руку Трэвора и повернулся к ошарашенной Мире.

— Все в порядке, малыш, тебя никто не тронет, — мягко сказал он, — машинально поправляя ее растрепавшиеся каштановые волосы.

Лицо Миры вспыхнуло, а сердце яростно заколотилось. Она, не зная, что сказать, подняла глаза на Тора, в то время как тот, не переставая удивлять всех, завел ее скайборд.

— На, держи, — тоже слегка смущаясь, сказал он.

Мира не стала дожидаться второго приглашения и через несколько секунд уже парила высоко в воздухе.

— Что. это. сейчас. было? — удивленно пробасил Спиро Линден. — Тор, ты что только что изображал? Молодого влюбленного, что ли?

Трэвор визгливо захохотал, а Спенсер удивленно посмотрел на них обоих, словно бы выходя из какого-то странного оцепенения.

— Че ржешь, как лошадь сивая? — сорвался он на Спайка, понимая, что сделал что-то не так, как ему полагалось.

— Ты что, Спенсер, положил глаз на малолетнюю сестрицу Корнэя?

— Вы че, с катушек съехали? На кого я мог положить глаз? Думайте о чем говорите! Или забыли, что она вам гол забила? Просто я считаю, что она заслужила достойного к себе отношения, — закончил он зло.

Хотя злился он больше на себя, прекрасно понимая, что не в уважении тут вовсе дело, но признать это он не собирался даже самому себе.

Тем временем Мира, поднявшись к своим друзьям, разочарованно пожала плечами.

— Они сразу накинулись на меня, не оставляя и секунды без внимания, — затараторила она, пытаясь выдать смущение за страх.

— Ничего, — многозначительно заметил Бо. — В другой раз, мы используем иную тактику.

Селвин, прищурив глаза, пронзил друга взглядом, словно хотел прочитать невысказанную мысль. Но тот, как ни в чем ни бывало, продолжил разговор на совершенно отвлеченную тему.

Глава 6. Последняя капля

На острове, где наука ставилась во главу угла, одаренных детей поддерживали и продвигали, позволяя им жить по особым правилам. Они сами составляли свой график учебы или работы, выбирая себе темп и учителей; но самое главное, они всегда получали все необходимое для экспериментов, даже если это кому-то казалось странным и чрезмерным.

Хотя, обратной стороной таких привилегий оказалось неприятие маленьких гениев их сверстниками.

Гениальность Селвина обнаружилась не сразу. В детстве его никто ничему не учил, но когда он пошел в школу, уже умея читать и считать, это ни у кого не вызывало особых удивлений. Все знают, малыши, как губки легко впитывают в себя новую информацию, которую получают из окружения. В школе же, он обратил на себя внимание тем, что постоянно был отвлечен от уроков и с трудом заставлял себя слушать учителя, но, с другой стороны, Селвин всегда знал ответ на любой вопрос, даже заданный врасплох. Позже выяснилось, что мальчик проглатывал все учебники в первые месяц-два учебы, запоминая их от корки до корки с удивительной легкостью, а все остальное время скучал на занятиях. Тогда ему предложили проходить по несколько классов в год, и когда Селвину исполнилось двенадцать, он уже давно прочитал все школьные учебники, которые ему попались под руку, а учителя больше не были способны отвечать на его слишком сложные вопросы. Тогда, устав от скуки, он сдал школьные экзамены и поступил в Политехнический Университет на факультет «Двигатели Летательных Аппаратов». Проучившись там пару лет, он создал свой первый мотор, прототип которого впоследствии использовали для легких транспортных средств. Но вскоре, интерес Селвина к моторостроению исчез, и он серьезно увлекся математикой.

В последние годы, он присоединился к отцу, который, казалось, был одержим временной физикой и всеми силами старался увлечь ей своего гениального сына. А теперь, когда Селвин узнал об откровениях Дэвида Корнея, он взялся за работу с новым интересом.

Сентябрь подходил к концу, а с ним заканчивались и каникулы, но Селвин не продвинулся ни на шаг в поисках злополучной ошибки. Снова и снова проверяя расчеты, изменяя параметры, он надеялся вычислить ее, но безрезультатно. Оставалось лишь надеяться, что Спенсер и его банда с началом учебного года займутся своими делами, и Селвин, спокойно все обдумав, наконец, вычислит неполадку. С такими мыслями он дожидался октября, заранее решив прервать учебу, пока не добьется результата. Но чтобы окончательно убедиться в несостоятельности прибора, ему нужен был еще один эксперимент на дальнее расстояние, а для этого требовалась помощь Миры и Бо.

Чтобы никого не отвлекать во время учебы, Селвин договорился с друзьями провести эксперимент в последний день каникул, надеясь, что Спенсер с компанией в это время будет занят своими делами. И вот, с самого раннего утра Мира и Бо отправились скоростным аэробусом на другую сторону острова, и, прибыв на место, связались с Селвином, дожидавшимся их звонка на плато.

— Отлично! Надеюсь, никого постороннего рядом с вами нет, — сказал он, включил портал и, бросив первый предмет в открывшееся мерцающее пятно, нагнулся за другим… но тут он почувствовал, как его руку сжали железные тиски. Селвин вздрогнул и медленно повернул голову. Его держал Тор Спенсер.

— Где Мира? — прошептал тот белый от ужаса.

— Далеко, отсюда не видать! — выпалил Селвин, безуспешно дергаясь, чтобы высвободить руку.

— Куда делся тот мяч, что ты только что бросил в эту штуку? — Тор кивнул на мерцающее пятно. Его голос тихий и устрашающий не сулил ничего хорошего.

— А это тут причем? — удивился Селвин.

— Тебя где учили отвечать вопросом на вопрос? Я спросил, куда пропал мяч, фокусник, ты, хренов!

— Я не могу тебе это объяснить, отпусти меня! — сказал Селвин раздраженно. Одна его рука была сжата будто клещами, другая держала все еще включенный прибор.

— Мира точно не с тобой? Она не имеет отношения к этой штуке? — Тор снова кивнул на мерцающее пятно.

— Да нет же, я же сказал, она не здесь!

— Тогда ты сможешь убрать «это», не повредив ей?

— Конечно, смогу, если ты не сломаешь мою руку!

— Тогда давай, убирай, — Спенсер выпустил Селвина, но как только тот выключил прибор, сзади на него навалился Трэвор, повалил на землю, свернув руку за спину, а выпавший прибор пнул к своему предводителю.

— В какие игры ты играешь, Корнэй? — зло спросил Спенсер, рассматривая странное изобретение. — Знаю, ради науки ты пожертвуешь кем угодно! Я уже видел твои фокусы! Ведь потом сами туда полезете!

На тебя и Девале мне плевать, но вот твоя сестра не обязана отвечать за изобретателя-неудачника, поэтому я решил забрать это у тебя.

— Ты не можешь этого сделать! — сгорая от досады и бессилия, крикнул Селвин. — Это не твоя вещь, и ты не имеешь права ей распоряжаться!

— Мне плевать, чья это вещь, — скривив губы, сказал Тор, делая паузы между каждым словом. — Но она мне не нравится. И потому… — Спенсер подошел к большому камню и положил на него прибор, — смотри! — усмехаясь, сказал он и со всего размаху, словно кувалдой, стукнул другим камнем сверху, так, что прибор разлетелся на тысячи маленьких кусочков. Не отрывая взгляда от Селвина, Спенсер издевательски произнес: — Ой, разбился… извини… — он достал из мусора батарейки и положил их себе в карман. — А это мне на память, — торжествуя, сказал он. — Отпусти его, Спайк.

Трэвор со злостью ткнул Селвина лицом в землю и поднялся, оставив того лежать ничком. Довольные собой Спенсер и Трэвор, громко хохоча, вскочили на скайборды и улетели.

Селвин не поднимался. Его раздирали досада и злость, и от бессилия он стучал о землю, раздирая в кровь кулаки. Он все еще не мог поверить, что Спенсер так запросто сломал его изобретение! Все что угодно, но ломать вещи ему не принадлежащие, это было уже слишком!

— Ты еще за это заплатишь, Спенсер! — прошептал Селвин сквозь зубы.

Мира и Бо, слышавшие все через мобильник, были в шоке. Мира расстроилась вдвойне. Обида за брата, с одной стороны, а с другой, она не желала верить, что Тор способен на такое бесчинство! Ей казалось это слишком низким и недостойным ее героя…

Разумеется, потеряв прибор, Селвин снова заперся в своей подвальной лаборатории. Пропал и Бо. У того тоже, вдруг, появилась какая-то таинственная работа, и он так же, как и Селвин, отложил учебу, чтобы вплотную заняться новым делом. Благодаря своей неординарности, оба друга могли позволить себе подобную роскошь, как перенос учебы или отмену расписания. Никто даже и не подумал бы давить на них, зная, что эта изоляция приводит к созданию чего-то нового, необычного, а именно этого островитяне ожидали от своих гениев. Не смотря ни на что, люди в тайне надеялись, что когда-нибудь кто-нибудь из них, в конце концов, найдет выход с острова!

Но все эти правила и бонусы не работали для обычных школьников, к которым относилась Мира. В отличие от Бо и Селвина, она не отличалась гениальностью, но чтобы не отставать от друзей ей приходилось проводить много времени за книгами. Конечно, с таким усердием Мира была первой ученицей в школе, но закончить ее даже на год раньше, об этом не шло и речи. Поэтому с начала года Миру полностью поглотила учеба, и из-за этого у нее не оставалось ни минуты времени на встречи с друзьями.