Поваренная книга Мардгайла

ЕЛЕНА ВЛАСОВА И пламя его согрело воды ее

Профессор языкознания Сирианского института структурной лингвистики задумчиво рассматривал только что полученные полные копии Золотых таблиц Мюрона. Руническая вязь была чудовищно сложна для перевода своей многозначностью, а уж мертвая руническая вязь поддавалась лишь аналоговой расшифровке.

Впрочем, вся Мюронская цивилизация была сплошной загадкой. Кто они были? Куда они исчезли? Из раскопок на их планетах стало ясно, что по какой-то непонятной причине мюронцы, оставив все, в один прекрасный или ужасный день просто куда-то ушли. Не было обнаружено никаких следов войн или катастроф.

Они ушли, тщательно убрав за собой, как и подобает истинно разумным существам. Их планеты стали совершенно стерильными. Ни животных, ни растений, ни птиц, ни насекомых, ни плесени, ни бактерий — видимо поэтому их города так хорошо сохранились, И не только города. Покрытые рунами золотые таблицы, найденные в стене одного из зданий, тоже были в идеальном состоянии.

При расшифровке мюронского языка были использованы всяческие источники, благо их было немало. Относительно смысловых, однако, было не столь уж и много, включая указатели, рекламу и надписи на стенах. Профессор знал, что любая руническая вязь поливариантна, мюронская же была неопределенно-поливариантна — всегда оставалась вероятность, что неверно понята основа смысловых построений… Но разве скажешь об этом кому-нибудь. Конечно нет, потому что если объяснить заказчику, насколько приблизительным будет перевод, тот просто отдаст таблицы тому, кто такого объяснять не будет. И тогда ему, профессору, вновь придется тратить годы, выясняя роль согласительной частицы «сю» в диалекте острова Хо-ун в период смены династий А-хоа-сю и Тии-мику. В последующие годы эта частица перестала иметь смысл, канув в прошлое вместе с древней династией. А Золотые таблицы — это была задача поинтересней.

Профессор осторожно положил перед собой первую, еще теплую таблицу-копию.

Итак, первая связка.

Шли часы, он перебирал варианты, выбирая наиболее точные из всех возможных. Заказ был ответственным.

Вторая связка.

Третья связка.

Профессор покачал головой: «Да, это вам не «вход» или «выход». Тонкости, конечно, исчезали, но все же…» Последние два дня он сидел только на стимуляторах. Но вот заключительная связка.

Работа была закончена вовремя, и переданный нуль-пакетом информсигнал ушел на Канонус.

Ведущий эксперт Канонуса раздраженно смотрел на то, что лежало у него на столе. Полный бред! Разве он это просил сделать? Через несколько дней предвыборная гонка подойдет к апогею. То, что кандидат в прошлом был космоархеологом, было ключевым звеном в стратегии избирательной компании. И его участие в открытии Золотых таблиц Мюрона (пусть и довольно косвенным образом) — это гарантированное время показа на всех каналах в самое зрелищное время. И при этом — никакой рекламы, только информационные выпуски, интервью и все такое прочее. Только он и Золотые таблицы.

Космоархеология — путь к великому прошлому, к возрождению нации и сокровищам древней культуры. Бог с ним, что мюронцы Чужие. Они же жили на наших планетах. Точнее, это мы на их планетах собираемся жить, но кого она интересует — точность. Планеты хорошие, мы будем их осваивать, и кандидат у нас — космоархеолог, — так сказать, хранитель наследия. Раскопавший эти самые Золотые таблицы. Хотя на раскопки его привезли в самый последний момент — чтоб засветился. А значит, и содержание этих таблиц должно быть соответствующим. А тут что?

И так далее. И что прикажете делать с подобным бредом? Да кого это заинтересует? Кому это нужно? Нет, никто ничего не умеет, все приходится делать самому.

Он откинулся в кресле, закрыл глаза, настраиваясь на прямое подключение к Сети.

Золотые таблицы Мюрона. Смотрятся эффектно, хотя на будущих изображениях их надо увеличить — золотые пластины поместить на стены зданий. Загадочные и прекрасные руны чем-то схожи с нашими древними письменами — сходство подчеркнуть, золотой блеск усилить и показывать как бы при свете живого огня. Итак, чем это может быть из того, что нам надо.

Он еще раз полюбовался ровными рядами золотых плиток, древними знаками на них, игрой света и тени, что так мастерски создает эффект живого пламени. Огонь, вода, семя… Ну конечно же, это их священные тексты и, конечно же, о сотворении мира, ну или о его конце. Это уж как получится.

Ну что там: нагрев жидкости? Такие вещи надо начинать с «И». Никаких шуток, все вполне серьезно.

И настал миг, когда пламя его согрело воды ее.

Почему «его» и «ее»? — народу нравится секс. Потом, отчего-то все уверены, что в древности люди и нелюди совокуплялись как кролики. А воды — это не вода.

И раскрылось в ней семя его, даря душу сотворенному.

В конце концов пусть подчищают специалисты по мифологиям. Может, это и не то семя, но кто предъявит претензии?

И сияли зерна света в огне его.

И отдала она воды созданному.

И принял он воды и огонь, соединив их.

Политтехнолог еще несколько часов поиграл со словами, закончив все удовлетворенностью богов сотворенным миром. Текст пошел дальше в работу, а эксперт — домой, он и так задержался.

Дом себе он купил недавно и очень любил его. Дом стоял за городом, был он деревянным и очень уютным. По вечерам политтехнолог сидел у камина в большом мягком кресле и тени живого огня играли в догонялки на теплых узорчатых стенах. В доме было мало техники — даже жену он заставил учиться готовить на огне, заплатив за ее обучение поистине безумные деньги. Но это того стоило со всех точек зрения. Когда хозяйка вносила в столовую блюдо с каким-нибудь очередным своим изыском, взгляды всех гостей были устремлены только на него, слюна затопляла рот, а ноздри шевелились независимо от желания людей, стараясь вобрать побольше этих роскошных запахов. Молекулярное копирование, конечно, великая вещь, но и на Канопусе, и на Сириусе, и на Веге вы едите один и тот же бифштекс, и пахнет он всегда пластиком. Синтезатор получше, но и он тоже серийное производство. А у них ни одно блюдо никогда не повторялось, даже если готовилось по одному и тому же рецепту. И корочка на мясе всегда была разных цветов и рисунка, и картошечка каждый раз лежала по-разному… словом, каждый раз — новое произведение искусства.

Правда, в последнее время эксперт все меньше любил шумные большие компании — слишком уставал на работе. Но готовить жена продолжала — даже для него одного. И, вообще, она, кажется, увлеклась этим. Смотрела фильмы, читала книги, съездила на пару кулинарных конкурсов. Вот и сейчас, подъезжая к дому, он думал об ужине и покое. Работа сегодня удалась — его Золотые таблицы наверняка войдут в историю. Древние могут нести любой бред — у потомков это почему-то всегда идет на ура. И чем древнее древние, тем больший бред могут они нести. Если уж совсем зарвутся, сойдет не за произведение искусства, а за сокровенную мудрость, которую нам не понять.

На границе охраняемой зоны он отпустил флаер и пошел пешком — хотелось размять ноги. Тихонько хрустел под ногами мелкий гравий дорожки. Сад уже дремал, цветы закрылись, листья, наоборот, распускались, собирая рассеянный звездный свет. Саженцы парусников он привез с собой с Веги, и здесь им было темновато, но он любил и их аромат, и рисунок изящнейших кружевных серебристых листьев, и спокойную тень, которую эти цветы хранили над домом даже в самые жаркие дни. Просто за ними приходилось гораздо больше ухаживать.

Хозяин шел к дому и чувствовал, как уходит напряжение, не дававшее ему покоя весь день. Скрипнули ступеньки. Он открыл дверь и вошел.

Да, здесь все было как всегда и совершенно по-другому, все было живым и теплым — пол, стены, свет, запахи. Кстати, пахло очень неплохо.

— Кто там? — звонкий голос жены заставил его улыбнуться.

— Это я! — крикнул он в тишину коридора. Потом не спеша снял туфли и пошел на запах и голос — в кухню. Запах был замечательный — густой и пряный, он словно рассказывал сказку о дальних странах, о сокровищах и пиратах, о владыках, вкушавших всяческие яства и их прекрасных пленницах.

— Я занята, — она предостерегающе подняла руку.

— Понял, — он потянулся и осторожно поцеловал ее в самую макушку.

— А что у нас на ужин?

— Рис.

— Что?! — уж больно не вязался витавший здесь аромат с липкой кашей, которую он еще в детстве научился так виртуозно размазывать по тарелке, что даже бабушка верила, что он съел почти половину.

Женщина чуть слышно рассмеялась.

— Это совсем не то, о чем ты подумал.

— А что?

— Увидишь. — Плита работала в режиме активного огня и золотистое пламя словно обнимало массивный полукруглый котел. В котле что-то тихонько скворчало, лопалось и пахло, а она помешивала это длинной деревянной лопаткой. Эксперт посмотрел на сегодняшний рецепт — яркий лист магнитного пластика на стене на уровне глаз, чтобы удобней было читать:

В сильно разогретое растительное масло добавить пряности: зиру, куркуму, карри, манго. Осторожно помешивая, подождать, пока они «распустятся» — дадут сильный устойчивый аромат. Добавить рис, так, чтобы масло закрывало его. Перемешать и обжаривать, пока он не приобретет золотистый оттенок. Осторожно, по возможности избегая разбрызгивания, медленно добавить воду. Не перемешивать. Добавить соль и сахар. Плотно закрыть крышкой, убавить огонь и оставить на 30–40 минут. Дождаться полного выпаривания воды. Снять готовый рис с огня и открыть крышку. Подавать к мясу, рыбе, птице, овощам или как самостоятельное блюдо.

Жена обжаривала рис на активном огне, и по кухне бродили яркие тени, освещая висящие на стене листки яркого пластика…

© Е. Власова, 2005.