Поваровка под колпаком

2. Лауреат Нобелевской премии

Видеотелефон Лаэрта Анатольевича был очень долго занят. Когда же Костя, потерявший терпение, попытался связаться с Верой Владимировной, ее аппарат тоже ответил частыми гудками.

Сомнений не было: Изобретатель, вернувшийся наконец домой, обсуждал с Верочкой сегодняшнее происшествие. А поскольку преподавателю истории оно стоило немалых душевных сил, ясно было, что беседа окажется не из коротких.

Однако четверо друзей не теряли времени даром.

Бренк извлек из сумки карту Подмосковья. Вид у нее оказался очень древним, музейным, однако, как тут же выяснилось из выходных данных, издана она была в начале двадцать первого века.

Выходило таким образом, что карта дожила до двадцать третьего века, сильно состарившись за двести с лишним лет, а потом вместе со Златко и Бренком оказалась в том времени, когда до ее появления на свет оставалось еще несколько лет.

Однако, когда дружишь с людьми из далекого будущего, и не такие чудеса оказываются возможными, к подобного рода вещам Костя и Петр уже привыкли.

Бренк и Златко склонились над картой.

– Вот куда мы отправимся, – сказал Бренк, ткнув пальцем в одно из названий. – Здесь и должно все происходить.

– Поваровка, – прочитал Костя. – Да знаю я! Мы туда как-то ездили на лыжах кататься.

– Поваровка, – повторил Златко. – Местечко на железной дороге, связывающей Москву и Санкт-Петербург. Через несколько лет это название станет знаменитым на весь мир.

– Что с собой брать? – коротко спросил Петр, человек действия.

– Ничего не надо, – ответил Бренк, – Все, что потребуется, у нас есть.

Костя вновь потянулся к видеотелефону, но в тот же момент аппарат сам дал сигнал вызова.

Маленький цветной экран осветился, на нем возникло сияющее лицо Лаэрта Анатольевича.

– Костя! – сказал учитель, узнав собеседника. – Ты у Петра, это хорошо! Так я сразу вам обоим объясню, что сегодня произошло. Наверняка вам будет интересно узнать!

– Еще бы! – искренне ответил Костя. – Но у нас сейчас…

– Значит, так, – начал было Лаэрт Анатольевич.

Но в этот момент он и сам увидел на экране своего видеотелефона другие лица.

– Бренк! – вымолвил он изумленно, – И ты, Златко! Вы снова у нас?! Я сейчас же прямо к вам, немедленно!

На мгновение учитель запнулся. Костя все понял.

– Да, да, Лаэрт Анатольевич, – скрывая улыбку, быстро сказал он в видеотелефон, – ребята и Веру Владимировну были бы рады увидеть.

Изобретатель и Верочка появились в квартире Трофименко через рекордно короткое время. Увидев, как искренне они рады новой встрече с Бренком и Златко, Костя даже почувствовал угрызения совести: два предыдущих приключения прошли без участия Лаэрта Анатольевича и Веры Владимировны, последний раз они общались со своими маленькими друзьями в Москве шестнадцатого века, когда спасали библиотеку Ивана Грозного.

А разве не захотелось бы двум учителям побывать на необитаемом острове в семнадцатом веке? Да и иллюзор, подаренный Галаксполом за поимку космического преступника Сооло Грина, тоже был бы им небезынтересен, особенно Изобретателю…

Но тут уж ничего не поделаешь, того, что было уже не вернешь.

Хотя почему не вернешь, тут же подумал Костя. Иллюзор Изобретатель всегда может увидеть, лежит он у Петра в шкафу и обоим друзьям уже порядком надоел. И разве нельзя вместе с Бренком и Златко, взяв Изобретателя и Верочку, вновь отправиться на необитаемый остров? Наверняка это вполне осуществимо, раз их друзья все могут.

Однако пока впереди всех их ждало совсем другое приключение.

– Лаэрт Анатольевич, Вера Владимировна, – напрямик сказал Бренк. – Мы сейчас же должны отправиться на несколько лет вперед и хотим взять вас с собой. Должен сказать, что именно вам это маленькое путешествие окажется особенно интересным. И Александра Михайловна тоже отправляется с нами.

Изобретатель ответил без запинки:

– Конечно! Еще бы! – глаза его вспыхнули очень хорошо знакомым Косте и Петру огнем неистребимой любознательности. – Несколько лет спустя, наверное…

Но тут что-то остановило учителя физики. Он взглянул на учительницу истории.

– Если, разумеется, Верочка… то есть Вера Владимировна тоже не против, – проговорил он смущенно.

Верочка вздохнула. По всему было видно, что ей-то не очень хочется отправляться куда-то на несколько лет вперед, в неизвестность. Она посмотрела на Изобретателя и еще раз вздохнула.

– Разумеется, я тоже с удовольствием составлю вам компанию, – бодро сказала учительница. – Хоть я историк, но будущее кому хочешь интересно.

– Вам с Лаэртом Анатольевичем оно будет особенно интересным, пообещал Златко. – Не пожалеете.

– Зовите вашего директора, – распорядился Бренк, – если его тоже хотите взять с собой. Ничего против мы не имеем.

Петр вышел на лестничную площадку и позвонил в квартиру Степана Алексеевича. У директора школы, открывшего дверь, был очень домашний вид, не то, что в школе. В руке он держал бутерброд с сыром, поверх которого лежал соленый огурчик.

– А, сосед, – сказал он благодушно. – Милости прошу! Дело какое есть?

– Нет, Степан Алексеевич, – ответил Петр, – это мы вас просим заглянуть к нам. – И с полной откровенностью, безо всякой предварительной подготовки, он выпалил: – У нас, знаете ли, снова Златко и Бренк, и они приглашают заглянуть на несколько лет вперед. Хотите с нами?

Директор перестал жевать. Лицо его стало сосредоточенным. Он задумчиво шевельнул пальцами.

Но Петр и в самом деле не ошибся в этом человеке.

– А что? – сказал Степан Алексеевич после некоторой паузы. – Почему бы и нет. С этими ребятами из двадцать третьего века не соскучишься. Согласен!

Петр добавил:

– А еще с нами отправятся Лаэрт Анатольевич и Вера Владимировна. И бабушка моя тоже.

При упоминании доктора педагогических наук по лицу директора школы скользнула легкая тень: все-таки Петина бабушка была его всегдашним оппонентом и критиком. Но Степан Алексеевич быстро справился со своими чувствами. Он понимал, что раз уж он изъявил согласие, отступать теперь было бы непедагогично, да и просто не к лицу мужчине.

– Сейчас, только пиджак одену, – сказал он, и уже минуту спустя присоединился ко всей компании.

С Бренком и Златко он поздоровался приветливо и радушно, с Верой Владимировной галантно, хотя уже видел ее сегодня в школе, с Лаэртом Анатольевичем уважительно, с Александрой Михайловной несколько настороженно.

Бренк и Златко, видно, не собирались терять времени даром.

– Все готовы? – спросил Бренк и запустил руку в свою знаменитую сумку, где всегда носил разные диковинные приборы, в частности, блок хронопереноса. – Тогда отправляемся! Степан Алексеевич, вы, наверное, еще не знаете, но сколько бы мы ни пробыли в недалеком будущем, в свое время вы вернетесь почти в то же самое мгновение. Никто и не заметит вашего отсутствия.

– Это хорошо, – бодро ответил директор. – А то мне, знаете ли, надо двоюродному брату часиков в девять вечера позвонить, замдиректора зоопарка. Мы с ним вечером в пятницу собираемся…

Он не договорил – Бренк уже нажимал какие-то кнопки на панели блока хронопереноса.

Клонившееся к закату зимнее Солнце за окном вдруг померкло и наступила кромешная тьма. Но только на мгновение. Тут же Солнце вспыхнуло вновь.

Однако теперь оно стояло высоко в зените, а день был летним, очень теплым.

Легкий ветерок чуть шелестел листьями деревьев. Откуда-то шел дымный запах костра, и слышны были громкие мальчишеские голоса вместе с гулкими ударами по туго накачанному мячу.

Оказалось, что путешественники во времени стоят на улочке дачного поселка, полого спускающейся вниз, к густому лесу.

Дома на ней были самыми обычными, дачи, как дачи. Ничто не говорило о том, что совершен рывок на несколько лет вперед, никакие приметы будущего не бросались в глаза. Даже машина, стоящая возле одной из дач, была обыкновенной серой «Волгой» с обыкновенным московским номером.

– Где это мы? – с сомнением спросил Степан Алексеевич, шумно втягивая носом воздух. – Неужто в самом деле несколько лет прошло?

– Сейчас сами убедитесь, – ответил Бренк. – Идем!

Он уверенно двинулся вниз по улочке, потом, на перекрестке, повернул направо.

И сразу же все увидели над крышей одной из дач странное сооружение, похожее на радиотелескоп.

– Какая-то гелиоустановка, – определил Лаэрт Анатольевич, и от восхищения его голос даже дрогнул. – И конструкция оригинальная, в наше время таких, вроде, не было. Здорово придумано! Государственное электричество не нужно, энергией обеспечивает Солнце. Если еще предусмотреть аккумуляторную станцию…

Бренк и Златко по своему обыкновению переглянулись. Костя вдруг подметил, что в глазах обоих сверкнули веселые искорки, будто они заранее предвкушали что-то очень забавное.

– Пойдемте, пойдемте! – поторопил всех Златко.

Вблизи дача с гелиоустановкой на крыше удивляла еще больше.

Сквозь прозрачный забор-частокол легко можно было разглядеть стоящий посреди участка сложный агрегат, в котором легко угадывалась некая чудодейственная универсальная сельскохозяйственная машина, предназначенная как раз для работы на небольших дачных участках.

– Вот это да! – восхищенно молвил Изобретатель, и глаза у него загорелись.

Златко и Бренк уже стояли перед воротами. Бренк нажал кнопку звонка.

– А, нам сюда? – вырвалось у Лаэрта Анатольевича. – Это хорошо! Здесь талантливый человек живет!

– Вера Владимировна, Лаэрт Анатольевич, – сказал Златко. – Очень прошу вас, не волнуйтесь! Сейчас вы увидите что-то очень для вас удивительное. Но, если подумать, ничего удивительного тут нет.

Калитка распахнулась, но неясно было кто ее открыл. Вероятно, она была снабжена устройством, управляемым на расстоянии.

Петр, Костя и все остальные вслед за Златко и Бренком ступили на дачный участок.

Сразу же за калиткой Изобретатель просто застонал от восторга. Да и все остальные, за исключением только Златко и Бренка, которых, понятно, ничем не проймешь, застыли в немом изумлении.

Было отчего: слева от дорожки, ведущей к дому, густо росли кусты смородины, усыпанные крупными черными ягодами, и их деловито собирало многолапое механическое существо. Быстро, с ювелирной точностью, лапы перекладывали ягоды в прямоугольный контейнер, стоящий на маленьких рельсах.

На глазах у всех быстро наполнившийся контейнер двинулся по рельсовому пути к дому, а на смену ему с другой стороны подошел точно такой же, но пустой.

Справа от дорожки, на небольшой лужайке, тоже было на что посмотреть. Здесь негромко стрекотала маленькая газонокосилка, которой управлял робот, выглядевший точно так же, как этих механических людей описывали в своих книгах фантасты.

А всеми действиями робота в свою очередь руководил мальчик лет пяти-шести, сидевший за рулем крошечного, но, по всему было видно, вполне настоящего автомобиля.

– Правее возьми! – указывал он роботу тоненьким детским голоском, – нет, так дело не пойдет! Давай начнем сначала!

Некоторое время в полном молчании все только крутили головами, переводя взгляды с механического уборщика смородины на мальчика с роботом и наоборот.

Потом Вера Владимировна, сообразив, что лучше все-таки обратиться к живому существу, растерянно позвала:

– Мальчик! Ты чей? Где твои мама и папа?

Мальчик обернулся. Вероятно, что-то удивило его в гостях, потому что взгляд его стал столь же растерянным, как голос Веры Владимировны.

Но сказать он ничего не успел, так как в то же мгновение с террасы сбежал к ним по ступенькам крыльца какой-то всклокоченный бородатый человек и громко воскликнул:

– Ну наконец-то! Милости просим! Верочка, вот они и появились, иди сюда скорее!

И Костя с Петром, Александра Михайловна со Степаном Алексеевичем и Лаэрт Анатольевич с Верой Владимировной застыли в глубоком и ни с чем не сравнимом потрясении.

Оказалось, что человек, спустившийся с террасы, был точной копией Лаэрта Анатольевича, разве казался чуть постарше. А из дверей выглядывала вдобавок и точная копия Веры Владимировны.

– Ой, – сказала та Вера Владимировна, что была в саду и сильно побледнела. К ней тут же кинулись со взволнованными лицами оба Лаэрта Анатольевича, а Вера Владимировна, стоящая на террасе, крикнула:

– Вера! Да ней бойся ты ничего! Ведь я это ты и есть, а Лаэрт он и есть Лаэрт.

– Мать честная! – потрясенно выговорил Степан Алексеевич.

– Постойте-ка, – хладнокровно сказала доктор педагогических наук. – Я, кажется, что-то начинаю понимать.

– Правильно! – отозвался тот Лаэрт, что казался постарше. – Тут и понимать нечего. Верочка, да успокойся ты, сейчас тоже все поймешь, – он нежно погладил бледную Веру Владимировну по голове.

Другой Лаэрт сверкнул было на него глазами, но все же изумление, как видно, оказалось сильнее все других чувств и он, в свою очередь погладив Веру Владимировну и наспех проговорив какие-то неясные ласковые слова, вопрошающе уставился на своего двойника.

Тот быстро сказал:

– Мы вас ждали! Ведь я это действительно ты, только несколько лет спустя. И поскольку несколько лет назад я сам был тобой и действительно приходил к себе сегодняшнему, то как раз сегодня и ждал. А Верочка, ну моя жена, это действительно вот эта самая Вера Владимировна, только, конечно, теперь на несколько лет постарше, и она тоже знала, что вот эта Верочка должна как раз сегодня появиться из не очень далекого прошлого, потому что она тоже и была когда-то вот этой самой Верочкой.

– Ой, – сказала еще раз та Вера Владимировна, что была в саду, а та, что все еще оставалась на террасе, согласно закивала и добавила:

– Все проще простого, хоть и кажется удивительным. Но вы сейчас быстро ко всему привыкнете и освоитесь. Это мы хорошо знаем, потому что, когда были несколько лет назад вами, все это уже пережили.

– Мать честная! – в наступившей тишине еще раз громко произнес директор школы.

Лаэрт Анатольевич, тот, что был помоложе, с напряженным лицом стал размышлять над смыслом слов своего двойника.

В глазах же той Веры Владимировны, что прибыла в недалекое будущее вместе с ним, вдруг мелькнула какая-то неожиданная мысль.

– А это кто тогда? – тихо спросила она, оглядываясь на мальчика за рулем мини-автомобиля и отчего-то слегка покраснев.

Вера Владимировна на террасе всплеснула руками.

– Как кто? Ах да, – она спохватилась, – ты же не знаешь, да и откуда тебе знать… Это же Михаил, мой… твой… ну наш, в общем, сын. Ему шесть лет будет первого сентября, – добавила она с гордостью. – Михаил! – обратилась она к юному шоферу, по лицу которого было видно, что и ему смысл происходящего никак не дается. – Михаил! Это тоже мама твоя, только живет она несколько лет назад, когда тебя еще не было.

Вера Владимировна, у которой еще не было сына Михаила, сильно покраснела. Украдкой она бросила взгляд сначала на того Лаэрта, что был помоложе, потом на другого.

Ее будущий сын тоже совсем растерялся и не знал, как ко всему услышанному и увиденному отнестись. Мам в самом деле оказалось вдруг целых две, ну что тут можно было подумать!

Он крикнул роботу, чтобы тот выключал газонокосилку и убирал ее в сарай, нажал на клаксон, развернулся и быстро укатил по садовой дорожке в неизвестном направлении.

На какое-то время наступила тишина, только робот негромко позвякивал металлическими суставами, разворачивая газонокосилку к сараю.

– Все понятно? – спросил потом чуть дрогнувшим голосом тот Лаэрт, что был постарше. – Сейчас вы мигом ко всему привыкнете.

Первый Лаэрт с ошеломленным видом смотрел теперь в ту сторону, куда укатил на своем автомобиле его будущий сын Михаил Лаэртович.

Степан Алексеевич разглядывал во все глаза то первого Лаэрта, то второго, словно сравнивал.

Костя глянул на остолбеневшего Петра и подумал, что сам он, должно, быть, со стороны смотрится точно так же.

Доктор педагогических наук подошла к Верочке и стала шептать ей что-то на ухо.

А с лиц Златко и Бренка не сходили улыбки: по всему было видно, что оба откровенно забавляются всем происходящим.

– Да вы в дом заходите! – крикнула с террасы Верочка-вторая.

Лаэрт-первый сделал над собой усилие и перевел взгляд на террасу. Затем снизу доверху он оглядел и всю небольшую, но добротную и, судя по всему, содержащуюся в идеальном порядке дачу.

– Ну ладно, – пробормотал он, – все в конце концов можно понять… и что Михаил уже есть, это вполне естественно. Но ты мне скажи, – он обратил взор сначала на Лаэрта-второго, потом на Верочку-вторую, – скажите, дача-то у вас… у нас… откуда дача-то? Ведь не было ни у меня, ни у Верочки, а заработки учителей, сами должны знать…

У Лаэрта Анатольевича, живущего несколькими годами спустя, вдруг гордо блеснули глаза.

– Ах да, ты же не знаешь, да и откуда тебе знать? Могу сообщить, что я… что ты… ну, что, в общем, мы… что год назад мы получили Нобелевскую премию. Вот и дачу смогли купить, обустраиваем, как видишь, помаленьку. Кстати, этого ты тоже еще не знаешь… в школе я… ты… мы больше уже не преподаем. Мы с тобой теперь…

Он не договорил: Лаэрт-первый после его слов с потрясенным лицом сел прямо в контейнер, уже наполовину наполнившийся смородиной.

Но уже мгновение спустя глаза его сверкнули с той же гордостью, как совсем недавно глаза Лаэрта-второго.

– Я знал, – тихо сказал Лаэрт-первый и поднялся. – Я всегда верил. Значит, случилось все-таки!

И он вдруг бросился Лаэрту-второму на шею. А тот как будто этого только и ждал, потому что добрых несколько минут после этого оба Изобретателя колотили друг друга по спинам и плечам ладонями и обменивались какими-то неясными восклицаниями.

– Вот оно, значит, как, – выговорил Степан Алексеевич, потрясенный не меньше Лаэрта-первого. – Нобелевского лауреата мы в нашей школе воспитали!

– Я всегда знала, что Лаэрт Анатольевич многого добьется, – с искренним удовольствием сказала Александра Михайловна.

Нобелевские лауреаты, будущий и настоящий, прервали свое занятие, но только на мгновение.

– В Стокгольме премию вручали? – выкрикнул, задыхаясь, Лаэрт-первый и даже всхлипнул от счастья.

– В Стокгольме, где же еще, – так же задыхаясь, ответил Лаэрт-второй. – И шведский король был, и мантия была, и лекцию нобелевскую я… ты… мы читали!

– Молодец! Молодцы!! – крикнул Лаэрт-первый и снова принялся колотить Лаэрта-второго.

Но вскоре он остановился, пораженный внезапной мыслью.

– Послушай! – вымолвил он, с трудом переводя дыхание. – А за что мне… тебе… за что премию-то нам дали?

Лаэрт-второй поправил воротник своей рубашки.

– Скоро все узнаешь, – ответил он с достоинством. – И все узнают. Расскажу и покажу. Но прежде нас ждет обед. Все готово. Мы же знали, что вы именно сегодня появитесь. Перекусим, что там Иван Иванович приготовил, а после обеда посмотрим мою… нашу лабораторию, полистаем лабораторные журналы. Я и сейчас на пороге такого! А еще только вчера…

Похоже было, что оба Лаэрта, увлекшись общностью взглядов, уже напрочь забыли обо всех остальных, да и вообще обо всем на свете, несмотря на всю фантастичность ситуации.

И Верочка-вторая, жена Лаэрта-второго, стала наводить порядок.

– Александра Михайловна, Степан Алексеевич, – позвала она. – Да не обращайте вы внимания на этих нобелевских лауреатов. Каждый день одно и то же! Заходите в дом. Костя. Петр, Златко, Бренк! Вы что стоите?! И ты, Верочка, – голос у Верочки-второй очень заметно потеплел, – заходи, родная! Еще немного, и ты ко всему привыкнешь. Я знаю, я сама тобой была.

Должно быть, еще никто из прибывших на несколько лет вперед, за исключением, конечно, Златко и Бренка, полностью не пришел в себя, потому что Верочке-второй все повиновались совершенно автоматически, безропотно, не проявляя никаких эмоций.

Правда, Петр, человек действия, видно, уже немного освоился в этой удивительной обстановке. Он толкнул Костю локтем и недовольно проговорил:

– Обещали невиданные приключения, а тут пока самый обыкновенный обед. Дома мы, что ли, не могли пообедать! Ну пойдем!

– Будут приключения, наверняка будут, – пробормотал в ответ Костя. – Не могут не быть, раз Бренк и Златко с нами!

Но в данный момент его поглощала другая мысль.

– Знаешь, какое у меня самое первое впечатление? – тихо спросил он Петра. – Лаэрт только внешне чуть-чуть изменился, а суть та же. А вот Вера Владимировна за несколько лет стала другой. Ты заметил?