Глава 24


Я знала, что Рэ разочарована тем, что мы нашли — или, точнее, чего не нашли. Я испытывала некую вину, словно фокусник, которому не удалось развеселить публику. Но Рэ ни разу не усомнилась в том, что я видела призрака и что он велел мне открыть дверь. И я была благодарна ей за это.

Я вернула ключ на место, вымыла руки, потом разыскала миссис Талбот и сказала ей, что иду наверх, заниматься математикой с Дереком, и что Симон будет с нами. Она поколебалась, но не долго, и разрешила мне пойти на их половину.

Я забрала у себя в комнате недавно доставленный учебник по математике и пошла на половину мальчиков. Дверь была открыта. Симон развалился на кровати и читал комиксы. А Дерек скукожился над слишком маленьким для него письменным столом и делал уроки.

Их комната была зеркальным отражением нашей. Стена Симона была увешана листочками — я подумала, что это картинки, вырезанные из журналов с комиксами. Но присмотревшись, поняла, что это рисунки. Некоторые были черно-белые, но в основном цветные — наброски лиц, эскизы сцен и полноценные картины. Выполнены они были в странной технике — и не совсем аниме, и не комиксы. Симон не раз получал на уроке замечания за то, что рисует. Теперь я поняла, над чем он трудился.

Стена над кроватью Дерека была абсолютно голой. На тумбочке стопками высились книжки, а на кровати валялись раскрытые журналы. На краю письменного стола ютилось какое-то хитроумное устройство, напичканное проводами и рычажками. Наверное, это какой-то школьный проект, предположила я.

Я постучала по косяку.

— Привет. — Симон закрыл журнал и сел на кровати. — А я только-только сказал Дереку, что надо бы сходит вниз и выяснить, не чинят ли наши нянечки препятствий тебе.

Я покачала головой.

Дерек поставил стоймя свой учебник математики на тумбочку у кровати.

— Я в душ. Начинайте без меня.

— А разве нянечки не услышат льющуюся воду?

Он лишь пожал плечами и откинул волосы назад. Они легли вялыми патлами, а под лампочкой еще и заблестели жиром.

— Скажешь, что я уже был в душе, когда ты пришла. Я всего на пару минут.

Он направился к двери, обойдя при этом меня как можно осторожнее. Так что я даже задумалась, так ли сильно ему требовалось в душ? Но принюхиваться и выяснять я не стала.

Если он моется перед сном, это его проблемы. Кари мне рассказывала, что раньше тоже всегда принимала на ночь ванну. Но ей пришлось перейти на утренний душ, иначе к обеду ее волосы превращались в патлы. Когда Дерек проходил мимо, я не удержалась и сказала:

— А почему бы тебе не принимать душ утром?

— Я принимаю, — буркнул он и вышел.

Симон отложил свой журнал.

— Входи, я не кусаюсь.

Он откинулся на кровати, так что пружины скрипнули. Потом похлопал рукой по краешку.

— Можно было бы сказать, что девушка в моей кровати — это впервые… но боюсь показаться полным неудачником.

Я сложила свои книги на столик, пытаясь скрыть густой румянец, проступивший на щеках. Один учебник я раскрыла, чтобы выглядело так, будто мы занимаемся. Я взглянула на обложку учебника Дерека и едва сдержала вздох.

Алгебра и тригонометрия. Университетский курс.

Я пролистала учебник.

— Если ты что-нибудь из этого понимаешь, то ты намного умнее меня, — сказал Симон.

— Я думала, Дерек в десятом классе.

— Да, но не по алгебре. И не по геометрии. И не по химии, физике и биологии. По естественным наукам он всего лишь в двенадцатом.

Всего лишь в двенадцатом?..

Похоже, говоря, что никто не усомнится в том, что мы занимаемся математикой, Дерек имел в виду, что помощь понадобится не ему. Отлично. Мало того, что Дерек считал меня ветреной блондиночкой, вздрагивающей при каждом шорохе, он еще, видимо, возомнил, что я недостаточно умна.

Я положила его учебник на место.

— Слушай… надеюсь, Тори не устроила тебе скандал из-за вчерашнего? — спросил Симон.

Я покачала головой.

Он выдохнул и сложил руки за голову.

— Хорошо. Не знаю, что с ней такое. Я ей ясно дал понять, что она меня не интересует. Поначалу я даже старался быть деликатным, отказывая ей. Когда она не поняла намека, я прямо сказал, что не интересуюсь. Сейчас я откровенно груб с ней, но она все равно не желает отступать.

Я повернулась и внимательно посмотрела на него.

— Наверное, очень непросто, когда ты кому-то нравишься, а он тебе — нет.

Симон рассмеялся.

— Единственный человек, которого Тори по-настоящему любит, это Тори. А я — всего лишь временная игрушка, пока она не сможет вернуться к своим капитанам футбольных команд. Таким девчонкам, как Тори, надо, чтобы рядом всегда был парень — причем любой. А здесь я для нее единственный вариант. Питер был слишком юн, а Дерек — Дерек не в ее вкусе. Поверь мне, стоит появиться любому другому парню, и она тут же забудет о моем существовании.

— Я в этом не очень-то разбираюсь. Мне кажется, она на самом деле…

— Я тебя умоляю! Неужели я похож на приманку для див? — Он повернулся на бок и подпер голову рукой. — Ну, конечно, когда мы с Дереком попадаем в новую школу, я получаю изрядную дозу внимания от девочек из высшей клики. — Он изобразил голосом тонкий фальцет: — «Эй, Симон, я тут типа подумала, может, ты… ну… мог бы после школы помочь мне с уроками. А то эта математика — ну прям как китайский язык. А ты же китаец, да? Уверена, ты в этом силен». — Он закатил глаза. — Во-первых, мой отец — кореец, а мама — шведка. Во-вторых, я в математике полный пень. И терпеть не могу часы с кукушкой, катание на лыжах и шоколадные фигурки.

Я подавилась смешком.

— Это, скорее, о швейцарцах.

— Да? А что тогда характерно для шведов?

— Не знаю. Может, тефтели?

— Ну, это я люблю.

— А что еще ты любишь?

— В школе? Историю. Не смейся. И в английском я неплох. Я пишу смешные хокку, а это, между прочим, японские стихи.

— Я знаю. — Я посмотрела на рисунки на стене. — Вот в рисовании ты точно силен. Твои картины чудесны.

У него сразу загорелись глаза.

— Не знаю насчет «чудесны», но спасибо. Вообще-то по рисованию у меня не так уж все блестяще. В прошлом году еле-еле на троечку натянул. Я разозлил учительницу, потому что все время сдавал ей комиксы. Я выполнял задания, но использовал технику своих рисунков. А она думала, что я просто издеваюсь над ней.

— Это несправедливо.

— Ну, когда я после нескольких предупреждений продолжал сдавать свои рисунки, я, наверное, и впрямь немного издевался. Или просто из упрямства это делал. В общем, в школе у меня далеко не все так блестяще — твердый хорошист. А вот Дерек — гений. У меня лучше всего с физкультурой. Мне нравится кросс, бег с препятствиями, баскетбол, футбол…

— О, а я играла в футбол. — Я замолчала. — Давно. Очень давно. Мы тогда за мячом носились, как стайка шмелей.

— Надо будет дать тебе пару уроков, чтобы ты могла все вспомнить, и мы организуем с тобой команду. Футбольный клуб Лайла.

— Очень маленький клуб.

— Нет, очень эксклюзивный клуб.

Последний раз я вот так, с глазу на глаз разговаривала с парнем, наверное, еще тогда, когда думала о них не как о парнях, а просто как о других детях.

— К вопросу об эксклюзивном клубе, — сказала я. — Я думала, вы пригласили меня к себе, чтобы дать ответы на некоторые вопросы.

— А моего общества тебе недостаточно? — Он в притворной обиде вскинул брови, но его выдавал озорной блеск в глазах. — Ну ладно, ты терпела довольно долго. Так что ты хочешь знать?

— Все.

Мы улыбнулись друг другу.

— Значит, так: ты — некромант, а я — волшебник. Ты разговариваешь с мертвыми, а я накладываю заклинания.

— Ты здесь именно поэтому? Ты что-то сделал?

— Нет. — Он помолчал, и на его лицо нашла тень. — Вернее, да, кое-что сделал, но это не имело отношения к магии. Кое-что произошло. С Дер… — Он оборвал себя на полуслове. Из личного дела я знала, почему Дерек оказался здесь, но признаваться в этом, конечно, не собиралась. — В общем, кое-что случилось, а потом мой отец исчез. Это очень долгая история. А краткая ее версия состоит в том, что мы здесь застряли до тех пор, пока кто-нибудь не решит, что с нами делать дальше.

И пока Дерек не «вылечится», добавила я про себя. Именно поэтому на Симона нет личного дела и ему не надо ходить на терапию. Он здесь не из-за каких-то проблем с психикой. Когда их отец сбежал, власти поместили Дерека сюда и решили, что Симону лучше быть с братом.

— Хорошо, а что еще есть? Какие виды… — Я никак не могла подобрать слово.

— Сверхъестественных способностей? Разные типы называются расами. Их не так много. Самые крупные — это некроманты, волшебники и ведьмы. Ведьмы — это женщины, способные накладывать заклинания. Похожи на волшебников, но все же другая раса и не такая сильная. Во всяком случае, так говорят. Кто еще? Полудемоны. Но не спрашивай меня про них, потому что я почти ничего не знаю. Дерек знает про них побольше. Ах, да, еще шаманы. Они хорошие целители и могут проецироваться в астрал.

— В астрал?

— Покидать свое тело. И передвигаться, как духи. Очень удобно списывать на контрольных и пробираться в женскую раздевалку… для тех, кто любит такие вещи…

— Ясно. Ты сказал, что Дерек знает больше о полудемонах. Он и есть полудемон?

Симон посмотрел в сторону коридора и прислушался, льется ли еще вода в душе.

— Будем считать, что ты вытянула это из меня, ладно?

— Что?

Симон повернулся на бок, задев при этом мое колено. Он понизил голос.

— Насчет Дерека. Кто он такой. Если он спросит, скажи, что ты вытянула это из меня.

Я выпрямилась. Во мне стало подниматься раздражение.

— Так Дерек не желает, чтобы я знала, кто он такой? Тот самый парень, который ткнул меня носом в некроманта и требует, чтобы я приняла это в себе? Если он не хочет…

— Хочет. И скажет. Но это… все гораздо сложнее. Если ты не спросишь, он не скажет. Но если спросишь…

Он отвел глаза, словно умоляя облегчить его задачу.

Я вздохнула.

— Отлично. Вот я и спрашиваю. Кто такой Дерек? Один из этих полудемонов?

— Нет. Для этого даже подходящего названия-то нет. Думаю, это можно назвать геном сверхчеловека, но это слишком высокопарно.

— Точно.

— Поэтому их так и не называют. Парни типа Дерека обладают… особыми физическими способностями, можно так сказать. Они очень сильные, как ты могла убедиться. Имеют более тонкие органы чувств.

Я покосилась на учебник математики.

— Умные?

— Нет, это просто Дерек такой. Во всяком случае, так считает мой отец.

— А твой отец… он — тоже волшебник? И он знает других таких, как мы?

— Да. У людей со сверхъестественными способностями есть что-то вроде сообщества. Пожалуй, сеть будет даже более точным словом. Ты знакомишься там с другими, можешь общаться с ними, получать то, чего не получишь от обычного мира. Мой отец раньше активно во всем этом участвовал. Сейчас уже не так. Кое-что случилось.

Он на какое-то время замолчал, потом снова перевернулся на спину.

— Мы обо всем этом поговорим попозже. Это длинная история. А если коротко, то отец раньше был вовлечен в это сообщество. Он работал на исследовательский центр, где доктора и ученые со сверхъестественными способностями пытались облегчить жизнь таким, как мы. Отец — адвокат, но адвокаты там тоже были нужны. Вот так у нас и появился Дерек.

— Появился?

Симон скорчил рожу.

— Я не так выразился. Словно отец принес домой бездомного щенка. Хотя, по сути, так оно и было. Видишь ли, такие, как Дерек, — очень редкий тип. Мы все — очень редкие. Но он — особенно. И эти люди — на которых работал мой отец, — они воспитывали его. Его еще младенцем то ли бросили, то ли отдали в приют, и они хотели убедиться, что он не попадет в какой-нибудь обычный детский дом. Для него это было бы катастрофично. Когда бы он достиг лет двенадцати, он начал бы швырять людей направо-налево. Вот только научная компания плохо приспособлена для воспитания детей. Дерек почти ничего не рассказывает о жизни там, но мне кажется, это почти то же самое, что расти в больнице. Моему отцу это не понравилось, и они разрешили ему забрать Дерека домой. Это было… странно. Он словно никогда раньше не бывал на людях. Школа, торговый центр и даже обычный проспект ужасно пугали его. Он не привык к такому количеству людей, к шуму…

Он замолчал, снова повернув голову в сторону коридора. Трубы загудели — выключили воду.

— Потом, — одними губами сказал Симон.

— Он только что вышел из душа. Он не может слышать…

— О, поверь мне, может.

Я вспомнила, что Симон говорил об «усиленных органах чувств» Дерека. Теперь я понимала, почему Дерек всегда слышал то, что ему слышать было не положено. Впредь надо быть осторожнее.

Я откашлялась.

— Так, значит, есть волшебники, ведьмы, полудемоны, некроманты, шаманы и другие очень редкие виды, типа Дерека. Правильно? Меня не ждет встреча с оборотнями и вампирами?

Симон рассмеялся.

— Это было бы круто.

Может, и круто, но я с удовольствием оставлю оборотней и вампиров Голливуду. Поверить в магию, в духов и даже в перемещения в бестелесной оболочке можно. Но превращение в животных и высасывание крови — это уже за гранью моего понимания.

У меня на языке вертелись десятки вопросов. Где отец ребят? Что это за люди, на которых он работал? Почему он от них уехал? А как же мама Симона? Но Симон сказал, что об этом позже. Требовать подробности личной жизни было бы неприличным.

— Так, значит, здесь нас трое таких? Сразу в одном месте? Это, должно быть, неспроста.

— Дерек считает, что любые сверхъестественные способности — как его или твои — трудно объяснить, и люди списывают это на психические заболевания. Некоторые дети в подобных пансионах обладают сверхъестественными способностями. Но большинство — нет. Поговори об этом с Дереком, он объяснит лучше.

— Ладно, тогда вернемся ко мне. Чего эти духи хотят от меня?

Симон пожал плечами.

— Наверное, помощи.

— В чем? Почему я?

— Потому что ты можешь их слышать, — сказал Дерек, входя в комнату и вытирая на ходу волосы. — Какой смысл обращаться к тому, кто тебя не слышит?

— Положим, так.

— Я тебя не за этим позвал.

Я сердито зыркнула на него, но он стоял ко мне спиной и аккуратно складывал полотенце.

Дерек продолжил:

— Как ты думаешь, сколько некромантов разгуливает по улицам нашего города?

— Откуда мне знать?

— Ну, если бы их было полно, то ты, вероятно, о них услышала бы, так?

— Полегче, братишка, — пробормотал Симон.

— На всю страну их, может, сотня наберется. — Дерек с трудом всадил расческу в свои волосы. — Ты когда-нибудь встречала альбиноса?

— Нет.

— С точки зрения статистики у тебя в три раза больше шансов встретить альбиноса, чем некроманта. Теперь представь, что ты призрак. Для тебя увидеть некроманта — это все равно что, находясь на необитаемом острове, увидеть над собой самолет. Ты попытаешься привлечь его внимание? Конечно. А что до того, чего они хотят… — Дерек развернул стул и сел на него верхом. — Кто знает? Если бы ты была призраком и вдруг натолкнулась на живого человека, который может тебя слышать, ты бы наверняка тоже чего-то от него захотела бы. Чтобы узнать, чего они хотят, тебе придется у них спросить.

— Легче сказать, чем сделать, — тихо отозвалась я.

Я рассказала им о призраке в подвале.

— Может, там все же есть что-то такое? Что-то, чего вы не нашли? Что-то очень важное для него? — Дерек лениво поскреб щеку, потом поморщился и отдернул руку. — Может, какая-то бумага или вещица, которую он хочет передать своей семье?

— Или ключ к его убийству, — добавил Симон. — Или к сокровищу.

Дерек пригвоздил его взглядом, потом покачал головой.

— Скорее всего, это что-нибудь совершенно глупое, типа письма, которое он забыл отдать жене. Что-то малозначимое.

Но для меня это не было ни глупым, ни малозначащим. Скорее, романтичным. Призрак, застрявший здесь на много-много лет ради того, чтобы передать письмо жене — теперь уже, скорее всего, старушке в доме престарелых. Не совсем мое кино, но глупым я бы его не назвала.

— Что бы там ни было, — сказала я, — все это очень спорно, потому что до тех пор, пока я на таблетках, я не могу вступить с ними в контакт и спросить.

Дерек стер капельку крови с расцарапанной щеки и ругнулся. Раздражение сквозило и в его голосе, когда он резко ответил:

— Ну так прекрати их принимать.

— Да я бы с удовольствием. Но после того, что случилось вчера ночью, они собираются делать анализы мочи.

— Ого. Сурово. — Симон замолчал, но через несколько секунд щелкнул пальцами. — У меня идея. Может, не самая удачная, но… что, если тебе брать таблетки, крошить их и подмешивать потом, ну… в мочу.

Дерек хмыкнул.

— А что?

— Ты ведь в прошлом году сдавал химию?

— Ладно, гений, а ты что предлагаешь?

— Я подумаю. Надо снять ее с таблеток. Мне плевать, чего хочет этот самый призрак, но он может быть нам полезен. И пока он будет кровно заинтересован в ней, Хло сможет кое-что выведать у него. Она пока отсюда никуда не собирается… если только ее не сгрузят.

Симон выразительно посмотрел на него.

— Не смешно, братишка.

Дерек запустил пятерню в мокрые волосы.

— А я и не шучу. Не так-то просто скрыть, что ты видишь призраков. Это не то что с твоими заклинаниями. Сегодня утром я кое-что услышал из разговора доктора Джил и доктора Давыдова. — Дерек покосился на меня. — Я шел мимо и услышал…

— Она уже знает про твой слух.

Дерек зарычал на брата, но Симон только пожал плечами и сказал:

— Она вроде как догадалась. Она же не тупая. Ладно, неважно. В общем, ты слышал…

Дерек запнулся и прислушался.

— Кто-то идет.

— Мальчики? Хло? — позвала с лестницы миссис Талбот. — Пора кушать. Спускайтесь.

Симон крикнул в ответ, что мы сейчас спустимся.

— Секундочку, — задержала я парней. — Так ты слышал беседу докторов. О чем?

— О тебе. И о том, подходит ли тебе Лайл.


Загрузка...