Повелители сумерек

ГЛАВА 3

Она шла по свежему следу, оставленному раненым террористом, и каждую секунду задавалась все новыми вопросами. Допустим, охрана здесь не столь бдительна, как в ее доме, но ведь она уже миновала несколько телекамер, пока, ведомая запахом крови, спускалась вниз по лестнице к гаражу. Эви никак не могла поверить, что охрана проморгала кого-нибудь с трупом на руках.

Тем не менее дело обстояло именно таким образом. Останки того типа проделали путь вниз по лестнице, а затем на третий этаж гаража, где была зарезервирована парковка квартиры 2420. Когда Эви подбежала к этому месту, в воздухе все еще стоял запах жженной резины, а двигатель оставил после себя слабое инфракрасное излучение.

Такие вот дела.

Теперь Эви было позарез нужно добраться до видеофона. Любой, кто работал в Агентстве, имел на крайний случай специальный номер. На тот крайний случай, если вляпывался в густое дерьмо. Эви запомнила заветный номерок лет этак двенадцать назад. Ей еще ни разу не приходилось им пользоваться.

До сих пор она еще ни разу не засвечивалась так, как сейчас. Пусть теперь Агентство помогает ей расхлебывать эту кашу.

Эви вышла на улицу из гаража с давно усвоенной непринужденностью, будто вокруг ничего не происходит. Пандус находился вне пределов досягаемости снайпера, однако вел на ту же улицу, где стоял ее дом.

Эви рассчитала все правильно. Как она и предполагала, сюда уже прибыл отряд по борьбе с терроризмом, а так как стрельба уже прекратилась, Эви решила, что спецназовцы разделались с последними из афганов. Теперь за дело взялись пожарные, которые до этого из-за стрельбы были вынуждены топтаться без дела. Эви разглядела, что дальше по улице припаркованы машины Бюро — седаны «Додж-Хавьер» без опознавательных знаков.

Эви свернула на другую улицу и быстрым шагом направилась прочь. Ей ужасно хотелось остаться, чтобы понаблюдать за происходящим. Да и вообще, разве в Штатах нормальные люди торопятся прочь, заслышав сирены полицейских и пожарных машин? Во всех американцах жил какой-то неистребимый, противоестественный инстинкт таращиться и вытягивать шею, так что любой, кто торопился унести подальше ноги от подобных сцен, невольно вызывал подозрение.

Однако Эви волей-неволей пришлось пойти на риск.

Если бы она, подобно другим, направила свои стопы к царившему возле ее дома хаосу, то сразу же попала бы под прицел снайпера. Она полагала, что он будет держать все здание под прицелом до тех самых пор, пока окончательно не убедится, что ее там больше нет.

Эви свернула на юг и направилась вниз по Пятой Авеню, перейдя на сторону парка. Снайпер вел наблюдения за ее домом и смотрел в противоположном направлении, а на парковой стороне Пятой Авеню Эви находилась под защитой его дома.

Она досадовала, что еще слишком рано. Заварись эта каша на несколько часов позже, ей бы не составило труда затеряться в толпе.

Эви пустилась бегом. Она все еще опасалась, что ее где-нибудь может ждать очередная засада. Ей требовалось только одно — убраться подальше, прочь от дома и террористов. Она бежала на юг, вдоль массивной бетонной стены, что тянулась по периметру парка и служила основанием куполу. На этой стороне Пятой Авеню Эви попался всего лишь один прохожий. Высокий молодой человек лет двадцати пяти, выгуливавший на поводке злобного, но, судя по всему, живого, не механического, добермана. Не доходя до парня с собакой, Эви свернула на 85-ю улицу ко входу в парк. Несколько шагов под купол, и температура стала градусов на пять выше. Шагнув в тепло прямо с декабрьского холода, Эви почувствовала, как у нее на коже выступили капельки влаги.

Она все еще продолжала свой бег, в надежде, что ее примут за любительницу утренних пробежек.

Впереди через улицу был перекинут новый широкий мост. По нему бежал какой-то мужчина, и это сразу вызвало у Эви подозрение. Невысокий, коренастый, лысеющий, с седыми усами — короче, явно уже за сорок.

Однако мускулатура под желтым тренировочным костюмом свидетельствовала о том, что мужчина держит себя в форме. Спортивная куртка была широковата в плечах и под мышками, и Эви могла поклясться, что там у него пристегнута кобура. И вообще, этот мужчина меньше всего походил на любителя бега трусцой.

Человек посмотрел вниз с моста, и на мгновение их взгляды встретились. Тем не менее он не стал останавливаться. Нырнув под мост, Эви на секунду обернулась. Парень, выгуливающий добермана, свернул вслед за ней на 85-ю и теперь со всех ног несся ей вдогонку. Не сбавляя скорости, он на бегу вытащил пистолет. Доберман тоже взял с места в карьер и теперь, высунув от напряжения язык, уже настигал ее. Эви нырнула за одну из опор, поддерживающих мост. Злобное рычание, клацанье когтей по бетону раздавались все ближе и ближе.

Доберман оказался натасканным на человека. В некотором роде он представлял даже большую опасность, нежели наделенные разумом афганы, его ближайшие родственники.

Раздался треск, и пуля отщепила кусочек опоры за спиной Эви.

Она вскочила на ноги и прислушалась, вытаскивая из рюкзака СТ. Доберман уже почти настиг ее, хозяин пса тоже не намного отстал. От пса исходил кровожадный возбужденный дух. Судя по всему, завидев жертву, доберман уже почти не поддавался контролю. Хозяин, видимо, использовал добермана, чтобы запугать Эви, а сам тем временем мог беспрепятственно навести на нее дуло.

Эви вытащила СТ как раз в тот момент, когда доберман забежал за опору. Эви не совсем удачно попыталась пнуть его ногой в нос. Однако удар получился не так уж плох. Эви почувствовала как лопнули мягкие ткани на кончике носа. Однако пес и не думал оставлять свою жертву. А ведь он обязательно должен был на мгновение отскочить в сторону, хотя бы от боли.

Вместо этого он, словно тисками, сжал зубами ее правую икру. Карбоновое волокно не позволяло псу прокусить ей ногу, однако у Эви было такое чувство, будто у нее с силой пытаются вырвать нижнюю конечность. Эви опустила свой СТ и выстрелила в грудь псу. Пуля вырвала из тела животного куски кожи и клочья шерсти и сбила пса с ног.

Несмотря на дырку в грудной клетке, в которую Эви свободно могла бы просунуть кулак, пес не разжал хватки. Эви казалось, что сквозь ее ногу прокатываются обжигающие волны. Пес был все еще жив и по-прежнему сжимал ее икру. Еще несколько секунд такого поединка, и защитная ткань не выдержит. Эви опустила дуло, целясь на этот раз псу между глаз. И лишь тогда она заметила, что глаз как таковых у него не было. Доберман смотрел на нее при помощи пары слегка замаскированных видеокамер. Эви нажала курок, моля бога, чтобы ее нога осталась цела. Мгновение, и в стороны разлетелись собачьи мозги и куски электронной начинки. К счастью, пуля не задела икры. Эви потрясла ногой, сбрасывая с себя мертвого добермана. В месте укуса пульсировала в такт ударам сердца тупая боль. Хозяин добермана наконец обогнул опору и теперь двигался прямо на Эви. Ей было хорошо видно, что он вооружен девятимиллиметровой «Береттой» с глушителем. Его лицо навсегда запечатлелось в ее памяти. Прямые черные волосы, азиатские черты лица, а глаза так черны, что Эви не смогла разглядеть зрачки. Парень с пистолетом обратился к ней на безукоризненном английском. Будь он лет на двадцать старше, Эви наверняка бы сделала вывод, что незнакомец получил образование в какой-нибудь привилегированной школе.

— Мисс Ишем, давайте не будем поднимать лишнего шума.

Нет, наверно, это он в шутку.

Интересно, кто же все-таки выстрелит первым? Эви не сомневалась, что проиграла, еще когда поднимала дуло своего СТ от убитого добермана.

Вот почему она не поверила собственным ушам, когда в следующий момент прозвучал не приглушенный хлопок девятимиллиметровой «Беретты», а громоподобный раскат выстрела, сделанного из оружия, по меньшей мере, сорок пятого калибра.

От головы японца остались одни воспоминания. Затем раздался негромкий треск и «Беретта» разнесла в клочья то, что оставалось от добермана. Эви откатилась в сторону, а обезглавленный террорист рухнул на останки пса. Эви моментально обернулась, направляя дуло СТ в сторону, откуда прозвучал выстрел.

И тогда она поняла, что целится в того самого мужчину в темном спортивном костюме, что встретился ей на мосту.

— Кто вы? — она удержалась от выстрела, хотя внутреннее чувство настоятельно подталкивало ее на этот шаг.

— Полковник Эзра Фрей, в отставке.

Эви узнала голос:

— «Ангел»?

Фрей наклонился и помог ей встать.

— Нам надо скорее уходить отсюда, прежде чем полиция явится на выстрелы. Жаль, что на старый добрый «Смит и Вессон» не производят глушителей. Вы в состоянии опираться на правую ногу?

Эви кивнула, засовывая в рюкзак свой СТ. Фрей тоже вернул свою «пушку» в кобуру и пустился трусцой по парку по направлению к музею, с таким видом, словно ровным счетом ничего не произошло. Эви бросилась ему вдогонку, пытаясь при этом не хромать. Фрей только что оказал ей неоценимую услугу. Как она узнала по голосу, он был ее ведущим связным первые восемь лет с тех пор, как Агентство завербовало ее. С тех самых пор он сделал несколько стремительных скачков вверх по служебной лестнице. Она не слышала его голоса по радиосвязи вот уже лет шесть, начиная с пятьдесят третьего года. Эви ни разу до этого не доводилось видеть его в лицо, и до сих пор она не знала его подлинного имени, а только пароль.

Черт возьми, а что он делает здесь сейчас? Вряд ли он из террористов, иначе бы она уже давно отправилась на тот свет.

Нет, на совпадение это как-то не похоже. Еще минут десять они молча бежали трусцой по Центральному парку. Эви понимала, что им просто надо было проверить нет ли за ними хвоста — полицейских или же черных касок. Никого. Единственными посетителями парка в эти зимние дни были бездомные, наводнявшие теплое пространство под куполом. Примерно четверть этих оборванцев составляли моро. Эви пыталась разглядеть среди них натасканных на ведение боя хищников, вроде тех наемников, что напали на нее, но никого не увидела. Большинство моро, мимо которых они пробегали, были кроликами и крысами из Латинской Америки.

Небо над запотевшим куполом постепенно светлело, и в парке начали появляться новые любители джоггинга.

— Каким ветром вас сюда занесло? — поинтересовалась Эви, когда поблизости от них не было любопытных ушей.

— А что произошло у тебя? — в свою очередь спросил Фрей, уклоняясь от ответа.

— На меня напали. Специальные силы афганских псов. Не менее десяти наемников. И один человек — координатор. Снайпер, но его мне не удалось рассмотреть. А еще тот тип, с доберманом.

— Батюшки, — Фрей покачал головой, бормоча себе под нос: — хорошенькое дельце, настоящий штурм. Прайс был прав.

И не успела Эви спросить его, что, собственно, он имеет в виду, как Фрей сам обратился к ней с вопросом:

— Ты уже доложила о случившемся?

В этом вопросе звучала начальственная требовательность, и Эви не стала донимать Фрея расспросами, в чем же именно оказался прав Дэвид Прайс.

— Нет, мне только удалось оттуда выбраться.

Эви не нравилась возникшая ситуация. Но возбуждение, исходившее в данную минуту от Фрея, было явно неподдельным — Эви безошибочно чувствовала это. Особенно, если учесть, что Фрей пытается сохранить профессиональное хладнокровие, дабы не выказать мимикой или голосом своих истинных чувств.

— Да, неприятная история. Мне искренне жаль, что ты угодила в нее. Я прикрою тебя, отведу в одно безопасное место в Квинсе.

Еще несколько минут они молча бежали мимо пустынного спортивного поля. Спустя некоторое время Фрей осведомился:

— А каков нынешний статус ударной команды?

— В живых остался один только снайпер.

— Черт! — покачал головой Фрей. — Так ты говоришь, ты его не разглядела?

Эви только отрицательно покачала в ответ головой.

«Гейб, а ты подонок», — вполголоса пробормотал Фрей.

Эви сомневалась, будто он понимал, что ей все слышно. Она едва удержалась, чтобы не спросить, а кто такой Гейб.

Вскоре они покинули парк и снова оказались на Пятой Авеню. Вот тогда Эви вторично задала свой вопрос:

— Так каким ветром вас сюда занесло именно в тот момент, когда я в этом нуждалась?

Фрей провел ладонью по седеющим волосам. Он и Эви как раз остановились у светофора, несмотря на то, что на улицах еще не было машин.

— Можешь назвать это неистребимым любопытством. — Фрей вынул из кармана небольшую пластиковую коробочку, и тогда Эви разглядела, что от нее тянется тонкий проводок к наушнику в левом ухе.

— Полицейский сканер, — пояснил Фрей. — Ты со своими афганами заварила такую кашу. Я как раз шел, чтобы взглянуть своими глазами.

«Любопытство… Так я тебе и поверила, — подумала про себя Эви. — Да ты явился во всеоружии. Интересно, что же он от меня скрывает?»

Фрей жил в кондоминиуме недалеко от южного конца Центрального парка, примерно в десяти кварталах отсюда.

Они поднялись к дверям квартиры на пятнадцатом этаже. Ситуация по-прежнему не желала проясняться. Фрей появился тютелька в тютельку, когда это было крайне необходимо, что наводило на подозрение.

Фрей нажал на кнопки кодового замка, пропуская Эви вперед.

— Мне надо поставить в известность начальство. Здесь у нас надежная линия.

Эви, кивнув, переступила порог. Квартира Фрея оказалась не столь просторной по сравнению с ее апартаментами, однако вполне могла оказаться столь же дорогой. Агентство обычно поощряло инициативных работников.

Первое впечатление от гостиной, обставленной модной лакированной мебелью черного цвета, и мерцающей поверхности голографического столика моментально нарушалась разбросанными по всей комнате грудами белых пластиковых коробок. Из одной из них высыпалось нижнее белье Фрея.

Лавируя между коробками, хозяин квартиры живо направился к плоскому компактному настенному видеофону.

— Прошу прощения за беспорядок.

Затем на секунду задумался и произнес:

— Телефон, включайся.

Висевший на стене прямоугольник, мигнув огоньком, ожил.

Эви услышала соблазнительный женский голос, исходивший от светлого мерцающего экрана:

— Твой телефон включен, полковник.

Голос несомненно принадлежал переговорному устройству, однако Эви была готова поклясться, что синтетический голос смакует несуществующими губками каждое слово.

— Загружай программу. Опознавательный знак. Надежная линия. Включай программу.

— Веду поиск. Нашла, котеночек.

Эви недоуменно выгнула брови, услышав, как Фрей произнес в ответ:

— Обожаю тебя, киска.

Заметив ее реакцию, Фрей пояснил:

— Правила безопасности таковы, что нужен пароль и ответ.

Затем Фрей пожал плечами, словно это не он сам запрограммировал машину.

Эви сделала вывод, что человека никогда не узнать до конца, если собственными глазами не увидишь его у него дома. Фрей посмотрел на текст меню на бумажной ленте, показавшейся из переговорного устройства, а затем покачал головой.

— Мне понадобится некоторое время, прежде чем я сумею выйти на связь с твоим новым начальником. После того как я договорюсь о встрече, времени у нас будет в обрез. Иди в спальню и подыщи себе более подходящую одежду.

— Например?

— Прикрой свой комбинезон. С виду он больше похож; на казенное обмундирование. И к тому же в нем все твои мышцы выпирают наружу. Сейчас, когда повсюду начнут передавать твои приметы, они еще сильнее будут бросаться в глаза. Немного найдется баб твоего сложения.

Пожалуй, он прав.

Эви прошла в спальню Фрея, и до ее слуха донеслось сказанное им вполголоса: «А жаль».

Что ж, это вроде как компенсация за реакцию Чака.

И все таки Эви по-прежнему было не по себе. Слишком много совпадений. Правда, Фрей вряд ли заодно с бандитами, иначе бы ее здесь уже не было. И если Фрей замаячил в кадре, на уме у него наверняка было что-то иное. Что ж, придется временно смириться с этим.

Эви обвела взглядом комнату. Красно-черная меблировка, мягкое освещение, никаких разбросанных коробок. Она вовсе не удивилась, заметив на потолке зеркало. Наверняка эта штуковина, совмещенная с голографическим проектором, стоит кучу денег. «Интересно, — подумала Эви, — квартира сдается уже меблированной, или же это все штучки самого Фрея?»

Она отодвинула дверцу стенного шкафа и сделала вывод, что, скорее всего, все устроено по вкусу Фрея.

Аккуратно развешанная по плечикам, занимая почти все внутреннее пространство шкафа, здесь разместилась целая коллекция женской одежды. Невообразимый набор всевозможных фасонов и размеров. Вечерние платья, неглиже, декольтированные наряды в красных и черных тонах, джинсы, которые по размеру явно не годились полковнику, крестьянская блузка в огурцах, майки, один ужасно дорогой костюм, юбки и много чего прочего. Некоторые тряпки были уже изрядно поношенными или же слегка старомодными, другие — вполне новыми. Эви удалось различить в шкафу запахи, по меньшей мере, полдюжины женщин.

«Интересно, — подумала она, — может Фрей и меня попытается затащить в постель». Затем отрицательно мотнула головой. События развивались слишком стремительно, и мысли, как сумасшедшие, крутились в ее мозгу.

Кроме того, Фрей все-таки профессионал.

Эви выбрала несколько предметов одежды, способных смягчить впечатление от ее комбинезона. Нет, она вовсе не собирается расставаться с надежной карботканью. Комбинезон уже однажды спас ей ногу, пусть даже теперь в том месте выступил синяк и, вообще, ей больновато ходить. Она выбрала для себя кожаную куртку, сняла с нее хромированные цепи и заклепки, чтобы одежда не стесняла движений. Кроме того, откопала в шкафу кожаный ремень с полированной стальной пряжкой в виде черепа. На вид ремень неплохо сочетался с курткой. Наконец, Эви расстегнула липучку, отстегивая крепившиеся прямо к комбинезону кроссовки, и сменила их на пару ботинок из кожезаменителя. Ботинки были черными, как и все остальные выбранные ею предметы, а по их верху шла небольшая оторочка.

Эви подумала, а не натянуть ли ей поверх комбинезона еще пару джинсов, однако не стала этого делать, чтобы не сковывать движений.

Ей ужасно хотелось, чтобы Фрей снова воспользовался в соседней комнате голосовым интерфейсом. Эви терзало любопытство, чем он там занимается.

В дверь ванной было вставлено высокое, во весь рост, зеркало. Эви одобрительно окинула взглядом свое отражение. Что ни говори, вряд ли что либо другое так отлично смотрелось бы с ее всклокоченной прической. В сочетании с курткой могло показаться, что так оно и задумано. Подняв руку Эви пробежала пальцами по волосам, проверяя, не сковывает ли куртка движений. Одежда не совсем подходила ей по размеру, но была достаточно просторной в плечах. Что и требовалось. Подчас вещи казались как раз тем, чем надо, но стоило только Эви согнуть руку в локте, как одежда начинала трещать по швам на спине и рукавах. Эви застегнула молнию только до половины груди. Сама грудь у нее была небольшой, но молочные железы располагались на хорошо развитых мышцах.

И хотя куртка скрадывала ее мускулатуру от талии и выше, облегающий комбинезон выставлял напоказ ее ноги. Но, подумав, Эви решила, что это не так уж бросается в глаза. Ноги бегуна-марафонца, ничего особенного.

На первый взгляд ее можно принять за уличного панка или же начинающую художницу.

Просунув руку за пазуху, Эви расстегнула специально расположенный слева в комбинезоне карман под мышкой. Из него получилась неплохая кобура. Эви сунула в карман свой «Мишков», а насадку-ствол — в глубокий карман на правой штанине.

Глядя в зеркало, Эви убедилась, что куртка сидит слишком плотно, отчего была заметна кобура. Ей пришлось расстегнуть молнию пониже, чтобы не выдать себя оттопыренной подмышкой. Патроны для «Мишкова» разместились в других карманах. Из рюкзака Эви прихватила с собой лишь несколько фальшивых удостоверений личности, пачку двадцатидолларовых бумажек, и черную магнитную карточку, которую она позаимствовала у убитого наемника.

Когда Эви стала засовывать в карман пачку банкнот, она обнаружила там небольшой пружинный нож с перламутровой рукояткой и выкидным лезвием. Пожав плечами, Эви переложила деньги в другой карман.

Сняв очки, она посмотрела своему отражению в глаза. Золотисто-желтые, они отливали зеленью сквозь разрез зрачков, глядя в упор на нее из зеркала. Так что же все-таки с ней происходит? Ведь уже несколько лет, как Эви не связана в Агентстве ни с какой секретной работой. Даже отдаленно выполняемые ею поручения нельзя отнести к разряду экстраординарных. Вся ее работа сводилась к нудному анализу геополитической обстановки и разработке планов на случай чрезвычайных ситуаций. Последнее «горячее» задание Эви выполнила шесть лет назад в Кливленде.

Тогда четырем пришельцам удалось затесаться в ряды черных представителей в правительстве США и все последствия этого случая уже давным-давно изжили себя, разве не так?

Именно тогда она последний раз слышала голос Фрея, вышедшего с ней на связь в качестве «Ангела».

Фрей вошел в спальню и встал у нее за спиной. Эви вернула на место очки.

— Неплохо, — одобрительно произнес он.

— И что теперь?

— Через пять минут, в шесть пятнадцать, мы пойдем с тобой по восточной Шестидесятой улице. На полпути между этим домом и мостом Квинсборо возле нас остановится такси. Мы должны сесть в него и не высовываться. Вот и все.

— Пять минут — превосходное время для того, чтобы Агентство сумело среагировать. — Эви, будто наяву, слышала, как полковник Абдель дает ей наставления доверяться собственному чутью, и сейчас чутье подсказывает ей, что дела ни к черту годные.

Но что она может поделать?

Эви шагнула назад, в гостиную. Фрей последовал за ней не сразу. Бросив взгляд через плечо, Эви заметила, что он поправляет одежду в шкафу, в котором она только что копалась. Фрей стоял к ней спиной и поднимал с пола брошенные ею кроссовки. Эви ожидала, что он просто собрался вернуть ей обувь, но вместо этого Фрей аккуратно поставил их в шкаф рядом с парой красных лодочек на высокой шпильке.

Обернувшись, он поймал на себе ее взгляд. Под щеткой усиков мелькнула растерянная полуулыбка:

— Некоторые собирают монеты. — Пожав плечами, Фрей выпрямился. — Твои кроссовки более чем равноценная замена для куртки Шелли.

«Интересно, — подумала Эви, — с какой же точки зрения. А еще любопытно, кто такая эта Шелли?»

Фрей закрыл шкаф и подошел к двери, где все еще, не спуская с него глаз, стояла Эви.

Внутреннее чутье подсказывало ей, что здесь явно что-то неладно, но то же самое чутье говорило, что на Фрея можно положиться. А еще внутренний голос нашептывал ей, что как только они расхлебают эту кашу, Фрей обязательно попытается затащить ее к себе в постель.

Эви кожей чувствовала, как в нем нарастает вожделение. Вполне цивилизованное и вполне серьезное вожделение, которое не могло исходить от предателя, собравшегося бросить ее на растерзание волчьей стае.

Однако он оставался частью происходящего и явно что-то от нее скрывал.

Перед тем как уйти, Фрей спросил:

— Когда в последний раз ты докладывала о себе начальству?

— Ты имеешь в виду радиосвязь?

— Нет, это для боевых операций. Я имею ввиду Хофштадтера, твоего непосредственного шефа.

«Черт, откуда ему все это известно?»

— За неделю до моего отпуска.

— Лично?

— Да.

— Не показался ли он тебе… — Фрей явно подыскивал нужное слово, — чем-то озабоченным? Нервничающим?

Эви призадумалась, но единственное, что ей припомнилось, это улыбающаяся физиономия Хофштадтера, когда тот напомнил ей о скором отпуске. Пухлый экономист-немец говорил ей, что она честно заработала отдых, и в течение всего разговора казалось, будто он усмехается себе под нос какой-то известной только ему шутке.

Об этом Эви и сказала Фрею.

В ответ тот только снова пробормотал себе под нос:

— Мне никак нельзя было уходить в отпуск.

Прошло пять минут, и Фрей повел Эви из квартиры. У лифта он произнес:

— Вниз.

Эви почувствовала, что пора повести разговор начистоту. Эви сделала шаг назад, уверенная, что если что-нибудь случится, она сумеет быстро вытащить свою «пушку».

— Неужели и впрямь это чистой воды совпадение, что ты оказался в нескольких кварталах от моего дома?

Казалось, Фрея это заботит меньше всего. Он по-прежнему стоял, повернувшись лицом к лифту, притопывая каблуками.

— Агентство всегда рассылает своих людей по всему городу, но я в отпуске. Будь я при исполнении обязанностей, меня бы тут не оказалось…

— Я тоже в отпуске. — Эви сделала еще один шаг.

Совсем рядом, справа от нее, располагался запасной выход, примыкавший к блоку лифтов.

Фрей умолк.

— Они напали на меня прямо в моей новой квартире…

Он обернулся к ней:

— Я все выясню, как только мы будем в полной безопасности.

Эви двинулась к двери пожарного выхода. Фрей сделал шаг в ее сторону:

— Мне нужна твоя помощь.

Двери лифта распахнулись, и из кабины густо пахнуло человеческой кровью.

Фрей обернулся к лифту, и воскликнул:

— О, черт!

Эви бросилась, пригнувшись, на ступеньки лестницы, крикнув Фрею, чтобы тот бежал. И вовсе не потому, что из лифта потянуло кровью. Нет, просто потому, что лицо одинокого пассажира показалось ей ужасно знакомым. Незнакомец с биноклем каким-то чудом остался в живых.