Повелитель теней. Том 3

Глава 8

Он плыл по волнам тихого мелодичного звука, протекавшего сквозь его душу, как вода горного ручья протекает сквозь покорно извивающиеся заросли водорослей. Он не чувствовал своего тела, ему казалось, что он невесом и прозрачен, и неподвижно висит в прохладной пустоте между землёй и небом, и нежная, приятно щекочущая энергия протекает сквозь него сверху вниз и снизу вверх по широкому каналу там, где когда-то был позвоночник. В тихом восторге от этого блаженного состояния, он понимал, что погрузился в нирвану по самую макушку, но думать об этом не хотелось, и он продолжал медленно плыть по волнам волшебного голоса, выводящего затейливую и в то же время простую мелодию, повторяя раз за разом одну и ту же мантру очищения. Он готов был оставаться в этом состоянии сколько угодно, чувствуя его благотворное действие, но совершенно не задумываясь о его целях и последствиях.

— Парни, есть дело! — услышал он рядом возбуждённый звонкий голос.

Волшебный звук дрогнул, сбился и до ушей донеслось недовольное:

— Чёрт! Фарок! Нельзя же так прерывать трансцендентальную медитацию.

— Ладно, я чёрт, я прервал самым грубым образом ваш транс, и можете меня побить за это. Но то, с чем я пришёл, действительно, важно. Юшенг! Эй, ты живой?

Кто-то толкнул его в плечо, окончательно вырывая из глубокого погружения в изменённое состояние, и он снова ощутил себя сидящим на траве в позе лотоса, и затёкшие ноги, и влажные от росы кисти рук и лицо. Он открыл глаза, уже слыша вокруг и внизу, под холмом сердитые голоса остальных мужчин и женщин, вот уже неделю собиравшихся здесь, чтоб присоединиться к медитации под мантры, которые проникновенно пел Антон, выводя их ровно сто шесть раз. Юшенгу было интересно, как он их считает, находясь в состоянии транса, но он никак не мог заставить себя отвлечься и открыть глаза, чтоб посмотреть.

На сей раз, он открыл их и успел увидеть, как Антон сунул в карман длинные чётки, собранное из блестящих яшмовых бусин, похожих на ягоды вишни, наверняка сделанные из ожерелья какой-нибудь влюблённой в него девицы. Они б ему не только бусы за его песни и карие глаза подарили.

Тёмные эльфы обоих полов разочарованно поглядывали на Антона и поднимались с ещё влажной от утренней росы травы. Странный ритуал, привнесённый в их жизнь двумя чужестранцами, очень им нравился, потому что позволял прикоснуться к собственным душам и на целый день наполнял покоем и тихим счастьем, сохранить которое в этом уютном изолированном мирке маленького ормийского поселения было не так уж сложно.

Ворча что-то в адрес Фарока, испортившего то, что они называли тихим молением, они благосклонно кивали Антону и по едва заметной тропе друг за другом уходили обратно в город, чтоб заняться своими делами.

— Не понимаю, как можно сидеть тут в сырости, на ветру, да ещё в такой неудобной позе и часами выть одни и те же странные слова, которые, я уверен, тебе самому не совсем понятны! — возмущался Фарок и, конечно, не испытывал при этом ни малейшего раскаяния.

— Если ты, действительно, собираешься служить в земном космофлоте, то советую тебе уже сейчас начинать с уважением относиться к тем, кто занимается духовными практиками, — проворчал Антон, у которого был слегка ошалевший вид после того, как его так безжалостно вышибли из транса.

— Ладно, проехали, — вздохнул Юшенг, с наслаждением распрямляя и вытягивая ноги. — Что случилось?

— Убит Тамур Салфар! — заявил Фарок и сел рядом с друзьями на траву, в то время как они резко обернулись к нему и даже подались навстречу, явно встревоженные услышанным.

— Так же, как Салан Хареб и Хумаб Заран? — уточнил Юшенг.

— Точно, — подтвердил Фарок. — Я видел труп. Он похож на головёшку из очага, а одежда почти не тронута огнём. Уже трое! Мы так и будем делать вид, что ничего не происходит?

— Старик запретил кому-либо лезть в эти дела, — нервно напомнил Антон.

— Погоди, — остановил его Юшенг и прилёг на траву, растягивая затекшие суставы. — Фарок наверняка карабкался на гору не только для того, чтоб сообщить нам о третьем убийстве. Он узнал ещё что-то, верно, брат? Авсур поручил это дело Сёрмону, и они часто не замечают, что ты рядом во время их тайных бесед. Ты что-то услышал?

— Да, об этом я и пытаюсь сказать! — нетерпеливо проговорил Фарок. — Увидев труп Тамура, старик рассвирепел.

— Как это выглядело? — усмехнулся Юшенг.

— Ну, желваки по скулам, брови сдвинуты, голос, как вода в горном ручье, ледяной и звонкий, — Фарок пожал плечами. — Я его хорошо знаю, для него — это крайние проявления ярости. Он велел позвать Сёрмона и спросил, собирается ли тот выполнить свои обязанности и оградить колонию от этих неприятностей. Сёрмон прямо угрём извивался, убеждая старика, что делает всё, что нужно. Ясно было, что что-то не договаривает, и Авсур это понял. И сказал всего два слова: «Давай по существу!» На вашем языке, представляешь?

— Да, это о многом говорит, — с серьёзным видом кивнул Юшенг.

— Ничего смешного! — неожиданно обиделся Фарок. — Сёрмон сразу слегка сник, а потом прямо сказал, что расследование идёт, но не так, чтоб очень. Все три жертвы, как он выяснил, были из клана воинов Алого пламени. Это очень древнее сообщество на Орме, оно тайное, поклоняется огненным богам и периодически устраивает всем подряд огненный террор, потому их уничтожают. Последние века о них уже мало кто слышал, но Тамур как раз из них. Сёрмон выяснил, что он навербовал себе сторонников, и они проводили моления где-то в горах вокруг большого костра.

— Террор замышляли? — уточнил Антон.

— Не думаю. Тамур просто выделиться хотел, надеялся, что сумеет при определённом количестве сторонников протащить свой культ, как основной. Ты же знаешь, что у нас тут разные конфессии собрались, кто поклоняется горным духам, кто всаднику озёрных глубин, кто великому и изначальному. Но религия — это мощная объединяющая сила. Старику на разные веры наплевать, он сам не поймешь, во что верит, а вот Сёрмон за этим делом присматривает, чтоб тут не сформировалось какое-то единое ядро, способное стать оппозицией Авсуру. Но рано или поздно может сложиться ситуация, когда всё-таки придётся выбрать одну религию для всех. И тот, кто будет стоять во главе этой религии, займёт место на вершине иерархической лестницы рядом со стариком и Сёрмоном.

— И тобой.

— Не припутывай меня сюда, ладно? — поморщился Фарок. — Я верю в современные технологии, что в данной реальности ещё более странно, чем мужик на большой рыбе, управляющий озёрами в горах, или тётка с огненной причёской и соломенными вениками в каждой из пятнадцати рук. Потому я всё равно останусь где-то на обочине этого светлого пути. Но мы отвлеклись! Так вот, оказалось, что Сёрмон давно за этой огненной шайкой наблюдает, но только после гибели Тамура он увязал эти убийства с огнепоклонниками, потому что все трое были из этой компании. Понимаешь?

— Подожди, они поклонялись огню и от огня погибли? — уточнил Антон.

— Да, но дело не в этом. Связь есть, но она лежит совсем в другой плоскости. Старик призвал к себе Фамат, жену Хареба и расспросил её о делах мужа. Она была очень напугана, но скрывать от него правду не посмела. Она сказала, что бывала на молениях, и хотя сама поклоняется бубенчикам на рогах солнечной лани, сходила как-то с мужем на их огненные моленья. Ей там было страшно, и он больше её не заставлял. А потом вдруг и сам перестал ходить на моленья. Он сказал ей, что там происходит что-то странное. По ночам ему стали сниться кошмары, он боялся выходить из дома в тёмное время и покидать пределы города, но когда наступила его очередь дежурить в охранном периметре, он должен был уйти на пост. Там его и нашли в виде остывшей головни.

Юшенг смотрел на Фарока, задумчиво щуря свои и без того узкие глаза.

— Что-то странное происходило на моленьях, а потом трое из этих огнепоклонников сгорели... А что там происходило? Авсур допросил остальных?

— Вся их компания, как выяснилось, состояла из шести человек, включая жену Тамура. Авсур вызвал всех уцелевших. Они тоже были напуганы и даже не тем, что их тайное сообщество раскрыто, хотя и за это им грозит наказание. Двое заявили, что были там просто из любопытства, и когда на молении им явилась странная сущность, сбежали и больше не возвращались. Задобад Салфар знала больше.Она была вынуждена остаться с мужем. Так вот, она сказала, что во время моления костёр, вокруг которого они пели гимны, ярко вспыхнул, и из пламени вышла тёмная фигура в чёрном балахоне и мёртвым голосом... — это её слова! — мёртвым голосом велела повиноваться и выполнять все приказы властелина под страхом огненной смерти. И тут же продемонстрировала, что это такое, на Хумабе Заране. А они уже потом сами принесли его обгоревший труп в селение, чтоб скрыть свои делишки. После этого рядовые члены братства отказались приходить на моления, тем более что вскоре так же погиб Хареб. Только Тамур и она пошли туда снова, и снова явилось это нечто и было очень разочаровано, что их только двое, но опять потребовало подчинения. Тамур спросил, кто оно, и получил ответ, что оно — это посредник, голос властелина, который за огненной пеленой. Тамур продолжал выспрашивать его, задавал вопросы из своего учения, но потом заявил, что оно и его властелин не имеет никакого отношения к его вере и отказался повиноваться. Это нечто разбушевалось, устроило настоящий погром в их импровизированном святилище, а Тамур с женой под шумок смылись. Однако огненное возмездие настигло его и здесь. Сегодня его нашли у нижнего водопада, по пути с мельницы. Мешок с мукой лежал рядом нетронутый.

Юшенг задумчиво потёр подбородок и перевёл взгляд на сильно встревоженного Антона.

— Значит, тут замешана магия...

— Для того чтоб это понять не нужно быть инспектором, — проворчал Фарок. — Старик у нас не дурак. Он приказал Сёрмону изолировать оставшихся в живых огнепоклонников, и днём и ночью не сводить с них глаз, чтоб не упустить момент нападения, если таковое последует. Мне показалось, что его всё это очень встревожило.

— Это понятно, — пожал плечами Антон. — Он отвечает здесь за всех. Но что мы можем сделать?

Он вопросительно взглянул на Юшенга.

— По меньшей мере, профессионально расследовать это дело! — воскликнул Фарок. — Я учился в полицейской академии, а Юшенг — инспектор.

— Расследовать? — переспросил Антон. — Это тёмная магия! У вас в академии был такой предмет?

— У нас был, — проговорил Юшенг. — Я согласен с Фароком. Сёрмон — хитрая бестия, но он не профессионал. Вопрос в том, должны ли мы действовать на свой страх и риск или предложить свою помощь Авсуру?

— Он запретит нам вмешиваться, — тут же возразил Фарок. — Он уже сказал это и не изменит своего решения. Он поручил это Сёрмону. У того в руках все нити: шпионы, магия и знания древних культов. Но он не сыщик. Мы предоставим ему действовать своими методами, а сами будем действовать своими.

— Например? — мрачно уточнил Антон.

— Мы обследуем место, где произошло явление этого призрака, осмотрим тело Тамура, — пояснил Юшенг.

— Его уже сожгли по приказу Авсура, — сообщил Фарок. — Но я знаю, где они молились. Помнишь развалины сторожевой башни в горах, там, где мы почти настигли белого оленя?

— Которого ты намеренно спугнул в последний момент и не дал Сёрмону выстрелить? — усмехнулся Юшенг. — Ещё бы! Я отлично запомнил это место, на случай, если он тебя там и закопает.

— Обошлось, — наконец, улыбнулся Фарок и обернулся к Антону. — Тебе не обязательно с нами идти. Это может быть опасно, а я обещал вашему командиру позаботиться о тебе.

— Вот там и позаботишься, — пробормотал Антон, и глубоко вздохнул, набираясь решимости. — Я пойду с вами.

— Ладно, — кивнул Юшенг. — Нас с Антоном вряд ли хватятся, мы сегодня свободны и часто уходим в горы. А ты отпросись у старика, чтоб он не беспокоился. Встречаемся после обеда в ущелье за Синим камнем. Возьмите своих кошек. Нам нужно будет обернуться до вечера, а путь неблизкий.

Путь по горам занял чуть больше часа, но это лишь потому, что их верховые пантеры быстро неслись по крутым тропам и часто срезали путь, ловко карабкаясь по уступам почти отвесных скал. Раньше Антону и в голову не могло прийти, что можно удержаться на спине какого-нибудь снежного барса, прыгающего по скалам, но удобные сёдла необычной конструкции, хорошая спортивная подготовка и некоторая практика уже научили его крепко держаться на спине его Мурки, когда она бежала по горам, самостоятельно выбирая путь, либо следуя за массивным Ю Ланем Юшенга или ловким и немного агрессивным Орзуном Фарока. В этот раз впереди бежал Ю Лань, и под его мощными лапами скрипели камни, отлетая назад, а следующий за ним Орзун недовольно ворчал, когда какой-нибудь булыжник прилетал в его разбойничью морду. Мурка, как всякая разумная женщина, следовала за вожаком на некотором расстоянии, доверяя ему выбирать наиболее удобный путь и не подставляя своё полосатое личико под град каменных осколков.

Уже на исходе первого часа пути кошки замедлились, и стали тяжело дышать открытыми ртами. Быстрым шагом они могли проходить многие километры без устали, но бежать слишком долго им было тяжело, и потому Юшенг начал успокаивающе почёсывать загривок Ю Ланя, поощряя его желание выбирать более пологие тропы, даже если ради этого приходилось пройти лишние сто метров.

Наконец они спустились в небольшое ущелье, над которым на вершине горы когда-то вздымалась сторожевая башня. Её стены были частично обрушены, а частично оплыли, утратив прежние стройные очертания, и уже сложно было понять, что она представляла собой в прошлом. Однако Юшенг и Фарок ещё помнили, как она выглядела пару месяцев назад, но теперь над ними в туманной синеве возвышалось что-то совсем другое.

- Ты уверен, что это то место? - спросил Фарок, с сомнением глядя наверх.– Там же была башня, а тут какие-то столбы. Как можно обрушить башню так, чтоб остались столбы?

- Я полагаю, с помощью магии, - ответил Юшенг и спрыгнул на землю, отпуская поводья.

Ю Лань тут же мотнул огромной головой и с удовольствием потянулся, вытянув передние лапы с большими острыми когтями. После этого он деловито направился в сторону низкого кустарника, за ним ушли и Орзун с Муркой. Ручные пантеры не то что не нуждались в привязи, они её не выносили, и потому наездники всегда отпускали их побродить и поваляться на траве, не сомневаясь, что их верховые хищники примчатся по первому зову.

Отпустив кошек, молодые люди начали подниматься по едва приметной тропе наверх туда, где стояло странное сооружение. Поднявшись выше, они убедились, что то, что снизу казалось столбами – это остатки каменных стен, сложенных из валунов, но остатки странные, словно кто-то специально вырезал их таким образом, что получились ровные вертикальные полосы, на которые опирались широкие круглые площадки, связанные между собой винтовой лестницей, словно висевшей в воздухе. При этом площадки были раздвинуты таким образом, что не нависали друг над другом, и над каждой из них было открытое небо.

Добравшись до подножья башни, они остановились, с недоумением глядя на получившееся сооружение. Оно больше не выглядело, как развалины, напротив, казалось, что именно так оно и было построено с тем, чтоб по этим извивающимся крепким лестницам подниматься всё выше.

- Лестница, кстати, была почти разрушена, - заметил Фарок, глядя вверх, туда, где на нижней площадке громоздились каменные блоки, сложенные в нечто вроде лабиринта, а у самого края росло изогнутое чахлое деревце, корни которого свисали за её пределы.

- Там на стенах какие-то знаки, - заметил Антон, вглядевшись во внешние перегородки лабиринта. – Идём?

Страх боролся в нём с любопытством и всё же проиграл неравный бой. Он быстро взбежал по ступеням, за ним следовали его друзья. Остановившись перед стеной, они какое-то время смотрели на странные символы, нацарапанные на камнях.

- Кто-нибудь знает, что это за язык? – спросил Юшенг.

- Что-то похожее я встречал на Алкоре, - нерешительно произнёс Фарок. – В старых замках иногда прямо в стены вмонтированы древние плиты с охранительными заклятьями. Хотя я не могу с уверенностью утверждать, что это именно то, что я видел, - он вопросительно взглянул на Антона, но тот только покачал головой и пошёл к лестнице, чтоб подняться выше.

На второй площадке они увидели три пирамидки, сложенные из камней и разросшийся по краю кустарник, а на третьей – круг из каменных столбов, в центре которого массивными продолговатыми плитами было огорожено широкое кострище. В нём всё ещё подёрнутые пеплом лежали обугленные стволы кривых болезненных деревьев, срубленных где-то на вершинах гор. На столбах были нацарапаны такие же знаки, и пока Юшенг, перебравшись через блоки, искал что-то в углях и пепле, Фарок и Антон изучали эти надписи.

- Ничего, - сообщил Юшенг, закончив изучение кострища. – Кроме этого.

Он показал странный изогнутый предмет, покрытый сажей. Взяв его в руки, Фарок кивнул.

- Это скоба, которой на Орме скрепляются ременные ленты для ритуальных вязанок. Хворост стягивают ремнями, поливают ароматическими маслами, соответствующими божеству, и кидают в его стихию – воду, огонь, яму в земле или в воздух со скалы в пропасть. Это, скорее всего, было подношение огню от Тамура и его приятелей.

- Значит, ошибки нет, это здесь, - Юшенг задумчиво осмотрелся. – Но ты сказал, что видел такие знаки на Алкоре. Точно не на Орме?

- Я не уверен. На Орме я мало что видел до того, как меня увезли оттуда, но на Алкоре мне пришлось много путешествовать. Точно скажу одно, таких знаков в нашем маленьком горном храме не было.

- Это, действительно, больше похоже на алкорскую письменность, - заметил Антон. – Некоторые знаки соответствуют буквам современного алфавита.

- Да, похоже… - Юшенг нерешительно осмотрелся. – Странно, как тут всё изменилось. Раньше невозможно было подняться даже на второй этаж, а третий, если он когда-то и был, не сохранился, а теперь… Словно кто-то разобрал башню и сложил это. И главное, зачем?

- В ритуальных целях, я думаю, - ответил Антон. – Кто-то подготовил тут святилище…

- Скорее уж, темнилище, - невесело пошутил Фарок и обернулся, вглядываясь в заросли на склоне горы. – Мне показалось, или это рычание кошки?

- Может, это Ю Лань? – пожал плечами Юшенг.

- Подождите, я уверен, что это не наша кошка. Я даже знаю, какая так раскатисто рычит, - он подошёл к краю площадки и тут же отпрянул назад. – Мы влипли, ребята! Это старик с Сёрмоном!

И действительно из зарослей вышли две большие пантеры, в сёдлах которых покачивались Авсур и Сёрмон. Они спешились и, отпустив своих зверей, направились к башне.

- Без паники, - проговорил Юшенг. – Спускаемся на этаж ниже и прячемся в кустарнике на краю площадки. Когда они поднимутся сюда, мы спустимся и, может, успеем незамеченными добраться до подлеска.

Они быстро сбежали вниз и, путаясь в густых колючих ветвях, забрались в самую гущу кустарника, росшего между двумя пирамидами. Они успели как раз вовремя, потому что внизу уже слышались голоса. Причём один из них, принадлежащий Сёрмону, звучал обижено.

- Конечно, ты не доверяешь мне, Рен! Иначе бы не скрывал от меня, как тебе удалось вывести силу Проклятого вовне и использовать её так эффективно. Мы же с тобой старые друзья, братья по несчастью. Я точно так же ношу в себе это зло и так же имею право получать от этого хоть какую-то выгоду. Но ты не говоришь мне, как добился этого!

В небе с клёкотом пронеслась большая тёмная птица и, спустившись вниз, привычно уселась на плечо Авсура. Тот, взглянув на неё, пощёлкал языком и птица, красивый чёрный филин с огненно рыжими подпалинами закрыла бездонные зелёные глаза и ласково потёрлась клювом о его висок.

- Он тоже носит в себе Проклятого, но не закатывает детские истерики по поводу того, что его не научили швыряться огнём, - заметил Авсур. - Тебе что, мало своей магии?

- Это не то, - раздражённо воскликнул Сёрмон, поправляя на перевязи меч Канторов, недавно похищенный у альдора Синего Грифона. – Твоя магия куда сильнее. Я со своими заклинаниями и снадобьями чувствую себя беззащитным в этом мире, а ты можешь сокрушать армии…

- Не прибедняйся, Норан, - перебил его Авсур. – И не ной. Я вовсе не хочу, чтоб ты крушил армии. Занимайся своим делом. Кстати, когда ты избавишь меня от этого надоедливого насекомого, барона Турлана? Мало того, что он пасёт свой скот на наших лугах и смеет охотиться в наших лесах, так теперь ещё собирается устраивать на нас облавы. Я слышал, что он хочет объявить награду за голову тёмного эльфа.

- Уже объявил, - усмехнулся Сёрмон, улыбнувшись с довольным видом. – Кое-кто даже клюнул на это, но несколько голов на пиках возле ворот его замка слегка поубавили пыл этих ловцов. Мы сорвали им уже две охоты, стреляя в загонщиков и нападая на отбившихся от отряда охотников. Это тоже возымело действие, соседи больше не откликаются на его приглашения поохотиться у нас. Ну, и его стада сильно поубавились…

- Это всё ерунда, - перебил Авсур. – Мы лишь обороняемся и совершаем робкие вылазки. Эта тактика была уместна, когда мимо наших владений шло войско короля Ричарда, но не здесь, где нам противостоит один зазнавшийся мракобес! Мы можем утвердиться на своих землях, только нанося врагам мощные и решительные удары в самое сердце. Или в голову, то есть в самого Турлана. Почему он всё ещё жив?

Сёрмон вздохнул.

- Я не могу до него добраться, Рен.

- Ты шутишь? – Авсур удивлённо вздёрнул бровь.

- Ничего подобного. Он сидит за стенами своего укреплённого замка, набрал небольшую, но хорошо обученную армию. Никуда не выезжает без охраны и всегда закован в броню, так что даже носа его не видно. Понимаешь? Мы не можем его застрелить или убить кинжалом. Мы пытались прощупать контакты в замке, на кухне или среди личных слуг. Как ни странно, но они преданны ему. Короче, мне нужно ещё немного времени, чтоб подобраться ближе.

- А твоя знаменитая магия?

- Моя магия? – снова обиделся Сёрмон. – Почему бы тебе самому как-нибудь не выехать ему навстречу и не взмахнуть рукой, чтоб уничтожить это, как ты говоришь, надоедливое насекомое вместе с охраной? Может, у тебя получится?

- Что ты имеешь в виду? – нахмурился Авсур.

- Он защищён охранительными чарами, - сообщил Сёрмон. – Понимаешь? Что-то вроде рикошета. Я насылаю на него проклятие, и оно тут же возвращается ко мне, только я при этом становлюсь его целью. То же с заклятием смерти. Хорошо ещё, что узнав о его похвальбе, что он прикупил действенную магическую защиту, я не стал заниматься этим сам, а поручил одному колдуну, у которого был передо мной должок, - Сёрмон поморщился. – Бедняга умирал мучительно и выглядел при этом просто жутко.

- Короче, - Авсур придвинулся ближе к своему старому другу и, глядя ему в глаза, произнёс: - Мне абсолютно наплевать, как ты это сделаешь, но убери его с моей дороги. Ты меня понял?

- Понял, - Сёрмон положил ладонь ему на грудь и мягко отодвинул от себя. – Но если б ты поделился своим секретом, мне было б легче.

- А мне – нет, - отрезал Авсур и, обернувшись, посмотрел на возвышавшееся над ними странное сооружение. – Тебе это ничего не напоминает?

- Имеешь в виду капище на Бронзилопе? – уточнил Сёрмон, взглянув на башню. – Что-то есть, но не думаю, что у нас завелись мыслящие пауки. Я б знал. Скорее это Ротамон.

- Опять Ротамон? – проворчал Авсур, направляясь к лестнице. – Почему ты никак не можешь разобраться с этим колдуном, который рыщет вокруг, всё ближе подбираясь к нам?

- Раньше он нас не трогал. Помнишь, как говорил Крис Джордан: живи и дай жить другим. Но сейчас он, похоже, собирается проверить на прочность нас. Многое совпадает. Для острастки он обычно как раз сжигает кого ни попадя. Спонтанное самовозгорание, классический случай. Такое, конечно, случается в жизни, но не так чтоб настолько часто. А тут три случая за короткий промежуток времени…

- Я не сомневаюсь, что это не несчастные случаи, Норан, - проворчал Авсур, остановившись перед стеной со странными надписями.

- Я это к тому, Рен, что он, судя по всему, владеет магией огня. А наши недоумки устраивали здесь моления этому самому огню и стали для него лёгкой добычей. Правда, он надеялся произвести на них впечатление и подчинить. Ну, знаешь ведь, тут все дикие, суеверные, и вдруг из огня посреди гимна что-то вываливается и требует: «Поклоняйся мне!» - Сёрмон произнёс последнюю фразу каким-то шипящим рычанием и тут же невольно закашлялся. Авсур мрачно взглянул на него. – Короче, Рен, он не учёл, что Тамур был бортинженером на звёздном крейсере, и всё это огнепоклонство было для него традицией предков, но не более того. Он его не убедил, а остальных просто напугал.

- Он убивает наших людей, - напомнил Авсур. – Нас итак мало.

- Он делает это, чтоб запугать нас, уверяю, -Сёрмон наконец взглянул на стену и его и без того огромные зелёные глаза изумлённо расширились. – А вот это уже интересно!

- Ты знаешь, что это?

- Да, теперь я много чего знаю! – Сёрмон торжествующе постучал пальцем по стене. – Это начальные строки гимна Тому, кто за гранью. Это сложно объяснить. В общем, на Алкоре есть некий тайный культ. Этим занимаются такие скучающие мерзавцы, как мой отец, давно пресытившиеся обычными зверствами и извращениями. Они поклоняются некой сущности, живущей в неком измерении, которое всегда рядом с нашим, но всегда закрыто для нас. То есть кто-то всегда за ближайшей стенкой, очень плохой и могущественный, который может передавать в наш мир силу, помогать в делах, но для этого он требует служения, которое состоит в том, чтоб совершать как можно больше злодейств.

- Что за бред? – уточнил Авсур недоверчиво.

- Я утрирую, но они именно так всё это и понимают. Это просто отголоски старого запрещённого культа, перекроенного на свой лад вечно укуренными и пьяными аристократами с прогнившей кровью. Но это, - он снова постучал пальцем по стене, - не отголоски. Это тот самый культ. Где-то в космосе существует колония адептов Того, кто за гранью. Им известны его имена, но я не посвящён и ничего не знаю. Они поклоняются ему, и всё время пытаются протянуть свои щупальца в иные миры, подчинить их своему тёмному божеству, понимаешь? Я знаю, что у них сложная иерархия, каждая ступень которой обладает своим набором сокровенных знаний. Судя по этому гимну, мы имеем дело со средней ступенью.

- И что?

- Ничего слишком плохого, потому что это магия средней руки. От неё можно защититься даже амулетами, конечно, если это правильные амулеты. Хуже то, что эту тварь очень сложно уничтожить, а потому она навязчива. Она будет крутиться вокруг и строить козни, пока не получит по-настоящему достойный отпор. Но даже если её удастся отвадить, не факт, что через некоторое время она не вернётся обратно с новыми идеями и юношеским энтузиазмом. И если гибель Тамура и его огнепоклонников – дело рук Ротамона, и он взялся за нас, как до этого пытался портить кровь в луаре, Магдебурге и, по некоторым сведениям, в Сен-Марко, у нас появилась новая головная боль.

- Ты сказал: сложно уничтожить?

- Я так сказал. Он обладает защитой от человеческого потомства. Мы с тобой можем быть чем угодно, но поскольку мы родились от обычных людей, мы его убить не сможем. И, конечно, стрела, меч и яд против него бессильны. А огонь – это его стихия.

- То есть он будет убивать наших людей, требуя подчинения, а мы ничего не можем ему сделать? – мрачно уточнил Авсур.

- Я не сказал, что мы ничего не можем ему сделать. Я сказал, что мы не можем его убить. В луаре и Магдебурге с ним справились. В Сен-Марко, даже если он туда сунулся, сейчас его уже нет. Мы что, глупее землян и алкорцев?

- Давай, поройся в своих свитках, Норан, посоветуйся с нашими стариками, с колдунами в Магдебурге и луаре, и придумай, как нам избавиться от этой напасти. А пока…

- А пока нужно действовать по обстоятельствам, - пожал плечами Сёрмон. – Посмотрим, что наверху?

Они поднялись на второй этаж и остановились перед одной из трёх пирамид, сложенных из камней. Авсура эти странные сооружения не слишком заинтересовали, и он поднялся выше.

- Тут круг из колонн и в центре что-то вроде очага, - крикнул он оставшемуся на месте Сёрмону.

- Круг – это символ солнца, - не отрываясь от изучения пирамиды, ответил Сёрмон. – Символ огня. Там – святилище воинов Алого пламени. Его оставили для отвода глаз или для привлечения новых жертв.Символ Того, кто за гранью, – треугольник. Настоящее святилище здесь.

Услышав его, Авсур спустился вниз, и застал друга за тем, что тот ходил по площадке между пирамидами, вороша ногами камни и пыль.

- Видишь белые полосы? – проговорил Сёрмон. - Это круг, встроенный в треугольник, а в нём – знаки, похожие на те, что на стенах. Это – круг вызова. Треугольные кучи камней по трём сторонам – это источник энергии, что-то вроде принимающей и передающей антенны. Если б их не было, я бы подумал, что тут кто-то вызывает колдуна, но эти штуки говорят о том, что этот кто-то сам встаёт в круг и принимает энергию, которая концентрируется на пиках пирамид и сходится в центре круга.

- Что за энергия?

- Магическая, - Сёрмон выглядел озабоченным. – Это значит, что где-то есть очень сильный источник магической энергии, которая направляется сюда, и она служит источником силы для той твари, что явилась Тамуру и остальным. Понимаешь?

- Что? – Авсур задумчиво смотрел на проявляющийся под ногами Сёрмона круг.

- Эта сила не может исходить от колдуна. Он может управлять ею и делиться, но она приходит к нему из другого источника. И, возможно, этот источник поистине неисчерпаем.

- Это плохо?

- Очень. Если мы не найдём правильного выхода из создавшегося положения, нам грозит война на уничтожение.

- Но луар, Сен-Марко и Магдебург всё ещё стоят на месте. Или они там всё-таки умнее?

- У них есть армии колдунов, посвященных в древние знания, которые передаются из поколения в поколение. А у нас - только я, самоучка, заполучивший остатки библиотеки некоего захудалого колдовского ордена и с трудом разбирающий полустёршиеся надписи на выцветших страницах. Я многого не понимаю и экспериментирую на свой страх и риск. Если б не Проклятый, это давно бы закончилось для меня бесславной смертью. Я мало занимаюсь защитой от чужой магии, предпочитая узко и точно нацеленные проклятия, направленные на обычных смертных. Чисто утилитарный подход.

- Не оправдывайся, - отрезал Авсур. – Лучше скажи, что ты собираешься со всем этим делать?

- Пока не знаю. Нужно потянуть время, попытаться получить больше информации об этом колдуне, пообщаться с экспертами…

Неожиданно он взвизгнул и отскочил в сторону, после чего замахал руками, указывая Авсуру на землю под его ногами и отчаянно призывая поступить так же. Тот опустил взгляд и увидел, как проступающие сквозь каменную пыль и гальку прерывистые линии магического круга начали мерцать и дымиться, и не спеша отошёл в сторону, с интересом глядя в центр площадки между пирамидами. Круг с магическими знаками тем временем вспыхнул ещё ярче и в центре образовался широкий язык красного пламени, которое приобретало привычный рыжий оттенок, постепенно расширяясь и превращаясь в обычный костёр, а потом в его сердцевине проступили тёмные очертания фигуры в балахоне с накинутым на голову капюшоном. Через пару минут фигура уплотнилась до вполне материального состояния и степенно вышла из огня, который начал меркнуть у неё за спиной.

Подняв худые белые руки с длинными чёрными ногтями, похожими на когти, она сняла с головы капюшон и осмотрелась. Видимо, когда-то она была женщиной, но теперь выглядела как иссохшая бледная мумия с всклоченными седыми волосами. Обведя площадку злобным взглядом, она остановила его на Авсуре, который с недобрым прищуром смотрел на неё.

- Ты… - прошипела она, оскалив острые жёлтые клыки и указывая на него пальцем, словно хотела когтем проткнуть ему глаз. – Ты – повелитель тёмных эльфов, не так ли? Ты пришёл, чтоб узнать свою судьбу и попытаться спасти свою жизнь. Я скажу тебе, что ты умрёшь в муках, и все твои подданные сгорят в огне, и даже костей не останется на пепелище вашего города. И ваши кони и ослы, кошки и собаки, и птицы в небесах над крышами ваших домов обратятся в прах. И имя твоего народа будет похоронено в забвении, если ты не подчинишься властелину этого мира, повелевающему стихией огня! Если ты не принесёшь ему клятву верности и не станешь служить, исполняя его приказы! Я послана возвестить тебе о смерти или спасении, но выбор предстоит сделать тебе! Уже трое умерли от чар властелина, и так же умрут остальные, ибо, чтоб убить, ему не нужно прикасаться своими руками к вашим бренным телам! Услышь меня, Авсур, повелитель тёмных эльфов!

- Я слышу и слушаю, - невозмутимо кивнул тот, рассматривая ведьму. – И что ваш властелин даст нам за службу?

- Он возвеличит вас, и вы станете вокруг его трона, воздвигнутого посреди этого мира! – воскликнула она, вскинув руки.

- Это слишком абстрактно, дорогая, - мурлыкнул Сёрмон, оскалив свои поблескивающие изумрудами клыки. – Поконкретнее можно?

Она немного озадаченно взглянула на него. Неизвестно, что её смутило: его драгоценная улыбка, то, что он не испугался, или меркантильный подход к проблеме, а, может, всё вместе. Она перевела взгляд на Авсура. Тот выжидающе смотрел на неё.

- Вы должны склониться перед властелином! - снова провыла она. – Прежде проявите покорность, а после будете вознаграждены! Властелин милостив к верным слугам! Но он не знает жалости к врагам! – её голос снова окреп, видимо, она вернулась к теме, которая была ей ближе и понятнее. – Он предаст ваши поля и леса пламени, и ваши жёны и дети падут в него, как срезанные колосья…

- Мы это уже поняли, - нетерпеливо перебил её Сёрмон. – Давай вернёмся к торгу…

- К торгу? – она радостно рассмеялась. – Сейчас я покажу вам то, что вам грозит, если вы не преклоните колени и не склоните головы перед властелином! И ценой за то, чтоб это не случилось с вами, будет ваша покорность!

Она вскинула руки и вокруг площадки поднялась плотная огненная стена, словно за её пределами бушевал огромный пожар, и только здесь, на крохотном островке ещё было тихо, однако, нестерпимый жар хлынул сразу со всех сторон. Филин на плече Авсура нервно заклекотал и захлопал крыльями. Кусты по краям площадки задымились, и по веткам побежало пламя. В тот же миг раздались испуганные крики и из своего укрытия выскочили Фарок, Юшенг и Антон, сбивая с кафтанов пламя и стряхивая с волос и плеч горячие искры. Они кинулись вперёд, прямо на ведьму, но она радостно осклабилась и взмахнула рукой. В огненной стене замелькали странные красноватые пятна, в которых угадывались лица демонов и чудовищ. Со скоростью языков пламени они высовывались и клацали огненными клыками, пытаясь дотянуться до мечущихся по площадке друзей. Наконец Юшенгу удалось выскочить за пределы круга, и он рухнул спиной на одну из пирамид. Антона сумел схватить за рукав Сёрмон и с грозными проклятиями отбросил себе за спину. Фарок ничего не видел от жара и ужаса и, совершенно растерянный, внезапно рухнул на колени, закрывая голову руками. Быть может, он стал бы жертвой одного из демонов, если б Авсур не вошёл в круг и не встал между ним и ведьмой. Свирепо взглянув на неё, он выбросил вперёд руку, и из его пальцев вырвалась мощная, ревущая струя пламени, которая ударила в тёмную посланницу. Какое-то время было слышно только гудение огня, а потом он опал. Угасла огненная струя Авсура, исчезла и огненная стена с демоническими лицами. Стало тихо. Только на чёрных камнях площадки дымился обугленный труп ведьмы.

- Ибо сказано: угрожающий огнем, сгорит в нём прежде врага своего, - философски изрёк Сёрмон. – Зачем ты это сделал? – обернулся он к Авсуру. - Я же сказал: потянуть время! Нужно было вступить в переговоры, поторговаться, а ты…Хотя это было красиво! Теперь Ротамон знает, что ты тоже владеешь огненной магией.

- Что вы здесь делаете? – спросил Авсур, мрачно взглянув на сжавшегося у его ног Фарока.

- Уже всё? – спросил тот, нерешительно отрывая ладони от головы и озираясь по сторонам. – Что это было?

- То, что тебя не касается! – рявкнул Авсур. – Что вы делали здесь?

- Господин легавый не может отказаться от удовольствия сунуть свой влажный щенячий нос в чужие дела, - ядовито пояснил Сёрмон. – Они решили провести собственное расследование. Они же специалисты, верно? Не то, что мы дремучие.

- Юшенг! – Авсур резко обернулся к инспектору. – Когда я разрешил тебе остаться у нас, я сказал, что ты обязан будешь подчиняться нашим законом. Моё слово здесь – закон! Я запретил вам лезть в это дело?

- Да, повелитель, - кивнул Юшенг, встав на ноги и склонив голову. – Мне жаль.

- Антон, я надеялся, что ты благотворно повлияешь на этих двоих, но вместо этого ты ввязываешься в их авантюры…

- Я виноват, повелитель, - проникновенно взглянув ему в глаза, произнёс Антон, и его голос нежной и грустной флейтой прозвучал в тишине. – Я был неосмотрителен и допустил непростительную оплошность. Я полон раскаяния и готов понести любое наказание. Я прошу вас простить нашу глупость и позволить нам остаться с вами. Мы полны почтительности и сыновней благодарности к вам, тем более что теперь мы все трое обязаны вам жизнью и, чтоб мы ни делали, всегда останемся перед вами в неоплатном долгу. И всё же, клянусь, что прямо с этой минуты мы готовы начать выплачивать этот долг с тем, чтоб делать это до последнего вздоха.

Пока он говорил, грозная гримаса на лице Авсура постепенно разгладилась и на губах появилась едва заметная усмешка.

- Ладно, я прощаю вас, хотя не избавляю от наказания, которое выберу позже. Я ещё раз повторяю, что запрещаю вам и близко подходить к этим развалинам и лезть в это дело. Вы меня поняли?

Все трое тут же заверили его в этом, а он подошёл к трупу и присел на корточки рядом. Осмотрев его и убедившись, что здесь нет больше ничего, кроме сгоревшей плоти, он поднял взгляд на Сёрмона.

- Не думаю, что переговоры с этойчертовкой увенчались бы успехом. У неё не было разумных предложений для сотрудничества. Её послали запугивать и убивать. Не велика беда, что я устранил посредника. Возможно, теперь явится хозяин или, как она сказала, властелин. Вот с ним ты и будешь разговаривать.

- Ты предоставляешь мне полную свободу действий? – хищно улыбнулся Сёрмон.

- Делай, что хочешь. Лги, приноси ложные клятвы, давай обещания, которые не можешь выполнить. Всё, как обычно. Замани эту тварь в ловушку и найди способ её прихлопнуть. И без нужды не впутывай в это дело меня. У меня и без того полно работы.

- Я понял, - Сёрмон перевёл взгляд на всё ещё стоявшего на коленях Фарока и тихонько поддал ему ногой: - Поднимайся, щенок! Что расселся? Представление окончено.

Фарок встал, сердито глядя на него, и вдруг резко подался к его лицу и звонко щёлкнул зубами возле самого носа алкорца. Тот невольно отпрянул.

- Фарок! – рявкнул Авсур. – Неблагодарный змеёныш! Ступай вниз ловить кошек. И дружков своих прихвати.

- Как скажете, повелитель, - не сводя взгляда с побледневшего от злости Сёрмона, ответил тот, и направился к лестнице.

- Ты совсем разбаловал его! – проворчал Сёрмон, когда они остались на площадке вдвоём с Авсуром. - Если ты не приструнишь его…

- Если ты ещё раз его пнёшь, - перебил Авсур, – я отвернусь, когда он пожелает отыграться за это. Я требую от него почтительности к старшим, но не могу требовать, чтоб он спускал оскорбления. Он мужчина и горец, и будет вести себя соответственно.

— Какого дьявола я потащился за тобой в эту дыру! — оскорблённо воскликнул Сёрмон. — Нужно было вернуться на Алкор и вступить во владение родовым имением после смерти отца. Я был бы на месте там, а не здесь, среди этого стада ормийских баранов...

— Твоё место там, где я, — усмехнулся Авсур. — Не скули, Норан. Это не твой стиль.

Когда они спустились вниз, все пять кошек уже топтались под холмом, потягиваясь и царапая землю огромными когтями. Молодые люди стояли рядом и о чём-то спорили, а завидев старших товарищей, тут же смолкли.

— Они что-то задумали, — заметил Сёрмон. — Наверняка все твои приказы для них не более чем пустой звук. Они всё равно будут путаться у меня под ногами и искать приключений на свои головы.

— Ты б на их месте поступил иначе? — беспечно спросил Авсур, на ходу сорвав травинку, а потом резко обернулся. — Чуть не забыл.

Он снова выбросил руку вперёд, но на сей раз пламени не было. Нижние колонны замысловатой башни-святилища подломились, словно от гравитационного удара, и всё сооружение осыпалось вниз каменными блоками.

— Ты с ума сошёл, ормийский дикарь? — заорал Сёрмон, когда грохот падающих камней смолк — Все эти глыбы могли рухнуть нам на головы!

— Не рухнули же, — пожал плечами Авсур и, сунув травинку в рот, пошел дальше. — Вернее, не на головы. Ты идёшь?

— Какое варварство... — проворчал Сёрмон, глядя, как оседает пыль над грудой камней.

Вернувшись в город, Сёрмон доставил себе удовольствие ещё какое-то время таскаться по пятам за Авсуром, ожидая, когда тот вынесет столь желанный для него приговор навязчивой троице юнцов, вечно проявляющих неуместное любопытство к его секретной деятельности. Наконец Авсуру надоело раздражённое шипение за спиной, и он вынес свой вердикт, отправив Фарока и его друзей-землян чистить кошачьи вольеры и помогать дрессировщикам котят. А это значило, что ближайшие несколько дней они будут вынуждены работать вилами и мётлами,благоухать несмываемым кошачьим амбре и к тому же регулярно смазывать едко пахнущей целебной мазью многочисленные и довольно болезненные царапины от ещё не очень длинных, но уже очень острых когтей пятнистых детёнышей, столь же свирепых, что и их родители, но ещё не имеющих ни малейшего представления о том, как нужно вести себя с людьми. Будучи полностью удовлетворённым этим решением, а более того жалобными стонами наглых мальчишек, Сёрмон гордо вскинул голову и удалился в свои покои.

Его комнаты располагались в центральном тереме как раз над покоями Авсура и были связанны с ними несколькими потайными ходами. В отличие от почти аскетичной обстановки в жилище правителя тёмных эльфов, апартаменты его советника были роскошными. Сёрмон с уважением относился к скромным запросам своего старого друга, которому для удобства было достаточно крыши над головой и растопленного очага, но сам предпочитал роскошь, которой по собственному мнению был достоин по праву своего рождения.

Поднявшись к себе, он прошёл по просторным комнатам, украшенным резными панелями и яркими коврами, и оказался перед низкой круглой дверью, ведущей в особую камеру, где хранилась его библиотека и набор магических принадлежностей. Замка на двери не было, она охранялась заклятием и открывалась только в случае, если рядом звучало секретное заклинание, обязательно произнесённое его голосом. Впрочем, такая предосторожность была совершенно излишней, что его даже немного огорчало. Ормийцам, скрывающимся под масками тёмных эльфов, не было никакого дела до его колдовства. Это были здоровые, рациональные и дисциплинированные люди, до сих пор не до конца поверившие в то, что магия существует. Постоянные доказательства её наличия в этом мире, сыпавшиеся со всех сторон, они словно не замечали, и мечтали лишь о том, чтоб их лазерные пушки, припрятанные в подземном арсенале, снова заработали.

Войдя в тёмную комнату без окон, он пробормотал несколько слов и на стенах вспыхнули факелы, а на столе зажглись свечи в большом трёхрогом канделябре. Сёрмон с огорчением взглянул на стеллажи, где в полном беспорядке громоздились футляры с древними рукописями и стопки потемневших от времени книг. Эта библиотека, вывезенная им из обители почти угасшего колдовского ордена, затерявшейся в западных горах Алкора, была изучена им до последней строчки. Увы, там ни слова не было о том сообществе колдунов, с которым он так внезапно столкнулся здесь, вдали от родной планеты, а значит всё, чем он располагал, это была его память, где он должен был отыскать жалкие крупицы знаний, когда-то вбитые ему в голову отцом.

Да, его отец был одним из тех, кто поклонялся Тому, кто за гранью, хотя никакого отношения к магии не имел. Просто в придворных кругах было модно объединяться в какие-то тайные закрытые кружки, соперничающие друг с другом в жестокости и богохульстве. Членство в них расценивалась как избранность, а привкус опасности возможного разоблачения придавал остроту ощущений тем, кто пресытился жизнью. Граф Лоуорт участвовал в ритуалах вызова и молений и пытался приобщить к ним своего отпрыска, однако юный Норан с самого начала продемонстрировал полное отвращение к кровавым ритуалам и презрение к «Тому, кто у вас, папаша, за стенкой» и категорически отказался от инициации в сообществе. Припугнув отца тем, что раскроет тайному совету его членство в запрещённой организации, он избавился от этой нудной обязанности и больше этим не интересовался. А в шестнадцать лет и вовсе сбежал из имения в столицу, чтоб найти своё место при дворе Великого Тирана и окунуться в придворную жизнь, с её интригами, жёсткой конкуренцией и торжеством пороков, по сравнению с которыми жизнь его отца могла показаться тихой и благочестивой.

Теперь он сидел в тишине, закрыв глаза, и медленно перебирал в памяти воспоминания, связанные с этим сообществом. Это было так давно и так странно, что казалось забытым сном, и перед ним вставали куда более яркие воспоминания, связанные с отцом, как тот кого-то убивал на глазах у своего маленького сына, или сам умирал с кинжалом в горле у ног своего наследника, уже взрослого. Это воспоминание было неприятным и раздражало какой-то незаконченностью, может, потому, что ему не удалось провернуть это дело чисто, так, чтоб на него не пало подозрение, и потому его слова о принятии наследства были лишь бравадой. Его не смогли поймать, но осудили заочно, отобрав в казну всё имущество семьи, полагавшееся ему по праву наследования. Они, кажется, даже лишили его титула. Смешно! Словно от их пустого заявления он перестал быть графом Лоуортом и его вены очистились от дурной прогнившей крови Канторов.

Ну, конечно! Канторы! Древние короли западного Алкора были покровителями этого колдовского сообщества. Они даже знали, как оно называется адептами, и в высшую ступень всегда входил второй сын короля. Потом Канторы были разбиты на полях сражений и свергнуты соперниками, их потомки рассеяны по всему Алкору, а магический орден, на который они опирались, и вовсе изгнан с планеты в дальний космос.

Не открывая глаз, он холодно улыбнулся, почувствовав, что нашёл зацепку, и продолжил разматывать нить памяти. Странно, но он, оказывается, помнил не так уж мало. Ему припомнилось, как ещё мальчишкой он забрался в кабинет отца и нашёл в тайнике старинную книгу с заклинаниями. Он со сладкой дрожью рассматривал страшные картинки, нарисованные на страницах чем-то коричневым, возможно, человеческой кровью, и читал полные злобы на весь мир заклятия, которые, по легенде, нашёптывал своим слугам Тот, кто за гранью. Он знал этот язык, потому и здесь сразу смог прочесть надписи на плитах. Древний язык западных королей, ещё более древний, чем энхилдер, его заставляли учить с детских лет, как и множество других предметов, ни к чему не годных, но выделяющих аристократию среди иных, низких сословий. Потом отец рассказал ему о Том, кто за гранью, о тайном колдовском сообществе, жаждущем свергнуть Великого Тирана и воцариться на Алкоре, а также о последователях его на самой планете. Уже тогда Норан понял, что для отца и его приятелей это не более чем опасная игра, позволяющая им удовлетворять свои низменные инстинкты, поскольку давала повод для убийств и прочих зверств, представляемых ими как жертвоприношения. Тот, кто за гранью, никогда им не отвечал. И наверняка его внезапный отклик на их молитвы вызвал бы у них панический ужас, но сейчас их ритуалы, с определённой степенью точности скопированные с древних, описанных в той книге, могли оказаться полезными. И он погрузился глубже, чтоб вспомнить, наконец, те немногие тёмные моления, на которых присутствовал по приказу отца.

Восстановив в памяти низкий подвал какого-то замка, медные треножники с горящими свечами, три импровизированные пирамиды, сколоченные из досок и обклеенные камнями, и вписанный в центр круг со странными надписями, он постепенно вытягивал из темноты забвения всё новые детали происходившего тогда. Ему вспомнились разговоры незнакомых людей в тёмных плащах с капюшонами, испуганное блеяние жертвенного чёрного ягнёнка и плач девчонки в белой рубашке, которую потом удавили, странное колебание света на низком сводчатом потолке, козлиный голос главаря этой религиозной шайки извращенцев и, наконец, объяснения отца о том, что лучшее время для ритуала вызова — это ночь чёрной луны перед днём предков.

— Ночь чёрной луны... — проговорил он, открыв глаза. — Перед днём предков. Это значит ночь новолуния осенью, перед самым коротким днём года. Самое тёмное время в году. Что ж, малыш Норан, имеет смысл попробовать. И хоть я не смогу воссоздать этот чёртов круг, думаю, что тот, кто ищет встречи, сам явится на неё.

Оставшееся время до темноты он провёл со своими книгами, ещё раз перечитав все заклинания вызова, ища в них общие черты, которые могли быть и у нужного ему ритуала, а также уделил особое внимание защитным чарам. Он ничуть не сомневался, что Проклятый защитит его от любой опасности, но, как говорил Крис Джордан, бережёного Бог бережёт, хотя в данном случае уместнее было бы говорить о дьяволе.

Всё это время он приглядывал за Фароком и его дружками, чтоб убедиться, что те не отлынивают от исправительных работ, назначенных Авсуром. Но нет, эти трое трудились так, словно это было их жизненным призванием: убирали в вольерах, чистили и кормили старых, ушедших на покой заслуженных пантер, возились с котятами, которым догадались обернуть царапучие лапы мешковиной и затыкать клыкастые пасти сосками с козьим молоком, после чего те стали вполне милыми, хоть и свирепо рычащими между причмокиванием пантеродетишками.

— Если им так нравится это занятие, может, посоветовать Авсуру оставить их здесь? — усмехнулся Сёрмон перед тем, как в очередной раз вернуться к своим свиткам и пыльным фолиантам.

Светлый день сменился тёмным, за ним над городом проплыла первая тёмная ночь и утром, в самый тёмный час он вывел из вольера свою пантеру. Предварительно он ещё раз убедился в том, что докучливые юнцы вышли на работу и уже направляются в вольеры с мётлами и вёдрами. Утвердившись в мысли, что им не до слежки за ним, Сёрмон оседлал своего кота и сев, выехал из города, держа путь к развалинам башни.

На сей раз он не торопился, внимательно вглядываясь во тьму, и хоть его кот видел в темноте не хуже его самого, он предпочитал следить за тем, чтоб не свалится вместе со своим клыкастым скакуном в какую-нибудь пропасть или трещину.

Развалины предстали перед ним кучей грубо отёсанных каменных блоков, сваленных на вершине холма. Где-то в глубине души он надеялся на чудо, и полагал, что, может быть, вернувшись, вновь застанет здесь странное и изящное каменное сооружение с высокими колонными, исписанными древними рунами, и площадки с лабиринтом, пирамидами и кострищем. Но, увы, он застал лишь развалины, оставленные после себя его неискушенным другом, ничего не понимающим в эстетике ритуальной архитектуры.

Сверху раздался знакомый клёкот, и он протянул руку, на которую опустился довольный собой чёрный филин. Из его клюва свисал небольшой зверёк с длинным хвостом. Закинув голову, филин быстро заглотил его, удовлетворённо хрюкнул и развернул голову, сверкнув во тьме яркими зелёными зрачками.

— Опять жрёшь всякую дрянь, — проворчал Сёрмон и почесал птицу там, где у неё должна быть шея. — Тебя что, дома не кормят? Нужно рыскать по лесам и ловить всяких диких тварей. Ты не думаешь, что они больные и грязные? Впрочем, ты ни о чём не думаешь. И мозгов у тебя в голове, скорее всего, нет.

Он поднял руку и филин, осторожно переступая лапами, перебрался ему на плечо и почесал клювом его висок.

— Конечно, — продолжал брюзжать Сёрмон. — Сначала сожрал какого-то бурундука, а теперь трёшься об меня, не продезинфицировав клюв. Так ты выражаешь свою привязанность?

Филин согласно ухнул. Сёрмон настороженно посмотрел на него.

— Только не делай вид, что это осмысленный ответ на мой вопрос. Мне не хватало только разумного говорящего филина. И без того вокруг чёрт знает что происходит. Оставайся таким же тупым и бессловесным, как раньше.

Филин отвернулся и с интересом посмотрел в кусты, переступая лапами, видимо, заслышал там в траве какой-то шорох. А Сёрмон, больше не обращая на него внимания, начал подниматься к развалинам. Он шёл по тропе, осматриваясь вокруг и прислушиваясь к глухой ночной тишине. Остановившись возле крайних плит, он осмотрелся, но снова не увидел ничего интересного. Присев на одну из них, он заметил на ней какие-то знаки и нагнулся ниже, щёлкнув пальцами, между которыми затеплился маленький язычок огня. Этого скудного источника света оказалось достаточно, чтоб он смог разобрать несколько слов гимна, начертанного на плите. Беззвучно проговорив их про себя, он чуть отодвинулся, чтоб посмотреть, нет ли здесь ещё знаков, и тут заметил в нескольких шагах от себя что-то тёмное и подвижное. Вглядевшись, он различил расплывчатую фигуру в чёрном балахоне, но под накинутым на голову капюшоном ничего не было. Он вглядывался туда, но не мог разглядеть никакого признака того, что в плаще кто-то есть. Тем временем фигура приблизилась к нему на расстояние вытянутой руки.

— Стой, — негромко произнёс Сёрмон, взмахнув рукой, и с его пальцев сорвался хоровод ярких искр, при свете которых он смог разглядеть, что то, что стояло перед ним, действительно закутано в чёрный плащ и не имеет лица. — Стой, где стоишь. Можешь говорить.

— Ты смеешь приказывать мне? — раздался в голове Сёрмона странный голос, который он не смог бы описать, потому что не слышал его тембра. При этом он ощутил, как этот голос волной прошёлся вокруг, коснувшись кожи леденящим колючим ветром. — Ты, жалкий смертный...

— Я бессмертен, старик, — оскалил клыки Сёрмон. — Вглядись в меня, и ты поймёшь это. К тому же почему бы мне не приказывать здесь? Я Граф Лоуорт, во мне течёт кровь Канторов, древних королей Запада.

— И правда, — прошелестело возле его уха. — Я чувствую в тебе зло, которое даже для меня непостижимо. Ты носишь в себе часть Того, кто за гранью? Ты послан мне в помощь?

— С чего бы это мне помогать тебе? — пожал плечами Сёрмон, и филин тревожно приподнял крылья. — Я просто живу здесь с тёмными эльфами, поскольку среди всех местных дремучих народов только они кажутся мне хоть в какой-то мере достойными внимания.

— Ты тот, кто всегда ходит рядом с повелителем тёмных эльфов Авсуром, владеющим магией Огня?

— Да, и Огня тоже, — скучающим тоном подтвердил Сёрмон. — Он очень силён в этом и защищён от нападений своей сущностью, и я вынужден мириться с тем, что тут заправляет он. Но, знаешь ли, он родился от обычных смертных в хлеву и не так далеко ушёл от своих предков. Он мне надоел, но я не знаю, как оттеснить его и подняться выше. Послушай, — в его голосе прозвучало что-то вроде оживления, — ты ведь из тех жрецов, что служат Тому, кто за гранью, верно? Когда-то наши предки были союзниками. Может, составим коалицию? Ты поможешь мне, я — тебе. Сможешь помочь мне убрать его с дороги?

— Не сейчас, — леденящий шёпот пронизал тело Сёрмона, словно сквозь него продели иголку с ледяной нитью. — Я знаю, что он сделал с моим посланцем, он силён... Моя же сила пока не так велика, но она растёт с каждым днём. Я обретаю всё больше могущества и совсем скоро смогу подчинить этот мир. Но мне тоже нужен союзник, тот, кто по праву крови может взойти на трон луара. Мне нужен потомок Канторов. Забудь об этом лесном племени, устреми свои мечты выше, ты можешь стать Великим Тираном этого мира. Ты поможешь мне свергнуть местного альдора и истребить его семью и, оставшись единственным законным наследником, занять трон. После этого ты с моей помощью разгромишь Сен-Марко и расширишь свой луар до мёртвых земель на юге и севере, западе и востоке. Ты станешь властелином этого мира людей, а я стану властелином духов, и возрождённый клан Канторов снова обопрётся правой рукой на меч королей, а левой — на мой орден и Того, кто за гранью.

— Звучит очень красиво и вдохновляющее, — согласился Сёрмон, глядя на него. — Но давай разберёмся, насколько эти мечты осуществимы. Ты не можешь помочь мне справиться с Авсуром и при этом обещаешь корону мира. Это как? Вот мы здесь друг против друга, и это всё, что у нас есть. Только ты да я. Где наша армия, которая сомнёт войска сначала альдора, а потом короля? Где колдуны, которые будут обеспечивать нам поддержку против военных магов местных властителей? Наконец, где наши сторонники при дворах владык, которые в нужный момент поднимут чернь и свалят с тронов твоих врагов? Пока это лишь слова... А тёмные эльфы рядом, они доверяют мне, поскольку я друг Авсура, а ему они верят безгранично. И если б мне удалось уничтожить это препятствие, то...

— Хорошо, — прошипел колдун. — Я скажу тебе правду, у меня есть достаточно сторонников, чтоб действовать, но действовать скрытно. Мне нужно лишь твоё согласие занять трон луара и клятва крови, что получив его, ты будешь верен мне.

— И что взамен клятвы?

— Тебе не достаточно трона?

— Обещания трона, если быть точным. Меня никогда не тянуло к власти. Это такая обуза! Будь иначе, я б не сбежал с Алкора. То есть, давая клятву, скреплённую кровью, я делаю тебе большое одолжение, за которым последует ещё большее — мне придётся её исполнить. И что взамен?

— Я убью Авсура, но не раньше, чем ты займёшь трон.

— То есть ты отплатишь мне только за большое одолжение, а как насчёт малого?Может, я дам тебе клятву крови, а ты потом вильнёшь в сторону, и я останусь на троне, как дурак в короне. Признайся, ты не можешь простить альдору то, что он посадил тебя в клетку и утыкал стрелами. Щёкотно наверно было. Ты хочешь отомстить ему с размахом, уничтожив его и весь его род. А потом тебе придётся кого-то посадить на трон, и тут подворачиваюсь я, бессмертный, посвящённый на Алкоре Тому, кто за гранью...

— Ты посвящен? — обрадовано прошипел колдун.

— Отцом в шестнадцать лет, но не отвлекайся. Во мне часть твоего божества, и я владею магией. К тому же моя кровь замешана на крови королей запада, с которыми у вас давние связи. Я — идеальный вариант союзника для тебя. Но так ли ты хорош для меня, если не можешь сделать такую малость, как избавить от надоевшего друга?

— Я же сказал, он слишком силён, — расстроено просвистело в ушах, как сквозняк в щелях старого дома. — Мне нужно время, чтоб собраться с силами...

— И не надо вводить меня в заблуждение относительно своих возможностей, — перебил Сёрмон. — Мне известно, что ты потерпел неудачу не только в луаре, но так же в Сен-Марко и Магдебурге. У тебя нет сил, чтоб взять под контроль даже маленький купеческий городок, а ты собираешься свергать альдора. У меня нет на это времени!

Сёрмон решительно поднялся и повернулся, чтоб уйти, но свистящий шёпот снова пронзил его голову от уха до уха.

— Постой, граф Лоуорт! Я докажу тебе свою силу. Скажи, что я должен сделать, чтоб убедить тебя и оплатить твою клятву крови?

Сёрмон остановился и посмотрел в небо. Ничего интересного там не было, ни луны, ни звёзд, только кромешная тьма, и потому он перевёл взгляд на филина, который приоткрыв клюв, смотрел на него и перья на его шее слегка подрагивали.

— Есть ещё одно дело, которое не даёт мне покоя, — обернулся он. — Здесь неподалёку живёт один наглец, который никак не может угомониться и без конца раздражает меня. У него замок, армия и какой-то маг в прислужниках...

— Имя!

— Барон Турлан. Я дам тебе клятву, но только после того, как узнаю, что его больше нет. Совсем.

— Тебе не придётся ждать долго, граф Лоуорт, Великий Тиран! — прошелестело вокруг, и чёрная фигура вдруг завертелась, превращаясь в прозрачный мерцающий смерч, который моментально рассеялся.

Сёрмон снова усмехнулся и посмотрел на своего филина.

— Никогда не занимайся магией, мой мальчик, иначе начнёшь мыслить схемами в режиме ритуала. Этот дурачок вдруг проникся идеей воссоздать здесь давно утраченный мир западного королевства с Канторами и колдунами, идущими рука об руку. Какая глупость...Кто здесь?

Он резко обернулся, и в это время что-то белое выскользнуло из-под плиты, на которой он только что сидел, и промчалось вниз по холму.

— Поймай его! — воскликнул Сёрмон, скидывая филина со своего плеча, и тот, раскинув крылья, устремился в погоню.

Зверёк был очень быстр и успел шмыгнуть в густой кустарник внизу. Филин дважды сделал круг над зарослями и, обнаружив в них небольшую проплешину, кинулся вниз. Сёрмон быстро спустился с холма, прислушиваясь к возне и крикам птицы в кустах. Он слышал чей-то писк и тявканье, а потом оттуда раздался испуганный вопль. Это был явно человек, и Сёрмон, издав свирепое рычание, бросился в кусты, раздвигая ветки. Он решил сначала, что это снова Фарок и его друзья, но потом сообразил, что ни на кого из них филин набрасываться не стал бы. Это был кто-то чужой, кто-то, прячущийся в темноте и подслушавший его разговор с колдуном.

Добравшись до небольшой пустоты внутри куста, он нащупал там голову с длинными волосами и, вцепившись в них, выволок воющего от ужаса шпиона, а потом выхватил из ножен золотой кинжал с единственным намерением перерезать глотку наглецу.

— Не смей! — раздался рядом звенящий от напряжения голос, и Сёрмон замер, почувствовав у своей шеи холодок стали.

Он замер, держа одной рукой за волосы запрокинутую голову прятавшегося в кустах человека, а в другой — кинжал. Над его головой с угрожающим клёкотом носился филин.

— Что ты собираешься делать, мой мальчик? — хрипло рассмеялся Сёрмон. — Убить меня? И что ты скажешь Авсуру?

— Я расскажу о том, что слышал! — прорычал Фарок, стоявший рядом с обнажённым мечом. — Отпусти мальчишку!

— Мальчишку? — Сёрмон озадачено посмотрел вниз и действительно увидел у своих ног перепуганного худого ребёнка, причём совершенно голого и грязного. Он разжал пальцы, сжимавшие его спутанные патлы, и покосился на Фарока. — Я его отпустил. А что ты собирался рассказать Авсуру?

— Что ты хочешь его убить! — с возмущением воскликнул юноша.

— Ах, это... — Сёрмон усмехнулся и пальцем осторожно отвёл клинок от своей шеи. — Он знает. Он и сам давно хочет меня убить. Мы даже пытались прикончить друг друга, и не раз. Бесполезно. Что-нибудь ещё?

— Этого мало? — смутился Фарок и опустил меч. — Ты собираешься свергнуть альдора и занять его место.

— И стать властелином мира! — Сёрмон расхохотался. — Ты серьёзно веришь в это? Уверяю тебя, мне лень даже лишний раз со стула встать, не то что управлять целым миром. Мы говорили с Авсуром об этом колдуне и договорились, что я буду соглашаться на все его условия, выставляя свои, которые сложно выполнить, лишь бы потянуть время.

— Ах, да... — пробормотал Фарок и сунул меч в ножны. — Ты кто такой? — спросил он мальчика, который подполз к нему и прижался к его ногам, испуганно глядя на Сёрмона.

— Я Юки, сирота, — пробормотал тот, размазывая по грязному лицу слёзы. — Моя мама умерла, а отец очень далеко. Я здесь один.

— На твоём месте, я бы не связывался с ним, — заметил Сёрмон. — Может, он заразный.

— Тебе-то что заразы бояться, дядюшка? — вкрадчиво уточнил Фарок. — Ведь истинно говорят: зараза к заразе не липнет.

— Тогда и тебе нечего бояться, — парировал Сёрмон и осмотрелся. — Где твои дружки?

— Ребята остались в городе, чтоб прикрыть мою отлучку. Теперь уже зря, конечно. Скажешь о моей вылазке хозяину?

— Конечно, — радостно осклабился алкорец. — И о том, что ты явился сюда и вынюхивал. Он заставит вас чистить свинарники.

— Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее. Эй, Юки, пойдёшь со мной?

Он посмотрел вниз, и на лице мальчика появилась радостная улыбка, он закивал.

- Мало у нас грязи… - проворчал Сёрмон, с отвращением глядя на него.

- Ничего, я его отмою, - пробормотал Фарок, снимая плащ и закутывая ребёнка. – А скажи, дядюшка, что значит весь ваш разговор с этим колдуном? Почему он не напал на тебя и прямо умолял стать новым альдором?

- Не альдором, а Великим Тираном этого мира, как на Алкоре, - поправил Сёрмон. – Видишь ли, когда-то его колдовской орден процветал, колдуны негласно правили всей планетой, а светские правители покрывали все их деяния. Должно быть, те времена запечатлелись в их памяти, как золотой век, который они мечтают вернуть. А тут он вдруг наткнулся на возможность воссоздать его в миниатюре, да ещё встретил подходящего кандидата на роль нового Тирана и загорелся этой бредовой идеей.

- Ты думаешь, она бредовая? – уточнил Фарок.

- Конечно. Он не обладает достаточными ресурсами, чтоб её осуществить. Все его попытки захватить власть в луаре, Сен-Марко и Магдебурге наткнулись на успешное противодействие местных. Поговаривают, что на севере у него есть последователи, но вряд ли их много и они готовы умирать за него.

- Если всё так, то на что ж он надеется?

Сёрмон обернулся и задумчиво посмотрел на развалины.

- Я тоже хотел бы это знать. Он говорил, что его силы растут, а в этой башне мы нашли то, что служило для приёма и передачи магической энергии. Понимаешь? Может, он отыскал какой-нибудь источник силы или, хуже того, нашёл возможность связаться с Тем, кто за гранью, и получает энергию от него.

- Ты думаешь, что его тёмный бог существует?

- А ты думаешь, что та магия, которую он передал ведьме, едва не сжёгшей тебя прошлым днём, его собственная? Вряд ли… У него обязательно должен быть источник силы, которую он передаёт своим прислужникам.

- А что является источником твоей силы? – спросил Фарок.

- Ты же знаешь, - немного помолчав, произнёс Сёрмон совсем другим голосом, тихим и усталым. Если б было бы немного светлее, Фарок увидел бы, как постарело в единый миг его лицо. – Демон, которого нам приходится носить в своих телах. Я тоже научился использовать его силу, как и Авсур, но у меня не получается делать это так же эффективно. Возможно, не хватает темперамента или концентрации.

- И колдун не может тебя убить? - Фарок поднял мальчика на руки.

- Нет, хотя порой я об этом жалею.

- А я нет, - усмехнулся Фарок. – До тебя у меня никогда не было дядюшки.

Сёрмон хмуро взглянул на него.

- Если ты надеешься, что, подлизываясь, убедишь меня не докладывать о твоих проделках Авсуру, то будешь сильно разочарован.

- Нет, мне просто хотелось слегка подбодрить тебя. Идём?

- Ладно, - недовольно проворчал алкорец. – Так и быть… Я ему ничего не скажу, на этот раз. Но если ещё будешь путаться у меня под ногами, я расскажу обо всём, и об этом в том числе.

- Я люблю тебя, дядюшка, - сладко пропел Фарок, направляясь вниз, где развалились на траве две верховые пантеры.

- Не споткнись, племянничек, - фыркнул Сёрмон и пошёл следом.

Следующим светлым утром Сёрмон застал Авсура в уютной беседке над крышей центрального терема. Пока он рассказывал о ночном разговоре у развалин башни, тот смотрел, как в небольшом загоне возле просторных вольеров кошек, худенький черноволосый мальчик возится с двумя котятами. Маленькие пантеры, вместо того, чтоб рычать и кусаться, весело играли с ним, не выпуская когтей и то и дело падали на спинки, подставляя ему пятнистые животики.

- Откуда этот мальчишка? – спросил Авсур, указав на него.

- Нашли в лесу, - расплывчато ответил алкорец, и этот ответ удовлетворил Авсура.

- Странный, и лицо необычное, похож на Юшенга. Может, какая-нибудь лесная нечисть?

- Я за ним присматриваю, - нетерпеливо проговорил Сёрмон. – Что скажешь о моей встрече с Ротамоном?

Авсур вздохнул и посмотрел на него.

- Он действительно так глуп или прикидывается?

- Я не стал бы его недооценивать, - заметил Сёрмон. – Уверен, что он совсем не глуп, но большую часть своей жизни провёл в своём ордене, далёком от реального мира, совершенствуя искусство магии, и лишь недавно начал выходить в мир людей. Он не слишком сведущ в сложных перипетиях этого мира и людских отношений, но быстро учится. Не исключено, что именно прямолинейность его действий привела его к поражению в луаре, но в Магдебурге он уже действовал куда тоньше, через своих агентов. А в Сен-Марко и вовсе умудрился скрываться в тени так, что в самом городе о нём ничего не знают и только во дворце ходят некие расплывчатые слухи. Он совершенствуется и умнеет, но чувствует некоторую неуверенность, потому ищет сильного и сведущего союзника. Те немногие, кого он склонил на свою сторону, – мелкая сошка. Ему кажется, что я более подходящий вариант.

- Ему не кажется, - Авсур снова посмотрел вниз. – Если б ты захотел…

- Я не хочу, - Сёрмон опёрся рядом на балюстраду. – Я знаю, что такое любовь и привязанность, и выбрал свой путь не из-за Проклятого, а из-за тебя. Ты мой единственный и самый близкий друг. Я полетел с тобой в этот мирок, потому что тоже хочу, чтоб он стал моим домом. Я хочу покоя, Рен. И реки крови, текущие под моими окнами, не соответствуют моему представлению о нашем будущем. Этого колдуна нужно остановить, пока он не набрал силу.

- Я согласен с тобой, и больше не склонен считать, что это только твоя работа. В данном случае это касается всего нашего племени и более того – всего нашего мира. Но кроме тебя мало кто понимает, что происходит. Потому именно тебе придётся определять дальнейшие действия. Прошу об одном, ни под каким видом не давай ему клятву крови. Это погубит всех нас.

- Я и не собираюсь. Я надеюсь, что его чары против Турлана обернуться на него самого, но ты же понимаешь, что это маловероятно. Он куда сильнее обычных колдунов. И, вполне возможно, через какое-то время он пробьётся сквозь магическую защиту и сожжёт этого высокомерного идиота. Он решит нашу проблему, но потом придёт за оплатой. К тому времени я должен быть готов к противостоянию.

- Ты сможешь защититься от него?

- Как и ты, но я не смогу защитить остальных. Хорошо, что он не знает, что я уязвим из-за своей привязанности к племени.

- Защитные заклинания?

- Я перебрал все. Ни одно не сработает против него. Это старая, запретная магия. Нужно искать способ либо убить его, либо изгнать навсегда. Я постараюсь его найти.

- Если не сможешь, мне придётся сражаться с ним, - проговорил Авсур. – Я только боюсь, как бы моя сила не вышла из-под контроля. Проклятый не спит.

- Тогда лучше не давать ему повода протянуть лапы в этот мир. Ротамон – это катастрофа, но Проклятый – это конец всему. Я постараюсь найти выход, Рен. И, надеюсь, у меня хватит на это времени.