Поверить в чудо (трилогия)

Пролог

Телефонный звонок прозвучал поздним вечером.

— Здравствуй, пап.

— Оленька! Привет, — отозвался отчим. — Ну что, проводила бабушку?

— Да, её поезд только что отправился.

— Будешь скучать?

— Буду, конечно…А мама дома?

— Да. Позвать?

— И мадам Зоя согласится со мной побеседовать? — иронично поинтересовалась Ольга.

— А куда она теперь денется, — хмыкнул Васильевич и через мгновение в трубке зазвучал голос Зои.

— Доченька…

— Мам, даже не знаю, что тебе сказать. Ты отказывалась общаться со мной добрый месяц.

— Так было надо.

— Ну ладно, с бабушкой говорить не хотела, но чтобы со мной?

— Не обижайся, я специально разложила карты, чтобы понять, как поступить и мне чётко сообщили, что разговаривать нам не нужно.

— Неужели всё так серьёзно? — недоверчиво спросила дочь.

— Да.

— И что показали карты?

— Что, если мы начнём общаться, обязательно поссоримся и поскандалим, а я этого совершенно не хотела.

— А объяснить мне ситуацию не могла? Неужели я бы не поняла?

— Объяснять, значит, разговаривать, а там…слово за слово и готов скандал. И с мужем я б потом поссорилась, потому что он стал бы меня корить. В общем, решила просто исчезнуть и переждать до отъезда Тильды. — Зоя помолчала, а затем тихо спросила. — Ну как дела, дочь?

— Всё нормально. Мы с бабушкой отлично провели время.

— Приедешь на выходные?

— Обязательно.

— И фотографии привези из поездки, ладно?

— Хорошо, — Ольга вздохнула. — Мам, а как у тебя дела?

— Живу, работаю, мужа балую.

— Неправда, — откликнулся вдалеке отчим. — Это я её балую.

— Ладно, мама, я приеду и всё расскажу и покажу, а пока что дай трубку Васильевичу, мне с ним поговорить нужно.

— Вася, — крикнула Зоя, — иди сюда, Ольга хочет с тобой что-то обсудить.

— Слушаю, — зазвучал в трубке голос отчима.

— Тут такое дело, я решила "сдаваться"…

— Кому и зачем? — живо поинтересовался Васильевич.

— Твоему приятелю, то есть заведующему нашего отделения. Хочу рассказать о себе, чтобы он…

— …начал использовать тебя по назначению? — отчим хмыкнул. — Рискуешь.

— Вот поэтому мне и нужно, чтобы ты, пап, произвёл разведку.

— Хорошо. Что предлагаешь?

— Ты же, когда приезжаешь в Киев, заходишь иногда в гости к Валерию Петровичу?

— Конечно, Валера и его жена Анна, мои институтские друзья. Я и Зою с ними познакомил в прошлом году.

— Так вот, ты можешь при случае перевести разговор на необъяснимые или удивительные случаи?…Хотя, лучше не так. Сейчас очень популярно новое шоу на канале СТБ "Битвы экстрасенсов", его почти все смотрят…

— Даже ты? — в голосе отчима почувствовалась улыбка.

— Даже я.

— И что скажешь?

— Интересно, мы позже это обсудим, ладно?

— Угу. Значит, "Битва экстрасенсов"…а потом я так деликатно интересуюсь у Валеры, что он об этом думает и верит ли в сверхъестественное?

— Именно. И если заведующий начнёт плеваться и ругаться…

— Значит, перевожу разговор на другую тему. А если скажет, что ему интересно, то можно плавно переходить на одну, известную ему, медсестру, да? А почему именно сейчас ты решила "сдаваться"?

— Время пришло.

— Очень аргументировано…

— Ага.

— Мама в курсе?

— Вот посоветуйся и будет. А потом пусть эта пифия разложит карты…

— Я позвоню завтра и доложусь, — хохотнул отчим. — Меня ваша семейка та-ак интригует. — И заржал в голос. — Пифия!

— Ладно, — зачастила Ольга. — Уже поздно, так что спокойной ночи, маме привет.

1

"Октябрь уж наступил… хотя, скорее, заканчивается", — Ольга хмыкнула, минуя осыпавшийся кустарник у дороги, за которым чётко просматривался сосновый лес на окраине Стусова, а затем уверенно повернула руль направо.

Встречу "в верхах" решено было проводить на территории сестёр Коляда, которые тоже пожелали увидеть свою внучку, чтобы расспросить её о поездке в Вильнюс и посмотреть фотографии новой родни.

Миновав несколько улиц села, Ольга затормозила у знакомых ворот и с интересом стала рассматривать автомобили у обочины. "Так, мама с Васильевичем, это понятно, но ещё две машины — это кто? И почему они не во дворе?.." Скрипнув, ворота начали медленно распахиваться в стороны, и изумлённому взору девушки предстала немаленькая компания. Влад и Вита, держащие за руки своих подросших близнецов, Володя — друг и соратник Виктора (покойного мужа Ольги), мама Зоя с Васильевичем, бабушки Надя и Мария, а из-за их спин торчала голова Бориса Малёванного, который уже давно стал кем-то вроде постоянного помощника в стусовском хозяйстве.

(Обо всех героях можно прочитать в первой книге "Поверить в чудо").

— Ольга!!!

Компания, весело затискав и зацеловав девушку, шумно ввалилась в дом, где их уже ждал накрытый стол с различными вкусностями, чтобы отпраздновать встречу с так долго не приезжавшей домой красавицей. До позднего вечера Ольга была центром внимания семьи и друзей, показывая фотографии на экране своего ноутбука — подарка литовских родственников. Она рассказывала об отце и его жене Беруте, о семье Зуокасов, уделив особое внимание братьям Казимиру и Донатасу, восхищалась бабушкой Тильдой и её умению всегда быть современной и интеллигентной дамой, а ещё демонстрировала многочисленные виды Вильнюса и его окрестностей.

К ночи гости собрались уезжать домой, взяв клятвенное заверение у любимицы, что она больше не будет пропадать так надолго. Проводив их за ворота, Ольга вместе с мамой быстро перемыла посуду, которую Васильевич аккуратно вытер, а бабушки расставили по местам, и лишь затем девушка с облегчением свалилась на диван, уложив голову на колени Зое, тихо вздохнув:

— Как хорошо дома.

— Так ведь твой дом сейчас в Киеве, — заметила, позёвывая, баба Надя.

— В Киеве моя квартира, — возразила Ольга, — а в Стусове я дома.

— И правильно, — кивнула довольная баба Мария. — Здесь корни нашего рода, тем более, что женщины-Коляда всегда между собой ладили и жили дружно.

— О, раз зашёл разговор о семье Коляда, значит, мне пора на боковую, — Васильевич, чмокнув жену и подёргав Ольгу за белую косу, пожелал всем спокойной ночи и ушёл "к себе" (так он называл их с Зоей спальню в стусовском доме).

— Умный у тебя муж, доця, — баба Надя подмигнула Зое. — Понимает, когда нам нужно посекретничать.

— В кои-то веки мне повезло, — согласилась та.

— А со мной? — возмущённо спросила Ольга. — Разве не повезло?

— Да ты вообще вне конкуренции, — погладила дочь по плечу Зоя. — Моё сокровище…лучше расскажи, что умолчала при гостях, ведь есть такие новости?

Ольга села, поджав под себя ноги и утвердительно кивнула:

— Есть. Во-первых, бабушка Тильда обо мне знает и приняла меня полностью, можно даже сказать, с восторгом. Во-вторых, я близко познакомилась со священниками одного католического храма, попутно вылечив одного из них. Мой пациент оказался настоятелем и видящим, утверждал, что я ослепила его своей белизной, — улыбнулась Ольга. — Мы много общались и мне удалось направить его на свой путь.

— Настоятель сможет лечить? — уточнила баба Надя.

— Нет, но он сможет опознавать болезнь. Согласись, это уже много. А ещё отец Петрас и друг бабушки, отец Юргас, поддержали мои начинания и благословили, признав, что их церковь меня всегда будет поддерживать.

— О, это очень важно! — привстала из кресла баба Мария. — Но…католики?

— И что?

— Католическая церковь очень сильна, очень, хотя мне хотелось бы, чтобы тебя так же рьяно поддержали и православные священники.

— Думаю, с этим проблем не будет, — фыркнула внучка.

— Ой ли?

— Уверена. Не хочу забегать наперёд, но, думаю, впереди меня ожидает несколько интересных встреч такого рода.

— Хорошо, — покивала головой баба Надя. — Что ещё можешь рассказать?

— Я избавила одного чёрного от его силы.

— Что? — ахнули все женщины. — Как?

— Сейчас расскажу.

И Ольга полчаса описывала встречу с бароном Браунисом, их знакомство в поезде, сеанс "лечения", а потом и зародившуюся дружбу. Завершила свой монолог девушка рассказом о лечении Адама Брауниса, которое она до сих пор продолжает с помощью белой метки.

— Перед отъездом я хочу поставить такие же метки на вас всех, — объявила Ольга, — чтобы периодически наведываться и лечить.

— Невероятно! — Зоя с удивлением рассматривала дочь. — Ты можешь такое?..

— Теперь могу. Так что, если вдруг кто-то из вас почувствует себя плохо, просто позвоните, будет вам "скорая помощь" с доставкой на дом.

— Надя, — баба Мария, вытащив из кармана огромный носовой платок, начала им обмахиваться. — Кого мы породили?

— Вообще-то это я, — "скромно" заметила гордящаяся Зоя.

— Ольга — будущая святая, — припечатала бабка.

— Вот уж нет, — запротестовала девушка. — Святой быть не собираюсь, так как хочу иметь мужа, детей и семью.

— Одно другому не помеха, — отмахнулась баба Надя.

— А пока мужа не найду, собираюсь завести любовника, — закончила мысль Ольга. — Разве можно быть святой, занимаясь сексом? Тем более, что я уже и не помню, что это такое… в смысле, секс.

Мать и бабки, ошарашено уставившись на неё, минуту помолчали, а потом захохотали так, что к ним на шум заглянул Борис, поинтересовавшись, что случилось.

— Кыш! — замахала на него руками баба Мария.

А когда Малёванный исчез, Зоя вытерла слёзы и вздохнула.

— Бесстыжая нахалка ты у меня, дочь.

— А что такое? — "скромно" потупилась красавица.

— Постеснялась бы бабушек.

— Да ладно, можно подумать, они не понимают, — она взглянула на сестёр Коляда и хитро подмигнула им. — Осуждаете?

— Это твоя жизнь, — бабушки переглянулись. — Ты уже взрослый человек, так что живи, как подсказывает сердце.

Сегодня звонок домофона для Валерия Петровича прозвучал особенно противно. Он и так с трудом переносил этот звук, сетуя, что динамик орёт слишком пронзительно, заставляя сердце испуганно трепыхаться в груди, но этим вечером… "Гости совсем не к месту", — вздохнул заведующий, но всё же нажал кнопку домофона.

— Валера, это Василий. Прости, что не предупредил заранее, просто случайно оказался рядом.

— Заходи, Вася.

Через несколько минут Валерий Петрович уже похлопывал по плечам своего институтского товарища, а потом гостеприимно пригласил…на кухню.

— Ты немного не вовремя, — объяснил он. — У нас тут ЧП.

— Что случилось? — Василий Васильевич сел на табурет и уставился на товарища.

— Анна заболела.

— Чем именно?

— Она после бассейна плохо просушила волосы, думала, быстро добежит домой, а сквозняки между домами здесь, на массиве, сам знаешь какие. В общем, продуло её, да так неудачно, что…

— Не тяни, Валера, — поторопил друга Васильевич.

— Анна простудила лицевой нерв. Вчера вечером её щеку перекосило, сегодня начал дёргаться глаз. Я вызвал домой хорошего невропатолога, но он лишь подтвердил мой диагноз и сообщил, что Анну нужно немедленно госпитализировать.

— Чёрт, — вздохнул Васильевич, — я сталкивался с такими случаями…

— Все мы сталкивались, Вася, — Валерий Петрович открыл холодильник и вытащил бутылку коньяку. — Анна в истерике, кричит, что лечиться нужно долго, а результат под большим вопросом, всё может затянуться на месяцы.

— Ещё бы, ходить с перекошенным лицом…женщине. Наливай! — потянулся к рюмке Васильевич.

Товарищи глотнули коньяку и дружно задымили.

— Я Анне уколол успокоительное, а то она второй день рыдает. Утром везу к себе в больницу, а там будет видно.

И тут взгляд Васильевича изменился, словно ушёл в себя.

— Вася, о чём задумался?

— Мне нужно позвонить…просто…не здесь, я выйду на лестничную площадку.

— Тут звони, тоже мне тайны развёл, — буркнул Валерий Петрович и встал. — Я пока жену проверю.

Когда товарищ вышел, Васильевич набрал номер Ольги.

— Что так скоро, пап? — откликнулась она.

— Да тут такое дело, — в нескольких фразах отчим описал ситуацию и с надеждой спросил. — Ты сможешь помочь?

— Попытаюсь обязательно. Диктуй адрес.

Когда на кухню вернулся хозяин, Васильевич попросил того присесть.

— В общем…сейчас придёт Ольга и попробует помочь.

— Как? — вздохнул Валерий Петрович. — Оля — отличная девушка, да и медсестра от Бога, но что она может сделать?

— Просто поверь, молчи и не вмешивайся, ладно? Я потом всё объясню.

— Ну уж нет…

— Валера, ты хочешь, чтобы Анна выздоровела?

— Конечно, что за вопрос?

— Тогда послушай меня, не говори ничего, просто смотри.

Когда вскоре в дверь позвонили и хозяин впустил Ольгу, то лишь хмыкнул, спросив:

— Что за тайны вы тут с Васей развели?

— Сейчас всё увидите, — улыбнулась красавица. — Где мне можно руки вымыть?

— Пойдём, покажу.

Анна лежала, повернувшись на бок. Бледная, растрёпанная, с перекошенным лицом, она, свернувшись калачиком, тихо стонала во сне. Ольга, прикоснувшись к вискам женщины, усыпила её покрепче, а потом перевернула на спину, устраивая поудобнее. Встав в изголовье кровати, девушка тихо помолилась и принялась за диагностику.

— Сильное воспаление, — пробормотала она. — Лицевой нерв сжался, а выпрямиться не может, опухшие ткани не пускают. Если такое состояние продлится долго, нерв так и останется на прежнем месте.

— То есть, когда воспаление спадёт, нерв на своё место может уже не вернуться? — уточнил Васильевич.

— При обычном лечении — да. Но сейчас у вас есть я, так что попробую помочь.

И Ольга начала работу. Нежными импульсами она начала снимать воспаление с тканей щеки Анны, понимая, что действовать нужно аккуратно и медленно. И когда этот этап закончился, начала массаж лица, помогая нерву вернуться на привычное место. Кроме массажа Ольга задействовала ещё и помощь изнутри тканей, по миллиметру раздвигая их, чтобы освободить проход нерву. Под взглядом молчащих мужчин, внимательно следящих за руками девушки, лицо Анны начало волшебно изменяться, постепенно возвращая своё привычное очертание. Тихо пробили старинные часы в углу гостиной, извещая наступившую полночь. В это время Ольга вздохнула и сделала шаг в сторону, присаживаясь в кресло у кровати.

— Всё.

— Чудо! — Валерий Петрович внимательно осмотрев жену, повернул голову к Ольге и тихо спросил. — Что это?.. Как ты смогла?

— Давайте перейдём на кухню и там поговорим, — ответила девушка.

— А Анна?

— Пусть спит, я разбужу её перед уходом.

— Хорошо.

На кухне Ольга попросила чаю с бутербродом и хозяин засуетился, подключив к хлопотам Васильевича. Мужчины быстро накрыли на стол, вновь налили коньяку (уже на троих) и первый тост стал знаковым — "За здоровье". Закусив, заведующий отложил в сторону вилку и, откинувшись на кожаный диванчик за спиной, вздохнул:

— Ещё недавно, несколько лет назад, я ни за чтобы не поверил, увидев подобное. Но сейчас, когда даже по телевизору показывают эти невероятные "Битвы экстрасенсов"… а что вы переглядываетесь, Вася?…мой материальный взгляд на мир начал меняться. Так что объясни мне Ольга, откуда у тебя это?

— В моей семье все женщины наделены силой, — начала рассказывать девушка. — Бабушки — травницы, умеют снимать порчу и прочую насланную гадость, мама — специалист по картам Таро и астрологии, а я…я просто родилась белой, то есть могу исцелять болезнь, изменяя ауру больных органов на здоровые, а знание медицины и техники массажа мне в этом очень помогают.

— Невероятно, — вздохнул Валерий Петрович. — Я просто в растерянности…так много вопросов. Почему ты молчала, Оля? Почему твой отчим, мой друг, слова не сказал о том, какое сокровище подбросил в моё гнездо, то есть, отделение! Это же феноменальный дар, дар от Бога! Что за тайны вы развели? Вася, неужели ты не мог мне довериться? Я когда-нибудь тебя подводил? Или, может, ты заподозрил меня в излишней болтливости?

— Успокойся, Валера, — вздохнул Васильевич. — Я молчал, потому что это была не моя тайна. Ольга, когда переехала в Киев… я могу ему всё рассказать? — обратился отчим к девушке.

— Да.

— Так вот, Оля оказалась здесь потому, что в её жизни произошла трагедия. Она вышла замуж по большой любви, но через несколько дней после свадьбы её муж погиб, несчастный случай. Дочь еле отошла после похорон и, естественно, захотела сменить обстановку. Киев и новая работа очень в этом помогли. За несколько лет Ольга окончательно пришла в себя и недавно поняла, что готова к новому этапу в своей жизни. Я сегодня именно об этом хотел с тобой поговорить… или просто понять, как ты относишься к чудесам.

— Очень вовремя ты это решил! — изумился хозяин. — Наливай!

Мужчины вновь выпили, а затем заведующий, протянув руку, дотронулся до плеча девушки и сказал:

— Оля, я тебе очень сочувствую и понимаю нежелание разглашать личную жизнь, но то, что я увидел сегодня… Мы должны сесть и серьёзно обсудить всё, что ты можешь — имеется в виду лечение — хотя бы в рамках нашей больницы. Я ведь совершенно не представляю твоих возможностей.

— Прежде, чем мы начнём сотрудничество, мне нужна ваша клятва, что никто и никогда обо мне не узнает, — деловым тоном начала Ольга. — Я имею право на личную жизнь, как вы заметили, и сложностей не хочу.

— Понимаю и обещаю молчать. — Тут Валерий Петрович заколебался, — но от Анны утаить происшедшее не удастся, она слишком проницательная.

— Ваша жена идёт с вами за пару, — хмыкнула девушка. — Я сама поговорю с ней, когда разбужу.

— Кстати, а её сон..?

— Да, — кивнула Ольга, — это я.

— Впечатляет, как и всё, что я видел.

— Ты ещё ничего не видел, — припечатал Васильевич. — У Ольги уникальный дар, а ещё золотые руки. Она — массажист от Бога, знает каждую мышцу и каждую связку в теле человека. Скольких на ноги поставила и просто вернула к жизни, ты бы знал. У неё дома даже есть свой массажный салон. Оля приезжает туда два-три раза в месяц и ведёт приём самых сложных пациентов. А пока её нет, в салоне работают опытные массажисты, которых дочь лично подготовила и продолжает учить до сих пор.

— Папа, — остановила отчима Ольга, — это Валерию Петровичу как-нибудь потом расскажешь, я разрешаю, — она улыбнулась. — А пока, уважаемый начальник, — обратилась к заведующему девушка, — у меня к вам будет такое предложение. Вы знаете, чем живёт наша больница и где лежат самые тяжёлые пациенты, — задумавшись на мгновение, девушка добавила, — хотя, если прогноз у них положительный, моё вмешательство не так уж и важно. Но если встречаются непонятные случаи заболеваний или происходит что-то совсем плохое, а нужных специалистов рядом нет…тогда я готова помогать, чтобы лечить больных по-своему.

— Честно говоря, я не очень понимаю, о чём идёт речь, — нахмурился хозяин. — Объясни подробнее.

— Ладно, привожу пример. Когда я только начала работу в нашем отделении, то однажды на ночном дежурстве встретила на лестнице женщину. Она была в отчаянии и, плача, рассказала, что у её сына вдруг отказали почки. Гемодиализ не справлялся, началась интоксикация организма, а быстро найти донора было невозможно — у парня оказалась редкая группа крови. Так вот, я сняла воспаление, прочистила в почках все каналы, а потом заново их запустила, всё. Хотя нет, я ещё час возилась с парнем, убирая у него последствия интоксикации.

— А…? — открыл рот заведующий.

— А я почему об этом не знаю? — возмутился отчим.

— Тебе-то зачем? — удивилась Ольга.

— За надом! Может, я фиксирую все случаи, связанные с тобой. В конце концов, твою деятельность должна оценивать не только ты сама, но и практикующий опытный врач, для надёжности и подстраховки, так сказать.

— Согласна, — вздохнула Ольга. — Значит, пап, ты теперь будешь моим доктором Ватсоном?

— Я уже давно твой Ватсон, — заверил её Васильевич, а потом перевёл взгляд на товарища. — Валера, тебе нехорошо?

— А? Нет…просто я в шоке, — прошептал мужчина и потянулся к бутылке с коньяком. Быстро выпив рюмку, заведующий прокашлялся, протёр лицо ладонями и выдохнул. — Я же прекрасно помню тот случай, меня вызывали на консультацию, как и ещё нескольких специалистов, чтобы понять, как умирающий парень смог выздороветь за одну ночь. А это, оказывается, была ты…

— Я, — кивнула Ольга. — Именно такие случаи я имела в виду, понимаете?

— Теперь — да.

— Значит, ваша задача подобрать для меня пациентов, где традиционная медицина малоэффективна или просто бессильна.

— Ты так уверена в своих силах?

— В силе да, уверена. Но я не господь Бог и стопроцентную гарантию выздоровления пациентов обещать не могу.

— Знаешь, Оля, даже один вылеченный из обречённых — это уже много, — серьёзно сказал Валерий Петрович. — Резюмируя вышесказанное, я должен искать для тебя сложные случаи заболеваний, так? А потом?

— Потом вы проводите меня в палату к больному…только нужно подобрать для визита подходящее время.

— Лучше всего поздним вечером, когда все спят…а наш приход можно будет списать на срочный вызов или консультацию.

— Хорошо, к пациенту мы идём вместе, тем более, что дежурства у нас часто совпадают, так что вопросов это вызвать не должно, — продолжила девушка. — Я всё буду делать под вашим присмотром. А когда вы поймёте, на что я способна, мы вновь соберёмся вместе, — девушка кивнула на своего отчима, — и обсудим наше дальнейшее сотрудничество.

— А как дорого стоят твои услуги? Ольга, ты не хмурься, я же понимаю, что такое лечение не бесплатно? — поинтересовался вдруг Валерий Петрович.

И тут Васильевич заржал, спрятав лицо в ладонях.

— Вася, что? — не понял товарищ.

— Моя дочь — честная бессребреница, — отсмеявшись, сказал тот. — Чтобы она взяла деньги, её нужно уговаривать не один день.

— А…?

— Валерий Петрович, — смутилась Ольга. — Давайте, сначала, вы убедитесь в том, чего я стою, а уж тогда можно будет поговорить об оплате моих услуг.

— Оля, да за то, что ты сделала для Анны, мне никаких денег не жалко, — заверил её заведующий. — И, кстати, когда мы наедине, называй меня как-то менее официально.

— Хорошо, — улыбнулась девушка. — Раз у меня есть Васильевич, то вы будете просто Петровичем.

— Согласен.

— Ну что же, — поднялась из-за стола Ольга. — Прежде, чем мы пойдём будить Спящую красавицу, я хочу вас осмотреть.

— А, может, не надо? — вдруг дёрнулся заведующий.

— Надо, Петрович, надо, — приказала девушка и кивнула на стул. — Пересядьте, мне так будет удобнее.

Когда хмурый "пациент" устроился на стуле посреди кухни, Васильевич тихо заржал:

— Расслабься, Валера, будет не больно.

— Попрошу тишины, господа. Я начинаю. — И Ольга, прижав пальцы к вискам заведующего, начала диагностику. — Лёгкие и сердце нормальные, правда, курить советую меньше, Петрович. Сосуды — более-менее, но холестериновых бляшек хватает, так что принимайте время от времени курс для разжижения крови, этого будет достаточно. Да, и с жирной свининой и подобными "вкусностями" поосторожнее, иначе будет плохо. Желудок, печень, поджелудочная — это, как говорит моя вильнюсская бабушка, стандартный джентльменский набор стареющего организма, то есть гастрит, холецистит и панкреатит.

— Не дёргайся, Валера, у меня всё тоже самое, — успокоил друга Васильевич. — Оля, что там дальше?

— А дальше вопрос. Петрович, вы когда собираетесь ложиться на операцию?

— Чёрт, — ругнулся тот.

— Что? — округлил глаза отчим. — Какая операция, Оля?

— У твоего товарища на лицо…хотя это, скорее, на другом интересном месте, красивая такая аденома простаты. Большая, заметь. Из-за неё почки перенапрягаются, часто болит мочевик, да и в туалете приходится несладко, я правильно излагаю, Петрович?

— И ты молчал? — накинулся на друга Василий Васильевич. — А ещё меня шпынял из-за Ольги…

— Это личное, — буркнул в ответ заведующий. — Я пока не решил, что мне делать.

— Петрович, — девушка обошла стул и присела перед своим руководителем. — Не тяните с операцией, прошу вас. — И вполголоса хмыкнула, — дежавю какое-то…

— Ты о чём? — не понял отчим.

— Да я в Вильнюсе при похожих обстоятельствах обнаружила опухоль у тёти, так она тоже всё тянула время и боялась операции. Но мы с бабушкой её быстро уговорили.

— Кувалдой? — хохотнул Васильевич.

— Почти. Тётю прооперировали и к моему отъезду она уже пошла на поправку и даже успела погулять на свадьбе моего отца, своего кузена.

— Это ты ей помогла…?

— А как же, родня ведь, жалко.

— Ольга, я никому не говорил про аденому, — Валерий Петрович потянулся встать, но девушка его придержала. — И я теперь ещё больше впечатлён твоим талантом. Это же какая скорость диагностики!

— "И опыт — сын ошибок трудных", — процитировал Пушкина Васильевич. — Оля работает силой уже десять лет, да и пациентов для совершенствования своих умений ей всегда хватает, к сожалению.

— Догадываюсь, — Петрович взглянул на девушку, всё ещё не разрешающую ему встать. — Что?

— Жду, когда огласите дату своего визита к урологу, — сказала Ольга. — Если будете послушным дядькой, обещаю помочь быстро восстановиться после операции.

— Валера, соглашайся. Я знаю свою дочь, она не отстанет, — поддержал девушку отчим.

— Вымогатели и шантажисты, — буркнул в ответ заведующий. — Завтра. Вот прямо завтра пойду и договорюсь, довольны?

— Замечательно, — Ольга встала и кивнула на дверь гостиной. — А теперь пошли будить вашу жену.

Анна проснулась в одно мгновение. Открыла глаза и первое, что увидела, это было любимое зеркало, поднесенное прямо к её лицу. И это лицо было совершенно обычным, хотя бледным и уставшим, но именно тем, обычным лицом, которое она видела каждое утро. Никакой перекошенной щеки, кривого рта и узкого глаза, что так изуродовали её в последние сутки.

— Что такое? — Женщина начала ощупывать лицо, не веря собственным глазам. — Я сплю? — Она отодвинула в сторону зеркало и посмотрела на улыбающегося мужа. — Валера?

— Тебе очень повезло, Аня, — сказал он. — И это чудо сотворила вот она, Ольга.

Анна рывком села на диване и уставилась на девушку, стоящую рядом с Василием, давним институтским товарищем. Женщина сразу же отметила, что девушка была очень красивой — белокожей, с яркими синими глазами и иссиня-чёрными короткими волосами. Одета красавица была в чёрные джинсы и пушистый бежевый джемпер. Девушка, приветливо улыбаясь, кивнула хозяйке дома и сказала: "Приятно познакомиться".

— Мне тоже, — пробормотала Анна, — но я ничего не понимаю.

— Ольга тебя вылечила, — объяснил муж. — Она — Васина падчерица…

— Не люблю это слово, — скривился Василий, — какое-то старинно-сказочное и просто ругательное. Для меня Оля — моя вторая дочь и такая же родная, как и старшая Валентина.

— Ольга — экстрасенс, диагностирует и лечит людей силой своей ауры, — стал объяснять Валера. — А ещё она классный массажист и моя медсестра, в придачу.

— О, я поняла, — встрепенулась Анна. — Это её ты принял в отделение по Васиной просьбе.

— И ни разу об этом не пожалел…Вот только друг утаил, кем на самом деле, является его дочь. А у Ольги, оказывается, есть дар целителя.

— Анна, — вмешался Василий, — я зашёл к вам сегодня вечером абсолютно случайно, а когда узнал, что ты заболела и прогнозы неутешительные, вызвал на помощь Ольгу.

Анна вновь поднесла зеркало к лицу и потрогала щеку.

— Не переживайте, болезнь не вернётся, — успокоила женщину Ольга. — Я сняла воспаление и вернула нерв и лицевые мышцы на своё место. Всё будет хорошо, гарантирую.

Девушка не успела договорить, когда Анна, рывком встав на ноги, бросилась её обнимать.

— Спасибо! — шептала женщина. — Не знаю, как тебя благодарить.

— Папа, — пискнула Ольга. — Петрович! Спасайте!

Мужчины, захохотав, оторвали Анну от девушки и все дружно отправились отмечать чудесное выздоровление хозяйки.

Когда за гостями закрылась дверь, Анна, вернувшись на кухню, села за стол и вновь потянула к себе зеркало, в которое заглядывала весь последний час.

— Невероятно, — прошептала она. — Понимаю, что я — дама глубоко бальзаковского возраста и внешность для меня уже не играет такого значения, как раньше, но оказаться с перекошенной рожей — врагу не пожелаю.

— Ты главное пойми, — муж отобрал зеркало и серьёзно на неё посмотрел. — Тебе очень повезло, понимаешь? Вот так просто — раз! — и проблемы нет. Нам оказано огромное доверие…не говоря уже о том, что друзья не захотели даже говорить об оплате этого эксклюзивного лечения. И мы теперь обязаны хранить тайну Ольги и вообще беречь это сокровище от любых невзгод, иначе девушка однажды просто исчезнет с нашего горизонта, переедет на новое место жительства, сменит работу, да и Василия мы потеряем, как друга.

— Хватит, Валера, я прекрасно это понимаю, — кивнула Анна. — И сделаю всё возможное, чтобы помогать Ольге и тебе во всех авантюрах.

— Знаешь, если смотреть со стороны, то наша будущая с Ольгой деятельность действительно похожа на авантюру, но когда понимаешь, что ставкой в этом выступает человеческое здоровье, да и вся жизнь, в придачу, то…

— Согласна, — отозвалась жена. — Это меняет всё. Да и Ольгу можно понять, девушка хочет обычной жизни, семьи и детей, а ей будет нужно всем доказывать, что она не аферистка и тому подобное.

— Ольга — Целитель с большой буквы, — гордо сказал Валерий Петрович, — и не обязана никому ничего доказывать. Ей не нужна сомнительная популярность…

— Хотя многие экстрасенсы бывают на телевидении и этого совершенно не стесняются, — заметила Анна. — Думаю, такая известность нужна лишь тем, кто спокойно отмахнётся от нахальной толпы и будет купаться в лучах славы…чтобы впоследствии на ней зарабатывать приличные дивиденды.

— А наша Ольга не такая и это очень хорошо. Нельзя человеческую жизнь измерять лишь в денежных знаках, иначе от души ничего не останется.

— К сожалению, без этих знаков тоже жить нельзя, — вздохнула Анна.

— Ничего, — успокоил её муж. — Я верю, что у нас всё получится, а дальше жизнь покажет…

Первым пациентом, которого выбрали Ольга и Петрович, стал мужчина, впавший в кому после заурядной операции аппендицита. Беднягу привезли после какого-то корпоратива ночью и срочно прооперировали, так как боялись перитонита. Поняв, что больной не приходит в сознание, вызвали невропатолога, также созвали других специалистов, чтобы обсудить состояние пациента, и, под шумиху в отделении, Ольга, проскользнув в послеоперационную палату, смогла (хоть и с трудом) достать сознание мужчины на поверхность, приведя его в относительную норму.

Сбежав к себе, девушка дождалась своего напарника и узнала, что никто ничего не заметил. Все так радовались, что пациент очнулся, поэтому на постороннюю медсестру в палате не обратили внимания.

— Больше так делать не будем, — ворчал заведующий. — Мне пришлось дежурить в коридоре и я ничего не видел…хотя результат, конечно, впечатляет, ты — молодец. А пока что предлагаю методично обойти всех в больнице, кто пребывает в подобном состоянии, и попробовать их разбудить.

Но, к сожалению, больше им не повезло.

— Знаете, Петрович, — размышляла потом Ольга, — кома напоминает мне погружение в воду на глубину. Того, кто только начал тонуть, вытащить ещё можно, но тех, кто уже на дне, то есть давно пребывают в таком состоянии, вытащить, практически, невозможно. А слишком глубоко нырять опасно, я сама могу не вернуться.

— Боже избавь, — перекрестился Петрович. — Даже не вздумай.

Через неделю подопечным Ольги стал сам Валерий Петрович, согласившийся на операцию по удалению аденомы простаты. Анна, жена Петровича, ужасно волновалась, повторяя, что врачи всегда переносят операции тяжелее обычных пациентов, но девушка заверила её, что поводов для беспокойства нет и она лично присмотрит за "особым больным" в первые, самые трудные дни, а уж потом передаст этот пост родственникам.

Операция прошла успешно. Ольга, по договорённости с главным урологом, продежурила у постели Петровича две ночи, тщательно следя за самочувствием напарника, и основательно поработала не только с последствиями операции, но и со всем организмом заведующего, особенно с его натруженными почками, и с лёгкой душой отправилась отдыхать. Быстрое выздоровление своего пациента не только обрадовало, но и удивило хирургов, так как заведующий травмы после недели больничного, вновь вышел на работу и чувствовал себя при этом просто отлично.

— Даже не знаем, как тебя благодарить, — со слезами на глазах говорила Анна, придя к Ольге на очередное вечернее дежурство. — Ты столько для нас сделала. Сначала вылечила меня, потом Валеру…

— Вы здоровы, этого достаточно, — отмахнулась девушка. — Большего мне не нужно.

— Скажу лишь одно — для нас ты теперь член семьи и мы всегда готовы прийти на помощь, только скажи.

— Спасибо.

— Нет, это тебе спасибо, Оля.

Понемногу график "походов" по сложным больным выстроился таким образом. Валерий Петрович за неделю собирал самые интересные случаи заболеваний в больнице, потом они с Ольгой определяли пациента и в одно из ночных дежурств совершали "акцию". Пока заведующий (при надобности) отвлекал от напарницы внимание, она разбиралась с больным, стараясь, по возможности, быстро его продиагностировать, а потом и вылечить.

— Доктор Хаус мне бы позавидовал, — шутил Петрович. — А то в сериале он и бригада умников ломают головы над диагнозом, делая десятки анализов и процедур, а с тобой, Оля, ничего этого не нужно, красота!

— Так-то оно так, — хмурилась девушка. — Но меня огорчает, что большинство случаев я вытягиваю на чистой интуиции. Вижу воспаление, определяю больной орган и лечу, а ведь часто виной болезни выступает совсем не физическое заболевание…и с этим я уже ничего поделать не могу.

— Ты о чём? — не понял заведующий.

— Можете не верить, но большинство своих болячек человек "зарабатывает" не наследственностью, возрастными изменениями или вследствие несчастного случая, а неправильными мыслями и чувствами.

— Объяснись.

— Наши мысли, Петрович, они материальны. Злость и зависть, тщеславие и высокомерие, жажда власти и эгоизм — это страшные качества. А многие глупые люди часто желают ближнему зла, и такие ужасные мысли и чувства, в последствии, вызывают у них массу заболеваний. Злость — язву желудка, зависть — больную печень, обида на мужа — женские проблемы, хотя хуже всего, я считаю, это когда человек себя жалеет.

— Да? — удивился напарник. — А как по мне, в этом нет ничего страшного.

— Вы не понимаете, — вздохнула девушка. — Вот представьте. Живёт себе мужчина и все его мысли лишь о том, что он стоит лучшей жизни, но жена его не любит, начальник не ценит, приятели нос воротят…а ведь должны! То есть, любить, ценить и привечать. Такая внутренняя настройка человека, который считает себя несчастным, недооценённым и нелюбимым, приводит, в последствии, к раковым заболеваниям.

— Ого!

— Именно. Так что возвращаясь к началу нашего разговора…меня огорчает, что если тело больного я вылечить могу, то душу и мысли нет. А это означает, что однажды болезнь вновь вернётся.

— Знаешь, Оля, — заметил на это заведующий. — Побывав за гранью (а ведь именно таких пациентов ты лечишь), люди многое переосмысливают и их шкала ценностей сильно меняется.

— Не у всех.

— У многих, поверь. Так что работаешь ты не зря, девочка.

— Хочется верить.

2

Ноябрь в этом году выдался холодным. Да и снег пошёл рано, залепляя кое-где не облетевшие листья грязновато-белыми комками, отчего деревья казались странными пациентами городской травматологии, все в бинтах и гипсе.

"Да уж, странные у меня теперь аналогии", — хмыкнул Дмитрий, выходя из автомобиля, неловко прижимая к себе локтем новую подругу — трость. Он долго выбирал её, просматривая всевозможные каталоги, склоняясь к современной раскладывающейся модели, но остановил свой выбор, всё же, на традиционной деревянной трости. Хотя помощь от неё была незаменимой, особенно в скользкую погоду, мужчина мечтал поскорее избавиться от "подруги", чтобы окончательно почувствовать себя полноценным человеком. "Не переживай, пап, ты всё равно девушкам нравишься, — подначивал его Олег. — Этакий киевский лорд Байрон". Но Дмитрий лишь отмахивался. Какие девушки?…Или женщины…или тётки и иже с ними. С недавних пор в его сердце единолично властвовала лишь одна красавица — спасительница Ольга, синеглазое чудо, которому он был, к сожалению, совершенно не интересен.

Их знакомство состоялось после её триумфального возвращения из отпуска, когда больные просто осыпали девушку комплиментами, чередуя их жалобами на боли, травмы, медперсонал и больничную скуку. Правда, лично Сокора после перевода в палату (VIP, для одного человека) совершенно не скучал. Добившись разрешения у заведующего пользоваться интернетом, он все дни проводил за ноутбуком, проводя переговоры или совещаясь с персоналом, изучая новые дела и принимая посетителей. Тарас, не раз ругавший друга за чрезмерное трудолюбие, однажды не выдержал и, вытащив из рук Димы ноутбук, пообещал разбить чёртову машину, если этот бедлам не прекратится. Но Сокора лишь посмеялся, успокоив товарища, что, чем сходить с ума от безделья, лучше будет заниматься делом.

"Клиент не должен ждать". Его любимый слоган стал девизом любимого детища — фирмы, оказывавшей юридические услуги компаниям и жителям столицы, так что, даже пребывая в больнице, Дмитрий не обделял свою клиентуру вниманием. Его упрямство заставило Тараса (испросив разрешение у Ольги) рассказать другу страшную теорию девушки о случившейся аварии.

Дима хохотал, ругался и не верил, язвительно доказывая Тарасу, что медсестра просто пошутила над ним, но друг, ткнув ему в руки ноутбук, просто посоветовал:

— Можешь не верить, спорить я больше не буду, но когда уйду, вспомни по датам, что плохого случилось с тобой за последний год и сопоставь с делами, которые ты вёл. Завтра поговорим.

Перед сном, уже заканчивая просматривать очередные изменения в юридической жизни столицы, Сокора ради смеха, решил проверить теорию красавицы-Ольги, которая, кстати, совершенно не покупалась на его комплименты, уклоняясь от любых личных вопросов, и вывел на экран свой ежедневник. Привычный вести записи встреч, а также многословно комментируя их результаты (ведь не известно, какая мысль, впоследствии, окажется важной), Дмитрий знал, что легко сможет сопоставить свою личную жизнь и те дела, которые в это время вёл. И для точного отсчёта решил начать с памятной даты — Нового года. Он в то время как раз страшно простудился, лежал в горячке и даже бредил. "Так, интересно, а что я должен был делать на работе?" Дневник продемонстрировал, что накануне он выиграл в суде скользкое дело о наследстве. "Грязная была история, и я знал, что с завещанием нечисто…злился, пил и сам не понял, когда заработал пневмонию…Получается, по теории Ольги, меня наказали за неправое дело? Глупости!"

Вздохнув, мужчина продолжил листать страницы дневника и зацепился за дату — 15 мая. В тот день он чуть не погиб. В одиозном Печерском суде, славившимся "справедливыми" решениями, один обвиняемый, доведенный до бешенства лживостью дела и всего суда, смог разоружить охранника и начал беспорядочную стрельбу. Мужика вскоре скрутили, а Сокора сидя на полу у стены, выковырял из складок пиджака пулю, срикошетившую в него на излёте.

"Чем я тогда занимался?…Ага, громкое было дело. Донецкие ребята совершили рейдерский захват торгового дома и были очень довольны моей работой…А Тарас дома набил мне морду. Да я и сам бы себе набил (спасибо, друг постарался). Но тогда фирме очень нужны были деньги, да и вообще ситуация складывалась не очень хорошо. Впоследствии я, конечно, выкрутился, но… Чёрт!"

И тут Сокора понял, что вызвало его теперешнюю аварию. Ему предстояло вновь работать на донецких и отказаться он не мог, зная нравы этих ребят. Как раз накануне он должен был в суде представлять их интересы в тяжбе за ещё один торговый центр. Дело было слеплено кое-как, но судья уже был куплен с потрохами, да и противоположная сторона (сильно избитая) не возражала… Всё естество Дмитрия протестовало от мерзости происходящего, он ненавидел и клиентов, и самого себя, но инстинкт самосохранения твердил уступить. "Всё равно будет так, как хотят братки. Не я, так другой выступит в суде".

"Спасла" Диму авария. Чудо, что он вообще жив остался. Тарас потом рассказывал, что донецкие даже приезжали в больницу, чтобы проведать своего адвоката и были страшно разочарованы — Сокора выбыл из их рядов надолго, если не навсегда.

"Как там говорила Ольга? — вспомнил мужчина слова Тараса. — Ты сам знаешь, когда наступаешь себе не горло — когда дело не нравится, а терпишь, когда чувствуешь себя неуютно, а делаешь вид, что всё хорошо, когда хочется наказать клиента, а вынужден защищать".

Значит не только за неправое дело его наказывает судьба или Господь Бог. Он, Дима, сам себя наказывает, когда в душе отлично понимает, что поступает не по закону или просто не по-людски.

И его лимит исчерпан.

Ещё один такой случай — и всё, конец, его не пощадят.

Он не спал до утра. Листал ежедневник, пытаясь понять и просчитать свою жизнь за последние годы, и убеждался — Ольга права, хотя согласиться с этим было сложно, да и просто страшно. "Как же живут те, кто убивает, грабит, насилует? — мысленно спорил Сокора с девушкой. — Почему их не наказывает Господь?" Ответ нашёлся лишь к утру — всему виной совесть. Она у него ещё есть и поэтому он осознаёт, когда выступает на стороне зла. "Значит, меня наказывает совесть, пытаясь отвести подальше от несправедливых решений?"

"Мне нужны ответы, — понял мужчина. — Когда там дежурит Ольга?" Хотя самому себе он не хотел врать, график работы красавицы Дима отлично знал. "Ладно, подожду до завтра, а потом уж Ольга не отвертится".

Она заглянула к нему поздним вечером, помня, что Сокора просил о серьёзном разговоре, и уже догадывалась о чём пойдёт речь. Девушка, как обычно, проведала все палаты и, уложив свою "паству" спать, отправила отдыхать напарницу Галину, а сама, прихватив кружку с крепким кофе, пошла вразумлять упрямого пациента. Дима, увидев её, сразу же закрыл ноутбук, пригласил сесть и с ходу выдал:

— Почему именно я? Чем моя жизнь так отличается от других людей? В конце концов, я стараюсь жить честно и считаю себя порядочным человеком. А сколько кругом подонков, пьяни, наркоманов, отморозков, убийц и насильников… Почему их не наказывает судьба? Это несправедливо…если, конечно, твоя теория имеет место быть.

Ольга вздохнула.

— Имеет.

— Объясни, я хочу понять. Раз уж мне придётся менять свою жизнь, то я хочу знать, что делаю не так и как это изменить.

— Дима, я не знаю, что вы делаете не так.

— Пожалуйста, говори мне "ты", я ведь не церемонюсь.

— Но вы старше…

— Оля, 15 лет разницы — это не так уж и много.

— Хорошо. Будем на ты.

— Отлично.

— Теперь о том, что ты спрашивал. Человек приходит в наш мир, сродни ангелу, без плохих мыслей и дел, но у каждого есть свой код-судьба…это, как штрих-код на торговых марках — чёрная полоса, белая, чёрная, белая.

— Я понял.

— Человек взрослеет, изменяются его мысли, убеждения и дела, и соответственно им каждый день, час и миг делается выбор. Этот выбор и определяет каким будет код-судьба. Сделает человек добро — и белых штрихов станет больше, совершит зло — код почернеет. Это, конечно, очень условное объяснение…

— Зато понятное, продолжай.

Девушка, отставив чашку с кофе, ненадолго замолчала и принялась переплетать свою белую косу, которая всегда удивляла Сокору своим несоответствием молодой внешности красавицы. Дима понимал — эта седая коса не от хорошей жизни, но даже не пытался интересоваться подробностями её появления. "Не сейчас, рано, возможно, как-нибудь потом".

— Мы все — разные, — вздохнула между тем Ольга. — И на каждого у Бога свои планы. Хотя есть люди, которых и людьми-то назвать нельзя, это те, о которых ты упоминал — изгои и отбросы общества. Их главная особенность — отсутствие души, это, когда в жизни преобладают лишь инстинкты — еда, спаривание и борьба за выживание, то есть насилие. Так ведут себя звери. А как можно наказать животных?…Наверное, я не очень хорошо объясняю, — нахмурилась девушка.

— Почему же, очень понятно, — возразил Дмитрий. — Кроме вопроса, почему я?

— Дима, я пытаюсь объяснить, что, вероятно, у Бога на тебя были большие планы. То есть, это не значит, что ты должен был стать каким-то великим человеком или значительной фигурой, нет. Обычные люди ведь тоже могут вершить большие дела, тем более адвокат — такая уважаемая профессия. Ведь адвокат может защищать не только сильных и богатых, но и слабых, бедных или несправедливо обиженных, быть стражем закона и порядка. — Ольга криво улыбнулась. — А ты, вероятно, в последнее время часто делал неверный выбор, предпочитая клиентов совсем другого плана, отчего твой штрих-код сильно потемнел, вот чаша терпения Господа и переполнилась. Он ведь намекал тебе не раз, что так жить нельзя, но ты не слушал.

— Как я мог? Я же не знал…

— Возможно. А ведь душа щемила, правда?

— Было такое, — согласился Сокора.

— И не нужно оглядываться на других, — попеняла ему девушка, — есть кому и за ними присмотреть. И каждому воздастся за его дела, рано или поздно. А тебе нужно думать о себе и своей жизни, потому что авария — это уже не намёк, а последнее предупреждение.

— Вот теперь я понял. Буду думать.

— Отлично, — девушка встала и, протянув руки, коснулась висков мужчины. — А пока отдохни, завтра подумаешь.

— Что… — глаза Сокоры закрылись и он провалился в сон.

— Ну а я, наконец, спокойно посижу и почитаю, — Ольга выключила свет в палате и ушла на пост.

Многое пришлось передумать Дмитрию, пока осознавал всё, что с ним случилось. Он часто беседовал с Ольгой, особенно на её ночных дежурствах, и всё больше удивлялся необыкновенной мудрости девушки, убеждаясь, что её знание и понимание людей выходят за пределы обычной логики или психологии. Однажды он в лоб спросил Ольгу, откуда у неё это чутьё, на что девушка ответила:

— Это сила моего рода, а ещё — вера.

Потом она перевела разговор на другую тему и Дима понял — другого объяснения не будет и очень жалел, что по-прежнему остаётся для красавицы лишь одним из многих пациентов, а ему хотелось быть единственным.

Два месяца больницы изменили взгляды Сокоры на жизнь. И немудрено, побывав за чертой, люди часто меняют приоритеты, тем более, когда речь идёт о самом для них дорогом — жизни. Он понемногу свернул адвокатскую практику, перенаправив клиентов к друзьям-конкурентам, и позаботился о персонале, подобрав каждому новую работу. С ним осталось лишь двое самых преданных и сообразительных ребят, отказавшихся уйти в престижные юридические фирмы.

Коля и Толя — юристы-заочники, молодые парни, прослужившие в милиции три года, оказались его подчинёнными совершенно случайно. Он вытащил их из неприятной истории, в которую парни вляпались благодаря своей честности и неподкупности, и защитил в суде, полностью вернув репутацию порядочных ментов, а потом предложил работу следователей в своей юридической фирме. Ребята согласились и не пожалели.

Когда Сокора попал в аварию, Коля и Толя сделали всё от них зависящее, чтобы виновник, сынок-наркоман большой шишки из киевской мэрии, не смог уйти от наказания. А когда встал вопрос об их переходе на новую работу, ребята пришли к шефу в больницу для серьёзного разговора.

— Что вы собираетесь делать дальше? — задал вопрос Толя, когда все приличия были соблюдены и больной рассказал о своём здоровье, обсудил с парнями погоду, новинки сериалов и последний футбольный матч.

— По-прежнему буду адвокатом, — хмыкнул Дмитрий. — Но изменю клиентуру, сосредоточившись на уголовных делах, где пострадавшими будут выступать, как правило, малоимущие граждане, нуждающиеся в профессиональной юридической помощи.

— А-а, тогда вам будут нужны и следователи, — обрадовался Николай. — Так что мы с Толиком остаёмся с вами и это не обсуждается.

— Парни, я ведь не знаю, сколько буду зарабатывать, — предупредил подчинённых Дима, — и сколько смогу вам платить.

— Ничего, мы привыкли обходиться малым, — успокоил шефа Николай. — Семей у нас ещё нет, а если бы даже и были… В общем, я не думаю, что вы нас обидите в этом вопросе.

Мужчины обменялись рукопожатием и Сокора лишь выдохнул:

— Спасибо.

И вот сегодня, когда в Киеве уже вовсю хозяйничали холода, Дима приехал к Тарасу, своему лучшему другу, чтобы в очередной раз посидеть-потрепаться обо всём на свете, хотя оба знали, что дело тут в другом.

Сокора тосковал.

Тосковал, потому что Ольга категорически отказывалась с ним общаться. И немудрено, она ведь понимала, что Дмитрий испытывает к ней совсем не дружеские чувства.

— Привет, — Тарас, открыв другу двери мастерской, кивнул за спину. — Проходи, раздевайся, руку не подаю, грязная.

— Да твои руки всегда грязные, я уже привык, — хмыкнул Сокора и последовал за побратимом в его кабинет. — Что сидишь в одиночестве?

— Во-первых, сегодня суббота, выходной, — ответил Тарас. Он вымыл руки и уселся напротив в большое кожаное кресло. — И хотя мы обычно по субботам работаем, ещё вчера ребята у меня отпросились. У них гонка на "Чайке" (автодром под Киевом). Ну и во-вторых, я ведь знал, что ты приедешь, поэтому всё равно всех разогнал, чтобы мы могли спокойно поговорить.

Дмитрий кивнул и молча выставил на стол бутылку коньяку.

— 0-о? — удивился товарищ. — А по какому поводу?

— Поводов много.

— Ну-ну, начинай перечислять.

— Я официально зарегистрировался в коллегии, как частный адвокат Сокора и с понедельника приступаю к работе.

— Поздравляю.

— Спасибо.

— А ещё?

— А ещё я хочу хорошенько выпить, чтобы попрощаться с несбывшейся мечтой. Имя называть?

— Не нужно.

Они дружно выпили, закусив лимоном, а затем Тарас сделал два огромных бутерброда и выпивать стало легче, по крайней мере, Дмитрию, отвыкшему за последние месяцы от алкоголя. Но вскоре его развезло и, уже не скрываясь, он начал сетовать, зачем вообще встретил в своей жизни Ольгу.

— Влюбиться в 42 года — это ж старость почти! — так глупо и нелепо, — бормотал Сокора. — Чувствую себя мальчишкой…и уже не один вечер сижу в машине под её окнами, дурак.

Тарас лишь молча подливал коньяк другу, понимая, что сказать тут нечего. Но когда Дмитрий, окончательно разозлившись, начал ругать Ольгу за то, что задурила ему голову, за то, что сбила с пути, перевернув жизнь вверх тормашками, за то, что заставила поверить во всякую чепуху и чертовщину — этого Тарас уже стерпеть не смог и тихо сказал:

— Заткнись.

Его тон и взгляд были такими…Дима даже протрезвел немного, отодвинувшись от товарища подальше.

— А что такое? — вызывающе поинтересовался. — Может, скажешь, я не прав?

— Ты сам это знаешь. Как у тебя вообще язык повернулся сказать подобное? Ольга ведь спасла тебе жизнь.

— Подумаешь, — вскинулся Сокора. — Она просто выполняла свои служебные обязанности, ни больше, ни меньше.

— Дурак!

— Согласен на все сто! — зло отозвался Дима. — Я дурак, поверивший в сказки красавицы-шарлатанки. Удивляюсь, как она ещё деньги с меня не стребовала за свои "ценные" советы.

— Достаточно! — подхватился на ноги Тарас. — Мне это надоело. Так и быть, Фома неверующий, думаю, теперь уже можно рассказать тебе то, чего ты не знаешь…и что происходило в ту страшную ночь на самом деле.

— Да? И что же? — ехидно скривился Сокора.

— Тон смени, а то не посмотрю, что увечный…

— В морду дашь? — Дмитрий потёр лицо ладонями и вздохнул. — Ладно, прости. Я тебя слушаю.

И Тарас заговорил. По мере рассказа, когда друг детально описывал действия Ольги на ночном дежурстве, Дмитрий подобрался и окончательно пришёл в себя, стараясь не упустить ни слова из услышанного.

"…Пока Ольга была в палате, к нам подошёл смешной дедок — местный старожил и рассказал много чего интересного об этой девушке.

…Я видел, как она кружит вокруг тебя и делает что-то непонятное, словно снимает с тела невидимую паутину.

…Ты не знаешь и никто не знает, что в ту ночь у тебя остановилась почка.

…Ольга сказала, что вторую операцию ты не переживёшь.

…и часами сидела, вытягивая через дренаж сгустки спекшейся крови.

…Она настолько выложилась, что свалилась на пол от усталости и нам с Олежкой пришлось её волоком вытаскивать в коридор.

…Отдохнув, Ольга вновь продолжила.

…Долго сидела, обхватив тебя руками, думаю, лечила по-своему.

…И почка вновь ожила! Это было чудо и такое облегчение!

…Уже под утро, когда стало понятно, что ты выкарабкаешься, Ольга озвучила версию о причине твоей аварии и знаешь, мы с Олежкой как-то сразу ей поверили".

Тарас решил не рассказывать товарищу, как девушка целовала Олега, чтобы добавить себе сил, слишком уж опасался острой реакции влюблённого Сокоры.

— Теперь понимаешь, дурной, ЧТО для тебя сделала Ольга? Да ты бы не выжил, если б не она. Так что не смей поносить девочку!

— Я в шоке, — Дима потянулся, чтобы вновь налить себе коньяку, но сразу же опустил руку. — Нет, мне нужно всё хорошенько обдумать и, желательно, на трезвую голову.

— Вот-вот, — буркнул Тарас, — думай и соображай. Я тут вообще себе все мозги сломал, чтобы понять, чем и как можно помочь Ольге, в случае чего…ведь она одна несёт такую ношу. И ей точно не до серьёзных романов, поэтому не кисни — девочка к себе не подпускает не только тебя, никого.

— Я знаю, — вздохнул Сокора.

— Знаешь? — подозрительно спросил друг. — Неужели своих Колю-Толю поднапряг? Ты взгляд-то не отводи, адвокат хренов.

— Понимаю, что сглупил, — забормотал Дмитрий. — Просто хотел удостовериться…а вдруг она совсем не такая белая и пушистая?

— И что?

— Такая, успокойся. Ничего за ней не числится, в том числе, и никаких мужчин…к сожалению.

— Не понял…

— Мне бы так было легче её разлюбить.

Друзья помолчали, переглядываясь, и вдруг Тарас расплылся в улыбке.

— Знаешь, думаю, мы делаем большую ошибку, воспринимая Ольгу, как серьёзную, строгую, пожилую директрису.

— Теперь я не понял, — хмыкнул Дима.

— Вот смотри, девочка делает великое дело и да, избегает ненужных ей контактов, потому что и на работе этого хватает, но…

— Что "но"? — подобрался в кресле Сокора.

— Мы забываем, что Оля — молода и красива. И ей нужно отдыхать и развлекаться, чтобы хоть ненадолго почувствовать себя беззаботной и легкомысленной (в хорошем понимании этого слова). Думаю, тот, кто заставит её смеяться и кто сделает жизнь девушки лёгкой и приятной, будет иметь гораздо больше шансов, чем юрист-зануда с серьёзными намерениями. Ну, а дальше жизнь покажет…

Дима вытаращил глаза, внимательно всматриваясь в улыбающегося товарища, а потом встал и начал одеваться.

— Спасибо. Вот именно за это я тебя люблю и уважаю, что ты можешь взглянуть на проблему под совершенно другим углом. Всё, я пошёл думать.

— Топай, — Тарас хлопнул друга по плечу и потянулся к телефону. — Сейчас вызову такси и мы постоим на улице, подышим, а то я за последние дни толком и не выходил отсюда. (Тарас жил на втором этаже своей мастерской).

Усаживаясь в подъехавшую машину с шашечками, Дима пожал другу руку и сказал:

— Ещё раз спасибо…Думаю, со второй причиной моего визита ещё не всё закончено. Хочу побороться с судьбой.

— Одобряю, — улыбнулся Тарас. — Вот теперь это ты, а то развёл тут сопли…

3

"Ноябрь нынче холодный", — вздыхал отец Иван, привычно провожая и благословляя прихожан после вечерней службы. Он вышел на порог церкви, поёживаясь от зябкости, и неожиданно замер. К нему навстречу шёл давно ожидаемый посетитель — отец Михаил (тот, что справлялся об Ольге в "Поверить чудо-2"). Рядом с ним выступал крупный мужчина, также, как и отец Михаил, одетый в чёрную рясу. "Вероятно, это священник, которого спасла Ольга", — отец Иван пошире распахнул двери церкви и пригласил монахов заходить.

Когда с приветствиями было покончено, отец Иона (спасённый), усевшись на боковую лавку у иконостаса, поинтересовался:

— Значит, Ольга сегодня работает?

— Да, она как раз должна принимать дежурство, — кивнул больничный священник. — Так что я посоветовал бы вам пока не торопиться, девушка всё равно будет занята какое-то время.

— Ничего, мы подождём, — хмыкнул отец Михаил. — А пока…что вы знаете о ней?

— Так вроде я уже всё рассказал.

— Ещё расскажите, пожалуйста, — попросил Иона.

— Ну, хорошо. Ольга работает у нас три года. До этого она работала в больнице где-то в Житомирской области, откуда и сама родом. Я не знаю подробностей, но девушку заставила переехать в Киев беда.

— Какая? — встрепенулся отец Михаил.

— Муж Ольги погиб сразу же после свадьбы, несчастный случай. Оставаться дома она больше не могла и родственники помогли ей перебраться в столицу. У девушки своя квартира и машина, но ведёт она себя скромно и много трудится. Больные Ольгу любят и очень уважают. Кстати, о своём вдовстве она не распространяется, потому что не хочет, чтоб её жалели.

— А личная жизнь?

— Этого не знаю, но похоже, от своего вдовства девушка понемногу отходит…по крайней мере, так мне показалось, когда она вернулась из отпуска. Ольга ездила в Вильнюс повидать отца и впервые познакомилась с тамошней роднёй.

— А раньше их не видела? — удивился отец Иона.

— Я не спрашивался.

— Что ещё можете рассказать?

— Больше ничего…Зато у меня есть встречная просьба. Не нужно афишировать ваше знакомство на всю больницу. Мне почему-то кажется, что девушка будет совсем не рада такой популярности.

— Я тоже об этом думал, — кивнул крупной головой Иона. — Но как тогда с ней увидеться? Возможно, вы поможете, отец Иван? Пригасите Ольгу сюда в церковь, ненадолго. Я вас очень прошу.

— Хорошо, я поговорю с ней. Ждите меня здесь… хотя, что это я?

Под смешки монахов священник быстро накинул на себя длинное тёмное пальто и растворился в ранних сумерках ноября.

Увидев отца Ивана, взмахом руки призывающего её выйти в коридор, ведущий на лестничную площадку, Ольга поняла, что это неспроста. Священник, поздоровавшись, плотно прикрыл за собою двери и выдохнул единственное слово, которое сразу всё объяснило:

— Пришли!

— Ага, — хмыкнула Ольга. — Понятно.

Они заговорщицки переглянулись и дружно вздохнули.

— Тебе нужно поговорить с ними, — сказал священник.

— Придётся, — согласилась красавица.

Она ждала этого визита. Отец Иван, беспокоившийся о девушке, рассказал ей о визите монаха и устроил форменный допрос, выясняя подробности происшедшего. "Что случилось? Как? Что ты сделала?". Так что Ольге прошлось "отчитываться" о спасённом священнике и они с отцом Иваном долго обсуждали, что делать и как следует поступить, если у этой истории будет продолжение.

— Я понимаю, что тебе не хочется усложнять свою жизнь, — напутствовал девушку больничный священник, — но игнорировать монахов неправильно и просто нехорошо. Ты должна с ними встретиться.

— Придётся, — согласилась недовольная Ольга, — но я не хочу, чтобы эти отцы… без обид, ладно?…заявились в отделение. Зачем мне шумиха? Тем более, что я не собираюсь никому ничего объяснять.

— Обещаю задержать их и выступить посредником, — улыбнулся священник. — Но если они, минуя мою церковь, сразу пойдут в больницу, тут уж не обессудь.

— Галя, — Ольга заглянула в манипуляционную, — мне нужно отлучиться на пол часа. Прикроешь?

— Конечно. А что случилось? Ты далеко…?

— Отец Иван попросил зайти к нему в церковь. Зачем — не знаю.

— Хорошо, беги, но потом всё расскажешь.

— Обязательно.

Она появилась незаметно — невысокая хрупкая фигурка в темном пальто с капюшоном. Отец Иван, прикрыв за собою двери церкви, кивнул и ушёл в ризницу, деликатно оставив их наедине, а девушка, сделав несколько шагов к монахам, подняла руки и сбросила капюшон.

— Пресвятая Богородица! — ахнул тихо отец Михаил.

— Вы мне льстите, — улыбнулась ему красавица и повернулась к отцу Ионе.

— Здравствуй, спасительница, — он встал с лавки и протянул руку девушке.

— И вам не хворать, — пожав его ладонь, она серьёзно поинтересовалась. — Как вы себя чувствуете?

— Молодым и здоровым, — потянув Ольгу к лавке, монах пригласил её сесть и представился. — Меня зовут отец Иона, а это — отец Михаил, мой близкий друг и…

— "Белый" брат, я поняла, — отозвалась девушка.

— А ты знаешь, что светишься словно солнце? — Михаил, пододвинув стул к ним поближе, тоже присел.

— Мне говорили, — хмыкнула Ольга.

— Мой ангел-спаситель, — отец Иона вновь взял её за руку. — Огромное спасибо за то, что вытащила меня с того света. Я ведь понял, что умираю. Как тебе это удалось, и почему мои больные печень и почки вдруг оказались вновь здоровыми, мы обсудим в следующий раз, ведь у тебя мало времени и нужно возвращаться на работу. А пока скажу лишь, что в ту ночь ты спасла не только моё бренное тело, но и мою душу, а главное — веру.

Ольга замерла, внимательно всматриваясь в глаза отца Ионы, а потом вдруг улыбнулась и положила ладошку на грудь мужчины.

— Ваша вера всегда с вами, никогда не сомневайтесь в ней. Он всё видит и испытывает нас, чтобы помочь понять предназначение и определить дальнейшую судьбу… А то, что случилось… — Ольга хмыкнула, — это сигнал о неверном повороте в вашей жизни, так что делайте выводы.

— Это я уже понял, спасибо. За всё спасибо. Я надеюсь, у нас ещё будет возможность поговорить о том, что случилось.

— Хорошо, но не ждите от меня слишком многого, особенно в вопросах веры. Это слишком личное…даже, если я говорю об этом со священником в церкви.

— Я понимаю, — улыбнулся отец Иона.

— Ольга, — обратился к девушке Михаил. — А когда мы могли бы встретиться, чтобы всё обсудить? Сразу хочу успокоить — о том, что ты "белая", никто из братьев не знает. Но отцу Ионе и мне хотелось бы получить ответы.

— Вот, — девушка вытащила из кармана пальто сложенный лист бумаги. — Я тут записала свой мобильный телефон. Звоните и мы договоримся о встрече где-нибудь на нейтральной территории. А сейчас мне действительно пора бежать. — Ольга встала, попрощалась, и, уже выходя из церкви, лукаво подмигнула монахам. — Вы даже не подозреваете, какая интересная жизнь теперь у вас начнётся.

— И что это было?

— Это она о чём?

Иона и Михаил, повернувшись друг к другу, удивлённо переглянулись, а потом от души расхохотались.

— Нет, но какова нахалка… — восхищался Михаил.

— Чудо, а не девушка, — подтверждал товарищ. — Ладно, — поднялся с лавки отец Иона. — Давай помолимся о её здоровье и благополучии, поблагодарим местного священника (думаю, без его помощи тут не обошлось) и возвращаемся в монастырь.

— Согласен, — кивнул Михаил.

Ночное дежурство сегодня оказалось хлопотным. Сразу трое пациентов — жертвы ДТП — заняли время Ольги и её напарницы Галины до самого утра. Особенно беспокоил Валерия Петровича (тоже дежурившего этой ночью) молодой парень — водитель одной из пострадавших машин.

— Они ехали практически по пустому шоссе, когда их зацепил другой автомобиль, шедший на обгон. Я не знаю подробностей, пусть ГАИшники разбираются, но мне сказали, что подрезанную машину понесло на автобусную остановку и чтобы не сбить людей, которых там хватало, — заведующий заглянул в медкарту, чтобы посмотреть имя пациента, — Мироненко, вывернув руль, врезался в столб. Считай, подвиг совершил. И теперь у героя сломаны обе ключицы, нога и рёбра. Но хуже всего, что парень до сих пор не очнулся, хотя и должен был уже, так что обрати внимание.

— Хорошо, — кивнула Ольга. — А виновник? Что с ним?

— Машина всмятку, а пассажир практически не пострадал, только многочисленные гематомы. Объяснить, что случилось не может, до сих пор в шоке.

— А кто третий бедолага?

— Это начальник Мироненко. Ехал на заднем сиденье, так что отделался лишь сломанной ногой. Правда, у него ещё повреждена шея, мы её зафиксировали воротником, утром ждём невропатолога. Оля, ты осмотришь пострадавших?

— Обязательно, но когда все в отделении угомонятся, — пообещала Ольга. — Вас звать, Петрович?

— Обязательно.

— Ну вот, все спят, — Галина со вздохом присела за стол сестринского поста и устало зевнула. — Новеньким я сделала укол на ночь, так что, надеюсь, всё самое худшее позади.

— А я не уверена, — хмыкнула Ольга. Сняв шапочку, она взлохматила отросшие за последние месяцы волосы, а потом принялась заново их укладывать. — Есть у меня предчувствие, что этой ночью мы ещё побегаем.

— Не дай Бог, — откликнулась напарница. — Оля, я всё хотела спросить, ты решила отращивать волосы? Давно пора. У тебя такой необычный цвет — чёрный в синеву, как у японок, право слово.

— Когда-то мои волосы доставали почти до талии, — красавица, задумчиво глянула в маленькое зеркало, которое всегда лежало в ящике стола медсестёр, и добавила. — Но сейчас мне больше нравятся короткие стрижки, с ними проще и удобнее, экономится немало времени, да и шампуней, и всяких масок для красоты волос тоже.

— Это да, — согласилась Галина. — Но ведь сейчас у тебя более длинные волосы, чем раньше. Решила снова отпускать?

— Просто никак не соберусь к своему парикмахеру…да и решаю, нужно ли вообще. Может что-то новое придумать?

— Как по мне, тебе любая причёска к лицу, — улыбнулась напарница. — Ты всегда красавица.

— Спасибо.

В это время в конце коридора показался заведующий и кивнул головой в сторону палат, где лежали новенькие.

— Галя, я пойду к Валерию Петровичу, — Ольга, поправив шапочку, вышла из-за стола. — А ты пока подремли здесь на диванчике.

Первым решили осмотреть самого лёгкого пострадавшего. "Сергей Коньков", — тихо прочитал имя больного на карте заведующий. Ольга, обойдя кровать, положила пальцы на виски молодого мужчины и сосредоточилась.

— Сергей вполне здоров, лишь немного увеличена печень, — сказала девушка. — В области шеи повреждений нет — ни трещин, ни чего-то похуже, лишь небольшая гематома. Сейчас я попробую её уменьшить. — Она затихла ненадолго, чуть прикусив губу, а потом сделала шаг в сторону. — Всё, думаю снимок делать не обязательно, хотя, если клиент будет настаивать, ради его спокойствия — можно.

Затем занялись героем, спасшим людей на остановке.

— Михаил Мироненко, — шепнул Петрович. — Никак не очнётся после наркоза. Может, его можно, как того пациента, что впал в кому после операции аппендицита, вытащить? Но решай сама, понапрасну не рискуй.

— Поняла.

Ольга, положив пальцы на виски больного, замерла, а спустя какое-то время тихо заговорила.

— Миша. Везёт мне сегодня на Михаилов…Миша, просыпайся. Знаю, что страшно, да и больно будет, когда очнёшься, ты же весь поломанный, но надо…Вот, хороший мальчик. Дыши, дыши глубоко. А теперь открывай глаза.

Девушка обошла кровать больного и склонилась над парнем. Тот, подрагивая ресницами, чуть шевельнулся и застонал.

— Пи-ить.

— Нельзя, — ответила строго девушка. Но сама в это время намочила ватный тампон и смочила губы парня водой.

Он наконец открыл глаза и уставился на Ольгу.

— Ведьма, — выдохнул спустя минуту. — Я так долго тебя искал…

— Мы знакомы? — удивилась девушка.

— Да…Нет…Не совсем, — парень шевельнулся и вновь застонал. — Что со мной?

— Ты попал в аварию. Не беспокойся, травмы скоро заживут и всё будет нормально. Ты вообще молодец, Мишка!

— Почему?

— Завтра всё узнаешь, а пока тебе нужно отдохнуть, — Ольга вновь коснулась висков парня и он затих. — Вот теперь у Мироненко обычный сон, — она распрямилась, потирая спину, и обратилась к заведующему, — но обезболивающее Галка пусть всё равно сделает, а под утро я сниму воспаление и подчищу там, где можно.

— Правильно, — кивнул заведующий, — мы об этом уже говорили. Нельзя сразу вмешиваться в только что травмированный организм, он и так в стрессе.

Покинув двухместную палату, Ольга с напарником перешли в соседний люкс, где ещё не так давно лежал юрист-байкер Дмитрий Сокора. Вспомнив его, Ольга поёжилась. Как-то слишком неуютно она себя стала чувствовать рядом с этим интересным неглупым мужчиной, особенно, когда поняла, что серьёзно ему нравится. Почувствовала опасность и постаралась резко оборвать все контакты. Почему? Красавица вздохнула, понимая, что попросту трусит вновь с кем-то сблизится, слишком дорогой ценой дался ей мир и покой в личной жизни. Но ведь одиночество тоже не выход, да и гормоны своего требовали. Завести интрижку было бы самым безопасным делом, но Сокора на такое бы не пошёл. Он хотел серьёзных отношений, а Ольга мечтала о лёгком необязательном романе. "У меня и так слишком серьёзная жизнь. Всё время кого-то спасаю или лечу, — думала она. — А мне хочется веселья и непринуждённости, чтобы не думать о последствиях и просто наслаждаться жизнью".

Двери люкса открылись от лёгкого толчка. Заходя внутрь, Ольга уже знала, что увидит. Ещё днём, когда пострадавших размещали по палатам, она поняла — виновник аварии "чёрный". Чтобы от неё не шарахались сопровождающие "чёрного" родные, она поделила с напарницей новоприбывших пациентов травматологии. Себе взяла героя и его начальника, Галка же занялась виновником ДТП.

— Приходил следователь, чтобы допросить этого Тищенко, — рассказывала напарница, — но не добился даже слова в ответ. И ведь мужик вроде цел и невредим, синяки не в счёт, а ведёт себя, как совсем дурной. Глаза бегают, заикается, мычит. Может, симулирует, чтобы его строго не наказали?

— Поживём — увидим, — ответила Ольга.

И вот сейчас, зайдя в палату, она небрежным жестом остановила вскочившего ей навстречу молодого парня, сидевшего рядом со спящим пациентом, и подошла к кровати, внимательно рассматривая очень знакомую сеть проклятия, вызывающую беспамятство. Да уж, этого она никогда не забудет. Точно такую же сеть три года назад "носил" на себе её товарищ, Борис Малёванный, которого заколдовал сумасшедший колдун, чтобы добраться до Ольги. Тогда эта сеть была невидимой и проявилась, а потом и разрушилась, лишь со смертью старого Звенигоры. ("Поверить в чудо -1").

"Почему же сейчас я её вижу? — удивилась девушка. — Впрочем, за последние годы моя сила очень возросла, да и научилась я многому. Хотя, скорее всего, "исполнитель" данного проклятия оказался в разы слабее, да и наверняка, менее искусен, чем дед Звенигора".

— Петрович, — обратилась Ольга к заведующему, — разрешите вам представить…вы ведь такого ещё не видели, наш пациент Тищенко — не обычный человек, а "чёрный" высокого ранга, судя по ауре.

— "Белая", — прохрипел в ответ парень, пытаясь заслонить собой больного, — отойди, не трогай.

— Хорошо, я не буду касаться твоего…

— Отца.

— Отца. — повторила Ольга. — Но мы ведь можем просто поговорить?

— Хорошо. Что ты хочешь узнать?

— Причину аварии, — кивнула красавица на спящего "чёрного". — Отчего она произошла?

— Да это просто случайность, отец в таком шоке, толком ничего сказать не может. Возможно, завтра ему станет лучше и тогда он объяснит, — пожал плечом парень.

— Сомневаюсь, — хмыкнула девушка. — Сеть беспамятства ему не позволит.

— Что? Какая сеть беспамятства? — вскинулся парень.

— Ты не видишь? Странно… Давай присядем, — предложила Ольга, — и поговорим спокойно. Если откровенно ответишь на мои вопросы, взамен узнаешь ответы, даже те, на которые не рассчитывал. Согласен?

— Хорошо.

Они устроились у окна, подальше от постели спящего больного, Валерий Петрович, взяв на себя роль молчаливого охранника, в беседу не вмешивался, а девушка, чтобы как-то успокоить своего визави, просто сказала:

— Меня зовут Ольга, а тебя?

— Юрий.

— Скажи мне, Юрий, кому в последнее время доверял твой отец больше всего?

— Мне. А почему ты спрашиваешь? И ещё про сеть упоминала?

Ольга внимательно вгляделась в лицо парня, а потом медленно ответила:

— На твоём отце — сеть беспамятства. И наложить её мог лишь тот, кому доверяют, кто находится рядом с жертвой, то есть родной или близкий человек.

— Но я ничего не делал! — вскинулся парень. — Я люблю папу и мне незачем ему вредить. У нас разные сферы деятельности, да и в бизнесе мы не конкуренты, и в быту отлично ладим. В общем, это не я.

— Допустим. Кто ещё входит в ближний круг отца?

— Василий Фомич, его лучший друг. Он тоже…

— "Чёрный"?

— Да. Но они с папой никогда не ссорились и всегда поддерживали друг друга.

— Не факт, — хмыкнула красавица. — Ты не можешь всего знать. — Она, вытянув из-за ворота медсестринской куртки белую косу, принялась её переплетать, что всегда делала, когда размышляла. — Кстати, где он, этот друг?

— За границей. Как раз вылетает в Киев.

— Хорошо. Кто ещё?

— В последний год — новая жена отца. Моя мама умерла несколько лет назад.

— Соболезную. А теперь расскажи о мачехе.

— Да какая она мачеха? — скривился Юрий. — Красивая, властная стерва, прикидывающаяся маленькой безобидной девочкой. Она, и года не проработав секретарём в отцовской приёмной, так вскружила папе голову, что он срочно женился, наплевав на мнение родных и близких.

— А может это любовь? — хмыкнула Ольга.

— Отец так и объяснил, говоря о поспешном браке, что это его лебединая песня, — скривился парень, — вот только я этой стерве не верю. Уже убедился не раз, как она умеет выкручиваться из скользких ситуаций, ловко поворачивая всё в свою сторону.

— А где сейчас эта жена, кстати? — поинтересовался Петрович.

— Дома. Говорит, ей плохо с сердцем, так переволновалась. Обещала завтра быть.

— А ты почему не уходишь?

— Не знаю. Вроде отец не пострадал, но ведёт себя неадекватно. Не хочу оставлять его одного.

— Юрий, — наклонилась к нему Ольга. — Повторяю, на твоём отце "чёрная сеть беспамятства". И наложена она абы-как, то есть, я могу попробовать её снять. Но вот завтра, когда толпой пойдут посетители, кто-то из "доброжелателей" обязательно закрепит и усилит эту сеть, чтобы уже возврата не было, и тогда за последствия я не отвечаю.

Парень замер, а потом, вскочив на ноги, зашагал по небольшой палате от угла до угла, бормоча и ругаясь себе под нос.

— Чёрт, и посоветоваться не с кем, — воскликнул тихо, — теперь, когда понимаю, что произошло, я не могу никому доверять. Но принять помощь "белой"?..

— А чего вы боитесь, молодой человек? — поинтересовался заведующий. — Хуже, чем есть, Ольга не сделает. Наоборот, она очень рискует, пытаясь помочь больному, ведь ваши силы диаметрально противоположны и Ольга может пострадать.

— Так, стоп! — вдруг остановился Юрий. — Если сеть снимется — обязательно пойдёт откат и мы сможем узнать исполнителя.

— Вот этого я и боюсь больше всего, — вздохнула девушка. — Последний раз мой оппонент оказался на больничной койке.

— Это же прекрасно! — хищно улыбнулся парень. — Я согласен. Нужно спасать отца, а вот уж потом… — и он в предвкушении сжал кулаки.

— Нас в это дело не вмешивай, — предупредила красавица-медсестра. — И поклянись, что никто не узнает о моём участии.

— Обещаю, никто.

Ольга рассматривала сеть долго, с разных сторон разыскивая место, откуда начать работу. Тупо сдёргивать её не решалась, опасаясь за жизнь пациента, да и рассчитывала таким образом уменьшить силу отката. "Пусть потом "чёрные" сами разбираются, кто прав, кто виноват. А я им не судья и хочу жить с чистой совестью".

— Оля, — тихо поинтересовался Петрович. — Что ты всё высматриваешь?

— Да вот подумала — это же сеть, да? Значит — плетение. А каждое плетение имеет начало и конец. И если этот конец найти, то можно без последствий распустить такую "чёрную вязку", — девушка осторожно выпутала кончик невидимой нити, дёрнула за него и та потянулась длинной тёмной лентой, которую девушка начала сматывать в невидимый взгляду клубок, по крайней мере так показалось мужчинам, сидящим в отдалении от кровати больного.

— Вот, всё получается, — обратился Петрович к недовольному Юрию. — А ты не верил… Что кривишься?

— Да мы же так ничего не узнаем, — зло прошептал он. — Кто заказчик? Кто исполнитель? Ольга! Ты сможешь хотя бы понять, мужчина это или женщина?

Распустив плетение до конца, красавица махнула рукой, мол, не мешай, и прикоснулась руками к вискам пациента. Тёмная аура его пружинила, не пропуская девушку внутрь, и тогда Ольга, вспомнив предыдущий опыт, словно иглой вонзилась в чёрную завесу и провалилась внутрь сущности "чёрного".

— Ого! — удивлённо воскликнула. — Петрович, нужно быстро принимать меры, тут инсульт на подходе.

Заведующий, кивнув, выскочил в коридор отдать распоряжение Галине, а сам связался с неврологом и вызвал его на консультацию. Вскоре пациент был обвешан датчиками, ему была поставлена капельница с разжижающими кровь препаратами, а Ольга до прихода невролога постаралась максимально расширить, пережатые "чёрной сетью" основные сосуды головного мозга.

Пока больным занимались врачи, девушка вышла из отделения на лестничную площадку, где была поймана Юрием за плечо.

— Ты куда? — бесцеремонно дёрнул её парень. — И где сеть?

— Вот, — красавица вытащила из кармана чёрный комочек, запакованный в старую капельницу. — Я же не могла его в руке держать.

— И что теперь будешь с ним делать? Отдай мне!

— Знаешь, я тут подумала, — Ольга потянула за собой парня вниз по лестнице, провела до бокового выхода из корпуса и вышла с ним на улицу в темноту ночи. — Пусть Бог решит, кто виноват в этой истории, а не ты и не я. И не переживай, уверена — последствия обязательно будут. Может, не такие заметные, как откат. Но присмотрись к ближнему окружению отца, скоро у кого-то из них наступит полоса неприятностей.

— Ты уверена? — Юрий поёжился от холода. — Честно говоря, я сам не люблю силовые методы, но ведь отец — это святое.

А девушка, тем временем, вынув чёрный комочек начала просто сжимать его в ладошках, скривившись от боли.

— Жжётся, — объяснила. — Очень неприятно.

Но Юрий, как зачарованный, смотрел на руки Ольги, где темнота, чернее ночи, превращалась в серые обрывки паутины. Вскоре красавица просто растёрла в ладонях остатки сети и отряхнула руки.

— Пойдём, — проворчала. — Мне теперь нужно хорошо помыться.

— А как это у тебя получилось? — отмер парень. — Я рядом с отцом повидал достаточно чудес, но такое?..

— Честно говоря, я иногда сама не знаю, что могу сотворить и намагичить. Меня словно за руку ведут, веришь? Другого объяснения дать не могу.

По дороге в отделение, парень вдруг хмыкнул.

— А ты странная. Совсем нас не боишься. И помогаешь, хотя могла спокойно отойти в сторону. Почему?

— Раньше я, по молодости…

— Ой, не смеши, ещё одна старуха нашлась!

— Так вот, раньше я всех вас мазала одной краской…

— Ага, чёрной.

— Но жизнь показала, что и тут встречаются интересные личности. Просто вы — другие. И пока сознательно не вредите окружающим, почему бы с вами не общаться? У меня среди "чёрных" даже друзья появились.

— Не может быть!

— Может-может. Сама удивляюсь, — засмеялась Ольга. — Так, мы пришли, марш к отцу. А я подойду попозже.

Под утро Валерий Петрович подвёл итог заканчивающего дежурства.

— Очень познавательно, дорогая, — удивлённо покрутил головой, рассматривая Ольгу. — Рядом с тобой я за короткое время многое увидел и многое осознал, но сегодня…? "Чёрные"? А до этого днём ты встречалась с монахами…

— Ага, из крайности в крайность, — засмеялась красавица. Она стянула с волос шапочку, разлохматила волосы и подпёрла рукой щеку. — Иногда сама удивляюсь — и как это со мной происходит?

— Невролог, кстати, хотел с утра перевести Тищенко в своё отделение, но Юрий вдруг упёрся. Нет и всё. Мне же потом намекнул, что рядом с тобой его отец будет в безопасности. А если через несколько дней его состояние не улучшится, они просто улетят за границу и покажутся какому-нибудь европейскому светилу неврологии.

— Да всё будет нормально с этим Тищенко. Я же его сейчас смотрела. Внутричерепное давление нормализовалось, инсульта удалось избежать, он поспит, отдохнёт и утром, надеюсь, вновь станет таким, как прежде. А то, что Юрий на меня надеется…он что, думает, я тут сутками сижу? Не знает, что медсёстры работают по сменам?

— Наверное, ещё не сообразил, — заулыбался заведующий.

— Это хорошо, значит, нам можно втихаря сбежать.

— Я передам Галине, что отпустил тебя, — кивнул Петрович.

— Спасибо. Не хочу, чтобы меня задерживали или, не дай Бог, слёзно упрашивали превратиться в сиделку "чёрного".

— Кстати, Ольга, — хмыкнул Петрович. — Если пациент будет настаивать на благодарности в денежном эквиваленте…

— Берите! В конце концов, я эту сетку снимала, рискуя своим здоровьем, а мои услуги дорогого стоят. Так, по крайней мере, Тищенки не будут считать себя обязанными. Я это знаю, у "чёрных" есть такой пунктик.

— Понял, займусь, а теперь пошли переодеваться и по домам.

4

Ольгу разбудил настойчивый телефонный звонок.

— Алло, — зевнула она в трубку.

— Сестрёнка, привет! — бодрый голос Сокоры-младшего сонную девушку совсем не обрадовал.

— И тебе не хворать, — проворчала спросонья девушка.

— Ты ещё спишь? — удивился парень.

— Я после ночного дежурства. А оно было беспокойным.

— О, прости. Хотя я уверен — никто не умер.

— Да? И почему?

— Так это же было твоё дежурство, — пропел в ответ ехидный голос. — А у тебя всё строго по расписанию. Подошла, вылечила, потом дала пинка под зад и…следующий!

От неожиданности девушка расхохоталась и окончательно проснулась.

— Олежка, ты чего звонишь?

— Выполняю поручение клана. Собирайся, через час за тобой заедут…

— Что?…Куда?…Зачем?

— Сегодня первый день зимы. И по традиции, "Дикие псы" в этот день закрывают сезон, то есть, теперь до весеннего тепла мы больше не будем собираться кланом, чтобы погонять за городом или просто потусить, а будем встречаться, как обычные граждане-киевляне, где-нибудь в баре или в других наших местах, чтобы пообщаться, сыграть в бильярд или просто узнать последние байкерские новости.

— А ваши мотоциклы?

— Будут стоять в гараже до весны. Но все эти новости узнаешь на месте, а пока просыпайся, перекуси и будь готова.

— А что надевать?

— Отец привезёт тебе комбинезон и куртку. Сапоги сама подберёшь, ага?

— Ага, — растерянно ответила девушка. — Но это всё так внезапно, я ведь хотела…

— Считай, перехотела. Клан желает тебя видеть и общаться. Так что, сестрёнка, очень прошу — выполни нашу просьбу — проведи с нами этот день.

— Хорошо, уговорил.

— Молодец! И спасибо.

Олег отдал трубку отцу и в который раз поинтересовался.

— А сам почему не пригласил?

— Мне бы она отказала.

— С чего это вдруг?

— Твой папашка её запугал, — фыркнул сбоку Тарас.

— Чем?

— Дык, на страсть его пробило… дурака старого.

— А? — Олег вытаращил глаза, ошарашенный новостью.

— Не слушай дядьку Тараса, — отмахнулся Дмитрий. — У него больное воображение.

— Папа, — отмер Олег. — Ты учти, Ольгу я считаю сестрой. Обидишь девушку — пеняй на себя.

— Эта красавица сама, кого хочешь, в бараний рог согнёт и не поморщится, — ответил отец. — А обижать свою спасительницу я не собираюсь. Наоборот, хочу, чтобы она отдохнула и развлеклась, тем более, в свой день рождения. Кстати, хорошо, что ты об этом не упомянул, пусть будет сюрприз.

— Ну да, это так и задумывалось, — согласился Олег. — Ладно, папики, я поехал. Ведите себя хорошо.

— Езжай, клоун, — Тарас выставил парня за двери и задумчиво посмотрел на друга. — Дым, ты уверен? Глупостей не наделаешь?

— Не маленький, справлюсь. Буду понемногу кружить вокруг Ольги, чтобы привыкала, а там уже, как Бог даст.

"28 лет — это много или мало?". Глядя в потолок, Ольга задумалась. С житейской точки зрения — мало, впереди ещё вся жизнь. Но с другой стороны, она уже давно должна быть замужем, родить ребёнка и съездить хотя бы разок за границу. "А Вильнюс не считается, — вздохнула. — Это вроде как второй дом. Что же получается? Все мои дни заняты работой, лечением и спасением больных, и кроме этого я ничего не вижу. Хорошо, хоть сосед, Иван Фёдорович, не даёт отрываться мне от культурной жизни Киева и водит в театры и на выставки. А в остальном — тоска…Ладно, встаю".

И тут зазвонил телефон. Звонили родители поздравить с днём рождения, потом был звонок из Стусова от бабушек, послание в стихах от друзей-соратников по массажному салону и звонок от родных и друзей покойного мужа. А ещё Ольгу поздравила литовская родня, наговорив море приятных слов, а бабушка сообщила, что в ближайшие дни внучке привезут подарок-сюрприз.

Мило общаясь с родными и близкими, девушка привела в порядок свою комнату, убрала постель, выпила кофе, закусив его печеньем, и стала прикидывать, как экипироваться "на пленер". Её раздумья прервал звонок в дверь.

— Привет, — сдвинув Ольгу в сторону, Дмитрий просочился в её квартиру, улыбаясь до ушей. — Вот, наконец-то я смог увидеть святая-святых.

— Что? — не поняла красавица.

— Твою крепость, в смысле, дом. Ладно, это пустое, теперь смотри.

Мужчина выставил на диван большую тёмную сумку и достал из неё кожаный комбинезон, который застёгивался спереди на яркую жёлтую молнию, и к нему, в комплект под цвет застёжки, жёлтую длинную куртку.

— Надевай, это тебе.

— Ладно, ты пока на кухню выйди, свари себе кофе…или просто в окно посмотри, — засмеялась Ольга. — Я быстро.

Через несколько минут, вызвав гостя, девушка покрутилась перед ним, вызвав откровенный смех Сокоры.

— Что? — не поняла такую реакцию Ольга. — Не подходит?

— Да всё отлично, мне просто твои носки понравились.

— А? — она глянула на ноги и фыркнула. — Это для настроения.

Носки девушки были разного цвета — зелёного и оранжевого — да ещё и с вышитыми на них смешными мордашками.

— Так это пара? Я думал, ты перепутала.

— Нет, так и должно быть. Это мне брат подарил на память о Вильнюсе.

— Да, я помню, ты была там в отпуске, — кивнул Дмитрий. — Ну что же, комбинезон сидит отлично, теперь нужно подобрать к нему обувь и отправляемся.

— Обувь у меня есть, — и Ольга принесла из прихожей высокие ботинки на рифлёной основательной подошве. — Подойдёт?

— Да, отлично, обувайся, и не забудь шарф и варежки, так как на улице мороз -3. В общем, выходи на улицу, я буду ждать тебя в машине у подъезда.

Ожидая девушку, Дима старательно выдыхал, пытаясь поскорее успокоиться. "Помни, — шептал он себе, — не пялиться на неё, не лезть с глупыми разговорами и не надоедать". А девушка в это время, закрывая дверь, лишь удивлённо хмыкала, так не похож был сегодняшний Сокора на того требовательного и властного пациента травматологии, который следил за ней жадными глазами и пытался ухаживать, не скрывая своих намерений. "Он словно избавился от какого-то груза, что угнетал его, и мешал нам общаться, — поняла вдруг Ольга. — И сейчас Дым вновь стал самим собой, — она невесело хмыкнула. — А ведь, скорее всего, этот груз — я…Дорогая, тебя так быстро разлюбили. Что же ты не радуешься? — но потом девушка тихо рассмеялась. — Всё-таки женщинам не угодишь. Любят нас — раздражаемся, перестают любить — обижаемся".

У подъезда ждал чёрный джип, простой, без всяких байкерских наворотов. "А где мотоцикл? — чуть не спросила Ольга, и вовремя прикусила язык. — Какой мотоцикл? Мужик до сих пор хромает, вон, палочку свою забросил на заднее сиденье. Где уж тут на байке гонять, да ещё с пассажиром".

Чинно усевшись рядом, она пристегнулась ремнём безопасности и Сокора выехал на шоссе, аккуратно лавируя среди других автомобилей. Вскоре, свернув на Днепровскую набережную, они пересекли Южный мост и свернули на Окружную.

— Я даже не поинтересовалась, — обратилась к Дмитрию Ольга. — Куда мы, собственно, едем?

— На "Чайку", — буднично ответил тот.

— Да? А что это?

— Девушка, — грозно взглянул на неё Сокора. — Жить в Киеве и не знать, что такое "Чайка"?

— Я переехала в столицу три года назад, — начала вдруг оправдываться красавица. — И в свободное время хожу лишь на выставки или в театры.

— Объясняю, "Чайка" — это автодром за городом, по Житомирской трассе.

— Точно! — прищёлкнула пальцами Ольга. — Я же мимо него проезжаю каждый раз, когда еду домой. Так мы будем именно там…э-э…гулять?

— Рядом. Сейчас мотоциклам на автодроме делать нечего. Слишком холодно, гололёд, да и ветер сильный. Не до гонок в такую погоду. Зато рядом, в лесу, есть чудное место, вроде летнего ресторана. Мы любим там собираться, жарить шашлыки и весело проводить время.

— О-о, а не холодно будет?

— Не переживай, там есть и вполне комфортабельные помещения, то есть, отопление, вода и санузел. Если начнёшь мёрзнуть, всегда можно будет зайти погреться. Хотя все наши привыкли гулять, как ты выразилась, под открытым небом.

— Водкой согреваются?

— И водкой, и коньяком, и глинтвейном, и пивом…

— Пивом в мороз?

— Кто как любит. Но при этом, заметь, все знают меру, а те, кто за рулём — вообще не пьют.

Миновав территорию автодрома, Сокора свернул в ближайший сосновый лес, где у небольшого ресторана на заснеженной площадке шеренгой выстроились гоночные автомобили, тяжёлые джипы и, конечно же, красавцы-мотоциклы. Вокруг сновала многочисленная семья "Диких псов" — мужчин, женщин и детей, которые активно накрывали столы, выстроенные буквой Т, на мангалах жарили шашлык работники ресторана, отличающиеся от толпы белыми фартуками поверх тёплых курток, гремела рок-музыка, и над всей этой весёлой суетой плыл растянутый между соснами транспарант с огромной надписью "С Днём рождения, Ольга!".

Их машину встретили дружными криками. Ребята-байкеры, с шутками и воспоминаниями о первой встрече девушки с кланом "Диких псов", знакомили её со своими подругами и жёнами, детьми и роднёй, друзьями и приятелями, а затем все расселись за столы и первым слово взял Дым Сокора, как глава клана.

— Друзья, — поднял он бокал сока, — сегодня мы пьём не просто так, мы пьём по поводу…

— Ага, ты всегда это говоришь, — заметил сидящий рядом Тарас.

— Цыц! Не сбивай. Так вот, сегодня, закрывая сезон, мы отмечаем ещё и день рождения замечательной девушки…

— Ольги! — взревел клан.

— Да! Потому что, именно благодаря ей, я остался жив и сейчас уже вполне здоров, за что, Оля, тебе огромное спасибо. Так что предлагаю всем дружно выпить за здоровье нашей именинницы.

— Ура!

А дальше всё стремительно понеслось. Выпивка, шашлыки, закуски и тосты, тосты, тосты. Тосты за Ольгу, за клан, за Дыма и его товарищей, за дружбу и любовь, за скорость мотоцикла и удачу. Потом были танцы на заснеженной пожухлой траве, футбол между байкерами и их жёнами-подругами, турнир по стрельбе из луков (откуда только достали?) и пение знаменитых хитов Куин, Лед-Зеппеллин и Битлз, конечно.

Ольга никогда так не веселилась. Девушка участвовала во всех спортивных мероприятиях, танцевала, пела, а когда начало темнеть и Дым дал команду закругляться, произнесла последний тост:

— Спасибо, друзья, за самый прекрасный день рождения в моей жизни. Так хорошо я очень давно не веселилась, за что вам всем безмерно благодарна. Ещё раз огромное спасибо.

Девушку зацеловали и затискали на прощание все "Псы", она обменялась номерами телефонов с добрым десятком людей и приняла приглашение участвовать в других сборах клана, а также в открытии нового сезона.

Уже в машине, затихнув после шумного праздника, она уснула, разморенная теплом, уткнувшись головой в плечо Дыма, и он, внимательно следя за дорогой, нежно поглядывал на девушку, осознавая, что ещё никогда не чувствовал себя таким счастливым. Аккуратно ведя машину по заснеженному Киеву, Сокора жалел, что вот-вот, уже совсем скоро, закончится этот день и красавица исчезнет из его жизни на неизвестный срок. И тешила душу лишь надежда на то, что расставание будет недолгим, уж он об этом позаботится…деликатно и без навязчивости.

— Просыпайся, Ольга, мы приехали, — Дмитрий выключил двигатель и тронул девушку за плечо.

— О-о, — она смешно зевнула, прикрыв ладошкой рот, — так быстро…

— Мне тоже показалось, что этот день стремительно пролетел, — согласился мужчина. — Устала?

— Да, но это приятная усталость. Ещё раз спасибо за прекрасный день. Я вообще-то не собиралась отмечать… я ведь уже третий год не праздную свой день рождения.

— Почему?

— С тех пор, как овдовела.

— Что? — он вздрогнул, развернувшись к ней лицом. — Как? Что случилось?…Прости, я не знал…И соболезную, конечно.

— Может, как-нибудь я расскажу тебе эту грустную историю, а пока… спасибо ещё раз. И не провожай меня, дальше я сама.

Ольга наклонилась и поцеловала его в щёку, а через мгновение выскочила из джипа и скрылась в темноте подъезда.

— Петрович, мне нужно с вами серьёзно обсудить одно дело, — позвонила как-то вечером заведующему Ольга, — но не в больнице, и не по телефону.

— Хорошо, приходи после дежурства к нам ужинать, — предложил тот, — Мы с Анной будем только рады.

— Тогда с меня десерт, — пообещала девушка, — до встречи.

По негласной договорённости, хозяева и Ольга не обсуждали дела во время ужина и лишь когда Анна убрала со стола посуду и они все перешли в гостиную, рассевшись в мягкие кресла, девушка решила озвучить то, что её беспокоило.

— Я хочу открыть в нашем районе, желательно рядом с домом, массажный кабинет, — начала она. — Понимаю, что это займёт достаточно много времени и средств из моего бюджета, но уверена — всё быстро окупится. Главное, мне не нужно будет таиться со своей силой и я смогу легально помогать значительно большему количеству больных.

— Ты хочешь уволиться, — расстроился Петрович.

— Да ни за что!

— Но как же тогда?..

— Я работаю по сменам, сейчас штат медсестёр нашего отделения полностью укомплектован, значит, два свободных дня в неделю я могу посвятить кабинету массажа. Только график моих дежурств в больнице может меняться, мало ли что может случиться, вдруг кто из персонала заболеет или ещё что-нибудь случится… В общем, мне нужен помощник, который бы сидел на телефоне и организовывал очередь желающих привести в порядок свою спину и мышцы. Поэтому меня интересует ваше мнение, Валерий Петрович. Что скажете?

— Если ты собираешься заниматься лечебным массажем, без отрыва от работы в отделении, я совсем не против, — задумчиво ответил заведующий. — И думаю, мы с Анной сможем быстро организовать тебе первых клиентов. А уж под шумок этого дела, — мужчина прищурился, что-то обдумывая, — можно будет не только спину править, я правильно понимаю?

— Да, — кивнула Ольга.

— Валера, а как же пациенты, которых вы с Ольгой втихаря вытаскиваете из различных передряг в больнице? — спросила Анна.

— Это тоже останется без изменений, — ответила за напарника Ольга. — Пока мы на дежурстве, всегда помогаем, без вариантов. Но в свободное время… я хочу от себя большей отдачи. Понимаете, Анна, моя сила с годами растёт, как растёт и умение ею пользоваться. Если я не буду полноценно её использовать, она будет накапливаться в организме, а переизбыток силы вреден для здоровья.

— О? — воскликнул Петрович. — Ты никогда не говорила… А что ты делаешь, когда силы много, а девать её некуда?

— Разряжаюсь впустую, — криво усмехнулась Ольга. — Как правило, в батареи отопления или ещё могу воду подогреть в ванной, или просто в землю разрядиться, но подобное в городе, сами понимаете, не очень удобно. Пусть уж лучше я буду помогать людям в массажном кабинете, вы согласны?

— Безусловно, — кивнули хозяева.

— Оля, — Анна подпёрла голову рукой, — помощник ведь нужен надёжный, такой, от которого не нужно будет скрывать, кто ты такая. — Она повернулась к мужу. — Кандидаты ведь найдутся?

— Надо подумать, — кивнул он. — Ольга, мы с женой всё хорошо обмозгуем и предложим варианты.

— А помещение?

— С этим, как раз, проблем не будет. Наша невестка — опытный риэлтор. Я же, тем временем, займусь оформлением твоей лицензии массажиста.

— У меня есть лицензия, правда, я не подтверждала её в Киеве…

— Не страшно, я всё устрою.

— Тётя Циля, — вдруг воскликнула Анна.

— Что? — не поняла Ольга.

— Очень может быть, — кивнул, улыбаясь, Петрович. — Цецилия Карловна — прекрасный кандидат в помощники. — И объяснил удивлённой девушке. — Это дальняя родственница Анны, для родни и друзей — просто тётя Циля. Она наполовину полячка, наполовину немка, вот откуда у неё редкое имя-отчество. Недавно тётка вышла на пенсию, но остаётся очень энергичной особой, увлекается экзотерикой, изучает книги, связанные с нетрадиционной медициной, пьёт какую-то заговорённую воду…но при этом остаётся очень трезвомыслящей особой. Кстати, она всю жизнь проработала в приёмной Дарницкого исполкома и у неё обширные связи.

— Если ты не возражаешь, Оля, я прощупаю почву, — предложила Анна. — Или тебе хочется, чтобы рядом был кто-то помоложе? Может, ровесник?

— Мне нужно увидеть вашу тётю, — ответила девушка. — Лишь тогда я смогу ответить — да или нет.

— Хорошо, — кивнул Петрович. — Итак, я подвожу итоги. Вначале мы подтверждаем твою лицензию массажиста, затем Юля, невестка, ищет в районе подходящее помещение…

— Лучше на первом этаже, — вставила Ольга. — Как правило, мои пациенты не в состоянии преодолевать много ступеней. А лифты есть не всюду.

— Согласен, — откликнулся напарник. — Анна, тем временем, узнает планы Цили на будущее и если что — договорится о вашей встрече.

— Прекрасно, — улыбнулась девушка. — Я вам обоим очень благодарна.

Супруги в ответ дружно рассмеялись.

— Нет уж, это мы тебе благодарны, — откликнулась Анна.

— И знаешь, Оленька, помогать тебе совсем не трудно, да и наша жизнь теперь стала намного интереснее, — закончил Валерий Петрович.

Спустя неделю Ольга позвонила Дмитрию с предложением встретиться.

— Э-э… — растерялся Сокора. — Я с удовольствием. Куда пойдём?

— Может, поужинаем вместе? И тогда же обговорим моё интересное предложение, — ответила девушка.

— Согласен, — обрадовался Дмитрий. — Готов жениться хоть завтра.

— Размечтался, — фыркнула красавица. — У меня совсем другое на уме…

— Эх, жестокая ты девушка, — вздохнул Дым. — Ладно, когда за тобой заехать?

— Восемь вечера устраивает?

— Вполне.

— Но если можно, давай поужинаем недалеко от моего дома.

Дмитрий на минуту задумался, а потом предложил:

— В соседнем квартале есть ресторан со смешным названием "Кабачок на бочок", можно там.

— Подходит, давно хотела побывать в здании, лежащем на боку. Спасибо, Дима, что сразу согласился.

— Ага, теперь бы ещё дожить до завтра, я ведь нетерпеливый, все мозги себе сломаю — что же ты такое придумала?

— Ничего, потерпишь до завтра. Пока.

"Перевёрнутый" на бок ресторан, внутри оказался вполне нормальным и современным. Правда, Ольгу покоробил слишком аляповатый, по её мнению, интерьер зала — яркий цветочный орнамент стен, пёстро-синие кресла, белые прозрачные шторы, разделяющие столики друг от друга — вся эта броскость отвлекала, а ей хотелось расслабиться и просто отдохнуть. Зато кухня оказалась на высоте. Они с Дмитрием заказали себе на ужин традиционную картошку с грибами в горшочках, а к ней салат и жареную форель. Десерт оба решили не брать, ограничившись чаем.

В полупустом зале было тихо, лишь через стену доносилась приятная музыка из бара, что совершенно не мешало общению.

— Ну что же, — отложив вилку, когда первый голод был утолён, Дмитрий приступил к разговору. — Я весь внимание. — И он замер, поняв вдруг, что Ольга его разглядывает, и не просто разглядывает, а смотрит как-то иначе, словно пытается что-то вспомнить. — Что? — спросил машинально.

— Ты мне уже давно кого-то напоминаешь, — она задумчиво рассматривала его мужественное, слегка небритое по моде лицо, прищуренный взгляд светло-серых глаз, стильную стрижку седеющих волос — и мысленно обзывала себя дурой. "Вот сидит же напротив классный мужик, который неровно ко мне дышит. И чего я нос ворочу? — ругала себя девушка. — Так у него же серьёзные намерения, — ответила сама себе, — а сейчас не до этого, — и незаметно вздохнула. — Придётся подождать и посмотреть, как будут развиваться события".

Пауза затянулась, но Сокора не торопил Ольгу, дождавшись, наконец, ответа.

— Есть такой английский актёр, его имя Шон Бин. Может, ты видел его в фильме о стрелке Шарпе? А ещё Бин играл во "Властелине колец".

— Знаю, Боромира, — улыбнулся в ответ Дима, — у Олежки в комнате висят постеры фильмов по Толкиену. Сын давно заметил мою схожесть с Бином и теперь выискивает в сети всю информацию об этом актёре.

— Уф! — вздохнула Ольга. — Суду всё ясно. Вот теперь можем поговорить и о делах. Так вот, я собираюсь открыть массажный кабинет, кстати, рядом, через дорогу. Не буду скромничать, я отличный массажист, 10 лет стажа, море благодарных отзывов…

— Не сомневаюсь, — кивнул Дым.

— Меня будет курировать заведующий травматологии, диплом массажиста и все необходимые бумаги уже утверждены в администрации района, дело за малым…

— За клиентами?

— Ну что ты, — снисходительно улыбнулась Ольга, — клиенты не проблема, но я хотела бы, в первую очередь, помочь людям, которые стали мне близки, то есть друзьям и знакомым.

— Ты обо мне?

— Не только. Понимаешь, — и девушка начала привычно переплетать свою косу, — я уже давно убедилась, что лечение в больнице — лишь первый этап выздоровления пациентов. Чтобы окончательно избавиться от последствий травм, человеку обязательно нужен лечебный массаж. Вот ты, например, трость свою уже не носишь, но ведь нога вечерами болит и ноет, правда?

Сокора скривился:

— Всё то ты знаешь.

— Вот, а если походишь ко мне на сеансы, то через неделю вообще забудешь, что у тебя где-то болело, ведь я — о-го-го! — и Ольга смешно потрясла над столом кулачками, тихо захихикав, а потом серьёзно добавила. — Я же экстрасенс, Дима, и болячки у людей вижу сразу, так что во время массажа убираю все последствия травм быстро и качественно.

— Ясно, — кивнул Сокора. — Когда и куда приходить?

— Улица Тростянецкая 49, - ответила Ольга. — Но кроме тебя мне должны позвонить и договориться о сеансах ещё вот эти люди, — и она протянула Дыму бумажку с фамилиями.

— Но это же… — он, взглянув на список, растерялся. — Это — мои люди из клана "Диких псов", да и жены кое-кого вписаны… Откуда ты?.. Почему именно их?

— На празднике увидела, когда меня все обнимали-поздравляли.

— И сразу же определила?..

— Угу, — кивнула красавица. — Именно этих — в первую очередь, а уж остальные — по необходимости.

— То есть, просто так, здоровому человеку, ты массаж делать не будешь?

— Объясняю ещё раз — я практикую лечебный массаж, то есть, лечу позвоночник и снимаю воспаления тканей. Заведующий Валерий Петрович в курсе всего, так что собирается направлять ко мне тех больных, кто уже выписался из травмы, но до конца не оправился. Ты, кстати, идёшь в его списке первым номером.

— Почему?

— Слишком обширный "набор" поражений организма.

— Оля, Тарас мне рассказал…

— Знаю, он звонил с извинениями, что не сдержал обещание молчать.

— Это я его вынудил, прости.

— Сейчас это уже не важно.

— Так когда мне приходить?

— Как только приведу в порядок будущий кабинет, сразу же отзвонюсь.

— Одно уточнение, — выставив предупреждающе руку, Дима спросил. — Что нужно сделать и чем я могу помочь?

— Только финансированием. И это будет не одноразовая помощь, спонсорство или ссуда. Я в счёт этих денег, приведу в порядок твоих людей, — и девушка кивнула на бумагу, всё ещё лежащую на столе. — Считай это авансом.

— Я не согласен, Оля. Ты спасла мне жизнь, а в замен не взяла ни копейки.

— О деньгах говорить не люблю и не хочу.

— Что за детство? — возмутился Сокора. — Ты оказываешь эксклюзивные услуги, возвращаешь к нормальной жизни людей, а оплаты за это брать не хочешь? Даже мать Тереза не была бессребреницей и всегда принимала помощь богатых и власть имущих.

— Да знаю я, что не права, но через себя переступать не могу. Мне нельзя прикасаться к чужим деньгам, понимаешь? Буквально нельзя.

— И не надо. У тебя есть банковская карточка?

— Конечно.

— Покажи.

Ольга, порывшись в сумке, достала кошелёк и вытащила из него пластиковую карту. Дмитрий быстро переписал набор цифр на ней и, вернув карту девушке, сказал:

— Завтра оформлю перевод. И не делай страшные глаза, так надо. А ещё через день готовься принимать бригаду строителей, есть у нас в клане такая. Мужики — профессионалы, сделали столько ремонтов, что о-го-го, как ты говоришь. Быстро приведут в порядок помещение, а ты, тем временем, заказывай необходимое оборудование, ну и всё что нужно.

— Обалдеть, — хмыкнула красавица. — Вот так всё быстро?

— А чего тянуть, тем более, ради святого дела.

— Как-то неловко я себя чувствую, — пожаловалась Ольга. — Пригласила на ужин, за который, думаю, ты мне заплатить не позволишь…

— Вот ещё, конечно нет!

— Выклянчила денег…

— За что я тебе очень благодарен.

— И бонус в придачу получила — бригаду строителей.

— Чтоб ты знала, половина из них в твоём списке, так что мужики кровно заинтересованы в качественном и быстром ремонте.

— И всё равно, как-то неправильно получается…

— Ольга, перестань рефлексировать и займись делом, — отрезал Дмитрий. — Кстати, кроме тебя ещё кто-то будет в этом участвовать? Я о твоём кабинете.

— Надеюсь, мне нужна помощница, чтобы сидеть на телефоне, организовывать очередь, принимать оплату и всё такое. Завтра я встречаюсь с первым кандидатом, хотя скорее, это кандидатка. Молюсь, чтобы мы друг другу понравились, потому что не хочется терять время.

— Ещё тебе нужен охранник, — серьёзно добавил Сокора. — Чтобы обезопасить себя от разных козлов.

— Согласна, нужен.

— Я подумаю, что тут можно придумать, — Дмитрий, прикрыв глаза затих, а потом, извинившись, достал телефон и позвонил своему помощнику. — Толя, привет, хотел поинтересоваться, твой товарищ из милиции, который пострадал в перестрелке, как он?…Я знаю, что уволился…А почему? Он ведь мог перейти на работу следователя…Дома сидит?…Да потому и спрашиваю, что наклёвывается вариант работы охранником и хотелось бы помочь хорошему человеку, ты ведь сам говорил, что он классный оперативник. Ладно, поинтересуйся…Нет, не в магазин, завтра расскажу. Пока, до встречи.

Мужчина выключил мобильник и объяснил.

— Если вы друг другу подойдёте, всё будет просто отлично. И за оплату его услуг не переживай, решим это в рабочем порядке.

— Дима, ты уж за меня всё не решай, ладно? — слабо улыбнулась Ольга. — Это моё дело…

— Не обижайся, я знаю, что давлю иногда…хорошо-хорошо, частенько давлю, но я над собой работаю, честно. Пытаюсь меняться и угадай, кто меня на это сподвиг? Так что будь снисходительной. А сейчас, вижу, ты уже засыпаешь, поэтому одевайся и я тебя отвезу домой.

5

Новый год Ольга встретила уже в качестве хозяйки массажного кабинета. Новая помощница, Цецилия Карловна, с энтузиазмом включилась в работу, проводя все дни "на стройке". Она с зоркостью дотошного заказчика выискивала мелкие погрешности в работе строителей и требовала их немедленного устранения, "иначе Ольга Витольдовна будет недовольна".

При знакомстве эта дама (именно дама, такой ухоженной и благородной она выглядела) попросила называть её на людях Сильвией или просто СелИ.

— Я всю жизнь страдаю из-за своего имени, дорогая, — вздыхала она, поправляя стильную стрижку седых волос. — Как только его не переиначивали, пока я не выбрала этот вариант. Так что Циля я только для родных и близких, а на людях — Сильвия Карловна.

— Хорошо, Сели, — улыбнулась девушка. — Итак, поговорим об обязанностях моего помощника. Первое — это организация очереди клиентов. Дни посещения я буду оговаривать заранее, так как дежурства в больнице могут меняться.

— Да, я знаю, мне Валера, то есть, Валерий Петрович объяснил.

— При составлении очереди предпочтение отдаёте моим пациентам, и уже под них организовываете остальных.

— Как скажете.

— Второе. На вас будут все хозяйственные вопросы нашего кабинета. Это закупка необходимых товаров, как-то, мыло, чистящие средства, всё необходимое для влажной уборки и дезинфекции помещения, а также одноразовые полотенца, салфетки, простыни и тому подобное, список я предоставлю. А ещё мы съездим в магазин и выберем электрочайник, посуду и всё необходимое для того, чтобы угостить клиента чаем, да и себя побаловать в свободное время.

— Хорошо.

— Ещё. Валерий Петрович мне сказал, что вы с компьютером на "ты".

— Я люблю социальные сети, особенно Фейсбук, ещё неплохо знаю Word.

— Этого достаточно, я предоставлю вам ноутбук и позабочусь об интернете.

Далее третий пункт — уборка помещения. Мне этим заниматься некогда. Возможно вы знаете, кто согласился бы нам помогать?

— Ольга, тут небольшая площадь, две комнаты и санузел, я и сама могу убираться, — воскликнула Циля.

— Если возьмёте это на себя, я буду очень благодарна и добавлю вам жалование.

— Договорились, — энергично закивала дама.

— Теперь финансовый вопрос, то есть стоимость наших услуг. Первичный осмотр и диагностика больного — 100 гривень, после чего я буду определять необходимое количество сеансов массажа и сумму оплаты. Единого тарифа не будет, ведь у всех пациентов разные диагнозы.

— Это разумно.

— Все полученные суммы вы будете записывать в книгу учёта. Исходя из этого, мы и заживём, надеюсь, благополучно, — Ольга улыбнулась. — Ваш оклад я буду выдавать ежемесячно наличными, вам ведь перечисления в пенсионный фонд уже не актуальны?

— Нет, конечно. Наличные — это прекрасно, я люблю деньги, — засмеялась Сели, — особенно заработанные честным трудом.

— И ещё у меня к вам будет просьба, — Ольга замялась. — Понимаете, вы мне нравитесь, ваш стиль и ухоженность делают вам честь, но…

— Не стесняйтесь, говорите, как есть, — кивнула доброжелательно Сели.

— Наш кабинет — очень демократичная территория и мне бы не хотелось, чтобы костюмы в стиле Шанель и дорогие украшения смущали посетителей, которые в большинстве своём будут обычными киевлянами. Если вас не затруднит, я бы хотела, чтобы вы выбирали одежду для работы более…э-э…простую, скажем так.

— Слава Богу, — вздохнула Сели, — я уж не знала, что подумать… Оля, я сегодня так оделась, чтобы произвести на вас впечатление достойной и уважаемой дамы, ведь привыкла носить подобное за годы работы в нашей администрации. Но в обычной жизни мне предпочтительнее джинсы и брюки, а также удобная обувь на низком ходу, так что я очень рада вашему пожеланию…э-э…не выпендриваться. Спасибо.

— За что? — не поняла девушка.

— За работу, которая, чувствую, будет очень интересной. За понимание и доброжелательность. Я ведь человек одинокий, давно вдовею, а детей Бог не дал, так что сейчас ваше предложение — это не только материальное улучшение моей жизни, но и появление в ней нового смысла. Обещаю, я буду очень стараться.

— Только без фанатизма, Сели, — подмигнула Ольга, — ага?

— Ага, — кивнула в ответ дама и они дружно рассмеялись.

Новый год Ольга встретила на дежурстве, одна. Галя, напарница, накануне простудилась и слегла с температурой, замену ей в последний день года найти не смогли, но Ольга не расстроилась, посчитав, что и сама прекрасно справится с пациентами отделения. А их к праздникам в больнице оказалось не так уж и много. Конечно, кто же не захочет провести новогоднюю ночь с родными и близкими? Так что Валерий Петрович, под честное слово (в письменном виде, а как же!) разрешил забрать нетяжёлых больных на праздники домой и в отделении остались только неходячие. Но и им Ольга скучать не дала. Каждому вручила маленькие подарки, угостила шампанским и куском торта, а уж под бой курантов бедолаги как можно громче крикнули "Ура!" и отправились на боковую под ласковым усыпляющим массажем красавицы-медсестры.

Следующие два часа девушка принимала телефонные поздравления и СМСки, да и сама звонила — домой родителям и друзьям, бабушкам в Стусов, в Вильнюс Варгасам и Зуокасам, а также поздравила священников из костёла святых Петра и Павла. Все разговоры были недолгими, но очень эмоциональными, заканчивающиеся требованием к девушке, чтобы перезвонила ещё раз и обстоятельно рассказала о своих делах. Под утро к Ольге пробился Георг Браунис и после поздравлений пожурил её за то, что надолго пропала.

— Я же скучаю, — пожаловался. — Адам вернулся к себе, всё своё время проводит у мольберта и пишет икону Пресвятой Богородицы. Он быстро сдружился с настоятелем Петрасом и вообще после крещения…даже сказать страшно…много времени проводит в храме. Что же ты наделала, девочка? Так изменить нашу жизнь!

— Вы недовольны переменами? — засмеялась Ольга.

— Да я в восторге! Вот только теперь сижу один.

— Значит, пора заводить новую подружку.

— Да где ж её взять?

— Это для вас как раз не проблема.

— Ольга, опять на "вы"?

— Извини, забыла. А по поводу подруги, так ведь ты, наверное, хочешь, как обычно — чтоб и молоденькая, и хорошенькая, и чтоб без всяких обязательств, да?

— Обижаешь, я всегда готов общаться со зрелой самодостаточной женщиной, — ответил барон.

— О-о, и когда это ты успел повзрослеть?

— Давно. И малолетки меня никогда особо не привлекали.

— Тогда могу подсказать одну интересную даму из ваших…

— Кого это?..

— Когда моя тётка лежала в больнице, я там познакомилась с начинающей "чёрной", она врач-гинеколог. Интересная дама, я ей помогла решить проблему со здоровьем. Надеюсь, по крайней мере, что у неё всё получилось. Кстати, прекрасный повод, чтоб на неё посмотреть и определиться. Георг, ты можешь узнать, как она себя чувствует? Мне очень интересно…

— Имя то хоть скажешь?

— Зовут Моника, фамилии не знаю, но, думаю, бабушка тебе поможет сориентироваться.

— Ладно, уговорила, съезжу, посмотрю. Привет передавать?

— А как же!

— Ты авантюристка и сводница.

— А ты ворчун и няшка.

— Кто?

— В сети посмотришь, — Ольга захихикала и быстро попрощалась.

А в шестом часу утра в отделение наведался неожиданный визитёр — бывший пациент, лежавший здесь около месяца назад, господин Тищенко. В одной руке "чёрный" держал корзину цветов, в другой шампанское, а подмышкой у него была зажата большая коробка конфет. Тищенко, коротко поздравив Ольгу с Новым годом, присел около стола сестринского поста и начал разговор.

— Я не мог раньше зайти поблагодарить за спасение своей жизни, потому что лишь вчера утром прилетел из Европы.

— Консультировались у тамошних врачей? — поинтересовалась Ольга.

— Нет, был в командировке.

— А почему пришли именно сейчас, почему не встречаете Новый год?

— Уже встретил. Но ведь накануне этого праздника принято раздавать все долги, чтобы не тянуть их за собой в будущее. Ночь только заканчивается, так что я решил сбежать от родни и навестить вас, Ольга. Я знал, что вы сегодня дежурите.

— Ясно. Но, насколько я знаю, ваш сын щедро рассчитался с заведующим, так что никаких долгов.

— Финансовых — нет, но чисто моральных… Юрий мне всё рассказал о том, что вы сделали, да и ваши выводы озвучил. И хотя он не до конца понимает, что и как, но ведь я то знаю — спасти меня было крайне сложно. Да и ваши слова о том, что жизнь накажет преступника недавно исполнились.

— Да? Интересно. И кто же пожелал от вас избавиться?

— Жена, — "чёрный" скривился. — Молоденькая дурочка решила стать единоличной хозяйкой моего состояния, но на неё вдруг чередой начали валиться различные несчастья. Две недели назад она сломала ногу. За день до этого попала в аварию, разбив дорогую машину. Да и друзья почему-то перестали звонить, а подружки забегать в гости. Пришлось мне поговорить с девочкой по душам.

— Она хоть жива ещё? — спокойно поинтересовалась Ольга.

— Да. И ваше самообладание впечатляет, "белая". Откуда столько прагматичности?

— Жизнь научила.

— Вот именно, жизнь, а у неё главный закон — за всё нужно платить. Именно поэтому я сейчас здесь. Готов исполнить любое ваше желание. Возможно, есть такое?

— Есть, — кивнула девушка.

— Слушаю.

Ольга уже давно подумывала о том, как бы приглушить свою "белую" ауру, слишком уж она стала бросаться в глаза всем, кому не попадя. Возможно, какой-нибудь "чёрный" амулет смог бы нейтрализовать белое сияние хотя бы частично? Эту мысль она и озвучила Тищенко.

— Интересно, — он задумался. — Ну что же, можно попробовать. — И снял с указательного пальца внушительное кольцо с монограммой. — Примерьте на пробу.

Но взяв в руки металл, напитанный "чёрной" силой, Ольга зашипела и быстро вернула кольцо владельцу.

— Жжёт.

— А если через ткань? Попробуйте ещё раз, — предложил колдун.

Но ткань лишь частично убирала жжение.

— Хорошо, — кивнул Тищенко. — Давайте выберем что-то более плотное.

Они немного поэкспериментировали, подкладывая под кольцо различные виды преград, и пришли к выводу, что лишь кожаная перчатка, которую Ольга достала из сумки, надёжно ограждала её от ожога.

— Кожа, что и следовало ожидать, — удовлетворённо кивнул "чёрный". — Почему именно она? Так ведь когда-то эта кожа принадлежала живому существу. Выводы делайте сами.

— Ясно, — задумчиво кивнула Ольга.

— Но надевать амулет нужно на голое тело, иначе ваша аура всё равно видна любому, у кого есть сила.

— Не могу же я постоянно носить перчатки?

— Возможно, кожаный браслет или пояс?..

— Понимаю, — кивнула девушка. — Значит, если кожу прошить металлом…

— Я бы тогда смог зачаровать амулет, — кивнул Тищенко. — И клянусь своей силой, я всё сделаю честно, без подлых сюрпризов. "Чёрные" тоже умеют быть благодарными.

— Спасибо, — улыбнулась Ольга. — Я подумаю, что мне будет более удобным в использовании и…

— …тогда свяжетесь со мной, — Тищенко протянул девушке визитку. — А за сим позвольте откланяться. Ещё раз с Новым годом и спасибо, Ольга, за мою спасённую жизнь.

Дома, под дверью квартиры, девушку ожидал "сюрприз" — на коврике, откинув голову на мягкий дерматин обивки (Ольга почему-то не любила современные металлические двери), сладко спал Дым Сокора. Расстёгнутый полушубок демонстрировал окружающим немного мятый дорогой костюм, белоснежную рубашку и сбитый на бок галстук. Рядом с мужчиной на полу лежал букет роз, шампанское и торт. Полюбовавшись на "гостя", Ольга решительно потрясла его за плечо:

— Эй, просыпайся.

— Оля, — открыв покрасневшие глаза, Сокора зевнул и сонно поинтересовался. — А ты что здесь делаешь?

— Живу я тут, — засмеялась девушка. — Пройти дай.

— Что? — Дым потряс головой, окончательно просыпаясь, а потом, кряхтя, поднялся на ноги. — Прости. И с Новым годом!

— Тебя тоже, — развеселившаяся красавица открыла двери и кивнула головой. — Заходи.

— Ольга, я не хотел напрашиваться…то есть хотел, конечно, увидеть тебя, но не буду долго мешать, лишь поздравлю и уйду, — вяло оправдывался Дмитрий.

А девушка, тем временем, быстро избавившись от верхней одежды, завела его в комнату и силой усадила на диван.

— Так, вот подушка и плед, — скомандовала. — Раздевайся и спать. Я лягу на кухне. Когда проснусь — поговорим.

— А?..

— Тогда же и поздравишь, как полагается. Я же вижу, что ты всю ночь гулял, устал так, что ноги не держат, правда? Да и выпил достаточно.

— Я не пьян, пара бокалов шампанского не в счёт, — хмуро ответил Дым.

— Неважно. Я тебя не отпускаю, так что ложись, спи и не усложняй мне жизнь, пожалуйста.

Он сам не заметил, как уснул, тихо радуясь, что его авантюра закончилась успехом. А как ещё это называть? Спьяну-сдуру припёрся, уснул под дверью и его не прогнали. Теперь вот удостоился чести спать на диване хозяйки и впереди у них целый день для общения. "Не обольщайся, — шепнул себе. — Тебя, беднягу, просто пожалели. Ну и пусть, — фыркнул, засыпая, — главное, что я здесь".

Его разбудил запах кофе. Тихо ругаясь про себя, Дима натянул рубашку, брюки и пошлёпал на кухню. Увиденная картина порадовала сердце — Ольга сидела на диванчике, поджав ноги, и грея руки о большую чашку кофе, смотрела в окно на падающий снег. Девушка была одета в теплую пижаму, разрисованную смешными голубыми слониками, и выглядела так по-домашнему уютно, что у Дыма сжалось в груди. Именно такую Ольгу он хотел — мягкую, нежную и родную. Но вот она взглянула на него…и опытный самоуверенный юрист растерялся.

— Привет, — тихо поздоровался Дым. — Ты как?

— Нормально, садись, — кивнула Ольга. — У тебя за спиной на плите уже сварена вторая порция кофе, сам себе налей.

В тишине, пока Сокора хозяйничал у плиты, девушка выставила на стол его торт-подарок, тарелки-вилки и вручила мужчине нож.

— Разрезай эту красоту, и положи мне кусок с вон той розочкой, почему-то с утра хочется крема.

Вот так, поедая "Сладкую мечту" — а что вы удивляетесь? — это название торта — они сидели на кухне и оба, молча, любовались снегопадом. А за окном, тем временем, не на шутку разыгралась метель. Ветер, швыряя в стёкла крупные снежинки, нёс их по дороге и кружил замысловатыми зигзагами, размывая окрестности до туманной белой безликости. "В такую погоду особенно приятно, что сидишь дома в тепле", — подумал Сокора.

— Согласна, — кивнула Ольга. — Я вообще люблю зиму. Как ни странно это прозвучит, но холод, особенно со снегом, меня мобилизует активно двигаться днём и хорошо высыпаться ночью.

— Девушка-загадка, — хмыкнул Сокора, — ты читаешь чужие мысли?

— Иногда, — лукаво улыбнулась Ольга.

— А что ещё ты умеешь? Я ведь уже понял, что ты обладаешь необычными способностями. Знаешь, в своей жизни я повидал немало, профессия обязывает, так сказать, но никогда не думал, что встречу девушку, так похожую на героиню сказочной фэнтези. Кто ты, Ольга? Можешь мне рассказать или это тайна?

— А ты секреты хранить умеешь?

— Я же юрист, это мой профессиональный долг и обязанность. Клянусь, всё, что узнаю, умрёт вместе со мной.

— Только со смертью не спеши, договорились? Ты уже и так прошёл по самому краю, хватит… А по поводу моих тайн, могу поделиться.

Ольга подпёрла рукой щёку и тихо начала говорить.

— Этот мир простой и сложный одновременно. Есть обычная жизнь, которую ведёт каждый из нас, а есть то, что незаметно рядовому обывателю. Я говорю о людях, наделённых силой, их ещё называют экстрасенсами. Как правило, эта сила передаётся по наследству, как и знания тех, кто ею обладает. И все сказки, рассказанные в детстве или истории-фэнтези — я их называю сказками для взрослых — несут в себе большую долю правды. Сразу предупреждаю, — шутливо добавила Ольга. — Эльфов, гномов и драконов я не видела и даже не знаю, существуют ли они в нашем мире. Зато у нас живут "чёрные" колдуны и "белые" маги и у каждого из нас своя специализация.

— То есть, ты тоже?..

— Я родилась "белой", непохожей ни на кого в нашей непростой семье. Поэтому своё предназначение мне пришлось осваивать самостоятельно, благо нашёлся Учитель. Рядом с ним я поняла, что могу лечить людей своей силой, чем и занимаюсь последние десять лет. Но при этом я не могу, не имею права рекламировать себя и становиться публичной особой, как те экстрасенсы на телевидении. У меня иная стезя — целительство, и этот дар нужно беречь от огласки. С годами и опытом моя сила растёт и сейчас, когда её может заметить каждый, кто наделён схожими талантами, неважно, "чёрными" или "белыми", для меня главным становится вопрос личной безопасности…Рот закрой, ворона влетит.

— Охренеть! — выдохнул Сокора. — Прости, я ожидал услышать, что угодно, но это… А что нужно для твоей безопасности? Больше охраны?…А ведь ещё кабинет открыла. Зачем?

— Отвечаю. Для безопасности мне не нужно больше охраны, но есть одна проблема, которую именно ты можешь помочь мне решить.

— Слушаю, — подобрался Дым.

— Я хочу, чтобы кто-то из ваших людей, кто занимается кожаными изделиями, изготовил для меня браслет или пояс, а может, и то, и другое, я ещё не решила. Главное — кожа должна быть натуральной и окантована или прошита железом, как заклёпки на джинсах, но эти заклёпки или другое металлическое украшение, должны соединяться в единую цепь, как в замкнутый круг. Ты сможешь это устроить? Ведь все те куртки и жилеты, что носят байкеры, вы у кого-то заказываете? Или шьёте их самостоятельно?

— У нас есть своя мастерская, так что изготовить можно быстро. Не понял только, как браслет или пояс тебя защитят? И почему они должны быть прошиты железом в замкнутый круг?

— А мне один знакомый "чёрный" эту красоту заколдует, металл почему-то легко поддаётся наговору, легче, чем камни или другие материалы. Этот "чёрный" амулет нейтрализует яркость "белой" ауры и я перестану бросаться в глаза всем, имеющим силу. Это и будет моей лучшей защитой.

— Ещё раз охренеть, — выдохнул Дым.

— А по поводу кабинета массажа… Я там буду целенаправленно расходовать свою силу, в больнице с этим светиться нельзя, опасно, а разряжаться мне нужно регулярно, иначе караул! Взорвусь! — И девушка от души расхохоталась. — Ты чего это побледнел? Ничего со мной не случится! Если силы много, я просто разряжаюсь впустую, а это не есть хорошо. Это — не по по-Божески. Раз уж Он дал мне возможность лечить людей, я обязана использовать силу по назначению и кабинет массажа — очень удобное прикрытие.

— Да-а, — выдохнул Сокора. — Интересная у тебя жизнь.

— Ага, знал бы ты, как иногда мне хочется сбежать от этих "интересов". Но не могу. Долг.

— Оля, я рад, что ты мне открылась, спасибо. И постараюсь оправдать твоё доверие. Единственное, с мастерской придётся обождать до окончания Рождественских праздников. Все ребята разъехались…

— Ничего, я подожду, — и Ольга заговорщицки улыбнулась. — А теперь, дорогой товарищ, прошу вернуться в комнату и раздеться.

— А? — вытянулось лицо у Дыма.

— Правильно, что не улыбаешься в предвкушении. Никаких глупостей! Я просто буду приводить тебя в порядок.

— Может сейчас не нужно. Всё-таки праздник.

— Нужно-нужно. Я же вижу — у тебя болит нога, да и голова раскалывается, и спина тянет, так что поднимайся и пошли.

В комнате, постелив на пол плед, Ольга уложила Сокору лицом вниз. "Теперь дыши носом и получай удовольствие", — пробормотала, и начала массаж. Спустя двадцать минут, Дима перестал шипеть от боли и застонал от удовольствия. Крепкие девичьи руки так ловко размяли его спину, что каждая мышца и связка, обмякнув и расслабившись вначале, потом словно ожили и наполнились новой силой и энергией.

— Это был простой массаж, — прокомментировала Ольга. — А теперь будет лечение, так что продолжаем лежать и не дёргаться.

Она приложила пальцы к вискам мужчины и привычно занырнула внутрь чужого естества. Убрала головную боль, сняв высокое давление, вызванное шампанским и сумбурной ночью, всюду на теле, где заметила воспаление после массажа, обезболила и успокоила мышцы, а потом основательно занялась ногой.

— Да уж, — вздохнула, — нашим хирургам памятник нужно ставить. Собрать из осколков целую ногу… Ты просто счастливчик! Так, переворачивайся.

И когда Дым улёгся на спину, Ольга приступила к лечению колена.

— Рано ты от трости отказался, — пожурила. — Нога в районе колена воспалена, мышцы, словно тряпки, напряжения не выдерживают. Так что мой приказ — кончай выпендриваться и верни трость обратно. Сейчас зима, скользко, ходить и здоровому-то человеку сложно, а уж тебе с больной ногой вообще опасно. Мало того, что перенапрягаешься, так ещё и поскользнуться можешь, ведь от падения никто не застрахован, когда кругом лёд.

— Да я уже это понял, — сознался Сокора, — просто надеялся, что может…

— А не может, — отбрила Ольга. — Хочешь окончательно выздороветь — приказываю до весны пользоваться тростью.

— Разве ты своей силой мне помочь не можешь?

— Я помогаю, глупый. Ведь голова уже не болит, правда?

— Не-ет, — удивлённо согласился Дым. — Да и колено тоже…

— Вот, — кивнула девушка. — Но есть вещи, в которые вмешиваться не следует. Они должны идти своим чередом. Например, сращивание переломов и заживление костей. Понял?

— Да.

— Или ты думал, я сейчас щёлкну пальцами и ты снова станешь молодым и здоровым?

— Нельзя?

— Нельзя. А сейчас вставай и марш в ванную. Чистое полотенце найдёшь на полке.

Прощаясь, Ольга договорилась с Сокорой о следующей встрече, во время которой они вместе подъедут в мастерскую, где девушка оговорит условия своего заказа.

— Увидимся через неделю, — кивнула на двери Ольга. — Так что спасибо за визит и…проваливай.

Дым от неожиданности расхохотался такому "вежливому" "до свидания".

— Почему через неделю?

— По качану. И нечего выпытывать, я этого не люблю.

— Да понял я, понял. Оля, спасибо, что не прогнала вчера с порога, что уступила свой диван, а потом полечила. Твой массаж — это что-то невероятное.

— Да? И сколько, думаешь, мне брать за такие услуги в массажном кабинете? Я, честно говоря, в затруднении.

— Не знаю, сколько стоит обычный массаж в салонах Киева, но за лечебный можешь смело умножать эту цифру на 3, хотя, думаю, возвращение человека к здоровому образу жизни без больниц и лекарств — бесценно.

— Я подумаю над твоими словами, — пообещала Ольга. — В общем, до встречи. Я тебе позвоню.

— А я тоже могу?..

— Нет. Не обижайся, но…

— Понял. Мешать не буду.

В лифте, уставившись на кнопки этажей, Сокора счастливо вздыхал.

"Я почти рядом. И от меня больше не шарахаются. Тарас был прав — на Ольгу нельзя давить, тем более, преследовать или пытаться командовать. Она очень независима, что и немудрено с её-то необычным даром… "Белая". Надо же? Хорошо, хоть не ведьма… А какая красавица, прям сердце щемит…Всё-всё, никаких соплей и слюней. Двигаюсь вперёд маленькими шажками и там, Бог даст, у нас всё получится".

6

За два дня до Рождества очередное дежурство Ольги оказалось хлопотным. В отделение привезли двоих лыжников, умудрившихся врезаться друг в друга во время спуска с горного склона.

— Откуда в Киеве лыжные трассы? — недоумевала Ольга. — Кругом одни поля, плоские до горизонта.

— Ошибаешься, дорогая, — наставительно поднял палец Валерий Петрович. — Горы, пусть и небольшие здесь есть, особенно по правому берегу Днепра. А ещё несколько лет назад в Протасовом Яру была обустроенная горнолыжная трасса с подъемником и снегогенераторами.

— Это если нет снега…

— …то генераторы его наколдуют лучше натурального. Там катается много народу, так что за новогодние праздники киевские больницы и травм пункты обзавелись достаточным количеством новых пациентов. Даже до нас добрались, как видишь, хоть мы и на другом конце города.

Во время вечернего обхода, приготавливая свою "паству" ко сну, Ольга зашла в палату, где лежали Миша Мироненко и его начальник Сергей Коньков. Отношения с этими пациентами у девушки сразу установились по-дружески тёплыми. Парни ещё в первую неделю своего пребывания в отделении, рассказали Ольге откуда её знают.

— Стоим на перекрёстке, ждём "зелёный" свет, — улыбался Миша, — как вдруг ты выходишь на "зебру", вся такая классная…

— Вся такая красная, — поправил водителя Сергей. — В смысле, в красных шортиках и топе. Вид просто потрясающий!

— И так ручкой помахиваешь всем, словно на "оскаровской" дорожке со зрителями здороваешься, ага, — добавил Мишка.

— Так ведь водители вокруг стали гудеть, то есть, давить на клаксоны, — засмеялась Ольга. — Не бежать же мне с перепугу, пришлось соответствовать.

— И правильно!

— Это ещё не все, — продолжил Миша. — Я ведь не удержался и выскочил из машины, сдуру решил задержать вас с подружкой — жалко стало, что вы уходите. А ты вдруг обернулась и глянула так, что у меня язык отнялся.

— Подтверждаю, — хмыкнул Коньков. — Мой разговорчивый водитель онемел на добрую минуту, а потом назвал тебя, Оля, ведьмой. Прости.

— За что простить? — не поняла девушка.

— Так за "ведьму" же, — объяснил порозовевший от смущения Михаил. — Вот с тех пор, каждый раз проезжая по этому перекрёстку, мы с шефом стали выискивать тебя, вдруг где покажешься.

— Ну и зря, я там случайно оказалась.

— По крайней мере, ты теперь знаешь, почему я так отреагировал при нашей следующей встрече.

И вот сегодня, зайдя в палату к "своим знакомым", Ольга поделилась с парнями последними новостями о поступивших пациентах.

— Как же не вовремя мы с Мишкой обломались, — огорчился Сергей. — Я тоже катаюсь на горных лыжах и планировал с друзьями на Новый год съездить в Буковель…

— Да по сравнению со мной, шеф, вы почти здоровы.

— Завтра мне гипс снимают, — похвалился Коньков

— Прекрасно, — улыбнулась Ольга.

— Буду дома расхаживать ногу и, по возможности, приезжать сюда навещать Мишку.

— Не надо, — отмахнулся водитель. — Ко мне и родня ездит, и с нашей работы навещают, да и телевизор есть, так что я не скучаю.

Лыжники "поломались" знатно. У обоих оказались сломаны руки, повреждены ноги, но больше всего пострадали головы. "Если бы не горнолыжная экипировка, мужики бы просто убили друг друга, — заметил Валерий Петрович. — А сейчас их лица — одна сплошная гематома. Посмотришь?"

— Как обычно, после отбоя, — заверила Ольга.

Когда в отделении затихло, они с Петровичем наведались к новеньким. Их распределили по разным палатам, "иначе родня тут же бы между собой передралась", — объяснил Ольге заведующий.

— Почему? — удивилась девушка.

— Так они же ищут виноватого. И каждая сторона утверждает, что именно их родич ехал верно, по маршруту склона, а в него врезался нарушитель.

— А вы что думаете?

— А ничего. Но сразу же распорядился проверить кровь обоих мужиков на наличие алкоголя. Теперь вот думаю, какой я молодец!

— Интересно! — девушка остановилась у палаты, где лежал один из пострадавших. — Я так понимаю, что один положительный результат лаборатория получила? Или оба?..

— Один, — напарник кивнул на двери. — Заходим. И будь осторожна.

Палата-люкс, ещё недавно полная родственников, сейчас пустовала. Лишь у койки, упакованного в гипс бедняги, сидела красивая женщина средних лет и листала журнал.

— В чём дело? — она встревоженно встала, поправляя белый халат. — Что случилось?

— Нам нужно осмотреть вашего мужа, — сказал заведующий. — Я попрошу вас выйти в коридор.

— Что тут за порядки, — возмущённо фыркнула дама. — Почему я не могу присутствовать? В конце концов, вдруг вы что-то сделаете не так?..

— Вы разбираетесь в медицине, мадам? — разозлился Петрович. — Или обвиняете нас в некомпетенции? А может в злостном вредительстве?

— Нахал, — женщина возмущённо фыркнула и выскочила за двери.

— Зря связался, — вздохнула Ольга. — Такие дамочки способны на всё.

— Переживу. Не впервой.

Обойдя кровать, девушка приступила к диагностике.

— Переломы сложены верно и срастутся хорошо, — она запнулась на минуту. — Но у мужчины барахлит левая почка и это не от удара, видимо, давнее заболевание. Теперь лицо, — и Ольга затихла, а потом легко огладила щёки спящего под снотворным пациента. — В нижней челюсти трещина.

— Да? — удивился Петрович. — А почему снимок не показал?..

— Не знаю, но нужно срочно фиксировать, иначе через пару дней больному станет трудно говорить и больно кушать. Остальные гематомы, думаю, рассосутся быстро.

— Понятно, когда мы закончим осмотр, я распоряжусь, — кивнул заведующий. — Не повезло мужику, это ж сколько времени ему теперь питаться жидкой пищей.

— Да пару недель всего, переживёт, — и Ольга наклонилась к лицу пострадавшего, принюхиваясь. — Это он выпил, да?

— Он.

— Судя по жене и палате-люкс, могу предположить, что возмущённая родня при первой же возможности перевезёт своего "лыжника" в "Борис".

— Да на здоровье, нам проблем меньше, — отмахнулся Валерий Петрович.

— Тогда совет — спрячьте понадёжнее анализ на алкоголь. Возможно, на вас станут давить и качать права, а ещё будут обвинять другого лыжника во всех грехах. И как бы вообще не затеяли судебную тяжбу.

— У нас в больнице работает опытный юрист, пусть воюет.

Ольга шагнула к двери, но вдруг развернулась и вновь склонилась над больным.

— Что? — спросил Петрович.

— Сейчас, — отмахнулась девушка, а потом тихо позвала. — Эй, вы ведь не спите?

И глаза мужчины медленно открылись. Взгляд был полон боли, но осознанный и понимающий.

— Я давно не сплю, не могу.

— И всё слышали?

— Да.

— Ясно, — девушка обернулась к напарнику. — Мне нужно тут задержаться, а вы уведите отсюда жену.

— Понял.

Когда заведующий вышел, Ольга присела у кровати, так, чтобы "лыжник" мог её видеть, и начала разговор.

— Я задаю вопросы, вы отвечаете. Кратко.

— Да. Трещина в челюсти.

— У вас нелады со снотворным? Кивните, если понимаете, о чём я. Ага, нелады, значит. А предупредить вы не могли…

— Был в отключке.

— Но обезболивающее действует?

— Плохо.

— Где болит больше всего?

— Всюду.

— Понятно. Жаль, что ко всем болячкам добавилась ещё и челюсть, но мы должны её зафиксировать, так что придётся потерпеть.

"Лыжник" скривился и кивнул.

— Ваши "полёты" под воздействием алкоголя нас не касаются, — предупредила Ольга. — Но если жена или другие родственники начнут давить…

— Нет, — ответил мужчина, — я знаю, что виноват.

— А другой пострадавший?..

— Компенсирую.

— Это хорошо. Так всем будет проще. За это вам приз, — и девушка, встав в изголовье, коснулась пальцами висков пациента. — Выспитесь до утра без кошмаров и боли. Спокойной ночи.

Второй лыжник оказался не таким тяжёлым. Перелом руки и ключицы, сильные ушибы ног, но вот лицо… Лицо составляло сплошной синяк, особенно в районе глаз, которые от отёка было и не разглядеть. Рядом с кроватью, на стуле, притулилась молодая девчонка лет 17, шмыгающая носом, и Ольга, выведя её в коридор, строго спросила.

— Ты ему кто?

— Дочь.

— А здесь чего сидишь?

— Так ведь папа… — девушка всплеснула руками. — А вдруг ему что-то понадобится?

— Твой папа под лекарствами проспит до утра. И ты ему ничем не поможешь. Лучше приезжай утром после обхода. Привози бульон, негазированную воду, лимон, чтобы эту воду подкислить и пока всё. А теперь собирайся, я тебя провожу до выхода.

— Куда я пойду ночью? — стала возражать девчонка, давя на жалость. — Мне добираться на другой конец города. Да и с родственниками я договорилась, что отдежурю сегодня ночью. А бульон мама привезёт, я ей сейчас позвоню.

— И собираешься тут просидеть на стуле до утра?

— Пожалуйста, не гоните меня. Я же всё равно дома не засну, так переживаю. Очень вас прошу.

— Ох, — вздохнула Ольга. — Я то, может, и не возражаю, но вот заведующий…

— Да пусть сидит, Оля, — отозвался Петрович, подойдя бесшумно со стороны ординаторской. — Если что, поспит на диванчике в коридоре.

— Ладно, Валерий Петрович, вы побеседуйте пока с девушкой, а я сейчас.

Проверив, как спят остальные пациенты палаты, Ольга занялась гематомой на лице пострадавшего. Девушка постаралась максимально убрать отёки вокруг глаз, иначе утром он будет, как слепой, и улучшила проходимость носовых пазух для более свободного дыхания.

— Пока всё, — пробормотала и, выйдя в коридор, обратилась к заведующему. — Я на пост, к вам зайду попозже.

Они пили кофе в третьем часу ночи. Ольга и Петрович. Красивая девушка в голубом форменном костюме и высокий седой мужчина в светло-зелёном больничном халате. В отделении стояла уютная сонная тишина и только пробегавшие по тёмному потолку пятна фар от проезжавших мимо машин, свидетельствовали — большой город не спит.

— И куда они все едут в это время? — спросила тихо Ольга, провожая взглядом очередное пятно.

— Кто куда, — ответил Петрович. — Фуры завозят ночью товары на склады, ездят такси и милиция, а ещё многие выезжают из города по делам или в командировки, пока дорога свободная, да мало ли… — Он зевнул, — Ладно, пойду прилягу. Вроде всё у нас разрешилось благополучно, так что можно отдыхать.

Заведующий кивнул и бесшумно зашагал к своему кабинету, лишь задержавшись у дивана, на котором ворочалась Алина, дочь второго "лыжника".

— Спи, ребёнок, — пожурил тихо девчонку Петрович и подмигнул Ольге, на что девушка понятливо кивнула головой, давая знать, что сейчас подойдёт и усыпит гостью.

Утром, сдав дежурство, Ольга зашла в больничную церковь, чтобы поприветствовать отца Ивана. Он как раз закончил заутреннюю службу и провожал немногочисленных прихожан у дверей церкви. Девушке он неприкрыто обрадовался и сразу же предложил чаю.

— Мороз сегодня с утра знатный, — покивал головой. — Градусов двенадцать, а может и больше, вот и погреемся.

— Спасибо, чаю не хочу, всю ночь кофе пила, с меня хватит, — отшутилась девушка. — А зиму я люблю, особенно такую, как сейчас, холодную и снежную.

За прошедшие два дня Киев окончательно засыпало, превратив столицу в подобие огромного торта-безе. Городские службы, невзирая на праздники, активно убирали снег с проезжей части и тротуаров, но немногочисленный в праздничные дни транспорт проезжал пока тяжело, часто буксуя на скользком от льда асфальте.

Подождав, пока Ольга помолится у иконостаса, отец Иван усадил девушку на лавку у стены с тёплым радиатором и принялся за расспросы.

— Ты встречалась уже с монахами?

— Нет, только по телефону пообщалась немного. У них праздничные службы, все готовятся к Рождеству, так что мы договорились встретиться уже после Крещения.

— Возможно, это и к лучшему, — согласился святой отец. — Только я всё-таки не пойму их настойчивость. Зачем ты им нужна? Да, спасла священника, так ведь, Оля, ты же медик, профессионал. Монахи поблагодарили, это правильно и по-христиански, но ещё-то раз зачем встречаться?

Ольга молча отвела взгляд, а сама, тем временем, стала размышлять, стоит ли церковный священник её доверия. "Сказать или не сказать? Поверит ей или будет сомневаться? Ладно, рискну".

— Я хочу исповедаться, отец Иван. И на исповеди отвечу на все ваши вопросы. Но мне нужна неделя на подготовку, я ведь с лета…

— Оля, — пожурил девушку священник. — Тебе готовиться не нужно. Или, думаешь, я не знаю, что Бог всегда с тобой? Ты — светлая душа.

— Откуда вы знаете?

— Просто чувствую. Возможно, приход у меня и небольшой, но в людях я разбираюсь хорошо и ложь, лицемерие и пустоту в человеке ощущаю сразу.

— Это профессиональное? — улыбнулась Ольга.

— И личное тоже, — ответил отец Иван. — Так что слушаю тебя, дочь моя.

— Я "белая" от рождения, святой отец, — начала девушка. — Но дар мой проснулся лишь к восемнадцати годам. И тогда же я начала лечить людей с помощью своей силы. Лишь близкие и родные знали правду обо мне, потому что я старалась таиться, чтобы не привлекать к себе внимания. Спасала и возвращала здоровье людям… пока меня не захотел уничтожить сумасшедший "чёрный" колдун. Он несколько раз пытался подобраться ко мне, даже присылал убийц, но Господь уберёг меня, а вот мужа моего не смог… Виктор погиб сразу же после свадьбы, несчастный случай…но я точно знаю, что это был откат от волшбы "чёрного". Оставаться в родном городе больше не смогла, переехала в Киев и теперь продолжаю своё дело здесь, в больнице.

Когда произошёл тот случай с отцом Ионой, мне был зов. Бог поднял меня среди ночи и привёл туда, где умирал монах, чтобы я спасла его. И я спасла. Хотя было очень тяжело. Его товарищ, отец Михаил, тоже "белый", и он увидел след от моей руки. Это, когда я пыталась завести сердце Ионы, используя силу, вместо электрошока. Так монахи и поняли, что я "белая" и теперь их интересуют мои возможности.

— Понятно, что интересуют, а ты что думаешь?

— Я не отказываю в помощи, батюшка, но делаю это на своих условиях. Иначе не могу, нельзя мне идти на поводу чужих желаний, пусть и из лучших побуждений. Я знаю, что обязана сама делать выбор. И я выбираю. А сегодня мой выбор — вы, поэтому и доверилась.

Она говорила тихо и решительно, но не замечала, что по её лицу текут слёзы, как два тонких ручейка печали. И отец Иван, не выдержав, обнял Ольгу и крепко прижал к своей груди.

— Поплачь, Оленька, поплачь, и тебе полегчает. Это ж какая ноша на твоих плечах.

Он дал девушке выплакаться, а потом, отодвинув от себя, сунул ей в руки носовой платок.

— Вытрись уж, чудо.

— Ох, сама не понимаю, отчего расклеилась, — прошептала Ольга. — Вроде бы всё нормально, живу привычной жизнью, работаю, а начала говорить, вспомнила покойного мужа и…

— Это горе, милая. Оно то отступает, то вновь возвращается. Хотя, слава Богу, со временем человеку становится легче, но вот ты… Почему ты чувствуешь себя виноватой? — спросил священник.

— Если бы Виктор не связался со мной, вероятно, до сих пор был бы жив.

— Это не нам решать, — строго ответил отец Иван. — Мы делаем выбор, как поступать в ту или иную минуту, но всё решает Всевышний. Поэтому не казни себя, Ольга, и отпусти боль. Тогда душа твоего мужа освободится, да и тебе полегчает. — Священник вздохнул. — Я подозревал, что ты непростая девушка, но услышать такое… "Белая" сестра, надо же? Спасибо, что доверилась.

Он вскочил на ноги и зашагал по кругу возле церковного иконостаса, изредка поглядывая на Ольгу, а та, прикрыв глаза, затихла, вслушиваясь в мерно стучавшие шаги отца Ивана. "Почему так тихо кругом? — подумала. — И никто не заходит в церковь… А как хорошо пахнет ладаном, успокаивающе". Неслышно подкралась усталость после ночного дежурства и красавица неожиданно зевнула.

— Ох, простите…

— Ты ведь после ночи, — отмахнулся священник. Он вновь присел рядом на лавку и решительно заговорил. — Сейчас не время, но однажды я хочу услышать все подробности.

— И ты, Брут…

— И я, — улыбнулся отец Иван. — А теперь наставление. Ты слишком серьёзно воспринимаешь свой дар…

— Что? — открыла рот Ольга.

— Да-да, слишком серьёзно и ответственно. Это, конечно, похвально, но ведь ты — молодая женщина, и должна улыбаться, любить и быть любимой. Понимаю, что история с мужем тебя подкосила, но пора, милая, подниматься из пепла и возрождаться к новой жизни. Ведь мир вокруг нас прекрасен и кому, как не тебе, делать его лучше. Бог благословил тебя, Оля, великим даром. Ты — "белая", а мы, церковники, знаем, как тяжёл ваш путь. И похвально, что ты осознаёшь свой долг…

— Знаю, хотя этот долг — тяжелее горы.

— Понимаю, но хочу, чтоб и ты осознала — "белые" должны лечить не только тело человека, но и его душу, то есть, нести людям добро, лёгкость и благодать. Особенно — благодать. А в твоём случае начинать нужно с себя. Как же ты сможешь облегчать чужую боль, когда сама кровоточишь?

— Ну, всё не так трагично, — смутилась Ольга. — Мне на самом деле уже легче, просто иногда вдруг как накатит из прошлого… как сейчас.

— А ты отпускай боль и переключайся. Пытайся быть легче, веселее, попробуй вновь довериться людям. И главное — ничего не бойся. Концентрируйся на хорошем, ищи в себе лёгкость и благодать. И тогда это проявится в глазах, в жестах, походке… И однажды ты взлетишь как птица.

— Ну да, птица-курица, — вдруг хихикнула Ольга.

— Вот ещё! — вскинул бровь священник. — Я тут ей о высоком…

— …полёте в прыжке?

Отец Иван не выдержал и рассмеялся.

— Знаешь, а такой дерзкой ты мне больше нравишься.

— Так это я и есть, настоящая, когда без утрат, боли и долга.

— Но то, о чём я говорил, о душе и благодати…

Ольга посерьёзнела.

— Я сама много думаю об этом в последнее время и стараюсь понять, как жить дальше. Хочу снова любить…и боюсь. Может моя судьба — одиночество?

— Нет, — покачал головой отец Иван.

— А доверить свою тайну новому человеку и тем самым подставить его под удар — разве не опасно? Я ведь не за себя переживаю.

— И зря. Доверившись, ты дашь возможность человеку сделать свой выбор. Дальше всё будет зависеть уже только от него. Родные и близкие люди нужны всем, Оля, ведь они нас хранят. А уж тебя любящий человек будет беречь, как зеницу ока, так что послушай совет опытного человека — начинай разрушать стены Иерихона, что ты возвела вокруг своей души. Тебе же самой потом станет легче.

Ольга встала со скамьи, сделала шаг к иконостасу, молча прошептала молитву и перекрестилась, а потом, повернувшись к отцу Ивану, уточнила:

— Значит, радость, лёгкость и свобода?

— Одним словом — благодать, — улыбнулся священник. — Подойди ко мне, благословлю. — Он накрыл девушке голову епитрахилью и прошептал слова отпущения грехов. — Всё, иди отдыхай. Когда мы вновь увидимся? Может, придёшь сюда в ночь на Рождество?

— Не могу, я специально отдежурила на Новый год, чтобы Святой вечер провести с родными. Так что зайду к вам вечером 8-го, к вечерней службе.

— Храни тебя Бог, дитя. И с праздником минувшим и наступающим.

— Вас также. До свидания.

7

Ольга любила встречать Рождество в Стусове у бабушек. Они с мамой загодя приезжали в село, нагруженные продуктами и подарками, украшали ёлку в гостиной (бабушки Новый год не праздновали) и два дня готовили ужин на Святвечер — ровно двенадцать постных блюд, где основным угощением была кутья, борщ с пампушками, вареники и взвар. А ещё на стол выставлялись капуста тушёная с черносливом, острая фасоль, голубцы с грибами, рыба во всех видах — от селёдки до заливной, и различная консервация — маринованные грибы и помидоры, солёные огурцы и квашеный чеснок. Десерт — различные виды печенья — никто уже осилить не мог, так все объедались, и он оставался на завтрак. Из алкоголя женщины предпочитали шампанское, зато утром все любили пить крепкий горячий чай и лишь Ольге бабушки разрешали варить кофе, ворча, что уж в такой-то праздник можно было бы от него отказаться.

— Вы же знаете, — укоряла их внучка, — у меня по утрам низкое давление, а кофе помогает встряхнуться.

— Понимаю, — кивала баба Надя, — тебе силы нужны, поэтому и разрешаю, но уж поворчать-то мне можно?

— Конечно можно, вон и баба Мария поворчит с тобой дуэтом, а мы с мамой послушаем, — хохотала Ольга.

В этом году традиция встречи Рождества не изменилась, только теперь женскую часть рода Коляда — "Просто рождественская фамилия какая-то", — шутила девушка — надёжно "разбавили" отчим Василий Васильевич и бессменный привратник старушек Борис Малёванный. Борис, уволившись из охранной фирмы три года назад, навсегда переехал в Стусов к сестрам Коляда. На нём была вся мужская работа по дому и во дворе, ещё он следил за многочисленными посетителями, приезжавшими сюда на лечение. А в прошлый свой приезд Ольга узнала новость — Малёванный нашёл в Стусове невесту и после Пасхи собирался играть свадьбу.

— Жить я буду у жены, — объяснял он девушке, — а работать, по-прежнему, тут, у бабы Марии и бабы Нади. Они же мне роднее всех родных.

— Получается, ты мне тоже родня? — лукаво улыбалась Ольга.

— А как же, считай меня названным братом, ведь из такой передряги вытащила, как вспомню — жуть берёт.

Вечером, накрыв праздничный стол, всей семьёй сходили в церковь на службу, а возвращаясь, полюбовались на огромный молодой месяц, нависший над горизонтом. "Словно нас разглядывает и улыбается, — прошептала баба Надя. — Освещает округу лучше всяких фонарей". И действительно, село, покрытое снегом, словно окутало снежной белизной, отчего было ясно, как днём, и лишь у высоких заборов залегли синие тени, бегущие по дороге до самой околицы, к дому Коляда.

После ужина, когда мужчины разошлись спать, женсовет Коляда слушал отчёт Ольги о том, что происходит в её жизни, а также планы девушки на будущее.

— Свой кабинет — это хорошо, — резюмировала Зоя, — ты сможешь легально работать силой, а как же твой Салон тут, в городе?

— Не брошу и обязательно буду приезжать, чтобы принимать самых тяжёлых пациентов, — ответила матери Ольга. — Но, сама понимаешь, моя жизнь сейчас — в Киеве и менять я её не намерена.

— А вот это плохо, — грозно заявила баба Мария. — Я не о работе говорю, а о личной жизни. Почему ты махнула на неё рукой? Три года миновало после смерти Виктора, пора бы уж задуматься о новой семье и о детях.

— Поддерживаю, — вскинулась мать, — я хочу внуков. Неважно, мальчиков или девочек, но хотя бы одного можно же родить для начала?

— Девочка нужна обязательно, чтобы силу рода продолжить, — добавила баба Надя, — и не тяни с этим, пока ты молодая и здоровая, внучка. Не хочешь замуж — ладно, сейчас такое время, что штамп в паспорте для рождения ребёнка — не главное…

— Нет, — решительно заявила Ольга, — у меня всё будет правильно, то есть, вначале брак, а затем ребёнок. Я хочу, чтобы у маленького были и мама с папой, и дом, и вы все.

— Так мы ж об этом и говорим, — кивнула, улыбаясь, Зоя. — Рассказывай, кто это?…Молчишь? Я ведь уже поняла, что у тебя кто-то появился. Кто?

— Он ещё не появился, но пытается изо всех сил, — хмыкнула Ольга. — Я пока думаю.

— Хочешь погадаю? — предложила мать.

— Не нужно, я вообще по жизни фаталистка, если Богу угодно, чтобы этот человек стал для меня кем-то важным, так оно и будет.

— Только не тяни долго, — вздохнула Зоя, — а то неопределённость убивает чувства очень быстро.

Киев встретил заторами. Уже на окружной, медленно двигаясь в крайнем ряду, Ольга вздыхала. "Все возвращаются после праздников, вот и пробки. А я ведь могла ещё вчера приехать, но так хотелось лишний день побыть с родными, вот теперь ползу". Дома девушка оказалась спустя лишь два часа, недовольная и уставшая. Закинула бельё в стирку, разложила продукты в холодильнике, которые мать и бабушки еле впихнули в багажник (а что же еде пропадать, столько наготовили) и нырнула в ванную. Уже перед сном набрала номер Дыма Сокоры и договорилась о совместной поездке в мастерскую за поясом.

— Чем занималась в эти дни? Отдыхала? — поинтересовался Дима.

— Если объедание можно назвать отдыхом, то да.

— Не понял…

— Святой вечер, Дым, как не понять?

— А-а, — отозвался. — В нашей семье это было не принято. Родители — коммунисты и убеждённые атеисты, к вере относились сугубо отрицательно. Правда, после смерти отца мама свои взгляды на церковь поменяла и начала посещать ближайший храм, а я вот так и остался недоучкой. Пытаюсь верить, но… это сложно — верить в то, что не понимаешь и не можешь объяснить.

— Плохо, — убеждённо отозвалась Ольга. — Не пытайся анализировать то, что анализу не может поддаваться априори. Бог — это вера разума и чувства, Он — начало всех начал.

— Мне проще воспринимать Его, как мировой сверхразум.

— Так Он же это и есть, глупый, — засмеялась Ольга. — Изначальный мировой разум.

— Но я пытался читать Библию. Там такая заумь! Ничего не ясно.

— Какую именно Библию?

— Обычную, купил в церкви.

— А, тогда понятно. Тебе нужно было начинать с простого варианта, вроде Библии "для чайников"…

Сокора расхохотался.

— А я что читал?

— Библию для программистов, то есть, для тех, кто уже понимает, что ему нужно и где это искать. Такие сложные вещи всегда начинают изучаться с азов. В твоём случае — это катехизис. Кстати, есть ещё детские Библии, там очень доступно всё описано.

— Но Ветхий завет — это же просто история еврейского народа.

— Это история мира. Вот почитаешь её и поймёшь, откуда что берётся. И почему именно из этого многострадального народа избрали Мессию.

— Ладно, Оля, уговорила, попробую почитать.

— До завтра и спокойной ночи.

Дневное дежурство прошло, как обычно. Единственное, что удивило Ольгу, наличие больного Авдющенко — так звали лыжника, виновного в столкновении на склонах Протасового Яра.

— Я почему-то была уверена, что его отвезут в дорогую частную клинику, — заметила девушка заведующему.

— Я тоже, но мужик поутру категорически отказался переезжать, хоть жена и все родные настаивали, — ответил Петрович. — Написал здоровой рукой на бумаге огромное НЕТ и всё.

— Всё?

— У меня, наедине, спрашивал о тебе, мол, кто такая?

— Не поняла, зачем?

— Молчит. Я сказал ему, что ты медсестра и выйдешь сегодня на дежурство. Кивнул довольно. Теперь всё.

— Ладно, — протянула Ольга. — Поживём — увидим, чего там напридумывал этот Авдющенко. По крайней мере, говорить пока он не может, а с остальным я справлюсь. Хотя, Петрович, обидно. Стараешься, стараешься, помогаешь людям изо всех сил, а им лишь бы своё любопытство удовлетворить.

— Да может там ничего такого и нет, он ведь был под лекарствами, мало ли что ему показалось, отобьёмся.

Ближе к вечеру к Ольге подошла жена Авдющенко и, презрительно хмыкнув, бросила:

— Я думала, вы врач, а вы медсестра…

— Врачом не представлялась и никем другим также, — ответила Ольга. — У вас какие-то претензии ко мне?

Мадам вспыхнула и возмущённо зашипела:

— Нахалка!

— Странно, — откинувшись на спинку стула, Ольга внимательно рассматривала женщину. — Складывается впечатление, словно вам обязательно нужно со мной поссориться и поскандалить. В чём дело?

— Да как вы…

— Женщина вы красивая, ухоженная, в семье пользуетесь уважением, — продолжила спокойно девушка, — это видно по тому, как к вам относятся остальные родственники. Чем же вам не угодила лично я?

— Это из-за вас мой муж не соглашается на частную клинику, — наконец выдала мадам Андрющенко.

— Да? — удивилась Ольга. — Откуда такая информация? И почему я ничего не знаю? — Так, стоп! — выставила вперёд руку, отгораживаясь. — Ваши претензии беспочвенны и я их не принимаю. Задам встречный вопрос — чем я могу помочь?

— Убедите моего мужа отсюда уехать, — заявила дама, вскинув подбородок.

— Не вижу смысла, у нас отличное отделение, прекрасные врачи и персонал, помощь вашему супругу оказана квалифицированная, он в отдельной палате, идёт на поправку. Чем частная клиника будет лучше? Или вас кто-то здесь обидел?

— Пациенты — сброд и мужланы, местные бабы на костылях — хамки, пожаловалась женщина, скривившись. — Не отделение, а проходной двор.

— Достаточно, — кивнула Ольга. — Вы можете оскорблять меня, но больные же тут причём? Поговорите с заведующим, он…

— …такой же наглец, как и все остальные.

— Знаете, мадам, — Ольга вышла из-за стола и сделала шаг к недовольной женщине, — шли бы вы… к мужу в палату. И учитесь разговаривать с людьми. Свободны!

От разъярённого взгляда девушки мадам Авдющенко онемела, а потом быстро развернулась и ушла, часто оглядываясь через плечо.

— Эта баба успела разругаться с половиной отделения, Оля, — тихо сказала подошедшая напарница Галина. — Я случайно услышала, как она костерит тётю Глашу из 15 палаты. Та шла, хотя скорее, ползла в манипуляционную, а эта Авдющенко чуть не сбила её, проплыв мимо, словно крейсер на манёврах. Так она ещё и обругала Глашу в спину за неповоротливость, а вместе с ней и всё отделение. Откуда в одном человеке столько ненависти?

— Разберёмся, — пообещала Ольга.

Она зашла к Авдющенко в палату перед окончанием дежурства. Его жены, к счастью, на месте не оказалось и девушка, присев у кровати больного, решила прояснить для себя пару вопросов.

— Вас зовут Павел, да?

Тот кивнул головой утвердительно.

— Павел, не удивляйтесь моим вопросам, но для меня важно понять, что происходит с вашей женой. Вы ведь заметили, что она ведёт себя странно?

Авдющенко вновь кивнул, а потом, взяв блокнот и карандаш, написал на листке: "Дома она не такая".

— Ваша жена работает?

"Салон красоты".

— Хозяйка?

"Да".

Ольга задумалась, а потом, хлопнув себя по лбу, воскликнула:

— Ну, конечно же!

"Что?"

— Я всё не могла понять, что за аура у вашей жены? И не удивляйтесь, многие люди такое видят, просто я не сразу сообразила…Да не пишите ничего, я сейчас объясню. Ваша жена — энергетический вампир. Не очень сильный, слава Богу. Работа, здоровые полноценные люди вокруг неё и активная жизнь легко подпитывали её ауру. Это было безопасно для окружающих, так как, повторюсь, вампир она слабый. А здесь, в отделении, когда кругом больные и травмированные, не сильно-то и подзарядишься, вот супруга и нервничает. Происходит это на подсознательном уровне и контролю не поддаётся.

"Это опасно?"

— Нет, но неприятно для всех. Вам ведь тоже достаётся, да?

Авдющенко вздохнул.

— Понятно. А вы можете повлиять на жену, чтобы она лишь изредка вас навещала? Зачем сидеть здесь сутками? Вы не умираете, понемногу всё налаживается, а из-за неуравновешенности мадам страдает всё отделение. Она скандалит, вот и со мной недавно ругалась.

"Из-за чего?"

— Требовала, чтобы я на вас повлияла перевестись в частную клинику.

Супруге вашей тут категорически не нравится.

"МНЕ нравится!"

— Послушайте, если дело во мне, я ведь понимаю, что у вас возникли вопросы, то на многое не рассчитывайте.

"Не только, вы действительно необычная девушка. А в отделении меня всё устраивает, не хочу переезжать".

— Тогда попробуем подружиться. Обещаю, если будете себя хорошо вести и… — Ольга показала, как застёгивает невидимую молнию на рту, — то когда-нибудь я отвечу на ваши вопросы.

"ОК. А с женой я всё улажу".

Авдющенко выдрал из блокнота исписанный лист и отдал его девушке, демонстрируя сообразительность и желание сохранить в тайне их разговор.

— Умница! — кивнула Ольга, попрощалась и вышла из палаты.

После дежурства, вместе с Дымом Сокорой, девушка съездила в мастерскую, где заказала для себя кожаные браслеты (от пояса она решила отказаться).

— Сверху по коже должен идти металлический рисунок, любой, но без разрывов. Сверху на браслет должен надеваться прозрачный пластиковый корпус, чтобы я не могла касаться рисунка, — Ольга вздохнула, она предупредила Диму, что ей придётся солгать мастеру, — у меня аллергия на металл, а байкерский браслет хочется до ужаса, так что главная просьба — слой кожи должен быть достаточно толстым.

— Сделаю, — кивнул бритой головой крепыш-мастер. — Кстати, отличная идея — кожа в тонком пластиковом чехле. Браслет даже будет лучше носиться, да и вид у него станет более товарным.

— Ещё, этот чехол должен быть съёмным, — предупредила девушка, — чтобы я, в случае чего, могла легко его отсоединить и поменять на другой.

— Несколько чехлов? А зачем?

— Можно их сделать разной расцветки? Например, голубой, белой и красной?

— Я подумаю над вашей идеей, девушка. И если всё получится, можно будет изготовить целую серию таких браслетов.

— Пап, — из-за плеча крепыша выглянула девочка-подросток, всё время крутившаяся неподалёку, — а мне это нравится, знаешь? Ведь твои украшения — это всё кожа и кожа, коричневый цвет различных оттенков и всё, а с цветным пластиком сверху браслет каждый раз будет выглядеть иначе. И его можно будет подбирать под любой наряд.

— Действительно, практично, — согласился мастер.

— Только без стразов и камешков, прошу, — вставила Ольга, — я такое не люблю.

— А я люблю, — вновь встряла девочка. — И чтобы камни — чёрный гагат.

— Как быстро будет готов заказ? — вмешался Сокора, переводя разговор на более практичные рейки.

— Думаю, за неделю управлюсь.

— Отлично, — кивнула Ольга. — Задаток оставлять?

— Не нужно, вы — своя, и подруга Дыма, так что всё нормально. Когда заказ будет готов, я позвоню.

Девушка протянула свою визитку и мило улыбнулась, а сама в это время припомнила, как её помощница проявила инициативу, заказав визитки для массажного кабинета.

— Сели, — увидев золотой обрез и алые буквы, Ольга ахнула, — я такое безобразие даже в руки не возьму. Это же готовая реклама салона интимных услуг!

— Не пугайтесь, такая визитка сделана в 10-ти экземплярах, если честно, то просто для смеха. А вот — действительно ваши, — и Цецилия Карловна развернула пакет, где лежали обычные белые листки картона. Текст был набран синим цветом, в углу визитки красовалась эмблема медицины — чаша со змеёй. — Себе я тоже заказала. Думаю, со временем, когда основной поток ваших пациентов уменьшится, я смогу включить на лечение и своих знакомых.

— Безусловно, Сели, — согласилась Ольга. — Я дам знать, когда будет можно. И ещё, если у друзей вдруг случится ЧП и нужна будет срочная помощь — сразу говорите. По "скорой" я принимаю без предварительной записи.

— Спасибо, это прекрасная новость.

Сокора подвёз Ольгу домой, выключил мотор автомобиля и, развернувшись к девушке, сказал:

— Я совсем забыл предупредить. Завтра хочу привезти знакомиться твоего нового охранника.

— Да? Ладно. Тогда к 9 вечера в кабинет. — И девушка, выставив перед ним ладонь, зачастила. — Нет-нет, ничего о нём не говори. Я не хочу ничего знать. Завтра посмотрю, поговорю и тогда решу — подходит человек мне или нет.

— Необычная реакция, — засмеялся Дым. — Как правило, люди стараются побольше узнать о человеке, который, вероятно, будет на них работать.

— А зачем мне забивать голову ненужной пока информацией? — пожала плечом девушка. — Даст Бог день, даст Бог пищу…для размышлений.

— Иди, — кивнул Сокора, — практичная ты наша.

— Ага, я такая. И спасибо за всё, Дима, — Ольга, наклонившись, чмокнула его в щеку, махнула рукой на прощание и ушла.

"Вот, понемногу получается, — мужчина блаженно прикрыл веки и откинулся на спинку сиденья. — Хорошо-о-о!"

8

Пациенты из клана "Диких псов" заняли Ольгу на добрый месяц. Со дня открытия кабинета день девушки был расписан по минутам. Сели строго следила за очередью и, впуская очередного клиента, передавала девушке заполненную карточку основных "параметров" больного, то есть его возраст, перенесенные и текущие заболевания, профессию и тому подобное. Многие приносили с собой больничные карточки, кто-то анализы, снимки рентгена или МРТ. Девушка всё просматривала и учитывала, но руки — её главный инструмент — всегда давали самый правильный диагноз.

— Оля, полчаса на одного человека — не мало? — удивлялась Сели. — Как вы так быстро работаете?

— Я ведь не делаю обычный массаж, — объяснила девушка. — В первую очередь, я правлю позвоночник, 90 % болячек у человека — из-за неправильно расположенных позвонков и дисков. Каждый хрящ и косточка в позвоночнике — это прямая связь с внутренними органами и психикой человека, поэтому любая нестабильность или повреждение в спине вызывают болезни сердца, почек, кишечника и головного мозга.

— А уж у байкера, — покачала головой Сели, — при езде на мотоцикле, этих повреждений должно быть больше всего, да?

— Именно, так что приглашайте следующего. И, Сели, перед уходом приготовьте список пациентов на среду, я нескольким рекомендовала записаться на повторный приём.

— Из сегодняшних отметилось трое, — отрапортовала помощница. — Я сейчас всё ещё раз просмотрю и перепроверю.

К девяти часам вечера Ольга чувствовала себя выжатой, как лимон.

— И немудрено, — подала ей чашку чая Цецилия Карловна, — двадцать пять человек за день. С каждым поговорить, выслушать жалобы, потом обследовать, затем править и массировать спину — где вы силы берёте, Оля?

— Уже нигде, — прошептала девушка. — Ничего, завтра выйду на смену в больницу и отдохну.

— В больнице? Не смешите меня.

— Значит, в воскресенье отдохну, как раз выпадает полноценный выходной. Запущу пару стирок, — мечтательно закатила глаза Ольга, — смотаюсь в магазин за продуктами, наготовлю вкусностей и встану к гладильной доске с утюгом смотреть новые серии "Кастла". — Она посмотрела на открытый рот помощницы и её вытаращенные глаза, а потом захохотала. — Мадам, ау!

— Да ну тебя! — засмеялась в ответ Сели.

— Ура! Наконец-то на "ты", — фыркнула, отсмеявшись красавица. — Я сколько раз просила, говорила и настаивала, а всё "вы" и "Ольга Витольдовна".

— Но только наедине, — покивала пальчиком Цецилия. — При пациентах я буду соблюдать субординацию.

— Ну, хоть так. Сели, вы можете собираться домой, а у меня ещё будут гости — приведут знакомиться нового охранника. Надеюсь, кандидат мне подойдёт, очень не хочется устраивать долгие "смотрины".

— О-о, — удивилась дама, — хорошо, тогда я пошла, не буду мешать. Перезвоню в воскресенье узнать о результате. Всего хорошего.

Кандидат оказался "чёрным". Невысокий крепкий мужик, увидев работодателя, набычился, скривился и тихо буркнув "не повезло", развернулся на выход.

— Вам не нужна работа? — крикнула ему в спину Ольга.

— А-а? — мужик, повернув бритую голову, замер, — шутите?

— Ребята, вы чего? — растерянный Сокора, сделав шаг вперёд, тоже остановился. — Что происходит?

— Так, предлагаю всем успокоится. Дым, снимай куртку и посиди тихонько в уголочке. И просьба — молчи и не вмешивайся.

— Меня зовут Ольга, — представилась девушка, усевшись за стол Цецилии Карловны.

— Макс, — "чёрный", скинув куртку, сел напротив.

— Прежде, чем я начну излагать свои требования к работе охранника, мне нужно оговорить с вами принципиальный вопрос — что или кто может заставить вас преступить условия договора? Сами понимаете, речь идёт о моей безопасности…

— Я буду должен отчитаться перед куратором, — мужчина пожал плечом, — скрывать работу на вас глупо. А там уж, что прикажут…

— Ясно, а по телефону сейчас это выяснить можно? Вдруг близкие контакты с "белыми" для вас под запретом, тогда не стоит и огород городить.

— А если нет? — полюбопытствовал Макс, оттянув горловину пёстрого свитера. — Жарко тут у вас.

— Так ведь люди раздеваются до трусов, — объяснила Ольга, — вот и топим. Вы звоните, звоните, а я вас слушать буду.

— Привет, — выложив телефон на стол, Макс включил "громкую связь" — У меня вопрос. Я могу работать на "белого"? Тут мне работу предложили, охранником, а хозяин — "белый".

— И он не против? — спросил хрипловатый женский голос.

— Ему не принципиально, просто хочет быть уверен в моей лояльности.

— Да мне по фигу, милый, на кого ты будешь работать, это твоя жизнь. Но молодец, что спросил. Удачи.

— Всё, — Макс убрал телефон в карман куртки и с любопытством стал рассматривать Ольгу. — Я слушаю.

— Во-первых, спасибо, что попытались меня прикрыть, выставив мужчиной…

— Это случайно получилось, я просто оговорился, — хмыкнул "чёрный".

— Во-вторых, спасибо за искренность. Я люблю прямых откровенных людей, наверное потому, что сама такая.

— И это странно для "белой", скорее мы, "чёрные", прямо высказываем своё мнение, даже если не правы… Хотя наши патриархи — те ещё интриганы, бывает такие многоходовки устраивают — мозги сломаешь, пока поймёшь.

Ольга скосила взгляд на Дыма и чуть не рассмеялась вслух. Её позабавило лицо Сокоры, когда он понял, кого привёл к ней устраиваться на работу. Мужчина даже начал приподниматься на стуле, пытаясь что-то сказать, но девушка нахмурила брови и кивком вернула Дыма на место. "Не мешай", — шепнула.

— Значит так, по поводу контракта…

— Прости Оля, но я вмешаюсь, — не сдержался Сокора. — Ваши с Максом колдовские дела — это не мой уровень, признаю. Но я не понимаю, зачем тебе так рисковать…

— Я, кстати, тоже, — хмыкнул "чёрный".

— А вы собираетесь мне вредить? — поинтересовалась Ольга.

— Нет, конечно, просто мне охранять "белую"? Мы же антагонисты.

— Слово-то какое вспомнили, — улыбнулась красавица. — Я в этом случае использую слово "оппонент". Ну а то, что "чёрный"? Так вы ведь тоже разные. Почему же тогда не попробовать сотрудничать? Думаю, из "чёрных" как раз и получаются самые лучшие охранники, я права?

— Телохранители-профи в большинстве своём — "чёрные", — согласился Макс. — Ведь им часто приходится применять оружие.

— Скажи просто — убивать, — вздохнула девушка. — А это — прямой путь в черноту.

В углу тихо чертыхнулся Сокора, но под требовательным взглядом девушки развёл руками и буркнул: "Решай сама".

— Возвращаясь к вопросу о найме…

— Если вы договоритесь, я включу Макса в штат своей фирмы, — вновь подал голос Дым, — потому что для него важно, чтобы в трудовой книжке была запись о его работе по профилю. И, кстати, не забывай об отчислениях и налогах. Кто у тебя этим заниматься будет? Сели?

— Но договор…?

— Если хочешь — составлю, но он будет только на бумаге, ведь, фактически, Макс станет числиться у меня помощником адвоката.

— А зарплата…?

— Плати, сколько считаешь нужным, а я буду делать Максу перечисления в пенсионный фонд и платить налоги.

— Так, подожди, — Ольга задумалась, — давай обсудим детали оформления потом, отдельно, а пока мне важно решить принципиальный вопрос — подходим ли мы с Максом друг другу.

— Скорее, подхожу ли я — вам, — заметил "чёрный", — так как мне выбирать не приходится.

— Посидите минутку тихо, я посмотрю, — Ольга, откинувшись на спинку кресла, начала рассматривать "чёрного", а Сокора, всё ещё шокированный тем, какие у него появились знакомства, замер, а потом, тихо выдохнув, стал оглядывать приёмную. Ремонт его люди сделали на славу. Небольшая комната-приёмная полностью изменилась — светлая, просторная, из мебели — лишь стол администратора со встроенным сейфом, у стены — ряд удобных стульев и вешалка для одежды посетителей. Другую сторону комнаты занимал стеллаж, быстро заполнявшийся нужными для работы кабинета вещами, как то, книги и журналы по медицине, коробки с кремами и массажным маслом, баночки с БАДами и витаминами, салфетки и полотенца в симпатичных плетёных коробках. На стенах висели несколько дипломов Ольги в красивых рамочках (Сели постаралась), а ещё было много цветов — на полу в больших горшках и в кашпо на стенах. И только подоконник большого окна оставался пуст, потому что его полностью закрывали вертикальные жалюзи в мелкий цветной горошек.

— Интересно, — зашевелилась Ольга, — Макс, вы были ранены и ваша рана до сих пор толком не зажила. В чём дело? Хотя не отвечайте, я сама сейчас посмотрю, — она вышла из-за стола и шагнула к "чёрному". — Вы позволите вас коснуться, чтобы заглянуть внутрь?

— А? — мужчины обалдело переглянулись.

— Я иначе не смогу точно поставить диагноз, — терпеливо объяснила красавица. — Нужен контакт.

— Л-ладно, — кивнул мужчина. — А мне что делать?

— Сидите спокойно, — Ольга, встав за спиной Макса, положила пальцы ему на виски. — Вы не первый "чёрный", кого я диагностирую. Начинаю. — Уже по проверенной схеме, превратившись в иглу проколола ауру "оппонента" и начала осматриваться. — Сразу могу сказать, — голос девушки стал строгим, — вам нужно поменять схему питания. Понимаю, украинская кухня — вкусная и калорийная, только из неё вы почему-то выбрали лишь жирное мясо, сало и пампушки. Где овощи и фрукты? Почему кровь у вас похожа на масло? Сердце ещё не болит?

Макс крякнул, даже покраснев от неловкости.

— Да я не специально. Просто после ранения много довелось лежать, вообще настроение было аховое, вот и заедал его… салом с хлебом.

— Под водочку? — иронично поинтересовалась Ольга.

— Не без того.

— Теперь ранение. — Красавица затихла, внимательно осматривая поражённое место. — С одной стороны — удачно, что главные органы не задеты, лишь часть селезёнки пострадала. Но вот рёбра… Они в этом месте особенно подвижны и постоянно травмируют ещё не полностью затянувшуюся рану, потому и в боку постоянно болит. Болит ведь?

— Достало уже, — рыкнул "чёрный".

— Так, — отодвинувшись от него, Ольга скомандовала. — Пошли в кабинет лечиться.

— Сейчас?

— А зачем откладывать?

Улёгшись на высокий стол, мужчина поёрзал немного, но шикнув на него и придвинув для себя высокий стульчик, чтобы быть вровень с пациентом, Ольга вновь "занырнула" внутрь раны и начала убирать поражение, отгораживая защитным "корсетом" селезёнку от рёбер.

За спиной тихо нарисовался Дым и замер, наблюдая за работой девушки. Теперь он видел и понимал, как его, в своё время, спасала эта красавица от Дамы с косой. Ольга не шевелилась, замерев, словно изваяние, но Дым видел, что спина её напряжена, словно где-то там, внутри тела "чёрного", она ведёт незримый бой с болезнью и Сокора не сомневался — бой будет обязательно выигран. В тишине кабинета тихо похрапывал Макс, усыплённый для надёжности (чтоб не дёргался и не отвлекал), и Дым на цыпочках вернулся в приёмную, чтобы заняться приготовлением чая. "Ольге нужно будет восстановить силы, — понимал он, затем оглянулся и разочарованно вздохнул. — А холодильника тут явно не хватает. Нужно организовать и срочно, — решил. — Загрузить в него что-то питательное: хороший сыр, икру, красное вино, фрукты. Ольга должна иметь возможность в любой момент пополнить запас сил, а то с такой работой её надолго не хватит".

Макс открыл глаза и осторожно пошевелился. Бок не болел. Совсем. "Обалдеть!" Он рывком сел на постели, спустив ноги с массажного стола, но привычного укола боли так и не дождался, а так как в кабинете он был один, то мужчина, обуваясь, несколько раз нагнулся и присел, поворачивая корпус, — и вновь ничего не почувствовал. Тут его и проняло.

— Оля! — ворвавшись в приёмную, где девушка с Дымом пили крепкий чай, он, распахнув руки, закричал. — Не болит! Представляешь? Это потрясающе! Я думал, мне с этой бедой до конца дней мучиться, а тут раз — и всё, будто ничего и не было…Э-э, ничего, что я на "ты"?

— Да отлично, — улыбнулась девушка и вручила ему чашку с чаем. — А теперь пей, молчи и слушай. Это был лишь первый сеанс, я убрала только часть раны и обезболила, слишком большой участок поражения. Но обещаю, через две-три недели ты станешь полностью здоров и, кстати, я готова заключить с тобой контракт.

— Спасибо! — Макс благодарно склонил бритую голову. — И за доверие, и за своё здоровье. Обещаю, ты не пожалеешь.

— Ещё одно, я — медсестра отделения травматологии на Красном хуторе, работаю по скользящему графику и здесь, в кабинете, часто бываю по выходным…

— Не важно, я буду приезжать, когда нужно.

— Хорошо. В остальные дни ты принадлежишь Дыму, то есть Дмитрию Сокоре, — Ольга кивнула на приятеля. — Думаю, он найдёт, чем тебя занять. Но если у меня будут поездки или вызовы — ездишь со мной.

— Понял.

— Пока я только начала своё дело и поэтому твой заработок будет небольшим, три тысячи гривень.

— Нормально, — кивнул Макс.

— Как только наши дела пойдут в гору — буду добавлять, — пообещала девушка. — Зуб даю!

— Да я верю, Оля, — хохотнул "чёрный". — Спасибо ещё раз.

— И последнее. В этом здании на втором этаже находится тренажёрный зал. Хочешь — посещай его, хочешь — любой другой, где тебе удобно, но всё свободное время нужно посвятить восстановлению мышц и былой физической формы. Ты ведь занимался единоборствами?

— Да, правда, за последние полгода, сама понимаешь… Но обещаю, форму постараюсь вернуть быстро.

— Не надо быстро, лучше медленно, но верно, — улыбнулась девушка.

— И я выбираю местный тренажёрный зал, не хочу возвращаться в бывший ментовский клуб. Я ведь уже не опер, да и расспросы сразу начнутся, не хочу.

— Думаю, на сегодня — всё, одеваемся и на выход, — скомандовала Ольга.

— Мы тебя проводим, — добавил грозно Сокора.

— Обязательно, — присоединился Макс.

— Да пожалуйста, — улыбнулась девушка. — Я только за. Кстати, вот, — она протянула визитку теперь уже своему охраннику. — Позвонишь мне вечером в воскресенье — я скажу наш график работы в ближайшие дни, а теперь пошли, я устала и спать хочу.

— Может, на машине? — предложил Дым.

— Нет, здесь всего два дома пройти, прогуляемся, подышим морозом.

Мужчины проводили Ольгу до двери квартиры ("Мне ведь нужно знать, где ты живёшь", — резонно заметил Макс), а потом Сокора, заведя нового сотрудника в пиццерию напротив Ольгиного дома, устроил ему форменный допрос.

"Как получилось, что ты стал "чёрным"?

Что это тебе даёт?

Чем мешает?

Используешь ли это в работе и как?"

И т. п.

Макс, выслушав вопросы, обстоятельно ответил.

"Чёрным" стал ещё подростком, когда меня избил сосед по лестничной площадке, мы с ним девочку не поделили. Оклемался, прошёл "курс молодого бойца", так как меня сразу вычислили местные "чёрные", а потом отомстил. Не хмурься, Дым, сосед жив-здоров и очень вежлив. Но кровь тогда я ему попортил изрядно. После школы стал думать, чем заняться по жизни и понял — если не хочу скатиться до роли боевика-шестёрки у братков, мне нужна схожая профессия, но на стороне справедливости. Так я стал ментом.

Удивлён? Думаешь, если "чёрный", то я — средоточие зла? Нет. Как говорит Ольга, мы все — разные. А чтобы быть сволочью — необязательно становиться "чёрным", люди, в этом смысле — "талантливая" раса и испоганить жизнь ближнему могут легко и просто. Согласен?

Что мне это даёт? Я чувствую преступника. Практически сразу вижу, кто виноват, так что знаю, где собирать улики, как и кого допрашивать. Раскрываемость дел была лучшей в районе… Ага, пока меня не подстрелили. И знаю, что всё вышло не случайно, свои же подставили. Свои, в смысле, менты. Мешал я им, власти хотелось на районе, а тут я — и в авторитете, и в шоколаде, и со связями. Думали, уберут, моё место им достанется. Но мой куратор — аналитик центра Разумкова — пока я валялся в больнице, быстро вычислила, кто, что и почему хотел меня убрать, а потом организовала в отделении министерскую проверку. В общем, в ближайшее время моих несостоявшихся убийц должны уволить за несоответствие и нечистоплотность.

Почему ушёл? А это ответ на вопрос — чем мешает мне "чернота". Слишком много несправедливости в последнее время происходит в милиции. Как только орлы Януковича дорвались до власти — УК перестал работать. Всё куплено — прокуроры, адвокаты и больше всего — суды. Ненавижу! Зачем тогда искать преступников, если их оправдывают и отпускают? Попадается лишь мелочь, шушера. А те, кто воруют миллионами, сидят в Раде и пишут под себя законы. Так что я решил уйти, благо деньги на первое время были, мог перекантоваться. Работу искать не спешил, тем более, что мне предлагали лишь у "чёрных", а там своя иерархия, грызня-возня.

И вдруг такое предложение… охранять "белую". Я понимаю, Дима, что ты не видишь… но Ольга — просто какое-то чудо, яркая белая аура, её сила исцеления — невероятна. И при этом гибкий ум и глаза не зашорены — предложить работу "чёрному", с ума сойти! Но, думаю, девочка обладает талантом чувствовать людей и мудра не по годам, сразу видит, когда можно довериться человеку.

Дым, прошу — верь мне. Уж я то понимаю, насколько девочка уникальна, так что работать буду на совесть. Защищать такое чудо — большая честь, но и ответственность. Обещаю, вы не пожалеете".

9

Браслеты получились просто потрясающие, не очень широкие, стильные, а ещё к ним прилагалось четыре парных пластиковых чехла — белый перламутровый, голубой, красный и серебристо-чёрный. Под прозрачным пластиком рисунок металлических украшений неуловимо менялся и каждый раз казалось, что это другой браслет.

— Их можно носить и на одной руке, так как браслеты не широкие, — объяснял мастер довольной Ольге, — а можно на обеих. Сама решай.

— Спасибо огромное! — девушка сразу же надела браслеты, закрепив сверху на них чёрный и красный чехол. — Теперь буду хвастаться и носить не снимая.

— Это тебе спасибо, Оля, — ответил тот, — моя дочь разрекламировала браслеты и в школе, и в сети, так что я теперь завален заказами на добрых три месяца вперёд, поэтому, прости, но денег у тебя не возьму. Да, и спасибо за идею.

— Могу ещё подкинуть, — подмигнула красавица.

— Слушаю.

— Обруч для волос, мужской и женский.

— О-о! — зажглись глаза мастера. — Я понял! Обруч один, а пластик — какой хочешь. Класс!

— Этак ты совсем переключишься на бижутерию и украшения, — хохотнул сбоку Дым.

— Ну и что? Всё равно кожаная одежда продаётся медленно, да и носится долго. А украшения всегда пользуются спросом, тем более, такую бижутерию может себе позволить каждый.

Новый жизненный ритм Ольги постепенно наладился — дежурства в больнице и работа в массажном кабинете занимали практически всё время. Редкий выходной посвящался чисто бытовым вопросам, изредка разбавляемый походами в кино вместе с Дымом. Сокора старательно (но не навязчиво) "окучивал" территорию вокруг Ольги, пытаясь приучить её к себе, но иногда перегибал палку с опекой, отчего ему приходилось выслушивать возмущённые монологи девушки.

— Ты хороший мужик, Дима, но совершаешь типичную ошибку альфа-самца, — выговаривала девушка, — то есть, пытаешься подчинить, манипулировать и заставить поступать так, как нужно именно тебе. И да, многие женщины готовы уступать и вести себя так, как хочет их мужчина. Но не я. Я — кошка, которая гуляет сама по себе. Если меня устраивают отношения — иду рядом, если нет — ухожу.

— Оля, да я же ничего…

— Ещё как, чего. Признаю, интеллектуально ты гораздо выше и умнее меня, но это не даёт тебе право решать, как мне жить. У меня великолепная интуиция и я знаю людей, поэтому, не всегда понимая сути происходящего, вижу, когда мною пытаются манипулировать, отчего бешусь.

— А вот прибедняться не нужно, — огрызнулся вдруг Дым. — Ты много читаешь, легко находишь нужную информацию в сети, у тебя безупречный вкус и золотые руки. Так что не нужно принижать свой интеллект.

— Ну и к чему тогда все эти "танцы"? "Оля, вот тебе холодильник. Кушай регулярно, ты похудела. Почему так много работаешь и мало отдыхаешь? Если едешь развлекаться, то только со мной". Я что — безмозглая и бесхарактерная идиотка? Почему ты решаешь, что я должна делать?

— Потому что я забочусь о тебе! Потому что ты нуждаешься, чтобы о тебе заботились, поняла? — заорал Сокора. — Иногда мне кажется, что у тебя совершенно отсутствует чувство самосохранения.

— Иди ка ты…на работу, — проворчала Ольга и выпроводила ухажёра. Девушка понимала, что Дым во многом прав, но желание быть самостоятельной побеждало. "Я пока не готова отчитываться, куда, когда и зачем иду, и что собираюсь делать". Ухажёром Сокора был пока номинальным, то есть присутствовал рядом, но не более того. Они даже не целовались ни разу. Что останавливало Ольгу, она сама не понимала, но продолжала плыть по течению. "А ведь собиралась завести любовника, — ворчала сама на себя. — Так ведь Дым, пусти его в постель, уже из неё не вылезет. А ругаться и тем более совсем рвать отношения не хочется. Классный ведь мужик…Но давит, зараза!"

Киев вновь засыпало снегом. Ещё накануне глаз радовали чистые тротуары и дороги, утрамбованный снег на газонах и дворы, вычищенные дворниками, а сегодня с утра опять всё залепило снежной слякотью, которую принёс южный ветер.

— В городе пробки, — доложила Цецилия Карловна. — Двое пациентов перенесли визит на вторник и, думаю, будут ещё отказы.

— Не страшно, — отмахнулась Ольга. — Раз у нас есть свободное время, я засяду за компьютер и систематизирую наших пациентов по видам оказанной помощи.

— Может, просто продиктуешь мне необходимую информацию, а я наберу. Так будет быстрее, — предложила Сели.

— Отлично, тогда приступим.

— Ольга, — подал голос Макс. — А мне что делать?

— Знаешь, раз ближайший час пациентов не будет, предлагаю тебе сходить к соседям…

— Каким? — не понял охранник.

— На второй этаж, в тренажерный зал.

— А-а, хорошо, только условимся, чтобы я не волновался — закрою вас на ключ, мало ли…

— Да пожалуйста. Но учти — первые нагрузки должны быть минимальными, так что без фанатизма, иначе от занятий будет больше вреда, чем пользы.

Зал Максу понравился — большой, светлый, да и атмосфера спокойная, можно сказать, рабочая, которую разбавляла негромкая ритмичная музыка, доносящаяся из динамиков под потолком. Он представился администратору и вдруг вызвал этим неожиданный переполох.

— Ребята, — девушка вызвала из зала тренеров, энергично вскочив из-за стойки, — идите сюда. Вот, — невежливо ткнула пальцем в хмурого Макса, — охранник из нового массажного кабинета. Вы мне все уши прожужжали по этому поводу…

— Не понял о чём речь? — Макс взглянул на двух крепышей-тренеров.

— Да тут последний месяц такие мотоциклы под окнами стояли — обалдеть, — воскликнул один из них. — Этот кабинет что — только для байкеров?

— Кабинет для всех, просто по договору обслуживался один из байкерских кланов, — терпеливо объяснил Макс.

— А вы…?

— Я - охранник, хочу восстановить форму после ранения.

— О-о, — лица мужиков посерьёзнели. — Пойдём пообщаемся в кабинете и распишем подходящую программу.

— Минуточку, — окликнула их администратор. — А если я хочу массаж, можно узнать расценки вашего кабинета?

— Вот, — Макс выложил на стойку визитку, — звоните и спрашивайте. Но предупреждаю, у нас делают только лечебный массаж и правят позвоночник.

— А если просто релакс?

— Девушка, объясняю ещё раз, в кабинете работает костоправ — радикулит, грыжи, искривления позвоночника, то есть, лечение. Не релакс.

— Жаль, — выдохнула разочарованно администратор.

— А если, вдруг, нашим клиентам будет нужна "скорая помощь"? — спросил один из крепышей. — Тут, на тренировках, всякое случается, да и вообще…

— Обязательно поможем, но сначала звоните, кабинет ведь работает не ежедневно.

— А почему, кстати?

— Потому, — фыркнул Макс. — Мужики, у меня мало времени…

— Извини. Это и правда не наше дело, пойдём.

Через два дня Макс повёз свою хозяйку (так он называл Ольгу про себя) на встречу с "чёрным". Филипп Петрович Тищенко охотно согласился встретиться с девушкой, чтобы, как он обещал в новогоднюю ночь, заколдовать её новые браслеты. Предварительно Ольга оговорила этот визит с Максом и расспросила, чего можно ожидать от встречи.

— Лично я Тищенко не знаю, — задумчиво рассматривая Ольгу, отозвался охранник, — но репутация у него приличная, то есть, он всегда держит слово, не подставляет, не бьёт в спину, но врагов уничтожает беспощадно, за что получил погоняло "Железный Феликс".

— Что ты так смотришь? — улыбнулась красавица, переплетая косу.

— Удивляюсь, как ты спокойно воспринимаешь "чёрных". Тищенко жизнь спасла, мне дала работу и лечишь…

— У меня и друзья среди ваших имеются, правда, не в Киеве, — кивнула Ольга. — А что?

— По идее, ты должна от нас шарахаться и с воплями убегать, взывая о помощи, — хмыкнул охранник. — А ты дружишь.

— Как показал мой личный опыт, в жизни всё не так однозначно, — ответила девушка. — И если человек ко мне нормально относится, почему я должна его бояться?

— Опасаться, — поправил Макс.

— А ты тогда для чего, охранник?

— Так я ведь тоже "чёрный"!

— Опять двадцать пять, — засмеялась девушка. — Не начинай!

— Вот, я же говорю — реакция у тебя неправильная.

— Жаль, что ты сам не можешь мне браслеты "зачернить", — вздохнула Ольга, — насколько было бы проще.

— Специализация не та, прости, да и сил маловато.

— Значит, надо ехать.

— Надо, значит надо. Не переживай, Оля, Тищенко место выбрал спокойное, ресторан на Днепре сейчас днём пустует, я узнавал, так что, думаю, всё должно пройти нормально.

— Дай Бог.

— Ага, — ухмыльнулся Макс. — Только в разговоре с Железным Феликсом ты уж Его не упоминай, а то некрасиво получится.

— Поняла, спасибо за совет, я постараюсь следить за речью.

"То ли бывший пароход, то ли бывшая пристань", — Ольга рассматривала ресторан на набережной, любуясь окружающим пейзажем замёрзшего Днепра и его заснеженных берегов. Падающий крупными хлопьями снег, казалось, гасил все звуки в округе, отчего летящие по шоссе автомобили словно тихо шелестели за спиной, не мешая редким прохожим наслаждаться снегопадом.

— Пойдём, — подхватив девушку под руку, Макс направился ко входу в ресторан. — Раньше начнём, раньше освободимся, а у тебя ведь ещё вечером дежурство в больнице.

Филипп Тищенко встретил их за угловым столиком, вежливо поднявшись навстречу, и замер, удивлённо рассматривая Ольгиного охранника. Макс, профессиональным взглядом просканировав почти пустой зал ресторана, кивнул "чёрному" и, отодвинув стул для девушки, представился.

— Макс, охранник Ольги.

— Однако, — выдохнул Тищенко, — скажи кому — не поверят.

— У вас есть возражения? — лукаво поинтересовалась красавица.

Ольга, размотав модный шарф крупной вязки, сбросила его на соседний стул и "чёрный" с одобрением стал рассматривать необыкновенное платье девушки. Она сама его вязала долгими ночами на дежурствах три последние недели. Платье было в народном стиле, светлое и простое, но его изюминкой стала яркая вышивка по высокому вороту и плечах — алые маки на зелёном поле.

— Потрясающе, — искренне восхитился "чёрный".

— Спасибо, — улыбнулась Ольга. — А вот дополнение к платью, — и девушка выложила на стол два кожаных браслета.

— Сразу за работу? — пожурил её Тищенко. — А поговорить? — Он взглянул на Макса, устроившегося за соседним столом. — Как вам пришло в голову пригласить охранником "чёрного"?

— Случайно получилось, — объяснила Ольга. — Но я не жалею. Человек он порядочный и надёжный, бывший опер, теперь вот работает у меня. Или вы не согласны?

— Простите, Оля, я сейчас, — Тищенко вышел из-за стола и подошёл к паре мужиков, сидящих у входа.

— Это его охрана, — тихо отозвался Макс за спиной у Ольги. — С одним из них я знаком. Думаю, Железный Феликс выясняет, кто я такой.

Вскоре Тищенко вернулся за стол и кивком подозвал к себе Макса.

— Ну что же, мои ребята отзываются о тебе хорошо, так что я постараюсь, чтоб о твоей работе у "белой" знало, как можно меньше наших, а то дураков хватает…

Макс молча кивнул.

— И ты должен понимать, как важна для нас эта девочка…

— Знаю. Она — не такая, как остальные "белые", — охранник скупо улыбнулся. — У неё очень прогрессивные взгляды…и волшебные руки. Как доказательство — моё ранение, с которым, я думал, буду мучиться до конца жизни, а оно исчезло без следа. Разве такое забудешь?

— Вот, — покивал пальцем Филипп, — молодец. Так что береги Ольгу и если что-нибудь будет нужно, немедленно звони, — он протянул Максу свою визитку, а когда тот вновь отсел за соседний столик, оценивающе сощурился на девушку. — Очень умно, я впечатлён.

— Это я под впечатлением, — отозвалась Ольга. — С чего вдруг столько заботы?

— Отвечаю добром на добро, разве не понятно? — Тищенко, взяв в руки браслеты, продолжил говорить. — Раз "белая" нарушает законы жанра, чем я хуже?

Ольга внимательно всмотрелась в своего визави.

— Лично вы вполне здоровы, уж я то знаю. Сосуды после "сети беспамятства" я почистила и расширила, печень и сердце подлечила. Значит, болеет кто-то из родных?

— Друг. И правильное название той гадости, что была на мне — "печать принуждения".

— Всё равно — гадость. А по поводу друга, кажется Юрий о нём упоминал.

— Ольга, мой товарищ заболел три года назад. Точный диагноз ему так и не поставили, потому что официальная медицина в недоумении. Каждый врач, осматривавший Васю, находит у него совершенно различные заболевания.

— Непонятно, — удивилась девушка. — Я о таком даже не слышала. А ваши что говорят?

— "Чёрные" тоже…каждый раз видит разное — то проклятие, то обычный сглаз, то банальное отравление. А к "белым" или целителям, сама понимаешь, Васе путь закрыт.

— Интере-есно, — Ольга, привычно начав переплетать косу, замолчала.

— Знаете, — Тищенко кивнул ей в глубь зала, — пока я буду работать с браслетами, лучше вам отойти подальше. Мало ли что?

— Хорошо.

"Чёрный" просто сидел, аккуратно поглаживая метал, стараясь не касаться кожи, когда в его руках вдруг заклубилась тьма. Ольга, сделав шаг к окну, шепнула Максу "не подходи" и укуталась зеркальной защитой. "Оп-па. И как это у меня получилось? — размышляла. — Раньше ведь я такого не могла. А тут — раз! — и "зеркало" готово. Взрослею? Стаю сильнее? Или кто-то свыше делится со мной знаниями?" Девушка, взглянув вверх на темнеющие тучи за окном, тихо шепнула. "Спасибо". Тем временем Макс подал Тищенко красные пластики чехлов, которые тихо защёлкнулись на браслетах, и подозвал Ольгу.

— Пробуй. Если что — сразу снимай, Филипп будет корректировать, а я прослежу.

— Главное — за аурой моей следи, — Ольга надела первый браслет. — Нормально, не жжёт. Ну как? — она посмотрела на мужчин. — Уменьшилось свечение?

— Не очень, — Тищенко протянул второй браслет, — давай теперь этот.

Ольга надела и по лицам "чёрных" сразу поняла — получилось.

— Я приблизительно рассчитал, на сколько нужно зачернить металл, распределив воздействие силы пропорционально. Но вот что интересно — срабатывают браслеты, лишь надетые в паре.

— А мне интересно, изменяется лишь моя аура или блокируется и сила? — пробормотала Ольга. — То есть, могу ли я работать в браслетах?

— Давай попробуем. Проведём эксперимент, — И Тищенко подозвал одного из охранников. — Вот, Сережа, обычный парень, побудет немного подопытным.

Путём недолгих манипуляций Ольга вычислила, что браслеты в работе всё-таки немного мешают, словно сдерживают девушку, не давая развернуться в полную силу. "Значит, при обычном осмотре или правке позвоночника я работаю в браслетах, — решила она. — Да и на работе или на улице я постоянно буду их носить. А вот когда нужно будет уже лечение силой, тогда браслеты придётся снимать".

— У вашего Серёжи была сильная мигрень, а он терпел, — наябедничала внезапно девушка. — Это всё снегопад и перепады давления.

— А сейчас? — поинтересовался Тищенко у охранника. — Как голова?

— Не болит, — на лице парня расплывалась блаженная улыбка. — Кайф! Это ты сделала? — он обернулся к Ольге. — Спасибо, сестрёнка. Огромное!

— Иди давай, — кивнул ему "чёрный", а когда парень отошёл, покрутил удивлённо головой. — Вот умеете же вы, девушка, очаровывать людей.

— Спасибо за браслеты, — улыбнулась красавица. — Надолго их хватит?

— Думаю, Макс теперь сможет их сам подзаряжать понемногу, а если браслеты вдруг разрядятся полностью, тогда пусть звонит и подъезжает ко мне, — Тищенко протянул визитку. — Я всегда готов помочь.

— Хорошо, — Ольга вынула из сумки блокнот и начала его просматривать. — Вот, на следующей неделе, в пятницу, у меня свободно восемь часов вечера. Берите вашего Васю и милости просим на приём.

— Будем обязательно, — засиял Филипп. — Огромное спасибо, Оля.

— Когда разберусь в болячках вашего товарища — тогда и поблагодарите. А сейчас нам пора. У меня ещё дежурство в больнице предстоит.

— Труженица, — "чёрный хмыкнул, — совет на дорогу. В церковь браслеты не надевай, разрядятся быстро.

— А куда ж их тогда? — задумалась Ольга. — Если в сумку переложить, всё равно толку не будет, сумка-то в церкви будет при мне.

— Нужна шкатулка, — подал голос Макс. — Сверху кожаная, внутри — "чёрный" металл. Тогда, браслеты не пропадут.

— Изготовите — привози, заряжу шкатулочку, как полагается, — пообещал Тищенко. — До следующей пятницы, Ольга.

— Всего доброго.

10

Сокора пребывал в меланхолии. И дело было не в работе — его адвокатская деятельность как раз протекала успешно и Дима в душе радовался, что послушался совета Ольги и ушёл в свободное плавание. "Я несу ответственность лишь за себя. Хотя, нет. Есть ещё Коля и Толя, да ещё и Макс внезапно нарисовался, отлично вписавшись в нашу мужскую компанию. Но четыре человека — это не двадцать четыре. И наши роли уже давно распределены".

Как ни странно, переключившись с элитной клиентуры на рядовых жителей столицы, Сокора практически не потерял в заработке, зато чувство морального удовлетворения от хорошо проделанной работы у него неизмеримо возросло. Простые киевляне — искренние и благодарные — честно рассчитывались со своим адвокатом, да ещё и рекламу ему создавали отличную. Но помня наставления Ольги, Дмитрий старался выбирать дела, где требовалась помощь именно несправедливо обиженному или обманутому человеку, так как наглость противной стороны иногда била все разумные пределы.

— Мне кажется, я когда-нибудь не выдержу, — жаловался своим подчинённым Сокора, — и устрою драку прямо в зале суда. Почему людскую порядочность в наши дни воспринимают, как слабость? Почему интеллигентного человека какое-то быдло считает вправе обхамить, оболгать и обобрать? А прокуратура и судьи даже не считают нужным скрывать, что берут взятки и готовы покрывать любое беззаконие? Помяните моё слово, мужики — нынешний шабаш донецких бандюков-регионалов продлится недолго. Украинцы — терпеливая нация, но когда нас достают до кишок — всё! Взрыв! И тогда народ снова выйдет на майдан и к чёрту сметёт всю эту шелупонь.

— Давай сначала доживём до этих времён, — утихомиривал шефа Толя.

— А ещё будем и в работе, и в высказываниях аккуратными, — добавлял Коля. — Сам же учил не зарываться, а то грохнут мимоходом…

— И тогда уже будет всё равно, — заканчивал Макс.

Если в адвокатской деятельности всё было решаемо и понятно, то в отношениях с Ольгой Сокора просто терялся от маеты и неудовлетворённости. Хотя эти отношения скорее были, как "здравствуйте — до свидания", вперемешку с телефонными разговорами ни о чём.

Открыв массажный кабинет, Ольга словно выпала из реальной жизни, всё своё время отдавая больным и пациентам. Девушка практически не отдыхала, а свой единственный выходной посвящала чисто бытовым вопросам. Да и за последнюю неделю, изредка общаясь с Димой, она говорила вяло, почти не огрызаясь, что сильно беспокоило Сокору, ведь ещё недавно Ольга могла устроить ему выговор по любому поводу или отчитать за излишнюю инициативу.

— Ты настолько устаёшь, что у тебя даже нет сил со мной поругаться, — корил девушку Дым. — Так нельзя!

— Я знаю, — хмуро отвечала она.

— Может ты не высыпаешься?

— Может.

— А снотворное пить не пробовала?

— Не помогает.

— Ага, — удовлетворённо выдохнул Сокора, — значит, понимаешь, что однажды просто свалишься без сил?

— Да. И поверь — я от этого не в восторге.

— А браслеты не проверяла? Может, они…?

— Да. Нет.

В один из дней, когда Ольгу ждал очередной приём в массажном кабинете, привычно выпив чаю вместе с Цецилией Карловной, девушка неожиданно уснула прямо в кресле. А проснулась в незнакомой комнате. В чужой кровати. Правда, одетая. Рядом, в мягком кресле, сидел Сокора с ноутбуком и тихо щёлкал мышкой, листая новостные сайты.

— Это что? — сонно спросила Ольга.

— Это заговор! — радостно сообщил Дым. — Мы с Сели всё обсудили и решили устроить тебе дополнительный выходной.

— То есть, чай…?

— Ага, добавили в него Ново-Пассит. Это успокоительное.

— Знаю.

— Зато благодаря ему ты уже проспала восемь часов. Кстати, браслеты я снял и положил в твою сумку. А сейчас тебя ждёт лёгкий ужин, потом баня с лечебными травами и затем снова еда и сон. Как тебе план?

— Замечательно, — зевнула девушка.

И как обижаться на такое самоуправство? Пришлось смириться и получать удовольствие.

— Я жду внизу в гостиной, — встал из кресла Дым. — Вон те двери, — он кивнул вправо, — санузел. Приводи себя в порядок и прошу к столу.

— Хорошо.

В небольшой ванной, выглянув в окно, Ольга ахнула. Вокруг лежал снег, сугробы снега. И из этих заносов, словно выдираясь из снежного плена, взмывались к небу корявые голые ветви старого сада. За ним, вдали, виднелись белые поля с чёрной проталиной дороги — и всё. Кругом лишь пустота. И тишина.

"Сюр, — вздохнула девушка и пошла осматривать дом. Небольшой, в два этажа, скупо обставленный лишь самой необходимой мебелью, он никак не вязался с имиджем успешного киевского адвоката. О чём Ольга и спросила Сокору во время трапезы.

— Тебе не нравится?

— Наоборот, очень нравится. Но всё-таки…?

— Знаешь, посещая многочисленные особняки богатой клиентуры, я сразу понял, что такой…э-э…барской усадьбы не хочу. Это, во-первых. Я люблю функциональность, простоту и уют, для чего не нужны огромные площади. А во-вторых — банально было жалко времени и денег, ведь стройка — это такой геморрой. Да и мои "псы" меня бы обсмеяли, обвинив в зря потраченных средствах и дурном вкусе. Так что этот дом строился, как я хотел — то есть, быстро и без претензии на роскошь. Первый этаж — гараж с выходом на кухню и гостиная. Второй — три спальни. Да, ещё подвал, где находятся скважина с насосом, котёл, бойлер и…баня, куда мы сейчас отправимся.

— Подожди, — Ольга, встав из-за стола, поманила Сокору пальчиком. — Сначала это.

Он даже не понял, как девушка оказалась у него на коленях. Оседлав его, она разгладила руками удивлённые складки на лбу Дыма, а потом поцеловала, жарко сминая губы мужчины. И он пропал. Его руки нежными клещами замкнули давно обожаемую синеглазую колдунью в объятия, быстро снимая с неё так ненужную сейчас одежду, губы и язык исследовали рот Ольги, доводя обоих до сладкого беспамятства и лишь мысль о том, что всё это — лишь фантазия разгорячённого мозга, иногда заставляла Дыма выныривать на поверхность…чтобы убедиться — это на самом деле происходит, ведь не зря же идёт такая мощная поддержка и активное содействие "с той стороны".

Он не помнил, как они поднимались на второй этаж и как оказались в постели, зато в мозгу намертво отпечаталась вздымающаяся над ним девушка, которая, раскачиваясь в волнах сладкой пульсации, тихо шептала:

— Я сама, не мешай. Держись!

И Дым держался, держался из последних сил, до тех пор, пока не услышал сладкий стон Ольги, и тогда позволил себе взорваться, зарывшись лицом ей в грудь, чтобы раствориться в потрясающем эротическом угаре.

Он очнулся, когда Ольга сползла с него и уткнулась лицом ему в плечо.

— Давно нужно было это сделать, — пробормотала.

— О да-а, — Дима обнял девушку, вновь укладывая её на себя, и она растеклась на его крупном теле, удобно заполняя все выпуклости и впадины.

— О, как… — пробормотала Ольга, — точное совпадение.

— А я говорил, — пожурил её Сокора, посмеиваясь. Но вскоре затих и вновь приступил к активным действиям, на что уже Ольга захихикала: "Сер, вы посягаете на мою честь и достоинство?"

— Ещё как посягаю! Теперь ты держись!

В этот раз активной стороной выступал Дым, исследуя тело, о котором так долго мечтал, выцеловывая его жадно и жарко. Он гладил и мял его, восхищался вслух формами Ольги и сетовал, что её нужно подкормить, а то рёбра девушки вскоре пробьют её нежную кожу, ну а потом уже было не до разговоров.

Спустя час, выйдя из душа, Ольга лукаво заметила:

— А вот теперь можно и в баньку.

— Так это был такой коварный план? — восхитился Сокора. — Сначала — соблазнить меня, чтобы сбросить напряжение, а уж потом париться?

— Можно подумать, ты сам о постели не думал.

— Я не думал. Но мечтал, да. Так ты специально…?

— Конечно, — кивнула девушка. — А как бы ты меня тогда парил? С повязкой на глазах?

— Она бы не помогла.

— Вот и я о том же.

— Оля, ты ведь знаешь… — встрепенулся Сокора.

— Все серьёзные разговоры — завтра, — припечатала девушка. — А сегодня лишь удовольствие и релакс.

— Договорились.

Потом была баня с запахом можжевельника и мяты, холодный квас и чипсы на закуску, а затем девушка, уложив Дыма на дубовый стол предбанника, сделала ему массаж, напитывая тело мужчины здоровьем и силой.

— Теперь твоя очередь, — поменялся с ней местами Сокора. — Я, конечно, не специалист, но уж размять спину могу. Если что не так — подсказывай и учи, чтобы я знал на будущее, как тебе помочь расслабиться.

Очередной массаж вновь привёл к восхитительному сексу.

— Хватит, — взмолилась Ольга. — Дай отдохнуть.

— Твоё желание — закон, — Сокора подхватил девушку на руки и шагнул в душевую. А после, надев толстые махровые халаты, они поднялись в гостиную, немного перекусили, выпили крепкого чаю и отправились в постель.

— Спать, — зевнула девушка, ныряя под одеяло — и ни-ни! Никаких поползновений!

— Ладно, но утром… — пригрозил Дым.

— Ага, я вся твоя.

Они провели за городом весь следующий день. Словно супружеская пара, давно живущая вместе и понимающая друг друга без слов, занимались каждый своим делом — Ольга готовила обед из тех продуктов, что привёз с собой Дима, а он, одевшись потеплее, чистил двор от снега и занимался в гараже машиной, подготавливая её к обратной дороге на Киев.

А ещё Дым охотился. На Ольгу. Периодически возникая у неё за спиной, он утаскивал её на второй этаж, на что она театрально взвывала "Шо? Опять?" и с энтузиазмом ввязывалась в очередной сексуальный марафон.

— По идее, я должен давно валяться бездыханным, — обняв девушку, размышлял вслух Дима, когда сумерки уже начали подступать от полей к их дому. — А ничего, держусь молодцом. Как же ты на меня действуешь, словно живой афродизиак.

— Ага, действую, — пробормотала ему в подмышку красавица. — По-своему.

— Что? — встрепенулся Дым. — Так это не я — молодец-удалец, а ты…?

— Удалец, да ещё какой, — успокоила его Ольга. — Или, думаешь, я тут представление устраиваю для одного зрителя? Но я помню и о твоей повреждённой ноге, и о рёбрах, и почке, и о том, что организм во время секса перенапрягается, вот и подпитываю его энергией, только энергией, клянусь. Остальное — твоя работа, герой.

— Ты мне очень нравишься, правда-правда. Подожди, не перебивай. Я так долго бегала от тебя, потому что видела — ты настроен серьёзно, а мне это сейчас не нужно. Пока не нужно. Так что можешь считать меня своей девушкой…но не больше. Не хмурься, я не собираюсь отказываться от тебя, мы будем встречаться, общаться, проводить вместе время, чтобы лучше узнать друг друга — но это всё, прости.

Дым слушал монолог Ольги, осторожно ведя машину в сторону окружной дороги Киева. Осторожно, потому что снега за сутки, особенно на подступах к городу, увеличилось вдвое.

— Слишком уж сложная (в профессиональном плане, конечно) у меня сейчас жизнь. Мне важно, чтобы массажный кабинет работал исправно и без перебоев, важно стать независимой, но в тоже время — оставаться незаметной. Я вскоре начну ездить по вызовам, раз у меня теперь есть охранник. И то, что Макс — "чёрный", как ни странно, успокаивает меня, потому что он умеет чуять зло, как я — видеть добро. Поэтому прошу — потерпи немного, не пытайся командовать или переделать меня. Я — такая, какая есть, и не буду другой, не могу — слишком велика ноша ответственности. Но обещаю считаться с твоим мнением, желаниями и всегда готова выслушать и помочь.

— А жить со мной…?

— Говорю же — потерпи. Мои свободные ночи — твои. Но только на моей территории. Я пока не готова становиться членом семьи Сокора. И не буду также знакомить тебя со своими родными, ещё рано. Прости.

— Жаль, — вздохнул Дым. — А у меня такие пла-аны!

— Ага, жениться, посадить в клетку и контролировать каждый мой вздох.

— Мечтать не запретишь, — попытался он пошутить.

— Мечтай, но предупреждаю — девушка тебе попалась независимая.

— Знаю, а ещё необычная, волшебная и очень красивая, прям сам себе завидую.

— И что?

— Оля, я очень счастлив, клянусь. И согласен на всё, что ты готова предложить. Нужно подождать? Не проблема. Главное — ты теперь моя. Ведь моя?

— Твоя, да. Но будь осторожен, — предупредила Ольга. — Шаг в сторону…

— Куда-а?

— В смысле, начнёшь усложнять мне жизнь — прогоню.

— Понял, — Дым нахмурился.

— Прости, — девушка погладила его руку, уверено лежащую на руле автомобиля. — Я не пугаю и не угрожаю, а прошу — будь терпелив. В свою очередь обещаю ничего от тебя не скрывать и отвечать на все вопросы, что у тебя возникнут.

— Спасибо, это очень много, я понимаю. Хотя, не скрою, мне действительно хотелось бы всего и сразу. И чтобы вместе до глубокой старости…

— Очень информационно, — фыркнула Ольга.

— Хорошо-хорошо, я подожду. Терпел же полгода, чтобы ты, наконец, разговелась… и лёд тронулся.

— Не речь, а сплошные цитаты! — захихикала девушка.

— Да, я такой — умный, начитанный, интересный мужчина. Кстати, вопрос. Раз ты моя девушка, значит, сыну я похвастаться могу?

— Можешь, — покивала головой красавица. — И Олежке, и другу Тарасу, и даже своим подчинённым Коле и Толе. Зачем эти тайны?

— Откуда я знаю, а вдруг нельзя? Ты бы хоть правила объяснила, что мне можно, а что под запретом. А то вдруг переступлю демаркационную линию и ты меня — раз! — и прогонишь.

Сокора остановился на красный свет у пешеходного перехода и повернулся к Ольге. А она, ухватив его за воротник куртки, притянула к себе и смачно поцеловала.

— Надо же, как я тебя запугала, — пробормотала девушка. — Ужас!

— Просто иногда рядом с тобой я ощущаю себя так, словно ступаю по тонкому льду, — объяснил мужчина. — Никогда не знаю, где провалюсь, буквально. А огорчать тебя не хочется.

— Дым, я ни в коей мере не хочу, чтобы, общаясь со мной, ты просчитывал каждое слово или шаг, потому что это уже будешь не ты. Так что договоримся на будущее — у нас свобода и демократия, поэтому ничего не бойся.

— А если я опять что-то не так сделаю или скажу…

— Объясню, где не прав. Два раза.

— Что два раза? — автомобиль Сокоры двинулся с места, пристраиваясь за большой фурой в крайнем ряду.

— Если схожая конфликтная ситуация повторится два раза, а ты снова наступишь на те же грабли…

— Что? Прогонишь?

— Нет, начну скандалить.

— Фух, — вздохнул Дым, — Оля, я тебя люблю.

— А-а?

— Люблю, — он взглянул на неё, — и не пугайся так. Я не жду ответных признаний, понимаю, что ещё рано.

— Да, — вздохнула девушка. — Всё — рано. И слишком быстро.

— Надеюсь, ты не долго будешь ко мне привыкать, — с надеждой в голосе сказал Сокора.

— Я тоже надеюсь, — улыбнулась Ольга. — А пока — на дорогу смотри, гонщик. Вон, уже Южный мост показался. А как красиво кругом — Днепр во льдах, заснеженные берега реки, золотые купола церквей…

— И машины, машины, машины, — мечтательно закончил Сокора. — Красота!

Он довёз её до дома и поднялся в квартиру, но напрашиваться ночевать не стал, так как видел — Ольга устала и хочет побыть одна. А отдых любимой Дима ценил больше своих эротических фантазий, поэтому, "героически попрощавшись", он уехал домой, где с порога огорошил сына известием.

— Я встречаюсь с Ольгой.

— Обалдеть, — выдохнул Олежка. — Давно?

— 22 часа 37 минут, — посмотрев на часы, объяснил Дима и расхохотался, увидев ошарашенное лицо сына.

— Не понял? Как?

— Никаких подробностей. Мы встречаемся и я очень счастлив. А сейчас пока, я устал и хочу спать.

— Обалдеть, — снова повторил Олег и крикнул в спину уходящему отцу. — А дядька Тарас в курсе?

— Я ему звонил недавно, так что — да, в курсе. И очень рад. Всё, сын, я в кровать, спокойной ночи.

11

Заканчивался очередной приём в массажном кабинете. Ольга, выпроводив последнего пациента, уселась за ноутбук привести в порядок свои записи, когда к ней проскользнула Цецилия Карловна и таинственно прошептала:

— К тебе пришли. Двое. Мужчины. Один из них явно болен, второй — группа поддержки.

— А почему шёпотом? — поинтересовалась девушка.

— Не знаю, они такое впечатление производят…

— Какое?

— Весомое.

— А поподробнее? — Ольгу заинтересовала реакция Сели.

— За время работы в администрации я много важных личностей повидала, хотя и сама не промах, — помощница лукаво огладила себя по худощавым бёдрам. — Эти клиенты — из таких же, то есть, состоятельные, имеющие власть и осознающие свою значительность. Одним словом — баре. Так что мой совет — будь с ними осторожна, мало ли что.

— Понятно, — кивнула девушка. — Тогда иду здороваться, а вы, Сели, на сегодня свободны. Я уже поняла, какие важные птицы залетели в наш кабинет и догадываюсь, что им потребуется особая приватность.

— Даже так? Хорошо, я убегаю и мешать не буду, но…

— …я потом вам всё расскажу, — пообещала Ольга.

Василий с унынием рассматривал аккуратную приёмную и тихо ругался про себя. "Ну зачем я послушался Филю? (Он мысленно всегда называл так лучшего друга). Чем мне поможет неизвестная "белая", когда светила европейской медицины лишь разводят руками из-за невозможности поставить правильный диагноз? Да и наши… собратья, чтоб их… тоже в недоумении…Так что ни к чему все эти хлопоты, а то я не знаю, что мне осталось совсем ничего. Долежал бы в постели положенное и — здравствуй, Смерть-матушка. Нет же, поддался на уговоры друга, а теперь приходится терпеть совершенно ненужный визит".

В это время в приёмную вернулась пожилая дама "с ресепшена" и доложила:

— Господа, Ольга Витольдовна сейчас выйдет, а я с вами прощаюсь, всего хорошего.

Охранник ("Кстати, откуда здесь "чёрный"? — удивился Василий) закрыл за дамой двери и молча уселся в стороне, а вскоре в комнату вошла изящная красавица, одетая в стильные джинсы и обычную белую футболку, чинно поздоровалась с Филиппом Тищенко и перевела взгляд на его друга.

— Василий Фомич, — поспешил представить его Филипп.

Девушка кивнула, внимательно рассматривая своего будущего пациента, а потом вдруг сняла с рук странные разноцветные браслеты и Василий в мгновение ослеп, ослеп от "белизны", больно ударившей его в лицо.

— Глаза закройте! — резко приказала "белая", — Макс, подай стул! Филипп, усадите товарища. Василий Фомич, глаза не открывать, а то будет только хуже.

— Что с Васей? — Тищенко, встав перед Ольгой, загородил спиной друга.

— Рваная аура…

— Я знаю. Пытался много раз её латать, но ничего не получается, словно что-то мешает, а что — не понятно.

— Именно из этого у Василия Фомича такая чувствительность к "свету", потому что организм разбалансирован и не в состоянии сопротивляться.

— Может это быть причиной болезни?

— Нет, это лишь последствия, но причину мы сейчас устанавливать не будем, не время, так как вашего друга необходимо срочно спасать.

— Мы потому и приехали, Оля. Правда, теперь возникает вопрос — как спасать? Разве вы сможете лечить или хотя бы просто прикоснуться к Васе, если он от сияния вашей ауры уже чуть сознание не потерял?

— Сейчас будем разбираться.

Ольга уселась за стол Сели и привычно взялась теребить свою косу, переплетая её вновь и вновь и не отводя взгляда от замершего напротив мужчины. А тот, бледный и тяжело дышащий, словно растёкся на стуле, обвис и съехал бы на пол окончательно, если б его не поддерживал товарищ.

— Макс, помоги Филиппу отвести пациента в кабинет и уложите его не стол, — наконец сказала Ольга.

— Может, Василию Фомичу воды? — тихо спросил охранник.

— Нет, сейчас она будет только мешать.

Ольга размышляла вслух, кружа вокруг стола, на котором лежал бедолага "чёрный", и периодически поглядывала на Тищенко, устроившегося в углу кабинета.

— Пока трогать Василия Фомича я не рискну, боюсь сделать хуже. Как же тогда исправлять его повреждения? А исправлять нужно и немедленно.

— Почему немедленно? — подал голос Макс, стоявший у двери.

— Вижу. Да и отсрочка ничего не решит, ведь проблема-то останется, — Ольга вдруг остановилась, словно налетела на стену, а потом хищно улыбнулась. — Хотя…можно попробовать один способ. Филипп, идите сюда, встаньте в изголовье стола и положите руки на виски Василия Фомича.

— Давайте уж без отчества, — подал голос больной, — зовите меня просто — Вася.

От неожиданности девушка расхохоталась, а потом смущённо закашлялась. "Извините".

— За что? Имя у меня такое, не современное, да. Но моё.

— Хорошо. Приступим. Филипп?

Тищенко, сбросив для удобства пиджак, выполнил требование Ольги и прикоснулся к вискам друга.

— А теперь закройте глаза и попытайтесь увидеть, — шепнула над его ухом девушка и положила свои ладони поверх его рук.

Сначала вокруг была обычная темнота. Просто темнота и всё. "Я пока ничего не вижу", — проворчал Филипп и в это время вдруг всё изменилось, словно взорвавшись в мозгу "чёрного" красками и звуками. "Что это?" — мысленно заорал он. — "Молчите и смотрите", — Ольга медленно плыла сознанием внутри чужого естества, плавно огибая его органы. "Это Вася?" — ахнул Тищенко. — "Да. А теперь внимание — здесь вокруг чёрные сгустки, плотные, словно обрывки… Ничто не напоминает?"

— По виду и ощущениям похоже на внешнюю ауру. Но как она оказалась внутри тела? — подал голос Филипп.

— Представьте, что вы бьёте молотком целлофановый пакет с…например, куском мяса внутри.

— Я - не мясо, — обиделся вдруг Василий, который чутко прислушивался ко всем их разговорам.

— Хорошо, пакет с рыбой.

— И не рыба…

От абсурдности этого диалога вдруг расхохотался Макс, который, подойдя к столу, с любопытством наблюдал, как работает Ольга.

— Это он неожиданности, — извинился он. — Всё, я умолкаю.

— Продолжим, — вздохнула Ольга. — Если по целлофану с каким-то содержимым много раз ударить молотком или любым тяжёлым предметом, пакет разорвётся на мелкие куски и его обрывки окажутся в различных частях этого содержимого.

— Я понял, Оля, — отозвался Тищенко. — Если то, что мы видим — внешняя аура Васи, то с какой же силой были нанесены удары, чтобы загнать её внутрь?

— Вот-вот, эти сгустки — словно инородное тело внутри организма. И хотя каждый наш орган имеет своё биополе и даже мельчайшая его частица несёт на себе такую чуткую оболочку, то внешняя аура — другая, она намного…скажем так, тяжелее, иначе бы уже давно растворилась, просто впитавшись в общий внутренний фон. А ведь нет, она, словно свинец, перекатывается внутри тела, хаотично задевая все органы, оттого они сбоят и периодически болеют.

— Вот почему никто не мог поставить Васе диагноз, — выдохнул потрясённый Тищенко, — потому что его просто не было.

— И что теперь делать? — тихо спросил "снизу" Василий.

— А вот сейчас увидим, — Ольга мысленно скользнула к одному из сгустков. — Вытолкнуть наружу это невозможно, остаётся уничтожить. Вы согласны, Филипп?

— Безусловно.

Чёрный комок тут же окутало белым светом и через мгновенье он исчез.

— Вуаля!

— Отлично, Оля. Но этой заразы здесь с добрая сотня.

— Значит, придётся попотеть.

Девушка добрых два часа чистила организм Василия от чёрного рванья и сгустков ауры, попутно обсуждая этот процесс с Филиппом. А когда муторная затяжная работа была, наконец, закончена и Ольга отошла присесть отдохнуть, Тищенко попробовал вновь напитать друга "чёрной" силой и…

— Получается! — восторженно выдохнул, — теперь всё получается!

— Только давайте этот процесс вы уже проведёте дома, — попросила девушка. — Мне дискомфортно, да и вообще здесь, в кабинете, такое делать не рекомендуется.

— Конечно-конечно, — согласился он. — Извините.

— А лучше вообще дать товарищу передохнуть несколько дней и внимательно за ним понаблюдать. И, конечно же, ещё раз привезти его ко мне, чтобы я подлечила его повреждённые органы. А уж потом…

— Вы совершенно правы, Ольга. — Филипп наклонился над другом. — Вася, ты как?

— Сесть помоги, — попросил тот. — …И я ещё не понял.

— Ну, вы тут уже сами разбирайтесь, — девушка встала со стула, — а я пока выйду надеть браслеты от греха подальше.

— Слушай, — прошептал Василий, когда они с другом остались наедине, — не знаю, как и почему, но я видел всё, что делала Ольга. И зрелище это было…

— Очень необычным и познавательным, — согласился Филипп. — Жаль, что никто из нас так не может.

— А как же я…почему тогда видел?

— Думаю, это влияние "белой". Хотя мы дома потом поэкспериментируем, мало ли… А сейчас скажи — как ты себя чувствуешь?

Василий прислушался к себе и облегчённо улыбнулся:

— Странно. Легко. Свободно. Хорошо. Подойдёт любое определение. Так отлично я себя не чувствовал никогда, даже до болезни. Ольга — настоящая волшебница.

— А когда она ещё подлатает все твои болячки… — закатил глаза Тищенко.

— Женюсь, — торжественно пообещал Василий.

И они дружно расхохотались, похлопывая друг друга по плечам.

А в приёмной их уже ждал свежезаваренный чай и поднос с бутербродами.

— Господа, вам, как и мне, необходимо подкрепиться, — объяснила Ольга. — Сил потрачено много и организму нужно восстановить силы. Кстати, Василий, дома в эти дни соблюдать щадящую диету, то есть под запретом жареное, жирное и острое. Кушать понемногу, но часто.

— Я прослежу, — пообещал Тищенко, а когда с бутербродами было покончено, вытащил из кармана пухлый конверт и вручил его Ольге. — Это первый взнос.

— Какой взнос? — удивилась девушка.

— За спасение Васи.

— А-а.

— Может, есть ещё какие-то пожелания? Или просьбы?

— Пока нет, — красавица неожиданно зевнула, прикрыв рот ладошкой. — Извините, уже за полночь, так что давайте прощаться. Я жду ваших ежедневных звонков о самочувствии Василия.

— Непременно, — мужчины встали и вдруг слаженно, словно сговорившись, поклонились девушке.

— Я перед вами в неоплатном долгу, — пробормотал Василий, — вы спасли мне жизнь, спасибо.

— Ольга не только тебя спасла, — улыбнулся Филипп, — и меня, и вон Максу здоровье вернула, а скольким ещё помогла — счёт, думаю, идёт на сотни человеческих жизней.

— Да ладно, — смутилась девушка.

— Не ладно.

— А что?

— Мы с вами, Оля, собираемся плотно дружить, согласны?

— Конечно, почему же не дружить? А пока отправляемся по домам, а то я сейчас вот свалюсь и усну прямо на полу, — пригрозила красавица.

— Всё, уходим, ещё раз огромное спасибо.

Макс довёл девушку до её квартиры, незаметно поддерживая под локоть.

— Вымоталась вконец, — ворчал.

— А куда было деваться? — вяло огрызалась Ольга. — Ничего, сейчас ванну горячую приму, хорошенько высплюсь и буду, как новенькая.

— Я Дыма вызову, чтобы проследил.

— Вызывай, — согласилась она. — Только пусть не звонит в двери, а открывает своим ключом, вдруг я уже спать буду.

Дым нашёл её в ванной в уже остывшей воде, где девушка дремала, подложив под голову удобную латексную подушку.

— Так же и утопиться недолго, — проворчал Сокора, помогая Ольге добраться до постели.

— Я пока ещё соображаю, — сонно ответила она, — что ты ругаешься?

— Переживаю. Ты так изматываешься, себя не жалея, словно обязана.

— Ага, — Ольга зевнула. — Слушай, раз уж ты меня разбудил, может покормишь? В холодильнике есть отбивные и сыр, а ещё мне можно грамм сто кагору.

— Сейчас всё принесу, а ты лежи, не вставай.

Сокора и сам перекусил рядом с девушкой, слушая историю о её необычных вечерних посетителях, и лишь брови его поднимались всё выше и выше от удивления.

— Я знаю этих людей, — выдохнул он. — Очень…э-э…опасные.

— В смысле…?

— Ну как тебе объяснить, вот есть люди — состоятельные, занимающие высокие должности — но ты с ними можешь запросто общаться, потому что они идут на контакт. А есть — как эти господа. Пока добьёшься возможности вести переговоры (я однажды защищал их оппонента), сто потов сойдёт, а уж само общение — сплошная мука. Нужно следить за каждым словом, просчитывать все жесты и взгляды, а ещё сохранять хладнокровие, а то внутреннее ощущение такое, словно ты на прицеле.

— Как-то я этого не заметила, — улыбнулась Ольга.

— Зато теперь мне понятно, — продолжил задумчиво Дима, — они крутые "чёрные" и с тобой считаются, потому вы в одной весовой категории. Ты им ровня, Ольга, да? Или выше.

— По влиянию — нет, у Тищенко безусловно власть и деньги. Зато я сильнее. И всем нужна.

— Ну да, ты ведь Целительница, а "чёрные" тоже болеют. Одного не понимаю, как этот Тищенко оказался после аварии в обычной городской больнице?

— Так ведь его "скорая" привезла, он же был не в себе. Потом уже и я подключилась, помогла. А к следующему моему дежурству Филипп выписался.

— Всё равно странно. Почему он был один и где была его охрана?

— Не важно, меня это не интересует.

Дима унёс поднос с посудой на кухню, а когда вернулся, удовлетворённо заявил:

— По крайней мере, теперь я буду за тебя полностью спокоен, потому что, зная репутацию этих мужиков, уверен — тебя никто на районе даже побеспокоить не посмеет, уж они об этом позаботятся.

— Думаешь?

— Уверен. Тищенко — мужик грозный, но справедливый. А после того, что ты сделала для него и его товарища…

— Ага, он мне обязан, даже предложил дружить.

— Да? Это очень хорошо. Но, всё равно, будь осторожной и держи дистанцию.

Дым остался ночевать и "лечить" Ольгу самым древним и приятным способом, потому что она заявила, ей необходимо подзарядиться.

— Хоть какая-то от меня польза, — пошутил он потом, засыпая рядом.

— Ещё какая, — уверила она, — и как я раньше жила без тебя?

— А как?

— Плохо. Скучно. Тоскливо. Одиноко. Спи.

12

Выходные, отменив все дела и взяв дополнительный отгул, Ольга провела на родной Житомирщине, планомерно проведав всех друзей и родственников, а также побывав у бабушек в Стусове, хотя большую часть своего времени она посвятила работе "Салоне", где к её приезду уже были предупреждены особо сложные пациенты, которые с утра терпеливо ожидали начало приёма, а Максим и Роман — её верная команда — подготовили всё необходимое для работы, согласно требованиям строгой хозяйки. Парни, радостно встретив её, потискали Ольгу от души, но она заявила: "Время!" — и понеслось.

— Я сегодня буду твоим ассистентом, — заявил Рома, — так как подобралась компания довольно крупных пациентов. Буду оказывать чисто физическую помощь и производить начальную разминку мышц. Потом наступит твоя очередь, ты немного поколдуешь, — он демонстративно взмахнул руками, пискляво декламируя "ахалай-махалай" — и всё, клиент готов и выходит отсюда здоровым и счастливым.

Ольга расхохоталась.

— Годится! Максим, вызывай первого.

Они трудились до позднего вечера. И помощь Романа действительно оказалась кстати. Он легко ворочал здоровых мужиков и пышных тёток (вот уж правда пациенты подобрались), разогревал им мышцы, подготавливая к главному действию — работе Ольги, как костоправа — и, одновременно, наблюдал и учился у девушки новым приёмам. Когда за последним благодарным пациентом закрылась дверь, Рома с облегчением свалился в мягкое кресло приёмной и выдохнул:

— Всё.

— На сегодня всё, — напомнил Максим, выключая компьютер. — Завтра ещё такой же день предстоит.

— Оля, — обратился Роман к девушке. — Знаю, что ты устала, но прошу — давай встретимся здесь пораньше, у меня есть вопросы…

— И у меня, — вклинился Максим.

— Хорошо. Когда?

— В семь утра будет не слишком…?

— Нормально, я приеду. А вечером предлагаю поужинать где-нибудь в тихом месте и спокойно пообщаться.

— Ура! — заорали парни. — Наконец-то!

— Что?

— Ты снова стала прежней, — объяснили они. — Мы по тебе соскучились.

— А уж как я по себе прежней соскучилась. Ладно, мальчики, мне пора, вон и Василий Васильевич уже подъехал, так что до завтра, — быстро одевшись и уже взявшись за дверную ручку, она оглянулась и грозно покивала пальчиком. — Здесь всё убрать, ясно?

Они молча козырнули, улыбаясь до ушей, и долго махали через окно, пока она не уехала, а потом, дружно вздохнув, принялись за уборку.

— Нужно позвонить Софии Карповне, чтобы не приходила утром убираться, — сказал Роман, — раз мы уже всё сделаем.

— Ага, а то она, как увидит Ольгу, обрадуется и начнёт болтать…

— А поговорить Карповна ох, как любит, — согласился товарищ, — в итоге — мы потеряем драгоценное время.

— Точно, тогда, давай, ты звони, а я пока мусор вынесу. И разбегаемся по домам, нужно хорошенько отдохнуть.

Ольга ужинала с родителями попутно рассказывая всё, что случилось с ней за последние месяцы.

— Я понимаю, что вы хотели бы видеть меня чаще, — оправдывалась девушка, — но моя жизнь сейчас как-то так складывается, что…

— Не нужно ничего объяснять, — перебила её Зоя. — Мы с Васей и так рады, что ты, наконец, очнулась и начала просто жить и работать, завела друзей-приятелей и впустила на свою личную территорию нового мужчину.

— Ты — взрослая женщина, дочь, — добавил отчим, — и это нормально, что с возрастом удаляешься от нас, главное — звони хоть иногда, и знай, что мы с мамой тебя любим и готовы всегда поддержать.

— Спасибо, — всхлипнула девушка и полезла обниматься, шепча, что тоже очень-очень любит родителей.

— Поэтому, надеюсь, вы не обидитесь, что я решила всё за вас, — закончила Ольга и торжественно выложила на стол большой конверт, где лежали авиабилеты и путёвки на 8 дней в Египет. — Самолёт через два дня, так что завтра мы с мамой идём по магазинам покупать ей новый купальник, кремы для и после загара, удобные босоножки и новый фотоаппарат.

— Что? — наигранно возмутилась Зоя. — Какой купальник, ты что? Февраль на дворе!

— А на побережье Красного моря + 25 и там сейчас цветут розы и различные другие цветы и кустарники, а ещё кругом пальмы и чистейший песок на пляжах. В отеле — "всё включено", то есть, будет пятиразовое питание, в том числе — бесплатный алкоголь, а ещё на территории — большой бассейн (если вдруг на пляже не понравится) и различные развлечения. Персонал знает русский язык, да и отдыхающие, в основном, из стран СНГ, так что скучно не будет.

— А иностранные паспорта у нас имеются, — удовлетворённо пророкотал Васильевич, — завтра же напишу заявление на отгулы, их у меня в больнице собралось на добрый месяц. Спасибо, дочка, за прекрасный подарок.

— Так, мне нужно успокоиться, — встала из-за стола мать, — Вася, загрузи тарелки-чашки в посудомоечную машину — как хорошо, что она у нас есть! — и не мешай мне. Я иду составлять список того, что нам нужно в дорогу.

— Но без фанатизма, дорогая, — посоветовал муж, — у нас ведь будет лишь неделя…

— А дорогие побрякушки и наряды в такие поездки сейчас не берут, — добавила дочь. — Лишь удобные брючки-шорты и пару маек.

— Да-да, — рассеянно кивнула Зоя и выпорхнула из комнаты.

— Гадать пошла, — крякнул отчим. — Хоть бы ей Таро удачную поездку предсказали.

— Всё будет хорошо, — уверенно сказала Ольга, — я знаю. — Но увидев ироничный взгляд отчима, хихикнула, — очень надеюсь, ага.

Когда посуда была убрана, девушка выложила на стол ещё один конверт — уже с деньгами для больницы.

— Здесь 20 тысяч гривень, папа. Может кому-то нужна срочная помощь? Я хочу внести анонимное пожертвование.

— Завтра узнаю, — пообещал Васильевич. — Кстати, я пересылал тебе отчёт об уже истраченных деньгах.

— Да, я читала. И не нужно было, я ведь тебе доверяю…

— Понимаю, но ведь ты должна знать? Да и похвастаться я хотел, какое хорошее дело мы вершим, — улыбнулся отчим. — А что у вас с Валерой, получается втихаря колдовать?

— О да, заведующий такую деятельность развёл, — засмеялась Ольга. — В нём живёт настоящий авантюрист и великий разведчик.

— Да, он такой.

— Я для киевских "вояжей" завела отдельный счёт в банке, куда мы складываем гонорары и откуда же перечисляем потом необходимые суммы на операции и лекарства нуждающимся.

— Тоже анонимно?

— Конечно. А сейчас ещё заработал мой массажный кабинет и в банк начали поступать приличные суммы, ведь киевские расценки на порядок выше, чем здесь.

— Конечно, это ведь столица.

— Думаю, когда вернёшься из отпуска, нам стоит посидеть-подумать вместе с Валерием Петровичем, что делать дальше. Конечно, от анонимной помощи больнице я не отказываюсь, но, возможно, мне стоит расширить круг клиентов, то есть, начинать иногда ездить на вызовы?

— Ох, опасно это, можешь засветиться, — с сомнением протянул отчим.

— Зато заработаю прилично и тогда мы сможем помочь большему количеству людей, у которых нет денег на лечение.

— Хорошо, после возвращения из Египта я приеду в Киев и мы всё подробно обсудим.

— Ещё ты поможешь мне уговорить Петровича на регулярные премии, а то он отбрыкивается от денег незнамо как. А ведь пашет, как вол, всё разведывает, прикрывает меня, опекает, хочется ведь его отблагодарить, понимаешь?

— Я подумаю над этим, обещаю.

— Хорошо.

— Ты останешься ночевать у нас или поедешь к себе на квартиру?

— Поеду, мне так будет комфортнее. В общем, я пошла, а ты предупреди маму, что после обеда мы с ней идём на шопинг. Может, и ты с нами?

— Боже упаси! — замахал руками Васильевич. — Это без меня.

Следующий день Ольга также провела в "Салоне", "перекрыв все нормы ударного труда", как шутил Роман, провожая её к выходу. Они закончили в четвёртом часу и, договорившись встретиться с ребятами вечером в ресторане, девушка уехала на встречу с матерью. Их шоппинг был недолгим, но весёлым. Зоя прикупила себе купальников, парэо и большую шляпу, а для мужа несколько теннисок, бейсболку и шорты.

— Очки от солнца есть, летней одежды у меня хватает, осталось всё упаковать и можно ехать.

— А это от меня, — и Ольга вручила матери пакет с косметикой и коробку с фотоаппаратом. — Дома проверю вашу дорожную аптечку и…да, чуть не забыла, если будете выходить в город, не надевай шорты и топ. Там, куда вы едете, довольно строгие нравы, так что за пределами отеля только брюки и рубашка. И с собой обязательно носите документы.

— Поняла, — кивнула Зоя. — Я попрошу Васю подробно изучить все требования к туристам, он у меня обязательный и дотошный, так что всё будет нормально.

— Знаю, — улыбнулась Ольга. — Я тебя сейчас подброшу домой, а потом еду ужинать с Ромой и Максимом в "Радугу".

— Хороший ресторан, мы с Васей там отмечали его день рождения. Приятного вечера.

— Завтра заеду за вами в десять утра, будьте готовы, — предупредила Ольга. — К обеду мы будем в Киеве и сразу в аэропорт. Ваш рейс в 17.30.

— Поняла. А почему выезжаем в 10, может пораньше?

— Я с утра хочу на кладбище побывать. Если скорее управлюсь, позвоню.

Вечер в ресторане прошёл тихо, чему Ольга была только рада.

— Сегодня же понедельник, — объяснил Роман. — А тут порядки сохранились ещё с совка, раз понедельник, значит у музыкантов выходной.

— Отлично, — заявила девушка. — Мы сможем спокойно поговорить, не перекрикивая музыку. Только вначале поедим, а то я голодная.

— Да и мы ещё не ели, — заметил Максим. — После твоего ухода я до вечера сидел за отчётностью, а Рома принял ещё нескольких пациентов.

— Ты так и не нашёл напарника, — упрекнула товарища Ольга. — Ведь тяжело одному тащить такой груз.

— Ты ведь могла, — возразил Роман, — и я смогу. За последних два года столько пришлось узнать и понять, принимая пациентов в "Салоне" и объезжая богатую клиентуру по вызовам. Хотя работать в больнице мне нравится больше, почему-то там обстановка сердечнее и добрее.

— Ребята, — Ольга, отодвинувшись от стола, откинулась на спинку кресла, — вы ещё не передумали на счёт самостоятельности? Я готова и дальше приезжать сюда работать и принимать особо сложных больных, но правильнее было бы, чтобы этот "Салон" принадлежал вам. Сходим к нотариусу, всё оформим чин по чину.

— Нет, Оля, — серьёзно ответил Максим. — Мы с Ромой уже обсуждали это не раз… И оба не согласны, "Салон" — твой. Именно ты дала ему новую жизнь и создала репутацию, и эта репутация прекрасно работает по сей день, потому что люди говорят: "Если будет совсем плохо, приедет наша красавица и обязательно поможет".

— Ты нужна нашему городу, пусть и бываешь в последнее время не часто… — вклинился Роман.

— Но регулярно, — добавил Максим. — И нас такая ситуация вполне устраивает. Рома совершенствуется, как массажист и костоправ, а я веду финансы и отчётность. Нас никто не трогает, с администрацией мы дружим, исправно платим налоги, так что с нами все считаются и даже не помышляют как-то навредить.

— А всё дело в том, — грустно улыбнулся Роман, — что у любого человека, неважно, какое положение он занимает, однажды начинает болеть спина. И этот человек знает место, где ему обязательно помогут — "Ольгин салон".

— "Ольгин"? — подняла бровь девушка.

— Ага, и уже давно. Мы с Максом даже думали вывеску сменить, но решили, что народ и так знает.

Дома девушка перебрала кое-какие вещи и упаковала в дорогу сумку, а когда уже лежала в кровати, к ней неожиданно позвонила Галина, местная глава "чёрных".

— Знаю, что ты в городе, — сказала она, поздоровавшись. — Сразу увидела "белое" зарево и заинтересовалась.

— Да? А как увидела? — не поняла Ольга.

— Вот такой у меня дар — видеть силу. А тут уже второй день центральная часть города светится, словно иллюминацию включили.

— О! Я совсем забыла, — и девушка, соскочив с кровати, надела браслеты, блокирующие силу. — А сейчас как? Посмотри.

— Всё пропало, — через минуту ответила Галина. — Ты что-то сделала?

— Защитный амулет, — Ольга решила не вдаваться в подробности и не раскрывать свои тайны. — Мне знакомый "чёрный" в Киеве заколдовал, чтобы я не бросалась в глаза видящим.

— Ты в столице дружишь с нашими? Интере-есно.

— Ага. И как сказал сегодня один мой товарищ — спины болят у всех, неважно, кто он и какое место занимает. Именно так и появляются в моей жизни разные люди, а я с ними стараюсь ладить, даже с "чёрными".

— Мудро, хвалю. Ты к нам надолго, Оля? Потому что, хоть сияния сейчас и нет, но присутствие твоё ощущается. Раньше я этого не замечала, зато сейчас… видимо ты вошла в полную силу и теперь "белый" перевес, когда ты в городе, особенно заметен.

— Завтра утром я уезжаю домой, так что потерпи дискомфорт ещё немного.

— А куда деваться? — хохотнула Галина. — Потерплю. Ты молодец, что продолжаешь приезжать в свой "Салон" и принимаешь пациентов. Люди это очень ценят, поверь. А когда тебя нет, даже мои приходят править спину к твоему Роме, он ведь отличный массажист.

— Знаю, способный, но главное — обучаемый. Умеет наступить на горло своей гордости и амбициям и всегда готов учиться. Спасибо за похвалу.

— Тебе спасибо, Оля. Ну ладно, не буду больше мешать, отдыхай, спокойной ночи.

Городское кладбище за последний год разрослось. Ольга хмуро рассматривала новые надгробья, полностью покрывшие склоны кладбищенского холма, и вздыхала. "Люди умирают. Так много могил. То ли жизнь стала короче, то ли время быстрее — не пойму". Она подошла к могиле Виктора — большой гранитной стеле — перекрестилась, поздоровалась, а потом принялась за работу. Очищала памятник от снега, вытерла и отполировала его до блеска, выбросила в мусор засохший букет гвоздик (видимо, сын посещал или друзья), вместо него водрузила у подножья корзину с розами, а затем присела рядом на лавку и заговорила.

— Я всё ещё скучаю по тебе, но мне уже легче. А недавно у меня появился новый мужчина и, возможно, он останется в моей жизни надолго. Так что я отпускаю тебя, Виктор… Прости меня за всё. И хотя я понимаю, что не виновата в твоей смерти и, наверное, никто не виноват, даже сумасшедший старый Звенигора — всё равно это было несправедливо. Ты должен был жить…Мне понадобилось три года, чтобы смириться с этим. Смириться и простить себя саму. Счастливой тебе новой жизни, дорогой. Я всегда буду навещать тебя. И всегда буду помнить.

Ольга позвонила Дыму в восемь вечера.

— Привет, я уже дома. Родителей отправила, всё нормально, вот, готовлю ужин. Приедешь?

— Уже в пути, — бросил он торопливо и отключился. А через полчаса, вломившись в квартиру, Сокора закружил девушку в объятиях и зацеловал-залюбил до беспамятства. "Какой ужин? Я так соскучился!" Они за несколько часов измочалили постель, да ещё так, что пришлось её заново перестилать, а потом, улёгшись на Дыма, Ольга молча начала рассматривать его лицо, словно увидела впервые. Крупный небритый подбородок, умные серые глаза и красивые дуги бровей над ними, а ещё породистый нос — внешность мужчины впечатляла. "Ой, как мне нравится!" — мысленно хихикнула Ольга. А Дима смирно лежал, обхватив любимую за талию, и тихо радовался, что вот она здесь, рядом, и открыта, как никогда, словно они перешли на новую ступень общения, когда уже начинаешь понимать, что ЭТО — уже не просто постель, а гораздо, гораздо больше.

И тут у Ольги в животе громко заурчало.

— Ну вот, — рассмеялся Дым. — Такой момент испортила.

— Есть хочу, — смущённо объяснила красавица.

— Я тоже.

— Тогда пошли на кухню.

Сокора сидел на диванчике, старательно орудуя вилкой, но при этом не отводил взгляда от Ольги, потому что было на что смотреть. Красавица надела к столу роскошный атласный халат, который скрывал её тело, словно броня, и на фоне пышной восточной вышивки тонкие кисти девичьих рук казались особенно изящными, а глубокий вырез, в котором мелькала высокая грудь, вызывал горячее любопытство и манил потрогать и покрыть частыми поцелуями.

"Моя", — удовлетворённо подумал Сокора, а затем вслух спросил:

— Интересный халат, такой сейчас и не купишь. Откуда раритет?

— Это не раритет, это винтаж, стиль двадцатых годов прошлого века. Подарок бабушки.

— А кто у нас бабушка?

— О, это великая женщина, почти королева — королева моды Вильнюса. Она была главной закройщицей города много десятилетий…

— Закройщицей?

— Сейчас бы её назвали кутюрье высокой моды Литвы. У мадам Тильды шили наряды все известные модницы города и этот халат — из бесконечных запасников бабушки. Она подарила мне целый гардероб невероятных нарядов, правда носить мне их некуда и некогда.

— Ошибаешься, — запротестовал Сокора. — Мы можем ходить на различные приёмы (мне ведь постоянно высылают приглашения), посещать премьеры в театрах или опере, бывать на Неделе высокой моды, да мало ли…

— То есть, я должна стать публичной особой? Вот уж и правда не моё, — улыбнулась девушка и тряхнула головой, отчего отросшая чёлка закрыла пол её лица. — Тем более, что светиться мне не желательно.

— Жаль, мне бы хотелось похвастаться тобой. Но, возможно, однажды…?

— Конечно, я с удовольствием. Слушай! — вдруг воскликнула Ольга. — А Дворянское собрание в Киеве есть?

— Есть, я точно знаю, потому что несколько моих знакомых периодически посещают его, там даже бал давали в прошлом году. А что?

— Вот на бал в Дворянском собрании я сходить бы хотела. Просто посмотреть, да и самой покрасоваться. Что ты удивляешься? У меня папа — барон, и страшно гордится своей родословной.

— Ты баронесса? — опешил Дима.

— Нет, к сожалению. Этот титул передаётся лишь по мужской линии. Вот если бы мой муж был бароном — тогда да, была бы баронессой, а так я всего лишь дочь барона Варгаса и это почему-то меня ужасно умиляет и смешит…только папе не говори, может обидеться.

— Обалдеть, я сплю с баронской дочерью!

— Вот-вот, и кидаешься на меня, как варвар.

— А как нужно? — заинтересовался Сокора, сдерживая смех.

— Медленно и элегантно, расшаркиваясь в реверансах, словно менуэт танцуешь, — фыркнула Ольга и высокомерно задрала бровь.

— Счас! — Дым вытер подбородок, встал, поклонился и…прыгнул. Схватив в охапку чаровницу, он уволок её в комнату, закинув на плечо, а там, швырнув на постель, прорычал:

— Молись! Сейчас варвар покажет тебе всю силу своей страсти.

— О да, — взвыла девушка, протянув к нему руки. — Я хочу страсти, иди ко мне, мой варвар.

Засыпая рядом с Ольгой, Дым неожиданно расхохотался.

— Что? — сонно спросила она.

— А баронская дочь, оказывается, не прочь пошалить. Такая озорница!

— Да, такая, цени.

— Олька, я от тебя просто без ума, — Сокора обнял любимую и уснул счастливо улыбаясь.

13

А в четвёртом часу ночи Ольгу разбудил настойчивый звонок телефона.

— Алло.

— Оля, это отец Иона, у нас беда.

Девушка, резво вскочив, включила телефон на громкую связь и начала одеваться.

— Рассказывайте.

— Отец Михаил ещё на Крещение стал плохо себя чувствовать, его мучили приступы слабости и одышки. Врачи смотрели, но ничего путного сказать не могли, потому что анализы Михаила были вполне удовлетворительными. А в последние дни ему стало совсем плохо…

— Почему раньше не позвонили?

— Звонил. В твой кабинет. Сказали, что ты уехала к родителям, но скоро будешь обратно. Михаилу как раз стало лучше и я решил дождаться твоего приезда в Киев. А сегодня ночью друг потерял сознание и до сих пор никак не очнётся. Поможешь?

— Конечно.

— Я позволил себе наглость, догадываясь, что ты не откажешь, выслать к твоему дому машину. У подъезда уже стоит чёрный мерседес, водителя зовут Лёша.

— Сейчас же выхожу, позвоню с дороги кое-что уточнить.

— Огромное спасибо.

— Оля? — хрипло спросил за спиной у девушки Сокора. — Я не понял, кто этот Михаил? И чей он отец?

— Отец — это сан, Михаил — священник, — оглянувшись, девушка с удивлением увидела, что Дым тоже оделся и готов к выходу. — Зачем ты…?

— Поеду за вами, — объяснил он. — Не беспокойся, мешать не буду. Подожду, где разрешат, а когда ты закончишь, привезу домой.

— Хорошо, спасибо, — кивнула Ольга и взглянула на себя в зеркало. "Это — мужской монастырь, значит, всё должно выглядеть строго и подобающе". Вздохнув, натянула на футболку чёрный свитер под горло, к нему подобрала юбку, закрывавшую ноги до щиколоток, а голову замотала тёмной шалью, стараясь максимально спрятать под неё волосы. Но что делать с лицом? Её белая кожа, с нежным румянцем на щеках, светилась здоровьем, синие глаза сверкали, но особенно провокационно выглядел рот, как всегда яркий и вызывающий.

— Вот для чего нужна косметика, — проворчала Ольга и начала быстро закрашивать свою красоту. Затушевала тоником кожу, светлой помадой покрыла губы, а затем аккуратно припудрила всё лицо, не забыв про брови и ресницы. — Ну как? — спросила у Сокоры.

— Другой человек, — ахнул он, — незаметная такая пай-девочка.

— Что и требовалось. Одеваемся и на выход.

Послушник Алексей злился. Что за фифа уселась на заднее сиденье его автомобиля? Не его, правда, монастыря, но всё равно… Девчонка уверенно и спокойно представилась, уточнила маршрут и рассказала о нём своему мужику и теперь тот едет позади, типа их охраняет. И зачем это всё нужно? Кто такая эта девица?

— Целительница, — услышал за спиной тихий ответ. — Еду спасать отца Михаила.

— Я ничего не говорил, — встрепенулся Алексей.

— Думаешь громко, — ответила девушка ехидно. — И не нужно оборачиваться, на дорогу смотри.

А потом она включила телефон.

— Отец Иона, ну что там?

— Без изменений.

— Как вы представляете себе моё появление в мужской обители?

— Я уже распорядился перенести Михаила в привратницкую, благо есть крытый переход, так что предупреди Лёшу, чтобы подъезжал к боковой калитке. Вы где сейчас?

— Переехали Днепр и уже на набережной.

— Значит, будете через десять минут. Я вас встречу.

— Хорошо. Алексей, — обратилась Ольга к водителю. — Отец Иона сказал, чтобы вы парковались у боковой калитки.

— Понял.

В темноте ночного переулка, куда завернул автомобиль, ярко светилось пятно открытой двери. На Ольгу, выскочившую из машины, отец Иона, здороваясь, накинул большой плащ с капюшоном, а потом, взяв за руку, провёл её узкими коридорами до двери привратницкой. В комнате, куда перенесли отца Михаила, было жарко натоплено, рядом с больным толпилось несколько монахов, истово молясь о выздоровлении товарища, а в углу, у двери, сидел ещё один монах — пожилой, нахмуренный, в пышной дорогой рясе. "По-видимому, кто-то из начальства", — решила Ольга. (При всей своей вере и уважению к священникам, она никогда не интересовалась церковной иерархией).

Взглянув внимательно на Михаила, девушка рассерженно зашипела — грудь больного окружала "чернота", сдавливая его тело, словно удав.

— Отец Иона, нужно, чтобы все отсюда вышли, — тихо сказала Ольга.

— Так уж и все? — грозно спросил от двери, сидевший там "начальник".

— Это наш игумен, Афанасий, — сказал Иона.

— Вы и отец Афанасий остаётесь, остальные — на выход. И быстро! Пожалуйста, — обратилась девушка к игумену. — Всё очень серьёзно.

Повинуясь рыку "начальства", комната опустела.

— Я прошу прощения, если буду вести себя неканонически, — сказала Ольга (игумен на это лишь фыркнул), — потом меня отругаете за неподобающее поведение, а сейчас просто молитесь. Будут вопросы — объясню по ходу дела.

Она сбросила плащ и растёрла, холодные с мороза, руки, попутно снимая с них браслеты. "Эх, нужно было дома их оставить", — подумала с сожалением. — Теперь пропадёт блокировка". Затем обошла кровать, тихо прошептала молитву, прося о помощи больному, и осторожно прикоснулась пальцами к вискам отца Михаила.

— Он не в коме, — девушка говорила, закрыв глаза. — Он здесь, почти на поверхности, просто сил сказать об этом совершенно не осталось.

Она открыла глаза и встретилась с изумлённым взглядом игумена.

— Что?

— Ты светишься, — прошептал монах. — Как такое может быть?

— Вы видящий?

Тот кивнул головой.

— Значит, видите и эту "черноту", — утверждающе сказала девушка. — Почему же ничего не сделали?

— Не могу, не дано.

— Мы молились, Оля, — вступил в разговор отец Иона. — Вся братия молилась о выздоровлении Михаила. Но лишь сегодня игумен Афанасий в сердцах проговорился о "черноте". Поэтому я и вызвал тебя. Раньше ведь думал, что Мишина болезнь — какая-то разновидность гриппа. Мало ли чем можно заразиться от прихожан, особенно в праздники, когда в храме за день бывает столько народу…

— А по телефону почему не сказали?

— Не мог.

— Лишние уши, понятно. — Она отступила от кровати. — Значит, так. Всё, что мне пока нужно — это большой таз освящённой воды. Быстро.

И тут вдруг резко встал игумен.

— Сейчас всё будет.

Он вышел в коридор, рявкнул, отдавая приказ, стоящим под дверью монахам, а через минуту, получив желаемое, дал команду всем разойтись по кельям молиться о выздоровлении брата Михаила.

— Очень правильно, — выдохнула Ольга.

— Надо же… — удивлённо сказал отец Иона. — Наш игумен, вообще-то, человек очень недоверчивый, а сразу так к тебе проникся.

— Ты просто её не видишь, — проворчал от двери Афанасий. — "Белая" такой силы не может не внушать доверия.

— Почему? — полюбопытствовала Ольга.

— Потому что эта благодать просто так не даётся. Чем больше людей "белый" исцеляет, чем больше борется, не жалея своих сил, за каждую душу, тем сильнее становится сам. А судя по сиянию Ольги, этих душ уже набралось немало.

— Она каждый день исцеляет, — похвалился Иона. — И, как правило, тайком. Хотя, думаю, твои больные, Оля, догадываются, куда деваются их болячки.

— Мы потом поговорим, ладно? — отмахнулась девушка. — А сейчас внимательно слушайте. Я открою окно, надо ведь куда-то выгонять эту заразу, — и девушка кивнула на "черноту". — Будет холодно, но придётся потерпеть. Вы, двое, отходите к двери и истово молитесь, молитесь вслух, ибо молитва сейчас будет вашей единственной зашитой.

— Молитва, изначально, защита любого человека, — заметил Афанасий.

— Старайтесь не прерываться ни на секунду.

— Поняли. А ты?

— А я буду сражаться здесь, — и девушка, вновь положив руки на виски отца Михаила, кивнула. — Начали.

"Отче наш, сущий на небесах…", — под негромкий речитатив мужских голосов Ольга занырнула вглубь Михаила и принялась тщательно обследовать его изнутри. ""Черноты" здесь нет, — определила. — По-видимому, его силы хватило, чтобы не впустить заразу внутрь, но на этом всё. Как же святой отец так вляпался? Ведь, наверняка, понимал, что с ним… Хотя? Жить в монастыре — это, как пребывать в стерильной палате, когда всегда уверен в своём здоровье и здоровье окружающих. Вот и расслабился Михаил, поверив в собственную неуязвимость, оттого и не понял, почему заболел. Но откуда взялась эта зараза? Не из монастыря, исключено. Значит, святой отец выходил в город, где и столкнулся с "чёрными". Чем же он их так достал? А игумен? Разве не видел, что его монах вляпался в "черноту"? Вопросы-вопросы… Ладно, об этом потом, а что делать сейчас? Я ведь не умею изгонять зло, как бабушки. Зато у меня есть сила. А если ею поделиться с Михаилом…?"

И Ольга начала наполнять монаха "белизной". На глазах видевшего игумена, истово шептавшего молитву, начало твориться великое таинство — Михаил постепенно засветился, словно лампа в тысячу ватт, и этот свет всё прибывал и прибывал, затмевая собой свет люстры и многочисленных свечей в комнате. А Ольга, наоборот, заметно бледнела, будто остывая на морозе у открытого окна, несколько раз даже качнулась, но руки от висков больного не отняла.

"Остановись, ты убьёшь его, — вдруг тихо проговорил рядом женский голос. — Зло и так уже ослабело, забери его и выбрось в воду". Девушка, подчинившись приказу неведомого голоса, протянула руки к груди Михаила и с силой дёрнула на себя "черноту", сматывая её в большой комок, а затем опустила в таз с освящённой водой. "А теперь забери свою силу обратно, пока она не навредила больному. Втягивай быстро, словно вдыхаешь на полную грудь. И не бойся, если что — я помогу".

И Ольга "вдохнула", да так, что на несколько секунд оглохла от какофонии в собственном теле. "Умница!" Порыв холодного ветра пронёсся по комнате, заставив танцевать огоньки свечей, но при этом ни одна из них не погасла, а игумен Афанасий отчётливо осознал — всё, таинство окончено, "черноты" на Михаиле больше нет.

— Окно закрыть, — деревянным голосом сказала девушка, — воду из таза аккуратно вылить в канализацию и всё хорошо промыть, меня не трогать, пока не очнусь. Потом горячего сладкого чаю и бутерброд…, - она неловко опустилась на колени и прилегла на коврик у кровати больного. — Повторяю, меня не трогать.

Они всё-таки нарушили распоряжение Ольги, подложив ей под голову подушку и укрыв тёплым одеялом. Игумен собственноручно избавился от проклятой воды, а таз аккуратно упаковал в несколько целлофановых мешков и приказал вынести его в мусорный бак. Потом они с Ионой хлопотали у постели очнувшегося отца Михаила, шепотом рассказывая ему о произошедшем, а тот всё пытался свесить голову с кровати, чтобы посмотреть на свою спасительницу, беспокоясь как она.

— Девочка столько силы через себя пропустила, неудивительно, что ослабла вконец, — ворчал Афанасий, усевшись на стул возле Ольги, — не дёргайся, Миша, я слежу за ней. Ты лучше расскажи, откуда принёс в обитель "подарок", да ещё такой силы, что наше святое место не могло от него избавиться?

— Ещё не понял. Потом, когда приду в себя окончательно, всё подробно вспомню и расскажу.

— Прости, я виноват перед тобой, — покаялся вдруг игумен. — Эти праздничные дни такие суматошные. Когда мне сказали, что ты приболел, я, каюсь, даже внимания не обратил.

— Так ведь многие братья грипповали, — заметил отец Иона. — Я тоже несколько дней ходил с насморком и пил таблетки.

— А потом я увидел тебя мельком, Миша, — продолжил Афанасий, — но беды не заметил, всё суетился — то гостей принимал, то сам постоянно был в разъездах… А уж когда увидел, решил немного подождать, уверенный, что стены монастыря сами изживут отсюда "черноту". А она лишь с каждым днём становилась всё сильнее. Моя вина.

— Да я сам слепец, — вздохнул Михаил.

— И Ольги в городе не было, — добавил Иона.

— А ты откуда её знаешь? — вдруг строго спросил игумен. — И почему молчал о ней? Такое чудо прятал ото всех, это же не девушка — сокровище.

— Потому и прятал, — хмуро ответил Иона. — Ольга приказала. А я своей спасительнице перечить не мог, да и не хотел.

— Обещаю, дальше меня новость не пройдёт, Христом Богом клянусь, — перекрестился на образа игумен. — Рассказывай.

Иона покряхтел, переглядываясь с отцом Михаилом, но потом всё-таки рассказал о том, как Ольга его летом спасла, практически вернув с того света, и попутно вылечив его больную печень и почки. Михаил же поведал, как увидел отпечаток "белой" ладони на сердце товарища и как разыскал больницу, где работает девушка.

— Мы встретились, я поблагодарил за спасение, Миша удовлетворил своё любопытство, — закончил рассказ Иона. — Собирались повидаться ещё раз, чтобы подробно расспросить Ольгу о её даре, но не получилось. То мы были заняты, то у неё дежурства, а потом она открывала свой массажный кабинет…

— Не понял, — удивился игумен.

— Девочка — костоправ от Бога, а вместе с позвоночником, уверен, она пациентам ещё и здоровье возвращает.

— Интересно, — покряхтел Афанасий, потирая собственную спину.

— Попросите — и вашу спину приведу в порядок, — отозвался с пола девичий голос.

— Оля, доченька, очнулась наконец! — всполошился игумен. — Сейчас-сейчас… Иона, быстро кипяти чайник!

— Уже завариваю, — кинулся к столу монах.

Через минуту, присев к столу, Ольга пила обжигающий сладкий чай, заедая его вкусным монастырским хлебом с маслом и сыром.

— Ничего более калорийного среди ночи не нашли, — покаялся Иона.

— Мне хватит.

Пока девушка трапезничала, монахи, сидящие рядом, рассматривали её с нескрываемым любопытством.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался игумен.

— Сносно.

— И…?

— Минутку, — она допила чай, поблагодарила, а затем подошла проверить своего пациента. Дотронувшись к вискам Михаила, занырнула вглубь его естества, быстро всё осмотрела и вынесла вердикт:

— Всё хорошо. Есть, конечно, места, где можно подправить и кое-что подчистить, но это не срочно.

Ольга повернулась к игумену.

— Так как на большее я сейчас не способна, предлагаю вам троим посетить мой кабинет частным образом. День согласуем по телефону. А время… Можно или в начале приёма, то есть в 6–7 утра, или в конце, где-то в восемь вечера…и до упора, — девушка улыбнулась. — Тогда и поговорим. А сейчас мне пора. Отец Иона, проводите?

— Конечно, Оля.

— Подожди, — потянулся с кровати Михаил. — Спасибо, доченька, спасла меня от верной смерти. — Он ухватил руку Ольги и поцеловал её. — Огромное спасибо.

— Не нужно, — смутилась девушка.

— Спасибо, Ольга, — поклонился ей и отец Иона. — За моего товарища, да и за меня тоже, ещё раз.

Тут девушка шагнула к игумену, вежливо склонила перед ним голову и прошептала: "Благословите, отче".

— Ты сама — благословение, — ответил ей Афанасий, но всё же перекрестил её троекратно и прошептал над ней короткую молитву. — Храни тебя Бог, Ольга.

— Он всегда со мной, — ответила она. — До встречи, отче.

— Ну и ночь была, — зевнул уставший отец Иона, открывая калитку. — Уже рассвело.

— Хорошо, что у меня ночное дежурство, есть время выспаться, — зевнула "в ответ" и Ольга. — Не провожайте меня дальше.

— Ну да, тебя же машина ждёт, ты говорила.

— Вон и друг встречает, — она кивнула на выскочившего из-за руля Сокору. — До свидания и всего хорошего.

— Спасибо ещё раз Оленька. Храни тебя Бог, — монах перекрестил её в дорогу и ушёл, заперев за собой калитку.

— Ну что? — обняв девушку, спросил Дым. — Бледная, уставшая, что они с тобой делали?

— Это я делала, "черноту" из знакомого монаха изгоняла.

— "Чернота" в монастыре? — открыл рот мужчина. — Обалдеть!

— Поехали, мне нужно хорошо отдохнуть, — красавица села на заднее сиденье, потом прилегла, удобно свернувшись калачиком, и через минуту уже крепко спала.

— Чудо, — тихо улыбнулся Дима. — Моё чудо. Никому не отдам.

14

Ольга позвонила своему охраннику Максу в десять вечера и, извинившись, что беспокоит так поздно, попросила разузнать, не разболелся ли кто-то в городе из "чёрных" за последние сутки.

— Я тут поколдовала ночью, сильно, и теперь мне нужно выяснить, куда ушёл откат и каковы последствия.

— Есть каналы, — задумчиво сказал Макс, — где я могу узнать информацию, ведь откаты — неизбежное зло нашей "чёрной" жизни, — он грустно хмыкнул. — Так что они случаются регулярно и, в основном, из-за конкуренции между своими же…

— Ага, чтобы сменить место на иерархической лестнице.

— Как правило. Но почему тебе пришлось снимать "черноту"? Да ещё и ночью?

— Завтра на работе расскажу и сразу же отдам тебе браслеты для подзарядки у Филиппа, а то недоглядела, к сожалению.

— Хорошо, тогда до утра…Но с тобой всё нормально, Оля?

— Уже да, я за день выспалась и отдохнула, а сейчас на дежурстве в больнице и мне уже пора, так что отдыхай и спокойной ночи.

— И тебе спокойной ночи, пока.

Валерий Петрович сегодня тоже дежурил, но весь вечер бегал по другим отделениям, разведывая обстановку в поисках потенциальных клиентов для своей подопечной. Ночное дежурство оказалось спокойным, без новых поступлений, чему Ольга была только рада. Она сидела под ночником, читая детектив Устиновой, когда рядом бесшумно нарисовался заведующий и тихо позвал её:

— Оля.

— Да?

— Пациентов для тебя сегодня нет.

— Хорошо.

— Но есть личная просьба.

— Слушаю.

— Мой товарищ, Андрей Хромаев…

— Врач скорой помощи, я знаю.

— Жалуется на сильную боль в спине. Помогал пациенту "скорой" лечь на каталку, а тот оказался здоровенным мужиком. В общем, Андрей сорвал спину. Я пытался сейчас править, ведь и сам специалист-травматолог, но что-то не получилось, потому что боли не проходят, пришлось даже сделать блокаду, хотя, боюсь, её хватит ненадолго.

— Хромаев ходячий? Или мне спуститься в приёмную?

— Я его сейчас приведу. А что можно рассказать о тебе?

— Петрович, вы со своими шпионскими заморочками уже совсем засекретились, — захихикала девушка. — Я — дипломированный костоправ, даже массажный кабинет уже открыла…

— Вот, дурак, — улыбнулся заведующий. — Но ты же всё посмотришь?

— Конечно, и потом вам обязательно расскажу.

— Тогда я побежал.

Хромаев — худой жилистый седой мужчина с кряхтеньем улёгся на стол в манипуляционной и застонал.

— Сейчас станет полегче, потерпите, — сказала Ольга и принялась править позвоночник, начиная с шейных позвонков, а когда дошла пальцами до поясницы, нахмурилась. — Ну вы, Петрович, и "помогли", чуть товарища не обезножили.

— Да понял я, Оля, что напортачил, — начал оправдываться заведующий. — Но ведь хотел, как лучше.

— А вышло, как всегда, — прихватив за кожу место, где выпал диск позвоночника, девушка резко дёрнула его вверх.

— Твою ж мать! — заорал Хромаев.

— Маму не трогать, она у меня хорошая, — засмеялась в ответ красавица и начала разглаживать поясницу больного, снимая с неё боль и воспаление. Быстро пробежалась пальцами по мышцам спины и коснулась головы затихшего врача. — Вот, поспите пока. — Занырнула внутрь организма, внимательно осмотрела все органы, а затем констатировала. — Для своего возраста Андрей вполне здоров, нужно лишь регулярно пить витамины, особенно кальций для костей и аспирин для разжижения крови, а вот почки я сейчас немного почищу, а то они воспалились после травмы, ведь находятся на одной линии с повреждённым позвонком и, скажем так, возмутились от происходящего.

Валерий Петрович, усевшись на стул у стены, достал из кармана носовой платок и вытер вспотевшее лицо.

— Фух! Надо ж было так опростоволоситься. Заведующий травмой, а чуть товарища не угробил. Оля, ты когда закончишь, должна показать, где я сделал ошибку, чтоб такое больше не повторилось.

— Обязательно.

— А ещё… может нам хотя бы раз в месяц на общественных началах устраивать "День костоправа" для своих медработников? Думаю, персонал будет просто счастлив.

— Не возражаю, только давайте договоримся, что пациентов выбирать буду я сама. Вот приходим мы в какое-нибудь отделение — день, второй, третий приходим — и я лишь смотрю, чтобы определить, кто нуждается в помощи, и лишь потом оглашаю фамилии. А то знаю я наших баб — выстроятся в очередь, как за колбасой в СССР, и каждая будет требовать "особого отношения", а потом ещё и переругаются все попутно. Оно мне надо?

— Договорились, я поговорю с главврачом, уверен — он согласится.

— Всё, бужу Хромаева, — и Ольга коснулась висков врача приёмного отделения. — Андрей, вставайте, уже всё.

— А? — он зевнул, просыпаясь, а потом осторожно пошевелился. — О-о! Не болит!

— Вот, я же тебе говорил! — довольно заявил Валерий Петрович.

Выслушав хвалебные оды своим золотым рукам, девушка провела Хромаева до двери отделения и быстро попрощалась, а когда вернулась в ординаторскую, заведующий угостил её свежезаваренным зелёным чаем и они долго беседовали об Ольгиной работе. Она рассказала напарнику о ночном посещении мужского монастыря и Петрович долго охал и ужасался тому, что любой человек, просто выйдя на улицу, может попасться под руку недовольному "чёрному" и пострадать ни за что.

— И что тогда делать? — возмущался он. — Мы же ничего не знаем о снятии проклятий или сглаза. Кто нам поможет?

— А почему, вы думаете, народ, заболев, сразу идёт к врачам и лишь потом, когда результата лечения не видно, в церковь? — хмыкнула Ольга. — Потому что у нас на подсознательном уровне заложено — Бог добрый и всегда помогает страждущим. А в намоленом месте "чернота" часто сама спадает, особенно, когда люди присутствуют при службах и литургии, так что Бог действительно исцеляет.

— Никогда не задумывался о таком воздействии церкви на болезни человека, — покрутил удивлённо головой заведующий. — И в чудесные исцеления не верил, потому что всегда казалось, что там больше играет фактор самовнушения. А оно вон как, оказывается…Подожди, — встрепенулся Петрович. — А все эти многочисленные целители-гадалки? Им же как-то удаётся помогать больным, по крайней мере, некоторым?

— Если целитель — порядочный честный человек…а таких достаточно, ведь хорошая репутация — это клиентура и заработок, то обнаружив "черноту", сначала сам пытается её снять, а когда не получается, вручает больному список церквей, которые тот обязан посетить.

— Список церквей? — удивился Петрович. — Ну да, понимаю, храмов много, а там, где по-настоящему, как ты говоришь, намолено…

— Именно. И есть церкви, в которых словно пребывает благодать Господня, особенно во время службы. Так что народ не зря верит в Бога, ведь Он и спасает, и утешает.

— Жаль только, что люди приходят к Нему, в основном, лишь с бедами, — задумчиво заметил Петрович.

— Не скажите, искренне верующий посещает храмы (или просто молится) независимо от того, что происходит в его жизни. Ведь в церкви и женятся, и детей крестят, и просто приходят поблагодарить Всевышнего за всё хорошее.

— А ты? — поинтересовался заведующий. — Часто посещаешь храмы?

— Нет, сейчас, в основном, хожу к отцу Ивану, в нашу церковь при больнице, иногда бываю в Лавре, а ещё люблю Владимирский собор и Кирилловскую церковь.

— Конечно, там очень красиво, их же Врубель расписывал при реставрации, — заметил Петрович. — Ну хорошо, Оля, я, пожалуй, теперь немного посплю…

— А я на пост, сторожить, — улыбнулась, вставая, девушка.

— Спасибо тебе за Хромаева. И за этот познавательный разговор. Прожив столько лет, иногда кажется, что уже всё видел и всё понимаешь, а тут раз… и осознаёшь, что совсем дурак в некоторых вещах.

— Вы не виноваты, виновато время и воспитание. У многих людей вашего поколения отняли веру, а прийти к Богу в зрелом возрасте сложно. Но пытаться обязательно стоит.

Очередной приём в массажном кабинете Ольги шёл своим чередом, когда вдруг к ним вбежал полуголый мужик и бросился к Максу.

— Помогите!

— Антон? — охранник повернулся к Цецилии Карловне и объяснил. — Это тренер из тренажёрного зала.

— Что случилось? — встревожилась Сели.

— У нас клиентка упала во время тренировки, не может подняться и кричит так, что скоро стёкла вылетят. Мы вызвали "скорую", но они предупредили, что будут долго добираться. В Киеве из-за снегопадов страшные пробки.

— Я позову Ольгу, — и Сели быстро вышла из приёмной, а когда вернулась, обратилась к даме, ожидавшей в очереди на массаж. — Вам придётся немного подождать, вы же понимаете…?

— Конечно-конечно, — закивала женщина. — Не беспокойтесь.

— Это что? — ошарашенно спросила Ольга, увидев на полу тренажёрного зала свернувшуюся узлом девушку.

— Это неудавшаяся поза лотоса, — сокрушённо ответил Антон, дрожа после пробежки раздетым по морозу. — Я предупреждал, что даже самые простые позы нужно разучивать постепенно, а она… — он махнул рукой. — Хорошо хоть замолкла.

— А почему её до сих пор "не развязали"? — спросил Макс из-за спины Ольги.

— Отбивалась и не давала к себе прикоснуться, — объяснила какая-то девица, сидящая у стены.

— Ладно, сейчас посмотрю, не мешайте мне, — Ольга, сбросив полушубок, быстро растёрла руки и отправилась разбираться с неудавшейся попыткой освоения йоги. — Привет, тебя как зовут? — спросила у пострадавшей.

— Таня, — всхлипнула девушка.

— Потерпи, солнце, хорошо? Сейчас я тебе помогу.

Тренеры и посетители тренажёрного зала с любопытством наблюдали, как медленно "развязывается" человеческий узел, превращаясь в обычную молодую женщину. Ольга ощупывала все мышцы Тани, по очереди сгибая и разгибая ей руки, потом осторожно высвобождая и проверяя ноги, а затем, уложив животом на мат, правила ей позвоночник, снимая боль и воспаление.

— И как ты умудрилась? Я понимаю — ноги, их нужно просто перекрестить, положив стопы на колени, но рука…?

— У меня, когда я выпрямлялась, вдруг хрустнуло в спине и страшно заболело, — объяснила Таня. — Я инстинктивно схватилась за поясницу и повалилась на бок, да так неудачно, что вывернула руку, которую ещё и придавила собственным весом… Думала, умру от боли и ужаса.

— А сейчас как себя чувствуешь? — спросила Ольга, делая успокаивающий мышцы массаж.

— Блаженствую, спасибо огромное.

— На сегодня больше никаких физических нагрузок и занятий, ясно?

— Да я вообще больше…! Да чтоб я сюда ещё когда-нибудь пришла! — разъярилась девица, вставая.

— А тебе говорили — не спеши! — заорал в ответ Антон.

— Тихо! — хлопнула в ладоши Ольга. — Во-первых, всем немедленно успокоиться, во-вторых, никто не виноват, такое на тренировках случается и с опытными спортсменами. В-третьих, Антон, позвони в "скорую" и отмени вызов. Таня, а тебе нужно домой, полежишь в тёплой ванне, выпьешь коньяку перед сном или корвалолу, что больше нравится. Два дня покоя, а потом можешь начинать понемногу заниматься — утренняя гимнастика, бег трусцой и упражнения на растяжку. Всё постепенно. Поняла?

— Да, ещё раз большое спасибо, ты меня просто спасла.

— На здоровье, — улыбнулась Ольга. Она оделась, попрощалась и быстро ушла, шепнув напоследок Антону. — Марш немедленно в горячий душ, простуда на подходе.

— Ну да, — согласился тренер, — это я с перепугу раздетый к вам побежал, даже не вспомнил, что зима на дворе.

Когда Макс, спустя несколько дней пришёл на тренировку в тренажёрный зал, его обступил местный персонал и просто завалил комментариями.

— Какая красавица ваша Ольга…

— И руки золотые…

— Быстро справилась…

— Ага, разрулила в момент…

— Строгая…

— И какая молодчина…

— А мы и не поблагодарили толком… Она не обиделась?

— Всё нормально, — ответил Макс.

— Хозяин просил узнать, сколько Ольга возьмёт за этот вызов? Он готов материально компенсировать её услуги, просто не ориентируется в расценках.

— Ничего не нужно, — отмахнулся Макс.

— Нужно, Ольга не только спасла клиентку, но ещё и репутацию нашего зала. А если бы вас рядом не оказалось?! Больница и долгое лечение для этой Татьяны были бы обеспечены. Как и суды потом с её стороны.

— Что? Правда?

— Ага, она дочь какой-то богатой шишки, живёт тут неподалёку. Испортила бы нам жизнь, без вариантов. А так Ольга её успокоила и незаметно отправила домой.

— И что? Эта Таня больше не появлялась?

— Нет. И не надо, слишком уж самоуверенная… за что и поплатилась.

— Так что передать хозяину? — спросил Антон.

— Я спрошу у Ольги, — пообещал Макс.

— Привет ей и огромное спасибо от нас всех.

— Хорошо.

15

Сокора любил ночевать у Ольги, быстро приняв её правила и привычки. Он всегда привозил с собой цветы, стараясь найти для любимой редкие среди зимы ромашки, сладости и вино, а девушка к его приезду накрывала стол, где обязательно присутствовал борщ или суп с овощами, жарила отбивные или курицу и никогда не готовила гарнир.

— Зачем? — спрашивала удивлённо. — Здесь он совершенно ни к чему. Я люблю каши по утрам, с молоком и маслом.

— Удивляюсь, почему ты не поправляешься, — говорил Дым, обхватывая тонкую девичью талию и притягивая Ольгу себе на колени. — Килограммов 10 набрать тебе бы не помешало.

— Мне и так хорошо, — смеялась красавица. — Хотя, думаю, с годами я всё-таки стану поплотнее, как моя мама. Она сейчас очень аппетитная.

— Кстати, что родители говорят об отдыхе? — интересовался Дым. — Как им Египет?

— Всё очень понравилось. Мама вообще впервые побывала за границей, поэтому ей всё было интересно — отель, обслуживание, персонал и собственно туристы, ну и, конечно же, море и окружающая красота. На экскурсии родители не поехали, предпочли лежать на пляже, загорать и купаться.

— Ну да, 8 дней — это же не много, — согласился Сокора.

— Маме хватило. Я, когда их в аэропорту встретила, даже не узнала мадам Зою — загорелая, весёлая, сексуальная, все мужчины на неё оборачивались.

— А отец?

— Тоже прекрасно выглядел, — засмеялась Ольга. — Шёл позади жены с сумками и торжествовал, фыркая на соперников — дама ведь его.

— Ревнует?

— Нисколько. Он знает, что мама его любит, это и есть лучшее лекарство от ревности. Да и вообще, отец никогда не был собственником в худшем смысле этого слова.

— А ты — собственница?

— Если узнаю…а я узнаю, почувствую…что ты охладел или увлёкся другой женщиной — просто уйду. И никакие уговоры меня не вернут.

— Гордая?

— Нет, но я ценю и уважаю нас обоих, а враньё — худшее, что может случиться в отношениях.

— Но ведь люди врут… и часто.

— Да. И это особенно противно, а ещё непонятно, когда ложь возникает из-за какой-то ерунды, а часто и без всякой мотивации.

— Ага, особенно у женщин.

— Знаешь почему? — она оседлала его колени и тронула губы первым лёгким поцелуем. — Мы любим приукрашивать свою скучную жизнь…

— Твою жизнь, Оля, никак нельзя назвать скучной, — улыбнулся он и ответил на поцелуй.

— О да, тем более сейчас, когда в ней появился ты.

— Хватит разговоров, — и Сокора, подхватив любимую на руки, унёс её в постель.

Ужинали уже за полночь. Ольга рассказывала, как после встречи в аэропорту отправила родителей домой ("Большой современный автобус, я сама на таком бы прокатилась"), а Дым жалел вслух, что так и не увидел вживую несравненную мадам Зою ("Такая женщина!"), потому что фотографии уже успел рассмотреть и восхититься.

— Твоя мама напоминает итальянскую актрису Джину Лолобриджиду, — заметил он, а потом порылся в сети и показал Ольге фото актрисы.

— Да, тот же тип красоты, — согласилась девушка. — Знойная красотка.

— Ты совсем другая. Похожа очень, но…более современная, что ли. Хрупкая, изящная, хотя грудь очень даже… — и он облизнулся, привставая.

— Сидеть! — шикнула Ольга. — Дай поесть спокойно.

— Строгая, — уважительно кивнул Дым. — Очень правильная девушка.

— Да, я правильная, — согласилась она. — И ты даже не представляешь, как иногда это сложно.

— Почему не представляю, я сам такой — и в профессии, и со своими байкерами, и с друзьями. А с тобой — особенно. Оля, выходи за меня замуж, а? — без перехода закончил речь Сокора. — Я тебя люблю и хочу, чтобы у нас была семья. А ещё очень хочу дочку от тебя, такую же красивую и славную.

— Я подумаю, — чинно ответила девушка.

— Правда? — он, не выдержав, всё-таки выдернул Ольгу из-за стола и начал целовать, а она сначала смеялась, отбиваясь в шутку, а потом затихла и ответила на поцелуи.

И они опять не смогли до конца поужинать, сбежав в постель, где Дима со всей нежностью и страстью демонстрировал свои чувства, а Ольга их принимала и покорялась, тихо подчиняясь напору любимого.

Макс позвонил к Ольге в восемь утра, предупредив, что заедет поговорить, на что Дима, одеваясь в прихожей, шутливо поинтересовался:

— Мне ревновать?

— Попробуй, — подозрительно-ласково ответила девушка.

— Нет, не буду. Ревность — это так неконструктивно…или непродуктивно? — задумался Дым над формулировкой.

— Проваливай.

— Сейчас… Оля, — мужчина замялся. — Я тут сглупил нечаянно.

— Как?

— Забыл…то есть, просто не придал значения…я никогда не считал это праздником, а сын меня пристыдил.

— Не поняла, что сказал Олежка? — подняла бровь Ольга.

— День всех влюблённых — Святого Валентина…я тебя не поздравил.

— Да я в этот день всё равно дежурила, ещё и две смены подряд. Вспомни, жаловалась, что в больнице грипп и медперсонал болеет, — отмахнулась красавица, а потом стукнула себя ладошкой по лбу. — Вот, дура! Это ведь не могло быть совпадением?

— Подозреваю, девушки решили отметить со своими половинками День всех влюблённых, — Сокора, надев шапку, наклонился и нежно поцеловал Ольгу. — Прости, дорогая, но боюсь, что тебя нагло использовали.

— Да уж, — вздохнула она. — И хочется рассердиться, и не могу. Что это со мной?

— Ты просто добрая. А на счёт праздника… то мы сами себе его придумаем, если хочешь.

— А если не хочу?

— Правильно, не нужно. Лично для меня каждый день осознавать, что мы вместе — уже праздник.

16

Макс пил кофе с печеньем и делился с Ольгой результатами своего расследования.

— Когда ты мне рассказала о знакомстве с Тищенко, я сразу обратил внимание на его окружение. Тут же всплыло имя второй жены Железного Феликса, её резкая невезучесть, а потом и исчезновение…

— Я никогда не спрашивала Филиппа, что он сделал со своей женой, не хотела знать, — вздохнула Ольга, переплетая седую косу. Она сидела напротив Макса на своём любимом диванчике в углу кухни и смотрела в окно на падающий снег.

— Да ничего кардинального, — отмахнулся охранник. — Ты уж совсем нас не демонизируй. Феликс просто быстро развёлся, благо штат юристов у него подкованный, и отправил благоверную в длительную ссылку за бугор.

— Хочешь сказать, он её повысил в должности? — вытаращила глаза Ольга. — И предложил работу за границей?

— Ну да, знать, что она где-то в Украине было для Тищенко слишком уж соблазнительно…

— …чтобы не воспользоваться случаем и буквально не овдоветь, — хмыкнула красавица и, бросив терзать многострадальную косу, откинулась на спинку диванчика. — Рассказывай дальше.

— Потом, собственно, болезнь Василия. Ты не знаешь, Оля, но в наших кругах его называют Брюс…

— Как Брюса Уиллиса?

— Как Брюса Ли. Вася — знатный в прошлом каратист и до сих пор регулярно тренируется, добавив к карате ещё и тхэквондо.

— То есть, бой руками и ногами? — уточнила Ольга.

— Да. Я запомнил места, где у Василия зияли особенно заметные прорехи в ауре, заметь — не руки или ноги, именно торс. Потом посоветовался со знающими товарищами и пришёл к выводу — эти "дыры" могли быть сделаны только во время боя.

— То есть, тренировки?

— Именно.

— Интересно… — задумалась Ольга. — А кто был спарринг-партнёром Фомича?

— Откуда терминология? — ухмыльнулся Макс.

— Да вся моя юность — это команда борцов и иже с ними. Я даже на соревнования с ребятами ездила в роли массажиста, так что насмотрелась и наслушалась достаточно.

— О-о! — восхитился мужчина. — Так ты, оказывается, не просто девочка-цветочек, а ещё и крутой специалист в единоборствах.

— Ехидина, — отозвалась красавица.

— Я искренне! — обиделся охранник.

— Макс, не отвлекайся.

— Хорошо. Так вот, все последние годы у Василия на татами был только один спарринг-партнёр — тренер Влад. А три года назад, когда Влад лёг на операцию с язвой, с Васей недолго занимался один наш "чёрный", Лёнчик. Гад первостатейный, уголовное прошлое, две ходки…

— То есть, он сидел…?

— Да. Но дрался, говорят, классно.

— Почему в прошедшем времени?

— А тут начинаются интересные вещи. Спустя месяц после того, как Василий Фомич заболел и Филипп увёз в его в Европу на диагностику, с Лёнчиком произошёл несчастный случай. Его сбила машина прямо на пешеходном переходе.

— А виновника аварии так и не нашли, — кивнула понятливо Ольга.

— Именно.

— Ты часто говоришь "именно", — заметила девушка. — Мне почему-то нравится.

— Мне тоже. — ухмыльнулся Макс.

— Филиппу выводы свои озвучил?

— Вчера.

— И что он?

— Говорит, нужно думать, слишком уж всё зыбко.

— Да, нужен заказчик, но кто это может быть? Знаешь, Макс, а ты не узнавал у Тищенко, кому он дорогу перешёл? Может, кто-то хочет его бизнес?

— Смешная ты, Оля, да таких людей десятки. И "чёрные", и обычные. Богатые люди вечно за что-то борются-соревнуются, это и деньги, и влияние, и женщины…

— Ну да, сначала пытались убрать Тищенко через дуру-жену… О, узнай, пожалуйста, как она попала на работу и кто её рекомендовал? И не связан ли её благодетель (или его люди) с покойным Лёнчиком? Что-то такое крутится в воздухе, а ухватить мысль не могу, — нахмурилась Ольга. — Словно, кому-то нужно было или совсем избавиться от Филиппа, или на время ослабить его внимание…

— Очень похоже. Завтра же займусь этим вопросом, — кивнул охранник. — И на вот, — он вынул из сумки деревянный пенал-шкатулку и открыл его.

— О, мои браслеты, — обрадовалась девушка. — Я к ним так быстро привыкла, а в эти дни, пока ты забирал их на подзарядку к Тищенко, чувствовала себя, словно голой. — Она сходила в комнату за цветными футлярами и осторожно защёлкнула их на браслетах, после чего удовлетворённо вздохнула. — Ну что? Как я тебе сейчас?

Макс, сощурившись, рассмотрел Ольгу хорошенько, а потом сказал:

— Не знаю, то ли ты ещё больше усилилась, то ли Тищенко слабо зарядил браслеты, но твоя аура, Оля, по-прежнему привлекает внимание.

— О-о, — огорчилась она. — Я такая же яркая?

— Нет, конечно, но всё равно заметно… И почему-то я уверен, что Железный Феликс сделал всё, как надо. Дело в тебе.

— Может, это случилось после визита в монастырь? — задумалась красавица.

— Ты, кстати, так и не рассказала о нём.

Ольга кратко поведала охраннику, как спасала отца Михаила от "черноты", а он, внимательно выслушав, заметил:

— Откат должен был свалить наславшего без вариантов. Но я никого не нашёл.

— Да, ты говорил, хотя… — она побарабанила пальцами по столу. — Если среди ваших никто не слёг, а должен был…он ведь здесь, в Киеве, я уверена, значит, находился в таком месте, где был не заметен.

— Ты о чём?

— "Чёрный" или "чёрная" могли втихаря отлёживаться дома…или в это время уже лежали в больнице.

— А это идея, — встрепенулся мужчина.

— Есть ещё одно дополнение. Когда я снимала "черноту" с отца Михаила, как-то не сразу поняла, что эта гадость мне знакома. Почерк, понимаешь? Словно её делал один и тот же автор, который одарил похожим "подарком" Филиппа и Василия.

— Тищенко и его друг Василий — понятно, — удивился Макс. — А монах тут каким боком примазался?

— Вот и я думаю, где же отец Михаил встретил этого "благодетеля"?

— А что он говорит?

— Когда завтра придёт проверять здоровье ко мне на приём, тогда и расспрошу.

— Да ты что! Монах…к нам? А как же я?

— Это будет в девять часов вечера. И ты, и Сели к тому времени отправитесь по домам.

— Хорошо. Но ты потом…

— Всё расскажу, обещаю.

Они помолчали, а затем Макс полез в сумку, достал лист бумаги, ручку и начал рисовать схему.

— Смотри, первым попал под удар Феликс. Но откат был слабым…

— Потому что я аккуратно распутала "черноту", — вставила Ольга.

— Затем ты лечила Васю, просто уничтожая сгустки порвавшейся ауры. Там тоже должен был быть откат. И если это тот же человек…

— Тот же, я уверена.

— …значит, он мог после этого попасть в больницу.

— Конечно. Получается, если проклятье на монаха подвесила та же рука, то "чёрному" стало вновь плохо уже на больничной койке.

— А значит нужно спросить у отца Михаила не посещал ли он в праздники какую-нибудь больницу, ведь это принято у святых отцов на Рождество или Крещение разносить подарки страждущим? — уточнил Макс.

— Ага, пришёл, благословил…

— И получил "ответку в благодарность", — хмыкнул охранник. Он растёр ладонью свою бритую голову и покрутил в руках схему. — Очень интересная комбинация получается.

— Думаю, за два-три дня мы уже поймём, что происходит.

— Надеюсь. Ладно, Оля, мне пора…, - он встал, поблагодарил за кофе и пошёл в прихожую одеваться. А перед уходом сказал. — Я, когда что-то узнаю, сразу же позвоню.

— В воскресенье на приём приходят Вася и Филипп, нужно будет с ними посоветоваться и обсудить возможные варианты.

— Обязательно. Всё, я пошёл, береги себя.

17

Приём в массажном кабинете закончился в восемь вечера. Ольга, выпроводив Сели и Макса за порог, организовала себе чай с бутербродами, плотно перекусила и уселась в мягкое кресло отдохнуть после напряжённого трудового дня. Кресло это появилось недавно стараниями Дмитрия Сокоры, который аргументировал свой подарок тем, что его девушка должна полноценно отдыхать.

— Очень правильно, молодой человек, — энергично закивала головой Цецилия Карловна. — Наша Оля весь день на ногах, а если ей удаётся присесть, то лишь на жёсткий стул. Это ведь никакого расслабления!

— Я в этом монстре сразу же усну, — воскликнула Ольга, рассматривая большое мягкое кресло тёмно-синего цвета.

— Спи на здоровье, — улыбнулся Сокора.

— А придёт новый клиент — мы тебя разбудим, — вклинился Макс.

— Тогда заносите это чудо в кабинет, там как раз место есть в углу, — вздохнула Ольга. — Буду теперь отдыхать… и сказала б "в часы досуга", но подобного здесь не бывает, пока.

— Благодарные клиенты делают нашей Ольге такую рекламу, — похвасталась Сели, — что у меня уже расписан весь март и половина апреля.

С тех пор, оставаясь наедине, девушка, сбросив обувь, заворачивалась в плед и забиралась с ногами в кресло, чтобы расслабиться и отдохнуть. Она даже несколько раз в нём дремала, когда кто-то из больных внезапно отменял свой визит. Теперь же, имея в своём распоряжении целый час, Ольга решила подумать о том, что произошло с ней в монастыре, потому что дальше откладывать случившееся было просто глупо.

"Почему я не хочу об этом думать? Боюсь? Опасаюсь чего-то? Не знаю. Уверена, что со мной говорили. И это был женский голос. Почему я его слышала — понятно, чтобы спасти отца Михаила. Иначе что…? Я могла допустить ошибку?…Да, я могла сделать всё неправильно и мы оба со святым отцом — а сейчас я это осознаю — могли погибнуть. Именно поэтому мне помогли".

Девушка поёжилась и поплотнее укуталась пледом.

"Не зря мама остерегала меня от излишней самоуверенности, а я ей не поверила". Ольга припомнила, как Зоя досадливо упрекала её быть осторожнее:

— Не морщись, я не посягаю ни на твои знания, ни на умение, а просто делюсь опытом, — говорила она. — Сейчас, когда ты входишь в полную силу, нужно быть очень аккуратной и просчитывать все свои шаги. Я помню, какой сама была в тридцать лет — самоуверенной и всезнающей.

— Мне только 28, - вставила обиженно Ольга.

— Не цепляйся к словам, ты же понимаешь о чём я. Конечно, дочь, у тебя огромный опыт, ты практически не совершаешь ошибок…

— Профессиональных — нет.

— Но однажды это случится, если не научишься думать и анализировать. Поэтому — не спеши с диагнозами и лечением. Люди часто похожи, как и их болячки, но всегда встречаются случаи, когда оказывается, что всё намного сложнее, чем ты думаешь.

— Почему ты говоришь об этом?

— Ты слишком гордая, ошибка тебя может сломать, а я этого не хочу.

— Мама…

— Что, мама? Думаешь, раз ты особенная, то уже стала безгрешной и святой?

— Я точно не святая, — фыркнула девушка.

— Пойми, ошибаются все, ведь именно на ошибках мы учимся. А ты слишком самоуверенная. И то, что у тебя с детства чутьё на людей, не всегда может помочь.

"Мама была права. Я самоуверенно взялась спасать отца Михаила и чуть не угробила нас обоих. И даже, если б я выжила, то никогда себе потом не простила смерти хорошего человека…Но мне помогли так вовремя и так великодушно. Кто? Назову это высшими силами. Спасибо вам огромное!" Ольга истово прошептала благодарственную молитву и затихла.

"И что теперь делать? Не бороться с "чернотой"? А если от этого будет зависеть жизнь человека?…И в случае моей победы опять нарушится равновесие сил, хотя в таком огромном городе, как Киев, это вряд ли будет заметно…Мне нужен совет, что делать и, главное, как? Взять отпуск и уехать "стажироваться" к бабушкам в Стусов? Уж они-то знают, как бороться с "чернотой", да и грех, чтобы умение и опыт многих поколений нашего рода ушёл вместе с ними в небытие. А ещё мне ни в коем случае нельзя принимать участие в физическом уничтожении зла, иначе пострадаю и я, и мои близкие. Хватит, Виктор расплатился своей жизнью за смерть старика Звенигоры и эту науку я запомнила до конца своих дней".

Ольга открыла глаза и потянулась к телефону. Быстро пролистав страницы заметок, нашла номер, который дал ей в Вильнюсе отец Петрас и решительно нажала вызов.

— Слушаю, — отозвался низкий мужской голос.

— Отец Владимир, ваш телефон дал мне отец Петрас из Вильнюса. Меня зовут Ольга.

В ответ — долгое молчание, а потом:

— А-а, Ольга? Вспоминаю, да. Был такой разговор осенью. Долго же вы собирались, чтобы мне позвонить.

— Не хотелось зря беспокоить, так как я вполне справлялась со своими проблемами, но сейчас…

— Не справляетесь?

— Почему же, вполне, но мне нужен совет. Я могу с вами встретиться?

— Сейчас я занят, но на следующей неделе могу уделить вам время, правда, немного. Договоритесь с моим помощником, — отец Владимир продиктовал номер телефона и попрощался.

— Всё, — выдохнула Ольга, — теперь только вперёд.

Она спрыгнула с кресла, быстро привела в порядок кабинет и приёмную, а через десять минут уже встречала гостей — важное монастырское братство.

Они вошли в кабинет друг за другом, все — в тёмном облачении и высоких монашеских шапках, бородатые и улыбчивые. Вежливо поздоровались и вдруг замолчали, переглядываясь, а Ольге почему-то показалось, что им неловко оттого, что пришлось общаться с сопливой девчонкой. Но первые же слова отца Афанасия объяснили заминку монахов.

— Ольга, почему ты не светишься? Что-то случилось?

— Вы о моей ауре? — она понимающе улыбнулась. — Нет, всё в порядке. Это я маскируюсь. — И девушка стянула с рук браслеты.

— О-о! — воскликнул игумен.

— Но как…? — удивился отец Михаил.

— А я никакой разницы не вижу, — огорчился Иона. — Жаль.

— Можете посмотреть, — Ольга протянула браслеты монахам и выслушала охи и возмущённые протесты о том, как она может носить на себе такое зло.

— Знаете, за последние годы я не раз убеждалась, что всё в жизни зависит от самого человека. Сколько обычных людей совершает преступления? Неисчислимое количество. А сколько "белых" не творят добро? Такое ведь часто бывает, — заспорила девушка. — "Чернота", особенно врождённая, — это как талант, данный человеку от рождения. Многие прекрасно рисуют, но не становятся художниками, как и чудесно поющие редко выходят на концертную сцену, потому что занимаются совершенно другим делом. Так и предрасположенность к злу не всегда делает человека исчадьем ада.

— То есть, ты…?

— Ни на какой страшный сговор не шла, а просто однажды спасла человеку жизнь и здоровье. И то, что он "чёрный" — не делает его хуже остальных людей, потому что для меня каждая жизнь бесценна. Вот и ответили мне добром на добро и помогли защититься от излишне любопытных взглядов.

— Понимаю, — вздохнул отец Афанасий. — Но, надеюсь, в дальнейшем ты всё-таки будешь осторожнее в выборе друзей.

— Давайте начнём осмотр, — предложила Ольга. — Время — десятый час.

— Конечно-конечно, — закивали монахи.

— Отец Михаил, вы первый.

— Обследовала, подлечила и выправила всем позвоночники до приемлемого состояния, — рассказывала Ольга за поздним ужином Сокоре о визите монахов в её кабинет. — Они были очень благодарны и забрали с собой мою новую визитку.

— Где указаны платёжные реквизиты? — уточнил Дым.

— Ага. Мне надоело диктовать номер карточки клиентам, которые хотят сказать спасибо по отдельному тарифу, вот и придумала такую визитку. Теперь, каждый может перечислять свою благодарность в зависимости от самочувствия.

— Благодарность — щедра, но жадных тоже хватает, как и глупых, которые гордо верят, что тебя обманули.

— А, — отмахнулась девушка, — таких жизнь сама накажет.

Они помолчали, а затем Ольга быстро убрала со стола и вновь села напротив Сокоры.

— О нашем расследовании Макс тебя известил?

— Ты о случаях с Тищенко и его друге? Да. Только меня удивляет, как "чёрные" могут быть связаны с монахом, которого ты лечила?

— Не знаю, но отец Михаил действительно в Крещение посещал городскую больницу, находящуюся недалеко от монастыря. Разнёс подарки и благословил больных на скорейшее выздоровление и вскоре после этого слёг.

— Значит, паучиха в той больнице, — удовлетворённо кивнул Дима.

— С чего ты решил, что это женщина?

— Макс высказал такое предположение. Он вычислил знакомую "чёрную", которая лежит в vip-палате больницы, и очень был этим взволнован. Вроде, она родственница молодой жены Тищенко.

— Поня-ятно, — протянула Ольга. — Зная талант моего охранника, уверена — к выходным он разложит всё по полочкам и тогда Тищенко, наконец, поймёт, отчего и почему на него свалились все напасти.

— И он, и его друг Василий будут снова тебе должны, — засмеялся Дым.

— Ничего, это лишь укрепит наше сотрудничество.

— Как же нам всем с тобой повезло, — покачал головой мужчина, с любовью рассматривая красавицу. — Ты же палочка-выручалочка на любой случай.

— И это очень осложняет мою жизнь, — серьёзно ответила девушка. — Знал бы ты, как давит такая ответственность, особенно, когда боишься совершить ошибку.

— Оля? — растерялся Сокора.

— Что, Оля? Да, я лечу людей и возвращаю им здоровье. Медицина — это моё. Но когда начинаются пляски вокруг "чёрных", в которые втягивают и меня — становится невыносимо. Как определить, кто более виновен? Как снимать "черноту", чтобы не убить наславшего? Я ведь один раз уже совершила непоправимое и за это расплатился мой муж.

— Он погиб из-за "черноты"? — тихо спросил Дым.

— Да. Хотя я и не была виновата, но там столько всего намешалось, что когда произошёл откат, пострадал именно Виктор. А я… я в тот момент только случайно не оказалась с ним рядом… иначе в могиле нас лежало бы двое.

Дима протянул руки и сжал ладони любимой, пытливо вглядываясь ей в лицо.

— Ты когда-нибудь расскажешь об этом?

— Обязательно, но только не сейчас, ещё слишком больно…

— Иди ко мне, — Он притянул Ольгу на колени и крепко обнял. — Когда я говорил о счастливчиках, которым повезло тебя встретить, то в первую очередь радовался за себя. Я — счастливчик, потому что ты — рядом, и очень хочу, чтобы ты была счастлива.

— Да? — она взглянула ему в глаза.

— Угу. И ни за что не откажусь от тебя, потому что понимаю — для меня это последний шанс быть полноценным человеком. Да, я вполне благополучен и состоялся в профессиональном плане, как юрист, у меня замечательная семья и друзья, но любовь… тем более отношения с такой необычной женщиной, как ты — красавицей, волшебницей, "белой" колдуньей — это же… словно бонус в конце жизни.

— Каком конце жизни? Ты — в расцвете лет!

— Оля, когда мужику переваливает за сорок, у большинства не остаётся никаких иллюзий, в первую очередь, в отношении женщин. Но если в этом возрасте мужчина же всё полюбил и полюбил от души, по-настоящему — считай, это уже до конца жизни.

— Если так, то ладно. А то мне хватило и одного вдовства, — выдохнула Ольга. — Знаешь, в последние дни столько всего мрачного произошло, что…

— Сбежать хочется? — понятливо хмыкнул Дым.

— Не сбежать, развеяться.

— И как?

— Танцевать хочу.

— Легко, — кивнул Сокора. — Когда у тебя ближайший свободный вечер?

— В пятницу.

— Отлично, поедем танцевать. Единственное, что хочу знать — это твои предпочтения в музыке и окружающей обстановке.

— Чтобы было шумно и весело, но, при желании, можно легко уединиться. Чтобы музыка была заводной и ритмичной…и ты, если не танцуешь, не мешал мне развлекаться.

— Обещаю! — клятвенно заверил Дым. — А сейчас — марш в кровать, а то — вон бледная какая и синева под глазами, скоро спать начнёшь сидя.

— Уже сплю, — зевнула вдруг Ольга.

Спустя короткое время Дима полюбовался ею в голубом отсвете уличных фонарей, блёкло освещавших комнату, и тихо порадовался, что любимая рядом, а потом, легко обняв за плечи, притянул девушку к себе и крепко уснул.

18

Первая городская больница, в народе называемая Красный хутор, располагалась на выезде из Киева (Харьковское направление). Раньше по этой трассе, пока не построили объездную дорогу, постоянно громыхали многочисленные грузовики и фуры, стремящиеся на восток Украины, и городскому транспорту часто приходилось маяться в пробках, особенно по утрам, когда народ из спальных районов стремился на работу. Вечерами была та же история — забитые битком автобусы-гармошки медленно ползли в сторону окраины, а киевляне, тихо (или громко) чертыхаясь, постоянно поглядывали на часы, ведь нужно было успеть скупиться в универсамах, а ещё забрать детей из садика.

Проблему решило метро и объездная дорога. Теперь Харьковское шоссе, засаженное молодыми каштанами (старые тополя срубили из-за постоянного пуха) радовало глаз — чистое, просторное и современное. И Ольга, когда было время, с удовольствием пешком добиралась на работу, ведь жила почти рядом, за два квартала.

Сегодня, выйдя пораньше, она поёжилась на холоде, но затем, решительно миновав автобусную остановку, потопала в сторону больницы, чтобы по дороге спокойно обдумать ту информацию, что собрал для неё Макс.

Итак, несколько людей, попавших под её опеку, а именно так считала девушка (ведь почему-то судьба столкнула их и такие подсказки Ольга давно воспринимала очень серьёзно), оказались помечены одной и той же "чернотой". Вначале был Филипп Тищенко, попавший в аварию из-за "печати принуждения", затем его друг Василий Фомич, чью ауру буквально вбили внутрь тела, и завершал компанию монах Михаил, случайно благословивший неизвестную "чёрную" в больнице.

"Хотя, если смотреть по хронологии случившегося, то первым пострадал Василий, — хмыкнула Ольга. — Значит, цель — он? Не обязательно. Вася — лучший друг Тищенко, почти брат. И если достать хотели именно Филиппа или на время как-то ослабить его внимание, то болезнь друга — самое то. Получается, всё-таки изначально вредить собирались Тищенко. И все пути ведут к незнакомке из больницы. Макс обещал к вечеру собрать как можно больше сведений о паучихе. Странно, почему для неё выбрали такое определение".

А потом девушка вспомнила, как сама училась ставить метку на своих подопечных и изумлялась ярко-белым нитям, которые связывали её с больными. "Она тоже метит, — поняла Ольга. — Но если я через эту связь лечу и помогаю, то паучиха, наоборот, вытягивает силу или просто контролирует перемещение своих жертв. Так, нужно связаться с Максом". Она быстро набрала номер телефона охранника и сказала:

— Мне нужно, чтобы вечером ты отвёз меня к той больнице, где лежит родственница Тищенко. Сможешь?

— Буду ждать на стоянке в шесть вечера.

— Договорились.

Дневное дежурство, как всегда, было загруженным и хлопотным.

— А потому что пятница, — вздыхала напарница Галина. — В этот день выписывается большинство пациентов.

— Но не у нас, — возражала Ольга.

— Сегодня — и у нас тоже. Шесть человек для травматологии — отличный результат, вот только приходится побегать: оформить бумаги к выписке, помочь больным собраться, а некоторым вызвать такси и провести до машины. Зато следующей смене повезло, заступающим в ночь будет меньше хлопот.

— Ничего, потерпим, — улыбнулась Ольга.

А к вечеру девушку порадовал неожиданный звонок.

— Привет, подружка!

— Наташа! — воскликнула Ольга. — Ты вернулась?

— Ага, уже второй день в Киеве. И готова общаться.

— Давай завтра вечером. Я иду в клуб с приятелем…

— Это то, что я думаю?

— Да, — засмеялась Ольга.

— Ура! Наконец-то! Познакомишь?

— Обязательно. Если присоединишься к нам, будет тебе и знакомство с Димой, и сразу же расскажешь о своих впечатлениях о командировке.

— Договорились.

— Тогда до завтра, созвонимся с утра.

На вопросительный взгляд напарницы девушка объяснила.

— Моя лучшая подруга работает в туристической фирме и ездит изучать новые перспективные туры для наших отдыхающих. В этот раз маршрут Наташи составили Канарские острова и западное побережье Африки.

— Ой, как интересно, — воскликнула Галина.

— А подружка часто жалуется, что в поездках скучает по Киеву, хотя зимой, да ещё такой снежной, как в этом году, побывать на юге, искупаться в океане, попробовать экзотическую морскую кухню — это сказка.

Сокора, предупреждённый об увеличении их компании, предложил для баланса прихватить с собой ещё кого-то из мужчин. Выбор пал на Макса.

— Правда, не знаю, согласится ли он, — хмыкнул Дым.

— Я его уговорю, — пообещала Ольга. — У нас как раз намечается небольшая поездка вечером.

— Да? А куда?

— Дома расскажу. Всё, пока, я работать.

По пути на правый берег Днепра Макс обстоятельно рассказал всё, что успел выяснить.

— Марианна Яковлевна Фройд, 65 лет, дважды вдова, долго жила за границей, вернулась в Киев 10 лет назад и занялась строительством особняков для местной элиты. Юлька — жена Тищенко — внучатая племянница Фройд. Марианна — родная сестра её бабушки.

— Что о Фройд говорят ваши?

— Состоятельная, предприимчивая, безжалостная, одним словом — стерва.

— А мне нравятся стервы, — улыбнулась Ольга, — у них есть характер. Плохо лишь, когда стервы превращают свою жизнь в зло и потом из-за него же и страдают.

— Ага, замкнутый круг получается. Стерва — зло, и зло — это стерва. Или можно ещё сказать, что у зла лицо стервы.

— Кстати, о лице, — повернулась Ольга к охраннику. — Какая она, эта Фройд?

— Говорят, в молодости была потрясающей красавицей — зеленоглазая, рыжая, фигуристая и всё такое.

— Рыжая? А я думала, она брюнетка, ведь явно еврейское имя.

— У евреев рыжих много, поверь. Блондинок мало, в основном крашенные, большинство — брюнетки, конечно. Но рыжие — это цвет любой нации, в том числе и еврейской. Кстати, мы уже приехали.

Их автомобиль остановился на одном из многочисленных холмов правого берега, откуда открывался вид на местную больницу, состоящую из нескольких корпусов.

— Крайнее здание справа — терапия. Верхний этаж — там, где пластиковые окна — vip-отделение. Я вчера здесь позависал немного, осторожно пораспрашивал персонал о самочувствии Фройд, так все говорят одно — дама плоха, лежит в прострации, диагноз непонятен, перспективы никакой.

— О, Боже! — тихо воскликнула девушка.

— Что ты так переживаешь о паучихе? — удивился Макс.

— А если я невольно её убила?

— И что? Так ей и надо.

— Ты не понимаешь. Мне нельзя убивать… Хотя, что я говорю — никому нельзя убивать.

— Оля, не глупи, — огрызнулся охранник. — Какое "нельзя"? Всё-равно убивают. И много. Постоянно. Да вся история человечества — это сплошные убийства.

— Но именно мне нельзя.

— Это какое-то правило?

— Да. Потому что его нарушение карается смертью близкого человека. Так погиб мой первый муж…

— Ты вдова? — обалдел Макс.

— Уже четвёртый год.

— Дела-а, — протянул мужчина. — Сочувствую, Оля.

— Лучше давай о деле, — перевела разговор девушка. — Посмотри на больницу, что ты видишь?

— Ничего такого — корпуса, парковка, снег кругом… А что я должен видеть? Ты объясни.

— Сосредоточься на окне, где лежит паучиха. Давай.

Макс засопел, прищурился, вгляделся, а потом выдохнул:

— У её окна клубится "чернота", значит, и внутри её хватает.

— Вот, — удовлетворённо кивнула Ольга. — Всё насланное вернулось и находится рядом с хозяйкой.

— Но почему "чернота" не рассеивается в пространстве? Ведь защита у Фройд наверняка стоит надёжная?

— Думаю, возврат завязан на носителя и Марианне нужно провести какой-то ритуал или что-то подобное, чтобы откат исчез.

— А как она его проведёт, если находится в отключке? — резонно заметил Макс.

Они замолкли, переглядываясь, а потом Ольга спросила:

— И давно эта дама в таком состоянии?

— Три недели.

— Странно, — пробормотала девушка. — И непонятно. Почему никто из ваших не поможет Фройд? Это ведь неправильно — столько "черноты" в одном месте, а вокруг люди и, заметь, больные, то есть сопротивляемость организмов у них низкая. Наверняка у многих начались обострения… да и вообще, при длительном контакте больного человека с "чернотой" до летального исхода рукой подать.

— Не знаю, Оля. Наши точно должны были помочь, но видимо не смогли.

— И что теперь делать? Это ведь, как маленький Чернобыль — паучиха фонит и всех заражает. Кстати, а почему "паучиха"? Кто её так назвал, ты?

— Нет, это Ли, то есть, Василий Фомич. Он был при разговоре, когда я докладывал Тищенко о том, кого обнаружил в этой больнице. Вася и высказался, что мол она — паучиха.

— Интересно, — выгнула бровь красавица. — Тебе не кажется, Макс, что тут замешано что-то личное?

— Кажется, но со мной мужики откровенничать не пожелали. Может, у тебя получится что-то узнать?

— Хорошо, я попробую.

— Оля, прости, закурить страшно хочется, я выйду ненадолго, — Макс, рывком застегнув куртку, выскочил из машины, а девушка тихо засмеялась, понимая, что он сбежал, чтобы не выслушивать её нотаций о вреде табака. Но сидеть одной Ольга не захотела и вышла вслед за своим охранником.

— Не бойся, ругать не буду, — успокоила мужика, а потом, встав рядом, закрутила головой. — Всё-таки Печерск — красивый район, необычный. Тут тебе и новые высотки, и парки-скверы, и много домов из шестидесятых годов, а ещё встречаются совсем хибарки или вон, — кивнула вдаль, — целый квартал частных особняков, один другого круче.

— Ага, — кивнул Макс. — Хотя я больше люблю Подол. Правда, сейчас он тоже перестраивается, но, по крайней мере, архитекторы стилизуют новостройки под общую картину старого города.

— Слушай, Макс, — повернулась к нему девушка. — Хочу спросить по поводу своих браслетов. А ты сам не можешь их подзарядить, в смысле, усилить "черноту"?

— Попробовать могу, но гарантий не даю, у меня ведь другая специализация. — Он отбросил окурок и протянул руку. — И раз мы на улице (а такие вещи мне удобнее делать на открытом пространстве), давай прямо сейчас и проведём эксперимент. Методику мне Феликс объяснил. Только ты отойди подальше, мало ли что.

Ольга протянула браслеты охраннику и потопала по тротуару в сторону больницы. Девушка специально не оглядывалась, сосредоточившись взглядом на чищенном от снега асфальте, и старательно "не замечала", как таращатся на красавицу проходящие мимо парни. "Студенты, — хмыкнула понимающе. — Здесь же кафедра мединститута, практика и всё такое. Но ведь седьмой час уже, почему так поздно идут занятия? Или это подработка у старшекурсников?" Обойдя очередную компанию парней и девушек, она зашла в просторный холл больницы и присела на скамью у окна.

Но ожидание Ольги оказалось недолгим. Почти расталкивая посетителей, проходящих мимо строгой вахтёрши к лифтам, в холл вбежала крупная пожилая женщина в одежде медсестры и начала торопливо оглядываться, а потом зацепилась взглядом за Ольгу и помаршировала к ней.

— Девочка, — прогудела низким голосом медсестра. — Тебя Бог послал?

— Он, — кивнула головой Ольга.

— Ой, вовремя. Пошли!

— Сейчас. Подождите минуту, я жду напарника. А пока расскажите всё.

Девушка ни минуты не сомневалась, что её опять привели в нужное место и в нужное время, тем более увидела, что тётка-медсестра хоть и слабая, но "белая". Ольга пододвинулась на скамейке и пригласила женщину сесть.

— Мария Петровна, — представилась "белая", внимательно рассматривая красавицу.

— Ольга, — улыбнулась девушка. — Я вас слушаю.

— Я работаю в терапии…

— На пятом этаже, знаю.

— В средине января к нам поступила "чёрная". Важная, с охраной и свитой…и с предынфарктным состоянием в анамнезе. Её стабилизировали и оставили в отделении пролечить сердце. Ничто не предвещало плохого, миновала неделя, за ней вторая и "чёрная" уже готовилась к выписке, как вдруг среди ночи у неё случился новый приступ. Дежурившие медсёстры потом рассказывали, что она всех перепугала, так страшно закричав под утро, что разбудила всё отделение. Пока добежали, пока разобрались, эта баба — Фройд её фамилия, дурацкая какая-то…

— Не дурацкая, — заметила Ольга. — Еврейская.

— Не важно, так вот, эта Фройд вскоре потеряла сознание и находится в таком состоянии до сих пор. Врачи говорят, это не кома, но очнуться ей что-то не позволяет. А я вижу — классический откат. Кого-то "чёрная" прокляла от души, а оно теперь вернулось… И самое ужасное, что этот откат не исчезает, заполнил всю комнату и мне приходится его сторожить и контролировать, иначе выберется в коридор и пойдёт гулять по палатам. А там же больные!

— Я понимаю, — успокаивающе похлопала женщину по руке Ольга. — Вы большая умница и молодец.

— Какая молодец? — всплеснула крупными руками "белая". — Я не знаю, что делать. И даже сами "чёрные" не знают, толклись несколько дней в палате у Фройд, пытались как-то нейтрализовать откат, но у них ничего не вышло. Даже ко мне подходили, спрашивали, может, я могу помочь. А что я могу? Уже просто отчаялась, а эти "родственники"… — почти выплюнула со злостью медсестра, — ручки сложили и спокойно ждут, когда их тётка помрёт. И тут случилось чудо, видно, в ответ на мои молитвы, 10 минут назад случайно глянула в окно, а там как полыхнёт "белизной".

"Это я браслеты сняла, — поняла девушка. — Вовремя, однако".

— Ну я и помчалась искать, поняла, что помощь пришла, — закончила рассказ "белая", а потом вдруг посуровела и встала. — Ты посиди тихонько, деточка, и не вмешивайся.

На глазах у изумлённой Ольги, тётка шагнула к вошедшему в холл Максу, который подошёл к ним и вежливо поздоровался, и начала тихо ругаться:

— Ну что вы всё тут ходите и ходите, покоя от вас нет. Что ещё вам надо, паразиты?

— Мария Петровна, это свой, — хихикнула из-за мощной спины тётки Ольга.

— А? — изумлённо открыла рот "белая".

— Это Макс, мой помощник и телохранитель. — Девушка забрала у ошалевшего от "дружеской встречи" охранника свои браслеты и надела их. — Он хороший, — добавила. — И очень мне помогает…Ну что? Как теперь? Изменился фон? — спросила у Макса.

Он прищурился, рассматривая хозяйку, а потом довольно крякнул.

— Получилось, ты почти не отличаешься от неё, — и он кивнул на Марию Петровну, которая стояла открыв рот.

— Эт-то что такое? — проблеяла та. — Куда "белизна" подевалась?

— Я её замаскировала, — довольно улыбнулась Ольга. — И это секрет.

Тётка захлопнула рот, помолчала немного, а потом выдохнула:

— Дела-а.

— Мария Петровна, — посуровела Ольга. — Мы с вами позже обязательно поговорим и всё обсудим, а сейчас скажите — как мне попасть в палату Фройд?

— Легко, идите за мной.

19

Палату 508 охраняли. Двое крепких мужичков, накинув на себя белые халаты, сидели напротив двери (потому что рядом с палатой им было неуютно, странно мешала "чернота") и внимательно отслеживали местную публику, проходящую мимо по своим делам.

— Не люблю я это "время посещений", — тихо процедил один из "чёрных".

— А что делать? — откликнулся товарищ. — Ничего, ещё полчаса и все разойдутся, останется лишь персонал.

— Я вообще не понимаю, почему Марианну отсюда не увезут домой? Ни к какой аппаратуре она не подключена, лишь датчики слежения, а капельницы с питательным раствором Фройд может и дома принимать…

— Ну да, медсестру наняли и всё…Ну, а вдруг что ещё случится, а тут и врачи, и оборудование.

— Вот положение, "зависла" баба — ни туда, ни обратно, и перспективы неясные.

— О, вот и "белая" вернулась, — кивнул в начало коридора товарищ. — Что, интересно, у неё случилось, а то летела к лифтам, как молодая козочка?

Мужики тихо заржали, но при приближении пожилой медсестры замолкли оба и поднялись ей навстречу, потому что вдруг поняли — что-то действительно произошло.

— Хлопцы, — немного задыхаясь сказала тётка. — Я привела помощь. Это "белая". Она берётся нейтрализовать откат. Пропустите?

— Сейчас доложусь, — один из мужиков выхватил телефон и отошёл в сторону, а спустя пару минут отчитался. — Пусть пробует. В любом случае, мы Марианне ничем помочь не можем. Вдруг у вашей "белой" получится. А если не получится, значит не судьба. Но спасибо за беспокойство.

— Тогда ждите, сейчас вас проинструктируют.

Медсестра развернулась в конец коридора и махнула рукой, а через минуту к ним подошла стройная девчонка в защитной маске на пол-лица и вместе с ней мужик, "чёрный".

— Не понял, — протянул один из охранников. — А тебя сюда каким ветром занесло, Макс?

— Привет Веня, Санёк, — Макс пожал мужикам руки и представил им девушку. — Это Ольга, меня попросили её доставить сюда. Кто просил — не скажу, главное — она может помочь вашей Фройд. — Он пожал плечом. — По крайней мере попытается, а то все наши в городе на ушах стоят.

— И не говори, — вздохнули мужики и начали с любопытством рассматривать новенькую.

— Первое, — деловым тоном заговорила Ольга, — вы все втроём становитесь у двери и максимально держите защиту. Сможете?

"Чёрные" переглянулись между собой и дружно кивнули.

— Второе, в палату не входить, может быть опасно. Даже если ваша подопечная будет кричать, двери не открывать и никого сюда не впускать. Третье, сейчас никаких вопросов мне не задаёте. Если получится откат убрать — всё объясню, я не жадная. — И она многозначительно замолчала.

— А случае отрицательного результата? — поинтересовались охранники.

— Рекомендую увезти эту даму домой и изолировать до печального финала. Оставлять её здесь нельзя, иначе в отделении начнут умирать пациенты.

— Даже так?

— Ага, — кивнула девушка, — так что работаем. Мария Петровна, вы со мной.

Тьма кружила по комнате сотнями маленьких вихров, которые, сталкиваясь, отскакивали друг от друга, устремляясь к новой преграде. Вихри стучали по стенам, стёклам окна, кружили у кровати, но тела хозяйки коснуться не могли — его окружала плотная стена защиты. Ольга, замерев у двери, минуту рассматривала откат, а потом решительно шагнула в сторону больной — худой, седой и измождённой женщине.

— Кормите капельницами? — поинтересовалась у Марии Петровны.

— Иначе никак, — вздохнула медсестра, — ей даже зубы разжать невозможно. — А потом добавила, — хорошо, что наша сила является естественной защитой от "черноты", иначе я бы сюда боялась зайти. И хотя самого отката не вижу, но ведь чувствую — здесь он.

— Зато я вижу, — хмыкнула Ольга. — Вы присядьте у двери, а я понаблюдаю и подумаю, чем тут можно помочь.

Девушка медленно двинулась по комнате, рассматривая откат, а сама вспоминала разговор с Максом, который произошёл по пути в больницу.

"- Оля, ты вспомни, как вытягивала Васю, часами кропотливо извлекая из него рваную ауру, — говорил Макс.

— И что?

— Именно поэтому первый откат получился постепенным и шёл по нарастающей. Паучиха не поняла, что происходит, ведь уже 3 года миновало после акции на Васю, а возврат так и не наступал. По понятиям Марианны, Фомичу оставалось жить считанные недели, вот она и расслабилась, махнув рукой на последствия.

— А тут я, — вздохнула Ольга.

— Ага, придавила бульдозером, — хохотнул Макс. — Мне рассказывали, Фройд стало плохо во время ужина в ресторане. Все подумали, это сердце, и вызвали "скорую"…А через две недели, когда Марианна начала приходить в себя, последовал бомбовый удар — откат от лечения отца Михаила. У паучихи случился приступ, что-то вроде инсульта. С тех пор так и лежит в отключке".

"Что же получается? — стала размышлять Ольга. — Я, методично уничтожая ошмётки "чёрной" ауры внутри тела Василия Фомича, маленькими порциями отсылала откаты Марианне. Она в ресторане (скорее всего у неё был деловой ужин) не имела возможности сразу понять, что происходит, а мои маленькие откатики всё накапливались и накапливались, слабенькие такие и незаметные. А потом количество перешло в качество, Фройд стало плохо и её увезли в больницу.

И вот лежит она никакая, сил хватает лишь на то, чтобы держать постоянную защиту, и начинает соображать, откуда прилетел внезапный "подарок". А тут в комнату заходит делегация святош поздравить пациентов с Крещением и отец Михаил сослепу благословляет "чёрную", так сказать, от всего сердца".

Тут Ольга не выдержала и захихикала.

"Представляю, как взъярилась Марианна. Она, бедная и несчастная, еле-еле пришла в себя и даже нет сил заняться откатом, а её тут, мало того, что благословили, так ещё и окропили святой водой! Безобразие! Вот она и колданула со злости в спину монаха. А потом свалилась на две недели без сил, ведь искреннее Божье благословение (тем более, профессиональное) — это лучшая защита от зла. Получается, отец Михаил невольно запечатал Фройд, вот "чёрная" и осталась безоружной, а ещё в ярости — откат ведь остался не развеянным и продолжил висеть рядом с ней".

Девушка подошла к окну и выглянула, рассматривая, как часть маленьких чёрных вихров кружит за стеклом на улице. "Видимо, палату проветривали, вот и выскочило несколько, — поняла Ольга. — А уйти не могут, привязаны намертво". Она приоткрыла створку и внимательно понаблюдала, как хитрые вихри протискиваются через щель обратно в комнату. "Словно разумные, — нахмурилась красавица. — Что же это за жуткое проклятие? Откуда такое? Ведь даже откат получился совершенно ненормальным. Хотя… если вспомнить, что Фройд много лет жила за границей, наверняка у неё была возможность узнать гадости, которые у нас никогда не использовались или просто были забыты. Европа ведь всегда славилась, как набожностью, так и огромным почитанием оккультных наук, среди которых "черноты" хватало во всех проявлениях.

— Мария Петровна, — обратилась девушка к медсестре, — а когда вы заметили откат? Меня интересует точная дата.

— Сначала я откат не ощущала и даже не догадывалась, что он рядом, — призналась "белая". — Смутно чувствовала, что как-то неправильно в палате у этой Фройд, но грешила просто на её силу. А вот когда у "чёрной" случился новый приступ, я всё поняла, тем более, что тут постоянно слышу тихий писк, словно рой пчёл кружит над головою. Так что дату я запомнила — седьмое февраля.

— Ясно, — кивнула Ольга. — Спасибо.

"Именно седьмого я была в монастыре. То есть, изначально, когда я лечила Васю, эти откатики были незаметными. А почему?

А потому, что свою "чёрную" работу проклятье уже сделало и жить Фомичу оставалось считанные недели. Батарейка разрядилась. Опять же, почему? Ведь её, наверняка, регулярно подпитывали и я даже знаю кто. Жена Тищенко, Юля. Она три последних года всегда была рядом. А когда Филипп её отправил за границу, сила проклятия начала слабеть. Именно поэтому откатики были незаметными для других. А новый мощный посыл после излечения отца Михаила напитал их силой — тут они и проявились".

Ольга вновь прошлась по палате, рассматривая вихри, но к "чёрной" не приближалась, словно её что-то останавливало.

"И что мне делать? Я же не понимаю, как убрать всю эту гадость".

Ответ пришёл неожиданно, одним словом.

"Сачок".

— Что? — вслух переспросила девушка. — Сачок? Как для бабочек?

"Ага", — ответили ей.

— Ладно, сейчас попробую смастерить.

— Оля, — окликнула её от двери Мария Петровна. — Ты с кем разговариваешь?

— Так, мысли вслух.

Красавица встала посреди комнаты, прикрыла глаза и начала мысленно создавать плотную ткань ловушки, постепенно увеличивая её в размерах. Потом приладила к зауженной горловине жёсткий каркас и ручку, полюбовалась своим творением минуту, а затем приступила к "охоте" на юрких "чёрных" насекомых.

Медсестра, сидя настороже, тихо охнула — Ольга, взмахнув рукой, выхватила из воздуха комок вихрей и они, жалобно пискнув (Мария Петровна даже головой потрясла, думая, что ей послышалось) исчезли. Затем девушка вновь взмахнула рукой — и с писком пропала следующая "компания", а затем ещё раз, и ещё. За десять минут, прыгая по комнате, словно гоняясь за бабочками, Ольга уничтожила всю армию вихров и лишь последний, самый юркий и нахальный, всё бегал от девушки от стены к стене, пока ей не надоело и она просто выпустила в него (словно пальнула из пистолета) струю "белой" силы. Хлопок — и последний "чёрный" откат исчез, яростно пискнув напоследок.

— Всё, — выдохнула Ольга и рухнула на стул у кровати больной.

— Потрясающе! — засмеялась Мария Петровна. — Я всего ожидала — молитвы, свечей или какого-нибудь очищающего ритуала, а тут — бац! Просто цирк какой-то.

— И не говорите, — согласилась девушка. — Хотя молитву очищения я шептала. Но, к сожалению, ритуалам не обучена, буду осваивать их летом, дала себе такое обещание.

— А у кого? — полюбопытствовала медсестра. — Может, я знаю?

— У родни в Житомире, они великие специалисты в этом деле, — ответила Ольга, улыбаясь, — просто у меня другая специализация и раньше не было необходимости обучаться.

— Правильно, девочка, знания лишними не бывают. Так мы закончили?

— Пока нет, вон же ещё пациентка лежит, — кивнула Ольга на "чёрную".

— Сможешь? — удивилась Мария Петровна. — Она же…

— Человек, — ответила Ольга. — Значит, нужно помочь.

Девушка встала в изголовье больной и положила руки ей на виски, потом, проколов чуждую "чёрную" ауру, влетела внутрь естества пациентки и начала осматриваться, пытаясь понять, что не даёт женщине очнуться.

"Марианна, — мысленно позвала её Ольга. — Хватит прятаться. Уже всё хорошо, откат я уничтожила, вам ничего не угрожает. Сейчас только подлечу ваше сердце и сосуды — и прошу на выход". Девушка честно выполнила своё обещание, укрепив работу сердечной мышцы, прочистила основные сосуды и усилила кровоток в организме, а затем, аккуратно заглянув в лабиринты головного мозга, обнаружила там мощную дамбу-преграду. "О-о, видимо здесь и скрывается сущность Марианны, — поняла Ольга и нахально постучала, — тук-тук, мадам Фройд, выходите, в палате уже абсолютно безопасно", — после чего быстро сбежала наружу, мало ли что… "А вдруг эта "чёрная" и меня захочет приложить, как бедного отца Михаила".

И тут больная застонала и медленно открыла глаза.

— Пить хотите? — поинтересовалась девушка. — Сейчас. — Она поднесла к губам "чёрной" трубочку, торчащую из стакана с водой. — Один глоток, — предупредила, а затем повернулась к Марии Петровне. — Можете рассказать там, — она кивнула на двери в коридор, — что уже всё хорошо.

А когда медсестра вышла, Ольга наклонилась к пациентке и сказала:

— Меня не интересуют ваши тайны. И я не собираюсь вызнавать, за что вы испортили годы жизни себе и другим людям. Но есть требование — никогда больше не смейте колдовать на смерть, потому что в моём лице вам было вынесено последнее предупреждение. Дальше — только летальный исход. Вы меня поняли?

"Чёрная" кивнула головой и устало прикрыла глаза.

— Поправляйтесь, — пожелала ей на прощание Ольга. — Вам нужно хорошо питаться, чтобы вернуть себе силы. Больше фруктов и овощей, витаминов и отдыха. А когда окрепнете, поезжайте к морю. Всего хорошего.

Тройка "чёрных" держала дверь, одним своим видом отпугивая персонал отделения от излишнего рвения и любопытства. Даже врачи не посмели подойти выяснить, что тут происходит, так как издали чувствовали угрозу.

— Макс, а ты давно знаешь эту "белую"? — шёпотом спросил один из охранников.

— Марию Петровну? Час назад познакомился.

— Да не её… — досадливо крякнул "чёрный", — я про девчонку, которую ты привёз.

— Нет. И я просил не задавать мне вопросов. Это не моя тайна.

— Блин! Но ведь интересно же… Деловая такая девка, строгая. А глаза красивые, синие-синие.

— Ага, — добавил другой. — И стройненькая. Фигуристая.

— Жаль только, лица за маской не видно.

— Санёк, ты ещё ухаживать за ней начни, — съехидничал Макс.

— Тьфу на тебя!

— Так, началось, — предупредил мужиков Веня. — Держим защиту.

За дверью палаты творилось что-то невообразимое. "Словно в теннис там играют, — подумал Макс. — Какие-то прыжки и топот. Вот только ударов мячика не слышно, лишь какой-то писк непонятный". Но вскоре всё затихло и через 10 минут в коридор вышла, улыбаясь, Мария Петровна.

— Вот и всё, мальчики. Откат уничтожен, Ольга вашу даму подлечила и та уже очнулась и попила водички. Можете позвонить своим, пусть везут для больной нежирный бульон и домашние сухарики. Ничего магазинного, а то угробите остатки здоровья пациентки. Завтра врач-гастроэнтеролог осмотрит Фройд и назначит ей курс выхода из длительного голодания. Это пока всё.

А ещё через какое-то время из палаты вышла Ольга и весело спросила:

— Ну что? Вопросы будут?

— Э-э… — проблеял Веня. — А как…?

— Легко.

— А всё-таки?

— Примитивный ритуал дезинтеграции силы.

— Не понял…

Тут Макс не выдержал и фыркнул, стараясь не заржать.

— Тебе не всё равно, мужик? Отката больше нет, ваша Фройд очнулась, всё теперь будет нормально.

— А мне пора, — кивнула "чёрным" Ольга. — Мария Петровна, проводите нас.

— Обо мне вы ничего не знаете, — напутствовала медсестру девушка. — Будут спрашивать, рассказывайте "чёрным" правду, всё, что видели…Мой номер телефона я не скажу ради вашей же безопасности, а вот вы свой продиктуйте. Я позвоню к 8 Марта, тогда же и договоримся о встрече.

— Пусть Бог тебя благословит, девочка. Спасибо, что откликнулась, — пожилая медсестра обняла Ольгу, кивнула приветливо Максу и поспешила к лифтам, чтобы поскорее доложить начальству о чуде — их непонятная больная наконец очнулась.

На улице Макс расхохотался от души.

— Примитивный ритуал дезинтеграции? Я чуть не рухнул в коридоре!

— А что мне оставалось делать? — захихикала в ответ Ольга. — Не объяснять же им, в самом деле, всё подробно. Хотя, думаю, разрушение отката — это словно соединяешь плюс и минус, а в итоге получается…

— Знаю, дезинтеграция, — продолжил хохотать Макс.

Уже в машине охранник поинтересовался.

— Тяжело было?

— Необычно, — кивнула девушка. — И лично для меня — познавательно.

— Новый опыт?

— Что-то вроде того.

Какое-то время они ехали в машине молча, а потом Ольга сказала:

— Спасибо, что не расспрашиваешь о подробностях.

— Это тебе спасибо, что впустила в свою жизнь, Оля. Я за короткое время — ведь 3 месяца всего — столько успел узнать и увидеть, а ещё переосмыслить.

— Не ты один, — согласилась девушка, а потом повернулась к Максу и хитро прищурилась. — Раз ты мне должен, будешь отрабатывать.

— Как?

— Завтра мы с Дымом и ещё с одной моей подругой, которую я давно не видела, идём развлекаться в клуб. И ты идёшь с нами.

— Что за клуб? — спросил Макс, выезжая на новый Дарницкий мост.

— "Форсаж".

— Блин! — с чувством ругнулся охранник.

— Что?

— Да там наши часто тусят. Засветишься.

— А где не тусят "чёрные"? — ответила Ольга. — Молчишь? Что же мне теперь совсем не развлекаться?

— Если нас вновь увидят рядом, могут вычислить, кто сегодня шаманил в больнице, — заметил Макс.

— Спорим, что за сутки ничего ваши сделать не успеют. Да и зачем им меня искать?

— Благодарность выразить, — буркнул недовольный мужчина.

— Прежде чем волноваться о последствиях, поговорим с Тищенко. Он в воскресенье подъедет к нам в кабинет, привезёт Василия Фомича на консультацию. К тому времени, уверена, Филипп будет в курсе, какие слухи курсируют среди "чёрных".

— А мне куда деваться на это время?

— Поживёшь у Дыма и, кстати, не забудь выключить мобильный телефон.

— Ещё раз блин, — проворчал Макс. — Куратор мне голову оторвёт.

— Вот, что значит делать добрые дела, — улыбнулась ободряюще Ольга. — Добро пожаловать в мой клуб. А на счёт куратора не волнуйся, попросим Филиппа тебя прикрыть, вроде ты действовал по его указке.

— Надеюсь, Железный Феликс не откажет, — вздохнул охранник.

— Уверена, всё будет хорошо, так что не нужно расстраиваться заранее. И не забудь — завтра у нас развлечения и танцы. Встречаемся у входа в клуб в восемь вечера. А сейчас, когда подъедем к моему дому, поднимешься за ключами от квартиры Дыма…

— Не нужно, Оля, — успокоил девушку Макс. — У меня есть, где схорониться, я же бывший мент, не забывай.

— Ладно, как хочешь. И спасибо, что не ругаешься, я ведь так усложнила твою жизнь.

— Именно. Но ругаться глупо, ведь был бы я рядом или нет, ты всё равно действовала бы также. Или я не прав?

— Прав, также. А что делать? Это карма, но я не жалуюсь.

20

Вечер в клубе прошёл активно и весело. Ольга, быстро познакомив Макса и Наташу, сразу же утащила подружку танцевать, а мужики, немного постояв в сторонке и привыкнув к громкой музыке, хитро переглянулись и дружно шагнули к стойке бара.

— Да-а, — протянул Дым, — давно я не бывал в подобных местах.

— Наверное, всё больше рестораны посещал? — понятливо кивнул Макс. — Когда за столом можно и поужинать, и актуальные вопросы решить. А чтобы вот так, — и он кивнул за спину, где в ярко-синих огнях покачивалась в рваном ритме толпа молодёжи, — оно как-то…

— Ага, непродуктивно, — согласился Дым. — Хотя большую часть времени я ведь провожу со своими, в смысле, с байкерами из клана, а у нас другие приоритеты — бильярд, кегельбан, старый добрый рок и пиво.

— Кстати, — Макс допил свой бокал с каким-то замысловатым коктейлем и встал, — здесь тоже есть, что посмотреть, пойдём.

И мужчины принялись бродить по залам, рассматривая интерьер и публику, а также отмечая, как интересно устроена жизнь самого популярного клуба столицы.

— Здесь в каждом из четырёх залов своя музыка и свои поклонники, — объяснял Макс. — Кто-то предпочитает чистый рок, кто-то русскую попсу, есть зал с топовыми вещами Европы, а есть и ретро-зал, где крутят музыку 80-х или 90-х. Поэтому выбирай, что нравится.

— Понятно, — Дым потеснился, пропуская шумную стайку девушек к танцполу, и помахал им рукой. — Весело здесь.

— Да, но я веду тебя показать одно интересное место, это в цокольном этаже здания, — и Макс подтолкнул товарища к двери. — Здесь находится музей истории музыки.

— Ух ты…

Когда мужчины вернулись в зал, где оставили танцевать девушек, то сразу увидели Ольгу и Наташу у стойки ди-джея — девчонки отрывались по полной, а вокруг уже образовался круг парней, пытающихся привлечь к себе их внимание. Дым нахмурился и уже сделал шаг вперёд, но потом остановился.

— И чего замер? — иронично поинтересовался Макс.

— Я пообещал Ольге не мешать… да и вообще — я ей доверяю, пусть развлечётся и отдохнёт, как хочет. Пойдём лучше присядем где-нибудь…

— …чтобы иметь возможность наблюдать, — улыбнулся понятливо товарищ, а когда они устроились в креслах, стоящих на возвышении в углу танцпола, добавил. — Не беспокойся, я предупредил кого-надо, что сегодня вечером здесь будет развлекаться "белая" и она — протеже Железного Феликса.

— Тищенко в курсе?

— Я ему звонил и уверен, он со своей стороны это продублировал.

— Серьёзный мужик, — кивнул Дым.

— Очень. И Фил на нашей стороне, так как должен Ольге, и должен много. Хотя дело не только в этом, наша красавица ему действительно нравится…

— Что? О чём ты сейчас…?

— Не дёргайся, я не о личном. Ольга просто пришлась по душе Филиппу — за то, что не похожа на других "белых", за то, что спасла его и Васю без лишних разговоров и выпендрёжа, за лёгкость, откровенность и простоту общения…Ну и ещё за красоту, конечно. А какой нормальный мужик не будет смотреть с одобрением на такую девочку? Так что радуйся, что выбрали тебя, Дым, и просто будь счастлив.

— Я радуюсь. Но и беспокоюсь.

— Это правильно, пускать на самотёк отношения нельзя, но и давить на Ольгу бесполезно.

— Знаю. Пытался. Ничего не вышло.

— Вот дурной, — хмыкнул Макс.

— Да оно само как-то получилось… Ведь привык всю жизнь командовать — в клане, в офисе, дома, ну и думал, что таким образом забочусь об Ольге.

— И долго она терпела?

— Сразу же начала ругаться и вправлять мне мозги, так что проникся и осознал. Теперь вот стараюсь сдерживаться. И что странно — в профессии я всегда спокоен и просчитываю каждый шаг, но когда дело касается Ольги — слетаю с катушек за секунду.

— Потому что собственник. Хочешь всё контролировать и во всём участвовать, а твоя девочка — вот вроде и понятная, и кажется такой родной и близкой — а потом как отчебучит что-то невероятное и просто запредельное, что волосы встают дыбом.

— Но тебе легче, Макс, — вздохнул Дым. — Ты понимаешь дар Ольги. А я себя рядом с ней часто ощущаю слепым и глухим дураком.

— Глупости, просто ты пытаешься ввести Ольгу в привычные для тебя рамки и жизненные ситуации, а она, хоть и простая и очень практичная девочка, мыслит совсем другими категориями. Так что не пытайся понять. Просто прими её, какой есть.

— Уже принял. Разве не видишь? Вот, сижу тут смирно и смотрю…как моя девушка веселится с молодыми козликами.

— Так, — поднялся из кресла Макс. — Пошли и мы потанцуем, нужно же показать класс молодёжи.

— Тоже мне старик, — засмеялся Дым. — Тебе 37 лет всего.

Ольга, заметив приближающегося к ней Дыма, махнула ему рукой, а затем, ловко поднырнув под руку какого-то парня и миновав несколько парочек, завертела-закружила вокруг своего, ритмично покачивая бёдрами и взмахивая руками над головой. Девушка выглядела просто шикарно. В клуб она надела свой любимый брючный костюм белого цвета, словно демонстрировала наблюдающим за ней "чёрным", мол, вот она я, любуйтесь. Правда, пиджак её уже давно висел у барной стойки и на девушке остался лишь бирюзовый топ, соблазнительно открывавший высокую грудь.

— Наконец-то! — крикнула Ольга. — Думала, уже тебя не дождусь.

— А может я стеснялся! — Дым подключился к ней, стараясь не отставать.

— А-ха-ха!

Вскоре быструю музыку сменил блюз и Сокора, обняв любимую, заскользил по залу, глазами выискивая Макса. И через минуту обнаружил его в обнимку с Наташей, танцующего совсем рядом.

— Неплохая пара, — тихо заметила Ольга.

— Думаешь? — изогнул бровь мужчина. — Хотя… контраст интересный.

— Не контраст, дополнение, — объяснила девушка. — Макс — это рамка, Наташа — картина.

И действительно, на фоне крепкого, бритого на лысо, серьёзного мужчины, одетого во что-то незаметно-тёмное, Наташа выглядела райской птичкой — загорелая, яркая, с копной светлых кудряшек и в комбинезоне с цветочным принтом — и казалась особенно привлекательной.

— Согласен. А о нас что скажешь? — склонил голову к Ольге Максим.

— Тройственный союз, — подумав, ответила красавица.

— Почему тройственный? — не понял мужчина.

— Потому что ты — един, а я — словно две половинки целого. Одна часть — обычная девушка, живущая простой жизнью рядовой киевлянки, вторая — "белая" магиня…или магичка, даже не знаю, как правильно сказать…которая изо дня в день сражается за души и тела людей. И эта вторая половинка — она не моя, а принадлежит всем окружающим. И поделиться ею лишь с тобой я не могу, прости.

— Но ведь та, первая…

— Это только для тебя, даже не сомневайся.

Дым обнял Ольгу крепче и замолчал, обдумывая сказанное девушкой.

— Я понимаю, — вздохнул, наконец, Сокора. — И тоже готов делиться… твоей второй половиной. Хотя в отношении тебя я жадный. Будь моя воля — не отпускал бы от себя и на шаг.

— Собственник.

— Знаю. Макс мне об этом уже сказал.

В аппаратной охраны клуба двое мужчин, приникнув к экрану, наблюдали, как в "Синем зале" который час веселится хорошенькая девчонка и тихо делились впечатлениями.

— Странно, "белая" в клубе…

— А что тут странного?

— Они же поголовно все святоши и их места обитания — это церкви, монастыри и богадельни. Да и поведение у "белых" соответствующее, то есть, чопорность, гонор и жеманство. А тут приехала обычная, на первый взгляд, девчонка…

— Не обычная. Красавица.

— …и весь вечер зажигает, лихо меняя кавалеров. Что-то совсем не похоже на святошу. И знаешь, давай увеличь её изображение, хочется получше рассмотреть, что это за голубка влетела на нашу территорию.

Сообщник поколдовал над клавиатурой и лицо "белой" заняло экран монитора.

— Видишь, какая куколка.

Девушка улыбалась, что-то говоря рядом стоящей подруге-блондинке, а потом вдруг замерла, нахмурилась и подняла голову, всмотревшись в незаметную камеру под потолком зала, будто почувствовала, что за ней наблюдают.

— Блин! — отодвинулся от монитора один из "чёрных". — Словно в глаза смотрит.

А красавица, тем временем, покрутила головой, мол, "ай-яй-яй, как нехорошо подглядывать" и покивала на камеру пальчиком.

— Выключи, — хмуро бросил старший. — Вот тебе и девочка-голубка, просчитала нас на "раз".

Они с напарником переглянулись и дружно заржали.

— Какова, а?

— Ага, штучка ещё та.

Музыка сменялась — быстрая, медленная — и зал, словно по волшебству подстраивался, то собираясь в пары, то рассыпаясь шумной толчеёй массовки. На очередной медляк, оставив Наталью в компании шефа, Ольгу пригласил Макс и медленно повёл по краю танцпола.

— Оля… — начал мужчина нерешительно.

— Поступай, как считаешь нужным, — хихикнула, перебивая его, девушка, — вы — взрослые люди.

— Откуда ты…? — дёрнулся Макс. — Я ведь пока ничего не сказал.

— Экономлю время, — хитро прищурилась Ольга. — Хочешь проводить Наташу? Пожалуйста. Повторяю, вы — взрослые люди. Главное, чтоб потом это не отразилось на нашей жизни.

— Разберёмся, — нахмурился мужчина. — И я пошёл заказывать такси.

Он проводил девушку к стойке бара, где она захватив пиджак и окликнув подружку, направилась в "дамскую комнату". Поправляя макияж, Наташа неуверенно спросила:

— Ты не будешь против, если Максим меня проводит?

— Не буду, — улыбнулась Ольга. Её позабавило, как оба эти заговорщика мнутся, стесняются и испрашивают у неё разрешения, словно у строгой мамочки. — Только дам тебе совет — не пытайся манипулировать Максом, как ты обычно делаешь со своими поклонниками. Он ведь бывший мент…

— Бывший?

— Ушёл из органов из-за ранения.

— О-о! — распахнула глаза Наташа.

— Не о-о! Макс знает и понимает людей. Он надёжный, как скала, спокойный и неразговорчивый. Поэтому, прежде, чем впустить его в свою жизнь, подумай, сможешь ли ты — импульсивная и нетерпеливая — мириться с его характером.

— Смогу, конечно, — фыркнула Наталья. — И спасибо, что заботишься обо мне, но я ведь давно уже не молоденькая дурочка…

— Ох, если б глупость зависела от возраста, — вздохнула Ольга. — Решай сама, дорогая. Макс — отличный мужик, так что не проворонь его.

— Спасибо, подружка, — Наташа чмокнула Ольгу и выскочила за двери.

Они разъезжались из клуба в третьем часу ночи и Ольга быстро заснула, прикорнув на плече у Димы. Сокора, остановившись на красный свет одинокого светофора, оглянулся и тихо вздохнул — ночной Киев завораживал, таинственно поблёскивая россыпью редких огоньков по берегам Днепра. За последние дни в городе вдруг резко уменьшилось количество снега, днём столицу начало заливать солнце, словно предупреждая — зима заканчивается. "Через пару дней весна, — напомнил себе Дым, — и 8 марта. А подарок Ольге я до сих пор не придумал. Ладно, с понедельника займусь этим вплотную, обещаю".

Воскресенье у Ольги с утра не задалось. Она вдруг расчихалась и захлюпала носом, а вскоре вообще затемпературила.

— Звони Цецилии Карловне и отменяй приём, — категорически потребовал Сокора. — Тебе нужно лежать и лечиться. Я по себе знаю, если не остановить простуду в первый же день, можно залететь по-крупному.

— Так люди же придут, — пробормотала Ольга из-под одеяла.

— Вот твоя Сели всех обзвонит и предупредит. На, звони, — и Дима протянул Ольге её мобильник.

Переговорив с помощницей, девушка поплотнее закуталась в одеяло и пробормотала:

— Допрыгалась.

— Очень подходящее слово, — проворчал Дым. — Именно, что допрыгалась. Вспотела, сбросила пиджак и несколько часов прыгала в одной майке. Тут тебя и протянуло.

— Я не специально, просто было жарко, — вяло огрызнулась Ольга. — И что теперь делать? Сто лет не болела.

— Лежи уж, старушка…

И Дима развил бурную деятельность — напоил любимую лекарством, ещё по совету Ольги заварил трав, которые у неё всегда были в достаточном количестве ("Бабушки снабжают", — шепнула больная), а потом занялся кухней, приготовив ей бульон и паровые котлеты.

— Вот даже не догадывалась, что ты умеешь готовить, — сказала Ольга, укутываясь снова в одеяло до ушей.

— Я же одинокий отец, — напомнил ей Сокора. — И нянек не держал никогда. Мама помогала, конечно. Но главные функции родителей всегда исполняли я и Тарас, так что готовить жизнь заставила.

— Прости, совсем забыла, да и соображаю сейчас туго.

Вскоре девушка вновь уснула, а Дым, устроившись на кухне за ноутбуком, занялся своими адвокатскими делами. Правда, сосредоточиться на них ему не давали постоянные звонки (Ольгин телефон он утащил с собой, чтобы никто не потревожил сон больной). В ближайший час отзвонились Цецилия Карловна и Макс, затем Валерий Петрович, которому Циля доложила о простуде девушки, потом Наташа (её Макс известил) и родственники с Житомирщины, которые привыкли по воскресеньям узнавать у Ольги последние новости. Последним позвонил Филипп Тищенко.

— Насколько всё серьёзно? — спросил он. — Помощь нужна?

— Обычная простуда. Оля вчера перетанцевала и вот… Теперь лежит с насморком и температурой. Я ей передам, что вы звонили, она сейчас спит.

— Спасибо. Я вечером ещё раз позвоню, можно?

— Конечно.

Ольга проснулась от звонка в дверь и, вслушавшись в тихие мужские голоса, крикнула:

— Валерий Петрович, заходите.

— Оля, прости, что без предупреждения, но я ведь живу рядом, вот и решил проведать и проконтролировать, как лечится моя напарница. — Заведующий выставил на стол баночку с икрой и коробку конфет. — Это, чтоб себя побаловать. — Затем пришла очередь большого термоса. — А это клюквенный морс, при простуде — самое то, концентрированный витамин С, жена готовила. Аня передавала большой привет и пожелание скорейшего выздоровления.

— Спасибо, мне уже лучше.

— Вот сейчас и посмотрим.

Петрович прослушал стетоскопом лёгкие девушки, осмотрел горло, измерил давление, температуру и вынес вердикт:

— Классическое ОРВИ, так что, Дмитрий, марш в аптеку за противовирусными препаратами, я сейчас напишу рецепт.

А когда за Дымом щёлкнул замок входной двери, Валерий Петрович присел возле Ольги в кресло и хмыкнул:

— Не ожидал. Хотя, когда господин Сокора лежал в больнице, трудно было не заметить, как он на тебя смотрит, Оля. У вас с ним серьёзно?

— Да, — кивнула девушка.

— Ну, что же, я рад. И одобряю. Тебе давно пора было… ну, ты понимаешь…

— Угу. — Ольга села в постели, подоткнув вокруг себя одеяло. — Надолго я выбыла? А то дел невпроворот.

— Три дня — точно, а там будет видно. Так что лежи, лечись и старайся ни с кем в ближайшее время не контачить, незачем разносить заразу. И вообще, тебе давно пора отдохнуть и просто отлежаться, ведь работаешь без передыху, уж я-то знаю.

— Сели докладывает?

— Сам ей звоню. И всегда удивляюсь, откуда ты силы берешь, живёшь ведь в таком напряженном ритме. Неудивительно, что организм ослаб и подхватил вирус.

— Вообще-то я вчера как раз отдыхала. Мы с друзьями поехали в клуб потанцевать, ну и вот… вирус подкрался незаметно.

Петрович расхохотался.

— Солнышко, для тебя лучший отдых — это не дополнительные физические нагрузки, коими являются современные танцы, а самая, что ни на есть ленивая лень, поняла?

— Нет, — округлила глаза девушка.

— Я говорю про расслабление и отдых, то есть долгое валяние на диване, спокойные прогулки на природе, правда, не в эту погоду, когда на улице холод, сырость и непонятно что. Ещё хороши ванны с солями, а после них ужин, чтение или домашний кинотеатр. Именно это я называю ленивой ленью, поняла?

— Ага.

— Хорошо бы ещё сделать ингаляцию на травах и пропариться.

— У Димы баня хорошая, — шмыгнула носом Ольга.

— Отлично, но в баню сейчас нельзя, а вот дня через 3–4 самое то.

— Ладно. А что с дежурствами? Ведь мне нужен больничный.

— Я тебе сам всё оформлю, лежи, пей лекарства и выздоравливай.

Вечером, выгнав Дыма ночевать на кухню, чтобы вдруг не подхватил от неё вирус, девушка долго лежала в постели, глядя на пробегающие за тёмным окном огни, и вздыхала.

"Старею, болеть начала. Да и просто устала, Петрович прав. Привыкла, что моя сила всегда при мне и быстро восполняется после работы. А ведь всё зависит от организма, он изнашивается и вскоре, при такой нагрузке, будет сбоить всё чаще и чаще. Решено, начинаю вести здоровый образ жизни — регулярно отдыхать, правильно питаться, принимать витамины и посещать баню, чтоб выводить из тела шлаки. Ещё можно попробовать йогу для расслабления, потому что, если я хочу в ближайшие годы родить здоровых детей и жить полноценной жизнью, не болея до старости, нужно о себе заботиться".

21

Спустя неделю, состоялась давно ожидаемая встреча Ольги и "чёрных". Прежде, чем объясняться с Тищенко, девушка вначале тщательно проверила здоровье Василия Фомича и дала добро на изменение его ауры.

— Хотя у меня вопрос, а нужно ли это? — спросила Ольга.

— Что именно? — не понял Василий.

— Я о восстановлении "черноты". Вы сейчас абсолютно нейтральны и прекрасно можете обойтись без такого неудобного "багажа".

— Мы тоже думали об этом, — вмешался Тищенко, — но оба пришли к выводу, что подобное возможно лишь в случае переезда Васи в другой город или даже страну.

— А я этого не хочу, — объяснил Василий. — Моя жизнь здесь, в Киеве. Тут семья, родные, лучший друг, работа, в общем — всё. Начинать с нуля на новом месте нет никакого желания, да и стар я уже для такого. Так что спасибо, Оля, но всё останется по-прежнему. Я верну свою жизнь и вновь стану "чёрным", иначе в нашем кругу не выживешь.

— Ну да, съедят за пол дня, — вздохнула девушка.

— Может и раньше.

— Хорошо, будем считать, что я с вами закончила. Удачи в новой старой жизни.

— Спасибо.

— А вот теперь поговорим более предметно, — Ольга, налив себе чаю, удобно устроилась на месте Сели за столом приёмной и внимательно посмотрела на "чёрных". — Макс, садись ближе, ты ведь в курсе всего происходящего и, возможно, у твоих "товарищей по партии" будут вопросы лично к тебе.

Филипп и Василий переглянулись.

— Оля? — изогнул бровь Тищенко.

— Я расскажу свою версию событий, а вам придётся потерпеть и ответить хотя бы на часть вопросов, потому что история, которую пришлось расхлёбывать, заняла слишком много моего личного времени. Я не жалуюсь, это моё предназначение — исправлять ошибки и недуги других людей, но взамен я имею право знать — что, зачем и почему, согласны?

"Чёрные" переглянулись, скривились, но кивнули головой оба.

— Так вот, много лет назад ваши пути пересеклись с мадам Фройд и это закончилось плохо. Она уехала и много лет прожила за границей. Потом Марианна вернулась, начала обживаться в Киеве, но о вас обоих помнила и не простила, а так как месть — это блюдо, которое следует подавать холодным (уверена, мадам продумывала её годами), то, оказавшись в Украине, она сразу же приступила к поэтапной реализации своего плана.

Первым, с кем решила разобраться Фройд, был Василий Фомич. Мы с Максом, пытаясь разобраться в схеме травм Василия, пришли к выводу, что эти повреждения могли быть сделаны во время контактного боя, когда больше всего повреждается корпус противника. Макс выяснил, что одно время спарринг-партнёром Василия был посторонний, заменявший заболевшего тренера. Этот…как его звали?..

— Лёньчик, — подсказал Макс.

— Он с помощью ударов, начинённых "чёрным" заклинанием, изуродовал ауру Васи. А через несколько дней этого мужика убрали — его насмерть сбила машина. "Случайно".

— Да, вы нам передавали эти сведения, — отозвался Тищенко.

— Фомич заболел, диагноз не ясен и всё плохо…и в это время к вам вдруг поступает на работу внучка Марианны Юлия. Филипп, объясните, почему вы приняли её на работу? Это Фройд попросила?

— Да, — тихо ответил Тищенко. — Я считал себя виноватым в той давней истории с Марианной…

— …о которой я ничего не знаю, — хмыкнула Ольга.

— И решил, что от меня не убудет, если немного помогу её внучке.

— Василий болел, вы метались с ним по врачам, переживали и были в постоянном напряжении. В такой стрессовой ситуации вам нужна была разрядка и хотелось обычного человеческого тепла и участия, а тут рядом — такая преданная и надёжная помощница, молодая, красивая, вот вы и не устояли. Так Юлия незаметно, но уверенно, заняла место сначала в вашей постели, а затем и в жизни, — продолжила рассказ девушка. — Теперь вопрос к вам, Василий Фомич. При встречах с Юлией, как она себя вела? Прикасалась ли к вам? Здоровалась за руку?

— Нет, — ответил "чёрный", кинув взгляд на друга. — Юля всегда лезла обниматься, словно я её лучший друг, которого она не видела много лет.

— Так я и думала, — кивнула Ольга. — Вот почему вы никак не могли освободиться от заклятия — шустрая девочка каждый раз его обновляла, ведь личный контакт — самый надёжный способ подстраховаться. А вот когда ваш товарищ оперативно развёлся и Юлия уехала за рубеж, действие насланной "черноты" ослабло.

А сейчас перейдём ко второму случаю. Филипп, вашим наказанием за прошлые ошибки стала "печать принуждения" и это тоже работа Марианны, хотя, думаю, вы уже сами догадались. Если бы я вовремя не сняла "печать", уверена — на следующий день её бы основательно закрепили и шансы избавиться от проклятия были бы минимальными.

— Конечно, ведь Юленька с утра прибежала бы жалеть мужа, — ехидно вставил Василий.

— Заткнись, — тихо отозвался Тищенко. — Оля, у меня тоже вопрос. Как под раздачу Марианны попал неизвестный священник?

— О, это получилось случайно. По соседству с больницей расположен мужской монастырь и монахи во время церковных праздников всегда приходят благословлять больных и приносят им сладости. Священник просто не понял, кого окропил святой водой и поздравил с Крещением, вот Марианна, хоть и была ослаблена после отката, психанула и прокляла его в сердцах.

"Чёрные" переглянулись и дружно заржали.

— Благословил от души! — у Тищенко даже слёзы выступили от смеха. — Баба же потом неизвестно сколько без силы валялась.

— Не могу даже представить, — хохотал Василий, — лежит паучиха, вся мокрая от святой воды и шипит от злости.

— Кстати, а почему паучиха? — перестала улыбаться Ольга.

Мужской смех прервался. Филипп насупился, а Фомич виновато развёл руками, мол, это не моя тайна.

— Хорошо, я расскажу, — вздохнул Тищенко. — Вы, Оля, да и Макс тоже, стоите моего доверия. Это действительно давняя история.

Когда мне было 20 лет, я попался на глаза Марианне. Ей в ту пору исполнилось 36, потрясающая женщина в расцвете своей красоты, так что у меня не было никаких шансов. Я влюбился и был горд тем, что меня выбрали.

— Дальше буду говорить я, — вступил в разговор Василий Фомич. — Мы с Филиппом выросли вместе, а когда учились в университете, я обнаружил, что мой друг в одночасье переменился. Самостоятельный, решительный, умный парень вдруг стал глупым, сентиментальным и пугливым идиотом. Вначале я списал это всё на первую любовь, ведь Марианна действительно была потрясающе красивой женщиной, но быстро понял, что всё не так просто.

— Это был один из видов "печати принуждения"? — уточнила Ольга.

— Да, Филипп, фактически, превратился в личного раба мадам, — процедил Василий. — Он бегал за ней, как собачонка, исполняя приказы и пожелания, часами ждал возле работы, забросил учёбу, семью и при этом вздрагивал, стоило ей оказаться поблизости и испуганно озирался, когда я ругался в её адрес.

— Те два года, пока я был рабом, словно выпали из моей жизни, — горько заметил Тищенко. — Я помню лишь обрывки событий, а ещё её лицо — холодное и удовлетворённое.

— Все мои требования, а потом и мольбы, оставить друга в покое Марианна игнорировала, — продолжил рассказ Василий, — а вскоре на меня напали и страшно избили — это мадам давала понять, чтобы я знал своё место.

— И никто из старших не вмешался? — спросил Макс.

— Муж Марианны как раз и был старшим — патриархом древнего рода "чёрных", он закрывал глаза на шалости молодой жены и все свои силы направлял на частный строительный бизнес. Это ведь были лихие 90-е, банды и бригады делили страну, в Киеве "малиновые пиджаки" перераспределяли территории и "чёрные" во всём этом активно участвовали. Никому не было дела до Филиппа и его судьбы.

— Но ведь он освободился, пусть и не сразу, — заметил Макс.

— Ему просто повезло, — огрызнулся Василий. — Паучиха, к тому времени, присмотрела новую жертву и ослабила контроль. Марианна вообще по жизни только это и делала — словно паучьей липкой сетью оплетала людей и играла с ними, пока ей не надоедало. Затем выбрасывала без всякой жалости. А после резкого снятия "печати принуждения" жертвы не всегда могли полностью очнуться, часто теряли память или попадали в больницу с инсультом.

— Вот и я тогда потерял память, — вставил Тищенко, — а в этот раз от инсульта и самой "печати" меня спасла Ольга.

— Так что же случилось? — спросила девушка.

— Марианна вместе с мужем попала в аварию по дороге на Борисполь, объяснил Василий Фомич. — Старый Фройд погиб, а она оказалась прикованной к постели — травма позвоночника и недельная кома. За эти дни я успел вывезти лежавшего без движения друга на юг и пристроил у знакомой знахарки, а сам вернулся и стал ждать новостей. Через месяц меня нашли "шестёрки" Фройдов и привезли в больницу к Марианне. Естественно, она желала знать, где её игрушка, потому что вдруг поняла, что Фил ей нужен и она его любит, даже прослезилась вполне натурально. Но жалеть я её не собирался и сказал, что освободил друга от заклятия, он далеко и ей до него не добраться…что Филипп всё знает, но не желает видеть старую гадину.

— Ох, — вздохнула девушка, — женщинам такое говорить опасно.

— Мне было всё равно, так хотелось отомстить и за Фила, и за себя. Я ушёл, хлопнув дверью, а Марианну вскоре родные увезли в Европу лечиться.

— Я полгода приходил в себя, — добавил Филипп, — словно заново родился и увидел, как прекрасен мир. — Он грустно улыбнулся. — Тогда же на юге я встретил свою будущую жену.

— Да уж, — покивала головой Ольга, — занятная история. Я так понимаю, Марианну в Европе поставили на ноги и возвращаться обратно она уже не захотела?

— Да, — подтвердил Василий, — спустя пару лет она снова вышла замуж, правда, в течение первого года всё время писала Филу. Но я перехватывал письма, мы ведь жили рядом, ну и…

— Вы ничего не знали? — спросила Ольга у Тищенко.

— Нет, пока спустя годы, Марианна, повторно овдовев, решила вернуться в Киев и мы снова встретились. Да и как было не столкнуться, ведь круг "чёрных" не так уж велик.

— Я не жалею о том, что сделал, — нахмурился Василий. — Да, я забирал письма Марианны и читал их. Она просила прощения у Филиппа и звала его к себе, обещая рай на земле. Хотела жить с мальчишкой, который был моложе её на 16 лет и которому она чуть не сломала жизнь, — он вздохнул и потёр щёки руками, словно сбрасывая наваждение. — Мне кажется, в нашей жизни различные события происходят не просто так… и высшие силы словно ведут учёт действиям и поступкам каждого из нас. Но даже среди "чёрных", где грань добра и зла размыта, нужно оставаться человеком…

— …потому что однажды, когда последняя капля зла переполнит чашу терпения вселенной, наступит расплата, — закончил мысль друга Филипп. Было видно, что эту тему они между собой обсуждали неоднократно. — Марианна заплатила высокую цену за свою жажду власти над людьми и считаю, что Василий поступил правильно, не показывая мне её письма. Всё равно я бы не дал паучихе второго шанса, да и в раскаяние её не верил.

— И никто бы не поверил, — откликнулась Ольга. — Но вот что интересно — если бы женщина искренне каялась и верила, что изменилась к лучшему, и хотела, как бонус за хорошее поведение, возврата любимого человека… то месть за то, что её жертву не оценили и что её не простили была бы для Марианны вполне обоснованной.

— Никакой логики, — хмыкнул Макс.

— Вот-вот. Когда мы встретились и я узнал, сколько ей пришлось пережить, пока она вновь смогла встать на ноги, — продолжил Филипп, — а Марианна поняла, что её писем я не получал… в общем, я почему-то почувствовал себя виноватым. Она так страдала, мучилась, боролась… потеряла возможность иметь детей, а я даже писем её не видел.

— Поэтому месть мадам Фройд была, в первую очередь, направлена против Василия Фомича, — кивнула девушка, — как на главного виновника её несостоявшейся любви, ну а потом пришёл и ваш черёд. Хотя я согласна с Максом — как-то всё это не логично… хотя в женских эмоциях и желаниях даже сами женщины часто путаются. Всё сводится к одному — хочу, моё, лучше уничтожу, но никому не отдам.

— И хватит об этом, — Василий глотнул чая и посмотрел на Ольгу. — Лучше объясните мне, как так получилось, что именно вы оказались в больнице у Фройд?

— Я попросила Макса отвезти меня взглянуть, как там Марианна, ведь у неё было несколько откатов, ну и… — Ольга рассказала о своём визите в больницу и о том, что предупредила Фройд о последствиях. — Так что в отношениях с этой дамой, думаю, вы можете поставить жирную точку, — вздохнула красавица, теребя свою косу, — иначе это никогда не закончится.

Они помолчали, переглядываясь, а потом Филипп улыбнулся и сказал:

— Зато, благодаря этой истории, мы познакомились с вами, Оля. И если вспомнить о высших силах, то мы с Васей, возможно, оказались не совсем пропащими, раз нам дали шанс на новую жизнь. Так что ещё раз от всего сердца говорю вам — СПАСИБО.

— На здоровье, — откликнулась девушка.

Прощаясь на пороге "чёрные", мохмыкав и переглядываясь друг с другом, попросили Ольгу обдумать одно их предложение.

— Среди нас встречаются вполне достойные люди, — сказал Тищенко, — которые были бы весьма заинтересованы в ваших профессиональных услугах.

— Ну да, "чёрные" ведь тоже болеют, — вздохнула девушка. — Я пока ничего не обещаю, мне нужно подумать.

— Мы подождём, Оля. Всего доброго и ещё раз спасибо.

22

Праздник 8 Марта подступил незаметно. В круговороте дом-работа-Дым, Ольга вспомнила о Женском дне лишь тогда, когда её и напарницу наутро после ночного дежурства засыпали подарками и цветами.

— Я знаю, это больше твоя заслуга, — засмеялась Галина, прижимая к груди охапку тюльпанов, — но я совсем не против.

Все больные отделения от души поздравили медсестёр (женщин-врачей в травме не оказалось) с праздником, вручая маленькие презенты — шоколад, конфеты и фрукты, а врачи подарили цветы и большую коробку мармелада. Заведующий Валерий Петрович, вызвав Ольгу к себе, вручил ей большой подарочный пакет и рыкнул:

— Дома посмотришь, — но потом, обняв напарницу, чмокнул её в лоб. — Поздравляю…и марш домой! Устроили в отделении балаган, понимаешь ли…

У выхода из больницы Ольгу встретил Сокора и, поцеловав, выхватил из рук цветы и сумки, а потом усадил в свой джип и сказал:

— У тебя сегодня не просто выходной, а праздник и до вечера я — твой любимый джин.

— То есть…?

— Буду выполнять все пожелания и капризы.

Они на сутки уехали в загородный дом Димы, где любимый организовал для девушки торжественный обед, плавно перетёкший в спальню, а за ним — романтический ужин и традиционную баню с массажем. Рассматривая себя на следующий день в зеркале, красавица довольно улыбалась. "Вот, что значит хорошо выспаться, отдохнуть и ни о чём не думать — лицо светится, глаза сияют… — а потом тихо хихикнула, — да и секс со счетов сбрасывать нельзя, ведь было так сла-а-адко!".

Спустя четыре дня Ольга решительно поднималась по ступеням главного костёла Украины, чтобы встретиться с его настоятелем отцом Владимиром.

— Понимаешь, — накануне объясняла девушка Сокоре, — мне нужен совет опытного "белого", его кандидатуру рекомендовали мне знакомые священники, когда я гостила в Вильнюсе.

— Но почему католик? — недоумевал Дима. — У тебя же сейчас и среди православных монахов есть знакомые "белые".

— У них не тот уровень силы, да и консервативность взглядов намного больше, а католики за последние десятилетия очень продвинулись в своём развитии, ведь среди современной Европы или обеих Америк легко потерять паству, если придерживаешься отсталых взглядов на жизнь общества.

— Смотрю, ты подготовилась основательно, — улыбнулся Дима.

— Интернет наше всё…хотя я, в любом случае, не собираюсь никого из священников впускать в свой личный круг общения, потому что…а, не знаю, просто не хочу.

Ольгу принял "секретарь" (так она мысленно назвала красивого парня в сутане) и попросил немного подождать, его шеф пока был занят, разговаривал по телефону.

— Простите, а как обращаться к отцу Владимиру при беседе? — поинтересовалась девушка.

— Архиепископ или ваше преосвященство.

Ольге с трудом удалось избежать смущённого смешка, потому что в голову почему-то сразу же полезли мысли о "Трёх мушкетёрах" и кардинале Ришелье. "Так, — одёрнула себя девушка, — ты пришла сюда для серьёзного разговора, поэтому соберись".

Архиепископ оказался седым, но крепким мужчиной, с гладко бритым лицом (в отличие от длиннобородых православных монахов) и проницательными тёмными глазами. Его аура светилась яркой "белизной". "Но я сильнее, — хмыкнула удовлетворённо Ольга, а потом вновь себя одёрнула. — Нашла время меряться".

— Здравствуйте, ваше преосвященство, — склонила голову девушка.

— Приветствую "белую" сестру в нашем храме, — шагнул ей навстречу настоятель и протянул руку для поцелуя.

— Э-э… — растерялась красавица, приняв руку святого отца в свою ладонь. "Как-то негигиенично", — подумала панически и вместо поцелуя пожала в ответ.

— Не смущайся, дитя, — улыбнулся архиепископ. — Не нужно себя заставлять, если не хочешь целовать руку, — и он кивнул на кресло у большого дубового стола, — присаживайся и поговорим.

— Ваше преосвященство, — начала Ольга, — мне рекомендовали вас в Вильнюсском храме Святого Петра и Павла…

— Я помню разговор с отцом Петрасом, — кивнул священник. — Что именно тебя интересует?

— Уже больше 10 лет я занимаюсь целительством, работаю в больнице и веду частный приём больных. Моя специальность — костоправ-мануальщик…

— О-о, — поднял бровь отец Владимир, — это должно быть тяжело чисто физически.

— Я справляюсь. Но мне нужен совет опытного "белого" вот по какому вопросу — последние годы жизнь постоянно сталкивает меня с "чёрными".

— Досаждают? — нахмурился архиепископ.

— Уже нет. Опыт показал, что конфронтация с ними ни к чему хорошему не приводит, — криво улыбнулась Ольга. — Так что сейчас я пытаюсь перевести наши отношения в чисто деловые, а с недавних пор у меня среди "чёрных" даже хорошие знакомые появились. Они обеспечивают мою безопасность и очень хотят продолжить наше дальнейшее знакомство, уверяя, что и среди их братии встречаются вполне достойные люди, которые хотели бы воспользоваться моими профессиональными услугами.

— Понятно, — откинулся на спинку кресла Владимир. — То есть, тебя интересует, можешь ли ты лечить "чёрных" своей силой?

— Да.

— А сама что думаешь? — пытливо вгляделся в Ольгу священник.

— Что человеческая жизнь бесценна и каждый должен иметь шанс изменить свою судьбу. Разве я вправе решать, кому жить, а кому нет?

— Это верно, наша жизнь и судьба подвластны лишь Всевышнему, — кивнул отец Владимир, — и ты также права, говоря, что человеческая жизнь бесценна. — Он помолчал мгновение, а потом вздохнул. — К сожалению, по роду своей деятельности я с "чёрными" близко никогда не сталкивался… и не могу советовать, как тебе поступить. Вроде, мол, "гони их в шею" или "так им и надо", потому что Бог учит нас любить и жалеть любое живое существо.

— Понимаю, — ответила Ольга. — Я много думала над этим вопросом и пришла к такому же выводу — нельзя лишать человека шанса на жизнь, а "чёрный" он там или "белый" — не важно. Тем более, что обычные, неодарённые силой люди, в своей массе, также совершают преступления или ведут неправедный образ жизни, так что сравнивать всех по какому-то одному признаку глупо.

Они помолчали, а потом священник спросил:

— У тебя есть ещё вопросы?

— В общем, это всё, что я хотела узнать, — Ольга встала и улыбнулась. — Честно сказать, я переживала, как вы отреагируете на мой вопрос о "чёрных" и как всё будет… так что спасибо, вы мне очень помогли, я пойду.

— Надеюсь, мы ещё увидимся, — поднялся из кресла священник. — Уверен, у тебя в жизни всё не так просто, как кажется… но ты словно стеной отгородилась.

— Мне так проще, — решила не лукать красавица. — Это слишком личное. — Она сделала шаг к двери, а потом повернулась и вдруг подмигнула архиепископу. — Но интриги я вам добавлю. — И девушка лёгким движением стянула с рук незаметные ранее тонкие браслеты.

— Дева Мария! — прошептал отец Владимир, рассматривая сияющую "белизну" красавицы. — Это что же…? Я ведь видел совсем другое!

— Хорошая у меня маскировка, правда? — дёрнула плечиком гостья. — До свидания. Желаю вам всего хорошего.

В приёмной, идя к выходу, Ольга сунула свою визитку красавцу-секретарю и сказала:

— Позвони и договорись о консультации, иначе закончишь жизнь в инвалидном кресле. Пока!

Она вышла на тихую улочку позади храма, зашагав к припаркованной машине, и не видела, как её из соседних окон второго этажа провожали два внимательных взгляда — архиепископ, расстроенно вздохнув, перекрестил в спину свою недавнюю гостью, а его секретарь, потянув на шее белый воротничок сутаны, развернулся и пошёл выяснять у своего патрона, кто эта красавица и что делать с её визиткой, потому что этой девушке он почему-то сразу поверил.

Поздний звонок оторвал отца Петраса от любимого в последние дни занятия — он любовался новой иконой Божьей матери, которую принёс в костёл её автор, Адам Браунис. Пока иконе готовили богатый серебряный оклад, настоятель "узурпировал" картину к себе в келью и рассматривал её перед сном, любуясь Богоматерью, удивительно напоминавшей ему Ольгу. "Как она там? — вздохнул Петрас о своей любимице, — Давно с ней не разговаривали…надеюсь, летом вновь её увидеть, ведь Ольга приедет проведать отца и Тильду". Тут его мысли прервал звонок мобильного телефона

— Ты кого ко мне прислал? — вместо приветствия прогрохотал знакомый голос из далёкой Украины.

— Владимир? — удивился Петрас, но сразу сообразив о ком идёт речь, иронично поинтересовался. — Ну что, впечатлён?

— Более чем, и да — твоя протеже умеет удивить. Девочка мудра не по годам, очень лаконична, мои советы ей были не нужны, она просто хотела убедиться, что поступает правильно. Визит её занял от силы 10 минут. А перед уходом эта нахалка посмела мне подмигнуть, — засмеялся архиепископ и рассказал товарищу, как Ольга сняла браслеты. — Я такой силы в жизни не видел, а твоя красавица лишь фыркнула и быстро попрощалась. Теперь вот думаю, может, я сглупил? Может, следовало быть к ней более внимательным? А я, старый дурень, растерялся и даже не попытался её задержать.

— Да, Ольга такая, — подтвердил Петрас, — для неё нет авторитетов и если не захотела открыться, значит, не могла или, как я думаю, уже всё для себя решила.

— Но я хотел бы с ней ещё раз встретиться и побеседовать.

— Не нужно, — посоветовал товарищ, — её Бог ведёт за руку. Понадобится совет или помощь — Ольга сама к тебе обратится.

— Тогда я вновь повторю свой первый вопрос. Петрас, ты кого ко мне прислал?

— Ангела, — ответил тот уверенно и шёпотом добавил. — Ты ведь знаешь — они среди нас и Ольга — тому подтверждение.

23

Вечером Дмитрий, заметив, что любимая необычайно замкнута и всё время молчит, спросил:

— Ты сказала, встреча в костёле прошла нормально, но вижу — тебя что-то беспокоит. Может, расскажешь?

— Даже не знаю, — вздохнула девушка. — Уже давно я научилась читать знаки судьбы — это, когда тебя словно подталкивает к какому-то решению или поступку…

— Понимаю, — кивнул Дым. — После аварии я тоже стал на такое обращать внимание.

— Так вот, меня последние годы жизнь постоянно сталкивает с "чёрными" и сейчас я обдумываю, что с этим делать.

— То есть?

— Продолжать хорониться и избегать их или заявить о себе открыто и стать им полезной.

— Полезной? Каким образом?

— "Чёрные" тоже болеют, — начала объяснять Ольга. — Да, у них есть свои травники-целители и, конечно же, как все обычные люди, они пользуются услугами официальной медицины. Но часто, когда заболевание не понятно и не поддаётся лечению, увидеть его может только "белый" маг.

— А к нему "чёрным" не попасть.

— Конечно… Получается, в сложных случаях нормальной диагностики "чёрный" получить не может. Я уже не говорю о проблемах позвоночника, когда из-за сдвинутых или выбитых позвонков в организме возникает масса заболеваний, и когда костоправ выставляет на положенное место позвонки, большая часть болячек исчезает без медикаментозного вмешательства.

— То есть, когда ты правишь спину, то фактически уже лечишь? — уточнил Дима. — Я как-то не задумывался об этом.

— Вот-вот. Как же тогда быть "чёрным", если "белые" их сторонятся, а целители-костоправы, в большинстве своём, тоже чувствуют "черноту" и отказывают в лечении?

— А почему отказывают?

— Потому что часто, чисто физически, не могут коснуться тела "чёрного" — больно обоим. А тут Филипп и Василий предложили мне рассмотреть вопрос консультации и приёма их знакомых…

— Ты что? — всполошился Сокора. — Знаю я этот контингент, специально интересовался по своим каналам.

— Макс подсказал?

— Да, я хотел быть уверенным в твоей безопасности.

— И что?

— "Чёрные" — это, как правило, известные политики, бизнесмены и банкиры. Им подчиняются СМИ и телевидение, да и деятелей культуры хватает. Многих я знаю лично и лишь недавно осознал, почему рядом с ними чувствовал себя некомфортно.

— Хочешь сказать, элита государства — "чёрные"? — распахнула глаза Ольга.

— А там, наверху, порядочному человеку не выжить, съедят, — ответил Дым. — Поэтому прошу — не лезь ты в это дерьмо. У "чёрных" достаточно средств, чтобы поправить своё здоровье и здесь, и за рубежом, уж в этом они не скупятся.

— Даже не сомневаюсь, — хмыкнула девушка. — Но тогда почему я постоянно с ними сталкиваюсь? Спасаю, лечу, решаю их проблемы? И "чёрные" отвечают добром на добро, то есть, оказываются совсем не злодеями, а вполне адекватными людьми. Тот же Макс, например.

— Оля, ты главное не спеши становиться мать Терезой, — посоветовал Дым, нахмурившись, — обдумай всё хорошенько и просто подожди.

— Чего ждать? Ещё одной подсказки?

— А что? Это ведь важно не только для тебя, но и для меня, — Сокора притянул к себе девушку и чмокнул в нос, а потом шепнул. — А ещё это важно для наших будущих детей.

— Что? — засмеялась красавица. — Каких детей? И почему во множественном числе?

— А вот мечтаю я, что однажды ты подаришь мне девочку и… девочку. Я буду гулять с дочками в парке, учить ездить на велосипеде, поведу за руку в школу, а чуть позже куплю ружьё… — и Дым мечтательно закатил глаза.

— Зачем? — удивилась Ольга.

— Чтоб пацанов от моих красавиц отгонять.

— Если наши девочки будут такими же, как их мама, — засмеялась любимая, — то сами с ухажёрами разберутся.

— Колданут? — с придыханием протянул Сокора.

— Легко.

— Но ружьё я всё-таки прикуплю. На всякий случай.

— Иди сюда, — поманила его к себе пальчиком Ольга и упорхнула на диван. — Сначала — девочки, потом — ружьё. Пока не будет первого, второе не актуально.

Она проснулась среди ночи, словно её толкнули. Спросонья села, оглядываясь по комнате, а потом тихо выдохнула — всё вокруг было обычным. Любимая комната, ночь, тихо сопящий рядом Дым, светящийся циферблат часов на стене… и бешено колотящееся сердце.

"Что же мне приснилось? — Ольга выскользнула из постели и вышла на кухню. — Ничего не помню". Она выглянула в окно, где в предрассветном тумане ранней весны тускло горели фонари, а потом решила — раз спать не хочется, сварить себе кофе и ещё раз обдумать, что ей делать с "чёрными".

Когда, спустя два часа, Дима вышел на кухню, любимая огорошила его вопросом:

— У тебя есть карта Киева? Я тут пробовала через компьютер кое-что выяснить, но ничего не получается, нужна именно бумажная карта.

— Так, подожди, — выставил перед собой руку Сокора. — Объясни толком. Какая карта и зачем?

— Не могу сказать. Если у меня получится — всё объясню, а пока скажи, у тебя есть карта Киева? Знаешь, такая, что продают для туристов, её разворачиваешь-разворачиваешь и получается большая "простыня" на полстола.

— Где-то была дома.

— Поищешь? Или поможешь купить новую, вот только я не знаю, где сейчас эти карты продаются.

— Да в любом киоске с газетами.

Но всё оказалось не так просто, большинство киосков торговало "жёлтой" прессой, журналами в ярких обложках и сигаретами, такое вот сочетание, а карта Киева нашлась в почтовом отделении рядом с Ольгиным домом.

— Да, это она, — обрадовалась девушка, рассматривая яркие обозначения улиц и исторических мест столицы, а потом попросила Дыма, когда он подвёз её к дому. — Не обижайся, пожалуйста, но мне сегодня нужно побыть одной. Переночуешь у себя?

— Что-то я такое подозревал, — хмыкнул мужчина. — Хорошо, поеду домой, но ты потом…

— Всё объясню, обещаю. Завтра у меня дневное дежурство, а вот вечером готова отчитаться.

— Иди сюда, — он притянул её за полы полушубка и смачно поцеловал. — Будь осторожна.

— Буду. И не волнуйся, ладно? Просто займись своими делами и постарайся обо мне не думать — беспокойство может отвлекать даже на расстоянии.

— Хорошо, обещаю.

— Спасибо за понимание, — она выпорхнула из машины и исчезла в подъезде, а Сокора, выезжая на шоссе, только вздыхал. "Ничего не понимаю. Что Ольга будет делать? Зачем ей эта карта? Ладно, обещал не беспокоиться — займусь давно заброшенным бытом".

Она разложила карту на полу и обставила её свечами, а потом достала из заветной шкатулки бабушки Тильды хрустальную подвеску, похожую на маленький толстый карандаш. Подвесила этот маятник на красную нитку, прошептала молитву о помощи в поисках и начала спрашивать.

— Давай договоримся, — предложила ласково, — если ответ положительный, маятник раскачивается вертикально, если отрицательный — горизонтально. Хорошо? — девушка вытянула руку, придерживая нить за кончик, и хрустальный пальчик качнулся — "да". — Спасибо. Начнём.

— В Киеве есть места полные силы?

"Да".

— Я смогу там получить ответы?

"Да".

— Есть ли такие места на Левом берегу?

"Нет".

Ольга задумалась, как сформулировать следующий вопрос.

— Место силы — это обязательно храм?

"Нет".

— Хорошо. Я бы не хотела вмешивать в свои дела церковь. Впрочем, и никого другого тоже. — Девушка обездвижила подрагивающую нить, протянув по ней рукой до хрустального маятника. — Следующий вопрос. Самое удобное для меня место — Печерск?

"Нет".

— Подол?

"Нет".

— Центр, Крещатик?

"Нет".

— Если я буду перебирать все районы Киева, просижу до утра, — пробормотала Ольга, а потом, закрыв глаза, села над картой, удобно скрестив ноги, и попросила. — Покажи хотя бы приблизительно, куда мне идти.

И потянулись минуты ожидания. Ольга водила рукой над картой, периодически поглядывая на маятник одним глазом, а потом вновь зажмуривалась, потому что не доверяла себе в таком новом для себя поиске. И хрустальный пальчик всё время раскачивался горизонтально, говоря снова и снова — "нет, это не здесь", пока вдруг руку девушки словно что-то кольнуло. Она выпустила нить и вытаращила глаза — маятник лежал, уткнувшись кончиком в психиатрическую больницу им. Павлова, другим концом указывая на Кирилловскую церковь.

— Интересный выбор, — хихикнула, а потом вновь взяла в руки маятник и склонилась над картой. — ДорогОжичи, — прошептала удивлённо. — Это место силы? Мне — сюда?

И ей ответили.

"Да".

— Спасибо.

Ольга прошептала благодарственную молитву, сложила карту, затушила свечи и пошла "пытать" интернет, что же это за район такой — ДорогОжичи. Оказалось, очень древнее место. Кирилловская церковь Х1 века, расписанная в конце Х1Х самим Врубелем, древние кладбища, как православные, так и мусульманские, и иудейские, и в добавок к ним — страшное захоронение — Бабий яр, где в последнюю войну убили сотни тысяч киевлян — евреев, украинцев и русских. Но ей подсказали именно место между Кирилловской церковью и клиникой. "Хорошо, хоть не кладбище", — вздохнула красавица, разлохматив отросшие до плеч волосы, а потом вновь уткнулась в ноутбук, пытаясь уже на спутниковой карте рассмотреть, куда нужно ехать. Странно, но в требуемом ей месте не было ни домов, ни дорог, просто невысокий холм, заросший кустарником.

Размышления Ольги прервал поздний звонок мобильного телефона.

— Привет, дорогая, — голос матери был непривычно тихим. — Мне не спалось, так что решила раскинуть на тебя карты. Знаешь, я ведь редко гадаю на родных, а тут словно кто в ухо шепнул "Как там любимая доченька поживает?"

— И как? — хмыкнула девушка.

— 20 марта.

— Не поняла…

— День весеннего равноденствия, 20 марта. Эта дата тебе что-то говорит?

— Э-э… вроде… — Ольга плюхнулась на диван и вытаращилась перед собой. — Я тут, собственно, тоже гадать пыталась.

— И-и! — нетерпеливо протянула Зоя.

— Понимаешь, мам, я пришла к выводу, что неспроста все последние годы постоянно сталкиваюсь с "чёрными". И передо мной встал вопрос — что же с ними делать? Потому что игнорировать не получается. Эти "чёрные" совсем не злодеи, как мне раньше казалось. Они отвечают добром на добро, никогда не отказывают в помощи и пытаются честно дружить. А недавно вообще попросили, чтобы я обдумала возможность лечить их братию в своём кабинете. Клянутся в порядочности будущих пациентов и обещают все блага мира.

— Ты с ума сошла! — охнула Зоя.

— Пока нет, но обдумываю. Даже с архиепископом ходила советоваться.

— С кем? — выдохнула мать.

— Настоятель главного киевского костёла, архиепископ Владимир. Его мне рекомендовал отец Петрас из Вильнюса.

— Почему именно Владимира? — спросила Зоя. И сама же ответила. — Он, вероятно, "белый".

— Да.

— И как прошла встреча?

— Быстро, — фыркнула дочь. — Архиепископ никогда не сталкивался вплотную с "чёрными", поэтому вражды к ним не питает, да и призывать на их головы геенну огненную не спешит. Сказал, Господь любит все свои создания, поэтому нельзя лишать их шанса измениться к лучшему.

— Та-ак, — мать замолкла ненадолго, а потом встрепенулась. — А к чему тогда 20 марта?

— Это я пыталась договориться о встрече со своим…э-э…ангелом-хранителем. Он указал место, где мы сможем побеседовать, а вот о дате я спросить не догадалась. Думаю, через тебя мне подсказали, когда будет самое подходящее время.

— С ума сойти, — вздохнула Зоя. — Я понимаю, что тебя лучше пока ни о чём не расспрашивать, но после 20 числа, чтоб приехала и доложилась.

— Если смогу. То есть, я приеду обязательно, но не знаю, можно ли мне будет откровенничать. Хотя, уверена, ты и по намёкам поймёшь всё, что надо.

— Хорошо. И, доця, я тебя очень люблю. Береги себя.

— Я тоже тебя люблю. Всё будет хорошо, мам. Не беспокойся. И спокойной ночи.

— Ага, поспишь после таких новостей. Целую. Пока.

24

На следующий день, отдежурив в больнице, Ольга вместе с Дымом поехала "на разведку".

— Нужно, ведь, сориентироваться куда идти 20 марта, — убеждала девушка Сокору, — да и вообще посмотреть, что это за место.

— Ох, дорогая, — вздыхал в ответ Дым. — Ищешь себе на голову приключений.

— Они сами меня ищут, — буркнула красавица. — Будь моя воля, жила бы себе спокойно, просто работала медсестрой и всё. Но ведь я — "белая", а вокруг столько "чёрных"…И как мне их воспринимать? Избегать и прятаться? А может бороться, как с мировым злом? Думаешь, мне не страшно? И главное, я знаю, что от судьбы не убежишь. Даже если перееду в другой город, рядом вновь окажутся мои оппоненты.

— Но ведь есть мировой закон равновесия, о котором ты рассказывала, — поинтересовался мужчина. — Если вокруг столько "чёрных", то где остальные "белые"?

— Я тоже думала об этом, — ответила Ольга. — И поняла, что в отличие от активных и жадных до приключений "чёрных", "белые" обладают более философским складом ума и характера, они собиратели знаний и ведут спокойный образ жизни. "Белые" — не бойцы, поэтому для них важна личная безопасность. А кто её может обеспечить лучше, чем путь веры?

— То есть, они сидят по монастырям и церквям, или в тому подобных местах, защищённые высокими стенами и местами силы? — хмыкнул Дым. — Судя по твоему рассказу, каждый храм — это её естественный источник.

— Ага. А я сражаюсь на передовой, — улыбнулась девушка. — И ещё, думаю, в том, что вокруг меня столько "чёрных", играет роль величина моего дара.

— В смысле…?

— В смысле, что я — очень сильная "белая". Так что гордись, у тебя офегительно крутая девушка.

— Приехали, — Дым выключил мотор и повернулся к Ольге. — Я знаю.

— Что?

— Что у меня очень крутая девушка, но сейчас ты сидишь в машине и ждёшь меня. Я всё разведаю, а когда вернусь — решим, что делать дальше.

— Хорошо, — кивнула красавица. — Эта "амбразура" — твоя, дерзай. Но будь внимательным и смотри под ноги.

— Не бойся, не упаду, у меня хороший фонарик, — снисходительно заметил Сокора.

— Ты, конечно, парень не промах, — ехидно ответила Ольга. — Но меня заботило не то, что ты вдруг споткнёшься, а следы людей на холме.

— О-о, — смутился Дым. — Конечно, нам нужно знать, бывает ли там кто, а то могут вмешаться в самый неподходящий момент.

— Именно.

— Понял. Был не прав, — мужчина притянул к себе Ольгу и поцеловал. — Всё осмотрю и расскажу. А ты запрись и сиди тихо, главное — не выходи из машины. Вокруг уже темень, мало ли кто бродит рядом?

Дыма не было долго. Ольга даже успела замёрзнуть, но печку в машине, свет или радио не включала, просто ждала. Их автомобиль, припаркованный недалеко от пустынной остановки, был практически невидим с осветлённой части трассы. Мимо потоком катили ряды машин — киевляне разъезжались после долгого трудового дня по домам — и эту яркую реку света словно утягивало вдаль, к Днепру, оставляя позади тёмные склоны пустынных холмов, осветлённых кое-где огнями далёких домов.

"Странное место, — подумала Ольга. — Словно старое засохшее русло среди холмов Дорогожичей. Зато как красива Кирилловская церковь — небольшая, но изысканная, настоящая жемчужина, светящаяся в ночи".

Свет фонарика, мелькнувший в кустах, заставил девушку вздрогнуть, а потом шумно выдохнуть. Всё-таки она волновалась за Дыма, мало ли, кого он мог встретить в тёмных зарослях. А Сокора, усевшись за руль, молча кивнул, завёл двигатель и тронул автомобиль с места.

— Куда? — вскрикнула Ольга. — А я…? Хотели же вместе сходить…

— Оля, — фыркнул мужчина. — Там темно, сыро и грязно. Я толком ничего не разглядел. И теперь вот думаю, зря мы решили ехать сюда на ночь глядя. Вот с утра, когда и солнышко уже яркое, и любого, кто бродит неподалёку видно — совсем другое дело.

— Но хоть какие-то следы увидел?

— Нет, зато теперь там есть мои.

Ольга, свесив голову к коленям Сокоры, осмотрела его ботинки и спросила:

— Они ведь на рифлёной подошве?

— Да.

— Значит, будет видно, где ты прошёл.

— Может, я всё-таки подключу завтра своих парней?

— Нет, лучше я Макса попрошу, — вздохнула девушка. — Мне с ним всё равно поговорить нужно.

— А мы с тобой…?

— Как обычно, оба на работу. У меня приём в кабинете расписан до вечера. А после работы предлагаю поужинать вместе с Максом и всё обсудить.

— У нас?

— Можно где-нибудь в ресторане, только рядом.

— Согласен.

С самого утра, Ольга, извинившись перед первым клиентом, что ему придётся немного подождать, пригласила в кабинет своего охранника и с порога огорошила его вопросом.

— Ты мне веришь?

— Да, — без заминки ответил мужчина.

— Хочу попросить об услуге. Но есть просьба — об этом никому из своих не рассказывать.

— Оля, — оскорбился Макс. — Я никогда и никому о тебе слова лишнего не сказал.

— Я знаю. И верю. Но тут особая ситуация и я страхуюсь.

— Хорошо, я слушаю.

— Что ты знаешь о местах силы в Киеве?

— Их достаточно много. Для "белых" — это церкви и тому подобные места, ну а мы… У "чёрных" разные источники.

— Какие?

— Это зависит от специализации, в основном — большие скопления народа, то есть, различные концерты, гуляния и тому подобное. Также силы пополняются специальными ритуалами, ну и на кладбище, конечно.

— А есть ли в Киеве места постоянной силы, но без её окраски в "чёрно-белый" цвет, вроде, как нейтральные?

Макс на минуту задумался и отрицательно мотнул головой.

— Я не слышал.

— Ладно, вернёмся к моей просьбе. — И Ольга, продемонстрировав карту и снимок из спутника, указала на требуемый ей адрес и попросила всё детально там изучить, а потом поделиться своими выводами за ужином.

— Хорошо, — покладисто согласился мужчина. — Ты меня заинтриговала.

— О, это только присказка, сказка впереди, — подмигнула охраннику девушка. — Отправляйся прямо сейчас… и пригласи первого клиента, пожалуйста.

Неделей ранее.

Ресторан "Генацвале", расположенный неподалёку от Дарницкого вокзала, уже давно пользовался у киевлян заслуженной славой. Здесь всегда отлично кормили, ненавязчиво обслуживали, цены были вполне приемлемыми, да и оркестр замечательным. И никто даже не догадывался, что хозяин "Генацвале" — не обычный ресторатор, каковых в Киеве много, а смотрящий — в смысле, смотрящий Дарницкого района от столичных "чёрных".

Гиви Орбелиани, так звали грузного пожилого грузина, знал, чем занимается и как зарабатывает на жизнь каждый из его "подопечных", следил, чтобы "чёрные" в округе не наглели и не выходили за рамки закона, наказывал, если это происходило, но обязательно помогал каждому в случае беды или болезни, за что пользовался у "тёмного" народа заслуженным уважением. В общем, Гиви был местным куратором и Папой.

Когда Папе доложили, что у ресторана паркуется Вася Ли, Гиви лично вышел встречать старого товарища и долго похлопывал его по плечам, радуясь чудесному исцелению друга от затяжной непонятной болезни.

— Заходи, дорогой, я тебя сейчас отлично накормлю, — пообещал он Василию и провёл его в личный кабинет. — Чего тебе хочется?

— Скорее — что мне можно, — хмыкнул в ответ гость. — Отварной картошки, не сильно прожаренного мяса, зелени и фруктов.

— Выполняй, — махнул рукой Гиви официанту, а затем основательно уселся напротив товарища и сказал. — Отлично выглядишь, даже помолодел, кажется.

— Не кажется. И я приехал не просто так, Гиви.

— Догадываюсь, — хмыкнул Папа. — Снова принимаешься за дела? И правильно, Железному Феликсу в последнее время без тебя сложно.

— Нет, — отрицательно мотнул головой Василий. — Я приехал по другому поводу, хотя Филиппу в помощи тоже не отказываю, но после того, что пришлось пережить, особенно за минувший год, признаюсь честно, как-то меня больше не привлекает бывшая работа.

— О? — удивился Папа. — Прости, если поспешил с выводами. Я тебя внимательно слушаю.

— Недалеко отсюда, на перекрёстке Харьковского шоссе и Тростянецкой, не так давно открылся кабинет лечебного массажа. Хозяйкой в нём — потрясающий специалист-костоправ, красавица и умница Ольга Коляда. Именно она спасла мне жизнь, да и не только мне. И главная фишка — она "белая".

— Тебя вытащила "белая"? — вытаращился товарищ.

— Представь себе. Добавлю, у Ольги настолько мощный дар, что при виде её я буквально ослеп на пару часов, ведь к моменту визита был настолько ослаблен и фактически умирал, что сил защищаться уже не было.

Мужчины помолчали. Гиви таращил глаза на Василия, а тот лишь кивал головой, мол, "да, всё правда", а потом продолжил.

— Эта девочка и её дар — величайшая ценность для всех нас…

— Она может лечить "чёрных"? — не веря своим ушам прошептала Папа. — Но как? "Белые" же сторонятся нас, как чумных, да и притронутся не могут, даже если бы и хотели.

— А Ольга может, сила дара позволяет. Она вообще нетрадиционная "белая", открытая и откровенная, дерзкая, но дружелюбная, очень красивая и просто потрясающий человек.

— Никогда не слышал, чтобы ты так отзывался о женщине.

— О-о, Ольга стоит и не таких эпитетов. Представь, она пригласила работать к себе охранником "чёрного", вылечив его перед этим от последствий пулевого ранения, и Макс сейчас готов за неё пойти в огонь и в воду.

— Невероятно! — покачал головой Гиви.

— Так что, думаю, ты поймёшь мою и Филиппа просьбу организовать за кабинетом Ольги, а также её жизнью в твоём районе негласное наблюдение. Всё-таки один охранник для такой девушки — это слишком мало.

— Сделаю, — кивнул Папа.

— А я предупрежу Макса о твоей "опеке", чтоб не дёргался, когда заметит слежку.

— Не заметит, — снисходительно улыбнулся Гиви, — у меня опытные ребята.

— А Макс — бывший опер.

— Да? Интересно, — сощурил глаза Папа.

— Попридержи любопытство, друг. Твоя задача — лишь присмотр за Ольгой, но никаких контактов, учти, — предупредил Василий. — Всё слишком серьёзно, чтобы рисковать её доверием. В последнюю встречу Филипп попросил девочку обдумать вопрос, сможет ли она на постоянной основе оказывать помощь "чёрным", в порядочности которых мы ручаемся.

— Вот, значит, как, — прошептал смотрящий.

— Да. Она попросила время на обдумывание и я очень надеюсь на положительный ответ. — Василий замолк, так как открылась дверь кабинета и вошедший с подносом официант, быстро накрыв на стол, пожелал им приятного аппетита и удалился. — Вот скажи, — приступил к ужину Ли, — тебя ведь по-прежнему беспокоит спина?

— Э-э, не вспоминай, — скривился Гиви, — болит и ноет постоянно.

— А Ольга — потрясающий костоправ, стольких бедолаг на ноги поставила, кстати, совершенно не применяя силу "белой". Руки у девочки золотые.

— Вася, не рви мне сердце, — вздохнул товарищ. — Я всё понял. Прослежу за красавицей, как за родной дочерью, клянусь.

— Спасибо.

После ужина, уже садясь в машину, Василий вдруг хмыкнул и сказал:

— Знаешь, у Ольги есть теория, что в жизни человека не бывает случайных встреч, так что, если, вдруг, с ней познакомишься — постарайся подружиться и стать полезным. Не пожалеешь.

За неделю, разузнав о новой подопечной всё возможное и тщательно рассмотрев её фотографии, Папа был уверен, что узнает девушку даже в толпе, поэтому был тихо изумлён, когда, выйдя в зал ресторана, обнаружил "белую", спокойно ужинающую с компании двух мужчин — "чёрного" охранника и жениха-юриста. О Максе информацию Гиви выяснил просто, всё-таки свой, а вот данные про жениха (хотя, скорее, бойфренда) были интересными. Дмитрий Сокора, до недавнего времени владелец уважаемой юридической фирмы, попав прошлым летом в аварию и чудом выжив, вдруг полностью изменил свой стиль жизни — продал фирму и стал обычным адвокатом, защищая в суде малоимущих граждан Киева.

"Этот Сокора не так прост, — докладывал Папе информатор, — кроме того, что он практически всегда выигрывает дела своих клиентов, так ещё и является вожаком (или главой, не знаю, как правильно) байкерского клана "Дикие псы". В клан входят успешные бизнесмены, врачи, торговцы и прочая элита Киева. Выводы делайте сами".

— То есть, юрист в авторитете, — удовлетворённо покивал головой Гиви. — Ну что же, у девочки определённо хороший вкус.

— Да это Сокоре повезло, — фыркнул подчинённый. — Именно Ольга спасла ему жизнь, да и добивался её он долго.

Так что, обнаружив в зале "белую" с сотоварищи, Гиви задумался о том, стоит ли прямо сейчас завести с девушкой знакомство или подождать, как будут развиваться события. "Подожду, — решил Папа, — а пока понаблюдаю".

— Место ты, Оля, указала странное — между Кирилловской церковью и больницей для дуриков, — хмыкал Макс, активно уничтожая свой ужин. — Что меня удивило — полнейшее отсутствие там каких-либо зданий или сооружений (а ведь район активно застраивается), словно этот холмик, по которому я ползал, заколдован. — Он прекратил жевать и поднял взгляд от тарелки. — Это правда? Я случайно угадал?

— А силу там ты чувствовал? — красавица даже привстала со стула от любопытства.

— Нет, — мотнул головой охранник, а потом добавил. — Но было ощущение, что это место… даже не знаю, как сказать…не отпускает меня. Уходить оттуда не хотелось совершенно. И дышалось хорошо, даже голова кружилась, словно я кислородом весь пропитался.

— Интересно, — протянул Сокора, поглядывая на любимую. — Ты поэтому Макса послала? Чтобы он определился с помощью своей силы?

— Не только, — бросила быстрый взгляд на охранника девушка. — Что ещё?

— Следов, кроме Диминых, я поблизости не заметил. Правда, были отпечатки собачьих лап, но кусты на холме полностью нетронутые, хотя растут они необычно — будто их насадили по кругу и есть лишь узкий проход в центр на ровную площадку, диаметром около трёх метров. Я походил вокруг, несколько тропинок идут в сторону больницы им. Павлова, ещё пара — к церкви, но все обминают холм на приличном расстоянии. Пользуются тропами не часто. Народ об этом месте ничего не знает. Я поспрашивал старожилов…нашёл пару бабок, что грелись на солнце у подъезда ближайшего дома…

— Да? — перебил его Дым. — И где этот дом находится?

— Через две троллейбусные остановки, — ухмыльнулся Макс. — Эти бабульки говорили лишь о церкви, да ещё ругали Павловскую больницу непонятно за что, но о нашем холмике и не вспомнили. Никаких местных легенд или баек нет, да и криминал не упоминается в милицейских архивах, я специально проверял, оттого и задержался.

— Спасибо, Макс, — выдохнула Ольга. — Ты мне очень помог.

— В чём? — вскинул он бровь. — Обещала ведь рассказать.

— У меня на том месте назначена встреча "в верхах". Накопилось слишком много вопросов, а кто даст ответ, если не они, — и девушка вскинула взгляд к потолку.

— А-а? — открыл рот охранник. — Я тебя правильно понял?

— Ага, — ухмыльнулась красавица и кокетливо взбила свою чёлку. — Теперь понимаешь, на кого работаешь?

— Не-ет, — округлил он глаза.

— И нимба моего ангельского не видишь? И даже крыльев? — обижено надула губы девушка, а потом расхохоталась.

— Тьфу на тебя, — выдохнул Макс, — напугала. Не можешь ты сейчас ничего рассказать, я понял.

— Ладно, шутки в сторону, — посерьёзнела Ольга. — 20 марта в полночь я должна быть на том холме и нужно, чтоб меня подстраховали от случайных встреч.

— У нас ещё 2 дня, времени не так уж и много, — добавил Дым.

— Ничего, я подумаю, что можно сделать, — ответил охранник. — И нет, твоих ребят, Дима, мы привлекать не будем, слишком умные и шустрые.

— Правильно, — согласилась Ольга. — Не будем усложнять жизнь хорошим мальчикам. Но вы с Дымом справитесь вдвоём?

— Да, — кивнул Макс. — А для страховки у меня есть хорошая "сигналка". Поставлю её по периметру и буду следить.

— Отлично, — девушка допила сок и отставила стакан. — Тогда последний вопрос. Что за "чёрный" кружит от нас в отдалении? Уходит, а потом вновь возвращается и так ненавязчиво посматривает сюда? Такой дядя в годах кавказской национальности?

— Это Гиви, хозяин ресторана, — не оборачиваясь в зал, ответил Макс. — Конечно, ему любопытно — как это за одним столом ужинают "белая" и "чёрный"?

Ольга всмотрелась в ресторатора, который вновь проплыл неподалёку, и ответила:

— Будет интересоваться, объясни, что до выходных я занята, так что пусть потерпит и неделю попостится. И поститься — это не значит не есть мясного, в его случае следует уменьшить рацион втрое и из питья принимать лишь воду. Иначе спину ему править не буду.

Ольга с Дымом укатили домой, а Макс задержался передать слова хозяйки Папе.

— Даже не пытайся обмануть Ольгу, — посоветовал он на прощание. — Она сразу всё поймёт и откажется помогать.

— Вот так глянула и сказала про спину? — уточнил Гиви.

— Да.

— А на вид — обычная "белая", ничего особенного я не заметил, — прищурил глаза "чёрный", — хотя Вася Ли утверждал, что девочка очень сильная.

— Ольга маскирует свою силу. Зачем ей светиться? Но если ты сомневаешься, то…

— Ладно-ладно, — замахал руками Папа. — Поголодаю неделю, обещаю. Лишь бы твоя девочка помогла, а то уже терпение кончается.

— Раз пообещала, значит, поможет. Я пошёл, пока Гиви.

— Всего хорошего, — расстроенный хозяин ресторана проводил Макса взглядом и вздохнул. — Кошмар! Мне и голодать, — а потом заговорщицки подмигнул своему отражению в большом зеркале у двери. — Но я ведь могу начать поститься с завтрашнего утра, а значит, сейчас последняя возможность поужинать от души, — и крикнул в коридор. — Официант!

25

Ольга молча обняла Дыма, кивнула Максу и, подсвечивая фонариком себе под ноги, прошла на площадку холма, остановившись в центре.

— Уходим, — мужчины растворились в темноте, занимая оговоренные места, и через мгновенье Макс активировал защиту, а также сигналку от посторонних.

И потекли минуты ожидания.

"Как тихо, — зябко повёл плечами Сокора. — Словно мы не в столице, а где-то в глухой лесной чаще. Даже машин от дороги не слышно, только блики фар мелькают вдали…Как там Оля? Лишь бы у неё всё получилось…хотя я так и не понял, зачем ей это нужно. Как сложно, порой, понять и принять её жизнь, но выбор сделан и без Ольги мне теперь никак… а, значит, затыкаю фонтан дурных мыслей, стою, смотрю и стерегу свою девушку".

Макс в это время, покружив на месте и усилив сигнальную линию, сделал несколько шагов вверх к вершине холма и замер.

"Ольга там одна. А вдруг что-то случится, а никого рядом не будет? Что за ритуал она проводит — не сказала, а у меня сердце не на месте. Дыму легче, он верит Ольге безоговорочно, но не понимает возможных рисков или, наоборот, осознаёт, что ничем помочь не сможет. А я? Разве я могу помочь? Я же "чёрный", наши силы противоположны, но стоять вот так и ничего не делать… И ещё страшно любопытно, что же происходит там, наверху".

Макс даже не понял, как оказался на вершине холма у входа на площадку, откуда чётко просматривался Ольгин силуэт. Мужчина замер, боясь пошевельнуться, а потом опустился на корточки…и чуть не упал навзничь — вокруг девушки вдруг вспыхнул мощный силовой купол. Но главное — этот купол был чётко поделен на две части (чёрную и белую), и не стоял на месте, а медленно вращался по кругу.

"Что такое? — обалдел мужчина. — Что происходит?" В его голове зазвенело колоколом от восхищения и ужаса, ноги окончательно подкосились и он опустился коленями на землю, совершенно не замечая её холода и влаги, потому что перед глазами открылось невероятное зрелище — у Ольги за спиной взмыли в сторону крылья. Два огромных крыла. Чёрное и белое. Девушка повернула голову влево, затем вправо, чтобы рассмотреть получше эту красоту, улыбнулась и заговорила. Но слов слышно не было, звук отсекал вращающийся купол.

"Ольга не шутила, — понял охранник, — она действительно ангел. И ангел не только небесный, "белый", но и наш, "чёрный". Но как такое может быть? Это ведь невозможно… И с кем беседует Ольга?"

Оказавшись на площадке и помня наставления матери о соблюдении безопасности, Ольга вынула из кармана заранее заговоренную соль и очертила ею защитный круг, чётко повторяющий границы кустов, а затем, встряхнув руки, сомкнула их перед собой и обратилась к небесам с молитвой.

"Ангелы небесные… — она запнулась и начала снова. — Ангелы небесные и земные. Я прошу вас о помощи. Мне очень нужен совет, чтобы знать, правильно ли я поступаю. Не является ли моё желание помогать "чёрным"…имеется ввиду, возвращать им здоровье и лечить душу, запретным? Можно ли мне это делать или нельзя? Прошу вас, ответьте, пожалуйста. Мне так нужен совет знающих".

Она повторяла эти слова снова и снова, пока ей не ответили — по границе кустов засветилась россыпь огней, а затем над головой тихим хлопком вспыхнул чёрно-белый защитный купол. Ольга сделала шаг к границе, чтоб получше рассмотреть защиту и даже подняла руку, чтобы её потрогать (глупо, конечно, но ведь любопытно), но не успела прикоснуться — волшебная стена вдруг сдвинулась с места — купол начал вращаться. "Чтобы никто не вошёл", — поняла девушка и вновь заняла место в центре.

А чудеса продолжились.

"Вот и встретились, Оля", — зазвучал в голове женский голос.

"Давно было пора", — вторил ей мужской.

"Мы — рядом, но ты нас не видишь…"

"Хотя — можешь, посмотри себе за спину".

Ольга повернула голову и с восторгом обнаружила за плечами два огромных крыла — чёрное и белое.

"Это, чтобы тебе было понятнее, кто мы".

— Так я и знала, — удовлетворённо выдохнула девушка.

"Что именно?"

— Почему меня постоянно сталкивает с "чёрными". Из-за того, что вас двое — ангел небесный и ангел земной. Очень интересно.

"Однако", — хихикнул женский голос.

— И сразу вопрос, можно? — Ольга повернула голову к чёрному крылу. — Глупо, конечно, интересоваться, но…

— Что остановилась? Спрашивай.

— Справедлива ли примета, что когда боятся сглаза, нужно трижды сплюнуть через левое плечо?

— Глупость — эта примета, — фыркнул мужчина. — И лично мне очень неприятно, что до сих пор соблюдаются такие дремучие традиции.

— Извините, — покаялась девушка. — А теперь серьёзно — почему же, всё-таки, вас двое? — спросила Ольга. — Разве так бывает?

"Ты сама тому причиной. Первым толчком стала давняя история с колдуном Звенигорой. ("Поверить в чудо-1"). Ты коснулась его, когда он умер, и впитала в себя остатки "чёрной" силы. Но главное — ты не ненавидела старика, а жалела, поэтому "чёрная" сила смогла удержаться в твоём теле и выжить. Ведь именно наши чувства — главный ключ к пониманию всего сущего".

— И за два последних года ты всегда помогала "чёрным" — это также стало причиной, — добавила небесный ангел.

— Я теперь тоже "чёрная"? — растерялась Ольга.

— Нет, но в тебе есть эта частица. Она просто проводник, чтобы лучше понимать и лечить людей, ведь сама видишь, как много всего намешано в каждом человеке.

— А "чернота" — необязательно признак зла, это просто другое свойство энергетических полей. Да, с её помощью творить зло легче, но всё зависит от конкретного носителя.

— Значит, я могу лечить "чёрных"? — уточнила девушка.

И ей хором ответили.

— Да.

— Понятно.

— Оля, у нас мало времени, так что пару советов на прощанье. Первый. На площадке за кустами — твой охранник. Разреши ему рассказать нескольким доверенным "чёрным", что он видел твои крылья.

— Но это же не мои… Это ваши, ангелов.

— Мы использовали их, чтоб тебе было понятнее, с кем беседуешь, — заметил женский голос.

— И чтобы не сушила голову, кто мы такие. А так у тебя сработал обычный стереотип мышления — раз ангелы, значит, у них должны быть крылья.

— А они есть…крылья? — полюбопытствовала красавица.

— Людям знать об этом ни к чему. Лучше обрати внимание на наш совет — не мешай Максу немного пооткровенничать среди своих, тогда для "чёрных" ты станешь неприкосновенной.

— Как-то неудобно обманывать, — нахмурилась Ольга.

— Ты не будешь лгать, можешь говорить всё, что хочешь, но "чёрные" в любом случае поверят Максу и сделают правильные выводы.

— А мы им "поможем" и перестанем беспокоиться о твоей безопасности, — хмыкнул мужчина слева. — Теперь второй совет. Не пытайся всё делать сама. Ведь раньше, когда работала дома на Житомирщине, у тебя был помощник. Так и сейчас выбери, да и кандидатура уже имеется.

— Кто?

— Ты его недавно лечила. Василий.

— Но он же "чёрный".

— Зато он может видеть, — вмешалась ангел справа. — Подучишь и будет у тебя человек на первичной диагностике. Из него получится хороший партнёр, честный. Да и Василий готов к переменам, поговори с ним.

— Мне нужно всё обдумать.

— Думай. Это твоя жизнь, тебе решать.

— Заканчиваем, — скомандовал земной ангел.

— Так быстро? — расстроилась девушка. — Но мы ведь сможем ещё увидеться и поговорить? У меня столько вопросов.

— На всё воля Божья.

Силовой купол прекратил кружится и в мгновенье исчез. Ольга оглянулась за спину — крыльев не было. А потом на холм упала тьма ночи и девушка словно ослепла. Глаза её медленно привыкали к темноте, рука, нашарив фонарик, высветила проход к склону, где за кустами обнаружился Макс, стоящий на коленях.

— С ума сошёл?! — ахнула Ольга. — Вставай немедленно. — Она дёрнула мужчину за руку, поднимая с земли, а затем, присев перед ним, растёрла его колени, импульсом возвращая замёрзшим ногам тепло. — Ты что творишь? Заболеть хочешь? И, кстати, почему оказался тут, ведь должен дежурить у дороги?

— Я… — Макс сдёрнул с головы лыжную шапочку и растерянно растёр ладонями гладко-бритый череп. — Я не хотел подсматривать, Оля. Как-то само получилось. Даже не заметил, как очутился наверху холма, а потом… ты… Не знаю, как и спросить. Это ведь мне не примерещилось? Крылья.

— Нет, — фыркнула Ольга, подхватив мужчину под руку. — Крылья действительно были. ("Правда, не мои", — вздохнула).

— Чёрное и белое?

— Да.

— Обалдеть! — Макс остановился, как вкопанный, и, наклонившись, потрогал свои колени. — Тёплые! И ноги совершенно не болят. Ты меня опять спасла, иначе завтра я бы уже валялся с температурой.

— Так и до ревматизма недалеко, — покивала головой девушка.

— Подожди, — придержал её за локоть охранник. — Оля…

— Я не имею права тебе рассказывать, Макс. И забудь про крылья, они ничего не значат — я по-прежнему всё та же Ольга Коляда

— Я понимаю, но… почему чёрное крыло?

— Мне разрешили вас лечить.

— Кого "нас"?

— "Чёрных".

— Я в шоке!

— Так, — Ольга повернулась к охраннику и стукнула его кулаком по груди. — Не сходи с ума! И держи рот на замке!

— Но как же так, наши ведь должны о тебе узнать. Это просто фантастическая новость!

— Мне нужно время, чтобы всё обдумать.

— Оля!

— Молчи.

— Оля, пожалуйста! Я должен предупредить хотя бы нескольких глав родов. Это важно не только для "чёрных", но и для тебя.

— Если ты о моей безопасности, то не стоит…

— Стоит, Оля, стоит. Даже не представляешь, сколько новых возможностей у тебя появится.

— Да при чём тут это? — воскликнула девушка. — Меня вполне устраивает моя жизнь и влазить в жизнь "чёрных" по самые уши и зарабатывать на этом состояние я не собираюсь!

— Оля!

— Не "олькай"!

— Что за ор среди ночи? — навис над их головами Сокора. — Я тут, понимаешь ли, весь испереживался, стою, сторожу, а они ломятся, как стадо оленей, да ещё и орут при этом.

— Ну хоть ты меня поддержи, — вцепился в руку Дыма Макс. — Ольге разрешили лечить "чёрных". Официально. На самом высшем уровне, понимаешь? А она не хочет, чтобы я рассказал об этом нашим.

— Подожди, — Дима отодвинув Макса, шагнул к любимой. — Оля?

— Поехали домой, — бледно улыбнулась девушка. — Я очень устала. И Макс, — обратилась она к охраннику. — Не дави на меня, всё слишком серьёзно, чтобы вот так с бухты-барахты менять свою жизнь, не продумав всё до мелочей.

— Я понимаю, — охранник натянул на голову шапку и вздохнул. — Прости. Раз нельзя, значит, нельзя.

— Ладно, — сжалилась Ольга, — Тищенко с Василием можешь рассказать. Им я доверяю. Но пока всё, больше никому!

— Спасибо! — Макс подхватив девушку на руки, чмокнул её от переизбытка чувств куда-то в ухо, засмеялся, а потом вернув ценный груз Сокоре, поинтересовался. — Ребята, вас проводить?

— Не нужно, отдыхай, — улыбнулась Ольга. — Завтра созвонимся.

26.

Спустя неделю, как и обещала матери, Ольга отправилась в Стусов, где её ждал "разбор полётов" с женщинами рода Коляда. Что рассказывать, а о чём умолчать, девушка ещё не решила. "Определюсь по ходу разговора, да и на реакцию мамы и бабуль посмотрю", — сказала она себе, а то, что обсуждения будут бурными, Ольга не сомневалась. "Приказывать мне они уже не могут, — успокаивала себя девушка, — я давно самостоятельно решаю, как жить. Хотя советы выслушать готова". Но душу всё равно разъедал червячок сомнения — как рассказывать практически святым женщинам рода о том, что она собирается лечить "чёрных". "Чёрных!"! Это же святотатство!

Поворачивая на Житомирскую объездную дорогу, Ольга привычно глянула в заднее зеркало автомобиля и нахмурилась. Позади, как приклеенная, держалась синяя Ауди — официальное сопровождение "чёрных", с которым пришлось смириться после пламенной речи Филиппа Тищенко, который настоятельно требовал принять меры обеспечивающие безопасность девушки.

— Это же дорога, Ольга! Мало ли что может случиться, а ты одна и помощи ждать неоткуда! — убеждал Филипп. — Клянусь, ребята тебя не побеспокоят, проводят до дома и уедут, а через два дня встретят у выезда на трассу и проводят до Киева. Я прошу тебя…

— Мы все просим, — вклинился Василий.

— Эк вас достало, — усмехнулась красавица, — даже на "ты" перешли.

— Прошу прощения, — закаменело лицо Железного Феликса.

— Вообще-то это я радуюсь, — засмеялась Ольга. — Сколько можно мне "выкать", я же пацанка по сравнению с вами. Так что требую должного обращения — хочу на "ты", по крайней мере, когда мы наедине.

— Принимается, — выдохнул Филипп. — Но вернёмся к теме нашего разговора. Оля, пожалуйста…

— Хорошо-хорошо, — замахала руками девушка. — Я согласна на сопровождение, но обязательное условие — никаких инициатив со стороны ваших мальчиков, чтобы они ни во что не вмешивались, только если я попрошу. И запишите мне номер их мобильного, мало ли, вдруг я изменю планы, а они будут меня ждать.

— Разумно, — кивнул Василий. — И спасибо, Оля.

Макс помалкивал, сидя в стороне, и не скрывал, что доволен решением хозяйки. Сразу же после ночи, которую Ольга назвала "встречей в верхах", он помчался к Тищенко и рассказал о том, что девушке разрешили лечить "чёрных".

— Не понял, кто разрешил? — нахмурился Василий.

— А я не знаю, — хитро отозвался Макс. — Может ты подскажешь, что за кураторы могут быть у такой девушки? — и он достал из кармана телефон. — Оля не знает, что я её сфотографировал, просто на автомате получилось, так как не верил собственным глазам. Но скрывать подобное от неё не буду, завтра же признаюсь, — и вывел на экран снимок.

Филипп и Василий молча рассматривали необычное изображение, крутя телефон то так, то этак, а потом Тищенко хрипло закашлялся и выдохнул. "Этого не может быть!"

— Рассказывай! — потребовал Василий.

И Макс вывалил им всё с мельчайшими подробностями, вплоть до того, как Ольга спорила с ним, отказываясь от публичности в среде "чёрных". "Но в конце концов разрешила мне рассказать вам, добавив, что вы вызываете у неё доверие".

Филипп и Василий переглянулись, довольно улыбаясь, а затем вновь уставились на экран телефона.

— К компьютеру подключить не пытался? — поинтересовался Василий.

— Времени не было.

— Ага, тогда сейчас попробуем.

Спустя несколько минут с экрана ноутбука на мужчин смотрела Ольга, а за её спиной чётко просматривались крылья — чёрное и белое.

— Отправь в память и распечатай, — посоветовал Тищенко.

А вот дальше случилась осечка. Принтер сделал две копии снимка, а потом отключился вместе с ноутбуком и телефоном.

— Блин! — заорал Василий. — Что происходит?

Он вновь запустил ноутбук, пересмотрел по нескольку раз все файлы, но фотографию Ольги так и не нашёл, как и Макс, активировавший телефон.

— Свет не отключался и даже не моргал, — прошептал Тищенко, — а, значит, нам дают понять…что? — он взглянул на товарищей.

— Что больше копий делать не стоит, есть один снимок для вас, а один для Ольги, — Макс решительно узурпировал и тщательно упаковал в прозрачный файл драгоценное фото, — так что советую беречь свой экземпляр и не пытаться его отксерить, а то потеряете и его.

— Мне нужно выпить, — заявил Василий, вставая, — а то без сто грамм такое переварить сложно.

Беседа и споры растянулись на много часов, и пока Макс объяснял Фомичу, как улучшить охрану массажного кабинета и его хозяйки от возможных "шалостей" "чёрных", Филипп аккуратно вставил фотографию крылатой красавицы в стеклянную рамочку и водрузил её перед собой на стол.

— Чтобы мы тут не придумывали, всё дальнейшее будет зависеть только от Ольги, — резюмировал он, — так что наша с вами задача — это ненавязчивая опека и забота о… — мужчина запнулся. — А как мы её назовём, ребята? Ведь Ольгу нужно как-то именовать среди наших. У "белых" и прочих верующих есть святые, а у нас?

— Наша терминология не подойдёт, — подумав, ответил Василий, — тем более, Ольга не собирается контактировать с "чёрными" более обычного времени, что занимает лечебный массаж. И я, кстати, её вполне понимаю — девочка хочет жить своей жизнью, думаю, и замуж вскоре выйдет за своего адвоката, так что лишние сложности ей ни к чему.

— Согласен, — отозвался Филипп.

— Целительница. Или Спасительница, — задумчиво сказал Макс. — И обязательно с большой буквы, чтобы наши наглецы прониклись и сидели молча, не дыша. А ещё нужно так преподнести новость об Ольге, чтобы попасть к ней на приём считалось величайшей милостью и огромным везением.

— И всех кандидатов в пациенты обязательно пропускаем через себя, — нахмурился Тищенко, — проверяем от и до, сволочей отсеиваем, лояльность и порядочность каждого проверяем трижды, иначе наша Спасительница долго не проживёт. Или сама убьёт кого-то, защищаясь.

И разговоры пошли по новому кругу.

Ольга догадывалась, какой переполох вызовет рассказ Макса о "встрече в верхах", но решила не заморачиваться. "Это не мои проблемы. Пока. Вот пойдут первые "чёрные" пациенты, тогда и определюсь, как к ним относиться. Хотя, совет ангелов о подключении Василия Фомича к моей работе следует обдумать. Вася смог бы минимизировать все возможные риски от таких неуютных контактов и от нашего союза была бы двойная польза — новая работа для "чёрного" и обеспечение безопасности для меня".

За следующий час езды в Стусов девушка передумала множество тем.

Одной из них была бурная личная жизнь лучшей подруги.

— А-а! — жаловалась Наташа. — Твой Макс сводит меня с ума!

— Вообще-то он не мой, а твой. И почему сводит? Чем?

— Он такой спокойный. И невозмутимый. Сидит рядом, как сфинкс, даже не моргает и мне приходится иногда тыкать в него пальцем, чтобы убедиться — живой ли.

Ольга расхохоталась.

— Живее всех живых, даже не сомневайся. И я тебя предупреждала — Макс — не трепло, он надёжный и основательный, а то, что молчун — радуйся, потому что твоих эмоций хватает на двоих. Или у вас ещё какие-то неувязки имеются? Покайся, сестра.

— Ох, матушка, — склонила голову Наташа, — грешна я зело, не устояла пред змеем-искусителем…

— А что такое? — заинтересованно спросила "матушка".

— Все недостатки молчуна Макса с головой компенсируются его необычайной страстностью в постели и я… — подруга вдруг смутилась и пробормотала. — Это личное.

— Ладно, — кивнула Ольга. — Что дальше?

— Я его обожаю! — с придыханием призналась Наташа.

— А он?

— Молчит, гад.

— Ты поэтому психуешь?

— Ну да.

— Тогда дам совет, который твержу тебе с детства — НЕ СПЕШИ!

— Я пытаюсь, — поджала губы Наташа, — но получается плохо.

— Вот что у нас, баб, за натура — хотим всего и сразу, — покачала головой Ольга. — Наташа, да ты своей нетерпеливостью лишь пугаешь мужика.

— Думаешь?

— Ага, так что мой тебе совет — расслабься и получай удовольствие от процесса. Не нужно строить грандиозные планы о вашем совместном будущем и требовать их немедленного исполнения, а то испортишь своё настоящее и вновь останешься одна. Подумай об этом.

Подруга нахмурилась, бросила взгляд исподлобья и вздохнула.

— Может, мне к психологу сходить?

— Давай, — кивнула Ольга. — Узнаешь много интересного о себе самой.

Они помолчали, а потом Наташа вдруг выдала:

— А ещё мне кажется, что Макс что-то недоговаривает. Часто уходит без объяснений, говорит, просто нужно. Ничего о себе не рассказывает — где живёт, из какой семьи, не знакомит с друзьями… Я иногда просто не понимаю, какую роль играю в его жизни.

— Знаешь, — заметила Ольга, — такая недосказанность есть во всех отношениях, не важно как долго они существуют, тем более, что ваши с Максом только начались. И он, кстати, не обязан отчитываться куда идёт и что будет делать, ведь работа у него не как у клерка в офисе, а расследование уголовных дел, которые ведёт Дима, это не считая охраны моего кабинета.

— А почему ни с кем не знакомит?

— Потому что, пока вы только узнаёте друг друга, вам не нужны рядом посторонние, пусть и самые родные. Это личный уютный мир влюблённой пары и делиться им с кем-то у Макса нет никакого желания. Вот представь, приходит он домой усталый, поел, садится на диван, а ты возле него щебечешь, как райская птичка, что-то рассказываешь, смеёшься…и мужику больше ничего не нужно для релакса — только смотреть на тебя, любоваться и отдыхать.

— Очень похоже! — рассмеялась Наташа. — Ладно, постараюсь не приставать к нему с вопросами. И не буду спешить — ни в поступках, ни в выводах, ни в планах. И даже в мыслях торопиться не буду, клянусь.

— Живи своей жизнью, подружка, и поверь — мужик, за которого не цепляются, никуда не денется. А продолжишь давить — получится любовь, похожая на удушливую опеку, когда "О чём ты думаешь?…Как не обо мне?…Куда идёшь?…С кем встречаешься?…Почему не ешь, ты уже где-то ужинал? С кем?". Поверь, от такого сбежит даже самый спокойный человек.

— Уф! — передёрнула плечами Наташа. — Мороз по коже, словно в зеркало взглянула.

— Да не может быть, — отмахнулась Ольга.

— А вдруг и в самом деле перебарщиваю? — округлила глаза подруга. — Ужас!…Не, точно пойду к психологу. И спасибо, дорогая, что привела меня в сознание, здоровая критика, оказывается, полезна и очень стимулирует.

27

Раньше Стусов утопал в грязи, буквально. Но за прошедший год дорогу в село отремонтировали, а центральную улицу у сельсовета вообще сделали "как в городе" — наставили в центре фонарей, разбили пару клумб у дома культуры и ещё построили супермаркет-стекляшку. Правда сейчас, в конце марта, никакой особой красоты в селе не наблюдалось — кругом голые деревья садов, пустые огороды и тишина. Радовало лишь весеннее солнце, которое быстро подсушивало грязь на обочинах и вселяло надежду, что вот минует ещё пара недель и всё вокруг зазеленеет, расцветая яркими красками щедрой украинской весны.

Заехав во двор, Ольга бросилась обниматься с роднёй, вышедшей встречать редкую в последние годы гостью.

— Ой, похудела, — охала баба Мария.

— Совсем заработалась, — ворчала баба Надя.

— Да всё со мной нормально, — смеялась Ольга, — я здорова, живу, работаю, питаюсь регулярно и вообще…

— А с личной жизнью? — допытывались старушки.

— Ба и ба, ну не на улице же мне исповедоваться.

— Тогда пошли в дом, покушаешь и всё расскажешь.

— А мама где?

— Позже обещала подъехать.

— Ясно.

Отвалившись от стола и расстегнув пуговицу на джинсах, Ольга выдохнула:

— Ну что ж такое! Каждый раз обещаю себе не объедаться, когда приезжаю в Стусов, и вот — опять обожралась. Бабули, всё так вкусно! И как вам это удаётся?

— Потому что готовим с любовью, — погладила по голове внучку баба Надя. — Оля, раз ты поела, рассказывай новости, а то Зоя нас пыталась напугать, мол, ужас, что у тебя творится.

— Ладно, слушайте.

И Ольга рассказала о своих плотных контактах с "чёрными", о Максе-охраннике, об истории с мадам Фройд и визите к архиепископу Владимиру, а ещё показала браслеты, скрывающие её ауру, и объяснила, как и кто их заряжает "чернотой". Но потом остановилась.

— Что? — подняла бровь баба Мария.

— Чтобы рассказывать дальше… — девушка замолкла. — В общем, мне нужно спросить разрешение.

— У кого?

— Подождите пару минут…

Ольга достала, ставший уже привычным атрибутом в её сумке, хрустальный маятник на красной нити и, обездвижив его над столом, тихо попросила:

— Можно я расскажу о вас бабушкам? Пожалуйста. Это для меня очень важно.

Хрустальный пальчик долго висел не шелохнувшись, а потом всё-таки качнулся — "да", отчего красавица засияла улыбкой "Спасибо!" и выложила старушкам всё "о встрече в верхах", подтвердив свои слова фотографией, которую ей передал Макс.

— Господь всемогущий! — охнули хором сёстры Коляда, рассматривая фигуру Ольги с чёрно-белыми крыльями за спиной. — Ты и вправду ангел.

— А вот и нет, — отмахнулась красавица. — Это не мои крылья, и я пыталась сказать об этом "чёрным", но они не верят.

— Подожди, — остановила внучку баба Надя. — Давай повтори ещё раз всё подробно, особенно про ангелов.

— Нет, — тихо ответила Ольга. — Один раз рассказала, больше не могу. И не хочу. Неправильно это…

Воцарилась тишина. Бабушки переглянулись и хором вздохнули.

— Хорошо, — начала баба Мария. — Давай я подытожу то, что поняли мы с сестрой. Ты, внучка, сильная "белая", настолько сильная, что можешь лечить "чёрных", безопасно и для себя, и для них, правильно?

— Да, — качнула головой девушка.

— И тебе удалось вызвать на контакт своих ангелов, которые дали разрешение на это лечение.

— Ага.

Бабушка замерла на мгновение, а потом спросила. — А те хлопцы, что тебя сюда сопровождали… среди них "чёрный" имеется?

— Не знаю, а тебе зачем?

— Для эксперимента.

— Какого?

— Потом объясню, а пока позвони им и попроси подъехать к нашим воротам.

Накинув куртку на плечи, Ольга вышла встречать свою "чёрную" охрану к калитке и только настроилась на долгое ожидание, как у обочины напротив запарковался тёмно-серый внедорожник и из него выскочил невысокий подтянутый мужчина. Он постоял, вглядываясь в Ольгу, окинул взглядом дом и его окрестности, а потом решительно шагнул навстречу.

— Сергей, — представился "чёрный".

— Ольга, — ответила девушка. — Сразу вопрос — что вам обо мне рассказали?

— Я начальник охраны Филиппа Тищенко и у него от меня секретов нет.

— Совсем? — скептически вскинула бровь красавица.

— Вашу фотографию с крыльями я видел, — прямо ответил "чёрный".

— Это хорошо, значит, не будете опасаться зайти в дом поговорить с моими бабушками.

— А бабушки у нас кто? — иронично поинтересовался мужчина.

— Чародейки-целительницы.

— "Белые"?

— Нет, в нашей семье я одна такая.

"Чёрный" хмыкнул и вновь окинул взглядом дом сестёр Коляда.

— Я вообще человек недоверчивый, — признался он. — И ваши крылья меня не сильно убедили, а вдруг это фотошоп?…Но вы спасли жизнь моему боссу и Васе Ли, а ещё я знаю о Фройд, так что, думаю, вредить мне не будете.

— Отлично, тогда следуйте за мной.

Сняв в сенях куртку и сапоги, "чёрный" вошёл в "парадную комнату", как её именовали в семье Коляда, и чинно склонил голову.

— Здравствуйте, меня зовут Сергей.

Старушки тоже представились и встали навстречу гостью.

— Вы постойте смирно, а мы на вас посмотрим, — пробормотала баба Надя.

— Святые угодники! — ахнула тихо баба Мария и пошла по кругу осматривать необычного посетителя. — Никогда не рассматривала "чёрных" так близко.

— И как? — спустя минуту поинтересовалась Ольга, приткнувшись к косяку двери. — Что поняли?

— А ничего, — вздохнула баба Мария. — У Сергея такой плотный слой "чёрной" ауры, что за ним мало что разглядишь.

— Ладно, тогда сделаем так, — девушка вытащила в центр комнаты стул и попросила сесть на него "подопытного". — Я прикоснусь к вам, можно?

— Попробуйте, — снисходительно кивнул "чёрный" и улыбнулся.

Ольга положила пальцы ему на виски, мысленно, словно иглой, проткнула плотную ауру "подопытного" и скользнула внутрь его естества. Молчала девушка долго, тщательно осматривая организм мужчины, а потом тихо выдохнула:

— Никогда подобного не видела.

— Что? — требовательно спросила баба Мария.

— Сергей, он…словно чёрная дыра, в смысле, космическая чёрная дыра.

— Не понимаю, — вклинилась баба Надя. — Объясни толком.

— Чёрные дыры притягиваю к себе из космоса всё, что пролетает мимо, — любезно поделился знаниями Сергей, — и даже свет не может вырваться из их ловушки, гравитация не позволяет. Я впечатлён, Ольга. Никто никогда не давал мне такую точную характеристику.

— А? — вытаращили глаза бабушки.

— О ваших способностях мы поговорим позже, — ответила красавица, — а вот о здоровье сейчас. Скажите, что вы делали с печенью, что она больше нормального размера раза в два?

— Пил двадцать лет, — честно ответил "чёрный".

— А сейчас?

— Шестой год в завязке и страшно этим горжусь.

— Поня-ятно, — Ольга обошла стул и присела напротив Сергея. — Тут вот какое дело, алкоголь и вредные закуски травили не только вашу печень, но и жёлчный пузырь, там сейчас камни величиной с лесной орех.

— Знаю, недавно проходил УЗИ, — заметил "чёрный".

— Вам рекомендовали операцию?

— Да, но я отказался.

— Почему?

— Не могу сказать.

— Ладно, тогда сделаем вот что, — девушка вскочила и вновь положила пальцы на виски мужчины. — Так я и думала — эти камни наполнены "чёрной" силой, именно они — те "космические дыры", которые втягивают в себя пожелания "друзей" "жить долго и счастливо".

Сергей откинулся на стул и вытаращил глаза:

— Откуда…? Да я сам лишь недавно понял… ведь раньше воспринимал это, как должное, дар от рождения…

— Но сейчас вместо него образовалось проклятие, — покивала головой Ольга. — Камни практически заполнили весь жёлчный и если провести операцию и его удалить, защита исчезнет. И тогда придётся менять всю свою жизнь и среду обитания, иначе вас безжалостно сожрут соплеменники. Вы поэтому отказались оперироваться?

— Да. Я не могу изменить судьбу, слишком уж много в ней намешано — и работа, и семья, и друзья-враги…

— Понимаю, мне Василий Фомич как-то объяснял это в похожей ситуации. — Ольга вновь присела напротив и спросила. — Боли начались?

— Да. Не так давно, поэтому и обследовался — анализы, УЗИ, тогда всё и выяснилось.

— Оля, — подала голос баба Надя, тихо сидевшая рядом с сестрой у стола. — А ты помочь можешь?

— А я знаю? — вопросом на вопрос ответила девушка.

— Ты же и "чёрный" ангел тоже, — встряла баба Мария, — значит, должно получиться.

— Будем ставить эксперимент? — грустно пошутила девушка.

— Так для того ж и вызвали человека, — развела руками бабуля. — Посмотреть и выяснить твои возможности, да и Сергею помочь. Я смотрю, он хоть и "чёрный", но не душегуб, так отчего ж не попытаться.

— Спасибо, — криво улыбнулся тот.

— Мне нужно подумать, — задумчиво ответила Ольга и на вопросительный взгляд бабушки Нади объяснила. — Я не отказываюсь помогать, но нельзя же вот так, с бухты-барахты, не продумав всё до деталей, вмешиваться в организм человека.

— Молодец! — улыбнулась та в ответ. — Тогда скажи, чем мы с сестрой можем помочь?

— Сейчас ничем, я иду к себе наверх думать и спать — утро вечера мудренее, а вас, бабули, попрошу устроить где-нибудь на ночь этих хлопцев, чтоб они не рыскали по округе в поисках отеля.

— Спасибо, Ольга, — подал голос Сергей. — И за хлопоты о моих парнях, и за меня, совершенно незнакомого вам человека, но мы уже присмотрели кемпинг на выезде из Стусова…

— Это "Хвыля", что ли? — переглянулись старушки и дружно ахнули. — Даже не вздумайте, там сплошной разврат и антисанитария. Почти каждую неделю страх что происходит — то драка, то милицейская облава. Ни-ни!

— А как же тогда…?

— На другом конце села живёт молодка — разводная, моторная и "чёрная" в придачу. Я сейчас позвоню и договорюсь — у неё и поужинаете, и переночуете, а утром Ольга вам позвонит и скажет своё решение.

— Ба, — ошарашенно выдохнула девушка. — Ты общаешься с "чёрной" Ксюхой? Вы ж друг дружку не переносите!

— Застаревшая информация, — отмахнулась баба Надя. — Уже месяц, как здороваемся.

— А что случилось?

Сёстры переглянулись и захихикали, зажимая рты руками.

— Мария шла из магазина, — начала рассказывать баба Надя. — А вокруг гололёд, скользко, ну и не удержалась на ногах, села в снег и застряла.

— Я уж и так, и этак, — добавила героиня истории, — сумки с продуктами бросила и уже думала на карачках из снега выползать, как вдруг рядом появилась Ксюха и молча выдернула меня из снежного плена. И пока я стояла, раскрыв рот, она ещё и отряхнула мне пальто, да и сумки откопала, а потом взяла под руку и довела до калитки. Вот с тех пор мы здороваемся и больше не враждуем.

— А что с вашим помощником Борисом? — подняла бровь Ольга. — Он же всегда ходит за покупками.

— За продуктами — да, но ведь есть чисто женские мелочи, купить которые просить молодого мужчину неудобно, — засмущалась бабуля.

— Да ладно…

— Ой, это современная молодёжь ничего не стесняется, а люди старшего поколения… у нас другое воспитание.

— Ну хорошо, — вздохнула Ольга. — Звони Ксюхе и договаривайся, а я думать и спать. Всего хорошего.

Она умылась и переоделась в пижаму, разобрала постель, а потом, выключив свет, присела у окна. Привычно раздвинула в сторону короткие накрахмаленные шторки-"фиранки" и выглянула на улицу. Темнота. И когда это вечер успел так быстро подобраться? Вскоре глаза девушки, привыкнув к мраку, начали различать огоньки соседних домов, стволы и ветви голых деревьев сада, но взгляд упорно поднимался к небу, пытаясь отыскать луну или россыпь звёзд, но мешало оконное стекло, в котором смутно отражалось собственное лицо.

"Да что ж такое? — разозлилась сама на себя Ольга. — Чего я тяну время? Нужно спросить совета у ангелов, а там уж как получится. Откликнутся — спасибо, нет — буду решать самостоятельно, что делать". Она вытянула хрустальный маятник и, обездвижив его, подняла над подоконником. "Может, над столом нужно было спрашивать? И ещё свечу зажечь. Зачем? Для антуража, вроде так полагается. А-а, ладно, пробую здесь". Прошептав молитву о помощи, девушка заговорила:

— Уважаемые ангелы. Прежде, чем просить совета, хочу (извините за наглость) дать вам имена. Называть вас "белой" или "чёрным" некорректно, первой и вторым тоже. Значит, будете Лея и Рой. Лея — это леди небесная, Рой — рыцарь земной. Леди и рыцарь — Лея и Рой.

Теперь просьба. Как мне спасти Сергея? Убрать камни нельзя, опасно, да он и не хочет, но и жить с ними невозможно. Что делать? Может подскажете?

Но нить в руке даже не шелохнулась.

— Ладно, придётся обходиться своими силами. В принципе, я уже понимаю, как действовать, но… — Ольга улыбнулась и подмигнула своему смутному отражению в окне, — если приснитесь и дадите подсказку, буду очень признательна. А уж как Сергей будет благодарен… И спасибо, что разрешили рассказать о вас бабушкам. Они никому ничего не скажут, обещаю, — девушка вдруг зевнула. — Извините. И спокойной ночи.

28

Утром, спустившись на кухню, Ольга сварила себе кофе и, прихлёбывая ароматный напиток, поинтересовалась.

— А мама приехала?

— Нет, — откликнулась баба Надя, подавая внучке блюдце с творогом. — Сметану бери сама. И булочки, а то вон тоненькая какая, прям светишься.

— Мы ей позвонили, пока ты встречала Сергея у калитки, — сказала баба Мария, — и попросили не приезжать. А потом как-то всё закрутилось и я забыла тебя предупредить.

— Почему? — подняла бровь Ольга. — В, смысле, почему отменили визит?

— Ну подумай сама, внучка, у нас тут такое творилось — "чёрные" впервые пожаловали, мы решали, как лечить Сергея, а твоя мама только бы отвлекала и нас, и его…

— Ага, роковая женщина, — хихикнула девушка.

— Да и специализация у Зои совсем другая — карты Таро, гороскопы. Помочь она ничем не могла, только бы мешала. Так что на обратном пути заверни к матери, мы обещали, что ты заглянешь.

— Хорошо, — кивнула Ольга. — Мне тогда нужно выехать пораньше. А пока звоните Ксюхе, вызывайте Сергея на лечение.

— Ты поняла, что будешь делать?

— Ага, только нужно решить, где проводить сеанс.

— О-о, я как-то об этом не подумала, у нас ведь в доме нельзя, тут же намолено десятилетиями, — вскинулась баба Надя.

— Вот именно, так где? К Ксюхе не пойду, сразу предупреждаю.

— Ещё чего, и здесь место найдём. Мария, что думаешь? Куда пристроим "чёрного"?

Бабули замолчали, переглядываясь и молча перебирая варианты, где же Ольге лечить неудобного пациента, а потом одновременно выдохнули: "Баня!"

— Что? — обалдела девушка.

А старушки в ответ рассмеялись, любуясь внучкой.

— Ты смотри какая красавица! Глазищи синие, брови, как нарисованные, а губы, словно малину ела.

— И таращится, как Зоя, когда та удивляется.

— Вы ещё папу моего вспомните, — ехидно заметила девушка. — И бабушку Тильду. А себя в зеркале разве не видели? Обе ведь крутили парням головы почище, чем в мексиканском сериале.

— Это было давно и неправда, — хмыкнула баба Мария. — Но мы отвлеклись. Почему баня? Мы ею уже давно не пользуемся, предпочитаем душ, здесь, в доме. Разве что Зоя с мужем иногда могут попариться, а в остальное время баня занята сборами трав и разными подручными средствами для хозяйства.

— Но там чисто, — успокоила Ольгу баба Мария. — Борис недавно убирался.

— Баня… — задумалась Ольга и стала размышлять вслух. — Вода там подведена, я помню. И даже корыто для купания есть.

— Скорее лохань, но да, большая, в рост человека. А зачем тебе лохань?

— Об откате думаю.

— Мать честная! — вскрикнула баба Надя, а потом перекрестилась. — Прости меня, Господи. Что ж я совсем, дура безмозглая обо всём упомнить не могу? Ведь и правда, ты же говорила, что камни у Сергея — это концентрированная "чернота" и если её убирать, то пойдут множественные откаты.

— А, значит, кому-то вернётся сторицей и, не дай Бог, ещё и убьёт, — закончила мысль сестры баба Мария.

— Нам это не нужно. Мне деда Звенигору на всю жизнь хватило (Поверить в чудо-1) — вздохнула девушка. — Поэтому, ради общей безопасности, я хочу уложить Сергея в воду, чтобы "чистить" его прямо в ней.

Бабули переглянулись.

— Откат разве вода задержит?

— Я задержу.

— А потом?

— Постараюсь воду нейтрализовать и… — Ольга поморщилась, огорчившись. — Там же слива нет.

— Уже есть, — гордо улыбнулись сёстры. — В прошлом году Борис под лохань привинтил колено и вывел трубу за огород в ручей.

— О как. А зачем? Вы же сами сказали, что баней не пользуетесь?

— А травы, порой, в земле испачканы, корни вымыть нужно перед сушкой, вот помощник наш и придумал канализацию.

— Отлично, — Ольга поднялась из-за стола и кивнула. — Вызывайте Сергея.

— Сначала Бориса, баню нужно протопить, холодная ведь, да и воды нагреть для лохани.

— Сколько это займёт времени?

— Часа два, не больше.

— Тогда предупредите Сергея, что ждём его к 10-ти, а я пока пойду к себе наверх и ещё раз всё основательно продумаю, а то мало ли что…

Сказать, что "чёрный" удивился — это ничего не сказать, когда старушки, встретив мужчину на пороге, ласково послали его в баню.

— Куда?

— Вон домик на огороде, видишь? Иди туда, Ольга тебя ждёт.

— Ага, — растерянно кивнул "чёрный". — А зачем?

— Лечить будет.

— Как лечить?

— Там и узнаешь. И не топчись тут, иди давай.

Когда Сергей ушёл, старушки расхохотались.

— Верно, подумал, мы сумасшедшие.

— Ага, ещё и в баню послали!

И хохот пошёл по новой, но, отсмеявшись, сёстры переглянулись и отправились вслед за "чёрным", подстраховать, вдруг их любимой внучке помощь потребуется.

Пока Сергей раздевался-разувался Ольга давала указания и была при этом серьёзной и сосредоточенной настолько, что мужчина даже не пытался переспрашивать. Да и выбора у него особенного не было, он прекрасно осознавал, что выходит "на финишную черту" (как когда-то говаривал старенький отец) и отдалить этот финиш готов был за любую цену.

— Погружаетесь в воду до подбородка, — инструктировала девушка, — руки-ноги по швам, места в лохани хватает, вода тёплая, не замёрзнете. Голову кладёте на край и молчите, никаких комментариев не озвучивать, если я буду задавать вопросы — отвечаете коротко и по делу.

— Понял.

Когда мужчина лёг в воду, Ольга пододвинула к изголовью лохани низкий табурет и, удобно устроившись на нём, положила пальцы на виски пациента. Нырнула внутрь, проколов твёрдый слой "черноты", осмотрела сердце, почки, а затем сосредоточилась на печени и жёлчном пузыре. Девушка решила не проникать вплотную к камням, боясь активным вторжением вызвать боль и дисбаланс организма, а охватить лечением силой всю область под правым подреберьем. Молча прочитала молитву с просьбой об исцелении и начала — заключила в силовой кокон печень вместе с жёлчным и направила в него силу, но действовала осторожно, выдавливая "черноту" лёгкими импульсами. Первые несколько минут в коконе ничего не происходило, но вот из его плена, просочившись пузырьками, выскочили знакомые вихри "черноты" и рванули к поверхности. А вырваться на волю не смогли — Ольга предварительно накрыла верхний шар воды надёжной защитой.

— Теперь будет неприятно, — предупредила она Сергея и, погрузив руки в воду, выпустила "белую" силу.

Мужчина вздрогнул.

— Бли-ин!

— Прошу прощения, иначе откат не уничтожить.

— Так и не нужно, пусть идёт по назначению тому, кто наслал.

— Нет, я не убийца и откатов не допущу, но выбирать вам — продолжаем лечение или заканчиваем?

— Ладно, я потерплю, — буркнул "чёрный, — извините.

— Это вы меня простите. Возможно, со временем, я придумаю, как нейтрализовать откаты без неприятных ощущений, а пока потерпите.

— Понимаю. И согласен терпеть — жизнь того стоит.

На два часа в бане воцарилась тишина. Ольга небольшими порциями уменьшала камни в жёлчном, выпуская в воду "чёрные" вихри отката, а затем нейтрализовала их "белой" силой. Сергей терпел, изредка постанывая, но молчал, как и его целительница. Разнообразие вносили лишь старушки Коляда, которые заглядывали в баню каждые пол часа и подливали в лохань горячую воду.

— Не нужно, — вначале отмахнулась от их помощи Ольга, — я и сама подогреть могу.

— Ещё чего, силу на такую ерунду тратить, — фыркнула баба Мария. — Тебя Боженька не для этого наградил талантом исцеления, так что давай, работай, и не отвлекайся.

Нейтрализовав последнюю партию вихров, девушка вновь осмотрела камни в жёлчном и удовлетворённо вздохнула.

— Всё, можете вставать, вытираться, вон полотенце на стене висит, одевайтесь и приходите в дом — выпьем чаю и поговорим.

К приходу Сергея на большой кухне уже был накрыт щедрый стол — тушёное мясо, картофель с грибами в горшочках и разнообразная консервация из овощей. Ольга, не дожидаясь пациента, вовсю орудовала вилкой, нахваливая кулинарные таланты бабушек, а "чёрному" лишь сказала:

— Кушать медленно, тщательно пережёвывая пищу. И приятного аппетита. Обещаю всё объяснить и ответить на вопросы, а пока и вам, и мне нужна энергия.

И лишь за кружкой крепкого чая начался, собственно, разговор.

— Камни в жёлчном служили своеобразной защитой организма, — размышляла вслух Ольга, — но избавляться от них вы не хотели, так что я уменьшила их до размера мелких горошин (где-то миллиметр в диаметре) и основательно потрудилась над балансом всего организма.

— Какой баланс? Ты о чём, Оля? — уточнила баба Надя.

— Приведу пример из понятного. Хочет женщина похудеть, садится на диету и быстро сбрасывает 20 кг, после чего организм словно отключается и перестаёт работать — всё болит, во рту горечь, кишечник воспалён, кожа нездоровая и шелушится. Как же так? А потому, что быстро худеть нельзя. В любом организме существует равновесие и тело приспособлено к определённой нагрузке и ритму, а тут — перекос, резко изменилось питание и, соответственно, вес, поэтому происходит сбой внутреннего компьютера. Тело ведь помнит, как оно жило и питалось годами. А вот если бы дама худела постепенно, сбрасывая по 2 кг в месяц, организм бы успел приспособиться к переменам, всё происходило бы постепенно и гладко…

— Я поняла, — кивнула старушка. — Ты резко уменьшила камни, а тело продолжало их "помнить".

— Поэтому пришлось эту "память" подчистить и всё сбалансировать, — подтвердила Ольга.

— И что дальше? — Сергей слышал девушку, словно в тумане, и всё не мог поверить, что вот так, за два часа, резко избавился от смертельной проблемы.

— Камни по-прежнему есть, очень маленькие, но свою функцию защиты выполнять будут, а у вас, надеюсь, хватит опыта и ума больше не подставляться под проклятия. И чтобы убедиться в моих словах, обязательно сделайте повторные анализы и УЗИ, только выберите для этого другую больницу, не ту, где проверялись ранее, иначе придётся объясняться с врачами, как это за короткий срок удосужились избавиться от такой проблемы.

— Сделаю, — кивнул "чёрный". — Но я вам и так верю.

— А после обследования и организм поверит, потому что пока он в шоке, — улыбнулась красавица.

— Спасибо! Вы спасли мне жизнь, — мужчина встал, поклонился девушке и поцеловал ей руку.

— Ну что вы, — смутилась Ольга, — не нужно…

— Нужно.

— Да пожалуйста, — она встала из-за стола и кивнула на двери. — Пойдёмте, я провожу вас на улицу, — а выйдя на крыльцо, даже зажмурилась от удовольствия, таким ярким ей показалось весеннее солнце. — Сергей, через несколько часов мы выезжаем. Сначала навестим мою мать, я там пробуду пару часов, а потом сразу на Киев. И ещё, выделите мне одного мальчика, чтобы порулил, а то я пока никакая и самой вести нежелательно, устала, вдруг голова закружится.

— Обязательно, — поспешно согласился "чёрный". — Оля, я и сам могу…

— А вам тем более за руль нельзя, только на заднее сиденье и в горизонтальном положении, понятно?

— Но я отлично себя чувствую!

— Отлично вы себя почувствуете завтра, а пока нельзя.

— Понял. И ещё, — он замялся, — я ведь понимаю, что одного спасибо недостаточно, так что, как только вернусь в Киев…

— Расскажете всё Василию Фомичу и он объяснит, что и как, — улыбнулась девушка. — Я знаю, "чёрные" не любят быть обязанными, а я не беру в руки деньги, но сейчас — о, счастье! — есть банкоматы и мои реквизиты вашему Васе отлично известны.

— А сумма?

— Это уже зависит от величины вашей благодарности.

— Хорошо. И ещё раз спасибо. Я до сих пор не могу осознать, что вот так… за пару часов…избавился от скорых похорон, а ведь уже готовиться начал.

— Я рада, что смогла помочь и теперь уже от вас зависит, как проживёте оставшиеся годы, — улыбнулась Ольга. — Теперь марш к Ксюхе отдыхать, на все вопросы мальчиков — молчок, — и она смешно показала, как, словно ключом, закрывает себе рот, — исповедоваться можно лишь начальству в Киеве, оно в курсе моих дел и способностей, а потом позвоните и доложитесь после обследования у врачей, договорились?

— Да, — улыбнулся Сергей. — Ольга, вы — чудо!

— Я свяжусь с вами за полчаса до выезда, — отмахнулась от его комплимента красавица, — а пока отдыхайте.

— Ну, бабули, — ещё раз объяснив, что и как делала с Сергеем, заключила рассказ девушка, — теперь вопрос. Как лечить проклятия "чёрных" без болезненного эффекта "белой" нейтрализации?

— Эк, закрутила, — крякнула баба Надя.

— Скажи просто — чтоб "чёрному" не было больно, — улыбнулась понимающе баба Мария.

Они с сестрой переглянулись, словно разговаривая молча (а Ольга подозревала, что у бабуль почти телепатическая связь, но никогда об этом не спрашивала, уважая чужие тайны), а потом разом выдохнули:

— Какие же мы глупые!

— Ничего подобного, — возразила внучка. — Так что надумали?

— Зло не обязательно снимается с последующим откатом, мы давно знаем, что у "чёрных" на всякое колдовство есть отмена.

— Какая отмена? — не поняла Ольга.

— Если распознать природу проклятия, его можно просто отменить, без отката. Но это по силам лишь самим "чёрным".

"То есть, совет ангелов использовать Василия теперь обязателен, — поняла Ольга. — Думаю, он достаточно опытен и пользуется доверием среди своих, чтобы стать моим помощником не только в роли видящего "чёрные" болячки, но и поможет избавляться от них без боли. Решено, как только вернусь в Киев, вызову Васю для серьёзного разговора".

— Понятно, думаю, я смогу решить эту проблему, — кивнула красавица. — Ну что же, бабули, мне пора собираться, так что…

— А у нас уже всё готово, — гордо заявила баба Надя. — Пока ты занималась Сергеем, мы собрали тебе в дорогу немного гостинцев.

— Ага, небось машина до земли просядет от этого "немного", — проворчала Ольга. — Но спасибо, конечно.

— Пожалуйста. И не сердись, для кого же нам ещё стараться?

— Лучше б себя поберегли.

— Ладно-ладно, не ворчи.

Провожая машину, увозившую внучку из Стусова, старушки дружно её перекрестили (издали, а то, неровен час, "чёрное" сопровождение пострадает) и задержались на пороге, греясь в лучах весеннего солнца.

— Это ж надо, какие перемены, — тихо сказала Мария. — Ольга дружит с "чёрными" и лечит их…

— …а они за нашу красавицу готовы в огонь и в воду, — добавила Надя. — Чудны дела твои, Господи. Но внучкой я горжусь — такое дело поднимает.

— Но и боязно, мало ли злодеев вокруг, да и дураков хватает.

— Ничего, нашу Оленьку ангелы берегут, значит, всё она делает верно.

— Дай Бог, дай Бог.

29

Киев встретил сумерками и привычными пробками на объездной. Медленно продвигаясь в среднем ряду, Ольга вспоминала встречу с матерью. Их разговор был долгим и, пока девушка делилась новостями, Зоя сунула ей в руки карты Таро "для правдивости гадания". Отчим всё это время тихо сидел в углу и не вмешивался, а потом соорудил всем по кружке крепкого чаю и предложил перекусить.

— После угощения у бабушек я до завтра есть не смогу, — засмеялась девушка.

— Тогда пей чай, а я пока разложу карты, — Зоя пересела за гадальный стол, покрытый тёмным плюшем, и пока она была занята, отчим вручил Ольге толстую тетрадь. "Вот!"

— Опять? Папа, я же сто раз говорила, что тебе доверяю. Не нужно отчитываться за каждую копейку.

— Оля, ты передаёшь крупные суммы на анонимное лечение больных, но это ведь для больницы анонимное, а ты сама? Неужели не интересно кому и чем помогаешь?

— Достаточно, что знаете вы с мамой. И вообще, давай поговорим о другом. Кто обещал приехать в Киев для встречи с Валерием Петровичем? Он — заведующий отделением и твой друг, а ещё мой напарник и верный помощник. Нами уже столько сделано, спасено много жизней, возвращено здоровья десяткам пациентов и без помощи Валерия Петровича всё это осуществить бы не удалось, так что пора отблагодарить его должным образом, а то он упорно отказывается взять даже копейку из заработанного.

— Понял, обещаю подумать, как уболтать товарища. А по поводу приезда… сейчас, — отчим достал из кейса блокнот, подсчитал дни своих дежурств и выдал. — 1 апреля.

— Смешно.

— Но я правда свободен 1 и 2 апреля. Выбирай.

— Хорошо, я запомню и сверюсь со своим графиком, — вздохнула Ольга. — Потом позвоню.

— Я готова, — окликнула дочь Зоя, — иди сюда.

Расклад Таро был хорошим, Ольгу ожидали новые встречи, много работы (ожидаемо) и перемены в личной жизни.

— Перемены? — подняла смоляную бровь Зоя.

— А то ты не знаешь, — вздохнула дочь. — Эти перемены произошли уже давно, думаю, вскоре познакомить вас с Димой.

— Что-то энтузиазма в голосе маловато, — с сомнением протянул отчим.

— Просто… Дым хороший, правда, — смутилась Ольга, — всё дело во мне. Иногда я думаю, что вообще не способна любить, с Виктором покойным я такое же ощущала.

— Нет, — качнула головой мать, — дело не в этом. Дело в твоей силе. Ты постоянно расходуешь её на других, а это напрямую связано с эмоциями.

— Не поняла.

— Сила — в первую очередь, это дух человека, а во-вторых — эмоции.

— Эмоции?

— Конечно, они тоже связаны с духом, так что куда тратится сила, туда уходят и эмоции. А пациенты… ты ведь их лечишь с любовью.

Ольга осмыслила сказанное, тихо порадовавшись, что она-таки не уродка (а то временами приходили огорчительные мысли), а потом сварливо поинтересовалась:

— А раньше сказать об этом не могла? Я, понимаешь ли, с ума схожу, переживаю, что со мной не так…

— Я думала, это очевидно, — удивилась Зоя. — Ты уже взрослая, умудрённая опытом и понимаешь, что происходит.

— Даже не догадывалась. Но теперь есть повод вновь всё обдумать.

— Думай.

В Киеве Ольга была к вечеру и всю дорогу до дома мирно проспала, уютно прикорнув на заднем сиденье. Правда, быстро распрощаться у подъезда с "чёрной" охраной не удалось — мужики настояли помочь перенести в квартиру гостинцы из Стусова. На прощание их старший, Сергей, вновь велеречиво поблагодарил Ольгу за всё, что она для него сделала, после чего охрана, наконец, ушла, а девушка попала в жаркие объятия любимого.

— Как же я скучал, — зарылся губами в её в чёлку Дым.

— Ничего, скоро наша жизнь станет веселее, — пообещала подруга.

— Что?.. Почему?

— Вот поужинаем и всё расскажу.

Но побеседовать они смогли лишь поздно ночью, когда Ольга, выбравшись из объятий Дыма, решила перед сном понежиться в ванной, а Сокора, не желая оставаться в одиночестве, притопал за ней и занял табурет у стены. Выслушав подробный отчёт о поездке в Стусов, мужчина лишь удивлённо покивал головой.

— Ничего себе… какие плодотворные выходные.

— Ага, очень. И вот теперь я ломаю голову, как же мне эти новшества воплотить в жизнь, ведь ангелы советовали… — девушка не договорила, погрузившись с головой в воду, а когда вынырнула, до неё донёсся голос Димы.

— Ты о Васе?

— Да. Но это как раз не самая большая трудность. Главное — нельзя лечить больных "чёрных" в одном помещении с обычными людьми.

— Но ты ведь занималась и Максом, и тем же Василием.

— Это было исключение. И я потом всё в кабинете долго чистила. Но если пустить "чёрных" на поток, необходимо другое помещение, да и приёмную отдельную, ведь контингент это специфический.

— Думаю, Тищенко мог бы решить большинство вопросов, тем более, что сам заинтересован и выступал инициатором.

— Нет, — категорический отозвалась Ольга. — Это моё дело, а значит, и моя ответственность. Хотя от помощи Филиппа я не откажусь.

— Тогда не вижу проблем, — любуясь девушкой, отозвался Дым. — Нужно лишь найти новое помещение, побольше, где будет просторная приёмная и рядом несколько кабинетов, чтобы принимать разных пациентов. Ну и увеличить штат.

— Не-ет, — простонала Ольга.

— Да-а, — засмеялся Сокора. — И, если площади позволят, я бы тоже смог обосноваться рядом.

— Ага, юридические услуги для больных и покалеченных.

— Вот ты иронизируешь, а во многих случаях болезни у твоих пациентов появляются или из-за несчастных случаев, или при нарушении техники безопасности на рабочем месте. И тогда юрист пострадавшему может действительно пригодиться.

— Да я не возражаю, если ты будешь рядом. Только кто будет заниматься поиском помещения и нового персонала?

— Сядь и всё основательно продумай.

— Ага, ты ещё скажи, чтобы я бизнес-план составила.

— А что, хорошая мысль.

— Дым, хватит, — взмолилась девушка. — Я же не экономист и не менеджер, а простая медсестра…

— Простая? — поднял бровь Сокора.

— Ладно, не простая, но всё же — медик. Даже если и понимаю, что мне нужно, то экономического обоснования под это не подведу. И вообще, если честно, совершенно не хочу этим заниматься. Меня вполне устраивает моя жизнь и любые перемены напрягают.

— Оля, я ни в коей мере не хочу на тебя давить, но откладывать всё-таки в долгий ящик это не стоит.

— Знаю. И обещаю подумать, на днях.

Ночная смена в больнице помогла осознать приоритеты. В тишине отделения, разложив на сестринском столе бумаги, Ольга прописала все вопросы, которые считала важными, а потом, нарезав их на полоски, принялась составлять очерёдность дел. И первым пунктом решила назначить встречу с Василием Фомичом. "Нужно хоть фамилию его узнать, — хмыкнула девушка, — а то только прозвище известно — Ли, в честь Брюса".

Утром, сдав смену, по дороге домой, позвонила и договорилась, что Василий придёт к восьми вечера в её кабинет массажа.

— Есть разговор. И предложение, — сказала девушка.

— Филиппа брать? — уточнил Василий.

— Нет, потом ему расскажете.

— Хорошо, буду обязательно.

Последним пациентом у Ольги сегодня был Гиви Орбелиани, хозяин ресторана, который старательно худел всю неделю, предупреждённый, что иначе спину ему править не будут.

— Я похудел уже на 2 килограмма, — гордо заявил толстяк.

— И продолжите, — пообещала Ольга, хищно прищурившись.

— А?.. — побледнел Гиви. — Зачем?

— Если хотите долго жить.

— Хочу, конечно.

— Тогда придётся и дальше худеть. Но не беспокойтесь, я помогу.

— А может не надо? — скривился Орбелиани.

— Надо, Гиви, надо, — похлопал его по плечу Макс. — Раз Ольга сказала, значит, будешь выполнять. Пойдём, — и охранник повёл пациента в кабинет.

— А ты зачем?.. — забеспокоился Гиви.

— Хозяйка попросила помочь, ей же тебя не перевернуть.

Но уложить на кушетку толстяка не удалось, она, жалобно скрипнув, начала валиться на бок.

— Ой, — подхваченный Максом под мышки, старый грузин встал на ноги и шумно вздохнул. — Извиняюсь. Я завтра же куплю вам новый стол.

— Утром, — уточнила Ольга. — Иначе караул.

— Обещаю.

— А пока придётся полежать на полу.

— Хорошо.

Макс сдвинул разломанную кушетку к стене, а девушка расстелила в центре кабинета покрывало и приказала Гиви ложиться на живот. Следующие полчаса толстяк хрипел и тихо ругался, а Ольга правила ему позвоночник и обильно потела. Чтобы добраться до позвонков пациента, ей пришлось взгромоздиться ему на спину, оседлав "словно доброго скакуна" (комментарий Орбелиани). Сам крестец помогал ровнять Макс под руководством Ольги, а затем девушка сделала Гиви успокаивающий массаж, отчего пациент неожиданно для себя уснул.

— Присмотри за ним, — кивнула Максу девушка, вставая, — а мне нужно умыться и переодеться.

Когда довольный и немного смущённый толстяк вышел из кабинета, Ольга уже пила зелёный чай с пряниками и слушала отчёт Цецилии Карловны за прошедший день работы.

— Как самочувствие? — приветливо поинтересовалась девушка у Гиви.

— Божественное! — он закатил глаза. — Я впервые за много месяцев отлично себя чувствую. Знаете, в моём возрасте, это так необычно, когда ничего не болит.

— Вот-вот, — заметила Сели, — цените, какие у нашей Оленьки ручки золотые, а ведь ей пришлось очень потрудиться…

— Карловна, — укоризненно протянула девушка.

— Что, Карловна? Да ты на себя посмотри — вышла вся мокрая, красная, просто качалась от усталости. Вон даже сейчас чашка в руках дрожит.

— Просто пациент крупным оказался, такое встречается, что уж тут.

— Ольга, — сделав шаг к девушке, толстяк низко ей поклонился и от всей души поблагодарил её.

— Будьте здоровы! — отсалютовала ему чашкой чая девушка.

— Вот, — Гиви протянул Сели толстый конверт. — Это моя благодарность. А ещё хочу добавить, что вы все — желанные гости в моём ресторане.

— Спасибо! — расцвела женщина. — Непременно побываю, давно слышала, что в "Генацвале" отлично кормят.

— Буду очень рад.

— Гиви, — напутствовала на прощание толстяка Ольга, — я не прощаюсь надолго, жду вас через 10 дней на осмотр, а пока — никаких подъёмов тяжестей и резких поворотов, а ещё держите спину в тепле и придерживайтесь щадящей диеты.

— Понял? — уточнил Макс. — Не жрать!

— Да понял я, понял, — и счастливый грузин пулей вылетел за дверь.

— Ну вот, на сегодня Гиви — последний клиент. Теперь ждём Васю Ли, — Макс со вздохом свалился на стул и потёр себе спину.

— Что, болит? — подняла бровь Ольга.

— Ага, когда Гиви с кушетки валился, я его подхватил и вроде как в пояснице хрустнуло. — Макс слабо улыбнулся и махнул рукой, — не парься, хозяйка, к утру всё пройдёт.

— Вы не правы, Максим, — заметила, надевая пальто, Цецилия Карловна, — сами же видите и Ольга об этом всегда говорит — нельзя запускать даже незначительные травмы позвоночника, иначе они потом дают о себе знать различными заболеваниями.

— Вот, слушай, что говорит умная женщина, — кивнула головой девушка.

— Да понял я, — рыкнул охранник, кляня себя за болтливость.

— Ольга, я ухожу, — попрощалась Сели. — Будут ещё какие-нибудь распоряжения?

— Нет, ничего не нужно. У меня сейчас только деловая встреча. Всех пациентов мы обсудили, график наш согласован на неделю, так что до встречи. Если что-то будет нужно, я позвоню.

— Хорошо, до свидания.

В течении следующих 20 минут Ольга сделала массаж Максу, попутно вправив выскочивший позвонок, а потом, перевернув его на спину, обследовала внутренние органы, так как парню предстояло стать "учебным пособием".

— Кем? — вытаращил глаза охранник.

— А вот послушаешь мой разговор с Василием Фомичом и всё поймёшь. А сейчас лучше расскажи, как там моя подруга поживает, а то я с ней уже неделю не общалась.

— Нормально поживает, правда, в последние дни жалуется на тошноту, говорит, поджелудочная по-видимому воспалилась.

Пока Макс одевался, Ольга, наморщив лоб, усиленно вспоминала, отчего может болеть подруга, а потом вдруг расхохоталась от души.

— Что? — не понял мужчина.

— Будешь идти домой, зайди в аптеку и купи тест на беременность.

— А? — встрепенулся "чёрный" и отрицательно потряс головой. — Не может быть! Мы же всегда предохраняемся.

— Но ты купи-купи, сделаешь Наташе сюрприз на ночь. Вот тогда вместе и вспомните, где и когда вы оплошали, — улыбнулась коварно Ольга. — И передай подруге, что б не забыла потом позвать меня крёстной.

— Если ты права и Натка впрямь беременна, — решительно заявил Макс, — женюсь. Не хочу, чтобы ребёнок рос байстрюком.

— Только подружке эту причину не говори, — укоризненно заметила девушка. — Мы, знаешь ли, мечтаем, чтобы на нас женились по любви.

— Да я люблю, честно, — принялся жарко объяснять мужчина. — Просто как-то всё быстро у нас с Наташей сладилось — устроенный быт, взаимопонимание и совпадение вкусов. Но времени пока прошло слишком мало с нашей первой встречи, хотелось бы получше узнать друг друга, а тут вот такое… Может ты ошиблась?

— Думаешь? — подняла бровь Ольга.

— А-а, не важно, — махнул рукой Макс. — Главное, чтоб это всё-таки оказалось правдой, потому что я на самом деле люблю Наташу и совсем не против стать отцом.

30

Василий приехал без опоздания к восьми часам вечера. Усадив гостя в приёмной напротив себя, девушка вручила ему чашку чая, а затем начала.

— Я долго оттягивала этот разговор, чтобы…, - она заколебалась, подбирая правильную формулировку, — чтобы смириться с происходящим. И осознать то, что вновь переменит мою жизнь. Хотя не только мою.

— О чём ты, Оля? — заинтересовался Василий Фомич.

— Я собираюсь изменить вашу судьбу.

— Объясни.

— Когда я поняла, что жизнь постоянно сталкивает меня с "чёрными" не просто так, что я могу безопасно общаться с вами и даже лечить, то на повестке дня вырисовался большой вопрос — что же с этим делать? Игнорировать больше не получалось, вот и довелось прибегнуть к встрече с высшими. Я в курсе, что вы с Филиппом знаете об этом, сама разрешила Максу всё рассказать.

Так вот, высшие мне настоятельно посоветовали привлечь вас, Василий, к моей частной практике, как человека, который может видеть. Что скажете?

"Чёрный" изумлённо вскинулся, потом сощурился и нехотя ответил:

— Неожиданно. Я действительно в последнее время стал чётко видеть ауры людей, но даже не пытался анализировать, почему так происходит. Дело в том, что началось это ещё в те дни, когда я фактически умирал.

— То есть, перед нашей первой встречей? — уточнила девушка.

— Да.

Ольга задумалась, а потом высказала предположение.

— Ваш организм был сильно ослаблен и поэтому очень чувствителен. Но после выздоровления дар видения должен был исчезнуть, а он лишь усилился?

— Получается так. И ещё, я не говорил об этом раньше, но когда вы с Филиппом меня лечили, я всё видел — и свои органы, и черноту внутри, и то, как ты её уничтожала, Оля. Кстати, титаническую работу тогда проделала, ещё раз огромное спасибо. Потом, дома, когда немного оклемался, я пытался смотреть Филиппа, но у меня ничего не вышло, и я подумал — это случилось из-за тебя и твоего дара, так что решил больше не заморачиваться.

— А зря, — улыбнулась девушка. — Я тут подготовила для вас первого подопытного, — и она кивнула в сторону Макса, сидящего у двери. — Начнём?

Неожиданно всё получилось легко. Вначале Ольга смотрела Макса совместно с Василием, накладывая ладони поверх рук "чёрного", а потом, поняв её методику, тот и сам стал проникать внутрь "подопытного кролика" (как иронично назвал себя Макс), и вслух удивлялся необычности увиденного.

— Не путайте журнальные картинки с реальностью, — заметила Ольга. — В жизни всё выглядит совершенно иначе.

— Это я уже понял, — согласился Василий.

— Думаю, на этом эксперимент можно заканчивать, — подытожила девушка. — Видеть вы можете, осталось научиться понимать, что же именно. Макс, спасибо за помощь, выпей пока чаю и перекуси, а мы с Василием продолжим разговор. И у меня будет смешной вопрос — я не знаю вашей фамилии. Хотя это не вопрос, скорее, замечание. Дело в том, что привлечение вас в помощники — это лишь первый шаг на пути к сотрудничеству…

— Бенюк, — перебил Ольгу Василий. — Фамилия — Бенюк, но называй меня просто…

— Нет, никаких Вась, — засмеялась девушка, — ещё чего. Вы же солидный мужчина и на Васю никак не тянете.

— Тогда — Фомич.

— Вот Фомич вполне подойдёт, — довольно заключила красавица, взъерошив себе отросшую чёлку. — Теперь — второе. Я согласна лечить "чёрных"…

— Спасибо огромное, — склонил голову Василий.

— А вы мне будете в этом помогать.

— Безусловно.

— И вы так сразу соглашаетесь?

— После того, что ты сделала для меня, Филиппа и других, это даже не обсуждается. Я готов помогать любым способом.

— Но мне придётся закрыть этот кабинет, а я только к нему привыкла, — жалобно скривилась Ольга.

— Зачем? А как же… — приподнялся с места "чёрный".

— Фомич, вы не понимаете, — огорчённо вздохнула девушка. — Я не могу принимать ваших в одном помещении с остальными людьми, тем более, что проблемы "чёрных", как правило, связаны с насланными проклятиями или порчей, то есть при лечении обязательно будут идти откаты. А, значит, нужно другое помещение. Я обговаривала это с Димой и он посоветовал снять другое помещение, где будет общий холл для приёма посетителей и несколько рабочих комнат. И то место, куда будут приходить "чёрные", должно быть с силовым куполом защиты и обязательно иметь при себе отдельную ванную комнату.

— Да? А зачем? — не понял Фомич.

— Потом объясню, — отмахнулась Ольга. — Сейчас обсуждаем вас. Так вот, наш будущий центр, назовём его условно… э-э… "Домино", и я имею в виду не игру, а…

— Рисунок, понял, — вставил Фомич, — чёрно-белая расцветка. Хорошее название, ёмкое.

— Спасибо, — улыбнулась девушка. — Центр будет заниматься лечебным массажем. Именно лечебным, это моё условие. Никаких попутных сеансов релакса, омолаживания или косметической медицины. Наша задача — вернуть здоровье пациенту, попутно избавив его от всякой заразы, типа порчи или проклятия.

— Ясно.

— А раз у нас будет Центр массажа, то, пока ищется новое помещение, вы, Фомич, должны закончить курсы массажистов, чтобы иметь официальное разрешение на практику. Я знаю, что много лет занимаясь единоборствами, вы прекрасно разбираетесь в мышцах и строении человека, но, как говорится, без бумажки тут не обойтись, да и профессиональные знания об анатомии не помешают.

Василий лишь молча кивнул.

— Дима готов помогать нам с юридическими вопросами, — продолжила девушка. — Он зарегистрирует Центр в администрации и налоговой, Валерий Петрович, мой заведующий отделения, поможет решить бюрократические вопросы со стороны медицинских учреждений, дополнительно придётся нанять бухгалтера для ведения дел и ещё несколько человек технического персонала. Боже… — Ольга потёрла лоб, — я от этого всего с ума сойду.

— Ничего, Оля, — подал голос Макс. — Подключишь Цецилию Карловну и она возьмёт на себя половину дел.

— Да уж, наша Сели — просто клад, — согласилась девушка.

— Мы с Филиппом тоже готовы помогать, — добавил Василий.

— И будете. Возможно, вообще стоит зарегистрировать наш Центр на нескольких учредителей и распределить обязанности, тогда мне не придётся всё тянуть одной.

— Нужно хорошо продумать все нюансы. Я могу поинтересоваться у знакомых, кто ведёт схожий бизнес, какие подводные камни существуют в этой сфере и как их обойти.

— Прекрасно, только давайте пока не разглашать наши планы, а то я боюсь сглазить, — улыбнулась Ольга.

Они помолчали, а потом Василий нахмурился.

— Получается, я должен уволиться у Филиппа, ведь учёба на курсах массажа и последующая работа в Центре займёт всё моё время.

— Об этом я и говорила в начале беседы, что собираюсь изменить вашу судьбу.

— Кстати, — вновь прорезался Макс, подсевший ближе и не упускающий ни слова из сказанного Ольгой, — а ведь есть ещё одна чудная новость. Я тут на днях занимался в тренажёрном зале, который на втором этаже, так меня предупредили, что они к лету переезжают в новое помещение. Их хозяин выкупил на Позняках целый этаж нового спорткомплекса и сейчас там заканчивают ремонт, так что в мае предстоит большое переселение.

— Замечательно! — оживилась девушка. — Пока город не нашёл нового арендатора, нужно застолбить за собой второй этаж.

— Это здание принадлежит городу? — уточнил Василий.

— Насколько я знаю, да.

— Тогда разреши мне этим заняться.

— Хорошо, но… — девушка прищурилась. — Без обид. Все наши дела только легальные. Никакого "чёрного" влияния, наезда и беспределов. Всё должно быть честно. И если мы начинаем жизнь с нового листа… Не обижайтесь, Фомич, но, или мы дружно трудимся и честно зарабатываем, или нам не по пути. И не забывайте — высшие всё видят.

— Оля, — серьёзно ответил мужчина, — я вообще-то уже давно стараюсь не грешить и жить по совести, возраст уже не тот, знаешь ли. И твоё предложение для меня действительно повод изменить свою жизнь и стать независимым от всех. Даже от Филиппа. Нет, он мой друг и семья, и я ему стопроцентно верю. Но моя роль при нём — это помощник, соратник и правая рука. Всю жизнь я живу его проблемами и его жизнью, я сам это выбрал и не жалуюсь. Но сейчас пришла пора что-то менять и я рад, что меня избрали, — он улыбнулся, — пусть и по подсказке высших. Значит, я не совсем пропащий и они верят, что могу измениться к лучшему и стать по-настоящему полезным. Так что в нашем сотрудничестве — клянусь — ты получишь честного порядочного компаньона и друга, — и Василий протянул девушке руку, которую та серьёзно пожала.

— Добро пожаловать в наш клуб, — улыбнулась Ольга, — компаньон.

— А я? — вдруг жалостливо спросил Макс.

— А ты — наш будущий начальник охраны, так что ищи себе подчинённых, двоих минимум.

— Понял, — заулыбался тот, — спасибо.

— Фу, — откинулась на спинку стула Ольга. — С ума сойти, сколько предстоит сделать.

— Ничего, я верю, у нас получится, — успокоил её Василий.

— На этом заканчиваем, предлагаю разойтись по домам и хорошо подумать обо всём здесь сказанном. Записывайте свои идеи и предложения и в следующий раз соберёмся уже расширенным составом, вместе с Цецилией Карловной и Димой. Сокора, как юрист, поможет оформить все бумаги и составить Устав нашего Центра, чтобы все формальности были соблюдены. Кстати, он тоже желает быть поблизости и, думаю, это помещение, — девушка повела вокруг себя рукой, — ему прекрасно подойдёт.

Сказать, что Филипп был шокирован новостями друга — это ничего не сказать.

— Подожди, — он потёр ладонями лицо, — дай осознать. Ты уходишь от меня к Ольге?

— Да.

— Почему?

— Во-первых, меня избрали высшие, так что отказаться я не могу по умолчанию. Во-вторых, благодаря этому, мы сможем воплотить наши идеи по лечению "чёрных". В-третьих, теперь Ольга будет под присмотром и плотной защитой. И суммируя всё вышеперечисленное, эти перемены выведут и тебя, и весь наш род на высшую ступень иерархии "чёрных" Киева.

— Если мы решимся рассказать нашим всё об Ольге, — заметил друг, — а я до сих пор сомневаюсь. Думаю, мы не имеем права портить жизнь Целительнице, тем более, она сама активно сопротивляется любой публичности.

— Значит, примем огонь на себя, — пожал плечами Василий. — Хотя рано или поздно у нас попросят объяснений.

— Вот тогда и дадим, — кивнул Тищенко, — так что тянем время сколько можем.

— Согласен.

Мужчины помолчали, а затем Филипп осторожно поинтересовался:

— А ты как вообще? Не жаль, что придётся полностью менять свою жизнь?

— Знаешь, нет, — решительно ответил Василий. — Я после выздоровления стал тяготиться своими обязанностями, почему-то всё стало скучно и даже тоскливо, ничего не радовало, но успокаивал себя, что просто отвык от работы и скоро вновь всё наладится. И лишь во время разговора с Ольгой вдруг понял — не наладится. Я хочу перемен, хочу другую работу и другую жизнь. Я и впредь буду помогать тебе, Фил, просто дай мне немного времени осознать, что происходит и тогда…

— Сколько угодно, друг, — перебил его Тищенко. — Думай и поступай, как считаешь нужным, это ведь твоя жизнь.

— Спасибо, что понимаешь.

— Ладно, проехали. Давай, лучше, решим, как организовать этот ваш Центр, чтобы всем было удобно, особенно Ольге.

— Правильно, о нашем тёмном ангеле нужно думать в первую очередь, — кивнул Василий. — Я ведь так и не решился расспросить её о той фотографии…

— Да, — Филипп бросил взгляд на стол, где в серебряной рамке красовался портрет крылатой девушки, — может это и к лучшему. Ольга знает, что мы в курсе и рассчитывает на нашу деликатность.

Они вновь оба замолкли, а затем Василий сказал.

— Теперь всё изменится, вся моя жизнь, но я рад. Возможно ты не заметил, но после выздоровления мой авторитет среди "чёрных" так и не восстановился. Многие до сих пор считают меня слабаком, стариком и готовы списать в утиль.

— Они очень ошибаются, — угрожающе прошипел Тищенко.

— Открыв совместно с Ольгой Центр лечебного массажа, я смогу вновь восстановить свое реноме.

— Лечить "чёрных", возвращать здоровье там, где уже не было надежды, снимать проклятия и порчу — да у вас очередь выстроится со всей Украины! — воскликнул Филипп. — Поверь, больше никто и не вспомнит о твоей болезни. Наоборот, будут только ставить в пример и восхищаться.

— Ну да, — иронично заметил Василий, — особенно, когда речь идёт о здоровье ребёнка или родных, тут уж не до язвительности и злости.

— Вот именно.

— Хоть это и противно, но помогать я буду любому, кого мы проверим и допустим на лечение, неважно, враг он мне или завистник. И ещё, я обещал Ольге (в том числе и от твоего имени), что мы не будем применять "черноту" и другие наши "таланты" на пациентах, а также на всех, кто связан с Центром — имеется ввиду городские службы и администрация Киева.

— Честная жизнь с нового листа? — поднял бровь Тищенко.

— Думаешь, не получится?

— А почему нет? В конце концов, все люди болеют. Захотят чиновники вернуть себе здоровье или привести в порядок позвоночник — добро пожаловать. Поверь — это будет лучше всяких взяток и блатных знакомств.

Разговор "чёрных" закончился далеко за полночь.

31

"День дурака" — 1 апреля — Ольга встретила на ночном дежурстве. И большую часть ночи провела с ручкой и блокнотом, записывая идеи для своего будущего Центра. Благо, больница в эти сутки не была дежурной по городу и новых пациентов не поступало, так что, сидя за сестринским столом, девушка исписывала бумагу своими идеями, а затем перечёркивала и вновь писала, часто вскакивая из-за стола, чтобы прошагать длинный коридор из конца в конец, а потом вновь садилась за стол. "Сейчас голова лопнет", — прошипела в тишине Ольга и отправилась в ванную умыться, а там взглянула на себя в зеркало и удивилась. "Заросла я совсем — чёлка висит до уха, волосы паклей, да и коса задёрганная, словно хвост у бродячей собаки. Нет, так не годится". Она тщательно причесалась, надела свежую сестринскую шапочку и дала себе обещание обязательно на неделе сходить в парикмахерскую. "А то скоро времени совсем не будет. Кстати, сегодня отчим приезжает и мы ужинаем у Валерия Петровича, так что нужно не забыть прикупить тортик к чаю".

— Тебя с собой не беру, там будут только медицинские разговоры, — предупредила накануне Диму девушка.

— Я понимаю и не рвусь повсюду за тобой, — улыбнулся Сокора, — только интересует вопрос — ночую я где?

— Здесь, — удивилась Ольга, — а что?

— Может, мне лучше уехать домой, чтобы не смущать будущего тестя?

— Ты из какого века явился? — иронично поинтересовалась любимая. — Вроде современный мужик, на мотоцикле гоняешь, байкер-рокер, а политесы разводишь, словно викторианская барышня.

— О твоей репутации забочусь, между прочим, — засмеялся Дым.

— Не нужно. Мы все взрослые люди. Разберёмся.

— Понял.

О чём беседовать с Валерием Петровичем Ольга и её отчим оговорили заранее, но решили отложить важные новости "на десерт", так как вначале им хотелось просто пообщаться с приятными людьми на различные темы. Хозяйка принимала их в гостиной, накрыв сытный, чисто украинский стол.

— Специально для тебя старалась, Оля, — заметил заведующий.

— Ты слишком тоненькая, откуда и силы берутся, — виновато улыбнулась Анна. — Вот я и решила тебя подкормить, попробуешь эти пирожки? И вареники бери, они с вишней, летом на даче ягоды морозила.

— Очень вкусно, спасибо, — девушка от души наелась, запила вкусности крепким чаем и выползла из-за стола. — Счас упаду, — пообещала и рухнула на диван, расстёгивая пуговицу на джинсах. — Хорошо то как!

— Анна, свою задачу ты выполнила на пять, — похвалил её Васильевич. — А теперь поговорим о том, ради чего, собственно, мы пришли.

— Сейчас-сейчас, — заторопилась хозяйка, — только со стола уберу. Ольга лежи, я сама.

Серьёзный разговор начался, когда на стол была выложена увесистая пачка долларов.

— Значит так, — грозно вступил Васильевич (отчим, когда нужно, умел быть убедительным), — ты, Валера, прекращай рефлексировать и смущать мою дочь, отказываясь от своей доли заработанного. Я, как личный бухгалтер Ольги, — тут он хмыкнул, — ага, травматолог-бухгалтер… так вот, я веду тщательный анализ средств, которые поступают вам за лечение состоятельных больных. Платят они добровольно и ещё от всего сердца благодарят за то, что спасли их от смерти или увечий. А ты, гордо отказываясь от своей доли, сводишь всю работу Ольги на нет и заставляешь девочку считать себя беспринципной добытчицей.

— Да ты что! — вскинулся заведующий. — Оля — просто ангел. Её дар невероятен, а кто я…?

— Знаете, Петрович, — подала голос с дивана напарница, — мне как-то объяснили, что мерилом успеха любого дела является единение двух составляющих — это организация процесса и, собственно, сама идея. Например, изобретатель товара — и его партнёр, рекламирующий и продающий новинку на рынке, писатель — и книжное издательство, турист — и фирма, организовавшая поездку, компьютер Возняка — и его гениальный партнёр, раскрутивший "Яблоко", Стив Джобс — все они действовали вместе, но каждый отвечал за свой участок работы. К чему я веду? Ни одно дело не может быть успешным без его организации. Так что наш коммерческий успех на ниве спасения жизней — это мы оба. Вы ищете пациента, страхуете меня и защищаете, а я — лечу. Без вашей помощи у меня одной ничего бы не вышло. И, кстати, только 10 % из спасённых больных, сами, добровольно, пожелали отблагодарить нас материально. Мы ни у кого денег никогда не просили. И просить не будем.

— Валера, — вновь вступил отчим, — заработанные деньги Ольга всегда тратит на анонимные взносы для лечения малоимущих, ты это знаешь. И мне стоило кучу времени и сил уговорить её, чтобы часть средств она потратила на себя. А как она это сделает? Вы ведь партнёры, а значит, пока ты смущённо отказываешься, Ольга тоже не может взять себе ни копейки. Вывод — прекращай морочить нам головы, забирай свою долю и езжайте с женой на юга.

— Куда? — подала голос тихо сидящая за столом Анна.

— Любой южный курорт. Бали, Египет, Цейлон — выбор огромный.

— Охренеть, — выдохнул заведующий.

— А это обязательно, ехать на юг? — вновь спросила Анна.

— Да, — решительно ответила Ольга и встала с дивана. — Отдохнуть нужно обязательно. А накупить подарков сыну, невестке и внукам вы сможете по приезде. И чтобы не возникало вопросов, откуда деньги — вот. — Девушка положила на стол бумагу, где было сказано, что со 2 апреля Валерий Петрович работает в Центре лечебного массажа "Домино". — Скажете родным, что вам выплатили аванс за согласие консультировать пациентов Центра.

Петрович повертел в руках бумагу, вчитываясь в написанное, а затем поинтересовался.

— Что это за Центр такой?

— Моё новое место работы. И ваше тоже, кстати.

— А больница…?

— Её никто не отменял, будем совмещать.

— Сейчас Ольга всё подробно расскажет, — вклинился отчим, — а ты, Анна, спрячь пока деньги и тоже послушай.

И Ольга начала.

— Помните, Петрович, как я познакомила вас с "чёрным", которого привезла "Скорая помощь" и он ничего не понимал и даже говорить толком не мог? Так вот, в новогоднее дежурство Тищенко пришёл поблагодарить меня, вскоре мы познакомились получше, а потом и вообще стали общаться.

— Да, я его помню, — кивнул заведующий.

— Однажды Тищенко привёз ко мне своего друга, тот практически уже умирал и мы совместно с Филиппом вытянули Василия Фомича с того света. Позже было ещё несколько случаев, когда я лечила "чёрных". Оказалось — могу, невзирая на то, что наши силы диаметрально противоположны. Общаясь с "чёрными" я выяснила, что у них, в отличие от обычных людей, нет своих целителей, природа силы и характера не позволяет им лечить друг друга. А я, повторюсь, могу.

— И что?

— В течение долгих лет я считала "чёрных" безусловным злом, но оказалось, что и среди них есть порядочные люди. И они нуждаются в лечении. Так что сейчас совместными усилиями мы решили расширить мой кабинет костоправа, превратив его в Центр лечебного массажа, где смогут оказывать профессиональную помощь всем нуждающимся.

— А это не опасно для тебя? — спросила Анна.

— Нет, я сейчас для "чёрных" единственная целительница, они мне верят и знают, что я им не наврежу. — Ольга вздохнула и пожаловалась, — даже охрану выделили и готовы пылинки сдувать, лишь бы со мной ничего не случилось. И ещё — я не собираюсь лечить всех подряд, вначале "чёрных" больных будут проверять на лояльность и порядочность, а уж потом везти ко мне. Да и в Центре я не собираюсь перед ними светиться, уже решила, что буду осматривать и лечить этих пациентов спящими.

— Разумно, — кивнул заведующий.

— Пока мой "чёрный" партнёр Василий Фомич берет на себя все заморочки по организации Центра и обеспечение его безопасности, вы, Петрович, займётесь нужными бумагами от медицинского начальства, вплоть до городской санэпидстанции. — И девушка виновато развела руками. — Мне без вашей помощи никак, просто караул.

— А где планируешь организовать этот Центр? Помещение нашла? — спросила Анна. — Наша невестка — риелтор, если ты помнишь.

— В том же здании, где и мой кабинет, к лету освобождается второй этаж. Мне было бы очень удобно там разместиться.

— Я спрошу у Галочки, пусть узнает подробности.

— Спасибо, будет очень кстати.

— Как ты будешь всё успевать, Оля? — спросил Валерий Петрович.

— Придётся набирать новых людей. "Чёрными" сотрудниками, если потребуется, займётся Василий Фомич, остальных наймёт Цецилия Карловна. Кстати, огромное спасибо за вашу тётю, Анна. Она просто сокровище.

— А Сели уже знает обо всём? — многозначительно поинтересовалась хозяйка дома.

— Нет, но я на днях собираюсь с ней поговорить. Надеюсь, она не испугается, — слабо улыбнулась Ольга.

— Вот ещё, — захохотал Петрович. — Поверь, тётя будет просто в восторге.

Прогноз заведующего не подвёл. Ценя искренность Цецилии Карловны, Ольга решила не ходить кругами, туманно намекая на что-то непонятное, и откровенно призналась, что является "белым" экстрасенсом.

— Я давно это поняла, — с горящими глазами заявила Сели, — ведь с первых пациентов было понятно, что ты не только первоклассный костоправ, но ещё и лечишь больных… Это ведь "белая" сила целителя, да?

— Угу, — кивнула Ольга. — Давайте присядем. Макс, ты тоже пододвигайся, возможно, услышишь что-то новое. Просто дверь запри, последний клиент ушёл, так что можем спокойно поговорить.

И когда все расселись в удобные кресла приёмной, девушка пространно объяснила сотрудникам своё видение мира — существование и соперничество "чёрной" и "белой" силы, их антагонизм и борьбу, отсутствие магических школ, где бы учили пользоваться силой и много ещё чего… В общем, Сели и Макс заслушались.

— Выводы можно сделать такие, — подытожила девушка, привычно переплетая свою косу, — "белые" сильны духом и верой, "чёрные" — характером и жадностью к жизни.

— Не факт, — протянул обиженно Макс, — по твоим словам, "чёрные" совсем бездушные? Ничего святого? Лишь бы всюду влезть, при возможности напакостить и смыться? Не-ет, мы — разные…

— Мы? — развернулась к охраннику Сели.

— Быстро соображает, да? Ну что, признаешься? — подмигнула Максу Ольга.

— Я - "чёрный", — просто ответил мужчина и с удовольствием начал наблюдать за отвисающей челюстью Цецилии Карловны.

— Но… — она перевела взгляд на Ольгу, потом вновь на Макса. — А как же…? Вы же…

— Да, я "белая", Макс — "чёрный", — кивнула девушка. — И мы — команда.

— А я? — тихо спросила Сели.

— Вот сейчас и решим. Я собираюсь расширить наш кабинет до Центра лечебного массажа, где буду принимать не только обычных пациентов, но и "чёрных" больных. Курировать новое направление возьмётся мой новый компаньон из "чёрных", Василий Фомич Бенюк.

— Понятно, а где…? В смысле, где будет этот Центр?

— Скорее всего, мы переедем на второй этаж в помещение тренажёрного зала, которое к лету освободится. Разделим его на комнаты, оборудуем всем необходимым и наймём дополнительный персонал. И без вашей помощи мне никак не обойтись, Сели. Поэтому вопрос — вы с нами?

— Безусловно, — вскричала помощница. — Да я… Я с вами хоть на край света. Всегда! И даже не сомневайтесь.

— Отлично, — кивнула довольная Ольга. — Тогда через неделю собираем расширенное собрание работников Центра, где заслушаем все предложения и обговорим, что необходимо сделать в первую очередь. Сели, а вам пока первое задание — найти заслуживающего доверия бухгалтера.

— Бухгалтера?

— Да, в нашем Центре будет работать достаточно народу, так что без бухгалтера не обойтись.

Цецилия Карловна на минуту замерла, уставившись перед собой в одну точку, а затем спросила:

— А может я…?

— Что?

— Если Центр, фактически, начнёт функционировать с лета, я вполне успеваю закончить бухгалтерские курсы. Там учёба занимает от одного до трёх месяцев.

— А как же приёмная? Мне важно, чтобы в ней сидел доверенный человек.

— Буду совмещать, да это и удобно, всё равно ведь деньги идут через меня.

— Логично, — задумалась Ольга, а потом улыбнулась. — Спасибо. Тогда справедливо, чтобы ваши курсы оплатил Центр.

— Пожалуй, — кивнула Сели, — я не возражаю.

— Вот видишь? — обратилась к Максу Ольга. — Учись, как нужно оперативно соображать и реагировать.

— Ага, наша Сели — просто королева. "Я не возражаю, платите", — заржал охранник.

— Смейся-смейся, мальчик. — снисходительно улыбнулась ему Сели, стараясь сдержать улыбку, — чтоб ты знал, у меня действительно есть доля королевской крови…

— Из рода Ангальт- Цербстских? — подколол охранник.

— Как ты это выговорил? — изумилась Ольга.

— Случайно запомнил.

— Так, господа хорошие, — девушка поднялась из кресла и потянулась. — Подробности нашего будущего и прошлого предлагаю обсудить при следующей встрече, а сейчас разбегаемся.

— Одевайся, проведу тебя до дома, — Макс поднялся из кресла и двинул к двери. — Цецилия Карловна, надеюсь, вам не нужно напоминать о соблюдении секретности. Никто не должен знать правду об Ольге ради её же безопасности.

— Конечно, — серьёзно ответила женщина. — Я с первых дней работы молчу обо всём, как Штирлиц, и друзьям-знакомым озвучиваю лишь общедоступную информацию.

— Валерий Петрович и Анна — в деле, — заметила Ольга. — Поговорите с ними. Думаю, много вопросов для вас прояснится. Извините, мне пора бежать, Макс пошли. До свидания, Сели.

На улице, вдохнув вечерний холод, Макс пожаловался:

— Когда же начнёт теплеть? Весне второй месяц…

— Не скажи, — ответила Ольга, — снега на улицах почти не осталось, днём солнышко уже вовсю греет, ещё неделя-две и зазеленеет.

— Ну раз ты сказала, тогда верю, — улыбнулся охранник.

— Ага, — ответила девушка. — Кстати, как там у вас с Наташей? Она не звонит, да и ты молчишь.

— Всё хорошо, ты оказалась права, — бодро ответил Макс. — А молчим, потому что оба привыкаем к новости и грядущим переменам. Да и сглазить боимся.

— Привези подругу ко мне, я посмотрю, — ответила Ольга. — И поздравляю, очень за вас рада.

— Спасибо.

32

Весь апрель Ольга крутилась, как белка в колесе и грядущие перемены старалась воспринимать со смирением. "Есть такое слово — надо", — шептала она себе, а Сокора успокаивал: "Считай это карьерным ростом и ничего не бойся".

Собрание коллектива будущего Центра порадовало.

Василий Фомич доложил, что переговорил с районной администрацией и Центру стопроцентно гарантировали аренду второго этажа с мая месяца (к счастью, тренажёрный зал тоже спешил переехать). Также Фомич сообщил, что нашёл курсы массажа и уже посетил первые занятия.

— Через два месяца у меня будет диплом, но хотелось бы больше практики, — он вопросительно взглянул на Ольгу.

— Согласуйте с Цецилией Карловной, когда работает наш кабинет, и добро пожаловать, — ответила девушка. — Всё что знаю, покажу, остальное — в рабочем порядке.

— Отлично.

Валерий Петрович тоже успел проделать большую работу, побывав в городском отделе здравоохранения и заручившись их поддержкой.

— Я пообещал, если есть потребность, они могут записаться к тебе на приём, Оля, и оставил визитки с телефонами, но будут ли чиновники платить — не известно. Сама понимаешь, они у нас балованные.

— Посмотрим, когда придут, пока переживать не стоит, — кивнула девушка. — Что санэпидстанция?

— Привезём их перед открытием. Главное, нужно проследить, чтобы все стройматериалы, которые будут использованы при ремонте будущего Центра имели сертификаты на отсутствие вредных примесей, а то меня предупредили, что сейчас строго за этим следят.

— Ремонт я беру на себя, — решительно заявил Василий Фомич.

— А Цецилия Карловна проследит, — добавила Ольга.

— Да? — поднял бровь Фомич.

— У нашей Сели огромный опыт в подобных делах. Но прежде, чем мы приступим к ремонту, я должна сориентироваться… — девушка замялась. — Простите, но я видела тренажёрный зал лишь мельком и вначале мне нужно хорошо там всё осмотреть со специалистом, чтобы объяснить ему, что и как обустроить.

— Ясно, необходим дизайнер, — кивнула Сели.

— У меня есть такой знакомый, — подал голос Дима, — я переговорю с ним.

— Думаешь, он вот так, сходу, согласится? — засомневалась Ольга. — Я слышала, на дизайнеров сейчас большой спрос.

— Оля, ты не в курсе, — улыбнулся Сокора. — Но в нашем байкерском клане — люди множества профессий, есть и дизайнеры. Одного из них ты лечила, когда клан проходил через твои руки, и Сева потом специально предупредил — если нужна будет помощь, сразу звонить ему.

— Приятно слышать, так, может, в ближайшую субботу мы вместе осмотрим второй этаж?

— Я завтра же с ним переговорю, — пообещал Дым.

— Так, — наморщила лоб Ольга. — Фомич и Сели уже учатся, проект с Севой я согласую, ремонт будет, одобрямс города и медицины тоже. Макс, что с ребятами для охраны?

— Я предварительно присмотрел двоих.

— Обычные? — поинтересовался Фомич. — Потому что обязательно нужен хотя бы один "чёрный".

— Есть такой, — кивнул Макс. — Из ваших, в смысле, из охраны Филиппа Тищенко. Саша Хромов.

— Подходит, надёжный, — кивнул Бенюк.

— Второй, как и я, бывший мент. Только, Оля, нужно, чтобы ты сначала его приняла, как пациента. Он болеет второй год, а диагноза мужику до сих пор поставить не могут.

— Запиши его у Сели.

— Уже.

— Кстати, Цецилия Карловна, вопрос с рабочим персоналом мы пока трогать не будем, время ещё есть. А вот недели через две станет понятно, сколько человек нам понадобится, тогда и начнём подбор.

Сели молча кивнула и перевела взгляд на Сокору, демонстративно выложившим на стол стопку файлов.

— Это все необходимые бумаги для официального функционирования вашего Центра, — объяснил Дым. — Я даже типовой Устав приложил для ознакомления, так что давайте смотреть, думать, вносить правки, а потом подпишете итоговый вариант документов и его останется лишь заверить у нотариуса.

— Кто будет подписывать? — поинтересовался Фомич.

— Вы и Ольга, как партнёры.

— Так, может, остальные тогда не нужны? — спросил Макс. — И я пойду?

— Неужели не интересно? — ехидно поинтересовалась девушка.

— Не-а, — и охранник сделал "страшные" глаза. — Домой надо, караул.

— Ладно, иди, — махнула рукой девушка. — Валерий Петрович, Сели, если хотите…

— Я остаюсь, — кивнул головой заведующий. — Есть несколько вопросов, которые бы хотелось оговорить дополнительно.

— Я тоже пока побуду, — сообщила Сели.

— Тогда приступим, — и Сокора начал зачитывать и объяснять учредительные документы нового Центра лечебного массажа.

Апрель пролетел незаметно. Также незаметно для Ольги наступила и весна. Однажды, на вечернем дежурстве в больнице, открыв окно в конце коридора, чтобы немного проветрить этаж, девушка поняла — вот она, весна. Тихо пришла и изменила город.

— Ох, хорошо, — Ольга полной грудью вдохнула ночную влагу, пахнущую молодой зеленью, и расстроилась. — Первый весенний дождь прошёл, а я не заметила. Совсем заработалась.

Дома, после ужина, девушка уселась на колени Сокоры и таинственно прошептала:

— У меня предложение.

— Да? — он уткнулся ей носом в шею и поцеловал. — Слушаю.

— В ближайшие выходные давай устроим шашлыки на природе?

— Активно голосую "за", — и Дима с любопытством уставился на любимую. — Едем на дачу?

— Зачем? Можно ведь и здесь, рядом, организовать. В парке Партизанской славы, что через дорогу от нашей больницы, все местные устраивают пикники. Отойдём подальше в лес и расположимся. А ещё предлагаю позвать наших из Центра — Сели, Петровича с женой, Макса с Наташей, Фомича.

— Тогда уж и Тищенко зови, — подсказал Сокора.

— Придётся, — кивнула Ольга. А потом заметила чуть поджатые губы Дыма и ласково взъерошила ему волосы. — Мы обязательно съездим на дачу, чтобы побыть вдвоём подальше от города. Например, на День Победы, хочешь?

— Мы с ребятами всегда 9 Мая собираемся на автодроме, — признался Дым, а потом жалобно спросил. — Мне ведь уже можно мотоцикл…?

— Можно, — засмеялась красавица.

— А ты со мной поедешь?

— Не знаю, посмотрим, как организуется график. И ещё не забудь, что к средине мая мы должны обязательно побывать у моих на Житомирщине.

— Да, твой отчим настоятельно приглашал. Он, кстати, мне очень понравился. Правильный мужик.

— Да, хороший. И мама с ним счастлива. Ладно, — она встала на ноги и потянулась. — Давай ложиться, завтра новый день и новые хлопоты. Нужно отдохнуть хорошенько, а то я что-то совсем замоталась, даже не заметила, что весна наступила.

Пикник получился душевным. Народ был весел и говорлив, но никто не шумел и дурных песен не орал. Все расслаблялись в дружелюбной обстановке и вели себя просто и непринуждённо, уделяя пристальное внимание многочисленным вкусностям, разложенным на большой пластиковой скатерти. Выбранная Ольгой поляна пестрела молодой травкой, вокруг вздымались вверх мощные стволы корабельных сосен, чередуясь с густым кустарником орешника, и особо радовали глаз первые цветы мать-и-мачехи, жёлтыми головками расцвечивая яркую зелень леса.

— А воздух пахнет свежестью и хвоей, — заметил Дым, устраивая мангал, а потом взглянул на скатерть и присвистнул. — Да уж, с шашлыком можно не торопиться, съесть бы всё, что приволок народ.

"Стол" завалили закусками. Анна напекла пирожков, Ольга приготовила огромную пиццу. Наташа выложила копчёных колбасок и сыра. А ещё были свежие овощи, солёная рыба, варёные яйца и нежнейшее сало, так что шашлыки жарили уже под вечер, запивая их львовским пивом. От крепкого алкоголя решено было отказаться, поэтому водка и бренди были убраны обратно в сумки.

Особо порадовала погода, было солнечно, тепло и безветренно. "Хоть загорай", — удовлетворённо вздохнула Сели и зажмурилась, подставляя солнцу лицо.

Ольга, уплетая вкусности, опиралась на надёжное плечо Дыма и слушала последние новости коллектива.

Валерий Петрович похвалился, что через неделю они с женой улетают в Египет.

— Будем отдыхать и набираться сил, так как лето нам предстоит жаркое, в смысле, будет много работы и хлопот.

— Знаешь, Оля, если бы ты почти силком не выгнала нас в эту поездку, я опять бы провела летний отпуск на даче, — призналась Анна. — Как-то всегда в ужас приходила от сумм, которые нужно выложить на поездку за рубеж. А тут нам выдали деньги и отдали прямой приказ — "марш на юг отдыхать!", — и она притворно вздохнула. — Пришлось подчиниться. — Женщина рассмеялась и, притянув к себе Ольгу, чмокнула её в щеку. — Спасибо огромное.

Подруга Наташа вела себя, на удивление, тихо. Всегда активная и заводная, она на пикнике предпочла просто лежать на надувном матрасе и слушать окружающих. А вскоре уснула, разморенная едой и солнцем, чем и воспользовалась Ольга. Подав знак, чтобы компания не удивлялась, девушка быстро продиагностировала подругу и, кивнув Максу, отвела его подальше за деревья.

— Всё нормально, — сразу успокоила встревоженного мужчину Ольга. — Но есть признаки весеннего авитаминоза. Наташа уже была у врача?

— Записана на понедельник, раньше у неё не получалось.

— Хорошо. Рекомендую сходить вместе с ней, послушать и задать интересующие тебя вопросы. Пусть врач порекомендует хорошие витамины для беременных. А ещё проследи, чтобы твоя девушка регулярно питалась и не удивляйся её постоянной сонливости, это вскоре пройдёт. После визита к врачу позвонишь и всё расскажешь.

— Хорошо, и спасибо.

— Не за что.

С Фомичом и Тищенко Ольга обсуждала будущее открытие Центра, а они делились, как городских "чёрных" всколыхнула новость о том, что Василий Бенюк открывает Центр лечебного массажа.

— Идиоты, даже не поняли, что всё будет по-честному, — кривил рот Василий. — Решили, это я таким образом собираюсь типа вампирить, чтобы восстановить былую силу.

— Мои люди знают настоящее состояние дел с Центром, — добавил Филипп, — и уже составляют первые списки особо нуждающихся. Сергей, с которым ты знакома…

— Начальник вашей охраны, — кивнула Ольга.

— Он занимается проверкой кандидатов. Думаю, вскоре мы уже полностью определимся со списком. И лично от себя хочу поблагодарить за Сергея. После твоего лечения он сходил на повторное УЗИ и убедился, что полностью здоров. Теперь мужика просто не узнать, помолодел и всё время улыбается.

— Сергей мне звонил, — призналась Ольга. — Я рада, что помогла. Кстати, Филипп, как вы думаете, можно ли пользоваться Фомичу чудо-браслетами, но только "белыми"? Это поможет успокоить ваших любопытствующих собратьев и, возможно, снизит негативное воздействие "черноты" на обычных пациентов.

— Интересная мысль! — поднял брови Тищенко. — Замаскируем Васю "белой" силой?

— Да.

— Нужно попробовать, — загорелся Василий. — А где возьмём заготовки?

— Меня Дима возил в мастерскую одного байкера, думаю, вы там легко сможете подобрать что-то подходящее себе по размеру.

— Пойду спрошу координаты, — и Фомич, поднявшись, ушёл к Сокоре.

— А твои браслеты, я смотрю, заряжать не нужно? — поинтересовался Филипп.

— Макс справляется, да и особых катаклизмов в последние дни не было… не считая ремонта, — улыбнулась Ольга.

— Мне докладывали, всё идёт по графику.

— Да, но я всё равно переживаю, — и девушка развела виновато руками. — Большие перемены вызывают много эмоций.

— Ничего, — отмахнулся Тищенко, — это хорошие перемены, правильные. Вон Вася как изменился — бодрый, активный, решительный. Утром бегает на курсы массажа, а днём практикуется в офисе на персонале, — мужчина хохотнул. — Вначале после его первых проб у народа даже синяки оставались, а сейчас ничего, вроде получается, особенно, когда начал стажироваться у тебя.

— Он старается, — сказала Ольга. — Руки у Фомича чуткие.

— А ещё ты учишь его видеть. Вася потом допоздна сидит в интернете, рассматривает фотографии различных органов — печень, почки, сосуды, да и меня периодически осматривает для сравнения.

— Это долгая учёба, на всю жизнь.

— Согласен.

Пикник закончился под вечер, когда все вдруг стали дружно зевать, "жалуясь" на переизбыток кислорода.

— Объелись, отдохнули, дружно пообщались, так что всё прекрасно, — резюмировала Ольга. — Собираемся, пакуем мусор и домой. Завтра — новый день и пусть он принесёт нам удачу.

33

Ночью Ольгу разбудил звонок телефона. Очень долгожданный звонок.

— Мальчик! У нас мальчик! — кричал отец.

— Ура! — подхватила его восторг девушка. — У меня родился брат!

— Что? — сонный Сокора сел на кровати и уставился на любимую.

— Папа, не молчи, давай подробности, — попросила Ольга.

— Боли у Беруте начались ещё вечером и мы сразу же поехали в роддом…

— А мне почему не позвонили?

— Забыл, — засмеялся Витольд. — А ещё у Беруте шли частые схватки, поэтому я ни на что не отвлекался и помогал жене дышать.

— А Ванда? Сестричка моя что делала?

— Маялась рядом и ни за что не хотела уезжать домой. Правда, во время самих родов её выставили в коридор, так она у двери всё время просидела, прямо на полу, а потом призналась, что молилась впервые в жизни, так ей было страшно слышать, как кричит мама.

— Ну… дальше, дальше…

— Мальчик родился в 2 часа ночи. Вес 4 кг ровно, рост 54 см, здоров. С Беруте тоже всё в порядке.

— Имя сыну выбрали?

— Нет, у нас из-за этого постоянные споры.

— Тогда выношу на обсуждение — Олег. Есть Ольга, будет ещё Олег. Олег Витольдович.

— Тогда лучше Ольгерд, — задумчиво протянул отец. — Это древнее литовское имя. Я передам твоё предложение Беруте и Ванде. Хотя мне, признаюсь, очень понравилось имя Ольгерд.

— Поздравь от меня Беруте и поцелуй Олежку, а Ванде я позвоню завтра по скайпу. Бабушка уже в курсе?

— Зайду к ней утром на кофе и расскажу, — ответил отец. — Пусть спокойно спит.

— Правильно.

— Ладно, я пошёл к жене. Целую, Оля.

— Поздравляю папа, я очень рада.

Девушка вылезла из постели и, сходив на кухню, принесла себе и Диме по бокалу вина.

— Давай выпьем за нового жителя Земли. В Вильнюсе родился мой братик, долгожданный наследник отца — барон Ольгерд Варгас, пусть его жизнь будет счастливой.

Май в Киеве — благословенная пора. Цветут деревья и кустарники, клумбы и цветники радуют весенним многоцветьем, белые и розовые свечи каштанов привлекают внимание туристов… И повсюду только и слышится — "Скоро лето".

— Все разговоры с подругами лишь о том, куда я поеду в отпуск, — делилась с Ольгой Сели, — а о каком отпуске может идти речь, когда у нас открытие?

— Но ведь хочется? — спросила девушка.

— Знаешь, мне всегда хватало пару дней, чтобы отдохнуть, а потом от безделья я начинала скучать и даже в отпуске у моря не могла лежать сутками на пляже, а всё пыталась найти и посмотреть что-то интересное — музеи, галереи, местную природу… Подруги называли меня неугомонной и в последние годы уже предпочитают отдыхать отдельно.

— Обещаю, когда наплыв пациентов к осени спадёт, отправить вас отдохнуть куда-нибудь за рубеж. Например, в Индию, — ответила Ольга.

— О, это было бы замечательно, — вздохнула Сели. — Вон Анна с мужем, вернувшись из Египта, только и рассказывают, как отлично отдохнули и уже планируют следующую поездку к Новому году.

— Да, мне Петрович тоже об этом говорил, — улыбнулась девушка, а потом, оглянувшись, полюбовалась новой приёмной Центра и покачала головой. — Просто потрясающе. Вы с Василием Фомичом развернулись не на шутку.

— Я же вам докладывала, Ольга, — посерьёзнела Цецилия Карловна. — "Чёрные" выделили на ремонт неограниченный бюджет, но мы постарались использовать их средства рационально. Вы же видите — никаких красивостей, позолоты и безвкусицы. Всё современно, добротно и удобно.

После плотного общения с дизайнером, Ольгины предложения об обустройстве Центра вылились в кардинальную перепланировку второго этажа. Светлый холл разделили прозрачной стеной, делившей помещение на две части — для обычных пациентов и "чёрных". В более просторной приёмной больных принимала Сели, в другой, поменьше — Макс. Максу, как начальнику охраны, значительно повысили оклад, но и обязанностей прибавили, в том числе — лично принимать "чёрных" пациентов.

— Так их будет легче контролировать, — объяснил Василий Фомич. — Со временем мы сможем подобрать сюда надёжную "чёрную" девочку, а пока лучше Макса никто не справится.

Сели, кстати, тоже прибавили зарплату, так как она взяла на себя ведение бухгалтерии и отчётность Центра, а в помощь ей подобрали спокойную крепкую женщину предпенсионного возраста, Марию Ивановну. Она взяла на себя уборку помещений, при необходимости ездила с поручениями по городу, а также провожала больных в кабинет к Ольге, где помогала им раздеться и лечь на кушетку.

— Я знаю, что люди любят молодых и красивых, — объяснила свой выбор Ольга. — Но больному человеку нужно внимание, сочувствие и материнский уход. Мария Ивановна для этого подходит идеально. Она и пожалеет, и поворчит, и стесняться её никто не будет, понимаете?

В охрану на "светлую сторону", как иронично назвал отделение для обычных людей Фомич, заступил бывший сослуживец Макса, Богдан. Предварительно, Ольге пришлось с ним повозиться, избавляя мужчину от восьмиметрового солитёра. Впервые увидев, что превратило крепкого сорокалетнего мужика в ходячий скелет с трясущимися руками, девушка не поверила своим глазам.

— Не может быть, — она отдёрнула руки от спящего пациента и просто свалилась в кресло у стола.

— Что? — вскинулся Фомич.

— Сами посмотрите, — выдохнула Ольга.

Василий битых десять минут пытался что-то понять, а потом отступил от больного и повернулся к наставнице.

— Я ничего не вижу.

— Вот и врачи не увидели, анализы в таких случаях не дают гарантий. А ведь внутри Богдана сидит огромный червь солитёр и жрёт там от души.

— Бр-р-р, — Фомича даже передёрнуло. — Откуда эта мерзость?

— Грязные руки, полусырая рыба или мясо, причин много.

— Кошмар!

— Вот-вот, и как с этим бороться я ещё не знаю… Так, сейчас, — Ольга открыла ноутбук и принялась шерстить интернет на тему борьбы с солитёром. — Врачи пишут, без операции это можно удалить лишь специальными химикатами, считай, ядом. А как Богдану потом выжить? Он и так, словно тростинка на ветру, качается из стороны в сторону. Какой уж тут яд? Мужик загнётся без вариантов.

— И что мы будем делать? — спросил Василий. — Ведь изгонять червя живьём… это, знаешь ли, даже звучит как-то негигиенично.

— Нет-нет, никаких живьём, — запротестовала девушка. — И, боюсь, моя сила целителя здесь не поможет, — она наклонила голову к плечу и оценивающе взглянула на ученика, — а вот сила "чёрного" может сработать.

В итоге, посовещавшись, они приступили к работе. Василий планомерно и тщательно уничтожал гада "чернотой", а Ольга контролировала состояние больного и следила за операцией, подсказывая, что и как нужно сделать. Они трудились больше часа, а затем девушка приступила, собственно, к лечению Богдана, насыщая силой и энергией его измученное тело.

Пока Богдан отдыхал и потом одевался при помощи Марии Ивановны, в приёмной провели инструктаж его супруги. Женщина была просто потрясена услышанным.

— Да чтоб я мужа хоть раз ещё послушала! — возмутилась она.

— О чём ты? — заинтересовался Макс.

— Об увлечении этого умника сыроедением.

— Я думала, там речь идёт лишь об овощах и фруктах, — заметила Ольга.

— А Макс ел сырыми практически все продукты и ещё хвалился, что худеет и чувствует себя здоровее. Он же был полным всю жизнь и похудеть мечтал с детства, вот и радовался, что мечта осуществилась.

— В интернете пишут, во Франции солитёр иногда используют именно для похудения, — поделилась информацией Ольга. — Богатые дамочки глотают… не знаю, что… глисты или яйца… чтобы в кишечнике завёлся солитёр, естественно худеют, но обязательно под присмотром врача, а потом этим пациенткам делают операцию и червя удаляют.

— Мерзость какая, — фыркнула Сели.

— Богдана теперь следует хорошо кормить и, желательно, без гастрономических изысков, а блюдами простой и сытной украинской кухни, — строго добавила Ольга. — И обязательно в первый месяц пить ферменты, а то кишечник не будет справляться с нагрузкой. Питание же следует начинать с малых порций, понятно?

— Да, — кивнула супруга Богдана, — спасибо вам огромное. Я уж думала, это всё, конец, — она всхлипнула и бросилась обнимать Ольгу.

— Через две недели привезёте супруга на осмотр и если всё будет нормально, он вновь сможет жить полноценной жизнью.

— Огромное вам спасибо, — пробасил от двери мужчина. — Не знаю, что вы со мной сделали, но так хорошо, как сейчас, я себя уже давно не чувствовал.

Вечером, когда последний клиент ушёл, Ольга уселась напротив Василия и заговорщицки прошептала:

— Вы теперь поняли?

— Нет, а что?

— Если бы не ваша "чёрная" сила, я Богдану помочь бы не смогла.

— И?

— Мы можем и будем лечить вместе, вы — уничтожать болезнь, я — лечить и вливать силы. Думаю, тогда эффект выздоровления у пациентов пойдёт значительно быстрее. Это значит, нам нужно разработать методику совместной работы для гибридных болезней.

— Понял, — кивнул, улыбаясь, Фомич. — Но меня, также, интересуют и навыки костоправа. С такой защитой, — и он кивнул на свои руки в стильных браслетах, напитанных "белой" силой, — мне ведь можно работать с обычными пациентами?

— Попробуем, — подмигнула ему Ольга. — А пока могу сказать лишь одно — мы сегодня молодцы!

— Ольга — просто потрясающая, — делился впечатлениями Василий, когда, как обычно, ужинал у Тищенко дома. — Я столько нового узнаю каждый день.

— Вижу, эта жизнь тебе нравится? — улыбнулся Филипп.

— Очень. Лечить людей, быть по-настоящему полезным — это, оказывается, приносит столько удовольствия.

— Я рад. И ты действительно изменился к лучшему.

— Как именно?

— Ушла излишняя агрессивность. Ты ведь был вечно на взводе, словно готовый к броску. Это, знаешь ли, часто напрягало…

— Я в курсе, — кивнул Василий. — Хотя в агрессии и была моя сила. Но сейчас всё по-другому, болезнь меня изменила… и, как оказалось, к лучшему.

Открытие Центра "Домино" прошло без всякой помпы, просто однажды на двери кабинета костоправа появилась табличка "адвокат Дмитрий Сокора", а снизу под ней — объявление "Костоправ принимает на 2 м этаже в Центре лечебного массажа".

— Я, Макс, Саша (новый "чёрный" охранник) — это "тёмная сторона", — подсчитал накануне Василий Фомич, — Ольга, Сели, Ивановна и Богдан — "светлая". Итого, нас семеро постоянных человек в штате плюс Валерий Петрович, заведующий травматологии, внештатный консультант.

— Значит, восемь, — сказала Цецилия Карловна. — Остаётся вакансия уборщицы на "тёмной" стороне, и с этим проблема, потому что Оля говорит, обычный человек после приёма "чёрных" убираться там не сможет, это опасно для его здоровья.

— Нужно искать "чёрную" техничку, — задумался Василий.

— Или "белую", которая, как и я, не боится "черноты", — добавила Ольга.

— Нереально, — вздохнул Макс. — Да и где искать, когда до открытия осталось два дня.

Но жизнь, как всегда, оказалась богата на сюрпризы.

В тот же вечер, когда Макс провёл Ольгу до дома и, попрощавшись, ушёл, на лестничной площадке первого этажа девушку неожиданно окликнули.

— Сестрёнка, помоги старику, — возле лифта топтался старенький дедушка-бомж, неизвестно как пробравшийся мимо дежурной подъезда, и ласково улыбался Ольге щербатым ртом. — Дай денежку на хлеб.

— Господи! — ахнула красавица, вытаращив глаза. И немудрено — бомж оказался "белым". — Да как же это…? Как такое возможно?

— Дай денежку, сестра. Ты же мне поможешь? — снова заканючил дедок, а потом добавил, — я тебя давно заприметил, но не подходил, а то вокруг вечно "чёрный" волк кружит. Пришлось вот сюда пробираться…

— Пойдёмте, — Ольга ухватила бомжа за рукав грязной куртки и потянула за собой к лифту. — У меня дома деньги.

"Белый" не сопротивлялся, молча пошёл за девушкой, улыбаясь, словно блаженный, и на удивлённый возглас Сокоры "Что происходит?" лишь пожал плечами. А Ольга развила бурную деятельность, сначала запихнув деда в ванную, а потом отправила туда же Дыма, приказав отмыть Егорушку (так представился дедок) дочиста. Затем гостя одели (бельё и спортивный костюм) и накормили плотным ужином, и пока он кушал, медленно смакуя домашнюю пищу, Сокора увязал в мусорный пакет грязную одежду гостя и выбросил её в мусоропровод.

— Оля? — Дым указал любимой на пьющего чай деда. — Объяснись.

— Егорушка ждал меня у лифта. Попросил денег на хлеб.

— А вместо этого ты привела его домой?

— Он — "белый".

— Что? — не поверил своим ушам Сокора.

— Да "белый" я, "белый", — подал голос Егорушка. Кстати, это имя удивительно ему шло, дополняя образ блаженного на паперти. Хотя внешность деда была совершенно неприметной — среднего роста, худой, с морщинистым лицом и неожиданно ясными светло-карими глазами.

— Можете рассказать, как вы… — Ольга замялась, — дошли до такой жизни?

— Бомжую что ли? — уточнил дед. — Я сам вначале долго этого не понимал, ведь была и семья, и дом, и работа… — он наморщил лоб и добавил. — Много лет назад… — Егорушка вздохнул и тихо пожаловался. — Я человек простой, жил, как все, но сначала умерла жена, потом сын уехал на заработки и пропал. Давно, ещё в 90-тые. Квартиру я продал и честно пропил, потому что понял — жить незачем. И вот так оказался среди божьих людей…

— Вы хотели сказать, среди бомжей? — уточнил Дым.

— Нет, именно среди божьих душ, — твёрдо настоял дед. — С тех пор так и живу.

— А ночуете где?

— Где придётся. В последнее время в старых катакомбах на правом берегу. Нас там много, божьих людей, особенно после Оранжевой революции появилось. Тогда со всей Украины съехались…

— Не важно, — перебил его нахмурившийся Сокора и продолжил допрос. — Здесь как оказались?

— С Дарницкого вокзала ехал на трамвае, глядь в окно — "белая" идёт. Ну идёт и идёт, я посмотрел да отвернулся… но с тех пор мне сны стали сниться. Странные.

— Расскажите, — попросила Ольга.

— Я толком их не помню, лишь ощущение, что нужно приехать сюда и найти тебя, девочка. Это всё.

— Зачем же денег просили?

— По привычке. Да и страшно почему-то было.

— Объясните всё же, почему вы бомжуете? Ведь могли бы устроиться лучше…

— И где?

— Вот хотя бы в монастыре, там "белых" всегда привечают.

— А я с попами не дружу, — развёл руками Егорушка.

— Вы не верите в Бога? — распахнула глаза Ольга.

— Отчего же, — обиделся дед. — В Бога верую. Но с попами не дружу.

— Почему?

— А врут много. И лицемерят.

— Среди священников есть и хорошие, — улыбнулась девушка.

— Значит, мне не везёт, — растянул щербатый рот Егорушка. — Но я давно понял, Бог — он не в церкви, Он в душЕ.

— И бомжи веруют? — иронично поинтересовался Сокора и сам же ответил. — Знаю, особенно веруют на Пасху и Рождество, да? Когда вокруг храмов щедро подают денежку, ну и поесть можно на халяву.

— Так ведь для этого и праздник, — обезоруживающе признался дед. — Грех не воспользоваться. Каждый имеет право.

— Так, — прервала эту пикировку Ольга, — мне пока ничего не ясно. Если вас прислали ко мне, то зачем?

— Думаешь, специально…? — усомнился Дым.

— Уверена. — И девушка обратилась к гостю. — В чём ваша сила? Вот я, например, занимаюсь целительством, лечу людей. А вы?

— А я… даже не знаю, как объяснить. Народ среди бомжей разный, как и всюду. Много плохих людей, не скрою — и душегубы есть, и совсем скоты, и даже "чёрных" иногда вниз заносит. А я… я словно посерёдке между плохими и божьими людьми стою. Долго думал, зачем? И однажды понял — я защищаю хороших людей от зла.

— Как?

— Сам не знаю, — пожал плечом дедок. — Просто чувствую, когда что-то плохое должно случиться и стараюсь помешать.

— Опять же, как?

— А в меня, словно в губку, впитывается темнота, что витает вокруг злых людей, и растворяется внутри тела, не принося никакого вреда.

— Сила трансформируется, — кивнула Ольга. — То есть, изменяется. Но ведь с вами потом что-то происходит?

— Не понял?

— После того, как вы впитываете зло…

— А-а, так я засыпаю после этого, надолго. Вот прям на месте валюсь и сплю.

— Думаю, организм просто выключается, спасая своё тело от разрушения, — пробормотала девушка.

— Ну да, — поддержал её Сокора. — Словно пробки выбило от высокого напряжения.

— Очень похоже, — согласилась с ним Ольга.

— И что теперь? — поинтересовался Егорушка. — Я тебя нашёл, девочка, всё рассказал. И…?

— Пока остаётесь ночевать, будете спать здесь, на кухне, — решила красавица, дёргая себя за косу. — Но вы должны понять — "служение на дне" подошло к концу. Пора задуматься о сытой спокойной старости. Я готова предоставить вам работу и достойную оплату.

— Так я же… — развёл руками дед. — Я же старый уже, какой из меня толк? Кем я смогу работать?

— А по специальности, то есть "белым". Завтра я покажу место, где занимаюсь целительством, и всё объясню.

— А потом…?

— Потом будете думать, нужны ли вам эти перемены. Одно могу сказать — помощь "белого" мне нужна. А я смогу помочь вам. Договорились?

Дед на это лишь беспомощно пожал плечами.

— Посмотрим.

34

Центр лечебного массажа "Домино" произвёл на дедушку впечатление. А "чёрная" часть коллектива привела в изумление и ужас. Ольге пришлось долго доказывать и объяснять Егорушке, что совместная работа с "оппонентами" нужна и важна. И предложила эксперимент.

— Фомич, давайте перейдём на вашу половину и вы бросите в Егорушку комком "чёрной" силы.

— Убью ведь, — изумился Василий.

— Спорим, что нет?

За экспериментом наблюдали из-за зачарованного стекла приёмной. Фомич метнул в деда тёмным комком, величиной с теннисный мячик, Егорушка скромно улыбнулся, помахал рукой публике, а потом уселся в кресло приёмной и отключился. Ольга метнулась к подопытному и, положив ему руки на виски, тихо ахнула.

— Что? — всполошился Василий. — Живой?

— Сами гляньте, — улыбнулась Ольга. Она повернулась к остальным, толпящимся за стеклом и громко сказала. — Спит. Просто спит.

— Он словно в анабиозе, — изумлённо пробормотал Фомич, отнимая руки от висков Егорушки. — Сердце стучит так медленно, что кровь еле движется по телу. Как такое возможно?

— А вы разве не заметили, сколько вокруг нас чудес происходит? — улыбнулась Ольга. — Вот и этот дедушка такой же — живое доказательство чуда. — Она подошла к Егорушке и напитала его "белой" силой. — Просыпайся, герой.

После долгих обсуждений, что делать с новым членом команды, (а отпускать собрата вновь бомжевать Ольга не собиралась) было решено обустроить Егора Орловского на постоянное жительство в Центре.

— Здесь для вас организуем комнату со всем необходимым, — сказала красавица. — В ваши обязанности будет входить уборка "чёрного" отделения после закрытия Центра, а также ночная охрана.

— Хотя сигнализацию мы всё равно поставим, — строго заметил Василий Фомич. — Так что выходить по своим делам или за покупками вы сможете только днём. Ещё предупреждаю — водить сюда старых дружков категорически запрещается.

— У вас новая жизнь, Егор, — виновато улыбнулась Ольга. — С бомжеванием покончено. Соединить эти два мира невозможно.

Дед оглянулся и вздохнул.

— Мне будет тяжело первое время.

— Ничего, мы поможем, — решительно пообещала Цецилия Карловна. — Я уверена, человек с княжеской фамилией Орловский, далеко не прост. У вас правильная речь и хорошие манеры… Кстати, кем вы работали, в прошлой жизни?

— Инженером-электриком, — смущённо ответил старик.

— Вот, — покивала пальцем Сели. — Мы вас откормим, приоденем, я принесу сюда книги…

— Книги? — встрепенулся дед. — Я люблю читать, спасибо.

— А пока… — и Сели обратилась к Ольге. — Поручите мне приодеть Егора.

— Конечно, — девушка протянула ей банковскую карту и добавила. — А мы тем временем займёмся обстановкой комнаты для нового жильца.

Открытие Центра лечебного массажа скромно отметили бутылкой шампанского и тортиком. А затем началась работа. Первое время основными пациентами Ольги были "чёрные". Их привозили в строго оговоренное время и проводили к Максу. Затем больных диагностировал Фомич. Если дело касалось правки позвоночника и лечебного массажа, он справлялся сам. Если у пациента в дополнение к больной спине прилагалось проклятие или порча, клиента погружали в ванную с тёплой водой и усыпляли. Усыплял, кстати, новый охранник Саша.

— Меня специально обучали, — признался он Ольге. — Ведь охрана — это не только жёсткое устранение угрозы, важно понять, кто и зачем…

— Что? — не поняла девушка.

— Если на территории словили чужого, его усыпляют, переправляют в тихое место, а затем уже ведут допрос, — объяснил Фомич. — Возможно ведь кто-то просто ошибся? Или по глупости влез куда не надо.

— Вот, — облегчённо выдохнул Саша. — Вы не думайте, Ольга, я потом Фомича тоже этому обучу.

— Хорошо, — кивнула девушка и позже поинтересовалась у Василия, отчего новый охранник явно её побаивается.

— Это не страх, а уважение и почтительность.

— С чего бы? Он же меня совсем не знает.

— Оля, ты недооцениваешь своё влияние в среде "чёрных". В окружении Тищенко о тебе известно. Скольких ты уже спасла? Филипп, я, Сергей…

— Сергей — это который начальник охраны?

— Да. Он же бывший шеф Саши. Не заметить его выздоровление парень не мог. Так что Саня о тебе знает и явно чувствует превосходящую его силу. Как тут не уважать?

— Сомнительное превосходство. Не всегда тот, кто сильнее, прав, — задумчиво заметила девушка.

— Для "чёрных" — всегда, — хмыкнул Василий, а потом строго добавил. — И хотя ты меня значительно сильнее, давай договоримся, что первым проклятие или порчу буду пытаться снять я.

— Да, мне бабушки говорили, что "чёрные", распознав порчу, могут обернуть её вспять, сняв без отката.

— Если наложена стандартно, то да.

— Объясните.

— Всё зависит от мастерства и фантазии наславшего. Например, мы все худо-бедно умеем рисовать. Но если у обычного человека та же кошка на рисунке будет изображена схематично, лишь бы была похожа, то настоящий мастер изобразит пушистика, как живого, и обязательно добавит забавную мордочку и яркий окрас. Так и проклятия, их можно насылать стандартно, несколькими словами, а можно добавить пасы руками и увеличить количество слов. Но главное — "пожелать" от души, адресно, вкладывая в посыл ярость, злость или обиду. Тогда жертва обречена на муки без вариантов.

— Понятно. Если проклятие мудрёное и не снимается, тогда работаем вместе.

Вскоре была выработана общая схема лечения. Фомич определял объём и фронт работ, а Ольга потом вела "боевые действия", выдавливая "черноту" из тела пациента "белой" силой. Вихри отката уничтожались совместными усилиями. Правда, по просьбе Василия, один из вихров метился и отпускался на волю, чтобы понять, откуда пришла беда.

— Наславший от этого не умрёт, но ненадолго сляжет, а мы потом с ним побеседуем и вправим мозги. Иначе, всё может вновь повторится. Такая уж у "чёрных" натура — если он не получит сдачу, то обязательно вновь устроит пакость, считая противника мямлей или слабаком.

— Это ваши дела, — отмахнулась Ольга. — Я не собираюсь влезать в эти разборки.

— И правильно, мы сами разберёмся.

Жизнь Ольги почти не изменилась. Два раза в неделю она дежурила в больнице, остальное время занималась пациентами Центра "Домино", где работы всегда хватало. Девушка старалась, чтобы все больные лечились качественно и быстро и даже придумала слоган Центра — "Будьте здоровы и больше сюда не возвращайтесь". Цецилия Карловна вскоре заказала плакат с этим лозунгом и вывесила его у входа в приёмную, прочитав который Сокора лишь покрутил головой.

— Всё-таки вы тут странные.

— То есть? — вскинулась Сели.

— Я знаю, что частные клиники, наоборот, стараются как можно дольше удерживать своих пациентов…

— Ну да, ненужными анализами и процедурами эти вымогатели всегда готовы выкачать у народа последние деньги, — язвительно заметила Сели. — А мы — не такие. И этим гордимся!

— Так и я о том же, — засмеялся Дима. — В этом и есть отличие Центра — быстрое лечение со 100 %-ой гарантией.

— Это если пациент мудр и заботится о себе, — вздохнула подошедшая Ольга. — Но люди — создания ленивые и часто недальновидные.

— Скажи просто — глупые, — добавила Сели.

— Не понял. Вы о чём? — поинтересовался Дым.

— Я привожу пациенту в порядок позвоночник, лечу мышцы и, при необходимости, устраняю другие болезни, — начала объяснять Ольга. — От человека же требуется лишь одно — поддерживать своё здоровье в надлежащем состоянии. Это значит — физические упражнения, сбалансированное питание и позитивное отношение к жизни. А что делает основная масса народу, уходящего отсюда? Продолжают жить по-старому — мышцы спины упражнениями не укрепляют, даже зарядку не делают, жрут всё подряд, я уже не говорю об алкоголе и курении. Да и позитива в жизни у многих нет, сплошные жалобы, обиды и претензии. Человек ленится позаботиться о себе сам, ему подавай чудо-девушку, которая быстро избавит его от всех болячек. А потом можно снова жить, как хочешь.

— И что же делать?

— Я наказала Цецилии Карловне следить, если один и тот же клиент приходит вновь и вновь, а по всем показателям — его болезни от лени и глупости, то при очередном желании записаться на приём давать нахалу жёсткий отказ. Я — не палочка-выручалочка на все случаи жизни.

— Полностью поддерживаю, — обнял любимую Дима. — А сейчас пойдём ко мне в контору, есть разговор.

— Я ненадолго, Сели, — пообещала Ольга. — Если что, звоните.

Свой новый кабинет адвокат Сокора обставил просто. Просто — на первый взгляд. Но опытный человек сразу же отмечал, что мебель в офисе стоит добротная и дорогая, окна закрывают модные жалюзи, соблюдены все меры безопасности — от надёжного сейфа в углу до охранника при входе, а сам хозяин так же основателен, как и окружающая его обстановка. Свои байкерские наколки Дым надёжно прятал за дорогим костюмом адвоката, хотя надевал его не часто, в основном — на заседания в суде. В обычные дни Сокора предпочитал носить удобные джинсы и свитера. "Мои нынешние клиенты — простые киевляне, — говорил он. — Мне незачем пускать им пыль в глаза дорогой одеждой. И я этому несказанно рад — ненавижу костюмы".

Сегодня Дима, усадив Ольгу напротив себя, подтянул повыше рукава голубого свитера и выложил на стол стопку документов.

— Докладываю, — начал он. — Мои ребята провели тщательное расследование и смогли восстановить паспортные данные Егорушки, то есть, Егора Орловского. При поиске неожиданно всплыла новость — нашёлся сын нашего деда, считавшийся всё это время без вести пропавшим. Оказывается, он четыре года провёл в батраках (считай — в рабстве) на севере Казахстана, откуда не мог дать о себе весточку отцу, так как ни телефона, ни документов у него не было — отобрали бандиты. Спасли Игоря менты. Случайно. Так что парню повезло. Он забрал у арестованных хозяев свой паспорт, отъелся у местных и вернулся в Украину. А тут — ни дома, ни родных. Но Игорь не сдался, много работал, женился на бывшей однокласснице и у него уже растут двое парней.

Ольга сидела открыв рот, а потом, громко сглотнув, прошептала:

— У Егорушки нашёлся сын?

Сокора кивнул.

— Да.

— Я… я так рада! — девушка просто завизжала от счастья. — Наш дед — таки настоящий дед! Дважды! — И она бросилась целовать Дыма, измочив его лицо слезами благодарности. Но потом вдруг затихла. — Нужно Егорушку как-то подготовить к этой новости, а то мало ли… И Игоря известить. Или он уже в курсе?

— Нет, я потому и хотел с тобой переговорить, — объяснил, улыбаясь, Дым. — Что будем делать?

— Давай немного подождём, — вздохнула Ольга. — Я тут подумала, нужно нашего деда сначала привести в нормальный вид, а то в нём бомжа до сих пор заметно.

— Оля, он больше десяти лет провёл на улице, что ты хотела?

— А ещё пусть твои мальчики походят за семьёй Игоря и сделают пару фотографий, разузнают, как живут Орловские и всё такое. Мы дедушке покажем эти снимки, а он потом пусть сам решает, когда встречаться с сыном.

— Согласен, — кивнул Сокора. — Подождём и всё подготовим.

— Но я обязательно расскажу эту новость Цецилии Карловне, — заговорщицки прищурилась красавица. — Они с Егорушкой удивительно быстро подружились.

— Так ведь одно поколение, — подмигнул в ответ мужчина. — Ты опять готова податься в свахи?

— Ага. Никому нельзя доживать старость в одиночестве.

Через несколько дней Ольга вместе с Валерием Петровичем осуществили один из пунктов давнишнего плана — решили устроить в больнице блиц-лечение среднего медицинского персонала, нуждающегося в услугах костоправа. Для этого все предыдущие месяцы Ольга каждое дежурство методично обходила отделения стационара, где определяла "на глаз" своих пациентов.

— У больной спины другой окрас ауры, — объясняла она заведующему. — Но контакт руками всегда даёт максимально верную картинку, так что — да, своих больных я уже знаю, осталось зазвать их в кабинет и пролечить.

Помещение им выделил главврач больницы, вызвавший предварительно Валерия Петровича и Ольгу к себе "на ковёр", где девушка за пару минут рассказала о себе и своём опыте костоправа, а потом продемонстрировала данное умение на спине главврача. Тот был впечатлён и восхищён, а узнав, что у Ольги открылся Центр лечебного массажа, пообещал активно способствовать ему рекламой.

Приём пациентов начался в 9 утра, и до позднего вечера Ольга практически не присела, пропустив через свои руки около 50-ти человек.

— Это же уму непостижимо, — охал Петрович, выводя из кабинета очередную пациентку (ведь большинство медперсонала больниц составляют именно женщины). — У тебя уходит 10 минут на одного человека.

— Знаменитый костоправ Касьян управлялся за три, — зевнула девушка, падая на стул.

— Но как…?

— Мне рассказывали, к нему очередь выстраивалась с 5 утра, кто не мог идти — несли родственники на руках. В Кобеляках у Касьяна был специально обустроен дом для приёма больных. В одной комнате все раздевались до пояса и выстраивались в очередь, утыкаясь практически носом в спину впередистоящего. В 6 утра начинался приём. Человек делал шаг в кабинет, помощники Касьяна быстро укладывали его на кушетку, потом его прощупывал и диагностировал сам целитель, несколькими точными ударами правил больному спину и выставлял на место позвоночник, а пациента в тот же миг поднимали и переводили в следующую комнату, где им снова занимались помощники Касьяна — проверяли и убеждались, что больная спина пришла в норму, провожали одеваться и на прощание взымали плату за чудо. А сам целитель, тем временем, уже давно работал со следующим больным.

— Просто конвейер какой-то.

— Именно, — кивнула Ольга.

— И скольких Касьян принимал за день?

— Утверждали, что до 300 человек.

— Не может быть, — засмеялся Петрович.

— Я - поверила, — слабо улыбнулась в ответ девушка.

К окончанию приёма в кабинет зашёл главврач больницы с ехидной улыбкой на лице и заявил протест.

— Не понял, — нахмурился Валерий Петрович. — Какой протест?

— Столько благодарностей от персонала я не слышал за всю свою жизнь. Дамы, женщины и девушки так расхваливали мою доброту, чуткость и желание им помочь, что я просто заслушался. А ведь в обычные дни я для всех ретроград, душитель свободы и величины оклада.

— Очень оригинальное "спасибо", — заржал Петрович.

— Так что за протест? — спросила Ольга.

— Только что ко мне приходила делегация от врачей. Протестуют и требуют равноправия.

— Тоже хотят к костоправу? Понятно, — кивнула девушка. — Передайте — всё будет, но не раньше, чем через 2 недели. Кому неймётся и позволяет финансовое положение — вот, — и она выложила на стол стопку своих визиток. — Милости прошу в Центр лечебного массажа "Домино".

— Точно, — подтвердил Петрович, — наши врачи могут и в Центре свои спины поправить. Там их не спеша обследуют и уделят максимум внимания.

— Я передам, — сказал главврач. — Хотя уверен — большинство будет ждать тебя, Оля, по месту работы.

— Хорошо, дату приёма оговорим позже, мне вначале нужно определиться со своими планами. А на сегодня — всё, я — отдыхать, — вздохнула красавица.

— Благодарность больницы, — протянул большой пакет Петровичу главврач. — От меня и девочек. Ещё раз огромное спасибо.

Пакет оказался набит различными вкусностями — ветчина, копчёная колбаса, торт, шоколад, коньяк и шампанское.

— Видимо, всем стационаром сбросились, — пробормотал заведующий. — Если не возьмём, сёстры обидятся.

— Значит, заберём и съедим, — улыбнулась Ольга. — Пошли домой, напарник.

Книга изготовлена для библиотеки knizhkoff.spaces.ru

35

Майские праздники прошли для Ольги незаметно, так как большую часть своего времени она провела в Центре, помогая Василию лечить "чёрных". В лечение входила повсеместная правка позвоночника, а также очищение ауры и тела пациента от всевозможной гадости, вроде порчи и проклятий.

— И мы теперь часами сидим в ванной комнате, — ворчала девушка. — Словно тут не кабинет костоправа, а бальнеологическая лечебница.

— Ага, — кивал довольный Фомич. — Зато мои руки, наконец, стали белыми и нежными, как у холёной пани.

Метод Ольги задерживать и отлавливать множественные вихри отката, используя для этого воду, оказался необыкновенно действенным. Правда, чтобы усилить натяжение поверхности воды, Василий предложил вливать в неё массажное масло, тогда было легче накладывать защиту, да и контролировать сам процесс становилось проще. Но неприятные ощущения, которые при "белой чистке" испытывал "чёрный" пациент, оставались по-прежнему сильными. Тогда Ольга предложила погружать больных в более глубокий сон. "Это будет, как наркоз, — убеждала девушка. — А то простая порча встречается редко, так что "чёрных" лучше сразу качественно отключать. Для надёжности".

— Согласен, — ответил Василий.

— И ещё, нужно предварительно объяснять пациентам, что с ними будут делать и как лечить, — добавила Ольга. — Без подробностей, конечно. А то люди придут в недоумение, зачем их запихивают в ванную.

— Обязательно.

9 Мая девушка решила побыть дома в одиночестве, отправив Дыма погонять на мотодром вместе с его бандой байкеров.

— Буду чистить пёрышки, валяться и бездельничать, — сказала Ольга. — Ты ведь не пропадёшь без меня, правда? Главное — не увлекайся и будь осторожен. Передавай всем привет и извинись от моего имени.

— Тебе и вправду нужно отдохнуть, — согласился Дима. — Столько работаешь, прямо на износ, даже похудела заметно.

— Обещаю кушать весь день, — улыбнулась девушка. — Поезжай и развлекись со своими. А вечером я жду тебя к восьми. Приготовлю что-нибудь особо вкусное.

— Что?

— Вот вернёшься и будет тебе сюрприз.

Своё намерение отдохнуть Ольга полностью выполнила. Сначала долго лежала в ванной в целительном настое трав, потом чистила пёрышки, используя дорогую косметику (подарок любимого к 8 Марта), а затем, сладко зевая, улеглась на диван и закрыла глаза. "Спать", — приказала себе девушка и отключилась до обеда, а проснувшись и плотно поев, взялась за домашние дела — перебрала гардероб, отправив на верхние полки шкафа зимнюю одежду и тёплые вещи, убралась в квартире и даже протёрла окна на кухне, а то майское солнце уже выдавало их неприглядный вид. Затем пришёл черёд готовки. Ольга решила удивить Сокору курицей с апельсинами и, пока мариновалось мясо, уселась звонить родне.

Сначала девушка связалась с Вильнюсом. Долго говорила с бабушкой. Потом был отец с Беруте, которые восхищённо рассказывали ей о братике. Кроха Ольгерд пока только ел и спал, а в перерывах между кормлениями его старшая сестра Ванда вывозила коляску с малышом во двор и гордо демонстрировала брата всем соседям.

Житомирская родня тоже не скучала, большую часть времени проводя в Стусове.

— Бабушки уже достали своим огородом, — жаловалась мать. — Копай, сади, рыхли, поливай — работа здесь никогда не кончается. И только я вздумаю отдохнуть и просто полежать на солнышке, как рядом сразу же возникает пара бабусь и начинают ехидно комментировать — и лежу я не так, и попа моя им не нравится, и вареники лепить пора, а то Вася с утра голодный, ел всего 4 раза. Не могу дождаться окончания праздников, чтобы вернуться в город и свалиться в постель.

— Зато спишь потом хорошо, правда? — засмеялась дочь.

— Вот-вот, Вася также говорит. Ладно, хватит обо мне. Скажи лучше, когда привезёшь к нам своего Диму. Он мужу понравился, сказал, основательный мужик и сразу видно — очень тебя любит.

— Постараюсь до конца мая приехать, — пообещала Ольга.

— Буду ждать. Пока, доченька. И звони почаще, целую.

А уже поздним вечером, когда девушка выслушала от любимого рассказ о том, как он провёл день и посмотрела на ноутбуке свежие фотографии, где Дым красовался вместе с друзьями на мототреке, к ним в гости неожиданно нагрянули Василий Фомич вместе с Филиппом. Глянув на их лица, Ольга тихо выдохнула:

— Началось.

— Что? — не понял Сокора.

— Большая разборка у "чёрных", — объяснила девушка. — Проходите на кухню, господа, угощу вас курицей и пирогом с вишнями.

Отведав вкусностей хозяйки и всё многократно похвалив, "чёрные", наконец, приступили к рассказу.

— Мы ожидали, что инициатива Васи открыть Центр лечебного массажа вызовет интерес, — начал Филипп. — Но чтоб настолько…? И хотя мы предупреждали пациентов, чтоб те не болтали лишнего, но их благодарность оказалась выше всех мер безопасности.

— Я не осуждаю больных, — вклинился Василий. — Годами мучиться от болей, а тут за один визит вновь стать здоровым полноценным человеком…

— Ну да, — вздохнул Сокора. — Я это понимаю, да и вы тоже. Значит, Центр получил ненужную огласку и теперь вас вызывают "на ковёр"?

— Именно, — кивнул Тищенко. — Совет родов собирается два раза в год, чтобы обсудить текущие дела, а тут вдруг экстренное собрание и какие претензии нам будут предъявлять можно лишь догадываться.

— Думаю, они обижены, почему их обошли вниманием, — задумчиво сказала Ольга. — Всех остальных лечат, а старейшие рода "чёрных" вроде как проигнорированы. Это воспринято, как вызов и теперь вам хотят задать законный вопрос — что происходит?

— А то мы не знаем, ведь натура Совета известна всем нашим — всё лучшее захапать себе, — фыркнул Фомич. — Поэтому мы с Филипом и таились, чтобы дать возможность простым "чёрным" поправить своё здоровье.

— Чем это грозит Центру? — спросила Ольга.

— Ничем, — грозно ответил Тищенко. — Я и Василий собираемся активно доказывать свою правоту и независимость. Мы не представляем угрозы Совету. Центр — наш способ зарабатывать на жизнь и все должны быть лишь благодарны, что мы, наконец, можем решать проблемы со здоровьем "чёрных".

— Но Совет действительно обошли с лечением, — заметила Ольга. — А ведь среди них наверняка есть нуждающиеся.

— Вот пусть об этом скажут, а лучше попросят. И встанут в очередь, — с вызовом ответил Василий. — Когда я умирал, они лишь с любопытством наблюдали, заключая между собой пари, сколько же я протяну. Да и когда болеет или загибается от проклятий любой "чёрный", Совет это не волнует. "Каждый сам решает свои проблемы" — это их девиз.

— У нас так принято испокон веков, — объяснил Тищенко, бросив взгляд на друга. — Богатые и родовитые семьи "чёрных" соперничали всегда. И лишь в последние десятилетия, когда в Киеве окончательно поделились сферы влияния между родами Совета, у нас наступил относительный мир. И это хорошо — больше никто не хочет воевать, лучше уж зарабатывать, а потом просто меряться кошельками.

Гости замолкли и переглянулись.

— Мы специально приехали предупредить, Ольга, чтобы ты была готова к любому повороту событий, — честно признался Василий. — Я не знаю, чем закончится Совет и что придёт в головы этих высокородных, — он скривился, — но собираюсь отстаивать наш Центр до последнего.

— И мы будем молчать о тебе, клянусь, — добавил Филипп.

— Я верю, — слабо улыбнулась девушка. — Хотя жизнь всегда полна неожиданностей, особенно — когда не ждёшь.

— На когда назначен Совет? — спросил Сокора.

— Думаю, в конце недели.

— А где именно он будет проходить?

— Пока неизвестно, точное время и место сообщают в последний момент.

— И никаких предположений?

— Нет, — вздохнул Василий. — Для Совета каждый раз выбирается новая точка встречи, дабы избежать соблазна сделать большой бум.

— Ясно, — кивнул Дым. — А телефоны…?

— Изымаются в первую очередь.

— Но ведь можно прицепить на себя "жучок"? — спросила Ольга.

— Всё тщательно проверяется, — ответил Тищенко.

— Даже каблуки туфель? — подняла бровь девушка.

— А-а? — открыл рот Василий, а потом повернулся к другу. — Слушай, Ольга права. Детектором обследуют лишь одежду, обувь — никогда.

— И если спрятать "жучок" в дно каблука, наши ребята всегда смогут отследить, где мы находимся, — заулыбался Филипп. — Оля, ты гений.

— Вот, — кивнул Сокора. — Осталось продумать варианты отхода, раз сдаваться вы не собираетесь…

— Никаких сдаваться! — ответил Тищенко. — Но конфликт нам тоже не нужен, так что будем убеждать Совет в своей лояльности и решать наши разногласия миром. А "жучок" — это так, подстраховка на всякий случай.

Гости посидели ещё недолго и начали собираться домой. Провожая их к лифту, Ольга невинно поинтересовалась:

— А у Совета есть старший?

— Да, глава, — ответил Филипп. — Избирается раз в 5 лет.

— И как вам нынешний?

— Руководит давно, ещё с 90-х. Вначале совершал ошибки, но сейчас вполне справляется.

— А вы сами главой стать не хотите?

"Чёрные" замерли, во все глаза уставившись на Ольгу.

— Что скажете? — и она хитро прищурилась.

Тищенко, поняв, что вопрос задан неспроста, минуту подумал, а потом честно ответил:

— Нет, я в последние годы, особенно, когда Вася болел, как-то переболел жаждой власти. Раньше — да, хотелось, но сейчас меня вполне устраивает моё положение и безбедная спокойная жизнь.

— Жа-аль, — протянула девушка. — Из вас бы получился очень приличный глава Совета.

— Оля? — поднял бровь Василий.

— Я просто интересуюсь, — округлила глаза красавица. — Всего хорошего, Филипп. Василий, до завтра.

"Чёрные" не поднимали эту тему до самого дома, и лишь закрывшись в кабинете Тищенко и дружно выпив коньяку, оба вдруг начали ржать.

— Нет, но какова Ольга? — восклицал Филипп. — Предложить такое!

— Но помечтать то мы можем? — вторил ему хохочущий Василий.

Успокоившись, Тищенко вздохнул:

— Я рядом с нашей красавицей периодически забываю, кто она. А ведь у Ольги и огромная сила, и могущество, и если бы она захотела…

— Но ведь не хочет, — заметил Василий. — Кстати, как и ты. И это в вас обоих мне очень нравится — нежелание властвовать. Потому что лично я ненавижу диктат, отчего сразу же готов лезть в драку.

36

Неделя миновала быстро. Чтобы сгладить остроту ожидания совета "чёрных", Дима после работы, несмотря на возражения Ольги, увёз её на дачу.

— Мы вдвоём будем отдыхать там в последний раз, — объявил он по дороге.

— В смысле? — не поняла девушка.

— Я предложил матери переселиться на дачу, по крайней мере, до осени.

— А разве… — удивилась Ольга, — разве так было не всегда? Я думала Вера Ивановна каждый год у тебя хозяйничает.

— Нет, мама с молодых лет прохладно относилась к жизни в деревне, да и на природе отдыхать не любила. Предпочитала дом, походы к подругам в гости, иногда гуляла с ними по городу и всё. Основное время моя мать посвящает сидению у телевизора, пересматривая десятки сериалов и различных ток-шоу. Я никогда этого не понимал, ведь нынешнее телевидение смотреть просто невозможно — сплошная чернуха и сборище сумасшедших.

— Это понятно. Но почему Вера Ивановна вдруг изменила свои пристрастия? Что-то случилось? — полюбопытствовала девушка.

— Случился я, в смысле, моя авария. Как-то в миг мама резко постарела, похудела и словно сдулась, телевизор стал ей неинтересен и она возжелала единения с природой. Ты ведь не против, Оля?

— А я тут при чём? — изумилась девушка.

— Так ведь дача — наша.

— Твоя, Дым, твоя.

— Нет, наша. Но я подумал, ты не будешь возражать.

— Нет, конечно. Сам видишь, чем заняты мои дни.

— Хорошо. То есть, плохо.

Ольга засмеялась.

— Не поняла, о чём ты?

— Хорошо, что не обижаешься. И плохо, что всё время работаешь. Но ничего, вскоре, думаю, твой рабочий график окончательно определится и Фомич, вкупе с остальными в Центре, сможет тебя подменять. И вот тогда…

— Что?

— Хочу, чтобы мы съездили дней на 10 отдохнуть за границу, на море или в Европу.

— Но…

— Возражения не принимаются. Ты свою маму с отчимом отдыхать отправляла?

— Да.

— Валерий Петрович с женой тоже недавно побывали в Египте. А ты? Ты вообще когда-нибудь была за границей?

— Литва считается?

— Нет!

— Знаешь, а ведь на море я тоже ни разу не была.

Машина Сокоры вильнула на пустынной дороге и остановилась у обочины.

— Ты не была на море? — уставился на девушку любимый.

— Как-то не получилось, — смутилась Ольга.

— Обалдеть. Ты всю себя посвящаешь людям, а сама, кроме работы, ничего в этой жизни не видела.

— Ну, — шмыгнула носом девушка, — я не специально, просто…

— Всё! — припечатал Дым. — Разбираешься с "чёрными" и их Советом и мы уезжаем. В Испанию. В Барселону. Будет тебе и Европа, и море.

— Хорошо.

— Отлично, поехали.

Поздним вечером, после бани и плотного ужина, Ольга рассматривала себя в большом зеркале ванной и расстраивалась. "Я действительно похудела. Ключицы торчат, грудь уменьшилась, обидно. Тазовые кости видны, да и коленки — лишь обнять и плакать. Всё, начинаю кушать, а то стыдно. Да и для работы это плохо. Где я силы возьму, если сама похожа на раму от велосипеда. Позор".

— А мне ты всякая нравишься, — раздался за спиной у девушки голос Дыма.

— Подслушиваешь мои мысли?

— Просто вид у тебя удручённый.

— Ты был прав, я сильно похудела.

— Ничего, отъешься.

— Ага.

— И хватит тут страдать, марш в кровать.

— Шо, опять? — вытаращила глаза Ольга. — Снова секс?

Сокора расхохотался, подхватил любимую на руки и отправился с ней в постель.

— Не трепыхайся, мне в бане хватило. Будем спать, долго-долго.

— Ура!

А утром, выглянув в окно, девушка ахнула.

— Что? — спросонья откликнулся Дима.

— Как красиво. Мы ведь добрались сюда поздним вечером и я не заметила, что тут всё изменилось.

— Ну да, мы же приезжали зимой.

— Тогда всё было в снегу, чисто, пусто и голые деревья. А сейчас сады цветут, поля зеленеют, тепло и солнечно. Благодать!

— Прекрасно. Тогда завтракаем и идём на улицу. Я пообещал маме сделать план участка и определить место для огорода.

— Большой огород?

— Нет, она хочет лишь зелень посадить, немного огурцов и помидоров, а ещё ведро картошки.

— Тогда Вере Ивановне нужно поторопиться.

— Почему?

— В деревнях уже давно всё посеяно и посажено. Мама звонила на майские и жаловалась, что под присмотром бабуль корячилась на огороде все праздники.

— Понятно. Значит, и мы поторопимся.

В сумерках, уже подъезжая к своей высотке, Ольга вздохнула.

— А мне понравилось возиться в саду. Надеюсь, Вера Ивановна не будет против, если мы будем наведываться к ней в гости. Ты передай, я вмешиваться в её хозяйство не буду, только помогать. — Девушка прищурилась, вглядываясь в сторону дома, а затем скомандовала. — Дым, срочно паркуйся у тротуара.

— Что? — мужчина послушно остановился и выключил мотор.

— Нас поджидают гости, — объяснила Ольга и схватила мобильный. — Где…? Ну где же…? Ага, вот. Сергей? "Чёрные" дежурят у моего дома. Это ваши? Нет? Думаете, кто-то из Совета? Он уже начался…? А где? Ясно. Ничего предпринимать не нужно, я сама разберусь. До связи.

Девушка отключила телефон и развернулась к Дыму.

— Совет начался. Проходит в ресторане у Гиви.

— В "Генацвале"?

— Да. Филипп и Вася уже там. А меня ждёт машина с "чёрными". Уверена, хотят допросить или использовать для шантажа.

— Что будем делать?

— Я сажусь за руль и еду домой одна.

— Что? Да никогда!

— Послушай, — Ольга схватила Сокору за руки и начала быстро говорить. — Именно в таких разборках у меня и погиб муж. Второго раза я этого не переживу.

— Оля!

— Я еду одна, Дым. Это не обсуждается. Но волноваться не стоит, я себя в обиду не дам.

— А Совет?

— Именно для этого я и "сдамся", мне необходимо там быть, чтобы расставить все точки над "і". Клянусь, я их всех по камешку раскатаю. Обидеть меня никто не посмеет. А ты звони Сергею и присоединяйся к его ребятам у ресторана.

— Это если тебя повезут в "Генацвале".

— Повезут, как миленькие, обещаю.

— Оля…

— Выходи, Дым, ты меня задерживаешь.

— Если с тобой что-то случится, мне не жить.

— Я тебя тоже люблю.

— Наконец-то, — он вздохнул и ткнулся небритым подбородком ей в шею, а потом крепко поцеловал. — Не забудь о том, что сказала.

— Не забуду.

Она подъехала к дому и затормозила у шлагбаума, перекрывающего съезд в подземный гараж, но воспользоваться пультом не успела — ей выскочили навстречу "чёрные" боевики и умело заблокировали дорогу.

— Что такое? — опустила стекло Ольга.

— "Белая", выходи. Есть разговор, — угрожающе прошипел один из мужиков и презрительно сплюнул. — Давай, шевелись, у нас мало времени.

— Ну-ну, — хмыкнула девушка и вышла из машины, стягивая с рук браслеты и тихо шепча: "Лея, Рой, помогите".

"Уже".

"Чёрные" даже не поняли, что произошло — их вдруг смело к стене, впечатав в неё с размаха, а потом приподняло над землёй и сжало шеи невидимыми путами.

— Мальчики, — ласково мурлыкнула красавица, усаживаясь на капот своего авто разглядывать нежданных "гостей", — хотите чего-нибудь добиться — начинайте быть вежливыми. Так что вам нужно?

— Отпусти…те…

Ольга встряхнула рукой и мужики свалились на асфальт. Минуту полежали, жадно вдыхая вечерний воздух, а затем оба встали, переглянулись между собой и молча склонились в поклоне перед девушкой.

— Прошу прощения, вы нас неправильно поняли, — начал один из "чёрных", — мы хотели пригласить вас на встречу. Это…

— Я знаю к кому и зачем.

— А…?

— Показывайте дорогу, я поеду сзади, — ухмыльнулась Ольга.

— Но…

— Другого варианта не будет.

"Чёрный" вздохнул:

— Хорошо, следуйте за нами.

Гиви Орбелиани стоял у стойки администратора, потел, злился и переживал. На втором этаже его ресторана, в VIP-зале, проходило внеочередное собрание Совета "чёрных". Когда Орбелиани известили, какую честь ему оказано, он вначале обрадовался, это ведь ощутимо повышало рейтинг Гиви в городской иерархии "чёрных". Но когда мимо провели Железного Феликса (Тищенко) и Васю Бенюка, окружённых плотным строем боевиков, старый грузин пришёл в ужас. "Нет!" — молча взвыл он, поняв, что, Центр лечебного массажа "Домино" после сегодняшнего Совета может быстро кануть в Лету.

"А как же Ольга? Хотя о ней знают лишь несколько наших, — быстро просчитывал варианты Орбелиани, посвящённый в истинные возможности "белой". — Все пациенты уверены — в Центре их лечил Вася. О роли Ольги никому не известно, а Бенюк скорее умрёт, чем расскажет правду". Но Гиви также понимал — раз собрали Совет, значит, это неспроста. "Не буду гадать, я не знаю всех раскладов". И он шумно вздохнул.

— Что ты напрягаешься, старик, — ехидно заметил старший из боевиков, рассматривая публику ресторана из-за стойки администратора. — Иди на кухню, твоё дело — кормить клиентов, а за порядком здесь мы присмотрим.

— Нет, — гордо задрал подбородок старый грузин. — Ресторан мой и следить за ним буду я сам.

— Как хочешь, — неожиданно улыбнулся мужик. — Я тебе не враг.

— Угу.

— А ты изменился, Гиви, — продолжил разговор "чёрный". — Похудел, помолодел…

— Пришлось заняться своим здоровьем, — вежливо ответил ресторатор. — Годы, знаешь ли, уже не те. — Он всматривался в окно, где быстро темнело, и был уверен — должно случиться что-то ещё. И лишь когда спустя полчаса мимо него почтительно провели Ольгу, тихо выдохнул — вот теперь он готов был драться. Эта девочка спасла за последние недели столько "чёрных", в том числе и его самого, что остаться простым наблюдателем Гиви не мог, иначе перестал бы себя уважать.

— Ладно, сынки, — небрежно кивнул на зал ресторана Орбелиани, — присмотрите тут за порядком, а я действительно наведаюсь на кухню.

37

Моисей Израилевич (в быту просто Миша) — глава Совета "чёрных" — был уже стар. И мудр. Он давно передал бразды правления семейной корпорации сыновьям и демонстративно отошёл от дел в своём доме ("Вы, дети, тут живёте, вот сами и решайте, где какую мебель ставить и что в дом покупать"), хотя неизменно следил за домочадцами, не брезгуя никакими средствами, потому что главным правилом старого еврея был ленинский лозунг — "учёт и контроль". Этого лозунга Миша придерживался всю свою жизнь, особенно он пригодился, когда "чёрный" возглавил Совет. "Потому что, если не контролировать наших мальчиков, — вздыхал глава, — они быстро передерутся и испортят всё, до чего дотянутся их загребущие лапы".

О Центре лечебного массажа "Домино" Миша узнал случайно. За традиционным ужином в субботу, когда собиралась вся его немаленькая семья, невестка старшего сына вдруг обиженно спросила, почему в Киеве "всякая чёрная шваль" (так и сказала — шваль) уже давно подлечила своё здоровье, а уважаемый род Либерманов доступа в Центр не имеет.

— Я туда звонила, чтобы записаться на приём, а мне в ответ просто нахамили.

— Как именно? — лениво поинтересовался патриарх.

— Сказали, наше время ещё не пришло.

Миша тихо посмеялся, радуясь, что нахалка, наконец, получила достойный отпор, но после ужина-таки дал поручение своей службе безопасности выяснить всё возможное о неизвестном Центре. Последовавший через неделю доклад его удивил.

— Вася Ли (Бенюк), после того, как загадочно исцелился от смертельной болезни, уволился из рядов Железного Феликса, — докладывал старший "группы разведки" (Миша любил формулировки из старой жизни). — Он закончил курсы массажистов, после чего открыл Центр лечебного массажа на Левом берегу и сразу начал принимать "чёрных", чуть ли не по десятку в день. Сначала в "Домино" съезжались на лечение лишь киевляне, но вскоре география пациентов Центра расширилась до соседних областей Украины. Кстати, до приёма в "Домино", всех "чёрных" предварительно проверяли… честно говоря, я так и не понял на что именно, но отсев был жёстким. Зато те, кто попадал на стол к Васе, выходили полностью исцелёнными.

— Исцелёнными массажем? — иронично поинтересовался Миша.

— Да. Пациенты пребывали в полном восторге, и не только от того, что им возвращали здоровье, а ещё и потому, что вместе с болячками с них снимали всю порчу и проклятия, от которых сами они избавиться не могли. Так что с оплатой никто не скупился.

— Это понятно, — задумчиво протянул глава. — Но меня интересует, как это вообще возможно — лечить "чёрных" массажем?

— Пациенты не рассказывают подробностей, говорят, обещали молчать.

— Значит, нужно было допросить с пристрастием.

— Мы пытались, но ничего не вышло. Я понял лишь, что после массажа "чёрных" зачем-то погружали в ванную, потом усыпляли — и вуаля, клиент просыпался здоровым и без букетов проклятий и порчи.

Миша долго обдумывал услышанное, а потом сказал:

— Если это правда…

— Правда, там десятки исцелённых.

— …то почему в этом списке нет нашего рода?

— Не только нашего, в Центр не допущены все рода Совета "чёрных".

— Что? — грозно спросил глава. — Почему?

— Я не знаю, хотя лично ездил смотреть, что это за Центр. Там, кстати принимают не только наших, но и обычных пациентов, для них сделан другой вход и, чтобы оградить их от "черноты", на стеклянной перегородке стоит необычайно сильная защита. В приёмной меня встретил Макс, это бывший мент, который после ранения устроился в Центр начальником охраны. Когда я начал его расспрашивать и потребовал приёма, меня вежливо попросили "не лезть поперед батьки в пекло" и выставили на улицу.

— Ребята открыто нарываются? — заиграл желваками Миша.

— Не думаю, почему-то мне кажется, что всё… скажем так, немного сложнее. Хотя из-за чего разводятся эти тайны — непонятно. А сам Центр мне понравился — небольшой, но стильный. Да, и ещё — на обычной стороне я видел среди персонала "белого" дедка. А потом туда в приёмную вышла такая красотка "белая", просто обалдеть.

— Не понял, Вася работает с "белыми"? — изумился глава.

— Да, — развёл руками докладчик. — Я сам не понимаю, как такое возможно.

Вскоре рода Совета "чёрных", узнав по своим каналам о таинственном Центре лечебного массажа, открыто возмутились.

— Почему наши люди не могут оздоровиться? Мы готовы платить любые деньги…

— Что они о себе возомнили? Какой, на хрен, отсев?

— Да у меня ребёнок который год болеет, как можно мне отказывать?

— Или они принимают моего отца на лечение, или я разнесу к чертям собачьим всё их "Домино".

— Неужели и правда там, как в сказке — зашёл больным, а вышел здоровым?

— Мы тоже хотим!

Мише ничего не оставалось, как "под давлением общественности" назначить внеочередной Совет, чтобы выслушать объяснения хозяев Центра и призвать их к послушанию. "А ещё лучше — подчинить "Домино" себе", — подумал старый еврей, хотя его внутренний голос шептал — не спешить рубить головы непокорным, а спокойно разобраться в ситуации.

VIP-зал ресторана "Генацвале" сегодня был необычайно тих — ни музыки, ни официантов (стол сервировали заранее), никого постороннего. Все подходы на второй этаж охранялись "чёрными" боевиками, которым был дан стандартный приказ "держать защиту", а то, бывало, выясняя отношения, главы родов не церемонились демонстрировать оппонентам свои "таланты". А без купола защиты обычные люди в округе могли смертельно пострадать. И дело было не в том, что высокородные жалели простой народ, но вот огласка и ненужные расспросы "чёрным" были совершенно не нужны.

За большим столом в центре зала заняли свои места шесть человек, седьмым на почётное место уселся глава Совета Моисей Израилевич Либерман и торжественно начал:

— Сегодня мы собрались поговорить о работе Центра "Домино", все знают, о чём я… Мне были высказаны многочисленные претензии… ну, вы это тоже знаете, почему… Так что я приказал доставить сюда хозяев Центра… вы в курсе, что это — Железный Феликс и Вася Ли… Почему обоих? Потому что "чёрных" лечит Вася…но без поддержки Тищенко у него бы точно ничего не вышло.

— Миша, ты себя нормально чувствуешь? — поинтересовался глава рода Бузок.

— А что такое?

— Да как-то говоришь странно, урывками.

— У меня просто голова болит… но это не значит, что не соображает, — фыркнул Миша и кивнул боевикам у двери. — Заводите.

Когда их "взяли", Филипп и Василий подчинились, не задавая вопросов — Совет был в праве требовать отчёта у любого "чёрного". Всю дорогу до ресторана друзья молчали, лишь иногда переглядываясь, а на вопросы любопытствующих боевиков, как можно попасть на приём к чудо-массажисту, Бенюк лишь вяло отвечал: "Как Совет решит — так и будет". И только увидев бледного Гиви, стоящего у стойки администратора, Василий напрягся, внутренне подобрался и сцепил зубы, чтоб не зарычать в голос — он собирался раз и навсегда заткнуть рты зарвавшегося Совета. Филипп протянул руку и расцепил сжатые пальцы друга — "Спокойно".

— Да, хорошо, — выдохнул Василий.

Их завели в большой зал на втором этаже ресторана и выставили перед столом могущественнейших "чёрных" Киева, как "главное блюдо".

— Объясните-ка нам, голубчики, — проскрипел глава Совета, не церемонясь с приветствием, — почему и как…?

— Что? — не понял Тищенко.

В ответ от членов Совета посыпались возмущённые вопросы.

— Почему наши рода обошли стороной с лечением?

— …всех принимаете, кроме нас?

— Да что вы о себе возомнили?

— Вася, как у тебя вообще это получается?

— Такие разработки нельзя всучивать первому встречному, это ведь, как метать бисер перед свиньями.

— Наши рода должны иметь преимущество…

— Именно мы, Совет, будем решать, кого лечить, а кого нет.

Вопросы и претензии постепенно затихли и в наступившей тишине вновь заскрипел голос Либермана.

— Ну? Мы ждём объяснений.

— Давайте проясним главное, — уверенно начал Филипп, — ни я, ни Василий никогда и никому из вас не переходили дорогу, и не собираемся этого делать и в будущем. Наш Центр лечебного массажа был создан лишь потому, что мой товарищ, чудесно исцелившись на пороге смерти, вдруг приобрёл необычный талант — стал "видящим".

— Согласен, "видящий" — это большая редкость, — подтвердил глава.

— Чтобы развить дар, Василий много работал, занимался самообразованием, консультировался у медиков разного профиля и, в конце концов, закончил курсы массажистов. Теперь он успешно лечит наших людей, то есть, делает то, что никто из "чёрных" не делал. Я не говорю "никогда", возможно раньше такое и было, но не сейчас.

— А нас почему обошли? — подал голос кто-то из-за стола.

— Методика лечения разрабатывается не сразу, — ответил Василий. — У меня должен был накопится статистический материал и хоть какой-то опыт. Не думаю, что вам понравилось бы выступать в роли первых подопытных.

За столом переглянулись и главы родов синхронно кивнули в ответ — это им точно бы не понравилось.

— То есть, ты пока…

— Набиваю руку. Успешно.

— А почему не доложили? Почему вы с Филиппом развели эти тайны?

— Кому докладывать? — иронично поинтересовался Тищенко. — Объезжать каждого из вас с сомнительным предложением… чего? Мы сами не знали, получится что-то у Василия или нет. Просто он чувствовал потребность использовать свой новый дар для лечения собратьев. Так был создан Центр "Домино" — абсолютно легальное учреждение, где постепенно разрабатывается метод, соединяющий в себе навыки лечебного массажа и чисто "чёрных" колдовских приёмов, — Филипп кивнул на друга. — Это пусть он объясняет. Собственно, мы лишь в начале пути, вот и не беспокоили никого из родов Совета.

— То есть, лечить нас вы не отказываетесь?

— Нет, конечно, — скривил рот Василий. — Считайте, это мы оказываем уважение вашим семьям, отодвинув их в конец очереди.

В зале ненадолго воцарилась тишина, а затем, перебивая друг друга, вновь заговорили главы родов, активно ратуя за немедленное лечение.

— Мы не хотим ждать…

— Вы завтра же начнёте принимать всех, на кого мы укажем…

— И предоставите отчёт, кто уже прошёл лечение.

— Всё должно проходить под контролем Совета.

— Тихо, господа, — прихлопнул ладонью стол Моисей Израилевич, заставив этим умолкнуть галдящих "чёрных".

В наступившей тишине яростно зазвенел голос Василия.

— Мне никто не будет указывать, что я должен делать! И кого лечить в первую очередь тоже буду решать я.

— Что? — обалдели за столом "чёрные".

— Что слышали! Это мой Центр! Я его создал. Я все силы трачу, чтобы вернуть нашим людям здоровье. Поэтому очередность лечения буду определять сам, так как вижу, кому необходима срочная помощь, а кто может и подождать.

— Охренел, Вася? — возмутились за столом.

— Это вы зажрались, мужики. Решили, раз возглавляете самые знатные рода Киева, значит, можете всё подгрести под себя и указывать мне, кому жить, а кому умирать.

— То есть, тебе это решать можно? — иронично поинтересовался глава Совета.

— Да, потому что я вижу болезнь и знаю сроки.

— Давайте не будем спорить, а просто решим, раз вы готовы предоставить людей на осмотр и лечение, как это сделать удобным для всех, — вступил в разговор Филипп. — Мы не будем прерывать уже имеющуюся очередь, тем более, что люди приезжают на лечение из других городов. Вы предоставляете нам список и карты болезней ваших людей, мы изучаем их и определяем очередность…

— Вы определяете? — возмутился один из "чёрных". — Тищенко, ты тут каким боком? Это же Вася должен…

— Сначала я, — усмехнулся Филипп. — Отсеиваю неблагонадёжных.

— По каким… э-э…критериям? — вкрадчиво спросил Миша, чуть дёрнув головой.

— Новый дар не позволяет Василию лечить убийц, насильников, маньяков и тому подобных личностей, поэтому мои люди вначале проясняют биографии пациентов по своим каналам и отсеивают тех, кто не вызывает доверия. Затем Василий проводит диагностику и определяет очерёдность лечения.

Глава хмыкнул и, привстав из-за стола, ехидно заметил:

— Ты нам зубы не заговаривай, Филя. "Это вы сделаете, это не сделаете". Мы ведь имеем право вам приказывать, а вы с Васей обязаны подчиниться. Не нужно нам тут сказки рассказывать…

— Я не буду подстраиваться под желания Совета, — набычился Василий. — Лечить ваших людей я не отказываюсь, но буду это делать согласно показателям здоровья пациента, всё.

— Ошибаешься, ты сделаешь, как прикажет мы, — "ласково" предупредил Либерман. — Иначе просто заставим.

— Тогда у вас будет на одного "видящего" меньше.

— Я не понимаю, — подал голос глава рода Майстренко, — чего ты психуешь, Вася? Ты ведь обязан нам подчиниться.

Василий вздохнул, оглянулся по залу, а затем, прошагав к стене, у которой выстроился ряд стульев, притащил пару для себя и Филиппа, спокойно уселся напротив Совета и заговорил.

— Вот и я не понимаю. Что вы тут выставили нас с Тищенко, как партизан на допросе, словно мы в чём-то виноваты? Вместе того, чтоб сказать — мужики, вы молодцы, делаете такое важное дело — начали давить, требовать и кричать про очередь, словно бабы на базаре. Я же объяснил, что специально не начинал лечение с ваших людей, чтоб не нарываться на обвинения в некомпетентности, я ведь только учусь применять свой дар. И что? Всё равно оказался виноват, потому что не доложился и не оббегал всех, виляя хвостиком. Ведь в тот же миг каждый из вас захотел бы подгрести под себя мой Центр. Скажете нет?

— Не хами! — окоротил его глава. — Нарвёшься!

— Уже нарываюсь, — подтвердил Василий. — Я знал, что так и будет, вы захотите меня контролировать…

— Но пока мы пытаемся договориться, — заметил Тищенко. — Дайте нам спокойно работать в том же ритме, что существует на сегодняшний день. Это ведь принесёт благо всем "чёрным". Клянусь, "Домино" создано лишь для лечения, ни я, ни Вася не собираемся использовать Центр для других целей.

— А вы — будете, — встрял товарищ. — Именно поэтому я готов скорее отказаться от своего дара, чем работать по указке Совета. Просьбы и пожелания я готов обсуждать и всегда пойду навстречу, но приказы и диктат не приму. Слишком многое мне пришлось пережить за последние пару лет, когда я медленно умирал. Именно поэтому я понимаю больных и хочу им помогать.

— Мы живём по законам "чёрных" и признаём главенство Совета, — добавил Филипп. — Мы честно вносим в общий фонд свою пайку, не плетём интриг и не конфликтуем, так что дайте нам работать самостоятельно. От этого все только выиграют.

В зале воцарилась тишина. "Чёрные" за столом сидели хмурые и недовольные, а затем заскрипел голос Либермана.

— Нет! Вы подчинитесь… Думаете, я не знаю? В вашем Центре работают "белые"!

— И что? — воскликнул Василий.

— Это невозможно! — загудел Совет. — Мы не ладим с "белыми" испокон веков… Они шарахаются от нас, как от прокажённых… Что вообще происходит в этом вашем "Домино"?

— Филипп, объясни, — пожал плечом Василий.

— У нас легальный бизнес. А это значит — администрация района, налоговая, городские службы и медицинское начальство в придачу. Мы ведь не могли создать массажный центр, чтобы лечить в нём только "чёрных". Нас слишком мало. Да и это бы вызвало массу вопросов от окружающих, почему принимают не всех, а лишь избранных по каким-то непонятным критериям.

— А тут нам встретились неправильные "белые", — ухмыльнулся Василий. — Неправильные, потому что нас не боялись и готовы были сотрудничать. Они тоже целители, но вот с деньгами у них было туго, так что договорились мы быстро. Открыли Центр "Домино", принимаем всех желающих, мы с "белыми" друг другу не мешаем, да и пациенты уходят довольные. Какие проблемы?

— Не-ет, — покивал пальцем Миша. — Я вам не верю. Это чей-то заговор… Кто за вами стоит?

— Да с чего вы взяли?

— А иначе вы бы не вели себя так нагло. Ишь, расселись тут… Никакого почтения к Совету… Но ничего, скоро запоёте по-другому, — и глава кивнул на двери зала. — Я знаю, у кого можно получить ответы. Ваша "белая" девка здесь и сейчас нам всё расскажет.

— Что? — Филипп и Василий вскочили на ноги и, обернувшись к двери, увидели, как в зал вошла Ольга.

38

Она захлопнула машину и последовала за сопровождающими в ресторан молчаливая и сосредоточенная, понимая, что этот бой с Советом обязана выиграть. Хозяина "Генацвале" заметила краем глаза и сделала вид, что его не знает, а поднявшись на второй этаж и увидев шеренгу боевиков у стен коридора, Ольга хищно улыбнулась и танцующей походкой скользнула к заветной двери. Но когда один из нахалов-охранников посмел протянуть руку, чтобы шлёпнуть красавицу по соблазнительной попке — это ведь так приятно, унизить беззащитную "белую" — мужик был резко впечатан в стену и размазан по ней…чёрным крылом.

— С-стоять, — прошипела Ольга, обводя страшным взглядом "чёрных". — И не дёргайтес-сь… Будете вести себя тихо, останетесь в живых.

Всё время, пока девушка, не скрываясь, подслушивала разговор в VIP-зале, чёрная охрана даже дышать боялась, не то, что пошевелиться. И хотя крыло у "белой" исчезло, боевики понимали — оно есть, просто невидимо. Замерший у лестницы Гиви тоже окаменел и лишь мысли, словно бешенные, крутились у него в голове. "Кто же на самом деле Ольга? И что она такое?" Но тут из-за двери донёсся голос главы Совета и девушка зашла в зал, поставив за собой глухую стену защиты. Спустя минуту по коридору пронёсся слаженный облегчённый вздох. Боевики стали переглядываться, словно молча спрашивали друг у друга "Ты это видел?" и с любопытством посматривали на "невольную жертву", которая кряхтя поднималась с пола.

— Тебе сто раз говорили, Лысый, не распускать руки, — процедил один из "чёрных". — Так что радуйся, что живой, и запомни на будущее…

— Молчи! — шикнули на говорившего остальные.

Охрана вновь замерла у стен, а Гиви, улыбнувшись, спустился в кухню ресторана и присел у разделочного стола.

— Что-то ноги сегодня не держат, — пожаловался старик.

— Так весна же, — весело ответил один из поваров. — К ночи обещали дождь, вот давление и прыгает.

Ольга подошла к Филиппу и Василию и, встав между ними, с любопытством начала рассматривать Совет. Взгляд у девушки был оценивающий, словно она взвешивала каждого, определяя его стоимость "на будущее". И высокородным за столом стало понятно — "белая" их не боится. Она сама опасна.

— А охрана где? — вполголоса спросил у главы кто-то сидящий рядом.

— Пусть в коридоре постоят, — небрежно бросила девушка и уселась на вежливо подвинутый ей Василием стул. — Мальчики у вас плохо воспитаны.

Моисей Израилевич нахмурился и грозно спросил:

— Кто ты такая?

— Пригласили и сами не знаете кого? — подняла брови красавица. — Собираетесь пугать и пытать? — по залу прокатился лёгкий девичий смех. — Ну, считайте, что я прониклась, ага. Дальше.

— Что происходит, Миша? — глава рода Майстренко, здоровый, словно медведь, мужик переводил взгляд с непонятной "белой" на председателя.

— Ваш глава считает, что имеет право мне указывать, — зло ответила Ольга. — Прислал за мной своих шестёрок, очень невежливых, кстати…

— Они…? — привстал со своего места Либерман.

— Да живы ваши мальчики, правда, чуть помяты, но зато теперь хорошо себя ведут, как и охрана у двери, — девушка кивнула на коридор. — И вмешиваться они не будут, не посмеют. — Она сложила руки на груди и серьёзно посмотрела на "чёрных" за столом. — А теперь попрошу меня выслушать не перебивая.

Центр "Домино" — наше общее с Василием детище. Мы помогаем людям и будем продолжать это делать и впредь. А вы не будете нам мешать, иначе "чёрные" навсегда потеряют шанс на чудо.

— Чудо? — скривился глава Совета.

— Конечно. Вы же хотите, как и остальной народ, ходить со здоровым позвоночником? Избавляться от проблем в организме без таблеток и операций? Снимать проклятия, порчу и остальную заразу минуя своих сомнительных знахарей? И просто знать, что рядом есть кто-то, кто всегда поможет и кто договорится со Смертью, чтоб ещё подождала.

— А вы это можете? — настороженно спросил глава рода Бузок.

— Мне разрешили высшие, — улыбнулась Ольга. — И если вам хватит мудрости не давить и не вмешиваться, а помогать и защищать своих истинных целителей, от этого выиграют все.

— "Чёрные" получат здоровье, а вы что?

— А мы — опыт, удовлетворение от спасённых жизней…и деньги.

— "Белая" и деньги?

— Я же говорил, что она неправильная, — вмешался Василий.

— Деньги дают независимость и возможность помогать другим, — серьёзно ответила Ольга.

— Я не понимаю… — набычился глава Совета. — П-почему ты не боишься? Сил у тебя не так уж и много, это все видят… а ведёшь себя… Нахалка, как и твои холуи… Да мы убьём тебя за секунду и никто ничего не узнает. Отвечай немедленно — кто ты такая?

— Что? — грозно поднялась со стула Ольга. — Старый пердун, совсем страх потерял? — и она одним движением стянула с рук браслеты. — Теперь видишь?

"Чёрные" повскакивали со своих мест, отпрянув подальше от стола, потому что вокруг девушки вспыхнул ослепительный ореол, а за её спиной развернулись огромные крылья — белое и чёрное. Казалось, этот ангел во плоти воспарил над полом и загремел чужим хриплым голосом.

— Вам даётся лишь одна попытка — моя милость за годы мирного существования среди обычных людей — иметь свою Целительницу. Будете служить ей и её делу, помогу вам за порогом, вздумаете вредить — умрёте, как и ваши рода, в течение года. Вы меня поняли?

"Чёрные" судорожно закивали, а глава Совета, закатив глаза, стал валиться из-за стола. Старик от страха так и не сумел встать на ноги, словно окаменев от вида Ангела Смерти — именно такое изображение Миша часто встречал в старых колдовских книгах. Но упасть на пол старому еврею помешало мягкое крыло, принявшее на себя вес безвольного тела главы Совета.

— Фомич, освободи от посуды место! — крикнула Ольга. — Филипп, помоги переложить тело, у дедушки удар…

— Да он же не ударился, так, перепугался от неожиданности, — Тищенко легко подхватил Мишу и плюхнул его на стол.

— Удар — это значит инсульт, — девушка вновь натянула на руки браслеты и обернулась к стоявшим у стены "чёрным". — Вызовите "скорую помощь". Мы с Фомичом, конечно, поможем старику, но в больницу ему всё равно нужно.

Один из высокородных на гнущихся ногах поковылял к двери, но дойти до выхода не смог, врезавшись в защитный купол, от которого отлетел, как мячик.

— Извините, — крикнула девушка и щёлкнула пальцами. — Теперь можно пройти.

— Лучше я, — прогудел глава рода Майстренко и выбежал в коридор.

А Ольга с Василием занялись пациентом.

— Он мне ещё во время нашего разговора показался каким-то странным, — сказал напарник, положив руки на виски главы. — Жевал слова, обрывал речь, да и вёл себя неадекватно. Обычно Миша вполне вменяемый мужик.

— Работаем вместе, — девушка обхватила руки Василия сверху. — Я слишком разозлилась, боюсь напортачить, так что контролируй ситуацию.

— Ты всё правильно сделала, — зашептал товарищ. — И крылья у тебя просто потрясающие, очень красивые.

— Молчи. Вот, смотри, видишь?

— Сосуд на шее сужен.

— Я раздвину, а ты продуй его своей "чёрной" силой.

— Как продуть?

— Словно выдыхаешь потихоньку. Начали.

Тем временем Филипп прошёл к главам "чёрных" родов, тихо усевшимся у стены, благо стульев хватало, и устроился рядом.

— Теперь вы понимаете, на кого мы с Васей работаем? И почему хранили молчание? Без разрешения Целительницы мы не могли раскрыть её тайну, да и вы бы не поверили.

— Мы понимаем, — ответил за всех глава рода Бузок. — И приносим свои извинения.

— Только не отказывайте нам в лечении, мой сын… мальчик так нуждается… — один из "чёрных" наклонился к Тищенко и с отчаянием зашептал. — Прошу вас, замолвите слово перед НЕЙ.

— Конечно, мы никому не собираемся отказывать, я же говорил, — заверил его Филипп.

"Чёрные" вполголоса продолжили говорить.

— Целительница права, нам всем было нужно чудо и мы его увидели.

— И поверили.

— Мы будем помогать.

— И защищать.

— Готовьте списки, — предложил Тищенко. — Если есть срочные пациенты — звоните в Центр. Василий и Ольга примут даже ночью.

— Её зовут Ольга?

— Да, и она очень искренний и хороший человек.

— Человек?

— Если её не злить, — тонко улыбнулся Филипп.

— Мы поняли. И ещё раз приносим свои извинения. Мы же не знали… не осознавали масштаба происходящего. Это всё Мишина инициатива, привезти сюда силой Целительницу. Видимо, у него уже тогда начал развивался инсульт, раз он ничего не соображал и решил просто тупо давить. А я ведь видел — с Мишей что-то не так и даже спрашивал, но он лишь отмахнулся, — зашептал глава рода Бузок. — Хотя, думаю, Либерман Совет больше возглавлять не будет, — и он посмотрел на остальных "чёрных". Те в ответ закивали — "Не будет. Согласны". — Здоровье у старика уже не то, да и голова, как оказалось, совсем плохо варит.

Совет начал уверять Филиппа в своём искреннем расположении, высокородные негодовали, что глава их обманул, скомпрометировал и крупно подставил, а то, что все "чёрные" настаивали на этой встрече и ещё недавно требовали у Василия и Филиппа подчиниться было "благополучно" забыто.

— Что теперь с нами будет? — задал вопрос, интересовавший сейчас высокородных больше всего, Бузок. — "Чёрным" ведь нужен руководящий орган, иначе они за неделю передерутся.

— Избирайте нового главу, мы вмешиваться в дела Совета не собираемся, — ответил Тищенко. — Пока вы не будете нам мешать…

— Ни-ни, — зачастил Бузок. — Все всё поняли и осознали.

Остальные "чёрные" дружно к нему присоединились.

— С нашей стороны только помощь.

— И максимальная поддержка.

— Если вам что-нибудь будет нужно, лишь скажите.

— Спасибо, мы ведь только этого и хотели, — и Филипп выложил перед собой стопку визиток Центра, — берите, звоните, приезжайте, мы всегда поможем. Но я хотел бы предупредить — Совет должен хранить тайну Ольги.

"Чёрные" вновь судорожно закивали.

— Она уже стольких спасла, — добавил Филипп. — И вашим людям они с Васей обязательно помогут.

— Эту девочку нужно беречь, как величайшую драгоценность, — торжественно пробасил присоединившийся к Совету Майстренко, — Не думал, что когда-нибудь это скажу, но у "чёрных" теперь есть своя Целительница. И она неприкосновенна. Так что мы даже волоску с её головы…

— Спасибо, не надо, — раздался голос Ольги за спиной у "чёрных". — Я не люблю излишнее внимание и опеку. Мы с Фомичом закончили, Филипп. "Скорую" кто-то встречает?

— Гиви обещал привести врачей сюда, — доложился Майстренко, поедая преданным взглядом Целительницу.

— Господа, — Ольга устало плюхнулась на стул и благодарно кивнула на протянутый Василием стакан с водой. — Давайте договоримся, если у вас есть больные — пропускаете их вначале через Филиппа, потом Василий смотрит, и определяет очерёдность, затем, собственно, происходит лечение. Оплата зависит от степени силы, которая тратится на пациента. В остальном — каждый из нас живёт своей жизнью и друг другу не мешает.

— Но как же…

— А вот так.

Дискуссию продолжить не успели, так как Гиви привёл врачей со "скорой". Бывшего главу Совета унесли на носилках, хотя Ольга заверила Мишиных людей, что с их боссом всё будет в порядке. А потом девушка попрощалась и с самим Советом. Выйдя на улицу, она тут же попала в объятия Дыма, который, подхватив её на руки, быстро усадил в машину и дал по газам. А Филипп с Василием, посмотрев им вслед, молча развернулись и потопали обратно в ресторан.

— Гиви, организуй нам столик. Срочно нужно выпить.

— Сейчас, один момент. Но я к вам присоединюсь, не возражаете?

— Давай.

Как разъезжались высокородные ни Фомич, ни Тищенко не обратили внимания, им уже не нужно было чего-то опасаться или бояться — долго ожидаемый бой был выигран. И выиграла его с разгромным счётом очень необычная, но уже ставшая родной, "белая" целительница Ольга.

Оказавшись дома, девушка быстро организовала себе ванную и попросила Дыма ей не мешать, хотя он и рвался всю дорогу расспросить, как всё прошло.

— Мне нужно подумать, — шепнула Ольга. — Я потом поделюсь подробностями.

И вот, погрузившись в воду, и пытаясь выдохнуть остатки адреналина, а ещё осознав, как страшно рисковала, но и гордясь, что не испугалась, девушка поняла — всё. Победа! Теперь можно спокойно жить свою жизнь, не боясь выходить замуж, рожать детей и без страха смотреть вперёд. От облегчения, что всё плохое позади (а в этом она теперь была уверена), Ольга зарыдала, смывая потоки слёз ароматной водой травяного настоя в ванной. Плакала долго, когда хотелось завыть — просто заныривала поглубже и вновь ревела. Её трясло и морозило, суставы рук и ног сводило судорогой, но поняв, что совсем раскисла, девушка с трудом взяла себя в руки и начала дыхательную гимнастику — глубокий вдох и ещё более длительный выдох. Это помогло успокоиться. А в голове вихрем крутилось множество вопросов, на которые хотелось получить ответы, так что махнув рукой на приличия — как же, голая, в ванной — охрипшим от слёз голосом, Ольга позвала:

— Лея, Рой…

Молчание в ответ.

— Пожалуйста.

Свет в ванной вдруг замигал и немного притух.

— Слушаем тебя.

— Во-первых, спасибо, что добавили мне сил, хотя быть всемогущей мне не понравилось.

— Почему?

— Сила развращает, а я не хочу меняться.

— Молодец, — тихо засмеялись голоса рядом. — Правильная реакция.

— Но в ресторане… Рой, это ты…?

— Да, прости, позаимствовал пару раз ненадолго твоё тело. "Чёрные" признают лишь верховенство сильнейшего, поэтому нужно им было дать жёсткий отпор, чтобы поняли главное — ты сильнее их, могущественнее и Совет обязан подчиниться. Теперь "чёрные" тебе больше не страшны, Оля.

— Но они, вроде, и так вели себя вполне терпимо, — и тут девушку осенило. — Это вы…?

— Да, пришлось по ходу вправлять им мозги, иначе началась бы свалка и реальный бой. Допустить этого мы не могли, — объяснил Рой.

— Спасибо, возможно вы и правы, я ведь действительно не собиралась никого без надобности обижать, а потом смотрю — то охрана этого главы подвешена за шеи, то в коридоре мужика крылом по стене размазала. Да и речь перед "высоким собранием"…Это ведь была не я?

— Да, это Рой воспитывал свою паству, — ответила Лея. — Но я с ним полностью согласна, "чёрные" признают лишь силу, так что пришлось их вразумлять во избежание худшего.

— Ещё раз спасибо.

— Оля, раз всё благополучно разрешилось…

— Вы ведь не исчезнете? — испугалась девушка.

— Нет, но общаться, как прежде, не будем. Нам нельзя. Так что ты уж постарайся больше не вляпываться в неприятности, а просто наслаждайся жизнью.

— Я люблю вас, — пробормотала Ольга. — И ещё раз спасибо.

— Мы тебя тоже любим.

По ванной комнате лёгким ветерком пронёсся слаженный смех ангелов, а потом вновь вспыхнула лампочка под потолком и спустя минуту, заранее вежливо постучав, зашёл Дым и привычно устроился на пуфике у стены.

— Успокоилась?

— Да.

— Ты плакала, я слышал.

— Скорее истерила, но мне это было нужно.

— Понимаю, отходняк.

— Ага.

— Но теперь всё?

— Да, правда сил совсем не осталось, даже на разговоры.

— Есть хочешь?

— Нет, только постель и можно бокал вина, чтобы окончательно расслабиться и уснуть.

— Сейчас всё будет.

Поговорили они уже утром. Сокора слушал и ужасался, а Ольга вздыхала и его успокаивала.

— Ничего опасаться не надо, — говорила она. — Теперь "чёрные" меня будут охранять, как наибольшую драгоценность, а всех моих приближённых, родственников и друзей… — Ольга задумалась.

— Что?

— Вам мешать не будут, наоборот — проследят, чтобы никто не обижал. Хотя мне интересно, к каким выводам придёт Совет и во что это выльется.

Выводы последовали быстро. Василий и Филипп, объявившись к вечеру у Ольги дома, не скрывали своих ухмылок. Открыв им двери, девушка съязвила:

— Что? Меня уже объявили новой "чёрной" святой?

— Ага, — заржали в ответ мужики.

— Признаюсь, мы вчера с Васей после твоего отъезда напились, — начал рассказывать Тищенко.

— От облегчения, что всё позади и нам больше ничего не грозит, — добавил Бенюк.

— В это время, думаю, высокородные ломали голову, что же им теперь делать, — продолжил Филипп. — Я пообещал, что лечить их людей Центр будет, но все мы предпочитаем держаться подальше от "большой политики". Кстати, теперь понимаю твоё предложение, Оля, чтобы я возглавил Совет. Ты знала, что так будет?

— Нет, но была готова к радикальным мерам, — ответила девушка.

— Куда уж радикальнее, — покрутил головой Василий. — Я как вспомню ужас, охвативший всех в зале…

— Лучше забудьте, — жёстко ответила Ольга. — Я такая лишь, когда опасно.

— Зато очень красивая, — вздохнул Филипп. — Не хмурься, Дым, видел бы ты Ольгу с крыльями.

— Она показывала мне фотографию, которую сделал Макс, фантастический вид, согласен.

— Так вот, возвращаясь к вопросу о Совете, наутро эти господа, всё обдумав и обсудив между собой, явились ко мне в офис и предложили любое использование их средств, людей, охрану и…

— …манну небесную, — закончила перечисление Ольга. — Надеюсь, вы сказали, что я не признаю излишнюю опеку, живу своей жизнью и не собираюсь взваливать на себя проблемы "чёрных"? В конце концов, я — "белая", моё призвание — лечить людей, остальное меня не касается и да здравствует здоровый эгоизм!

— Не такими словами, но Филипп всё же вправил мозги высокородным, — улыбнулся Василий. — Мы согласовали списки больных, договорились о сроках приёма пациентов и нас заверили, что тебя, Ольга, теперь будет знать в лицо каждый "чёрный".

— Зачем?

— Чтобы не мешать и при случае — помогать и защищать, но лучше всего — держаться подальше. Очень уж ты их впечатлила.

— А-а, тогда ладно, — засмеялась красавица.

Гости переглянулись.

— Что?

— Нам пришлось пообещать, что в редких случаях — очень редких, клянусь — тебя будут просить выступать судьёй для разрешения споров, которые могут привести к неоправданным жертвам. Ты ведь вчера сказала, что Целительница — это милость высших за мирное существование "чёрных" Киева среди людей. Вот Совет и боится потерять свой бонус.

— Хорошо, — вздохнула Ольга. — Буду судьёй, — и повернувшись к Сокоре, добавила. — А ты станешь моей правой рукой, как юрист и опытный адвокат.

Дым лишь головой кивнул в ответ, мол, конечно, помогу.

— Филипп, я только настаиваю, чтобы Совет держался от нас подальше. В их игры, делёжки и разборки Центр вмешиваться не будет, — серьёзно заговорила девушка. — Если род Тищенко захочет поднять свой статус или дополнительно заработать, используя моё имя…

— Никогда, Оля. Я уже говорил — власть меня больше не интересует.

— Вы не поняли. Кто я такая, чтобы мешать человеку жить, как ему хочется? Но свои дела вы будете вести, как частное лицо, не связывая их с "Домино".

— Возможно, позже так и будет, но пока всё моё время уходит на Центр.

— Не жалеете?

— Я думал над этим, — честно ответил Филипп. — Сам хотел понять… — он замолчал, а потом улыбнулся. — Знаешь, оказывается быть по-настоящему полезным — приятное чувство, как и осознание того, что жизнь проходит не зря. Не скрою, благодаря Центру я расширил свои личные связи и мой авторитет среди "чёрных" значительно возрос, но это — лишь, как следствие, а не причина. Главное — мы помогаем "чёрным". У нас ведь никто и никогда подобного не делал. А вы с Василием вообще творите настоящие чудеса.

— Оля, мы тебе не рассказывали, — добавил Фомич, — проверяя многочисленные анкеты пациентов, наша служба безопасности смогла обнаружить и… скажем так, нейтрализовать, несколько очень нехороших личностей, на чьей совести оказалось столько… — Василий махнул рукой. — Не буду посвящать вас в эту мерзость, но Совету сегодня утром были предоставлены очень убедительные доказательства совершённых преступлений. Это я говорю к тому, что наше дело принесло ещё и неожиданные плоды.

— Думаю, этого следовало ожидать, — вздохнула девушка. — Мы ведь на многих пациентах обнаруживали одинаковые метки проклятий.

— Объясни, — попросил Дима.

— Это, когда разным людям наносит ущерб один и тот же человек, — вмешался Тищенко. — Много жертв — палач один.

— Маньяк?

— Скорее, садист.

— Значит, точно маньяк, — кивнул Сокора. — Хорошо, что его нашли.

— И не одного. Теперь предстоит перешерстить семь родов Совета и ещё неизвестно, что там обнаружится. Но ради Целительницы и её безопасности "чёрные" готовы терпеть и не такое.

Эпилог.

В конце мая Ольга повезла Сокору официально знакомиться со своей роднёй. Сначала они приехали в Стусов, где Диму тщательно рассмотрели со всех сторон бабули и удовлетворённо заключили — "Годен".

— Девочку и девочку, — заулыбался в ответ Дым.

— А-а?

— Хочу двух дочек, — объяснил Сокора.

— Да уж постарайся, — захихикали в ответ старушки. — Мы и так заждались, да и Зоя изнылась — давно хочет понянчиться.

— Вот, Оля, видишь? — выгнул бровь жених.

— Как только выйду замуж, так через девять месяцев и рожу, — пообещала красавица.

— Значит, вернёмся в Киев и сразу идём в ЗАГС.

— А в церкви венчаться будете здесь, в Стусове, — припечатала баба Надя. — Эх, свадьбу отгуляем знатную.

— Нет уж, — нахмурилась Ольга. — Я уже тут венчалась, больше не хочу.

— А как же… — растерялись старушки. — Мы ведь… У нас и договорено всё давно.

— Не обижайтесь, но венчаться я буду в своей больничной церкви. С батюшкой мы друзья, он мой духовник. Да и вся наша жизнь с Димой — там, в Киеве. Так что, бабули, придётся вам ехать в столицу. Мы организуем для вас все удобства, погуляете на свадьбе, затем — по Киеву, ведь из Стусова не выезжаете годами, а потом мы с Димой отвезём вас домой.

— И погостим здесь пару дней, — пообещал Сокора.

— Да старые мы уже, куда-то ездить, — заныла баба Мария.

— Я у вас — одна, — строго заметила девушка. — Ради моего счастья можно и потерпеть неудобства пару дней. Кто за мной на свадьбе присмотрит? Мне ведь самой некогда будет. А вы и на гостей посмотрите, и дома у меня защиту проверите.

— Так здоровье…

— И на здоровье своё не кивайте. Обещаю — сердце болеть не будет, давление выше нормы не повысится, да и ноги ходить не устанут.

— Всё будет хорошо, — добавил Дым. — Приезжайте, это для нас очень важно.

— Но как же хозяйство? — оглянулась вокруг баба Надя.

— Соседей попросите. Неужели откажут присмотреть за домом?

Сёстры переглянулись, молча, потом вздохнули и кивнули в ответ.

— Раз такое дело, придётся ехать.

Выезжая из Стусова, Дым с искренним изумлением рассматривал свою невесту:

— Вот уж не думал, что ты можешь так манипулировать людьми. Старушки даже не догадались, что их нагло "развели" на согласие приехать.

— Да всё бабули поняли, — отмахнулась девушка. — Это были традиционные "танцы" сестёр Коляда. Если их не уговаривать, не грозить и не шантажировать — ничего не добьёшься. Они будут думать, что тебе это не так уж и важно, а если я говорю о своей безопасности и даже давлю на жалость, значит, и вправду надо ехать.

В родном городе Ольги им пришлось задержаться. Хорошо, что девушка выпросила отгулы у Валерия Петровича, иначе получилось бы некрасиво. Их, оказывается, ждали и специально заказали зал в ресторане, чтобы родные и друзья могли обстоятельно пообщаться с редкой, в последний год, гостьей. Красавица представила своего будущего мужа и Сокоре пришлось подробно ответить на многочисленные вопросы друзей Ольги, первым из которых был "Как вы познакомились?"

Девушка, пообщавшись с каждым из гостей, устроилась в углу зала, где шепталась с матерью о личном, отчим кружил вокруг Дыма, оказывая ему всяческую поддержку, накрытые к обеду столы понемногу пустели, а потом, перекрывая общий шум, попросил слово Володя, лучший друг покойного мужа Ольги.

— Друзья, я думаю, что выскажу общую мысль, как все мы рады, что Оля, наконец, заканчивает с долгими годами затворничества…

— Какого затворничества? — шутя возмутилась девушка. — Я в Киеве нормально жила и работала…

— Хотя больше работала, чем жила, — вставил Сокора.

— Вот-вот, — согласился Володя, — работала и работала, махнув на себя рукой, но, слава Богу, очнулась…

— Чего мне это стоило — уговорить её, — улыбнулся Сокора. — Ужас!

— Вот, молодец мужик! Так что, Оля, не оглядывайся на прошлое, а живи будущим и помни — мы твоя семья и всегда готовы помочь и поддержать. Ура!

— Ура!!! — завопили все и дружно выпили на посошок.

— Как только определимся с датой свадьбы, ждём всех в Киеве на наше торжество, — огласил Дым. — Думаю, это будет скоро, где-то через месяц-два.

— Единственное условие — никаких подарков, — строго добавила Ольга. — Лучший подарок — ваш приезд.

Они ночевали у Ольги. Старая квартира хоть и пустовала годами, но Зоя поддерживала в ней идеальный порядок, приходя раз в неделю помыть полы и обновить запас продуктов. "Я ведь жду тебя каждый день, дорогая, — призналась мать, когда они с Васильевичем провожали Ольгу и Диму к подъезду. — В холодильнике есть всё необходимое. На кухонных полках — кофе, чай, сахар, печенье, так что голодными не останетесь. Отдыхайте, увидимся завтра".

Укладываясь в постель, Ольга поделилась своими планами на ближайшие сутки.

— Утром я сначала еду на кладбище.

— Можно с тобой? — спросил Дым. — Я не буду мешать.

— Хорошо. Потом — к маме…

— Тёща у меня — обалдеть, — прокомментировал Сокора.

— Ага. После обеда я в Салон, там уже ждёт группа тяжёлых пациентов.

— А я пока погуляю по городу.

— Вместе с тёщей? — подмигнула Ольга.

— Нет, я её почему-то боюсь, — засмеялся Сокора. — Всё время чувствую себя, как на экзамене.

— Всё равно она не отстанет, пока не выспросит, что её интересует. Хотя удовлетворить своё любопытство мама сможет и вечером, мы же ужинаем с родителями.

— Понятно, — кивнул Дым.

— После ужина выезжаем на Киев. Думаю, к полуночи доберёмся.

— Отлично, я со всем согласен. А теперь иди ко мне…

Когда Дым уснул, Ольга тихо выскользнула из постели, вышла на кухню, присела у распахнутого окна и задумалась.

"Всё изменилось. Прошлое действительно ушло и я чувствую себя свободной. "Салон" исправно работает. Роман, наконец, пошёл на мои уговоры и нанял ещё одного массажиста. Ребята вполне справляются и, думаю, к концу лета я всё-таки переоформлю "Салон" на них. А сама буду приезжать лишь для особо тяжёлых случаев. Хотя нашими общими усилиями народ в городе приведён в относительную норму, да и в больнице Васильевич держит руку на пульсе. Так что с этой стороны всё хорошо.

У родных Виктора тоже без изменений. Охранная фирма исправно работает. Влад, сын Виктора, кажется, был искренне рад за меня, а я ведь опасалась, что моё новое замужество его расстроит. Да и Володя был доволен. Он, кстати, сказал, что на мою свадьбу приедет не один, у него появилась женщина и он хочет, чтобы я её посмотрела и помогла им с ребёночком. Сделаю всё, что смогу, а бабули дополнят и проследят. Они для родни Виктора давно стали семьёй.

У мамы с Васильевичем всё отлично.

Баба Надя и баба Мария вполне держатся и дай им Бог долгих лет жизни.

Что ещё?

Завтра я проведаю могилу Виктора и уезжаю в Киев. Мой дом теперь там, с Димой. Сейчас, когда Центр "Домино" окончательно наладит свой рабочий ритм, я смогу больше внимания уделять своему мужчине, он и так долго ждал, когда наступит его очередь. Хотя, кого я обманываю? Я ведь просто привыкала к Дыму, постепенно влюбляясь в него. Видимо, любовь с первого взгляда — это не для меня. Зато теперь я уверена — Дима мой мужчина. Я хочу за него замуж и хочу иметь от него детей.

Что потом?

Дым обещал свозить меня на море. Или в Европу. Нет, кажется на море в Европу. Но эти планы подождут, потому что медовый месяц я хочу провести в Вильнюсе.

Бабушка Тильда будет счастлива принять нас в своём доме. Я, наконец, познакомлюсь со своим братиком, а отец, Беруте и сестрёнка Ванда оценят моего мужа и уверена, что Дым им понравится. А ещё ведь есть тётушка Анна и её сыновья Донатас и Казимир, вот уж кто точно не даст мне покоя. — Ольга улыбнулась, вспоминая кузенов. — И, конечно же, я побываю в костёле Святого Петра и Павла, чтобы проведать святых отцов. Юргас, как всегда, будет серьёзен, а Петрас обязательно похвалится своим новым умением диагностики, я ведь его специально учила.

Кроме родни, в Вильнюсе меня ждёт встреча с бароном Браунисом и я, наконец, смогу воочию познакомиться с его сыном. Говорят, Адам написал икону Богородицы очень похожую на меня".

Тут девушка зевнула и поняла, что итог последних лет завершён и теперь она точно сможет спокойно уснуть. "Уверена, впереди у меня — долгая интересная жизнь. И я точно знаю — всё будет хорошо".

Конец.

© Copyright Сарафанова Елена Львовна (e.sarafanova@gmail.com)