Повести. Дневник

Б. Ф. Егоров ПРОЗА А. В. ДРУЖИНИНА

В русскую литературную жизнь конца сороковых годов Дружинин вошел как автор «Полиньки Сакс». В следующем десятилетии наиболее известными стали фельетоны Дружинина и его критические статьи. Меньшее впечатление произвели на критику и публику его переводы шекспировских трагедий («Король Лир», «Кориолан», «Король Ричард III», «Жизнь и смерть короля Джона»), хотя они сохраняют свое художественное значение и в наши дни. Посмертно в литературном сознании многих поколений Дружинин остался как либеральный критик, «англоман», защитник «чистого искусства»[1194]. Правда, исследованиями и публикациями последних десятилетий[1195] репутация эта несколько поколеблена. Дружинин оказался значительно более сложным и иногда более демократичным. К тому же, смеем надеяться, публикация многолетнего Дневника писателя, впервые осуществленная в настоящем издании, достаточно основательно раскроет читателю идейные и художественные интересы автора. Дневник позволяет понять противоречивую натуру Дружинина и не менее противоречивое его мировоззрение, вводит в творческую лабораторию писателя, в новом свете обрисовывает известные художественные произведения Дружинина, а главное, является своеобразной летописью русской литературной и журналистской жизни пятидесятых годов, «справочником» не менее важным, чем другие произведения этого рода (скажем, чем Дневник А. В. Никитенко).

Александр Васильевич Дружинин родился 8 октября 1824 г. в семье видного петербургского чиновника почтового ведомства. Отец, Василий Федорович, отличался большим трудолюбием и исключительной честностью (в трудные недели отступления из Москвы в 1812 г. он спас и сохранил денежный ящик Московского почтамта, за что был награжден большим имением Мариинское в Гдовском уезде Петербургской губернии). Трудолюбие и честность — отличительные качества и Александра Васильевича. Будущий писатель получил хорошее домашнее воспитание. В 1840 г. он поступил сразу во 2-й класс Пажеского корпуса, одного из самых привилегированных учебных заведений России. Здесь началась литературная деятельность Дружинина, главным образом как поэта-сатирика, высмеивающего начальство и товарищей.

В августе 1843 г. Дружинин был выпущен из корпуса и произведен прапорщиком лейб-гвардии Финляндского полка, где уже служили его два старших брата. Самое важное событие той поры — дружба будущего писателя с П. А. Федотовым, тогда офицером Финляндского полка, уже получившим известность художником. Дружинин оставил о нем ценную статью «Воспоминания о русском художнике Павле Андреевиче Федотове», опубликованную в «Современнике» (1853).

Слабое здоровье, недостаточность средств (отец умер к этому времени), а главное, все большая тяга к литературе отдалили Дружинина от интересов офицерской среды. Правда, товарищи единогласно избрали его полковым библиотекарем, и Дружинин много сил положил на приобретение серьезных книг и журналов. Но все же в январе 1846 г. он выходит в отставку в чине подпоручика и поступает на службу в канцелярию военного министерства, где трудился до января 1851 г., когда окончательно вышел в отставку в чине коллежского асессора. В эти годы Дружинин полностью уже погрузился в литературную работу.

Вторая половина сороковых годов в русской литературе была переломной. Относительная замороженность общественной жизни, своеобразная неподвижность, закостенелость ее сказывались и в некотором равнодушии общества к поэзии и драматургии, неизменным спутникам интенсивных эпох. На первый план выдвигалась аналитическая проза. Громадный успех имели альманахи, изданные Н. А. Некрасовым: «Физиология Петербурга» (1845) и «Петербургский сборник» (1846), с повестями и очерками Белинского, Тургенева, Герцена, Григоровича, Достоевского, Даля, Панаева и других авторов. Это были своеобразные манифесты «натуральной школы», реалистической школы, возглавляемой и пропагандируемой В. Г. Белинским. Усваивая великие достижения Пушкина, Гоголя, Лермонтова, она опиралась на социальный анализ, особенно выделяя типизацию (даже «массовость») образов и демократизацию типов и сюжетов. На первых порах такие принципы приводили к некоторой статичности и внешней описательности, но даже на ранних этапах становления «натуральной школы» заметно стремление наиболее талантливых писателей углубиться в подробности жизни героев, показать движение мыслей и чувств персонажей (повесть Ф. М. Достоевского «Бедные люди», 1846). Социальная типизация и психологизм, динамическое движение событий, расширение области художественного изображения характерны для первых цельносюжетных романов «натуральной школы» — «Кто виноват?» А. И. Герцена и «Обыкновенная история» И. А. Гончарова, появившихся в 1847 г.

В сороковых годах в условиях общественно-политической консервации обильно расцвели разного рода утопии. Мы видим конструирование идеалов социальных, этических, педагогико-воспитательных и т. п. Возникают общественные утопии самых разных видов — от крайне социалистических (идеи петрашевцев) до крайне реакционных (славянофильские концепции). Возродился и новый вариант романтизма в литературе, метод, где должное вытесняет сущее, идеал торжествует над реальностью (философские повести В. Ф. Одоевского, романы А. Ф. Вельтмана, рассказы и повести Ап. Григорьева). Большое впечатление производили на русского читателя ранние романы и рассказы Ч. Диккенса, где причудливо смешивались реалистическая сатира и романтическая сказка, трезвый критический взгляд на современный мир и сентиментальные настроения. Колоссальный успех имели в сороковых годах романтические романы Жорж Санд, в центре которых стояла главенствующая проблема западноевропейской и русской мысли той поры: освобождение личности (особенно женщины) от общественных пут, от традиционной морали. Этот вопрос в совокупности с больной русской проблемой — судьбами крепостного крестьянства — был главным и для «натуральной школы», а некоторая расплывчатость в постановке и решении его вносила романтическую «дымку» и в реалистический метод.

Все это отложило отпечаток на творчество Дружинина.

От ранней поры его литературной деятельности почти ничего не сохранилось. Дошедшие до нас наброски и замыслы содержатся в папке Дневника и публикуются в настоящем томе. Как видно, это все наброски повестей, рассказов, очерков. Среди них несколько особняком выглядят включенные в Дневник разработки планов пьес из истории Европы начала XIX в. и Италии эпохи раннего Возрождения. Однако обнаруженный в архиве Дружинина набросок краткого содержания драмы о семье Саксов (он публикуется в разделе «Дополнения») свидетельствует, что молодой литератор скорее готовил себя к поприщу драматурга, чем к роли прозаика, — мы узнаем об успехе первой пьесы юного автора «Жена игрока» (на какой-то любительской сцене? в полку? на домашнем спектакле у родных? — сведений нет; ни в каких репертуарных списках известных театров эта пьеса не числится).

Будущая «Полинька Сакс», оказывается, мыслилась тоже в виде драмы. Подробный план этой драмы, к сожалению, или не дописанный, или не сохранившийся полностью, многое раскрывает в творческой истории самой знаменитой из повестей Дружинина. Основная сюжетная канва да и основные черты характера всех трех главных персонажей были задуманы в основном так же, как и в окончательном прозаическом варианте 1847 г. Интересны, однако, некоторые оттенки, которые показательны именно для первоначального плана. Прежде всего это отчетливое стремление к творческой полемике с Жорж Санд, ибо совершенно ясно, что Дружинин задумал сюжет с прямой проекцией на роман Жорж Санд «Жак» (1834), и любой читатель, помнивший французский образец, видел это невооруженным глазом (тем более что с романом можно было познакомиться не только по-французски: он был переведен и опубликован в 1844 г. в «Отечественных записках», хотя и в очень урезанном цензурой виде).

Сюжет «Жака» как будто бы точно предваряет замысел «Полиньки Сакс»: честный, умный, немолодой Жак женится на юной и недалекой Фернанде, вскоре влюбляющейся в красивого, пустоватого Октава; Жак, не желая препятствовать их взаимной любви, добровольно устраняется. Многие детали сюжета дружининской повести также напоминают роман Жорж Санд: отъезд Жака из дому, откровенности в переписке Фернанды с подругой-наперсницей Клеманс и т. п., не говоря уже об эпистолярной форме обоих произведений, изредка нарушаемой вставками от автора-издателя писем (однако следует учесть, что эпистолярная форма повествования вообще широко применялась в западноевропейской и русской литературе, особенно в периоды сентиментализма и романтизма).

Все эти совпадения давали повод чуть ли не всем исследователям подчеркнуть вторичность, подражательность «Полиньки Сакс»: «...юный Дружинин целиком взял сюжет и основные мотивы своей повести из Жорж-Зандовского «Жака»»[1196]; «Написанная под сильным влиянием повести Жорж Санд «Жак», «Полинька Сакс» не отличалась художественной самостоятельностью»[1197]; «Дружинин пытался прямо скопировать Ж. Санд в «Полиньке Сакс», но произведение получилось слабое, искусственное»[1198]. Правда, есть статьи о Дружинине, в которых разделы о «Полиньке Сакс» вообще обходятся без упоминания Жорж Санд, как будто бы «Жака» и на свете не существовало[1199], но это уже исключение, а не правило. Был и случай, когда подчеркивалось, что на «Полиньку Сакс» «повлияли не лучшие, наиболее острые в социальном отношении произведения французской писательницы, а ее незначительная повесть «Вальведр», к которой «Полинька Сакс» близка даже в деталях»[1200]. Но повесть «Вальведр» относится к значительно более позднему периоду творчества Жорж Санд (1861), поэтому ни о каком воздействии ее на «Полиньку Сакс» не может быть и речи.

Как бы то ни было, конечно же, Дружинин ориентировался на романы Жорж Санд и на «Жака» в особенности. Но, оказывается, уже на раннем этапе работы над сюжетом, в конспекте драмы он спорит с писательницей, видя в ее женских образах неестественную, нарочитую экзальтацию: «Женщины Жорж Занда даже часто смешны идеальным своим взглядом на жизнь и исключительностью своих чувств в пользу одной страсти». Удивительно точно сказано! Идеализация женских образов, женской любви имела место и в русской литературе. Но что же касается «исключительности чувств в пользу одной страсти», и именно страсти любовной, — это в самом деле своеобразие Жорж Санд. Хотя сходные женские образы мы найдем в новейшей французской литературе той поры (и у Стендаля, и у Мериме), Жорж Санд довела эти особенности до гиперболизма, до болезненности.

Герои жорж-сандовского «Жака» на протяжении всего повествования погружены в атмосферу любви, упоительно купаются в ней, сказочно преодолевают все препятствия (например, Октав, окруженный в доме разгневанными офицерами, все же умудряется каким-то образом по крышам убежать от своих караульщиков). Все персонажи, за исключением отвратительной мадам де Терсан, идеальны, возвышенны, благородны и своей жизнью как бы искупают и преодолевают грязные, греховные связи предшествующих поколений (например, чистейшая и честнейшая Сильвия — плод прелюбодейства; по матери она сводная сестра Фернанды, по отцу — Жака). Даже эгоистичный в своей страсти Октав полон благородства и самопожертвования.

Хотя любовь — основное побуждение героев, однако сквозь весь роман проходит лейтмотивом мысль, что любовь временна, что она непостоянное чувство и что заранее любящим уготован печальный финал. Жак требует уничтожить брак, взаимную обязательную связанность, как «одно из самых варварских установлений, которые создала цивилизация»; необходимо лишь обеспечить «существование детей, рожденных от союза мужчины и женщины, не сковывающего навсегда их свободу» (письмо 6-е, от Жака к Сильвии). Некоторые персонажи предаются свободной любви, не будучи в браке (Сильвия, Октав).

Романтический максимализм, гипертрофия личного, индивидуалистического начала во многом объясняются стремлением противостоять прозаической действительности, что особенно сказывалось в женских образах и характерах, отгороженных от общественной деятельности, в которых усиливались и углублялись именно любовные страсти.

В русском же быту, в общественном сознании, отражаемом, естественно, и в литературе, поведение женщины и изображение женской страсти предполагало известные границы; во многих произведениях ощущаются жесткие нравственные запреты (образ Веры в «Герое нашего времени») или сила традиционных нравственных идеалов (пушкинская Татьяна). В сороковых годах чрезмерность страсти воспринималась уже как искусственная душевная распущенность (любовные переживания юного Адуева в «Обыкновенной истории» Гончарова) и все больше проступает трезвое, даже ироническое, отношение к романтическим страстям и героям, как правило применительно к мужским персонажам.

Женские образы в русской литературе традиционно разрабатывались с особым вниманием к высшим духовным ценностям, противопоставленным «низменным» страстям. Вообще «страсти» были отданы лирике и опоэтизированы в творчестве Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Некрасова, Фета. В прозе лишь Тургенев в середине века новаторски стал разрабатывать соответствующие темы.

Пройдя сложный путь, пережив в шестидесятых годах своеобразный схематизм и даже «нигилизм» по отношению к любовным темам (рационализм разночинной интеллигенции противостоял темам «идеальной» любви у дворянских писателей), русская проза лишь позднее, в семидесятых годах, вновь пристально разрабатывает эти мотивы и глубоко, всесторонне, детально раскрывает любовные чувства героев (романы Достоевского, Л. Толстого, драмы Островского). Произведения Жорж Санд в сороковых годах восполняли недостаток романтических настроений в русских повестях и романах, с одной стороны, и живо соответствовали наметившемуся тогда интересу к проблемам эмансипации женщины — с другой. При этом ситуации, придуманные французской писательницей, получали подчас неожиданное наполнение под пером русского автора. Так, главный персонаж Дружинина — при сохранении его той же сюжетной функции — приобретает черты, характерные именно для русского общества середины XIX в.

В романе Жорж Санд Жак нигде не служит, жизнь офицера, пережившего «поход» 1812 г. в Россию, осталась позади, во время действия романа Жак по целым дням лежит на ковре и курит. Ничего подобного нет у Дружинина. Главный его герой, Сакс, не меньше, если не больше, чем семейной жизнью, занят своей служебной деятельностью[1201]. Уже в раннем плане драмы он получил свою фамилию, явно намекающую на его немецкое (прибалтийское?) происхождение. Это и понятно: деятельный мир петербургского чиновничества был густо насыщен немецкими семьями, и недаром петербургские персонажи русской прозы, отличавшиеся активностью, жизненной энергией, получали немецкие имена — от пушкинского Германна из «Пиковой дамы» до гончаровского Штольца (Гоголь в «Мертвых душах» избрал греческую фамилию для подобного персонажа — Костанжогло, но там действие перенесено в одну из южных губерний).

В отличие от будущей повести в первоначальном драматическом замысле Сакс направлял свою незаурядную энергию не на служебные дела или улучшение жизни своих крестьян (в повести он намеревался даже освободить их от крепостной неволи), а на борьбу с соперником графом Галицким, ставшим мужем его бывшей жены. Правда, Галицкий, по контексту драмы, — ничтожный человек, достоин презрения, он легковесен, подл, готов в угоду всесильному вельможе князю *** взять в любовницы «скандальную даму», к которой охладел князь, и способствовать сближению князя с собственной женой. Сакс раннего варианта отнюдь не идеальный герой, и он подкупает Гиршбейна, поверенного Галицкого, чтобы знать намерения соперника, и мстит подметными письмами, доносами... Этот сюжет дает возможность достаточно правдиво показать характер озлобленного чиновника в реальности николаевской эпохи. Месть его ограничена тоже чиновничьими сферами и идеалами, хотя возможности Сакса, свободно распоряжающегося должностями и связями, явно преувеличены автором[1202].

Бесспорно, на замысел Дружинина влияла романтическая драма, особенно лермонтовский «Маскарад» с его магистральными темами страдания и мести.

Озлобленная душа Сакса в какой-то степени также отдаленное предвестье будущих персонажей Достоевского, первые шаги русской реалистической литературы в разработке подобных характеров.

Некоторые сходные черты проявляются и в других ранних повестях и рассказах Дружинина, например в «Лоле Монтес», отданной в 1848 г. в некрасовский «Иллюстрированный альманах» (повесть и альманах в целом были запрещены цензурой). Вынужденная дать согласие на брак с противным стариком, героиня жаждет опутать его своими лицемерными ласками, разорить, обесчестить, «покрыть срамом» его имя...

Подобные черты характера, несомненно реально существовавшие в жизни, в литературном изображении казались весьма необычными, отсутствие прямого авторского осуждения воспринималось как недостаток. Гармоничный П. В. Анненков в обзорной статье «Заметки о русской литературе прошлого года» («Современник», 1849) недоумевает по поводу ситуации, изображенной в повести М. М. Достоевского «Господин Светелкин», когда Наташе, героине повести, может быть приятно находить пороки в женихе, «чтоб надеждой на будущие страдания возвратить себе утраченное право по-прежнему гордо смотреть на жалкую, всепорабощающую посредственность»[1203].

Сближают раннего Сакса с будущими персонажами Достоевского и непредсказуемые повороты чувств и поступков, совсем не в духе размеренного существования петербургского чиновника немецкого происхождения. Твердо решивший было уклониться от дуэли, навязываемой ему Галицким, он взрывается, когда тот подозревает жену «в тайных сношениях с бывшим ее мужем», и принимает вызов; полный любви к своей бывшей жене, он в ответ на ее любовные признания вдруг приходит в ярость, «проклинает несчастную, укоряет ее во всех своих бедствиях, отвергает мысль примирения и признается в вечной своей ненависти» — и все же намеревается симулировать умирание, чтобы подсмотреть реакцию измученной женщины...

На этом рукопись Дружинина обрывается, мы так и не узнаем, каков был первоначальный замысел развязки. Однако все отмеченные «Достоевские» черты персонажей ненаписанной драмы отличают ранний вариант произведения как от романа «Жак», так и от журнального текста «Полиньки Сакс». В повести будут совершенно убраны все гнусности Га-лицкого, он остается просто легкомысленным светским шалопаем, вместо титула графа он получит княжеский титул (впрочем, уже в замысле драмы, видимо, Дружинин в одном месте написал вместо «граф» «князь»); исчезает вельможа князь *** вместе со «скандальной дамой», исчезнут и все мстительные выходки Сакса. Константин Сакс приобретает лишь одни положительные черты, тем самым как бы приближаясь к персонажам «Жака», прежде всего к его главному герою, но лишь в самой общей интонации, возвышающей образ в противовес сентиментальной неглубокой героине. Персонаж Дружинина — предчувствие активной личности, деятельность которой соответствовала бы общественным потребностям страны.

Образ Полиньки по сравнению с первоначальным замыслом рядом с главным героем станет значительно менее схематичным. Ранняя полемика Дружинина с Жорж Санд, недовольство ходульной идеальностью ее героинь углубится в повести. Полинька в отличие от Фернанды, жадно учившейся у Жака и Сильвии, равнодушна к знаниям и навыкам, которые ей в изобилии настойчиво предлагает Сакс. Дружинин сильнее, чем Жорж Санд, подчеркивает последствия воспитания в закрытых пансионах. Полинька, руководствуясь ограниченными вкусами и представлениями, привитыми пансионом, совершенно не понимает, не ценит ни ума, ни нравственных достоинств Сакса. Но перед смертью наступает прозрение, и она запоздало страстно в него влюбляется и гибнет.

Проблема развода у Дружинина очень скомкана, вынесена за пределы сюжета: ведь в условиях николаевского времени бракоразводный процесс был чрезвычайно трудным, почти невозможным в реальной жизни делом. Дружинин предпочел здесь по аналогии с некоторыми сюжетными ходами раннего драматического варианта сказочно-романтическое разрешение ситуации; как удалось Саксу добиться развода, мы не знаем.

Дружинин вообще весьма романтичен в описании всех служебных подвигов Сакса: герой безукоризненно честен, демократичен, разоблачает махинации весьма «почтенных особ», и не он, а они летят со своих должностей и т. п.[1204]

Зато более реалистической по сравнению с романом Жорж Санд выглядит развязка повести. Там сильный, мужественный Жак все берет на себя и уходит из жизни, освобождая влюбленную в Октава свою жену, Фернанду. А у Дружинина главная нравственная, психологическая тяжесть последствий развода легла на женщину, и слабый организм Полиньки не смог сопротивляться скоротечной чахотке.

Злободневный в общеевропейском масштабе женский вопрос, уже становившийся актуальным в России (наиболее остро борьба за женское равноправие разгорится в шестидесятых годах), явная симпатия автора к образу Полиньки, великодушие и благородство героя, подробные психологические очерки характеров благодаря самораскрытию персонажей в их письмах, динамический сюжет, живой разговорный язык — все это принесло «Полиньке Сакс» заслуженный успех.

Недоброжелательный к Дружинину А. В. Старчевский в своих воспоминаниях о писателе (корыстный, скупой журналист, фактический хозяин «Библиотеки для чтения» начала пятидесятых годов, до смерти не мог забыть презрения, которое к нему питал Дружинин) тем не менее должен был признать: «После того, как «Полинька Сакс» облетела всю Россию, после того, как не было русского семейства, где бы и матери и дочки не засыпали с этой повестью в руках, не старались всеми путями и средствами собрать справки: кто такой этот симпатичный адвокат и защитник всякой увлекшейся неопытной девушки и женщины <...> — Дружинину открыты были двери всех гостиных, салонов и будуаров... Каждая дама того времени считала за счастье увидеть Дружинина, хотя украдкой взглянуть на этого милого человека»[1205].

В архиве Дружинина хранится письмо переводчицы Н. М. Латкиной от 12 марта 1857 г.: «...я никогда не смела бы и мечтать, чтоб ко мне написал автор «Полиньки Сакс» (Письма, с. 10). Но не только женщины, мужская половина русских читателей тоже отнеслась к молодому прозаику весьма одобрительно. В 1862 г. известный романист Г. П. Данилевский вспоминал в письме к Дружинину, какое впечатление на него, студента, произвел дебют адресата (Данилевский пишет о себе в третьем лице): «Студентом он очумел от прелестей Полиньки Сакс <...> Ему указывали Вас на улице; он, как некий тать, следил Вас однажды от былого Исаакиевского моста, по Кадетской улице, до рынка, что на Большом проспекте. Бледноватый джентльмен в долгополом пальто и с портфелью под мышкой шествовал тогда пред ним по безобразным дырявым тротуарчикам, не поднимая глаз. А глупый студент, с румяными выпуклыми щеками, шествовал сзади, затаивши невиннейшее дыхание!» (Письма, с. 115).

И скупой на похвалы Некрасов писал Тургеневу в Париж 11 декабря 1847 г.: «Читайте в 12 No «Совр<еменника>» «Полиньку Сакс», автор — небывалый прежде, а каков — увидите» (Некрасов, X, 94).

Печатные отзывы крупнейших литературных критиков того времени о «Полиньке Сакс» были также положительными. Даже в ревниво соперничающих с «Современником» «Отечественных записках» появилась хотя и краткая, но вполне сочувственная характеристика — в обзоре А. Д. Галахова «Русская литература в 1847 году»[1206]: «Полинька Сакс» Дружинина обещает в будущих трудах автора — если он в первый раз является в литературе — нечто отменно хорошее»[1207].

Наиболее разносторонние и объективные отзывы о «Полиньке Сакс» принадлежат Белинскому. Один из них, более откровенный, содержится в частном письме к В. П. Боткину от 2—6 декабря 1847 г.: «Эта повесть мне очень понравилась. Герой черезчур идеализирован и уж слишком напоминает сандовского Жака, есть положения довольно натянутые, местами пахнет мелодрамою, все юно и незрело, — и, несмотря на то, хорошо, дельно, да еще как! Некр<асов> давал мне читать в рукописи. Прочтя, я сказал: если это произведение молодого человека, от него можно многого надеяться, но если зрелого — ничего или почти ничего» (Белинский, XII, 444).

Второй известный нам отзыв Белинского — в последней обзорной статье критика «Взгляд на русскую литературу 1847 года»: «Многое в этой повести отзывается незрелостью мысли, преувеличением, лицо Сакса немножко идеально; несмотря на то, в повести так много истины, так много душевной теплоты и верного сознательного понимания действительности, так много таланта, и в таланте так много самобытности, что повесть тотчас же обратила на себя общее внимание. Особенно хорошо в ней выдержан характер героини повести — видно, что автор хорошо знает русскую женщину» (Белинский, X, 347). Показательно, что критик подчеркивает понимание писателем действительности, самобытность таланта, удачно обрисованный характер «русской женщины», а не подражательность и идеализацию героев.

«Полинька Сакс» оказала воздействие на литературу. Подробное, свободное, хотя и сентиментальное, описание женской любви вошло в русскую прозу как предвестие женских образов Тургенева и Достоевского. Но для настроений того времени примечательно, что особый успех имел образ Сакса: видимо, в переломную эпоху, когда начиналась в России буржуазная эра, когда в жизнь все интенсивнее входили сильные личности и энергичные деятели-практики, образ Константина Сакса стал важным литературным открытием.

Явились и прямые подражатели, например удивительно переимчивый М. В. Авдеев, который в своем романе «Тамарин» (1850) следовал не только за Лермонтовым (Тамарин — ухудшенная и сниженная копия Печорина), но и за Дружининым: бесстрашный борец за правду в служебном, чиновничьем мире, Иванов чуть ли не пародийная копия с Сакса. Об этом ядовито писал в рецензии на сочинения М. В. Авдеева молодой Чернышевский (1854): «...гораздо легче браться за переделку, правда, не колоссальных, а просто очень хороших произведений, например, хоть за переделку «Полиньки Сакс», превосходный снимок с которой заканчивает «Тамарина»[1208].

Несомненно воздействие дружининской повести и на значительные произведения русской литературы, на гончаровского «Обломова» (образ Штольца) и в особенности на роман А. Ф. Писемского «Тысяча душ» (1858), где образ Калиновича — усложненное и углубленное продолжение типа Сакса. Писемский работал над романом в тесном общении с Дружининым, будучи его помощником по редактированию «Библиотеки для чтения». Интересно, что герой романа Калинович сочиняет повесть — в подражание «Жаку» Жорж Санд, как отмечает другой персонаж романа, критик Зыков, прототипом которого для Писемского послужил Белинский.

Заметим, что ситуация самоустранения мужа, узнавшего о любви жены к другому, ставшая особенно известной у нас благодаря роману Н. Г. Чернышевского «Что делать?» (1863), усвоена через Дружинина и существовала в отечественной литературе вплоть до начала XX в., когда появилась драма Л. Толстого «Живой труп» (1900).

Вторым произведением Дружинина, опубликованным в «Современнике» (февраль 1848 г.), была повесть «Рассказ Алексея Дмитрича». Она существенно отличалась от «Полиньки Сакс». Для этого произведения характерен несколько неожиданный для русской прозы той поры диапазон тем и образов. Прежде всего поражает своеобразное предчувствие мотивов зрелого Достоевского.

Напряжены и покрыты тайной семейные отношения в детстве Алексея Дмитрича. Бедность, неустроенность немалого семейства отмечена каким-то глубоким разладом между отцом и матерью. Мать в чем-то виновата перед своим мужем, но в чем был ее «грех» и обманули ли отца или он сам пошел на компромисс ради приданого? — читателю неизвестно.

«Достоевская» стилистика просматривается в образе изломанного и издерганного Кости: он вполне вписался бы в круг «мальчиков» из «Братьев Карамазовых». Болезненная амбиция, максимализм чувств и поступков, молниеносные перемены настроения, инфантильная наивность и честность делают Костю собратом Коли Красоткина, Смурова, Илюши Снегирева... Вероятно, Костя имел своего реального прототипа среди товарищей Дружинина. В дневниковом наброске (1845) повести из жизни светских юношей заметны сходные черты характера героя (в том же Дневнике прямо сказано, что барон Реццель списан с соседа по имению, с барона П. А. Вревского. См. запись 16 августа 1855 г.).

Одна из главных идей второй повести Дружинина — тема напрасного, гибельного самопожертвования. Подобный круг идей основательно занимал молодого Дружинина, он несколько раз писал об этом в Дневнике. Характер Веры Николаевны, главной героини повести, — цельный, непоколебимый, закрытый для читателя и для Алексея Дмитрича в своих душевных переживаниях. Мы видим только непреклонную готовность жертвовать собой ради близких. Ясно, что Вера, молодая, полная сил, зачахнет, погибнет в атмосфере мелких и отвратительных семейных дрязг. Однако Алексей Дмитрич, выражая мысль автора повести, пытается бунтовать против такой нелепой жертвенности, ратует за свободное и достойное человека существование. В этом чувствовался общий дух «западничества» сороковых годов, борьба за освобождение личности от бытовых, унижающих его пут.

В дальнейшем у революционных демократов-шестидесятников (Чернышевский, Добролюбов, Писарев) этот протест против любых форм навязанной жертвенности, принужденных обязательств выльется в пропаганду разумного и гармоничного сочетания в человеке личных интересов и альтруистического отношения к ближним. В другом кругу сходный протест мог носить и бунтарски-анархический оттенок. В своих крайних индивидуалистических проявлениях он приобретал весьма острые и даже грубые формы, отразившись, например, в душевных взрывах героев и героинь позднего Достоевского. В XX в. он получит в оправдание экзистенциалистский лозунг: «Неблагодарность — это вынужденное проявление свободы» (Ролан Барт).

Мы обнаруживаем подобный мотив и в сороковых годах прошлого века. Добродетельная Варенька в повести Достоевского «Бедные люди» перед свадьбой с господином Быковым вдруг начинает немилосердно мучить Макара Девушкина «вздорными поручениями», унизительными посылками в магазины для закупок разных мелочей к свадьбе, хотя Варенька не может не понимать, какие жестокие раны наносит она сердцу бедного Макара.

Достоевский эти эпизоды не подчеркивает, не объясняет, но за него это сделал проницательный критик Вал. Майков в обзорной статье «Нечто о русской литературе в 1846 году» («Отечественные записки», 1847), истолковавший жестокость Вареньки как своеобразную месть, как «неблагодарность» освобожденного от унизительной опеки: «...едва ли есть на свете что-нибудь тягостнее необходимости удерживать свое нерасположение к человеку, которому мы чем-нибудь обязаны и который — сохрани боже! — еще нас любит! Кто потрудится пошевелить свои воспоминания, тот наверное вспомнит, что величайшую антипатию чувствавал он никак не к врагам, а к тем лицам, которые были ему преданы до самоотвержения, но которым он не мог платить тем же в глубине души»[1209].

Аналогичный пассаж встречается в повести А. И. Герцена «Долг прежде всего» (1851): «Быть близким только из благодарности, из сострадания, из того, что этот человек мой брат, что этот другой меня вытащил из воды, а этот третий упадет сам без меня в воду, — один из тягчайших крестов, которые могут пасть на плечи»[1210]. Интересно, что сходные ситуации возникали и в произведениях писателей предшествующих поколений, но там заметно стремление смягчить конфликт. Так, В. К. Кюхельбекер в романе «Последний Колонна» (1830-е гг.) подобную коллизию переводит в великодушный план: «Он спас мне жизнь, и с той поры он меня не чуждается: он понимает, как тягостна одолженному благодарность, когда тот, кому хочешь принесть ее, от нее отказывается»[1211].

Юный Станкевич в письме к Я. М. Неверову от 2 декабря 1835 г. жалуется, что ему «так обидно, так унизительно» после «великодушного упрека» девушки[1212]. Любопытно, как комментирует этот порыв «неблагодарности» литератор, близкий к кругу «Современника», к Герцену и Дружинину, — П. В. Анненков. Он в книге «Николай Владимирович Станкевич» (М., 1857), невольно модернизируя побуждения Станкевича, подтягивает смысл его письма к новым трактовкам: «Он начинает понимать все, что есть оскорбительного в непрошенных жертвах, неделикатность их и посягательство на самостоятельность человека»[1213].

Алексей Дмитрич у Дружинина видит ограниченность отца героини, генерала Надежина и разнузданную грубость ее мачехи, поэтому он вряд ли думает о неделикатности со стороны Веры, но его заботит разрушение души девушки. Он считает, что ненужной жертвенностью, добровольно лишая себя радостей жизни, она оскорбляет свое достоинство. Ее поведение противостоит идеалу свободного развития человека. Дружинин, правда, не исключает и другой трактовки поведения Веры: «... в бесплодном самопожертвовании женщины есть своя святая, высокая заслуга — это поддержание веры в возможность чистейших побуждений на земле...». Но все же Алексей Дмитрич, по воле автора, «не хотел остановиться» на этой мысли. Он проклинает бессмысленную самоотверженность героини, проклинает то, что он называет «фамилизмом»: «...это семейство, которое раздавило меня в детстве и хочет еще губить мою молодость!..». Любовь к героине сменяется раздражением и даже ненавистью, и Алексей Дмитрич навсегда покидает ее дом.

Тема семейного гнета тоже характерная особенность русской литературы и публицистики (Белинский, Островский, Добролюбов, Писарев, Щедрин и т. д.). Дружинин один из первых начал ее разрабатывать.

Проблема «непрошенных жертв» и «неблагодарного» раздраженного протеста против них («комплекс Майкова», как можно условно это назвать), впервые описанная русским критиком, объясняет отчасти и эгоистическое отталкивание Алексея Дмитрича от бед ближнего, нарочитое нежелание помогать ближнему, что приводит к жестокой мысли: «...чужое горе не трогает, а ожесточает мою душу». В какой-то степени здесь доведены до крайности черты гордых жорж-сандовских героев. Например, Жак в одноименном романе не выносит благодарности, которую ему пытаются изъявлять многие облагодетельствованные им люди, сам он «никогда не просит о малейшем одолжении». Но — подчеркнем — в ясной и четкой фразе Дружинина чувствуется стилистика лермонтовской прозы.

Алексей Дмитрич полагает, что достойный человек сам должен строить свою жизнь и, следовательно, со своими бедами человек должен справиться один. И тем не менее Алексей Дмитрич — благородная натура, и ему свойственны самоотверженные поступки. Он героически защищает раненого Костю и затем не менее героически вытаскивает его с поля боя. Но силы души, считает он, нельзя расточать по пустякам. Крупных же деяний он не смог совершить, так как не нашел достойной цели. В конце повести он ведет жизнь отшельника, дворянского бирюка. Дружинин почувствовал ситуацию, характерную для России XIX в. Общественная жизнь не давала возможностей для выражения способностей человека. Узость деятельности, пустота — вот удел героя Дружинина. Его можно поставить в ряд «лишних» людей, персонажей многих русских повестей и романов.

В русской литературе сороковых годов уже появлялся тип «лишнего» человека. В нескольких повестях Ап. Григорьева показан любопытный характер Александра Ивановича Браги, в некоторых чертах напоминающий Алексея Дмитрича. В повести «Один из многих» (1846) Брага прямо говорит о себе: «...я не литератор, не служащий, я человек вовсе лишний на свете»[1214]. Кажется, это определение, столь важное в контексте русской общественной жизни, впервые появилось здесь. Четыре года спустя понятие «лишний» станет благодаря тургеневской повести «Дневник лишнего человека» известным всем русским читателям.

Образ Алексея Дмитрича в ряду «лишних» людей занимает особое место. В главных своих свойствах, подчеркнутых и истолкованных публицистами и критиками (особенно Герценом и Добролюбовым), «лишние» люди — жертвы николаевского времени, дворянские интеллигенты, не приспособившиеся к официальному служебному миру и потому вынужденные томиться в безделье, страдающие от отсутствия поприща, но бессильные изменить свою жизнь. Конечно, судьбу и черты Алексея Дмитрича можно легко вписать в такую трактовку. Однако у Дружинина смещены акценты: ослаблена тема социально-политического неустройства и усилен мотив сознательного стремления героя к обособленности, к уходу от общества, что, впрочем, не выдается за идеал и не вызывает одобрения автора. Хотя Алексей Дмитрич заявляет в конце повести, что деревенское уединение — это мечта человека «в минуты злого огорчения и душевной усталости», но раньше он утверждал: «Должно быть, русское уединение особенно вредно перед другими: чуть человек засядет в деревню, как начинает или глупить или пакостить».

В чертах героя второй повести, в изображении Дружининым детства и пансионной юности немало есть личного, автобиографического, заветного. Мысли о стремлении к уединению и независимости мы найдем в Дневнике писателя. Несомненно, и свое отрицательное отношение к войне на Кавказе, вообще к милитаризму (характерная гуманистическая тема русской классической литературы от Лермонтова до Л. Толстого) Дружинин перенес в мировоззренческие декларации Алексея Дмитрича, как и типичные идеи школы Белинского о громадном значении окружающей среды в детстве человека. Но любопытны и собственные оригинальные представления писателя о ребенке и о женщине. «...Всякий ребенок эгоист, и эгоист самый неумолимый. Согласие, гармония, веселье — это воздух для ребенка, и если вокруг него нет этих атрибутов, ребенку дела нет, отчего это происходит; он возмущается против всех и каждого, не добираясь до того, кто виноват в нарушении гармонии. Нужда раздражает его: может ли он рассуждать о причинах этой нужды? Оттого-то и большая часть браков несчастны, — женщины те же дети, и для брака богатство есть залог согласия» — так совсем по-дружинински излагает свои взгляды Алексей Дмитрич.

Автор и не скрывает своей идеологической и психологической близости к герою. Точнее было бы говорить о близости к герою и повествователя, т. е. того лица, от имени которого начинается «Рассказ Алексея Дмитрича», но собеседник героя не отделен от реального автора ни мировоззренческими, ни характерологическими, ни речевыми признаками. А между автором и героем имеются наряду со сходными чертами и существенные отличия. Дружинин мало походил на сибарита, не имеющего жизненной цели, он прежде всего труженик. А его герой, Алексей Дмитрич, погруженный в свой эгоистический мир, — лежебока, «лишний» человек, упорный труд чужд ему.

В целом Дружинин создал оригинальный образ «лишнего» человека. Этот вариант не получит дальнейшего развития в русской литературе, может быть, именно благодаря некоторой автобиографичности и прикрепленности к эпохе сороковых годов. Однако разработка типа «лишнего» человека, как и отмеченные выше абрисы, наметки «Достоевских» персонажей и ситуаций находились на магистральной линии развития литературы.

Продолжались и поиски Дружининым новых методов изображения человеческой души, что тоже готовило почву для психологической прозы, для молодого Льва Толстого, который через несколько лет войдет со своими повестями в русскую литературу. Отказавшись во второй повести от эпистолярной формы, Дружинин тем не менее сохранил исповедальный принцип. Рассказ почти на протяжении всей повести ведется от первого лица, от имени самого Алексея Дмитрича. Правда, этот метод сужает возможности — мы узнаем о душевных побуждениях одного героя, о переживаниях Кости и Веры Дружинин не повествует, да и Алексей Дмитрии у него говорит далеко не обо всем, многие его мысли и чувства остаются нарочито скрытыми, об этом откровенно признается сам герой («я не могу вспоминать об этом предмете», — говорит он, например, когда речь заходит об отношениях между его родителями). Но дело даже не в этом. Главное, что Дружинин вообще показывает душевные состояния и переходы между ними относительно скупо, схематично. В сравнении с этим не только будущие анализы Толстого, но и уже имевшие место психологические описания Достоевского или Гончарова значительно богаче, сложнее и разнообразнее. Однако своеобразные «конспекты» душевных движений в повестях у Дружинина могут быть сопоставлены с будущими романами Тургенева.

Многозначность и новаторство «Рассказа Алексея Дмитрича» были не всеми поняты. С. С. Дудышкин, критик «Отечественных записок», в обзорной статье «Русская литература в 1848 году» посвятил несколько страниц разбору повести. Он отметил развитие таланта Дружинина по сравнению с первой повестью: «...мы видели, что автор пошел вперед после «Полиньки Сакс»; по крайней мере, в этом рассказе он задал себе вопросы и гораздо серьезнее и гораздо многосложнее, чем в первой повести»[1215]. Но критик упрекает Дружинина за неясность причин, породивших необычный характер Алексея Дмитрича. Сам герой этот оценивается весьма негативно за равнодушие к чужому горю, за пренебрежение к природе, к судьбе Веры и т. д. И в конце всех этих сетований следует вывод, что Дружинин не осветил истоки и обстоятельства, создавшие характер героя, что абрис среды в повести слишком «общ», что автор обманул надежды, родившиеся при чтении «Полиньки Сакс».

Зато совершенно безоговорочно положительными были отзывы Белинского. В статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года», законченной печатанием в марте 1848 г., он отметил не только «Полиньку Сакс», но и «Рассказ Алексея Дмитрича»: «Вторая повесть г. Дружинина, появившаяся в нынешнем году, подтверждает поданное первою повестью мнение о самостоятельности таланта автора и позволяет многого ожидать от него в будущем» (Белинский, X, 347). Еще более горячо отозвался Белинский в письме к П. В. Анненкову от 15 февраля 1848 г.: «А какую Дружинин написал повесть новую — чудо! 30 лет разницы от «Полиньки Сакс»! Он для женщин будет то же, что Герцен для мужчин». А ниже следует интересное добавление: «Но повесть Дружинина не для всех писана, так же как и «Записки Крупова»» (Белинский, XII, 467).

Зная художественную требовательность критика и его неприязнь к пассивным, рефлектирующим типам в литературе (в последние годы и месяцы жизни — а он скончался в мае 1848 г. — Белинский отрицательно отзывался о «слабых» людях, о явно распространившемся типе «лишнего» человека), можно было бы предположить значительно более суровый отзыв о произведении, где в центр повествования поставлена именно неактивная личность. Но, во-первых, Белинский, очевидно, был очень доволен образом Веры, обрисованным несравненно более реалистично, чем образ Полиньки Сакс, а во-вторых, критик, наверное, понимал всю сложность поставленных в повести проблем; фраза «не для всех писана» и сравнение с повестью Герцена о докторе Крупове усиливают уверенность в таком предположении.

После успешного дебюта двумя повестями Дружинин вошел в редакционный кружок «Современника» как желанный автор и как добрый товарищ. Он становится постоянным сотрудником журнала. Некрасов в письме к И. С. Тургеневу в Париж от 12 сентября 1848 г. дает такую характеристику новому литератору: «Дружинин малый очень милый и не то, что Иван Александр<ович> (Гончаров. — Б. Е.): все читает, за всем следит и умно говорит. Росту он высокого, тощ, рус и волосы редки, лицо продолговатое, не очень красивое, но приятное; глаза, как у поросенка» (Некрасов, X, 116).

В первые месяцы сотрудничества в «Современнике» Дружинин стремился в художественных произведениях (рассказы «Фрейлейн Вильгельмина» и «Художник», 1848) ставить сложные психологические проблемы, решая их достаточно драматически. Правда, после ранних двух повестей все больше чувствовались нарочитость, авторская заданность, неоправданность сюжетных поворотов. А с 1849 г. наметилась и откровенная установка на «хэппи-энд», на благополучную развязку.

Первый свой роман, «Жюли» («Современник», 1849, No 1), Дружинин заканчивает явно неправдоподобно и тут же, на последней странице, оправдывается и поясняет: «Смею сказать, что такой бессовестно счастливой развязки надо поискать да поискать в какой угодно литературе. Одному только Диккенсу отдам я пальму первенства за его «Сверчка», где величайший злодей, под конец повести, разом исправляется... Много раз читательницы делали мне строгий выговор за то, что повести мои нестерпимо дурно кончаются. Я это сам замечал, потому что имею слабость привязываться к моим героям, особенно же к героиням. Крошечная Полинька, грустная Вера Николаевна, вспыльчивая Леля («Лола Монтес». — Б. Е.), сантиментальная фрейлейн Вильгельмина и даже Костя (его тоже приходится причислить к героиням) по многим причинам весьма близки к моему сердцу. Мне очень совестно, что по милости моей фантазии на эти маленькие головки обрушилась такая буря бед и горестных приключений, причем иные из них даже и погибли. Но погубить Юлиньку я решительно не в силах. В голове моей уже было составлено грустное и более близкое к действительности окончание ее приключений; но бог с ней, с действительностью, — прочь начатые главы! Юлинька должна быть совершенно счастлива. Если и читатели согласятся, что губить мою Жюли было бы слишком жестоко, я не стану жалеть о грустном окончании» (Дружинин, I, 379).

Последующие художественные произведения Дружинина, печатавшиеся в «Современнике», — комедии «Маленький братец» (1849) и «Не всякому слуху верь» (1850), — были по самому жанру легкие и «благополучные».

В основе повести «Шарлотта Ш-ц» (1849), имевшей подзаголовок «Истинное происшествие», лежала реальная история: жена немецкого поэта Генриха Штиглица покончила с собой, уповая, что ее смерть будет для мужа, переживающего гибель любимой, творческим побуждением. Но повествование воспринимается как оригинальный романтический анекдот, не более того, хотя сюжет под пером большого художника мог бы приобрести глубокий, многогранный, общечеловеческий смысл.

Дружинин чем дальше, тем настойчивее стремился как в собственной жизни, так и в творчестве уходить от сложности и трудности бытия в светлый, изящный, веселый мир интимного кружка друзей, в мир творчества, игры, шуток... Мотивы такого рода заметны уже по ранним записям в Дневнике. Эти настроения усиленно стимулировались периодом «мрачного семилетия» 1848—1855 гг., когда серьезные и злободневные проблемы, как правило, были запретны в литературе. В области развлекательной беллетристики Дружинин не был оригинальным. Так называемые «светские» романы и повести, к которым можно отнести и «Жюли», в то время часто публиковались в «Современнике». Им отдали дань и сам редактор И. И. Панаев, и Д. В. Григорович, и М. В. Авдеев, и Евгения Тур. Да и объемистые романы Некрасова, написанные совместно с А. Я. Панаевой (ее псевдоним — Н. Станицкий): «Три страны света» (1848—1849) и «Мертвое озеро» (1851), если и не были «светскими», то уж, во всяком случае, весьма развлекательными и не претендующими на глубину.

Однако в жанре фельетонной прозы Дружинин явился новатором, хотя он и использовал опыт французской и английской периодики и отечественного журнала «Библиотека для чтения», где редактор О. И. Сенковский много лет вел обозрения современной литературы явно в фельетонном духе. Недаром Дружинин в отличие от многих своих коллег достаточно положительно относился к Сенковскому, с удовольствием познакомился с ним, с удовольствием принял приглашение сотрудничать в «Библиотеке для чтения» и т. п.

В «толстых» журналах сороковых годов ведущим критическим жанром, оценивавшим и даже во многом определявшим и общее состояние литературы, развитие ее методов и господство определенных родов и видов (например, поэзии или, наоборот, прозы), дальнейшее развитие художественной литературы, был жанр годового критического обзора. Его твердо и последовательно утверждал Белинский — вначале в «Отечественных записках», а с 1847 г. в обновленном «Современнике». Но после смерти Белинского и сменившего его в первом журнале Вал. Майкова жанр годового обзора выродился, превратился в россыпь отдельных характеристик, лишенных общего стержня. Попытка Ап. Григорьева возродить идейный и обобщенный обзор в журнале «Москвитянин», оказалась мало удачной, молодому критику не хватило концептуальности, целостности. Годовые обозрения вовсе утратили свой смысл при отсутствии критиков масштаба Белинского. Как верно заметил Дружинин в одном своем обзоре 1852 г., «из всех лохмотьев самые жалкие те, которые состоят из дорогой материи» (Дружинин, VI, 596).

Дружинин стал создателем нового жанра, ибо в противовес серьезным и обобщающим годовым обзорам ввел ежемесячные фельетонные обозрения. Дебютируя в январе 1849 г. с новым циклом «Письма Иногороднего подписчика в редакцию «Современника» о русской журналистике», он выступал затем под этой рубрикой ежемесячно (исключая летние перерывы) в течение двух с лишним лет до апреля 1851 г. включительно, опубликовав 25 соответствующих «Писем». А когда у автора возникли некоторые разногласия с руководителями «Современника», недовольными чрезмерной «фамильярностью» фельетониста по отношению к «серьезным» темам, и он был приглашен сотрудничать в «Библиотеку для чтения», то он продолжил и там публикацию своих обозрений под сокращенным названием «Письма Иногороднего подписчика о русской журналистике» (начав не с новой нумерации, а продолжая старую, с письма 26-го. Не касаемся здесь некоторых деталей: отдельные «Письма» были написаны другими лицами, не всегда обозначался порядковый номер, иногда нумерация путалась и т. п.).

Но связи с «Современником» сохранились. Там стали печататься фельетоны Дружинина «Письма Иногороднего подписчика об английской литературе и журналистике» (1852—1853), а в 1854 г. автор вернул в «Современник» и «Письма... о русской журналистике». И вослед Дружинину все журналы той поры рано или поздно ввели подобные обозрения, и даже многие газеты стали печатать месячные или ежеквартальные обзоры.

Вот как объяснял Дружинин современное господство обозрения-фельетона в одном из своих «Писем» (1852): «Без прочной, строгой, ясно и подробно развитой эстетической теории не может быть критики, и до сих пор у нас нет критики, были только фельетоны, иногда по десяти листов печатных; фельетоны пламенные и изящные, шутливые и скучные, высокопарные и озлобленные, задорные, скучные и забавные, одним словом, фельетоны всех возможных сортов и разрядов. Одно время публика любила так называемую критику, усердно читала отчеты, разборы старых писателей и даже библиографию; теперь она очень расположена к ежемесячным обзорам журналистики; ей нравится фельетонная манера изложения, и будет нравиться до тех пор, пока не настанет время строгой критики» (Дружинин, VI, 597—598).

Автор признает ограниченность жанра фельетона по сравнению с серьезным литературным обзором. Но фельетон позволял говорить о многом и разном, позволял избегать нежелательных конфликтов, полемики, литературных споров (Дружинин, VI, 13), а во-вторых, автор стремился к устранению всего «скучного», тяжелого, дисгармоничного, тревожного: «...беритесь за перо не иначе, как в минуту довольства собою и шутливости» (Дружинин, VI, 580). Дружинин преуспел в таком фельетоне, превращенном в живой рассказ о чем угодно: о погоде, о психологии, о событиях европейской и русской жизни главным образом анекдотического характера; в непринужденный разговор вкрапливался и анализ художественных произведений, проведенный со вкусом, воспитанным сороковыми годами, идеями Белинского.

От фельетонов литературно-критических был естествен переход Дружинина к чисто развлекательным фельетонам, к своеобразной смеси очерка, фельетона, детективной повести, юмористического рассказа... В свое время они принесли автору широкую известность. Начал он этот жанр циклом «Сантиментальное путешествие Ивана Чернокнижникова по петербургским дачам» («Современник», 1850)[1216]. Фамилия героя произведена от слова «чернокнижие» — так в кругу «Современника» называли праздное времяпрепровождение, с изрядной дозой фривольности и т. п., друзья Дружинина, петербургские литераторы. Хотя в круг «чернокнижников» в разное время входили Некрасов, Д. В. Григорович, М. Н. Лонгинов, В. П. Боткин, И. С. Тургенев, Л. Н. Толстой и др., но инициатором и вдохновителем «чернокнижных» занятий и развлечений был Дружинин, что отразилось и в его очерках-фельетонах.

Уже многократно отмечалось в исследовательской литературе, что «мрачное семилетие» 1848—1855 гг. отпугивало писателей разного рода репрессиями от серьезных социальных проблем, от обобщенных выводов и прогнозов. Это так. Но не следует забывать о каких-то внутренних побуждениях, душевных потребностях Дружинина, искренне тянувшегося к эксцентричному веселью в кругу друзей и активно вводившего в литературу элемент буффонады и шуточного гротеска (об этом еще будет у нас идти речь в связи с Дневником). «Чернокнижный» жанр был всегда дорог автору, он в разных вариантах продолжал его потом много лет, когда страна уже далеко ушла от «мрачного семилетия»: «Заметки Петербургского туриста» («Санкт-Петербургские ведомости» 1855—1856), «Заметки и увеселительные очерки Петербургского туриста» («Библиотека для чтения», 1856—1857), «Заметки Петербургское туриста» («Искра», 1860), «Новые заметки Петербургского туриста («Век», 1861), «Увеселительно-философские очерки Петербургского туриста» («Северная пчела», 1862—1863).

Попутно с ранних лет участия в «Современнике» и в «Библиотеке для чтения» Дружинин писал много статей о зарубежной литературе, современной и классической. Не отказывался он и от чисто художественного творчества; романы, повести, рассказы, драмы он продолжал печатать на страницах близких ему двух журналов. Следует еще вспомнить и переводческую деятельность Дружинина: с 1856 по 1865 г. были опубликованы его добротные переводы четырех трагедий Шекспира: «Король Лир», «Кориолан», «Король Ричард III», «Жизнь и смерть короля Джона».

Дружинин был очень трудолюбив и очень разносторонен в своих интересах, поэтому он всегда и выручал редакции журналов, особенно в трудные годы «мрачного семилетия». В некрологе на смерть писателя («Современник», 1864, No 1) Некрасов прежде всего подчеркнул именно это: «Дружинин обладал, между прочим, удивительною силою воли и замечательным характером. Услышав о затруднении к появлению в свет статьи, только что оконченной, он тотчас же принимался писать другую. Если и эту постигала та же участь, он, не разгибая спины, начинал и оканчивал третью. Кто помнит блеск, живость, занимательность тогдашних фельетонов Дружинина, которые во всей журналистике того времени одни только носили на себе печать жизни, — тот согласится, что такой человек в данное время в редакции журнала мог ломаться сколько душе угодно. Дружинин был выше этого ломанья» (Некрасов, XI, 30).

Мгновенный всероссийский успех первых повестей Дружинина нисколько не вскружил ему голову, и хотя он был явно преувеличенного мнения о своих художественных и юмористических способностях (это особенно видно по Дневнику), но слава не ослабила его трудолюбия, ответственности и — важного спутника всякого истинного таланта — постоянной требовательности к себе.

К середине пятидесятых годов, когда явно рушились старые формы жизни и ощущалось веяние новой эпохи, зарождались новые и светлые надежды (смерть Николая I в 1855 г., поражение России в Крымской войне с Англией и Францией, обещания реформ, данные Александром II), окончательно сформировались социально-политические убеждения Дружинина. Он принадлежал к либеральному лагерю, ратовавшему за реформы, в том числе и за отмену крепостного права. И решительностью некоторых своих суждений он смыкался с демократами, а иногда и прямо выражая демократические тенденции русской жизни. Но он стоял за реформы мирным путем, ибо либералы решительно противились революционным акциям, не доверяя народу и стремясь сохранить status quo.

Способности Дружинина как литератора, критика, журналиста получили более весомые и перспективные возможности, когда издатель В. П. Печаткин в 1856 г. предложил ему возглавить «Библиотеку для чтения». Уставший и постаревший О. И. Сенковский уже давно фактически не руководил журналом. Дружинин согласился и с осени 1856 г. стал редактором «Библиотеки...» Он, несомненно, уже накопил необходимый опыт для общей эстетической теории, к которой он несколько легкомысленно относился четыре года назад. Его переход к руководству «Библиотекой для чтения» совпал с прочным утверждением в критическом отделе «Современника» нового сотрудника — Н. Г. Чернышевского. Можно думать, что Дружинину, скорее всего, пришлось перейти в другой журнал, ибо Некрасов явно предпочел ему Чернышевского. Хотя Дружинин соглашался с некоторыми суждениями молодого критика, можно найти даже прямые параллели между оценками обоими критиками творчества современных писателей (например, Л. Толстого), но в целом позиции этих писателей были не только различны, а во многом и противоположны[1217].

Крайности теоретических концепций Чернышевского, проявившиеся в его диссертации «Эстетические отношения искусства к действительности» (1855): «принижение» искусства перед жизнью (искусство — «суррогат» жизни), акцентирование утилитарной, познавательной, логической, «объяснительной» функций искусства в ущерб художественной — вызывали решительные возражения Дружинина, как и некоторое предпочтение Гоголя и гоголевской («натуральной») школы Пушкину, высказанное Чернышевским в ряде его статей. На страницах «Библиотеки для чтения» Дружинин выступил с программными статьями «А. С. Пушкин и последнее издание его сочинений» (1855) и «Критика гоголевского периода русской литературы и наши к ней отношения» (1856). Автор противопоставляет Пушкина как идеально гармоничного и «светлого» писателя гоголевской школе в литературе, акцентирующей будто бы лишь грязные и темные стороны жизни. Эту школу и связанную с ней критику, от Белинского до Чернышевского, якобы защитницу «дидактического» искусства, Дружинин противопоставляет критике и искусству «свободному», «артистическому», опирающемуся не на злобу дня, а на «вечные» ценности и цели.

Свои идеи Дружинин реализует и в более частных статьях-рецензиях «Библиотека для чтения»: на «Стихотворения А. Фета», на повести Л. Толстого, на «Губернские очерки» Щедрина, «Очерки из крестьянского быта» А. Ф. Писемского, «Повести и рассказы» И. С. Тургенева и др. (1856—1857). Но критик в этих статьях ратует и за правду жизни, за знание быта, поэтому особенно высоко оценивает творчество Толстого, Писемского, Щедрина.

Дружинин был всегда очень чуток к веяниям времени. Под давлением общего духа эпохи, литературно-критических статей Добролюбова Дружинин в конце пятидесятых годов стал значительно больше внимания обращать на этические проблемы. В рецензии на роман Гончарова «Обломов» («Библиотека для чтения», 1859) он хотя и полемизирует с радикальной трактовкой Добролюбова, но в этом споре выдвигает на первый план не эстетические, а этические начала: подчеркивает нравственную чистоту Обломова и его превосходство перед Ольгой и Штольцем. В рецензии на «Сочинения В. Белинского» (Там же, 1860), как бы корректируя свои прежние упреки Белинскому в «дидактизме», Дружинин высоко оценивает его значение для литературы и критики.

Дружинин чувствовал, что он как бы виноват перед памятью Белинского. Он, видимо, задумал написать специальную статью о деятельности замечательного критика, от которой в архиве сохранился, к сожалению, лишь небольшой срединный отрывок: «Такова была безграничная, великая любовь Белинского к русскому слову и русскому искусству. Нужно ли теперь распространяться о том, как повезло и как благотворно было это свойство даровитого критика в пору его начинаний? Мы теперь далеко ушли от тридцатых годов, литературы нашей никто не презирает, всякое удачное произведение находит себе сочувствие во всех слоях общества, в литературе беспрепятственно высказываются идеи разумного прогресса — а несмотря на то, кто из нас, самых расположенных к ней лиц, не чувствует, до какой степени нам еще нужны люди, с любовью к литературе, хотя бы сколько-нибудь подходящей к любви Белинского. Взглянем хотя <бы> на современную журналистику, даже откинув от нее все издания, предпринятые для спекуляции или почему-нибудь не достойные внимания — разве...»[1218]. Подобными идеями автор снова вписывался в ряд ведущих критиков.

С другой стороны, чуткий Дружинин осознавал, что в целом его время прошло, наступала другая эпоха, и он прекратил с 1861 г. критическую деятельность в области русской литературы. В 1864 г. его не стало.

Многолетний Дневник Дружинина отразил все этапы его жизни и творчества. В сохранившейся части он охватывает 1843—1858 гг. Дневник этого писателя, впервые публикуемый в настоящем издании, помимо его общекультурной, исторической ценности, важен тем, что по-новому раскрывает мировоззрение, внутреннее состояние, неповторимую индивидуальность автора. Конечно, необходимо делать коррективы на авторские установки относительно «чужого глаза», т. е. сознательные установки на возможность чтения дневника другими лицами, а кроме того, следует осторожно относиться к саморазоблачающим откровенностям автора. Например, он пишет о своей лености, эгоизме и т. п. Даже в художественных набросках Дружинин, со свойственным ему обостренным вниманием к неверному звуку и неприятием фальши, может усмотреть своего рода «ложь» (ср. высочайшую требовательность Л. Толстого к себе как человеку и художнику, отображенную и в публицистике, и в письмах, и в дневниках: там тоже найдем сходные упреки и самоупреки во «лжи»). Необходимо помнить об этом. Дневник Дружинина оказывается замечательным документом, раскрывающим совершенно неизвестные стороны характера, поведения, взглядов автора и проясняющим некоторые обстоятельства, пусть даже и известные в общих чертах исследователям.

Материалы дневников особенно важны для изучения внутреннего мира лиц, раскрывающих в статьях, повестях, устных беседах, письмах лишь часть своей души и жизни, оставляя для себя многое, особенно то, что касается тонкостей личных, интимных переживаний. И наоборот, у писателей, довольно откровенно несущих читателю или собеседнику все глубины своей натуры, все тайны своих воззрений, дневники, как правило, менее интересны.

Смеем утверждать, что у Льва Толстого дневник, если не считать некоторых важных подробностей, мало что добавляет нового к его художественным и публицистическим произведениям, к письмам, к устным беседам. В то же время ровесник Толстого, осторожный и замкнутый Чернышевский, оказался бы для исследователя как личность, как индивидуальность, как социальный тип несравненно более обедненным и односторонним, если бы не были известны его дневники.

В творчестве Дружинина мы находим много противоречивого, часто даже не в связи с глубиной и сложностью взглядов, а из-за путаницы, слияния сразу нескольких систем или факторов, воздействующих на письменный (или печатный) текст. А Дневник помогает кое-что распутать, разобраться в противоречивости и объяснить многое, что осталось бы навсегда непонятным или даже загадочным.

Записи Дневника запечатлели побуждения человека живого ума, широкого кругозора, благородного и независимого. Его общественный темперамент объясняет его роль в журналах, к сотрудничеству в которых он умел привлечь многих литераторов. В свете его культа дружбы и солидарности между писателями становится ясным, почему именно Дружинин стал организатором Литературного фонда.

Дореволюционные и советские исследователи считали, что воздействие школы Белинского обусловило успех ранним повестям Дружинина, а затем он увлекся «чернокнижием», бытовым и творческим, придерживался либеральных принципов и был глашатаем «чистого искусства». Автор этих строк внес в эту концепцию некоторые уточнения, обнаружив, что во второй половине пятидесятых годов Дружинин стал осторожно отказываться от крайностей эстетизма — не без влияния Чернышевского и Добролюбова[1219]. Н. Н. Скатов в своих статьях о Дружинине еще больше подчеркнул связанность его критики с критическими работами Чернышевского и Добролюбова, и в сходстве, и в отличии[1220]. Но тем не менее все исследователи признали, что к началу шестидесятых годов иссякают творческие возможности Дружинина.

Не следует думать, что издание Дневника разрушает эту схему — он лишь значительно уточняет и корректирует ее. Если говорить об общем и о главном, то самое существенное, что вносит Дневник в наше понимание личности и творчества Дружинина, — это свидетельства о большей демократичности писателя, чем казалось ранее. Чуть ли не с первых страниц Дневника звучат тирады против сословного и корпоративного разделения общества, против принуждения и эксплуатации; заметно внимание к человеку независимо от его общественного положения. Особенно ярка запись от 16 января 1846 г.: «Боже мой, за что на одного человека, который ест трюфли, сотни глодают черствый хлеб, на одного, который сидит в театре, десятеро бедняков мерзнут около лошадей на подъезде, на одного офицера, который сидит покойно в караульной комнате, десятки солдат жмутся в одной комнатке и сидят сутки на хлебе и воде, не смея заснуть более двух часов». А дальнейшие рассуждения об обездоленности простолюдинов как будто протягивают прямые нити к многим соответствующим тирадам Салтыкова-Щедрина пятидесятых-шестидесятых годов; очерк спокойной, безропотной кончины простого человека как бы предваряет рассказ Л. Толстого «Три смерти». Острое чувство социальных несправедливостей, сочувствие к униженным говорят о родстве его прозы с магистральными проблемами русской литературы.

Дружинин думает об улучшении жизни своих крестьян (см. записи от 23 сентября и 22 ноября 1853 г.), он сочувствует солдатам в их тяжкой армейской жизни. Поверхностные «воинственные» очерки, касающиеся событий Крымской войны, вызывали у него отвращение именно в связи с раздумьями о солдатских судьбах. Когда 8 октября 1854 г. Дружинин описывает, как его крестьян сдают в рекруты, он при виде народного горя не удерживается от гневных слов в адрес «всех бесстыдных мерзавцев, толкующих о трофеях, военной славе и прочем в таком роде». Трезвые очерки офицерской и солдатской жизни, содержащиеся в Дневнике (см., например, запись от 10 августа 1845 г.), многое разъясняют в художественных произведениях Дружинина (см., например, описания военных сцен и прямые антивоенные тирады в «Рассказе Алексея Дмитрича»).

Дружинин, несомненно, по воспитанию и убеждениям был деятелем либерально-дворянского лагеря, даже «аристократом». И многие его высказывания подчас как-то не вяжутся с демократизмом (для сравнения напомним: М. Бакунин, к примеру, несмотря на революционно-демократические принципы, в быту часто вел себя как настоящий барин и законченный эгоист). Когда мы читаем прямые политические высказывания Дружинина, в том числе и в Дневнике, то в них чаще всего соседствуют откровенно либеральные воззрения с откровенным же политическим антидемократизмом (см., например, запись от 17 сентября 1845 г.).

Мировоззрение Дружинина вобрало устои, свойственные людям его круга, его домашней среде, офицерской аристократической молодежи Пажеского корпуса. Но общий дух эпохи, писательская среда (Григорович, Боткин, Анненков, Тургенев), в которой он вращался, поддерживали его либеральные настроения. Была, однако, и другая среда, которая тоже оказала существенное воздействие на воззрения писателя: было солдатское и крестьянское окружение. И был деятель большого влияния — Белинский... Органический душевный демократизм тянул Дружинина к художнику Федотову, поэту и критику Ап. Григорьеву, драматургу Островскому — об их творческих и человеческих достоинствах он оставил ценные заметки как в Дневнике, так и в статьях.

В личности, в привычках, в поведении Дружинина смешивались разнородные стихии, в Дневнике запечатлен противоречивый образ писателя. Мы ради исторической правды не должны закрывать глаза на «аристократические» пристрастия Дружинина, что, конечно, существовало (отметим органическую психологическую несовместимость Дружинина с кругом литераторов-семинаристов по образованию и воспитанию). Но не следует прямолинейно воспринимать дворянское «джентльменство» Дружинина. Как видно из Дневника, «аристократизм» автора оказывается защитной реакцией против тех же «аристократов», представителей «света», против пошлого мира офицеров и чиновников и даже против собственной семьи (с матушкой и братьями, между прочим, Дружинину трудно жилось под одной крышей). И в этом же контексте следует читать частые пассажи в Дневнике относительно одиночества и чуждости миру, обществу: «Он был чужестранец, как и я» (16 августа 1855 г.). Эти слова оказываются грустной констатацией реальности, которую следовало бы изменить. Как счастлив бывал Дружинин, когда ему удавалось сблизиться с людьми, живущими близкими ему духовными и творческими интересами!

Природные и еще усиленные воспитанием и привычками Дружинина качества «джентльмена» — аккуратность во всем, от дел до одежды, точность, сдержанность, ответственность, владение собой — давали подчас повод знакомым то шутя, то серьезно называть его «дэнди». Но ведь эти черты его личности нисколько не свидетельствуют о противостоянии демократическому идеалу. Многое, что сам Дружинин истолковывал как «дэндизм», на самом деле оказывалось глубоко человечным. Таков, например, лейтмотив, проходящий сквозь весь Дневник, да и вообще сквозь всю жизнь писателя: стремление к ограничиванию своих потребностей, довольство малым, постоянное благодарение судьбе за доставленное ему счастье. Есть два противоположных человеческих типа: одни бранят судьбу за недоданное им в жизни, другие же благославляют ее за то, что она им дала. — Дружинин явно принадлежал ко второй категории. Более того, он готов был не только благодарить судьбу, но и упрекать себя за то, что он не пользуется данными ему возможностями и не работает в полную силу. А ведь он был постоянно болен, слаб, труд и напряжение были для него нелегки, но Дружинин и здесь был настоящим джентльменом, он не любил распространяться о своих болезнях и жаловаться. Проницательный Тургенев однажды сказал Дружинину: «...у вас счастие зависит от ровного характера <...> Вы проживете не очень долго, однако ж не мало. Будете счастливы, или, скорее, не будете несчастливы» (Дневник от 16 января 1854 г.).

Может показаться, что другой лейтмотив и Дневника, и художественных произведений, и очерков — пафос наслаждения — противоречит выше сказанному. Нисколько. Прежде всего следует учесть, что радикальная европейская и русская общественная мысль сороковых годов (европейская даже раньше) идею наслаждения жизнью связывала с раскрепощением человека от феодальных и буржуазных пут (социальных и нравственных), от догм христианского аскетизма, связывала с правом человека на полное счастье. И все утопические социалисты, особенно Ш. Фурье, и писатели типа Жорж Санд, и радикальные публицисты Франции ратовали за радости бытия как за один из самых существенных аспектов личного счастья. То же самое мы наблюдаем в философской мысли, особенно у немецких левогегельянцев. Л. Фейербах сделал борьбу за счастье человека, за его право на счастье и на наслаждение одной из самых главных своих философских и социологических тем. Как он подчеркивал во «Фрагментах к характеристике моей философской биографии» (1846), «разумное наслаждение настоящим составляет единственную разумную заботу о будущем»[1221].

Проблема счастья и наслаждения очень много занимала Белинского и Герцена, она перейдет от них к шестидесятникам, к Чернышевскому и Писареву. Так что Дружинин отнюдь не противостоял общей демократической линии в истории русской и западноевропейской общественной мысли. Поэтому, когда он в записках от весны 1847 г. провозглашает: «Жизнь есть наслаждение», ратует за гармоничное развитие и проявление всех свойств и способностей человека, а затем отмечает, что в современном неблагополучном обществе человек испытывает не наслаждение, а страдание, и чем более развитой человек, тем этих страданий больше, то здесь Дружинин находится в русле самых радикальных принципов современной ему этики.

Наслаждение Дружинина, разными видами искусства, науками, товарищеской беседой, поездками или прогулками запечатлены с талантом большого литератора. Он не любил крайностей — ни жеманства, ни аскетизма, ни бездуховной чувственности. Да и не следует преувеличивать вообще его тяготение к земным радостям, хотя за ним (как и за Боткиным) утвердилась еще прижизненная «худая» слава «чернокнижника». Но достаточно внимательный читатель фельетонов и Дневника удивится такой славе — слишком много блеска, таланта, да и наивности во всех описанных там «похождениях». И как далеко это от развлечений так называемой «золотой молодежи». Французский путешественник де Кюстин, бывший в России в 1839 г., дал колоритный очерк московских светских шалопаев, описывая «связи этих развратников не только с погибшими женщинами, но и с молодыми монахинями, весьма своеобразно понимающими монастырский устав», — во время одного кутежа в присутствии де Кюстина князь Н. даже сочинил от имени всех «куртизанок» Москвы петицию властям с просьбой обложить женские монастыри соответствующими налогами[1222]...

Отметим, что Дружинин вообще придерживался нравственных запретов в «чернокнижной» области (см., например, рассуждение в Дневнике от 10 сентября 1854 г. о «чужих женах», отвращение к гаремам из крепостных крестьянок и т. п.). Ценны также постоянные критические самонаблюдения и замечания автора Дневника в свой адрес, пафос нравственного самоусовершенствования, что опять же сближает Дружинина с Л. Толстым, который весьма интенсивно освещал эту тему в своих дневниках.

И еще один аспект следует учесть — культ дружбы. Дружинин стремился выйти из узкого семейного круга, но его стремление к независимости не вело к отчуждению, хотя такое стремление было всегда характерным для Дружинина. Ему органически необходимы были собеседники, и не один, а несколько. В «Рассказе Алексея Дмитрича» есть интересное лирическое отступление автора-повествователя: «В уединенной беседе человек является великим подлецом: отступается от своих убеждений, спорит без увлечения, потакает такому человеку, над которым верно бы посмеялся, если б был сам-четверт или сам-пят» (Дружинин, I, 110). Ранний Дневник полон сетований на одиночество, скуку, на отсутствие друзей. 10 августа 1845 г. Дружинин записал в Дневнике: «Мне надо двух-трех людей молодых, очень молодых, с горячей душою, с верой в душу, в славу, в труд, в поэзию, в науку»[1223].

Дружинин очень тосковал в молодые годы без своего круга и тем более был обрадован, когда он, наконец, в редакционном кружке «Современника» нашел товарищей, близких ему по духу. Дружба с ними — с Боткиным, Анненковым, Тургеневым, Григоровичем, а позднее с Л. Толстым — нашла заметное отражение в Дневнике. Дружинин устраивал домашние вечера, совместные прогулки и поездки; писатели то отправлялись большой компанией к Тургеневу в Спасское-Лутовино, в Орловскую губернию, то совершали поездки (правда, уже вдвоем — Дружинин с Григоровичем) на север, к Чудскому озеру, в имение самого Дружинина. Григорович, не очень-то серьезно относившийся к Дружинину, несколько насмешливо описывает петербургские собрания у своего сотоварища: «Общество литераторов предпочитал он всякому другому; любил литературные сходки и прения; с этой целью завел он у себя вечера, кончавшиеся обильным ужином. Он выказывал особую заботливость, чтобы вечера эти были как можно оживленнее, веселее <...> Букет увеселения состоял, главным образом, в том, чтобы присутствующие, держа друг друга за руки, водили хороводы вокруг Венеры (статуя Венеры Медицейской. — Б. Е.) и пели веселые песни»[1224].

Литературные вечера — это Григорович подчеркнул справедливо — были хозяину особенно милы. Рыцарственное отношение к товарищам отмечали все писавшие о Дружинине, но особенно тепло об этой черте отозвался Некрасов: «Это был характер прямой и серьезный. Несмотря на видимую мягкость свою и отвращение от крайностей, это был человек самый крайний там, где того требовали обстоятельства. У него не было отношений натянутых или двусмысленных... «Это едрило», — говорил Дружинин о человеке, который ему не нравился, и отворачивался от него, не справляясь, как это отразится на его житейских делах. Зато он умел любить своих друзей, неохотно изменял о них доброе мнение и считал долгом вступаться за них всякий раз, как слышал суждение, казавшееся ему несправедливым или преувеличенным. Эта благородная черта характера придавала какую-то величавую простоту и в то же время значительность отношениям Дружинина к своим друзьям — чувствовалась их цена. Дружинина искренне любили и уважали» (Некрасов, IX, 430—431).

Дружеские встречи Дружинина были косвенным отражением общедемократических и общесоциалистических (разумеется, в утопических вариантах) поисков новых форм отношений между людьми в середине XIX в. В этих формах чувствуется отблеск принципов братства, идущих от сенсимонистских общин и фурьеристских фаланстеров через идеи семьи и дружбы, исповедуемые Жорж Санд, к жизни в складчину многих петрашевцев (в дальнейшем прямой путь от них шел к принципам Чернышевского). И именно в связь с этим следует поставить организацию Фонда помощи нуждающимся литераторам и ученым — мысль, впервые пришедшую к Дружинину (или, по крайней мере, впервые высказанную), как видно из Дневника, 14 ноября 1856 г. После ряда усилий по его инициативе в 1859 г. было организовано в России «Общество для пособия нуждающимся литераторам и ученым»[1225]. Создание Литературного фонда (в измененном виде существующего и по сию пору при Союзе писателей СССР) — значительная общественная и историческая заслуга Дружинина перед русской культурой. И тяготение к союзу единомышленников может быть объяснено и вписано в сферу интересов известного круга писателей при учете своеобразного пафоса товарищества, который был характерен для Дружинина, пафоса доброты, участия в судьбе ближнего, готовности всегда помочь ему (примечательны неоднократные выражения его радости по поводу организации Литературного и Шахматного клубов в записях 1855—1856 гг.).

Дневник многое объясняет не только в жизни и деятельности Дружинина, но также в жизни и деятельности ведущих писателей середины XIX в. Некоторые записи Дневника уже были использованы в научных биографиях писателей и журналистов той поры, а после публикации в нашем издании всего текста послужат еще более широко и плодотворно исследователям самых различных гуманитарных областей. Например, Дневник будет очень полезен для историков русского литературного стиля — в частности, откровенной установкой автора на разговорную речь. Дружинин отметил 19 января 1855 г.: «Фельетон должен окончательно сблизить речь разговорную с писаной речью и, может быть, со временем сделает возможным то, что нам давно надобно, — разговор на русском языке в обществе». Дневник, как и свои фельетоны, Дружинин писал удивительно непринужденно.

В целом публикуемый Дневник является замечательным памятником русской культуры. Помимо обилия конкретных сведений из области литературы, журналистики, общественной жизни середины XIX в., он содержит богатый художественный материал, показывающий наряду с известными повестями автора, как писатель, чуткий к традициям отечественной и западноевропейской литературы и к новым веяниям эпохи, смог создать произведения, которые вошли в фонд русской культуры и явились по целому ряду признаков предвестьем будущих творений Тургенева, Толстого, Достоевского.

В заключение следует сказать, что после самых поздних записей в Дневнике в 1858 г. Дружинин еще несколько лет усердно трудился в литературной и журналистской сферах. Правда, отсутствие успеха «Библиотеки для чтения» заставило его в 1860 г. отказаться от редактирования этого журнала. Он довольно активно писал в последующие годы фельетоны, очерки, обзоры современной английской литературы (публикуя их в «Русском вестнике», «Веке» «Санкт-Петербургских ведомостях»).

Дружинин сочувственно встретил крестьянскую реформу 1861 г., содействовал освобождению своих крепостных, увидел противоречия пореформенной жизни в русской деревне. Свои наблюдения над новым бытом писатель реализовал в последнем прижизненном цикле очерков «Из дальнего угла С.-Петербургской губернии», опубликованном в «Московских ведомостях» 1863 г.

19 января 1864 г. Дружинин умер: многолетняя чахотка сломила его. Скромные похороны, на которых присутствовали Некрасов, Тургенев, Анненков, Боткин, Фет и другие литераторы, состоялись на петербургском Смоленском кладбище. Ворота кладбища были видны из той холостяцкой квартиры, где писатель любил устраивать свои литературные вечера; а еще раньше, в трудное холерное лето 1848 г., унесшее много человеческих жизней в Петербурге, он там, может быть, в подражание столь любимому им Пушкину («Пир во время чумы») устраивал товарищеские пирушки. Однако облик Дружинина как-то плохо вяжется с темой смерти. Он, постоянно больной, немощный, всегда ратовал за жизнь, за разнообразие и яркость бытия, за светлое и гармоничное начало во всем. Эти мотивы пронизывают и публикуемые нами произведения писателя.

Вместе с изданным в 1983 г. «Советской Россией» сборником критических статей Дружинина настоящий том предлагает современному читателю лучшее из созданного писателем. Произведения Дружинина — и художественные, и документальные, и литературно-критические — важное звено в истории русской литературы и журналистики, и история нашей гуманитарной культуры выглядела бы без них обедненной, неполной.

ПРИМЕЧАНИЯ

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

Бдч — Библиотека для чтения.

Белинский — Белинский В. Г. Полн. собр. соч. М., 1953—1959. Т. 1—13.

ГПБ — Отдел рукописей Гос. Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде.

Григорович — Григорович Д. В. Литературные воспоминания. М., 1961.

ГТМ — фонд В. П. Боткина в архиве Гос. музея Л. Н. Толстого в Москве.

Дружинин — Дружинин А. В. Собр. соч. СПб., 1865—1867. Т. 1—8.

Некрасов — Некрасов Н. А. Полн. собр. соч. и писем. М., 1948—1953. Т. 1—12.

ОЗ — Отечественные записки.

Письма — Письма к А. В. Дружинину (1850—1863). М., 1948.

РМ — Русская мысль.

С — Современник.

СПб. вед. — Санкт-Петербургские ведомости.

ЦГАЛИ — Центральный гос. архив литературы и искусства в Москве.

RC — Revue contemporaine.

RP — Revue de Paris.

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

В указатель не включены имена из раздела «Приложения». Имена случайных знакомых Д., сведения о которых не удалось разыскать, в указатель не вошли.

Авдеев Михаил Васильевич (1821—1876), писатель 331, 384

Авдотья Яковлевна — см. Панаева А. Я.

Авдулин, знакомый Д. 242, 292, 332, 383

Адлерберг Максим Федорович (1795—1871), член ген.-аудиториата Военного министерства 195, 402

Айвазовский Иван Константинович (1817—1900) 363

Аксаков Иван Сергеевич (1823—1886), публицист 390

Аксаков Сергей Тимофеевич (1791—1859), писатель 406

Александр II (1818—1881) 234, 346, 357

Александр Петрович — см. Евфанов А. П.

Алексей Дмитриевич — см. Михайлов А. Д.

Алмазов Борис Николаевич (1827—1876), критик, поэт 284, 285, 335

Алфераки Николай Дмитриевич (ум. 1860), чиновник, писатель 274

Альбединский Петр Павлович (1826—1889), товарищ Д. по Пажескому корпусу, офицер, с 1853 г. флигель-адъютант 262, 268, 370, 375, 397

Амосова, петербургская Анастасия Николаевна (1832—1888) или Надежда Николаевна (1833—1903), танцовщица 325, 385

Андреас — см. Краевский А. А.

Андрей — см. Дружинин А. В.

Андриевский Федор Акимович, начальник регистратуры канцелярии Военного министерства 230

Анна Николаевна — см. Козлова А. Н.

Анненков Иван Васильевич (1814—1887), брат П. В. Анненкова, ген.-адъютант 334

Анненков Павел Васильевич (1812—1887), критик, очеркист, писатель 234, 241, 242, 247, 250, 252, 253, 268, 270—272, 281, 286, 288, 290, 291, 294, 295, 298, 299, 331, 333, 334, 338, 361, 364—370, 372, 374, 376, 378, 381, 383, 384, 386, 392, 397—399, 405—407

Антон — слуга Тургенева в Спасском 338

Аполлинарий Яковлевич — см. Брянский А. Я.

Апухтин Алексей Николаевич (1840—1893), поэт 359

Арапетов Иван Павлович (1811—1887), либеральный чиновник 240, 242, 254, 256, 272, 286, 288, 290, 295, 310, 332, 341, 374, 381, 384

Аржантель Огюстен де Ферриоль (1700—1788), граф, советник франц. парламента, друг Вольтера 312

Аристофан (ок. 450—385 до н. э.) 314

Арленкур Шарль Виктор Прево д' (1789—1856), виконт, франц. писатель 311

Армфельт Густав (1821—1880), офицер Уланского полка 229, 264, 289

Арним Елизабет (Беттина) фон (1785—1859), нем. писательница 347, 390

Арсеньев Сергей Федорович (1823—1892), камер-юнкер 335

Арсеньич — см. Семевский В. А.

Ахматов Иван Федорович, знакомый Д. по Кавказу 212, 277—280

Ахматова Елизавета Николаевна (1820—1904), писательница, переводчица 207, 212, 226, 228, 232, 234, 242, 244, 245, 250, 251, 253, 257, 262, 266, 273, 280, 287, 290, 297, 321, 324, 326, 331, 354, 359, 382

Ашар Луи Амедей Эжен (1814—1875), франц. писатель 304

Базунов Иван Васильевич (1785—1866), книгопродавец в Москве 283

Байрон Джордж Ноэль Гордон (1788—1824) 62, 106, 128, 143, 146, 147, 152, 153, 176, 181, 190, 200, 207, 208, 212, 220, 225, 412

Бакунин Михаил Александрович (1814—1876), революционер, публицист 389

Балашов Захар Федорович, камердинер Тургенева 338

Бальзак Оноре де (1799—1850) 264, 304, 338, 343

Балтазар — см. Калвновский Б. Ф.

Барановский Степан Иванович (1817 — ок. 1890), профессор русского яз. Гельсингфорского университета в 1842—1863 гг. 302

Бартенев Юрий Никитич (1792—1866), отставной чиновник, писатель 283, 284, 285, 288, 383

Бассини де, оперный певец 276

Баумгартен Александр Карлович (1815—1883), командир Тобольского полка в 1853 г., впоследствии ген.-адъютант 267, 396

Бахметев Павел Александрович (род. 1828), помещик, утопический социалист 355

Бебутов Василий Осипович (1791—1858), князь, ген.-лейтенант, командир корпуса 252

Бегер Александр Федорович (1823—1895), чиновник Министерства иностранных дел, впоследствии посланник в Персии 291, 296

Безобразов Владимир Павлович (1828—1889), либеральный экономист, публицист 361, 375, 377, 401, 405

Бекетов Владимир Николаевич (1809—1883), цензор 255, 275, 276, 360, 397

Белинский Виссарион Григорьевич (1811—1848) 162

Белл Каррер — см. Бронте Ш.

Белокопытов Сергей Дмитриевич (1821—1889), офицер Финляндского полка, впоследствии ген.-лейтенант 231, 260, 271, 280

Бенедиктов Владимир Григорьевич (1807—1873), поэт 255, 355

Беранже Пьер Жан (1780—1857), франц. поэт 153, 176

Берг Николай Васильевич (1823—1884), писатель 283—285, 372

Берендс, остзейский дворянин 313, 382, 390

Бернар Шарль де (1804—1884), франц. писатель 297, 304, 319

Бестужев (псевд. Марлинский) Александр Александрович (1797—1837), писатель, декабрист 28

Беттина — см. Арним Е.

Бибикова, деревенская знакомая Д. 201, 210, 303, 383

Битнер Константин Александрович, чиновник канцелярии Военного министерства 230

Бландова, помещица Гдовского уезда 200, 201, 247, 300, 382

Блок Ариадна Александровна (ум. 1900), жена Л. А. Блока 302, 307, 322

Блок Лев Александрович (1823—1883), камер-юнкер, впоследствии вице-директор департамента таможенных сборов, дед поэта 193, 199, 201, 218, 316, 402

Блок София-Мария Александровна (1820—1863), сестра Л. А. Блока 201

Блок Николай Александрович (род. 1822), штабс-капитан, брат Л. А. Блока 201, 264, 265, 303, 313, 316, 379, 404, 406

Бодиско Василий Константинович (1826—1873), путешественник, чиновник 367, 378, 381, 391

Бомарше Пьер (1732—1799), франц. драматург 190

Бомон Гюстав Огюст де ля Бонниер (1802—1866), франц. публицист 146

Бонапарт Луи, Наполеон III (1808—1873), с 1852 г. франц. император 247

Борель — владелец петербургского ресторана 291, 331

Босвелл Джеймс (1740—1795), англ. писатель 183, 291

Боткин Василий Петрович (1811—1869), критик, очеркист 206, 248, 260, 261, 264, 265, 281, 283—285, 287, 308, 310, 323, 335—341, 343, 346, 351, 352, 354, 355, 362—365, 367, 369, 371, 372, 378, 381, 384, 390—395, 399, 402, 403, 423— 425

Боткин Владимир Петрович (1837—1869), чаеторговец, брат В. П. Боткина 393

Боткин Николай Петрович (1813—1869), путешественник, брат В. П. Боткина 336

Боткин Петр Петрович (1831—1907), чаеторговец, брат В. П. Боткина 391, 392

Боткин Сергей Петрович (1832—1889), врач, брат В. П. Боткина 393

Боткина Мария Петровна (1828—1894), сестра В. П. Боткина, с 1857 г. жена А. А. Фета 249

Брок Петр Федорович (1805—1875), министр финансов 308

Броневский Дмитрий Богданович (1797—1867), ген.-лейтенант, директор Александровского лицея 296, 359

Бронте Шарлотта (1816—1855), англ. писательница (псевдоним Каррер Белл) 279

Бруни Федор Антонович (1800—1875), русский художник 238, 402

Брюллов Александр Павлович (1798—1877), архитектор 373

Брюллов Карл Павлович (1799—1852), художник 293, 381

Брюс Джеймс (1730—1794), англ. путешественник 213, 216, 219

Брянский Аполлинарий Яковлевич, брат А. Я. Панаевой 226, 229, 243—245, 260, 265, 325

Будберг Теодор Теодорович, барон, ротмистр Уланского полка 303

Булахов Павел Петрович (ум. 1873), петербургский певец (тенор), 296

Булгаков Александр Константинович (1816—1873), полковник Кавалергардского полка 357, 365, 370

Булгарин Фаддей Венедиктович (1789—1859), журналист, писатель 249, 255, 262, 342

Булич Николай Никитич (1824—1895), адъюнкт, а потом проф. Казанского университета по кафедре русской словесности 263, 332

Бурдень — см. Бур дин Ф. А.

Бурдин Федор Алексеевич (1827—1887), петербургский актер 250, 251, 258, 262, 267, 326, 331, 332, 334, 354, 358, 379, 380

Буслаев Федор Иванович (1818—1897), академик, филолог 392

Бутков Яков Петрович (1820 или 1821—1856), писатель 333, 379

Бушен Христиан Николаевич (1787—1867), генерал от инфантерии, член ген.-аудиториата 361

Быстров Иван Семенович (ум. 1856), окружной доктор полевых госпиталей Южной армии 270

Бышевский Мартин Павлович, столоначальник Главного медицинского управления 184, 252, 274, 288

Ваксель Лев Николаевич (1811—1885), писатель, карикатурист 279, 281, 286, 287, 332, 359, 369

Ван-Дик (Ван-Дейк) Антони (1599—1641), знаменитый фламандский живописец 277, 379

Ванновский Петр Семенович (1822—1904), офицер Финляндского полка, впоследствии управляющий Военным министерством 230, 231, 236, 238, 239, 257, 267, 300, 332, 362, 401

Варбуртон (1698—1779), писатель, епископ глочестерский 222

Варламова, актриса Михайловского театра 246, 261

Василий Арсеньевич — см. Семевский В. А.

Василий Петрович, Васинька — см. Боткин В. П.

Василий, отец, священник в Гдовском уезде 188, 190, 200, 204, 218, 234

Васильев Иван Васильевич (1810—1870-е гг.), руководитель цыганского хора 393

Васильчиков Виктор Илларионович (1820—1878), князь, и. д. начальника штаба Севастопольского гарнизона, впоследствии товарищ военного министра 359, 361, 362, 384

Васильчикова Софья Матвеевна (ум. 1874), жена В. А. Васильчикова, офицера Преображенского полка 399

Вельтмаа Александр Фомич (1800—1870), писатель 283

Вергилий Марон (70—19 до н. э.) 199

Верди Джузеппе (1813—1901), итальянский композитор 268

Вернер Цахариас (1768—1823), нем. драматург 347, 390

Верон Луи Дезире (1798—1867), франц. журналист, автор воспоминаний «Memoires d'un bourgeois de Paris» (1854) 305

Веронез(е) Паоло (1528—1588), итал. художник 336

Виардо Полина (1821—1910), франц. певица 237

Вигель Филипп Филиппович (1786—1856), мемуарист 284

Видерт Александр Федорович, фон (1828—1888), писатель, переводчик русских авторов на немецкий язык 255, 264, 269, 397

Виктор, Виктор Павлович — см. Гаевский В. П.

Виктория (1819—1901), королева Великобритании 217 Владимирова Елизавета Васильевна (1840—1918), актриса Александрийского театра 373, 379, 381

Волков, артист петербургского балета 284, 381

Волконский, князь, знакомый Д. 233, 300, 321, 376, 395

Вольтер Франсуа Мари Аруэ (1694—1778) 117, 121, 122, 220, 259, 311, 312

Вольф Маврикий Осипович (1826—1883), книгоиздатель 422

Вордсворт (Уордсуорт) Уильям (1770—1850), англ. поэт 191, 216, 244, 245

Воробьев Сократ Максимович (1817—1888), художник, академик живописи 227—231, 236, 237, 240, 241, 245, 248,

252—254, 257, 265, 266, 272, 273, 275, 287, 299, 321, 325, 332, 342

Вревская Евфимия Никитишна (ум. 1885), баронесса, жена С. А. Вревского, соседка Д. по имению 184, 189, 190, 194, 197, 199—201, 203, 206, 207, 209, 210, 214—219, 221—225, 227, 230, 240, 243, 244, 247, 249, 254, 258, 262, 264, 267, 273, 275, 277, 282, 286—288, 293, 302, 342, 343, 345, 354, 355, 385, 421

Вревский Александр Борисович (1834—1910), барон, кавалергард, впоследствии туркестанский ген.-губернатор 277, 282, 384

Вревский Павел Александрович (1810—1855), барон, ген.-адъютант, брат мужа Е. Н. Вревской 345

Вульф Алексей Николаевич (1805—1881), автор мемуаров 277, 282

Вяземский Павел Петрович (1820—1888), князь, историк литературы 403

Вяткин Александр Сергеевич (1796—1871), генерал 241

Гадон Сергей Станиславович, офицер Преображенского полка, впоследствии ген.-лейтенаят 331, 374, 376, 399, 401

Гаевский Виктор Павлович (1826—1888), писатель, критик 190, 203, 205, 207, 215, 220, 226, 227, 229, 232, 234, 237, 240—242, 245, 248, 249, 251—253, 257, 259—262, 265, 266, 268, 272—276, 278, 280, 281, 286, 289, 295, 299, 302, 321, 322, 329, 330, 332, 333, 341, 342, 352, 354, 368, 370, 371, 373, 375, 386

Гаевский Николай Семенович (1827—1891), камер-юнкер, чиновник Придворного ведомства 237, 240, 272

Галахов Алексей Дмитриевич (1807—1892), критик, педагог 284, 285, 331, 332, 335, 391, 398, 401

Галиевская Наталия Сергеевна, петербургская знакомая Д. 206, 207, 246, 257, 294, 385

Гамазов Матвей Авелевич (1811—1893), ориенталист, чиновник 240, 252

Ганецкий Иван Степанович (1810—1884), офицер, впоследствии ген.-адъютант 264, 288, 354

Гарофало Беявенуто (1481—1559), итал. живописец 289

Гартонг Николай Павлович (1818—1892), полковник Егерского полка, впоследствии генерал от инфантерии 361

Гаршин, знакомый Д. по Кавказу 277

Ге Николай Николаевич (1831—1894), художник 323

Гебгард, знакомый Д. 352, 373, 386

Гегель Георг Вильгельм Фридрих (1770—1831) 392

Гедеонов Александр Михайлович (1790—1867), директор императорских театров 325, 405

Гейне Генрих (1797—1856) 344, 346, 352, 390

Гельфрейх Александр Богданович, офицер Преображенского полка 374, 376

Геннади Григорий Николаевич (1826—1880), библиограф 274

Гераклит (VI в. до н. э.), греч. философ 153

Гербель Николай Васильевич (1827—1883), поэт, переводчик, офицер Уланского полка 255, 286, 289, 384

Гердер Иоганн Готфрид (1744—1803), нем. философ 347

Герцен Александр Иванович (1812—1870) 269, 389, 423

Гестингс (Гастингс) Варрен (1732—1818), ген.-губернатор Британской Индии 207, 210

Гете Иоганн Вольфганг (1749—1832) 153, 191, 205, 207, 264, 346—348, 351

Глинка Авдотья Павловна (1795—1863), писательница, переводчица, жена Ф. Н. Глинки 228

Глинка Сергей Николаевич (1776—1847), писатель 251

Глинка Федор Николаевич (1786—1880), поэт 228, 323, 373

Гогарт Вильям (1697—1764), англ. художник 231, 254, 382, 383

Гоголь Николай Васильевич (1809—1852) 152, 153, 183, 254, 275, 287, 310, 338, 344—346, 393

Гозлан Леон (1803—1866), франц. писатель 304, 340

Головнин Яков Григорьевич (ум. 1853), родственник Д. 209, 210

Головнина Александра Петровна, жена Я. Г. Головнина 209, 241, 264, 266

Гольбах Поль Анри (1723—1789), франц. философ 312

Гольдсмит Оливер (1728—1774), англ. писатель 304, 387

Гомер 152, 199, 314, 341, 360

Гончаров Иван Александрович (1812—1891) 353, 355, 357—360, 362, 369, 371—374, 377—380, 384, 386, 396—399, 401, 405—407, 424

Горавский Аполлинарий Гиляриевич (1833—1900), художник 373

Гораций (65—8 до н. э.), рим. поэт 260

Горбунов Иван Федорович (1831—1895), актер, писатель 361, 363, 365, 371, 373, 378, 384, 397

Готье Теофиль (1811—1872), франц. писатель 341

Гофман Эрнест Теодор Амадей (1776—1822), нем. писатель 347

Граве Константин Владимирович, поручик Финляндского полка 359, 377

Граве, жена К. В. Граве 331, 334, 357, 375, 384

Грановский Тимофей Николаевич (1813—1855), проф. истории Моск. ун-та 268, 285, 336

Грейг Василий Алексеевич (1832—1902), бывший офицер Преображенского полка, впоследствии камергер 374

Греч Николай Иванович (1787—1867), журналист, писатель 240, 311, 333

Григорий — см. Дружинин Г. В.

Григорович Василий Иванович (1786—1865), конференц-секретарь Академии художеств 254

Григорович Дмитрий Васильевич (1822—1899), писатель 181, 184, 189, 206, 220, 238, 248, 249, 251—255, 257—261, 263—266, 269—272, 274, 277—284, 288, 291, 293, 294, 302, 304, 326, 332, 335— 339, 341—343, 353, 362, 369—371, 373, 374, 376—378, 382, 386, 389, 391—395, 402, 403, 423, 425

Григорьев Алексей Дмитриевич, знакомый Д. 229, 235, 240, 253, 364

Григорьев Аполлон Александрович (1822—1864), критик, поэт 188, 233, 248, 335, 336, 391—395

Григорьев 1-й Петр Иванович (1806—1871), актер Александрийского театра, водевилист 251, 292, 381

Григорьев 2-й Петр Григорьевич (1807—1854), актер Александрийского театра, водевилист 251

Гримм Мельхиор (1723—1807), нем. публицист, критик, дипломат 395

Громова Пелагея Кузьминишна (1819—1887), актриса Александрийского театра 246

Гуно Шарль (1818—1893), франц. композитор 339

Гучков Иван Федорович (1809—1865), мануфактур-советник 335

Гучкова Мария Павловна (1820—1875), жена И. Ф. Гучкова 335

Гюго Виктор (1802—1885) 255

Данилевский Григорий Петрович (1823—1890), писатель 183, 212, 245, 251, 254, 257, 262, 290, 352, 384

Данте Алигьери (1265—1321) 191—194, 196, 199, 201, 202, 204, 223, 269, 314

Даргомыжский Александр Сергеевич (1813—1869), композитор 385

Девитт Павел Яковлевич (1796—1864), ген.-лейтенант, командующий запасными батальонами гвардейской пехоты 289

Дельвиг Александра Петровна (род. 1831), жена И. А., Дельвига 338

Дельвиг Антон Антонович (1798—1831), поэт 237

Дельвиг Иван Антонович (род. 1819), барон, брат поэта, офицер 338, 390

Державин Гавриил Романович (1743—1816) 340

Джеффри Френсис (1773—1850), англ. критик 190, 200, 221, 222, 297, 298, 316

Джонсон Сэмюэль (1709—1784), англ, писатель 304, 305, 314, 351

Дидо, певица петербургской оперы 276

Дидро Дени (1713—1784) 312

Дизраэли (Д'Израэли) Бенджамин, граф Биконсфилд (1804—1881), англ. политический деятель, писатель 187

Диккенс Чарльз (1812—1870) 228

Диоген (ок. 400 — ок. 325), греч. философ 156, 165

Дистерло Рейнгольд Рейнгольдович, барон, штабс-капитан Преображенского полка 306, 327, 331

Долгоруков Василий Андреевич (1804—1868), князь, с 1856 г. шеф жандармов и начальник III Отделения 408

Долгоруков (Долгорукий) Петр Владимирович (1816—1868), князь, историк, с 1859 г. — эмигрант, публицист 241, 256, 271, 292, 357—361, 363, 365, 369— 371, 381, 397

Доминик, петербургский ресторатор 286, 288

Доницетти Гаэтано (1797—1848), итал. композитор 289

Дрентельн Александр Романович (1820—1888), командир Измайловского полка, впоследствии ген.-адъютант, шеф жандармов, начальник III Отделения 186, 187, 195, 209, 226, 227, 230—233, 236—238, 246, 248, 251, 252, 258, 264, 267, 272, 276—278, 286, 289, 290, 292, 299, 300, 328, 354, 388

Дрианский Егор Эдуардович (ум. 1872), писатель 391—394

Дружинин Александр Григорьевич, Саша, племянник Д. 247, 331, 342, 378, 379

Дружинин Алексей Семенович, председатель комитета снабжения войск сукнами 283

Дружинин Андрей Васильевич (1822 или 1823—1852), брат Д.; в 1838—1852 гг. офицер Финляндского полка 195, 232, 233, 247, 323, 420, 422

Дружинин Василий Григорьевич (1859—1937), племянник Д. 421

Дружинин Василий Федорович, отец Д. 419, 421—423

Дружинин Григорий Васильевич (1821—1889), брат Д.; в 1838—1850 гг. офицер Финляндского, а затем Московского полков 190, 215, 226, 228, 230—233, 236, 240—242, 247, 248, 252, 253, 257, 259, 263, 264, 269, 270, 272—275, 277, 278, 280—282, 287—289, 292—294, 297, 300, 302, 306, 308, 319, 321—323, 341, 342, 353, 359, 360, 361, 365, 368, 372, 373, 376, 379, 390, 395—397, 399-400, 404—406, 420, 422—424

Дружинина Мария Григорьевна (1851—1859), племянница Д. 242, 247, 294

Дружинина Мария Павловна (ок. 1780—1871), мать Д. 227, 228, 276, 281, 293, 295, 299, 322, 365, 397, 421—425

Дружинина Ольга Петровна (1831—1902), жена Г. В. Дружинина 215, 217, 236, 247, 252, 253, 257, 263, 264, 269, 272, 273, 277, 280, 289, 295, 319, 323, 360, 372, 400, 404, 423

Дубельт Леонтий Васильевич (1792—1862), генерал-лейтенант, управляющий III отделением 282, 379

Дудышкин Степан Семенович (1820—1866), критик, журналист 251, 268, 274, 286, 289, 294, 322, 327, 355, 356, 359—361, 363, 395, 397, 401

Дкжан Максим (1822—1894), франц. писатель 303

Дюма Александр (1803—1870) 234, 305

Дюссо, петербургский ресторатор 180, 190, 256, 261, 288, 321, 402

Дюфур, книгопродавец 295

Евген — см. Крылов Е. Н.

Евфанов Александр Петрович, брат Н. П. Евфанова 230, 287, 291, 322, 332, 354, 379, 383, 396

Евфанов Никанор Петрович (1814—1870), лекарь Финляндского полка в 1843—1856 гг., затем доктор Гренадерского корпуса 228, 233, 240, 242, 252, 264, 270, 274, 277, 287, 288, 332, 334, 368, 376, 377

Евфанова В. И. 332

Евфимия Никитишна — см. Вревская Е. Н.

Екатерина II (1729—1796) 195, 312, 419

Елизавета (1533—1603), англ. королева 183, 314

Ермил (Костров) — см. Писемский А. Ф.

Ершов Андрей Иванович (1834—1907), артиллерийский офицер, автор воспоминаний об осаде Севастополя 402

Жанен Жюль (1804—1874), франц. писатель 316

Жанна д'Арк (1412—1431) 116, 177

Ждановнч Павел Петрович (ум. 1853), офицер Финляндского полка 179, 186, 195, 238, 239, 287, 323

Железнов Иосафат Игнатьевич (1824—1863), писатель 391, 394

Жемчужников Алексей Михайлович (1821—1908), поэт 361, 386, 399

Жемчужников Лев Михайлович (1828—1912), художник 249, 323

Жемчужниковы братья 270, 331, 366, 384

Жеребцов Николай Арсеньевич (1807—1868), чиновник, публицист 335, 336

Жирарден Сен-Марк (1801—1873), франц. писатель 305

Жихарев Степан Петрович (1788—1860), мемуарист, чиновник 379, 384, 398

Жорж Санд (1804—1876), франц. писательница 8, 11, 24, 25, 147, 156, 158, 161, 253, 255, 319, 387, 393, 410, 413

Жуковская Надежда Дмитриевна 226, 264, 353

Жуковская Надежда Ивановна (1826—1891), жена В. В. Жуковского 207, 369, 379

Жуковские супруги 195, 203, 226. 227, 234, 243, 244, 255, 259, 260, 269, 289, 290, 322, 323, 341, 342, 353, 369

Жуковский Алексей Владимирович, капитан Института корпуса горных инженеров 255, 258, 262, 327, 333, 369

Жуковский Владимир Владимирович (1814—1880), офицер, впоследствии ген.-лейтенант 359, 369, 375, 397

Жуковский Петр Владимирович (1824—1896), офицер 375

Заблоцкий-Десятовский Андрей Парфенович (1808—1881), экономист, публицист 330, 332, 355, 359, 361, 373

Замятнин, петербургский домовладелец 264, 291

Засс Фридрих Петрович (1826—1896), офицер Финляндского полка 231, 239

Захар — см. Балашов З. Ф.

Зеланд Александр Иванович, офицер Финляндского полка, с 1855 г. полковник Литовского полка 230

Золотов Иван Николаевич 264, 292, 328, 358, 362, 368, 375

Зотов Владимир Рафаилович (1821—1896), писатель 268, 289, 355, 371

Зражевская Александра Васильевна (род. 1810), писательница 334

Зубров Петр Иванович (1822—1873), актер Александрийского театра 358, 379, 380

Иаков II (1633—1701), англ. король 305

Иван Васильевич — см. Васильев И. В.

Иван Павлович — см. Арапетов И. П.

Иевлев А., поэт 1850-х гг. 188

Иелла (ум. 1856), петербургская танцовщица 325

Излер Иван Иванович (1811—1877), владелец петербургских увеселительных заведений 396

Измайлов Александр Ефимович (1799—1831), баснописец, журналист 251

Ильин Василий Васильевич (1800—1880), гусарский офицер, смотритель Шереметевской больницы, помещик Каширского уезда 339

Инсарский Василий Антонович (1814—1882), писатель 256, 290, 292

Иоанн, апостол 355

Иордан Федор Иванович (1800—1883), гравер, проф. Академии художеств 402

Ирвинг Вашингтон (1783—1859), американский писатель, историк 213

Исаков Яков Алексеевич (1810—1881), книгоиздатель 145

Иславин Константин Александрович (1827—1903), друг Л. Н. Толстого 359—361, 363, 364, 369, 371, 373, 378

Кавелин Константин Дмитриевич (1818—1885), юрист, публицист 381

Кавос Альберто Камилл, Альберт Катаринович (1801—1863), архитектор 331

Казин Степан Николаевич (1818—1875), офицер Преображенского полка, с 1845 г. в отставке 263

Калиновский Бал(ь)тазар Фомич (1827—1887), экономист 229, 231, 232, 237, 240, 243, 246

Каменский Дмитрий Иванович (1818—1880), правитель канцелярии Комиссариатского департамента Военного министерства, переводчик, критик 185, 186, 226—229, 232—234, 240, 243, 250, 252—254, 257, 260, 264, 266, 267, 269, 271, 272, 276, 278, 287, 292, 299, 321, 323, 325, 326, 330, 332, 341, 342, 354, 358, 359, 363, 367, 371, 372, 375, 384, 397

Канова Антонио (1757—1822), итал. скульптор 98, 278

Кант Иммануил (1724—1804), нем. философ 343

Капгер Густав, знакомый Д. 228, 230, 231, 232, 239, 244, 248, 257, 259, 260, 262, 264, 268, 270, 272, 313, 325, 354, 376

Капгер Эдуард Христианович, знакомый Д. 228, 259, 276

Карамзин Николай Михайлович (1765—1826) 329

Каратеев Василий, сосед Тургенева по имению (прототип Инсарова в «Накануне») 338, 339, 389

Каратыгин Петр Андреевич (1805—1879), актер, водевилист 37, 188, 268, 381

Карл I (1600—1649), англ. король 305

Карлейль Томас (1790—1843), англ. писатель, публицист 245, 305, 306, 316, 343, 388, 391, 393

Карнович Иван Ксенофонтович и его жена Надежда Ивановна 284, 285, 375, 391

Карповы, помещики, соседи Тургенева по имению 359, 378

Карр Жан Альфонс (1808—1890), франц. писатель и садовод 153, 161, 182, 316

Катерина Петровна — см. Стремоухова Е. П.

Катков Михаил Никифорович (1818—1887), публицист, журналист 286, 287, 391, 394

Катон Старший (234—149 до н. э.), римский государственный деятель, писатель 370

Кембль Фрэнсис Анна, в замужестве Бутлер (1809—1893), англ. и америк. актриса, мемуаристка 247, 253, 259

Кетчер Николай Христофорович (1809—1886), врач, переводчик Шекспира 268, 270, 336, 341, 381

Кильдюшевская Ольга Ильинишна (ум. 1861), жена П. Н. Кильдюшевского 184, 226, 228, 232, 245, 247, 248, 252, 254, 283—285, 287, 339, 355, 357

Кильдюшевский Павел Николаевич (ум. 1858), доктор медицины, акушер, проф. Повивального института 283, 284, 335, 341

Кине Эдгар (1803—1875), франц. историк 311, 344

Кирилин Андрей Николаевич, чиновник военно-походной канцелярии 230, 234, 267, 296, 364

Кирилл, архимандрит Александро-Невской лавры 400

Кипренский Орест Адамович (1783—1836), художник 275

Клейнмихель Петр Андреевич (1793—1869), граф, административный деятель николаевской эпохи 360

Клейнмихель Александр Петрович (1837—1856), граф, сын П. А. Клейнмихеля 376, 399

Клименко М. К., знакомая Д. 274, 358

Клопшток Фридрих Готлиб (1724—1803), нем. поэт 347

Ковалевский Егор Петрович (1811—1868), путешественник 145, 233, 355, 360, 362, 366, 368, 372, 403

Кованько, исправник Лужского уезда 195

Коведяев Егор Николаевич (род. 1812), секретарь канцелярии Военного министерства 230, 248, 250, 271, 273, 323, 325, 342, 373

Козен Александр Федорович (1833—1916) или Станислав Федорович, бывшие пажи, офицеры 376

Козлов Александр Дмитриевич, штаб-ротмистр 335

Козлова Анна Николаевна (1818—1882), жена А. Д. Козлова, московская домовладелица 283—285, 335

Кок Поль де (1794—1871), франц. писатель 238, 255, 321

Кокорев Василий Александрович (1817—1889), коммерсант, публицист 408

Колбасин Елисей Яковлевич (1831—1885), литератор 332, 337, 338, 380, 408

Колошин Сергей Павлович (1825—1868), фельетонист, очеркист 284, 383

Кольридж Сэмюель Тейлор (1772—1834), англ. поэт 191, 205

Кольцов Алексей Васильевич (1809—1842) 393

Кони Федор Алексеевич (1809—1879), журналист, водевилист 271

Коновницын Иван Петрович (1806-1867), граф, отставной офицер, бывший декабрист, предводитель дворянства Гдовского уезда 222, 313, 316, 347, 382

Константин Павлович (1779—1831), великий князь 200

Корде Шарлотта (1768—1793), убийца Марата 116, 117

Корнилов Иван Петрович (1811—1901), инспектор казенных училищ Московского округа 186, 283—285, 335, 336, 340, 391, 392

Корнилов Петр Петрович (1804—1869), ген.-майор 284, 285 Корнилова, жена П. П. Корнилова 282, 341

Корсакова Мария Николаевна, дочь

Н. А. Стремоухова 230, 231, 240, 250, 273, 275, 293, 307, 324, 340, 341

Корсаковы супруги 247, 254, 264, 286, 323, 399

Корш Валентин Федорович (1828—1883), журналист, с 1856 по 1862 г. редактор газеты «Московские ведомости» 394

Корш Евгений Федорович (1810—1897), журналист, публицист, переводчик 268, 355, 391

Корш София Карловна (1822—1889), жена Е. Ф. Корша 391

Котляревский А., сотрудник «Библиотеки для чтения» 232

Котляревский Нестор Александрович (1863—1925), академик, литературовед 423

Кошкаров Дмитрий Алексеевич, муж Ольги Платоновны, урожд. Ширинской-Шихматовой (ум. 1847) 313

Крабб Джордж (1754—1832), англ. поэт 220, 221, 244, 245, 247, 248, 253, 254, 259, 260, 263, 274, 337, 342, 343, 348, 351, 355, 362, 368, 372, 400

Краевская Елизавета Яковлевна (1818—1893), жена А. А. Краевского 257, 268, 270, 273, 275, 277, 281, 286, 326, 331, 352, 375

Краевский Андрей Александрович (1810—1889), журналист, издатель «Отечественных Записок» и «С.-Петербургских ведомостей» 227, 234, 240, 241, 251, 257, 258, 261, 263, 267, 268, 274, 277, 278, 286, 287, 288, 290—292, 294, 295, 297, 299, 321, 322, 326, 330, 331, 341, 342, 352, 354, 355, 357—361, 363, 366—369, 371—373, 375, 378, 379, 381, 382, 384, 397, 398, 401, 402, 404

Краснокутский Николай Александрович (1818—1891), полковник Оренбургского полка, затем ген.-адъютант 265, 270, 281, 288, 296, 300, 359, 361, 403

Красовский Александр, актер, автор комедии «Жених из Ножевой линии» 251

Кротков Николай Николаевич (1797—1873), отец А. Н. Козловой, отставной офицер 335

Крылов Евгений Никитич, капитан Финляндского полка 238, 239, 316

Крылова Марья Ивановна, знакомая Д. 240, 292, 352

Кублицкий Михаил Евстафьевич (1821—1875), литератор 284, 341

Кудряшев Порфирий Тимофеевич, домашний врач в Спасском; возможно, сводный брат И. С. Тургенева 337—339

Купер Фенимор (1789—1851), америк. писатель 228

Кушелев-Безбородко Григорий Александрович (1832—1870), граф, основатель журнала «Русское слово» 336, 378, 389, 398, 401, 403

Кюстин Адольф де (1790—1857), маркиз, франц. писатель 311

Лавров Григорий Семенович, отставной ротмистр 264, 337, 338

Лагранж Анна (род. 1825), франц. певица, гастролировавшая в Петербурге 230, 259, 270, 271, 275, 278, 333, 383

Лажечников Иван Иванович (1792—1869), писатель 366, 372, 373, 403

Ламанский Евгений Иванович (1825—1902), чиновник, экономист 375

Ламартин Альфонс (1790—1869), франц. поэт, политический деятель 324, 386

Латкин Василий Николаевич (1809—1869), общественный деятель, исследователь северного края 216

Лев Николаевич — см. Обольянинов Л. Н.

Левицкий Сергей Львович (1819—1898), двоюродный брат Герцена, петербургский фотограф 244, 268, 274, 277, 375, 376, 378

Лей Августа, — сводная сестра Байрона 181

Ленотр Андре (1613—1700), франц. садовый архитектор, распланировавший сады Версаля 312

Леонидов Леонид Львович (1821—1889), актер Александрийского театра 294

Леонов Лев Иванович (1813 или 1815—1872), певец петербургской оперы 296, 297

Леонтьев Константин Николаевич (1831—1891), писатель, критик, публицист 338

Лермонтов Михаил Юрьевич (1814—1841) 153, 194, 197, 280, 345

Леру Пьер (1798—1876), франц. писатель, утопический социалист 311

Ливенцов Михаил Алексеевич (1825—1896), писатель, офицер, впоследствии ген.-лейтенант 212, 223, 232, 259, 267, 277, 357, 384, 386

Ливий Тит (59—17 до и. э.), рим. историк 159

Лиза, знакомая Д. 232—234, 241, 243, 244, 248, 250, 252, 256, 258, 263, 265, 267, 269, 270, 272, 274, 275, 277, 279, 281, 287, 289

Лизавета Николаевна — см. Ахматова Е. Н.

Лизавета Яковлевна — см. Краевская Е. Я.

Линская Юлия Николаевна (1820—1871), актриса Александрийского театра 246, 251

Лихачев Иван Федорович (1826—1907), морской офицер, впоследствии вице-адмирал 235, 249, 260

Локк Джон (1632—1704), англ. философ 311

Лонгинов Михаил Николаевич (1823—1875), библиограф, критик, впоследствии — начальник Главного управления по делам печати 203, 226, 229, 236, 240, 241, 253—255, 269—272, 278, 279, 281, 287, 288, 290, 294, 300, 308, 333, 336, 381, 423

Лоррен Клод (1600—1682), франц. художник 284, 380

Лохвицкий Александр Владимирович (1830—1884), юрист, магистр 335, 383

Лудовик-Филипп, Луи-Филипп (1773—1850), франц. король 344

Луи, хозяин гостиницы и ресторана в Петербурге 185, 232, 238, 244, 248, 253, 256, 258, 263, 294, 300, 341, 364, 368

Львов, знакомый Д. (возможно, С. Л. Левицкий, известный также как Львов-Львицкнй) 182, 264, 383, 385

Льховский Иван Иванович (1829—1867), журналист 398

Льюис Мэтью Грегорн (1775—1818), англ. писатель 279

Любомирский, петербургский домовладелец 254

Людовик XIV (1643—1715), франц. король 305

Людовик XV (1710—1774), франц. король 135, 312

Лядова Вера Александровна (1839—1870), ученица балетной школы, потом опереточная артистка 381

Магомет (576—632) 182

Маевский, знакомый Д. 227, 232, 236, 237, 240, 241, 243, 248, 257, 267, 273, 275

Майков Аполлон Николаевич (1821—1897), поэт 183, 226, 277, 286, 333, 360, 361, 374, 375, 396, 399, 400, 401

Майков Владимир Николаевич (1826—1885), брат поэта, писатель 373, 399, 400, 403

Майков Леонид Николаевич (1839—1900), академик, литературовед 424

Майков Николай Аполлонович (1796—1873), художник, отец поэта 277, 378

Майкова Евгения Петровна (1803—1880), мать поэта 277

Макаров, офицер Финляндского полка 243

Макиавелли Никколо (1469—1527), итал. политический деятель, писатель 172, 176

Макинтош Джеймс (1765—1832), англ. историк, публицист 354

Маколей Томас (1800—1859), англ. историк, политический деятель 205, 207, 305, 316, 371, 391

Максимов Сергей Васильевич, помещик Гдовского уезда 200, 201, 203, 207, 208, 216, 315, 316

Малевич Иван С., знакомый Д. 281, 362, 367

Малибран Мария (1808—1836), франц. певица, сестра П. Виардо 179

Малиновский, знакомый Д. 184, 214, 273, 315

Ман(н) Ипполит Александрович (1823—1894), драматург, музыкальный критик 331, 332, 352, 397

Мандт Мартин (1800—1858), лейб-медик 270

Мария Александровна, знакомая Д. 335, 355, 358, 369, 370

Мария Львовна, теща Я. Г. Головнина 209, 215, 230, 233, 236, 252, 259, 265, 279, 286, 321, 322, 356, 366, 367, 369, 373, 375, 376, 403, 404

Мария Николаевна (1819—1876), вел. княгиня, дочь Николая I 378

Мария Сергеевна — см. Ольхина М. С.

Маркевич Болеслав Михайлович (1822—1884), писатель, чиновник 186, 195, 252, 282, 296, 361, 363, 365, 373

Марковецкий Семен Яковлевич (1819—1884), актер Александрийского театра 251

Марлинский — см. Бестужев А. А.

Мармонтель Жан Франсуа (1723—1799), франц. писатель 312

Мармье Ксавье (1809—1892), франц. писатель 390

Мартынов Александр Евстафьевич (1816—1860), актер Александрийского театра 246, 398

Маслов Иван Ильич (1817—1891), сосед Д. по имению, впоследствии управляющий московской удельной конторой 188, 205—210, 214, 217, 219—226, 245, 264, 265, 289, 290, 294, 303, 308, 315, 318, 367, 381

Маша — см. Дружинина М. Г.

Маша, крестьянка, крестница Д. 209, 223 226

Мей Лев Александрович (1822—1862), поэт 277, 278, 286, 289, 333, 361, 384, 385

Мейер Яков Иванович, отставной офицер, сосед Д. по имению 195, 199—201, 204—209, 216, 217, 219, 222, 231, 234, 239, 248, 256, 293, 301, 302, 307, 308, 310, 315, 316, 318—320, 342, 343, 347, 350, 351, 397

Мейербер Якоб, Джакомо (1791—1864), франц. композитор 252, 276

Мельгунов Николай Александрович (1804—1867), писатель, публицист 336

Менде Александр Иванович (1800—1868), ген.-лейтенант 284, 285

Мен(ь)шиков Александр Сергеевич (1787—1869), князь, адмирал, до февраля 1855 г. командующий войсками в Крыму 265, 383, 401

Меньшиков Павел Никитич, драматург 293

Мердеры, московские знакомые Д. 355, 368, 372, 374, 376, 395

Ме(э)ри, воспитанница Е. Н. Вревской 189, 195, 197, 199, 214, 216—218, 225, 227, 240, 243, 248, 258, 264, 302

Милютин Владимир Алексеевич (1826—1855), юрист, адъюнкт-проф. Петербургского ун-та 243, 253, 254, 272, 351

Милютин Дмитрий Алексеевич (1816—1912), проф. Военной академии, впоследствии военный министр, ген.-фельдмаршал 229, 234, 236

Милютин Николай Алексеевич (1818—1872), видный госуд. деятель 240, 271, 290, 341

Минье Клод Этьен (1814—1879), франц. военный деятель 327

Михайлов Алексей Дмитриевич, домовладелец, друг Д. 179—181, 183—186, 195, 215, 226, 228, 234, 240, 241, 291, 341, 354, 372, 382, 386, 389

Михайлов Михаил Илларионович (1824—1865), поэт, критик, революционер 238, 251, 253—255, 257—264, 267, 268, 271, 272, 275, 277, 280, 281, 286, 288, 291, 321, 330, 332—334, 353, 354, 360, 365, 367, 373, 374, 383—386, 407

Мицкевич Адам (1798—1855), польский поэт 385

Мишле Жюль (1798—1874), франц. историк, философ, публицист 311

Модзалевский Борис Львович (1874—1928), литературовед 424

Моисеев, знакомый Д. 227, 288

Моленер Корнель (XVI в.), бельгийский художник 380

Моллер Егор Александрович (1812—1879), писатель 334, 373

Монигетти Ипполит Антонович (1819—1878), архитектор, проф. Академии художеств 278

Монталамбер Шарль де (1810—1870), граф, франц. писатель, политический деятель 392

Монтегю Вортлей Мэри Пьерпойнт (1690—1762), англ. писательница 216

Монтескье Шарль Луи (1689—1755), франц. писатель 311

Монье Анри (1799—1877), франц. писатель 286

Морель, московский ресторатор 179, 283, 284, 335, 391

Мур Томас (1779—1852), англ. поэт 231, 291

Муравьева Марфа Николаевна (1838—1879), балерина 364, 379

Муравьева, знакомая Д. 211, 283

Мусина-Пушкина Надежда Дмитриевна 307, 312—314, 322, 331

Мухортов Захар Николаевич (1820—1876), чиновник Главного морского штаба, впоследствии гофмейстер и вице-президент Вольного экономического общества 229, 240, 272, 287, 292, 332, 333, 386, 389

Мюргер — см. Мюрже А.

Мюрже Анри (1822—1861), франц. писатель 321

Мюссе Альфред де (1810—1857), франц. писатель 298

Надежда Николаевна, знакомая Д. 356, 364, 370, 375

Наполеон I (1769—1821) 119, 187, 211, 245, 341, 351

Наполеон III — см. Бонапарт Луи

Наталья Дмитриевна, знакомая Д. 227, 233, 263, 270, 282

Негри, хозяин магазина художественных вешней в Петербурге 324, 402

Некрасов Николай Алексеевич (1821—1877) 184, 206, 223, 224, 226—229, 233—235, 237, 240—242, 245, 247, 252, 254, 256, 257, 264, 266, 271, 279—281, 286, 287, 290, 302, 308, 321, 336, 340, 341, 346, 352, 354, 355, 358—360, 362, 363, 365—369, 371, 374—377, 380, 381, 396, 398, 407, 423

Непир Чарльз лорд (1786—1860), англ. адмирал 287, 290, 302

Неттельман Альфред Франсуа (1805—1869), франц. историк, публицист 305

Никанор Петрович — см. Евфанов Н. П.

Никитенко Александр Васильевич (1804—1877), историк русской литературы, академик, цензор 232, 251, 257, 280, 307, 321, 322, 354, 355, 385, 386, 403

Николай I (1796—1855) 390

Николай Алексеевич — см. Стремоухов Н. А.

Николай Николаевич — см. Тургенев Н. Н.

Николай Петрович — см. Боткин Н. П.

Николай Семенович — см. Гаевский Н. С.

Новалис, псевдоним Фридриха фон Харденберга (1772—1801), нем. писателя 347

Норов Авраам Сергеевич (1795—1869), министр народного просвещения в 1853—1858 гг. 355, 384, 385

Обломиевский Дмитрий Федорович (1800—1865), старший врач I Кадетского корпуса 407 Оболенский Дмитрий Александрович (1822—1881), директор Комиссариатского департамента Морского министерства 360

Обольянинов Лев Николаевич (1821—1885), уездный судья Гдовского уезда 222, 257, 303, 316, 347, 349, 350, 352, 402, 403

Обольяниновы 195, 196, 201, 210, 225, 302, 303, 315—317

Обрезков Михаил Дмитриевич (1821—1884), адъютант военного министра 234, 241, 271, 383

Огарев Николай Платонович (1813—1877), поэт 363, 367

Одоевский Владимир Федорович (1803—1869), князь, писатель, общественный деятель 269, 289, 290, 352, 359

Озеров Владислав Александрович (1769—1816), драматург 117

Ольга Александровна — см. Тургенева О. А.

Ольга Ильинична — см. Кильдюшевская О. И.

Ольхин Александр Александрович (1812—1873), ген.-майор 240, 273, 289, 383

Ольхина Марья Сергеевна (ум. 1910), жена А. А. Ольхина 184, 229, 231, 248, 264, 273, 289, 385

Ольховский Николай Иванович (1819—1868), водевилист 244, 251, 252, 341, 359

Орлова Прасковья Ивановна (1815—1900), драматическая актриса 246, 326

Ортенберг Иван Федорович (1794—1866), ген.-лейтенант 190, 230, 231, 264

Ортенберг Ольга Ивановна 230

Осип, староста в имении Д. 189, 206, 223, 225, 226

Остаде ван Адриан (1610—1685), голландский живописец 379

Островский Александр Николаевич (1823—1886) 189, 246, 251, 325, 336, 374—376, 381, 395, 404

Офросимов Михаил Александрович (1797—1868), ген.-лейтенант 286

Очкин Амплий Николаевич (1791—1865), журналист, редактор «С.-Петербургских ведомостей» 253, 278, 296, 329, 396

Павел I (1754—1801) 420

Павел Николаевич — см. Кильдюшевский П. Н. Павлов

Николай Филиппович (1805—1864), писатель, критик 335, 330

Палацци, петербургский антиквар 278, 287—289, 355, 360, 380, 402

Палиссо Шарль де Монтенуа (1730—1814), франц. писатель 312

Пальчиков Н. В., знакомый Д. 271, 273, 280, 282

Панаев Аркадий Александрович (1821—1889), подполковник, двоюродный брат И. И. Панаева 257, 265, 355

Панаев Борис 248

Панаев Иван Иванович (1812—1862), журналист, писатель, редактор «Современника» 183, 184, 195, 206, 223, 226, 229, 235, 238, 240, 241, 243, 249, 252—254, 257, 260, 261, 265, 268—270, 272, 274, 275, 278, 279, 281, 286, 287, 290, 292, 293, 331, 336, 341, 342, 351, 359—364, 367, 374, 378—381, 385, 386, 392, 394, 397—399, 405

Панаев Кроиид Александрович (1830—1904), поручик Уланского полка, брат А. А. Панаева 257

Панаева Авдотья Яковлевна (1820—1893), писательница 233, 247, 266, 275, 281, 327, 333

Панютин Порфирий Николаевич, офицер Гренадерского полка 200

Паскевич Федор Иванович (1823—1903), князь, полковник Преображенского, а с 1850 г. пехотного имени своего отца полка 236

Пейкер Николай Иванович (1809—1894), цензор 292, 330, 332, 384, 385

Перовский Лев Алексеевич (1792—1856), граф, министр уделов 214, 236

Персен, врач Гдовского уезда 210, 217, 245, 257, 308

Перси Томас (1728—1811), англ. писатель 354

Петр Лукич — см. Соляников П. Л.

Петр Николаевич — см. Стремоухов П. Н.

Петров Василий Петрович (1824—1864), театральный фельетонист 296, 341, 365, 369, 379, 386, 397

Петров Осип Афанасьевич (1807—1878), певец, актер императорской сцены 359, 371

Пецольт (Пецольд), архитектор 332, 352, 385, 397

Печаткин Вячеслав Петрович (1819—1898), инженер-технолог, издатель «Библиотеки для чтения» 275, 369, 394, 396, 402, 406

Пикулин Павел Лукич (1822—1885), московский врач, муж сестры В. П. Боткина 336, 340, 395

Пирогов Николай Иванович (1810—1881), хирург, педагог 209

Пирс, гувернантка в семье Е. Н. Вревской 282, 302, 343

Писемский Алексей Феофилактович (1820—1881) 211, 226, 240, 241, 293, 327, 331, 334, 353, 357, 366, 369, 374, 375, 384—386, 399, 401, 404, 405

Платон (ум. 1855), старый слуга Д. 367

По Эдгар (1809—1849), америк. писатель 396

Погодин Михаил Петрович (1800—1875), историк, издатель «Москвитянина» 284, 355

Познанский, знакомый Д. 238, 260, 375

Полонский Яков Петрович (1819—1898), поэт 359, 360, 365, 373, 398, 399

Польдекок — см. Кок Поль де

Помпадур маркиза Жанна Антуанета де (1721—1764), фаворитка Людовика XV 312

Понсар Франсуа (1814—1867), франц. драматург 305

Поп Александр (1688—1744), англ. писатель 220, 311

Попов Александр Николаевич, чиновник канцелярии Военного министерства 230

Попов Гавриил 184, 386, 389

Порфирий — см. Кудряшев П. Т.

Потемкин Сергей Павлович (1787—1858), граф, писатель 379

Посиет (Посьет) Константин Николаевич (1819—1899), морской офицер, участник экспедиции на фрегате «Паллада» 359

Потехин Алексей Антипович (1829—1908), драматург 265, 293, 365, 369, 394

Прескотт Вильям (1796—1859), америк. историк 211

Прихунова Анна Ивановна (1830—1887), танцовщица, жена князя Л. Н. Гагарина, моек. губ. предводителя дворянства 248, 325

Проскуряков Александр Семенович (ум. 1854), капитан Финляндского полка 226, 250, 286

Прудон Пьер Жозеф (1809—1865), франц. экономист, публицист 169

Прусаков Виктор Васильевич (1816—1849), актер Александрийского театра 188

Пушкин Александр Сергеевич (1799—1837) 153, 298, 336, 367, 393

Рабле Франсуа (1495—1553), франц. писатель 58, 314, 345, 349, 351

Радина Любовь Петровна (1838—1917), петербургская танцовщица 379

Рамазанов Николай Александрович (1818—1867), скульптор 336

Рауль, владелец франц. винного погреба в Петербурге 257, 357, 372

Рахель — см. Фарнгаген фон Энзе Рахель

Рачинский Александр Антонович (1799—1866), отставной майор 336

Рашель Элиза (1821—1858), франц. актриса 236, 237, 239, 240, 242, 246, 251, 255, 261, 270, 273

Рафаэль Санти (1483—1520) 312, 314, 319, 382

Ребиндер Александр Алексеевич (1826—1910-е гг.), окончил Пажеский корпус (1844), с 1854 г. капитан Преображенского полка 230, 250, 300, 351, 376

Ребиндер Николай Романович (1813—1865), кяхтинский градоначальник (1851—1856), затем попечитель Киевского учебного округа (1856—1858), сенатор 352, 367, 374, 391

Реймерс Вильгельм Августович, капитан Черноморского флота 363

Рейц Александр Магнус Фромгольд (1799—1862), проф. Дерптского университета по кафедре русского права, сосед Д. по имению 343

Рей Мария Александровна, жена А. Рейца 293, 303, 343, 345

Ржевский Павел Константинович (1833—1898), корнет Кавалергардского полка, помещик Орловской губернии 337

Римский-Корсаков Александр Михайлович (1753—1840), генерал от инфантерии 420

Ричардсон Сэмюэл (1689—1761), англ. писатель 304

Риччи Фредерико (1809—1877), оперный композитор, с 1853 г. инспектор классов пения при Петербургском театральном училище 247, 275

Ришард Зинаида Иосифовна (1832—1890), петербургская танцовщица 296

Родиславский Владимир Иванович (1828—1885), правитель канцелярии московского ген.-губернатора, драматург 285

Розенблат, студент, москов. знакомый Боткиных 392, 393

Ролан Манон Жанна Флепон (1754—1793), хозяйка парижского салона 116

Роллер Андрей Адамович (1805—1891), проф. Академии художеств, декоратор императорских театров 325

Россель Джон (1792—1878), лорд, англ. госуд. деятель 217

Ростовцев Илья Ильич (1828—1900), офицер Финляндского полка впоследствии ген.-майор 274

Ростопчина Евдокия Петровна (1811—1858), графиня, поэтесса 283—285, 288, 302, 355, 391

Ротчев Александр Гаврилович (1813—1873), писатель, переводчик, путешественник 278

Рубинштейн Антон Григорьевич (1829—1894), композитор 274

Рындин Алексей Михайлович, инженер ген.-майор 395

Руссо Жан Жак (1712—1778), франц. писатель, философ 388

Сабашников Михаил Васильевич (1871—1943), книгоиздатель 425

Савон, знакомый Д. 226, 238, 239, 250, 256, 266, 280, 332

Садовский Пров Михайлович (1818—1872), актер московского Малого театра 392

Салтыков Михаил Евграфович (1826—1889), 212, 371—373, 375, 377, 385, 405, 407, 424

Сальяс (Салиас) де Турнемир Елизавета Васильевна (псевдоним: Евгения Тур) (1815—1892), графиня, писательница 264, 284, 335

Самойлов Василий Васильевич (1813—1887), драматический актер петербургской императорской сцены 294, 326, 342, 357

Самсонов Гавриил Петрович (1814—1896), командир резервного Преображенского полка 361, 372

Санд Жорж — см. Жорж Санд

Сатир — см. Михайлов А. Д.

Саша — см. Дружинин А. Г.

Свечин Александр Алексеевич (1826—1896), офицер 332, 365

Своев Владимир Никитич (1815—1886), офицер Финляндского полка, с 1855 г. командующий бригадой гренадерской дивизии, впоследствии генерал от инфантерии 195, 226—228, 231, 233, 243, 250, 252, 253, 257, 272, 277, 278, 280, 286, 289, 292, 377, 408

Своева Татьяна 227, 228, 230, 234, 280, 290

Северцов Николай Алексеевич (1827—1885), зоолог 335, 336

Сей (Сэй) Жан Батист (1767—1832), франц. экономист 221

Селиванов Илья Васильевич (1810—1882), писатель 335, 378, 391, 393, 395

Семевская Софья Александровна (1824—1867), жена В. А. Семевского 218, 219, 273, 292, 307, 308, 313, 315, 352, 356, 375

Семевский Василий Арсеньевич (1822—1875), помещик, впоследствии предводитель дворянства Гдовского уезда 195, 198, 218, 273, 292, 308, 312, 315, 322, 352, 356, 375, 384, 389

Семевский Василий Николаевич (род. 1818), отставной гвардейский офицер 259, 260, 281, 358, 369, 376

Семихатов Давид Иванович (1799—1866), актер, режиссер Александрийского театра 188

Сенковский Осип Иванович (1800—1858), писатель (псевдоним: Барон Брамбеус), критик, журналист, редактор «Библиотеки для чтения» до 1856 г. 226, 230, 231, 241, 243, 246, 251, 266, 273, 275—277, 280, 287, 321, 397, 406

Сент-Арно Арман Жак Леруа де (1801—1854), франц. маршал 393

Серве Адриан Франсуа (1807—1866), виолончелист 183

Сергей Дмитриевич — см. Белокопытов С. Д.

Сильсфильд Ч. — псевдоним нем. писателя Карла Постля, жившего в Америке (род. 1793) 232, 240, 241

Скобелев Иван Никитич (1778—1849), генерал, комендант Петропавловской крепости, писатель 214

Скотт Вальтер (1771—1831), англ. писатель 187, 189, 191, 203—207, 220, 222, 227, 244, 257, 278, 279, 304, 315

Скотти Михаил Иванович (1814—1861), художник 336

Скриб Огюстен Эжен (1791—1861), франц. драматург 319

Смецкой Николай Павлович (1802—1866), ген.-майор, директор Константиновского Межевого института в Москве 283, 395

Смирнов Дмитрий Николаевич (ум. 1876), офицер Финляндского полка, с 1854 г. полковник Волынского полка 226, 239, 248, 256

Смирнова М. А. 270, 278

Смирнова Татьяна Петровна (1821—1871), петербургская танцовщица 282, 286

Смоллет Тобиас Джордж (1721—1771), англ. писатель 196, 202, 204, 213, 219, 220, 254, 304

Снеткова Фанни (Феодосия) Александровна (1838—1920), воспитанница театрального училища, с 1856 г. актриса Александрийского театра 379

Сократ — см. Воробьев С. М.

Солдатенков Кузьма Терентьевич (1818—1901), московский книгоиздатель 340, 354

Соллогуб Владимир Александрович (1814—1882), граф, писатель 357, 361, 366, 371, 377, 383

Соловьева-Трефилова Вера Александровна, балерина, издательница журнала «Русский библиофил» (1911—1916) 425

Соляников Петр Лукич, переводчик, чиновник особых поручений при москов. гражд. губернаторе 179, 186, 190, 206, 237, 283—285, 335, 336, 340, 341, 383, 386, 394, 395, 405

Сорокин Павел Семенович (1836—1886), художник 324

София Александровна — см. Семевская С. А.

София Ивановна, знакомая Д. 251, 321, 359, 364, 368

София Карловна — см. Корш С. К.

София Николаевна, знакомая Д. 358, 375

Спиноза Барух (1632—1677), голланд. философ 159

Сталь Василий Ал., деревенский знакомый Д. 292, 313, 315, 322, 362, 397

Станкевич Александр Владимирович (1821—1909), писатель, брат Н. В. Станкевича 277, 333, 374

Старчевский А(да)льберт Викентьевич (1818—1891), журналист, помощник редактора «Библиотеки для чтения» до 1856 г. 187, 200, 208, 223, 226, 231, 234, 242, 243, 249, 254—257, 273, 276, 291, 354

Стасов Владимир Васильевич (1824—1906), искусствовед, критик 280, 321, 359, 386

Стахович Михаил Александрович (1820—1860), писатель 333, 391, 392, 399

Стендаль — псевдоним Анри Бейля (1783—1842), франц. писателя 304, 319

Степан Семенович — см. Дудышкин С. С.

Степанов Александр Петрович (1781—1837), писатель 310

Степанов Николай Александрович (1807—1877), художник-карикатурист 279, 281, 287, 385

Стефанович, исправник Гдовского уезда 208

Столыпин Аркадий Дмитриевич (1822—1899), офицер, участник Крымской войны 399

Стороженко Алексей Петрович (1806—1874), украинский писатель 402

Стремоухов Николай Алексеевич, знакомый Д. 190, 230, 232, 241, 243, 250, 254, 286, 288, 291, 334

Стремоухов Петр Николаевич (ум. 1885), чиновник, впоследствии директор Азиатского Департамента 231, 232, 234, 247, 264, 265, 288, 292, 396

Стремоухов Сергей Александрович, бывший паж, офицер конного полка, в 1854 г. штаб-ротмистр 240, 395

Стремоухова Екатерина Петровна, жена Н. А. Стремоухова 230, 240, 247, 254, 275, 286, 335

Стремоухова Л. Д. 273

Строганов, граф 236, 241, 271, 341

Струговщиков Александр Николаевич (1808—1878), поэт, переводчик 200, 230, 274, 284, 381, 382, 386, 389

Струговщиков Степан, знакомый Д. 234, 321, 341, 351

Стюарт Мария (Л 542—1587), шотланд. королева 182

Сувестр Эмиль (1806—1854), франц. писатель 310

Суровщикова Мария Сергеевна (ум. 1882), петербургская балерина, с 1854 г. жена Петипа 296, 325

Суворов Александр Васильевич (1729 или 1730—1800), граф Рымникский 421

Сухотин Петр Петрович (1821—1884), писатель 371

Сушков Николай Васильевич (1838—1841), поэт 284

Сушкова Дарья Ивановна (1806—1879), жена Н. В. Сушкова, сестра Ф. И. Тютчева 284, 285

Сципион Африканский Старший (ок. 235 — ок. 183 до н. э.), рим. полководец 314

Сю Эжен (1804—1857), франц. писатель 145

Талейран Шарль Морис (1754—1838), князь, франц. дипломат 387

Тальяфико Котти, итал. оперная певица, гастролировавшая в Петербурге 271

Тамберлик Энрико (1820—1888), итал. певец (тенор), гастролировавший в Петербурге 276

Тансен Клодин Александрии де (1685—1749), маркиза, франц. писательница, хозяйка парижского салона 312

Теккерей Уильям (1811—1863), англ. писатель 232, 250—253, 255, 264, 266, 279, 343, 344

Тексье Эдмонд (1816—1887), франц. писатель 182, 305, 320

Теннисон Альфред (1809—1892), англ. писатель 205, 253

Тимм Василий Федорович (1820—1895), живописец, издатель «Художественного листка» 359, 372

Титов Николай Алексеевич (1800—1875), полковник, композитор, в молодости офицер Финляндского и Уланского полков 326, 332, 341, 372, 373, 389

Толбин Василий Васильевич (1821—1869), писатель 258, 408

Толстая Мария Николаевна (1805—1854), мать Ю. В. Толстого 278

Толстая Мария Николаевна (1830—1912), графиня, сестра Л. Н. Толстого 337, 338, 378, 385, 390

Толстой Алексей Константинович (1817—1875), граф, поэт 270, 331, 359, 399

Толстой Лев Николаевич (1828—1910) 336, 338, 355, 357, 358, 360, 361, 363—368, 370, 371, 374, 376—378, 381, 384, 392, 394, 398, 399, 401, 402, 407, 424

Толстой Михаил Николаевич (1829—1887) или Илларион Николаевич (1832—1904), бывшие пажи, офицеры Преображенского полка 258

Толстой Николай Николаевич (1823—1860), граф, брат Л. Н. Толстого 270

Толстой Юрий Васильевич (1824—1878), чиновник канцелярии Военного министерства (1844—1848), директор Особой канцелярии министерства внутренних дел (1852—1855) 226, 262, 278, 286, 287, 330, 371, 372

Томсон (ум. 1855), сосед Д. по имению 188, 194, 195, 197, 199, 200, 203, 209—211, 214—216, 301, 307, 308, 310, 315, 316, 337, 381

Тотлебен Эдуард Иванович (1818—1884), граф, военный инженер, руководивший оборонительными работами в Севастополе 359

Траскина С. С., знакомая Д. 277, 282

Трефорт (Трефурт) Александр Леонтьевич, бывший офицер Уланского полка, отставной штаб-ротмистр 200, 201, 205, 208—210, 216, 217, 222, 226, 259—261, 264, 293, 303, 307, 309, 310, 315, 316, 318, 320, 342—345, 351, 352, 373, 382, 384, 385, 390, 396, 397

Трефорт Екатерина, дочь А. Л. Трефорта 307

Трубецкой, князь 393

Тулубьев А. Н., домовладелец 378, 379

Тургенев Александр Михайлович (1772—1863), дальний родственник И. С. Тургенева, мемуарист 327, 362, 375, 383

Тургенев Иван Сергеевич (1818—1883) 253—255, 260, 261, 264, 265, 267—269, 272—275, 279—282, 284, 286, 287, 293, 300, 308—310, 327, 330—333, 337—340, 343, 344, 351—355, 357—376, 378, 381, 383—385, 389—391, 397, 402, 403, 423, 425

Тургенев Николай Николаевич (1795—1881), дядя И. С. Тургенева, управлявший хозяйством в Спасском 337, 338

Тургенева Ольга Александровна (1836—1872), по мужу Сомова, дальняя родственница И. С. Тургенева 280, 338, 339, 353, 372, 399

Тьер Луи Адольф (1797—1877), франц. историк, политич. деятель 144

Тютчев Федор Иванович (1803—1873) 338, 355, 367, 369, 381

Тютчева Екатерина Федоровна (1835—1882), дочь поэта, племянница Д. И. Сушковой 284

Уваров Сергей Семенович (1786—1855), граф, бывший министр народного просвещения, президент Академии наук 214, 383

Уордсворт — см. Вордсворт У.

Ухтомский Константин Андреевич (1818—1881), архитектор, хранитель музея Академии художеств 254

Ушаков Константин Михайлович (ум. 1873), офицер Преображенского полка 399, 401

Ушинский Константин Дмитриевич (1824—1870), педагог, сотрудник «Современника» и «Библиотеки для чтения» 270

Фан-Дик — см. Ван-Дик

Фарнгаген фон Энзе Рахель (1771—1833), нем. писательница 211, 347

Федоров Павел Степанович (1800—1879), начальник репертуарной части императорских театров и театрального училища в Петербурге 379

Федотов Павел Андреевич (1815—1852) художник, товарищ Д. по Финляндскому полку 186, 195, 231, 254, 256, 323, 420, 422

Фейербах Людвиг (1804—1872), нем. философ 206

Феоктистов Евгений Михайлович (1828—1898), литератор 383, 394

Ферри Габриэль, франц. писатель 320

Фет-Шеншин Афанасий Афанасьевич (1820—1892) 252—254, 257, 259—261, 263—265, 268—270, 272, 274, 275, 281, 373, 374, 396

Филарет (1783—1867), митрополит московский 284, 382

Филиппов Тертий Иванович (1825—1899), критик, собиратель народных песен 392, 395

Философов Владимир Дмитриевич (1820—1894), служащий Сената в Москве 253, 292

Фильдинг Генри (1707—1754), англ. писатель 259, 266, 273, 304, 344

Флавий Иосиф (37 — после 100), древнееврейский историк 141

Фохт Константин Густавович фон, офицер Финляндского полка 233, 243, 253, 298, 362

Фредро М. М., граф, племянник польского драматурга А. Фредро 358, 361, 363

Фрейганг Андрей Иванович (1806 — после 1856), цензор 279, 384, 385, 401

Фрейлиграт Фердинанд (1810—1876), нем. поэт 248

Фрерон Эли Катрин (1719—1776), франц. писатель 312

Фридерихс, знакомый Д. 238, 239, 247

Фридрих Великий (1712—1786), прусс, король с 1740 г. 334

Фус Павел Николаевич (1797—1855), академик, математик 333

Хвостова Екатерина Александровна (1812—1868); урожд. Сушкова, мемуаристка 280, 321

Хомяков Алексей Степанович (1804—1860), публицист, поэт 371, 372, 391, 392

Хотинский Матвей Степанович (1813—1862), писатель, популяризатор естественных наук 229, 299, 333, 334, 385

Хэзлитт Уильям (1778—1830), англ. писатель, критик 354

Цявловский Мстислав Александрович (1883—1947), литературовед 424, 425

Чаадаев Петр Яковлевич (1793—1856) — 284

Челищевы, древний дворянский род — 383

Челищева 271

Чернышев Александр Иванович (1786—1857), князь, бывший военный министр, с 1852 г. председатель госуд. совета 236

Чернышевский Николай Гаврилович (1828—1889) 371, 378, 380, 389

Черрито Фанни, итал. балерина, выступавшая в Петербурге 364

Чивиленко, офицер Финляндского полка 299

Читау Александра Матвеевна (1832—1912), актриса Александрийского театра 246, 294, 326

Чихачев Платон Александрович (1812—1892), путешественник, писатель 213

Чичерин Борис Николаевич (1828—1903), юрист, публицист, общественный деятель 372

Чуковский Корней Иванович (1882—1969) 424, 425

Шаль Виктор Эфемион Филарет (1798—1873), франц. писатель 297, 298, 390

Шатобриан Франсуа Огюст (1768—1848), франц. писатель 344

Шоу Томас, преподаватель Александровского лицея в Петербурге 294, 303

Шварц Константин Николаевич (1822—1857), поручик артиллерийской бригады, находившейся в Севастополе 359

Шекспир Уильям (1564—1616) 6, 237, 248, 314, 315, 317—319, 345, 348—351, 360, 365, 374, 420

Шелгунова Людмила Петровна (1832—1901), гражданская жена М. Л. Михайлова 377

Шенейх Алексей, знакомый Д. 277, 288

Шереметев Алексей Васильевич (1800—1857), отставной офицер, член Союза Благоденствия, или Василий Сергеевич (1811—1871), в 1854 г. командир Волоколамской дружины ополчения 284, 285

Шереметева Екатерина Сергеевна (1813—1890), жена А. В. Шереметева 373, 375

Шеридан Ричард Бринслей (1751—1816), англ. писатель 189, 190, 205, 210, 247, 251, 266

Шидловский, знакомый Д. 247

Ширинский-Шихматов Платон Александрович (1790—1853), князь, министр народного просвещения в 1850—1853 гг. 313

Шиц, помещик Гдовского уезда 313, 353

Шляпкин Илья Александрович (1858—1918), литературовед 425

Шо — см. Шау Т.

Штакеншнейдер Андрей Иванович (1802—1865), архитектор 331, 373, 374, 384

Штейн Генрих Фридрих Карл (1757—1831), прусский политич. деятель 390

Штиглиц Шарлотта София (1806—1834), жена нем. поэта Генриха Штиглица 347

Шуберт Александра Ивановна (1827—1909), драматическая актриса 246, 251, 258, 262, 271, 282, 291, 331, 379

Шувалов, знакомый Д. 336, 341, 397

Шустов Николай Сморатдович, офицер Финляндского полка 290

Щепкин Михаил Семенович (1788—1863) 285, 291, 336, 355, 358, 359

Щербатов Григорий Алексеевич (1819—1881), князь, помощник попечителя Петербургского учебного округа, председатель цензурного комитета 399, 402, 403, 406

Щербатский Ипполит Федорович (1827—1889), бывший паж, офицер Уланского полка 200, 259—261, 263

Щербина Николай Федорович (1821—1869), поэт 234, 283—285, 312, 331, 368, 373, 401

Эвальд Владимир Федорович (1823—1891), преподаватель истории в Главном инженерном училище и Пажеском корпусе 360

Эдельсон Евгений Николаевич (1824—1868), критик, журналист 362, 393

Эджворт Мария (1767—1849), англ. писательница 245

Эккартсгаузен Карл фон (1752—1803), нем. философ 68

Эллиот, знакомый Д. 350, 351, 396

Элькан Александр Львович (1819—1868), журналист 349

Энгельгардт Софья Владимировна (1828—1901), писательница (псевдоним: Ольга Н.) 283—285, 389

Энтговен, знакомый Д. 378—380

Эпиктет (ок. 50 — ок. 138), греч. философ 311

Эпине Луиза Флоранс де (1725—1783), франц. писательница 338

Юсупова Зинаида Ивановна (1809—1893), княгиня, урожд. Нарышкина, жена кн. Б. Н. Юсупова 278

Языков Михаил Александрович (1811—1885), директор имп. стеклянного завода в Петербурге; был близок к кругу Белинского и Анненкова 236, 243, 249, 252, 260, 265, 270, 273, 278, 279, 290, 331, 351, 353, 358, 360, 362, 373, 377, 378, 384, 386, 397, 402

Якоби Борис Семенович (1801-1884), химик, академик 359

Яновский Степан Дмитриевич (1817—1897), врач, второй муж А. И. Шуберт 331, 379

Epinay m-me d' — см. Эпине Л. Ф.

Hazlitt — см. Хэзлитт У.

Helene m-me, знакомая Д. в Петербурге, хозяйка салона 207, 231, 234, 243, 253, 273

Julie, знакомая Д. по Кавказу 179, 183, 197, 203, 211, 262, 277

Makintosh — см. Макинтош Дж.

Malibran — см. Малибран М.

Murray John (1778—1843), англ. книгоиздатель, выпустивший соч. Байрона, Крабба и др. 183

Napier — см. Непир Ч.

Nettement А. — см. Неттеман А.

Percy — см. Перси Т.

Rolland — см. Ролан М. Ж. Ф.

Sophie m-me — см. Семевская С. А.

Tencin — см. Тансен К. А.

Viardot — см. Виардо П.

Wey Francis 305, 382