Повесть о рождении и победах Александра Великого

О сражениях выдающихся мужей, которые оставались язычниками и неверными, ибо жили еще до пришествия Христова, весьма полезно знать и читать христианам: как прелатам, так и пастве, как мирянам, так и духовенству, ибо всех это вдохновляет на добрые дела.

Ведь прелаты, или наставники, прочитав и уразумев, что эти язычники, поклонявшиеся идолам, поступали честно и целомудренно и во всем были безупречны, вдохновятся их примером и обратятся к благим помыслам, ибо они-то люди верующие и члены Тела Христова, а потому могут показать еще большую непорочность, справедливость и благочестие.

А паства, то есть рыцари, находящиеся на военной службе, прочитав и узнав о деяниях своих собратьев по оружию, которые более сражались за демонов, чем за Бога, решат показать себя мудрее оных во всех своих благих делах, как истинные воины Христовы. И будут, согласно повелению апостола покорно и верно служить всякому человеческому начальству, для Господа (1 Пет. 2, 13), своего Создателя, устремляя помыслы к ревностному исполнению Его заповедей, никого не подвергая насилию и не забирая чужого, но довольствуясь своим, как о том говорит в Евангелии предтеча Христа, Иоанн Креститель (Лк. 3, 14).

Стоит и духовным людям узнать, какие благие деяния из любви к этому миру совершили язычники от сотворения мира до Христова пришествия. Пусть они поймут, сколь мудрыми и благочестивыми мужами ныне владеет дьявол, поработив их души, потому что не познали они своего Создателя и служили не Творцу, а Его творению. Пусть уразумеют, сколь необходимым и важным было для человеческого рода воплощение Христа, ибо, согласно Святому Писанию, если бы не спустился к нам свыше Избавитель и не указал путь к спасению, ибо мы поклоняемся Ему и Святой Троице и Его познали как Всеобщего Творца, то не избежать бы нам вечной погибели. Посему с чистой душою вместе с апостолом мы восклицаем в восхищении (Рим. 11, 33): «О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!» И вместе с псалмопевцем спрашиваем (Пс. 105, 2): «Кто изречет могущество Господа, возвестит все хвалы Его?» Подразумевая: никто.

Итак, во времена великих христианских императоров Константина и Романа, когда бразды правления всего герцогства Кампанья находились в руках Иоанна и Марина, выдающихся герцогов и консулов, случилось им по какой-то надобности отправить своего посланца в Константинополь к названным императорам, и вот они послали туда архипресвитера Льва, человека весьма надежного. Он, отправившись в Константинополь, принялся искать книги для чтения. В том числе ему попалась история о сражениях и победах Александра, царя Македонского. Будучи человеком, которому несвойственны нерадивость и лень, он тут же переписал ее, привез с собой в Неаполь для этих выдающихся правителей, а также сиятельной и прекрасной супруги Иоанна. Эта Феодора, из рода римских сенаторов, дни и ночи проводила над священными книгами, сделалась заступницей вдов, сирот, странников, постоянно пеклась о них и в ранние годы, в возрасте тридцати восьми лет, отправилась к Господу. После смерти жены вышеупомянутый Иоанн, выдающийся герцог и консул и человек приятный Богу, решил в сердце своем, что будет собирать и приводить в порядок писания. Вначале он обновил книги, которые обнаружил в своих владениях, затем стал разыскивать с тщательностью, свойственной философу, все, о чем только мог узнать и что мог заполучить или купить, и так он собрал множество разных книг, которые приказал аккуратно переписать. В первую очередь книги церковные, а именно (списки] Ветхого и Нового Завета полностью обновил и привел в порядок. Далее расставил книга хронографические и исторические: Иосифа, Тита Ливия, Дионисия, превосходного проповедника добродетелей небесных, а также прочих весьма многих учителей, которых перечислять было бы слишком долго. И тут этот проницательный герцог и консул вспомнил, что у архипресвитера Льва есть упоминавшаяся здесь книга, позвал его к себе и повелел перевести ее с греческого на латынь, что и было сделано. И предпринял герцог это деяние ради спасения своей души и сохранения памяти о своем имени, а все трудившиеся над этой книгой, как доктора, так и переписчики, получили от него награду по заслугам.

КНИГА ПЕРВАЯ

Мудрейшие из египтян вычислили размеры земли, покорили волны морские, сосчитали звезды небесные и открыли всему миру вершины магического искусства. Так, о Нектанебе рассказывают, что, когда над его головой внезапно сгустились тучи и на царство напали враги, он не стал посылать войско и готовить оружие. Но отправился к себе во дворец, достал медную раковину, наполнил ее дождевой водой, взял ветвь эбенового дерева и с помощью волшебства призвал демонов и так, благодаря магическим заклинаниям, увидел в этой самой раковине вражескую флотилию.

[У него] были лазутчики в стране римлян, и вот один из них пришел и сообщил: «Великий Нектанеб, на тебя идет множество врагов, среди них скифы и коны, иберы, сиды, арабы, оксидраки, лампасидры, лизании, босфоры, арги, халдеи, сабрии, а также агриофаги и многие другие неисчислимые народы, живущие на Востоке». При этих словах военачальника Нектанеб засмеялся и сказал: «Ты неусыпно заботишься об охране, которую я тебе поручил. Однако ты дал ответ не как воин, а как робкий человек. Сила заключается не в множестве людей, а в их неутомимости. Разве ты не знаешь, что один лев преследует многих оленей?»

Сказав так, он возвратился в свой дворец и велел всем уйти. Оставшись один, он склонился над раковиной, наполненной водой, пустил в нее слепленные из воска корабли, взял в руки пальмовую ветвь и, собрав все свои силы, принялся творить заклинания. Увидев, что египетские боги управляют кораблями варваров, он тут же сбрил себе волосы и бороду, дабы изменить свой облик, взял золота, сколько мог унести, оделся в льняное платье, какое носят египетские пророки и астрологи, и бежал из Египта в Пелузий. Он достиг Македонии и, сев в людном месте, стал предсказывать судьбу всем, кто к нему подходил.

Египтяне, увидев, что Нектанеба нигде нет, отправились к своему богу Гефесту, попросили его указать им, где царь Египетский, и получили ответ: «Он бежал из Египта, спустя некоторое время должен прийти юноша, который никогда не состарится, защита [ваша] от врагов мирских. Он прибудет и сделает вас своими подданными». Услышав подобное предсказание, египтяне записали его и вырезали на мраморе.

Пока Нектанеб находился в Македонии, Филипп ушел на войну. После этого Нектанеб отправился во дворец и, увидев красоту Олимпиады, исполнился вожделением. Он протянул руку свою, приветствовал ее и сказал: «Радуйся, царица Македонская», — не пожелав называть ее владычицей. На это Олимпиада ответила: «Радуйся, достопочтенный учитель. Подойди поближе и сядь». Когда он сел, Олимпиада спросила его: «Воистину ли это так, что ты — египтянин?» Нектанеб ей ответил: «Ты говоришь красиво, как истинная царица. Есть такие мудрецы, которые толкуют сны, открывают значения знамений, гадают по полету птиц, понимают смысл явных и тайных пророчеств, предсказывают судьбу новорожденных. Я наделен самыми скромными дарованиями из всех и известен как пророк и ясновидец». Сказав так, он сладострастно взглянул на нее. Олимпиада спросила его: «О пророк, почему ты вздумал так смотреть на меня?» Нектанеб ответил: «Я вспомнил прекрасную прорицательницу, а также узнал я от богов, что должен обратить на царицу свой взор».

Он достал из-за пазухи чудесную доску, которую не описать словами, ибо на ней эбеном, слоновой костью, золотом и серебром были выложены круги. В первом круге были изображены символы десяти искусств, во втором двенадцать зверей, в круге посредине — солнце и луна. После этого Нектанеб открыл шкатулку из слоновой кости и достал семь сияющих звезд и гороскоп, сделанный из восьми камней, с помощью которых он создал человека.

Он сказал Олимпиаде: «О царица, если хочешь, чтобы я тебе поверил, назови мне год, день и час, когда родился царь». Затем Нектанеб принялся высчитывать время рождения царя и царицы, спросив: «Что ты хочешь узнать?» Она ответила: «Скажи, как поступит со мной Филипп, ибо говорят, что если он возвратится с поля брани, то прогонит меня и возьмет себе другую жену». Он ей: «Лживы эти слова, в них нет правды, однако спустя какое-то время это случится». Она ему: «Заклинаю тебя, скажи мне всю правду». Он ответил ей: «Один из могущественных богов совокупится с тобой, и ты понесешь от него». Она ему: «А что это за бог, который совокупится со мною?» Нектанеб ответил: «Это Амон, источник всех богатств [на свете]». Она спросила: «А как он выглядит?» Он ей: «Не юноша и не старец, средних лет, на голове у него два [бараньих] рога, лицо украшено седой бородой. Если ты пожелаешь этого, то приготовься к встрече, ибо во сне его увидишь и во сне же он совокупится с тобою». И она сказала: «Если это сбудется, то стану почитать тебя не как пророка или предсказателя, а как бога».

С этими словами Нектанеб вышел и отправился в пустыню, набрал трав, растер их, выжал сок и околдовал Олимпиаду, чтобы она действительно увидела во сне бога Амона, который совокупляется с ней. Так оно и вышло. Встав от нее, он сказал: «Женщина, в утробе ты понесла своего защитника».

Наступило утро, и, поднявшись с ложа, она призвала Нектанеба, рассказав ему свой сон. Он же изрек: «Все знаю и могу судить о том, было ли то во сне или наяву. Этот бог прилетал в облике дракона, а затем принял облик человека, похожего на меня?» Олимпиада на это: «Верно говоришь, пророк. Войди в спальню, и, если все это сбудется, стану относиться к тебе как к отцу ребенка».

Все произошло так, как предрек Нектанеб, встав от Олимпиады, он поранил ее в лоно, сказав: «Этот младенец станет победителем многих народов и никому не покорится». Ее утроба начала расти, она позвала Нектанеба и спросила: «Пророк, как поступит Филипп, когда вернется?» Нектанеб ей: «Не пугайся, я приду тебе на помощь». Так человек, притворившийся богом, склонил Олимпиаду к прелюбодеянию.

Между тем он поймал морскую птицу, чтобы навести сон на Филиппа, которому тут же приснилось, будто он видел, как бог Амон возлег с Олимпиадой и сказал: «Женщина, в своей утробе ты понесла того, кто станет защитником тебе и своему отцу, Филиппу». И будто бы видел он, как Амон приблизился к укромному органу и осенил его золотым кольцом. На этом кольце был резной камень с изображением головы льва, сияющего солнца и меча. Пробудившись, Филипп позвал к себе гадателя, чтобы тот истолковал его сон. Гадатель ему: «Филипп, знай доподлинно, что Олимпиада понесла не от человека, а от бога. Голова льва и меч означают, что тот, кому предстоит родиться, достигнет восхода солнца, сражаясь и покоряя мечом города».

Филипп одержал победу и отправился назад в Македонию. Олимпиада вышла ему навстречу и поцеловала его. Филипп пристально посмотрел на нее и сказал: «Кому ты отдалась, Олимпиада? С кем согрешила? Ты не согрешила, ибо понесла от бога. Все это я видел во сне, поэтому не стану тебя укорять».

Как-то раз Филипп захмелел и пребывал в великом веселье. Нектанеб с помощью волшебства принял образ дракона и, наводя на всех ужас своим шипением, прошел посреди залы, где пировал Филипп. Приблизившись к Олимпиаде, он положил ей голову на лоно и поцеловал ее. Увидев это, Филипп сказал: «Олимпиада, я хочу сказать тебе и всем, кто обедает со мною, именно этого дракона я видел, сражаясь с врагами».

Несколько дней спустя, когда Филипп сидел в одиночестве, маленькая птичка опустилась на его живот и снесла яйцо. Оно скатилось, упало на землю и разбилось. Оттуда появилась змейка, которая обвилась вокруг яйца. Она хотела заползти в него, но, прежде чем просунула голову, умерла. Когда это произошло, Филипп приказал привести к себе гадателя и рассказал ему о том, что видел. Гадатель же ответил ему: «Царь Филипп, у тебя родится сын, который будет царствовать, и обойдет весь мир, покоряя народы, и, прежде чем возвратится в свою страну, умрет в молодых летах».

У Олимпиады подошло время родов, и стало болеть ее лоно. Она приказала Нектанебу прийти. Он принялся считать и сказал: «Приподнимись немного со своего ложа, Олимпиада, ибо в этот час солнце привело в движение все стихии». Вскоре Олимпиада родила, и, как только мальчик упал на землю, прогремел гром, сверкнула молния и сотряслась земля.

Увидев все это, Филипп сказал: «Жена моя, я решил в сердце своем, что не стану воспитывать этого младенца сам, ибо он был зачат не мной. Поскольку я понимаю, что он зачат богом, и при рождении его взволновались стихии, то он будет воспитан так, как подобает царевичу, и в память о сыне, который родился у меня от другой жены и умер, я нарекаю его Александром». Сказав так, Филипп принялся заботливо растить ребенка.

Он не был похож ни на отца, ни на мать. Его волосы напоминали львиную гриву, глаза были разные, один — белый, а другой — черный. Зубы острые, движения стремительные, как у разгоряченного льва. Сразу было видно, что в будущем ему суждено совершить великие дела. Он состязался в школе со своими соучениками и побеждал их.

В это время некие военачальники Каппадокии привели к Филиппу огромного скакуна, стреноженного ремнями, потому что он поедал людей. Филиппа изумила его красота, и он сказал: «Этот жеребец — знамение, то ли хорошее, то ли недоброе. Пусть мои люди посадят коня в железную клетку и бросают ему воров и разбойников и всех тех, кто за свои злодеяния должен быть отдан на съедение зверям».

Когда Александру исполнилось двенадцать лет, его вместе с другими юношами стали учить сражаться и Филипп, увидев его стремительность, похвалил Александра и сказал: «Сын, я доволен твоими дарованиями, об одном печалюсь, что обликом ты на меня не похож». Олимпиада, заметив, что Филипп этим опечален, позвала Нектанеба и сказала ему: «Проведай и выясни, как Филипп задумал поступить со мною». Нектанеб принялся считать и ответил: «Он уверен, что ты чиста. Солнце сейчас находится под некой звездой, что лишает его желания».

Александр, который в это время был там, услышав эти слова, сказал: «Отец, звезды, которые ты считаешь, сияют на небе?» Нектанеб ему: «Вот именно, сын мои». Александр сказал: «И я могу их видеть в поздний час?» Нектанеб ему: «Пойдем со мною ночью на равнину, и я покажу тебе». Александр спросил: «Отец, а ты знаешь свою судьбу?» Нектанеб ему: «Доподлинно». Александр сказал: «Это хорошее искусство, и я желаю его постичь. А какой смертью ты должен умереть?» Он ответил: «Я погибну от руки своего сына».

Александр отправился с ним ночью за пределы города. Нектанеб сказал ему: «Сын, посмотри на небо, и ты увидишь звезду Геракла, которая в печали, а звезда Гермеса преисполнена радости, а звезда Юпитера видна ясно». Пока Нектанеб смотрел ввысь, Александр приблизился к нему и сбросил в яму, сказав: «Если тебе неведомы земные дела, что же ты тогда можешь смыслить в делах небесных?» Нектанеб ему: «Я знал свою участь. Однако не мог изменить судьбу и избежать этого». Александр спросил: «Так что, я твой сын?» Нектанеб ему: «Ты и есть сын мой». Тут Александр понял, кто был его отцом, побоялся оставлять его в яме, а взвалил на плечи и отнес тело во дворец. Когда Олимпиада увидела его, то спросила: «Сын мои Александр, кто это?» Он ей: «Тело Нектанеба». Она ему: «Нектанеб был твоим отцом». Он ответил ей: «Вот до чего довела твоя глупость».

Между тем Филипп узнал от предсказателя, что после его смерти будет править тот, кому удастся объездить скакуна Александр же стал силен и отважен. Как-то раз он проходил мимо места, где стоял этот дикий конь, увидел, что он заперт в клетке, а перед ним валяется множество недоеденных рук и ног человеческих, и, удивившись, просунул сквозь прутья руку. Скакун тут же вытянул шею и принялся облизывать его руку, согнул ноги, лег на землю и, повернув голову, взглянул на Александра. Александр, поняв желание скакуна, открыл клетку и спокойно погладил коня по спине правой рукой. Конь стал еще более кротким, он льнул к Александру, словно собака к своему хозяину. Александр сел на него и верхом выехал за ворота. Филипп, увидев его, произнес: «Сын мой Александр, все знамения говорят о том, что ты станешь царем после моей смерти».

«Александру исполнилось пятнадцать лет, и он попросил Филиппа: «Отец, если можешь, доверь мне управлять колесницей». И сказал ему Филипп: «С радостью соглашаюсь на это, мой сын, и даю тебе сотню скакунов и четыреста раз по десять тысяч золотых солидов, пусть сопутствует тебе удача». Александр выехал вместе со своим другом, философом Эфестом, взяв с собой знамя, и повелел, чтобы ему послали лошадей для тренировки. Достигнув Пелопоннеса, он устроил состязание с Николаем, царем той страны. Царь Николай, увидев его, спросил: «Скажи мне, кто ты?» Он ему: «Я — Александр, сын Филиппа». Николай ему: «А кем считаешь меня?» Александр ответил: «Ты — Николай, царь аридеев». И добавил: «Не преисполняйся гордости оттого, что носишь царский титул. Человеческая судьба изменчива, бывает так, что великий превращается в ничтожного и ничтожный достигает величия». Николай ему: «Хорошо сказал, ты ведь сам себя не знаешь, а мой род безукоризнен. Однако не скрой от меня правды: зачем ты прибыл в эти места?» Александр ему: «Отойди от меня, человек, ибо ни ты ничего не имеешь против меня, ни я против тебя». Николая это сильно разозлило: «Разве не знаешь с кем говоришь?!» — и добавил: «Клянусь здоровьем моего отца, — такой, как ты, подохнет от одного моего плевка!» Николай плюнул на Александра: «Щенок, получи свое — чего тут стыдиться». Александр, сдерживая себя, как и подобает человеку его происхождения, ответил: «Николай, клянусь тебе семенем своего отца и утробой матери моей, которая зачала от бога, что и в состязании на колесницах одержу над тобой победу, и родину твою подчиню оружием». На том они разошлись.

Вскоре наступил условленный день. Затрубили трубы, дав сигнал к началу состязания, юноши бросились сражаться, но Александр убил всех до одного своею десницей. По военному обычаю Александра и его лошадь наградили венцом, и он возвратился к отцу своему с победой.

Он обнаружил, что Филипп оставил его мать и женился на дочери одного человека, которую звали Клеопатра. Когда они сидели на свадебном пиру, появился Александр и сказал: «Отец, прими от меня венок победителя, который достался мне в первом моем сражении. Однако, когда я буду справлять свадьбу матери, выдав ее за царственного мужа, тебя не будет в числе приглашенных».

Один из возлежавших, по имени Лисий, сказал: «Филипп, от Клеопатры у тебя родится сын подобный тебе». Александр, услышав это, ударил его кубком, который держал в руках, и убил. Увидев это, Филипп разгневался, поднялся и, бросившись на него, упал. Александр сказал: «Филипп, ты же покорил. Европу и Азию, что же не стоишь на ногах?» Все, кто был на свадебном пиру, испугались, услышав эти слова.

Филипп занедужил, несколько дней спустя Александр пришел проведать его и сказал: «Филипп, хотя нет такого закона, чтобы я обращался к тебе по имени, но я говорю с тобой не как сын, а как друг. Отплати добром жене, с которой ты обошелся несправедливо, и не печалься о том, что я убил Лисия. Я поступил хорошо, а ты — плохо, ибо бросился на меня с мечом». Филипп зарыдал. Увидев отца плачущим, Александр оставил его и пошел поговорить с матерью, которую увещевал: «Мать моя, не держи зла на отца, ибо, несмотря на постыдный грех он защитил тебя от осуждения. Хорошо, когда жена навсегда остается в повиновении у мужа». Сказав так, он отвел ее к своему отцу.

Спустя несколько дней прибыли царьки, посланные императором Дарием к Филиппу, чтобы потребовать установленную дань. Александр, увидев их произнес: «Идите и передайте Дарию: пока у Филиппа не было сына, курица несла ему золотые яйца, а теперь, после того как у Филиппа родился сын, эта курица больше яиц не несет». Сказав так, он отослал их к царю Дарию.

После этого взбунтовалась Армения, и Филипп отправил туда Александра во главе войска, чтобы усмирить их.

В это время жил в Македонии некий человек по имени Павсаний муж изворотливый, подданный Филиппа. Этот Павсаний сошелся с Олимпиадой, устроил заговор, собрал народ, и они выступили против Филиппа. Царь отвернулся от него, и тогда Павсаний, метнув дротик, поразил Филиппа в спину. Однако, раненный, он умер не сразу, но лежал едва дыша на поле. Его уже посчитали погибшим, и тут возникло великое замешательство. Павсаний преисполнился гордыни, отправился во дворец, вывел оттуда Олимпиаду и забрал ее с собой.

В это время из Армении возвратился Александр и обнаружил, что в царстве великая смута. Олимпиада отправилась в неведомое место и принялась кричать, обращаясь к Александру, своему сыну: «Где твоя победа, Александр, где твоя судьба, что дарованы тебе богами? О победоносный, отомсти за меня и за своего отца!» Услышав это, Павсаний вышел, чтобы посмотреть на Александра. Он же поразил Павсания мечом, и тот умер на месте. Тут к Александру прибыл посланец, сообщивший о том, что Филипп при смерти, и он отправился к нему. Филипп, увидев его, сказал: «Сын мой Александр, я умираю счастливым, ибо ты отмстил за меня, убив моего врага». С этими словами он испустил дух. Оплакав смерть отца, Александр похоронил его.

Возвратившись с его могилы, на рассвете следующего дня он воссел на трон своего отца и сказал: «О юноши македонцы, фракийцы, фессалоникийцы и лакедемоняне и прочие, посмотрите пристально на Александра, грозу варваров. Я подчиню их всех своей власти и отдам, как рабов, в руки ваши. Если кто из вас хочет держать оружие, пусть возьмет его в моем дворце и приготовится к битве, а кто не хочет, пусть вооружится своим собственным». И сказали ему старшие: «Царь Александр, годы наши клонятся к старости, много лет мы сражались за твоего сиял, и мы уже не столь хорошо переносим тяготы. Если тебе будет угодно, отпусти нас с воинской службы, на которой мы оставались по сию пору». Александр на это ответил: «Я намного больше желаю видеть у себя на службе вас, чем юношей, ибо юноша, полагаясь на свою молодость, устремляется к смерти, а старший действует, все обдумав». Сказав так, он склонил их остаться.

После этого, собрав большое войско, он отправился в Рим. Полководцы предложили ему шесть тысяч талантов золота и сто девять тысяч венцов, умоляя поддержать их в войне с халкедонцами. Между тем он вступил в Италию и, переплыв море, отправился в Африку. Африканские полководцы посулили Александру больше, чем полководцы римские. Он же подступил к Халкедону и произнес: «Скажу вам, халкедонцы, или храбро сражайтесь, или покоритесь». Покинув Халкедонию, они сели на корабли и отправились к острову Фаранитида, чтобы обратиться за советом к оракулу бога Амона. Стоило Александру высадиться на остров, как перед ним появился олень. Александр приказал воинам стрелять в оленя из лука, однако их стрелы никак не могли попасть в цель. Тогда Александр сказал своим воинам: «Вот как надо стрелять из лука!» — и тут же поразил оленя, а посему это место до сих пор называется Стрелец (Sagittarius). Оттуда он отправился в путь и остановился в месте, называвшемся Тафосир, где протекали пятнадцать и двенадцать рек, которые впадали в море. Там были врата, запертые и запечатанные. Перед ними Александр принес богам жертвы и молил даровать ему вдохновение. Когда он уснул, ему явился бог Серапис, сказавший: «Александр, можешь ли ты сдвинуть эту гору и перенести ее?» А Александр ему: «И куда же, повелитель, я смогу перенести ее?» И Серапис ответил: «Как эта гора не может быть сдвинута со своего места, так и имя твое навсегда останется с тобой». И ему Александр: «Серапис, скажи мне, какую смерть я приму?» А Серапис ответил: «Лучше и спокойнее человеку не знать о дне своей смерти. Вместе с питьем ты примешь смерть. И не будешь знать, в какой час приблизится к тебе недуг. Ты умрешь в юности своей, избежав множества бед». Услышав это, Александр опечалился и приказал построить город, дав ему имя Александрия. Он велел воинам своим отправиться в Аскалону и ждать его там. Узнав о прибытии Александра, египтяне вышли ему навстречу и, покорившись, с почетом доставили его в Египет. Вступив в Египет, он увидел царскую статую из черного мрамора и спросил: «Чья это статуя?» Они ему ответили: «Это статуя Нектанеба, царя Египетского». А он сказал им: «Нектанеб — это мой отец». Распростерся перед ней, обнял ее и расцеловал.

Затем он отправился в Сирию. Сирийцы не покорились Александру и храбро сражались, убив многих из его воинов. Он отвел войско, разбил лагерь и заснул. Приснилось Александру, что он держит в руках виноградину, бросает ее на землю и сапогами выдавливает сок. Поднявшись, он позвал к себе предсказателя и поведал ему сон. Предсказатель ответил: «Ты возьмешь этот город, ибо сок виноградной ягоды означает кровь, и поскольку ты ее раздавал, то город подчинится твоей власти». Он поднялся собрал войско и отправился сражаться, захватил три города, стер их с лица земли, так что и по сию пору вспоминают о бедствиях, которые выпали на долю жителей Тира.

Те, кто бежал от его десницы, отправились в Персию. Достигнув Персии, жители Тира поведали Дарию об упорстве Александра и его великой учености.

Царь Дарий расспросил этих людей, каков Александр собой, они показали ему портрет, и Дарий преисполнился к Александру презрения, ибо тот был невысокого роста.

Он тут же отправил ему шар, согнутую палку, а также золотой обруч, со следующим посланием: «Царь земных царей, равный солнцу, сияющему заодно с персидскими богами, приветствует своего раба. Недавно я узнал, будто ты из тщеславия добиваешься вражды со мною. А посему советую тебе повернуть стопы свои, и возвратиться к матери, и спрятаться у нее под юбкой. Посему посылаю тебе шар, кривую палку и золотой обруч, чтобы ты с ними играл и веселился. Я знаю, что ты беден и нуждаешься самым жалким образом, так что поскорее опомнись и не совершай глупостей, к которым движет тебя желание славы. Ты собрал шайку разбойников и хочешь сразиться с войском персов, мощь которого ты сможешь оценить, только если сосчитаешь звезды на небе. Даже если ты соберешь вокруг себя всех людей на свете, то все равно не сможешь противостоять множеству персов, число которых словно песок морской. В Персии столько золота, что оно своим сиянием затмевает солнце. Но коли ты будешь упорствовать в своей глупости, то понесешь наказание за свои дела, и я повелю распять тебя не как сына Филиппа, но как предводителя шайки разбойников».

Людям, доставившим это послание, Александр приказал прочитать оное перед всем своим войском. Выслушав, воины весьма опечалились, а Александр сказал им: «О соратники, пусть не смущают вас эти слова. Разве вы не знаете, что собаки, которые много лают, вовсе не опасны? Думаю, то, что написано в этом письме, соответствует истине, потому нам предстоит упорнее и мужественнее сражаться, и не впустую, ибо их богатства зовут нас к бою». Сказав так, он повелел своим воинам схватить людей, доставивших послание, и распять их. Они спросили: «В чем же наша вина?» Александр ответил: «Что же вы обвиняете меня? Если я и творю зло, так к этому меня подвигли те из ваших начальников, кто послал вас ко мне, назвав разбойником!» Они ответили: «Так написал царь Дарий, ибо ему было неведомо о твоем величии и о том, кто ты есть. Но, поскольку мы побывали здесь и увидели властелина, возвратившись, мы всем возвестим твое имя». Он приказал отпустить их и пригласил на пир. Сидя с ним и пируя, они сказали царю: «Повелитель, если это угодно тебе, отправь с вами тысячу воинов, и мы передадим вам Дария». Александр им ответил: «Радуйтесь, оставаясь теми кто вы есть, предателям своего повелителя я не доверю и одного воина».

На другой день Александр воссел на трон и приказал написать царю Дарию послание следующего содержания: «Я царь Александр, сын Филиппа и Олимпиады, Дарию, царю царей земли, свояку солнца, сияющему заодно с богами персидскими, говорю следующее. Позорно столь лучезарному и наивеличественнейшему властелину слать малому человеку подобные слова, ибо изо дня в день я пребываю в сомнении может ты надо мной смеялся, утверждая, что равен солнцу, и восседаешь на троне Митры, и мечешь молнии заодно с персидскими богами. Ведь бессмертные боги гневаются, когда смертные пытаются сравняться с ними. Я-то смертный и к тебе пришел, чтобы сразиться с тобой как со смертным человеком. Похваляясь, ты утверждаешь, что весьма богат золотом, но этим ты только укрепил наше мужество, ибо мы желаем завладеть твоими богатствами. Однако если ты, великий и непревзойденный, выйдешь сражаться со мною и победишь, то не стяжаешь славы ибо одержишь победу над разбойником. Если же я одержу победу над тобой, то стяжаю огромную славу, ибо стану победителем наивеличественнейшего императора. Ты послал нам согнутую палку, шар и золотой обруч, а я так склонен истолковать это: согнутая палка означает, что передо мной согнутся спины могущественных царей, сфера — что я овладею всем крутом земным, золотой обруч — знак моей победы и того, что со всех я буду получать дань, ибо даже от тебя, великого, я, ничтожный, уже получил золотой обруч».

Написав так, он позвал апокрисиариев, подарил им золотой обруч, вручил послание и отпустил. Едва они отбыли, Александр стал собираться в путь. Дарий, прочитав послание, разгневался и отправил своим сатрапам следующее послание: «Царь Дарий моим персидским сатрапам. Как нам стало известно, Александр Македонский, сын Филиппа, преисполнился глупости и вторгся в земли Азии, принадлежащие мне, и грабит их. Поэтому приказываю вам схватить его и привести ко мне, как это надлежит столь великим мужам, опоре моей власти. А я высеку его, как дитя, одену в пурпур и отправлю в Македонию к его матери Олимпиаде, ибо не следует ему сражаться, пусть остается в своей стране и играет, словно ребенок».

Сатрапы, прочитав это послание, ответили на него посланием следующего содержания: «Сатрапы Прим и Антилох приветствуют Дария, царя Персидского. Да будет известно Вашему Величеству, что этот самый отрок Александр, о котором Вы пишете, собрав огромное войско, уже разорил нашу провинцию, и мы, сражаясь с ним, обратились в бегство и едва смог ли спастись от его десницы. Вы называете нас опорой своей власти, а мы хотим искать у Вас спасения. Угрожая одеть его в пурпур, знайте, что он полностью стер Тир с лица земли».

Когда Дарий прочитал это послание, к нему прибыл другой вестник, сообщивший, что Александр разбил лагерь на берегу реки под названием Страга. И тогда Дарий обратился к нему с посланием: «Дарий, царь Персидский, передает Александру следующее. Во всем мире славится имя Дария, сами боги, и те его прославляют. Как же ты посмел перейти через реки, моря и горы и выступить против меня? Одним тем ты заслужил себе великое имя, что правишь Македонией, невзирая на меня, но ты укрепился, собрат своих сотоварищей и отправился воевать и разорять города. Лучше тебе раскаяться в содеянном, пока ты не совершил большего зла и мое возмездие не обрушилось на тебя, так что ты тайно будешь искать у меня убежища, ибо я — господин.

Ты должен гордиться уже тем, что я пишу тебе, и прекратить свои злодеяния.

Чтобы ты понял, какова сила и мощь моей армии, посылаю тебе маковую головку. Если сможешь сосчитать в ней зерна, то исчислишь и народ мой. Если тебе это не удастся, возвращайся в свою страну, забудь о подвигах, и пусть сердце твое более не устремляется к подобным свершениям».

Когда апокрисиарии прибыли к Александру, доставив ему послание и маковую головку, он прочитал послание, взял головку в руку, высыпал из нее зерна, положил их себе в рот и съел со словами: «Вижу, что люди эти многочисленны, но, подобно маковым семенам, нетверды». Между тем прибыли посланцы, сообщившие о болезни его матери Олимпиады. Узнав об этом, Александр написал царю Дарию письмо следующего содержания: «Я, царь Александр, говорю Дарию, царю персов, что я получил известия, которые побудили меня отложить исполнение обещанного. Даже и не мысли о том, что я покинул бы эти места из страха или глупого трепета перед вашей пустой славой. Возвращаюсь, дабы повидать свою мать, и вовсе не для того, чтобы припасть к ее нежной груди, а потому, что еще надеюсь увидеть ее, ибо она страдает от тяжелой болезни. Однако пройдет не так много времени, и я вернусь. Посылаю тебе в обмен на маковую головку этот перец. Знай, что вкус множества маковых зерен легко перебить горечью одной ничтожной перчинки». Написав это, Александр призвал апокрисиариев Дария, вручил им послание и отпустил их. А сам стал собираться в путь.

В это время один могущественный муж, полководец царя Дария, вместе с огромным войском находился в Аравии, и вот он выступил оттуда навстречу Александру, и разгорелась жестокая битва, с одной и с другой стороны гибли люди. Сражение началось с самого утра и продолжалось до заката, но ни одни, ни другие не дрогнули, а упорно сражались на протяжении трех дней, и была эта сеча столь жестокой, что затмилось на небе солнце, сожалея о подобном человекоубийстве и не желая видеть кровопролития. В конце концов Амонта, полководец войска царя Дария, и те, кто был с ним, обратились в бегство.

Они отступали с такой быстротой, что застали посланцев, которые только что доставили перец и письмо Александра, стоящими перед лицом Дария, у которого это самое послание было в руках. Дарий расспросил своих апокрисиариев, как Александр поступил с маковой головкой. Они ответили: «Взял, разгрыз и, посмотрев, сказал: „Много их, но мягкие“». Дарий, взяв перец, положил его себе в рот, попробовал на вкус и сказал со слезами: «Немного их, но крепки». Увидев это, Амонта сказал: «Это означает, повелитель, что у Александра немного воинов, но они сильны и убили множество моих людей».

Александр же, одержав победу, не стал предаваться веселью и приказал своим воинам, чтобы они похоронили македонцев и персов, которые погибли в этой битве.

После этого он, взяв добычу, отправился в Ахайю, и там ему покорились многие города, и он присоединил к своему войску сто семьдесят тысяч солдат. Затем он поднялся на гору Тавр и достиг города Персеполиса, где были Девять Муз. Потом он посетил храм Солнца во Фригии и совершит там жертвоприношения. Потом он дошел до реки под названием Скамандр, которая была шириной в пять локтей, и произнес: «Блаженна ты, ибо заслужила похвалы Гомера-учителя». Рядом с ним стоял человек по имени Китомид, сказавший: «Царь Александр, еще большую славу я могу воздать тебе за твои деяния, чем та, что даровал Гомер, ибо ты своими деяниями уже превзошел тех, кто сражался под Троей». Александр ответил: «Я куда больше бы хотел стать учеником Гомера, чем стяжать славу, которой удостоится Ахилл».

После этого, прибыв в Македонию, он нашел свою мать выздоровевшей и обрадовался этому вместе с нею.

После этого он покинул Македонию и достиг места под названием Абдера. Жители этого города закрыли перед ним ворота. Разгневавшись. Александр повелел сжечь город. Увидев огонь, жители сказали: «Александр, мы закрыли ворота не потому, что восстали против тебя, но опасаясь, как бы Дарий, персидский царь, не узнал о том, что мы заключили с тобой мир, и не разорит нас». Александр ответит: «Отоприте ворота в соответствии с обычаем. Я пришел сражаться не с вами, когда одержу победу над Дарием, царем персов, тогда и поговорим». Испугавшись, они распахнули ворота.

Он отправился в Беотию и достиг Олинфа, а далее Халкедеополиса и подошел к реке под названием Ксений. В это время войско начало страдать от голода, и Александр, совершив жертвоприношения богам, обратился к своим воинам с речью и приободрил их. Однако они стали роптать и говорили друг другу: «Пришла погибель нашим коням!» Тогда Александр сказал им: «О мужи, о соратники мои, даже если погибнут кони ваши, разве вы потеряете надежду на спасение? Если останемся в живых, мы быстро добудем себе коней, а если погибнем, то кони нам будут не нужны вовсе! Так поспешим туда, где найдется пища и нам, и скакунам нашим!»

Они добрались до места, которое называется Локрида, и там нашли и провиант, и пастбища для животных. Затем они отправились в место под названием Трагакант и обнаружили там храм Аполлона, и Александр пожелал услышать предсказание от самой девы Закоры, которая сказала ему: «Не настал час пророчествовать». Во второй раз сказал Аполлон: «Геракл». Александр воскликнул: «О пророчица, Геракл — это что, имя мое? Чтоб твоим предсказаниям было пусто!»

Затем он повел свое войско в Фивы и сказал фиванцам: «Дайте мне в помощь четыреста тысяч вооруженных воинов». Но они заперли ворота и не стали говорить с ним. Четыре тысячи жителей города вооружились, поднялись на стены и обратились к нему со словами: «Александр, если ты не уйдешь, мы будем с тобой сражаться». Услышав это, царь Александр засмеялся и сказал: «Фиванцы — отважные воины, заперлись за стенами и так собираются сражаться со мною. Никуда я отсюда не уйду, но останусь здесь и сражусь с вами, и не потому, что вы сильны и учтивы, но потому, что грубы и лишены доблести. Все храбрые люди, когда хотят сражаться, выходят на поле брани, а не запираются внутри города, словно девицы».

Сказав так, он повелел тысяче своих конных лучников окружить стены со всех сторон и поразить стрелами жителей этого города. Далее он приказал двум тысячам своих солдат, чтобы они железными секирами и ломами подрубили основание стен, построенных Афионом и Зифом, а другим четырем сотням приказал отправиться с пылающими факелами и поджечь ворота города, а еще трем тысячам велел пробить стены таранами. И сам Александр вместе с пращниками и лучинками вошел в город. Городские ворота пылали, и множество людей гибло, падая со стен, а другие пытались спастись бегством. Видя, как ему удалось избавить город от пролития крови, радовался Стесихор, недруг их[3].

Некий человек из этой страны по имени Исминей, глядя на разорение своей родины, сочинил мелодию, задумав с помощью искусства музыки смягчить душу царя, и, простершись ниц перед царскими стопами, стал молить Александра о том, чтобы он хоть что-нибудь оставил в городе невредимым. Александр увидел его и сказал: «О наставник, после того как я завладею этой страной и разорю ее, ты покажешь свое искусство». Исминей ответил: «Я желал, чтобы смягчился твой дух и ты внял стенаниям итого города. Даже если ты по справедливости задумал разрушить Провинившийся перед тобой город, знай, что ты тем самым наносишь урон себе, поскольку и отец твой, и ты — фиванцы. Следует тебе сжалиться над своей родиной». Когда Александр услышал это, то повелел срыть стены города до основания и отбыл.

Фиванцы, которые остались в живых после по жара, отправились в Дельфы к оракулу Аполлона, чтобы попросить его дать им ответ бога о том, следует ли отстроить Фивы снова, или нет. Там была пророчица, она выпила Кастальской воды и изрекла им такое предсказание: «Тот, кто сможет построить этот город, одержит тройную победу и, одержав ее, обретет власть, чтобы восстановить этот город». Фиванцы возвратились с этим пророчеством.

Александр отправился в Коринф, и попросили его коринфяне, чтобы он состязался с ними на колесницах, и собралось на это представление огромное множество народа. Наконец туда прибыл великий и славный фиванский муж по имени Клитомах. Александр же спросил: «Кто из вас выступит, чтобы состязаться на этих игрищах?» Клитомах ответил: «Если это будет угодно Вашему Величеству, я буду сражаться и выйду победителем». Александр сказал ему: «Если трижды победишь, получишь венец». Он вступил в состязание и победил, а одержав еще две победы, получил венец, и сказал тогда ему глашатай: «Назови нам свое имя». Клитомах ответил: «Лишенный города». Властитель, услышав это, спросил: «О прекрасный и выдающийся упрямец, как это лишенный города?» Клитомах ответил: «Величайший властитель, до твоего появления у меня был город, теперь же из-за тебя я его лишился». Александр понял смысл его слов и сказал: «Говорю тебе, глашатай, объяви всем, что он фиванец и ему дарована власть восстановить этот город и владеть им».

КНИГА ВТОРАЯ

Александр отправился дальше и достиг места под названием Платея, в городе Афины, и вступил в храм Данаи. Там была пророчица, которая шила жреческие одежды, к ней-то и пришел Александр. Пророчица сказала ему: «Хорошо, что пришел, Александр, ибо тебе суждено покорить все города». За эти слова он одарил ее золотом. Спустя несколько дней Страсагор, правитель города Платеи, пришел в храм к пророчице, и она сказала ему: «Что имеешь? Знай, что твоя власть будет отнята у тебя». Он, не поверив ей, ответил так: «Ты недостойна называться пророчицей, ведь, когда Александр пришел к тебе, ты воздала ему хвалу и предсказала доброе, мне же худое, дескать, лишусь я своей власти». А пророчица ему: «Не гневайся, ибо так тому и быть». Немного спустя Александр лишил Страсагора власти.

Между тем Страсагор вместе с Александром прибыл в Афины, и вот Страсагор вошел в город и поведал его гражданам о том, как Александр лишил его власти. Афиняне разгневались и решили оказать Александру сопротивление. Когда Александр узнал об этом, он отправил афинянам следующее послание: «Я, царь Александр, обращаюсь к афинянам с такими словами. После того как умер мой отец, я взошел на престол и отправился в западные страны, мне покорились многие города. Одни выказали покорность и были приняты с почетом под мою власть, а некоторые из жителей этих городов последовали за мною в походы. Не пожелавшим встретить меня с миром я ответил войной и разорил их. На пути, который я проделал из Македонии в Европу, мне оказал сопротивление город Фивы, я захватил и разрушил его из-за глупости жителей. Теперь я прибыл к Афинам, говорю вам, афиняне, что не желаю ничего иного от вас, кроме того, чтобы вы сражались под моим началом и признали меня своим сеньором. Если вы этого не пожелаете, то докажете, что мужественнее меня, но если же вы потерпите поражение, то я буду мужественнее вас».

Прочитав это послание, афиняне обратились к философу Демосфену, чтобы он дал им совет. Он же поднялся, жестом потребовал тишины и сказал: «Мужи, сограждане мои, дам вам совет ради общего блага. Если вы считаете, что сможете победить царя Александра, сражайтесь с ним, но если нет, давайте склонимся перед могуществом его десницы. Приведу вам пример. Мы знаем, что царь Ксеркс велик и могущественен и вместе с воинами своими одержал множество побед, но он потерпел поражение. Александр провел уже тринадцать войн и из всех вышел победителем, и многие города беспрекословно подчинились ему, не оказав сопротивления. Скажите мне, разве жтели Тира не были сильными и искусными воинами? А что стало с ними? Разве фиванцы были лишены доблести, ведь умение воевать они унаследовали еще от основателей города? А что стало с ними? Чем закончилась война с Александром для пелопоннесцев? Ведь вам известно, какая участь постигла их. Вы гневаетесь из-за Страсагора, которого Александр лишил власти, но он сам в этом виноват».

Все одобрили Демосфена за этот совет и принялись совещаться между собой. Демосфен снова потребовал тишины и сказал: «Какой царь, кроме Александра, вторгся в Египет, чтобы сразиться с египтянами? Он одержал победу не благодаря военному искусству, но по воле богов, у которых он просил вдохновения и помощи. Итак, он покорил египтян. Построил там великий город и дал ему свое имя, и сами египтяне попросили Александра отправиться вместе с ними воевать против персов. Скажите мне, разве беспомощны сирийцы? Но они усмирены и платят ему дань. А вы еще хотите сражаться с ним? Если мы решим его покарать и отдадим дань воинам нашим, то какой „награды“ он удостоится от нас?»

После этих слов Демосфена народ замолчал, и постановили послать Александру венец победителя весом пятьдесят фунтов (327 г), а также отправили апокрисиариев, пообещав поднести дары и платить дань, риторики[4] же ничего ему не передали. Апокрисиарии, отправившись в Платеи, поднесли дары царю. Прочитав послание, он понял, что Эсхил советовал восстать против него, а Демосфен уговаривал покориться.

Однако он написал афинянам послание следующего содержания: «Александр, сын Филиппа и Олимпиады. До тех пор пока перед могущественной десницей греков не склонятся все варвары, я не приму царский титул. В этом послании я прошу вас отправить ко мне десять риториков. И я не причиню им никакого вреда, но хочу лишь принять их с почетом, как наставников. Я не собираюсь вступать в ваш город со своим войском, но, чтобы у вас не возникло никаких подозрений, только в сопровождении моих полководцев и ваших риториков. Вы же, напротив, помышляете о том, как бы выместить на мне свое негодование. Однако коринфяне взялись за оружие и получили от меня за это достойное воздаяние. И вы, имея недобрые намерения, браните меня. Если все еще не верите, так вот, коли кто-то из вас поднимет голову и пожелает стать полководцем, я не отплачу ему злом, пообещав одарить благом. Напомню вам, афиняне, о том, как поступали вы со своими риториками. Разве мне не известно, что вы держали в темнице Евклида, который дал вам добрый совет. Вы преследовали Ипосфена, который дал вам спасительный совет. Вашего предводителя Сократа вы и вовсе убили. Что же вы порицаете Александра, который лишил власти Страсагора, провинившегося передо мной? На этом все и заканчивается. Обещаю вам что поскольку Демосфен научил вас, как обрести спасение, то я дарую вам оное. Теперь приободритесь и будьте здравы, я не переменю своего решения».

Затем вместе с войском он отправился в Лакедемонию. Лакедемоняне стали совещаться, покориться Александру или нет. Они приняли решение сражаться, говоря: «Разве мы подобны робким афинянам? Покажем Александру нашу доблесть, ибо мы совсем не такие, как афиняне, которые побоялись начать войну». Они заперли ворота, поднялись на корабли и вышли навстречу Александру к берегу моря, ибо они больше привыкли сражаться на море, чем на суше.

Когда Александр это увидел, то направил им следующее послание: «Дам вам совет, как не нарушить клятву, которую вы унаследовали от предков. Если вы обладаете отвагой, то проявите ее в том, чтобы удостоиться быть принятыми мною по заслугам. Ныне же не лишайте себя славы и не ищите случая заслужить укор со стороны своих сограждан в том, что Александру удалось победить вас. Потому прошу вас сойти со своих кораблей прежде, чем пламя позорно сбросит вас с них».

Прочитав это послание, они не вняли словам Александра и приготовились к сражению. Александр вместе со своими воинами напал на них. Одни были ранены и попадали со стен, тех, кто находился на кораблях, поглотило пламя, которое он повелел обрушить на них, те же, кто остался в живых, пали к ногам Александра, умоляя его пощадить их и даровать свободу. Он ответил им: «Я был кроток, но вы не пожелали меня принять. Когда же корабли ваши сожжены, вы просите о пощаде. Но я не порицаю вас за это, ибо вы потому вступили со мной в сражение, что надеялись разбить меня так же, как разбили Ксеркса, однако не смогли выдержать натиска моих воинов». Сказав так, он поставил лагерь и принес жертвы богам. Лакедемонянам и их городу он даровал свободу. Затем, пройдя через пределы Киликии, он вступил в земли варваров.

Дарий собрал своих полководцев и мудрецов, дабы посовещаться с ними о том, как следует поступить, и обратился к ним с такой речью: «Я вижу, что тому, кто пришел с войною, сопутствует удача. Ведь я полагал, что он просто разбойник. Он же сражается и побеждает как царь, и оттого, что мы попытались возвеличить себя над ним, его имя приобрело еще больше славы. Я послал ему шар и согнутую палку, чтобы он играл с ними, словно дитя. Он же, хотя мы называли его учеником, пошел против своего учителя, и всюду, куда бы он ни отправился, победа следовала за ним. Стоит задуматься о спасении нашем, чтобы, пока мы превозносим себя, глядя на него свысока, говорим, что Александр — пустое место, похваляемся тем, что владеем Персидским царством, не вышло так, что его ничтожество возвеличится, а наше величие будет уничижено. Раздумываю о том, как бы не восхотел он с помощью божественного провидения получить царскую диадему, и, хотя это мы полагали прогнать его из Эллады, он прогонит нас из Персии». Так сказал Дарий.

Оксиатр, брат царя Дария, ответил на это так: «Возвеличивая Александра и оставляя ему Элладу, ты еще более укрепляешь его в стремлении вторгнуться в Персию. Если тебе угодно, поступай так, как поступает Александр, раз сейчас в твоем царстве спокойно — покори другое царство, ибо он-то действует не так, как ты. Он не посылает биться сатрапов и полководцев, а сам отправляется на войну и, выступая против войска, храбро сражается, стяжав себе этим и имя, и славу».

Дарий спросил тогда: «Так что же, я должен подражать ему?» На что другой сатрап сказал: «Алек сандр добивается всего, к чему стремится, ни в чем не допускает оплошности и всегда действует со смелостью, от рождения обликом и храбростью он по хож на льва». Дарий спросил его: «Откуда тебе это известно?» Он ему: «Когда по твоему повелению я отправился в Македонию взимать дань с его отца Филиппа, я видел Александра и был наслышан о его мудрости. Если тебе будет угодно, собери сатрапов и отправь во все свои владения, ибо многочислен ны персидские народы: парфы, мидяне, аполлониады, месопотамцы, иллирийцы, не говоря уж об отдаленных областях, где обитают италы, бактры и семирамеи. Ведь под твое властью живут более ста пятидесяти народов Соберемся вместе, обратимся за помощью к богам, и тогда отвага варваров и появление множества племен сразу наведут на него страх». Третий сатрап сказал: «Хороший ты дал совет, но бесполезный. Мудрость греков одержит верх над множеством варваров, ибо одна собака может разогнать стадо животных».

Посовещавшись, царь Дарий собрал многочисленное войско, Александр же, побывав в Киликии, достиг реки Океан, в которой течет вода чистая и освежающая, так что у него появилось желание искупаться в ней. Что он и сделал. Но это сказалось на его здоровье, ибо от холода у него начались головные боли и он тяжело заболел. Когда македонцы узнали, что царь болен, они опечалились и стали опасаться, как бы Дарий, узнан о болезни Александра, не разбил их. Выздоровление Александра всех при ободрило.

Некий юноша по имени Филипп — любимец Александра — был врачом, и он пообещал, что даст Александру снадобье, которое его вылечит. Один из полководцев, правивший Арменией, ненавидел царского любимца. И написал Александру письмо, где говорилось: «Опасайтесь врача Филиппа и не пейте его снадобья, ибо царь Дарий пообещал ему в жены свою дочь и готов сделать его соправителем, если он убьет Вас». Филипп приготовил снадобье и при нес оное Александру. Однако тут пришло это самое письмо. Александр прочитал его, но не испугался а, держа в одной руке письмо, взял другой рукой снадобье и посмотрел Филиппу в лицо. Филипп сказал ему: «Великий повелитель, не выливай снадобье, а выпей его». Александр тут же выпил лекарство и протянул Филиппу письмо. Филипп, прочитав его, осознал, в чем дело, и сказал: «Я не виновен в том, в чем обвиняют меня в этом письме».

Царь выздоровел, позвал Филиппа и, обняв его, сказал: «Знай, Филипп, какую любовь и какое доверие я к тебе питаю, ибо сначала я принял снадобье, а потом отдал тебе письмо, веря в твою честность». Филипп ответил ему: «Александр, прикажи прибыть тому человеку, который отправил это письмо, ибо это он сам злоумышлял против тебя». Александр тут же приказал привести Пармениона, допросил, нашел его виновным и повелел отрубить ему голову.

Затем он с войском отправился в Мидию и Великую Армению и покорил их. Он странствовал в течение многих дней и достиг места сухого и пещеристого, где невозможно было отыскать воду. Затем пересек страну под названием Андриаки, подошел к реке Евфрат и встал на ее берегу. Он приказал доставить деревья и построить дощатый мост на железных цепях, повелев своим воинам перебираться по нему на берег. Они же опасались переправляться. Тогда он приказал тем, кто охранял животных, перевести их, а также переправить все снаряжение и провиант. После этого велел идти воинам, но те, видя ширину реки, боялись, что цепи могут порваться. Тогда Александр пошел по мосту впереди своего войска.

Реки Тигр и Евфрат текут посреди Месопотамии и Вавилонии и впадают в реку Нил. Рассказывают, что, когда река Нил течет по Египту, она мелеет, а когда покидает Египет, то эти две реки становятся полноводными.

Когда Александр и все его воины переправились через Евфрат, он возвратился и приказал сжечь мост. Увидев это, его воины стали роптать: «Если случится нам обратиться в бегство во время сражения, то мы не сможем переправиться на тот берег». Александр ответил им всем: «Подобные ваши размышления придают мне силы. Я потому приказал уничтожить мост, чтобы вы отважно сражались и побеждали, а если обратитесь в бегство, то погибнете, ибо победа достается тому, кто преследует, а не тому, кто бежит. Посему вы не увидите Македонию прежде, чем я покорю всех варваров, и тогда мы возвратимся со славой. Пусть укрепится ваш дух, а отважным и битва покажется игрою».

Множество воинов Дария собралось на реке Тигр. Этой армией руководили пятеро полководцев. Воины Александра и Дария сошлись на равнине и жестоко сражались. Они стояли твердо и ни на шаг не отступали. Тогда один перс, пламенеющий духом, оделся в одежды и доспехи македонские и решил убить Александра. Смешавшись с его воинами, он встал у Александра за спиною и, обнажив меч, нанес такой удар, что пронзил шлем и ранил его в голову. Воины Александра тут же схватили перса и поставили перед Александром, который спросил: «О могучий муж, что это?» Варвар-перс ответил ему: «Повелитель, не считай меня македонцем, ибо я — перс. Я пообещал Дарию принести твою голову, а он мне посулил отдать в жены свою дочь и царские владения». Тогда Александр приказал выставить его перед всеми воинами и сказал: «Македонцы, мужи, всем воинам следует обладать таким же упорством». И затем велел его отпустить. И тут в жестоком сражении полегло множество варваров, и они, увидев, что их ряды редеют, обратились в бегство.

Александр преследовал их до самой Бактры и встал там. На другой день он вступил с жителями этого города в жестокую битву и захватил его. Там он обнаружил мать Дария, его жену и детей. Александр поставил в том городе свой престол и покорил все остальные города. После этого один из полководцев Дария посмел прийти к Александру и сказать: «Повелитель Александр, я — полководец Дария и служил ему верой и правдой, но он не воздал мне за это добром. Если тебе будет угодно, дай мне десять тысяч вооруженных воинов, и я предам тебе и полководцев наших, и самого Дария». Александр ему ответил: «Отправляйся помогать своему царю, ибо тебе не поверят чужеземцы, после того как ты захотел сражаться со своими».

И тут Стапсий и Спфиктир написали такое послание: «Приветствуем Дария, славного царя и великого бога. Мы уже писали раньше и теперь сообщаем вновь о завоеваниях Александра, и пусть тебе станет известно, что он пришел на эту землю и разорил ее, многих убил и нас постигло великое несчастье. Поэтому просим тебя прийти к нам на помощь раньше, чем он придет к тебе».

Получив это послание, Дарий прочитал его и написал Александру следующее: «Дарий говорит Александру: в наши руки попало письмо о твоей гордыне, ибо ты собираешься предстать перед нами. Коли тебе это удастся, то восточные боги отправятся жить на запад. Надеюсь, что мать моя уже мертва и что жены у меня больше нет, поэтому знай, я не прекращу мстить за нанесенные обиды. Мне сообщили, что ты проявил к моей семье благосклонность. Однако или не поленись отпустить отпрысков моих, или распни их как детей своего врага. Сколько бы добра ты им ни сделал, от этого не станешь моим другом, и наоборот, если причинишь им зло, это не сделает меня твоим врагом, — я нее равно приговорю тебя к смертной казни».

Получив это послание, Александр прочитал его, посмеялся и написал такой ответ: «Царь Александр царю Дарию. Богам уже ненавистны и твое высокомерие и то, как ты превозносишь свою пустую славу. Однако я вижу, что ты не перестанешь злословить до самой смерти. Если я и сделал добро твоим то поступил не из страха перед тобою. Я надеюсь попасть к тебе и выказал им свое благоволение чтобы и ты с благодарностью их принял. Однако моя диадема твоей диадеме рознь. Это мое последнее к тебе послание. Умолкаю, продолжая гневаться на тебя».

Отослав письмо, он собрался и написал из Келеперсии своим сатрапам: «Я, царь Александр, повелеваю. Сатрапы и подданные мои, проживающие в Сирин и Каппадокии, Киликии и Пафлагонии, пусть каждый из вас сделает для меня тысячу одеяний и доставит их в Антиохию. И шкуры животных, где бы это животное ни умерло, выделайте и также от правьте в Антиохию, чтобы у всего войска было в достатке одежд и обуви. А в Антиохии должны быть снаряжены верблюды, которые доставят это и все необходимое к Евфрату. Приветствую вас».

Один из полководцев Дария сообщил ему обо всем в послании следующего содержания: «Ностад приветствует бога Дария. Не следует мне писать Вам подобное, но я отважился сообщить о том, что видел. Пусть знает Ваше Величество, что два славных полководца погибли, а я ранен. Коксарий, тяжело раненный, бежал и скрылся в своих владениях. Могучие и доблестные воины наши примкнули к царю Александру, который принял их с почетом и поручил им управление областями. Город Митры и храм он предал огню».

Дарий написал своему сатрапу Ностаду, чтобы тот вместе со своими людьми был наготове, ибо все, кто заодно с Дарием, собираются как можно дольше оказывать сопротивление македонцам, дабы они никоим образом не радовались тому, что посмели совершить. Написал он и другое послание, к царю Пору, попросив о помощи.

Пор, царь индийцев, ответил Дарию, царю персов, посланием: «Поскольку Вы обратились к нам с просьбой о помощи, мы уже собрались в путь, но нас остановила наша [давняя] болезнь, а так как нам тяжело слышать о подобных злодеяниях, то в скором времени пришлю воинов. А еще другие соседние с Вами народы также придут Вам на помощь».

Когда мать Дария узнала о том, что он готовится к сражению с Александром, она отправила ему послание: «Царя Дария приветствует его мать. Нам стало известно, что ты собираешь чужие народы и желаешь сразиться с Александром. Даже если ты сможешь объединить целый мир, еще неизвестна каму будет дарована победа. Забудь о своем величии и склони голову, не уповай на многое, а не то и вовсе лишишься жизни. Знай, что Александр оказал нам великий почет. Ты же навлечешь на нас беду. Сын мой, не подвергай опасностям свою мать, ибо я уверена, что, если пожелаешь, сможешь прийти к согласию с Александром». Дарий прочитал это послание и, вспомнив своих родителей, горько заплакал. Он был весьма встревожен.

Между тем Александр выступил со своим войском, и отправился в глубь владений Дария, и подошел настолько близко, что македонцы могли видеть самые высокие места в городе Дария. И тогда мудрейший Александр придумал такую хитрость: нарвав трав и наломав веток, он привязал их к ногам лошадей, чтобы поднять побольше пыли. Персы увидели [облако пыли] и весьма удивились. Он разбил [лагерь] в пяти днях пути от самого города. И сказал Александр своим сенаторам: «Отыщем человека, через которого сообщим Дарию о времени сражения». Александр заснул там и увидел во сне бога Амона в образе Гермеса, облаченного в божественную хламиду и македонские доспехи, и тот сказал: «Сын Александр, когда понадобится помощь, я готов дать тебе совет. Ищешь, кого бы послать, но лучше прими мой облик и отправляйся туда сам. Конечно, опасное дело царю становиться посланцем, но, поскольку тебе помогает бог, ты не испытаешь никаких затруднений». В тот же час, когда ему приснился сон, он встал и, преисполнившись радости, пересказал его своим друзьям. Они же склоняли его именно так и поступить. Александр призвал одного из своих верных сатрапов по имени Эмил, взял трех самых быстрых коней, на одного сел сам, на второго сел полководец, а третий остался без седока. Они отправились в путь и добрались до реки под названием Страга. Эта река замерзает в зимнюю пору от невероятной стужи, так что через нее можно переехать. Всю ночь она покрыта льдом, с утра же, когда припекает солнце, она освобождается от оков и становится очень глубокой, так что поглощает любого, кто вступит в нее. Когда Александр добрался до этой реки и обнаружил, что она замерзла, он переменил одежды, как ему было сказано во сне. Своего полководца оставил с двумя конями на берегу, а сам переправился на другую сторону. Река была шириной в один стадий. Сатрап просил у Александра позволения переправиться вместе с ним, дабы [Александр] не попал в какое-либо затруднение, но он ответил: «Жди здесь, ибо мне на помощь придет тот, кто мне явился». Александр отправился к вратам персидского города. Увидев его, персы изумились, приняв за бога, и спросили: «Кто ты?» Он ответил: «Я — апокрисиарий царя Александра». В это время Дарий находился на горе, обращаясь к созванному им огромному войску, и Александра отвели к царю Дарию. Увидев его, Дарий подумал, что это бог Митра сошел с небес, и спросил его: «Кто ты?» Он ему: «Я — апокрисиарий Александра, посланный, дабы сообщить, что он велит тебе, робкому и боязливому, выйти сражаться со своими врагами на равнину. Если ты согласен, то назначим день битвы». И Дарий ему: «Да ты, наверное, и есть сам Александр, коли держишься столь надменно? Ты говоришь не как посланец, а как сам царь. Но доподлинно знай, что твоя надменность меня не волнует. Однако отобедай сегодня со мной как посланец, поскольку и Александр сидел за трапезой с посланцами моими». Он протянул руку и отвел его к себе во дворец. Александр, желая в сердце своем заполучить дворец недруга, увидел знак в том, что его взяли за правую руку. И он вошел в его триклиний, где был приготовлен пир. Сел Александр, сели и полководцы Дария — лицом к лицу. Персы, бывшие на пиру, с презрением смотрели на Александра, ибо он был малого роста, но не знали они, сколь он храбр и какая отвага заключена в подобном сосуде. Виночерпии часто подавали кубки. Посреди пира Александр придумал следующее: когда ему подносили золотую чашу, он пил и клал ее в свой мешок. Приносили ему золотой сосуд, он пил и поступал так же, а затем и во второй, и в третий раз. Подносившие же, увидев это, сообщили Дарию. Дарий встал и сказал: «О храбрый муж, что же ты делаешь? Зачем ты прячешь золотые сосуды в своем мешке?» А ему Александр: «Наш старшина, сидя на пиру, дарит своим воинам сосуды, из которых они пьют». И подумали сидевшие на пиру, что таков у них обычай. Александр же добавил: «Если подобного обычая у вас нет, возвращаю это вам». И тут все замолчали. Один из полководцев, чье имя было Анеполис, сидя напротив Александра — а они виделись в тот раз, когда Дарий послал его в Македонию привезти дань от Филиппа, — присмотревшись к лицу его, стал думать в сердце своем: «Разве это не Александр?» Узнав его, он подошел к Дарию и сказал: «Повелитель, тот посланец, которого ты видишь, и есть Александр, сын Филиппа». Александр, догадавшись, что говорят о нем и что он узнан, покинув свое место, увидел некоего перса с факелом в руке и, отняв факел, ударил стражника, вскочил на коня и исчез. Персы, схватив оружие, стали его преследовать. Александр же, держа в руке факел, отправился по прямому пути — ведь была непроглядная ночь, — а персы попадали в ямы. Дарий, сидя на своем престоле, увидел знамение и опечалился: рухнули дворец царя Ксеркса и его статуя. Александр достиг реки Страги и переправился через нее. Когда же он был почти у самого берега, вскрылась река, и конь погиб, прежде чем выбрался из воды, и поток унес его. Александр же благополучно ступил на землю и, встретившись со своим полководцем, возвратился к войску. Собрав всю свою армию, которая насчитывала теперь сто двадцать тысяч человек, он взошел на возвышенное место и приободрил воинов словами: «Число наших людей не сравнится с числом персов, которых во много раз больше нас. Но, будь их хоть во сто крат больше, пусть вас это не пугает, ибо даже малому рою ос множество мух никакого вреда не причинит». Слушавшие похвалили его речь.

Дарий со своим войском подошел к реке Страге и переправился через нее, чтобы сразиться с Александром. Войско Дария казалось огромным и мощным, у него были боевые колесницы с серпами. Когда оба войска вышли на поле битвы, Александр сел на коня по имени Букефал и выехал вперед. Увидев его, персы побоялись нападать, ибо ему сопутствовало вдохновение свыше. Два войска смешались друг с другом и бились жестоко, и с обеих сторон ревели трубы. Однако звук сражения заглушал рев труб, и с обеих сторон полегло множество воинов. Было там превеликое число лучников, и их стрелы закрыли небо, словно тучи. Другие сражались врукопашную, третьи — с помощью стрел и копий. И все поле битвы было переполнено мертвыми и ранеными, и овладело всеми мучительное чувство, и поднялся великий плач. Многие полегли из войска Дария, и вот сам Дарий, увидев, как гибнут его люди, обратился в бегство. И отступили персы. Повернувшие вспять колесницы убивали серпами своих, срезая их, словно колосья в поле. Добравшись до реки, Дарий увидел, что она покрылась льдом, и перебрался на другой берег. Те, кто следовал за ним, вступили на лед, но, когда они достигли середины, снег растаял, и многие погибли. Прочие же, добравшись до реки, не смогли через нес перебраться и были убиты преследовавшими их македонцами.

Дарий бежал, и, оказавшись во дворце, пал лицом на землю, и застонал, глубоко дыша, ибо потерял такое множество людей, и сказал, плача: «Горе мне небесная кара обрушилась на Персию, ибо унижен Дарий, который покорил и подчинил своей власти многие города, многие острова, многие племена и народы, ныне я стал беглецом и простерся ниц. О, если бы человек мог знать свое будущее, то он по-иному распорядился бы настоящим. В мгновение ока всего за один день случилось так, что презренные вознесены над облаками и величественные низвергнуты в пучину тьмы».

Затем, поднявшись и придя в сознание, он написал послание следующего содержания: «Царь Дарий приветствует моего повелителя Александра. Напоминаю тебе о снисходительности, ибо и ты человеком родился на свет. Полководец, в котором живет мудрость, одержав победу, удовлетворяется этим и не превозносится сверх меры. Ибо Ксеркс, который даровал мне жизнь, одержал множество побед и во многом преуспел, но возгордился и покрыл себя бесславием в Элладе. А ведь он владел великими сокровищами, как ты сам смог увидеть, когда побывал у нас. Помни о том, что эта победа дарована тебе свыше божественной волей. Но, поскольку я бежал от тебя, прояви ко мне милосердие. Ты заешь нас, наше величие и происхождение. Верни нам мать, жену и детей наших, и за это я обещаю тебе отдать сокровища, которыми я владею в земле Манида, в Сузах и Бактре, ибо предки мои накопили богатства, скрытые под землей, и я поставлю тебя властителем мидян и персов до скончания дней твоих. Здравствуй, и да дарует Юпитер тебе победу».

Когда Александр прочитал это послание, один из его полководцев по имени Парменион сказал: «Александр, возьми богатства, которые он обещает, и верни ему мать, жену и детей». Александр ответил ему: «Я заберу эти сокровища, но сомневаюсь, хотел ли Дарий с помощью даров получить назад мать, жену и детей. Если бы Дарий был побежден, то не стал бы обещать мне дары, но, если он захочет сражаться и победит, пусть лучше у нас останется возможность спасти себя, поэтому задержим у себя его близких». Он отпустил посланцев Дария, повелев, чтобы они передали его слова царю, и приказал своим солдатам собрать мертвые тела и похоронить их, а также позаботиться о раненых.

На несколько дней он остановился там и принес жертвы богам, поручив своим воинам сжечь прекрасный дворец Ксеркса, но, раскаявшись, отменил приказ.

В этих местах находились гробницы, раскопав их воины нашли там золотые и серебряные сосуды. Среди них гроб из чистого стекла, сквозь которое было видно тело и волосы человека. Они обнаружили там башню, где под стражей содержались покалеченные люди, которые стали молить Александра о милосердии и свободе. Эта тюрьма была самой худшей. Он приказал вывести несчастных из темницы и, увидев их, опечалился и заплакал, повелел дать каждому по тысяче драхм и возвратил им их собственность.

Между тем Дарий приготовился к новому сражению. Он написал послание к Пору, царю индийцев: «Царь царей Дарий приветствует царя Пора. Ныне я молю тебя оказать нам помощь против тех, кто посмел разрушить наш дворец, ибо зверь, который напал на нас, имеет крутой нрав и бушует его дух, подобно шторму на море. Я пожелал вернуть мать, жену и детей своих и предложил ему дары, но он не захотел успокоиться. Посему я во второй раз против своей воли буду сражаться с ним, и теперь я стану биться не на жизнь, а на смерть, ибо лучше мне погибнуть на войне, чем видеть, как разоряют меня и народ мой. Посему, ради памяти наших предков, да преисполнится душа Ваша сочувствием и Вы поможете мне избавиться от бед. Соберитесь и стойте наготове у Каспийских врат. Я одарю всех людей, которые придут с Вами, каждый месяц я буду платить пехотинцу три солида, а всаднику — пять, а пропитание и все, что им необходимо, я предоставлю. Я отдам тебе половину добычи и пленных, которые будут захвачены. Конь Букефал и полководческое знамя станут твоими. И куда бы ты ни отправился, я дам тебе восемьсот молодых девушек с нарядами и украшениями. Как только получишь это послание, поспеши прибыть».

Люди Дария, бежавшие к Александру, рассказали ему об этом. Царь Александр, когда услышал такое, отправился в Мидию, решив в сердце своем и объявив всем, что не станет называть себя императором до тех пор, пока не захватит Дария. Александру сообщили, что Дарий двинулся к Каспийским воротам и ожидает его там. Александр тут же отправился в ту сторону. Когда Дарий узнал о прибытии Александра, то весьма испугался.

Между тем о прибытии Александра стало известно Бизу и Ариобазану, они сговорились убить Дария, полагая, что получат от Александра щедрое вознаграждение за убийство царя, его врага. Решив поступить так, они обнажили мечи и отправились во дворец. Когда Дарий увидел их, то сказал: «О светлейшие мои, те, кто раньше был слугами, а сегодня стал господами, почему вы хотите меня убить? Разве вам оказывалось почета меньше, чем македонцам? Отойдите, не причиняйте мне зла, хватит мне и собственных невзгод. Если вы поднимете на меня руку, придет Александр, обнаружит, что я подло убит, и отомстит тем, кто это сделал. Император не возрадуется, обнаружив другого императора коварно убитым». Они кинулись на него с мечами, отсекли ему руку и бросили полуживым.

Пока македонцы переправлялись через реку Страгу, Александр поспешил вперед и оказался во дворце Дария. Как только стало известно о прибытии Александра, те, кто нанес Дарию раны, исчезли и укрылись, желая узнать прежде, как отнесется к этому Александр. Когда он вошел во дворец Дария и увидел его, полуживого, лежащим на земле, то заплакал, снял с себя плащ полководца, накрыл его, зажал руками раны и сказал: «Вставай, Дарий-повелитель, вставай и, как во времена, когда ты был владыкой всей своей империи, прими диадему персидскую и стой, овеянный славой, ибо таким ты был до сих пор. Клянусь тебе, Дарий, могущественнейшими богами, воистину отрекаюсь я в твою пользу от власти. Я стремился разделить с тобой радости пиршества, ибо ни один император не должен радоваться горестям другого императора, когда судьба лишит его счастья. Назови мне, Дарий, имена тех, кто нанес тебе раны, чтобы я отомстил врагам твоим».

Александр произнес эти слова тяжело дыша, а Дарий протянул свою руку, ласково обнял, поцеловал его руки и сказал: «Сын [мой] Александр, да не возгордится твой дух от славы побед, которые тебе выпали, даже если твои деяния подобны деяниям богов и десница твоя простирается до небес, всегда помни о том, что провидение дарует славу и императору, и простому человеку, и не навсегда. Посмотри на меня, каким я был вчера и каков я сегодня, ибо ныне я жалок и повержен во прах. А был я правителем Кирона и множества других земель, а теперь даже над собой не имею власти. Да погребут меня щедрые руки твои. На мои похороны соберутся персы и македонцы, и пусть с этих пор народы наши объединятся в одно царство. Я, жалкий, поручаю тебе свою мать, Родогону, позаботься о ней как о собственной матери. Не лиши своей благосклонности супругу мою. Роксану же, мою дочь, возьми себе в жены, пусть соединятся вместе дети добрых родителей — ты, сын Филиппа, и Роксана, дочь Дария». Сказав так, Дарий на руках у Александра испустил дух.

По императорскому обычаю обрядил Александр его тело, и впереди похоронного ложа шли вооруженные македонцы и персы. Александр, подставив шею свою, нес тело Дария вместе с персами. И рыдали персы не столько из-за смерти Дария, сколько восхищаясь добросердечием Александра. Вот так похоронили персидского царя.

Когда его погребли в императорской гробнице, Александр издал такой эдикт: «Я, царь Александр, сын бога Амона и царицы Олимпиады, всем городам и всему персидскому народу повелеваю следующее. Наша радость была бы полной, если бы не полегло такое множество народа, но поскольку бог Амон даровал нам в Персии победу, то следует воздать ему хвалу. Далее, я желаю в каждом городе поставить наместников, подобно тому как это было при Дарии, и чтобы вы повиновались им. Каждый человек может вольно распоряжаться своим имуществом. Но все оружие должно быть сложено в царских покоях. Еще желаю, чтобы эта страна была изобильна и преисполнена всеми благами, а поэтому приказываю, чтобы от самой дальней провинции Персии до Эллады всем был свободный проход и путешествующие с товарами не испытывали никаких трудностей. Пусть откроются те, кто отомстил моему врагу Дарию, чтобы мы увидели их и воздали им подобающие почести, ибо они сослужили мне добрую службу. Кто бы ни убил его — будь то македонец или перс, — пусть приходит ко мне, ничего не опасаясь. Клянусь могущественными богами и любимой матерью своей Олимпиадой, что сделаю их самыми богатыми и светлейшими из людей».

Услышав подобную клятву, весь персидский народ стал проливать слезы. Губители Дария, негодные человекоубийцы Биз и Ариобазан добровольно предстали перед ним со словами: «Повелитель, это мы убили Дария, твоего врага». Тогда Александр велел схватить их, связать, отвести на гробницу Дария, чтобы обезглавить там. Они воскликнули: «Повелитель, ведь ты клялся нам могущественными богами и здоровьем своей матери». А Александр ответил им: «Я обращаюсь не к вам, а к народу, который стоит здесь, и говорю так. Не было никакой возможности обнаружить вас, если бы я не дал этой клятвы. Но с самого начала мое намерение состояло в том, чтобы найти убийц Дария и предать их смерти. Те, кто убил своего господина, как поступят с чужим?» При этих словах над толпою персов пронесся возглас одобрения и они стали славить его как бога. А убийцам он повелел отрубить головы.

Повсюду в Персии воцарился мир, и Александр поставил наместников по всем провинциям. В это время там был Дурит, дядя Дария по матери, по просьбе всего персидского народа Александр поставил его во главе Персии. В соответствии с волей царя Дария он приказал прибыть Роксане, его дочери, взял ее в жены и посадил на царский трон, чтобы весь народ почитал ее как царицу. Тогда все персы собрали своих богов и принесли их к Александру, восхваляя и прославляя имя его со словами: «Ныне ты совершил то, что богам угодно». Александр им: «Не хочу, чтобы вы воздавали мне почет как богу, ибо я смертен. Поэтому не осмеливаюсь причислять себя к богам». Он написал послание своей матери, что справит в Македонии свадьбу с Роксаной, дочерью Дария, которую он взял в жены. Когда прошли дни свадебных торжеств, он собрал своих воинов и отправился в путь.

После этого, собрав персидское войско, он вступил в Гирканию и после упорных сражений покорил гирканов и манглов. Затем он начал войну с парфами и, уничтожив многих, добился от них покорности. После этого он вступил в Скифию и в жестоких битвах покорил скифов. Странствуя по Скифии, он обнаружил в восточных землях племя нечестивое и вида ужасного, искусное в магии и недобрых делах. И питались они всем, что человеку несвойственно: разного рода зверьем, животными и скотом, а также плотью всех летающих и пресмыкающихся, и не только одним этим, но и всеми выкидышами или плодами-уродцами, какие только могли быть зачаты в утробе матери, но не смогли правильно и полностью сформироваться. Мертвых людей они не хоронили, но по большей части съедали их. Александр, узрев все это нечестие и непотребство, испугался, как бы они не распространились по всему кругу земному и не осквернился бы ими мир, тут же приказал собрать их всех вместе с женами и детьми и всех их имуществом, и, вытеснив их с земель Востока, он отвел их в страны северные. Тут Александр стал непрестанно молить Бога, и услышал Бог его молитвы. И повелел Бог двум горам, названия которых Промонторий и Борей, и они сошлись друг к другу на расстояние двенадцать локтей, и тут же [Александр] построил там медные врата и запечатал их синклитом, который ни разрубить железом, ни расплавить огнем. Ибо такова природа синклита, что он крошит железо, уничтожает огонь и воду. И никто не смел к ним проникнуть, и они никоим образом не могли выйти оттуда. Затем, подняв войско, он достиг Каспийских ворот и встал там лагерем. Эта страна была весьма хороша. Обитатели этих мест посоветовали ему укрепить на ночь свой лагерь, чтобы защититься от разных змей, которых родит этот Каспий. Выдвинувшись оттуда, войско вступило в Албанию. Албанцы — люди свирепые и храбрые в сражениях. Сразу, как узнали о прибытии Александра, огромное множество их собралось с оружием и выступило ему навстречу, чтобы сразиться. У них были огромные и свирепые собаки, которые родятся в этой стране и превосходят свирепостью все виды зверей. У этого народа был такой обычай: когда они сражались, то прежде всего выпускали этих собак, а затем начинали сражаться вместе с ними, и так враги их терпели поражение. Когда об этом стало известно Александру, он приказал своим воинам и всему войску, чтобы каждый взял по одной свинье, и, когда оба войска окажутся напротив друг друга, каждый должен ударить по своей свинье и заставить ее визжать и так бросить ее прямо перед собаками. Что и было сделано. Когда собаки услышали поросячий визг, то всю злобу против людей обратили на свиней. И тут же разбил албанцев Александр до полного уничтожения, и покорил их, и расположился там лагерем, и принес жертвы своим богам. Вслед за тем албанцы преподнесли ему собаку удивительной величины, и в присутствии Александра и его всадников она одержала верх надо львом и слоном[5].

КНИГА ТРЕТЬЯ

Когда Александр узнал, что Пор, царь Индийский, пришел на помощь царю Дарию, то выступил против него и странствовал по бескрайним пустыням Индии, переходил многоводные реки и изобилующие пещерами горные перевалы, так что и сам Александр, и войско были измотаны до такой степени, что все полководцы сказали [в один голос]: «Достаточно и того, что мы добрались, воюя, до самой Персии, покорили Дария, которому в прошлом македонцы платили дань. Чего мы хотим достигнуть, странствуя по Индии — по местам, где обитают лишь звери, ведь мы позабыли о родине своей? Александр не хочет думать ни о чем другом[6], кроме сражений. Мы покидаем его: пусть идет тот, кто хочет».

Услышав такое, Александр встал и сказал всем: «Отделимся друг от друга, пусть персы встанут с одной стороны, македонцы и греки — с другой». Обратившись к македонцам, он произнес: «О мои соратники по оружию, греки и македонцы, эти персы — противники и вам, и мне. Если вы решите покинуть меня, отправляйтесь назад и возвращайтесь к себе на родину. Но запомните, я их победил один и, куда бы ни отправился сражаться с варварами, покорю оных. Решайтесь же, ибо, когда я поддерживал вас, укреплялся ваш боевой дух, как только мы выходили на поле сражения. Разве я не стоял один перед всеми и не сражался один за всех? Разве я ради спасения вашего и всей страны нашей не отправлялся один к царю Дарию, подвергая себя множеству опасностей? Так что если вы желаете отправиться в Македонию — отправляйтесь, ибо я не пойду с вами, но знайте, что армия, лишившись мудрости царской, ничего не может сделать». Когда Александр сказал так, устыдившиеся воины постановили отправиться в путь, ответив: «С этих пор жизни наши находятся в руках твоих — делай как знаешь».

И через несколько дней они вступили в пределы Индии и вышли им навстречу посланцы, доставившие письмо царя Пора: «Я, индийский царь Пор, разбойнику Александру, ибо разбоем он захватывает города. Коли ты смертный человек, что же ты замахиваешься на дела богов? Зачем упорствуешь в преследовании жалких людей? Ты сражался с мягкотелыми, лишенными храбрости, и вот, победив их, полагаешь, что можешь победить всех? Победоносен и я, не только люди покоряются мне, но и боги. Некогда пришел Дионис, который, как утверждают, покрыл себя позором, сражаясь в Индии, и ведь он обратился вспять и бежал, не в силах противостоять храбрости индийцев. Посему, прежде чем ты покроешь себя позором, одарю тебя советом и повелением: возвращайся как можно скорее в свою страну, ибо еще до рождения Ксеркса македонцы платили дань нам. Но, поскольку бедна страна эта и нет в ней ничего, что порадовало бы нашего царя, мы отвергли ее. Ибо всем людям хочется владеть большим, а не меньшим. Поэтому и в третий раз заклинаю тебя, чтобы ты возвращался и не желал того, над чем не можешь обрести власти».

Александр прочитал это послание перед всеми и сказал: «Мужи, соратники по оружию, пусть вас не путают слова царя Пора. Вспомните послания Дария, с какой надменностью и дерзостью изъяснялся он. Истинно говорю вам, что у всех варваров одинаковые мысли, они подобны зверям, [которые обитают на их землях] — тиграм, барсам и всем прочим; это на воле звери храбры и отважны, отсюда и происходит их дерзость, и поэтому людям редко удается убить их».

Сказав так, Александр написал следующее: «Царь Александр приветствует царя Пора. Ваши слова придали нам смелости сражаться. Вы говорите, что в Македонии не сыскать ничего хорошего, но разве не плодородна и не изобильна всеми благами и наслаждениями Индия? Поэтому-то все наши мысли устремляются к тому, чтобы завладеть ею. Ведь вы говорите, что всем людям нравится большое, а не малое, — мы, малые, стремимся к тому, чтобы достичь вершин ваших гор, каких нет у греков. Ты пишешь, что являешься императором не только людей, но и самих богов, однако я пришел, чтобы сразиться с тобою как с человеком и варваром, ставшим весьма заносчивым, а не как с богом, ибо деснице одного бога весь мир противостоять не сможет. Дело в том, что даже природные стихии, а именно гром, молния и наводнение, которые намного могущественнее людей, не могут противостоять негодованию богов. Посему знай, что твое глупое высокомерие меня не тревожит».

Прочитав это послание, Пор весьма разгневался, собрал огромное множество своих воинов и множество слонов, а индийцы привыкли использовать слонов в сражениях, и вышел им навстречу. Македонцы и персы, которые были с Александром, увидев приготовления и многочисленность индийцев, ужаснулись не столько наплыву людей, сколько зверям. Александр изготовил медные статуи, и, мудро рассуждая, поместил их в огонь, чтобы они раскалились, и сделал для них вместилища из закаленного железа, чтобы поставить их перед слонами. Слоны приняли [статуи] за людей и по привычке вытянули хоботы, чтобы схватить оные, но, обожженные невероятным жаром, обратились вспять. Прочие же, испугавшись, не желали нападать на людей. Пор, увидев, что случилось со зверями, исполнился страха. Персы напали на индийцев и с помощью стрел и копий обратили их в бегство, однако с обеих сторон полегло невиданное число людей. Увидев это, Александр преисполнился гнева, вскочил на своего коня Букефала, бросился в [гущу] сражения и дрался храбро, ибо немало поддерживал его в этом конь. И на протяжении двадцати дней они продолжали биться с персами.

Увидел Александр, что из-за гибели людей он сказался перед врагом в одиночестве, и обратился к царю Пору: «Не следует полководцам впустую губить победоносный народ свой, но каждый из царей сам должен показать свою храбрость. Пусть твой народ останется с одной стороны, а мой — с другой, мы же вдвоем сразимся врукопашную. Если ты меня убьешь, мой народ станет служить тебе, если же, наоборот, ты погибнешь от десницы моей, твой народ будет моим».

Услышав это, Пор весьма обрадовался и пообещал, что так оно и будет, ибо он с презрением смотрел на Александра сверху вниз: был Пор ростом пять локтей, а Александр только три[7]. Оба войска отступили и построились в боевом порядке. Когда цари начали сражаться друг с другом, воины Пора закричали. Услышав возгласы своих, Пор повернул голову, а Александр сделал выпад, согнул ноги и обрушился на него, проткнув его мечом насквозь и лишив жизни. И индийцы, и македонцы были готовы сражаться. Встав, Александр сказал им: «Несчастные, чего вам сражаться после гибели царя?» Они ему ответили: «Ибо не хотим отдавать вам нашу страну на разорение». А Александр им: «Пусть прекратится битва, а вы свободно можете расходиться по своим домам, ибо не вы собирались сражаться с нашим народом, а царь ваш». Сказав так, он поставил лагерь и приказал похоронить Пора.

Оттуда, собрав большое, хорошо снаряженное войско, Александр отправился к оксидракам. Оксидраки не были заносчивыми людьми и ни с кем не воевали. Они ходили голые, назывались гимнософистами, обитали в хижинах [и пещерах], не строя ни городов, ни иных жилищ. Когда царю этого народа стало известно о прибытии Александра, он отправил к нему почтенных людей с письмом следующего содержания: «Опечаленные гимнософисты обращаются с письмом к человеку Александру. Мы узнали, что ты пришел на нас. Ежели ты пришел сражаться, то никакой прибыли тебе в этом не будет, ибо не найдешь у нас ничего, что можно было бы украсть или отнять, а из того, чем мы владеем, никто не посмеет ничего забрать, если на то не будет божественной воли. Так что ежели хочешь воевать — воюй, ибо мы от своего естества отказываться не собираемся». Александр прочитал это и приказал ответить им так: «Мы прибудем к вам с миром». И, вступив в их пределы, с удивлением увидел, что все они ходят голыми и обитают в скрытых от постороннего глаза хижинах и в пещерах. Дети их и жены, а также животные живут отдельно. Александр спросил одного из них: «У вас нет гробниц?» Тот же показал на свое жилище со словами: «Того, где обитаю, мне достаточно». Александр сказал всем: «Просите чего хотите, и дам вам это». Они ему: «Дай нам бессмертие». А Александр им: «Я сам смертный, как же я вам могу дать бессмертие?» А они ему сказали: «Если ты — смертный, почему же ты скитаешься повсюду и делаешь то и это?» Он им: «В этом нет никаких иных причин, кроме всевышнего провидения, я его слуга и слушаюсь его повелений. Море не может прийти в волнение, если на нем не появится ветер. Желаю успокоиться и воздержаться от войн, но владыка разума моего не позволяет мне это сделать. Если бы у всех у нас было единое разумение, весь мир превратился бы в одно поле». Сказав так, Александр отправился в путь и утомился весьма в дороге, ибо вокруг были места негостеприимные.

Александр составил Аристотелю послание о том, что с ним происходило:

Александр Аристотелю с радостью. Достойно удивления то, что происходило со мной, и следует об этом поведать. Разбив Дария и покорив Пора, мы отправились к Каспийским вратам и достигли некой реки, посреди которой стоял город, полный [собак]. На этой реке были барки. Мы подошли к берегу в третьем часу дня. Вода в той реке была горькая, как чемерица. Река простиралась на четыре мили вокруг этого города. Тридцать семь храбрецов из числа наших юношей, обнажив мечи, вошли в реку. Но тут из воды появились звери, называемые гиппопотамами, и пожрали их. Обойдя реку с другой стороны, мы отправились вверх по течению и обнаружили озеро сладостное и приятное[8]. Мы подошли туда и приказали развести костры. В третьем часу ночи внезапно появились лесные звери, пришедшие на водопой. Там были скорпионы длиной в локоть, красные и белые. Когда мы увидели их, нас охватило такое отчаяние, что некоторые из нас умерли. Пришли туда и львы удивительной величины, и носороги. Все эти звери появились из тростниковых зарослей вокруг озера. Лесные кабаны — величины огромной, силой превосходившие львов, с клыками длиной в локоть. Парды, и тигры, и скорпионы, а также слоны и шестирукие лесные люди, а заодно и жены их. Мы пребывали в великом замешательстве, и, когда они напали на нас, воины прогнали их копьями и стрелами. Мы разожгли огонь в этом лесу, чтобы звери обратились в бегство. Приблизился к нам одонтиран — зверь удивительной величины, силой превосходящий слона, — и напал на нас, я же постоянно приободрял воинов, чтобы они не теряли мужества. Зверь этот убил двадцать шесть наших. Однако вооруженные солдаты одолели его. Следующей ночью из песка появились лисы, а из тростника — крокодилы, и они пожрали тела погибших. И летали там летучие мыши величиной с голубя, а зубы у них как у человека, и, кусая людей, они отгрызли у них носы, уши и пальцы на руках. Оттуда мы направились на равнину под названием Актия и расположились там. По ее окружности рос густой лес, и в нем были плодоносящие деревья, которые питали диких людей, походивших обликом на гигантов и носивших кожаные одежды. Появившись, они убили наших воинов длинными копьями. Увидев, как гибнут люди, я повелел воинам поднять шум. Мы стали громко кричать, и тогда нападавшие испугались и убежали в лес, ибо им неведом был звук человеческого голоса. Мы же, преследуя их, убили шестьсот тридцать четыре человека из их числа. А из наших полегло сто двадцать семь. Мы оставались там три дня, питаясь яблоками с этих деревьев. Затем подошли к некой реке, на которой стоял весьма богатый город. С наступлением девятого часа приблизился к нам огромный дикий человек, волосатый, словно кабан. Я приказал своим воинам поймать его. Когда они на него напали, он не испугался и не побежал, но стоял неустрашимо. Я приказал привести девицу, нарядить и послать к нему. Он же схватил ее и встал в стороне. Мы поспешили освободить девушку, человек тот замычал, словно зверь, и мы с большим трудом изловили его. Я приказал его связать и сжечь. Затем мы отправились дальше и пришли на другую равнину, на которой с первого часа дня появляются [из земли] деревья и растут до шестого часа, а с шестого часа и до заката солнца скрываются под землей. Эти деревья приносят ароматные плоды, и я повелел некоторым из своих людей попробовать их сок. Когда мои воины подошли поближе, появились демоны и отхлестали их. Мы услышали раздавшийся с неба голос, который сказал, что если мы прикоснемся к плодам, то умрем. Тех же кто пожелал до них дотронуться, спалил огонь. Затем мы пришли к пределам моря Океана, где находятся края неба. Там мы услышали голоса людей, говоривших по-гречески. Некоторые из наших воинов, сняв одежды свои, захотели доплыть до острова. Но тут появились звери, которые называются раками, схватили двадцать воинов и утащили их в глубины морские. Оттуда мы дошли до некоего места, где стояло дерево, на котором не было ни плодов, ни листьев и сидела на нем птица, вокруг ее головы сияли лучи. А зовется она феникс. Затем мы достигли горы, а под нею протекала река, в которой висела золотая цепь, и наверх вели две тысячи пятьсот ступеней из сапфира. Я поднялся на эту гору с некоторым из моих воинов и увидел там дворец, и пороги и притолоки, и окна, и тимпаны, и кимвалы — [все] было из золота. Все это строение было золотым, а в нем стояло ложе с драгоценным жертвенником. И возлежал на нем человек величественный и прекрасный, одетый в белые одежды, шелка, украшенные золотом и драгоценными каменьями. Видел я там золотую виноградную лозу с гроздьями из драгоценных камней, и, поклонившись этому человеку, я спустился вниз. Затем, через пятнадцать дней пути, я достиг страны под названием Прасиака. Обитатели этой страны, узнав о нашем прибытии, принесли нам дары, — ремни из рыб, с украшениями из шкур леопардов, и кожи мурен длиною в шесть локтей.

И стоял там город, укреплениями которому служили не стены, а горы, сложенные из обтесанных камней и извести. Верховная власть в этом царстве принадлежала некой вдове по имени Кандакии, а у нее было трое детей. И я направил к ней послание: «Царь Александр царице Кандакии с радостью. Посылаю в твой в храм статую Амона, чтобы ты пришла ко мне и мы отправились в горы, где совершили бы ему жертвоприношение». Она же написала мне в ответ: «Кандакия, царица Мероэ, царю Александру с радостью. Амон, бог твой, послал тебе знамение, чтобы ты отправился и завоевал Египет, ибо оный был тебе дарован самими богами. У нас же души светлые и чистые — чище, чем у тех, которые находятся под твоей властью. Я посылаю тебе сто золотых слитков, а также сто младенцев-эфиопов, и двести попугаев, разумных птиц, и двести сфинксов[9], а богу Амону посылаю корону с драгоценными камнями, а именно со смарагдами и маргаритами[10], и добавляю к этому десять цепей из драгоценных камней. Мы повелели отправить к вам и десять цепей из золота, тридцать золотых обручей и четыреста пятьдесят слонов, восемьдесят носорогов, три тысячи пантер, четыреста шкур леопардов, тысячу пятьсот повозок со слоновыми бивнями. А еще направьте к нам посланцев с вестью, коли вы покорите весь белый свет».

И в числе посланцев своих она отправки искусного художника, чтобы он тщательно рассмотрел Александра и сделал его изображения, а потом принес ей. Что и было исполнено. Один из сыновей царицы Кандакии, по имени Кандавл, в сопровождении небольшого отряда всадников появился перед шатром Александра. Стражники схватили его и доставили к Птолемею, ибо тот был вторым после Александра. Птолемей ему: «Ты кто такой?» А он: «Я сын царицы Кандакии». Он ему: «Зачем пришел?» — «Я вместе с женой своей отправился на прогулку в сопровождении небольшого отряда всадников. Царь бебриков, узнав о красоте жены моей, напал на меня с большим войском и похитил жену мою, а когда я стал защищаться, перебил многих из моих воинов». Птолемей ему: «Подожди».

И, покинув свой шатер, отправился к шатру, в котором спал царь, разбудил его и пересказал Александру слова юноши. Выслушав это, [царь] встал, снял диадему со своей головы и возложил ее на Птолемея со словами: «Возвращайся в свой шатер, садись на царское место и произнеси: „Я и есть царь Александр“ — и прикажи людям своим притвориться будто они отправились, чтобы привести к тебе Антигона, твоего человека, а они приведут меня. Когда я с я появлюсь перед тобой, расскажи мне в присутствии этого юноши все то, о чем он тебе поведал, и спроси меня как будто я Антигон, какой бы я дал тебе совет и как при этом следует поступить». Так и было сделано. И Александр в присутствии Кандавла сказал: «Повелитель мой, прикажи мне, и я отправлюсь в час ночной, и окружу этот город, и предам его огню, и устрою так, что они в мгновение ока возвратят его супругу».

Кандавл преклонился перед ним и сказал: «О наимудрейший Антигон, лучше бы ты был царем Александром, а не его подданным!» Так оно и вышло. Он [Александр] отправился в тиши ночной и поджег этот город. Пробудившиеся обитатели города закричали, спрашивая: «Что это?» А им ответили: «Кандавл пришел вместе с большим войском, дабы ему возвратили жену. Если вы этого не сделаете, всем вам суждено погибнуть в огне». Обитатели города бросились к воротам дворца, открыли их, вывели оттуда жену Кандавла и возвратили ему се. Он простерся перед Александром и произнес: «Мой светлейший Антигон, я прошу тебя отправиться со мной к матери моей, дабы она достойно вознаградила тебя и одарила по-царски». [Александр] сначала сообщил об этом Птолемею, и тогда Кандавл отправился к оному и попросил отпустить с ним Антигона. И, получив разрешение, [Александр] отправился вместе с ним.

Во время путешествия Александр увидел высокие горы, достававшие до облаков, и тому весьма удивился. И увидел он высокие деревья, а на них висели плоды величиною с кедровую шишку, и грозди с огромными ягодами, которые один человек даже унести не в силах. Увидел он и орехи величиной с тыкву. На этих деревьях было множество драконов и обезьян. И через несколько дней мы прибыли в город царицы Кандакии.

Она вышла нам навстречу к воротам. Сама высокая и весьма красивая, а на голове у нее — золотая корона. Александру показалось, будто он увидал мать свою. Дворец у нее был великолепный, и кровля этого дворца сияла, как золото. Лектистерний[11] ее был из чистого золота, треножники в этом дворце были из камня оникса, а колонны из слоновой кости. Мы видели там летящих соколов, выточенных из порфира, и нам показалось, будто они и вправду летят. Видели мы там и слонов, выточенных из того же камня, — как бы попирающих людей своими ногами. Внутри этого дворца текла река, а вода в ней сияла, словно золото. Узрев все это, мы были поражены. В тот же день мы обедали вместе с братьями Кандавла.

Па следующий день подошла ко мне царица Кандакия и за руку отвела в опочивальню, возведенную из камня золотистого цвета, внутри было такое сияние, словно солнце блистало там. Я увидел треножники из дерева аспита, которое не горит в огне. Видел и другую опочивальню, устроенную на большом деревянном помосте с колесами, который влекли двадцать слонов. И сказал я царице: «Этому всему можно было бы дивиться, кабы оно было у греков». Разгневалась царица и ответила: «Правду, Александр, говоришь». Когда он услышал свое имя, то испугался. А она ему: «Почему ты изменился в лице, когда я назвала тебя Александром?» А он ей: «Госпожа, мое имя — Антигон, а не Александр». А она: «Я покажу тебе, как выглядит Александр», — отвела его в свою опочивальню, показала ему портрет Александра и сказала: «Узнаешь ли ты этот портрет?» Александр стал бледнеть и задрожал всем телом. А она: «Почему изменился цвет лица твоего и чего же ты ожидаешь, разоритель всей Персии, разоритель Индии, одержавший верх над индийцами и парфянами? Вот как вышло — без войска и без сражения попал ты в руки царицы Кандакии. Знай же, Александр, что никоим образом не следует превозноситься сердцу человеческому, пока сопутствует ему процветание, и пусть не думает он, что нет человека, который окажется сильнее и сможет его превзойти».

Тут я стал скрежетать зубами и поглаживать себя по разным местам. А она: «Почему ты гневаешься и так встревожен?» И он ей: «Гневаюсь, ибо нет у меня меча». А она сказала: «Если бы у тебя был меч, что бы ты смог сделать?» И Александр: «Сначала убил бы тебя, а потом закололся сам». Она ему: «Ты говоришь как мудрый полководец. Однако не печалься, ибо как ты пришел на помощь и освободил жену моего сына из рук врагов, так и я спасу тебя из рук варваров. Потому что, если им станет известно о твоем прибытии, они убьют тебя точно так же, как ты убил Пора, царя Индийского, ибо жена моего младшего сына — дочь Пора».

Она вывела его из дворца, держа за руку, и сказала своим детям: «О сын Кандавл и ты, о дочь Марписса, сделаем что-нибудь доброе этому посланцу Александра». А другой ее сын, Каратор, ответил так: «Александр, послав [войско], вырвал жену брата моего из рук врагов, но жена моя просит убить Антигона вместо Александра, ибо тот убил Пора, ее отца, а таким образом Александру можно причинить горе в ответ». Кандакия сказала: «Как будут называть нас, если мы его убьем?» И на это ответил Кандавл: «Он меня спас и возвратил мне мою жену, невредимым я его привел сюда, невредимым отведу его обратно, откуда пришел он». А ему Каратор: «Что же ты такое говоришь? Может быть, ты хочешь, чтобы на этом месте мы погибли оба?» И Кандавл: «Я не желаю этого, но если ты хочешь, то я готов». Кандакия увидев, что ее сыновья могут убить друг друга, испугалась. Подойдя ко мне, она отвела меня в укромное место и сказала: «Александр, разве ты не проявишь мудрость свою, чтобы из-за тебя мои сыновья не перебили друг друга!» Александр ей: «Позволь мне пойти поговорить с ними». Она отпустила его. Он подошел и сказал: «Каратор, если ты убьешь меня здесь, то у Александра найдется много других посланцев получше, чем я. Если хотите, я предам вам вашего врага, дайте мне то, что я попрошу, и клянусь вам, что я приведу Александра к вам во дворец». Братья помирились между собой, а также пообещали что каждый из них наградит меня дарами. Затем меня тайно позвала царица Кандакия и сказала: «Была бы я счастлива, если бы каждый день могла любоваться тобой как одним из своих сыновей, ибо тогда победила бы я всех своих врагов». Когда же они позволили мне отбыть, то преподнесли мне царские дары и корону из драгоценного камня адаманта равно как панцирь и плащ, усеянный звездами.

Я покинул их и спустился в подземелье, которое показал мне Кандавл, сообщив, что там трапезничают боги. И перед тем, как войти в это подземелье, я принес жертвы богам и, вступив внутрь, увидел там густую мглу, а в густой мгле разглядел сияющие звезды и изображения идолов. Увидел и неких возлежащих, у которых глаза горели, словно светильники. И один из них сказал мне: «Здравствуй, Александр!» А я: «Кто ты, господин?» Он ответил: «Я — Сесонхос, имевший власть над миром и мир покоривший, сделав всех своими подданными. Имя мое с твоим не сравнится, ибо ты увековечил свое имя, построив Александрию. Однако отправляйся дальше». Затем я увидел еще одно облако мрака и некоего бога, сидящего на царском троне, который сказал мне: «Я — первопричина богов». Я: «Мы виделись в земле Ливийской, и знаю, кто ты». И сказал я ему: «О Серапис, открой мне, сколько лет я еще проживу». А он: «Ни одному смертному не следует знать о том, про что ты сейчас спрашиваешь, ибо если людям станет известен день их смерти, то на них найдет такое смятение, будто они умирают ежедневно. Ты построил преславный город, который станет самым выдающимся на свете. Многие полководцы будут осаждать его, но ни один не сможет нанести ему какой-либо ущерб. Там и построят твою гробницу, там и погребено будет тело твое». Выйдя оттуда, он отправился к воинам своим и повел войско дальше.

Затем, подняв войско, он проследовал вдоль берега моря Океана в сторону зимнего солнцестояния и достиг пределов мардов и субагров. Эти народы с восьмьюдесятью тысячами пеших и шестьюдесятью тысячами всадников вышли сражаться с ним. И, когда произошла битва, с обеих сторон полегли многие, однако Александр и македонцы с большими усилиями смогли одержать победу, многих убив и взяв в плен, был пленен и их царь по имени Калан. Когда его бросили в костер, Александр, смеясь, сказал ему, желает ли он что-нибудь попросить или приказать. Индиец ответил так: «Скоро мы встретимся»[12]. Так оно и произошло, ибо Александр прожил еще совсем недолго. Затем Александр повел войско к их городу, и тогда он первым взобрался на стену, надеясь, что город пуст, и один спрыгнул внутрь. Жители этого города окружили его со всех сторон, однако он не испугался ни многочисленности врагов, ни их оружия, ни их возгласов, но в одиночку перебил их всех и пустился в бегство. Но когда он понял, что нападавших слишком много, то прислонился к стене, дабы они не могли подойти к нему иначе как спереди, и противостоял им до тех пор, пока его войско не вошло в город, пробив стену. Кроме того, раненный в этом сражении стрелой под ребро, он продолжал биться, опираясь на колено, пока не убил того, кем был ранен. Оттуда, подняв войско, он отправился к острову, находящемуся поблизости от берега, где был расположен город, царь которого прозывался Амбрия, и вступил с ними в сражение. И тогда он потерял большую часть своего войска от вражеских стрел, смазанных ядом. Той же ночью во сне ему явился бог Амон в образе Меркурия и показал траву, сказав: «Сын Александр, дай питье из этой травы своим раненьем, и яд не нанесет им вреда». Александр, тут же встав ото сна, увидел траву, истолок ее и отнес раненьем, и яд не причинил им вреда. Сразу после этого Александр осадил город, взял его и стер с лица земли. <...>

Затем, подняв войско, он подошел к некой реке и, переправившись через нее, встал там лагерем. Вдруг из-под земли появились черные муравьи размером со щенков, у них было по шесть узловатых лап как у морских лангустов, и зубы длиннее, чем собачьи клыки. И они убили многих животных, находившихся при войске. Эти муравьи добывают золото под землей и выносят его к свету. Когда они обнаружат человека или какое животное, то пожирают его. Они очень быстро передвигаются, так что можно подумать, будто они летают. Всю ночь вплоть до пятого часа дня они находятся под землей и роют золото, а с пятого часа дня до заката солнца пребывают на поверхности. Затем он пришел на некую большую равнину и расположился там лагерем. И тут же из этих гор появились циклопы и с громким ворчанием накинулись на лагерь Александра. Циклопы были огромными, словно гиганты, у них были сильные тела, громкий голос и по одному глазу на лбу. Александр, как увидел их, принялся ободрять своих воинов, дабы они не дрогнули, и сам стал храбро сражаться с гигантами. Александр и македонцы с великими трудами и опасностями одержали над ними победу. Затем, подняв войско, он подошел к некой реке, где жили люди без голов, у которых рот и глаза на груди, они шириною и толщиною в семь футов, а цвет их кожи подобен золоту. Затем, передвигаясь по этому лесу, они обнаружили зверей, похожих на лошадей, с лапами львиными, шириною в тридцать футов, толщиною футов двенадцать. Двинувшись дальше, они встретили людей, у которых бедра длиной в двенадцать футов, а остальное тело шесть футов, у них белые руки до самых бедер, а бедра и голени — черные, ступни красные, голова круглая и большая, носы длинные.

Он обратился к амазонкам, направив им следующее послание: «Царь Александр амазонкам с радостью. Думаю, что вам известно о войне, которую мы вели с Дарием, равно как и о сражениях наших с индийцами и другими народами, которые не смогли нам противостоять. И по этой причине мы пишем вам, чтобы вы уплатили нам дань, и мы бы пришли к вам с добром и не причинили никакого зла». И на это Александр получил такой ответ: «Амазонки, превосходящие всех воинов силой и мощью, Александру с радостью. Советуем тебе хорошо все обдумать, прежде чем вступишь в пахли пределы, чтобы не испытать позора. Знай, место обитания нашего расположено за рекою на некоем острове, и река опоясывает его по окружности и не имеет ни начала ни конца, и только с одной стороны есть узкий вход. Число женщин — обитательниц острова составляет двести сорок тысяч, и они не осквернены мужчинами. Мужчины живут не среди нас, а за рекою, в другом месте. Ты не обнаружишь здесь ничего, что можно разграбить. Ежели хочешь узнать о нашем образе жизни, то он таков. Каждый год мы справляем праздники Юпитера и Гефеста в течение тридцати дней, и тогда мы отправляемся повидать своих мужчин, и во время этих празднеств они радуются вместе с нами. Кто хочет пребывать в веселье со своей женою, забирает ее на один год. И тогда если женщина, забеременев, принесет мальчика, то его оставляет у себя отец. Если родит девочку, ее оставляет у себя отец, а через семь лет отдает матери. Когда мы отправляемся сражаться с кем-либо, выступаем числом десять раз по десять тысяч всадниц, остальные же охраняют наш остров, и мы идем навстречу врагам до самых гор. Мужчины наши следуют позади нас. Когда же мы возвращаемся с победой, они приветствуют нас, погибшим наследуют те, которые остались в живых. Мы сразимся с вами и одержим победу. А если вы победите нас, то не стяжаете славы, ибо победите женщин, опасайся, император, как бы не опорочить себя. Мы сообщили тебе об образе жизни, который ведем на протяжения всего года. Ты же подумай и поступал так, как должен, и напиши нам о том, ибо, если решишь сражаться, мы выйдем к горам тебе навстречу». Перечитал Александр это послание и рассмеялся. Отправил им такое послание: «Мы овладели тремя частями света и одержали над ними победу, если мы с вами не сразимся, то позор нам. Однако дам вам совет: если хотите погибнуть и оставить землю свою незаселенной, то выступите против нас и придите к горам. Если же не хотите погибнуть, то войдем в реку и поговорим со всеми, равно как мужи ваши если выйдут на равнину, то смогут поговорить со всеми. Клянусь отцом своим, Герой и Афиной, что мы не причиним вам никакого зла. Заплатите нам ту дань, какую захотите. Дайте лошадей, сколько можете, и за каждую лошадь мы дадим вам по пять драхм, а по прошествии времени отпустим их назад, в свою страну. Подумайте и напишите нам». Они же, поразмыслив, послали мне десять [необъезженных] коней и [десять] белых лошадей.

Оттуда я отправился во дворец царя Ксеркса. И обнаружили мы там удивительную опочивальню, в которой находились перепелки величиной с голубей, и они говорили с царями человеческим голосом и сообщали им, сколько лет те проживут.

Он обнаружил змей удивительной величины, страшных и невероятно свирепых, у которых было по две головы, а глаза словно светильники. И там обитали маленькие зверьки наподобие обезьян, у них было по восемь рук и ног и по два рога на голове, которыми они нападали на людей и животных. Оные были перебиты.

Видел я там и другие чудеса, о которых написал матери своей, Олимпиаде: «Когда я находился в Вавилоне — накануне того, как покинул этот мир, — увидел я женщину, которая родила сына, от живота и выше подобного человеку и ниже живота до самых пят — сущего зверя, обликом похожего на собаку».

Женщина, породив на свет подобного сына, накрыла его и принесла к Александру, утверждая, что хочет поведать царю одну тайну. Царь же, встав ото сна, повелел привести ее. И она сказала: «Прикажи, чтобы все ушли, ибо я должна раскрыть тебе тайну», — и вот, подняв с младенца покрывало, показала его Александру, который, увидев подобное, весьма удивился, повелел позвать предсказателя и спросил: «Объясни мне, в чем смысл этого знамения?» Тот ответил, вздохнув: «О царь, приближается день, в который тебе суждено покинуть этот мир». А Александр ему: «Объясни, почему?» И он ответил: «Могущественный царь, половина тела, имеющая человеческий облик, — это и есть ты, другая же половина, оборотившаяся в зверя, — это люди, которые придут после тебя. Это знамение о тебе, и оно повергает нас в отчаяние». Услышав это, Александр преисполнился печали и произнес: «О Юпитер! Пусть дни моей жизни закончатся в мире, дабы успел я совершить то, что замыслил, и, если это будет тебе угодно, прими меня к себе третьим из смертных!»

Мать Александра неоднократно писала ему, что Антипатр ее притесняет. Антипатр замыслил заговор и осуществил то, чем стяжал себе славу злодея. Однако Антипатр сомневался, стоит ли ему самому отправляться к Александру, он позвал к себе колдуна и попросил, чтобы тот дал ему отравленное зелье. Что и было сделано. И приготовил ему колдун такое зелье, что не было на свете сосуда, который бы мог противостоять силе его действия. Тогда Антипатр изготовил железный рожок, поместил зелье внутрь и отдал Кассандру, своему сыну, повелев ему отправиться в услужение к Александру, а также переговорить с братом своим, Полом, и приказать, чтобы тот дал Александру испить яда. Как раз в это время вышло так, что Александр поранил ни в чем не повинного Иола в голову, и по этой причине юноша, преисполнившись обиды, согласился отравить его и с благодарностью принял яд, чтобы погубить великолепного Александра, который так сильно любил его.

Александр, посоветовавшись со своими друзьями, написал Аристотелю письмо следующего содержания: «Предписываем тебе отправить из нашей сокровищницы тысячу талантов золота египетским жрецам, которые постоянно живут в храме, где упокоится мое тело. Я уже при жизни решил, что вашим правителем после моей смерти и стражем моего тела станет Птолемей.

Да не будет предано забвению мое завещание, ибо воля моя такова: если Роксана, жена моя, родит мне сына, то этот ребенок и будет вашим царем и вы наречете его именем, которым пожелаете. Если же она родит дочь, то македонцы могут избрать царем того, кого захотят. Аридей, сын Филиппа, станет правителем Сухой земли, нотариус Симеон — правителем Каппадокии и Пафлагонии, никоты могут избрать царем кого пожелают, правителем Ликии, Памфилии и Фригии станет Антигон, Кар и Кассандр земли до реки под названием Сол, Антипатр получит Киликию, Пифон — Великую Сирию, Вавилон — Селевк, Мелеагр — Финикию и Сирию, Египет — Птолемей, ему будет дана в жены Клеопатра, и он станет правителем всех сатрапов Вавилона до самой Бактрии». Пока Александр писал это, прогремел гром и заблистали молнии, отчего войско преисполнилось великим страхом.

Они достигли реки под названием Титан, и навстречу им вышли местные жители, которые привели пять тысяч слонов и привезли сто тысяч боевых колесниц.

Аристотель написал царю Александру следующее: «Аристотель приветствует царя Александра! Да будут мне свидетелями бог Юпитер и бог Посейдон, я изумлен и пытаюсь найти слова, чтобы воздать тебе хвалу, которую ты заслужил своими блистательными и исключительными делами. Ты удостоился ни с чем не сравнимой милости богов, одаривших тебя подобными победами, ведь ты покорил всех, и никто не смог ни превзойти, ни сравниться с тобою. Когда мы узнали о том, что и летом и зимой обрушивались на тебя великие напасти, то еще более удивительными показались нам твои свершения. Блаженны правители, которые внимали тебе и приходили на помощь! Скифы и эфиопы повиновались тебе! Воистину ты, царь, равен богам!»

Затем Александр отправился в Вавилон Вавилоняне вышли навстречу и приняли его с великим почетом. Он тут же приказал принести жертвы богам.

И написал он послание матери своей: «Олимпиаде, возлюбленной матери, с радостью. О том, что свершили мы с самого начала до прибытия наш то в Азию, тебе уже известно. Далее тебе стоит узнать, что мы совершили в последующем. Мы отправились в путь из Вавилона, объединив под своим началом сто тысяч человек.

Достигли мы столпов Геркулеса. И обнаружили две колонны, одну золотую, другую серебряную, длиною в двенадцать локтей и толщиною в два локтя. Просверлив их, мы обнаружили, что они из цельного золота. Сожалея о том, что я их просверлил, я заделал отверстия золотом, истратив на эго полторы тысячи солидов.

Отправившись дальше, мы попали в пустыню и обнаружили там места столь холодные и темные, что почти не могли различить даже собственной руки. Через семь дней мы дошли до теплой реки и обнаружили там женщин-амазонок, прекрасных обликом, хранящих чистоту, в устрашающих одеждах, они скакали верхом с серебряным оружием в руках. Медь и железо не добывают в тех местах. Мы подошли к самому берегу этой реки, но не смогли через нее перебраться, ибо глубина и ширина ее весьма велики и она полна гадами и огромными зверями.

Оттуда мы пришли к Красному морю. Там была высокая гора, когда мы поднялись на нее, нам казалось, что мы попали на небо.

Вместе с моими сподвижниками мы решили создать такое устройство, на котором можно было бы подняться к облакам и узнать, в действительности ли то, что мы видим, является небом. Соорудив такое устройство, мы сели в него, приманили грифов, привязали их цепями, а над ними возвышались шесты с пищей на концах, так что они начали подниматься в небо. Однако божественное провидение повергло их на землю в десяти днях пути от моего войска, но благодаря железным решеткам я не получил ни царапины. Я поднялся на такую высоту, что земля подо мной казалась током. А море — драконом, опоясывающим его. С великими трудностями я добрался до нашего лагеря. Увидев меня, воины мои закричали от радости.

После этого в сердце мое закралась мысль о том, чтобы измерить глубину моря. Я повелел привести ко мне астрологов и геометров и приказал им построить сосуд, в котором бы я мог спуститься в морскую пучину и осмотреть удивительных животных, которые там обитают. Они же сказали, что это можно осуществить не иначе, как следующим образом: „Сделаем стеклянный бочонок, обвяжем его цепями, и держать его будут сильные воины“. Услышав об этом, я приказал соорудить нечто подобное и так осмотрел дно морское. Видел я там рыб разного облика и разного цвета; видел и зверей, похожих на зверей земных, прогуливающихся по дну морскому. Они вначале подошли ко мне, а потом обратились в бегство. Видел я там и другие удивительные вещи, о которых поведать не могу. Возрадуйся, моя светлейшая родительница».

Иол, о котором мы говорили выше, стал искать себе сообщников и уговорился с ними, что даст Александру яд и умертвит его. Когда Александр, сидя пиру вместе со своими воинами и военачальниками, принялся веселиться и смеяться сверх меры, Иол решил добавить Александру в чашу яда и ждал только удобного случая, чтобы исполнить свой замысел. Посреди пира Александром овладело такое веселье, что он смеялся все больше и больше. И вот, разговаривая с воинами своими, он внезапно попросил пить. Иол, вершитель подобного зла, поднес Александру яд, и едва тот испил из чаши, как вскричал громким голосом, словно кто-то поразил его копьем в грудь. Постепенно он пришел в себя, преисполнился печали и, покидая пир, сказал своим воинам и военачальникам: «Прошу вас, сидите, ешьте, пейте и веселитесь!»

Они были весьма напуганы, встали от стола и, выйдя из дворца, наблюдали за его кончиной. Александра стало тошнить, и, чтобы извергнуть из себя пищу, он попросил перо, дабы, просунув его в горло, вызвать рвоту. Иол же нашел перо, прополоскал его в яде, дал Александру, а тот, просунув его в горло, стал поглощать яда все больше и больше. Страдая подобным образом, Александр провел всю ночь без сна. На следующий день он осознал, что находится в смертельной опасности, ибо язык его сделался сухим, тогда он призвал к себе всех своих воинов и принялся уговаривать их жить в мире друг с другом. Кассандр же обошел остальных заговорщиков и приободрил их словами: «Знайте, что Александру стало плохо». Они ожидали прибытия Иола, который должен был принести весть о смерти Александра.

Когда наступила ночь, он приказал всем, в том числе и Роксане, своей супруге, покинуть опочивальню. Когда все вышли, он повелел одному из своих приближенных отпереть дворец, стоявший на берегу реки Евфрат, и проследить, чтобы там никого не было. Посреди ночи он поднялся со своего ложа, потушил светильник, и поскольку не мог идти прямо, то на четвереньках отправился в сторону реки, желая погрузиться в нее и утонуть, чтобы течение унесло его тело. Приблизившись к реке, он обернулся и увидел, что Роксана, его жена, бежит следом, — она не смыкала глаз и видела, как он вышел из дворца. Она бросилась к нему и обняла с любовью, причитая: «Горе мне, жалкой, ибо ты покинул меня, Александр, решил наложить на себя руки». Он ответил: «О Роксана, прошу тебя, пусть никто не узнает о том, каким был мой конец, а иначе ты недостойна радоваться вместе со мною»[13]. Она отвела его обратно на ложе со словами: «Если близок твой конец, то прежде распорядись о том, что будет с нами».

Он тут же попросил привести нотариуса и велел написать завещание. В это время при нем находился некий человек по имени Пердикка, он понял, что Александр умирает, и, решив в сердце своем, что тот оставит царство Птолемею, дав ему в жены свою овдовевшую мать Олимпиаду, Пердикка пошел и сказал ему: «Если ты станешь царем на царстве Александра, отплатишь ли ты мне за это добром?» Тот ответил: «Отплачу», — и поклялся.

Среди народа разнеслась весть о смерти Александра. Македонцы собрались вместе и принялись восклицать: «Знайте, мы всех перебьем, если нам не покажут нашего повелителя!» Он слышал их возгласы, лежа на своем ложе, и спросил, в чем дело. Те, кто был при нем, ответили: «Македонцы вооружились и хотят убить нас и кричат: „Покажите нам нашего повелителя!“» Что же сделал Александр? Он повелел своим воинам поднять его вместе с ложем и перенести на возвышенное и просторное место, чтобы все могли его видеть и чтобы каждый, сложив оружие, мог подойти к нему. Они подходили с одной стороны и уходили с другой, и каждый целовал его, горько вздыхая. Великий плач и неутешные рыдания наполнили это место, казалось, что там воет буря. Воистину говорю, не только люди рыдали там, но и само солнце преисполнилось печали по такому великому царю. Некий македонец по имени Пелевк, человек простой, стоя рядом с ложем Александра, сказал ему: «Александр, ваш отец, Филипп, хорошо правил тем царством, которым владел, но кто сможет оценить всю меру твоей добродетели?» Тогда Александр поднялся и сел. Мучаясь от боли в груди, он принялся горько плакать и громким голосом произнес по-македонски: «Горе мне, Александр умрет, и Македония умалится». Тогда македонцы, которые при этом присутствовали, сказали: «Лучше нам всем умереть заодно с тобою, ибо после смерти твоей Македонское царство не устоит». Александр, часто вздыхая и плача, сказал: «О македонцы, впредь над варварами вы править не будете».

И тогда Александр отправил в Афины в храм Аполлона пеплум, или золотой плащ, и золотой трон. Такой же дар он отослал и в другие храмы. Он приказал принести мед из страны островитян, а также мирру из страны троглодитов и повелел после смерти натереть ими его тело. Эта две мази сохраняют тела мертвых нетленными. Когда Александр умер, его тело положили на колесницу и отвезли из Вавилона в Александрию. Птолемей шел впереди колесницы и громко плакал: «О Александр, тебе при жизни не удалось сразить стольких людей, скольких ты сразил своей смертью».

Всех лет жизни Александра было тридцать три года, с восемнадцати лет он начал воевать. Семь лет он жестоко сражался, а восемь лет провел в покое, живя в радости и веселье, покорив двадцать семь варварских племен. Он построил двенадцать городов, в которых люди живут и по сию пору. Александр родился в первый день месяца тиби[14], а умер с наступлением четвертого дня месяца фармути[15]. Все воины пребывали после его смерти в глубокой скорби. Вот какую жизнь прожил царь Александр Великий.