Повстречай меня во тьме

"Легко скрываться во тьме. Но в итоге все всегда выходит на свет."

- Сидни

Здесь темно. И холодно. Я одна. Не в смысле одна в этой комнате, пока он находится в соседней. А именно одна одинешенька. Словно он ушел.

Могу ли я винить его?

Мой желудок так сильно болит, когда вынуждаю себя сесть и опустить ноги с края кровати. Мне нужно добраться до ванной. Но как только я встаю и делаю шаг, чернота наступает.

К черту. Я отказываюсь обгадить себя еще раз. Меня так долго накачивали наркотиками, что даже не представляю, сколько отвратительных вещей совершило мое тело в ходе этих испытаний. Но теперь этому пришел конец. Так что я вынуждаю себя доковылять до открытой двери ванной. Я не тружусь включать свет, а просто сажусь на унитаз и делаю то, зачем пришла.

Когда заканчиваю, в темноте включаю воду в ванной, а затем иду разводить огонь в камине. На диване лежит какая-то упаковка. Я разрываю коричневую бумагу и достаю пару белоснежный брюк и белую лыжную куртку. Белые перчатки, шапку, шарф и ботинки. Еще есть пара джинс, достаточно близких мне по размеру, рубашка с длинным рукавом и комплект ключей.

Под всем этим лежит пачка денег и сотовый телефон.

Все это без письма или записки.

- При самом лучшем варианте развития событий, - говорит Гаррет, - мы так сильно запутаем его, что он оставит тебя там.

Предполагаю, это и есть лучший вариант развития событий. И раз этот вариант лучший, значит все могло бы выйти гораздо хуже.

Я возвращаюсь в ванную, включаю свет и опускаюсь в воду. На внутренней стороне моих бедер есть следы крови. Напоминание о том, что я сделала. Я несколько раз тру их рукой, и пятна исчезают. Смываясь дочиста.

Все ванные принадлежности так и стоят на полках. Шампунь, кондиционер - который он использовал в прошлый раз - даже бритва. Так что я не тороплюсь, вытираюсь, и голой выхожу в гостиную за одеждой.

Когда я готова, то гашу огонь, выключаю свет и закрываю дверь хижины, а затем выхожу в метель.

Передо мной стоит ратрак (на английском звучит как "снежный кот"). Это крайне уместно. Кажись, теперь моим спусковым словом станет слово "кот".

Перед машиной виднеется проезженная тропа.

Я забираюсь в ратрак и завожу его, нажимая одной рукой на педаль газа, а второй управляя двумя рычагами, двигаясь вперед во тьму. Луна освещает небо, и в сочетании со свежим снегом делает тьму не такой густой, как могло бы быть в облачную ночь. Мне довольно несложно следовать проезженной тропе.

Все время я думаю о Кейсе.

Понимает ли он, что случилось? Чувствует ли себя дураком? Или думает, что победил? Кажется ли ему, что он взыскал наказание? Покрыла ли моя Д-карточка все то, что он не получил годы назад, начиная с тех пор, как они с Гарретом служили вместе в армии?

Сожалеет ли он?

Эта мысль вызвала у меня смех. Смех перерастает в улыбку, сопровождавшую меня почти всю дорогу. Думаю, что для меня выбраться живой из всей этой ситуации - почти на грани фантастики, потому когда проезженная ратраком тропа сворачивает на перекресте направо, а следы снегохода налево, я испытываю некое облегчение, понимая, что он еще не закончил со мной.

Зачем давать мне выбор, если он не хочет иметь со мной больше дела?

Я не хочу уезжать. Фактически, если бы не это разветвление путей, я была бы крайне разочарована.

Все в руках дьявола, знаете ли. А демоны Гаррета непостижимы. Но Кейс - загадка, которая требует решения.

Я поворачиваю влево, и где-то через полумили натыкаюсь на снегоход, у которого закончился газ.

Я останавливаю ратрак и вглядываюсь между деревьев, пытаясь понять, что же видела в тот первый раз.

Дом. Он правда здесь. И окно третьего этажа дома – архитектурный элемент в виде вороньего гнезда, немного выступающего из-под крыши - светится подобно маяку в ночи.

Я глубоко вдыхаю и толкаю рычаги, медленно продвигаясь к своей конечной миссии.

Когда подъезжаю к дому, то выключаю двигатель и выбираюсь из кабины, направляясь к двери.

Отступи, Сид. Убирайся туда, откуда приехала. Бар все еще там. Бретт закрыл его после того, как я забрал тебя, но он все еще там, как и сам Бретт. Он ждет, пока ты вернешься к прежней жизни. Я же могу управлять всем отсюда.

Какой странный парень. Я даже смеюсь, глядя на свет в окне третьего этажа.

- Мэррик Кейс, ты даже не представляешь, что грядет.

Я открываю двери и вхожу в дом, закрывая их за собой.

Внутри тепло. И во всей этой зимней экипировке мне даже немного некомфортно. Когда дверь захлопывается, я внимательно прислушиваюсь к звукам. Ничего. Даже шума холодильника. С фойе мне не видна кухня, и само фойе тянется как минимум метров на шесть вверх. Внутри хижина выглядит приблизительно так же как и снаружи. Ладно, внутри все сделано в стиле для богатых и знаменитых. Этот дом в пять или шесть раз больше, чем хижина, в которой я провела последние несколько недель. Однако из фойе открывается отличный вид. Окна от потолка до пола открывают передо мной картину на высокие тени от хвойного леса, за которым скрывается долина и очертания покрытых снегом гор.

Я делаю глубокий вдох и пытаюсь отыскать выключатель, какой-то признак цивилизации, но единственный свет исходит от луны и мерцающего снега.

К тому времени, как я понимаю, что, черт побери, никто никогда не сможет отыскать меня здесь и тем более спасти, если дела мои станут плохи, мое тело покрывается потом. Слишком много наркотиков. Слишком много ледяного воздуха на улице. И слишком много неестественного тепла здесь.

Я разворачиваю шарф и снимаю его. Но этого недостаточно. Так что я снимаю перчатки, засовывая их в карманы куртки.

Неожиданный звук гитары вынуждает меня резко повернуться, высматривая источник шума. Но звук доносится издалека.

Я поднимаю голову и вижу расположенный на третьем этаже чердак. Но он соединен с лестницей, так что Кейс точно не может быть там. Должно быть, наверху есть и другие комнаты. Я направляюсь к лестнице, стараясь смотреть вверх и одновременно с тем сориентироваться в незнакомом доме. В дом проникает лунный свет, но его недостаточно, чтобы высветить усеянное тенями пространство в глухую зимнюю ночь.

Звук гитары стихает, как только мои ботинки касаются первой ступени. Я замираю. Прислушиваюсь. Ничего.

Через мгновение снова слышится мелодия. Та самая. Та, что я слушала все это время. Поэтому ли он ее играет?

А почему он вообще все это делает, Сид?

Ради мести, - думаю я. То есть, это единственное логичное объяснение, которое я могу предположить. Зачем похищать меня? А зачем оставлять одну, если уж на то пошло? Зачем говорить мне, что вернешься восемь лет назад? Я не понимаю всего этого. Не той хрени, что случилась в прошлом, не той, что происходит сегодня.

Вот, например - зачем я здесь? Нет, конечно, я не заеду далеко на ратраке, если рядом не окажется города или селения. Но ведь не потому я приехала сюда. Я разбивала лагерь и в более худших условиях, чем эти. Имея хорошее снаряжение и одежду, что мне оставил Кейс, все не так уж и плохо. Плюс, в ратраке я нахожусь в безопасности от горных львов и волков. Медведи сейчас спят. Так что по сути мне не нужно ружье, которого у меня и нет. Конечно, в конце той проезженной тропинки меня что-то ждало. Возможно, грузовик?

Но лишь возможно. Здесь же я не видела ни одной машины. Быть может, в доме есть гараж. Он же должен был как-то сюда добраться. Уверена, это не место для зимовки. В Монтате дороги закрыты на зиму.

Эта хижина расположена посреди участка, который тоже закрыт на зиму. И вероятно, он принадлежит не Кейсу.

Я поднимаюсь на следующую ступень, и дерево немного скрипит под ногами. Но мелодия с верхнего этажа не затихает.

Должно быть, он в курсе, что я здесь. Он наверняка видел свет фар снегохода, когда я подъезжала к дому. Я ощутила, как был накален воздух, когда открывала и закрывала за собой входную дверь. Даже не будучи хорошо обученной, я бы заметила подобные вещи. А навыки Мэррика Кейса явно намного выше моих. Я слышала о нем жуткие истории.

Следующие двадцать ступеней я преодолеваю без остановок, оказываясь в конце концов на чердаке. Но не воспринимайте слово чердак в обычном его значении, потому что здесь буквально расположен еще один дом. Даже есть еще одна отдельная лестница.

Огромное открытое пространство с несколькими комнатами по сторонам. Думаю, это спальни. И ванные. Я прохожу мимо нескольких дверей ко второй лестнице. Здесь музыка слышится отчетливее, так что предполагаю, он близко. Наверху. В комнате с окном в виде вороньего гнезда, что я видела с улицы.

Я поднимаюсь на две ступени и останавливаюсь, прислушиваясь, а затем преодолеваю оставшиеся пролеты, пока не добираюсь доверху.

Комната вокруг меня правильной круглой формы, со всех сторон окруженная стеклом. Потолок выше, чем казался снаружи. В свете луны Мэррик Кейс растянулся на кровати, покрытой пушистыми белыми одеялами и подушками вдоль линии окон. Его ноги босые, а грудь обнажена, джинсы порваны и потерты. Но его пальцы не прекращая бренчат по струнам, и глаза не поднимаются на меня, когда вхожу в комнату.

В этом пальто мне нестерпимо жарко.

Я останавливаюсь и жду, что он что-то скажет, но мужчина молчит. Просто продолжает играть песню.

Я смотрю под ноги, смущаясь или просто притворяясь, что смущаюсь, и вижу снег на своих ботинках. Он тает, превращаясь в лужицу под моими ногами. Когда я снова поднимаю взгляд, оказывается, он тоже смотрит на мои ботинки, хмурясь.

Нелепо думать, что его волнует вода, наносящая вред деревянному полу, но сейчас создается именно такое впечатление.

- Мне стоит их снять?

Он поднимает взгляд к моему лицу и прекращает играть.

- Зачем ты здесь?

Мне нечего на это сказать. Так что я просто гляжу на него.

- Ты, по крайней мере, насладилась этим?

- Чем?

Он продолжает играть и опускает взгляд на пальцы правой руки, следя за тем, как они перебирают струны. Новая мелодия. Что-то простое. Просто мелодия.

- Сексом, - отвечает он, все еще пристально глядя на инструмент.

- О.

- Вы планировали это, а?

Его глаза прожигают меня, пока Кейс ждет ответа. Я взволнована музыкой и воспоминаниями о своем первом разе. Шумно вздыхая, я отворачиваюсь, сбрасываю ботинки и вступаю в лужу. Мои носки моментально намокают. Так что я снимаю и их, расстегиваю куртку и сбрасываю ее.

Все это время он смотрит на меня.

Я бросаю одежду на пол рядом с ботинками, а затем пытаюсь снять теплые штаны. На это уходит несколько минут, и мне приходится сесть на кровать, чтобы стянуть их с ног. Затем я бросаю и эту часть экипировки рядом с курткой. В результате я оказываюсь в джинсах и футболке с длинным рукавом.

- Собиралась ли я отдавать тебе свою девственность? - Я смеюсь и ерзаю на месте. - Нет, Кейс. Я ничего не планировала. Я просто выполняю приказы.

- Так Гаррет приказал тебе переспать со мной?

- Это было посланием.

- Да? - спрашивает Кейс, опуская гитару на кровать рядом с собой. Он наклоняется вперед так, что его ноги больше не находятся в вытянутом положении, но все еще опираются об пол. - Я не уверен, что понял смысл этого послания, так что просвети меня. - Я понимаю, что он раздражен. Потому что его обманом втянули в это. Мне тоже все это не по душе. И я ему сочувствую. - Объясни мне все, Сид. Просто расскажи все на чистоту так, чтобы я мог решить, что делать с тобой.

- Это типа должно меня испугать? Потому что я не напугана.

Он улыбается, но не в хорошем смысле.

- Уверен, что так. - Вставая, Кейс подходит ко мне. Он наклоняется, пока не оказывается близко, а затем стискивает ладонями мое лицо и вынуждает встретиться с ним взглядами. - Что. За. Послание. Сид?

- Теперь вы квиты, - говорю я безэмоционально. - Таким было послание.

- Как он себе это представляет?

Я пожимаю плечами. От этого движения руки Кейса опадают по швам. Я глубоко вздыхаю.

- Я не знаю, что за история между вами двумя. Ничего об этом не знаю. Так что у меня нет ответа.

- Ты лжешь. - Он смотрит на меня, вынуждая тем самым заерзать на месте. – Значит, твоя работа закончена? Зачем ты была здесь? Чтобы уговорить меня забрать твою девственность и тем самым сравнять счеты, которые никогда не будут равны в той игре, в которую я играл? - Он смеется. - О, прошу.

Я даже не знаю, что это значит.

- Я твоя в любом случае. Так что же тебя заботит?

- Значит ты - подарок?

Я снова пожимаю плечами.

- А Бретт? Какова его роль во всем этом?

- Он ни при чем.

- Я тебе не верю.

- А меня это не волнует.

- Убирайся.

- Нет. - Я встаю и указываю пальцем на стены из стекла. - Там нет ничего. Мне некуда идти.

- Возвращайся в ратрак. Езжай туда, откуда приехала. И следуй тропе, что я для тебя расчистил. Я заключил соглашение.

- Нет, - повторяю я. - Я не уеду отсюда. У меня есть вопросы. Вернее, куча чертовых вопросов. - Моя голос становится громче. Не сильно. Я не ору. Пока что я не потеряла контроль. - И я хочу получить ответы. Хочу знать, почему люди портят мне жизнь с самого детства. Почему, Кейс? Что, на хрен, я сделала тебе лично? Зачем ты забрал меня? Зачем делать все это, а потом посылать меня к черту?

- Хочешь ответов? - Он наклоняется, упирая руки о колени так, что наши глаза оказываются на одном уровне. - Уверена в этом, Сидни?

Я сглатываю, пряча нарастающий в груди страх.

- Да.

- Зачем мне давать тебе ответы? - Он снова выпрямляется, подчеркивая нашу разницу в росте. Словно нуждается в преимуществе.

На все это не существует приятного ответа. Вообще. Зачем ему отвечать мне?

Он смеется.

- Ты хоть представляешь, что здесь происходит, а, Сид? Ты охуенно потерянная личность.

- Так помоги мне найти себя.

Он поворачивается, направляясь к лестнице. Покидая меня.

- Я не могу. - Кейс оглядывается на меня через плечо. Вспышки света отражаются в его янтарных глазах и посылают дрожь по моему телу. - Для тебя уже слишком поздно. Слишком поздно для всего этого. Всего... - Он смолкает, глубоко вдыхая. - Всего, чего я так боялся, но тем не менее, оно происходит. Нет, уже произошло. И теперь я должен позаботиться о себе самом, Сидни Ченнинг. И о людях, которые для меня по-настоящему важны, несколько достойных людей, которых я люблю на этой чертовой планете, лишь они теперь имеют значение. Потому что если Гаррет думает, что это дерьмо закончилось после того, как он подарил мне девственный приз, то он ошибается. К черту тебя и твоего парня. К черту тебя и твой дар. К черту тебя и твои проблемы, Сидни. Просто иди на хуй. Это и так затянулось. Единственная девушка, которая меня сейчас интересует, - это Саша.

И на этой ноте, он уходит.

Снова.