Поймать балерину

Найти бабочку

- Дикий, мы можем все решить… - толстяк неожиданно напомнил о себе недостойным для человека его положения визгом. Хотя, мало бы кто не визжал в его нынешнем положении…

Легран отвлекся от изучения кровавого горизонта и перевел взгляд на банкира.

Тот тут же замолчал, осознав, что зря открыл рот.

- Мы все решим, Вонючка, - кивнул Даниэль, рассматривая красную рожу толстяка привычно холодно. Страшно. – Конечно, решим. Мы же для того сюда и приехали, не так ли?

- Дикий…

- Месье Легран, - поправил его Даниэль невозмутимо, - кажется, именно так ты меня называл, когда брал деньги. В долг.

- Да-да, конечно, месье Легран… Произошло недопонимание…

- Верно, у тебя произошло недопонимание, - кивнул Даниэль, - ты недопонял мои слова. А еще сроки возврата и гарантии. И почему-то недопонял предупреждения. Наверно, потому что неверно меня называл изначально. Если бы ты брал деньги у Дикого Даниэля, то тебе бы в голову не пришло попытаться их не вернуть. Но месье Леграна можно возить мордой по булыжникам, так?

- Нет! Нет! Месье… То есть Дикий… Я же…

- Ты совершил ошибку. Непростительную. И, знаешь, Дикий Даниэль тебя бы давно уже скинул с этого обрыва…

- Нет!

- Но месье Легран, у которого ты брал деньги, все же более… человечен. Потому…

Даниэль опять перевел взгляд на красный закат, сжал губы.

Может, она тоже сейчас смотрит на горизонт? Может, думает о нем? Может…

Он выкинул окурок, проследил, как тот красной звездой падает вниз, разбиваясь о камни на искры, покосился на своих людей, молчаливо стоящих чуть поодаль, чтоб не мешать деловым переговорам, кивнул одному из них.

Тот немедленно подошел, держа в руках массивную папку с документами.

- Сейчас ты поставишь подписи там, где тебе укажут. После этого можешь быть свободен. Месье Легран забудет про твой долг и про твое неуважение.

Даниэль развернулся, плотнее запахнул полы пальто и пошел к машине. Двое охранников двинулись за ним, остальные остались с банкиром, который дрожащими руками принял папку, раскрыл ее и принялся изучать документы.

- Но это же… Даниэль… Месье Легран… - долетел до Даниэля испуганный умоляющий голос толстяка, - здесь же все мое… Но это же больше, чем я занимал!

- Это проценты за потраченное время, когда пришлось тебя искать, и за твое неуважение, - не поворачиваясь и не останавливаясь, ответил Легран.

- Но я же останусь нищим!

- Зато живым, - засмеялся Мартин, аккуратно придерживая папку с документами, - месье Легран – очень великодушный человек! Добрый! Не то, что Дикий Даниэль! Подписывай давай!

Легран сел в машину, не слушая больше стенаний толстяка.Сегодня он стал богаче на один банк и два особняка в пригороде Парижа. Это завершающий штрих в его построении своего честного имени.Никто больше не посмеет назвать его в лицо Диким Даниэлем. Никто не посмеет вспомнить его кровавое прошлое.А кто посмеет… Ну что ж, места на кладбищах Парижа много. Всем найдется уголок.Он прислушался к себе, выискивая хотя бы чуть-чуть удовлетворения. Он шел к этому дню два года.Должен радоваться.Но никакой радости, никакого удовольствия не было.Только безразличие, холодный просчет дальнейших действий, в котором участвовала голова, но не затрагивалось сердце.Он знал, что будет делать дальше.То, что сейчас он заполучил в единоличное правление один из тройки самых солидных и респектабельных банков Франции, лишь первый шаг.Необходимо утвердиться в этом положении, необходимо войти в те круги, куда еще пару лет назад путь посторонним был заказан.Но научно-технический прогресс не стоит на месте, и такие, как он, выскочки из низов с темным прошлым и сумрачным настоящим, сейчас вполне могут вырваться наверх, потеснив всех этих напыщенных буржуа, свято уверенных в своем завтрашнем дне.Они привыкли к сытости и потеряли осторожность. Они не любят рисковать и предпочитают проверенные способы зарабатывания денег.Они еще не понимают, насколько зубастыми и беспощадными могут быть те, кто видел в своей жизни лишь голод, холод и кровь. И насколько жестко эти люди могут держаться за приобретенное, выгрызенное у судьбы…Будет слишком поздно, когда поймут.

Хлопнули дверцы машины, рядом с ним сел Мартин, с довольной улыбкой передал подписанные документы.

- Он там обделался от страха.

- Ничего, - равнодушно ответил Даниэль, просматривая бумаги, - дорога до Парижа длинная. Пока дойдет, высохнет.

Мартин коротко рассмеялся, приказал водителю трогать.

Позади них посветила фарами еще одна машина, взревел мотор, хлестнули из-под колес комья земли, и через мгновение на поле уже никого не было, кроме одиноко стоявшего у края обрыва бывшего банкира.

- В заведение? Есть охота, – предложил Мартин, - отметим?

- Нет. По домам. - Даниэль не видел повода что-либо отмечать, - что по Аннет?

- Все то же, - нахмурился Мартин, - она села в Шербуре на корабль, сейчас как раз где-то посреди океана должна быть.

- Это я уже с утра от тебя слышал. Того, кто ей помогал, нашли?

- Да, но пока его не достать.

Даниэль покосился на Мартина, ожидая продолжения.

- Там… Он сейчас в пригороде, в имении графа де Вексена… Жена графа, похоже, его любовница. Вытащить можно, но там охрана, полно народу, а сам граф помешан на безопасности…

- Граф тоже в имении? – усмехнулся Даниэль.

- Да. Они все там… Будет громко, если тащить.

- А поговорить?

- Он не выходит из имения. Даже из дома, похоже, нечасто выползает.

- Интересная семья.

- Аристократия, чтоб ее…

- Вытащи его оттуда. Мне плевать, как. И быстро.

- Понял.

- И ко мне. Сильно не бить.

- Понял.

- Как называется корыто, на которое она села?

- «Титаник».

- Выясни, когда прибывает в Америку, и куда.

- Через три дня, в Нью Йорк.

- Возьми билеты на пятерых в Нью Йорк.

- Но Дикий…

- Все.

Мартин замолчал, отвернулся к окну. Ну и зубом цыкнул огорченно, не сдержался. Даниэль не среагировал, прощая своему давнему другу эту вольность. С Мартином они вместе мерзли на улицах Парижа, вместе убегали от фликов, вместе поднимались в банде. И теперь у него не было человека вернее.

Даниэль знал, что Мартин не одобрял его связь в Аннет. Казалось бы, какое дело до чужой женщины?Тем более, что сам Даниэль никак не распространялся о своем особенном отношении к бабочке.Но Мартин, похоже, просто чувствовал, что, при необходимости, при угрозе белокурой балерине, его друг, месье Легран, моментально скинет маску благопристойного буржуа и превратится в того самого Дикого Даниэля, именем которого все еще пугают детей в Париже.А, учитывая изменения в их положении и выход большинства членов банды на правильную, законную дорогу, это будет катастрофой.И вот сейчас Мартин как раз имел все шансы убедиться в правильности своих наблюдений.Возражать Даниэлю, когда он в таком состоянии, было себе дороже, а потому Мартин просто молчал, прикидывая, кого из проверенных людей с собой брать в путешествие.За летучей балериной, чтоб ее черти в океане утопили.Для всех это было бы лучшим выходом.

В особняке Даниэль по привычке сразу прошел в спальню, глянул на пустовавшую банкетку у окна.Скрипнул зубами, ударил кулаком в косяк, только теперь позволив себе сорваться.

Новость о том, что его бабочка улетела на другой край света, он получил утром.В присутствии своих людей.И один Бог знает, каких сил ему стоило сдержаться!

Всю эту проклятую неделю он искал ее везде, во всех направлениях! Проверялись все ее связи, даже в Лондон, где сейчас как раз выступала труппа Дягилева, были отправлены люди, чтоб досконально проверить. Мысль, что бабочке помог кто-то из бывших любовников, что она уехала не одна, убивала.

Все внутри вымораживала до тонкой прозрачной оболочки. Тронь – и осыплется холодными острыми иглами. И всех вокруг выкосит.

Проверяли ее семью, ее отца и мать, бывшего жениха, бывшего предполагаемого любовника, постановщика балета, который давно уже уехал в холодную Россию.

Весь Старый Свет Даниэль прочесал за неделю. Благо, у него были связи, деньги и возможности. А еще прекрасные изобретения – телефон и телеграф. Последний был нужен там, куда еще не провели телефонную связь.

И только одного Даниэль не мог предусмотреть.

Того, что его бабочка упорхнет в Новый Свет.

Одна? С любовником? Кто сейчас вместе с ней смотрит на красный закат? Кто обнимает ее? Кто ее…

Он, не выдержав, опять всадил кулак в косяк, достал пачку из кармана, щелкнул зажигалкой.И сполз по стене вниз, не отводя взгляда от пустой банкетки у окна.

Почему она сбежала? Чего ей не хватало? Он же… Он же все для нее делал? Все!Внутри все настолько тесно сжалось в комок, что было трудно дышать. И думать.Он откинул голову назад, несколько раз приложился затылком о стену, пытаясь одной болью выбить другую.

Черт!Он был так близок… Так близок, черт возьми!!!У него было все!!! Все, что ему надо!А теперь… Теперь ничего не интересно.Ни успехи в делах, ни переход в новую , благополучную и легальную жизнь… Ничего не нужно.Без нее.Его бабочка где-то там летает… Радует кого-то взмахом своих крыльев.А его бросила, как ненужный кокон. Вырвалась.

Среди ночи Даниэль почувствовал, что задыхается. Даже не так. Будто он под толщей воды и идет стремительно на дно.

Однажды , в далеком детстве, он тонул и помнил, как это происходит.Как удаляется от тебя солнце, и ты какое-то время удивленно смотришь на него сквозь слои воды.Как спирает грудь от невозможности сделать вдох.Как темнеет в глазах…И сердце заходится диким стуком, словно пытаясь восполнить потерю воздуха.

Он проснулся, рывком сел на кровати и долгие минуты не мог нормально вздохнуть. Будто побывал под водой сейчас.В груди болело, сердце стучало дико и беспорядочно.И в глазах было темно.

Он долго не мог зажечь спичку, руки дрожали, долго не мог сделать первый вдох.Минуты шли, но спокойствия после дикого дурного сна не наступало.В итоге он сбежал вниз, в кабинет, и , включив свет, принялся занимать себя делами. Опять изучать документы из банка, решать, как поступить с оставшимися партнерами, чтоб выкупить их несущественные, но все же имеющиеся доли… Прикидывал, с кем можно будет связаться в Новом Свете. Там он никого не знал, ехал наобум, но не сомневался, что нужные знакомства заведет быстро…

В общем, делал все, чтоб забыть про то дикое тревожное ощущение внутри, так и не дававшее ему покоя.

А утром Мартин, мрачный, как туча, принес свежие газеты.

На первой полосе сообщалось, что непотопляемый «Титаник» затонул.