Пойми

Глава 5

— Значит у вас все серьезно? И ты пойдешь с ним завтра на бал? — вела допрос с пристрастием Эми. — Что-то мне не верится…

— Эми, — начала я возвращать подругу в реальность. — попытайся меня понять и принять то, что мы с Крисом — пара. Ради меня, а?

— Прости. Прости. — угомонилась подруга. — Я вижу, что вам хорошо вдвоем и вы просто светитесь от счастья, а кое-кто — мотнула она головой в сторону Фиби, которая сидела от нас через две парты. — ядом от зависти капает на ковер, сидя в одиночестве дома.

Мы хихикнули с подругой и уставились обратно в свои конспекты. Послезавтра обещали контрольный срез по алгебре. А после бала, вряд ли, захотелось бы открывать учебник. Тот, кто составлял сей дурацкий план, не понимал очевидной вещи — если ставить контрольную перед балом, то о положительных оценках можно забыть. Я мысленно приготовилась схлопотать по этой работе неуд. Подруга не отставала от меня, чтобы не расстраивать.

После урока меня поймал мистер Плифул:

— О, мисс Гроу! Просто замечательно, что вы оказались у меня на пути. Сделайте мне одолжение и сходите в библиотеку за книгой, которую я заказал у миссис Идемси.

Состроив милую мину на своем лице, я кивнула и зашагала в направлении школьной библиотеки. Мистер Плифул задержался на мне своим взглядом, а потом как не в чем не бывало пошел в противоположную сторону, напевая при этом себе под нос. Я бы на его месте не веселилась — сегодня должен был быть педагогический и дисциплинарный совет, который выносил «черный список» тех, кто не мог пойти на бал по определенным причинам (успеваемость, алкоголь, курение, хамство с учителями). Плюс ко всему, давался нагоняй и их классным руководителям за таких «отличившихся» молодцов, а в нашем классе такие имелись. Зря, радуется мистер Плифул. На его месте, я бы уже лихорадочно вспоминала расписание рейсов в Австралию потому, что наш директор — мистер Рекс Джонс, был сущим дьяволом.

— Мисс Идемси! Мисс Идемси! — орала я в просторы книжной пыли. Но ответ я не получала. Я хотела развернуться и вернуться в класс, но неожиданно из дальнего стеллажа, самого темного и самого пыльного, вынырнула маленькая головка, обрамленная мелкими рыжими кудряшками.

— Слушаю тебя, дорогая. Чем я могу тебе помочь? — отряхивая руки и вытирая их о тряпку, что висела у нее на плече, осведомилась мисс Идемси.

Это была маленькая женщина, которая только-только справила пятидесятилетие. Она была похожа на персонажа из толкиеновских рассказов — хоббита, милого и добродушного маленького человечка, глаза которого всегда улыбались. Курносое лицо, щедро усыпанное веснушками, обрамляли короткие, едва прикрывавшие уши рыжие кудри. На носу сидели, величественно водрузившись, грузные роговые очки, что придавало некую нелепость всему образу этой миловидной женщины. Характер же у миссис Идемси были сродни ребяческому: веселый и не отягощенный проблемами. Она жила одна, так как развелась со своим мужем, а заново идти под венец у нее не возникало желания. Детей они не завели с супругом, поэтому библиотека и ее читатели стали для нее — семьей и домом.

— Я бы хотела забрать книгу, которую у вас просил мистер Плифул. Он меня об этом просил. — вернулась я к теме разговора.

— Ах, да. Конечно, милая. Сейчас.

Женщина метнулась в смежную с читальным залом комнату. Там стояли стеллажи с книгами. На столе протяжно запиликал стационарный телефон.

— Ой, ну что еще? — недовольно шагала к нему миссис Идемси. — Минутку, дорогая. Я только отвечу. — обратилась она ко мне в пол голоса, снимая трубку с аппарата. Я коротко кивнула. — Да, слушаю. Да. Да. Нет, этого я не знаю. Хорошо. Сейчас я поднимусь.

Она небрежно положила трубку на рычаг.

— Только этого мне и не хватало для полной картины впечатлений. Быть ответственной за организацию зала — это кошмар. Запомни это, дорогая. — погрозила она мне пальцем. Я улыбнулась. Это женщина выглядела немного наивной, даже в гневе. — Мне нужно срочно уйти. Ты не могла бы побыть здесь, пока меня не будет. Перемена большая. Я успею. Книгу можешь взять сама. Она на дальнем стеллаже. Большой фолиант, «Всемирная история ядов и отравлений».

Я присвистнула. Миссис Идемси озорно подмигнула и сказала:

— Вот никогда не знаешь, что творится в чужой голове. С этими словами она выпорхнула с грацией бабочки из кабинета. Я же мысленно позавидовала ее умению порхать над полом, а не шаркать ногами, как я. Вот ей бы на бал было бы идти — в самый раз!

Запнувшись по пути пару раз об книги, я сделала вывод — библиотекарша собиралась провести генеральную уборку и избавить книги от пыли, а заодно с ними и полки, на которых те уютно располагались.

Все-таки, добравшись до цели, я вздохнула и огляделась кругом. Да, мне бы здесь было не по душе. Везде тени и непонятные скрипы. Аж, мурашки по спине побежали. Я вытянула довольно увесистый старый фолиант с верхней полки и уже собиралась идти обратно, как дверь в читальный зал открылась.

Вначале, я решила, что это миссис Идемси, быстро расправившись с делами вернулась на свое любимое рабочее место. Но я ошиблась. В читальном зале находились двое — парень и девушка. Неизвестная сила заставила меня притормозить и свернуть в глубь книжных стеллажей. То, что я услышала, заставило мое сердце обрушиться вниз. Внутри меня резко наступила зима.

— Долго ты еще будешь над бедняжкой глумиться? — послышался противный голосок Фифи. — Она тебе верит. Смотрит глазами преданной собачонки. Надоело. Мне это противно.

— Тихо. Нашла место. — отозвался Крис Вилсон.

— Самое лучшее. — парировала ем собеседница. — Я видела, как Идемси поскакала разбираться с мишурой на завтрашний праздник. Здесь никого. Нам не помешают.

Я закрыла рот рукой, боясь даже вдохнуть громко.

— Чего ты от меня хочешь? — рысился на нее Крис. Его голос не имел ничего общего с тем, что я слышала, когда мы были вдвоем.

— Конкретики. Когда уже ты прекратишь свой фарс?

— Твое какое дело? Мое развлечение — мои правила игры.

Меня начинало мутить. Внутренний голос подсказывал мне, что темой их беседы являюсь — я.

— Когда ты это начинал, ты сказал, что долго это не продлится. И что теперь? — взвизгнула Фифи. — Неужели, ты и вправду в нее втрескался?

— Успокойся. Завтра всему придет конец.

— Ты должен был пойти со мной на бал. — хныкала Фибс.

— Так надо. — уже рычал Крис. — Не мешайся.

— Ладно. — пошла на попятную девушка. — Скажи лишь одно.

— Что? — недовольно пробурчал парень.

— Ты меня любишь?

— Да, кисуля. Ты несравнима! А теперь нам стоит поспешить, дабы не вызывать лишних подозрений. Я ведь официально встречаюсь с милашкой — Сонал. Послышался смачный чмок. И парочка удалилась так же быстро, как и появилась. Послышался скрип закрывающейся двери.

Слезы подступили к глазам. Ком в горле не давал вдохнуть. Перед глазами образовалась пелена и все стало расплывчатым. Я судорожно сжимала в руках «Историю ядов…» и очень сильно злилась на себя, на свою непроходимую тупость и наивность. Меня ведь предупреждали, а я… А я лоханулась, как последняя дура. Не было никакой любви и красивой романтичной истории… Все это было фарсом. Только зачем? Зачем? И я выбежала вон из душной комнаты, где мне стало не хватать воздуха.

Я бежала по коридору, не особо разбирая дороги. Бежала и все, тут!

Со скоростью загнанной лани, я ворвалась в кабинет мистера Плифула и обрушила ему на стол его вожделенную книжецу. А ведь минуту назад хотела приберечь для личного пользования, так сказать, для ознакомления и применения трудов на практике. А по простому — отравить двух мерзких гадин, которые успешно находились в нашей школе, выдавая себя за нормальных людей.

Ошарашенный моим неадекватным поведением (глаза на выкате, ноздри шумно вдыхают воздух, а лицо приобрело оттенок переспевшего баклажана), мистер Плифул решил поинтересоваться причиной моего состояния. Ха, сейчас! Ага! Так я ему и выдала! Ляпнув что-то про внезапную головную боль и что-то про отсутствие сил терпеть ее, я отпросилась с двух последних уроков и понеслась домой.

Путь, который в нормальном темпе я преодолевала за десять минут, сейчас же преодолела в рекордные три минуты. Неслась я словно на пожар. По дороги мне встретилась Эми. Подруга пыталась вовлечь меня в разговор, но я пронеслась мимо нее очень быстро, толком даже не поняв тему. Надеюсь, она обиделась на меня несильно. Потом она все поймет, когда я ей расскажу.

Вылетев сверхзвуковым самолетом за территорию школы, я немного сбавила темп. Я шла теперь намного тише. В моей голове роилась огромная куча мыслей. Одна была хлеще другой.

С одной стороны, мне следовало подойти и спокойно доложить Крису, что его затея провалилась и я все это время играла, а не влюблялась в него по-настоящему. Но она не проходила не одну мало-мальскую проверку. Во-первых: я не знала точного плана действий и что конкретно он хотел завтра устроить на балу. А о том, что феерическое завершение сего представления под названием «соблазнение идиотки» должно было быть на балу — я не сомневалась. Крис был позером. Я же была полной дурой. Во-вторых: я бы не смогла так нагло врать ему в лицо, как это делал он. Я его любила. С моей стороны не было ни капли обмана. В-третьих: уже было достаточно и, во-вторых.

Это в первые минуты, после того, как я все узнала, мне хотелось забиться в дальний угол и рыдать, жалея себя таким образом. После прогулки домой и тщательного обдумывания всего со мной произошедшего, я решила — я не доставлю удовольствие Крису. Он не будет видеть моих испуганных глаз и поникших плеч на балу. Я не ринусь подальше от любопытных взглядов, которые будут наблюдать весь завтрашний «театр высокого искусства». Моя боль — лишь моя. Ее никто не увидит, даже Эми.

У меня было желание (чего греха таить) пожаловаться на свою горькую долю подруге. Но я взяла себя в руки и с приказом: «Соберись, тряпка!», удавила эту идею еще в зародыше.

Нет, я знаю. Подруга, а особенно Эми, обязательно бы кинулась меня утешать. Но я имею одну дурацкую особенность — реветь в утешающих меня объятиях. Вот если свое горе я держу в себе, в тайне от всех, то боль моя не выплескивается наружу. Но если меня начинают нежно хлопать по плечу и ободряюще успокаивать, попутно стараясь меня убаюкать — я превращаюсь в водопад Ниагара. Слезы могут потом литься потоком не переставая несколько часов. А после этого, даже мне страшно становится на себя смотреть. Нет. Такого удовольствия я не доставлю ни Крису, ни Фиби (чтоб они там поперхнулись на досуге).

Значит, любимый, решил посмеяться надо мной. Значит готовься огребсти по полной. Я не привыкла оставлять своего противника без ответа. Мне больно — вам будет во сто крат хуже. Я-то стойко постараюсь перенести то, что ты мне приготовил на завтра, милый. А вот справишься ли ты? Это еще не факт.

Я точно еще не знала план моих коварных действий, но чувствовала себя уже лучше.

Подойдя к дому, я практически стала нормальной, но в душе сильно болел ожог, огонь которого выжег все теплое, что я испытывала к Крису Вилсону. На месте любви теперь красовалась одна желчная злоба и обида, разбавленная унижением и отчаянием.

В дом я завалилась с грацией медведя-переростка, который любил крушить вокруг себя все, что он видел.

Свалив два раза не к месту поставленную вазу с тумбочки и ухитрившись ее два раза изловить на подлете к полу, я тихо матюкнулась. Проследовав на верх, в свою комнату, я со всей дури налетела большим пальцем ноги на верхнюю ступеньку, когда услышала, что входная дверь собирается открываться. Я еще быстрее порысила к себе.

— Со! Со! Я видела тебя из-за угла дома. Милая, я знаю, что ты уже дома. Выходи! У нас с тобой гости. — слышался из прихожей голос мамы. Кого еще черт на хвосте принес?

Усталой и недовольной я выползла из своего убежища, понимая, что меня полностью рассекретили.

Спускаясь вниз, я попыталась отвязаться от навязываемого моей мамой общества:

— Я хотела побыстрее заняться домашкой. Завтра, же бал, а послезавтра контрольная по алгебре. Мне не хотелось бы получ… Остаток фразы запнулся на выходе из моего горла. В прихожей стоял Крис и лучезарно одаривал меня и попутно мою маму улыбкой.

— Вот, Со. Я встретила твоего мальчика у нашего магазина. Он сказал, что направлялся к тебе. Сказал, что ты приболела и отпросилась с занятий.

Я вымучено улыбнулась и заставила взглянуть в лицо этому удоду. Ох, ты какой заботливый!

— Я просто не нашел тебя и спросил у мистера Плифула, не знает ли он о тебе. — пояснил Крис, протягивая ко мне свою мерзкую ручонку. Протяни еще на сантиметр и ты будешь обречен ходить с неопрятной культей. Я ее тебе по локоть отгрызу, если ты ко мне хоть пальцем прикоснешься!

Возможно, мои мысли отразились у меня на лице и Крис поспешно убрал свою руку назад:

— По-моему, ты серьезна больна. Золотце, ты пошла пятнами.

Мельком глянув в зеркало, которое нависало в прихожей и от малейшей вибрации ходило ходуном по стене, я узрела сей «прекрасный портрет»; на меня из зеркала таращилась непонятного вида особа. Волосы, выбившиеся из конского хвостика, торчали одинокими прядями и смотрели в разные стороны друг от друга. Глаза сильно опухли и превратились в щелочки. Нос походил на переваренный картофель, а вся кожа на лице и шее была усыпана мелкой россыпью красных пятен. Во, довел козел! У меня из-за него еще аллергия на всех мужчин откроется.

Мама присмотрелась ко мне и с тихим ужасом в голосе спросила:

— Дочь, у тебя что-то серьезное? Может быть вызовем доктора? — с сомнением покосилась она на меня.

— Нет. Нет, ну, что ты! Я просто немного простудилась. Кха-кха. Выпью на ночь чай с бальзамом и завтра буду здоровее всех здоровых.

— Ну ладно. — не поверила мне мама. — Я пойду на кухню, а вы тут сами. — мотнула она головой в сторону притихшего Криса. Улыбка, к моему злорадному счастью, сползла с лица парня. Теперь он недоуменно таращился на меня, словно пытаясь понять меня и то, что со мной творилось. Обломаешься, котик!

— Зачем пришел? — весьма нелюбезно поинтересовалась я у него.

Парень явно был сбит с толку такой прохладцей в общении со мной. Ведь до этого, я ему в рот глядела и каждый вздох ловила, идиотка!

— Я пришел узнать твое самочувствие. Что произошло в школе? С утра ведь ты чувствовал себя прекрасно. Я беспокоился о тебе.

Не, ну как заливает, принц поддельный! И как только умудряется так искусно врать. Актерский талант, не дать, не взять. Чтоб его, с его талантом!

Видно приняв мое молчание за «зеленый свет» для дальнейших действий, Крис немного приободрившись, продолжил:

— Пойдем к тебе в комнату. Там ты мне все расскажешь. Идем, любимая.

А вот это уже перебор! «Любимая»?! Фррр!!! Как мне хочется дать тебе хорошего тычка под за… по пятой точке.

— Вали. — не выдержала я, коротко и ясно пояснив ему его дальнейшую судьбу.

— Что? Прости, я не ослышался?

— Нет. — спокойно произнесла я. — Вали и желательно быстро.

— Ты… ты… меня выпроваживаешь? Что происходит, золотце?

Больше я не стала продолжать с данным субъектом бессмысленный диалог и открыла входную дверь, наглядно показывая, что скрывалось под моими словами.

С минуту парень глядел мне в глаза. В них я прочитала и удивление, и сомнение, и…, к сожалению, ярость.

Завтра, моя публичная порка перед школой зашкалит за все допустимые пределы, но мне было плевать. Видеть этого лицемера вблизи от себя я не могла.

Развернувшись на пятках, парень вылетел из дома. Я лишний раз видела подтверждение вранью Криса — влюбленный парень попытался бы успокоить и выяснить причину, а не фыркать и уходить с гордо поднятой головой.

Последние робкие попытки найти оправдание всему, что я услышала — с треском провалились. Любовь Криса Вилсона к Сонал Гроу — чистой воды фальшь.