Праанжелику

Часть шестая
Анжелика в Новом Свете

Жизнь в Голдсборо текла своим занимательным чередом. Обитатели форта торговали мехами, курили табак, вечерами собирались у костра с гитарой и пели псалмы в ля-миноре.

Прекрасная Анжелика завела хозяйство - барашка и пудреницу. Жестокие индейцы из окрестных племен периодически тырили зазевавшихся жителей цитадели, люто пытали, а на выходные отпускали домой - загорать и купаться.

И все было бы благодать, если бы не Жоффрей и его гениальные идеи.

– Любимая, - сказал он Анжелике однажды после утреннего сабспейса, - а давай куда-то съездим?

– В Вегас, - радостно подхватила реинкарнация Венеры.

– Ненене, - поморщился бессмертный граф, - в Катарунк.

– Эм, - задумчиво наморщила нежные розовые соски Анжелика, - это где-то под Полтавой?

– Почти, - кивнул Жоффрей, - это где-то над Канадой. Там, в горах, среди тысячи долин и озер я построил для тебя неприступный замок из лыка и еловых шишек.

– Может, - просительно потерлась потаенным гротом о портупею мужа наша восхитительная героиня, - все-таки в Вегас?

– Тут я главный, - напомнил граф, - а ну-ка убоись.

Анжелика затейливо убоялась, а Жоффрей задумчиво пожевал губами нежный розовый сосок и подобрел.

– Мы, - говорит, - возьмем с собой однорукого бандита Али Бабу из Персии. Ты сможешь подергать его по дороге.

– Но как же мой барашек? - заплакала Анжелика. - Как я оставлю его одного в Голдсборо, такого беззащитного с огромными доверчивыми глазками среди чужих равнодушных лиц?

– Ты, - напомнил Жоффрей, - собиралась его по весне прирезать.

– Так то, - возмутилась Анжелика, - Курбан Байрам, а тут - хуйня какая-то.

– Ты выучила русский! - восхитился граф, посуровел и стукнул кулаком по столу: - Не хуйня, а удивительное приключение, компрене?

– Ты тиран, деспот, сумасброд, самодур и скотина, - фыркнула Анжелика и выбросила ключ от пояса целомудрия в унитаз.

– Кому хуже? - пожал плечами де Пейрак и велел седлать всех наверх.

По прикидкам звездочетов и социологов средняя выживаемость экспедиции в Катарунк оценивалась в пять процентов. Поэтому Жоффрей, дабы поднять шансы каждого, решил увеличить численность отряда посредством женщин и младенцев.

Но все шло на удивление хорошо - к концу третьей недели похода путешественники потеряли лишь половину численного состава и пребывали в прекрасном расположении духа.

И вот тут случилось ужасное.

Скачущая в авангарде Анжелика встала на дыбы и сбросила с себя лошадь.

Зловещая тишина окутала лес.

Жоффрей потянулся за стингером, но по дороге замер в ужасе.

Беременная путешественница Эльвира вмиг разродилась тройней…

На тропинке, над пропастью в лучах осеннего американского солнца оскалился затаившийся страшный зверь.

Черепашка.

– Нам пиздец, - прошептал один из сопровождавших экспедицию индейцев и запел прощальную песнь «Друзья уходят как-то невзначай в долину Вечной Охоты».

– Отставить панику, - скомандовала Анжелика, осторожно подкралась к черепашке и легким движением ноги сбросила ее в пропасть.

– Все. Вот теперь - точно пиздец, - вздохнул индеец и снял с себя скальп.

– Если кто-нибудь пояснит развернуто, что происходит, ему будет счастье, - Анжелика повысила голос, перекрикивая летящую черепашку, и приподняла юбку, обещающе демонстрируя изгиб бедра.

– Черепашка Леонардо - тотем племени ирокезов, - поспешно сказал индеец. - Самого жестокого и бескомпромиссного, как похмелье, индейского племени за всю историю Нового Света.

– Это, - заметила Анжелика, разглядывая клубок пыли в глубине ущелья, - была черепашка Рафаэль.

– Один хрен, - махнул скальпом индеец. - Это в эпоху Возрождения будет принципиально. А сейчас Эпоха Великих Завоеваний, сколько у тебя в школе по истории было?

– Пока мои ровесники посещали социальную казарму, убивающую в детях личность, - гордо подняла подбородок индейцу Анжелика, - я ходила в бассейн, потому что на «Титанике» не выжил ни один энциклопедист… Кстати, вот озеро Гурон, что входит в группу Великих Озер, распложено на высоте 177 метров, имеет площадь 59,6 тысяч квадратных километров, его глубина доходит до 228 метров, криптодепрессия, озеро имеет развитую береговую линию и многочисленные острова, соединено с озерами Верхним, Мичиґан, Эри и представляет собой часть Водного Пути Святого Лаврентия.

А теперь отвернитесь, мне нужно омыться после смертельной битвы с черепашкой Леонардо.

Жоффрей, наконец, дотянулся до стингера, и все поспешно отвернулись. А богиня сбросила бикини, уселась на камень, как русалка, и запела американский гимн, отбивая такт нежными розовыми сосками об песчаник.

И только пронзительный взгляд, исходящий не от группы товарищей, а из вооон тех кустов, буравил Анжелику насквозь, заставляя читателей сильно нервничать вплоть до Прозака с коньяком.

На подходах к Катарунку разведчики доложили в штаб, что навстречу идет группа французов.

– Душа моя, - церемонно поцеловал Жоффрей нежный розовый сосок жены, - ты не могла бы затаиться и расстрелять половину этой группы?

– Я и всех могла бы, - улыбнулась уголком потаенного грота Анжелика, взвешивая на руке десяток зенитных орудий марки "Флак-88".

– Не нужно, - поспешно сказал граф, - мы же так - просто поздороваться…

Оставшиеся в живых французы сильно полюбили Анжелику и решили пойти в Катарунк тоже. Особенно Анжелику полюбил лейтенант Пон Бриан, но это я вперед забежала.

На месте прибытия нашу героиню ждал сюрприз - новый барашек и костюм пастушки.

– О, клево! - обрадовалась Анжелика, рассеянно чмокнула мужа в безобразный шрам и пошла выгуливать питомца.

На опушке сумрачного леса барашек вдруг жалобно заблеял, а Анжелика вновь почувствовала взгляд, который пронзал все ее естество и уходил в землю из левой пятки.

– Кто здесь? - спросила Анжелика, зажигая свечу.

Но лес молчал, если не считать козодоя, который молчать не умеет, отсюда и название.

– Слушай, - продолжала Анжелика, - коль ты старый человек, дядей будешь нам навек, коли парень ты румяный, братец будешь нам названый, коль старушка, будь нам мать, так и станем величать, а коли красна девица, то дула бы ты отсюда подобру-поздорову.

Тем временем ирокез стоял в кустах с чучелком скунса на голове. Его грудь была обильна смазана медвежьим салом, а сжатая в кулак на уровне пояса крепкая рука ритмично любовалась божественной красотой нашей героини.

Это был Уттаке - один из вождей пяти великих ирокезских племен. Уттаке пришел убить Анжелику, совершенно проигнорировав тот факт, что является эпизодическим персонажем, в отличие от.

Поэтому, лежа на сырой земле, с прижатой к горлу Анжеликиной пилочкой для ногтей, он напряженно думал - стыдно или не стыдно умирать от руки белой женщины? Потом решил, что, пожалуй, не стыдно, раз уж она не убоялсь черепашки Леонардо. А потом Анжелика его пожалела и предложила трубку мира.

Жоффрей сначала умер от беспокойства, а потом обрадовался, потому что ему, добывающему из земли золотоносную руду, союз с ирокезами оказался как нельзя кстати, и пригласил всех пятерых великих вождей на обед всего по десять долларов с носа.

Вожди приехали, все подписали, выпили мед, пиво и затянули веселую песню о сурке, который всегда с ними.

И все было бы хорошо, если бы Жоффрея не предали недобитые французы, сговорившиеся с индейцами из племени промискуитетов.

Результатом предательства стал Жоффрей, крепко прижимающий к израненной груди пять скальпов великих вождей, несмотря на кому третьей степени.

Ирокезы обиделись и объявили джихад. Жоффрей вышел из комы и извинился. Не помогло.

– Ладно, - сказал граф, разглядывая группу размахивающих томагавками индейцев в количестве ста пятидесяти тысяч человек, - сейчас вы поверите, что это - не я.

Он вывел всех из форта и поджег фитилек.

Через несколько секунд Катарунк взлетел на воздух и долго там летал.

Ирокезы, уронив томагавки, смотрели в небо, с которого падали звезды, несмотря на день и октябрь.

– Мама, - шепнул Анжелике Флоримон, - на те деньги, что ты давала мне в Гарвард, я покупал китайские петарды и хранил их как раз для такого случая.

– Любовь моя, - кивнул на толпу индейцев Жоффрей, - здесь, я думаю, стоит построить Диснейленд. Гляди, как пипл хавает.

– Почему разорвалась гора? - спросили, наконец, притихшие ирокезы.

– Потому что я - Человек-Гром, - расправил плечи Жоффрей. - Я управляю стихиями и говорю с богами.

– Вообще-то мы хотели уточнить тип взрывчатки, - переглянулись индейцы, - так бы и сказал, что ты псих с манией величия. Впрочем, похороны, по большому счету, удались, так что можешь топать…

– В Вегас, - закончила Анжелика, преданно заглядывая мужу в кожаные шортики.

– Нет, - покачал головой Жоффрей. - В Вапассу.

– В Вапачто? - возмутилась Анжелика.

– В Вапассу, - с нажимом на нежный розовый сосок заявил граф, - там мои мрачные рудники, тебе понравится.

Кроме мрачных рудников в Вапассу были лютая зима, дикий холод, адский голод, каторжники и эпидемия кори. Кому бы не понравилось?

Зато Жоффрей вырезал лобзиком грубую кровать кинг-сайз три на три и накрыл медвежьей шкурой.

– Твои нежные розовые соски такие твердые, - шептал Де Пейрак долгими полярными ночами.

– Ну я думаю, - пожимала плечами Анжелика, - минус сорок.

На день святого Валентина к изгнанникам приехал лейтенант Пон Бриан, которого я упомянула на второй странице, когда забегала вперед.

Влюбленный лейтенант дождался, когда Жоффрей уйдет в командировку на антресоли, и принялся склонять Анжелику к земле головой. Анжелика возмутилась и вспылила кочергой по голове.

Когда Пол Бриан очнулся, богиня уже заканчивала прикреплять на место его размозженного черепа коленку медведя гризли.

– Ну вот, - удовлетворенно сказала Анжелика, - почти незаметно. А мозга у вас там и раньше не было.

– Эм, - почесал новенький затылок лейтенант, - так я пойду?

– Ступайте, - кивнула Анжелика. - Вот ключи, техпаспорт от снегоступов и гарантийный талон на плащ-палатку фирмы Соlumbia.

Пон Бриан ушел, а Анжелика безуспешно попыталась отмыть с сорочки кровь и в срочном порядке сочиняла слово «гламур». За этим постыдным занятием ее застал неожиданно вернувшийся муж.

– У тебя такие бледные губы, дорогая, - забеспокоился Жоффрей, расстегивая латы.

– Это иней, - успокоила она. - Давай, помогу.

Прекрасный Флоримон разметался по кровати, неумело спрятав под подушкой свою текушую скво.

– Вставай, сын, - сказал граф де Пейрак, - и пойдем со мной. Я хочу научить тебя тому, что называется долгом чести.

– Какая честь в полшестого утра? - логично поинтересовался Флоримон.

– Лейтенант Пон Бриан пытался поласкать нежные розовые соски и даже заглянул уголком глаза в потаенный грот твоей мамы. При живом-то мне, а хоть пусть и на антресолях… Потом он ушел в пургу, а я чота неделю тупил, но теперь спохватился и пылаю от ярости, как плотный пучок фотонов.

– Ну ушел и ушел, - Флоримон зевнул и перевернулся на другой бок симпатичной индианки.

– Пойдем, сын, - потребовал Жоффрей, потрепав туземку четыре раза. - А по дороге я расскажу тебе, откуда берутся дети.

Лейтенанта они нашли спустя месяц. Тот сидел посреди озера Мичиган с примерзшим к проруби хвостом.

– Здравствуйте, господа, - сказал Пон Бриан, - вы лису не видели? Ужо я ей уши-то пообрываю.

– Видели, - сказал Флоримон, - она тявкнула, и мы отобрали у нее сыр.

– Вот и славно, - обрадовался Пон Бриан.

– Рано радуетесь, - нахмурился де Пейрак и бросил ему синюю варежку в белые елочки. - Вы оскорбили честь моего дома. Я требую удовлетворения.

– Но, - робко сказал лейтенант, - разве ваша прекрасная супруга вас не удовлетворяет? Кто бы мог подумать… Нет, ну я, безусловно, всегда рад поспособствовать, но знаете ли вы, за какую такую провинность пострадал симпатичный мегаполис Содом?

– Хватит болтать, - отрезал де Пейрак кусок тортика, - Вот вам шпага.

– Граф, - запаниковал Пон Бриан, - ну мы же интеллигентные люди. Давайте на щелбаны.

– Ладно, - согласился граф, и, порывшись в нагрудном кармашке, вытащил руку, которую ему подарили на съемках фильма «Терминатор-2».

В общем, лейтенант Пон Бриан скончался безвременно, а за его телом приехала группа экспертов во главе с графом де Ломени, вооруженная арматурными прутами и секретным письмом самого главного в Новом Свете епископа Де Оржеваля.

После сытного обеда, ужина, завтрака, а потом еще раз обеда, граф де Ломени сильно полюбил Анжелику. И ее мужа тоже. Ну, в хорошем смысле полюбил, это же все-таки детская книжка. Ну, сильно полюбил, в общем, пару дней, а потом спрятался в самый темный закуток и распечатал письмо отца де Оржеваля на фотобумаге.

«Мой дорогой друг!», - писал святой отец, - «Я знаю, что вы расслабились под сенью потаенного грота этой женщины. Я чую, что она заморочила вам доминантный аллель. Я вижу вас насквозь - за вашей спиной тазик. Но графиня - сама сатана.

Она, чтоб вы знали, демон Акадии, который ездит весь такой прекрасный на белом единороге и ест мозг. Эту инсайдерскую информацию я взял не с потолка - мне написала одна юная монашка из Вавилона, вот так. Кроме того, я вам это говорю как человек, который закончил курсы пихолога, и щелкает людей, как орехи, за 5-6 коментариев… В общем, вы должны предать вашу разрушительную дружбу и коварно вонзить нож в спину демона. Целую и да хранит вас святой жидкий азот».

Граф де Ломени опечалился, но внезапно вспомнил, что товарищ ксендз необъективен.

А все потому, что когда Де Оржеваль был еще совсем маленьким иезуитом и носил на лацкане рясы звездочку с кучерявым Торквемадой, у него неожиданно случились баронесса и детская травма. Дело в том, что баронесса была вожатой иезуитского отряда и имела привилегию входить к воспитанникам в ночное время, чтобы они не мазались пастой. Ну и вот. А где вошла, там и прилегла. Она ведь уставала от непрерывного патронажа, сами понимаете. Ну а где легла, там и травма у ребенка.

– Поэтому, - решил де Ломени, - я Анжелику убивать не стану, а лучше возьму у нее для батюшки настойку из пустырника.

Вот так решил граф и ушел в пургу, предварительно откушав все пищевые запасы в Вапассу.

– Пусты закрома наши, - ахнули обитатели форта, покатив шаром, - но прекрасная графиня обязательно спасет нас. Ага?

– Разумеется, - кивнула богиня, ушла в свою спальню, достала общую тетрадь в клеточку и размашисто написала на последней странице «Осталась одна Анжелика».

Но тут внезапно пришел август, и снег начал таять.

– Будем жить, - графиня поцеловала березку, расстегнула гимнастерку и доверчиво потерлась о ствол нежным розовым звездно-полосатым соском.

Граф с женой стояли на вершине скалы и держали друг друга за разное. Небо над ними переливалось миллионами огней.

– Это американский флаг? - спросила Анжелика.

– Когда-нибудь потом, - ответил муж, - это станет флагом гомосексуалистов. А пока - просто северное сияние.

– А, ну да, - кивнула Анжелика, - Я его уже видела в советском мультике про ложкой снег мешая.

– Любимая, - Жоффрей порывисто прижал жену к пеньку от древней секвойи, - поклянись перед этой неукротимой стихией, что я навеки останусь повелителем нежных розовых сосков. Обоих.

– Разумеется, милый, - улыбнулась графиня. - Если, конечно, в следующий раз мы поедем зимовать в Вегас.