XII

– Вот шляпа вашей светлости! – сказала горничная Лиза, отворяя дверь гостиной, где Екатерина Лефевр, стоя пред трюмо, выгибалась и вертелась, примеряя амазонку, только что принесенную ей портнихой.

На другой день предстояла охота в Компьене, устроенная императором, и герцогиня Данцигская заказала себе для этого случая длинную юбку, жакет с металлическими пуговицами и кокетливую шляпку.

Она ворчала про себя, надевая юбку и корсаж, который оказался ей чересчур тесным:

– Ни за что не влезть мне в него! Наверное, он лопнет на мне, когда я буду стоять перед их величеством, и меня поднимут на смех! – заключила она вздыхая. – Ну, да что за важность? Наплевать! Я нисколько не хуже этих жеманниц! Ах, если бы только хоть одна из них попалась мне когда-нибудь с глазу на глаз! Королева Каролина, например! Даром, что она сестра императора, я задала бы ей такую трепку, что ух! Это напомнило бы ей то время, когда она сама ходила в прачечную. Мы присягали в верности и повиновении его величеству, а не ей! Черт возьми! Ведь не эта Мюратша выиграла сражение под Аустерлицем! Ну давай шляпу, Лиза! – Екатерина схватила головной убор, поданный горничной, надела на голову, слегка сдвинув на затылок, и, посмотрев в зеркало, воскликнула: – Совсем не к лицу мне эта шляпа! По-моему, она мала мне. Шляпочник делает их только по своей голове.

– Не прикажете ли, ваша светлость, позвать его? Он дожидается в прихожей. Это приказчик шляпного мастера.

– Хорошо, пусть войдет! – согласилась Екатерина и снова принялась вертеться и прихорашиваться перед трюмо.

Дверь отворилась. Герцогиня продолжала свое занятие, то снимая, то надевая шляпку, то сдвигая ее набекрень нетерпеливыми движениями. Но вдруг у нее вырвался крик: она увидала в зеркале человека, приведенного Лизой, приказчика из шляпной мастерской, обернулась и поспешно сказала, указывая озадаченной горничной на дверь;

– Оставьте нас!

«Что такое сегодня с герцогиней? – недоумевала Лиза. – Странное дело, как ее смутил приход этого приказчика из магазина!»

И, закрывая за собой дверь, плутовка рассмеялась:

– Ага! Должно быть, она знала его, когда была еще прачкой. Странная дружба, приятное воспоминание давних времен! Вот была бы потеха, если бы этот молодчик, прикативший из Парижа с головным убором для герцогини, уехал отсюда, снабдив украшением также и голову почтенного маршала! Ха-ха!

Пока Лиза потешалась таким образом над своей титулованной госпожой, та проворно подбежала к приказчику и, схватив его за руки, воскликнула:

– Это вы? Какими судьбами удалось вам попасть в Компьен?

– Я был в Париже и, зайдя к вашему шляпочнику, случайно узнал, что вам отправляют сюда готовый заказ. Я последовал за приказчиком, которому была поручена его доставка. Дорогой мне удалось с помощью наполеондора уговорить его, чтобы он передал мне свое поручение, а сам обождал меня в кабачке. Я заменил его и, по-видимому, искусно вошел в роль: по крайней мере ваши люди поддались на обман. Принимая меня, ваш управляющий предложил мне сделать приписку к вашему счету, лакей потребовал с меня полагающийся ему процент, а ваша горничная настоятельно рекомендовала мне не забывать о ее булавках. После всего этого, кажется, вы можете быть спокойны относительно моей безопасности!

– Какая неосторожность! Как будто вы не знаете, что у вас могущественные враги при дворе!

– Только один, именно сам император!

– И того достаточно! Ах, какая поднялась бы тревога, если бы узнали, что граф Нейпперг находится здесь!

– Никто не узнает! – беззаботно возразил Нейпперг.

Это действительно было так.

Не будучи в силах дольше переносить разлуку, влюбленный пренебрег всем, чтобы вернуться во Францию и увидать Марию Луизу, как предугадывал Фушэ.

– А шпионы! – подхватила встревоженная Екатерина. – Вспомните о том, что вас выслеживают, за вами наблюдают, ходят по пятам. Императору, конечно, доставляли сведения о вас, писали донесения.

Женскую прислугу императрицы расспрашивали обо всем. Одним словом, если вас найдут, если узнают о вашем пребывании во Франции, то вы погибнете!

– Я рассчитываю остаться здесь лишь самое короткое время; через два дня, самое позднее, мне надо пуститься обратно в Вену.

– Тогда зачем же вы явились?

– Я должен увидеть императрицу.

– Это невозможно! К чему такая настойчивость? Вы неосторожны! Мало того: вы не имеете права смущать покой императрицы, навлекать на нее подозрения.

Нейпперг задумался на минуту, потом, взяв за руку Екатерину, сказал ей с волнением:

– Дорогая герцогиня, не расспрашивайте меня слишком подробно! Не заставляйте открыть перед вами мое сердце, мое печальное сердце! Вы угадали! Вы видите – я люблю императрицу, что-то подсказывает мне, что и она не совсем равнодушна ко мне…

– Несчастный! Обманывать императора! Это смерть для вас, позор, несчастье для императрицы, потому что она будет отвергнута тогда своим супругом! Откажитесь от этой безрассудной страсти!

– Не могу! Только с моей жизнью угаснет эта безумная любовь! – с жаром воскликнул Нейпперг. – Но я не хочу по крайней мере, чтобы моя страсть повредила той, которая' зажгла ее во мне.

– Что вы задумали? О какой смелой попытке мечтали, возвращаясь сюда?

– Увидаться в последний раз с Марией Луизой, как я вам говорил, и передать ей одну вещь, полученную от нее, вот это кольцо, – продолжал граф, вынимая из кармана маленький футляр. Он открыл его и вынул оттуда перстень, который Мария Луиза подарила ему с цветком, сорванным ею на память в день его отъезда. Нейпперг покрыл поцелуями эту вещицу и снова убрал в футляр, который крепко стиснул в руке, говоря про себя: – Я должен расстаться с этой драгоценностью, которая для меня дороже всех сокровищ мира, дороже моей собственной жизни. Но – увы! – так нужно.

– Так для того, чтобы передать этот футляр императрице, вы покинули Австрию и явились сюда, пренебрегая гневом Наполеона, рискуя подтвердить его ревнивые подозрения?

– Мог ли я поступить иначе? Наполеон – вероятно, благодаря нескромности горничной императрицы – узнал, что этого кольца уже нет у Марии Луизы. Она уверяла, будто кольцо нечаянно потеряно. Наполеон потребовал, чтобы его непременно нашли. Императрица смогла уведомить меня о том. Получив ее отчаянное письмо, я поспешил покинуть Вену. Сегодня вечером Мария Луиза получит обратно свой перстень, и подозрения ее супруга рассеются.

– Но если вас схватят, чем вы оправдаетесь? Кроме того, кто поможет вам проникнуть во дворец?

Нейпперг колебался с минуту, не спуская пристального взгляда с Екатерины, а затем произнес:

– У меня только одна-единственная добрая и верная приятельница во Франции, а именно вы, дорогая герцогиня. Я надеялся, что вы согласитесь при данных обстоятельствах прийти мне на помощь, оказав содействие, и, пожалуй, спасти меня… еще раз!

– Нет, не рассчитывайте на меня!

– Екатерина Лефевр, вспомните десятое августа! Зачем подобрали вы меня тогда, защитили от мести национальных гвардейцев, собиравшихся расстрелять меня, раненого пленника?

– Теперь уже не десятое августа, милейший граф, – с достоинством ответила Екатерина, – я сделалась супругой маршала Лефевра, герцогиней Данцигской. Я всем обязана императору. Мой муж, его верноподданный, товарищ его сражений и славы, теперь маршал императорских войск, герцог империи Наполеона; с ним он прошел все поля битв в Европе. Нам – моему мужу и мне – не подобает содействовать планам противника его величества, хотя бы он был нашим личным другом, а мы сами были обязаны ему признательностью за давние услуги: ведь если помните десятое августа, то и я не забываю ночи в Жемапе! Рассудите хорошенько, граф, и вы поймете, что требуете от меня невозможного! Я не должна знать о том, что привело вас во Францию. Честь императора, добродетель императрицы даже не могут затрагиваться в нашем разговоре.

– Значит, вы покидаете меня на произвол судьбы?

– Я советую вам уехать, вернуться в Вену, не делая попытки приблизиться к императрице.

– Это сверх моих сил. А как же кольцо?

– Доверьте его мне! Я возвращу потихоньку Марии Луизе заветную вещицу. Обещаю вам это!

И Екатерина протянула руку Нейппергу.

Он припал к ней долгим поцелуем и прошептал:

– О, благодарю, благодарю! Передайте вместе с тем императрице, что хотя я и удаляюсь, но готов спешить к ней по первому зову, по первому знаку.

– Я исполню ваше поручение, граф, но полагаю и надеюсь, что императрице никогда не понадобится напоминать вам ваше сегодняшнее обещание и прибегать к вашей преданности.

– Как знать, герцогиня, почва подрыта под стопами вашего государя.

– Мина взорвется без вреда для Наполеона, победа покровительствует ему! Посмотрите на его трон, окруженный коленопреклоненными королями. Кто осмелится прорваться за эту ограду венценосных караульных, стоящих на часах со скипетрами?

– Распростертые в прахе короли поднимутся и отомстят за то, что им так долго пришлось гнуть спину. Мне известно многое, милая герцогиня. Венский двор выдал мне свою тайну. Пусть ваш император остерегается! Гроза идет, скоро грянет гром.

– Если бы роковая буря и угрожала императорскому трону, то не из Вены ударит она, я полагаю. Ведь ваш император приходится тестем нашему.

– Мой государь никогда не принимал всерьез сближения с Наполеоном. Он пожертвовал родной дочерью, чтобы сохранить несколько своих провинций. Этот брак, заключенный из политических целей, может быть и расторгнут с помощью политики. Пока Наполеон будет скакать с победой на крупе своего коня, к нему будут относиться по-прежнему как к зятю Франца Второго, но стоит ему пошатнуться, вылететь из седла и скатиться в канаву побежденным, как все пойдет прахом. Когда он захочет встать на ноги, то царственный тесть протянет ему не руку, а шпагу острым концом. Франц поступит так, как поступят повелители России, Пруссии, Англии. Вот его настоящие союзники, настоящая родня. Он никогда не расстанется с ними и поможет им доконать поверженного Наполеона. Поэтому повторяю вам снова: уверьте императрицу, что в день несчастья, который я предвижу, она увидит меня спешащим к ней, чтобы пролить за нее кровь, пожертвовать ей всю мою жизнь.

– Однако у вас мрачные предчувствия, Нейпперг! К счастью, ничто не предвещает здесь их подтверждения. Не забывайте, что Наполеон по-прежнему могуществен, что его трон не опрокинут, что его охраняют преданные слуги, готовые безжалостно покарать того, кто позволит себе бродить вокруг императрицы, подстерегая ее. Такому человеку не будет пощады: приказы на этот счет даны самые строгие.

– Я знаю, – с улыбкой ответил Нейпперг, – первый телохранитель Наполеона – мамелюк Рустан. Но, как ни окружай он себя восточными янычарами, чтобы сторожить свою особу и свою жену, все-таки его дворец – не гарем турецкого султана. Там не схватят человека, чтобы заткнуть ему рот и утопить в Босфоре!

– Не шутите ни с ревностью Наполеона, ни с палашом Рустана.

– Мне известно, что Наполеон посадил за решетку, замуровал Марию Луизу. Он держит ее взаперти, точно одалиску. Я знаю, что каждому мужчине, не исключая заслуженных офицеров, не исключая его лучших друзей: Бертье, Камбасереса, Лефевра, Коленкура, запрещено являться на половину императрицы иначе как по приглашению и в сопровождении самого Наполеона. Я знаю также слепую преданность мамелюка: он убил бы родного отца, если бы нашел его вопреки данному приказу в коридорах дворца. Но я принял свои предосторожности, я сделал себя неприкосновенным!

– Как это неприкосновенным?

– Не объясняя австрийскому императору настоящую цель моей тайной поездки во Францию, я сообщил ему в частном разговоре, что увижу императрицу в Париже, в Сен-Клу, в Компьене, что я свободно побеседую с ней и Мария Луиза сможет сообщить мне без свидетелей, счастлива ли она, хорошо ли обращается с нею Наполеон.

– Неужели императору Францу нужен таинственный посол вроде вас, чтобы узнать о чувствах своей дочери? Разве императрице запрещают писать родному отцу?

Нейпперг едва заметно пожал плечами.

– Вы забываете Савари! Он организовал черный кабинет повсюду – в Сен-Клу, в Тюильри, в Компьене. Ни одно письмо не отправляется в Вену, не будучи предварительно распечатано, представлено императору и снова запечатано с большим искусством. Герцог де Ровиго слывет мастером по части вскрытия писем, по части умения снимать сургучные печати лезвием раскаленного докрасна ножа. Зная о том, император австрийский уполномочил меня добиться тайного разговора с его дочерью. Ради этого, пренебрегая всем, я проникну переодетый в Компьеньский дворец…

– Нейпперг, не губите себя, не компрометируйте императрицу! Поклянитесь мне, что вы немедленно уедете, не пытаясь проникнуть к ее величеству.

Нейпперг колебался.

– Но вот что еще: на кого вы рассчитываете, кто может ввести вас к императрице?

– На госпожу де Монтебелло.

– Статс-даму? Это важный вопрос! А известно ли вам, граф, что по случаю болезни генерала Орденэ, заболевшего внезапно, к большой досаде императора, Компьеньский дворец передан под охрану Лефевра, который занимает здесь теперь должность гофмаршала? Госпожа де Монтебелло состоит под началом моего мужа, и он отвечает за самовольное появление во дворце каждого лица, которое не было вызвано сюда. Нейпперг, не захотите же вы заставить Лефевра выбирать между его дружбой к вам и долгом? Ведь вы знаете, что он непреклонный человек.

– Неужели Лефевр прикажет расстрелять меня? – с улыбкой спросил австриец.

– Если бы император велел, если бы вас застали здесь – да! Итак, уезжайте, умоляю вас, ради нашей старинной дружбы, ради вашего сына Анрио, которого император любит. Не захотите же вы испортить ему карьеру, разбить его будущее из-за минутного разговора, из-за свидания, не обещающего никакой надежды. Уезжайте!

– Будь по-вашему! Я послушаюсь вас. То, что вы сказали мне про Лефевра, которого я не хочу подвергать ответственности, заставляет меня отказаться от моего плана. Я уеду! Моя карета ожидает на суассонской дороге. Я зайду за приказчиком шляпного фабриканта, которого заменял тут, и отправлю его обратно в Париж, а сам немедленно пущусь назад в Австрию. Итак, прощайте! Вы передадите кольцо ее величеству и скажете ей то, что я сообщил вам.

В эту минуту раздался стук в дверь и в комнату заглянула Лиза.

– Что случилось? Почему нам помешали? – с живостью спросила Екатерина.

– Господин де Ремюза, камергер его величества, желает говорить с вашей светлостью.

– Камергер? Ах, да, знаю, – сказала вполголоса Екатерина. – Должно быть, это из-за стычки, которая опять произошла у меня вчера с сестрами императора. О, им досталось от меня! Они, конечно, пожаловались, и мне предстоит нагоняй от императора. Пригласи же сюда господина де Ремюза, – прибавила герцогиня, обращаясь к Лизе, которая сгорала от желания узнать, о чем могла шептаться ее госпожа с приказчиком из шляпного магазина. – Прощайте! – сказала герцогиня Нейппергу.

– Итак, ваша светлость, вы довольны исполнением заказа? – спросил «приказчик».

– Очень довольна! Передайте от меня поклон вашему хозяину! – И герцогиня бросилась в кресло, чтобы с подобающим достоинством принять камергера его величества.

Загрузка...