Правила для радикалов

Национальный совет будет отвечать за принятие решений по корпоративным целям, вопросам и политике.

Различные представители в национальном совете также будут отвечать за привлечение членов своих местных организаций для участия в ежегодных собраниях акционеров.

В этот национальный совет также войдут представители всевозможных потребительских организаций, а также церквей и других учреждений, поддерживающих эту программу.

Они смогут дать бесценные технические советы, а также оказать поддержку своим членам.

Помните, что цель подхода доверенных лиц — это не просто инструмент власти по отношению к нашей корпоративной экономике, а механизм, обеспечивающий бум организации среднего класса: начавшись с доверенностей, он затем запустит другие ракеты на всей политической сцене, — от местных выборов до конгресса.

Как только люди организуются, они начнут решать одну проблему за другой.

Реальная цель — власть в руках людей; доверенности — только средство к ней.

Для проведения этой тотальной операции потребуется специальный сбор средств для бюджета, необходимого для её проведения.

Многие уже посвящают этому время и деньги, но сбор средств будет сложен, поскольку очевидно, что корпорации и фонды не станут делать никаких взносов — кроме того, ни один из взносов не будет вычитаться из налогов.

Безусловно, корпорации будут давать отпор, указывая акционерам на то, что программы по предотвращению загрязнения окружающей среды, отказ от военных контрактов или другие требования акционеров приведут к снижению дивидендов.

К тому времени, когда это произойдёт, акционеры найдут такое удовлетворение и смысл в своих акциях, что это будет важнее, чем сокращение дивидендов.

Корпорации изменят вложения своих акций в вузы.

Уже сейчас говорят, что акции Kodak, принадлежащие Университету Рочестера, не дают право голоса университету, что право сохраняется за руководством Kodak, — и это представляет собой интересный юридический вопрос.

Таковы некоторые возможности и проблемы операций по доверенности на американской сцене. Она может ознаменовать начало совершенно новой кампании в университетских городках против администрации университетов через их пакеты акций.

12 мая 1970 года попечители Стэнфордского университета проголосовали своими 24000-ми акций General Motors в пользу руководства компании, проигнорировав предложения студентов Стэнфорда использовать акции против руководства.

То же самое в Калифорнийском университете — 100000 акций, Мичиганском университете — 29000 акций, Техасском университете — 66000 акций, Гарварде — 287000 акций, и МТИ — 291 500 акций; исключение составили Пенсильванский университет и Антиохийский колледж, где за предложение, поддержанное студентами, отдали голоса 29000 и 1000 акций.

Вот вам и «актуальная учебная программа колледжа»! Что может быть более образовательным, чем начать изучать политику американских корпораций и участвовать в собраниях акционеров с помощью университетских доверенностей?

В течение многих лет университеты безропотно участвовали в программах, которые они называют полевыми исследованиями и программой действий среди бедных, но когда дело доходит до исследований и действий среди корпораций, они, как правило, уклоняются.

Я считаю, что американские корпорации — это духовные «трущобы», а их высокомерие — главная угроза нашему будущему как свободного общества.

В университетских кампусах этой страны будет и должна развернуться серьёзная борьба по этому вопросу.

Если я пойду на это, это будет означать, что я покину Фонд индустриальных районов после тридцати лет работы — организацию, которую я создал. Вероятно, случится следующее: придут другие люди, чтобы посвятить всё своё время этой кампании, а я буду с ней всё время, пока она будет запускаться и выходить в открытое плавание.

Но если после того, что мы увидели о генезисе тактики доверенных лиц, не ясно, что генезис Народных доверенностей непредсказуем, что он будет развиваться благодаря случайностям, потребностям и воображению, то мы все зря потратили время, — я, чтобы записать всё это, и вы, чтобы прочитать.

Недавно один из главных советников президента Никсона в Белом доме сказал мне: «Народные доверенности означали бы революцию, — вам никогда не спустят это с рук». Я считаю, что он прав, что это «означало бы революцию».

Это могло бы значить, что прежде сохранявшие молчание смогут организоваться ради получения власти.

Метод участия через доверенности мог бы означать демократизацию корпоративной Америки.

Это может привести к изменению их зарубежных операций, что повлечёт за собой серьёзные изменения в национальной внешней политике.

Это может стать одним из самых важных прорывов в революциях нашего времени.

Работа на будущее

Организация ради действия сейчас и на ближайшее десятилетие будет сосредоточена на белом среднем классе Америки.

Вот где сила.

Когда более трёх четвертей наших граждан с точки зрения экономики и самоидентификации относятся к среднему классу, очевидно, что их действие или бездействие будет определять направление перемен.

Большая часть среднего класса, «молчаливое большинство», должна быть активизирована; действие и артикуляция — это одно и то же, так же, как молчание и капитуляция.

Мы с запозданием начинаем понимать это, осознавать, что даже если бы все малообеспеченные слои нашего населения были организованы — все чернокожие, мексикано-американцы, пуэрториканцы, бедные белые из Аппалачей, — если бы благодаря гению организации все они объединились в коалицию, она не была бы достаточно мощной, чтобы добиться значительных, основных, необходимых изменений.

Ей придётся делать то, что должны делать все организации меньшинств, малые нации, профсоюзы, политические партии или любые другие малые организации, — искать союзников.

Прагматика власти иного не допустит.

Единственными потенциальными союзниками бедных американцев могут стать различные организованные слои среднего класса.

Мы видели, как работники фермерских хозяйств-мигрантов Сезара Чавеса обратились к среднему классу с их виноградным бойкотом. В борьбе против Eastman Kodak чернокожие жители Рочестера, штат Нью-Йорк, обратились к среднему классу и его доверенностям.

Активисты и радикалы, как в студенческих городках, так и за их пределами — люди, которые стремятся к переменам, — должны совершить поворот на все 180.

За редким исключением наши активисты и радикалы являются продуктом и бунтарями против нашего общества среднего класса.

Всем бунтарям нужно напасть на данность власти в своём обществе.

Наши бунтари с презрением отвергли ценности и образ жизни среднего класса.

Они заклеймили его как материалистический, декадентский, буржуазный, дегенеративный, империалистический, разжигающий войны, жестокий и коррумпированный.

И они правы; но для того, чтобы создать силу для перемен, мы должны начать с того, что есть, а сила и люди находятся в большинстве, имеющемся у среднего класса.

Поэтому для активиста бесполезно заниматься самообманом, оставляя своё прошлое в прошлом. Вместо этого он должен осознать бесценность своего опыта среднего класса.

Его принадлежность к среднему классу, его знакомство с ценностями и проблемами бесценны для организации «своих людей».

У него есть опыт, чтобы вернуться назад, изучить и попытаться понять путь среднего класса; теперь у него есть веская причина, чтобы узнать, потому что он должен знать, если хочет организовать.

Он должен знать, чтобы быть эффективным в общении, тактике, выработке проблем и организации.

Он будет совсем по-другому смотреть на своих родителей, их друзей и их образ жизни. Вместо инфантильной драматизации отвержения он начнёт препарировать и изучать этот образ жизни так, как никогда раньше.

Он поймёт, что от «старомодного» больше нельзя отмахнуться, — вместо этого его собственный подход должен быть достаточно «старомодным», чтобы начать действовать.

Вернувшись к среднему классу в качестве организатора, он обнаружит, что теперь всё имеет другой смысл и цель.

Он учится рассматривать действия, выходящие за рамки опыта людей, как пригодные лишь к тому, чтобы запутать и разозлить их.

Он начинает понимать различия в ценностных определениях старшего поколения относительно «привилегии опыта окончания колледжа» и их нынешней реакцией на тактику, которую значительное меньшинство студентов использует в бунтах в кампусе.

Он узнаёт, что такое полиция в их понимании, а также их язык, — он отказывается от риторики, в которой всегда говорится «свинья».

Вместо враждебного отторжения он ищет мосты общения и единства, преодолевая разрывы, поколения, ценности или других людей.

Он со стратегической деликатностью рассмотрит природу поведения среднего класса с его спесью по отношению к грубости или агрессивным, оскорбительным, ненормативным действиям.

Всё это и многое другое должно быть усвоено и использовано для радикализации части среднего класса. Грубую категорию «средний класс» можно разделить на три группы: низший средний класс с доходом от $6 000 до $11 000 в год; средний средний класс — от $12 000 до $20 000 в год; и высший средний класс — от $20 000 до $35 000 в год. [Со времени публикации инфляция составила 6.8 раза.]

Между нижним слоем среднего класса и остальной частью среднего класса существуют заметные культурные различия.

В нижнем слое среднего класса мы встречаем людей, которые всю жизнь боролись за то немногое, что у них есть.

Не считая редкие исключения, например, учителей, они не получали образование выше, чем старшая школа.

Они придерживались таких ценностей, как успех, достижения, безопасность, наличие «собственного» дома, автомобиля, цветного телевизора и друзей.

На 90% их жизнь — это несбывшиеся мечты.

Чтобы избавиться от разочарования, они хватаются за последнюю надежду на то, что их дети получат высшее образование и осуществят свои несбывшиеся мечты.

Это боязливый народ, который чувствует угрозу со всех сторон: кошмар предстоящего выхода на пенсию и старости с социальным обеспечением, разрушенным инфляцией; тень безработицы из-за спада экономики, а чернокожие, и без того внушающие страх из-за конфликта культур, угрожают конкуренцией за рабочие места; высокая стоимость длительных болезней; и, наконец, непогашенные ипотечные кредиты, которые пугают обесцениванием из-за того, что небелые переезжают в их район.

Их преследуют налоги на доходы, продукты питания, недвижимость и автомобили, причём на всех уровнях: городском, государственном и национальном.

Своими ценностями соблазнённые делать покупки в рассрочку, они оказываются едва в состоянии вносить долгосрочные платежи, не говоря уже о текущей стоимости жизни.

Став жертвами телевизионной рекламы с её мошенническими заявлениями о продуктах питания и медицинских товарах, они в перерывах между рекламой смотрят новости со слушаниями в Сенатском комитете, показывающими, что покупка этих товаров — в основном пустая трата их с трудом заработанных денег.

Неоднократные финансовые кризисы происходят в результате несчастных случаев, от которых, как они думали, они застрахованы, но сталкиваются с мелкими уловками одного из самых шокирующих рэкетов доверия современности — страхового рэкета.

Их удовольствия просты: огородничество на крошечном заднем дворе за маленьким домиком, бунгало или «тики-таки» в районе однотипной застройки на окраине пригорода; воскресная поездка за город, ужин раз в неделю в каком-нибудь заведении вроде Howard Johnson's.

К этому классу относятся многие из так называемых «каторжан»: полицейские, пожарные, работники санитарных служб, школьные учителя и большая часть государственных служащих, механики, электрики, уборщики и полуквалифицированные рабочие.

Они смотрят на безработных бедняков как на паразитических иждивенцев, получателей огромного количества массовых государственных программ, оплачиваемых ими, «общественностью».

Они видят, как бедняки поступают в колледжи, где для них отменены вступительные требования и предоставляется специальная финансовая помощь.

Во многих случаях представители низших слоёв среднего класса были лишены возможности поступить в колледж именно в силу этих обстоятельств.

Вот эта горечь усугубляется тем, что они также платят налоги за эти колледжи, за увеличение количества общественных услуг, пожарных, полиции, здравоохранения и социального обеспечения.

Они слышат, как бедные требуют пособий как своего «права».

Для них это оскорбление, отпущенное вдобавок к открытой ране.

В поисках смысла жизни они обращаются к крайнему шовинизму и становятся защитниками «американской» веры.

Теперь они даже разрабатывают рационализацию для жизни, полной тщетности и разочарований: «Это угроза красных!» Теперь они не только наиболее яростно выступают за закон и порядок, но и становятся жертвами таких демагогов, как Джордж Уоллес, Общество Джона Берча и всякие многолетние «угрозы коммунистов».

Неуверенные в себе в этом быстро меняющемся мире, они цепляются за иллюзорные точки опоры, которые для них очень реальны.

Даже разговоры направлены на то, чтобы зафиксировать ваше положение в мире: «Я не хочу с вами спорить, просто скажите, что для вас значит наш флаг?», — или: «Что вы думаете о тех голодранцах из колледжа, которые ни дня в своей жизни не работали?» Они используют разоблачительные прилагательные, такие как «внешние агитаторы» или «смутьяны» и другие вопросы типа: «Когда вы в последний раз били свою жену?»

С другой стороны, средний средний класс и верхушка среднего класса занимают либеральную, демократическую, снобистскую позицию и нападают на фанатизм бедных, работающих по найму.

Они видят, что с помощью всевозможных способов уклонения от налогов средние и высшие средние слои населения могут избежать своего бремени от доли в уплате налогов, так что большая часть его возвращается (по их мнению) на них самих, то есть низший средний класс.

Они видят Сенат Соединённых Штатов, в котором примерно треть составляют миллионеры, а остальные, за редким исключением, очень богаты.

Законопроект, требующий полного публичного раскрытия финансовых интересов сенаторов и пророчески названный Senate Bill 1993 (возможно, именно в этом году он будет наконец принят), находится «в комитете», видят они, а потом говорят себе: «Правительство представляет высший класс, но не нас».

Многие представители низшего среднего класса состоят в профсоюзах, церквях, боулинг-клубах, братских, сервисных и национальных организациях.

Это организации и люди, с которыми нужно работать так же, как с любой другой частью нашего населения — с уважением, пониманием и сочувствием.

Оттолкнуть их автоматически означает потерять.

При этом они не обратятся в пыль и не исчезнут.

Нельзя просто переключить канал и от них избавиться.

Это вы могли сделать в своём радикализированном мире грёз, но они ещё здесь и никуда не денутся.

Если мы не выиграем их себе, их заберут Уоллес или Спиро Т. Никсон.

Никогда не сомневайтесь, что голос может принадлежать вице-президенту Агню, но слова, мстительная клевета — президенту Никсону.

Не было ни одного вице-президента, который бы не служил верным резонатором своего начальника и остальное время молчал.

Помните, что даже если вам не удастся завоевать нижние слои среднего класса, хотя бы часть из них необходимо убедить в том, что с ними можно хотя бы общаться, а затем достичь ряда частичных соглашений и готовности воздержаться от жёсткой оппозиции по мере осуществления изменений.

Они должны сыграть свою роль в необходимой прелюдии к реформации, в признании того, что пути прошлого с его обещаниями будущего больше не работают, и мы должны двигаться вперёд, — куда мы движемся, может быть, и не точно или уверенно, но двигаться должны.

Людей нужно «перевоспитывать», чтобы они не превратились в зависимых и не были доведены отчаянием до диктатуры и гибели свободы.

«Молчаливое большинство» сейчас обижено, озлоблено, подозрительно, чувствует себя отвергнутым и задвинутым в угол. Это больное состояние во многих отношениях столь же взрывоопасно, как и нынешний расовый кризис.

Их страхи и разочарование от своей беспомощности нарастают до уровня политической паранойи, которая может демонизировать людей и заставить их обратиться к закону выживания в самом узком смысле этого слова.

Эти эмоции могут устремляться либо радикально вправо, к тоталитаризму, либо вперёд, ко второму акту Американской революции.

Вопросы на повестке 1972 года — это вопросы 1776 года: «Нет налогам без представительства».

Чтобы иметь реальное представительство, необходимо выделить государственные средства на проведение предвыборной кампании, чтобы представители низшего среднего класса могли участвовать в выборе своих кандидатов.

Это может стать вопросом, который можно поднять для мобилизации нижнего слоя среднего класса и значительной части среднего слоя.

Остальные представители среднего класса, за редким исключением, живут в пригородах, питая иллюзии о частичном спасении.

Будучи более грамотными, они ещё больше теряются. Кажется, ничто не имеет смысла. Они думали, что двухуровневый дом в пригороде, две машины, два цветных телевизора, членство в загородном клубе, счёт в банке, дети в школах с сильной подготовкой, а потом в колледже — это и есть успех.

Они получили всё, но обнаружили, что у них ничего не было. Многие потеряли своих детей, — они исчезли из поля зрения в так называемый «разрыв поколений».

Они увидели, как над ценностями, которые они свято чтили, насмехаются, считая их старомодными или реликвиями отжившего мира.

Бешеная сцена вокруг них настолько обескураживает, что побуждает их либо уйти в частный мир, в несуществующее прошлое, больное своей собственной формой социальной шизофрении, либо посмотреть ему в лицо и начать действовать.

Если человек хочет действовать, то дилемма заключается в том, как и где; не существует вопроса «когда», а поскольку время уходит, очевидно, что время пришло.

Впереди громадные фундаментальные изменения.

Мы не можем продолжать в том же духе или вообще протянуть так в нигилистическом абсурде нашего времени, где всё, что мы делаем, не имеет смысла.

Сцена вокруг заставляет нас быстро отвести взгляд, если мы хотим сохранить хоть немного здравомыслия.

Мы век загрязнения, который сам себя быстрее и быстрее зарывает в отходы.

Мы объявляем, что наша вода загрязнена нашими собственными экскрементами, инсектицидами и моющими средствами, а потом ничего не делаем.

Даже недалёкие люди, если бы они были в здравом уме, давно бы сделали простое и очевидное — запретили все стиральные порошки, разработали новые экологически чистые инсектициды и немедленно построили установки для утилизации отходов.

Судя по всему, нам больше нравится участь трупов в чистых рубашках.

Нам проще терпеть грязный воздух, чем грязь на воротничке.

До последнего нас будут хоронить в белоснежных рубашках.

Наше постоянное использование нынешних инсектицидов может привести к тому, что насекомые в итоге унаследуют мир.

Из всех окружающих нас загрязнений ни одно не сравнится с политическим загрязнением Пентагона.

От войны во Вьетнаме, одновременно самоубийственной и убийственной, до политики выхода из войны путём её углубления и расширения, до напрягающих даже идиота отчётов Пентагона о том, что в течение следующих шести месяцев война будет «выиграна», до разрушения большего количества мостов в Северном Вьетнаме, чем во всём мире, до подсчёта и отчёта о погибших противниках с вертолётов вида: «Хорошо, Джо, мы здесь уже пятнадцать минут; давай вернёмся и объявим, что убито 150», — насилуя молодое поколение военными преступлениями, как в Ми Лае, игнорируя при этом собственные принципы Нюрнбергского процесса, помещая наших солдат в условия, настолько благоприятные для наркотиков, что мы предстаём как освободительная сила травки.

Этот Пентагон, чьи экономические растраты и коррупция разоряют нашу нацию как морально, так и экономически, позволяет Lockheed Aircraft размещать четвёртую часть своего производства в маленьком провинциальном городке Джорджии, где жил покойный сенатор Рассел (влиятельный человек в принятии решений о военных ассигнованиях), а затем посылает призывы федеральным миллионам спасти его от финансовых бедствий.

Гораздо хуже ситуация в округе конгрессмена Менделя Риверса, члена комитета по военным делам Палаты представителей, где корпорации, борющиеся за «золото Пентагона», получают феноменальные выплаты за всевозможные установки.

Даже описание, данное этому нашим вице-президентом с твёрдой психикой, которое ему показалось забавным, для любого свободолюбивого американца трагично.

«Вице-президент Агню похвалил г-на Риверса за его „готовность выступить в защиту так называемого и часто дискредитируемого военно-промышленного комплекса“, а 1150 генералов, конгрессменов и оборонных подрядчиков аплодировали в бальном зале отеля „Вашингтон Хилтон“.

Мистер Агню сказал, что хочет „положить конец уродливым, злобным, подлым слухам“ о том, что мистер Риверс, чей округ Чарльстон, штат Южная Каролина, полон военных объектов, „пытается по частям перенести Пентагон в Южную Каролину“.

„Даже когда казалось, что Чарльстон от всей их тяжести может погрузиться в море, — сказал вице-президент, — мистер Риверс ответил: „Я сожалею, что у меня есть только один округ в Конгрессе, чтобы моя страна... я имею в виду — отдать своей стране“». — New York Times, 13 августа 1970 г.

Это Пентагон, который произвёл почти 16000 тонн нервно-паралитического газа, зачем и для чего — не ясно, разве что для того, чтобы тотальное умервщление велось тотально.

Никто не задался вопросами, кто получил контракты? Сколько это стоило? Куда ушли деньги?

Теперь главный вопрос — как избавиться от этого, пока оно разрушается и грозит растечься среди нас?

Пентагон объявляет, что затапливать нервно-паралитический газ безопасно, но впредь они будут искать безопасный способ!

Очевидный американский путь принятия личной ответственности за свои действия полностью игнорируется, — иначе, раз Пентагон произвёл его, он должен его хранить, и хранить в подвалах Пентагона; или, раз президент как главнокомандующий нашими вооружёнными силами верил, что затопление в океане 67 тонн нервно-паралитического газа было настолько безопасным, почему он не подтвердил свою веру, сбросив его в воды у Сан-Клементе, штат Калифорния?

То или другое по крайней мере оставило бы нации надежду на будущее.

Список можно продолжать без всяких поползновений в сторону поступков нормальных людей.

Армия выбрала последний день слушаний Президентской комиссии по расследованию убийств нацгвардейцев в Кент-Стейт, чтобы объявить, что винтовки M-16 теперь будут выдаваться Национальной гвардии.

Доклад президентской комиссии обречён не быть прочитанным до окончания игры в боулинг в Новый год президента, который смотрит футбол по телевизору во второй половине дня после крупнейшего в истории марша на Вашингтон, антивоенного Дня моратория.

Есть наши генералы и их личные «научные» гремлины, которые после заверений в отсутствии радиоактивной угрозы от ядерных испытаний в Неваде теперь, более дюжины лет спустя, оцепили 250 квадратных миль как «загрязнённые ядовитым и радиоактивным плутонием 239». (New York Times, 21 августа 1970 г.).

И это после взрывов в 1958 году! Будет ли «безопасная» утилизация нервно-паралитического газа в 1970 году оставаться такой же «безопасной» через дюжину или меньше лет?

Интересно, как они будут оцеплять какие-нибудь 250 квадратных миль Атлантического океана?

Можно предположить, что эти же «научные» гремлины будут заниматься утилизацией тысяч тонн дополнительных запасов нервно-паралитического газа, из которых около 15000 тонн находятся на Окинаве и должны быть перевезены на какой-нибудь другой остров.

К этому следует добавить ежедневные сообщения о том, что сейчас мы в Камбодже, сейчас мы вышли, сейчас мы не в ней, а над ней с нашими бомбардировщиками, мы не будем вмешиваться туда, как во Вьетнам, но мы не можем выйти из Вьетнама, не обезопасив Камбоджу, мы делаем это, а на самом деле другое, и нет никакой другой разгадки всего этого безумия, кроме полубесполезного комментария из Белого дома: «Не слушайте, что мы говорим, просто смотрите, что мы делаем», — полубесполезного только потому, что и заявлений, и действий достаточно, чтобы заставить нас замереть в недоумении и ошеломлённом неверии. Именно в такие времена нас преследует старая поговорка: «Кого боги хотят уничтожить, того они сначала делают смешными».

Средний класс оцепенел, растерялся, испуганно молчит.

Они не знают, что могут сделать, если вообще могут.

В этом и заключается задача сегодняшнего радикала: раздуть угли безнадёжности в пламя для борьбы.

Сказать: «Вы не можете уклониться, как многие из моего поколения!» «Вы не можете отвернуться, — посмотрите на это, давайте изменим это вместе!» «Посмотрите на нас.

Мы ваши дети.

Давайте не будем бросать друг друга, ведь тогда мы все погибнем. Вместе мы сможем изменить всё к лучшему.

Начнём вот тут и тут, — вперёд!»

В первую очередь, это работа, направленная на то, чтобы вселять надежду и делать то, что каждый организатор должен делать со всеми людьми, во всех классах, местах и временах — доносить до них средства или тактику, с помощью которых люди могут почувствовать, что у них есть сила сделать то-то и то-то и так далее.

В значительной степени средний класс сегодня чувствует себя более побеждённым и потерянным, чем наши бедные.

Так что вы возвращаетесь в пригород, где живёт средний класс с его разнообразными организациями — от родительских комитетов до Лиги женщин-избирателей, групп потребителей, церквей и клубов.

Задача состоит в том, чтобы найти лидеров в этих различных видах деятельности, определить основные проблемы в них, найти области общего согласия и возбудить их воображение с помощью тактики, которая может внести драму и приключения в скучную жизнь среднего класса.

Тактика должна исходить из опыта среднего класса, принимая его отвращение к грубости, вульгарности и конфликтам.

Начните с малого, не отпугивайте их. Реакция оппозиции обеспечит «образование» или радикализацию среднему классу. Так бывает каждый раз.

Тактика здесь, как уже было описано, будет развиваться в потоке действий и реакций.

Шанс организовать действия по борьбе с загрязнением окружающей среды, инфляцией, Вьетнамом, насилием, расизмом, налогами и другими проблемами — это всё про нас.

Такие тактики, как биржевые доверенности и другие, ждут своего часа, чтобы их бросили в атаку.

Революция должна проявиться в корпоративном секторе через реалистичную оценку корпорациями ситуации в стране.

Корпорации должны забыть свои глупости о «частном секторе». Дело не только в том, что государственные контракты и субсидии уже давно размыли границу между государственным и частным секторами, но и в том, что каждый американский человек или корпорация являются как государственными, так и частными; государственными в том смысле, что мы — американцы и заботимся о нашем национальном благосостоянии.

У нас есть двойное обязательство, и корпорациям лучше признать это ради собственного выживания.

Бедность, дискриминация, болезни, преступность — всё это важно для корпораций не меньше, чем прибыль.

Времена, когда корпоративные связи с общественностью работали над тем, чтобы оградить корпорацию от споров, когда нужно было играть безопасно, чтобы не обидеть клиентов, рекламодателей или соратников из числа демократов или республиканцев, прошли.

Если то же самое хищническое стремление к прибыли удастся частично трансформировать в стремление к прогрессу, то мы откроем совершенно новую игру.

Я предполагаю, что эта новая политика даст руководителям компании причину, по которой они занимаются своим делом, — шанс на осмысленную жизнь.

Основная борьба развернётся вокруг качества и цен на потребительские товары, особенно против массированных рекламных кампаний, вводящих в заблуждение, расходы на которые перекладываются на потребителя.

Это будет народ против Мэдисон-авеню или их «Первая битва американской революции».

Любой график был бы спекуляцией, но лучше бы к 1972 году на стенах появились надписи организаций среднего класса.

Крик людей о второй революции — это крик о смысле, цели жизни — деле, ради которого стоит жить и, если понадобится, умереть. Слова Тома Пейна: «Эти времена испытывают души людей», — больше подходят ко второму акту Американской революции, чем к её началу.

Это буквально революция души.

Великая американская мечта, устремлённая к звездам, была потеряна среди разношёрстности.

Мы забыли, откуда пришли, не знаем, где находимся, и боимся, куда попадём.

Испугавшись, мы от славного приключения погони за счастьем обращаемся к погоне за иллюзорной безопасностью в упорядоченном, расслоённом, полосатом обществе.

Наш образ жизни символизируется для всего мира полосками военных сил.

Дома мы насмехаемся над тем, что охраняем «брата», став его надсмотрщиками в тюрьме.

Когда американцы перестают видеть звёзды, наступают трагические времена.

Мы должны верить, что это тьма перед рассветом прекрасного нового мира; мы увидим его, когда поверим в это.

Об авторе

Сол Алински родился в Чикаго в 1909 году и получил образование сначала на улицах этого города, а затем в его университете. Во время учёбы в Чикагском университете по специальности «криминология» он познакомился с бандой Капоне, а затем с тюрьмой Джолиет, где изучал жизнь заключённых.

Он основал то, что сегодня известно как идеология Алински и концепции Алински по организации масс для достижения власти.

Его деятельность по организации борьбы бедных слоёв населения за свои права как граждан получила международное признание.

В этом направлении он занимался организацией района Задворок Чикаго (Джунгли Эптон Синклер).

Впоследствии, через Фонд индустриальных районов, который он основал в 1940 году, мистер Алински и его сотрудники помогали организовывать общины не только в Чикаго, но и по всей стране — от чёрных гетто Рочестера, Нью-Йорк, до мексиканско-американских баррио в Калифорнии.

На момент публикации внимание г-на Алински обращено на средний класс, и у него и его единомышленников есть Институт подготовки организаторов.

В начале своей организаторской деятельности мистер Алински время от времени подвергался арестам и тюремному заключению, и именно в эти промежутки времени он написал большую часть книги «Подъём радикалов».

Он скончался в 1972 г.

Примечания

Прим. 1: Речь Первой инаугурации Линкольна. «Эта страна с её институтами принадлежит людям, которые живут в ней.

Если существующее правительство станет им тягостно, они могут прибегнуть к конституционному праву его распустить или к революционному, чтобы разогнать и свергнуть».

Прим. 2: Судья Верховного суда США Уильям О. Дуглас, «США и революция», Тематический документ Центра Изучения Институтов Демократии номер 116: «В поездках в Азию я часто спрашивал людей за тридцать и за сорок, что они читали в восемнадцать лет.

Обычно они говорили: „Карла Маркса“. Когда я спрашивал, почему, они отвечали: „Мы жили в условиях колониального правления и хотели от него избавиться.

Мы хотели независимости.

Чтобы получить её, нам нужна была революция.

Все книги о революции публиковались коммунистами“. Почти всегда эти люди отвергали коммунизм как политический культ, однако сохраняя в убеждениях нотку социализма.

В разговорах с ними я пришёл к осознанию больших возможностей, которые мы упустили, занятые борьбой с коммунизмом бомбами и деньгами, а не идеями революции, свободы и справедливости».

Прим. 3: Кто-то считает, что не случайно вопросительный знак — это перевёрнутый плуг, он боронит твёрдую почву застарелых убеждений и готовит её для роста нового.

Прим. 4: За некоторыми исключениями.

В одном из Шангри-Ла Америки для побега от реального мира, городке Кармель в Калифорнии, на берегу прекрасного полуострова Монтерей, на радио КРМЛ шла передача: «Солнечные новости — которые освещают только позитивные, хорошие события в мире!» Интеллектуалы, потешавшиеся над «Солнечными новостями», сами ведь тоже отдавали предпочтение уже готовым ответам.

Прим. 5: Каждый год на протяжении не одного года активисты с выпускного курса Католической семинарии недалеко от Чикаго навещали меня перед самым своим посвящением, задавая вопросы о ценностях, тактиках революции и так далее.

Однажды под конец такого дня один из семинаристов сказал: «Мистер Алински, мы заранее встретились и решили, что есть один вопрос, который мы особенно хотим вам задать.

Нас посвятят в сан, а затем причислят к разным приходам, в помощники к — откровенно говоря — закостенелым, скорым на реакцию, старым священникам.

Они не одобрят многое, во что вы и мы верим, и мы попадём в губительную рутину.

Наш вопрос таков: как нам сохранить веру в истинные христианские ценности, во всё, что мы надеемся сделать, чтобы изменить систему?» Лёгкий вопрос. Я ответил: «Когда вы выйдете за эту дверь, просто решите для себя, кем хотите быть — епископом или священником, а остальное приложится».

Прим. 6: Больше четырёх тысяч лет китайцы в своей философской жизни знакомы с принципом комплементарности.

Они верят, что из неограниченного (природы, Бога или богов) возник принцип созидания, названный ими Великой Крайностью, а из неё возник Дуэт Принципов, или Двойственные Силы, Ян и Инь, из которого появилось всё остальное.

Ян и Инь описывают как положительное и отрицательное, свет и тьму, мужчину и женщину или многочисленные прочие примеры противоположностей или противоречий.

Прим. 7: Гераклит, «Фрагменты»: «Для бодрствующих есть один и тот же мир, общий для всех; каждый спящий погружается в свой собственный».

Прим. 8: «Сэм Адамс, пионер пропаганды», автор Джон К. Миллер.

Прим. 9: Рейнхольд Нибур, «Британский опыт и американская мощь», «Христианство и кризис», том 16, 14 мая 1956 года, страница 57: «Эта политика — либо макиавеллизм, либо мудрость человека за государство, в зависимости от вашей точки зрения.

Может быть, наша совесть нам это не позволяет, но, с другой стороны, те безупречно нравственные люди, премьер-министр Гладстон другого времени и министр Даллес нашего времени, могли бы предложить много параллелей политики г-на Неру, хоть и есть сомнения, что кто-то из людей государства смог бы предложить заодно добротный анализ смеси методов, которые вошли в эту политику.

Это достижение за гранью доступного людям высокой морали».

Прим. 10: И сказал Господь Моисею: «Поспеши сойти; ибо развратился народ твой, который ты вывел из земли Египетской.

Скоро уклонились они от пути, который Я заповедал им: сделали себе литого тельца и поклонились ему, и принесли ему жертвы и сказали: вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской!»

И сказал Господь Моисею: «Я вижу народ сей, и вот, народ он — жестоковыйный.

Итак оставь Меня, да воспламенится гнев Мой на них, и истреблю их, и произведу многочисленный народ от тебя».

Но Моисей стал умолять Господа, Бога Своего, и сказал: «Да не воспламеняется, Господи, гнев Твой на народ Твой, который Ты вывел из земли Египетской силою великою и рукою крепкою.

Чтобы Египтяне не говорили: „На погибель Он вывел их, чтобы убить их в горах и истребить их с лица земли“. Отврати пламенный гнев Твой и отмени погубление народа Твоего.

Вспомни Авраама, Исаака и Израиля, рабов Твоих, которым клялся Ты Собою, говоря: умножая умножу семя ваше, как звёзды небесные, и всю землю сию, о которой Я сказал, дам семени вашему, и будут владеть вечно».

И отменил Господь зло, о котором сказал, что наведёт его на народ Свой. — Исход, глава 32, стихи 7-14, Синодальное изд.

Прим. 11: Власть всегда исходила из двух главных источников — денег и массы людей.

Не имея денег, неимущие вынуждены строить власть из собственных крови и плоти.

Движение масс выражает себя в массовых тактиках.

В противовес утончённости и изысканности статус-кво неимущим всегда приходилось проламывать дорогу дубиной.

В Италии эпохи раннего Возрождения на игральных картах изображались мечи для знати (слово «пика» является калькой с итальянского слова «меч»), чаши (ставшие червами) для духовенства, бубны для купцов, — а вот крестьянству достались дубины-трефы.

Прим. 12: «Алински получает удовольствие иконоборца, надирая самые большие зады в городе, и этот спорт не может не радовать...» — Уильям Ф. Бакли-младший, Chicago Daily News, 19 октября 1966 г.

Прим. 13: Те, кто участвовал в борьбе Kodak и FIGHT, знали, что существует один вопрос: «Признает ли Kodak или любая другая корпорация общество FIGHT в качестве агента по переговорам для чернокожего гетто Рочестера, штат Нью-Йорк?»

Как только компания Kodak признала бы FIGHT как представителя чёрного гетто, мы смогли бы сесть за стол переговоров по всем остальным вопросам, включая трудоустройство большего числа чернокожих.

Признание FIGHT компанией Kodak привело бы к тому, что другие корпорации последовали бы её примеру, а это привело бы к появлению других программ и новых вопросов.

Последующее признание компанией Kodak компании FIGHT побудило Xerox сделать то же самое, что привело к запуску компанией FIGHT в сотрудничестве с корпорацией Xerox завода под названием FIGHTON, принадлежащего чернокожим и управляемого чернокожими.

Прим. 14: The National Observer, 17 июля 1967 г.: «Активисты движения за гражданские права разработали новый крупный план по оказанию давления на некоторые из крупнейших корпораций страны, как стало известно The National Observer на прошлой неделе.

Эти активисты планируют вести борьбу через доверенных лиц, надеясь заставить руководство предоставить больше рабочих мест бедным белым и чёрным...

„Дело Eastman Kodak послужило ориентиром.

Только после того, как в конце концов разразилась борьба через доверенных лиц, рочестерская FIGHT добилась успеха.

До борьбы через доверенные лица существовало не так много способов оказать давление на доминирующую на рынке международную фотографическую компанию.

Компания Eastman Kodak не боялась того, что может сделать FIGHT, и я их не виню, — говорит г-н Алински. — О бойкоте не могло быть и речи.

Это же всё равно, что попросить людей отказаться от фотографии.

Это требовало новой тактики, и мы стали её искать.

У нас были самые разные планы. Мы слышали, что королева Елизавета владеет акциями Kodak.

Так что мы собирались устроить пикет вокруг Букингемского дворца в Лондоне и заявить, что смена караула — это заговор с целью поощрения фотосъёмки.

Но следовать по этому и многим другим путям у нас не было времени.

Если уж основательно планировать кампанию, то это можно сделать куда эффективнее“.

Мысль о линии пикета у Букингемского дворца может показаться смехотворной, но она типична для методов Алински — привлекает внимание и до смешного возмущает.

Его основная философия, как он часто заявлял, заключается в том, что бедняки, у которых нет денег или полномочий, чтобы бросить вызов „структуре власти“, должны использовать единственное оружие, которое у них есть в распоряжении, — людей и общественность».

Прим. 15: Национальный деловой и финансовый еженедельник Barron's, 1 мая 1967 г., «Кто не в кадре?»: «...Возможно, самое запоминающееся событие сезона произошло во Флемингтоне, штат Нью-Джерси, где во вторник компания Eastman Kodak Co. провела своё ежегодное собрание... Возможно, по случайному совпадению, при вполне успешном рынке акции Eastman Kodak сразу же упали на полдюжины пунктов... Лучше всего компании служат своим акционерам и обществу, занимаясь своим делом... В «Мухаммад спикс», домашнем издании чёрных мусульман, [Алински был назван] «одним из величайших социологов и криминологов в мире»... Для компании Kodak и всей американской промышленности настало время перестать подставлять другую щёку... Руководство компании — это распорядитель чужой собственности. Оно не может позволить себе забывать, где лежат его основные обязательства».