Правила обольщения

Глава 4

Алексия шагала рядом с Роузлин в печальной процессии. Они молча переходили из комнаты в комнату: Роуз хотела убедиться, что ничего не забыла.

Наемный экипаж ждал на улице. Он довезет Лонгуортов только до постоялого двора, расположенного недалеко от Лондона, а там они пересядут в исполненный печали фургон, отправившийся в путь перед рассветом. Он увез с собой те скудные пожитки, что все еще оставались собственностью семьи.

Роуз оглядела гостиную:

– Полагаю, тетка Ротуэлла найдет дом в полном порядке. Надеюсь, она и ее дочь будут счастливы здесь.

Эти слова можно было счесть за проявление великодушия, если бы не их горечь.

Алексия не стала ничего говорить. Запас утешительных слов и заверений истощился. Она даже пообещала Ирен, что постарается устроить ее дебют на следующий год – самая бесстыдная ложь, на какую она когда бы то ни было отважилась. Сердце Алексии разрывалось от жалости к Роуз, Ирен, Тимоти, к себе самой.

Роуз повернулась. Ее глаза блестели, и она наконец позволила своему гневу выплеснуться наружу.

– Обещай, что не будешь их любить. Как бы добры и великодушны они не были. Обещай.

Алексия порывисто обняла сестру. Обе разрыдались.

– Оксфордшир недалеко, – сказала наконец Алексия, взяв себя в руки. – Мы сможем часто видеться.

На самом деле Алексия вовсе не была в этом уверена, однако льстила себя надеждой. Ведь она сможет пользоваться экипажем, да и свободный день ей предоставят.

– А теперь пойдем наверх и позовем Тимоти, – произнесла Роузлин.

Они нашли Тимоти в его комнате. Он лежал, распластавшись на кровати. На умывальном столике стоял графин с каким-то крепким напитком.

– Экипаж ждет, Тимоти, – сказала Роуз.

– К черту экипаж. К черту ублюдков, ждущих внизу. К черту жизнь.

На лице Роуз появилось болезненно-усталое выражение. Слишком много забот навалилось на нее в последние несколько дней. Продав все, что можно было продать, Тимоти стал бесполезен.

Алексия подошла к кровати.

– Ты слишком долго оплакивал свою судьбу, братец. А теперь соберись с силами. Позволь сестрам покинуть этот дом с достоинством, вместо того чтобы тащить на себе раздавленного горем брата.

Тимоти ничего не ответил, даже не пошевелился. Алексия тронула его за руку:

– Идем, Тим. В том, что случилось, нет твоей вины. Встряхнись хотя бы ради Ирен.

Тимоти наконец поднялся. Роуз пригладила его мятый сюртук и поправила галстук. Тимоти выглядел таким несчастным и беспомощным, что Алексии захотелось разрыдаться.

– Ты забрала вещи из мансарды, Роуз? – невнятно пробормотал он. – Я говорю о дорожных сундуках Бена.

Роуз изменилась в лице.

– Мы так торопились. Как я могла о них забыть? А теперь в экипаже нет места, и…

– Я позабочусь о них, – сказала Алексия. – Прослежу за тем, чтобы сундуки никто не тронул, и заберу их с собой, если вдруг уеду отсюда. Со временем я найду возможность переправить их вам.

– Ты такая добрая, Алексия, – произнесла Роуз с видимым облегчением.

Алексия была рада позаботиться о вещах Бена. Сознание того, что его вещи находятся в мансарде, поможет ей обрести силу духа в преддверии новой жизни.

– Мне противна мысль о том, что ты останешься здесь, – сказал Тим, глядя в пол. – Противно, что ты будешь чувствовать себя обязанной ему. Что он сможет наблюдать твое унижение и упиваться им.

Но Алексия вовсе так не думала. Ведь лорд Хейден, очевидно, не долго раздумывал над тем, как ему поступить. Через несколько дней она будет служанкой, и не более того. Возможно, он даже забудет ее имя.

– Мне все равно, что он увидит или подумает. – Алексия сказала правду.

Тим не слишком твердо держался на ногах, но им с Роузлин все же удалось довести его до дверей. Ирен с мрачным выражением лица ждала их «триумфального» появления. Никто не сомневался в том, что соседи будут из окон наблюдать за последним действием драмы, разыгравшейся на Хилл-стрит в последние две недели.

– Я его ненавижу, – сказала Ирен. – Пусть он красив и позволил мне посмотреть на танцевальный зал. Уверена, его брат был бы в шоке, если бы узнал, что произошло. Нужно было рассказать все Истербруку, пока мы были в галерее.

Алексия поцелована Ирен на прощанье.

– Не позволяй ненависти поселиться в твоем сердце, Ирен.

– Не позволяй, – произнесла Роузлин. – Я буду ненавидеть Хейдена Ротуэлла за всех нас, дорогая. – Ее губы сжались, и она гордо вскинула голову, беря сестру за руку. – Идем.

Тимоти распахнул дверь, повернулся и долго стоял так, покачиваясь. Его лицо побагровело от нахлынувших эмоций. Алексия положила ладонь на его руку:

– Ты сын джентльмена, Тимоти. Даже нынешняя ситуация не сможет этого изменить.

Тимоти удалось взять себя в руки. Он даже перестал шататься.

– Черт бы его побрал, – рявкнул Тимоти. Шагнув вперед, он последовал за сестрами в неизвестность.

Алексия закрыла дверь прежде, чем тронулся экипаж, и вытерла слезы. Она не могла позволить себе поддаться минутной слабости и начать оплакивать судьбу и сетовать на несправедливость. Надо было готовить дом к приезду тети и кузины лорда Хейдена.

А главное – подготовить свою гордость к тому моменту, когда эти две женщины переступят порог.

– Как любезно с твоей стороны проводить нас, Хейден, хотя нам и пришлось проехать всего несколько улиц от Истербрук-Хауса. Я чувствую себя совершенно беспомощной перед лицом таких глобальных перемен.

– Рад помочь. Ситуация требует сильной руки.

– Как всегда, твоя руководящая роль вселяет в меня уверенность и спокойствие. Не знаю, что бы мы без тебя делали.

Вышеупомянутые сильные руки не имели ничего общего с теми, что правили теперь экипажем Истербрука, катящим по Мейфэру. Переезд тети Генриетты в Лондон повлек за собой множество проблем, но Хейден держал ситуацию под контролем.

В сильной руке нуждалась сама Генриетта, вдова сэра Найджела Уоллингфорда. Она требовала гораздо больше внимания Хейдена, нежели самые сложные финансовые проблемы.

Узнав после смерти мужа о том, что ее доходы существенно сократятся, Генриетта понимающе кивнула, но тратить меньше не стала. В качестве ее поверенного Хейден страшился поездок в Суррей, после которых журил тетку за непомерные траты. Та выслушивала его замечания с выражением досады на лице, а потом счастливо о них забывала.

Сейчас она вместе с дочерью сидела напротив Хейдена, и тот имел возможность ее разглядеть. Огромная шляпа почти полностью скрывала ее светлые волосы, а широкие, загнутые под острым углом края непрерывно били Кэролайн по щеке. Самая широкая во всей истории шляпной индустрии красная лента опоясывала высокую тулью, зрительно уменьшая ее. Нелепое пышное перо свешивалось со шляпы широкой дугой, щекоча изящный подбородок Генриетты. Женщина была хрупкой особой с маленьким лицом и тонкими чертами, поэтому казалось, что вес шляпы неминуемо пригвоздит ее к земле.

Без сомнения, тетя считала шляпу роскошной, стоящей каждого потраченного на нее пенни. Она не понимала, что шляпа старит ее. Будучи младшей сестрой покойной матери Хейдена, она в свои тридцать шесть сохранила внешность юной девушки, но в этой шляпе ей можно было дать все пятьдесят.

– Ты уверен, что французский этой наставницы безупречен? – спросила Генриетта. – Кэролайн нужны твердые знания.

– Мисс Уэлборн обладает всеми необходимыми навыками.

Вообще-то Хейден не знал, насколько хорошо мисс Уэлборн владеет французским. Но она сказала, что ее образование позволяет получить место наставницы, и Хейден не имел оснований сомневаться в ее словах. Более того, он подозревал, что она с легкостью выучит французский за пару недель, если поймет, что ее знаний недостаточно.

– Надеюсь, она не похожа на миссис Брэкстон, – пробормотала Кэролайн. Тихая и бледная, она была неразговорчива. Хейдену даже казалось, что эта молоденькая девушка, почти ребенок, которую он видит перед собой, не настоящая Кэролайн, а лишь ее бесцветная копия, лишенная воли присутствием матери.

– Уверена, мисс Уэлборн будет совсем не такой, как твоя последняя наставница, – сказала Генриетта. – Хейден, должно быть, пообещал ей что-то необычное, чтобы уговорить помочь нам. – В бледно-зеленых глазах женщины вспыхнули радостные огоньки. Из-за этого ее лицо почти постоянно носило выражение мечтательности и отрешенности. – Мы в городе, дорогая, а это совершенно другой мир. Миссис Брэкстон ни за что не справилась бы здесь со своими обязанностями. Вот почему Хейден нашел для нас этот дом и достойную уважения мисс Уэлборн.

Она одарила Хейдена нежной и благодарной улыбкой. Генриетта полностью доверяла племяннику, всецело зависела от него и ждала, что он будет потакать малейшей ее прихоти. Она была настоящим бедствием, и каждый раз с покаянным выражением лица перекладывала проблемы на его плечи.

Хейден ничуть не сомневался, что точно так же она обращалась со своим покойным мужем. Взгляды, полные обожания, витиеватые объяснения, попытки смягчить его с помощью лести. Все, что присуще настоящей женушке, владеющей искусством манипулировать мужчиной. Ему нравилась Генриетта. Он даже находил ее забавной. И все же шесть лет в качестве ее поверенного многому научили Хейдена. Теперь он знал, какой может быть в замужестве женщина, и это окончательно отбило у него охоту к женитьбе.

– Вот он, – провозгласила Генриетта, когда экипаж остановился на Хилл-стрит. – Вчера я велела кучеру провезти меня по этой улице. Дом достаточно симпатичный и подходящего размера, не правда ли, Кэролайн? Конечно, он расположен не на площади. Я надеялась, что… Ну, раз Хейден считает, что этот дом нам подойдет, без сомнения, так оно и есть.

Хейден знал, на что она надеялась. И его брат Кристиан тоже это знал.

Тетя Хен достаточно долго тянула с переездом в Лондон. В результате найти подходящий дом оказалось почти невозможно. Кристиан подозревал, что у его тетки есть на то свои скрытые мотивы, и был уверен, что, оставшись без жилья в разгар сезона, она бросится к его ногам с просьбой приютить их с Кэролайн у себя.

Три недели назад Кристиан объявил о том, что ее переезд в его дом невозможен ни при каких условиях. Он согласился помочь с устройством бала для Кэролайн, но жить под одной крышей со взбалмошной и назойливой теткой категорически отказывался.

Дом Лонгуорта решил наболевшую проблему. Дом помог Тимоти Лонгуорту возместить ущерб, нанесенный фонду Генриетты, о котором она так и не узнала. Тетя Хен была уверена, что Хейден купил дом на деньги, хранившиеся в банке.

Выходя их экипажа, Хейден раздумывал над дальнейшим развитием событий. Если повезет, Кэролайн получит предложение руки и сердца уже в этом сезоне, и Генриетта вернется в Суррей. Дом можно будет продать и возместить украденный Лонгуортом трастовый фонд. А если судьба действительно ему улыбнется, то после замужества Кэролайн Генриетта подыщет мужа и для себя. В этом случае Хейден передаст бразды правления ее новоиспеченному супругу.

Мужчина помог тетке и кузине выйти из экипажа. К тому времени как они вошли в дом, слуги выстроились в холле, чтобы поприветствовать новую хозяйку.

Генриетта внимательно оглядела слуг. Хейден оставил на службе Фолкнера, но в остальном весь обслуживающий персонал был новым.

Когда подошла очередь мисс Уэлборн, Хейден вышел вперед и представил дам друг другу. Он был заинтересован в том, чтобы они поладили. Ведь в случае удачи он надеялся на то, что Генриетта перестанет ему докучать.

Тетя Хен оглядела новую компаньонку с головы до ног. Мисс Уэлборн выдержала это с достоинством.

– Это моя дочь Кэролайн, – сказала тетя Хен, выталкивая девушку вперед. – Нам пришлось отложить свой приезд, потому что образование дочери требует повышенного внимания. Надеюсь, вы сможете исполнять роль ее наставницы.

– Смогу, миссис Уоллингфорд.

– Я слышала, вы лишь недавно занялись подобной деятельностью. Вы ведь кузина бывшего хозяина дома, не так ли?

Хейден не знал, что Генриетте это известно. Ведь она приехала в город лишь два дня назад.

Фиалковые глаза мисс Уэлборн стали почти черными, но в остальном она никак не выказала своего состояния.

– Да, мадам.

– Ну, об этом мы еще поговорим. У меня нет причин ставить под сомнение уверенность моего племянника в ваших способностях.

– Благодарю вас, мадам.

Хен двинулась дальше, к слугам, горничным и повару. Хейден наблюдал за происходящим из дальнего угла холла, но все его внимание было сосредоточено на мисс Уэлборн.

С того самого момента, как они вошли в дом, ее взгляд не дрогнул. Хейден догадался, что она смотрит на какое-то пятно на стене, находящееся рядом с ним. Даже когда Хен разговаривала с ней, взгляд ее фиолетовых глаз оставался неподвижным. Она терпела происходящее, но ничего не видела вокруг.

Хейден восхищался ее самообладанием и еле заметной надменностью. Да, она стояла в одном ряду со слугами, но только слепому не бросилось бы в глаза ее отличие от остальных. Без сомнения, его тетка сразу же это почувствовала и попыталась слегка уколоть девушку.

Взгляд мисс Уэлборн незаметно перекочевал на него, и Хейден увидел в нем гнев, смешанный с гордостью. «Не смейте жалеть меня, – говорил этот мимолетно брошенный на него взгляд, – вы меньше чем кто бы то ни было имеете на это право».

Ее негодование готово было одержать верх в нелегкой борьбе с самообладанием. Поэтому, подойдя к девушке, Хейден увел ее с того места, где она стояла. Оттуда, где она вынуждена была проявлять раболепие.

– Похоже, вы все держите под контролем. Это достойно восхищения. – Хейден имел в виду ее саму, а не хозяйство, и мисс Уэлборн, казалось, поняла его. На ее лице снова возникло выражение безразличия, а взгляд вновь нашел невидимую точку на дальней стене.

– Фолкнер пошел проследить, чтобы остальные слуги были готовы, – тихо произнесла девушка.

– Вы сможете с ней справиться? – Хейден посмотрел на свою юную кузину.

Однако мисс Уэлборн остановила взгляд на Генриетте, а не на Кэролайн. Точнее, на ее шляпе.

– И все-таки я заслуживаю двойного жалованья, – произнесла девушка.

– Я подумал, что вы могли бы стоить мне гораздо дороже, мисс Уэлборн. – Фраза прозвучала в его устах не слишком пристойно, но мисс Уэлборн никак на нее не отреагировала. Очевидно, двусмысленность сказанного была понятна лишь ему одному. Являясь отражением его размышлений, она не делала ему чести.

– Пожалуй, вы правы. Наша последняя встреча вполне удовлетворила меня, и я не потребую большего.

– Какое облегчение. Но, видите ли, у моей тетки только один экипаж, и она захочет пользоваться им время от времени. А если вы захотите получить несколько свободных дней вместо одного, это причинит ей значительное неудобство.

Алексия не сдержала улыбки при воспоминании о том, как провела лорда Хейдена. Ее похожие на лепестки роз губы смягчились, сразу став чувственными и гостеприимными. Они слегка приоткрылись, породив в голове Хейдена довольно непристойные мысли.

Наконец Алексия посмотрела на него, словно желая разделить с ним шутку. Его взгляд прожигал насквозь, ломая сопротивление и требуя внимания.

Несколько секунд показались Хейдену вечностью. Но ставни быстро захлопнулись, словно мисс Уэлборн разглядела в его глазах угрозу. Девушка заметно напряглась.

Внезапно вокруг них задвигались люди. Это слуги начали расходиться по своим делам. Между Хейденом и мисс Уэлборн вклинилась шляпа Генриетты.

– Хейден, я сообщила повару, что завтра вечером ты ужинаешь с нами. Истербрук и Эллиот тоже.

– Эллиот в Кембридже, у Кристиана завтра дела. – Хейден хотел было извиниться и отказаться, сославшись на занятость, но не смог вымолвить ни слова. Мисс Уэлборн разговаривала с Кэролайн, постепенно входя в роль наставницы.

– Я буду рад принять приглашение, если, конечно, мое присутствие вам не наскучит.

– Разумеется, не наскучит. Я несколько лет не была в Лондоне и пропаду, если ты не поможешь мне вернуться в общество. Я совершенно забыла, как Кэролайн должна себя вести, как строить беседу. Ты непременно должен составить для нас список достопримечательностей, которые необходимо посетить, а также развлечений.

Хейден подозревал, что, употребив местоимение «нас», тетушка подразумевала и его. К концу завтрашнего ужина его ежедневник будет заполнен мероприятиями, призванными «помочь» тете Хен.

И во всем этом виновата мисс Уэлборн. Она отвлекла его внимание, и он потерял бдительность. Если с помощью единственной улыбки ей удалось бросить его на милость Хен, то пусть уж лучше даст волю ненависти и улыбается не слишком часто.

Мисс Уэлборн холодно попрощалась с ним в отличие от бурного проявления чувств Генриетты. Уходя, он заметил, что тетя отправилась осматривать остальные комнаты, в то время как Кэролайн вприпрыжку побежала искать музыкальную комнату.

Все это означало, что за ним наблюдает одна только мисс Уэлборн.

«Наберись терпения, – приказала себе Алексия, – помни свое место. Не позволяй себе выражать собственные мысли вслух».

Она сидела за обеденным столом вместе с леди Уоллингфорд, Кэролайн и лордом Хейденом. Ей не составило труда хранить за столом молчание, потому что леди Уоллингфорд без умолку болтала с племянником. За те два раза, что он обедал у нее, Генриетта вытянула из него все сплетни, заставив детально описывать всех действующих лиц. А сегодня она в буквальном смысле слова загнала его в угол, упрашивая отвезти ее в Британский музей.

Лорд Хейден то и дело поглядывал на Алексию, словно ждал, что она вмешается и защитит его от назойливого внимания тетки. Но Алексия вовсе не собиралась этого делать. Ведь она всего лишь служанка. И не в ее власти прервать разговор. Однако намерения лорда Хейдена были вполне очевидны. Он не обращал на тетку никакого внимания и даже не скрывал этого.

Он обращался с тетей любовно, но достаточно строго. Лорд Хейден считал ее слишком несерьезной и ветреной, чтобы бранить за недостатки. Очевидно, он не в полной мере понимал, что она собой представляет. Алексии же хватило недели понять, что под маской беспомощной, легкомысленной кокетки скрывалась обладающая острым умом женщина.

– Как много нового почерпнула бы Кэролайн, если бы ты взял нас с собой, – сказала леди Уоллингфорд. – Я ничего не смыслю в древней истории и вряд ли смогу объяснить значимость того или иного артефакта. – Генриетта одарила племянника улыбкой, способной расплавить металл. – Кроме того, Кэролайн знает тебя и твоих братьев недостаточно хорошо. Она уже не ребенок, ты даже не подозреваешь, как сильно она изменилась.

Кэролайн вспыхнула до корней волос. Хитро взглянув на девушку, мать подала ей знак. Кэролайн попыталась изобразить на лице исполненную надежды улыбку.

– Как чудесно будет поехать в музей вместе с вами, Хейден. Если, конечно, вы сможете найти для нас время.

Через несколько минут племянник прочно висел на крючке у тетки, словно маленькая несмышленая рыбка. Было решено, что на следующей неделе он повезет дам в музей.

Алексия с удовольствием наблюдала за тем, как ловко ее новая хозяйка управилась с этим решительным гордым мужчиной. Похоже, он еще не понял далеко идущих намерений своей тетки, призванных подцепить его на крючок всерьез и надолго.

– А теперь мы должны выбрать модистку, которая сошьет Кэролайн бальное платье, – сказала леди Уоллингфорд. – Я слышала, что мадам Тиссо творит чудеса. Да и миссис Уотерман не хуже. Ты можешь нам что-то посоветовать, Хейден?

– Вряд ли. Думаю, мисс Уэлборн сможет вам помочь.

Взгляды присутствующих обратились к Алексии, лишив ее возможности остаться неприметной тенью на дальнем конце стола.

– Если бы мне пришлось выбирать, я, без сомнения, обратилась бы к мадам Тиссо, – произнесла девушка. Миссис Уотерман шила платья для Ирен Лонгуорт в этом сезоне. Кэролайн теперь жила в доме Ирен и даже спала на ее кровати. Не хватало еще, чтобы она заполучила ее платья. Алексия ни за что этого не допустит.

Ответ прозвучал довольно резко, и девушка поняла, что не совсем еще привыкла к новым условиям. Время от времени в ее душе вспыхивало негодование. А необходимость сидеть с лордом Хейденом за одним столом наполняла ее сердце гневом. Алексия вынуждена была отвечать на его высокомерные знаки внимания, бороться с исходящей от него подавляющей волю силой. Трудно себе представить более жестокую пытку. Алексии оставалось лишь уповать на то, что он проявит стойкость и не примет больше приглашений своей тетки на обед.

– Прежде чем вы закажете платья, я должен поговорить с вами, тетя Хен.

– Конечно. – На лице леди Уоллингфорд тотчас же возникло выражение покорности и сознания долга. – Кэролайн тоже настаивала на сокращении расходов. В таких вопросах она мыслит более здраво, чем я, не правда ли, дорогая? Ее будущий муж с радостью обнаружит, что она не нанесет существенного ущерба его кошельку в отличие от других девушек.

Кэролайн вновь залилась краской. Но ее кузен не замечал раскрытого садка и еле заметно улыбнулся, выражая свое одобрение.

Ужин закончился тем, что ежедневник лорда Хейдена пополнился многочисленными записями. Вскоре все поднялись в гостиную. Но в дверях леди Уоллингфорд озвучила очередную затею:

– Хейден, с твоего позволения, мы с Кэролайн оставим тебя на несколько минут. Она приготовила тебе сюрприз, и я должна ей помочь. Мисс Уэлборн не даст тебе скучать в одиночестве, пока мы готовимся к представлению.

Таким образом, Алексия осталась один на один с лордом Хейденом. Точно так же, как и в их первую встречу.

– Может, намекнете, что это за представление, – попросил лорд Хейден. Он сидел в кресле, слишком фривольно вытянув ноги. Алексия не являлась членом семьи и вполне могла обойтись без подобного проявления фамильярности.

– Для меня это загадка.

– Но ведь вы наставница Кэролайн.

– Думаю, они запланировали это еще до приезда сюда. Насколько я знаю, на прошлой неделе никаких репетиций не было.

Лорд Хейден одарил девушку сбивающим с толку взглядом. Он избрал подобную тактику с самого первого дня их знакомства.

– Значит, их действительно не было. Вряд ли что-то ускользнуло от вашего внимания, мисс Уэлборн. Вы наверняка заметили далеко идущие планы моей тетушки, касающиеся меня и Кэролайн. Поездка в музей только начало.

– В самом деле? Вам повезло. – Осведомленность лорда Хейдена о намерениях Генриетты разрушила мечты Алексии. А она-то уже приготовилась наблюдать, как он будет с присущим ему высокомерием плыть вперед лишь для того, чтобы внезапно оказаться на берегу у ног Генриетты, беспомощно извиваясь и ловя ртом воздух.

– Я был бы вам очень признателен, если бы вы воспрепятствовали осуществлению этих планов.

– Не представляю, как я смогу это сделать. Кроме того, я считаю, что вы с Кэролайн великолепная пара.

– Значит, вы намерены стать союзницей тети Хен?

– Мы, женщины, солидарны, когда дело касается брака, сэр. Кроме того, нам доставляет немало удовольствия наблюдать за падением сильных мира сего.

Хейден рассмеялся:

– Вы говорите так, словно у меня совсем нет шансов.

– Думаю, уже к июню вас очистят, выпотрошат и положат на сковородку.

В глазах лорда Хейдена заплясали веселые искорки. Веселье преобразило его. Он больше не казался Алексии суровым. Сильным – да, но не суровым.

– С рыбой? Вы сравнили меня с рыбой? Да оставьте мне хоть немного достоинства, мисс Уэлборн. Лиса замертво падает на землю, бык становится жертвой матадора. Есть множество достойных сравнений. Но рыба! Это слишком жестоко.

Алексия не сдержала улыбки:

– Слишком уж яркая картина предстала перед глазами.

Лорд Хейден все еще улыбался, все еще… притягивал к себе, но Алексия уловила в его голосе серьезные нотки.

– Не хотите разубедить мою тетю, ну и не надо. И все же постарайтесь сделать все от вас зависящее, чтобы удержать девушку от бездумного следования воле ее матери. Я не хочу, чтобы ей причинили боль, и не хочу видеть, как она отказывает приличным молодым людям только потому, что так хочет ее мать. Я ни за что не женюсь на своей кузине.

– Почему?

От улыбки лорда Хейдена повеяло холодом, и Алексия поняла, что зашла слишком далеко.

– Она совсем еще ребенок, – ответил лорд.

– Они все дети. Если девушка в свои двадцать два года считается чуть ли не старой девой, неудивительно, что в церквях полным-полно невест-девочек.

– Я не намерен жениться в ближайшее время, тем более на ребенке. У этих девушек слишком несерьезное и романтичное отношение к браку, заставляющее мужчин притворяться слабыми и сентиментальными. Кроме того, она моя кузина. Я знаю, что подобные браки не редкость, но это вредная практика, и я ее не одобряю.

– Бенджамин Лонгуорт был моим кузеном. Мне не хотелось бы думать, что моя любовь к нему была чем-то вредным.

Лицо лорда Хейдена стало непроницаемым.

– Конечно. Прошу меня простить, мисс Уэлборн. Иногда я слишком резок в суждениях.

В воздухе повисла напряженная тишина.

– Конечно, будучи детьми, мы не знали о существовании друг друга, – произнесла девушка. – Он никогда не видел меня маленькой девочкой, и…

– Совершенно верно. Вы понимаете, почему мой брак с Кэролайн… невозможен. – Он встал и принялся расхаживать по комнате, показав тем самым, что тема закрыта.

– Когда вы познакомились с Бенджамином? – Он обронил вопрос как бы невзначай, разглядывая на картине изображенную Шарденом[3] семейную сцену. Эту картину привезли сюда с остальными вскоре после отъезда Лонгуортов. Истербрук дал несколько картин взаймы, чтобы заполнить пустые стены.

– Когда приехала в Лондон. Тогда они жили в Чипсайде. После смерти отца я написала им о своем бедственном положении. Бен ответил. Он велел мне переехать к ним. Он был очень добрым. – Добрым и веселым. Мир начинал играть яркими красками, когда Бен был рядом. С ним Алексия чувствовала себя легко и непринужденно, совсем не так, как в обществе лорда Хейдена. В его присутствии она всегда раздражалась и вынуждена была держать ухо востро. – Вы сказали, что знали его еще ребенком. Был ли он в детстве таким же, как потом, когда стал взрослым?

– Зрелость не изменила его характера. Он остался таким же импульсивным и беспечным, как в детстве. Тогда он доставлял много хлопот.

– Хотите сказать, что он был озорником?

– В хорошем смысле этого слова. И все же… он зачастую не понимал, к каким последствиям могут привести его действия. И в детстве, и когда стал взрослым.

– Это потому, что Бен жил одним днем. Он не был расчетливым и всегда полагался на то, что в конечном счете его идея сработает.

Алексии нравилось это его качество. Нравилось ощущение свободы, почти безрассудства, которое всякий раз охватывало ее в присутствии Бена. Жизнь заставляла ее быть скучной и благоразумной, но в тот год, когда она жила в доме Бена, ее согревали его улыбки.

Он ненадолго вернул ее в детство.

Ротуэлл повернулся и теперь не сводил с нее глаз. Он вновь показался Алексии суровым. Бен никогда так не смотрел на людей.

Алексия тоже посмотрела на лорда Хейдена. Возникшая между ними связь поставила ее в невыгодное положение, точно так же, как в холле на прошлой неделе, когда лорд Хейден привез в дом свою тетю. Его взгляд проникал ей в самую душу.

Ее реакция на этого мужчину не заставила себя ждать. Почти так же она чувствовала себя в присутствии Бена, только эти новые ощущения были окрашены в более темные тона. Внимание Ротуэлла источало опасность, а поднимающееся в груди возбуждение заслонял страх.

Алексия страдала. Она говорила себе, что не дрогнет, но сердце нашептывало правду. Она была не в силах отвести взгляд и противостоять возбуждению.

– Думаю, жизнь не была скучной и безрадостной, когда вы жили в этом доме, – произнес лорд Хейден. Он хотел сказать что-то еще, но в этот момент в комнату вошел лакей и сообщил, что их ждут в библиотеке.

– Видимо, представление вот-вот начнется, – произнес лорд Хейден.

Он последовал в библиотеку за Алексией, и его близость напомнила ей об их экскурсии по дому. Но это не помогло ей справиться с исходившей от этого мужчины непонятной силой.

– Мне очень нравится беседовать с вами о Бенджамине, – сказала девушка, когда они вошли в библиотеку. – Надеюсь, когда-нибудь вы окажете мне любезность и расскажете о вашем путешествии в Грецию или о вашем детстве.

– Непременно, мисс Уэлборн.

В библиотеке их ждала небольшая импровизированная сцена. Пол был устлан голубой тканью, по бокам стояли невысокие колонны. На заднем плане висела белая простыня, привязанная к книжным полкам, на которой были изображены холм и храм с колоннами.

Сбоку от сцены стояла леди Уоллингфорд. Она предложила зрителям сесть на стулья, стоявшие перед сценой, а затем хлопнула в ладоши, требуя внимания, и представление началось.

Из-за декорации на заднем плане сцены появилась Кэролайн. На ней был костюм, напоминающий одежду древних греков. Он оголял ее руки, оставлял неприкрытыми лодыжки и чрезмерно открывал шею и грудь. Мать сделала ей высокую, как у взрослой дамы, прическу и даже кое-где нанесла косметику на лицо.

Кэролайн выглядела обворожительно, взросло и почти неприлично.

Алексия искоса посмотрела на лорда Хейдена, чтобы узнать его реакцию, и заметила, что он не сводит с Кэролайн глаз.

– А я думал, у вас все под контролем, мисс Уэлборн, – прошептал мужчина. – Похоже, моя тетя не собирается дожидаться июня, чтобы меня поджарить.

Очаровательная наживка леди Уоллингфорд заняла свое место между колоннами и принялась декламировать отрывок из «Илиады».