Правила Святых Апостолов

Прп. Никодим Святогорец. Предисловие к «Пидалиону»

Я должен и еллинам и варварам, мудрецам и невеждам (Рим. 1:14). [257] Таковы слова, которые возгласил во Христе глаголющий Павел, великий учитель язычников в вере и истине. [258] Возгласил для того, чтобы этим научить всех тех, которые предпочитают общую пользу ближних, говорить и писать не только на греческом языке, чтобы посредством его приносить пользу одним образованным и мудрым, но и говорить, и писать в то же время и на языке простом, чтобы через него равным образом приносить пользу и тем братьям, кто прост и необразован. Ибо какую пользу, скажи мне, может получить какой-нибудь простец от чтения книги, [которая] только на греческом? Не покажется ли ему чужестранцем написавший эту книгу и, наоборот, сам он не покажется ли автору чужестранцем? И оба они вместе не будут ли говорить на ветер? Но если я, – говорит тот же Павел, обличая коринфян за то, что они похвалялись получением дара говорить на языках и не просили в то же время получить и дар истолковывать их для других и, следовательно, назидать Церковь, – не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец, и говорящий для меня чужестранец (1 Кор. 14:11). И тогда как эллин и мудрый от греческого языка получают пользу, брат простой и немудрый не назидается.

Поэтому и мы, последуя этому апостольскому учению, пожелали с помощью настоящей книги принести пользу одновременно как образованным и мудрым, так и простым и немудрым. Первым – греческим текстом божественных и священных правил: апостольских, соборных и принадлежащих отдельным святым отцам, а вторым – толкованием и объяснением этих самых правил, изложенным на простом языке [[259]]. И наоборот, образованным и мудрым мы пожелали принести пользу толкованием, предложив им объяснение тех мест, которые вызывали недоумения у древних мудрецов при чтении правил и которые не всеми могут быть с легкостью поняты; а простецам – греческим [текстом правил], побуждая их иметь к ним подобающее уважение и не считать их порождениями нашей утробы. И тем, и другим мы дарим такую книгу, которую было трудно найти из-за ее малого тиража и еще труднее приобрести из-за высокой стоимости. [260] Это стало первой и главной причиной, которая подвигла нас, братья, приступить к делу издания настоящей книги.

Была еще и другая, более частная, причина: невыносимо было нам, возлюбленные, видеть, что у многих духовников в большинстве непригодных рукописей номоканонов эти божественные и священные правила раздроблены на части, испорчены, имеют неверные надписания, одни правила приводятся вместо других, а объяснения толкователей приняты собственно за правила. И что хуже всего, эти объяснения в номоканонах испорчены, неправильно толкуются и учат как-то странно и ошибочно. Что родилось от этого? Плод, вне всякого сомнения, смертоносный и причиняющий душевную погибель как духовникам, дурно исправляющим [согрешивших], так и дурно исправляемым ими грешникам. Ведь, по общеизвестной пословице, кривая мера (κανών) кривым делает и отмеряемое (κανονιζόμενα). Поэтому мы, чтобы оздоровить эти смертоносные потоки, из которых братья наши напаивались, по пророку, питием мутным (Авв. 2:15), постарались востечь к первоначальным источникам и оттуда почерпнуть сладчайшей, чистой и живоносной воды. А именно, выражаюсь яснее, постарались мы отыскать книги священных «Пандект» [261] и не только переписать оттуда слово в слово полный и неповрежденный греческий текст божественных правил, но и перевести на более простой язык истинные греческие толкования подлинных и Церковью признанных толкователей божественных и священных правил. Прежде всего мы в большинстве случаев почти к каждому правилу перевели толкования занимающего первое место дивного и знаменитого Иоанна Зонары [[262]], затем – Феодора Вальсамона [[263]], редко – Алексея Аристина [[264]] часто – анонимного автора [[265]] и других [[266]].

Наряду с толкованием мы постарались сбоку от каждого изъясняемого правила указать греческими буквами и номера [267] всех тех правил, которые хоть сколько-то соответствуют самому толкуемому правилу. Не удовольствовавшись и этим, мы не пожалели труда и позаботились каждое из этих параллельных и согласующихся правил изложить вкратце под переводом основного правила, передавая таким образом в сжатом виде заключающийся в них смысл. Ведь читатель, если не увидит каждого правила на своем месте, из одного номера ничего не понимает, но должен часто перелистывать книгу и отыскивать место, где находятся отмеченные правила. А кто не признает это тягостным и доставляющим многое беспокойство? Поэтому мы пожелали отдельно взять на себя и этот труд. Если такое согласование с указанием содержания правил в каком-то отношении и кажется излишним, поскольку повторяет одно и то же, – это все же необходимо ради удобства читающих. Для читателя несравненно легче все согласующиеся правила иметь вкратце сведенными вместе, чтобы с первого взгляда видеть, в чем их согласие и различие, – вместо того, чтобы перелистывать столько страниц в поисках 6-го правила, или 8-го, или, скажем, 10-го; найдя одно, забывать другое – и так постоянно утомлять себя, пытаясь разобраться в их путанице.

Итак, если многие номоканоны располагают священные правила по темам для краткости и легкости запоминания (каковы номоканоны Матфея Властаря, [268] Фотия и др.), то и этот сборник канонов не лишен такого достоинства. Ведь почти каждое правило, имеющее указатель, посвящено отдельной теме. Всегда или по большей части к правилам, первым по порядку, указатель составляется из последующих, а последующие ссылаются на первые. Изредка, впрочем, в последующих правилах отменяются предыдущие.

А чтобы указатель был полным, мы собрали правила и прочих отцов, не утвержденные никаким Вселенским Собором, имею в виду правила св. Никифора [[269]], Николая, патриарха Константинопольского [[270]], Иоанна Китрского [271] [[272]], Никиты [[273]] и Петра диакона и хартофилакса Великой церкви [274] [[275]], правила Постника (каковые мы поместили на греческом языке отдельно в конце правил по причине, о которой говорим там), и включили их в указатель. Однако мы не отметили на внешних полях их номеров. Эту привилегию мы предоставили только тем правилам, которые утверждены VI Вселенским Собором, [276] а, следовательно, имеют силу правил Вселенских соборов: именно их толкователи и Церковь принимают как общецерковные и истолковывают.

Хорошо изучив не только их, но и постановления и законы императоров, в особенности Юстиниана, «Дигесты» [[277]], «Кодексы» [[278]], «Институции» [[279]], «Новеллы» [[280]] и, проще сказать, гражданские законы, – мы и из них выбрали все, что оказалось или в каком-то отношении согласным со священными правилами, или восполняющим их. Всё же противоположное правилам мы признали недействительным, как это и сами гражданские законы постановляют [[281]].

Наконец, мы постарались обогатить книгу и различными филологическими примечаниями, которые способствуют или большей ясности толкования, или согласованию кажущихся противоположными правил или каким-то иным образом приносят пользу, – чтобы с помощью всего этого сделать книгу желанной и привлекательной для всех.

Итак, предлагаемая нами братиям духовная трапеза не столь скудна и однообразна, чтобы вызвать отвращение и пресыщение у тех, кто в ней участвует, но столь разнообразна и во всем полезна, чтобы доставлять одновременно и удовольствие, и пользу. Эллин [282] и не пытливый читает только греческий текст правил и тем довольствуется. Простой и нелюбознательный читает одно толкование, и ему этого хватает. Пытливый читает еще и указатель и обретает покой. Пытливый и весьма трудолюбивый читает еще и примечание и услаждается.

В конце священных правил мы прибавили и «Учение о родстве» как необходимое [[283]].

Поскольку толкование священных правил в высшей степени необходимо для общего спасения всех христиан, то сейчас после всего сказанного пора мне возгласить оное пророчество Варуха: Вот книга заповедей Божиих и закон, пребывающий вовек (Вар. 4:1). Эта книга – святое Писание после Святых Писаний, Завет после Ветхого и Нового Заветов; вторые боговдохновенные словеса после первых и боговдохновенных словес. Она – вечные пределы, которые положили отцы наши, [284] и законы, пребывающие во век и превосходящие все гражданские и императорские законы Дигест, Институций, Кодексов и новелл. Ибо эти последние просто изданы императорами, тогда как священные правила, как мы сказали, установлены Вселенскими и Поместными Соборами по действию Святого Духа, а императорами утверждены. Эта книга поистине, как мы ее и назвали, кормило (Πηδάλιον) Кафолической Церкви, при помощи которого Церковь управляется и находящихся в ней матросов и пассажиров, то есть священство и мирян, в безопасности переправляет к тихой гавани Горнего Царствия. Она есть и плод, и результат, и цель, ради которой столь многие императоры несли издержки и усердно трудились, столь многие патриархи проливали пот, столь многие богоносные и духоносные архиереи съезжались с концов вселенной (хотя часто они были и старыми, и немощными), составляли Соборы, как Вселенские, так и Поместные, и столько лет изнуряли себя трудами.

Покажу все это на примере. Вседетельная Святая Троица, сотворив этот первый и вещественный мир, привела его в гармонию с помощью различных естественных правил (κανόνας), вложенных в стихии. Благодаря этим правилам сохраняется порядок, а благодаря порядку – единство всего, и бывает, по словам Орфея, все творение единой музыкальной симфонией, которая исполняется с помощью разных правил, словно с помощью неких разнообразных и многосложных звуков. Таким же образом та же Троица, устроив и второй этот умопостигаемый мир Кафолической Церкви, связала его и скрепила посредством священных и божественных правил. От них рождается благочиние патриархов, согласие архиереев, благонравие иереев, благоприличие диаконов, достопочтенность клириков, благоустроение монахов, познания духовных отцов, необходимые ради исправления [грешников], почтение к императорам, являющееся долгом для всех, и вообще у всех христиан рождается подобающее христианам поведение и устроение. И, говоря в общем, благодаря этим священным правилам земная церковная иерархия становится подобием и отпечатком иерархии небесной. Обе эти иерархии вместе делаются одной, слагаясь в единую мелодию, гармонично исполняемую на всех струнах. Изыми правила (κανόνας), вложенные в стихии, из материального творения, и тотчас же разрушится порядок, а по разрушении порядка все мироздание погибнет. Изыми и эти священные правила (κανόνας) из Церкви, и тотчас же следом вторгнется бесчиние, а из-за бесчиния погибнет все ее священное благолепие.

Обратись, Иаков, и возьми ее... (Вар. 4:2). Обратитесь, патриархи, архиереи, иереи, клирики, монахи и все прочие духовные отцы и братья во Христе, и возьмитесь за эту книгу обеими руками [[285]]. Ходите при сиянии света ее (см. Вар. 4:2), чтобы просветиться вечным светом знания. Возрадуйтесь о словесах ее больше, чем те, которые находят большую добычу (см. Пс. 118:162). Ибо словеса ее чисты, серебро расплавленное, испытанное в земле, семикратно очищенное (Пс. 11:7) – или суждением семи Вселенских Соборов, или множество раз Соборами Поместными и отдельными отцами, так как число семь Писание часто употребляет вместо «много раз». А взявшись, будьте не только читателями и слушателями этих божественных законов, но и исполнителями – потому что не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут, [286] – чтобы не послужило к смерти нарушение этих правил, ведущих к жизни, если их соблюдают.

Прибавлю же и следующее изречение Варуха: Счастливы мы, Израиль, потому что нам известно то, что благоугодно Богу. [287] Вы счастливы, братья христиане, потому что через эту книгу вы удостоились познать благоугодные Богу отеческие и соборные повеления. Божественный Давид сказал, что после многих молний и смятений показались источники вод и открылись основания вселенной: И умножил молнии и привел их в смятение, и явились источники вод, и открылись основания вселенной (Пс. 17:15–16). Эти слова можно с большим удобством аллегорически истолковывать в отношении предмета нашей речи. Во-первых, после того как Господь умножил святые Соборы, словно некие молнии, и ими привел в смятение и погубил зломысленных еретиков, явились эти источники духовных и животочных вод и открылись эти умопостигаемые основания вселенной, то есть Кафолической Церкви. Во-вторых, сначала божественные Соборы собирались ради ниспровержения нечестивых ересей; но, собравшись, они выносили постановления и о христианской жизни, назовет ли кто их небесными источниками, так как они напояют все лицо Церкви, или духовными основаниями, на которых созидается всякое христианское здание. Но тогда они явились и открылись, однажды придя в бытие. Сейчас же явились и открылись, как мы сказали, через толкование на более простом языке и еще больше – с помощью издания в печати.

Кто же помог тому, чтобы это великое благо, эта нужнейшая и многополезнейшая книга была отдана в печать? Преподобнейшие отцы Святой Горы Афон, в святых монастырях, скитах и келиях упражняющиеся в монашеском житии, вместе с оказавшимися на Святой Горе святыми архиереями и некоторыми другими христолюбцами. Эти поистине благословенные помимо прочих добрых дел – ведь они любезно принимают странников и всячески милуют нищих братьев – [совершили и это]: услышав об этой книге, что она необходима и в высшей степени полезна для всего рода православных христиан, все изъявили усердное желание и каждый по своей силе и произволению внесли деньги, потраченные на ее издание, чтобы этим оказать помощь и напитать братьев духовно, как кормят их и телесно. Ведь если, по Григорию Богослову, «слово Божие – хлеб ангельский, которым питаются души, алчущие Бога», [288] то этой помощью они исполнят заповедь царицы всех добродетелей – любви. Поскольку же, опять согласно Богослову, «любовь – вещь чистая и воистину достойная Бога, дело же ее – раздаяние», [289] то они двумя этими [деланиями] вместе исполняют дело облаков. Как облака берут из водной стихии легкие испарения и возвращают их, изливая обратно изобильным дождем, так и они, принимая телесную милостыню от христиан, возвращают ее им через милостыню духовную, то есть через напечатание настоящей душеполезнейшей книги, [милостыню] настолько высшую и лучшую, насколько душа лучше и выше тела. Воистину достохвальна их ревность и по справедливости да будет возвещаться во век века! Воистину братолюбное желание! Воистину богоугодное подаяние – и тем паче, что подано не от избытка, но в большинстве случаев от лишения [[290]]. Поэтому и они по достоинству услышат от Господа то, что услышала вдова, которая от скудости своей бросила в сокровищницу в дары Богу: Истинно говорю вам, что эта бедная вдова больше всех положила; ибо все те от избытка своего положили в дар Богу, а она от скудости (Лк. 21:3–4).

Итак, примите простертыми дланями эту многополезную и многоценную книгу; примите, все Церкви Христовы, это необходимое писание, следующее сразу после Святых Писаний. И ты, о народ, невежда и младенец, сидевший прежде во тьме неведения священных правил, увидь этот великий свет познания и просветись (см. Ис. 9:2; Мф. 4:16), ибо, говорит Давид, уяснение слов Твоих просвещает и вразумляет младенцев (Пс. 118:130). И, соделывая с ее помощью свое спасение, благодарите непрестанно и прославляйте Бога, по благодати Своей ставшего для вас источником такого блага. А воздевая к Нему в молитве руки, помолитесь за потрудившихся и делом, и словом, и передачей книг, и [их] перепиской, и наблюдением за публикацией, и иным образом участвовавших в работе над этой книгой. Прежде же всех, и во всех, и после всех помолитесь за издавших ее в печати преподобнейших отцов и прочих благочестивых [людей], чтобы они, пройдя через бурное волнение жизни в тишине, любви, согласии и множестве других добродетелей, тихо достигли гавани горнего Царствия и улучили вожделенное спасение. При сем желаем здравствовать [[291]].

«Пра́вило» (κανών), как говорит Зонара в толковании 39-го послания Афанасия Великого, в собственном смысле слова означает деревянный брусок, обыкновенно называемый «прави́ло» (πῆχυς). Ремесленники пользуются им для того, чтобы делать ровными дерево или камни, которые они обрабатывают: они прикладывают прави́ло к обрабатываемому материалу и, если он оказывается искривленным вовнутрь или наружу, выравнивают его и выпрямляют. [292] А отсюда, в переносном смысле, правилами называются решения и постановления как апостолов, так и Вселенских и Поместных Соборов и отдельных святых отцов, которые содержатся в настоящей книге. Вот почему и они, как прямые и ровные прави́ла, удаляют от священнослужителей, клириков и мирян всякое бесчиние и испорченность нравов и доставляют им всякое благочиние и правильность церковного и христианского устроения и добродетели [[293]].

«Вот что, о епископы, пусть будет установлено нами для вас о правилах! Если вы пребудете в них, то спасетесь и обретете мир, а если выйдете из послушания им, то подвергнетесь наказанию и будете непрестанно враждовать друг с другом, получая подобающее воздаяние за свое непослушание» (апостолы в послесловии правил). [294]

«Мы почли правым соблюдать правила, изложенные святыми отцами на каждом Соборе вплоть до нынешнего времени» (IV Всел. 1).

«Признал сей святой Собор [295] и то, чтобы отныне, для исцеления душ и врачевания страстей, пребывали твердыми и ненарушимыми 85 правил, принятые и утвержденные бывшими прежде нас святыми и блаженными отцами и переданные нам под именем правил святых славных апостолов», а также правила четырех Вселенских соборов, перечисленных по названиям их, правила Поместных соборов по названиям и правила отдельных отцов – поименно. «И никому да не будет позволено вышеуказанные правила искажать или отменять.

Если же кто будет уличен в том, что изменяет какое-либо правило из вышеуказанных или пытается его отвергать, то будет повинен против этого правила и понесет епитимию, какую оно назначает, и через то, в чем преткнулся, получит исцеление» (VI Всел. 2).

«Мы с радостью, подобной той, которой радовался бы кто, если бы нашел большую добычу, [296] с любовью принимаем божественные правила и храним в целости и без изменений их повеления, изложенные трубами Духа, всехвальными апостолами, а также святыми Вселенскими Соборами и Соборами, собиравшимися поместно... и святыми отцами нашими... И тех, кого они предают анафеме, и мы анафематствуем; тех, кого извержению, – и мы извергаем; тех, кого отлучению, – и мы отлучаем. А тех, кого они подвергают епитимии, и мы равным образом подвергаем» (VII Всел. 1).

«Постановляем, чтобы церковные правила, изложенные или утвержденные четырьмя святыми Соборами, то есть Никейским, Константинопольским, первым Ефесским и Халкидонским, имели силу законов» (131-я новелла Юстиниана).

«Постановляем, чтобы церковные правила, изложенные или утвержденные семью святыми Соборами, имели силу законов (по Вальсамону, слово „утвержденные“ указывает на те правила Поместных Соборов и отдельных отцов, которые утверждены Вселенскими Соборами). Ибо мы принимаем постановления вышеназванных святых Соборов наравне с Божественными Писаниями и соблюдаем правила как законы» (Василики. Кн. 5, Тит. 3, гл. 2; Фотий Тит. 1, гл. 2). [297]

3-е постановление 2-го титула новелл требует «соблюдать правила семи Соборов и хранить их догматы наравне с Божественными Писаниями» (Фотий Тит. 1, гл. 2). [298]

Лев Мудрый (Василики. Кн. 5, Тит. 3, гл. 2) говорит: «Принимаю семь святых Вселенских соборов как святое Евангелие».

«Святыми отцами было определено, что необходимо и после смерти предавать анафеме тех, которые погрешили против веры или правил» (V Вселенский Собор в послании Юстиниана. См.: Синодикон. Т. 2. С. 392). Смотри, как страшно это слово, любезный друг!

«Тем, кто пренебрегает священными и божественными правилами наших святых отцов, которые и утверждают Святую Церковь, и, украшая все христианское жительство, путеводствуют к божественному благоговению, – анафема» (Деяния Собора в Константинополе при Константине Багрянородном, т. е. «Томос единения». См. «Синодикон». Т. 2. С. 977).

В 4-м деянии IV Вселенского Собора написано: «Славнейшие сановники сказали: „Божественнейшему владыке вселенной (то есть Маркиану) было угодно производить дела преподобнейших епископов не по императорским указам или прагматическим постановлениям, но по правилам, которые были законоположены святыми отцами“. Собор ответил: „Против правил прагматическое постановление не возымеет никакой силы. Пусть господствуют правила отцов“. И вновь: „Мы просим, чтобы прагматические постановления, принятые кем угодно в ущерб правилам в любой митрополичьей области, были безоговорочно упразднены, а во всем господствовали правила... все мы говорим то же. Все прагматические санкции упразднятся. Да господствуют правила. По решению святого Собора и во всех остальных митрополичьих областях пусть имеет силу то, что содержится в правилах“».

«Если же кто-нибудь представит постановление, противоречащее тому, что определено ныне, то, как решил весь святой Вселенский собор, оно будет недействительным» (III Всел. 8).

«Прагматические постановления, противные правилам, недействительны» (Василики. Кн. 1, Тит. 2, постановление 12; Фотий. Тит. 1, гл. 2). [299]

«Ибо они, то есть правила, изложенные и утвержденные императорами и святыми отцами, приемлются как Божественные Писания. А законы были приняты или составлены только императорами, и потому они не имеют превосходства ни над Божественными Писаниями, ни над правилами» (толкование Вальсамона на вышеуказанную 2-ю гл. Фотия). [300]

«Не говори мне о законах внешних, поскольку и мытарь исполняет внешний закон, но все-таки подвергается наказанию» (Златоуст. Беседа 57 на Евангелие от Матфея), [301] и еще: «Цари издают законы часто и не все с пользой» (Беседа 16 о статуях). [302]

Однако Властарь говорит: «Большой вес (или, скорее, поддержку) придают божественным правилам законы, чтущие благочестие: с одной стороны, согласуясь с ними, с другой – восполняя то, что ими где-то опущено» (буква «К», гл. 5). [303]

Властарь говорит: «Из 131-й новеллы Юстиниана ты можешь узнать, что уставы, которые устанавливают в монастырях ктиторы, должно принимать, если они ни в каком отношении не противоречат правилам» (буква «М», гл. 15). [304]

«Если всякому, сколько бы кто ни был груб и невежествен, непростительно не знать какого-либо римского закона и если нет такого закона, который бы покрывал сделанное по неведению, то не странно ли тем, кто тайноводствуют ко спасению, не знать начал спасения, хотя бы они во всем другом были и очень просты и неглубокого ума?» (Слово Афанасию Великому). [305]

«Я услышал и не исполнил... Разве ты не исполнил? Ты осудил себя самого: ты соблюл половину, если, не исполнив, сказал: „Я не соблюл“. Ибо осудивший себя самого за несоблюдение стремится к соблюдению» (Слово 4 о покаянии, Итонское издание. Т. 6 с. 785). [306]

«Так давайте все те, кто пренебрегает чтением Писаний, послушаем, какой нам от этого вред, какой убыток... Ведь никогда не достичь нам своими делами святости жизни, если мы даже не знаем законов, по которым следует жить» (см. в собрании толкований на Евангелие от Матфея, гл. 13, ст. 52, изъяснение выражения Поэтому всякий книжник… – и прочее). [307]

«Много нас, говорящих, но мало делающих. Никто не должен искажать слово Божие в угоду своему нерадению, но лучше исповедать свою немощь и не скрывать истины Божией, чтобы вместе с преступлением заповедей нам не стать виновными еще и в неправильном толковании слова Божия» (Четвертая сотница глав о любви. Гл. 85. См. «Добротолюбие». С. 329). [308]