Предчувствие опасности

Глава 16

— Да подвиг как подвиг! — фыркнула Марена, вырывая Брана из воспоминаний. — Просто она все этого Бранда забыть не могла, было у них там чего-то в молодости…

Она замолчала, обошла Брана сбоку, вскинула голову, затем опустила — чтобы оценить Брана с головы до ног. Бран молчал, не зная, что сказать — начать уверять, мол, ничего у меня не было с твоей бабушкой? Так вранье же. Начать уверять, что было? Не поверит, да выгонит. Сослаться на торговые дела, как он это делал обычно?

Марена тем временем уже вынесла мысленный вердикт Брану, решив, что тот недостаточно героичен. Заодно не замедлила высказаться в адрес Бранда.

— Герой, ха! Бабушка тоже была героем, не хуже, только служила Стордору, пока этот Бранд шлялся где попало, а потом вообще махнул рукой и удалился в закат!

— Я в своих странствиях тоже немало послужил Стордору, — осторожно заметил Бран.

— Да кто о вас-то говорит? — сердито воскликнула Марена. — Вы-то не герой, честный Торговец, а я-то про этих героев говорю! Вы просто не видели, что тут раньше было! Половина зала этим Брандом увешана была!

Брана снова кольнуло в груди. Не физическое недомогание, конечно, просто реакция на нечто невозможное. Да могло ли такое быть? Но ведь был тот полет на вивернах, любовь в небе!

— Простите, госпожа Марена, а сколько вам лет? — спросил он.

Та опять вскинула голову, дабы посмотреть ему прямо в глаза, и в этом жесте, в ее низенькой крепенькой фигуре читалась гномья кровь. Даже не знай Бран, кто ее отец, легко мог бы догадаться сейчас. С гномами Бран в своем прошлом крепко дружил, пил, воевал, любил их женщин, да вот незадача — как общаться с юными гномками тоже не представлял.

— Бабушка всегда говорила, что неприлично спрашивать у женщины, сколько ей лет, — Марена дернула головой, забрасывая толстую косу за спину. — Какой же вы торговец, что этого не знаете?

Бран развел руками:

— Да вот как-то все больше торговал с такими же стариками, как и я.

— Оно и видно! То-то вы к Нимроду так быстро в доверие влезли!

— Ну да, мы как два старика поняли друг друга, — улыбнулся Бран, снова развел руками.

Марена смотрела на него пристально какое-то время, словно сверлила серыми глазами, затем вздохнула:

— Отец всегда учил, что семья и друзья — это святое, но вы мне ни друг, ни семья.

Насчет последнего у Брана было то самое страшное подозрение, но он промолчал. Не докажешь.

— Похороны бабушки состоятся завтра, в полдень, на Королевском кладбище, — сухо произнесла Марена. — Нимрод вам верит, бабушка вручила вам амулет, так что считайте, что я пригласила вас участвовать в церемонии похорон. Тело отца так и не нашли…

Бран едва не предложил сходить снова в подземелье, найти, но сдержался усилием воли.

— … да и не того уровня он был. После похорон, вы отдадите мне амулет и уберетесь на все четыре стороны.

Это был не вопрос, констатация факта. Высказанного с железной непробиваемой уверенностью гномов. Марена, собственно, не стала дожидаться ответной реплики Брана, удалилась, снова перекинув косу. То ли скрывала этим жестом нервозность, то ли просто давала выход злости и раздражению.

Бран, глядя в спину своей возможной внучке, подумал, что немного понимает ее.

Прежнее желание — взять и уехать — вспыхнуло с новой силой. Явно же взрослая, самостоятельная девица, к чему ей молчаливый старик, напоминающий своим присутствием о гибели бабушки? Но обещание! Последние сутки в Бране продолжались эти качели и гадания — «присматривать или не присматривать», и это было непривычно. Немного изматывало. Что можно было сказать Марене, как убедить ее, Бран не знал. Поэтому он поступил привычным образом — отодвинул проблему в сторону, отправившись собирать информацию.

— Госпожа Марена-то? — воскликнула толстая кухарка Азоя. — Да восемнадцать ей исполнилось… дай Меора памяти, да, два с половиной месяц назад, как раз, когда эльфы со своей принцессой приезжали! Госпожа Плата нас всех отпустила, мы ходили к дороге посмотреть, а они ехали, такие важные, на своих этих огромных зверюгах… как их…

— Древоны, — подсказал Бран, между двумя ложками супа.

Втереться в доверие к кухарке было легко, благо та не страдала моральными терзаниями молодости и сама была не прочь поболтать, особенно с таким представительным стариком, как Бран.

— Эльфы пытались скрестить дерево и слонов, это такие огромные зверюги, живущие далеко на юге, — пояснил он.

— Всюду-то вы побывали, мастер Бран, — вздохнула Азоя полной грудью, присаживаясь напротив.

— Еле ноги оттуда унес, — слегка ворчливо отозвался Бран, — слишком много странной, ядовитой живности и враждебных рас.

— Так что эти… слуны?

— Слоны. Ростом с трех эльфов, вот такие бивни — клыки, значит, торчат наружу, к тому же у них есть зачатки разума. Затопчут кого угодно, а кого не затопчут, того своей магией одолеют.

Один из бивней, самый огромный, Бран в прошлом преподнес в подарок Горхорну Первому, и если его не убрали, то бивень должен был до сих пор украшать тронный зал.

— У эльфов не получилось, зато получились такие вот деревянные полуживые големы. Древоны. Используют для таких вот поездок, когда надо выглядеть роскошно.

А также для топтания врагов в войнах, добавил он мысленно. Страшная машина уничтожения.

— Да, выглядело все роскошно, — расплылась в мечтательной улыбке Азоя. — А принцесса их! Она даже посмотрела на меня, улыбнулась, у меня аж в груди защемило! Хотела бы я быть такой же красавицей! Чего она нашему королю не глянулась, не понимаю!

— Да просто среди людей хватает своих красавиц, вроде тебя, Азоя, — улыбнулся ей Бран, отодвигая в сторону пустую миску. — И готовишь просто божественно!

Кухарка засмущалась, но Бран не видел смысла тянуть, когда можно было совместить. Знаки, подаваемые Азоей, были совершенно не двусмысленны, так что после кружки морса и нескольких предложений с комплиментами, они удалились в подсобное помещение.

Азоя, красная, удовлетворенная, с глупой улыбкой на лице собирала рассыпавшуюся от их любовных утех морковку, то и дело поглядывая в сторону Брана и слегка оттопыривая могучий зад.

— Жаль, что ты не сможешь остаться, — сказала она.

— Да, жаль, — искренне ответил Бран.

Она вполне могла бы заменить Милли, во всех этих телесно — обеденных вопросах, конечно, если бы Бран остался здесь жить.

Но Бран и без того узнал немало, над чем стоило подумать. Поощряюще улыбнувшись Азое и подмигнув ей, он ушел, вышел наружу, обнаружив в саду вокруг особняка пару беседок. Привычки, приобретенные в Благой Тиши, давали о себе знать, и Бран уселся в одной из беседок, уставившись на деревья.

По датам все примерно сходилось, дочь Платы и мать Марены, Агата, родилась примерно девять месяцев спустя после той ночи на вивернах. Но в то же время, даже немногим ранее, к Плате из армии вернулся муж. Азоя просто не помнила точных дат, настолько давно это было, так что тут нужно было искать других свидетелей, дабы разобраться.

То, что Плата всегда баловала внучку, тоже ничего не доказывало — раз уж семья была так важна для Укротительницы. Неважно, от кого была Агата, она все равно оставалась дочкой Платы. Правда, эти вот портреты Бранда, собирание историй о нем… но тоже не доказательство. Может, Плата так и не преодолела в себе влюбленности юности, понимала, что не справится с собой и дай только волю, снова упадет в объятия Брана?

Разрывалась, в общем, между семьей и Браном, так как тот редко сидел на месте и не заводил семьи.

Выбрала — семью, разорвала отношения, отстраняясь от Брана, но где-то внутри давала выход чувствам, портретами и историями. Были, конечно, надежные способы установления родства, но они требовали многого, для начала добровольного согласия всех участников. Подойти к Марене и сказать «здравствуй, внучка?»

Что она подумает? Правильно, что Бран какой-то аферист, обманом пролезший в ее жизнь.

Вылетит Бран прочь, ладно, силой его все поместье не выкинет, но не воевать же теперь? Да и вываливать подозрения, не имея на руках фактов, тоже может быть чревато. В конце концов, Плата любила мужа, любила больше жизни… если бы не та ночь на вивернах, Бран даже думать в эту сторону, в сторону родства с Мареной, не стал бы.

— Все-таки правильно я не заводил семьи, — пробормотал он самому себе и деревьям.

Столько проблем, столько неопределенности, столько головной боли на ровном месте. Но в то же время где-то глубоко внутри мысль о том, что у него может быть есть внучка, странным образом лишала Брана покоя. Словно заполнилась какая-то пустота, о которой он даже не подозревал.

За ужином Марена молчала, устало, медленно, слегка трясущимися руками поднося ложку ко рту. Похоже, она пыталась забыться в работе, снова демонстрируя гномью часть себя. Да оно и понятно, раз уж из родителей присутствовал только отец, тот самый гном Старин. Бабушка Плата, конечно, занималась внучкой, прокачивала в уровнях, катала на своих ручных монстрах, даже подарила Марене какую-то там редкую черепаху, когда та пожаловалась, что роста ей не хватает.

Бран в тот момент не понял Азою, но переспрашивать не стал.

— Ваше жаркое, мастер Бран, — поставили перед ним очередное блюдо.

Откуда-то сбоку ощущался взгляд Азои. Нимрод, присутствовавший за столом, тоже уловил этот взгляд, отметил счастливый вид кухарки, обильность порции Брана, но ничего не сказал. Брану было плевать, он едва заметно кивнул в сторону Азои, продолжил ужин, поглядывая на Марену.

Та просто ела, не глядя по сторонам.

Отец Марены упирал на мастерство, повышение Умений своим трудом, да и сам трудился, выполняя заказы и неплохо зарабатывая. Состоял он в обществе гномов-ремесленников Таркента, не бедствовал, но и денег у тещи особо не брал, предпочитая обходиться своими. Плата же, если хотела, швырялась деньгами направо и налево, никогда их особо не считала, передоверив дела некоему Альфу Касселю, Управляющему с каким-то запредельным уровнем профессии.

Обычное дело.

То, что знатные и богатые семьи могли себе позволить «скоростную прокачку», когда дети получали 100-й уровень еще до 16 лет, не означало, что эти самые дети станут хорошими властителями, управителями и вообще теми, кто сможет управлять людьми, неважно, своими вассалами или просто подчиненными. Поэтому профессия Управителей, тех, кто может вести огромное хозяйство, да так, чтобы то не разорялось, продолжало прирастать деньгами, людьми, землями и прочим, очень ценилась. Какой-нибудь крестьянский сынок из Малых Болот, конечно, не смог бы стать Управителем с 100-м уровнем в профессии, но это не мешало крестьянским сынкам мечтать о подобном.

Сейчас Кассель торчал в Таркенте, умчавшись в столицу утром, после сообщения о нахождении тела. Улаживал дела Платы, возможно, занимался ее завещанием. Наверняка, возникли всякие там правовые проблемы, в связи с тем, что не только Плата погибла, но и ее зять пропал.

Представив, что Марене пришлось бы лично всем этим заниматься, Бран только покачал головой.

— Вот еще только жалости мне не хватало! — неожиданно вспылила Марена, стукая кулаком по столу.

То ли восстановила силы, пока ела, то ли изначально наблюдала за Браном, для того и пригласив на ужин.

— Я думал о том, что хорошо, когда есть Управляющий, — честно ответил Бран. — Людям, объятым горем, трудно вникать в хозяйство, в завещание, заниматься организацией похорон.

— Ну да, конечно, — ядовито прошипела Марена, — хозяйство, деньги, прибыль, чего ждать от старика Торговца? Кто вам моя бабушка, давняя, наполовину забытая подруга, на которой можно поживиться посмертно?

Бран озадаченно моргнул, пытаясь придумать ответ.

— Вы несправедливы, госпожа Марена, — заметил Нимрод.

— А при чем тут справедливость?! — развернулась к нему Марена. — Она что, вернет мне отца? Бабушку? Вот она, справедливость (рука ее ткнула в сторону Брана), явилась и жрёт, как ни в чем не бывало, о прибыли думает!

Она встала и удалилась гневно, нарочито топоча ногами, да так, что звук пробивался даже сквозь толстые ковры. Коса так и ходила туда-сюда.

— Был бы молот в руке, вообще прибила бы, — вздохнул Бран.

Как-то не так началось знакомство и уж точно не так продолжилось.

— Прошу не сердиться на госпожу Марену, — сел напротив Нимрод.

— А я и не сержусь, — снова вздохнул Бран. — В таком состоянии трудно мыслить разумно.

После Обольстителя он и сам был таким же, немного не в себе. Пытался залить горе вином, потом ударился в новые подвиги, уже без команды, это даже помогло. Ненадолго. Потом он бежал от себя, в Благую Тишь.

— Госпожа Марена пригласила меня участвовать завтра в похоронах Платы Укротительницы, попросив потом удалиться из ее жизни, — сообщил Бран. — И я намерен выполнить ее просьбу.

Возможно, он задержится в столице, понаблюдает издалека, найдет учителя с уроками «как и о чем общаться с юными полугномками, внучками знаменитых героинь». А может и не найдет, не будет искать такого учителя. Даже если Марена его внучка… особенно, если Марена его внучка, не стоит дополнительно злить ее и расстраивать своим присутствием.

— Это хорошо, — кивнул Нимрод. — Я приказал подготовить вам комнату в гостевом крыле.

Спрашивать про Азою он не стал, а Бран не стал говорить. Гостевая комната так гостевая, какая разница? Сейчас бесполезно налаживать контакт с Мареной, это ясно. Пожить в столице, выждать, затем попробовать познакомиться еще раз. Может быть.

— Благодарю, — улыбнулся он Нимроду. — В моем возрасте очень важен хороший сон.